Актуальность работы. На сегодняшний день наше государство находится в критической точке своего развития.

Согласно ежегодному Докладу Фонда ООН в области народонаселения за 2011 год, в России имеет место демографический кризис. Суммарный коэффициент рождаемости составил 1,539.

Число абортов превышает число рождаемости. На 10 беременностей приходится 7 абортов. По данным «единой межведомственно информационно-статистической системы» (http://www.fedstat.ru) число «прерываний беременности» за последние годы (2005-2011) в РФ колеблется в районе миллиона абортов в год. За указанный период шести лет было сделано 8 706 477 абортов, что сопоставимо с потерями в широкомасштабной войне. Данные за предыдущие и последующие годы по неясной причине отсутствуют. Эти статистические данные не отражают всю глубину проблемы, так как она не учитывает смертность женщин в результате абортов, либо в результате послеоперационных осложнений.

10 000000 россиян страдают бесплодием.

Статистика заключённых браков и разводов, и беспризорных детей (110 000 в 2013 году) оставляет желать лучшего.

Уже к 2050 году население России может сократиться вдвое.

Ситуация осложняется высокой алкоголизацией населения, особенно молодежи.

Алкоголь и табак являются оружием геноцида, преодолеть который можно только на мировоззренческом уровне.

В рамках либеральной политики правильны те, действия, которые приносят максимальную прибыль сейчас. И это очевидное искажение здравого смысла.

Не лишним будет вспомнить критерии выбора и оценки поступков ответственных политиков древности, когда правильность поступка оценивалась по результатам в седьмом последующем поколении (Древний Китай)

Семья - основная ячейка общества и государства, она является фундаментальным фактором жизнеспособности и целостности России на геополитической арене в условиях мирового финансового и системного кризиса капитализма.

Решение большинства из перечисленных проблем лежит в укреплении семьи.

Соответственно важнейшей задачей общества, в том числе психологической науки, является укрепление и возрождение семьи. Воспитание зрелых, ответственных и самостоятельных юношей и девушек.

За столетнюю историю СССР и её правоприемницы РФ, за исключением периода с 1943 по 1954 года, вопросами полово-ролевого воспитания мальчиков и девочек психологическая наука практически не занималась.

Справка. Потемкин Владимир Петрович - Министр образования 1940-1946 годы. Поставил цель сделать советскую школу лучшей в мире: «Образование - это холодная война против России»

На данный момент более чем актуальна проблема исследования возможностей эффективного применения гендерных теорий для укрепления Российской семьи.

Проблема. Практика внедрения гендерных технологий в образование и науку показывает, что целью их внедрения является расшатывание базовых ценностей традиционной семьи и противоречит задачам укрепления семьи, размывает границы норм, способствует углублению демографического кризиса; а в тандеме с ювинальными технологиями становиться оружием геноцида российского народа.

Бездумно перенимаются новомодные западные теории, щедро финансируемые различыми зарубежными фондами. При этом игнорируются уникальный опыт и достижения русской психологии царской России, отечественной психологии и накопленой веками традиционной мудрости русского народа в вопросах воспитания мальчиков и девочек.

Объектом исследования работы является гендер как психологический и социальный феномен

Предмет исследования - изучение динамики содержания понятия гендер.

Цель исследования. Выявить особенности становления и развития понятия гендер в психологической литературе.

Гипотеза. Я предполагаю, что внедрение современных гендерных технологий - это идеологическая диверсия на территории нашей страны.

Задачи.

1. Изучить основные подходы к исследованию понятия гендер в зарубежной психологии.

2. Проанализировать основные подходы в исследовании понятия гендер в отечественной психологии на примерах публикаций двух основных жерналов по психологии "Вопросы психологии" и "Психологический журнал" за последние 15 лет.

Новизна исследования. Новизна исследования заключается в осмыслении и анализе современных тенденций и фактов в практике внедрения гендерных технологий в жизнь российского общества. Выявлена опасная неоднозначность понятия "гендер", чреватая переформатированием сознания современного человека.

Часть 1. Гендер и его роль в социуме

Пол и гендер

Понятие «гендер» (от латинского gender - «пол»), было введено в научный оборот сексологом Джоном Мани (1921 - 2006) в ходе исследований социальных ролей маргинальных групп (трансвеститы, транссексуалы) в современном обществе. Гендер есть социальный пол.

Понятие «пол» (латинское sexus, «пол», «половина», «деление») может использоваться шире и включать в себя - анатомические различия и признаки. Понятие «гендер» обычно применяется в сфере собственно социологии или социальной психологии.

Гендер как первичный социальный статус

В структуре общества мужчинам и женщинам отводятся принципиально разные статусы. Они настолько различны, что могут быть рассмотрены в отрыве от их носителей и их анатомических свойств. Разделение на мужское и женское в социуме напрямую связано с фундаментальными основами общества и предопределяет его строение. Можно сказать, что деление социальных статусов на мужские и женские первичнее, чем сами мужчины и женщины. (Дао: Инь и Ян)

Эти роли можно мыслить сами по себе, и формирование мужских и женских стереотипов поведения, психологии, реакций, отношения к жизни и миру, в дальнейшем будут следствиями этих ролей. Статус (чин) мужчины (чин мужа) и статус (чин) женщины (чин жены) в обществе являются самыми фундаментальными из социальных статусов. В большинстве обществ они считаются врожденными и не подлежат изменению. Но в некоторых случаях в традиционных и архаических, современных и постмодернистских обществах, эти статусы могут меняться. Однако само изменение статусов как правило, представляет собой именно перемену одного на другой, а не выход за пределы гендерных структур. Если член общества меняет пол, то переходит - до определенной степени - в зону пола противоположного.

Андрогин

Социум нормативно выделяет два гендерных статуса - мужчину и женщину. Теоретически сама эта дуальность вызывает мысль о возможности ее преодоления, о наличии «третьего пола». Отсюда рождаются мифы о Гермафродите, Андрогине. Платон, объясняя любовь мужчин и женщин друг к другу, приводит древний миф о том, что некогда люди были андрогинными, но потом раскололись надвое, и с тех пор ищут свою половину.

