Зарождение и становление русской почты (IX-XVII вв.)

Размещено на http://www.allbest.ru/

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ТЕЛЕКОММУНИКАЦИЙ

им. проф. М.А. БОНЧ-БРУЕВИЧА

Факультет вечернего и заочного обучения

Тема контрольной работы

«Зарождение и становление русской почты (IX-XVII вв.)»

Выполнил

Вервеин Д.В.

Группа

ИБ-22з

Проверил

Комиссарова Т.С.

Санкт-Петербург 2015



Введение

Наша страна ежегодно во второе воскресение июля отмечает День российской почты. Самые первые упоминания о почте можно найти в письменных памятниках, имеющих тысячелетнюю давность. Можно с уверенностью сказать, что почта сыграла значительную роль в историческом развитии государства. Однако официально праздник был утвержден только 300 лет спустя после ее основания.

Доисторические люди использовали для передачи важной информации голос, что способствовало появлению членораздельной речи. Однако устная передача вестей была несовершенна, так как человеческий голос слышен лишь на близком расстоянии. Для усиления передаваемого звука тысячелетия назад стали использовать полые стволы деревьев и позднее барабаны. С помощью условных ударных сигналов новости передавались от одного поселения к другому. Кроме того, человек использовал для передачи вестей огонь и дым. Барабаны тамтамы до сих пор используются для связи на большие расстояния африканскими племенами[9], а дым от костров ещё в XX веке употреблялся для этих же целей индейцами Канады.

В моей работе описана лишь малая историческая часть почтового сообщения нашей страны в период X-XVIIвв. Этот период, отдельно взятой истории развития русской почты, очень интересен для изучения.



«Повоз» - древнерусская система доставки письменной информации

В 984 г. пошел киевский князь Владимир Святославович на радимичей. Княжеский воевода Волчий Хвост встретил их на Пищане, есть такая речушка в современной Могилевской области, и победил. С тех пор они «платят дань Руси, повоз везут и до сего дне».

Взимание дани с побежденных народов было одной из форм подчинения их центральной власти. Каждую зиму, обычно в ноябре, русские князья со своими дружинами выходили из Киева на полюдье. Князь обходил свои владения, вершил судные дела, оставленные до его приезда, брал дары, обогащавшие его казну. При таком виде подчинения связь между племенами была очень слабая: племена еще жили по-прежнему, особыми родами, каждый род имел своего старшину или князя, который судил и рядил, а также собирал дань со своих соплеменников для великого князя. Гораздо важнее для общей связи племен и для скрепления связи каждого племени с общим средоточием была обязанность возить повозы -- обязанность, вследствие которой племена сами должны были доставлять дань в определенное князем место.

Но доставка дани была только одной из сторон повозной повинности.

Сильвестровская летопись, которая рассказывает о покорении радимичей воеводой Волчий Хвост, писалась в киевском Выдубецком монастыре в конце XI -- начале XII вв., когда под словом повоз понимался не только способ доставки дани. В это время повозами называли средства передвижения, находившиеся в ведении самого князя. Летописное подтверждение этому находим в середине XII в.: это ставший хрестоматийным в истории почты рассказ о поездке великого князя суздальского Юрия Долгорукого к своему старинному приятелю рыльскому князю Святославу Ольговичу. Святослав принял Юрия с честью и, провожая, «повозы дал». Возможно повозы были известны на Руси еще до покорения радимичей.

Сильвестровская летопись под 947 г. сообщает о походе бабки Владимира княгини Ольги: «Иде Вольга Новугороду, и устави по Мьсте повосты и дани, и по Лузе оброки и дани; и ловища еа суть по всей земле; знамянья и места, и повосты, и сани ее стоять в Плескове (Пскове) и до сего дне, и по Днепру перевесища и по Десне». Это место летописи не совсем ясно для исследования, тем более, что во всех остальных списках слово «повосты» заменено на погости или погосты. Но следует обратить внимание, что по реке Лузе (Луге) Ольга установила два вида повинности: оброк и дань, на Мсте же -- только одну дань. По логике вещей вместе с данью на народы, жившие по берегам Мсты, должна быть наложена еще какая-то повинность. В чем она выражалась, можно определить, взглянув на географическую карту: по Мсте проходил древний путь из Великого Новгорода на Волгу. Поэтому население этих мест должно было давать гребцов и перетаскивать волоком княжеские и купеческие лодки (вести повоз). Из позднейших летописей можно узнать, что в XI в. гребцов и лодочников называли повозниками. Предположение, что Ольга установила по Мсте повозы и дани, правомерно еще и потому, что этот отрывок сообщает о благоустройстве Ольгой путей, о строительстве мостов (перевесищ) через Днепр и Десну.

Корни повоза восходят к Византийской империи. В свою очередь, способы спешной доставки гонцов и грузов пришли в Византию из Рима, государства с хорошо развитой почтой.

