Размещено на http://www.allbest.ru/

Оглавление

• Введение
• Глава 1. Творчество Камю и место Достоевского в нем
• Глава 2. Проблема абсурда и сознания
• 2.1 Идея абсурда у Камю
• 2.2 Сравнение с пониманием абсурда Достоевским
• Глава 3. Самоубийство
• 3.1 Идея самоубийства у Камю
• 3.2 Нелогичность логического самоубийства
• Глава 4. Отношение Достоевского и Камю к религии и Богу
• Глава 5. Проблема бунта
• 5.1 Метафизический бунт
• 5.2 Нигилизм и исторический бунт
• 5.3 Ответ Камю Достоевскому
• Заключение
• Список использованной литературы


Введение

Уже в конце XIX века немецкий мыслитель Фридрих Ницше в произведении «Веселая наука» написал «Бог умер». Разумеется, он не имел ввиду физическую смерть Бога. Скорее, разрушение понятия Бога как гаранта наступления справедливости после смерти тела, а значит разрушение основы осмысленного существования человечества. Это ставит под удар значение и ценность нравственной жизни, таким образом, угрожая гармоничному сосуществованию человеческих индивидов. Раньше человек беззаветно верил в существование Бога, который обеспечивает некий космический порядок, смысл жизни каждого отдельного человека. Причем не просто жизни, а жизни нравственной - имело ценность соблюдение абсолютных моральных принципов, охранение души от грехов, стремление к добропорядочности, самоограничению и любви к ближнему. Но со временем всё больше развивалась наука, а вместе с ней и критическое мышление, укреплялось требование опытной проверки теорий. Такие изменения в образе мышления человека не обошли стороной метафизических проблем и, в том числе, представлений о Боге. Постепенно прошлую беззаветную веру в Бога сменили скептическое или просто несерьезное отношение к нему, вплоть до атеизма. Таким образом, фундамент в виде Бога был снесен, а покоящееся на нем здание моральных принципов осталось без своего обоснования. Своим высказыванием Ницше выразил кризисное состояние современного человечества и предвестил настроение и характер нынешней постмодернистской философии. Справедливости ради, необходимо отметить, что данные рассуждения относятся к представителям именно западного мира и образа мышления; можно ли утверждать такое об остальной части населения земного шара - вопрос отдельного исследования.

В таком кризисном состоянии культуры перед человеком особо остро встают вопросы смысла жизни, абсурдности существования, свободы и самоубийства. Это относится и к философам и литераторам. Отход от теологических установок тесно связан с появлением таких спектров направлений в философии как позитивизм и философия жизни. Яркие, заслуживающие пристального внимания взгляды на эти проблемы представлены в произведениях Альбера Камю и Федора Михайловича Достоевского - французского и русского философов и писателей. Они предлагают свои оригинальные решения проблем, остающихся актуальными и сегодня. Выявление связи между их философскими взглядами поспособствует более глубокому их пониманию.

Творчество именно этих двух мыслителей выбрано не только в силу высокой значимости каждого из них по отдельности, но и в силу имеющейся между ними связи. Ф.М. Достоевский жил в 1821-1881 годах, а А. Камю - в 1913-1960 годах, и есть веские основания полагать, что произведения русского классика оказали глубокое влияние на формирование взглядов Камю.

Значимость. Данное исследование поспособствует лучшему и более многостороннему пониманию философии Достоевского и Камю. Ведь конечная степень их понимания не достигнута - слишком велико и глубоко их наследие. Великие произведения - те, в которых присутствует бесконечное количество смыслов, что порождает различные, порой противоположные трактовки. Поэтому исследовательская работа по ним вряд ли когда-либо будет закончена. Кроме того, в результате исследования и в случае достижения поставленной цели, будет в очередной раз показана ценность и значимость Достоевского как представителя русской философии для последующей западной философии в лице, как минимум, Камю и экзистенциализма, в целом.

Объект исследования: философские идеи в работах Ф.М. Достоевского и А. Камю.

Предмет исследования: связи и параллели в идеях Ф.М. Достоевского и А. Камю.

Цель исследования: приведение аргументов в пользу того, что А. Камю испытал влияние философии Достоевского.

Методология: основными методами данного исследования являются анализ и сравнение.

Задачи:

1. Взгляды Достоевского и Камю на отдельные проблемы - абсурда, самоубийства, бунта, Бога, свободы - будут проанализированы и сравнены между собой на примере различных произведений.

2. И Достоевского, и Камю можно назвать одновременно философами и писателями - оба писали, в основном, художественные произведения. Они вкладывали в уста героев своих романов и рассказов те философские идеи, которые стремились донести до читателей. Поэтому еще одной из задач данной работы является анализ и сравнение биографий, характеров и стилей мышления отдельных героев произведений Достоевского и Камю.

3. Камю и сам не раз писал о Достоевском и его произведениях - к примеру, в «Мифе о Сизифе». Данные заметки, являющие собой интерпретацию идей Достоевского французским философом, будут также проанализированы и оценены.

4. Еще одну задачу составляет анализ и сравнение культурного и исторического контекстов, в которых развивались мировоззрения двух мыслителей. Их изучение крайне информативно и полезно для цели, поставленной в данной работе.

5. Разумеется, идеи Достоевского и Камю уже были объектами многочисленных и многосторонних исследовательских работ. Результаты многих из этих работ весьма ценны, поэтому необходимо ознакомление с ними.

6. Кроме того, в работе будут даваться собственные комментарии и оценка той или иной идеи Альбера Камю.

Степень разработанности и новизна. Как было сказано, целью данной работы является полное и всестороннее рассмотрение влияния творчества Достоевского на формирование мировоззрения французского писателя. Такая работа уже проделывалась Рэем Дэвисоном (1997), который постарался привести множество аргументов, иллюстрирующих это влияние, но работа так и не была переведена на русский язык и не получила широкой известности среди русскоязычного населения. Кроме того, им не были обозначены некоторые важные аспекты рассматриваемой здесь проблемы. К примеру, он сконцентрировался на фигуре Ивана Карамазова, не уделив внимания его младшему брату Алеше. В отношении последнего появляется немаловажный аргумент в пользу доказываемого в данной работе тезиса.