Отсылки к восстановленному гермафродитизму мы встречаем и в более рационализированных традициях и религиях. Так, в христианстве брак считается таинством, заключенным на небесах, и молодожены описываются как «тело единое» - «да будет муж и жена телом единым». К преодолению пола призывает и апостол Павел в его определении христианской общины - «несть, ни мужеска пола, ни женска, но все и во всех Христос».

С мистической реализацией андрогината связаны и практики инициатического трансвестизма у шаманов разных народов. Меня пол шаман (или шаманка) реставрируют статус гермафродитизма, утраченный в незапамятные времена. Сюда же следует отнести и ритуальные кастрации и обрядовую педерастию жрецов некоторых религиозных культов женских божеств Великой Матери - фригийской Кибелы, кафрагенской Танит и т.д.

Но обращение к андрогинату даже в древнейших обществах относится в сферу мифического прошлого, к мифу об истоках. В обществе же, которое считается нормативным, гендерный дуализм является самым общим правилом. Социум всегда состоит из двух ролевых цепочек, которые пронизывают все страты и привносят в социальную модель дополнительную симметрию.

Оргия

На другом логическом конце от полюса андрогина в отношениях между полами находится обряд ритуальной оргии, практикующийся во многих обществах. Отсюда берет начало дионисийские мистерии, карнавалы, сатурналии римлян, Купальские праздники у древних славян, последним отголоском которых является современный ежегодный карнавал в Рио-де-Жанейро. Как и в случае андрогината, это относится к религиозно-обрядовой стороне, а не к нормативным социальным практикам.

Дуальность пола может преодолеваться через андрогинат (изначальное единство), то есть через возврат к состоянию, когда два еще были одним, а может и через ритуальный промискуитет. Это состояние соответствует изначальному хаосу, смешению, предшествующему появлению порядка и космоса.

Оргии были такой формой религиозной экстатической практики, где в особо оговоренные моменты и в ходе ритуалов мужчины и женщины вступали в половые отношения друг с другом без разбору и какой бы то ни было упорядоченности. Как правило, оргии организовывались в специальные праздники, связанные с обновление мира (например, во время прихода весны или в районе летнего или зимнего солнцестояния). В особо оговоренное время снимались все социальные запреты гендерного поведения, все члены социума могли сходиться друг с другом без учета семейных, клановых и социальных статусов. Практически всегда оргии устраивались ночью.

Промискуитет символизировал предчеловеческое состояние, из которого произрастал социум. Гендер здесь мыслился не дуально, а хаотично, рассеянный по всей массе участников оргии без четкой фиксации. Этот промискуитетный панэротизм можно соотнести с преодолением пола не сверху (в форме андрогината), но снизу, через множественность, предшествующую двойственности. Отголосками оргиастических культов являются истории про ведьмовские шабаши, циркулировавшие на протяжении всего Средневековья. Легенды о Вальпургиевой ночи, отмечаемой в ночь на первое мая ведьмами на Лысой горе, является воспоминанием о такого рода обрядах.

Генон показывает, что католичество до какого-то момента относительно терпимо воспринимало такого рода праздники, называвшиеся «ослиными процессиями» или «праздниками дураков», в которых, кроме всего прочего, осмеивалась и церковная иерархия. По его мнению, церковь считала за благо допускать выплеск хаотических энергий под контролем, чтобы не дать им захватить широкие социальные массы. Когда эти праздники, наконец, запретили, начались «ведьмовские процессы», обряд перешел к «сатанинским» формам. Тему карнавальной культуры, сопряженной отчасти с практикой ритуальных оргий, в своих работах изучал русский философ Михаил Бахтин (1895-1975).

Пол и таксономия

гендер социальный психоанализ феминизм

Таксономмия (от др.-греч. фЬойт -- строй, порядок и ньмпт -- закон) -- учение о принципах и практике классификации и систематизации(http://books.prometey.org/download/14092.html)

Дуальность гендера предопределяет дуальность изначальной формы этноса (племени). Можно проследить влияние этой дуальности и на пары дихотомий религиозного устройства общества. «Здесь» и «там», «далекое» и «тайное» как важнейшие пары религиозных учений и институтов могут описываться через гендерный символизм.

Обобщенно можно сказать, что гендерная дуальность является фундаментальной формой для таксономии всех типов общества. Пара мужское-женское - самая глубокая и изначальная, и может применяться для структурирования самых различных объектов, отношений, культурных и природных явлений.

Гендер представляет собой фундаментальный и образцовый культурный код для всех возможных парных сочетаний и противопоставлений. При этом пара мужчина-женщина является первичной по сравнению с парами - есть-нет, день-ночь, да-нет т.д.

Гендер как язык

Пара мужское-женское мыслится как наделенная качественным содержанием, включающим в себя широкую гамму оттенков и нюансов. В ней заложены идеи

* противоположности (противопоставления) и дополнительности,

* чуждости и родства,

* иерархии и (своеобразного) равенства,

* наслаждения и страдания,

* любви и ненависти,

* войны и мира,

* благочестия и греха.

В разных ситуациях гендерная дуальность может выражать любые пары и выступать в качестве универсального языка, фундаментального лингвистического инструмента для выражения любых оттенков мысли или любых форм социальных устройств.

Гендер и коннотация

Оказываясь в обществе в роли мужчины или женщины, человек автоматически попадает в смысловое поле, которое предопределяет не только форму, но и содержание социального бытия.

Гендер можно назвать фундаментальным контекстом, который предопределяет социальное содержание бытия человека, причисленного к тому или иному полу. Гендер не есть фактор анатомических особенностей человека, но контекст самой структуры социума. Человек учится гендеру так же, как он учится всем остальным социальным навыкам и ролям, заложенным в статусах. Пол есть свойство социальное, и придается человеку обществом - с неявным заданием осваивать гендерные архетипы, реализовывать их, развиваться в их рамках.

