Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

• Введение
• Раздел I. Эсхатология: конец истории и перерождение мира
• Раздел II. Мессианство и его двойственность
• Раздел III. Апокалипсис в трактовке Н.А. Бердяева
• Заключение
• Список использованной литературы

Введение

Николай Александрович Бердяев - один из наиболее выдающихся философов ХХ века. Творчество Бердяева в целом, а в особенности его эсхатологический период (1930-1940-е гг.), приходится на тот период мировой истории, когда свершились самые большие катастрофы в истории человечества - мировые войны, революции, массовые уничтожения людей, зарождались новые "религии" - фашизм, коммунизм, социализм, образовывались могущественные тоталитарные державы, приходили к власти диктатуры. В этот период многие творческие люди стали обращаться к теме Апокалипсиса, конца света, разрешения исторического процесса.

Н. Бердяев увидел в этих событиях не просто предзнаменование грядущего Апокалипсиса, он осознал весь трагизм происходящего в связи с тем, что люди отвернулись от духовных истоков, что Бог умер в них. Ценность творчества этого философа заключается в том, что он разработал новую эсхатологическую этику, этику покаяния, всепрощения, искупления.

В своих работах Н. Бердяев говорит об образовании нового религиозного сознания, центральной идеей которого является достижение богочеловечества (единения с духовным началом, с Богом) или Царства Божьего. Философские взгляды Бердяева являются актуальными и в наше время, когда в обществе остро стоит проблема возрождения духовности.

В связи с этим, существенным является рассмотрение взглядов философа на судьбу России и русского народа, сознание которого, по его мнению, проникнуто христианским мессианизмом. А поскольку мессия по мистической природе своей - жертвен, то народ-мессия может быть лишь жертвенным народом. С этим связывает философ все испытания, выпавшие на долю России.

Эсхатология как учение о конечности мира и человека занимает важное место в классическом философско-теоретическом мышлении. Большинство философских концепций включают те или иные эсхатологические мотивы, поэтому не менее актуальным является раскрытие специфики взглядов выдающегося мыслителя на конец истории.

Целью данного исследования является рассмотрение мессианско-эсхатологической концепции истории Н.А. Бердяева в контексте общественно-политической ситуации 1-й пол. ХХ в.

Указанная цель предусматривает решение следующих задач:

1. Обозначить основные положения эсхатологической концепции Н.А. Бердяева.

2. Раскрыть сущность взглядов мыслителя на философию истории и на мессианство.

3. Отметить важность идеи об Апокалипсисе в контексте его философской концепции.

Поставленные задачи определяют следующую структуру работы: введение, основная часть, состоящая из трех разделов, заключение и список использованной литературы.

эсхатология бердяев мессианство апокалипсис

Раздел I. Эсхатология: конец истории и перерождение мира

Николай Александрович Бердяев (1874-1948) родился в Киеве в семье потомственного военного. Вскоре после поступления на естественный факультет киевского Университета Святого Владимира, он был сослан в Вологду за участие в социалистическом кружке, и на этом его университетское образование прекратилось. Однако он был на редкость образованным человеком, его интересы простирались в различные области, при этом в основе его очень богатого и разностороннего творчества всегда лежала моральная тема [1]. На становление взглядов философа повлияли работы Э. Канта, К. Маркса, Ф. Ницше, Я. Бёме. Учения этих философов переосмысливались, дополнялись, подвергались критике со стороны Н. Бердяева [2]. В 1905-1906 гг. совместно с С.Н. Булгаковым Бердяев редактирует журнал "Вопросы жизни”, стремясь сделать его центром единения новаторских течений в социально-политической, религиозно-философской и художественной сфере. Поездка зимой 1907-1908 гг. в Париж и интенсивное общение с Мережковским и его кругом стимулирует обращение Бердяева к Православию. По возвращению в Россию он поселяется в Москве, сближается с кругом философов, объединенных вокруг книгоиздательства "Путь” (Г.А. Рачинский, Е.Н. Трубецкой, В.Ф. Эрн, С.Н. Булгаков, П.А. Флоренский) и принимает деятельное участие в организации религиозно-философского общества памяти Вл. Соловьева. Итогом творческих поисков этого периода становится опубликованная в 1911 г. "Философия свободы" [3]. В "Философии свободы" Бердяев выступает как продолжатель главных традиций русской философии XIX века [4]. Февраль 1917 г. Бердяев приветствовал, однако с течением времени он становится пессимистичней. В 1922 году, вместе с другими философами-идеалистами, Н. Бердяев был изгнан из России и устроился в Берлине, где написал книгу "О смысле истории”, имевшую большой успех у заграничных читателей, а позже, в Париже - "Новое средневековье”. Затем появились другие труды: "Философия свободного духа”, "Дух и реальность”, "Я и мир объектов”, "О назначении человека”, "Русская идея”, [5]. "Опыт эсхатологической метафизики”, а также выходили многочисленные статьи в журналах "Путь”, "Современные записки”, в различных сборниках [6].

Излагать философские идеи Бердяева очень трудно, поскольку у него много противоречий, а его мышление "афористично" и фрагментарно. Условно его творчество можно разделить на четыре периода. Каждый период можно характеризовать по тому акценту, который его отмечает. В первый период на передний план выдвигается этическая тема, хотя до конца жизни Н. Бердяев был прежде всего моралистом. Второй период отмечен религиозно-мистическим переломом в мировоззрении Бердяева, и следует отметить, что религиозно-мистическая тема впоследствии уже не покидает его сознания. Третий период определяется акцентом на историософской проблеме, включая изучение эсхатологии. Наконец, четвертый период связан с его персоналистическими идеями [7]. Другие исследователи выделяют в творчестве философа следующие периоды:

1) социологический (до увлечения марксизмом);

2) исторический или космический (1905-1907 гг.);

3) этический и персоналитический (сер. 20-х - 30-е гг.);

4) эсхатологический (от сер.30-х до 1947 г.) [8].

