Подход к болезни болеющей личности

А. Маслоу приходит к выводу, что общепринятые медицинские представления о здоровье и болезни обветшали и затерлись, поэтому традиционные понятия о лечении и уходе должны быть отброшены. «Мы сможем понять, - пишет А. Маслоу, - что на самом деле имеем дело с неким континуумом, в рамках которого природа предоставляет нам возможность самостоятельного построения иерархии. Например, мы можем рассмотреть низшие потребности человека и обнаружить, что они выступают как препотентные метапотребностям в совершенно конкретном смысле. И мы сможем сделать вывод, что в совершенно узко специфичном смысле «материальные» условия жизни важнее высших идеалов… Но мы не станем говорить, что высшие идеалы и ценности являются эпифеноменами низших потребностей. Мы поймем, что они равноправны в биологической и психологической реальностях… Во всякой иерархии препотентности «высшее» и «низшее» одинаково «реальны», равно представлены человеческому сознанию».

Исследования в гуманистической психологии опровергают тезис о том, что манипулируемый или конформный человек хорошо адаптирован в обществе. В силу природных свойств человеческий организм требует развития своих индивидуальных потенций, и даже в случае «довольного сознания» человек оказывает пусть подсознательное, но сопротивление обработке и манипуляциям, которое часто выражается в форме соматических и психических расстройств.

Другой гуманистически ориентированный психиатр, Фриц Перлз, создавший Гештальт-терапию, обращает внимание на то, что «один из наиболее определенно наблюдаемых фактов относительно человека состоит в том, что он является целостным организмом». «И, тем не менее, - замечает Ф. Перлз, - этот факт полностью игнорируется традиционными школами психотерапии, которые, как бы они ни описывали свой подход, основываются на старом разделении психики и тела». Ф. Перлз сравнивает телесную деятельность с нагреванием и охлаждением воды. Если при нагревании вода превращается в пар, то точно также телесная деятельность переходит в латентную, умственную деятельность при уменьшении интенсивности. И, наоборот, если при охлаждении пар переходит в воду, то, по аналогии, скрытая деятельность превращается в телесную при усилении интенсивности. Таким образом, организм может реагировать на средовые воздействия с разной степенью интенсивности. «Если психическая и физическая деятельность принадлежат к одному порядку, мы можем наблюдать и ту, и другую как проявления одного и того же, человеческого бытия… То, что человек делает, дает ключи к тому, что он думает, и то, что он думает, дает ключи к тому, что он делает и что он хотел бы делать», - пишет Ф. Перлз.

Возникает вопрос - что такое система «организм - среда» с позиций Ф. Перлза? Гештальт-подход опирается на теорию психического поля К. Левина, выдвинувшего следующие положения:

«Жизненное пространство», т.е. человек и психологическая среда, как она существует для него. Мы обычно имеем это поле в виду, если говорим о потребностях, мотивации, целях и пр.

Множество процессов в физическом или социальном мире, которые не оказывают влияния на жизненное пространство индивида в это время.

«Пограничная зона» жизненного пространства: определенные части физического или социального мира все-таки оказывают влияние на состояние жизненного пространства в это время».

Поведение с этой точки зрения рассматривается как «результат сил,… который зависит от когнитивной структуры жизненного пространства». Изменения в когнитивной структуре прямо связываются К. Левиным с изменением смысла. «Можно сказать, что «смысл» события известен, если установлены его психологическая позиция и его психологическое направление… Изменилась психологическая связь «стимулов» с действиями, и, следовательно, изменился смысл», - пишет К. Левин. К. Левина не очень интересует вопрос о границах поля. Он замечает: «Чтобы избежать ненужных допущений, можно представлять психологическое поле научно с помощью взаимосвязи его частей на математическом языке, не спрашивая, «что стоит за» этим полем».

