Роль монастырей и монашества в России во второй половине XIX – начале ХХ века

Представители духовных властей часто получали в качестве наград и знаков отличия нагрудные кресты и панагии, имеющие не только художественную и религиозную ценность, но и богато украшенные драгоценными металлами и камнями. В этом случае, после смерти представителя епископата, такие награды передавались его наследнику, однако, религиозные изображения, которые являются центральной частью панагей и могли быть также вставлены в кресты, вынимались и передавались ризнице монастыря.

Также при принятии в постриг монах лишался пенсии, которую мог до этого получать от военного или гражданского ведомства.

Для приобретения личных финансовых средств монахи могли торговать товарами, которые сами изготовили, получим разрешение монастырского начальства, при этом сам торг осуществлять должны были избранные для этого престарелые монахи.

Согласно общим положениям «Закона о состояниях» монахи не имели права связывать себя любого рода частными договорами. Монахам было запрещено выступать поручителям или поверенными в любого рода гражданских делах - но они могли выступать свидетелями завещания. Монахам запрещалось приобретать землю или дома.

Монахам запрещалось принимать на сохранение вещи, деньги или другое имущество как монахам любого уровня, так и монастырям, исключая архиерейские дома. Запрещалось отдавать денежные суммы под частные долговые обязательства. Однако свои денежные сбережения монахи могли отдавать в рост в Государственный банк (вклады в частные и иностранные банки запрещались), при условии, что вклад сам монашествующий забрать не сможет, а после его смерти он перейдет в монастырскую казну. Это ограничение не касалось умерших архиереев, настоятелей или настоятельниц монастырей - их капиталы, хранящиеся в кредитных учреждениях, монастырю не передавались. В случае если после смерти архиерея обнаружатся пропажи в казенном имуществе, то после соответствующего разбирательства, недостаток мог быть компенсирован за счет его личного имущества, без передачи его наследникам.

В некоторых монастырях монахам, при постриге внесшим «вклад» в монастырь (имущество или денежную сумму) и монахам степени «духовных властей» разрешалось приобретать на личные средства или же строить самостоятельно для себя кельи или другие жилища внутри монастырей. После смерти или выезда из монастыря такое жилище переходило в монастырскую собственность. Таким образом, даже среди монахов низших степеней наблюдалось неравенство: внесшие «вкуп», в отличие от «богорадных» (принятых без финансовых пожертвований, «бога ради»), могли более удобно устраивать свой монастырский быт, в том числе выкупая для себя несколько келий, и обладали некоторым влиянием при принятии решений монастырем.

Как видно из написанного выше, неравенство распространялось и на право наследования: все имущество монахов низших степеней после их смерти передавалось монастырю, тогда как духовные власти могли передавать в наследство ценные материальные предметы и финансовые накопления. Согласно примечанию четвертому примечанию к п. 424 «Закону о состоянии»: «… выражение «монашествующие» не относится к монашествующим властям». В примечании к п. 441, который касается наследования имущества монастырем, вводится разграничение между имуществом настоятелей общежитных и необщежитных монастырей. Согласно примечанию, все имущество настоятелей общежитных монастырей, включая кредитные вклады, после смерти настоятеля переходило монастырю, тогда как имущество настоятеля необщежитного монастыря могло быть получено его родственниками. Учитывая частую смену настоятелей монастырей, назначаемых Священным Синодом, размытость формулировок и обилие примечаний и уточнений, в начале ХХ века, не смотря на отмену классового деления монастырей и епархий, сформировались юридические предпосылки для еще большего усиления имущественного неравенства среди «черного» духовенства.

Епископальное духовенство получило право на потомственное дворянство в благодарность за служебные отличия. Такое право давало пожалование Российскими орденами первых степеней, орденами Св. Георгия всех степеней, орденами Св. Владимира первых трех степеней. Дворянство при этом приобретается не только священнослужителем, но также передается всем его детям, рожденным до получения дворянства и, поскольку высшее духовенство формально относилось к «черному» и обязалось хранить обет безбрачия, до принятия награжденного орденом монашеского сана. В случае смерти детей до получения архиереем дворянства, оно распространяется также на внуков и правнуков, кроме тех, что были рождены до 1874 года (даты принятия соответствующего закона). Все это справедливо также для потомков архиерея, которому почетный орден жаловался посмертно.

Таким образом, финансовое, семейное и правовое положение монашествующих низших степеней, закрепленное законодательно, полностью согласовывалось с обетами, которые принимали при постриге: обетами нестяжания и девства, а также с мистической идеей смерти для мира при принятии сана. И все же происходит внутреннее разделение монашествующих, в зависимости от финансового состояния и сана: высшее духовенство, формально оставаясь под запретом на имущественные накопления, не только их совершает но и получает возможность передавать в наследство и совершать сделки арендные или купли-продажи. Монастыри как коллективные организации получают широкие возможности к накоплению средств за счет имущества монашествующих.

