Смерть и бессмертие: история и современность

Кармические переживания подразделяются на две категории в зависимости от связанных с ними эмоций. Некоторые из них отображают позитивные связи с другими людьми - крепкую дружбу, страстную любовь, духовное партнерство, отношения учителя и ученика, кровные связи, бесконечную преданность, необычное взаимопонимание, взаимовыгодный и взаимоподдерживающий обмен. Чаще, однако, они связаны с драматическими отрицательными эмоциями. Переживания такого рода вовлекают людей в различные ситуации прошлой жизни, связанные с физической болью и агонией, смертельной агрессией, нечеловеческим страхом, горечью и ненавистью, патологической ревностью, неутолимой жаждой мести, чудовищным вожделением, страшной жадностью и алчность».

Кроме того, С. Гроф указывает в своих трудах, что «в соответствии с представлениями многих мистических систем разных времен переживания, связанные с различными драгоценными камнями и металлами, в особенности с алмазами и золотом, соответствуют высокодуховным состояниям, характеризующимся абсолютной чистотой, устойчивостью и особым сиянием. Эти образы часто появляются в связи с архетипическими видениями Рая, небес или небесных городов. Известная беседа Олдоса Хаксли «Переживания визионера», в которой он спрашивает, почему драгоценные камни драгоценны, хорошо выражает эту сторону дела. Его ответ состоит в том, что ценность, которую мы приписываем драгоценным камням и металлам, основана на том факте, что они являются суррогатами мистических переживаний. Для повседневного сознания они представляют собой наиболее полное возможное приближение к определенным эмпирическим характеристикам визионерских состояний. Эмпирическое отождествление с неорганической материей часто сопровождается прозрениями философской, мифологической, религиозной или мистической природы. Соответствие между переживаниями неорганического мира и духовными состояниями может привести к совершенно новому пониманию анимизма и пантеизма, средневековой алхимии, гомеопатии, учений о четырех или пяти элементах, содержащихся в греческой философии, китайской медицине и тантрических рукописях, а также многих других древних и восточных учениях».

Безусловно, каждому из нас так или иначе приходится задумываться о том, что же в действительности происходит с человеком после смерти. Доктор Майкл Ньютон, провел многочисленные научные исследования. На основе которых и создал книгу «Путешествия Души». Важно отметить тот факт, что сразу же после ее выхода в свет она стала мировым бестселлером. Благодаря исследованию доктора Ньютона, широкому кругу людей впервые стала доступна достоверная, подробная научная информация о том, что происходит с человеком после смерти. То, что в ней описывается, окончательно снимает завесу тайны с самого загадочного процесса, который ожидает каждого человека. Выполненное Ньютоном исследование и опубликованные впоследствии результаты, помогают взглянуть на смерть более оптимистично - как на возможность чудесного перехода в другую, полную свободы и духовных переживаний жизнь. Труд М. Ньютона представляет собой результат научно обоснованных исследований, проведенных одним из лучших гипнотерапевтов нашего времени. Книга построена в виде диалогов с пациентами, которых доктор М. Ньютон своими собственными методами регрессивного гипноза вводил в сверх сознательное состояние, во время которого они вспоминали то, что происходило с ними между физическими воплощениями. Их удивительные и часто неожиданные ответы стали откровением даже для самого автора книги.

Исследование греческого психотерапевта Такиса Евдокаса - это, фактически, изучение феномена «смерти» с точки зрения представлений современной науки о структуре сознания и физиологии мозга. Автор приводит, как доводы, подтверждающие факт возможности внетелесного существования, так и аргументы ученых-скептиков, объясняющих околосмертные переживания нерегистрируемой деятельностью мозга. Ученые уже давно задаются рядом вопросов, относительно феномена «смерти»: что происходит в последний момент перед смертью? Что человек переживает после этого? Существует ли на самом деле «другой мир»?

Доктор Т. Евдокас предпринял попытку найти ответы на вопросы, связанные со смертью, на основании обширных научных знаний в области психологии и психиатрии. По мнению Т. Евдокаса, - «изучение околосмертных и внетелесных переживаний показывает нам, чем смерть является на самом деле - великой иллюзией».

В свою очередь Мигене Гонсалес-Уипплер удалось объединить эмпирический мир науки с бесплотным миром Духа и представить поразительные, но в то же время убедительные научные доказательства, а также свидетельства очевидцев, подтверждающие факт продолжения существования нашей индивидуальности после смерти физического тела.

М. Гонсалес-Уипплер отмечает в своей работе следующее: «Нелегко сохранять беспристрастность при изучении такого субъективного вопроса, как существование личности после смерти, однако я попыталась представить всю собранную информацию максимально непредвзято. Различные исследования и научные открытия, упомянутые в книге, сохраняют свою актуальность и значимость и могут быть легко проверены недоверчивым читателем. Я не стремлюсь предложить некий свод непреложных истин о том, что касается жизни после смерти. Рассмотрение столь неоднозначной темы практически не дает возможности настаивать на создании единственно правильной системы взглядов. Я лишь попыталась всесторонне изучить этот вопрос с помощью научных данных, большинство из которых известно каждому еще с начальной школы, а также наиболее распространенных мистических и духовных верований».

Доктор С. Гроф считает, что «воспоминания о прошлых жизнях являются подлинными феноменами sui generis и что они имеют важные последствия для психологии и психотерапии из-за их эвристических и терапевтических возможностей. Подтверждают эти предположения следующие открытия:

- эти переживания не только ощущаются как необычайно достоверные, они зачастую способствуют доступу к точным сведениям об исторических периодах, культурах и событиях, которые индивиды не могли бы получить обычным путем.

- в некоторых случаях точность этих воспоминаний может быть подтверждена объективно, иногда с невероятными подробностями.

- воспоминания прошлых жизней иногда участвуют в развитии патологии при различных эмоциональных, психосоматических и межличностных затруднениях, которые нельзя объяснить на основании теперешней биографии.

