Готовность к риску

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Человеческая жизнь - это цепочка принятия деловых и личностных решений. Каждый из нас в течение дня принимает сотни, а на протяжении жизни - тысячи и тысячи решений. Именно они определяют нашу жизнь. Поэтому важность изучения принятия решений невозможно переоценить.

Принятие решений как междисциплинарная научная категория является объектом изучения множества дисциплин, помимо психологии: экономики, социологии, политологии, менеджмента, математики, теории вероятности и т.д. И если социальные науки акцентируют свое внимание в основном на внешних (социальных, демографических, экономических) предпосылках принятия решений, то психология - на внутренних (регуляторных, личностных, мотивационных, когнитивных) составляющих.

Одновременно с этим изучение принятия решений в контексте предмета психология предпринимательской деятельности не может обойтись без упоминания такого явления как риск, поскольку любая предпринимательская деятельность так или иначе связана с этим явлением.

Если проблеме личностной регуляции принятия решений уже посвящена значительная часть литературы, то проблема отражения в индивидуальных ценностных мотиваций принятия решений вкупе с готовностью к риску связанному с профессиональной деятельностью достаточно нова. В итоге можно считать, что проблемы психологии риска были и остаются актуальными для прикладной психологии. При этом есть основания полагать, что в данной области остаются вопросы, требующие общепсихологического, теоретического и эмпирического исследования. В частности, отсутствуют данные о границах изменчивости склонности к риску в онтогенезе, на разных возрастных этапах, о влиянии на склонность к риску ведущей деятельности личности, ее социально-профессионального статуса и в целом социальной ситуации развития.

Актуальность темы исследования: жизнь современного общества сопряжена с разного рода рисками - геополитическими, политическими, социальными, экономическими, финансовыми, технологическими и прочими. Феномен риска носит междисциплинарный характер и изучается не только психологами (О.С. Дейнека, А.А. Долныкова, А.Л. Журавлев, Т.В. Корнилова, М.А. Котик, Б.Ф. Ломов., В.А. Петровский, В.П. Позняков, С.К. Рощин, Г.Н. Солнцева, В.А. Хащенко, Д. Канеман, Ю. Козелецкий, П. Словик, A.Тверски и др.), но и специалистами в области научного управления, социологии, экономики и финансов (А.П. Альгин, Ю.А. Зубок, В.В. Черкасов, Г.В. Чернова, А.А. Кудрявцев, С.В. Малахов). В связи с этим кажется необходимым изучение риска в контексте личности. В моей работе будет изучены такие аспекты, как личностные факторы принятия решений, которые включают в себя "готовность к риску" и "рациональность" и склонность к предпринимательскому риску.

Цель исследования: Исследование взаимосвязи между личностными факторами принятия решений и склонностью к предпринимательскому риску у студентов.

Задачи исследования:

Первая задача - рассмотрение и анализ теоретических подходов к изучению риска и принятия решений.

Вторая задача - проведение исследования с целью выявления взаимосвязи между личностными факторами принятия решений и склонностью к предпринимательскому риску у студентов.

Третья задача - обработка и интерпретация проведенного исследования, анализ полученных результатов.

Объект исследования: смешенная выборка студентов.

Предмет исследования: взаимосвязь между личностными факторами принятия решений и склонностью к предпринимательскому риску у студентов.

Гипотеза исследования: существует взаимосвязь между личностными факторами принятия решений и склонностью к предпринимательскому риску.

Методы исследования:

1. Теоретический анализ научной литературы по проблеме исследования.

2. Общенаучные методы: анализ, синтез, обобщение, сравнение.

3. Метод тестов:

-Опросник "Личностные факторы принятия решений" (ЛФР-25). Т. В. Корнилова;

- Опросник "Склонность к предпринимательскому риску";

4. Методы статистической обработки эмпирических данных с помощью коэффициента ранговой корреляции Ч.Э.Спирмена.

Научная новизна и значимость полученных результатов: обобщение полученных данных и практических выводов о личностных факторах принятия решений и склонности к предпринимательскому риску у студентов.

Практическая значимость полученных результатов: результаты исследования результаты исследования позволяют делать выводы о взаимосвязи между личностными факторами принятия решений и склонностью к предпринимательскому риску у студентов. Они могут быть использованы для дальнейшего изучения склонности к предпринимательскому риску, личностных факторов принятия решений, применяться по отношению к предпринимателям и лицам, желающим заниматься предпринимательской деятельностью с целью диагностики и прогнозирования стратегий ведения предпринимательской деятельности.

Эмпирическая база исследования: общий объем выборки составил 30 человек, смешенная студенческая выборка.

Структура и объём работы: введение, две главы (теоретическая и эмпирическая), выводы по главам, заключение, список использованных источников и приложения. Полный объём работы составляет страниц - 35; количество приложений - 2; количество использованных источников -23.

1. Теоретико-методологические подходы к изучению риска и принятия решений

1.1 Основные подходы и концепции определения понятия риска

Несмотря на длительную историю использования данного понятия в науке и практике, возрастающее количество данных по проблеме риска, до сих пор не существует его общепринятых дефиниции и трактовки, они в своей калейдоскопичности не дают целостного представления о феномене. Определения риска образуют целый спектр, в котором на первый план выдвигаются то вероятностные, то аффективные особенности. Его интерпретации не только достаточно многочисленны, но и существенно разнятся. При этом выделяются статистический и социологический подходы, основанные на различном соотношении объективного и субъективного компонентов риска (прежде всего меры неопределенности). Обсуждается соотношение риска с родственными категориями ("опасность", "безопасность", "надежность").