Теория поля К. Левина была трансформирована Ф. Перлзом в описание границы-контакт, представляющую собой границу между Я и миром. Конкретным примером и одновременно метафорой границы-контакт является, например, кожа. С одной стороны, она защищает организм и отделяет от окружающего мира, с другой, через нервные окончания и поры организм осуществляет обмен с окружающим миром. Поэтому в последнем случае кожа - это орган контакта. «Изучение функционирования человека в окружающей его среде - это изучение того, что происходит на границе-контакт между индивидуумом и окружающей его средой. Именно на этой границе-контакт происходят все психологические явления. Наши мысли, поступки, поведение, эмоции - наш способ взаимодействия и проживания этих пограничных событий». С позиций Гештальта, все явления, происходящие на границе Я и среды и есть психическое поле. Движущей силой, мотором человеческого поведения в таком психическом поле выступает потребность. Чтобы удовлетворить свои потребности, человек должен найти необходимые материалы в среде. Система ориентации обнаруживает то, что необходимо, это - выходящая на передний план фигура. Здоровый человек без труда определяет преобладающую в данный момент потребность, он способен сделать выбор с целью ее удовлетворения и следовательно открыться для новой потребности. Такой человек включен в непрерывный процесс образования и исчезновения «Гештальтов», в котором проявляется взаимодействие иерархии его потребностей с последовательно возникающими, выделяющимися на фоне его личности фигурами. Следовательно, состояние здоровья, по Ф. Перлзу, это стабильность процесса внутреннего гомеостаза как поддержания жизненного равновеаш и творческого приспособления к постоянно меняющимся условиям среды.

Стоит подчеркнуть, что теория Ф. Перлза и теория К. Левина несмотря на их кажущуюся тождественность имеют принципиальное отличие. Если К. Левин рассматривает границу как разделение фигуры и событий, происходящих на этой границе, то в концепции Ф. Перлза и современных гештальтистов граница рассматривается более узко - как контакт между Я и окружающей средой. Если исходить из положения К. Левина, то возникает вопрос, связанный с интроцептивными переживаниями и ощущениями. Например, когда человек чувствует боль, следовательно, именно боль в данный момент - фигура, то, где граница и с чем контакт?

Ф. Перлз предлагает другой вариант, в котором граница не всегда проходит по границе физического тела. Более того, то, что называется фигурой или фоном, гораздо сложнее, чем простое восприятие, о котором говорили ранние Гештальт-психологи. Вся жизнь человека может быть фоном для настоящего момента, и наоборот - многие, ранее важные события могут испариться в фоне, как дым. Восприятие человека соотносится с его потребностями, человек структурирует полученную информацию, а также подвергает ее цензуре. Так, если человек голоден, то даже неопределенные стимулы будут «читаться» им, как еда. Точно так же неудовлетворенный человек в своей повседневной деятельности отрабатывает прошлое незавершенное действие, неудовлетворенную потребность. Поэтому граница может проходить достаточно далеко от физических границ тела, например, где-то в прошлом.

Цикл контакта как нормальный, идеальный процесс удовлетворения потребности рассматривается Ф. Перлзом как цикл Гештальта. Здоровый человек включен в непрерывный процесс образования и исчезновения Гештальтов, в котором и проявляется иерархичность его потребностей. Первая фаза цикла называется преконтакт или фаза возникновения потребности или желания. Это фаза ощущений, в ходе которой само ощущение или зарождающееся в моем теле возбуждение становится той фигурой, которая возбуждает мой интерес. Другими словами, здоровая личность, взаимодействуя со средой, устанавливает границу в соответствии с доминирующей в данный момент потребностью, то есть выделяет фигуру в среде. На этой фазе человеческая перцепция представляет собой весь спектр ощущений, представлений, язык, желания, ценности и пр. Главное - уметь отделить актуальную потребность, представленную как фигура, от всех других внешних и внутренних раздражителей. Например, мое сердце, начинает стучать сильнее, когда я чего-то боюсь. Сердце - это фигура, мое тело становится при этом фоном, а потребность - избегание страха. Другими словами, я осознаю, что сердцебиение связано с моим страхом, остальное тело меня в данный момент не интересует, становясь фоном.