Семья как парадигма гендерных отношений

Семья является тем элементом, который лежит в основе всей социальной структуры общества.

В семье происходит фиксация гендерных ролей. Эта фиксация протекает параллельно с другими сторонами социализации новых членов общества - детей. Мать, отец, и старшие родственники обучают ребятишек быть маленькими мужчинами и маленькими женщинами параллельно тому, как передают им язык, культуру, социальные и профессиональные навыки. Различие между мальчиками и девочками проявляются с первых лет жизни, дальше оно только углубляется. Во многих обществах жилище делится на две половины - мужскую и женскую, и даже грудных детей разделяют по этому признаку, начиная с определенного момента.

Голография семьи и общества

Кроме собственно семейных отношений, которые преобладают над остальными, в семье встречаются и два других типа - договорные и властные отношения.

Договорным является, в первую очередь, процесс сватовства, предшествующий созданию новой семьи. В большинстве обществ этот процесс был сопряжен со множеством культурных, религиозных, обрядовых и экономических элементов. Договор о выдачи дочери замуж приобретал характер фундаментальной социальной транзакции, которая служила образцом и моделью для всех остальных форм обмена.

В семье мы встречаем и третий тип социальных отношений - принудительные (властные). Глава семьи - либо отец семейства, либо старший в роду, как правило, обладает большими полномочиями по навязыванию своей воли остальным; в первую очередь, жене и женской половине семьи (а также детям). В православном «Номоканоне», своде правил благочестивого христианского жития, особо оговаривалось не только право, но обязанность мужа, главы семьи, регулярно «учить» жен и детей. Под словом «учить» подразумевалось «бить», так как параллельно давались рекомендации не использовать для «учебы» полено, и быть осторожным в «учебе» беременных и малых детей (чтобы не перегнуть палку).

Семья выступает как миниатюрная модель общества в целом, как в голограмме воспроизводя основные социальные отношения.

К самому обществу в целом и, особенно, к его политическому устройству можно применить, в свою очередь, метафору семьи.

В этом случае, члены общества будут восприниматься как «родственники» (отсюда социальная солидарность, патриотизм, чувство общей Родины), а глава государства (царь, вождь, президент), как глава семейства, отец. Термин «отец» вошел в устойчивые формулы описания первого лица государственной власти - «царь-батюшка». Такой экономический термин как «патернализм» образован от латинского pater, отец, и означает такую политику, когда государство, как отец защищает экономические интересы своих граждан, ограничивая конкуренцию с иностранными производителями в пользу внутренних.

Часть 2. Гендер в психоанализе

Роль пола в психоанализе Фрейда

В психоанализе пол играет важнейшую роль и служит базовой интерпретационной матрицей для объяснения феноменов бессознательного. Фрейд построил свою систему интерпретации и лечения неврозов и психозов на исследовании эротических влечений, лежащих в глубине подсознания. По Фрейду, единственным содержанием подсознания - «оно» - является «эрос» и «танатос», то есть половое влечение и смерть. Влечение отождествляется у Фрейда с жизненной энергией, а «танатос» - с замиранием, неподвижностью, остановкой. Между этими двумя началами разыгрывается нескончаемая драма подсознания, непрерывно порождающая импульсы, желания, поползновения. Эти эротические желания поднимаются на уровень «эго» и чаще всего там блокируются человеческим рацио.

Согласно психоанализу вся человеческая культура - искусство, политика и даже религия - есть ничто иное, как продукт бесконечного обмена импульсами между подсознанием и сознанием. Сознание вытесняет, подавляет определенные эротические импульсы, ставит на их пути цензурные коды. Но эти импульсы продолжают свою работу, и стоит только сознанию отвлечься или временно угаснуть (например, в состоянии гипноза или сна), и они тут же прорываются наружу. В этом смысле Фрейд изучал оговорки, ошибки в бытовой речи, полагая, что они обязаны своим происхождением спонтанному подъему бесконтрольных эротических энергий.

Фрейд считает, что в подсознании эротические желания пребывают в хаотическом состоянии, не знают никаких табу и запретов (как у младенцев). Лишь работа культуры по вытеснению, цензуре и упорядочиванию этих влечений порождает социальные табу и запреты, указывает пути для легитимного оформления одних желаний, и безжалостного подавления и вытеснения других (отсюда социальные запреты на инцест, кровосмешение, гомосексуализм, промискуитет и т.д.).

Фрейд считает, что в основе социальных моделей лежат события глубокой древности, когда в рамках изначальной орды царили правила единоличного владения старшего в роде женщинами всего племени. Сыновья изначального отца, по Фрейду, убили его, съели и распределили между собой женщин племени. В этом следует искать истоки религиозного культа и обоснование мифа о Эдипе. В этого начинается и работа рассудка по обузданию влечений и их упорядочиванию - в сопровождении побочных явлений (репрессии подсознания со стороны сознания, вытеснение, цензура желаний, введение строго рационального и социального кода).

Признание гендеров и социализация половых отношений в форме брака можно рассматривать в этой связи как компромисс между хаотическим, децентрированным эросом подсознания (либидо, влечение) и запретительной стратегией рассудка. В отличие от многих более поздних фрейдистов, особенно фрейдомарксистов, сам Фрейд отнюдь не считал, что целью терапии является освобождение желаний от диктатуры рассудка. Он полагал, что следует проследить траекторию подавленных влечений в том случае, если налицо признаки невротического или психического расстройства, и тем самым перевести скрытую проблему в осознанную самим пациентом. Фрейд не ставил под сомнение правомерность распределения гендерных статусов в обществе и считал классические отношения между мужчинами и женщинами нормативными.

Гендер у Юнга

Карл Юнг существенно расширил понимание сферы бессознательного, включив туда помимо «эроса» и «танатоса» целую серию архетипов. Юнг придал бессознательному коллективное свойство.

