Пределы власти на основе современных концепций кратологии

На микроуровне власть связывается, преимущественно, с рациональным выбором субъекта. Если власть оказывается специфической формой собственности субъекта, то именно субъект решает вопрос ее применения, распределения или передачи. Власть, таким образом, - это атрибут целерационального действия.

Способ бытия власти - репрессивность. Именно в принуждении, репрессии наиболее полно выражает себя власть. Сущность власти выражается именно в том, что она может заставлять и наказывать. В этом смысле она тождественна государству и законодательству.

С негативностью власти связан и ее «внешний» характер. Власть всегда действует извне, она не является имманентной характеристикой тех регионах бытия, в которых проявляется. Власть всегда навязывается, порождая репрессивные отношения. Так, например, она вмешивается в аутентичную, самостоятельную область коммуникативной практики и тем самым искажает последнюю. Если такая модель понимания власти была еще оправданной при анализе домодерного европейского общества, то ее применение к модерным (современным) практикам власти уже не может быть адекватным.

М. Фуко выстраивает свою аналитику власти антитетично по отношению к классической теории. В первую очередь, аналитика должна провести редукционистскую работу и избавиться от зависимости понимания власти в соответствии с общепризнанными концептами - собственности, бинарной оппозиции, рационального действия, репрессивности, внешности. На фоне методологического «взятия в скобки» вышеуказанных концептов, вычленяется новое предметное поле исследования власти.

Во-первых, власть не следует мыслить по аналогии с товаром, которым можно владеть, пользоваться и распоряжаться, поскольку ее функционирование практически не зависит от ее носителя. «Власть может быть проанализирована как нечто, что циркулирует, или, скорее, как нечто, что может функционировать лишь в форме цепочки. Она никогда не локализируется здесь или там, она никогда никому не принадлежит, ею никогда нельзя владеть по образцу того, как владеют благами или богатствами»¹.

Таким образом, власть является своеобразным циркулирующим в обществе медиумом структурно связанных, но субъективно не определенных, а следовательно, лишенных центральной точки легитимации позиций.

Во-вторых, власть не является отношением доминирования субъекта над объектом. Объекта власти в том смысле, как его мыслила классическая теория, вообще не существует. Ведь объект власти означает «лишенность власти», однако «там где есть власть, там всегда есть и сопротивление, которое никогда не находится по отношению к этой власти во внешней позиции»¹. И даже там, где мы наблюдаем ситуативное доминирование определенной силы, всегда может произойти реверсия. Контрвласть, а также соответствующие ей маргинальные формы дискурса, всегда имплицируются господствующей властью и соответствующим ей «тотализирующим дискурсом».

В-третьих, власть не является субъективной способностью. Действительно, власть всегда осуществляется через индивидуальные мотивы и интересы, но она никогда не тождественна им. Тезисы о медиативности и ситуативности власти заставляют предположить, что субъективные мотивы и интенции - лишь инструменты отношений власти, «тактики», задействованные в глобальной анонимной игре власти.

В-четвертых, власть может проявляться через негативные санкции, однако любой режим власти-знания, в своей основе является «позитивным», поскольку он обязательно продуцирует определенные массивы научного и донаучного знания. Это касается не только дисциплинарного, но и домодерного режима власти-знания. Суверенитетный режим тоже выработал свой массив знания, связанный с процедурами и техниками «признания», которые, начиная со Средневековья, рассматриваются как привилегированные формы выявления истины. Эти факты лишь подтверждают справедливость одного из принципиальнейших выводов М. Фуко: механизмы власти - это нечто иное или, по крайней мере, нечто значительно большее, чем репрессия.

В-пятых, власть всегда имманентна тем сферам бытия, в которых она проявляется. Она никогда не является простым внешним воздействием. Если в определенной сфере социальных отношений имеют место эффекты власти, это означает, что власть имманентно присуща этим сферам. Элементарной формой проявления власти является «локальный очаг» власти-знания, например отношения, имеющие место между учителем и учеником, врачом и пациентом, руководителем и подчиненными, отцом и сыном. Все общество представляет собой «сеть» таких локальных очагов власти-знания.