Служба связи Древнего Рима впервые приобрела упорядочные формы на границе двух эр -- старой и новой. Отдельные маршруты, по которым до той поры курсировали гонцы, были объединены в общую сеть, получившую наименование курсус публикус. Пользовались почтой только император и высшие государственные чиновники. В крупных поселениях и торговых центрах были постоялые дворы, где путешественники могли переночевать и где стояли наготове почтовые лошади и повозки. Нашествие вестготов уничтожило римскую почту. Однако в ряде стран, созданных на обломках Римской империи, уже в V--VI вв. восстанавливается старая служба связи. Произошло это и в Византии, где почта непрерывно расширялась. Завоевывая новые страны, византийцы обязывали население содержать почту. Так, после захвата Болгарии в 1018--1020 гг. император Василий II приказал крестьянам покоренной страны поддерживать в порядке дороги и мосты, перевозить грузы и вестников.

Княгиня Ольга, неоднократно бывавшая в Византии и принимавшая послов от императоров, могла быть знакома с почтой, существовавшей в империи. По византийскому образцу Ольга могла внедрить систему спешной доставки гонцов на Руси, а для этого нужны были, в первую очередь, хорошие дороги. Их созданием княгиня занималась во время похода по северным землям Киевского государства.

Русские князья, правившие после Ольги, были связаны родственными узами с императорской Македонской династией, царствовавшей в Византии. В частности, Владимир Святославович был женат на сестре Василия II Анне. Поэтому киевские князья не могли не знать про византийскую систему спешной доставки гонцов.

Само слово повоз сравнительно редко встречается в летописях, но зато случаев применения этой системы можно найти достаточно много.

Незадолго до своей смерти, собираясь в поход на Великий Новгород в 1014 г., Владимир Святославович отдал приказ: «Расчищайте пути и мостите мосты». Выполнить это распоряжение, очевидно, должно было податное население.

Отправляясь в дальние походы, князь и дружина обычно ехали налегке, все тяжелое вооружение за ними везли в обозе или на возах отсылали вперед. Для того чтобы поспевать за быстрыми всадниками, обозы нуждались в постоянной смене лошадей. Замена уставших лошадей свежими полностью ложилась на плечи населения. Это еще одна сторона повозов.

В одном из первых отечественных законов «Русской Правде» уже в 1016 г. была специальная статья о налогах для строителей мостов: «A вот подати, установленные для мостников: если построят мост, то взять за работу ногату и от каждого пролета моста ногату; если же починили несколько досок -- 3, 4 и 5, то брать столько же». Раскладка подати производилась среди окрестного населения.

Спустя почти двести лет, в 1209 г., в пространной редакции «Русской Правды» для мостников были представлены новые льготы: «А строителю моста (следует) ездить с отроком на двух конях, (которым давать) 4 лукна овса в неделю, а кормить (мостника) досыта». Кормить строителей и давать им лошадей должны были все те же тяглые крестьяне.

Но имели ли повозы отношение к перевозке вестников? Может быть, в древней Руси существовал какой-нибудь другой способ пересылки сообщений на расстояние?

Обратимся к первой из дошедших до нас договорной грамоте между Великим Новгородом и тверским князем Ярославом Ярославовичем. Она датирована 1266 г. В документе особо оговариваются условия проезда княжеских вестников по новгородским землям: «А дворяном твоим по селом у купцев повозов не имати, разве ратной вести. Тако, княже господине, пошло от дед и от отец и от твоих и от наших»

В этом тексте все понятно, кроме, разве, давно забытого слова имать. Оно значит: брать, взимать. «Ратная весть» -- сообщение военного характера, известие срочное, чрезвычайное, не терпящее отлагательств. Человек, везущий такую весть, пускай даже устную, пользовался преимуществом перед остальными проезжающими. Он мог, по крайней мере в новгородских владениях, брать без ограничения любое количество лошадей в любом из сел, лежавших на его пути.

Что же такое повоз?

Это -- система доставки грузов и вестников, при которой всякий, имеющий на то полномочия, мог получить в любом городе или селе княжества лошадей, телеги и другие средства передвижения. Человек, пользующийся таким правом, очевидно, имел какой-либо знак или княжескую грамоту, своего рода подорожную.

Есть все основания полагать, что такие знаки применялись уже в X в. Видный русский историк А. Д. Чертков в своей книге о войнах Святослава Игоревича упоминает дружинников с красными щитами, которых князь посылал с различными известиями. Впрочем, не всякий воин с красным щитом обязательно был гонцом. Красный цвет, яркий и устойчивый, был широко распространен в старину, и многие дружинники щеголяли с червленными щитами.

Вероятнее всего повозы не замыкались в границах одного удельного княжества. Родственные связи между русскими князьями были очень сильны. Младшие князья обязаны были оказывать старейшему глубокое почтение и покорность, являться к нему по первому зову. В летописях мы находим множество примеров посылки вестников от князя к князю за военной помощью. Так, во второй половине XII в. великий князь Ростислав «посла... к братии своей и к сыном своим, веля им всем съвкупитися у себя с всими полкы своими».