В вопросах пола Юнг также внес коррекции в фрейдизм, разработав более сложную и комплексную концепцию гендерных фигур, которыми населено бессознательное. Вместо хаотических импульсов, которыми населено подсознание у Фрейда, бессознательное у Юнга представляет особой несколько архетипических гендерных соотношений, четко структурированных и представляющих собой различные сюжеты отношений полов друг с другом, вполне развитых и самостоятельных. По Юнгу, не рассудок упорядочивает поднимающиеся из области «оно» желания, подавляя одни, и давая частичный выход другим, но сами эти желания изначально обладают особой структурой, объединены в сценарные, ролевые группы.

В коллективном бессознательном царит не хаос, но порядок, это порядок мифа. По Юнгу сам рассудок является результатом индивидуации, то есть перевода содержания бессознательного на уровень сознания - как процесс сложного диалога внутри самого мифа, развертывающегося между отдельными его секторами.

По Юнгу, дешифровка голоса бессознательного, а также и постановка диагноза в клиническом случае не сводится к выяснению подавленных желаний или забытых травм сексуального характера в глубоком детстве, как утверждает классический фрейдизм. Необходимо выяснить у пациента в какую мифологическую или символическую цепочку выстроились структуры его подсознания, а из этого сделать прогноз относительно дальнейших фаз развития болезни, а также указания на то, как с помощью психоаналитических сеансов ситуацию исправить.

Юнг утверждает наличие нескольких принципиальных гендерных сюжетов в бессознательном, каждый из которых может выступать как отдельный сценарий, а может входить в более общий контекст.

Пол и душа

В своей психологии глубин Юнг уточняет гендерные сценарии следующим образом.

Если брать социальный пол - пол персоны - за точку отсчета, то этот пол будет описывать гендер эго, рациональной составляющей человека. По линии гендера персона выстраивает свои отношения с другими персонами. В рамках внешних по отношению к эго связей, этот социальный пол является доминирующим и предопределяет гендерный статус и вложенные в нем роли.

Но на другом уровне эго выстраивает свои отношения с коллективным бессознательным, это - пространство внутреннего мира.

В этом диалоге с коллективным бессознательным существует промежуточная инстанция, которую Юнг называет anima/animus. В ней фиксируется половой архетип души. По Юнгу, у социального мужчины эта промежуточная фигура, в форме которой выступает коллективное бессознательное, наделяется женским полом (anima); а у социальной женщины - мужским (animus). Социальный гендер противоположен полу души и психоаналитическому гендеру.

По социальной линии - персона - человек выстраивает свои отношения с «другими» по линии социального гендера. Но обращенный внутрь, к «оно», к коллективному бессознательному, гендерный образ меняется, и пол души структурируется на контрасте с полом личности. Коллективное бессознательное само по себе андрогинно, подчеркивает Юнг, но гендерный характер социальной личности вызывает сексуализацию души. Таким образом, в каждом человеке до определенной степени восстанавливается андрогинат.

Важно подчеркнуть, что в нормативных случаях anima/animus не полностью отождествляются с эго. Как, в свою очередь, эго не полностью отождествляется с социальной личностью, то есть набором статусов. В обоих случаях, если смотреть извне, у эго есть внутреннее измерение, а глядя из коллективного бессознательного - внешнее, социальное. В истоках оба эти измерения совпадают, так как развертывание социума есть ничто иное, как прямое соответствие процесса индивидуации (то есть перевода содержания коллективного бессознательного в область сознания).

Во всех остальных случаях внутреннее и социальное образуют дихотомию, которая - как и любая социальная или мифологическая дихотомия - прекрасно описывается символизмом полов. Именно это Юнг и стремится подчеркнуть в своей гендерной типологии.

Три образа женщины

Мужчина в гендерной стратегии имеет дело с двумя женскими формами - с социальной женщиной, принадлежащей к обществу, и с психической женщиной, «анимой», душей, «внутреннее женщиной». Внутренняя и внешняя женщина делится в свою очередь на три составляющие - мать, жена, дочь. К каждой из этих женских ипостасей социальный мужчина относится по-разному.

Мать почитается как главный персонаж первичной социализации, вводящий мужчину в жизнь, семью, общество. Мать - кормилица, воспитательница, отчасти посвятительница, передающая базовый для общества культурный код. Материнское отношение к ребенку мужского пола несет на себе огромную социально гендерную нагрузку: родив существо противоположного поля, сама мать сталкивается с явлением «трансцендентного», того, что социально качественно превосходит ее саму. В религиозном контексте это ярко воплощено в христианской традиции. В пострелигиозной философии это точно подметил Ницше в «так говорил Заратустра». «Все в женщине - загадка, и все в женщине имеет одну разгадку: она называется беременностью. Мужчина для женщины средство; целью бывает всегда ребенок» Пусть вашей надеждой будет: "о, если бы мне родить сверхчеловека!». В каждом сыне для матери есть нечто сверхъестественное. И это частично передается мужчине с молоком матери, он усваивает социальную программу иного пола, нежели мать.

Второй социальной фигурой противоположного пола является жена или возлюбленная. В этих отношениях мужчин и женщин развивается наиболее богатая оттенками гендерная жизнь. Любовь, брак, страсть, ревность, разлука - эти темы, связанные с отношениями между мужчиной и женщиной составляют гигантский пласт человеческой культуры.

Третьей социальной фигурой противоположного пола является дочь. К ней у мужчин существует двойная модель отношений - в некоторых культурах рождение дочери воспринимается как неудача, напасть, трагедия. Некоторые архаические племена практиковали даже убийство новорожденных девочек, если их было слишком много, как неполноценных членов общества. С другой стороны, наличие дочери (или дочерей) повышало социальные и экономические возможности мужчины - он мог повысить свой статус через полезный брак и, соответственно, выгодное свойство.

Внутренняя женщина

Все три социальных типа женского пола имеют аналоги в образе анимы во внутреннем мире мужчины. Душа - как персонификация коллективного бессознательного - может выступать трояко.