Таким образом, М. Фуко разрабатывает принципиально новую методологию исследования власти. Несмотря на то, что ее непосредственной целью является анализ власти в модерных европейских обществах, она касается формального определения власти как таковой. Если «политическая анатомия тела», «микрофизика власти», «Био-власть» - являются специфическими определениями дисциплинарной стратегии, то медиативность, ситуативность, а субъективность, позитивность и имманентность - формальными характеристиками власти как таковой.

В другом своем произведении, а именно «Нужно защищать общество», Фуко обосновывает не состоятельность классической трактовки власти

Фуко видит различия, между трактовкой власти философов 18 века и марксистской трактовкой, которые проявляют нечто общее межу ними, это общее он называет «экономизмом» в трактовке власти. В классической трактовке власть осуществляется на основе юридической процедуре, которую можно обозначить как договор. В марксистской трактовке власть осуществляет роль опоры для производственных отношений и осуществляет классовое господство. Тесно связана с экономикой¹.

Но если провести анализ не с экономической точки зрения, то располагаем не многим. Есть, прежде всего, идея власть заключена в действии, а так же идея, что она олицетворяет силовое отношение. Появляются гипотезы, механизм власти сводится в основном к репрессии и вторая власть это война. Это возникает, когда автор пытается освободиться от экономической схемы. Первую гипотезу Фуко называет именем Райха, а вторую Ницше.

Таким образом, есть две схемы анализа власти: договор-угнетение (юридическая схема) и война репрессии, в рамках которой уместна противоположность борьбы и подавления. В первой содержит понятие власти как данного от рождения права, и рассматривает договор как матрицу политической власти. Конституированная власть может превратиться в угнетающую, если выходит за рамки договора или полномочий. Границей подобной власти является угнетение. В другой схеме рассматривается война-репрессии, где репрессии следствие отношений господства. Репрессия является не чем иным как приведение в действие силовых отношений внутри того псевдомира, который представляет собой просто результат непрерывной войны¹.

Теория права играет роль подтверждения законности власти. Главная проблема вокруг, вокруг которой организуется теория права, это проблема верховной власти.

Но, чтобы изменить привычный анализ, в противовес Фуко пытается вскрыть факт господства. Где право является инструментом господства, а также, до какой границы, и в какой форме право (говоря о праве, это не только закон, но и совокупность структур, институтов, правил, в которых используется право) влечет за собой и приводит в действие действия господства. Господство является многочисленные формы господства, могущие существовать внутри общества: господство, существующее во взаимных отношениях субъектов, существующие многочисленные формы подчинения, которые действуют внутри социального организма. Система права и судебная власть являются постоянными носителями господства. Многообразных технических форм подчинения. Право не только устанавливает законность, сколько приводит в действие различные процедуры подчинения.

Таким образом, для Фуко вопрос заключается в том, чтобы обойти центральной для права проблемы верховной власти и повиновения и вместо неё выдвинуть проблему господства и подчинения.

Существует исторический факт, который создает проблему анализа власти - это юридически - политическая теория суверенитета. Эта теория выполняла четыре роли¹.

Во-первых она соотносилась с существующими механизмами власти феодальной монархии.

Во-вторых она использовалась как инструмент создания монархии.

В-третьих в религиозные войны, теория суверенитета служила оружием, как одного лагеря, так и другого.

В-четвертых конструирование альтернативной модели парламентской демократии.

Влияние верховной власти в итоге охватывало всю целостность социального организма. И фактически способ функционирования власти мог быть описан в рамках отношений между суверенном и лицом зависимым. Но в 17 и 18 веках происходит изменение, а именно, появляется - новая механика власти. А именно не земли и их ресурсы, сколько люди и их действия. Этот тип власти осуществляется путем непрерывного контроля.

Такой тип власти предполагает плотную сеть материального принуждения, чем физическое существование суверена, и определяет новую экономическую политику власти, принцип которой состоит в том, чтобы заставить увеличиваться как силу починенных, так и силу, а также способность к действию тех, кому они подчиняются.