На русском языке еще не было выпущено такого масштабного, всестороннего труда, какой написал Дэвисон, но есть очень много исследований по отдельным аспектам философии и их рассмотрению Камю и Достоевским. К ним можно отнести такие работы как … Либо же связь между двумя философами описывалась вскользь, не будучи центральной темой - в рамках работ, посвященных жизни и философии Камю (таких исследователей, как С.И. Великовский (2015), Е.П. Кушкин (1982), С.Л. Фокин (1999) и др.). Небольшая статья Е.П. Кушкина (1978) делает краткий обзор проблемы влияния Достоевского на Камю.

1. Творчество Камю и место Достоевского в нем

• камю достоевский абсурд сознание
• Прежде чем приступить к непосредственному анализу возможного влияния философии и творчества Достоевского на Камю, стоит дать общий обзор творчества Камю и значения произведений и философии Достоевского в нем.
• В целом, Россия, её история (русский терроризм, революции, коммунизм, «холодная война»), русские писатели вызывали живой интерес у Камю. Он зачитывался не только Достоевским, но и Л.Н. Толстым, Л.И. Шестовым, Н.А. Бердяевым, В. Г. Белинским, А.С. Пушкиным, М. Горьким и т.д. В заметках 1947-1949 гг. «Записных книжек», в «Бунтующем человеке» имеется немало записей, посвященных русским революционерам, а историческую основу пьесы «Праведники» составляет убийство русскими революционерами великого князя Сергея Александровича.
• С творчеством Достоевского Камю начал знакомиться в 20 лет, когда учился в университете в Алжире. Он быстро увлекся им, и вскоре уже играл Ивана Карамазова на сцене театра. Философ и исследователь А.М. Руткевич приводит высказывание Камю о своей роли Ивана: «Я играл его, быть может, плохо, но мне казалось, что понимаю я его в совершенстве» Цит. по: Камю А. Миф о Сизифе // Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство: пер. с фр. - М.: Политиздат. - 1990. - С. 9.. Кроме того, Камю написал драматическую версию романа «Бесы»: пьесу «Одержимые». Спектакль по этой пьесе был поставлен на сцене Московского театра им. А.С. Пушкина в 1959 году - незадолго до смерти философа.
• Камю не скрывал своего интереса к творчеству Достоевского. Последнего в своих произведениях французский философ цитировал чаще всего. Он не раз упоминает такие произведения как «Братья Карамазовы», «Бесы», «Записки из подполья», «Дневник писателя» (в особенности, статью «Приговор»), «Преступление и наказание». Можно сказать, что произведения Достоевского интересовали Камю с психологической точки зрения - благодаря яркому изображению ощущений героев, осознавших абсурдность жизни; и с метафизической - в отношении к вопросам жизни и смерти, морали, свободы.
• Центр внимания Камю, как и у Достоевского, смещен к изучению самого человека. Камю можно причислить к философам экзистенциализма, в котором внимание акцентировалось на человеке, его переживании своего существования. В 1943 году он писал так: «Самая большая экономия, которая возможна в области мысли, - согласиться, что мир непознаваем, - и заняться человеком» Камю А. Записные книжки [Электронный ресурс]. URL: http://modernlib.ru/books/kamyu_alber/zapisnie_knizhki/read/ (дата обращения: 15.04.2016).. То же касается и Достоевского. Будучи еще восемнадцатилетним юношей, во время обучения в инженерном училище в Петербурге, будущий великий русский мыслитель определил цель и главный интерес всей своей последующей жизни и творчества: «Человек есть тайна! Ее надо разгадать» Цит. по: Гроссман, Л. Достоевский. М.: Астрель, 2012. - С. 16.. Русский религиозный философ Николай Бердяев писал о Достоевском так: «Достоевский открывает новые миры. Эти миры находятся в состоянии бурного движения. Через миры эти и их движение разгадываются судьбы человека» Бердяев Н. Миросозерцание Достоевского. М.: АСТ, 2006. - С. 5.. Данная работа, в свою очередь, также будет сконцентрирована на основных вопросах человеческого бытия.
• Еще одно сходство между Достоевским и Камю заключается в том, что их обоих нельзя назвать создателями каких-то строгих философских систем. Они не писали длинных философских трактатов, наполненных философской терминологией. Но их произведения выходят за рамки просто художественных. С помощью живых, ярких и многоликих образов и символов в них решаются философские проблемы человеческого бытия. В «Записных книжках» Камю писал так: «Мыслить можно только образами. Если хочешь быть философом, пиши романы» Камю А. Записные книжки [Электронный ресурс]. URL: http://modernlib.ru/books/kamyu_alber/zapisnie_knizhki/read/ (дата обращения: 15.04.2016).. С одной стороны, это облегчает работу исследователю, ведь штудирование первоисточников ни на миг не теряет своей увлекательности. С другой стороны, из-за отсутствия четких схем, определений ключевых понятий понять утверждение автора становится намного труднее. Звучит ли мнение автора в речах определенного героя или он, напротив, иллюстрирует контраргумент? Отсюда великое множество интерпретаторов Камю и Достоевского, чьи трактовки порой кардинально различаются между собой, вызывая бесконечные споры. В некоторой степени это можно сказать не только о художественных произведениях, но и о философских эссе Камю. Он и сам признавал за собой такую неспособность к систематичности: «Размышлять и писать по плану мне мешает воображение. Оно у меня беспорядочное, неумеренное, пожалуй, даже чудовищное. Трудно представить себе, какую огромную роль воображение сыграло в моей жизни. А между тем я заметил эту свою особенность только в тридцать лет. Иногда в поезде или в автобусе, когда время тянется медленно, я запрещаю себе блуждать среди образов и построений, кажущихся мне бесплодными. Но постоянно направлять мысль на верный путь, возвращать ее к полезному источнику утомительно, и наступает минута, когда мысли мои разбредаются, вернее, растекаются во все стороны: тогда часы пролетают молниеносно и я, не успев оглянуться, прибываю к месту назначения» Камю А. Записные книжки [Электронный ресурс]. URL: http://modernlib.ru/books/kamyu_alber/zapisnie_knizhki/read/ (дата обращения: 15.04.2016).. Но если это вполне допустимо и даже естественно для «Записных книжек», которые являются сборником описанных впечатлений и мелькающих мыслей, то для философских эссе такая характеристика может стать поводом к критике и обвинениям в несистематичности.
• При этом, многие исследователи (например, Алексей Руткевич Камю А. Миф о Сизифе // Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство: пер. с фр. - М.: Политиздат. - 1990. - С. 12., Сергей Фокин Фокин С. Л. Альбер Камю: Роман. Философия. Жизнь. - Алетейя, 1999. - С. 7-11. , Самарий Великовский Великовский С. Грани «несчастного сознания». Театр, проза, философская эссеистика, эстетика Альбера Камю. - М.: Искусство, 1973. - С. 26-27. ) писали о том, что у Камю изначально была определенная схема, стратегия изложения своей философии в виде триптиха. Об этом также свидетельствуют некоторые заметки в его «Записных книжках». Каждая из трех частей имеет свою общую тему, укладывается в определенные биографические и исторические рамки. Так, в первой части «Абсурд» «Миф о Сизифе» (1942) объясняет философский смысл «Постороннего» (1942), «Недоразумения» (1944) и «Калигулы» (1945). Во вторую часть триптиха «Бунт», анализирующую роль личности в истории, входят «Чума» (1947), «Праведники» (1949) и «Бунтующий человек» (1951). «… в первом цикле представлено отрицание, второй решает положительные задачи; оба были задуманы одновременно и воплощены последовательно» Камю А. Миф о Сизифе // Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство: пер. с фр. - М.: Политиздат. - 1990. - С. 12., пишет А.М. Руткевич. В «Записных книжках» имеются упоминания и о третьей части, но реализовать её полностью Камю не успел из-за прервавшей его жизнь автокатастрофы. К ней относят его последние произведения: роман «Падение» (1956) и сборник новелл «Изгнание и царство» (1957).
• Исследователь Рэй Дэвисон весьма точно подметил, что интерес Камю к Достоевскому можно разделить на две сферы. Те, в свою очередь, соответствуют первым двум частям пресловутого триптиха, которые Камю успел реализовать. Так, внимание раннего Камю было обращено, в первую очередь, на Достоевского как писателя абсурда. В «Мифе о Сизифе» Камю анализирует именно метафизические аспекты абсурда на примере героев произведений «Бесы» и «Братья Карамазовы»: Кириллов как герой абсурда, Иван как герой свободы в мире без Бога и т.д. Во второй же период своего интереса Камю рассматривает эти романы Достоевского в качестве политических предсказаний. Иван Карамазов становится ключевым примером в проблемах метафизического бунта и политической тирании. Таким образом, Камю смещает свою внимание с метафизической значимости Достоевского к политической и социальной.
• Данное деление, которое использовал Рэй Дэвисон - по времени и трудам - действительно удобно и оправданно. Однако в настоящей работе, для большей наглядности факта наличия влияния, будет использовано деление по аспектам философии. Аспекты же, в свою очередь, расположатся в хронологическом порядке - начиная с ранней темы абсурда и заканчивая темой бунта. Надо признать, что все нижеследующие аспекты тесно связаны между собой и полностью обособить их не представляется возможным. Поэтому каждый отдельный аспект философии будет рассматриваться во взаимосвязи с другими.