За несколько лет до этого, во время одной из междоусобных войн, князь Святослав Всеволодович из Карачева «посла Козельску ко Святославу стрьеву, рек ему: «Изяслав ти Мстиславичь пошел Киеву, а Давыдовичи с Смоленьским Ростиславом хочета ити о тебе». В этом летописном отрывке племянник предупреждает дядю «Святослава старшего» о грозящей ему опасности со стороны князей из рода Давыдовичей: «Изяслав Мстиславович пошел к Киеву, а Давыдовичи с Ростиславом Смоленским хотят идти на тебя».

Повозы начали развиваться с конца X в. и уже через столетие превратились в слаженную систему натуральной повинности простых людей. Ею пользовались для перевозки грузов, пересылки вестей, поездок князей друг к другу. Обязанность возить повозы тяжким бременем ложилась на податное население, отрывала его от привычных занятий. Случалось, что именно повозная повинность становилась причиной народных волнений.

Суздальская летопись под годом 1209-м рассказывает о восстании новгородцев. Горожане собрали вече на посадника Дмитрия, обвиняя его в том, что он приказал брать с новгородцев лишние поборы, а по волостям купцам велел платить дикую виру и возить повозы. Восставшие сожгли дом Дмитрия, а с владимирским великим князем Всеволодом Большое Гнездо заключили договор о нерушимости новгородских вольностей. В этот документ, он до нас не дошел, возможно, были включены правила проезда княжеских гонцов, аналогичные тем, которые мы рассматривали в договоре 1266 г. Кстати говоря, Ярослав Тверской был внуком Всеволода, так что формула «пошло от дед» может быть не только формулой давности события, на которое ссылались в договоре.

ямской повоз почтовый княжество

Почтовое дело в русских княжествах в период монгольской зависимости (XIII-ХV вв.). «Подвода» и «ямская гоньба» - новые виды повинности

С XIII в. в центральных областях русского государства почта-повоз заменяется новой системой перевозки гонцов и княжеских чиновников -- ямской гоньбой.

Слова ям и ямщик 1 пришли на Русь вместе с татаро-монгольскими завоевателями. Татарская система доставки вестников и ханских чиновников мало чем отличалась от русского повоза. Все население необъятных татаро-монгольских владений обязано было представлять средства передвижения по требованию хана и его военачальников.

Джиованни дель Плано Карпини, посещавший в 1245--1247 гг. земли, завоеванные татаро-монголами, так описывал систему перевозки послов в книге «История Монгалов»: «Каких бы, сколько бы и куда бы он (хан) ни отправлял послов, им должно давать без замедления подводы и содержание; откуда бы также ни приходили к нему данники или послы, равным образом им должно давать коней, колесницы и содержание... Также и послам вождей, куды бы те их ни посылали, как подданные императора, так и все другие обязаны давать как подводы, так и продовольствие, а также без всякого противоречия людей для охраны лошадей и для услуг послам». Плано Карпини пишет далее, что в 120 верстах от Киева, в Каневе, находился татарский почтовый стан. И его начальник дал послу лошадей с проводником до следующего яма.

В Монголии той поры существовала и система доставки спешных гонцов. Она очень красочно описана в «Книге» знаменитого венецианского путешественника Марко Поло. По его рассказу по всем дорогам через 25 миль (около 40 километров) устроены почтовые станции, на которых стоят наготове по 300--400 лошадей. Гонец, приехав на станцию, бросает усталую лошадь и берет свежую. За день гонцы проезжают по 250--300 миль.

Захватив земли русских княжеств, татаро-монголы в городах и селах, на месте прежних станов, стали устраивать свои почтовые станции -- дзям. На ямах, так их окрестило местное население, жителям приказано было содержать определенное число лошадей для спешной перевозки ханских чиновников.

В официальных документах ям, как повинность, впервые упоминается 1 августа 1267 г. в ярлыке хана Менгу-Тимура. Этим актом русское духовенство навечно освобождалось от ямской и других повинностей.

Ярлык татарского хана определял повинности, которыми в те времена облагалось тяглое население: «Тако молвя по первому пути, которая дань,

1 Нет единого мнения о происхождении этих слов. Но давно замечено, что термин ямщик сходен по звучанию с тюркским ямчи (почтовый смотритель), а еще больше с персидским ямджик -- гонец. «Или полужное, или подвода, или корм кто ни будеть, да не просять; ям, воина, тамга не дають». Из акта видно, что русский повоз разделился на три подати: подводу, ям и корм. Теперь официальных лиц и гонцов стало возить не население, а специально для того назначенные люди -- ямщики. Тяглые крестьяне обязаны были доставлять только грузы. Это называлось подводной повинностью, или просто «подводой». Население, кроме того, обеспечивало проезжающих питанием, а лошадей кормами. Продукты и фураж обычно привозили на ямы.

К середине XVI в. ям и подвода сливаются воедино: с этого времени ямщики стали возить и людей и грузы. Податное же население платило так называемые ямские деньги, налог на содержание ямской гоньбы, и поставляло гужевой транспорт для перевозки грузов в военное время.

Как же назывались люди, возившие почту?