Происхождение термина "риск" не совсем ясно. Некоторые предполагают его арабское происхождение. В Европе оно встречается уже в средневековых источниках, поначалу относительно редко и в разных предметных областях, главным образом мореплавании и морской торговле. Новолатинское "risicum" употребляется уже в конце XV века. Однако в литературе с развитием книгопечатания в толковых словарях примеры в области риска относятся к середине XVI века в Германии и второй половине XVII века в Англии.

В.И. Даль [2] приводит определения слова: "рисковать, рискнуть: фрн. (risquer), пускаться наудачу, на неверное дело, наудалую, отважиться, идти на авось, делать что-либо без верного расчета, подвергаться случайности, действовать смело, предприимчиво, надеясь на счастье, ставить на кон (от игры); рисковать что или чем, подвергаться чему-либо, известной опасности, превратности, неудаче.

Кратко и ближе к современному употреблению и пониманию риск определяется у С.И. Ожегова [3]. "Риск: 1. Возможная опасность. Идти на риск. Без риска. 2. Действие наудачу в надежде на счастливый исход. На свой риск или на свой страх и риск действовать (принимая на себя могущие произойти неприятности)".

Хотелось бы также подчеркнуть взаимосвязь приведенного выше определения риска по Ожегову с главными направлениями исследования риска - анализом риска и управлением риском. Первая трактовка риска по Ожегову (возможная опасность) задает риск как состояние или ситуацию, вторая (действие наудачу в надежде на счастливый исход) - определяет риск как действие. Поэтому подразделение исследований риска на анализ риска и управление риском во многом опирается на различия в приведенных двух трактовках риска: анализ риска - это изучение состояния, ситуации или ситуаций (сценариев) с присущими признаками опасности, неопределенности и случайности, управление риском - это действие в условиях опасности, неопределенности, случайности.

В этом определении заложены все основные элементы, которые входят в современные научные трактовки риска. Это: опасность, неопределенность, случайность. Если нет опасности, то нет и риска. Для того, чтобы существовал риск, необходима опасность или, по крайней мере, нежелательность возможного результата или развития ситуации. Но в последней заложена и неопределенность, связанная с недостатком нашего

знания, имеющейся информации или предполагающая также другие, в том числе благоприятные исходы. На результат могут влиять многочисленные случайные факторы, которые приводят к случайности реализации возможных исходов.

Из современных определений риска, приводимых в разных научных трудах, можно выделить определение: "Риск - характеристика ситуации или действия, когда возможны многие исходы, существует неопределенность в отношении конкретного исхода и, по крайней мере, одна из возможностей нежелательна". В этом определении синтезированы все главные черты, присущие риску: опасность или более мягко - нежелательность, неопределенность, случайность, с одной стороны, состояние или действие - другой.

В других определениях также отражаются эти черты, но часто одна из них превалирует, оттеняя или даже вытесняя остальные. Например, определение риска как меры опасности во многом справедливо, поскольку зиждется на основополагающей особенности риска (опасности), но остаются за кадром другие ключевые моменты, связанные с неопределенностью и случайностью. Когда имеют дело со спекулятивными неопределенностями, в которых имеются как негативные (проигрыши), так и позитивные (выигрыши) исходы, также употребляется термин риск, и здесь уже неопределенность занимает центральное место, а опасность, присутствуя только в ряде исходов, оттесняется на второй план [4, с. 76-85].

Математические формализации понятия риск также неоднозначны и еще более расширяют спектр определений риска. Такое разнообразие связано как с концептуальными неопределенностями, так и во многом с той научной дисциплиной, в рамках которой это понятие вводится, и целями, которые при этом преследуются. Но в любом случае математическая формализация предполагает задание некоторого показателя риска, как способа количественного измерения состояния или действия, когда имеются элементы опасности, неопределенности, случайности. Чем полнее эти характеристики отражаются в математической формулировке, тем более общей и универсальной она становится [5, с. 80-99].

Смысл "риска" в современных терминах можно трактовать как вероятность ущерба, тогда как сама проблема риска понималась, как нахождение способа избежать ошибок при решениях, которые могут повлечь за собой этот ущерб. До сих пор такая интерпретация понятия "риск", которую характеризуют как статистический подход или рационалистическую традицию и которая трактует риск как возможность (вероятность) наступления неблагоприятного события и/или количественной меры такого события (ущерба), является господствующей в науке, в том числе и российской. При этом сам риск исчисляется путем перемножения вероятности упомянутого события на ущерб. Такого подхода придерживается большинство отечественных специалистов по анализу природного и техногенного риска, представляющих точные и естественные науки [6].

Другой важный аспект рационалистической традиции толкования риска (в дополнение к вопросу его измеримости) связан с проблемой соотношения объективной и субъективной сторон риска [8, с. 80-82]. В рамках указанной традиции предпочтение отдается субъективной концепции риска, которая рассматривает последний как результат определенных решений индивида или коллектива и их отношение к этому решению.

Наиболее яркое выражение данный подход нашел в работах известного германского ученого У. Бека, впервые давшего характеристику современного общества как "общества риска", которая стала крылатым выражением [7, с. 161-168].

Вместе с тем современная социология и психология полагает недостаточной трактовку категории "риск" исключительно с рационалистических позиций, когда поведение человека полагается всегда прогнозируемым, исход всех событий и поступков предсказуемым, а сама проблема риска сводится к нахождению способа более или менее точной калькуляции вероятности самого неблагоприятного события и связанного с ним ущерба. Такой методологический подход к понятию "риск" раскрывает его формальную сторону (форму), недостаточно разъясняя его суть (содержание). Для последнего не менее важны культурная и психологическая стороны этой категории. Они определяют особенности отношения человека или людей к самому риску, а также его дефиниции и смысловой интерпретации [5, с. 80-99].