2. Проблема абсурда и сознания

По мнению Камю, жизнь принципиально абсурдна. Этот тезис является первой и главной предпосылкой всей его последующей философии. Поэтому необходимо, в первую очередь, разобрать именно этот аспект философии Камю и его возможные корни в философии Достоевского.

Абсурд, по Камю - это то, что связывает отдельного человека с миром, необходимый элемент в триединстве «мир-абсурд-человек». Человек и мир в философии Камю - полярные понятия, и абсурд существует в их совместном существовании. Это значит, что абсурд не может существовать вне человеческого сознания или без этого мира. Это также значит, что человек, оставаясь в сознании, не может избежать взаимодействия с миром ни физически, ни морально; следовательно, абсурд неизбежен.

Откуда возникает и в чем заключается абсурдность мира? Главным виновником появления ощущения абсурдности является сознание человека. Человек - это существо, обладающее разумом; он стремится к познанию и ясному пониманию всего в жизни. С течением времени, всё быстрее развиваются науки, непрерывно происходит технический прогресс. Казалось бы, остается всё меньше тайн для человеческого ума. Но научные истины, как и, наверно, разум вообще, не способны решить некоторые вопросы человеческого бытия. Все они частичны и не охватывают всего сущего. Кроме того, большинство теорий рано или поздно оказываются вытесненными новыми, образуя бесконечную череду неполных истин и всегда оставляя что-то нераскрытым. Это и не устраивает французского философа. Несмотря на доскональное знание физических сущностей, человечеству всё равно не доступны ответы на более фундаментальные вопросы - о смысле существования всего мира и человека в нем, в том числе. Не дала обоснованных ответов и мировая философия - все предлагаемые учения основаны на вере и не проверяемы на опыте. Мир, в основе своей, остается непознаваемым и неосмысляемым. Происходит столкновение разумного человека и требований ясности с непознаваемым миром: «Сам по себе мир просто неразумен, и это все, что о нем можно сказать. Абсурдно столкновение между иррациональностью и исступленным желанием ясности, зов которого отдается в самых глубинах человеческой души» Камю А. Миф о Сизифе // Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство: Пер. с фр. - М.: Политиздат, 1990. - С. 34..

Абсурдность для Камю заключается также в смертности человека (философ не верил в загробную жизнь) и в страданиях. Период написания эссе (было закончено в феврале 1941 года) приходился на то время, когда Франция, как и многие другие страны, была оккупирована немецкими войсками. Тогда немецкие войска еще представлялись непобедимыми, а положение остального мира - совершенно безвыходным. Всё это не могло не повлиять на видение мира в сознании французского писателя. В «Мифе о Сизифе» Камю пишет, что осознание абсурда может привести к мыслям о безысходности и тщетности попыток бороться: «В мертвенном свете рока становится очевидной бесполезность любых усилий» Там же. - С. 31.. Болезни, войны, ненависть и т.д. - всё это чума, делающая человеческую жизнь, на первый взгляд, столь удивительное и ценное чудо, абсурдной. Неудивительно, что в таких условиях мысль о том, что все страдания совершаются ради будущей гармонии, кажется кощунственной.