В основе философии Н. Бердяева лежит понятие духовности или духовного начала, божественного абсолюта, который, по мнению философа, есть первооснова мира. Бог, божественный абсолют сотворил мир и человека и поэтому человек является носителем духовного начала. Из этого следует, что божественный абсолют не безличностный, невидимый, аморфный, а выражается в человеке. Человеческая личность является олицетворением божественности духа.

Главная проблема философии Н. Бердяева - это смысл существования человека и в связи с ним смысл бытия в целом. Философ убежден в первичности души и вторичности материи, природного бытия. Бытие символично, земная действительность - "символическое отражение" первореальности [9].

Из этого следует, что человек - существо двойственное, с одной стороны он является частью природного бытия, а с другой стороны, как творение Божье, он принадлежит духовному миру, имея духовные первоначала. Принадлежность к природному миру делает человека зависимым от него, лишает его свободы, делает его таким же несовершенным, ущербным, как и сам природный мир. Но духовный мир, духовные начала в человеке, осуществление образа и подобия Божьего, могут сделать бессмертным и помочь достичь ему совершенства, потому что дух бессмертен и совершенен в отличие от материи.

В отличие от немецких философов-идеалистов (Гегеля, Фихте), которые утверждали лишь бессмертие мирового безличностного духа, Бердяев утверждает возможность бессмертия личности, при условии, что духовные начала одержат победу в борьбе с началами природными. Дух должен овладеть природными элементами души и тела человека для их вечной жизни [10].

Философ указывает на то, что в человеке постоянно противостоят и борются между собой духовные силы и силы бытия в целом, он видит в победе духовности над земной действительностью, "внешним миром”, победу над смертью, над несовершенством.

Таким образом, Бердяев утверждает, что объективный мир как мир греховный, несовершенный, должен разрушиться, подойти к своему концу [11].

В этом убеждении проявляются эсхатологические идеи философа.

Эсхатология - учение о конечности мира и человека, о том или ином характере "исхода” мировой истории. Концепции, включающие эсхатологические мотивы, как правило, опираются на определённый тип эсхатологии - мифической или религиозной. При этом происходит осмысление символов, образов, персонажей традиционной эсхатологии в соответствии с основополагающими метафизическими, антропологическими и историческими концепциями. Можно говорить о двух основных типах философской эсхатологии: первый - в рамках собственно религиозной и мистической философии, органично включенный в общий дискурс религиозно-философского синтеза; второй - имплицируемые эсхатологические мотивы в нерелигиозной теоретической философии, развивающиеся преимущественно в историософских и культурологических концепциях.

Наиболее фундаментальная предпосылка эсхатологии в контексте философско-теоретической системы - специфический способ мышления о мире и человеке в рамках оппозиций "абсолютное - иное”, "первичное - производное”, "подлинное - неподлинное”. Таким образом, вырабатываются специфические основания эсхатологии: в метафизике - принцип относительной самостоятельности бытия феноменального мира, не обладающего сверхполнотой и совершенством первореальности; в антропологии - принцип несовершенства человеческой природы, отчуждения идеальной человеческой сущности от реального мира, дихотологии "духовного" и "материального”; в социально-историческом познании - утверждение принципа историзма. Принцип историзма помогает установить конкретные исторические состояния изучаемого объекта, исходный пункт и результат, движущие силы, самый механизм и условия развития [12]. Общая логика, обосновывающая важность эсхатологии в классическом философско-теоретическом мышлении, представляется следующей: отчуждение - становление через диалектику взаимоотчужденных начал - снятие отчуждения. Следует отметить, что эсхатология или специфические эсхатологические мотивы отнюдь не сводятся к представлениям о "конце света”, вселенском катаклизме, глобальной деструкции. Мотив гибели феноменального сопровождается утверждением неизбежности воссоединения отчужденных начал, формирования, кристаллизации некого нового вселенского строя, универсального в своих манифестациях, характеризуемых единством как результатом диалектического становления [13].

В философской концепции Н. Бердяева просматривается устремление к тому, чтобы люди обратились к своим духовным истокам, божественным первоначалам, чтобы силою своего духа победить греховность, несовершенство окружающего мира. Философ призывает к возрождению духовности в обществе. Это призыв наиболее выражен в одной из центральных идей его философской системы, - идее об осуществлении Царства Божьего, о единении с божественным абсолютом, достичь которого можно путем свободного обретения Бога, путем победы над злом в этом мире [14].

Становление Бердяева как самостоятельного и оригинального мыслителя произошло именно через философию истории. В работе "Смысл истории" (1923 г.) он дает её базисное определение: "Философия истории, историческое познание, есть один из путей к познанию духовной действительности. Это есть наука о духе, приобщающая нас к тайнам духовной жизни. Философия истории берет человека в совокупности действия всех мировых сил и порождает действительность высшего порядка, которую мы именуем исторической действительностью" [15]. Философию истории Бердяев начинает с разведения понятий "историческое” и "историзм”. "Историзм” относится к исторической науке, имеющей дело с эмпирическим, или феноменальным миром исторических событий, совершающихся в разорванном мире одно после другого, вытесняющих это другое. "Историческое” не следует рассматривать по аналогии с материальной, физической или географической реальностью. "Историческое” есть реальность особого рода. Это такая конкретная и цельная реальность, в которой человек является одновременно и объектом и субъектом истории, а настоящие пребывает в прошлом и будущем. "Историческое” есть конкретная, сращенная во времени, целостная форма человеческого бытия. Оно не только универсально и индивидуально. Человек находится в историческом и историческое находиться в человеке. Между человеком и историческим находится настолько глубокая и таинственная взаимосвязь, что разобрать их невозможно. Нельзя выделить человека из истории, нельзя взять его абстрактно, и нельзя выделить историю из человека.

