Политическая мифология России

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Кафедра связей с общественностью

Политическая мифология России

Курсовая работа

по дисциплине «Основы теории коммуникации»

Самара, 2009

Содержание

Введение

Глава 1. Миф как форма общественного сознания

1.1 Понятие, виды и функции политического мифа

1.2 Национальный миф

1.3 Миф о государстве

Глава 2. Миф как политтехнология

2.1 Миф как политический инструмент

2.2 Технологические характеристики мифа

Глава 3. Процессы мифотворчества современной России

3.1 Крах «Модельного подхода» России

3.2 Мифология настоящего

Заключение

Список используемой литературы

Введение

В любую историческую эпоху правящие, доминирующие классы и социально-политические группы в своих взаимоотношениях с массами, и в своей пропаганде, в той или иной степени, прибегают к мифологизации.

Причем используют ее не только как инструмент интерпретации исторических событий, но и современной действительности.

Миф является важнейшей частью нашей жизни, нашего мироощущения. Мифологическое мышление сопровождает человечество на протяжении всей его истории и никогда не будет вытеснено рациональным. При внимательном рассмотрении обыденное сознание оказывается сотканным из мифов. Этим пользуются политики, партии, крупные бизнес-корпорации для манипуляций общественным мнением. Обыватели, как правило, и не подозревают, что являются объектами манипуляций.

В наше время стремительного развития средств коммуникации резко возрастает опасность использования мифов в целях узкой группы лиц, владеющей необходимыми для производства и распространения мифов ресурсами. Мифы являются эффективным инструментом конструирования реальности.

Мифология охватывает все сферы общественной жизни. Однако наиболее активно мифологизация массового сознания используется в политической сфере любого общества. Большинство идей, которые когда-либо выражали и выражают сегодня политические лидеры, управляемые ими партии, общественные движения, союзы, чаще всего, представляют собой не что иное, как политический миф. Целесообразно заметить, что в области политики, необходимость использования мифа особенно нарастает в условиях кризиса.

Современное общество, независимо от того, какие страны, территории, формации оно представляет, постоянно находится в условиях вынужденной борьбы за существование, испытывает определенное социальное напряжение. В условиях постоянного напряжения усиливается чувство тревоги, ощущения нестабильности, неустойчивости достигнутого положения.

Таким образом, неизбежно возникает потребность в уходе от действительности, в иллюзорный мир, принципиально отличающийся от реального, в мир идей, которые помогают освободиться от тягот жизни, а потому легко становятся неизменным ориентиром.

Этим пользуются политические лидеры, партии для манипуляций общественным сознанием. Участвующие в политической борьбе политики, социально-политические группы и их лидеры, апеллируют к разным мифологическим образам, в соответствии с теми социальными задачами, которые они решают. Возникают условия применения манипулятивных технологий путем мифологизации общественного сознания и политического мифотворчества.

Именно такой период переживает сегодня Россия, где процесс мифологизации массового и политического сознания выражается в наиболее яркой форме.

Нельзя не отметить и то обстоятельство, что мифологизация массового сознания, в нынешних условиях, идет весьма быстрыми темпами. Это обусловлено привнесенными в пропаганду и способы ее распространения, возможностями постиндустриального общества.

По мере усложнения технологий, появления и развития Интернета, расширяются масштабы тиражирования, распространения и донесения информации до самой широкой аудитории.

В советской литературе до середины 1970-х гг. проблема социальной мифологии обсуждались, как правило, с идеологических позиций, где миф рассматривался как феномен, присущий исключительно буржуазному и добуржуазному обществу, и интерпретировался как система сознательной лжи и фальсификаций. Выдвигалось положение о том, что в условиях социалистического общественного строя в принципе исключена возможность возникновения социальной мифологии и мифотворчества.

Мифы различаются не только своей направленностью, но и тем содержанием, которое в них отражается, а так же по времени становления. Мифы не исчезают, а наоборот, становятся частью регулятивной деятельности личности, формируют ценностные ориентации и поведение, создают определенное представление о прошлом и влияют на восприятие окружающей действительности. Миф это не только как способ воздействия на сознание, но и как условие, от которого зависит состояние общества в будущем. Миф не только формирует сознание, но и разрушает личности. Существует огромная совокупность мифов, которые создают иллюзорное представление о реальной действительности.

Политические мифы современной эпохи существенно отличаются от классических мифов ранних исторических эпох, они появляются не спонтанно, а имеют причину возникновения, связанную с социально-политическими условиями существования. Политические мифы действуют в сфере политического сознания. Широту их распространения мы можем наблюдать в постоянных выступлениях политических деятелей. Эти политические мифы выступают идеологическим основанием внутренней и внешней политики. Просматривается их классовое содержание, за которым стоит идеологическая группа.

Глава 1. Миф как форма общественного сознания

1.1 Понятие, виды и функции политического мифа

В обыденном представлении миф -- это сказка, вымысел. Современный человек считает себя рациональным существом и ни за что не признает, что его поступки и образ мыслей могут определяться мифами. Однако, при ближайшем рассмотрении, наша рациональность оказывается всего лишь рационализацией, т.е. попыткой прикрыть рациональными доводами те мысли и поступки, которые продиктованы импульсами, исходящими из недр бессознательного. Наши представления об окружающем мире носят мифологический характер, хотя мы сами этого не осознаем. И это естественно -- для человека, живущего в мифе, мифология и есть единственно возможная реальность.

Политический миф -- это миф, используемый для реализации политических целей: борьбы за власть, легитимизации власти, осуществления политического господства. Используемые в качестве инструмента политической борьбы политические мифы оказывают колоссальное влияние на все общество. Политическую мифологию можно было бы назвать прикладной мифологией, поскольку за любым политическим мифом всегда скрыты вполне материальные интересы определенных лиц и групп.