1.4 Финансовое положение монастырей

Содержание духовенства, включая содержание монастырей, традиционно слагалось из четырех частей: платы за требы, доходов от земель, процентов от капитала, и жалования из казны. В конце XIX века значительную часть доходов стали составлять также доходы от продажи свечей, масла, ладана и религиозных книг, продаваемых в монастырских лавках, продажи мест на монастырских кладбищах. Основной статьей доходов монастыря оставались доходы с принадлежащих монастырям земель и арендованных земель.

Плата за требы - традиционный обычай православной церкви. Требы (требоисправления) - богослужения, которые могут проводить как представители «белого», так и «черного» духовенства. При этом разновидности треб, которые могут проводить монахи, уже, и ограничивается молитвенными поминовениями за здравие или упокой, тогда как «белое» духовенство может также брать плату за крещение и совершение браков. Официальная позиция церкви гласит, что награда за проведение треб является добровольной и относится к милостыне. Согласно «Правилам о местных средствах содержания православного духовенства», утвержденных в 1873 г. требы являются первым из способов финансирования духовных организаций. Отказ священнослужителем проводить требы без соответствующего пожертвования считался вымогательством и подлежал епархиальному суду.

Плата за требы колебалась значительно в разных регионах, в разные годы и даже в разные сезоны, поскольку зависела от платежеспособности крестьян, могла состоять от копеек и до рублей. Традиционно наиболее дорогие требы - свадьбы, плата за совершение свадьбы священником колебалась от 1 рубля до 15 рублей.

Впервые денежное жалование духовенству было назначено указом Петра I в 1724 г., позже его размер изменялся указами Петра III в 1762 г., Павла I в 1796 г., Александра I в 1808 г, а также по специальному ходатайству Священного Синода в 1829 г. было назначено дополнительное жалование беднейшим притчам. Финансирование духовенства было довольно скудным. В 1893 г. на основании императорского повеления последовал ряд ассигнований на финансирование духовенства в целом, распределением финансирования по епархиям занимался Священный Синод.

К 1910 году, согласно Объяснительной записке к смете Священного Синода (1913 г.), в Российской Империи было 318 мужских и 268 женских штатных монастырей, и 142 мужских и 161 женский заштатный монастырь. В сумме, в монастырях обитало 9 950 монахов, 9 335 послушников, 14 059 монахинь, и 47 663 послушницы. Пособие из казны получали лишь 174 мужских и 103 женских монастыря - менее одной трети всех монастырей. При этом средства, выделяемые монастырям, являлись не столько платой, сколько компенсацией за отобранные у монастырей имения в 1764 г. и компенсацией за назначение крестьян на административные должности при монастырях (согласно указу Государственного Совета от 21 марта 1865 г.). В большинстве случаев монастыри получали довольно скромные суммы - от 105 до 5 585 рублей. Более значительные пособия получали лишь пять женских монастырей: Рижский Свято-Троицкий (11 950 р.), Красностокский (30 000 р.), Леснинский (22 340 р.), Радочницкий (16 000 р.) и Вировский (18 765 р.). Суммарно на все монастыри выделялось около 400 тыс. рублей ежегодно (в 1873 г. эта сумма составила 407 тыс. рублей, в 1910 г. и того меньше - 397 тыс. рублей), что составляло 1.1% от сметы Священного Синода.

Финансовое и правовое положение монастырей в конце XIX - начале XX века регулировалось четвертым отделение Раздела II «Свода законов о состояниях» (1909). Соответствующее отделение указывает те типы территорий, которыми могли владеть монастыри, прибыль, которую могли с них получать, а также случаи наследования земель и имущества монастырем.

Монастыри получили право на земли, лесные и рыбные угодья, отводимые им государством. Земля предназначалась для обработки и посева, с целью пропитания. Таким образом, большинство жителей монастыря вели образ жизни близкий к крестьянскому.

Продавать или иначе отчуждать данные земли монастырю было запрещено, но разрешалось сдавать ненужные территории и здания в аренду. Практиковалось так называемая «споловинщина»: земля отдавалась желающим для посева и обработки, а платой за аренду служила половина урожая. Запрещалось сдавать в аренду территории и здания сроком более двадцати лет. Внутренние монастырские территории и здания нельзя было сдавать для торговли и «трактирных учреждений».

Требовать изменения территорий, пожалованных государством, или их увеличения монастыри не имели права, кроме «особых случаев». Но монастыри могли приобретать новые земли на собственные средства, получать в дар или, же по завещанию от частных лиц. Однако, для того, чтобы приобретенные земли были узаконены как собственность монастыря, в каждом случае требовалось распоряжение Священного Синода на покупку. Для приобретения земли настоятель монастыря должен был использовать доверенного лица - обычно им выступал представитель «белого» духовенства.