Прежде чем перейти к сравнению с Достоевским, стоит прокомментировать идею абсурдности у Камю и её обоснованность. Идея зиждется на противопоставлении жаждущего ясности разума и безответного, иррационального мира. Однако многие люди чувствуют себя в полной гармонии с окружающим миром и у них не возникает ощущения абсурда. Кроме того, можно посмотреть на разум и сознание с точки зрения биологии - как на эволюционировавшую нервную систему, средство выживания и приспособления человеческого организма. Тогда разум не противопоставлен миру и не «сталкивается» с ним - разум порожден миром, природой, является его частью, причем наиболее развитой. Что касается требования ясного понимания смысла жизни - это лишь одно из «побочных эффектов», крайностей этого механизма самосохранения. Возникновение ощущения абсурдности и, тем более, страдания от него являются уже патологией, которую природа не «продумала» и не «предвидела». Но в том, что человек не понимает смысла жизни и не находит ответа на многие другие метафизические вопросы, нет никакой ошибки - ведь его сознание изначально предназначалось для решения более простых задач - выживания, успешного размножения и т.д. Поэтому максимум, на что мы можем надеяться - это инстинктивное понимание гармоничности в окружающей действительности. Камю считал абсурд связующим звеном между человеком и миром («Абсурд равно зависит и от человека, и от мира. Пока он -- единственная связь между ними» Камю А. Миф о Сизифе // Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство: Пер. с фр. - М.: Политиздат, 1990. - С. 34.). Но так ли необходим этот третий элемент, если человек и его разум рождены природой и изначально являются частью мира? Такой биологический контраргумент ставит под сомнение существование абсурда. Таким образом, тезис французского философа о противоречии между разумом и остальным миром не до конца обоснован, и концепт абсурда оказывается довольно хрупким. А учитывая, что на его фундаменте строятся все последующие размышления Камю, вся его философия может оказаться под вопросом.

При этом нельзя утверждать, что Камю не обдумывал такой контраргумент против его философии. Так, в «Записных книжках» имеет место следующая запись: «Нужно решиться ввести в мыслительный аппарат необходимое различие между философией очевидной и философией приятной. Иначе говоря, мы можем прийти к философии, которая противна уму и сердцу, но которая напрашивается. Так, для меня очевидная философия заключена в абсурде. Но это не мешает мне иметь (или, точнее, учитывать) философию приятную. Напр.: точное равновесие между умом и миром, гармония, полнота и т.д. Счастлив мыслитель, который отдается своей склонности, а тот, что отказывает себе в этом - из любви к истине, с сожалением, но решительно, - мыслитель-изгнанник» Камю А. Записные книжки [Электронный ресурс]. URL: http://modernlib.ru/books/kamyu_alber/zapisnie_knizhki/read/ (дата обращения: 15.04.2016).. Камю признавал, что такой подход был бы более удобен, приятен, но по какой-то причине не верил в него. Абсурдный мыслитель с его постоянной тревогой не стал бы выбирать «приятной» философии взамен «истине».

Исследователь С. Великовский тоже не находит аргументацию Камю по поводу абсурда убедительной. В одной из своих обширных исследовательских работ, которую он посвятил творчеству Камю, автор пишет: «Гносеология "Мифа о Сизифе", сводящаяся к безнадежному "я знаю, что ничего не знаю", - очередной и достаточно заурядный случай агностического философствования, беглый обзор теорий, почерпнутый из трудов Киркегора, Шестова, Бердяева, Хайдеггера, на которых Камю и ссылается» Великовский С. Грани «несчастного сознания». Театр, проза, философская эссеистика, эстетика Альбера Камю. - М.: Искусство, 1973. - С. 79.. Куда более ценным вкладом Камю в мировую философию и конкретно в философию того исторического периода во Франции Великовский считает стоицизм, сквозящий в идее бунта. Речь об этом пойдет далее в книге, но сначала необходимо выполнить основную задачу настоящей работы и выяснить, имело ли место влияние произведений Достоевского на формирование идеи абсурда у Камю.

2.2 Сравнение с пониманием абсурда Достоевским

Достоевский смог с мастерством изобразить ощущение абсурда и создать героев, которым нельзя не сочувствовать. Русский писатель оказался так близок Камю потому, что последний живо почувствовал в его произведениях ту атмосферу абсурда, о которой говорил сам. Для Камю одним из самых любимых героев абсурда, созданных Достоевским, являлся Иван Карамазов. Иван ясно видит абсурдность жизни: необходимость мук и «неоправданной крови» замученного ребенка для обеспечения гармонии в необозримом будущем. В отличие от своего глубоко религиозного брата Алёши, Иван не принимает Бога, не смиряется перед абсурдностью жизни. Рассмотрим, как Достоевский описывал ощущение абсурда на примере еще одного такого персонажа - логическом самоубийце.

Статья «Приговор», опубликованная в выпуске «Дневника писателя» за октябрь 1876 года, содержит короткое письмо самоубийцы. Этот текст выбран по следующим причинам: во-первых, в силу его размеров, идеи в тексте выражены максимально лаконично; во-вторых, сам Камю подробно анализировал его. В письме некий человек объявляет о своем намерении покончить жизнь самоубийством и приводит объяснения своего решения. Слово «абсурдный» в письме не звучит, но несложно сделать вывод, что именно такой автор письма видит жизнь: «Она [природа. - Н.З.] говорит мне, что я, -- хоть и знаю вполне, что в гармонии целого участвовать не могу и никогда не буду, да и не пойму ее вовсе, что она такое значит, -- но что я все-таки должен подчиниться этому возвещению, должен смириться, принять страдание в виду гармонии в целом и согласиться жить» Данное предложение напоминает точку зрения Ивана Карамазова. Разница в том, что Иван называет этой природой Бога.. Осознание конечности как своей отдельной жизни, так и существования всего человечества, не дает ему возможности удовлетвориться обыденным образом жизни: едой, питьем, развлечениями и продолжением рода. Такой образ жизни он называет «животным».