Как мать она означает, что коллективное бессознательное воспринимается как мягкая, нежная масса, как нечто убаюкивающее, навевающее сон и комфорт, погружающее в сладкие и сытые грезы. Анима-мать в мифе воплощается в образ Великой Богини - земли или воды. Этот образ связан с устойчивостью, мягкостью, массой, комфортом, надежностью и чувством безопасности. Душа как мать оберегает эго от острых углов и проблем коллективного бессознательного. В этом случае бессознательное сильнее эго.

Душа как жена, как возлюбленная - наиболее частый образ кристаллизации внутреннего пола. Здесь эго и душа находятся в столь же широком диапазоне связей и диалектических переживаний, как и в эротических отношениях в социальной реальности. В этом случае эго и бессознательное выступают относительно на равных.

Душа как дочь выражает полный контроль эго над бессознательным. Заботу эго о внутреннем мире и бережное, чуткое и осторожное к нему отношение.

Чаще всего, человек проецирует образ своей анимы на женские фигуры социального мира, и выстраивает с ними систему отношений в резонансе с тем, как развиваются у эго связи с анимой.

Индивидуация и брак

По Юнгу, задача человека - это индивидуация, то есть осуществление перевода содержания коллективного бессознательного на уровень сознания, для полной реализации Selbst, той тотальной «самости», которая охватывала бы и эго и коллективное бессознательное.

Отношения с анимой и есть этапы индивидуации.

Сама же анима призвана постепенно подняться от уровня бессознательного на уровень сознания. Параллельно этим внутренним процессам индивидуации развертываются и социальные отношения мужчины с женщинами. От растворенности в материнском тепле и в коллективном бессознательном, что соответствует первому природу жизни человека в обществе и первому же этапу индивидуации, мужчина переходит ко второму - брачному (в обеих сферах - психической и социальной), а затем к третьему, где развертываются отношения с укрощенной освоенной женской стихией, поставленной под контроль. На всех этапах внутренние процессы проецируются на внешние и развертывается в нормальном случае синхронно и параллельно.

Ценность и значение всему придают только архетипы.

В патологических случаях и социальное и психологическое становление мужчиной может отклониться от этой логики. Анима может оказаться сильнее эго, что ведет к невротическим, а далее к психическим заболеваниям. Патологии могут возникнуть на каждом этапе. Материнское влияние может препятствовать развитию мужского начала в психике и в социальных отношениях, вести к инфантилизму, и к более серьезным патологиям.

Развертывание этих отношений и есть одно из главных содержаний культуры, истории. Во всех случаях речь идет в первую очередь о развертывании процесса индивидуации.

Брак с внутренней женщиной, анимой, предопределяет в основных параметрах генедерную историю мужчины. Представление о душе как о дочери может вести в патологических случаях к педофилии.

Юнг обнаружил наиболее последовательное и детальное описание всех стадий индивидуации мужской души в алхимической традиции.

В ней описывается три периода -

· смерти как растворения (в коллективном бессознательном - «работа в черном»),

· воскресения и брака (с внутренней женщиной - «работа в белом») и

· коронации и достижения высшего светового достоинства (получение алхимического золота, «работа в красном»).

Три образа мужчины

Совершенно симметрично развертывается гендерная стратегия и для женщины.

В социальном пространстве она сталкивается с тремя формами мужского начала - с отцом, мужем (возлюбленным) и сыном.

Отец выступает в форме «высшего начала», носителя авторитета, власти, силы. Он воплощает в себе социум, с его структурами порядка, власти, принуждения, но одновременно, защиты и охраны. Отец в семье играет роль вертикального измерения, в нем сосредоточено упорядочивающая религиозная энергия. Он есть полноценный и активный представитель общества, персона по преимуществу. Социализация по линии отца для девочки есть знакомство с нормативами большого мира, который начинается за пределом семьи. Поведение отца - всегда другое, несколько недоступное, отчужденное, но в то же время указывающее траекторию позднейшей социализации.

Отношения с женихом, мужем, возлюбленным представляет собой объемную и разнообразную тему. Главное в этом, что согласно обычным нормам патриархата женщина, выходя замуж, становится отчасти собственностью мужа, то есть интегрируется в ситуацию, где ее личная реализация мыслится не прямо, но опосредовано - через мужа, семью и т.д.

Отношение к третьей фигуре мужчины - сыну - было рассмотрено выше.

Внутренний мужчина

В отношении анимуса женщин наличествует та же симметрия, как и в случае мужчины. Коллективное бессознательное выступает по отношению к женскому эго либо, как мощный всепоглощающий, сминающий своим авторитетом отец, либо как возлюбленный (муж), либо как сын.

Анимус в виде отца (иногда старика) выражает в себе образ духа, упорядочивающего начала, фиксирующего текучесть и пластичность женского эго. В патологическом случае может наступить одержимость анимусом, что выражается в сухости, блокаде женских свойств психики, полной утрате обаяния и сексуальных перверсиях (в частности, гомоэротизме). Часто женщины мускулиноидного типа, как выяснил Юнг, оказываются жертвами переразвитого анимуса.

Анимус в виде мужа - самый обычный случай. В этом проявляется феномен «женского ума» или «женской интуиции», которые оказываются подчас более точными и верными, нежели самые рациональные расчеты мужчины. Мужская рациональность дублируется женственностью анимы, тогда как гендерная бестолковость женщин компенсируется интеллектуализмом анимуса.

Анимус в виде младенца, ребенка, сына, как правило, соответствует поверхностным типам женщин, глухим к голосу бессознательного. В этом случае проекция сильного женского эго на слабый анимус блокирует его импульсы, стремящиеся к индивидуации.

Женская индивидуация устроена по обратной логике, нежели мужская.

И инициатические институты, которые отвечали бы приоритетно за эту индивидуацию, встречаются в истории гораздо реже, чем мужские. Женская индивидуация как и мужская призвана перевести коллективное бессознательное в сферу сознания, но эта операция больше напоминает не освещение мужским светом женской глубины (как в мужской инициации), но подъем мужского света на поверхность женской ночи.