Чтобы узаконить полученные в дар земли или дома, монастырское руководство должно было пройти три этапа: документы предоставлялись Консистории, решение Консистории передавалось архиерею епархии, который и выносил его на решение Священного Синода. Земля считалась принадлежащей монастырю только после «отмежевания» - физического установления меж и границ, отделяющих ее от других земель.

Таким образом, территориальное расширение монастырей полностью контролировалось Священным Синодом.

Согласно «Лесному Уставу» (1905 г.) монастыри получали установленные нормативами территории леса для собственных нужд - починки строений и заготовки дров, и не могли ни продавать лес с этих территорий, ни сдавать их в аренду. Территории леса, приобретенные монастырем, наоборот, могли продаваться - также как и право вырубки леса на этих территориях. Из «казенных дач» монастырям, которые имеют средства для охраны леса, могли назначаться дополнительные территории для охраны и использования.

Населенные имения монастырям было запрещено приобретать, арендовать или получать в дар. При нарушении этого требования, имения безвозмездно отбиралось в государственную казну.

От земской повинности, а также других видов налогов на пожалованные земли, и строения которые не могут приносить доход, монастыри освобождались78. Также монастыри освобождались от налогов на владение мельницей (продукты работы которой могли продаваться) и от налога на свечные заводы - которые были основным источником доходов для многих монастырей79. От государственного промыслового налога освобождались все заведения занятые печатью учебных и духовно- нравственных книг, предметов для богослужений, продажа лампадного и оливкового масла, а также ладана. При этом изготовление, хранение, утилизация остатков и продажи свечей и «гарного» строго регламентировались государственными законами, которые предусматривали также наказание за их нарушение.

Монастыри наследовали всё имущество умерших монахов низших степеней и духовных властей, если те не оставили завещание или же принадлежали общежитному монастырю. Также монастыри наследовали все строения на территории монастыря, вне зависимости от того, построены они монахами или людьми светского состояния. В имущество монастыря переходило все содержимое ризниц (хранилищ церковной утвари) умерших духовных властей, вне зависимости от того было ли оно приобретено на личные средства умершего. Исключение составляли случаи для отдельных предметов, по которым умерший составил завещание или распоряжения передать их на хранение в другие духовные места. Имущество духовных властей, завещанное родственникам, в случае если родственники не обратились в указанный срок, также переходит монастырю или же архиерейскому дому.

Монастыри имели право делать вклады в Государственный банк (вклады в частные банки и иностранные запрещались), а также приобретать государственные ценные бумаги. Накопление средств монастырями на определенные цели, требующие 1000 и более рублей (ремонт и постройку помещение, приобретение утвари и колоколов, устройство ризниц) следовало проводить в государственном банке.

Монастырская земля могла быть отчуждена на государственные нужды (например, при строительстве железных дорог). В этом случае монастырь получал денежную компенсацию от государства, которую мог использовать строго ограниченно: или положить в государственный банк, или приобрести на нее другие земли.

В 1892 г. Священный Синод передал монастырям особые правила ведения монастырского хозяйства и ведения отчетности монастырских приходно-расходных книг. В 1910 г. по инициативе обер-прокурора Священного Синода были пересмотрены и дополнены, и сформирована «историческая записка о монастырском хозяйствовании». Записка содержала канонические правила, жестко регламентирующие финансовую деятельность монастыря, а также давалась «историческая справка» об использовании данных правил на протяжении всей истории русской Церкви начиная со времен введения христианства на Руси. Также обер-прокурором было предложено ввести обязательные периодические ревизии финансового состояния монастыря. Ревизиям, которые должны были назначать местные епархии, следовало подвергать как личные финансовые средства монашествующих, так и все хозяйство обители. Предложение обер-прокурора о ревизиях не получило поддержки, более того к 1914 г., законодательно было закреплено что доходы и расходы монастырей не должны подлежать ревизиям Синоидального Контроля. Но сведения о финансовом положении монастырей предоставлялись Священному Синоду ежегодно, согласно его распоряжению от 1909 г., и включались в его годовые отчеты. Тем не менее, анализ доходов и расходов, предоставляемый монастырями, «запаздывал» в среднем на четыре года: в объяснительной записке Священного Синода за 1913 г. был предоставлен анализ за 1909 год, в записке за 1914 - итоги финансовой деятельности монастырей в 1911 и 1910 гг.

Так, в 1911 г. в общую казну всех лавр, монастырей, общин и архиерейских домов поступило из государственного казначейства чуть более 1 миллиона рублей, из «кружечного и кошелькового сбора» также сумма немногим превышающая миллион рублей, от продажи свечей - более 1,5 миллиона рублей, дохода от недвижимости - 6.6 миллионов рублей, пожертвований - 3.4 миллиона рублей, прирост по процентам от вложенных в государственный банк средств - 2.4 миллиона рублей, а «разных мелочных и случайных доходов» - 6.5 миллионов рублей. Суммарный доход монастырей, лавр, женских общин за 1911 год составил 22.7 миллиона рублей.