Как и Камю, логический самоубийца обвиняет свой разум в том, что тот является причиной дисгармонии и его несчастья: «…на вопросы мои о счастье я через мое же сознание получаю от природы лишь ответ, что могу быть счастлив не иначе, как в гармонии целого, которой я не понимаю, и очевидно для меня, понять никогда не в силах»; «…природа не только не признает за мной права спрашивать у нее отчета, но даже и не отвечает мне вовсе -- и не потому, что не хочет, а потому, что и не может» Достоевский Ф. Полное собрание сочинений в тридцати томах. Том XXIII. Ленинград: Наука, 1981. - С. 147.. Он не может спокойно жить, зная и осознавая, что человек смертен и что всему человечеству и планете рано или поздно наступит конец. Так как человек - сознание природы и сам призван отвечать на все возникшие у него вопросы, самоубийца принимает решение прервать жизнь. Помимо прочего, данный персонаж, очевидно, нерелигиозен, «матерьялист»: «Природа, чрез сознание мое, возвещает мне о какой-то гармонии в целом. Человеческое сознание наделало из этого возвещения религий» Там же. - С. 146..

Автор письма, как и Камю в «Мифе о Сизифе», затрагивает тему конечности жизни. Он пишет, что перед лицом смертности каждого отдельного человека и всего человечества, в целом, «под условием грозящего завтра нуля» он не может быть счастлив и никакая любовь к ближнему не имеет смысла. Счастливым может быть только тот, что согласился на «животное» существование.

Такое описание абсурда имеет много общего с описанием абсурда у Камю: главенствующая роль сознания в формировании ощущения абсурдности (Достоевский использует выражение «глупая комедия» Там же. - С. 148.); столкновение требующего ответов разума и молчащего мира; смертность человека; страдание, которое вызывает осознание абсурдности жизни. Учитывая, что Камю был хорошо знаком с текстом «Приговора», это подтверждает тезис о влиянии произведений Достоевского на формирование мировоззрения Камю - в частности, на понимание абсурда. В тексте «Мифа о Сизифе» можно не раз прочитать о его восхищении тем, как Достоевский описывал абсурд: «Несомненно, что никому, кроме Достоевского, не удавалось передать всю близость и всю пытку абсурдного мира» Камю А. Миф о Сизифе // Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство: Пер. с фр. - М.: Политиздат, 1990. - С. 84..

Однако существовал ли абсурд для Достоевского, верил ли русский мыслитель в эту идею? Несмотря на столь живое и самим писателем выстраданное описание абсурда, в своем последнем романе - в «Братьях Карамазовых» - русский писатель нашел свою гармонию. Достоевский приходит к выводу, что такой мир без Бога и бессмертия души невозможен. Подробнее эта проблема будет рассмотрена в главе «Отношение Достоевского и Камю к религии и Богу» настоящей работы.

В третьей главе «Мифа о Сизифе» Камю разбирал абсурдное творчество при условии осознания абсурдности жизни и поставил проблему взаимоотношений между творчеством и философией, проблему абсурдного художника и абсурдного романа. В этой главе он посвятил Достоевскому много строк, восхищаясь его мастерством в описании ощущения абсурдности и критикуя за последующий «прыжок в веру». Эта критика доходит до того, что Камю отказывается причислить Достоевского к абсурдным писателям. Русский философ только ставит проблему абсурда, но в итоге решает её. Абсурдный же писатель, по мнению Камю, не должен отказываться от первоначального тезиса об абсурдности мира и обретать какую-либо надежду: «…абсурду в этом произведении противоречит не христианство, а благовествование о будущей жизни» Там же. - С. 85-86..

Хотя Достоевский и совершил такой поворот в мировоззрении, который вызвал у Камю резкое неприятие, всё же можно с уверенностью сказать, что само описание абсурда и героев абсурда у русского писателя не прошло мимо Камю. В мировой литературе много примеров героев-самоубийц и героев абсурда. Но в формировании понимания абсурда у Камю в значительной степени повлияли именно герои из произведений Достоевского. Об этом позволяет общность мотивов и рассуждений самоубийц у Достоевского и Камю. Понимание идеи абсурдности у двух философов оказалось схоже во многих пунктах. Поэтому стоит полагать, что творчество Достоевского, описывающее состояние абсурда, внесло значительный вклад в формирование представлений об абсурде у Камю.

3. Самоубийство

Еще одним крайне важным пунктом анализа и сравнения в философии Камю и Достоевского является вопрос о самоубийстве. Эссе «Миф о Сизифе» начинается с утверждения: «Есть лишь одна по-настоящему серьезная философская проблема -- проблема самоубийства. Решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить, -- значит ответить на фундаментальный вопрос философии. Все остальное -- имеет ли мир три измерения, руководствуется ли разум девятью или двенадцатью категориями -- второстепенно» Камю А. Миф о Сизифе // Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство: Пер. с фр. - М.: Политиздат, 1990. - С. 24.. В данной главе будет рассмотрено понимание Альбером Камю самоубийства и его отношение к нему.

Для начала, Камю разграничил самоубийство как социальный феномен, каким оно часто является - вследствие кризиса в межличностных отношениях, социального давления, материальных проблем и т.д. - и самоубийство, которое рождается в индивидуальной мысли и которое так или иначе исходит из осознания абсурдности мира. Именно второй вид рассматривается Камю в эссе «Миф о Сизифе».

Далее Камю разделил между физическим и философским самоубийством. Суть физического самоубийства относительно понятна. Рутина, однообразие в жизни, каждодневные машинальные действия вызывают у человека скуку. В этом состоянии он может задуматься о смысле жизни и конечности последней. Далеко не всякий сразу же отвергнет мысль об отсутствии какого-либо смысла вообще. «Стоит мышлению начаться, и оно уже подтачивает» Там же. - С. 25., - писал Камю. Осознание абсурдности жизни повлечет за собой усталость с долей удивления, к которым затем добавится ощущение своей отчужденности. Окружающий мир - природа, некогда близкие и любимые люди - покажется далеким и чужим. Эти рассуждения Камю сходны с идеями другого философа-экзистенциалиста - Ж.-П. Сартра, который вложил подобные мысли в уста главного героя своего романа «Тошнота» - Антуана Рокантена. Камю выступает против физического самоубийства. Философ ставит в вину самоубийце то, что он капитулирует перед абсурдностью, сдается. Но смерть, будучи бесповоротным шагом, не решает проблему абсурдности.