Проблема "исторического" неразрывно связана с вопросом о природе и специфике времени, о соотношении времени и вечности, потому что история есть процесс во времени, укоренном в вечности. Бердяев согласен с Кантом, относящим время к формам чувственного созерцания феноменального мира, национальный же мир - царство вечности, законы которого не поддаются человеческому восприятию. Но он решительно расходится с кенигсбергскими мыслителями в истолковании связей между двумя мирами, между временем и вечностью. В частности, он различает три времени: космическое, историческое и экзистенциональное или метафизическое. Время космическое равномерно и имеет метрическое измерение. Время историческое как бы вставлено во время космическое, и поэтому оно тоже может иметь метрическое измерение по десятилетиям и векам. Но оно направлено к грядущему, к новизне. В нем каждое событие неповторимо. Время экзистенциональное не измеряется метрически, его длительность зависит от напряженности переживаний, здесь нет различия между прошлым и будущим, концом и началом, но совершается вечная мистерия духа. История происходит в своем историческом времени. Но она не начинается в нем и не может в нем кончиться. История причастна ко времени космическому, но по отношению к нему она оказывается лишь подчинённой частью природного процесса, для которого её существование не имеет никакого смысла. Экзистенциональное время внедряется в историческое время через прорывы метаисторического начала в творчестве. Именно вследствие этого в истории происходит развитие, обогащение, возврат "к чистым истокам”.

Историческое время протекает от прошлого через настоящее к будущему. При этом на эмпирическом уровне будущее "пожирает прошлое”, превращая жизнь в кладбище, где на костях умерших отцов воздвигается новая жизнь сынов. В этом процессе настоящее оказывается ускользающе малой величиной, которая легко приносится в жертву будущему. Но в истории через дурное разорванное время проявляется истинное метаисторическое время, в котором прошлое живет в настоящем и продолжается в будущем. Поэтому, подчеркивает Н. Бердяев, нет ничего важнее для истории познания, как установление должного отношения к прошлому и будущему. Разрыв между вечным и временным, между прошлым и будущим есть величайшее заблуждение сознания, служащее препятствием на пути создания подлинной философии истории. Как особый тип реальности, "историческое” должно иметь свою гносеологию, свою теорию познания. В этой роли и выступает историософия. Чтобы проникнуть в тайну исторического, философ должен погрузиться в историю и постигнуть её как свою судьбу. Настоящий путь философии истории есть путь к установлению тождества между человеком и историей. В определенном смысле, историческая память обеспечивает победу вечности над забвением и смертью. Она уходит в самые глубины вечности. Поэтому "истинная философия истории есть философия победы истинной жизнью над смертью, есть приобщение человека к другой, бесконечно более широкой и богатой действительности, чем та, в которую он ввергнут непосредственной эмпирией” [16].

Земная действительность несовершенна, ущербна, из-за разорванности времени она смертна, но она находиться в вечности и должна войти в темноту бытия жизни вечной - в этом и состоит смысл истории [17]. "… невозможно верить в вечный рациональный мир. Недаром Апокалипсис пророчествует о войнах. И не предвидит христианство мирного и безболезненного окончания мировой истории" [18].

Согласно Н. Бердяеву, исторический процесс, как и всякое движение, имеет свой смысл и завершение (смысл истории определяет её разрушение), только при таких условиях возможно осознать, понять историю.

По мнению философа, верное понимание этого процесса было выработано еврейским народом, который в отличие от древних греков, представлявших исторический процесс как бесконечный круговорот рождений, недолгих земных существований и смертей, обратил сознание к будущему, в котором увидел некое великое событие, разрешающее свободу человечества [19].

Исторический процесс стал мыслиться не как замкнутый круговорот, а получил смысл, основанный на совершении определенного события, которое разрешит судьбу человечества. Таким образом, еврейский народ привнес в понимание истории мессианскую идею. Разрешение истории необходимо для того, чтобы осознать, понять исторический процесс. Без идеи завершенности истории нет восприятия истории.

Начало исторического процесса Бердяев видит в факте зарождения, когда Адам и Ева вкусили запретный плод и были изгнаны из рая [20]. Философ полагает, что это изгнание из рая на самом деле было наделение человека свободой. Бог любит людей, и любовь эта предполагает свободу их выбора, свободный выбор ими Бога или не выбор, свободное отлучение от него. Райская жизнь людей в раю была целостной, и ничего другого у них не было, это была навязанная Богом любовь к людям. Бог не хотел "несвободного” рая для людей, поэтому наделил их свободой познания добра и зла. Бог захотел, чтобы люди самостоятельно определились в своей любви к нему, сами свободно пришли к нему или отвергли его.

По мнению Бердяева, без этой свободы выбора не было бы истории, а мир начался б "с конца”, с конечного совершенного состояния, которое наступает в историософии философа как Царство Божье. Таким образом, исторический процесс имеет начало и окончание, но что же придает ему смысл? По мнению Бердяева, это явление Христа, как проявление свободной любви Бога человеку, как откровение человеку о его божественном происхождении, духовной первородности. Искупительная жертва Христа воссоединяет историческое и метафизическое, историю небесную и историю земную, время и вечность как нечто единое целое. Благодаря этому явлению человеческий дух устремляется к единству с духом божественным, частью которого человек начинает себя ощущать. Таким образом, человек устремляется к достижению рая, но не прежнему "несвободному” раю, а уже к раю, творчески преображенному человеком, к раю, где откроется творческое признание человека. Этот рай философ определяет скорее как Царство Божье и как Царство Богочеловечества, где сливаются божественное и человеческое.

В ходе своей жизни человек свободным творчеством преображает окружающую его действительность, творчески устремляется к разрешению истории достижения Царства Божьего. Исторический процесс, по сути, есть этот переход от рая первоначального, несвободного к раю, свободу познавшему, к состоянию свободного принятия человеком Бога и воссоединения его с общественным началом. В истории происходит взаимодействие трех начал - свободы человека, необходимости (рока) и благодати (состояния, когда конфликт между свободой и необходимостью будет преодолён, когда свобода будет просветлена началом божественным, человек свободно обратится к Богу).