Расход за 1911 год составил 21 млн. рублей, из которых на содержание епископата было выделено почти 800 тыс. рублей, на содержание монашествующих приближенных и свиты епископата - 6,5 млн. рублей, на ремонт лавр, монастырей и общин - 8 млн. рублей, «на разные мелочи и случайные потребности» - 3,6 млн. рублей.

И хотя в 1911 г. доходы монастырей, лавр и архиерейских домов незначительно превышали расходы (22.7 млн. рублей против 21 млн. рублей), суммарное финансовое имущество данных учреждений составляло значительную сумму: к началу 1911 года оно составляло 62,5 миллиона рублей. При этом она основная масса сбережений хранилась в виде государственных облигаций - к началу 1911 г., согласно отчетности, в учреждениях монашествующего духовенства имелось лишь 1.6 млн. рублей наличными, вся остальная сумма (60 млн. рублей) хранилась в виде ценных бумаг.

Также Священный Синод собирал сведения о земельных угодьях, принадлежащих лаврам, монастырям и архиерейским домам. К 1910 г. владения составляли 802,4 тыс. десятин (876,6 тыс. га) земли, из которых пахотной земли - 179,5 тыс. десятин (196,1 тыс. га), луговой 87 тыс. десятин (95 тыс. га), леса - 308,4 тыс. десятин (тыс. 337 га), «неудобной» 107,8 тыс. десятин (117.8 тыс. га), и водных пространств - 104 тыс. десятины (113,6 тыс. га). Сады, виноградники и огороды, принадлежащие монастырями, занимали суммарно всего 7 тыс. десятин площади (7,7 тыс. га). Таким образом, основное земельное имущество учреждений «черного» духовенства составляли лес (38,4%), пахотная земля (22.4%), водные пространства (13%), и «неудобная» земля (13%)84. Наибольшими земельными угодьями, согласно статистике землевладения 1905 г. обладали Соловецкий монастырь - 66 тыс. десятин (72 тыс. га), Саратовская мужская пустынь - 24 тыс. десятин (26.2 тыс. га), Александро-Невская лавра - 13 тыс. десятин (14.2 тыс. га) и Троице- Сергиева лавра - 2 тыс. десятин (2.2 тыс. га)85 86.

Отчисления монастырей на общепатриархальные нужды - содержание духовных консисторий, семинарий и училищ, зависели от благосостояния монастыря, а также согласование с епархией.

Значительной статье расхода монастырей была общая благотворительность. При монастырях содержались школы, приюты, богадельни, странноприимные дома, больницы, показательные хозяйства, мастерские - учреждаемые как для монастырских нужд, так и для обучения ремеслам населения и т.п. По сведениями, предоставленным Священному Синоду87, в 1910 году на попечительстве монастырей находилось 230 больниц, в которых содержалось 2313 больных и 139 богаделен на 1917 лиц. Количество амбулаторных больных превышало 12 000 человек. Точных сведений о расходах монастырей на содержание больниц и церковно-приходских школ к 1910 г. не существовало.

Таким образом, сложилась двоякая ситуация: за монастырями и архиерейскими домами числилась огромная сумма сбережений, которые были недоступны большинству монастырей, в том числе, штатным. На протяжении всего XIX века монастыри находились в сложном финансовом положении, дотации, получаемые от государства, были недостаточны, а возможности использовать основной источник дохода - землю - после секуляризации уменьшились. Крупные денежные взносы от светских лиц в основном были «целевыми»: такие взносы делались или на приобретение убранства для ризницы, или на строительство и содержание благотворительных учреждений при монастыре, но не на нужды монашествующих. При этом монастыри делали все возможное, чтобы упрочнить свое финансовое положение, в том числе за счет более строгих законов о наследовании имущества монашествующих. Содействие государства выражалось в большей степени налоговыми льготами, чем прямым финансированием.

Отдельные монастыри представляли собой сложные отраслевые хозяйства. Например, в Валаамском монастыре велось эффективное фермерское хозяйство: монастырь не только снабжал себя продуктами животноводства и садоводства, но также участвовал в сельскохозяйственных выставках, имел на своей территории мастерские и заводы, в том числе - свечной и лесопильный. Обширное хозяйство велось в Соловецком монастыре, куда ежегодно съезжалось от 600 до 800 мужчин для выполнения трудовых обетов, т.е. неоплачиваемого труда. Однако, согласно воспоминаниям Митрополита Евгения, большинство монастырей вели хозяйственную деятельность без применения современных к тому времени технологий и способов организации труда, и их хозяйствование было малоэффективным.

В начале ХХ века монастыри начали приобретать доходные дома и складские помещения, прибыль от аренды которых составляла значительную сумму. Так, в 1903 г. в Петербурге было 266 доходных домов, принадлежащих монастырям, а в Москве - 146.