- они обладают великими целительными возможностями, более сильными, чем воспоминания о жизни теперешней.

- они часто связаны с чрезвычайно значимыми синхронностями».

1.3 Смерть и бессмертие с точки зрения классической психологии

С развитием большого количества школ и течений в психологии осложнялась единая трактовка понятия смерти. К тому же, оказалось, что смерть не так сложна, как о ней говорили, - она гораздо сложнее.

Проблеме осмысления смерти значительное внимание уделили в своих работах основатели и сторонники психоанализа: Зигмунд Фрейд, Карл Юнг и Эрих Фромм.

Зигмунд Фрейд, пытаясь разобраться с влечениями человека, разделил их на «либидо», или «влечение к жизни» и «мортидо», или «влечение к смерти». По Фрейду, влечение к смерти - это присущие индивиду бессознательные тенденции к саморазрушению и возвращению в неорганическое состояние. Однако наше подсознание не способно вообразить реальный конец собственной жизни, и, если эта жизнь должна окончиться, то конец ее связывается с вмешательством злых сил извне. Другими словами, немыслима смерть от естественных причин или от старости, мы можем оказаться только убитыми. Поэтому смерть часто ассоциируется с пугающим действием, чьим-то злым влиянием.

Зигмунд Фрейд не раз заявлял о своей уверенности в том, что «В бессознательном каждый убежден в своем бессмертии. Более того, свою смерть невозможно представить даже осознанно. Получается, что, пытаясь это сделать, мы все-таки присутствуем как зрители».

Стоит отметить, что Макс Шур, бывший личным врачом Зигмунда Фрейда, в своей книге о нем, приводит такие строки: «Именно Фрейд «пробудил мир от сна», пролив свет на доселе скрытые стороны нашей подсознательной жизни, развенчав вековые мечты о бессмертии и выявив нашу неспособность постичь собственную смерть».

По мнению известного психоаналитика Эриха Фромма, избавление от страха перед смертью равносильно избавлению от собственного разума. К тому же человек способен воспринимать не только прямую угрозу жизни, но и косвенную, выраженную в любой доступной форме. Услышав слова «Здесь повышена радиация» или «У меня бомба», человек, по убеждению Фромма, испытывает панический ужас, хотя его сенсорная система не сигнализирует об опасности. Э. Фромм указывает на следующую деталь: среди психологических аспектов восприятия смерти нельзя не отметить, что свидетели смертельных происшествий часто бывают потрясены гораздо больше, чем сами подвергшиеся смертельной опасности. Можно сказать, что по сути дела, Эрих Фромм в своих исследованиях пытался в какой-то мере уточнить фрейдовскую концепцию смерти.

Для нас, учитывая постановку проблемы исследования, представляет особый интерес книга Эриха Фромма, которая, как мы считаем, никогда не утратит своей актуальности, ведь в ней известный ученый и признанный специалист задается крайне актуальными вопросами, и среди них, к примеру, такой: что важнее, - обладание предметами материальной культуры или осмысленное бытие, когда человек осознает и наслаждается каждым мигом быстротекущей жизни? Кроме того, в указанной работе Фромм предельно ясно и подробно исследует причины формирования отношений по принципу «ты мне - я тебе» и наглядно демонстрирует, к чему это, в конечном итоге, приводит.

А потому, в рамках проводимого исследования, будет вполне уместно и методологически верно привести цитату из книги Эриха Фромма «Иметь или быть?», где в разделе под названием «Страх смерти - утверждение жизни» он рассуждает о преодолении страха смерти: «Страх утратить свою собственность - это неизбежное следствие чувства безопасности, которое зиждется на том, чем мы обладаем. Мне бы хотелось развить эту мысль несколько подробнее. Вполне возможно и не связывать себя с собственностью и, таким образом, не бояться потерять ее. А что же можно сказать о страхе потерять саму жизнь - о страхе смерти?

Разве это удел лишь стариков и больных? Или же страх смерти испытывают все? Преследует ли нас в течение всей жизни мысль, что нам суждено умереть? И не становится ли страх смерти лишь более сильным и более осознанным по мере того, как мы приближаемся к концу жизни в силу возраста или болезни?

Психоаналитикам следовало бы провести широкие систематические исследования этого феномена, начиная с детского возраста и до глубокой старости, проанализировать как бессознательные, так и осознанные проявления страха смерти. Такие исследования не следует ограничивать анализом отдельных случаев: нужно было бы изучить большие группы, используя существующие методы социопсихоанализа. А поскольку таких исследований сейчас нет, придется нам сделать хотя бы предварительные выводы, основанные на целом ряде разрозненных данных».

Кроме того, обращаясь к трудам философов древности и духовным учителям человечества, Эрих Фромм, рассуждает об отрицании смерти и жажде бессмертия: «Возможно, самым существенным фактом является глубоко укоренившаяся жажда бессмертия, которая проявляется во многих ритуалах и верованиях, направленных на сохранение человеческой плоти. С другой стороны, современная сугубо американская форма отрицания смерти посредством «приукрашивания» тела свидетельствует и о подавлении страха смерти просто-напросто камуфляжем.

«Есть только один способ, - как учат Будда, Иисус, стоики и Майстер Экхарт - действительно преодолеть страх смерти, - это не цепляться за жизнь, не относиться к жизни как к собственности. Страх смерти - это, в сущности, не совсем то, что нам кажется, это не страх, что жизнь прекратится. Как говорил Эпикур, смерть не имеет к нам никакого отношения, ибо «когда мы есть, то смерти еще нет, а когда смерть наступает, то нас уже нет» (Диоген Лаэртий). Можно, конечно, бояться страданий и боли, которые, бывает, предшествуют смерти, но этот страх отличен от страха смерти. Хотя в таком случае страх смерти мог бы показаться иррациональным, дело обстоит иначе, если относиться к жизни как к собственности. И тогда этот страх перестает быть страхом смерти, это - страх потерять то, что я имею: свое тело, свое «я», свою собственность и свою идентичность; это - страх «потерять себя», столкнуться с бездной, имя которой - небытие. Поскольку мы руководствуемся в жизни принципом обладания, мы должны бояться смерти. И никакое рациональное объяснение не в силах избавить нас от этого страха. Однако даже в смертный час он может быть ослаблен, если воскресить чувство привязанности к жизни, откликнуться на любовь окружающих ответным порывом любви. Исчезновение страха смерти начинается не с подготовки к смерти, а с постоянных усилий уменьшить начало обладания и увеличить начало бытия. Как говорил Спиноза, мудрый думает о жизни, а не о смерти».