Слово ямщик в старинных документах встречается не часто. Обычно писали ямской охотник или просто охотник. Этот термин произошел от выражения «ямскую гоньбу гоняют своей охотою (добровольно)». Проще говоря, охотник -- доброволец. Если ямщик должен был сопровождать какое-то лицо, его в официальных бумагах называли проводником. И совсем редко охотников звали гонщиками.

Русская служба связи в старину носила пышный титул: «скорая омская гоньба». Но такое сочетание в указах попадается редко. Обычно писали ямская гоньба, скорая гоньба и просто гоньба.

Руководство почтовой службой ямским приказом в XVI-ХVII вв. Появление «немецкой» почты

Центральное ямское управление образовалось одновременно с возникновением скорой гоньбы. Первоначально ямское дело находилось в подчинении у казначеев великого князя. Упоминание об этом можно обнаружить в грамоте 1548 г. на Тотьму.

В аппарате казначея было несколько дьяков, некоторые из которых непосредственно занимались вопросами, связанными со скорой гоньбой. В первую очередь они вели дела судебного характера: решали споры среди ямщиков и жалобы последних на местное население. Казначеи и ямские дьяки утверждали выборы ямщиков, распределяли подводную повинность среди жителей городов и сел. Вместе с тем дьяки вели так называемые кормовые книги, в которых записывалось количество продуктов питания или денег, выдаваемых послам, посольским людям и гонцам. Хотя «корм» послам и гонцам выдавался различными ведомствами, размер его определялся прежними записями. Поэтому, когда отправляли из Москвы посольство или гонца, в указе по этому поводу писали: «А на корм им давати по ямской памяти». И только собрав соответствующие справки, проставляли величину корма в подорожной.

О ямской избе, как мы уже говорили, стало известно в 1550 г.: «Чтобы у тебя те прогонные деньги по той выписи, какова тебе дана из ямской избы были все собраны». Значит, уже в то время ямская изба была каким-то центральным управлением, регулировавшим сбор, прогонных (ямских) денег. Через несколько лет, в 1567 г., из касимовской уставной грамоты узнаем еще об одной функции ямской избы: «да те свои отпуски присылать к дьякам в ямскую избу для справки ямских книг», т. е. этот орган вел учет всех посылок не только из Москвы, но и из других городов. В те же годы в документах можно было встретить название «дворовый ямской приказ», но что это за орган, каковы его функции -- неизвестно. Он упоминается только в актах, относящихся к опричнине, в земских бумагах такого термина нет. Из грамоты 1574 г. становится известно о новом централизованном органе, который занимался судом над ямщиками: «А слободчика (ямской приказчик) бы еси Гвоздя да старосту Окулку в шести рублях и в хлебе дать на поруки и учинить срок стать в Москве в Ямском приказе». Собственно термины ямская изба и Ямской приказ равнозначны. В те времена не было строго установлено название этого органа. Так, под годом 1578-м писалось ямская изба, 1579-м -- приказ, а в 1583 -- снова ямская изба.

По старинным документам подчинение Ямского приказа казначеям прослеживается только до 1579 г. Позднее он, возможно, выделился в самостоятельное учреждение. Уже в 1604 г. Ямской приказ упоминается в источниках как совершенно независимое присутственное место. Им управляли свой судья и дьяки. В грамоте Бориса Годунова от 5 июня 1604 г. окольничему Михаилу Салтыкову и дьяку Сарычу Шестакову предписывается отдать распоряжение сборщикам, чтобы они готовили для Цесарева посла Логау по 200 подвод на каждом яме. Хотя в грамоте не сказано, что она адресована в Ямской приказ, но из ее содержания вытекает, что ни в какой другой административный орган она не могла быть направлена.

О работе Ямского приказа до первой четверти XVII в. сохранилось сравнительно немного данных, но из них видно, что его функции в конце периода значительно расширились по сравнению с тем, чем он занимался в середине XVI в. Теперь на него возлагались все заботы по устройству ямов. Следовательно, приказ посылал предписания воеводам, вел с ними дальнейшую переписку. Иногда приказом посылались стройщики для организации ямов. Правда, те же мероприятия осуществляли и другие приказы, но об этом мы поговорим потом. Центральное ямское управление выдавало подорожные, рассчитывалось с ямщиками за гоньбу, рассматривало челобитные, судило жителей ямских слобод не только во внутренних спорах, но и со сторонними людьми. В областях Ямской приказ представляли приказчики. Для проверки их работы на местах посылались из Москвы специальные ревизоры -- ямские сборщики.

Ямских денег приказ в то время еще не собирал. Все необходимые средства он получал от органов, ведавших доходами государства. Примерно с 1595 г. Ямской приказ перестал давать справки о кормах послам. Это дело полностью перешло в посольский приказ.

Только из документов первой четверти XVII в. вытекает, что Ямской приказ являлся центральным почтовым учреждением России. В грамоте 1613 г. говорилось: «а на ямех, где государь пошлет (гонцов), везде б были переменные лошади, а прогоны емлют из Большого приходу». Этот указ был издан после изгнания с русской земли польских шляхтичей и возможно был отзвуком какого-то недошедшего до нас документа.