К концу XIX - началу XX веков между финансовым состоянием монастырей существовало такое же различие, как и во время их классового деления. Все монастыри занимались тем или иным видом сельского и животноводческого хозяйства. Тогда как некоторые из монастырей существовали исключительно за счет своих небольших фермерских хозяйств и скромных государственных дотаций, пребывая в финансово бедственном положении, другие являлись крупными землевладельцами и поставщиками целого ряда товаров (лес, свечное производство и др.), от налогообложения прибыли с которых были освобождены.

2. Функции монастырей в конце ХIX - начале ХХ века

2.1 Культурно-просветительская деятельность монастырей в конце XIX- начале ХХ вв. Развитие религиозной публицистики

К середине XIX века на территории Российской Империи действовало четыре духовных академии, три из которых основывались на базе лавр: Петербургская, расположенная в Александро-Невской лавре, Московская в Троице-Сергиевой лавре, Киево-Могилянская академия при Киево- Печерской лавре и Казанская духовная академия. В академиях преподавались как богословские науки, так и светские, а также иностранные языке.

Помимо духовных академий в 1950 г. в Империи насчитывалось 47 семинарий, 182 уездных духовных училища, 188 церковноприходских школы. Те из выпускников духовных академий и семинарий, кто принял после окончания постриг, сформировали «ученое монашество».

Все духовные образовательные учреждения служили также внутреннего и внешнего миссионерства. Согласно распоряжению Священного Синода от 1853 г. по борьбе с раскольничеством, в духовных академиях вводились отделения по подготовке миссионеров. В Казанской духовной академии, помимо «противораскольничьего» были отделения «противомусульманское», «буддистов», «татарское» и «монгольское», которые включали также изучение языков национальных меньшинств. С 1855 г. Казанская академия издавала «Православный собеседник» - богословский журнал, содержащий как материалы миссионерского характера, так и исторические исследования, в том числе - нехристианских религий, в «Приложении» журнала издавались уникальные переводные материалы духовного содержания.

В отличие от «белого» духовенства, и монахов уровня «духовных властей», которые руководили миссионерскими миссиями, мужчины-монахи низших ступеней прямого участия в миссионерской деятельности не принимали. Они не имели права покидать монастырь, а следовательно - участвовать во внешних миссиях, и не имели права свободного светского общения с женщинами - поэтому не могли полноценно участвовать полноценно в миссионерстве деятельности даже в своей епархии.

Поскольку тенденция по превращению монастыря в социально-полезную организацию, заложенная еще законодательством Петра I, на протяжении XIX века усиливалась, на рубеже ХIX - XX вв. возникла серьезная дискуссия, в 1909 г. после съезда монашествующих она перешла на страницы периодики. Был поднят вопрос о совместимости монастыря и благотворительного или образовательного учреждения при нем.

На территории мужского монастыря находиться женщинам и детям было запрещено, поэтому в миссионерстве внутри страны участвовали жительницы женских монастырей и обителей. В 1866 г. воспитательная миссия женских обителей была узаконена указом, согласно которому при учреждении новой обители следовало соединять «удобства уединенной монашеской жизни» с воспитательной или благотворительной миссией90.

К 1917 г. практически при всех женских обителях работали просветительные учреждения, создание приютов и школ при монастырях и общинах было признано одним из лучших способов распространения православия. В 1912 г. был создан новый тип школ и приютов: образовательные организации, которые готовили учительниц для миссионерских школ. В обязанности женщин-миссионеров входило не только распространение православия, но обучение практическим знаниями по ведению хозяйства и оказание медицинской помощи.

Также при женских монастырях и общинах открывались «Дома Трудолюбия» - заведения для детей и женщин, в которых преподавалось религиозно-нравственное воспитание, а также развивалась «любовь к усидчивому труду».

Образовательная деятельность женских общин и женских монастырей зависела от размера самой обители и активности ее руководительниц. Самой распространенной практикой была организация школы-приюта, обычно для девочек. Но образование, которое можно было получить при женском монастыре, могло быть и очень специфичным. Так, при Леснинской Свято-Бородецкой женской общине, созданной в 1884 г. и в 1889 г. преобразованной в женский монастырь, к 1914 г. действовали два народных училища, две учительских семинарии, сельскохозяйственное училище, школа вышивания, средняя школа, еще четыре школы были основаны монастырем в окрестных селах. Послушницы могли получить за счет монастыря начальное медицинское образование, обучаться в открытых при монастыре переплетной и иконописчей мастерских, изготовлению церковных облачений.

К 1916 г. существовали следующие формы просветительской деятельности женских монастырей и обителей: училища с пансионом для девочек-сирот из духовного сословия; Дома трудолюбия с приютном и церковно-приходской школой; монастырские и училищные библиотеки.

Помимо обычных школ монастырями и церквями в рамках внутренней миссии открывались специальные школы для взрослых, цель которых было подготовить крестьян к беседе со старообрядцами и школы для крестьянских детей в селах, где преобладало старообрядничество.