Советы о том, как умереть, - это фактически советы о том, как жить. И чем в большей мере мы освободимся от жажды наживы во всех ее формах и особенно от приверженности к своему «я», тем слабее будет страх смерти: ведь тогда нам нечего терять».

В свою очередь, Карл Юнг утверждает, что идея бессмертия заложена в «коллективном бессознательном» человечества, и обрела своё выражение в архаических мифах, тем самым объяснив сходство, иногда тождество между мифологическими мотивами и символами у народов, не имевших прямых контактов друг с другом. С мифологических времён через религию, метафизику, философию идея бессмертия дошла до техногенной современности и начинает будоражить умы ученых.

«При том, что невозможно найти удовлетворительных доказательств бессмертия души и продолжения жизни после смерти, существуют явления, которые заставляют об этом задумываться», - так Юнг очертил свою позицию относительно проблемы бессмертия человека.

Карл Густав Юнг подчеркивает удивительную двойственность переживания смерти, когда мы воспринимаем ее рационально, «она кажется катастрофой, некой жесткой и безжалостной силой, отнимающей у человека жизнь». Когда же мы переживаем ее с «точки зрения души» смерть «кажется событием радостным, словно некая свадьба... душа как бы обретает свою недостающую половину, она достигает полноты...».

Доктор философских наук В.В. Минеев в своем исследовании отметил, что «в отличие от Фрейда, называя смерть «целью» жизни и ссылаясь на консенсус религий, Юнг имеет в виду не физический закон, а придающую смысл нашему существованию подготовку к новой жизни, морально-психологическую значимость «умирания с жизнью». Идеи К.Г. Юнга оказали влияние на Э. Кюблер-Росс. Ее теория примирения умирающего с неизбежностью конца также подвергается суровой критике со стороны ведущих танатологов - Э. Шнайдмана, Р. Кастенбаума, Дж.Бёнелла и др. Принцип же «бессознательного бессмертия», более плодотворный, чем теория инстинктов, взят на вооружение Дж. Рейнголдом, М. Селигмэном, Дж. МакКарти, Р. Лифтоном, А. Дж. Левином и другими авторами, затрагивающими тему страха смерти».

В философской концепции человека С.Л. Рубинштейна также уделяется внимание вопросам человеческой жизни, смерти и бессмертия. Необходимо отметить, что Рубинштейн принадлежит к числу тех немногих отечественных ученых советского периода, в творчестве которого экзистенциально-гуманистическая проблематики имеет прочные основания. Можно сказать даже больше: если в отношении большинства других известных советских психологов правомерно говорить лишь об открытости их концепций к проблематике, характерной для гуманистической психологии, то у Рубинштейна она органично вплетена в его представления о субъекте, определяя содержание и конечный смысл разработанного им субъектно-деятельностного подхода к изучению психических явлений и человеческой жизни.

С.Л. Рубинштейн ставит эти проблемы уже в самом начале своей научной деятельности, когда в ранних опубликованных статьях и рукописях пишет о необходимости сохранить реального субъекта из плоти и крови, обретающего право на свое бытие и человечность жизни, и делает их центром внимания в последние годы жизни, когда в дневниковых записях заявляет о своем желании и готовности реализовать, наконец, самое главное для себя - написать книгу сердца, его сердца, книгу «о человеке, о жизни, о человеческих отношениях, книгу о человеческом счастье, книгу… о больших внутренних движениях», что представлялось ему «еще несравненно важнее». Его последняя и, к сожалению, не завершенная при жизни книга «Человек и мир», которая родилась, по его словам, «в трудное время как плод мужества и силы», - это глубокие, хотя и не всегда развернутые мысли и размышления о человеке, о его месте в мире, о бытии, о жизни и смерти, этике, смысле жизни. красоте, любви и т.д. Она содержит отрефлексированные суждения о тех феноменах личности и сторонах человеческой жизни, которые представляют преимущественный интерес и предмет исследования гуманистической психологии, возникшей в западном, прежде всего американском обществе, в конце 50-х и начале 60-х годов прошлого столетия, включая и то новейшее ее ответвление, которое в самом конце получило название позитивной психологии.

С точки зрения Рубинштейна, смысл жизни представляет собой такое ценностно-эмоциональное образование личности, которое проявляется не только в принятии одних ценностей и отрицании других. Эта составляющая внутреннего мира отражена в саморазвитии, самореализации личностных качеств субъекта, ищущего и находящего высший, «запредельный» смысл своего бытия.

Неклассика понимает переход как кризис, границу жизни, определяющую стадиальность, этапность, периодичность, выводящих ученых к необходимости анализа структурных связей «внутри» единого целого, опосредующих переход и изменяющихся в его процессе. Здесь «работает» философский закон отрицания, представленный в работах С.Л. Рубинштейна, определяющий причины перехода на новую ступень развития, вследствие чего предыдущая ступень становится небытием (отрицание себя «вчерашнего», ушедшего в небытие, ради себя «сегодняшнего»). Тогда жизнь - это совокупность ситуаций, в которых происходит самоотрицание, выводящее человека к переходу в противоположность (смерть).