Философия истории возможна постольку, поскольку она содержит профетический момент. Она всегда пытается открыть смысл, который может быть явлен лишь в будущем: о Царстве Божьем или коммунистическом рае. Вместе с тем философия истории есть пророчество не только о будущем, но и прошлом, т.к. о нем она судит с позиций идеала будущего. Более того, никакой другой философии истории, кроме профетической, быть не может. Профетической является не только философия истории Библии и Августина, но философия истории Гегеля, Сен-Симона, Канта, Маркса.

Человек принадлежит истории. История - это судьба человека, тот путь, которым он должен идти. Он ставит перед собой отнюдь не только благие цели и вкладывает в них свою творческою силу и страсть. Но история равнодушна к человеку, поскольку преследует не человеческие цели, а цели цивилизации, государств, наций, классов и при этом всегда вдохновляется идеалами экспансии и силы. История истории человека в качестве материала для нечеловеческих целей. И в этом смысле история делалась и делается как преступление. Она развивается по законам античеловеческой морали.

Действие рока в истории вытесняет действие Бога и человеческой свободы, порождает свои воплощения, ведет к объективации "рабьего мира”, насыщенного враждой и ненавистью. Поэтому между историей и человеком всегда существует глубочайший конфликт. Но, несмотря на это, мы не можем выйти из истории. В пределах земной истории этот конфликт неразрешим. Но у историй, кроме земного пути, есть свой сокровенный метаисторический смысл, который прорывается в земную историю, просветляет и направляет её путь. Этот смысл, согласно Бердяеву, и открывается в движении к Царству Божьему, откровенно обозначившемуся уже в явлении Христа.

Однако переход от истории к метаистории возможен только на основе свободы человека. Погруженная в объективированный, "падший” мир, личность не перестаёт осознавать себя творческой субстанцией, действующим объектом, а не только жертвой истории. Она может возвышаться над эмпирическими условиями существования, что является доказательством её не-эмпирической природы. Вместе с тем, абсолютная свобода личности предполагает свободу зла, а значит, и непредсказуемость исторического процесса. Свобода есть метафизическая основа истории, которая рассматривается Бердяевым как драма, мистерия свободы в отношении между Богом и Его другом - человеком. Свобода придает напряжение, драматизм их отношениям. В результате человеческая судьба есть не только историческая, но и метафизическая, она разворачивается и как драма человека и как драма Бога. История не имеет смысла в себе, но имеет метаисторический смысл, поэтому неизбежен конец истории и суд над ней, представленный в мифологии апокалипсиса. Вопреки догматическому истолкованию апокалипсиса как Страшного Суда, Бердяев полагает, что это будет суд во имя человеческой личности и конца бесчеловечной истории. Это будет своего рода персоналистическая революция во имя реализации полноты жизни человеческой личности. В этом смысле апокалипсис - это не только откровение конца истории, но и откровение конца зла внутри истории. Таким образом, неразрешимое в пределах истории разрешается за её пределами. А потому неизбежно прохождение через очищение и смерть во имя воскресения человечества и его возвращения в Царство Духа. Катарсис как торжество духа означает конец феноменальной истории и её переход в качественно новый эон ноуменального мира вечно обновляющегося абсолюта [21].

Раздел II. Мессианство и его двойственность

В работах Бердяева "Смысл истории" и "Истоки и смысл русского коммунизма” рассматривается мессианизм еврейский и русский. Религиозные корни мессианизма - в мессианском сознании еврейского народа, в его сознании себя избранным народом Божьим, в котором должен родиться Мессия, Избавитель от всех зол, создающий блаженное царство Израиля [22]. Однако, по мнению философа, в еврейском мессианизме нет еще идеи всечеловечности. Для христианства уже нет различия между эллином и иудеем. Еврейский мессианизм невозможен в христианском мире. С явлением Христа-Мессии религиозная миссия еврейского народа кончилась и кончился еврейский мессианизм [23]. В результате происходит трансформация идеи. В христианском человечестве мессианское сознание может быть обращено лишь вперед, лишь к Христу Грядущему, ибо по существу это сознание - пророческое. И чисто религиозный, чисто христианский мессианизм всегда приобретает апокалиптическую окраску. Бердяев отмечает, что мессианизм русский, если выделить в нем стихию чисто мессианскую, - по преимуществу апокалиптический, обращенный к явлению Христа Грядущего и его антипода - антихриста [24].

Верное понимание исторического процесса было выработано еврейским народом, который, в отличие от древних греков, обратил сознание к будущему. Еврейскому народу дано было открыть историческую драму человечества, основанную на совершении определённого события, решающего в судьбе человечества. Еврейская религия проникнута мессианской идеей. У этого народа было ожидание суда, исходя из той горестной исторической судьбы, которую этот народ переживал, переход во всеразрешающую новую мировую эпоху. Но еврейский народ ощущал Бога над собой, но не в себе, Бог был для него трансцендентным.

Еврейский народ жаждал достижения справедливости в земной действительности, осуществления земной правды, земного блага. С одной стороны, этот народ ожидал Царства Божьего, но с другой стороны, отрицал его, ибо представлял разрешение исторического в самой истории, достижения блаженства в земной жизни и этим отрицал бессмертие человека, отрицал вечность, ставил судьбу человечества в перспективу исторической жизни на земле, ожидал мессию как земного царя. Но существование Царства Божьего на земле невозможно потому, что невозможно искать абсолютное в относительном, ибо это приведет к созданию мнимого Царства Божьего. Здесь уместно будет упомянуть о критике философского учения о прогрессивном развитии общества. По мнению Бердяева, учение о прогрессе предполагает, что задачи истории будут разрешены в будущем, где будет достигнуто высшее совершенное состояние, где примирятся все противоречия и разрешатся все задачи. Это своеобразная идея обоготворения будущего за счет настоящего и прошлого.