Психологические аспекты поведения людей в ситуации риска оказались в центре внимания психологов в начале становления прикладной психологии, а именно в 20-е годы XX века. Склонность к риску рассматривалась как личностное свойство, которое выступало как профессионально важное качество в опасных профессиях либо как нежелательное качество, противопоказание в профессиях, где необходимо проявлять осторожность, осмотрительность. Как отмечает М.А. Котик, склонность к риску оценивалась с помощью ситуативно-поведенческих методов либо методов опросных, предполагающих самооценку, самоотчет.

Во второй половине этого столетия исследования риска начинают постепенно проникать в другие прикладные области науки. Развитие новых технологий в промышленности и энергетике привело к созданию и широкому практическому применению разнообразных сложных технических систем, таящих в себе потенциальную опасность аварий крупного масштаба. Начались исследования техногенного риска сначала применительно к ядерно-техническим установкам, позднее к объектам химической промышленности и ракетно-космической технике. После ряда крупных аварий, приведших к загрязнению окружающей среды и многочисленным человеческим жертвам, интенсивно стало развиваться направление исследования риска для здоровья и окружающей среды.

Особенное внимание проблеме риска и предотвращения рискованного поведения человека в той или иной ситуации уделяется в таких прикладных направлениях психологии, как психология труда, инженерная психология, психология здоровья и превентивная психология.

В психологии труда и инженерной психологии центральным вопросом является исследование надежности и продуктивности деятельности, особенно в таких профессиях, где высок уровень экстремальных ситуаций и цены ошибок человека. Понятие "риск" является одним из ключевых в описании деятельности человека как оператора сложных систем управления, в особенности процесса принятия решений. В данном контексте риск понимается как действие, выполняемое в условиях выбора в ситуации неопределенности, когда существует опасность в случае неудачи оказаться в худшем положении, чем до выбора.

Психология здоровья рассматривает риск с точки зрения личного выбора или моделей поведения, которые могут быть основополагающими в возникновении заболеваний, связанных с образом жизни. Риск понимается как вероятность возникновения негативных последствий для здоровья в результате использования тех или иных поведенческих практик.

Теоретические концепции, описывающие механизмы рискованного поведения, базируются на социально-когнитивном подходе. Поведение, с точки зрения данного подхода, взаимозависимо и взаимообусловлено внешними и внутренними факторами. К внутренним факторам разные авторы относят: возрастные и личностные особенности, специфику протекания биологических, эмоциональных и когнитивных процессов, установки и убеждения, субъективные оценки рискованности того или иного поведения.

В 70-80-е годы XX века склонность к риску стала предметом изучения экономической психологии. В условиях энергетического кризиса и связанного с ним экономического спада конкурентоспособными оказывались фирмы и производственные организации, готовые к гибкой смене видов продукции, а также к организационным и технологическим инновациям.

В этой связи исследователи стали изучать новые виды риска - управленческий и экономический риск. В центре исследования оказались предприниматели и менеджеры.

Жизнь современного общества сопряжена с разного рода рисками -

геополитическими, политическими, социальными, экономическими, финансовыми, технологическими и прочими. Феномен риска носит междисциплинарный характер и изучается не только психологами (О.С. Дейнека, А.А. Долныкова, А.Л. Журавлев, Т.В. Корнилова, М.А. Котик, Б.Ф. Ломов., В.А. Петровский, В.П. Позняков, С.К. Рощин, Г.Н. Солнцева, В.А. Хащенко, Д. Канеман, Ю. Козелецкий, П. Словик, A.Тверски и др.), но и специалистами в области научного управления, социологии, экономики и финансов (А.П. Альгин, Ю.А. Зубок, В.В. Черкасов, Г.В. Чернова, А.А. Кудрявцев, С.В. Малахов).

Благодаря значительному прогрессу, достигнутому в последние десятилетия в области исследований рисков, это новое междисциплинарное научное направление практически выделилось в самостоятельную дисциплину.

Методология анализа риска, как инструмент поддержки принятия решений, постепенно находит понимание в региональных, районных и городских администрациях и даже закрепляется местными законами и нормативно-правовыми документами [5, с. 80-99].

В последнее время широко развиваются исследования по восприятию риска и взаимодействия с общественностью, которые, являясь частью процедуры управления риском, тем не менее, выделяются в самостоятельные направления в рамках методологии анализа риска [9, с. 87-94].

Само восприятие риска, базируясь на субъективной оценке или знании объективных условий, может оказывать различное влияние на процесс принятия решения в ситуации неопределённости и на его эффективность. Склонность к риску как поиск сильных ощущений и обдуманная, рационально просчитанная готовность к риску - принципиально разные явления, скрывающиеся за одной лингвистической единицей.

О "готовности к риску" и "склонности к риску" как личностных факторах регуляции поведения в ситуациях риска принято говорить, опираясь в основном на психодиагностическую парадигму, в рамках которой названные свойства выступают в статусе внутренних субъектных условий, которые могут быть поняты как индивидуальные особенности, личностные диспозиции, а также как особые измерительные шкалы типа личностных конструктов или индивидуальных категоризации [10, с. 3-26]. Важным методическим аспектом является исследование объективных и субъективных корней риска. Поскольку существуют ситуации, когда риск является неотъемлемой частью природной и социальной среды, в других же ситуациях риск есть лишь порождение отношения к жизни [11, с. 128-139].

Объективное понимание риска должно подразумевать наличие неопределённой возможности неблагоприятного исхода, не зависящей от воли и сознания лица, подверженного риску. Иными словами неопределённость является объективной характеристикой соответствующей ситуации. Такой подход к риску выводит его источники в окружающую человека среду. Реакция людей на такие ситуации и их субъективное отношение к неопределённости являются следствием проявления риска, а не его компонентом.