Говоря про личностный смысл смерти, мы тем самым задаем вопрос об интенциональном контексте, в котором мы воспринимаем это явление. Две основных характеристики смысла любого явления - это его контекстуальность и интенциональность. Смысл смерти зависит от того, в каком контексте мы воспринимаем смерть, и наоборот, смысл жизни зависит от того, в каком контексте мы воспринимаем жизнь; при этом смерть является едва ли не самым важным контекстом осмысления жизни. Интенциональность подразумевает, что мы относимся к явлению не просто как к некоторому тексту, структуре статичных связей, а рассматриваем его в движении, в какой-то направленности, в системе следствий, причин и т. д. По отношению к проблеме смерти это вопрос о том, какие следствия для жизни имеет смерть, точнее, её осознание, осмысление. Есть смерть как медицинский факт, есть смерть как знание, и есть смерть как понимание, как смысл, как психологический факт, не сводящийся к знанию.

2. Анализ акутальных вопросов современной духовно-ориентированной психологии сквозь призму науки

2.1 Изучение околосмертного опыта, переосмысление ценностей жизни

Безусловен тот факт, что, прежде всего, любой исследователь феномена околосмертного опыта (ОСО), изначально задается массой актуальных вопросов, а именно: как часто такие явления происходят в действительности? Если взять сто случаев клинической смерти подряд, сколько переживших подобный опыт пациентов рассказали бы о переживаниях околосмертного состояния? Имеет ли значение и существенное влияние на переживания такого опыта то, каким образом человек приближается к смерти?

Как отмечает Кеннет Ринг, «большинство людей ничего не помнят из околосмертного опыта, но очень высокий процент претендующих на сознательное вспоминание сообщает о переживаниях, которые соответствуют - по крайней мере, частично - рассмотренному первоначальному околосмертному опыту. В отдельных случаях сообщается о идиосинкратических переживаниях, обычно имеющих галлюцинаторный характер; небольшую долю случаев составляют негативные переживания. Каким бы образом человек ни приблизился к смерти, но если ОСО начинает развертываться, то по своей сущности он неизменен и имеет описанную форму. Кроме того, исследования ОСО, связанного с суицидом, показали, что и эти переживания, как правило, соответствуют первичному паттерну».

Важно указать на такую деталь как концентрация внимания исследователей околосмертного опыта (на протяжении трех последних десятилетий) на трансформативном воздействии ОСО. Говоря более простым языком, - исследователи во всем многообразии и многоаспектности проблемного поля, формирующегося вокруг феномена ОСО, активней всего интересуются теми изменениями (в том числе ценностными переориентациями), которые происходят в сознании людей, переживших испытавших околосмертный опыт.

В этой связи, уместно будет процитировать результаты исследований К. Ринга, который замечает следующие важные детали: «В последние годы в исследованиях околосмертного опыта большое внимание уделяется эффектам его последействия, при этом обнаруживается значительное единодушие в отношении целого ряда любопытных деталей. Прежде всего, оказывается, что насколько сам околосмертный опыт придерживается единого паттерна трансцендентных элементов, настолько он обладает и единым рисунком эффектов последействия. Кроме того, этот паттерн изменений имеет тенденцию к такой высокой позитивности и специфичности действия, что его можно интерпретировать как проявление общего пробуждения высших человеческих возможностей».

Профессор К. Ринг также приводит результаты собственного исследования, чтобы заложить основы изучения возможного эволюционного значения этих явлений. Им были рассмотрены три категории эффектов последствий переживания людьми околосмертного опыта:

- изменения в «я»-концепции и личностных ценностях;

- изменения в религиозной и духовной ориентации

- изменения в психическом осознании.

Доктор К. Ринг дает следующий психологический портрет на основе проведенного им исследования: «Во-первых, что касается сферы личностных ценностей, то люди выходят из этого опыта с возросшим пониманием ценности жизни, причем часто это характеризуется не только большей отзывчивостью на ее естественную красоту, но и ярко выраженной тенденцией чутко внимать настоящему мгновенью. Исчезает недовольство прошлым, как и озабоченность будущим. В результате люди могут более полно открыться навстречу жизни, происходящей здесь и сейчас, в настоящий момент, так что повышенное внимание к окружающему и свежесть восприятия становятся для них естественными. Они также в большей степени ценят самих себя, обладают большим чувством собственного достоинства вообще. В большинстве случаев это совсем не означает «раздувания» «эго», а скорее подразумевает, что они становятся способными к своего рода принятию себя такими, каковы они есть. Иногда это приписывается чувству самоутверждения, полученному «от Света».

По наблюдениям доктора Кеннета Ринга, «…одним из наиболее очевидных изменений, следующих за околосмертным опытом, является увеличение заботы о благе других. Это очень широкая и важная сфера, включающая множество различных аспектов. В целом это - возрастание чувства терпимости, сострадания к другим, и в особенности возрастание способности проявлять любовь. Действительно, после околосмертного опыта люди придают особое значение всеобщей любви как первой ценности в жизни. Кроме того, они испытывают более сильное желание помогать другим, становятся более проницательными в отношении человеческих проблем и более понимающими других людей. Кроме всего прочего, пережившим околосмертный опыт людям, свойственно безусловное принятие других, и вероятно, потому, что они, таким образом, приняли себя. В каком-то смысле можно было бы увидеть во всех этих изменениях возросшее признание ценности других - еще одну грань всеобщего принятия и признания, усиливающегося благодаря околосмертному опыту. Среди остальных ценностей наблюдается ясный и последовательный спад. Например, уменьшается важность материальных благ, успеха ради успеха, необходимости производить нужное впечатление. Таким образом, можно заключить, что усиливаются те ценности, которые ориентированы на людей, в то время как заботы о материальных благах, о материальных аспектах бытия в целом, - значительно уменьшаются».

По нашему убеждению, здесь целесообразно будет отметить следующую важную деталь относительно умозаключений по итогам многочисленных исследований профессора К. Ринга: в общем и целом, данный специалист придерживается взгляда на то, что такое качество людей как религиозность, абсолютно не имеет ни малейшего влияния на возможность наступления околосмертного переживания, или же на его содержательные характеристики.