При мужском Алексиево-Акатов Воронежском монастыре с 1896 г. работала двухклассная приходская школа, выпускающая учителей для церковных школ и регентов церковных хоров. При Задонском Рождество-Бородицком монастыре действовало духовное училище, отдельное здание которого насчитывало четыре этажа. Библиотека и училище находились также в Иверском Самарском монастыре.

Не смотря на численное превосходство монастырских и церковно-приходских начальных школ над средними, качество образования в них находились на более низком уровне. Основной акцент делался на образование религиозное, читать обучали в большей мере по-старославянски, а не современному русскому языку. Более всего нареканий вызывало неудовлетворительное качество обучения арифметике. В 1911 г. при содействии Священного Синода был отложен закон об обязательном всеобщем начальном образовании, базой которого должны были стать светские школы, уступавшие церковным количеством.

Монастырские, как и церковно-приходские школы, подразделялись на два типа: начальная, предназначенная для обучения детей и взрослых, и учительская - для подготовки учителей в начальные школы95. К начальным школам относились школы грамоты, церковно-приходская и воскресная. К учительским - второклассная и церковно-приходская. Обучение было строго раздельным, допускалось лишь совместное обучение мужчин и женщин в начальной школе и детей обоих полов, не достигших 12 лет, в воскресной школе. Программа обучения для юношей и девушек была различной. К обучению допускались лишь дети православных, детей неправославных разрешалось принимать лишь по разрешению родителей. Вести уроки имели право лишь представители духовенства и учительницы, утвержденные архиереем епархии, под наблюдением духовного лица. Обучение допускалось только по одобренным Святейшим Синодом и Училищным Советом учебникам.

В школах грамоты обучали Закону Божьему (молитвам, священной истории, краткому катехизису), чтению церковно-славянскому и русскому, письму, четырем правилам арифметики, церковному пению.

В одноклассных церковно-приходских школах обучение продолжалось три года (иногда - четыре), в двухклассных - пять лет (или три года). В церковно-приходские школы принимались дети от восьми лет. Предметами, преподаваемыми в одноклассных школах, были: Закон Божий (молитвы, священная история, объяснение богослужения, краткий катехизис), церковное поение, церковнославянская грамматика, русский язык, письмо, начальная арифметика, для девочек дополнительно - рукоделие. Во второклассных школах дополнительно преподавали краткую церковную и отечественную историю, географию «в связи с краткими сведениями о явлениях природы», геометрические черчение и рисование, дидатику, начальные сведения о гигиене. Преподавание предметов, не включенных в перечень, таких как художественное рисование или музыка строго запрещалось. Разрешалось дополнительно преподавать иконописание, ремесла, сельское хозяйство. Во второклассные школы принимали юношей и девушек с 13 до 17 лет, с обязательным вступительным экзаменом.

Воскресные школы принимали как детей, так и взрослых. Обучение в них проходило по воскресеньям и другим праздничным дням, программа обучения совпадала с программой одноклассных школ.

В церковно-учительские школы принимались юноши и девушки с 15 до 17 лет, окончившие второклассную школу, с обязательным вступительным экзаменом. Предметы, изучаемы в церковно-учительской школе совпадали с предметами второклассной школы.

Выпускники школ имели права не некоторые льготы. Например, право на стипендию и право на уменьшение срока воинской повинности - при условии сдачи экзаменов на знание программы школы.

В общем, к концу XIX в. усилились тенденции по монополизации православной церковью начального образования. К 1900 г. число церковно- приходских и монастырских школ стало равно числу школ министерства народного просвещения, и насчитывало 42,6 тыс. школ, в которых обучалось 1,6 млн. учеников, что в два раза превышало численные показатели 1980-го года.

Монастырские библиотеки можно разделить на два типа: с литературными памятниками, унаследованными монастырями до начала книгопечатания или на его заре (мужские монастыри, основанные до XIX в.), и современные, с книгами, которые монастыри приобретали для образовательных и просветительных целей (в основном такие библиотеки располагались в женских и недавно основанных мужских монастырях).

Библиотека Иософо-Волоцкого монастыря специализировалась на коллекции церковной литературы, летописей, переписанных книг. Огромной коллекцией старинных рукописных книг, летописей, переводов византийских хроник обладал Кирилло-Белозерский успенский монастырь. Собранием древнерусских, древнегреческих и византийских трудов обладала Оптина Макариева Пустынь, суммарно в ее библиотеке хранилось более 30 тысяч книг и рукописей. Свято-Пантелеймонов Афонский Монастырь обладал 1320 греческих и 600 древних славянских рукописей, а также коллекцией из 20 тысяч печатных славянских, русских и греческих томов. Свято-Покровский монастырь славился библиотекой и собранием икон, датируемых XVII веком. В библиотеке Ипатьевского монастыря хранилась так называемая «Ипатьевская летопись» - перепись летописного свода XI и ХII вв., известная сейчас как «Повесть временных лет». На протяжении всего существования в Юрьевом монастыре велись новгородские летописи, а также собиралась библиотека, которая к началу ХХ века составила около 4 тыс. рукописных и старопечатных книг.