Происходит переход на вторую фазу, фазу контакта или вступления в контакт. Это активная фаза, в ходе которой организм приступает к взаимодействию со средой, для того чтобы найти в ней способы удовлетворения своей потребности. Здесь имеется в виду процесс установления контакта, фигурой становится тот объект, который способен, удовлетворить мою потребность. «Контакт со средой и уход из нее, принятие и отвержение - наиболее важные функции целостной личности, - пишет Ф. Перлз. - Это позитивный и негативный аспект психологических процессов нашей жизни… Мы рассматриваем противоположно действующие силы как аспекты одного и того же: способности к различению. Эта способность может замутниться и начать плохо функционировать. В этом случае индивид не способен вести себя подобающим образом».

Человек колеблется между нетерпением и испугом. Каждая потребность требует немедленного удовлетворения, без потери времени. Нетерпение, определяется Ф. Перлзом как эмоциональная форма, которую прежде «всего принимает возбуждение, создаваемое наличием потребности и нарушением равновесия» и как основа позитивного катексиса. Испуг, следовательно, выступает как основа негативного катексиса и переживается личностью как препятствие для удовлетворения потребности. «Стремясь получить объекты, наделенные позитивным катексисом, индивид соприкасается, контактирует со своей средой. Относительно объектов или людей, имеющих для него негативный катексис, человек демонстрирует противоположную тенденцию: он хочет их уничтожить или убрать из своего поля. Это относится как к нашей фантазии, так и к реальному миру».

Контакт со средой в некотором смысле можно назвать формированием гештальта. Если контакт продлевается дольше, чем это необходимо для поиска объекта в среде, то он становится неэффективным или болезненным. Если уход слишком затянулся, это препятствует осуществлению процессов жизни. «Итак, - делает вывод Ф. Перлз, - у нас есть иерархия потребностей, сенсорная и моторная системы для их удовлетворения, позитивные и негативные катексисы в поле, контакт и уход, нетерпение и испуг. Это приводит нас к вопросу о той силе, которая снабжает энергией все наши действия, составляя их основу. Такой силой является эмоция». Для Ф. Перлза эмоции представляют собой в первую очередь «язык caivioro организма», так как именно эмоции мобилизуют способы и средства удовлетворения потребностей. Возвращаясь к нашему примеру, можно сказать, что я буду искать в среде предметы и объекты, позволяющие мне ослабить, либо совсем уничтожить мой страх. Такими объектами могут быть другие люди, мои действия и пр., в зависимости от моих индивидуально-личностных особенностей.

Третья стадия Гештальта названа Ф. Перлзом полным контактом. Окончательный контакт или полный контакт - это момент стирания границ между человеком и средой, открытие или исчезновение границы-контакт, поэтому он достаточно кратковременен. Цельное действие, происходящее здесь и теперь, осуществляется одномоментно и как восприятие, и как эмоциональные проявления, и как движение. Здоровая личность, будучи в слиянии со средой, обогащается. Она приобретает новый опыт разнообразных возбуждений, связанных с волнением, интересом, радостью, и тем самым пробуждает энергию к дальнейшему контактированию и приспособлению к среде. Организм в этих эмоциях расширяет свои границы и развивается. Здесь Я объединяюсь с найденными мной объектами, стирая границы между нами. Мое сердце бьется в границах физиологической нормы, страх либо ослаблен, либо исчез.

За третьей стадией следует четвертая, которая позволяет субъекту вновь обрести свою границу. Постконтакт или отступление - это фаза ассимиляции, благоприятствующая росту. Я «переваривает» приобретенный опыт, интегрируя его в общий опыт личности, определяя место для свершившегося здесь и теперь в личностной истории. Гештальт оказывается закрытым, потребность удовлетворена, цикл завершился. На этой стадии я получаю и осознаю опыт ослабления либо исчезновения страха. Личность возвращается к граничной точке «нулевого состояния, к плодоносной пустоте творческой непривязанности».