Такие выводы мы можем сделать на основе анализа нескольких работ К. Ринга, в которых он указывает, что «…люди, пережившие околосмертные состояния, склонны описывать себя более духовными, но при этом необязательно более религиозными. Под этим подразумевается, что они пережили глубокие внутренние изменения в своем духовном самосознании, которые, однако, не сделали их более религиозными во внешнем поведении. Они признаются, например, что чувствуют себя гораздо ближе к Богу, чем прежде, но вместе с тем зачастую придают формальным, внешним аспектам религиозного богослужения небольшое значение. Они также больше верят в «жизнь после смерти» и разделяют убеждение, что не только не будет нескольких форм посмертного существования, но будет Свет для каждого умершего, независимо от чьей-либо веры (или отсутствия таковой) в загробную жизнь. Часто выражается большая открытость к идее реинкарнации. Наконец, околосмертный опыт приводит людей к вере в идею, известную исследователям в области сравнительного религиоведения как «трансцендентное единство религий» и означающую, что в основе всех величайших мировых религиозных традиций лежит единственное и общее для всех трансцендентное видение Божества».

Существуют и другие исследования, результаты которых (Greyson, 1983; Kohr,1982), подтверждают гипотезу профессора Университета Коннектикута К. Ринга о том, что переживание околосмертного опыта является сильнейшим толчком к повышению психической чувствительности и ускорения духовного развития.

Исследователи данной проблемы отмечают, что таким людям в значительной степени свойственны переживания, связанные с телепатией и ясновидением, предсказаниями (в том числе и во время сновидений), осознанием синхронностей и внетелесным опытом, и вообще большая чувствительность к тому, что парапсихологи называют «пси-благоприятные состояния сознания» (имеются в виду психологические состояния, способствующие возникновению различного рода парапсихических феноменов).

На Западе одним из первых, кто открыто заговорил о своих исследованиях феномена «околосмертного опыта» и факта выхода Души из тела, был американский врач, профессор Р. Моуди, книги которого («Жизнь после Смерти» и «Жизнь после жизни») после 90-х годов XX-го века появились в России и стали бестселлерами. В них приводились сообщения от более чем двух сотен человек, свидетельствовавших об их «посмертной» жизни, однако реального научного объяснения самого феномена не было.

В свою очередь, ученик профессора Моуди и его последователь доктор Брюс Грейсон (один из наиболее выдающихся экспертов в этой области) вместе со своими сотрудниками разработал для взаимодействия с другими исследователями данного феномена жесткие критерии (своего рода шкала), по которым переживаемые человеком состояния оценивались на соответствие «околосмертному опыту».

В рамках проводимого исследования нельзя не отметить заслуги швейцарского врача Элизабет Кюблер-Росс (1926-2004), которая долгие годы проработала во многих больницах и университетах Соединенных Штатов Америки, достигла в области исследования смерти большой известности. Более того, подготовленные доктором Кюблер-Росс исследования, стали образцовыми учебниками для врачей и медицинских сестер на ее новой родине. Ею восхищались и ее почитали, и нельзя было найти в мире ни одного такого второго ученого, который получил бы столько почетных докторских мантий в награду за свои достижения.

Много сотен часов она провела около постелей смертельно больных и описала их поведение, создав теорию о пяти стадиях умирания. Пока она лишь фиксировала и публиковала все, что ее пациенты переживали до того момента, когда констатировалась смерть, Элизабет находила одобрение у коллег. Но когда доктор Кюблер-Росс стала читать доклады и давать интервью, описывая внетелесные переживания, известные ей по рассказам умирающих, которые она и сама могла подтвердить благодаря собственному подобному опыту, когда она отказалась рассматривать происходящее только как галлюцинации, многие коллеги отвернулись от нее и объявили швейцарского ученого «сумасшедшей».

Как отмечает в одном из своих трудов Э. Кюблер-Росс, - «Околосмертные переживания почти идентичны рождению - рождению в другое существование. Это достаточно легко доказуемо. Такие люди (пережившие околосмертный опыт) понимают, что внетелесное переживание является очень приятным и радостным событием. Маленькие девочки, которые после лечения рака потеряли свои волосы, первым делом говорили мне после подобных переживаний: «У меня опять были мои красивые кудри». Женщины, которым ампутировали грудь, снова чувствовали ее. Они вновь были полноценны. Они были совершенны. Мои пациенты с рассеянным склерозом, которые могли передвигаться только в инвалидном кресле и имели проблемы с речью, восклицали, чувствуя себя счастливыми после своего возвращения из предсмертного переживания: «Доктор Росс, я опять мог танцевать». Речь идет о тысячах инвалидов, которые, наконец, вновь могли танцевать».

В своей книге доктор Кюблер-Росс приводит крайне важную для нашего исследования историю переживания околосмертного опыта, о которой ей поведал мужчина, попавший под колеса автомобиля, и выживший после проведения реанимационных мероприятий в больнице: «Когда он увидел приближавшийся грузовик, то не нашел в себе силы отползти в сторону, и машина его переехала. В тот же самый момент, он очутился в паре метров от места происшествия и увидел свое тело, лежащее посреди дороги. И в этот же миг перед ним появилась его семья. Они были окружены сиянием и мужчина почувствовал невероятную любовь. С радостными улыбками на лицах они бросились друг к другу. Общение происходило с помощью передачи мысли. Они поделились с ним своей радостью от того, что теперь они вновь вместе. Бездомный не мог сказать нам, как долго продолжалась встреча с членами его семьи. Но он был так потрясен их здоровьем, красотой, сиянием, полным принятием своего настоящего положения и их безусловной любовью, что решил не идти с ними вместе, а вернуться, чтобы поделиться с миром этим переживанием и постараться изменить свою жизнь. Затем он вновь увидел себя на месте несчастного случая и наблюдал, как водитель укладывает его тяжело раненное тело в грузовик, как, наконец, с большим шумом прибывает машина скорой помощи, а затем его транспортируют в больницу, где укладывают на кушетку. Там он находился в реанимации, когда, наконец, вернулся в свое тело. Мужчина тут же покинул отделение. Он почувствовал себя исцеленным и был внутренне убежден, что не умрет до тех пор, пока не поделится своим переживанием как можно с большим количеством людей». Таким образом, становится понятно, что у людей, получивших околосмертный опыт, изменение ценностных ориентиров наступает под влиянием сильнейшего эмоционального всплеска, и, вероятно, на фоне сопоставления ими прежних и новых знаний о жизни и смерти.