Указанный тип власти был одним из главных инструментов утверждения индустриального капитализма и соответствующего ему типа общества - дисциплинирующая власть¹. Но теория суверенитета оказалась устойчивой. Две причины: была оружием критики против монарха и всех препятствий, направленных на развитие дисциплинированного общества; но с другой стороны, эта теория замаскировала их методы, сгладить черты господства и техники господства и гарантировать через суверенитет государства его собственные суверенные права.

Определение власти

Фуко выводит своё определение власти через отрицание элементов классической власти. Это не институты и аппараты подчинения граждан, не способ подчинения в форме правила и это не господство одной группы над другой «я не имею в виду и всеобщей системы господства, осуществляемого одним элементом (или группой) над другим» ². Через отрицание этих позиций Фуко подходит к определению власти: «Под властью, мне кажется, следует понимать, прежде всего, множественность отношений силы, которые имманентны области, где они осуществляются, и которые конститутивны для ее организации; понимать игру, которая путем беспрерывных битв и столкновений их трансформирует, усиливает и инвертирует; понимать опоры, которые эти отношения силы находят друг в друге таким образом, что образуется цепь или система, или, напротив, понимать смещения и противоречия, которые их друг от друга обособляют; наконец, под властью следует понимать стратегии, внутри которых эти отношения силы достигают своей действенности, стратегии, общий абрис или же институциональная кристаллизация которых воплощаются в государственных аппаратах, в формулировании закона, в формах социального господства»¹.

Условие возможности власти, таким условием является подвижная платформа отношений силы, которые индуцируют постоянно, благодаря их неравенству, властные состояния, всегда, однако, локальные и нестабильные.

Фуко выделяет, что власть исходит из «отношений от одной точки к другой»². То есть власть повсюду потому, что отовсюду исходит. власть осуществляется из бесчисленных точек в подвижных отношений неравенства.

Власть это имя, которое дают сложной стратегической ситуации в обществе. Эти отношения являются эффектом разделений, неравенства которые производятся в обществе.

Фуко отрицает, что в основании власти лежит господства А над Б. Скорее следует предположить, что множественные отношения силы, которые образуются и действуют в аппаратах производства, в семье, в ограниченных группах, в институтах, служат опорой для обширных последствий расщепления, которые пронизывают все целое социального тела.

Эти последние образуют при этом некую генеральную силовую линию, которая пронизывает все локальные столкновения и их связывает; конечно же, взамен они производят перераспределения, выравнивания, гомогенизации, сериальные упорядочивания и конвергирования эффектов расщепления.

Власть осуществляется с серией намерений и целей. Это не означает, однако, что она проистекает из выбора или решения какого-то индивидуального субъекта. Никто из них не управляет всей сетью власти, которая функционирует в обществе (и заставляет его функционировать) « отношения власти являются одновременно и интенциональными и несубъектными»¹.

Власть непосредственно существует с сопротивлением, которых возникает множество и все имеют свою особенность «существует множество различных сопротивлений, каждое из которых представляет собой особый случай: сопротивления возможные, необходимые, невероятные, спонтанные, дикие, одинокие, согласованные, ползучие, неистовые, непримиримые или готовые к соглашению, корыстные или жертвенные; по определению, сопротивления могут существовать лишь в стратегическом поле отношений власти»².

Сопротивление являются противоположность отношений власти «они вписаны туда как некое неустранимое визави».

Точки, узловые пункты, очаги сопротивления с большей или меньшей плотностью рассредоточены во времени и в пространстве, стравливая группы или отдельных индивидов, воспламеняя отдельные точки тела, отдельные моменты жизни, отдельные типы поведения. Но чаще всего имеют дело с подвижными и блуждающими точками сопротивления, которые вносят в общество перемещающиеся расслоения, разбивают единства и вызывают перегруппировки; которые прокладывают борозды в самих индивидах, перекраивают их и придают им любую форму, очерчивают в них -- в их теле и в их душе -- нередуцируемые области. Подобно тому, как сетка отношений власти в конечном счете образует плотную ткань, которая пронизывает аппараты и институты, в них не локализуясь, точно так же рой точек сопротивления пронизывает социальные стратификации и индивидные единства. И несомненно, стратегическое кодирование этих точек сопротивления и делает возможной революцию, отчасти подобно тому, как государство основывается на институциональной интеграции отношений власти.