Особенность политического мифа в том, что он всегда стремится стать реальностью. В этом крайне заинтересованы те лица и группы, которые данный миф эксплуатируют. Попытки подменить реальность часто кончались трагически.

Миф формирует в человеке его внутреннего мироощущения, «картины мира». Иными словами, миф не просто посредник, некое передаточное звено между человеком и реальностью. Миф завладевает внутренним миром человека, программирует его. Миф управляет человеком, помещая его в особую, мифологическую реальность.

Сегодня трудно говорить о существовании какой-то «объективной реальности». Нескончаемые потоки самой различной информации, обилие символов, образов, «картинок» создают у людей ощущение, что окружающий мир непрерывно и стремительно меняется прямо на глазах. Круговорот образов способствует мифологизации сознания современного человека, поскольку миф является устойчивой структурой и позволяет внести какую-то упорядоченность в хаотичную «картину мира». Миф оказывается той самой «реальностью», в которую человек искренне верит.

Миф создает особую, мифологическую реальность, которая воображается человеком как истинная, объективная реальность. В мифе работают «структуры сознания, на основе которых в мире воображаются существующими такие предметы, которые одновременно и указывают на его осмысленность. В мифе мир освоен, причем так, что фактически любое происходящее событие уже может быть вписано в тот сюжет и в те события и приключения мифических существ, о которых в нем рассказывается. Миф есть рассказ, в который умещаются любые конкретные события; тогда они понятны и не представляют собой проблемы» Мамардашвили М. Введение в философию // Мой опыт нетипичен. СПб., 2000. С. 40.

В приведенной цитате фактически описана технология создания мифологизированного образа политика. Задав определенные рамки толкования той или иной политперсоны, можно в дальнейшем любые ее поступки и высказывания интерпретировать в рамках созданного мифа. Это делает его высокотехнологичным средством манипуляции общественным сознанием. Реальная политическая жизнь постоянно преподносит сюрпризы, в то время как миф позволяет упорядочивать «картину мира». Поэтому миф доступен обыденному сознанию, что делает его эффективным оружием в политической борьбе.

Политические мифы можно разделить на два основных вида. Первый вид -- технологические мифы, которые создаются для реализации сиюминутных политических задач. Например, когда в СССР шел процесс суверенизации республик, демократы, чтобы оправдать «независимость» России, придумали миф о том, что Россия «кормит» союзные республики и поэтому живет плохо. «Стоит избавиться от этой ноши, и россияне заживут в достатке», -- утверждали сторонники «независимости». Сегодня об этом мифе мало кто помнит, но в те годы он сыграл свою роль.

Примеров таких мифов-однодневок можно привести множество. Жизнь этих мифов коротка, поскольку они базируются на конъюнктурных изменениях в общественном сознании, на эмоциональных порывах, не затрагивая при этом глубинных слоев подсознания. С технологическими мифами можно довольно эффективно бороться, разоблачая их на рациональном уровне, создавая контрмифы и т.д. В этом противостоянии побеждает тот, кто грамотней работает и обладает сопоставимыми или превосходящими противника ресурсами.

Есть мифы другого рода, которые можно назвать «вечными». Они основаны на архетипах, и их практически невозможно уничтожить, поскольку эти мифы глубоко укоренены в менталитете народа. Их можно либо актуализировать, т.е. вызвать к жизни, либо загнать обратно в глубины подсознания, поставив им мощный заслон. В России, например, миф о «светлом коммунистическом завтра» в конце 80-х -- начале 90-х годов сменился мифом о «капиталистическом изобилии», которое должно было наступить с началом рыночных реформ. В свою очередь, коммунистический миф является лишь переименованием древнего мифа о Золотом веке. Сходные «приключения» в ходе исторического развития претерпевают и другие «вечные» мифы.

Конструкция мифа действительно имеет ряд универсальных черт, что позволяет политтехнологам конструировать искусственные технологические мифы. Однако дело не только в конструкции мифа. Технологический миф по большому счету псевдомиф, поскольку не опирается на архетипы. Между тем именно они являются энергетической подпиткой мифа. У каждого народа свои архетипические особенности, т.к. архетипы формировались в начале его истории. Сформировавшись, они сопровождают народ на протяжении всего исторического пути. Поэтому политику, чтобы стать мифологическим персонажем, надо не просто создать некую конструкцию, но вписаться в какой-то национальный, «вечный» миф.

Важнейшая функция политического мифа -- легитимизация властных институтов и носителей верховной власти в стране. Миф является основой легитимности власти и ее стражем одновременно. Поэтому покушение на основные политические мифы того или иного государства есть покушение на основы легитимности этого государства. Так, разрушение советской мифологии привело в конечном итоге к делегитимизации власти КПСС и распаду Советского Союза. Другими словами, мифы могут выступать не только хранителями легитимности, но и ее сокрушителями. В СССР советские мифы разбились о целую систему «демократических» контрмифов. Идеологами расправы с советской мифологией выступали «шестидесятники».

1.2 Национальный миф

Среди «вечных» мифов особое место занимают национальные мифы, одни из которых способствуют восстановлению единства страны и национальной идентичности, другие - явно противодействуют этому. Ожидание Большого национального проекта стало для России почти болезненным. Необходимо выделение из хаоса идей и образов именно те, с помощью которых может быть сформирован Большой политический миф, а вслед за ним и Большой национальный проект, является важной научной задачей.

Первый шаг на этом пути - замена в наших дискуссиях и мыслях расплывчатого и многозначного понятия “народ” на понятие “нация”. Народ -- строительный материал для нации, годный только при определенных исторических условиях и определенных политических усилиях. Народ -- держатель традиции, корней, мифологии; нация -- держатель стратегии конкурентоспособного саморазвития. Отсюда и задача -- не умиляться историческим арабескам, а использовать их в национальном строительстве.