Что Камю понимает под философским самоубийством? Человек может самоустраниться из системы «человек-абсурд-мир» не физически, а сознанием. После того, как к нему придет осознание абсурдности, он может сознательно или бессознательно выбрать вариант закрыть на нее глаза и уйти в мир иллюзий, каких-либо религиозных или философских догм. Философское самоубийство выражается в надежде на то, что несмотря на кажущийся абсурд, мир всё же осмыслен. Это может быть надежда на лучшее будущее, на то, что рано или поздно мы избавимся от абсурда, объяснив его и найдя какой-либо смысл жизни. Но такое утешение означает смерть сознания.

Один из вариантов философского самоубийства Камю назвал «прыжком веры» О «прыжке веры» писал ранее Кьеркегор в своей работе «Страх и трепет». - человек приобретает иллюзорную надежду и приходит к убеждению о существовании Бога, что сразу объясняет весь мир и устраняет противоречия. В этом случае сама абсурдность является поводом для ввода в мир Бога - «Так абсурд становится Богом» Камю А. Миф о Сизифе // Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство: Пер. с фр. - М.: Политиздат, 1990. - С. 41.. Камю отмечает, что такой прыжок веры совершался, к примеру, религиозными экзистенциалистами - С. Кьеркегором, К. Ясперсом, Л. Шестовым. А также Достоевским. Можно предположить, что этим русский мыслитель немало разочаровал своего французского читателя.

Философское самоубийство является своего рода смирением с абсурдностью, что полностью не устраивает Камю. Камю связывает такое философское самоубийство с интеллектуальной леностью, при которой человек отказывается от правды и ищет убежище в обмане. Совершая «скачок через стены абсурда», человек забывает о собственной личности и свободе. По мнению Камю, такой уход в мир иллюзий «предстает для абсурдного ума как фокусничество, отступление ума перед тем, что он сам выявил» Камю А. Миф о Сизифе // Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство: Пер. с фр. - М.: Политиздат, 1990. - С. 50-51.. Но абсурд не замаскировать и не упразднить. С ним нельзя и смиряться. Взамен смирения Камю предлагает бунт, который будет рассмотрен в заключительной главе данной работы.

3.2 Нелогичность логического самоубийства

В отношении к проблеме самоубийства четко видно, что философия Камю является ответом философии Достоевского. Известно, что глава «Кириллов» из «Мифа о Сизифе» была создана на основе эссе, которое Камю написал двумя годами ранее - в 1938 г. - и планировал назвать «Достоевский и самоубийство». В этой главе Камю отвечает на вопрос о том, стоит ли эта принципиально абсурдная жизнь того, чтобы её проживать. Действительно ли в абсурдном мире человеку логичнее всего совершить самоубийство? Так рассуждали многие герои, созданные Достоевским: к примеру, вышеупомянутый логический самоубийца. Другой пример - инженер Кириллов в разговоре с Петром Верховенским произнес: «Бог необходим и потому должен быть. […] Но я знаю, что его нет и не может быть. […] Неужели ты не понимаешь, что человеку с такими двумя мыслями нельзя оставаться в живых?» Достоевский Ф. Полное собрание сочинений в тридцати томах. Том X. Ленинград: Наука, 1974. - С. 469. Камю считает такую логику неправомерной. Ниже будут рассмотрены его аргументы против такого тезиса.

Для начала, необходимо отметить, что Достоевский, как и Камю, не был сторонником и проповедником самоубийства, однако по иной причине, нежели французский мыслитель. Уже упомянутая в данной работе статья «Приговор» многими читателями была воспринята неверно, как оправдывающая самоубийство. После её выхода на автора посыпалось много критики (Достоевский приводит в пример некоего г-на Энпе), и спустя два месяца, в выпуске за декабрь 1896 года, Достоевский выразил сожаление, что не разъяснил цели написания этого текста См. об этом: Достоевский Ф. Полное собрание сочинений в тридцати томах. Том XXIV. Ленинград: Наука, 1982. - С. 44.. Он относился к своему герою с некоторой долей иронии, называя его «самоубийцей от скуки», который «оскорблен» и словно пытается доказать, «что его не проведешь». Мораль же этого письма в том, что любой человек, задумавшийся об абсурде, придет к самоубийству, если будет отказываться верить в бессмертие души. А убеждение в бессмертии души, по мнению Достоевского, является естественным состоянием человека, окончательной формулой жизни.

Как уже было сказано, сам Достоевский отказался от мысли об абсурдности мира и вошел в список тех, кто, по мнению Камю, совершил «прыжок веры». Он пришел к мысли о том, что невозможна такая ситуация, чтобы при всех существующих страданиях не существовало Бога как гаранта будущего блаженства. В случае же, если бы мир всё же был абсурден, если бы при всех существующих в нем страданиях, не было Бога и посмертной гармонии, тогда логично было бы покончить жизнь самоубийством. Писатель даже подвел к самоубийству тех своих героев, которые осознавали абсурд, но не принимали Бога (логического самоубийцу из «Приговора», Кириллова, Ставрогина, Свидригайлова и др.) и описал их ход мыслей.

Камю отказывает в логике такому мотиву для самоубийства. Как философское, так и физическое самоубийство являются лишь побегом от правды - от осознания смертности человека. Человек, совершающий философское самоубийство, не свободен. Для Камю свобода проявляется, прежде всего, в отношении к смерти, трезвом осознании своей конечности. В «Записных книжках» он писал об этом следующее: «Единственная возможная свобода есть свобода по отношению к смерти. Истинно свободный человек - тот, кто, приемля смерть как таковую, приемлет при этом и ее последствия, то есть переоценку всех традиционных жизненных ценностей»; «Человек не станет свободным, пока не преодолеет страха смерти. Но не с помощью самоубийства. Нельзя преодолеть, сдавшись. Суметь умереть, глядя смерти в глаза, без горечи» Камю А. Записные книжки [Электронный ресурс]. URL: http://modernlib.ru/books/kamyu_alber/zapisnie_knizhki/read/ (дата обращения: 15.04.2016)..