Фуко выделяет две основные формы власти над жизнью, которые развиваются с 17 века:

Центрирование вокруг тела. Это его дрессура, увеличение его способностей, выкачивание сил, рост полезности и покорности. Фуко это называет анатома-политика человеческого тела¹.

Центрирование вокруг тела-рода: размножение, рождаемость и смертность. Это есть био-политика»².

Прежние казни, сменились управлением телами и расчетливое использование жизни. Появление школ, казарм, демографические наблюдения, здоровье и т.д. Это различные техники подчинения и контроля. Так появляется био-власть.

Фуко утверждает, что био-власть необходима при капитализме, так как включает в производство и экономические процессы. Но в процессе развития понадобился их рост, следовательно, и повышение послушания. Но для этого понадобились новые методы власти, которые приумножали бы это.

Для существования такой власти приходится корректировать властные процессы. Она не определяет границу между врагом и послушным. Закон функционирует как норма, и институт суда интегрируется в регулирующие функции общества «что закон все в большей степени функционирует как норма и что институт суда все больше интегрируется в некоторый континуум аппаратов».

Обобщая концепцию власти М. Фуко, необходимо обратить внимание на такие моменты как:

Исследование имманентности и ситуативности власти, М. Фуко фактически отождествляет ее с социальными отношениями. Любая интеракция или коммуникация всегда опосредована игрой «неравных сил». М. Фуко критикует любые попытки локализировать власть исключительно в рамках политической системы: такая «системная парадигма» власти отрывает этот феномен от его укорененности в повседневной социальной практике и неправомерно сужает сферу его осуществления. Специфическими социально-историческими формами, которые конституируют, с одной стороны, самые утонченные, капиллярные механизмы власти, с другой - ее большие, институциализированные формы, являются режимы власти-знания. Именно они придают разнообразию отношений власти определенное единство сущностного стиля в том или ином обществе.

С точки зрения М. Фуко, власть оказывается фундаментальной формой социальных взаимоотношений вообще, а всякое стремление к взаимопониманию и сама форма повседневных практик - лишь тактическим маневром в конфликтном пересечении силовых полей власти. В силу этого все формы легитимации власти, в том числе вся сфера политики, рассматриваются им в качестве поверхностных проявлений конкретного режима власти-знания. Именно режим власти-знания является определяющей формой существования конкретного общества. Он не совпадает ни с нормой социального порядка, ни тем более с субъективным актом решения. Норма является всего лишь поверхностной теоретической формулировкой господствующих отношений сил и обладает значением только в силу наличия таких отношений. А политическое решение получает историческую значимость не посредством отсылки к субъекту решения, но посредством точного совпадения формы политического акта и силовой линии практического («телесного») производства властного отношения.

Пределы власти

Фуко указывает, что появляются новые институты, которые показывали, насколько власть ускользает от правовых норм, но и право стаёт способом насилия и передачи её отдельным индивидам. Индивиды будут осуществлять несправедливость под видом всеобщего закона «под видом всеобщего закона привести в действие присущие всякому господству отношения асимметрии и несправедливости»¹. То есть власть стает латентной. То и границы власти являются нечеткими, скрытыми. Данная мысль кардинально отличается от Парсонса и Лумана, поскольку, по их мнению, власть является явной и ярким примером служит легитимность, где обе стороны имеют представление друг о друге.