Второй шаг - отделение от расплывчатого и порой невнятного понятия “патриотизм” русского национализма, который одновременно должен быть воспринят как нечто противоположное племенному этницизму. Национализм - это стремление к национальной демократии и прочной государственности, этницизм - стремление к душегубству и крушению государства. Русский национализм органичен и спасителен для русских, он чужд иррациональной агрессивности. Его задачи -- возрождение, оздоровление, демографический рост русского народа, превращение его в нацию. А это значит, прежде всего, -- русский суверенитет, русская государственность, воссоединение русского народа, национальная чистоплотность.

Третий компонент национального мифа - проект Империи, противостоящий либеральному “федерализму” с его зависимостью русской России от инородческих регионов и глобальной космополитичной элиты и социалистическому проекту квазиимперии с ее растворением русского в нерусском, национального в административном (либо воссоздание СССР, либо евразийство). У русских есть место в будущем только как единственной нации, единственного демоса в собственном имперском пространстве, покрывшем своим влиянием малые народы приграничных провинций.

Путь в Империю, которая является для великой нации единственной достойной целью, лежит через краткий миг национальной диктатуры, открывающий дорогу в национальную демократию. В дальнейшем от национального государства Россия должна перейти к воссозданию и развитию собственного типа цивилизации, способного наилучшим образом решить современные проблемы: ресурсно-экологические, демографические, энергетические, технологические и культурные.

Четвертый важнейший компонент русского национального мифа строится на понимании того, что современный национализм -- в первую очередь борьба за научно-техническое и промышленное лидерство, требующая жесткого технократического стиля принятия политических решений. Националистическая технократия лучших интеллектуальных слоев общества должна победить космополитическую бюрократию, которая удерживается у власти маргинальными слоями общества, криминальными силами и финансами Запада.

Общество накрепко связано со своими мифами. Рациональное познание политических явлений требует демифологизации, а превращение рациональных выводов в инструмент политики - обратного процесса, ремифологизации. Без мифологии не может жить никакой политический проект. Но только концептуальная глубина мифа обеспечивает его благотворное влияние на общество.

Особую роль в национальной мифологии играет представление нации о своей исторической миссии, о своем предназначении, месте в истории. Собственно, история нации -- это борьба за свое место среди других наций, за осуществление взятой на себя миссии. Так, Российская империя защищала «братьев по вере» от внешней агрессии. Защитой России пользовались болгары, сербы, армяне и т.д. Иногда эта защита стоила «братьям по вере» суверенитета, но Россия никогда не осознавала себя захватчиком и агрессором.

Советский Союз выступал защитником «униженных и оскорбленных» всего мира. Даже воюя в Афганистане, СССР оставался «оплотом мира». В этом нет никакого парадокса. Национальная русская мифология не допускала простого захвата Афганистана. Другое дело -- «интернациональный долг». Здесь не случайно слово «долг». Русский человек обязан был защищать афганскую революцию, поскольку его миссия была в том, чтобы нести освобождение «униженным и оскорбленным» всего мира. Точно так же сегодня американские солдаты выполняют свой «демократический долг» в различных частях света.

Постсоветская Россия также не обрела своей миссии. Это нашло отражение и в противоречивой внешней политике Москвы. С одной стороны, Путин выступал с инициативами вступления России в НАТО, ВТО, создания безвизового режима между странами Европы и Россией. С другой стороны, он выступал против операции США в Ираке, сотрудничал со странами «оси зла», стремился силовым путем восстановить контроль России над Грузией и т.д. Эти две стратегии в принципе несовместимы. Нужно выбирать. Или играть по правилам, принятым на Западе, и интегрироваться с ним, или следовать своим «особым путем». Интеграция с Западом не подкреплена соответствующей политической мифологией, в то время как мифология «особого пути» прочно укоренена в сознании россиян.

Среди национальных российских архетипов особое место занимает архетип «доброго царя». Представление о «царе-батюшке» сформировалось еще на стадии становления монархии в России. «Добрым» царь представлялся потому, что был, говоря словами классика, «страшно далек от народа» во всех смыслах. Непосредственным хозяином и мучителем крестьянина был помещик, в то время как царь олицетворял далекую, какую-то другую и, хотелось верить, более справедливую власть.

В XX веке развенчание мифа «о добром царе» привело страну к революции. 9 января 1905 года, когда войска расстреляли мирную демонстрацию рабочих, направлявшихся к Зимнему дворцу с петицией к самодержцу, был, на самом деле, расстрелян миф о «добром царе-батюшке». Свидетель тех событий Александр Керенский писал: «События Кровавого воскресенья произвели коренной переворот в мышлении рабочих масс, на которые до этого времени пропаганда действовала слабо. Генерал Трепов и те, кто позволил ему совершить этот безумный акт, разорвали духовные узы, которые связывали царя и простых рабочих» Керенский А. Россия на историческом повороте. М., 1996. С. 44. С этого момента революционная пропаганда стала захватывать сердца людей, расставшихся со старым мифом и страждущих нового.

Но ни революция, ни расстрел царской семьи не положили конец мифу о «добром царе». Миф нашел свое новое воплощение в образе «вождя всех времен и народов» Сталина, дни и ночи радеющего о нуждах своих подданных.

В российской политической мифологии «добрый царь» всегда окружен злыми и подлыми людьми, которые строят ему козни и наживаются за счет страны. Во времена Московского царства это были «злые бояре», потом помещики, в советские времена -- «враги народа». В наше время эта роль отведена «олигархам».