Голштинский дипломат Адам Олеарий, живший в России с 1633 г. по 1639 г., писал, что Ямской приказ ведал всех царских гонщиков, выдавал подорожные и соответственно с ними прогоны. Эти показания не противоречат документам той поры. Кроме того, в его обязанности уже входили сбор ямских денег, счет ямского расхода и суд охотников во всех делах.

Не по всей России станы строились на средства Ямского приказа. В Сибири этим делом ведал сначала приказ Казанского дворца, а после его ликвидации -- Сибирский приказ. На Севере ямы создавались в основном Новгородской четью. Полоцкий ям у польской границы ставили стройщики из приказа Великого княжества Литовского.

Жалованье охотникам до середины XVII в. обыкновенно платилось на месте из собранных ямских денег. Если этих сумм не хватало, плату выдавали с других доходов. Так, в 1636 г. в Вологде ямщикам заплатили из остатков от раздачи стрельцам. С шестидесятых годов все чаще начинает практиковаться выдача жалованья в Ямском приказе. В первую очередь это коснулось тех, кто осуществлял почтовую гоньбу. С конца XVII в. ямщики стали получать жалованье в приказе.

Как происходила выдача жалованья, рассказывает ямской подьячий Григорий Всполохов. «Велено нам, подьячим, деньги наличные, у кого, что в приеме есть, раздать московским и городовым ямщиком в твое, великого государя, годовое жалованье, из приказу не выходя, тот час, и сняты были с нас однорядки, чтоб раздать из приказу не выходя... И я, холоп твой, взяв тое его с денгами коробку, сорвав печать его, и учал не разсмотря ямщиком отдавать с руки на руку». Обычно по приезде в Москву иногородним ямщикам приходилось, как они писали в челобитных, «проживаться» в столице. Очень долго приказ тянул с выдачей денег. Только после многочисленных жалоб царю кончалась, как ее называли охотники, «московская волокита». У ямских подьячих отбирали одежду, чтоб не разбежались. И они сидели в приказе до тех пор, пока все жалованье не было выплачено. Этот случай описан Всполоховым.

До 70-х годов XVII в. при отправке какого-либо человека из Москвы прогоны обыкновенно выдавались из Ямского приказа. Если, например, гонец получал право требовать подводы без прогонов, то и эти подводы записывались «для счета» в Ямском приказе. Так осуществлялся контроль за работой охотников. При отправлении гонца порядок был таков. Приказ, посылавший гонца, давал (подорожную ему от своего имени или запрашивал ее в Ямском приказе. В первом случае о величине прогонов сообщали в Ямской приказ, и он их выдавал. Но если была «большая посылка» -- ехало посольство или с ревизией отправляли несколько бояр, -- то все дело решалось только Ямским приказом. Бывало, что Ямской приказ доверял другому ведомству деньги в долг или какое-то ведомство своевременно не перечислило ему прогоны. Поэтому приказное начальство могло доложить царю, и посылку оплачивали из средств должника. Если в приказе вообще не было денег, он отписывался и тогда прогоны выдавались из пославшего приказа.

В начале 70-х годов XVII в. порядок выдачи прогонов значительно изменился. Каковы стали правила, видно из следующего указа: «в прошлом 180 (1671) году указали мы, великий государь, из которого приказу с Москвы в городы и куды пригож будут посланы для наших, великого государя, дел, всяких чинов люди и скорые гонцы и почты и всякая наша, великого государя, казна на ямских подводах, и на те подводы прогонные деньги до тех мест, кто куды с чем послан будет, и назад до Москвы, давать на Москве изо всех приказов, кто откуды послан будет». Но такая практика продолжалась недолго. В конце 80-х годов все вернулось в прежнее состояние.

В конце XIX в. книголюбы получили ценный подарок. Общество любителей древней письменности выпустило «Челобитную Григория Всполохова, дьяка ямского приказа». В этом роскошном издании текст памятника воспроизведен фотоспособом. Прошение Всполохова не только любопытный памятник культуры, но и ценнейший источник по истории почтовых отношений России 70-х годов XVII в. В частности, в нем с исчерпывающей полнотой рассказано, как хранились, записывались и расходовались деньги в Ямском приказе.

В марте 1671 г. от воеводы из Нижнего Новгорода привезли в приказ 300 руб. ямских денег по общей отписке: от нижегородского посада -- посадский человек, а от уезда -- воеводский подьячий. Придя в приказ с несколькими коробьями денег, они сдали отписку и всю сумму дьяку. Тот наложил резолюцию: деньги принять, записать в приход, а о недосланных деньгах послать к воеводе грамоту, чтобы он не медлил с присылкой остальных денег. Подьячий зарегистрировал отписку, а коробья поставил в сейф -- «денежную казенку».

В силу приказного распорядка подьячий должен был «получить деньги с руки на руку, осмотря коробья на лицо». Когда появлялась необходимость произвести расход (например, платить жалованье ямщикам), дьяк поручал это дело подьячим. Они выдавали деньги из той кассы, которой заведовали. Так было сделано для того, чтобы легче контролировать финансовую деятельность подьячих.