Фуко утверждает, как и Парсонс, Луман, что власть существует не как совокупность институтов и аппаратов, которые гарантировали бы подчинение граждан в каком-то государстве. «Под властью я также не подразумеваю, такой способ подчинения, который в противоположность насилию имел бы форму правила. Наконец, он я не имею в виду и всеобщей системы господства, осуществляемого одним элементом (или группой) над другим, господства, результаты действия которого через ряд последовательных ответвлений пронизывали бы все социальное тело»². По данной позиции мнение М. Фуко отлично от мнений Т. Парсонса и Н. Лумана, которые построили свои теории на взаимодействии двух сторон.

Возможность власти М. Фуко определяет подвижная платформа отношений силы, которые действуют постоянно. Вездесущность власти в том, что она исходит из любой точки в любое мгновение или в любом отношении от одной точки к другой. Власть по всюду, так как она исходит отовсюду.

Власть осуществляется из бесчисленных точек и в игре подвижных отношений неравенства¹.

Отношения власти не находятся во внешнем положении к другим типам отношений (экономическим процессам, отношениям познания, сексуальным отношениям), но имманентны им; они являются непосредственными эффектами разделений, неравенств и неуравновешенностей, которые там производятся; и, наоборот, они являются внутренними условиями этих дифференциаций; отношения власти не находятся в позиции надстройки, когда они играли бы роль простого запрещения или сопровождения; там, где они действуют, они выполняют роль непосредственно продуктивную.

Фуко утверждает, что власть исходит снизу. Это означает, что не существует бинарной позиции. А образуются множественные отношения силы, которые образуются и действуют в аппаратах производства, в семье, в ограниченных группах, в институтах, служат опорой для обширных последствий расщепления, которые пронизывают все социальное тело.

Отношение власти, как выделяет Фуко, являются расчетом. Где нет власти, которая осуществлялась бы без серии намерений и целей. Никто не управляет всей сетью власти, которая функционирует в обществе. То есть из всего следует, что границы очерчиваются обществом. То, что власть является расчетом в теориях Парсонса и Лумана, но что касается несубъектности власти, то социологи определяют управление властной стороне.

Властные связи имеют характер отношений в строгом смысле слова. Они могут существовать лишь как функция множественности точек сопротивления: последние выполняют внутри отношений власти роль противника, мишени, упора или выступа для захвата. Эти точки сопротивления присутствуют повсюду в сети власти. Стало быть, по отношению к власти не существует одного какого-то места великого Отказа -- души восстания, очага всех и всяких мятежей, чистого закона революционера.

Напротив, существует множество различных сопротивлений, каждое из которых представляет собой особый случай: сопротивления возможные, необходимые, невероятные, спонтанные, дикие, одинокие, согласованные, ползучие, неистовые, непримиримые или готовые к соглашению, корыстные или жертвенные.

По определению, сопротивления могут существовать лишь в стратегическом поле отношений власти. Это не значит, однако, что они представляют собой только рикошет, оттиск отношений власти, образуя по отношению к основному господству, в конечном счете, всегда только его пассивную изнанку, обреченную на бесконечное поражение. Сопротивления не проистекают из нескольких разнородных принципов, но они не являются также и приманкой или непременно обманутым обещанием¹.

Они являются другим полюсом внутри отношений власти; они вписаны туда как некое неустранимое визави. Они, следовательно,-- и они тоже -- распределяются иррегулярным образом: точки, узловые пункты, очаги сопротивления с большей или меньшей плотностью рассредоточены во времени и в пространстве, стравливая -- иногда уже окончательно -- группы или отдельных индивидов, воспламеняя отдельные точки тела, отдельные моменты жизни, отдельные типы поведения. Великие и радикальные разрывы, незыблемые и бинарные разделения? Иногда так. Но чаще всего имеют дело с подвижными и блуждающими точками сопротивления, которые вносят в общество перемещающиеся расслоения, разбивают единства и вызывают перегруппировки; которые прокладывают борозды в самих индивидах, перекраивают их и придают им любую форму, очерчивают в них -- в их теле и в их душе -- нередуцируемые области. Подобно тому, как сетка отношений власти, в конечном счете, образует плотную ткань, которая пронизывает аппараты и институты, в них не локализуясь, точно так же рой точек сопротивления пронизывает социальные стратификации и индивидные единства. И, несомненно, стратегическое кодирование этих точек сопротивления и делает возможной революцию, отчасти подобно тому, как государство основывается на институциональной интеграции отношений власти.