Таким образом, рассматривая человека как «функцию поля, объединяющего организм и среду, и полагая, что поведение человека отображает его отношения в этом поле, гештальт-подход связывает между собой представления о человеке как об индивиде и как о социальном существе. Постоянное изменение поля, вызываемое как его собственной природой, так и тем, что мы в нем делаем, требует гибкости и изменчивости форм и способов взаимодействия».

Если человек привязан к устаревшим способам удовлетворения своих потребностей, он может потерять способность быть гибким, творческим, следовательно, не заметить изменений среды и себя в ней. Так возникает дисбаланс, который, во-первых, есть показатель нарушений в потребностной сфере личности, во-вторых, есть проявление противоречий между потребностями среды и индивида. Ф. Перлз подчеркивает, что «мы не можем возложить вину за это ни на индивида, ни на среду… Поскольку индивид и его среда - элементы единого целого, ни один из этих элементов не может отвечать за болезни другого». Другими словами, необходимо найти адекватную форму освобождения от стереотипного способа удовлетворения потребности и тем самым двигаться дальше к более совершенному ощущению самого себя.

Когда незакрытых гештальтов и циклов, сорванных из-за нарушений границы-контакт становится много, то на передний план выступают механизмы психологической защиты, сопротивления, которые чаще всего в гештальт-психологии анализируются в связи с патологическими процессами. Стоит отметить, что представители данной парадигмы отказались от нозографической категоризации и обращаются к неограниченной гамме индивидуальных способов поведения, рассматривая их как «нормальные». Поэтому сам термин «патологическое» имеет здесь другой смысл, никак не связанный с психиатрической окраской.

Гештальт-психология направлена не на атаку как победу этих сопротивлений, а скорее на их осознавание. «Мы не должны попадать в ловушку представлений, что сопротивление плохо… Напротив, сопротивление настолько же ценно для нас, как ценны были движения Сопротивления для союзников во время второй мировой войны», - указывает Ф. Перлз. Под осознаванием понимается «свободно перемещающееся внимание, одновременно сознательная и подсознательная бдительность интеллекта, эмоций и тела к актуальной внутренней, глубинной жизни субъекта и к окружающей его внешней среде». Именно с помощью осознавания происходит прямое терапевтическое воздействие на потребностную сферу человека, при этом проясняется и его эмоциональная сфера. Огромное значение отводится в гештальт-психологии телесным проявлениям: изменению положения тела, «оговоркам тела» как произвольным или бессознательным движениям, ритму дыхания, кровообращению, через изменение цвета - кожи, например, и пр. Телесный симптом в гештальте рассматривается в качестве «входной двери, открывающей доступ к прямому контакту… Ведь в гештальте не стремятся любой ценой расшифровать симптом. По выражению Ж. Лакана, такая расшифровка «питает симптом смыслом», объясняя, оправдывая и поддерживая его». Терапевт старается подтолкнуть клиента к самостоятельному движению по открывающемуся пути, предложив ему продолжить, повторить или усилить телесное проявление, одновременно проговаривая возникшие в теле ощущения. Тогда цепи ассоциаций от ощущений, жестов, образов, звуков или слов могут привести клиента к осознаванию смысла происходящего.

То есть процесс преобразования непрерывного осознавания и есть развитие смысла. Смысл может постигаться горизонтально и вертикально. В горизонтальном измерении смысл достигается следующим образом. В жизненном пространстве человека «каждое событие ценно само по себе и занимает собственное место в накопленном опыте человека. При такой ограниченной роли каждого события горизонтальные последовательные связи простых событий не приводят к озарению. Когда люди восстанавливают способность принимать текущие переживания, эти переживания получают право голоса в общем хоре событий, эмоций, движений, которые естественным образом направлены на развертывание смысла. Все это синтезируется в «Я», - так описывает механизм горизонтального осмысления И. Польстер. Другими словами, развитие смысла происходит шаг за шагом, постепенно, через осознавание последовательных переживаний.