Киево-Печерская лавра обладала двумя библиотеками: огромной коллекцией рукописных текстов на латинском, древнерусском и церковно-славянском языках и современной печатной, которую обслуживал штат работников. Первая из библиотек располагалась в помещении колокольни Великой Лаврской Церкви, вторая - в отдельном здании.

Библиотеки имели Московский монастырь Крутицы, Николаевский Бабаевский мужской монастырь, Николаевский Вяжищский женский монастырь, Рождество-Богородицкий Солотчинский женский монастырь, Свято-Архангело-Михайловский женский монастырь, Свято-Троицкий мужской монастырь, Свято-Успенский женский монастырь, Спасо-Преображенский монастырь.

Библиотека Соловецкого монастыря собиралась на протяжении четырех веков и к середине XIX века насчитывала около четырех тысяч томов99. В 1854 г. она была перенесена в новгородский Антониев Сийский монастырь, а затем в Казанскую духовную академию. К 1916 г., когда проводилась перепись имущества монастыря, в библиотеке оставалось 70 рукописных книг XVI - XIX вв. и относительно новые печатные книги. Само помещение библиотеки представляло собой две комнаты, обустроенные для удобного чтения и письма. Основным содержанием библиотеки была церковная и богословская литература, а также уставы других монастырей, которые хранились и переписывались. Так, в библиотеке Соловецкого монастыря хранились рукописные иностранные Устав Иерусалимский (XV - XVI вв) и Устав Студийский (конец XVI - начало XVII вв.), собственный устав Соловецкого монастыря (XVII в.), имелись описания обычаев монастырей «заволжских и прулуцкого», Троиц-Сергиева и Кириллова монастырей. В рукописных книгах имеются пометки как историоведческого характера, так и указания на их стоимость. Отношение к библиотеке монастыря зависело от личных мнения руководства монастыря о пользе грамотности. В начале ХХ века многие из уникальных монастырских документов были уничтожены, поскольку настоятель распорядился использовать исторические бумаги на хозяйственные нужды.

Благодаря работе своей типографии, Свято-Почаевский монастырь стал одним из крупнейших культурно-просветительных центров Волыни100 101. Точная дата основания типографии неизвестна, предположительно она является одной из старейших и создана в 30-ых г.г. XVII в. После раздела Польши в 1795 г. Почаев стал частью Российской Империи, и у типографии, которая была основным источником доходов для монастыря, возникли проблемы со сбытом книгопечатной продукции, поскольку Почаевский монастырь принадлежал униатской, а не православной церкви. Типография распространяла свою продукцию как законными, так и незаконными средствами, в связи с чем была закрыта - вплоть до 1833 г. В период с 1731 по 1800 г. Почаевская типография выпустила больше книг, чем Киево- Могилянская - при том, что некоторое время практиковалась печать целой книги в Почаевской типографии, а затем - печатались титульного листа в Киево-Могилянской, для того, чтобы распространять издание как изготовленное в Киево-Могилянской типографии. Во второй половине XIX в. типография Почаевского монастыря вновь стала одной из крупнейших типографий. Печатались как богослужебные книги и жития святых, так и церковная периодика (Волынские епархиальные известия, Почаевский листок, Почаевский календарь, Библиотека Волынского отделения Союза русского народа). Издания Почаевской типографии отличались высоким качеством шрифтов и полиграфии - унаследованные еще до середины XIX в. Поскольку теперь публикации предназначались для широких кругов населения, а значит, требовалось удешевить единицу продукции, использовались дешевые сорта бумаги.

Другими старейшими типографиями, основанными в середине XVII в. были типографии Антониево Сийского монастыря и Свято-Богоявленского женского монастыря, Святоозерскгого Иверского Богородицкого Валдайского мужского монастыря. В 1714 г. была открыта типография при Александро-Невской лавре. Типографии Свято-Успенской Киево-Печерской лавры имела наибольший рынок сбыта и прославилась благодаря качеству книжных гравюр.

Типография Свято-Богоявленского женского монастыря в Тернопольской области была открыта в 1683 г., еще до передачи монастыря во владение православной церкви (что произошло в 1839 г.).

Другие монастыри обзавелись типографиями лишь к концу XIX в. Так в XIX в. на средства меценатов была построена типография в Казанской Свято-Амвросиевской Шамординской женской пустыни, женский Свято- Богородничный Щегловский монастырь.

Типографиями располагали не только монастыри на территории России, но также принадлежащие внешней миссии. Монастырь Великомученика Пантелеимона - единственный русский монастыри на Афоне (север Восточной Греции), в конце XIX - начале ХХ века приобретший такое большое влияние, что устойчивым выражением стало «русский Афон», издавал книги в русских и болгарских типографиях.