Так же как и у мужчин, социальная реализация женщины представляет собой проекцию внутренних архетипов, и мужчина воспринимается женщиной лишь как проекция анимуса. Отсюда широко распространенная тема ожидания «сказочного принца», а равно как и многочисленные предания о «неудачном браке» - Синяя Борода, красавица и чудовище и т.д.

Часть 3. Гендер и режимы бессознательного

Мускулиноид: режим диурна (режим дневного)

Типология Жильбера Дюрана, ученика Карла Густава Юнга, в работе «Социология глубин» (или «социологии воображения») еще больше уточняет структуру коллективного бессознательного и позволяет установить соотношения между стратегиями пола в индивидуации и в социальных структурах.

Мужской пол и как социальный гендер и как психический образ анимуса у женщин может быть сведен к общей, социально-психологической или структурной фигуре - к мускулиноиду.

Мускулиноид - это активное начало, волевой импульс, силовое давление. Мускулиноид - это фигура, воплощающая в себе принцип диурна, героический архетип, различающее начало.

В социуме он соответствует мужскому гендеру как образцу, по которому выстраиваются все социальные структуры.

В психическом мире эта же фигура соответствует быстроте, упорядоченности, собранности, растянутой вокруг прямой оси воли, структурированному желанию, стремлению повелевать и организовывать.

Речь не идет об анатомических мужчинах.

Анатомический пол - это малая толика мускулиноидности, далеко не гарантирующая освоения даже части содержания этой фигуры. Мускулиноидность кристаллизуется и усваивается по мере социализации в пространстве мужского гендера, и поэтому является не данностью, но заданием. Отсюда выражение «он стал мужчиной», но мог бы и не стать.

В традиционном обществе «стать мужчиной» означало пройти обряд инициации и получить право жениться, полноценно участвовать в делах сообщества и т.д. Не прошедший инициации «не становился мужчиной» и не был им, с точки зрения гендера.

В отношении рабов, чья гендерная природа часто отрицалась, практиковалась операция кастрации; рабы-евнухи представляют типичную фигуру древних обществ - как пример того, что мужчина может перестать быть мужчиной, утратив, в первую очередь, социальный гендер, а затем уже и соответствующие органы.

Жрецы культа Великой Матери, так называемые «галлусы» («петухи» на латыни) отказывались от мускулиноидности - личной, религиозной, социальной.

В случае юнгианской идеи об анимусе еще более очевидна отвлеченная природа мускулиноида - мускулиноид становится формой женской души, воплощающей в себе свойства, обратные структуре женского эго.

В обоих случаях: и как социальный норматив и как фиксация женской грезы о своей противоположности, спроецированной на коллективное бессознательное, мускулиноид - это вполне конкретный четко конституированный архетип, в огромной степени влияющий на все процессы, протекающие в обществе или в душе человека.

Здесь вполне уместно говорить о «метафизике пола» или о «мужском начале», взятом в качестве самостоятельной категории, которая может находиться в самых разных отношениях с анатомическим и социальным полом.

Мужчина (как мускулиноид) - это

* участник активных агрессивных наступательных этносов,

* жрец солнечно-небесного культа (религия далекого, великого, светлого),

* преобразователь хаоса в порядок (космос),

* жестко отделяющий одно от другого,

* начало, переводящее этнос в народ,

* строитель империи,

* носитель воли к власти

* укрепляющий самотождество и разделяющий объекты внешнего мира,

* творец теллурической культуры,

* преданный логосу и логике.

Эти свойства представляют собой константу социума, культуры, психологии, мифа, религии, политического устройства общества. Так он проявляется, действует, живет и в социальных структурах в женской душе.

Мускулиноид может быть воплощен в следующих видах:

· отца (старца) - таким часто изображают верховного Бога, Ветхого Днями,

· молодого мужчины (архетип Аполлона),

· младенца (изображение бого-младенца свойственны не только христианской религии, но и некоторым политеистическим культурам - младенец Дионис у греков и т.д.).

Феминоид I: мистический ноктюрн

Симметрично мускулиноиду можно выделить фигуру феминоида, то есть фигуру, в которой сосредоточены чистые свойства женского начала.

По Дюрану, можно выделить два типа феминоидов - один связан с мистическим ноктюрном, другой - с драматическим.

Феминоид первого типа связан с мистическим ноктюрном. Этот архетип соответствует Матери или в религии Великой Матери. Известно устойчивое выражение Мать-Земля. Земля, с одной стороны, есть главное свойство того, что дано человеку непосредственно, в виде ощутимых вещей, но с другой, что всегда по своему объему и по свое природе превосходит все то, что дано, уводя сознание в сторону бесконечных новых возможностей. Земля одновременно родная, близкая, и огромная, всеохватывающая, вселенская, мировая.

Точно такими же свойствами обладает мать. Она конкретна и близка, но может внушать священный трепет и ужас своим нежным полновластием, своей заботой или своим безразличием. Через мать ребенка познает мир в его целом и в его конкретике.

Материнский феминоид воплощает в себе следующие свойства:

* мягкость, нега,

* пластичность, гибкость, текучесть,

* сытость, иногда обжорство,

* урожай, плоды земные,

* хтоническая культура,

* расслабленность, спокойствие,

* мир, умиротворение, миротворчество,

* равенство, дружба,

* массы, низшие слои общества,

* миниатюризация, неразчлененность, всеединство, склеивание всего со всем,

* обладание и наличие предметно оформленных вещей.

Он связан с культами земли, воды и Луны, с женскими богинями (кроме богинь мускулиноидов таких, как Афина, Паллада), с ночью, сном и т.д.

Феминиод - это социальная модель и психическая фигура.

В качестве социальной модели она воплощает себе роль женщины в семейных отношениях - деторождение, хозяйство, дом, и в то же время, она соответствует одному из уровней анимы (мужской души).