Григория Всполохова обвиняли в присвоении казенных денег. Насколько слаб был контроль над работой подьячих, видно из того, что недочет в деньгах, образовавшийся у виновного в марте, не был обнаружен еще в ноябре. Это и понятно. Хотя подьячие были обязаны записывать приход и расход в специальную книгу, но делали ли они это или нет, неизвестно -- за правильностью и своевременностью записей никто не наблюдал, кроме них самих. Поэтому практиковались самые разнообразные злоупотребления: подьячие пускали казенные деньги в торговый оборот, давали их в рост, записывали в приход денег меньше, чем принимали. Среди подьячих происходили ссоры. Один доказывал, что из его кассы брал деньги другой подьячий, а отписки об этом не дал. Тот, в свою очередь, утверждал, что. хотя он и пользовался коробом первого, составил записку о расходе и обвинявший ее потерял и теперь говорит «напрасно». Препирательства такого рода могли длиться месяцами. В конце концов на ком-нибудь из подьячих оказывался недочет в несколько тысяч рублей.

Из той же челобитной выясняется, что обнаружение злоупотребления было явлением редким и зависело от случая.

Подьячий Всполохов утверждает: все дело о нем возникло лишь потому, что после перевода Ивана Андреевича Хованского из судей Ямского приказа на службу в Смоленск у него, Григория, учинилась ссора с дьяком Михаилом Чертовским из-за приказных дел. Чертовский со зла запечатал «в казенку» все приходно-расходные книги Всполохова за пять лет, не дав даже «которые денги в расход даваны в расходные книги записывать и в приходе и в расходе изправитца». Дьяк Чертовский не стал слушать никаких резонов, созвал подьячих, и они обнаружили недостачу в семь тысяч рублей. Григорий Всполохов сказал, что на шесть тысяч у него есть оправдательные документы. Что считают его «вскоре», не дав сыскать «многих выписок и расписок, по которым деньги даны, а в расходные книги не записаны». Но дьяк доложил боярину Ивану Репнину о растрате и тот распорядился описать и опечатать имущество подьячего, ему самому велел по-прежнему оставаться в приказе, но «сидеть опасно», т. е. под надзором. О случившемся боярин доложил царю.

Для рассмотрения дел в Ямском приказе была создана комиссия: из Разряда прислали дьяка с подьячими. Была устроена поголовная проверка всех ямских подьячих. Раскрылось, что за пять лет в приказе расхищено почти тридцать тысяч рублей. Напомним, что ежегодный приход ямских денег составлял чуть больше пятидесяти тысяч.

Разрядный дьяк, произведя учет заново, обнаружил на Всполохове недостачу в семь тысяч с лишним. Подьячий вновь стал оправдываться выписками, по которым будто бы деньги были правильно израсходованы, но лишь не записаны в книги. Однако дьяк «те расходные столпы держал у себя многое время, и указу по них ничего не учинил». Дьяк Чертовский тем временем получил новое назначение. Дело перешло к другому руководителю ямского управления -- думному дьяку Григорию Караулову. И все началось снова.

Всполохов и другие подьячие представили отписки и другие документы о том, что деньги были израсходованы в свое время по назначению. Караулов признал правильность некоторых бумаг, но все-таки оставил на Всполохове начет в 2900 руб. А дни текли. Прошел 1669 г., и 1670, близился к концу 1671. Тут был назначен ведать Ямским приказом Иван Федорович Бутурлин. Подьячий и ему представил все свои отписки, а также «на письме подносил подносных своих расходов на всю братью подьячих, которые денги давал (он) в расход своего приему, а иные подьячие те расходы подписывали, таясь (его) своими дачами на 2420 рублен». Таким образом, по Всполохову получалось, что деньги, которые он по простоте душевной давал другим подьячим, записывались ими тайно себе на счета, а он, Григорий, об этом ничего не знал. Но Бутурлин тех заявлений не принял. Сказал, что он без указа принять ничего не может. Проверять подьячих было велено разрядному дьяку, а ему, Бутурлину, не велено. Указа о счете ему дано не было, так что знать он ничего не знает. И приказал на подьячих править, «правы ль, не правы ль», начтенные суммы по памяти дьяка из Разрядного приказа.

Случай, описанный Всполоховым, не был единичным. Из старинных актов известно, что царева казна находилась в ненадежных руках. Для пресечения. воровства приказными в 1669 г. был издан указ, обязательный для всех правительственных учреждений: подьячие, «которые сидят у его государева дела у приходу и расходу его государевы денежные казны, чтоб они подьячие, будучи в приказах, его государевы денежные казны себе отнюдь не имали и не крали, и из приказов в займы отнюдь никому не давали ни малого ни заемных кабал и записей ни на кого не имали... И считать в его государевой денежной казне, в приказах дьякам помесячно, чтоб одноконечно у подьячих денежная наличная казна за расходы всегда была в целости, а начету на подьячих ничего не было». Такого же рода распоряжение было дано Ямскому приказу и в 1680 г.