Описание таких психосоматических симптомов как головная боль, приступ одышки и пр., с позиций гештельт-терапии напрямую связывается с подавленными действиями или с подавленными эмоциями, то есть с неудовлетворением какой-то потребности. Язык тела может быть разнообразным, но так ли уж прав Р. Лоуэн, который заявлял, что «тело никогда не обманывает»? На самом деле, если слова могут выражать сознательную ложь, или выдавать мои мысли вопреки моей воле, то что мешает телу делать то же самое? «Я могу «качать мышцу», чтобы замаскировать свой страх или робость, лить «крокодиловы слезы», чтобы разжалобить собеседника, или прикрывать свою агрессивность приветливой улыбкой… Я могу жестоко страдать от мелкой царапины или зубной боли, но не ощущать медленного развития раковой опухоли», - приводит примеры И. Польстер. Поэтому гештальтист часто похож на водопроводчика, который регулирует водоснабжение и прочищает засоры, стараясь не допустить ни засухи, ни наводнения. Для этого необходимо отлично знать «свое хозяйство», не игнорировать или пресекать какие-то потребности, а познакомиться с ними поближе, попробовать воплотить их через тело.

Вертикальный смысл часто возникает как внезапное озарение и носит название «инсайт», зачастую драматически нарушая естественный ход переживаний человека. Однако, «что бы ни происходило, это всегда включено в пространственно-временной контекст, в том числе подсознательные и любые другие переживания, которые могут оказаться значимыми». Инсайт как бы восстанавливает разнообразные связи человека, которые могут исходить как из прошлого, так и из будущего, позволяя тем самым осмыслить происходящее в настоящем. Ф. Перлз приводит пример молодого человека, который кроме обращения за помощью к психотерапевту, также наблюдался у отоляринголога по поводу хронической назальной гиперемии. «Я предложил ему попеременно сосредоточиваться то на ощущениях в носу, то на отсутствующих ощущениях в гениталиях. После нескольких сеансов, - пишет Ф. Перлз, - произошло нечто неожиданное. Опухоль в носу уменьшилась, зато пенис начал набухать. Теперь он мог свободно дышать, так как и иметь половые отношения. Оказывается, он не только прерывал эрекцию пениса, перемещая в область носа как ощущения, так и набухание, но, также, разделив свои симптомы, стал потворствовать этой диссоциации, обращаясь по поводу своих симптомов к разным специалистам. В то время как отоляринголог работал с диссоциированным симптомом и локальными «причинами», гештальт-подход дал мне возможность рассмотреть ситуацию

в целом, увидеть целостную структуру поля и работать с проблемой в соответствующем ей контексте». То есть перемещенный симптом в том месте, где он проявляется, не имеет функционального значения, но имеет смысл как сигнал о вытесненной потребности. Главное в этом подходе - осознавание пациентом своих смыслов и тем самым возрастание способности опираться на себя, становясь интегративным через более четкое и полное ощущение взаимосвязей в своем поведении.

На наш взгляд, решение, позволяющее охватить многие стороны человеческой жизни в ситуации болезни, дал автор психоаналитической концепции судьбоанализа Леопольд Сонди. Центром своей глубинной психологии Л. Сонди сделал понятие «судьбы», в которой человек рассматривается как существо, которое, хотя и подвергалось с самого начала своей жизни определенному принуждению, по мере развития и взросления получило шанс выбирать исходя из своих возможностей, и, следовательно, реализовывать свою судьбу и свободу, взаимодействуя с миром.

Потребностная и эмоциональная сферы человека являются частью его судьбы. При этом судьбоанализ ориентируется на предположение, что фундаментальные потребности одинаковы для каждого человека. Но существуют родовые и личностные появления, которые объясняют, почему люди вообще и представители отдельного рода в частности так по-разному удовлетворяют свои потребности. Социальная среда и ментальная среда как воспитание и традиции, мировоззренческие установки данной культуры оказывают влияние на судьбу человека.