Путин с самого начала своего правления удачно вписался в архетип «доброго царя», противостоящего «злым боярам» -- «олигархам», чем заслужил пламенную народную любовь. Когда шли «разборки» Кремля с НТВ, при всем сочувствии к журналистам общественное мнение фактически поддержало власти. По той простой причине, что Кремль действовал в рамках национальной мифологии -- «добрый царь» Путин наказывал отбившегося от рук «злого боярина» Гусинского. И никакие апелляции к защите «свободы слова» не могли помочь. Демократии в России десять лет, а самодержавию... Стратегическая ошибка «Медиа-МОСТА» состояла в том, что он опирался в своей пропаганде на американскую мифологию, противопоставив ее национальной российской. Естественно, национальный миф оказался сильнее.

Национальные мифы обладают сокрушительной силой. Фактически они неистребимы. В советских школах семьдесят лет учили, что цари были плохие, но архетип «доброго царя» продолжал жить. Последние десять лет советский период жизни страны смешали с такой грязью, что казалось, само напоминание о нем должно вызывать у людей дрожь. Но в реальности большинство относится к советскому прошлому с теплотой и сожалеет о распаде СССР. Сколько бы ни писалось о преступлениях советской власти, миф о той великой миссии, которую в те годы взвалил на свои плечи русский народ, оказывается сильнее фактов о расстрелах, пытках, лагерях и т.д. Миф крепко сжал страну в своих цепких объятиях.

1.3 Миф о государстве

Государство -- один из самых грандиозных политических мифов. Слово «государство» окружено легендами, предрассудками, нагромождением всевозможных «теорий» и, конечно же, мифов.

Это вполне объяснимо. Зарождение и развитие цивилизации было неотделимо от зарождения и развития государства. История человечества -- это история государств. Без государства нет истории, нет нации, нет национальной мифологии. Поэтому понятие «государство», отношение к нему населения играют важнейшую роль в истории народа.

Реальное государство (т.е. государственная машина, бюрократия) не имеет ничего общего с субъектом мифа о государстве. Государства, о котором идет речь в мифах, никогда не было и не будет. Хотя бы по той простой причине, что мифологическое государство -- существо одушевленное и обожествленное. Вспомним распространенные клише советской пропаганды: советское государство заботилось о пенсионерах, боролось за мир во всем мире, открывало дорогу талантам, защищало рядовых граждан от преступности, карало изменников и предателей, славило героев и т.д. Таким образом, государство было всегда в действии, на страже интересов своих граждан. Это некая сверхъестественная, божественная сила. Сверхъестественная природа советского государства подкреплялась культом Ленина. Мавзолей служил храмом, освящавшим советскую власть.

Государство -- это миф, являющийся краеугольным камнем национальной мифологии. Бюрократическая машина мифом не является. Это именно машина, которая живет по своим собственным законам. Но это не законы мифа.

Разрушение мифа о государстве лежит в основе всякой революции. Так, большевики во главе с Лениным шли к власти под лозунгом уничтожения государства как машины угнетения. Они смогли подорвать веру в божественное происхождение власти царя. Государство перестало быть мифом, став машиной. А пролетарии воспринимали машину как средство угнетения и эксплуатации. Самодержавие утратило свою легитимность.

Однако когда большевики пришли к власти, то им понадобились новые мифы. Революция является отрицанием мифа, восстанием против него. Таким образом, революция разрушает мифы и облегчает задачу захвата власти. Но удерживать власть уже невозможно без новых мифов, без новых оснований легитимности. В отсутствие новой политической мифологии революционное правительство может удерживаться у власти лишь с помощью террора, поэтому для укрепления новой власти необходимо остановить стихию революции. Сделать это можно только с помощью мифа. Миф делает мир неподвижным, в то время как революция абсолютизирует перемены и движение. Например, Наполеон смог победить революцию с помощью национального мифа; Сталин создал культ Ленина, тем самым возродив мифологию наместнической власти, и т.д.

«Демократическая революция» в России также сопровождалась разрушением мифа о советском государстве. После установления в 1993 году нового политического режима государство создало класс, который должен был послужить ему опорой, -- олигархов. Но олигархи не могли стать охранителями устоев новой России. Они продолжали революционную ломку общества. Олигархи взяли на себя функцию преобразования окружающего мира, добивания советского мифа. Апофеозом их деятельности стал 1996 год. Однако, разрушив старые мифы, они не создали новых. Власть Ельцина день ото дня теряла легитимность. Поэтому назрела необходимость в свертывании революции и возрождении мифа о государстве. На этой волне к власти пришел Путин.

Для утверждения новой государственной мифологии необходимо было покончить с жреческой кастой, которая осуществляла идеологический демонтаж государства. Этой кастой были олигархические медиаимперии. Наиболее крупными и влиятельными из них были империи Гусинского и Березовского. Поэтому сразу после инаугурации Путина власть «наехала» на «МедиаМОСТ». Была объявлена война средствам массовой информации, которые подрывали миф о государстве.

Выдвинувшая Путина «семья» намеревалась осуществить проект создания бюрократического государства. Была предпринята попытка выстроить адекватную мифологию. Мифология бюрократического строя «складывается из двух оснований: 1) реального и эксклюзивного профессионального преимущества бюрократии перед другими элитами и 2) абсолютизации-обожествления этого преимущества вплоть до обожествления государства и самих символов государственности. Соединение этих двух оснований оправдывает для общественного сознания суверенность и неподотчетность бюрократии народу и вечность ее корпоративного права на власть» Полосин В. Миф. Религия. Государство. М., 1999. С. 321..

Верховным символом бюрократической иерархии является глава государства, который также обожествляется. «Обожествление» Путина происходило на фоне «обожествления» государства. Понятие «государство» было провозглашено высшей ценностью, на которую никому не будет отныне позволено покушаться. Путин стал главой и защитником государства.

Однако абсолютизация государства выгодна не только бюрократии. «Миф о государстве» пытается использовать в своих интересах и военная корпорация (это «силовиков» в окружении Путина). Бюрократии довольно сложно сдержать напор военных. Бюрократия, чтобы противостоять «силовикам», вынуждена сомкнуться с олигархами. Для олигархии по определению невыгодна и опасна любая иная диктатура, препятствующая свободе торговли и свободному обогащению через рынок и конкуренцию. Поэтому олигархия культивирует мифологию либерализма и выступает против мифа о государстве.