Фуко выделяет, что нет власти без дискурса об истине. Истина проявляется во власти, исходит от власти и действует посредством неё. Под влиянием власти мы обречены на производства истины и можем использовать власть только с помощью производства истины. Люди вынуждены вырабатывать истину с помощью власти, она требует истины и в своем функционировании нуждается в нем «власть институционализирует исследование истины, она его профессионализирует»¹.

Истина является неким источником, посредством, которого создаются законы. А посредством законов определяют деятельность общества «мы починены истине, так как она творит закон»².

Истина является одним из главных аспектов власти, так как власть не может функционировать без дискурса истины. Вырабатывать истину следует с помощью власти, так как уже было сказано, что она требует истины. Из этого следует, что необходимо говорить истину, искать её и признавать. Это позволяет власти не просто существовать в определенных институтах, лицах, точках. Власть проникает в само знание, познанную действительность. Власть существует сам по себе, вне и независимо от познающего субъекта и его сознания.

М. Фуко не хотел ограничиваться анализом упорядоченных и законных форм центральной власти, её общих механизмов и совокупных последствий. И наоборот рассматривать власть там, где она достигает своих границ, там, где становиться капиллярной; то есть нужно рассматривать власть в её региональных, локальных формах и институтах, особенно, там, где выходит за рамки права, функционирует по ту сторону права, воплощается в институтах, обретает форму благодаря разным техническим приёмам и использует материальные, потенциально даже насильственные инструменты вмешательства.

Иначе говоря, нужно ухватить власть на краю её наименьшего юридического функционирования. Власть должна анализироваться как то, что находиться в движении или то, что функционирует только в форме сети. Она не локализуется здесь или там, она никогда не находится в руках некоторых, она никогда ни присваивается как богатство или благо. Власть функционирует, власть существует как сеть, и в этой сети индивиды не только двигаются, они находятся в положении тех, кто испытывает на себе власть, и тех, кто её практикует. Они являются посредником власти. Власть переносится индивидами, она не накладывается на них. Одно из первых следствий применения власти заключается в том, что она веет к конституированию и идентификации индивидов из тел, жестов, речей, желаний. Индивид один из первых её результатов. Индивид есть результат власти, и в то же время, в той же мере, в какой её результатом, он является и её посредником: власть переносится с помощью индивида, которого она создала.

Заключение

Итак, пределы власти существует в рамках двух сторон, которые имеют свободу своей селекции и зависимы друг от друга. Где регулирует мотивы и желания сторон, что переносит границы власти уже на уровень формирования личности как участника политического процесса.

Но власть также действует и в окружающей индивида среде, формируется обстоятельства для действия сторон. И каждая сторона знает о прошлых и будущих действиях.

Определяют пределы власти в совершенно разных областях, и стает многомерной.

Далее, пределы власти видны там, где её свобода, а свобода заключается в установлении событий не зависимо от подчиненного. То есть, коммуникация как таковая. Власть должна быть постоянно на виду, поскольку главным является легитимность. Власть выходит за рамки политической системы в отношения сторон и создает у индивида необходимые желания.

А также власть ограниченна требованиями. А ограничен лишь тем, что должен выполнить обязательные решения, так как избиратель может отозвать голоса и тем самым власть прекращается. Но у А нет ограничений при выборе решения для реализации решений. И имеет довольно широкие рамки для своего выбора. То есть заранее определенно, к какому итогу власть придет, и в этом власть ограниченна жесткими рамками. Но каким путем власть достигнет этого не определенно и здесь границы власти довольно серьезно расширяются.

Можно нарушить круговую стабильность системы власти с нулевой суммой. Это может произойти, когда сообщество и его члены готово взять новые обязательства.

Власть постоянно увеличивается и тем самым расширяет свои границы. То есть власть стает ассиметричной. Власть выражает способность наказывать и лишать других людей вознаграждения.