В России XVI--XVII вв., кроме приказов, власть которых распространялась на всю территорию государства, существовали учреждения, ведавшие какой-то определенной областью, -- чети. Деятельность областных органов в основном сводилась к сбору налогов и пошлин.

Взаимоотношение Ямского приказа с четями можно проследить на примере восстановленного в 1642 г. псковского яма. Псков тогда находился в подчинении у Новгородской чети. Из Москвы отправили указ городскому воеводе назначить местного сына боярского для «дозора и повального допроса». Что обозначал столь грозный наказ? В общем-то, цели он преследовал вполне мирные: боярский сын должен был присмотреть место для ямской слободы, выяснить по старым грамотам, как строился раньше псковский стан, съездить в Новгород для ознакомления с ямскими учреждениями города. О результатах поездки дозорщик подал воеводе роспись. Воевода переслал его материалы в четь. Та, в свою очередь, написала две бумаги: одну -- в Ямской приказ для утверждения статуса яма, другую -- в Поместный о выделении земли. Когда приказы прислали свои ответы, судья Новгородской чети сделал доклад царю и от его имени уже послал наказ воеводе об устройстве яма. После организации стана четь послала память 5 о том в Ямской приказ. С этой минуты псковский стан переходил в ведение Ямского приказа. Но это вовсе не значило, что охотники выходили из подчинения Новгородской чети. Они, как жители местности, находившейся под ее управлением, продолжали нести обычное тягло и платить различные поборы, в том числе и ямские деньги. Такая несуразность ни к чему хорошему не вела -- псковские ямщики стали писать челобитные чуть ли не с первого дня существования стана.

Почтовую гоньбу в Путивль через Калугу первоначально держали разных чинов придворные люди. В 1661 г. приказ Большого дворца определил освободить их от почты.

Рекомендовалось для почтовой гоньбы в Калугу и на близлежащие станы нарядить посадских жителей. О своем решении приказ послал две памяти: одну -- в Ямской приказ с сообщением о том, что им отправлена в Калугу грамота о выборе новых почтарей, другую -- во Владимирскую четь, чтобы она послала послушную грамоту подчиненному ей калужскому воеводе. Три приказа были в курсе происшедших изменений. В полном неведении оставался только Разряд, для нужд которого была создана скорая гоньба в Путивль. Да ему и не нужно было знать о смене состава калужского яма: он только пересылал корреспонденцию, а прогоны оплачивал Ямской приказ.

Взаимоотношения Ямского приказа с другими органами государственного управления были весьма сложны. Казалось бы, что тот приказ, который строил ям, должен был им ведать, но в таких случаях возникали те несообразности, о которых мы уже говорили. Поэтому постепенно все ямы европейской части России передавались в подчинение Ямского приказа. Исключение составляла только Сибирь. До первой четверти XVIII в. в двойном подчинении находились почтовые станы: в административном -- от московского почтмейстера или соответствующего приказа, в финансовом -- от Ямского приказа.

Все дела в Ямском приказе вершили судьи, так тогда называли управляющих приказом. Иногда один назначался первому «в товарищи». Глава приказа подписывал и представлял царю «сказки» (доклады). Его помощники дьяки (первоначально их было два, а в конце XVII--начале XVIII вв.-- четыре или пять) составляли памяти городским воеводам и в другие управления. В подчинении дьяков состоял целый ряд подьячих, приставов и сторожей. Подьячие делились на верстанных и неверстанных. Первые получали жалованье от 1 до 24 руб. в год, вторые работали без жалованья, довольствуясь «доброхотными подарками» посетителей. Всех подьячих насчитывалось человек 20.

Приставы получали рублей восемь и меньше, их было 3--6 человек. 15 человек сторожей, выполняли полицейские функции -- наказывали московских ямщиков, сажали их в тюрьму при приказе. За это сторожам платили, например, в 1675 г. по восьми рублей. Весь расход Ямского приказа в 1680 г. составил: на жалованье--150 руб., на бумагу, чернила, перья и на «приказный всякий расход» -- 49 руб. В 1687г. расходы были соответственно -- 273 руб. 13 алтын и 75 руб.

До начала XVII в. круг вопросов, находившихся в ведении каждого из подьячих, ничем не ограничивался. Затем они стали заниматься каждый какой-нибудь четью: принимали от нее ямские деньги, выплачивали жалованье гонщикам. С 1671 г. назначаются сначала один, а затем два подьячих, которые рассчитывались только с почтарями. Деньги на жалованье им выделяли их сослуживцы из своих коробьев.