2.2 Измененные состояния сознания и переживание трансперсонального опыта (Книга «Обряды перехода» Ван Геннеп и другие)

Прежде всего, важно указать на то, что действенные методы вызывания измененного состояния сознания применялись в трёх великих мировых религиях Ближнего востока - иудаизме, христианстве и исламе.

Исследователь религий Дэн Меркер, на основании своих работ пришел к выводу, что ранние иудеи и христиане использовали психоделические материалы в качестве части своих религиозных ритуалов. В своей книге «Тайна манны: психоделическое таинство Библии» он приводит пример манны - чудесного хлеба, который ели израилиты пред тем, как узреть в облаке сияние Яхве. Меркер полагает, что «этот инцидент, в действительности, был посвящением в культовое психоделическое таинство, вызывавшее духовные видения с помощью хлеба, содержащего спорынью - психоактивный грибок, действующие вещества которого родственны ЛСД. Более того, это только один пример из непрерывной традиции западных психоделических таинств, шедшей от Моисея и манны до Иисуса и причастия».

Следует также отметить, что в различных культурах и религиозных течениях использовались разные приемы для доступа к глубинным уровням психики и возможности переживания прошлых жизней. Так, доктор С. Гроф отмечает в своей работе, что «Средневековые христианские монахи пользовались медитацией с определённой направляющей образностью для переживания смерти и возрождения. Одно из упражнений заключалось в представлении собственной смерти и разложения своего тела. Другое - идентификация со страстями, претерпленными Иисусом, его смертью на кресте и воскресением (imitatio Christi). Суфии, исламские мистики применяли в своих священных ритуалах или зикрах духовную музыку, усиленное дыхание и песнопения; а секты танцующих дервишей известны своим вводящим в транс экзальтированным танцем».

Для многих людей, не причастных к научным исследованиям, достоверным знанием об измененных состояниях сознания (ИСС) является то, которое они получают, экспериментируя с ними. Такие опыты в большинстве случаев находятся за пределами досягаемости науки. А самое главное требование любой науки заключается в том, чтобы ее практический и теоретический язык охватывал все явления предмета исследования, стимулируя интерес к изучению данной проблемы в научной сфере, можно помочь людям более уверенно и безопасно ориентироваться в мире изменённых состояний сознания.

Несмотря на очевидные расхождения среди измененных состояний сознания, следует выделить ряд сходных черт, которые в той или иной мере характерны для большинства ИСС:

1) Изменения в мышлении. Это нарушения концентрации внимания, памяти и суждений. Человек практически на способен мыслить, искажается восприятие реальности. Происходит стирание различий между причиной и следствием, сильно выражена двойственность переживаний.

2) Нарушение чувства времени. Чувство времени и восприятие хронологии событий сильно меняются. Это выражается в виде чувства безвременья, остановки, ускорения или замедления времени и т.д. Время также может восприниматься как бесконечное или не поддающееся измерению.

3) Потеря контроля. Человек, входя или пребывая в ИСС, обычно ощущает страх перед утратой власти над действительностью и самоконтроля. Во время фазы индукции он может активно сопротивляться ощущению ИСС (например, во время сна, гипноза, анестезии), тогда как в других состояниях он может фактически приветствовать ослабление воли и полностью отдаться экспериментированию (например, при употреблении наркотиков, алкоголя, ЛСД, во время мистического переживания).

4) Изменения в эмоциональном выражении. Происходят внезапные, неожиданные вспышки более примитивных и интенсивных, чем в нормальном состоянии, эмоций. Возникают крайние эмоциональные состояния - от экстаза до глубокого страха и депрессии. Также человек может отдалиться, отстраниться или испытывать интенсивные переживания, никак не проявляя их. Чувство юмора тоже снижается.

5) Изменение образа тела. При ИСС у людей распространена склонность испытывать разделения тела и души, потери самоосознания или размывание границ между собой и другими, миром или вселенной. Также может не только показаться, что разные части тела увеличились, уменьшились, потеряли вес, потяжелели, отделились от тела, приняли необычный или смешной вид, но и появиться спонтанное ощущение головокружения, неясности зрения, оцепенения, потери чувствительности и ощущения покалывания тела.

6) Искажения восприятия. Содержание этих перцептивных отклонений обусловливается культурными, групповыми, индивидуальными или нейрофизиологическими факторами и представляет либо скрытые желания и фантазии, выражение базовых страхов или конфликтов, либо простые явления незначительной важности, такие как галлюцинации света, цвета, геометрических форм или очертаний.

7) Изменения смысла или значения. Иногда, кажется, будто человек испытывает что-то вроде опыта «эврика», во время которого часто возникают чувства абсолютного понимания, озарения и инсайта.

Стоит подчеркнуть, что это чувство повышенного значения, которое является в первую очередь эмоциональным переживанием, имеет мало отношения к объективной «правде» содержания этого опыта.

8) Чувство невыразимости. Чаще всего из-за уникальности субъективного переживания, связанного с ИСС (например, эстетического, творческого, мистического состояний), люди говорят, что бессмысленно или невозможно передать природу или сущность опыта тому, кто не испытывал подобных переживаний.

9) Чувства возрождения. Многие, выйдя из некоторых состояний глубокого изменения сознания (например, после психоделического опыта, гипноза, религиозных обращений, приступов спиритической одержимости и даже после некоторых случаев глубокого сна), заявляют о переживании нового чувства надежды, возрождения или перерождения.