В этом случае мы еще ярче видим несовпадение таких понятий как гендер, мускулиноид/феминоид или animus/anima представлениям об анатомическом поле. Код материнского феминиода может распространяться

* на отдельные общества с феминоидыми признаками (например, ваны в германской мифологии; много феминоидных черт в славянской, финнской, кельтской культурах),

* на низшие социальные слои (практически любого общества),

* на типы религий или религиозных культов (фракийская Кибела, египетская Исида, каменные бабы евразийских этносов и т.д.),

* на продукты, артефакты и социальные структуры хтонических культур,

* на жизнедеятельность, связанную с производством продуктов питания и материальных благ;

* на одну из возможных форм конфигурации мужской души, анимы.

В таком значении феминоидность намного превышает собственно женский пол, так как может включать в себя роли и занятия, в большинстве обществ, связанных с мужским трудом - производство, экономика в целом, накопление богатств. Кроме того, низшие слои любого общества почти в равной степени состоят из мужчин и женщин, но находятся под знаком ноктюрнической феминоидности.

Сильная структурированность материнской анимы при патологическом развитии может превратить в феминоида и мужчину, формально принадлежащего к мусколиноидному гендеру, в том числе, к элите. Часто падение династий было связано именно с этим. В фигуре последнего русского царя Николая Второго мы сталкиваемся именно с этим случаем. Его мужская царственная диурническая воля была полностью блокирована материнской анимой, склонной к покою, миролюбию и гармонии. Катастрофический результат чего не замедлил сказаться.

Феминоид II: драматический ноктюрн

Другой разновидностью феминоидного начала является форма драматического ноктюрна. Это тоже архетип женственности, но, на этот раз, в отрыве от деторождения, семьи и воспитательных функций. Это женщина - как возлюбленная, любовница, невеста, или, в регистре галантных представлений - Прекрасная Дама.

В этой женской фигуре преобладает претензия на сопоставимость, симметричность мужскому началу. Между феминоидом I и мускулиноидом отношения всегда ассиметричные: либо доминирует мужское, и тогда женское подавляется, перемещаясь на периферию (чистый режим диурна), либо, напротив, женская инстанция полностью подчиняет себе мужское, которое покоряется, смиряется, рассасывается (режим мистического ноктюрна).

Феминоид II это не укрощенная, но и не победившая женственность, от которой мужчина зависит, периодически побеждая ее, а периодически проигрывая.

Феминоид II рассматривается со стороны женственности и ноктюрна, но логично рассмотреть ее и с мужской стороны. Зависящий от женского начала - даже в относительной степени - мужчина не может быть мускулиноидом. Это уже сам по себе феминоид II, отличный от феминоида I тем, что сохраняет часть диурнических свойств, но отличный от режима диурна тем, что пребывает в ритмическом чередовании побед и поражений над женственностью, в то время как чистый героический тип характерен полной свободой и независимостью от всех форм ночи.

Феминод II включает в себя мужчин и женщин, зависящих от брака и влечения к противоположному полу в классическом для большинства обществ формате.

Феминод II представляет собой

• эротический импульс к другому полу, либидо, флирт, кокетство, любовные интриги,

• искусство (особенно музыку, поэзию), утонченность,

• ритм и цикл, история, прогресс,

• вкус к парадоксу, находчивость, легкий нрав,

• активность, подвижность,

• праздник, веселье, смех,

• алкоголь (в средних дозах), легкие наркотики,

• путешествия, перемещения, перемену места жительства,

• отдых и досуг,

• столкновение противоположностей в игровой манере,

• обман, ложь, необязательность, хитрость, коварство.

В религиозной сфере этому типу чаще всего соответствуют богини Любви (Афродита, Диана), божества, склонные менять пол (Гермес греков).

Если феминоиды II в области социума представляют собой разновидность элиты -людей, наслаждающихся жизнью, то в психологической сфере они соответствуют сбалансированной аниме ординарных мужчин, но также и анимусу ординарных женщин. Феминоид II может, выступать и как анима и как анимус, в зависимости от того, какой социальный гендер мы рассматриваем.

Это промежуточное состояние между окончательной и решительной победой диурна или мистического ноктюрна друг над другом, баланс, когда чаша весов постоянно колеблется между одним и другим - не смещаясь радикально ни в одну из сторон. Таким образом, носители драматического ноктюрна в широком смысле представляют собой

* разновидность социального типа элитарных лис (проходимцев, шулеров и спекулянтов) - особенно такой тип становится затребованным в буржуазных обществах,

* область, выделенную обществом для реализации эротических и куртуазных стратегий - брак, легальные формы сожительства, флирт и т.д.

* наиболее широко распространенную модель баланса между мужскими и женскими элементами в человеческой психике.

Являясь архетипом, строго промежуточным между диурном и мистическим ноктюрном, феминоиды II представляют собой обособленный тип, с точки зрения социальной функции, и широко распространенную - преобладающую - модель социальной организации сексуального поведения и психологического баланса между мужскими и женскими элементами психики (как у мужчин, так и женщин).

Гомогенизация и гетерогенизация в структуре гендера

Дюран распределяет три группы мифов по трем обобщающим жестам, сочетающим понятия гетерогенность и гомогенность.

Гетерогенность - разнородность, различие, разделение, отличие.

Гомогенность - однородность, слияние, консолидированность.

Действие, направленное к достижению гомогенности - гомогенизация. К достижению гетерогоенности - гетерогенизация.

Трем режимам и, соответственно, трем гендерным фигурам соответствуют следующие жесты.

Мускулиноид - гетерогенизирующая гомогенизация.

Феминод I - гомогенизирующая гетерогенизация.

Феминод II - гетерогенизирующая гетерогенизация.

Первое означает, что мускулиноид (мужчина как носитель вирильного начала (лат. virilis мужской)) постоянно укрепляет свое внутреннее единство через разделение, привносимое в окружающий мир. Он делает себя однородным и цельным, но раскалывает при этом цельность мира.

Феминоид I (мать) поступает прямо противоположным образом - она жертвует своей целостностью, расщепляет себя на множество забот, трудов, переживаний и соучастий, ради того, чтобы объединить вещи мира (включая детей) в единую ткань. Отсюда фигуры греческих парок и скандинавских норн, ткущих пряжу мира, человеческие тела и природные предметы.