Таким образом, до момента достижения совершенного состояния (или Царства Божьего) в будущем все предыдущие поколения будут лишь средством для достижения этого будущего. Достижение Царства Божьего в земной действительности означало бы невозможность всех противоречий истории, потому что все человеческие поколения и эпохи не имели бы ценности, а являлись орудием и средством для достижения призрачного будущего. Поэтому идея Царства Божьего как некого совершенного состояния в земной действительности противоречит христианкой идее Царства Божьего, в котором разрешатся все противоречия, "произойдет исход из исторической трагедии”, и к этому будут причастны все человеческие поколения и все исторические эпохи. Земная действительность с её недостатками, несовершенством, разорванным временем, не может вместить в себя абсолютное в трех измерениях, не может осуществиться нечто абсолютно совершенное, являющееся четвертным измерением. К тому же все поколения и все эпохи имеют непосредственное отношение к абсолютному божественному началу и нет среди ни более отдаленных, ни более приближенных, поэтому, по мнению философа, нельзя утверждать, что какие-то поколения или исторические эпохи более ценны, чем предыдущие.

По мнению Бердяева, достижение какого-либо совершенного состояния в земной действительности будет скорее достижением не Царства Божьего, а наоборот Царства Антихриста. С отрицанием идеи сотворения будущего связана критика Бердяевым социалистических идей. Марксизм, по мнению философа, является скорее учением не об экономическом детерминизме (зависимости социальной, политической, духовной жизни общества от способа производства производственных отношений экономического базиса), а учением об избавлении человечества от этой зависимости [25]. В капиталистическом обществе человек детерминирован экономикой, зависит от неё и от этой зависимости нужно избавиться. Все в земной действительности является продуктом активности человека, продуктом его труда, но человеческое сознание попадает в зависимость от представляющегося ему объективным "вешного" мира, который он сам создал.

Но "вешной”, объективной, экономической действительности (как и всякой земной действительности) нет, это всего лишь результат активности человека. И человек своей активностью должен уничтожить призрачный мир капиталистической экономики. Марксизм приписывает пролетариату мессианские свойства, потому что именно этот класс должен бороться против овеществления человека и обнаружить всемогущество человеческой активности, которая приведет к перерождению общества, к образованию Царства Правды и Справедливости (или Царства Божьего) на земле. Человеческая активность мыслится социалистической идеологией как классовая борьба. Бердяев доказывает, что социалистическая идеология имеет все компоненты религиозной веры, ей присуще своё учение о грехопадении (появление частной собственности), культ жертвенности ("во имя счастья будущих поколений”), эсхатологическое переживание истории, которая завершится установлением своеобразного "земного рая" - царства свободы и справедливости, а также присущ ей свой спаситель, мессия (пролетариат) [26].

Мессианизм социалистического учения имеет секуляризованный, утилитарный характер, он сродни скорее двойственному мессианскому сознанию еврейского народа, нежели христианским идеям установления Царства Божьего.

Марксизм получил наибольшее распространение в России, по мнению философа, потому что в русском народе наиболее ярко выражена мессианская идея, для русских характерно искание истинного Царства [27].

В России выработалась эсхатологическая, душевная структура, обращенная к завершению, к разрешению земной действительности, западная же культура слишком привязана к этой действительности присущими ей понятиями о частной собственности.

В своей работе "Истоки и смысл русского коммунизма” Н. Бердяев приводит примеры проявления мессианской идеи в России. Первая попытка создания Царства Справедливости относится философом к XV веку - к моменту образования сильного централизованного государства, но мессианская идея в этом случае превратилась в создание могущественного государства, основанного на неправде, ибо всякое сильное государственное образование предполагает подчинение людей государственному аппарату и насилие над ними.

Вторая попытка осуществления Царства Справедливости относится к петровским временам, когда было создано сильное государство, поставленное насильно на путь западного Просвещения, что привело к усилению разделения в обществе между правящими классами и простым народом, между которыми пролегла большая пропасть, что нарушило органичность жизни России. В этот период правящие слои, впитавшие западные понятия о частной собственности, отделяются от народа, которому эти понятия были чужды, сталкиваются идея империи, сильной власти и идея осуществления Царства Свободы, носителем которой изначально был простой народ.

Простой народ, а с конца XIX века и русская интеллигенция, ищет пути осуществления Царства Справедливости в земной действительности в противовес Царству Насилия, в противовес империи. Поэтому марксизм получил широкое распространение в России. Русский вариант марксизма или большевизм - это и есть третья попытка выражения русского мессианизма, в котором произошло соединение воли к социальной правде (Царству Справедливости) с волей к государственному могуществу и вторая оказалась сильней.

По мнению Бердяева, русский коммунизм - это трансформация и деформация русской мессианской идеи, и для него характерны, с одной стороны, искания Царства Божьего и Правды, способность к жертвенности и отсутствие буржуазности, которая, по мнению Бердяева, более всего отдаляет человека от Бога и привязывает его к миру вещей. Но, с другой стороны, для него характерны и абсолютизация государства, деспотизм (то есть неотступление от земной действительности, земных грехов). Привести это может не к созданию Царства Божьего на земле, а к созданию царства гипертрофированного мещанства, рабства всеобщей сытости, в котором исчезнет идеал высшего предназначения человека, человек отвернется от своих духовных начал, где не будет свободного проявления человеческого творчества.