10) Гипервнушаемость. Ослабление способностей человека к проверке реальности или различению субъективной и объективной реальностей. При этом, стремясь компенсировать свои ослабленные критические способности, человек сильнее доверяет внушениям гипнотизера, шамана, лидера, оратора, религиозного целителя или доктора, которые представляются ему всемогущими, авторитетными фигурами.

Безусловно, приводя классификацию измененных состояний сознания, следует перечислить следующие их виды:

К измененным состояниям сознания относят бесконечно большое множество состояний сознания, заполняющее пространство между бодрствованием и сном. С. Кардаш, к примеру, подразделяет все множество ИСС на два класса: суженных состояний сознания и расширенных состояний сознания.

Можно говорить о следующих видах ИСС: трансовые состояния (медитация, гипноз), расширенные состояния сознания (холотропные состояния сознания, перинатальные переживания), и, собственно, - сон.

Следует отметить, что одним из способов достижения холотропных состояний сознания являются психоделики (к примеру - ЛСД). Одним из медицинских применений ЛСД, является его назначение умирающим. Эта практика возникла из наблюдений в американских клиниках, что особенно тяжелые болезненные состояния пациентов, больных раком, которые больше не облегчаются обычными болеутоляющими препаратами, могут смягчаться или совсем устраняться при помощи ЛСД. Разумеется, это не означает болеутоляющего эффекта в истинном смысле. Уменьшение чувствительности к боли возникает, скорее, потому что пациенты под влиянием ЛСД настолько отделены от своего тела, что физическая боль больше не проникает в их сознание.

Станислав Гроф в своих трудах отмечает следующее: «важным качеством воздействия ЛСД, является склонность давно забытых или вытесненных переживаний снова возникать в сознании. Случаи травм, поисками которых занимается психоанализ, могут становиться более податливыми для психотерапевтического лечения. ЛСД не действует как настоящее лекарство; он скорее играет роль вспомогательного препарата в психоаналитическом и психотерапевтическом лечении и служит для того, чтобы проводить лечение более эффективно и сокращать его длительность».

С. Гроф приводит данные собственных исследований, согласно которым «…переживание трансперсональных состояний (опыта смерти-возрождения, расширения сознания и т.д.) приводит не только к резкому улучшению состояния психически больных, но и к полному их выздоровлению. Более того, эти люди приобретают новые ценностные ориентации, обогащающие их личность и способствующие реализации их потенциальных возможностей». Кроме того, С. Гроф указывает на благотворность переживания смерти-возрождения, а также других трансперсональных состояний и для здоровых людей, которые в тот или иной момент жизни испытывают мощный психологический катарсис, чувство обновления и преображения.

По сообщению Грофа, его клинический опыт указывает на то, что к примеру, такая болезнь, как шизофрения, успешно излечивается, когда ее симптомы не снимаются и не подавляются транквилизаторами, а, наоборот, проявляются наиболее полно и углубленно. И переход от психотического состояния к трансперсональному переживанию обычно оказывается мощным психотерапевтическим средством. Хорошо известно, что в различных группах мистической ориентации, кружках йоги, центрах медитации и пр. высок процент людей с психическими расстройствами, что обычно объясняется на первый взгляд вполне естественным (а на самом деле достаточно безосновательным) представлением о психотическом характере привлекающих психотиков форм практики (по принципу «рыбак рыбака видит издалека»). Однако гораздо правдоподобнее предположение, что эти психопатические личности в силу некоторого подсознательного чувства влекутся к различным формам психотехники как к лекарству, психотерапии, способу исцеления. И только из-за крайней неразвитости трансперсональных (в широком смысле слова) центров в нашей стране, руководимых к тому же подчас откровенными шарлатанами (которых немало среди наставников йоги или медитации), они не получают искомого. Таким образом, данные трансперсональной психологии свидетельствуют о «сверхнормальности», а не о ненормальности трансперсонального опыта.

На наш взгляд, вызывает несомненный интерес публикация отечественного исследователя В.М. Хачатурян (статья посвящена анализу особенностей трансперсональных переживаний в измененных состояниях сознания), которая полагает, что «трансперсональность (сфера, находящаяся за пределами эго) представляет собой область, где происходит сложное взаимодействие между культурными символами и образами, связанными с восприятием холистической структуры мироздания».

В трансперсональных переживаниях человек может обнаружить, что пространственные границы между ним и остальной Вселенной не являются фиксированными и абсолютными, и выйти за их пределы. При особых обстоятельствах возможно эмпирическое отождествление с чем угодно во Вселенной, в том числе со всем космосом в целом. К этому типу трансперсоцальных переживаний относится опыт слияния с другим человеком в состоянии двуединства, превращение в сознание группы людей, расширение собственного сознания до сознания всего человечества. Возможен также выход за пределы человеческого опыта и отождествление с сознанием животных, растений, даже неорганических объектов и процессов. В пределе можно пережить даже сознание всей биосферы, сознание планеты или всей материальной Вселенной.

Следует особо отметить в ряду целого ряда исследований по изучаемой нами проблеме, такой важный труд, как книгу «Обряды перехода» (Rites of passage), написанную французским этнографом Арнольдом ван Геннепом в 1909 году (на английский язык она была переведена только в 1960). Сейчас «Ритуал перехода» - это одно из классических понятий в области антропологии; кроме того, весьма популярное в массовой культуре. В психотерапии к нему также неоднократно обращались (к примеру, в рамках нарративной практики).