Наиболее радикальным выразителем олигархических кругов является опальный олигарх Борис Березовский. Он создал партию «Либеральная Россия» и ведет игру на подрыв возрождающегося мифа о государстве, сделав мишенью своей критики «чекизм» Путина, а затем и Медведева. Фактически Березовский ведет революционную деятельность. Не случайно он сам себя сравнивал с Лениным в изгнании, а свою партию с партией большевиков. Его цель -- не допустить воссоздания мифа о государстве. В то же время он сам превращается в мифологического персонажа. Первым шагом к этому стал фильм «Олигарх», повествующий о нелегкой судьбе человека, желающего быть свободным в России и ведущего войну с Кремлем, т.е. с государством. Этот фильм является первым шагом к превращению Березовского в миф, в символ либерализма по-русски.

Таким образом, в России не просто идет процесс восстановления мифа о государстве. Идет борьба нескольких мифологических конструкций, которыми прикрываются конкурирующие элиты. Бюрократическая корпорация создает свою государственную мифологию, «силовики» свою. Олигархам выгодней либеральная мифология. Центральной фигурой всех трех конструкций является президент Медведев, предстающий перед народом в образе сверхчеловека, героя. В конечном итоге, та элитная группировка, которая склонит его на свою сторону, сможет окончательно утвердиться у власти. Но для этого надо выиграть войну мифов.

политический национальный миф

Глава 2. Миф как политтехнология

2.1 Миф как политический инструмент

Одним из первых, кто предложил использовать миф в качестве политического инструмента, был теоретик синдикализма Жорж Сорель. Он считал, что мифы должны создаваться искусственно, чтобы воодушевлять массы. Эти идеи, видимо, были навеяны сочинениями Г. Лебона. Но если Лебон осуждал революции и относился пренебрежительно к толпе, то Сорель, наоборот, был певцом революционного насилия. Во всеобщей забастовке он видел мифологическую концепцию, олицетворяющую социализм.

В России выдающимся теоретиком и практиком использования мифов как политического инструмента был Ленин. Он как никто другой в большевистском руководстве чувствовал великую преобразующую силу мифов. Ленин доверял своему чутью и отметал рациональные аргументы соратников. Так, Зиновьев и Каменев считали, что большевикам было бы выгоднее сотрудничать с другими социалистическими партиями в коалиционном правительстве, «ведь в случае вооруженного захвата власти за все придется нести ответственность им одним. Но на Ленина эти аргументы не действовали.

Однако утопическая вера в преобразующую силу социалистической революции не помешала Ленину точно и прагматично рассчитать благоприятный момент для захвата власти, несмотря на все «оборонческие» доводы своих коллег. Он ждал этого момента с тех пор, как загорелся идеями Маркса, и полагал преступным упустить его. Хладнокровный расчет опирался на привлекательный политический миф.

Но конечной целью Ленина была не революция в России, а мировая революция, которая должна была за ней последовать. Логика Ленина была такова: сначала нужно использовать Германию для свержения царского режима, а после установления социализма в России ее примеру последуют народы Европы, и германский империализм будет повержен. Поэтому он и не брезговал германскими деньгами и поддержкой, вероятно, даже упиваясь мыслью, что немцы сами приближают мировую революцию.

Однако мировой революции не последовало. Миф, который был мотором Октябрьской революции, рухнул вскоре после ее победы. Но его последующие действия показывают, что пролетарский вождь умел находить оправдание самым резким поворотам в своей политике.

Главный миф, который владел Лениным, состоял в неотвратимости победы социализма над капитализмом, в объективном характере выведенных Марксом законов исторического развития. Ленин выразил это в формуле: «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно». Поэтому, когда ожидания мировой революции не оправдались и пришлось заключать позорный Брестский мир, Ленин нашел новые аргументы. «Для мировой революции, считал он, наиболее ценным было существование советского правительства. И его, как ничто иное, нельзя подвергать опасности. Из этого следовало, что единственной возможной политикой было получение «передышки» посредством капитуляции перед германскими требованиями. Следовало сохранить то, что может быть сохранено, а международная революция откладывалась на далекое будущее» 1Керенский А. Россия на историческом повороте. М., 1996. С.209. Это был очередной технологический миф, который позволял решить практические задачи и сохранить реальную власть в своих руках. Вера в близкий крах мирового капитализма от этого не пострадала, и при этом удалось преодолеть кризис власти.

Ленин знал силу мифов и пользовался ею как никто другой. За короткий период своего правления он так часто и резко менял свои взгляды, что сегодня трудно с уверенностью сказать, а во что же он все-таки верил. Это был политик в чистом виде, который тонко чувствовал требования момента и умел использовать ситуацию в своих интересах.

Ленин не боялся давать обещания. Раздать землю крестьянам, отдать управление фабриками в руки рабочих, установить равенство в армии, добиться мира, решить продовольственную проблему, всю власть в стране отдать Советам -- большевики все это обещали, не колеблясь. Они сыграли на распространенных среди рабочих и крестьян мифах, чтобы прийти к власти, после чего очень быстро взяли назад многие из своих обещаний. Временное правительство оказалось в какой-то мере более честным. Оно, например, пыталось на самом деле подготовить земельную реформу. Однако это требовало времени, а массы хотели решить проблему одним махом. Ленин умел овладевать силой мифа и использовать ее в своих интересах. Выражаясь современным языком, он действовал как «черный пиарщик», обещая все, что от него хотели услышать, лишь бы получить власть. Так что современные российские политтехнологии опираются на славные традиции.