Л. Сонди выделяет навязанную и свободную судьбу. От навязанной судьбы невозможно освободиться полностью. Но каждый человек рано или поздно проявит свое стремление к свободе, даже если он никогда не сможет ощутить в полном объеме всего диапазона своих возможностей. Он не является игрушкой судьбы или рабом своей природы, и в этом смысле свободная судьба - это результат личностно обусловленных способностей каждого человека решать и выбирать свое значение, свой смысл, свое измерение собственной жизни.

Л. Сонди так определяет свободу выбора собственной жизни человеком: «На языке поэтов это звучит проще и понятнее. «Кто ты есть, - говорит А. Гексли, - зависит от трех факторов: что ты унаследовал, что из тебя сделало твое окружение и что ты делаешь сам со своим окружением и наследственностью в результате свободного выбора».

Навязанная судьба, с позиций Л. Сонди, представлена в каждом человеке через родовое бессознательное, которое располагается между личным бессознательным З. Фрейда и коллективным бессознательным К.Г. Юнга. Л. Сонди пишет о притязаниях предков: «Под притязаниями предков судьбоанализ понимает стремление фигуры предка полностью повториться в жизни потомка в той же самой форме экзистенции, в которой она один или несколько раз проявлялась в истории рода». Однако даже если бы фигура предка захотела манифестировать себя в определенной форме судьбы, носитель подобного притязания со стороны предков имеет различные варианты выбора своей экзистенции. В ситуации увеличения степени свободы как в масштабе отдельной личности, так и целого общества, происходит человеческое становление. В психологии судьбы, как и в восточной философии, дорога уже сама по себе есть цель. Если перефразировать часто цитируемое изречение «выбор делает судьбу», то можно сказать, что свободная судьба есть выбор пути человеческого становления.

Основным понятием в методе Л. Сонди выступает понятие влечения, которое коренным образом определяет поступки и поведение человека, его стремления, потребности, проникающие во все структуры личности. Влечение выражается через диалектическое взаимодействие двух факторов или двух потребностей и называется вектором. Так, например, сексуальное влечение - скрещивание женского и мужского влечений, выражающихся в потребности в пассивности и потребности в активности.

Л. Сонди выдвигает три основных критерия для диагностики влечений. Данный автор указывает: «Человек с момента рождения появляется на свет с клубком наследственно обусловленных, находящихся в состоянии, противоречия побуждений между собой и средой, внутри своего Я. Задача человека состоит в том, чтобы распутать этот клубок имеющихся потенций, и постепенно познавая их, строить свою судьбу».

Первый критерий - полярность импульсивных стремлений и импульсивных потребностей. То есть влечения базируются на антагонистических парах потребностей, а потребности - на антагонистических парах наследственно заданных стремлений. Часть этих стремлений имеет гуманную природу, часть - нет.

Второй критерий - напор влечений, величина которого зависит от величины противоположности тех влечений, которые совместно обусловливают потребность.

Третий критерий - патопсихологический, выражающийся через особые формы защитных механизмов Я, называемых способами психологической защиты. Суть такого рода психических проявлений заключается в нарушении процесса функционирования личности. Стоит подчеркнуть, что не всегда психологическая защита выступает как негативное для личности проявление. Еще в классическом психоанализе указывалось, что любой психический механизм имеет как позитивный, так и негативный варианты развития. О негативном, то есть патологическом функционировании можно говорить только в том случае, когда психологические защиты носят ригидный характер и не осознаны личностью. Другими словами, личность в реальном поведении избегает подобного актуального опыта и, следовательно, вытесняет возможные способы отреагирования из внутреннего мира во внешний.

Отпечаток социума, его видоизменения и воздействие на человека проявляются в социальной судьбе как всего общества, так и отдельного индивида. Событие рождения «бросает» нас в мир, в совместное бытие с другими. Мы сразу начинаем определяться этим миром, который выступает для нас «сводом», созданным другими пространством, помещением нашего бытия. «Индивидуальные траектории развития» подчиняются не только социальным закономерностям, но и своеобразию личностных программ.