Подобная точка зрения совсем не означает, что лицо, подверженное риску, не может влиять на его проявление. Однако это влияние возможно лишь за счёт воздействия на окружающую среду как источник риска и не связано с изменением точки зрения на риск. Поэтому, согласно данному подходу исследование рисковой ситуации представляет собой выявление и изучение источников риска и неопределённости, а также получение как можно более подробной информации о поведении изучаемой системы.

Субъективное понимание риска должно предполагать наличие нашего отношения или нашей оценки неопределённости. Иными словами, источник неопределённости лежит не в самой ситуации, а в субъективном отношении к ней. В частности, субъективные вероятности реализации неопределённой возможности неблагоприятного исхода не имеют прямого отношения к действительным шансам его реализации, а выражают то, что лицо, принимающее решения, думает о такой возможности. Таким образом, в данном контексте риск представляет собой оценку ситуации с точки зрения восприятия потенциальной осуществимости отрицательных последствий. Отсюда следует, что риск, понимаемый субъективно, связан с поведением и мышлением лица, принимающего решения, то есть является характеристикой этого лица, а не окружающей среды. Следовательно, исследование рисковой ситуации необходимо лишь постольку, поскольку оно позволяет лицу, принимающему решения, улучшить свою оценку риска. При рассмотрении вопроса о влиянии различных факторов на выбор субъектом рискованных альтернатив выделяется несколько точек зрения:

Суть первой - субъективистской - заключается в том, что решения, которые выбирает человек, обусловлены его личностными свойствами и качествами: такими как темперамент, сила воли и др. Ситуационная точка зрения предполагает, что поведением людей в ситуации выбора преимущественно управляет внешняя среда: организационная структура предприятий, средства массовой информации и т.п.

Мы полагаем, что продуктивным является подход, основанный на использовании принципа дополнительности: взаимодействие личностных и ситуативных факторов. Третья точка зрения объединяет две предыдущие позиции, поэтому является наиболее объективной и основывается на "признании целесообразности различать среди факторов, влияющих на выбор той или иной рискованной альтернативы или на отказ от риска, социальные, психологические и социально-психологические, которые диалектически взаимодействуют, взаимовлияют друг на друга" [8, с. 66]. Причем в большинстве случаев детерминирующими факторами являются личностные факторы, тогда как ситуативные играют роль модулятора (определяя вариативность проявления личностных факторов). В некоторых, гораздо более редких на наш взгляд, случаях иерархия факторов может меняться. Если проблеме личностной регуляции принятия решений уже посвящена значительная часть литературы, то проблема отражения в индивидуальных ценностных мотиваций принятия риска связанных с профессиональной деятельностью достаточно нова.

В итоге можно считать, что проблемы психологии риска были и остаются актуальными для прикладной психологии. При этом есть основания полагать, что в данной области остаются вопросы, требующие общепсихологического, теоретического и эмпирического исследования. В частности, отсутствуют данные о границах изменчивости склонности к риску в онтогенезе, на разных возрастных этапах, о влиянии на склонность к риску ведущей деятельности личности, ее социально-профессионального статуса и в целом социальной ситуации развития.

1.2 Основные подходы и теории изучения принятия решений

Принятие решений - это междисциплинарная проблема, которая как научная существует около 300 лет. Психологи обратили свое внимание на нее лишь в 50-е годы двадцатого века. Некоторые теории, появившиеся в рамках естественных наук, позднее стали применяться к проблеме принятия решений.

"Еще в XVII в. Появилась идея математического ожидания. Со временем ее использовали применительно к проблеме принятия решения. Были сформулировано положение о том, что при выборе надо руководствоваться следующими правилами. По отношению к каждому из альтернативных вариантов необходимо определить возможные его исходы, а также вероятности исходов. После этого для каждого из вариантов нужно найти сумму произведений: вероятности, умноженные на соответствующие исходы. Выбирается тот вариант, который имеет наибольшую сумму произведений максимальную ожидаемую ценность"[12, с. 363]. В этой же книге говорится о дальнейшем развитии этой теории. В 1713 г. Николас Бернули выдвинул идею о субъективной ценности исходов. Так зародилась теория ожидаемой полезности.

В рамках этой общей модели сложилось множество разновидностей, отличающихся пониманием и способом задания, т.е. измерения, составляющих ее элементов. В 1947г. она была использована Дж. фон Нейманом и О. Моргенштерном для построения теории экономического поведения.

Выбор в этой нормативной теории принятия решений означает следующее. Выбирая ход, игрок руководствуется стратегией. Стратегия здесь - это "исчерпывающий план, указывающий, какие выборы он (ЛПР - личность принимающая решение) будет совершать в любой возможной ситуации и для любой возможной фактической информации" [13, с. 105]. Оптимальная стратегия и описывается в рамках "модели ожидаемой полезности" - МОП.

Дж. Маршак предложил рассматривать основания теории Неймана-Моргенштерна для оценки рациональности поведения в условиях риска, т.е. применительно к реализуемым ЛПР выборам в любых задачах с возможностью вероятных выигрышей и проигрышей. Следующим этапом стало постулирование принципа "субъективно ожидаемой полезности" в модели В. Эдвардса. Этот автор, с именем которого связывается формирование так называемой американской традиции, восходящей к МОП, показал, что субъективные вероятности ожидаемых исходов не линейно связаны с объективными.

Согласно теории полезности, рационально действующий человек выбирает из ряда возможных решений ту альтернативу, для которой максимальна ожидаемая полезность.

Немецкие и австрийские авторы исследований ПР изначально использовали представления об общности схем логической организации выводов, мышления человека и поведенческой реализации ПР. При этом речь шла не о попытках выделения логических структур как различающих уровни "интеллектуальности" принятия решений, а о выделении оснований субъективных стратегий, отражающих особенности умозаключений человека, размышляющего при принятии решений, т.е. использующего свой интеллектуальный потенциал.