Таким образом, Н. Бердяев отрицает возможность разрешения истории в самой истории и создания Царства Божьего в земной действительности, ибо попытка создать Царство Божье на земле приведет к созданию могущественных, сильных государственных образований, которые подчинят волю людей, еще больше привяжут человека к внешнему, объектному миру, отвергнут его от абсолютного божественного начала, но не разрешат противоречий исторического процесса, а приведут к их углублению. Философ предвидел кризис тоталитарных государств, созданных в 20-30-е годы XX века - СССР, Франции, Германии, Италии, которые были попытками осуществления Царства Справедливости на земле, попытками человечества подчинить свою жизнь сверхчеловеческим, но не духовным, божественным святыням, созданным им самим. Однако попытки эти привели лишь к углублению противоречий в истории, которые вылились в мировые трагедии этого периода - войны, революции, репрессии.

Раздел III. Апокалипсис в трактовке Н.А. Бердяева

Идея философа о грядущем Апокалипсисе состоит в том, что только в вечности может быть единство будущего, прошлого и настоящего, и поэтому только в вечности возможно достижение совершенного состояния. Человечество, переходя от одной исторической эпохи в другую, стремится разрешить противоречия истории, но разрешить их не может. Никогда полностью и в идеальном варианте не осуществлялось то, что ставилось задачей и целью какой-либо исторической эпохи, потому что человек - двойственное существо, в нем соединены духовные божественные начала и низменные, земные, он привязан к земной действительности, что порождает противоречия. Человек должен изменить себя в более высокую, абсолютную действительность. Только через допущение в замкнутый круг истории надисторических сил, только при условии свершения события, тождественного явлению Христа, возможно разрешение исторических противоречий, порожденных двойственностью человеческой природы, разорванностью времени земного [28].

Человек не может определить себя только перед жизнью, он должен определить себя и перед смертью, должен жить, зная, что умрет. "Смерть есть самый важный факт человеческой жизни, и человек не может достойно жить, не определив своё отношение к смерти”. Без решения вопроса о смерти, без победы над смертью (а не забвения смерти) личность не может себя реализовать. Отношение к смерти двойственно. С одной стороны, смерть есть величайшее и предельное зло, источник всех зол, результат грехопадения, ибо всякое существо сотворено для вечной жизни. Положительный смысл смерти в том, что полнота жизни не может быть реализована лишь в вечности, за пределами времени; во времени жизнь остается бессмысленной, если она не получила смысла от вечности. Но выход из времени в вечность есть скачок через бездну. В мире падшем этот скачок через бездну называется смертью. Смерть есть не только разложение и уничтожение человека, но и облагораживание его, вырывание его из власти обыденности. Человек не есть бессмертное существо вследствие своего естественного состояния. Бессмертие достигается в силу духовного начала в человеке и его связи с Богом. Бессмертна именно личность, а не душа, как естественная субстанция. В известном смысле можно сказать, что бессмертие есть завоевание духовного творчества, победа духовной личности, овладевшей душой и телом, над природным индивидуумом. Бессмертие богочеловечно; его нельзя объективировать и натурализовать, оно экзистенциально. Философия смерти у Бердяева - это философия личностного определения в мире необратимых действий [29]. По условиям персонологии Бердяева, "Я" не объективируемо в смертном мире, но, чтобы состоялся диалог с "другим”, "Я" высылает навстречу многим "Я" "других” свои артистические "ино-Я”, обладающие всей полнотой личностного приоритета. В зоне маргинального контакта полномочные вестники "Я" общаются с вестниками "других” на границах личностей. Целокупная и бессмертная монада "Я" изъята из тления и сохранена для богочеловеческого диалога и выхода, по смерти тела, в метаисторию. Эсхатологическая гносеология Бердяева не отрицает учения о бессмертии души и вечной жизни духовного Собора посмертного человечества. "Если мы отказываемся признавать рабское, террористическое учение вечного проклятия, то мы должны допустить предсуществование душ в другой сфере проекции еще до их рождения на земле и их прохождения через другие проекции после смерти. Теория перевоплощения в одной проекции несостоятельна и несовместима с целостностью личности и неизменностью самой идеи о человеке. Однако может быть принята идея о перевоплощении во многих проекциях, согласно которой человеческая судьба зависит от его существования в проекциях, отличных от проекций объективного мира явлений. Лейбниц справедливо говорил о метаморфозах, а не метемпсихозе. Окончательное освобождение от извращения мира объектов будет достигнуто только в утешительной вечности и явится откровением духа” [30].

Как же Бердяев понимает Апокалипсис? По мнению философа, нельзя события, описанные в "Откровении Святого Иоанна”, понимать буквально, потому что это образы, символы грядущего разрешения земной действительности [31]. В ходе исторического процесса будут нарастать, с одной стороны, положительные христианские силы, а с другой - отрицательные, антихристианские, которые будут задерживать человечество в этом мире и порабощать его ограниченностью бытия в этом мире. Смысл истории заключается в раскрытии этих противоположных начал, в их противоборстве и столкновении в конце истории. Антихрист из "Откровения Святого Иоанна” это апокалипсический образ, который отражает явление установления господства человека над человеком. Утопия рая на земле, по мнению философа, одна из антихристианских подмен, обратное подобие христианской идеи достижения Царства Божьего в вечности.

Антихристианство будет прельщать человечество созданием Царства Божьего на земле, но ему будет противостоять истинное христианство. Философ также истолковывает Апокалипсис символически как выражение внутреннего Апокалипсиса человеческого духа, в человеке столкнутся, и будут противоборствовать, с одной стороны, устремленность в будущее, где разрешатся все проблемы, и наступит рай земной, а с другой стороны - устремленность в вечность, к воссоединению с абсолютным духовным началом, устремленность к духовному совершенству. Когда же свершится Апокалипсис? Апокалипсис, по мнению философа, как завершение исторического процесса, как окончание объективизации "вешной”, земной действительности, нельзя мыслить ни трансцендентно, ни имманентно, то есть ни в пределах земной жизни, ни за её пределами [32].