Ленинские методы манипуляций массовым сознанием успешно применяли и преемники вождя. Например, любопытные метаморфозы претерпела советская мифология после нападения Германии на СССР. Сталин, понимая, что революционная мифология уже не справляется с задачей мобилизации всех сил и возможностей страны, сумел скрестить революционную и русскую национальную мифологию. В своей речи на параде 7 ноября 1941 года он, подобно шаману, вещал: «Дух великого Ленина и его победоносное знамя вдохновляют нас теперь на отечественную войну так же, как 23 года назад» Сталин И. // О Великой Отечественной войне Советского Союза. М., 2002. С. 36.

Итак, мы видим, что к мифологии политики обращаются в переломные моменты истории, в годы кризисов и революций. Миф обеспечивает доступ к рычагам управления массовым сознанием в условиях острого дефицита властных ресурсов. Суммируя вышесказанное, перечислим преимущества мифа как политического инструмента. Миф позволяет:

* в корне переломить сложившуюся на политической арене ситуацию, резко изменить расстановку сил в свою пользу;

* перераспределить властные ресурсы, не встречая серьезного сопротивления со стороны деморализованных противников;

* получить доступ к новым рычагам власти.

Примеров переключения мифов в современной истории тоже достаточно. Так, во время выборов 1999 года Кремль сделал ставку на возрождение патриотического мифа, начав войну в Чечне. Именно обращение к мифу позволило власти выйти из, казалось бы, безнадежной ситуации. Был обновлен образ Кремля. Из «гнезда коррупционеров», пропагандируемого оппозиционными СМИ, он превратился в оплот российской государственности. Угроза «распада государства», которую педалировал Путин, позволила переключить массовое сознание с оппозиционных мифов на государственнические. Вообще события 1999--2000 годов во многом можно объяснить, только анализируя их мифологический подтекст. Так, процесс передачи власти от Ельцина Путину прошел удачно благодаря тому, что был обставлен как мифологическое действо.

2.2 Технологические характеристики мифа

Политический миф является составной частью веками отработанной и отшлифованной технологии управления обыденным сознанием. В известном смысле публичная политика представляет собой некое мифологическое пространство. Не случайно выражение «политический Олимп», уподобляющее политиков мифическим богам. Эта метафора возникла не на пустом месте. Олимпийские боги выполняли целый ряд функций. У каждого из богов была своя «зона ответственности». Афродита «отвечала» за любовь, Аполлон -- за искусства, Гея -- за плодородие и т.д. «Президентом» греческих богов был Зевс, который на правах главного бога отвечал за все. В известном смысле олимпийские боги были прообразами политиков. С их деятельностью греки увязывали решение вполне конкретных земных проблем.

Мифологичность восприятия действительности, свойственная «современному человеку», делает миф очень эффективным политическим орудием. Миф позволяет упростить реальность и существующее в ней множество противоречий свести к простейшей формуле борьбы Добра и Зла. Во время революций и войн (как «горячих», так и «холодных») мифы становятся суровой реальностью

Как известно, талант упрощать реальность был присущ многим политическим демагогам. Проблемы общества они сводили к простейшим формулам, которые затем становились лозунгами и руководством к действию. Деятели Великой французской революции, Наполеон, Ленин, Троцкий, Сталин, Гитлер и др. -- все эти люди умели просто и ясно, доходчиво и без премудростей объяснять массам стоящие перед ними задачи. Они были творцами и одновременно действующими лицами мифологической реальности.

В мифе мир понятен и полностью познан. Это важнейшее свойство мифа. Он расставляет все по своим местам. В мифе всегда есть ответ на вопрос: «Что такое хорошо и что такое плохо?»

Поскольку окружающий мир в мифе познан и понятен, то он не пугает человека. Благодаря мифу человек обретает чувство гармонии, единения с Природой. Миф оберегает его от непосредственного соприкосновения с суровой реальностью. В первобытных обществах «миф был нужен, чтобы в манере, щадящей мистифицированный рассудок большинства, донести знание, пусть и в иносказательных опоэтизированных образах. Проще говоря, сознание человека оберегалось от вторжения в него реальности, которая большинству кажется жестокой. Поэтому любая информация кодировалась с помощью сакральной символики, чтобы не травмировать не готовое к трезвой оценке реальности сознание человека. Более мудрые охраняли менее мудрых от опасного для них знания, как ребенку подкладывая вместо способного отнять жизнь орудия -- безопасную игрушку» Шатунов М. Русская профессиональная драка., М., 2002. С. 202.

В наше время правящие элиты подбрасывают «игрушку-миф» массам, чтобы отвлечь их внимание от других проблем. Именно поэтому в России такое огромное значение придается СМИ. Не случайно Путин начал свое правление борьбой с неподконтрольными государству СМИ. Он считал необходимым поставить производство «игрушек» (т.е. мифов) под свой контроль, чтобы олигархи типа Гусинского и Березовского не травмировали «мистифицированный» рассудок россиян.

Миф, избавляя людей от страха перед реальностью, является своего рода обезболивающим, наркозом, который вводится обществу, когда его постигают сильные травмы и потрясения. Если ощущение общественной тревожности перерастает допустимый предел, то возникает запрос на лидера, который все проблемы разом решит, т.е. запрос на героя. Примеры у нас еще свежи в памяти -- взрывы в Москве, гибель «Курска». В первом случае Владимир Путин пообещал «замочить террористов в сортире» и начал войну в Чечне. Путин стал героем-защитником. Он подчеркивал необходимость «уничтожения террористов», т.е. декларировал беспощадность к врагам. Тем самым враги представали еще более грозными, чем были на самом деле. Кроме того, беспощадность к врагу -- русский архетип, который способствовал сплочению нации вокруг своего лидера.