Во главе Ямского приказа стояли многие выдающиеся государственные деятели, имена некоторых мы уже упоминали. Дважды, в 1618--1619 и 1625--1628 гг., судьей приказа состоял знаменитый военачальник Дмитрий Михайлович Пожарский. По его рекомендации был выпущен известный читателю указ об освобождении ямщиков от «городового строения». Под его руководством разработали единые положения о ямском земельном наделе. Пожарский беспощадно боролся с анархией, царившей при выдаче подвод духовенству и служилым людям. Результатом его трудов стал указ Михаила Федоровича от 8 марта 1627 г., в котором он велел «давати подводы... по своему государскому уложению». Текст распоряжения занимает длинный столбец. Это своего рода роспись иерархии той поры. Не имеет смысла цитировать указ целиком, приведем только некоторые данные: все подводы давались с проводником. Митрополиты и бояре получали двадцать подвод, окольничьи -- 15, думные дьяки, -- 10, дьяки из приказов -- 6. московские дети боярские -- 4, а городовые -- 2, псари конные -- 2, а пешие -- 1, трубники -- 2, целовальники -- 1.

Судьями Ямского приказа были составлены два пункта главы «О мытах и о перевозах и о мостах», в Соборном уложении 1649 г., в которых излагаются правила проезда гонцов по территории России. В ту далекую эпоху всякий ехавший по дороге обязан был платить пошлины. До 1649 г. не освобождались от этого и гонцы. Новое уложение определило, чтобы «с гонцов никто нигде мыту и перевозу и мостовщины не имал». А если это нарушается, то вестники должны «бити челом государю. И по тем их сказкам на тех мытчиках и на перевозшиках и на мостовщиках мыто и перевоз и мостовщину доправити втрое, и отдати тем людем, у кого взято будет, да тем же мытчикам и перевозщикам и мостовщикам учини-ти наказание, бити кнутом».

До 1670 г. Ямской приказ помещался в Кремле. Но «палаты, где были приказы, обветшали гораздо и порушились во многих местах, и сидеть в них за тем опасно». Поэтому 14 марта издали указ «дела перенести» на двор Ивана Андреевича Милославского, бывшего некогда судьей Ямского приказа. По данным исследователя истории Москвы И. М. Снегирева двор боярина находился в Замоскворечье 1771.



Заключение

Что же сказать о характере русской почты и о ее работе?

Почта складывалась долгое время, ее система непрерывно совершенствовалась, пока не наступил момент, когда ее существование стало очевидным. Никакие документы не подтверждают наличие почты в XI--XII вв., в период расцвета Киевской Руси. Но это вовсе не значит, что тогда не существовало никаких средств связи.

Деятельность отечественной службы связи делится на три периода.

В глубокой древности возникла потребность отправлять вестников с сообщениями о нашествии врагов, о призыве княжеских вассалов на борьбу с неприятелем. Но эти посылки носили случайный характер, еще не была создана система доставки вестей и не всегда отправитель был уверен, что его послание вовремя будет доставлено в нужное место -- гонца могли убить враги, растерзать дикие звери, в конце концов, он мог заблудиться или погибнуть от голода. Вестник был предоставлен самому себе. Питался только тем, что взял с собой или добыл по дороге. Двигался в основном по рекам или вдоль них -- другие пути еще не были известны.

Второй период развития русской почты начинается на границе X--XI вв., когда в Киевской Руси возникает особый вид повинности, повоз, которая уже, возможно, в то время предусматривала доставку княжеских посыльных. Однако прошло почти 200 лет прежде чем повоз стал одним из основных атрибутов почты. С этого момента, со второй половины XII в., можно говорить о русской почте как о системе доставки писем. Теперь мы видим более или менее удовлетворительные проезжие дороги, на дорогах -- постоялые дворы, а при княжеских дворах -- штат посыльных. Гонец мог уже не беспокоиться ни о пище, ни о ночлеге -- он знал, что на пути его ждет и то и другое. К середине XIII в. на Руси возникает ямская гоньба, которая первоначально, по-видимому, мало чем отличалась от повоза. При создании в конце XV в. централизованного Русского государства большое внимание было уделено и почте: ямы и подводы поставили по важнейшим дорогам страны. Существовавшая система связи была приспособлена в основном для нужд правящего класса и высшего духовенства. До нас не дошло никаких официальных документов, подтверждавших, что почтой могли пользоваться и другие лица, хотя пересылка грамоток, по-видимому, могла осуществляться с молчаливого согласия властей.



Используемая литература

Вигилев А.Н. История отечественной почты. -- М.: Радио и связь, 1990. -- 312 с.

Гоголь А.А., Никодимов И.Ю. Очерки истории развития связи в России. СПб., 1999. С. 3-12.

История информационной политики России в документах: от Соборного Уложения 1649 г. до октября 1917 г.: Сборник. М., Хроникер, 2009. - 454 с.

Островский А.В. История отечественной связи: учебное пособие -- СПб., Изд-во Теледом, 2009. --- С. 6-12.

Семенов О.В. Система ямской гоньбы в конце XVI-XVII вв.: качество функционирования / Россия и мир: панорама исторического развития: Сб. науч. статей. Екатеринбург, Изд-во Урал. Ун-та, 2008. - С. 535-537.

Торбасаева Н., Чекулаева О. Почта Тувы: история и современность / Почтовая связь. Техника и технологии. 2010, № 2. - С. 22-25.

Шамин, С. Письма, грамотки, куранты: первые регулярные почты в России // Родина. - 2001. - № 12. - C. 10-15

Размещено на Allbest.ur