Непсихологические модели принятия решений постулировали основания или правила, согласно которым в ситуации выбора действует идеальное лицо, принимающее решение.

Непсихологические представления о "правильном", "оптимальном", "разумном" выборе сводятся к пониманию рационального решения как осознанного (т.е. не интуитивного) и обдуманного (т.е. не эмоционального), а рациональный выбор определяется как выбор на основе осознанных и тщательно взвешенных критериев. Психологические исследования направлены на выявление тех ориентиров и способов, которыми опосредуются процессы выбора.

В психологических моделях выделяются внутренние источники субъективной неопределенности: 1) когнитивные компоненты, связанные с построением образа ситуации и использованием интеллектуального ресурса; 2) опыт, включающий знания, навыки и т.д.; 3) личностно-мотивационные компоненты; 4) планы, стратегии, тактики.

Б. Ф. Ломов отмечал, что "принятие решения, рассматриваемое на психологическом уровне, не является некоторым изолированным процессом. Оно включено в контекст реальной деятельности человека" [14, с. 17].

Началом внедрения психологической проблематики в теорию принятия решений можем считать работы Г. Саймона. Психологическое экспериментальное изучения проблем принятия решений в зарубежных исследованиях предприняли такие известные авторы, как М. Алле, Д. Канеман, Д. Дернер и П. Словик.

Изменение методологических критериев рациональности существенно повлияло на смену постановки проблемы интеллектуальных решений человека. Назовем только три подхода (из всех существующих), в которых раскрытие психологических механизмов выбора означало отказ от понимания рационального как только рефлексивного или дискурсивного его опосредствования. Это подходы Г. Саймона, Д. Канемана и Г. Гигеренцера.

В первом отстаивалась общность критериев рациональности применительно к экономическому поведению и интеллектуальным решениям, что выразилось в рассмотрении интеллекта человека в качестве "ограниченного ресурса". Сложившаяся, в частности, в экономической теории идея оптимального распределения ресурсов была перенесена на оценки процедурных аспектов рациональности, поскольку необходимо было "развести" понятие рациональности результата выбора и рациональности как "разумности" его подготовки. ""Разумные люди" приходят к "разумным" выводам в обстоятельствах, когда нет возможности применить классические модели рационального выбора". Понимание того, что человек в ситуации выбора практически никогда не охватывает всю совокупность объективных ориентиров, а также то, что "динамические модели" (как формы презентации условий выбора или в целом проблемной ситуации) могут не включать прогноза объективных изменений ситуации, привело к формулированию концепции "ограниченной рациональности".

Г. Саймон предложил рассматривать рациональность стратегий выборов не с точки зрения соответствия внешним или количественным критериям их оптимальности, а с точки зрения соответствия мысленному плану, который - в силу ограниченности ресурсов внимания и мышления человека - всегда будет предполагать упрощение ситуации, недоучет каких-то деталей, да и вообще оказаться "фатальным" из-за эвристичного подхода субъекта к анализу альтернатив.

Подход Саймона называют также теорией удовлетворенности, согласно которой люди принимают решения не для реализации оптимальных стратегий, а для получения удовлетворения от принятого решения.

Человек выбирает не лучшую из имеющихся на рынке квартир, а ту, которая удовлетворяет его запросам. То же происходит при других каждодневных решениях. В результате люди хорошо адаптируются, не реализуя посылки о той целевой функции, которую сформулировали МОП ("модели ожидаемой полезности", предполагающие, что цель субъекта - максимизация ценности результата выборов). Достижение притязаний - вот цель человека при ПР и оценка действительной рациональности его стратегий.

Стремление учесть реальное поведение людей и приблизить теорию к жизни привело к появлению теории проспектов, разработанной А. Тверским и Д. Канеманом.

Теория проспектов была разработана для того, чтобы учесть реальные черты человеческого поведения в задачах с субъективными вероятностными оценками. Ставилась цель заменить теорию ожидаемой полезности в качестве средства, позволяющего человеку выбирать предпочтительные варианты действий.

Теория проспектов позволяет учесть три поведенческих эффекта:

1) эффект определенности, т.е. тенденцию придавать больший вес детерминированным исходам;

2) эффект отражения, т.е. тенденцию к изменению предпочтений при переходе от выигрышей к потерям;

3) эффект изоляции, т.е. тенденцию к упрощению выбора путем исключения общих компонентов вариантов решений.

Несмотря на то, что теория проспектов является интересной аксиоматической теорией, стремящейся объединить дескриптивное знание о поведении людей и нормативные правила их рационального поведения, она не дает возможность разрешить все противоречия между нормативной теорией, предписывающей нормы рационального поведения, и особенностями реального поведения людей.

При этом в 2002 году Нобелевский комитет присудил Канеману премию "за обогащение экономической науки результатами психологических исследований, особенно в отношении оценки человеком ситуации и принятия им решений в условиях неопределенности". Так велик был вклад в экономическую науку Канемана и Тверски (не дожившего до этого момента, потому и не разделившего эту честь со своим коллегой), показавшего иррациональности поведения человека.

Из исследований немецких авторов сегодня наиболее известна модель Г. Гигеренцера. Она переинтерпретирует закономерности, описанные А. Тверским и Д. Канеманом, с точки зрения понимания механизмов "влияния склада ума" на принятие решений человеком. "Теория проспектов", разработанная этими авторами, представляет наиболее завершенный модельный подход (с позиций МОП) в когнитивной психологии.

Обращение Г. Гигеренцера к понятию экологического интеллекта стало основанием, изменившим понимание рациональности выбора. Рассматривая ряд житейских ситуаций, включающих поведенческое принятие решения (в основном на материале вербальных задач), он по существу отстаивает первенство социальных факторов при регуляции выбора субъекта. А также экспериментально демонстрирует изменение мыслительных стратегий при принятии решений в зависимости от образа ситуации, который определяется форматом ориентиров, задаваемых субъекту.