И, наконец, феминоид II (пара любовников) разделяют мир вокруг, и разделяют сами себя (частично перетекая в другого), но никогда не до конца, так, что парадоксальным образом, они одновременно и связывают одно с другим (но снова не окончательно).

Фрейд-Юнг-Дюран

Психоанализ проделал огромную работу. Построенная на психоанализе социология глубин от Фрейда до Дюрана конкретизировала структуры бессознательного и выяснила качества заложенных в нем половых архетипов.

Интуиция Фрейда, описавшего саму двойственную топику антропологии и населившего подсознание подавленными эротическими импульсами, получила новое содержание у Юнга, выстроившего конструкцию психоаналитической структуры внутреннего мира человека с половыми архетипами, связанными в сюжеты, образы и темы. К этому Жильбер Дюран добавил фундаментально новаторскую модель выделения в бессознательном (уже по-юнгиански понятому) трех режимов.

Сочетание этой конструкции с выводами Леви-Стросса и Мирчи Элиаде относительно гендерных соответствий и социальных позиций в архаических обществах и в мифологических системах создает монументальное основание для нового понимания гендера в социологии современных обществ, так как в этих обществах принципиально нет ничего нового, ничего из того, что бы отсутствовало в корневых моделях социума - с инициацией, религией, жестким кодификациям бодрствования и сновидений на основании единой мифологической модели.

Мускулиноидность, феминоидность I и II, баланс между социальным гендером и полом души, три типичные фигуры мужчин и женщин во вне и внутри человека - все это константы любого общества, любой социальной структуры, любого человеческого существа. Поэтому применительно к гендерной проблематике - как и во всех предшествующих случаях (идеологии, этнос, политика, религия) - данная методология демонстрирует свою состоятельность, продуктивность и огромный гносеологический потенциал.

Часть 4. Трансформации семьи и гендерных стратегий в исторической синтагме

Синтамгма (др.-греч. уэнфбгмб, букв. «сопорядок», от др.-греч. уэн «с» и др.-греч. фЬгмб «порядок») -- многозначный термин, переводящийся как классификация, систематизация; компоновка, расстановка.

Теперь рассмотрим трансформацию генедерных отношений в исторической синтагме Премодерн-Модерн-Постмодерн.

В этой синтагме именно семья остается наиболее архаичным институтом и менее всего меняться с изменением религиозных структур, правящих идеологий и доминирующих социальных архетипов.

Институт семьи пережил самые фундаментальные социальные трансформации и сохранился в основных своих чертах даже в Модерне и Постмодерне, несмотря на многочисленные проекты по его упразднению (общность жен, провозглашаемая многими коммунистами или полный индивидуализм, отстаиваемый современными левыми либералами).

Проблема патриархат/матриархата

Эволюция гендера в истории обществ.

Структура архаического общества (как и любого общества вообще) определяется динамикой взаимодействия режимов бессознательного. Все аспекты, относящиеся к власти, управлению, упорядочиванию социума, относятся исключительно к режиму диурна - это и организация социальной структуры, и инициация, и религия, и разметка пространства, и иерархии власти, и обмен женщинами. Гендерным выражением диурна является фигура мускулиноида - и в социальном, и в психологическом смыслах.

Поэтому, в частности, власть и мужчина (как мускулиноид) понятия социально тождественные. Понятие гендера как социального, - и шире, символического, мифологического пола, - разрывая наивную денотацию половой анатомии с представлением о поле в широком смысле все расставляет по свои местам.

Мужчина есть мужчина по соучастию в мужском начале, то есть в той мере, в какой он является сопричастным к фигуре мускулиноида. Анатомические признаки лишь указывают на вероятность такого соучастия, но не являются ни в коей мере достаточным основанием для однозначного утверждения.

Мускулиноидность как свойство рождается из коннотативных связей в структуре языка и общества. Точно также дело обстоит с соотношением анатомической женственности и феминоидностью. Специфика физиологии указывает на вероятность связи с феминоидностью, не более того. Анатомический пол - это креод, намечающий траекторию дальнейшей фиксации в гендере, но отнюдь не гарантирующий этой фиксации и тем более не совпадающий с ней. (креод -- Genetics: chreod (структурно устойчивый путь развития живых систем. Понятие К. введено К. Уоддингтоном (1940)))

Власть - то свойство мускулиноида, всегда и во всех общества.

Социум всегда так и ли иначе выстроен вдоль вертикальной оси власти, всегда разделен на элиту - и массу. Элита более мускулиноидна, чем массы. Принадлежность к элите есть причастность к стихии господства. Но элита также имеет гендерный дифференциал - есть цари и царицы (а также царицы-матери, принцессы, княгини и т.д.), есть жрецы и жрицы. Из этого вытекает пара дихотомий: гендер внутри элиты и гендерное деление на элиту и массу. Элита - мужская, масса - женская. Но в элите есть женщины, а в массе - мужчины.

Очевидно, что женщина элиты более мускулиноидна (по определению принадлежности к элите), нежели женщина массы (которая более феминоидна). И в некоторых случаях она может быть более мускулиноидна, нежели мужчина масс (по определению имеющий феминоидные черты).

В мифе существует устойчивый тип элитарных женщин-воительниц (валькирии - у скандинавов), которые в отношении мужчин простолюдинов выступают в образе мужского начала. Такова, в частности, Брунгильда, убивающая своих женихов, которые пытаются овладеть ей. Или индийский миф о богине Кали (воительница), которая превращает прикоснувшихся к ней мужчин в женщин.

Мускулиноид есть тот, то социализует. Феминоид - тот, кого социализуют. Социализация есть накладывание на все аспекты социума патриархального начала. Но в отношении механизма этого накладывания существует два сценария: мужчина в ходе патриархальной социализации учится укреплять мускулиноидную природу как свое внутреннее содержание и расширять ее, а женщина учится ограничивать феминоидную природу в пользу адаптации к поставленным извне рамкам. Мужчины, социализируясь, учатся властвовать, женщины - подчиняться.