По мнению Камю, жизнь имеет свою ценность именно потому, что она конечна. Абсурда не избежать - ни через самовольный уход из жизни, ни через веру. Но это должно стать не поводом для отчаяния, а импульсом для того, чтобы прожить жизнь как можно полнее и насыщеннее. Осознание абсурда и страсть к жизни оказываются неразрывно связанными между собой. Так, о Сизифе он писал, что его «следует представлять себе счастливым» Камю А. Миф о Сизифе // Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство: Пер. с фр. - М.: Политиздат, 1990. - С. 92.. Исследователь Рэй Дэвисон отметил, что по мнению Камю, вера в Бога и в бессмертие души, напротив, умаляют ценность земной жизни и лишают её той страстности Davison, R 1997, Camus: The Challenge of Dostoevsky, University of Exeter Press, Exeter.. Отсутствие Бога в мире не просто не мешает счастью, но и необходимо для того, чтобы проживать жизнь с удовольствием, потому что позволяет быть полностью вовлеченным в жизнь здесь и сейчас, не думая о загробной жизни.

Таким образом, в вопросе логичности физического самоубийства при условии осознания абсурдности жизни убеждения Камю и Достоевского противоположны. «Миф о Сизифе» выступает в качестве ответа и критики «Приговору». Однако велика вероятность, что сама тема нелогичности физического самоубийства в философии Камю возникла, в той или иной степени, именно на фундаменте знакомства французского философа с произведениями Достоевского. Это отчасти подтверждается тем, что в «Мифе о Сизифе» Камю в связи с этой проблемой пишет только о Достоевском - других же он упоминает в контексте философского самоубийства. Поэтому, в отношении проблемы физического самоубийства Достоевский и его творчество стали стимулирующим фактором. А это, в свою очередь, не может не свидетельствовать в пользу того, что Камю в большой степени испытал на себе влияние Достоевского.

4. Отношение Достоевского и Камю к религии и Богу

Вопрос религии уже не раз затрагивался ранее в данной работе. Он неизбежно поднимается в связи с темами абсурда и самоубийства, поэтому заслуживает отдельного внимания. В этот раз целесообразнее начать с темы религиозности Достоевского и, на основе этого, перейти к религиозным воззрениям Камю, потому что они в немалой степени основываются на критике рассуждений русского философа.

Достоевский недаром считается создателем русской религиозной философии. Он писал: «Главный вопрос, который проведется во всех частях, тот самый, которым я мучился сознательно и бессознательно всю мою жизнь, -- существование Божие» Цит. по: Камю А. Миф о Сизифе // Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство: Пер. с фр. - М.: Политиздат, 1990. - С. 85.. Действительно, русский мыслитель обстоятельно разбирал вопрос бытия Бога, много сомневался, представлял различные позиции через своих персонажей.

Проследить эволюцию религиозной мысли Достоевского не так уж легко. Его произведения зачастую диалектичны: герои сначала говорят одно, потом сами себя опровергают. Словно философ не высказывает свои рассуждения в уже окончательной форме, а показывает читателю ход своих мыслей в процессе. С одной стороны, именно верующие персонажи - такие как Алексей Карамазов, старец Зосима, князь Мышкин - представляются читателю безусловно положительными героями. Напротив, персонажи, не вызывающие ни сочувствия, ни симпатии читателя - Федор Карамазов, Смердяков, Лужин из «Преступления и наказания» - не верят в Бога. Но с другой стороны, и те, и другие персонажи, в некоторой степени противоречивы. К примеру, Алеша на протяжении всего романа не раз сомневается: «А я в бога-то вот, может быть, и не верую» Достоевский Ф. Полное собрание сочинений в тридцати томах. Том XIV. Ленинград: Наука, 1976. - С. 201.. Некоторые исследователи пишут, что Достоевский запланировал довести Алексея Карамазова до преступления, но этот замысел так и не был осуществлен. Например: Мелетинский Е. Заметки о творчестве Достоевского. М.: РГГУ, 2001. - С. 12, 18. Скандальный эпизод перед похоронами старца Зосимы, когда его тело начало смердеть, что вызвало пересуды, тоже не мог быть добавлен просто так. Нравственную борьбу четно видно и в рассуждениях Ивана. Когда речь о идет о вопросах веры, большинство героев Достоевского противоречат себе, сомневаются. По диалогам и совершаемым ими поступкам видно, что в каждом из них ведется внутренняя борьба, за счет которой, однако, происходит духовный рост.

О сомнениях Достоевского писал и современный русский философ и писатель Владимир Кантор. В одной из своих статей (2011) он отметил, что Достоевский допускал взгляд Августина на теодицею: любое зло может совершаться ради последующего всеобщего блага. Но русский мыслитель не хотел мириться с тем, что ценой этого всеобщего вечного блаженства в необозримом будущем являются страдания и несправедливость в настоящем. Он был писателем, «одержимым тоской по текущему» Цит. по: Кантор В. Исповедь и теодицея в творчестве Достоевского (рецепция Аврелия Августина). Вопросы философии. М.: Наука, 2011. - Вып. 4. С. 98.. Августин считал, что для Бога не существует настоящего времени - он одновременно созерцает каждый момент прошлого, настоящего и будущего. Однако любой человек живет в настоящем - и Достоевский видел в настоящем страдания невинных душ: крепостного мальчика, которого на глазах у матери разодрали собаки, загнанную до смерти лошадь. Будущую гармонию человек может только помыслить и попытаться представить, но она всё равно будет казаться блёклой на фоне ярких, реальных событий человеческой жизни. Эту мысль Достоевский вложил в исповедальную речь Ивана Карамазова в главе «Бунт».