Таким образом, судьбоанализ интересуется в первую очередь не симптомами или синдромами, а потребностной сферой личности.

Итак, в современных теоретических разработках представленности болезни болеющей личности существуют следующие подходы: 1. Представители структурализма раскрывают один из основных способов регуляции системы «социум - человек» с помощью заболеваний. В архаичном обществе любая болезнь, как-то проявленная вовне, выступает как катастрофа для личности в первоначальном значении этого понятия, т.е. как переворот, выход за очерченные социумом границы. Поэтому смысл любого заболевания для подобных культур, находясь первоначально за пределами индивидуального сознания, сливается с теми значениями, которые уже определены. Такой же способ использования болезни характерен и для средневековья и Возрождения. В этот период, как показал М. Фуко, болезнь также есть мерило нормы и не нормы как неумения или нежелания вписаться в четко означенные социумом правила поведения. Варианты воздействия на человека, признанного ненормальным, т.е. больным, разные - от изоляции на кораблях Дураков до помещения в особые заведения - «общие больницы».

XIX в. демонстрирует, с точки зрения М. Фуко, логическое завершение данной тенденции. Власть нормы становится основой медицины, окончательно закрепляя местоположение смысла - вовне человека, делая его тем самым беззащитным перед обществом и медициной.

Данный способ существования болезни близок к тем психологическим механизмам, которые наблюдаются в современном обществе. Р. Мей, предположивший в качестве основного симптома болезней нашего общества бессилие, указывает, что основной смысл заболевания - это «отсутствие собственной значимости, несправедливость,… убежденность индивида, что он не является в полной мере человеком, и ему некуда приткнуться в этом мире». Осознание этого факта не могло не привести М. Фуко к исследованию человеческой субъективности, к возможностям личностной самореализации как «акта врачевания, как терапевтического средства…. А терапевты находятся в корреляции между уходом за человеком и уходом за его душой… Именно в этом направлении будет развиваться самореализация».

2. Обращение к личности, к внутренним механизмам функционирования болезни свойственно другим представителям разных психологических школ и направлений, которые в русле нашего исследования можно объединить однотипной трактовкой смысла. Во-первых, как классический, так и другие школы психоанализа, представители гуманистически ориентированной психологии стоят на позиции динамотности существования смысла. Во-вторых, смысл для них это действительно событие, т.е. многоаспектное явление освоения человеком Мира.

Так, именно психоанализ впервые в истории психологии обратил внимание на психологически продуцируемую болезнь, без анатомических изменений и органических отклонений. Смысл, по крайней мере психосоматического заболевания, по мнению З. Фрейда, Г. Гроддека, Ф. Александера - в конфликте между внутреннее недифференцированной психосоматической инстанцией и сознанием, трактуемым как Супер-эго.

Классическое понятие супер-эго разворачивается в неофрейдизме Ж. Лакана, Л. Бинсвангера, Р. Лейнга в способ бытия в мире как конструирования себя и Мира. Причем это конструирование может быть подлинным, т.е. через множество модусов экзистенции, через многомногозначность смыслов болезни, так и неподлинным, когда человек предстает своеобразным дезертиром в Мире. Уклонение от подлинности бытия связано, по мнению А. Эренберга с «дефицитом Эго как неспособностью справиться с действительностью, впитать ее и найти в ней свое место. Вместо откровенной, определенной, недвусмысленной социальной среды социальная реальность представляется дефицитному Эго протекающей сквозь пальцы и ускользающей от понимания, плохо различается, становится бессмысленной, неустойчивой и неуловимой».