Внутри самой истории, в её глубине, раскрывается завершение, дан Апокалипсис как иное её измерение. Царство Божье, приходом которого разрешится исторический процесс, есть абсолютное духовное царство, оно, как уже говорилось раньше, не может свершиться в материальном мире, абсолютное не может вместиться в исторический процесс, ведь исторический процесс это ступень абсолютной действительности, он находится внутри абсолютного. Лишь в глубине духовной жизни человека дается и раскрывается абсолютное (или Царство Божие). Царство Божие незримо, оно принадлежит сокровенной глубине бытия и поэтому мыслить его свершение в будущем или прошлом невозможно, ибо оно не вмещается в эти понятия, оно стоит над ними, оно принадлежит вечности [33].

Как же достичь Царства Божьего? Выше говорилось о том, что Царство Божье есть рай, но не первоначальный, натуральный, а рай, познавший свободу, рай духовный, где откроется творческое призвание человека. Бог отпустил, освободил человека от рая натурального, первоначального, дабы человек свободно пришел к Богу, к абсолютному божественному началу путем познания добра и зла, через собственный творческий опыт, через свободу и творчество, которые не могут существовать друг без друга. Творчество является той точкой, где соединяются божественные, духовные истоки человека и его природные начала.

Способность творчества, которая присуща человеку, по мнению Н. Бердяева, божественна, она уподобляет человека Богу. Философ, как приверженец творческого христианского антропологизма, утверждает идеи активной эсхатологии [34]. Человек не должен пассивно ожидать разрешения исторического процесса, а своим творчеством преображать мир, достичь единства с абсолютным божественным началом. Царство Божье не сойдет с неба, а уготовляется человеческой свободой и творчеством, Царство Божье может осуществляться в определённые моменты, когда появится выход из времени в вечность, по мнению философа, это моменты творческой деятельности человека, моменты творческого экстаза. Блаженство рая, которое выпадет в такие моменты жизни, есть достижение цельности, полноты, богоподобного совершенства.

Творчество находится на грани между временем и вечностью, между этим и потусторонним миром. С достижением Царства Божьего в философии Бердяева связана идея о сверхдобре. Идея сверхдобра, по мнению философа, находится по ту сторону понимания добра и зла, это переоценка нравственных ценностей в нашем мире, потому что сверхдобро не оценивает, не судит, а просветляет, просто добро не разрешает проблемы зла (оно его лишь осуждает) [35].

Шагом к достижению сверхдобра Бердяев считает творческую деятельность человека, но не как процесс создания человеком чего-либо нового, а как процесс творения, озаренный пониманием, осознанием высшего, духовного, божественного начала человека, процесс, который приближает человека к Богу. Но тут мы сталкиваемся с противоречием в философских воззрениях Н. Бердяева. С одной стороны, он мыслит осуществление Царства Божьего как конец объективизации и переход в субъективное Царство Свободы, где нет ничего материального, относительного, но с другой стороны, он говорит, что путь к Царству Божьему лежит через человеческое творчество, озаренное осознанием божественного абсолюта, однако любая творческая активность ведет к овеществлению мира (человеческим творчеством создаются новые книги, картины и т.п. - приумножается "вешний”, объектный мир).

Таким образом, преодоление объективации и осуществление Царства Божьего возможно путем свободного человеческого творчества, которое и ведет к этой объективации.

Не рассматривает ли философ творческую активность как мессианскую страсть, как устремленность к разрешению, к концу? Но, возможно, такое противоречие в философской системе Бердяева можно пояснить тем, что человеческое творчество рассматривается им диалектически, в развитии, - и с одной стороны, оно ведет к объективации, к приумножению внешнего мира, но с другой стороны, это же творчество её и разрушает.

Разрешение истории и осуществление Царства Божьего не мыслится философом как смерть, физическое окончание мира, а лишь как преображение, конец времени и переход в вечность, преображение, достигнутое творчеством человека. В философских воззрениях Бердяева нет четкого определения того, что будет представлять собой Царство Божье, того, каким оно будет. В своей работе "Смысл истории" он говорит, что "разорвется связь времен, замкнутый круг мировой действительности перестанет существовать, в него вольётся энергия иных ступеней действительности. Должен свершиться внутренний сдвиг, после которого история престанет в перспективе вечности, в перспективе истории небесной, вернётся в глубину, в момент извечной мистерии Духа”.

Критикуя утилитарные моменты в ортодоксальной религии - понятия об аде, как наказании для злых, и рае, как вознаграждении для добрых, философ отрицает возможность индивидуального спасения, достижения Царства Божьего отдельными людьми. Преображение действительности или спасение возможно лишь путем воссоединения человека с человеком и с божественным абсолютом [36].

Построение Царства Божьего возможно лишь при условии победы над адом, освобождение всех от адских мук или, иными словами, преодоление разделения на добро и зло, присущее нашему миру. Ведь имманентное понимание добра и зла, ада и рая, заставляют человека обращаться к духовному, божественному началу не из-за любви к Богу и стремления воссоединиться с божественным абсолютом, а из боязни гнева Божьего, то есть не на основе свободного выбора, а под влиянием внешних обстоятельств. Таким путем свершение Царства Божьего невозможно, ибо оно предполагает свободу выбора человека.

Идея Царства Божьего стоит над понятиями добра и зла, ибо эти понятия присущи земной действительности, а Царство Божье - это духовный рай. Именно поэтому философ вводит понятие сверхдобра как понятия более высокого нравственного уровня, он призывает к переоценке нравственных ценностей, к переходу на более высокий уровень духовности.