В случае с «Курском» президент повел себя неадекватно общественному запросу, что вызвало бурю возмущения в СМИ -- он не выступил в роли «героя-спасителя». И лишь после того, как стало ясно, что все матросы погибли, ситуация начала выравниваться. Погибших возвели в ранг героев. Отныне они перестали восприниматься как реальные люди. Физическая смерть для героя не страшна -- он продолжает жить в мифе. Таким образом, переведя реальную катастрофу в область мифологии, властям удалось избежать дальнейшей обструкции. Приезд Путина в Видяево на встречу с родственниками, обещание поднять лодку и последующая оркестровка ритуальных поступков президента сняли напряжение в обществе.

Стержень мифа -- действие. Мифологический герой всегда в действии. Он может терпеть временные неудачи и трудности, но он всегда деятелен, всегда в борьбе. В эпоху «перестройки» множество «борцов» сделало политическую карьеру, пользуясь мифологизированностью сознания избирателей. Например, имя Ельцина «Борис» «демократы» расшифровывали как производное от «борись». Получился лозунг: «Борис -- борись». В тот период не было нужды в изощренных политтехнологиях. Достаточно было «бороться с Системой». Действие в мифе -- это всегда борьба Добра со Злом. Яркий пример -- «холодная война». Рональд Рейган объявил «крестовый поход» против «империи зла» в лице СССР. В одной из своих речей он даже заявил, что предпочел бы, чтобы его внуки умерли, чем жили бы при коммунизме. «Крестовый поход» против коммунизма был поддержан и римским папой, что еще больше усилило религиозную состав­ляющую провозглашенного Рейганом курса.

Советский Союз не нашел адекватного мифологического ответа. Нам по старинке твердили о загнивающем Западе, капиталистической эксплуатации и прочих страшилках, которые не оказывали никакого воздействия на население. «Перестройка» и «новое мышление» оказались конструкциями непригодными для идеологических войн, -- в них не было «образа врага». Нет врага -- нет борьбы, нет борьбы -- нет действия, нет действия -- нет мифа.

Миф заменяет реальность. Необходимо иметь в виду, что в мифологическом воображении всегда присутствует акт веры. Без веры в реальность своего объекта миф теряет свою основу. Это ведет к тому, что мифологические образы начинают восприниматься как реальные фигуры, реальностью становится сам миф. Миф настолько реален, насколько реальны наши эмоции и переживания. Неважно, по поводу чего переживает человек. Важно, что он это делает. Постановка вопроса о реальности мифа -- шаг к его разрушению. Так, например, был разрушен советский миф.

Пока есть вера, жив и миф. Поэтому миф всегда несет в себе религиозное начало. Вера предполагает подавление критического мышления. Религия начинается там, где исполняется заповедь «Не сомневайтесь!». Вера абсолютна. Нельзя верить наполовину. Поэтому, пока человек верит в своего героя, он отождествляет реальность с мифом, реального политика с героическим образом. Соответственно и поведение человека, захваченного мифом, становится программируемым и предсказуемым. Усилия мифотворцев направлены на конструирование ложной реальности и поддержание веры в миф.

Миф создает ощущение сакральности власти и ее носителей. Герой мифа не ведает преград, любой объект действительности может быть наделен сверхъестественными свойствами. Любое действие или слово мифологического героя приобретают значение символа или знака. Миф позволяет политикам сотрясать воздух, ничего реально не предпринимая до тех пор, пока они сохраняют одежды героев.

Миф имеет иррациональные корни. Его средой обитания являются человеческие эмоции и чувства. Именно они питают миф. В мифологии зашифрованы переживания и опыт народа, ее создавшего. Искусственно конструируемые или «технологические» мифы также замешаны на эмоциях. Управление эмоциями человека осуществляется с помощью стереотипов.

Без эмоций не будет сопереживания герою, идентификации с ним. А это непременное условие эффективности политического мифа. Поэтому миф всегда имеет собственную драматургию. Он увлекателен, динамичен, образен. В его основе, как правило, лежит страх, избавиться от которого можно только с помощью героя.

Значительное количество российских мифов опирается на религиозные мотивы. Традиционная для России вера в «чудо» имеет религиозное происхождение и в то же время часто эксплуатируется в политическом мифотворчестве. Мифы периода «перестройки» основывались на другом религиозном мотиве -- «чувстве вины». Тогда модно было призывать к «покаянию», «признанию преступлений прошлого» и т.д. «Комплекс вины» тяжелым грузом довлел над общественным сознанием россиян. После взрывов в Москве в 1999 году россияне расстались с «чувством вины» не только по отношению к чеченцам, но и к своему прошлому. Общественное мнение, словно отыгрываясь за годы морального унижения, на 70% поддержало принятие советского гимна. В исторической памяти народа воскресли воспоминания о былой мощи и величии державы.

В мифе время циклично. Мифологическое время существует в рамках цикла «прошлое -- настоящее -- будущее». Для политтехнологов важен тот факт, что миф помогает как бы «остановить» настоящее. Другими словами, настоящее воспринимается как нечто производное от прошлого и будущего. Настоящее всего лишь повтор того, что уже было, и фундамент того, что будет. Актуального настоящего вроде бы и нет. Все предопределено. Места для проявления воли человека не остается, т.к. он либо вынужден повторять прошлое, либо подчиняться велению Судьбы, т.е. уже запрограммированному будущему. Такова ловушка для мифологического человека.

В центре мифологического сюжета герой и его главный враг. Исключительный статус героя придает всему происходящему в мифологическом пространстве сверхъестественный смысл. Преодолевая трудности и препятствия, герой идет к намеченной цели. При этом чем сильнее враг, тем ценнее победа, достающаяся герою. Бывает и так, что антигерой подтягивает героя до требуемого технологам уровня.