Власть там, где она достигает своих границ, там, где становиться капиллярной; то есть нужно рассматривать власть в её региональных, локальных формах и институтах, особенно, там, где выходит за рамки права, функционирует по ту сторону права, воплощается в институтах, обретает форму благодаря разным техническим приёмам и использует материальные, потенциально даже насильственные инструменты вмешательства.

Нужно ухватить власть на краю её наименьшего юридического функционирования. Власть должна анализироваться как то, что находиться в движении или то, что функционирует только в форме сети. Она не локализуется здесь или там, она никогда не находится в руках некоторых, она никогда ни присваивается как богатство или благо.

Власть функционирует, власть существует как сеть, и в этой сети индивиды не только двигаются, они находятся в положении тех, кто испытывает на себе власть, и тех, кто её практикует. Они являются посредником власти. Власть переносится индивидами, она не накладывается на них. Одно из первых следствий применения власти заключается в том, что она веет к конституированию и идентификации индивидов из тел, жестов, речей, желаний. Индивид один из первых её результатов. Индивид есть результат власти, и в то же время, в той же мере, в какой её результатом, он является и её посредником: власть переносится с помощью индивида, которого она создала.

Таким образом, можно выделить критерии предела власти:

Власть осуществляется в политической система и обществе.

Власть существует в рамках социальных отношений, коммуникации, множественные отношения силы и сопротивления.

Власть осуществляется в рамках целей и намерений.

Власть ограничивается де-юре легитимностью, де-факто латентна.

Власть осуществляется путем угроз, истины, заинтересованности.

Власть ограничивают обязательные решения и нормы.

Власть применяется в любой ситуации, времени и месте.

Власть подвержена кризисам инфляции и дефляции. Инфляция не имеет способности применять решения, дефляция сужает сферу власти.

Политические партии выступают в качестве банка в системе власти. То есть увеличивает, преодолевает отношения нулевой суммы.

Власть исключает силу, принуждение, манипуляцию и другие «голые» формы воздействия на подвластных.

В итоге данные критерии позволяют определить пределы власти. Но эти пределы уходят в общественную сферу и касаются не только государственного управления, но сферы жизни индивидов. Пределы власти нельзя очертить определённой линией, так как власть является многомерным феноменом, пространство которого может быть только целый мир.

власть предел парсонс луман фуко

Список источников и литературы

Источники

1. Парсонс Т. О структуре социального действия. -- М., 2000. -- 880 с.

2. Парсонс Т. Понятие общества: компоненты и их взаимоотношения.

3. Парсонс Т. О понятии «политическая власть»// антология мировой политической мысли: В 4 т.- М.,1997. -Т. 2. - С. 241-249.

4. Луман Н. Власть / Пер. с нем. А.Ю. Антоновского. - М., 2001. - 101 с.

5. Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. - М., 1996. - 325 с.

6. Фуко М. Нужно защищать общество. - СПб., 2005. - 312 с.

Литература

1. Попов В. Особенности системно-теоретической проблематики власти в социологии Т. Парсонса, Н. Лумана и Р. Мюнха. - М., 2008. - 50 с.

2. Ноговицын О. Н. Современные теории власти: текст лекции / О. Н. Ноговицын; ГУАП. - СПб., 2005. - 80 с.

3. Ледяев В.Г. Власть: концептуальный анализ. - М., «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2001. - 384 с.

4. Косов Р.В. Пределы власти (история возникновения, содержание и практика реализации доктрины разделения властей). - М., 2005.- 176

5. Сокулер З.А. Знание и власть: наука в обществе модерна. - СПб.: РХГИ, 2001, с. 58-82

6. Ледяев В.Г. Кто правит? Дискуссия вокруг концепции власти Роберта Даля. - М., «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2001. - 33 с.

7. Борзунова Е.А. социологические концепции легитимности власти Т. Парсонса и М. Вебера: сравнительный анализ. - М., 1997. - С. 98-105.

8. Феофанов К.А. Социология организаций Н. Лумана. М., 1998. - С. 41-48.

Размещено на Allbest.ru