Заключение

Для Н.А. Бердяева эсхатология - это последнее слово творчества и истории [37]. У Бердяева имеются свои, более радикальные представления об эсхатологическом исходе. Конец истории не нужно воображать в виде космической или социальной катастрофы; в этом случае распад бытия совершится в рамках времени и, следовательно, изменит форму существования объективированного мира. Не надо ожидать второго пришествия Христа, такое ожидание обрекает человека на историческую пассивность. Эсхатологический исход должен быть совершен самим человеком, и исход этот есть, прежде всего, преодоление объективации, то есть отчужденности, безличности. Вот что, по Бердяеву, означает прервать бег времени. Такое преодоление объективации достигается в акте творчества, которое и есть прорыв вечного во временное. В творческом акте проявляет себя время экзистенциальное. Экзистенциальное время не исчисляется математически, оно зависит от напряженности творческого подъема, когда творец переживает универсум как себя и себя как универсум. Это время символизируется точкой, говорящей о движении вглубь, в глубину духа [38]. Бердяев верит, что мир не исчерпывается разъединенностью и враждой, бессмыслицей и абсурдом. Возможно иное бытие, преображенное, где нас ожидает не только новое духовное, но и новое телесное существование, совершенно вышедшее за рамки времени. Но человечеству еще нужно дорасти до всеобщего "исхода” из плена объективации. Все вышесказанное, наверное, не очень понятно, но Бердяев и не настаивает на понимании, как и в случае с добытийственной свободой [39].

Он рассматривает исторический процесс как накопление неразрешимых противоречий, обоснованных разорванностью, несовершенством времени и двойственностью человеческой природы, иными словами - это противоречия между душой и материей, имманентным и трансцендентным, земным и небесным, временем и вечностью.

Разрешение этих противоречий философ видит за пределами исторического процесса, то есть исторический процесс мыслится как разрешимое конечное действие, ибо все, что имеет смысл, должно рано или поздно закончиться. Философ не признавал идею о прогрессивном развитии общества, потому что он видел разрешение противоречий в самом историческом процессе, в достижении совершенного состояния в земной действительности, а это, по мнению Н.А. Бердяева, невозможно.

Разрешение истории философ видел в осуществлении Царства Божьего или воссоединения человеческого духа с духом божественным, с божественным абсолютом. Человечество вернётся в рай, но не натуралистический, первоначальный, а духовный рай, рай, познавший добро и зло. Человечество вернётся к Богу на основе своего свободного выбора и через свое творчество.

Список использованной литературы

[1] Зеньковский В.В. История русской философии: в 2-х т. - Т.2. - Ростов_на-Дону: Феникс, 1999. - С.341.

[2] Философский энциклопедический словарь. - М.: Инфра, 1999. - С.40.

[3] Бердяев Н.А. Философия свободы. - М.: Высшая школа, 1989.

[4] Бердяев Н.А. О русской философии. - Ч.1. - Свердловск: изд-во Урал. ун-та, 1991.

[5] Бердяев Н.А. Русская идея. - М.: ЗАО "Сварог и К”, 1997. - 540 с.

[6] Зеньковский В.В. История русской философии: в 2-х т. - Т.2. - Ростов_на_Дону: Феникс, 1999. - С.343.

[7] Там же. - С.346-347.

[8] Шестаков В.П. Эсхатология и утопия: учебное пособие. - М.: Владос, 1995. - С.125.

[9] Новиков А.И. История русской философии. - М.: Лань, 1998. - С.240.

[10] Бердяев Н.А. О назначении человека. - М.: Республика, 1993. - С.225.

[11] Там же. - С.229.

[12] Введение в философию: Учебник для ВУЗов / И.Т. Фролов и др. - М.: Политиздат, 1989. - 639 с.

[13] Современный философский словарь. - М.: Панпринт, 1998. - С.1033.

[14] Алексеев В.П. Философы России XIX-XX ст.: Биографии, идеи, труды. - М.: Академический проект, 1999. - С.98.

[15] Бердяев Н.А. Смысл истории. - М.: Мысль, 1990. - С.13-14.

[16] Новикова Л.Н., Сиземская И.Н. Русская философия истории: Курс лекций. - М.: Аспект-Пресс, 1999. - С.364.

[17] Бердяев Н.А. Смысл истории. - М.: Мысль, 1990. - С.60.

[18] Бердяев Н. Судьба России.М. Мысль. 1990. С.155

[19] Бердяев Н.А. Смысл истории. - М.: Мысль, 1990. - С.75

[20] Бердяев Н.А. О назначении человека. - М.: Республика, 1993. - С.230.

[21] Новикова Л.Н., Сиземская И.Н. Русская философия истории: Курс лекций. - М.: Аспект-Пресс, 1999. - С.363-365.

[22] Бердяев Н. Судьба России. - М.: Мысль, 1990. - С.91.

[23] Там же. - С.91.

[24] Там же. - С.92.

[25] Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. - М.: Наука, 1990. - С.112.

[26] Там же. - С. 190.

[27] Там же. - С.5.

[28] Ермичев А.А. Три свободы Бердяева. - М.: Знание, 1990. - С. 205.

[29] Исупов К.Г. Русская философия танатология // Вопросы философии. - 1994. - № 3. - С.109.

[30] Бердяев Н.А. О русских классиках. Кризис искусства. - М.: Высшая школа. - 1993. - С.302.

[31] Бердяев Н.А. Самопознание: Сочинения. - М.: ЗАО изд-во Эксмо-Пресс, 1998. - С.549.

[32] Бердяев Н.А. Философия неравенства. - М.: Има-пресс, 1990. - С.262.

[33] Там же. - С.270.

[34] Шестаков В.П. Эсхатология и утопия (очерки русской философии и культуры): Учебное пособие. - М.: Владос, 1995. - С.134.

[35] Бердяев Н.А. О назначении человека. - М.: Республика, 1993. - С.249.

[36] Там же. - С.237.

[37] Ермичев А.А. Три свободы Николая Бердяева: (Из цикла Страницы отечественной философской мысли). - М.: Знание, 1990. - С. 208.

[38] Замалеев А.Ф. Мыслители русского зарубежья. Человек и история. - СПб.: Наука, 1992. - С.24.

[39] Ермичев А.А. Три свободы Бердяева. - М.: Знание, 1990. - С.210.

Размещено на Allbest.ru