Глава 3. Процессы мифотворчества современной России

3.1 Крах «Модельного подхода» России

Оглядываясь назад на реформы Ельцина, мы видим, что в основе этих реформ были мифы, а не трезвый политический расчет. Реформы Ельцина проходили в рамках так называемого «модельного подхода». Это означает, что существует некая идеальная модель, по образцу которой должна была формироваться молодая российская демократия. Понятие «западная демократия» выступало в качестве такой идеальной модели, поскольку в природе ее не существует. Французская демократия отличается от американской, шведская от итальянской, немецкая от английской и т.д. Для населения России «западная модель» была пропагандистским мифом, заменившим собой миф о коммунизме. В отличие от коммунизма западное «общество изобилия» представлялось реальностью, следовательно, к этому может прийти и Россия. Такова была логика тех лет.

Что касается элит, то представления о «западной модели» у нее были не менее размытыми. Экономическая элита, представленная петербургской группой, брала за основу американскую концепцию либерализации экономики. Авторы российской Конституции скорее опирались на опыт французской республики. Поэтому говорить о какой-то единой модели, по которой проходили российские реформы, нельзя.

«Модельный подход» довольно быстро исчерпал себя и в политике, и в экономике. После октября 1993 году вопрос о власти для Ельцина был решен. С этого момента интересы господствующей элиты входят в противоречие с классическими понятиями о демократии. Однако отказаться от навязанной модели Ельцин не мог, т.к. сидел на игле западных кредитов. Поэтому он стал создавать более реалистичную модель «имитационной демократии», в которой демократические институты служили ширмой, сценой для публичных политиков, в то время как реальная политика осуществлялась фактически в тени.

По мнению политолога Л. Шевцовой, «основное качество российской системы власти, которое объясняет наличие многих других, -- это несовпадение между каркасом власти, ее организационной структурой и внутренним содержанием, реальными механизмами, в которых решающую роль играют теневые отношения» Шевцова Л. Режим Бориса Ельцина. М., 1999. С. 509.. Эта проблема была присуща и советской системе, но «демократические» преобразования еще больше ее усугубили. Парадокс, но «демократизация» загнала в тень едва ли не всю реально действующую систему власти. Произошло это во многом под влиянием «модельного подхода» к российским реформам.

Экономический провал либеральных реформ нашел свое символическое воплощение в дефолте 1998 года. Финансовые потери от дефолта население довольно быстро восстановило и в конечном счете даже оказалось в выигрыше, т.к. экономика получила импульс к развитию. Однако в символическом пространстве дефолт был воспринят как конец либеральной экономической политики.

С приходом к власти Владимира Путина произошел отказ от «модельного подхода». Экономически это стало возможно благодаря высоким ценам на нефть. Россия перестала зависеть от кредитов МВФ. Перестала она нуждаться и в «нравоучениях» Запада по поводу того, как строить демократию в стране. Политическая независимость от Запада стала возможна благодаря консолидации власти в 1999--2000 годах.

Сегодня кредо российской власти можно определить как «прагматизм». При всех своих кажущихся преимуществах прагматизм (в его российском варианте) имеет множество недостатков. Прагматичная политика означает приоритет тактических целей над стратегическими; решение проблем по мере поступления, а не в соответствии с программой и стратегическими целями; отказ от ценностного подхода в пользу экономической и политической выгоды; преобладание экономических интересов различных групп над интересами страны и т. д. Политические лидеры заняты решением частных, сиюминутных проблем, но не способны указать четкие ценностные ориентиры, задать стратегию развития страны, сформулировать общенациональную программу действий, предложить законченную идеологию.

3.2 Мифология настоящего

Поскольку общенациональной мифологии прошлого и будущего в России сегодня нет, то и мифология настоящего тоже как таковая отсутствует. Различные политические силы ведут борьбу за свою интерпретацию действительности.

В настоящем правят СМИ. Они фиксируют внимание только на том, что происходит в момент трансляции. Прошлое и будущее также возможны только в настоящем, транслируемом СМИ. Идет ковровая бомбардировка сознания. Человек возможен только сейчас, в данный момент. Память не успевает обрабатывать потоки информации. Картинка сменяет картинку, информация информацию и т.д.

По мнению россиян, для того чтобы страна считалась «великой», необходимо прежде всего обеспечить высокий уровень благосостояния граждан и обладать высокоразвитой промышленностью. Таким образом, по приведенным критериям «величия» (благосостояние и промышленность) Россия не может считаться «великой державой». Такие традиционные показатели, как «ядерное оружие», «культура» и «природные богатства», отошли на второй план. Но миф о том, что Россия -- «великая держава», остался.

Массовое сознание довольно точно фиксирует реальное положение вещей. Но отказаться от мифа о «великой державе» россияне также не в состоянии. Признавать Россию слабой и второстепенной страной общественное мнение отказывается. Оно требует нового позитивного мифа, который позволил бы привести в соответствие существующие противоречия. Но такого мифа пока нет. Поэтому срабатывают защитные механизмы коллективной психики -- старый миф пока уживается с новой «картиной мира».

Однако миф нуждается в постоянной энергетической подпитке. Политическое руководство страны периодически подбрасывает «дрова в топку», делая жесткие заявления по вопросам международной политики, пропагандируя укрепление государства и т.д.

Так например 12 ноября 2009 года Президент России Дмитрий Медведев выступил с посланием Федеральному Собранию. В послании были названы приоритетные направления политической стратегии развития страны.

"Россия, вперёд!" - так можно определить лозунг и основной тезис выступления президента.

Приоритетной задачей в Обращении определено технологическое развитие.

В Послании были изложены стратегические задачи, которые необходимо решать. Они опираются на пять стратегических векторов экономической модернизации страны, которые были озвучены президентом:

- достижение эффективности производства, транспортировки и использования энергии, разработка и выведение на внутренние и внешние рынки новые виды топлива;

- сохранение и подъем на новый качественный уровень ядерных технологий;

- совершенствование информационных технологий;

- создание наземной и космической инфраструктур передачи всех видов информации;