А. ван Геннеп отмечает в своем исследовании следующее: «Человек в своей жизни последовательно проходит некие этапы, и окончание одного этапа и начало другого образуют системы единого порядка. Таковыми являются: рождение, достижение социальной зрелости, брак, отцовство, повышение общественного положения, профессиональная специализация, смерть. И каждое из этих явлений сопровождается церемониями, у которых одна и та же цель: обеспечить человеку переход из одного определенного состояния в другое, в свою очередь столь же определенное…. Ни человек, ни общество не могут быть независимыми от природы, от вселенной, которая, в свою очередь, пронизана ритмами, оказывающими воздействие на жизнь каждого. В жизни вселенной также есть этапы и переходные моменты, поступательное движение и периоды относительной задержки движения. Поэтому с обрядами перехода, отмечающими этапы человеческой жизни, следует увязывать и обряды, совершаемые при смене космических явлений: переход от одного месяца к другому (например, церемонии по поводу полнолуния); от одного времени года к другому (солнцестояние, равноденствие); от одного года к другому (первый день нового года) и т.д.».

Для Ван Геннепа возникновение ритуалов перехода тесно связано с разделением сакрального и профанного, и каждое изменение в жизни человека затрагивает взаимодействие этих двух сфер. Посредством ритуалов перехода события частной жизни соотносятся с жизнью сообщества, природными циклами и областью божественного и непознаваемого; преходящее и временное - соотносится с большими, вневременными категориями.

Ван Геннеп выделил три типа обрядов перехода, составляющие единый церемониальный цикл:

1) обряды отделения (прелиминарные). Первая стадия - прощание с прошлым, очищение.

2) промежуточные обряды (лиминарные). Старого уже нет, новое ещё не наступило.

3) обряды включения (постлиминарные). Приобщение, принятие и интеграция нового.

В зависимости от церемонии эти стадии могут иметь разное значение: погребальные церемонии сосредоточены на обрядах отделения, свадебные - включения; промежуточный этап играет большую роль в обрядах инициации, а в некоторых случаях (например, беременность), растянут настолько, что приобретает некую самостоятельность. Но общая схема, как правило, поддерживается.

Итак, мы выяснили, - Арнольд ван Геннеп признавал, что во всех изучавшихся им культурах ритуалы перехода разворачивались по одному типу, делясь на три стадии: отделение, переход и объединение. На первой стадии, при отделении, посвящаемых изымают из общественного окружения - семьи, клана или племени. На протяжении следующего за этим периода изоляции они могут оставаться либо полностью в одиночестве, либо в группе сверстников. Утрата знакомой почвы под ногами и отсутствие замены привычному приводит к некоему неопределённому пороговому состоянию, которое антропологи называют «промежуточным». Типичной реакцией, переживаемой испытуемыми, становится сильная печаль из-за утраты привычного образа жизни. Может также возникать страх от лишения опоры, перед неведомым, которое ожидает впереди. Возникающая ситуация весьма похожа на духовный кризис, когда знакомая реальность по чужой воле замещается ситуациями, требующими немедленной духовной перестройки. Однако, когда инициация происходит в составе группы при ритуале перехода в племени, пугающий период отделения имеет и положительную сторону. В результате у новообращённых обычно формируется глубокое чувство привязанности и единства друг с другом.

Наступает момент, когда старшие члены племени передают посвящаемым представления о космогонии и мифологии, готовя их к следующей стадии ритуала - переходу. Для оптимального исхода трансформации необходима тщательная и обдуманная подготовка.

Обращаемые получают большую часть информации о процессе инициации непрямым образом, через пересказ мифов, песни и танцы. Старшие также делятся с ними своими знаниями о тех областях опыта, которые им предстоит преодолеть. Обращаемые познают, что предстоящее странствие, несмотря на все его пугающие черты, лежит вне времени. По этому пути проходили до них и после них пройдут ещё многие - как их священные предки и обращаемые до них, так и те, кто родится позже. Понимание универсального характера испытываемого ими ободряет неофитов и помогает преодолеть трудность процесса трансформации.

Во время второй стадии, названной ван Геннепом переходом, неофиты продвигаются от преимущественно умственного постижения к непосредственному глубокому переживанию холотропных состояний сознания, которые вызываются мощными способами воздействия на сознание, «священными методами». К ним относятся различные ритмичные действия с использованием барабанов, бубнов и прочих ударных инструментов, музыки, пения, ритмических танцевальных движений, специальное изменение ритма дыхания, и культивация особых форм осознания окружающего. Длительная социальная и сенсорная изоляция - пребывание в пещере, пустыне, на льду в условиях Арктики, высоко в горах - играют важную роль в достижении испытуемым холотропного состояния. Ценность подобных состояний для различных групп людей была весьма велика, что отражается в тех чрезвычайных способах физиологического воздействия, к которым прибегали ради того, чтобы ввести посвящаемых в них: от длительного лишения сна, воды, пищи до применения сильнейших слабительных средств, кровопускания и причинения сильнейшей боли.

К наиболее действенным и сильным методам относится применение психоделических веществ растительного происхождения. Традиции их использования в духовных и ритуальных практиках насчитывают тысячи лет. Легендарный священный напиток, именуемый в древнеперсидской Зенд Авесте «хаома», а в Индии «сома», использовался индоиранскими племенами на протяжении нескольких тысяч лет и, вероятнее всего, послужил важнейшим источником ведической религии и философии. Препараты разновидностей конопли употреблялись для курения и внутрь в странах Востока, в Африке и Карибском регионе под различными названиями (гашиш, бханг, ганджа, киф, марихуана) как для расслабления, получения удовольствия, так и в религиозных церемониях. Они являли собой важное таинство для столь различных групп как брахманы, приверженцы ряда направлений суфизма, древние скифы и растафарианцы на Ямайке.

В Центральной Америке история применения психоделических препаратов также уходит корнями в древность. Весьма эффективные средства изменения сознания растительного происхождения известны в нескольких индейских культурах доиспанского периода - у ацтеков, майя и тольтеков. Шире прочих известны мексиканский кактус пейотль (Lophophora williamsii), священный гриб теонанакатль (Psilocybe mexicana), и ололюкви - семена ипомеи разных сортов (Ipomoea violacea and Turbina corymbosa). Вплоть до наших дней их используют в своих духовных практиках уичоли, масатеки, чичимека, кора и другие племена мексиканских индейцев; также они применяются в Церкви Коренных американцев.