Главное отличие взглядов Гигеренцера от других мнений относительно когнитивной регуляции ПР (в частности, он спорит с А. Тверски и Д. Канеманом - авторами "теории проспектов", наиболее приближенной к нормативным моделям) заключается в том, что в ходе эволюции человек не сталкивался с представлением информации в виде вероятностей - это относительно недавнее изобретение. В реальности же человек имел дело всегда только с частотой встречаемости того или иного события. Именно поэтому естественная для человека форма представления информации - частотная. При таком формате подачи информации многие искажения принятия решений, выявленные как когнитивные эвристики, попросту исчезают, что подтверждается многочисленными экспериментами автора.

Много исследований посвящено тому, чтобы показать, что люди не следуют правилу Байеса при оценке вероятности события, т.е. "неправильно" рассуждают и в итоге дают неверный ответ. Исследователи описывают эти "неизбежные иллюзии" как свойственные человеческому разуму при оценке вероятностей. Гигеренцер возражает: так ли уж люди глупы?

Гигеренцер, как и авторы "теории проспектов", считает, что при принятии решений человек снижает уровень неопределенности ситуации. Но связывает он это снижение не с функционированием когнитивных эвристик, а с механизмом переключения модулей, специфицированных при опознавании ситуаций принятия решений как бы по принципу прототипа (сам автор это понятие не использует).

Экономность и рациональность принятия решений интерпретируются им как упрощение архитектоники взаимосвязей между разными ориентирами субъекта.

Другой исследователь проблем ПР А.В. Карпов, критикуя сложившиеся в западной традиции исследования ПР, отмечает: "Поскольку доминирующим методом психологических теорий решений является метод лабораторного эксперимента, то и ситуации, на которых изучается процесс ПР, являются весьма абстрактными, в достаточно слабой, приблизительной, а иногда - и просто искаженной форме воссоздающими реальную сложность поведенческих решений и условий, в которых они принимаются". И А. Карпов выдвигает проблему экологической валидности этого подхода и формулирует свое видение изучения процессов ПР от традиционно-лабораторного эксперимента через методы "естественного моделирования" и "имитационных задач" к изучению процессов ПР в психологическом анализе деятельности.[1]

При критическом анализе понятия регулятивного кольца А. Карпова и возможном предположении того, что функциональная иерархия опосредствующих решение процессов складывается при каждой новой ситуации выбора заново, то и метод А. Карпова со своими преимуществами становится практически трудно применяемым для каждой ситуации и делает невозможным моделирование процессов ПР. Это заставляет нас в исследованиях психодиагностических проблем ПР не только обратиться к традиционно выделяемым критериям, но и к проблеме дополнения их новыми критериями. На наш взгляд, на ряду с рациональностью и готовностью к риску, нужно также диагностировать фактор восприятия и субъективной оценки времени. В реальной жизни, когда субъект ПР стоит перед необходимостью уменьшения неопределенности и калькуляции рисков, он всегда находится в каком-нибудь ограниченном временном интервале, который воспринимается и оценивается каждым субъектом по-своему. Недооценивание этого факта и является главным недостатком моделирующих экспериментов и кейс-методов. До сих пор очень мало или же совсем отсутствуют методы, в которых на ряду с уже известными критериями также моделировалась бы и ограниченность временного интервала. А когда с физического времени переходим к субьективно-оценочному, психологическому времени, то моделирование становится невозможным. А в тесты ПР, которые широко используются, еще не включена шкала восприятия и оценки времени и не выявлена ее взаимосвязь с другими критериями ПР. Выяснение закономерностей взаимосвязи фактора восприятия и субьективной оценки времени с факторами рациональности и готовности к риску на этот период и является главной задачей работы по разработке и дополнению психодиагностических критериев ПР.

Д.А. Леонтьев понимает личностный выбор как "разрешение неопределенности в деятельности человека в условиях множественности альтернатив" [15, с. 15-25]. Развивая взгляды Р.Мэя, С.Мадди, Д.А. Леонтьев также говорил о связи с контекстом личного времени проблем вины и тревоги: первая связана с прошлым (из-за отказа от реализации ряда возможностей), вторая - с будущим (из-за непредсказуемости будущего), причем как та, так и другая могут быть экзистенциальными и невротическими. По его мнению, в основе способности совершать свободный и ответственный выбор лежит возможность "включения" рефлексивного сознания, которое позволяет взять "паузу между стимулом и реакцией" и "самодистанцироваться" от происходящего (отделить свое "Я" от потока жизнедеятельности). Д.А. Леонтьев помещает проблему выбора в контекст возможного, а не должного, полагая осуществление человеком свободных и ответственных выборов в течение жизни в основу предвосхищения и конструирования им различных вариантов личного будущего [16].

Основываясь на деятельностном подходе, Д.А. Леонтьев и Н.В. Пилипко рассмотрели выбор как "не одномоментный акт, а развернутый во времени процесс, имеющий сложную структуру"[17, с.99] т.е. как форму деятельности. Ими была предложена классификация типов выбора на основании наличия или отсутствия альтернатив и критериев для их сравнения: простой, смысловой, личностный (или экзистенциальный) выбор. Здесь следует оговориться, чтобы избежать в дальнейшем смешения понятий, что так называемый Д.А. Леонтьевым и Н.В. Пилипко личностный, или экзистенциальный, выбор по содержанию уже, чем понимаемое другими авторами определение личностного выбора как акта свободного и ответственного предпочтения одной из альтернатив личностью.