Однако несмотря на противоречивость персонажей в вопросах веры и сомнения самого Достоевского, которые ясно читаются в его произведениях, писатель всё же пришел к Богу. «Братья Карамазовы» - последнее произведение русского философа - заканчивается тем, что Алеша утвердительно отвечает на вопрос детишек о бессмертии души: «Неужели и взаправду религия говорит, что все мы встанем из мертвых и оживем и увидим опять друг друга?» «Непременно восстанем, непременно увидим и весело, радостно расскажем друг другу всё, что было» Достоевский Ф. Полное собрание сочинений в тридцати томах. Том XV. Ленинград: Наука, 1976. - С. 197.. Достоевский, так сильно прочувствовавший и описавший абсурд, просто не мог поверить в возможность такой жизни без Бога. В выпуске «Дневника писателя» за декабрь 1876-го года, через два месяца после выхода его статьи-письма логического самоубийцы, он написал: «Если убеждение в бессмертии так необходимо для бытия человеческого (ибо без него следует самоубийство), то, стало быть, оно и есть нормальное состояние человечества, а коли так, то и самое бессмертие души человеческой существует несомненно» Цит. по: Камю А. Миф о Сизифе. - С. 84.. Достоевский делает вывод, что рассуждениям логического самоубийцы способна противостоять только вера.

В этом же выпуске Достоевский объясняет причину написания им статьи «Приговор». Писателя беспокоило всё нарастающее неверие в Бога и бессмертие души среди окружающих - в этом же заключается и беда «логического» самоубийцы. С самого юного возраста люди страдают от тоски по высшей цели, «духовной болезни». Ни в семьях, ни в школе молодежь не находит серьезных указаний на высший смысл жизни, а за большим количеством и возросшей важностью практических задач в жизни, в них развивается «индиффирентность», «оторванность от почвы и народной правды» Достоевский Ф. Полное собрание сочинений в тридцати томах. Том XXIII. Ленинград: Наука, 1981. - С. 52.. Эти замечания относятся не только к поколению Достоевского, но и к представителям XXI века, что является показателем непрекращающейся актуальности и «пророчественности» философии русского мыслителя.

Что пишет Камю по поводу религиозности Достоевского? Французский мыслитель словно сомневается в вере писателя. Он высказывает подозрение, что эта вера спонтанна, вдохновлена процессом написания романа. Трудно поверить, как пишет Камю, что человек, который мучился вопросом существования Бога всю свою жизнь, пришел к убеждению за столь короткий срок написания последних глав романа См. Камю А. Миф о Сизифе // Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство: Пер. с фр. - М.: Политиздат, 1990. - С. 85.. Камю не может поверить в то, что так ярко прочувствовав и описав абсурдность жизни, человек способен, несмотря ни на что, прийти к Богу. В то, что писатель, создавший такого живого и реалистичного персонажа, метафизического бунтаря, способен сам отвернуться от бунта и прийти к религиозному смирению. Несмотря на восхищение русским философом, Камю не перенял его веры в бессмертие души.

Для Камю вера в Бога - это философское самоубийство. Казалось бы, человек с такой судьбой, как у него, должен отчаянно нуждаться в религиозном утешении: детство прошло в бедном квартале Алжира, он рано потерял отца, с юности вынужден был сам зарабатывать себе на пропитание. Камю не было и двадцати, когда он узнал, что болен туберкулезом и ему закрыты многие двери в жизни. Уже в молодости он в полной мере осознал конечность своей жизни и неизбежность смерти. Однако Камю не принял столь заманчивой идеи бессмертия. Уверовать в бессмертие души, загробную жизнь, значило бы принять Бога. А принять Бога - это принять существующий порядок вещей на земле, оправдать всё совершающееся зло будущей гармонией и Божьим промыслом.

Однако можно ли назвать Камю атеистом? Скорее, нет. Своего бунтующего человека Камю называл не атеистом, а «богохульником поневоле» Камю А. Бунтующий человек // Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство: Пер. с фр. - М.: Политиздат, 1990. - С. 136.. Он бунтует против Бога и его порядков, не принимает их. Но нельзя сказать, что он не верит. Камю сравнивает отношение бунтующего человека и Бога с отношением раба и господина См. об этом: Там же. - С. 135-136.. Раб, взбунтовавшись против господина, не отрицает, а даже утверждает его существование как существование объекта его бунта. Но он оспаривает власть господина, которая напрямую зависит от его желания служить. Тогда проявляется власть раба. В этом французскому мыслителю оказался так близок Иван Карамазов, который почтительнейше вернул Богу столь дорогостоящий билет к мировой гармонии.

5. Проблема бунта

Как уже не раз было сказано, Камю отказывает самоубийству в статусе логичного следствия из осознания абсурдности мира и предлагает своё решение - бунт. С годами этот концепт расширялся, включив в себя понятия метафизического и исторического бунта.

По утверждению исследователя Е.П. Кушкина Кушкин Е. П. Альбер Камю. - Изд-во Ленинградского университета, 1982. - С. 71., к понятию бунта Камю пришел в 1938-1939 гг. Сначала оно было еще слабо продумано и разработано. То был просто индивидуалистический бунт против существующего миропорядка, не затрагивающий интересов всего общества: «Не соглашаться с условностями, не соглашаться на сидение в конторе. Никогда не сдаваться - всегда требовать большего. И сохранять ясный ум, даже просиживая долгие часы в конторе. Стремиться к наготе, к которой мир возвращает нас, как только мы оказываемся с ним наедине. Но прежде всего не стараться казаться, а только - быть» См. об этом: Камю А. Записные книжки [Электронный ресурс]. URL: http://modernlib.ru/books/kamyu_alber/zapisnie_knizhki/read/ (дата обращения: 15.04.2016).. Можно даже сказать, что это был бунт против необходимости нежеланного труда - в 1938 году он написал, что существование работающего человека - это самое гнусное и ничтожное из всех возможных существований См. об этом: Там же..

В «Мифе о Сизифе» бунт оформляется в метафизический. Метафизический бунт Камю заключается в неустанной борьбе с расхожей моралью и ложными истинами, в отказе от самоубийства. Причем, не только от физического самоубийства, но и от философского - а значит, отказ смириться и подчиниться абсурдности, отказ бежать от этого осознания, скрываясь в религиозных или иных иллюзиях. Камю призывает, вместо того, чтобы надеяться, что в мире всё же есть какой-то смысл, постоянно напоминать себе о его отсутствии: «Жить -- значит пробуждать к жизни абсурд. Пробуждать его к жизни -- значит не отрывать от него взора» Камю А. Миф о Сизифе // Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство: Пер. с фр. - М.: Политиздат, 1990. - С. 53.. Бунтуя, человек не отрицает самого факта абсурдности жизни, а напротив, являет собой полную убежденность в этом.