Сторонники аксиологического подхода, сближаясь в данном вопросе с судьбоанализом Л. Сонди, делают акцент на взаимосвязи судьбы как Трансценденции и смысла как индивидуального обоснования болезни. Здесь четко отслеживается вопрос, поставленный и психоанализом, вопрос отношения Бытия, Мира и Я, решаемый В. Вайцзеккером, А. Митчерлихом, СГрофом как проблема выбора, в том числе и смысла. Несомненно, «пред лагаемые и находящиеся в обороте жизненные смыслы не могут быть рассортированы на «верные» или «ошибочные», истинные или мошеннические. Все они дают удовлетворение, различающееся эмоциональным наполнение глубиной и длительностью, но любому из них далеко до подлинного удовлетворения потребности».

3. Так появляется другой аспект исследования смысла - связь с депривациями в потребностной сфере. Данный вариант изучения смыслогенеза объединяет представителей разных психологических парадигм - основателя «третьей силы в психологии» А. Маслоу, гештальтиста ФЛерлза и психоаналитика Л. Сонди, анализирующих болезнь как утрату человеком своей человечности в разных смыслах этого понятия.

Подлинная вочеловеченность, с точки зрения А. Маслоу, проявляется через самоактуализацию. Самоактуализированные индивидуумы уже по определению выступают как люди, удовлетворившие свои базовые потребности.

Ф. Перлз, рассматривая эту же проблему в терминах Гештальт Психологии, четко отслеживает основные этапы отношений личности и Социума на границе-контакт. Здесь важно отметить, что Ф. Перлз - практикующий психотерапевт, которому важно восстановить «права изгнанного на кушетку тела», значимость телесных ощущений в бытии человека, вернуть страсти из прошлого в здесь и теперь. Поэтому именно в Гештальте впервые заявлено о динамике смысла заболевания во времени, ведь актуально то, что находится в «здесь и теперь», у человека отсутствует возможность отказа от самореализации, списав свои проблемы на прошлый опыт. Личность оказывается способной найти собственный смысл, осознавая происходящее с ней, как свою свободу и ответственность.

Судьбоанализ Л. Сонди рассматривает потребности в качестве важного структурного элемента судьбы. Сближаясь с трактовкой опыта как встречи Мира и личности у Э. Гуссерля, Л. Сонди подчеркивает способность к изменению человеческой экзистенции как свободного и гибкого оперирования функциями своего Я, в первую очередь потребностями. По Л. Сонди, способ, которым человек уравновешивает свои потребности, определяет процесс реализации судьбы индивида. Здоровым оказывается человек, который способен удержать в определенном равновесии свои душевные противоположности в их динамической последовательности. Другими словами, если человек может выравнивать и интегрировать свои потребности в некую целостность, которая, подобно мосту, сможет соединить их друг с другом, то такую личность можно назвать здоровой. Человек будет больным при условии раскола и амбивалентного существования потребностей, что приводит к выпадению одной или нескольких функций Я из так называемой «личностной орбиты» и болезнетворному распределению «бытийной мощи» личности.

Так познание и осознание судьбы как движения и взаимосвязи потребностной сферы приводит человека к открытию новых значений, смыслообразованию и переосмыслению ситуации, в том числе и болезни.

Литература

1. Агафонов А.Ю. Человек как смысловая модель мира / А.Ю. Агафонов. - Самара: БАХРАХ, 2000. - 336 с.

2. Барулин B.C. Российский человек в XX веке: потери и обретения себя / В.С. Барулин. - СПб: Алетейя, 2000. - 431 с.

3. Братусь Б.С. Смысловая вертикаль сознания личности / Б.С. Братусь // Вопросы философии. - 2000. - №11. - С. 81-89.

4. Бурлачук Л.Ф. Словарь-справочник по психодиагностике / Л.Ф. Бурлачук, С.М. Морозов. - СПб: Питер, 1999 - 528 с.

5. Гаврилюк В.В. Динамика ценностных ориентации в период социальной трансформации / В.В Гаврилюк, Н.А. Трикоз // Социологические исследования. - 2002. - №1.-С. 96-105.

6. Гулина М.А. Терапевтическая и консультативная психология / М.А. Гулина. - СПб.: Речь, 2001. - 352 с.