Д.А. Леонтьев и Н.В. Пилипко сделали акцент на смысловом выборе, понимаемом ими как "внутренняя деятельность по конструированию оснований и смысловых критериев для сопоставления имеющихся альтернатив" [17, с.100]. Отмечая, что это сопоставление проходит во внутреннем плане, они экспериментально доказали возможность "разворачивания" структуры деятельности выбора посредством процедуры аргументации и ранжирования выдвинутых аргументов с последующей их классификацией, а также возможность формирования "культуры" выбора.

На основе идей о единстве интеллекта и аффекта и о психологических системах (Л.С. Выготский) можно предполагать, что в выборе человеком реализуются не только интеллектуальные, но и личностные усилия, интегрируемые в целостных динамических регулятивных системах (ДРС). Их результирующее действие оформляется в саморегуляции субъекта в процессах рационального выбора, феноменологически представленное в критерии обратимости рассматриваемых альтернатив [18, с.170].

В контексте идей Л.С. Выготского, принятие решений выступает процессом, в ходе которого субъект преодолевает неопределенность посредством произвольного овладения собственным поведением и своей психической активностью. Применительно к мыслительной деятельности, усилия, посредством которых снижается уровень неопределенности ситуации, могут быть рассмотрены в контексте динамики смысловых образований [19, с.37]. Применительно к анализу стратегий выбора в закрытых задачах (decision making), особенности смыслового контекста могут быть частично идентифицированы в выявлении составляющих субъективной неопределенности (в отличие от объективной) и невыполнении нормативных предпосылок принятия решений - транзитивности и т.д.[20]

Таким образом, в контексте развития идей Л.С. Выготского и О.К. Тихомирова возникает представление о принятии решения как о интеллектуально и личностно опосредствованном выборе, каждый этап подготовки которого сопровождается изменением иерархии системы регуляции, причем эти изменения являются проявлением произвольной саморегуляции субъекта. В соответствии с этими представлениями, в данной работе мы определяем рациональный выбор как выбор в условиях неопределенности, опосредствованный целостными иерархическими процессами интеллектуально-личностной регуляции принятия проблемы и ее разрешения.

Согласно концепции множественной функционально-уровневой регуляции ПР Т.В. Корниловой интегрирующую функцию в принятии решений играет осознанная саморегуляция, которая является тем связующим звеном, которое объединяет когнитивные и личностные факторы при принятии решений субъектом.

Осознанная саморегуляция понимается О. А. Конопкиным как системно организованный психический процесс по выдвижению и достижению принимаемых субъектом целей.

Значение регуляторной составляющей в процессах ПР отмечается и в работах Т. В. Корниловой, в которых предлагается концепция "открытости психологической модели ПР", предполагающая вариативность функциональных структур, множественность связей между различными процессами, опосредствующих выбор решения.

ПР детерминируется индивидуальным комплексом регуляторных, личностных и когнитивных особенностей субъекта, которые влияют на степень рациональности ПР. Высокая личностная рациональность, развитая осознанная саморегуляция, личностные свойства (логичность и рассудительность) в совокупности с высоким уровнем интеллекта оказывают положительное влияние на рациональность ПР. Высокая интенсивность эмоций является фактором, отрицательно влияющим на уровень рациональности ПР.

С позиций концепции осознанной саморегуляции произвольной активности человека Мандриковой Е.Ю. дано определение Рациональности как регуляторной характеристики принятия решений, которая проявляется в осознанном сравнении субъектом альтернатив решения с учетом своих целей, в поиске необходимой информации для анализа значимых внешних и внутренних условий ПР, в продуманности способов и средств реализации, в осознанной оценке результатов и последствий принимаемого решения[21, с.234].

Т.В. Корнилова рассматривает "интеллектуально и личностно опосредствованные выборы субъекта в условиях неопределенности", при этом результатом совместного интеллектуального и личностного опосредствования является произвольный выбор как осознанное принятие решения. Предложенная ею концепция шире тех, которые рассматриваются в рамках принятия интеллектуальных решений, так как и некоторые экзистенциально ориентированные исследователи [22], Т.В. Корнилова говорит о "цене" выбора в контексте "цены для собственного Я совершения того или иного выбора" [18, с.187], а также об "авторстве" выборов, которые свободно и ответственно совершает личность. Говорить о личностном решении как морально-нравственном акте она предлагает относительно тех выборов, "когда человек смог подняться над требованиями ситуации благодаря акту доопределения собственных ценностных предпочтений, или личностных ценностей" [18, с.213]. По ее мнению, в ситуации личностного выбора отводится решающая роль "личностному усилию", которое выполняет компенсаторные функции, если полная интеллектуальная ориентировка невозможна.

Следует отметить, что в психологии нет сложившихся обоснований того, следует ли выделять мотивацию риска как особый вид мотивов. Иногда рискованные решения или действия рассматриваются как полимотивированные. Иногда с ними связывается отдельная, специальная форма регуляции активности субъекта - специфическая мотивация риска, идентифицируемая по указанным выше склонности к риску или готовности к риску. Остановимся на этом подробнее, учитывая, что диспозициональная и мотивационная парадигмы существенно пересекаются в представлении о склонности к риску как о латентной переменной. Только одними авторами эта переменная больше мыслится как мотивационная, а другими - как связанная с иными структурами, в частности с ближе стоящими к уровню формально-динамических свойств субъекта.

В 1960-е годы были сформулированы первые психологические представления о рискованности как личностном свойстве. Коган и Валлах выдвинули первую "личностную" теорию в принятии риска. Они считали, что существуют люди, которые независимо от характеристик ситуации, т.е. с детерминистски или случайным образом наступающим исходом, ведут себя одинаково. Им присуща генеральная готовность к риску, и она обусловливает сдвиг в их решениях всегда в одну и ту же сторону - большей рискованности выборов по сравнению с обычной выборкой испытуемых.

Более широкие планы рассмотрения таким образом понятой склонности к риску учли такие проблемы, как связь ее с профессиональной принадлежностью испытуемых и с другими индивидуально-личностными свойствами. Так, в психологии предпринимательства склонность к риску рассматривается в качестве профессионально значимой личностной предпосылки. В других практически ориентированных теориях подчеркивалась неспецифическая роль этого свойства саморегуляции, не зависимая от вида деятельности личности [23].

Выявление взаимосвязей готовности к риску с другими свойствами направляло многие корреляционные исследования. Так, Г. Лерч приводит данные других авторов о положительных корреляциях (при факторной проработке конструкта) измерений рискованности и следующих свойств: импульсивности, агрессии, возбудимости, доминировании. Отрицательные связи обнаруживались с такими свойствами, как социальная желательность, социальная ответственность и совестливость. Я же в своей работе решила выявить взаимосвязь готовности к риску со склонностью к предпринимательскому риску.

2. Эмпирическое исследование личностных факторов принятия решений и склонности к предпринимательскому риску

2.1 Организация и методика исследования личностных факторов принятия решений и склонности к предпринимательскому риску

В процессе проведения исследования целью работы было изучение личностных факторов принятия решений и склонности к предпринимательскому риску и выявление возможной взаимосвязи между ними. Объектом исследования являлась смешанная выборка студентов, а предметом исследования - взаимосвязь между личностными факторами принятия решений и склонностью к предпринимательскому риску. Для достижения поставленной цели необходимым было решение следующих задач:

1. Провести теоретический анализ подходов к изучению риска и принятия решений в литературе.

2. Эмпирически определить личностные факторы принятия решений и склонность к предпринимательскому риску.

3. Выявить наличие взаимосвязи между личностными факторами принятия решений и склонностью к предпринимательскому риску.

4. Провести анализ и интерпретацию результатов исследования.

Была выдвинута гипотеза о том, что существует связь между личностными факторами принятия решений и склонностью к предпринимательскому риску.

В процессе исследования были использованы следующие методы:

1. Теоретический анализ научной литературы по проблеме исследования.

2. Общенаучные методы: анализ, синтез, обобщение, сравнение.

3. Метод тестов:

-Опросник "Личностные факторы принятия решений" (ЛФР-25). Т. В. Корнилова;

- Опросник "Склонность к предпринимательскому риску";

4. Методы статистической обработки эмпирических данных с помощью коэффициента ранговой корреляции Ч.Э.Спирмена.

Исследование проводилось в течение двух недель в групповом порядке. Общий объем выборки составил 30 человек, смешенная выборка студентов.

Для решения поставленных выше практических задач были использованы опросник "Личностные факторы принятия решений" (ЛФР-25). Т. В. Корнилова и опросник "Склонность к предпринимательскому риску".

Рассмотрим далее психодиагностическую методику ЛФР в качестве примера нормативного опросника, позволяющего измерять индивидуальные различия в специфичных шкалах личностной регуляции ПР - рациональности и готовности к риску.

Операционализация психологической переменной готовности к риску, понятой как готовность к актуализации своего интеллектуального и личностного потенциала при принятии решений в условиях неопределенности, означает разработку методики измерения соответствующих межиндивидуальных различий. Это позволяет перейти от описательных реконструкций принятия риска в стратегиях субъекта к обсуждению вопросов об эмпирических закономерностях, т.е. установлении связи этих свойств, отражающих личностную обусловленность ПР, с другими шкалами личностной саморегуляции и особенностями микрогенеза ПР. Апробация такого опросника на отечественных выборках подготовила также рассмотрение вопроса о связях показателей готовности к риску с переменными диспозициональной мотивации как личностными образованиями более глубинного уровня и не специфичными по отношению к регуляции только ПР.

Следует указать основания, в отношении которых конкретизированы использованные в методике ЛФР личностные шкалы, или психологические кoнструкты: связь риска с рассуждением, сбором информации и готовностью к ПР при ее неполноте. Предполагалось, что действия человека могут одновременно характеризоваться и как рациональные, и как содержащие фактор риска, поскольку между целедостижением и целеобразованием всегда существует некий зазор, несоответствие.

Было намечено соотношение понятий "принятие риска" и "готовность к риску". Следует добавить, что "готовность к риску" связывается с разными видами активности, в том числе и с имеющими неадаптивный характер. "Рациональность" же, понятая как готовность обдумывать свои решения и действовать при возможно более полной ориентировке в ситуации, может характеризовать разные, в том числе и рискованные решения субъекта. Соответственно более и менее рациональными могут оказаться, с этой точки зрения, субъекты с разной степенью выраженности готовности к риску.

Другим важным предположением было признание статуса готовности к риску как свойства, предполагающего разноуровневые процессы саморегуляции решений и действий субъекта. Это позволило различать психодиагностические задачи, связанные с идентификацией "рискованности" на разных уровнях анализа ее проявлений в познавательных и поведенческих стратегиях. Одним из направлений такого анализа является выявление субъективных предпочтений в выборах тех или иных форм активности.

Проявление риска не прямо диктуется свойствами ситуации (т.е. фактор риска нельзя понимать только как фактор задачи). Рискованность - достаточно обобщенная характеристика способов выхода субъекта из ситуаций неопределенности, и в этом смысле она понимается как личностная склонность. Как индивидуальная характеристика, эта готовность предполагает также оценку субъектом своего прошлого опыта (с точки зрения чувства "Я рискую", результативности своих действий в ситуациях шанса, умения полагаться на себя без достаточной ориентировки в ситуации и т.п.). Это чувство представлено как экспликациями на уровне самосознания того, насколько человек интеллектуально опосредствует свои решения в ситуациях неопределенности, так и в предвосхищающих оценках возможных изменений уровней самоконтроля.