Монастырем издавались литература, которая должна была способствовать паломничеству на Афон, переводы с греческих изданий и миссионерская литература. Популярность изданных книг и недостаток литературы духовного содержания по доступным широкому кругу верующих ценам, стали причиной просьбы Пантелеймоновского монастыря Священному Синоду о разрешении открыть собственную русско-славянскую типографию. Разрешение было получено в 1865 г., но вскоре отозвано по политическим причинам. Пантелеймоновский монастырь продолжил активно публиковать работы просветительного характера в русских типографиях, а собственную типографию использовал для снабжения паломников изображениями святых. С 1878 по 1918 гг. в Москве выходило ежемесячное издание Пантелеймоновского монастыря - «Душеполезные размышления» (переименован позже в «Душеполезный Собеседник»). Журнал состоял из семи разделов с приложением, и содержал духовные наставления, церковно- исторические сведения, сведения о событиях на Афоне и в Пантелеймоновском монастыре, а также описания чудесных явлений в жизни православных христиан. Ежегодно печаталось 12 номеров, с брошюрами в качестве приложения, тираж «Душеполезных размышлений» составлял 20 тыс. экземпляров. Книги Пантелеймоновского монастыря печатались по 5 000 - 10 000 экземпляров, а затем переиздавались до пяти-шести раз. При этом средний тираж толстого журнала в 70-ые годы XIX века составлял 3-5 тыс. экземпляров, а тираж книги - 1 200 экз.106. Брошюры, направленные на борьбу с пьянством и табакокурением печатались по 40 тыс. экз., против иных религий - брошюры по 300 тыс. экземпляров и листки по 2 миллиона ежегодно. В написании книг и периодики участвовали иноки монастыря.

Издательской деятельностью занимался также другой центр паломничества - мужской монастырь Рождества Богородицы Глинская Пустынь. На территории Свято-Богородичного Щегловского женского монастыря располагалась епархиальная типография.

Свои печатные органы имели иностранные православные миссии. Русская православная миссия в Китае, основанная еще в 1715 г., издавала в собственной типографии журнал «Китайский благовестник».

Широкую известность получил «Палестинских благовестник» - издание Императорского Русского Палестинского Общества, основанное в 1882 г., и активно действовавшее на земле, святой для всех христиан.

Святейшим Синодом с 1888 по 1918 гг. выпускался тонкий еженедельный журнал «Церковные ведомости». Журнал оперативно публиковал решения и постановления Святейшего Синода, материалы для пастырей, содержал новости церковно-государственной жизни и отчеты церковных учреждений.

В тематическом содержании «Церковных ведомостей» наблюдаются три периода107, отражающие общественно-политическую и церковную жизнь России. С 1888 по 1905 г. «Церковные ведомости» представляли собой официальное издание с нравственным уклоном. С 1905 по 1914 гг.

«Церковные ведомости», хотя и сохраняли официальность издания, публиковали статьи с элементами полемики касательно необходимости реформирования церкви, диапазон и количество статей журнала увеличилось. Период с 1914 по 1918 гг. был посвящен военной тематике, и с 1917 г. «Церковные ведомости» уже представляли собой общественно- политическое, а не официально-церковное издание. Тираж «Церковных ведомостей» составлял 42 000 - 46 500 экз., издание выходило раз в неделю и содержало от 30 до 50 страниц.

Собственные органы печати церковных епархий появились в 60- ых годах XIX в., в 80-ые гг. цель их выпуска, и, соответственно, стиль изменились: из официального информатора церковных новостей газеты и журналы епархий превратились в «домашнего проповедника». В Москве издавались еженедельник «Воскресный день», «Кормчий» и «Пастырский собеседник», в Петербурге - «Русский паломник», Троицко-Сергиева лавра издавала дешевые «Троицкие листки» и «Троицкие книжки», Киевская - «Киевские листки». С 1887 г. в Киеве также издавался журнал «Церквоно- приходская школа».

Церковные власти, помимо распространения религиозных изданий, проводили собственную политику относительно светской литературы, выступая в роли цензора. Так после публикации Л.Н. Толстым романа «Воскресенье» в 1898 г. церковными властями была развернута кампания против писателя: многие его произведения были запрещены к печати, обсуждались проекты предания писателя анафеме и заточения в монастырь. В 1901 г. Священный Синод публично осудил Толстого и отлучил от церкви. Многие другие его публикации было запрещено публиковать еще раньше.

В курсе истории литературы, который в обязательном порядке читались в духовных семинариях и академия, изучение литературы заканчивалось на произведениях XVIII века. Таким образом, из него были изъяты произведения авторов, уже считавшихся классиками (Пушкина, Чехова и др.).

Накануне ХХ века вологодский епископ Никон подал прошение в консисторию провести ревизию церковных и монастырских библиотек, с целью изъятия книг «одно появление [которых] в церковной библиотеке может соблазнить простых людей …. рассказов Горького или Чехова». Еще ранее, в 1869 г. была проведена ревизия семинарских библиотек, из которых, особым списком, были изъяты как отечественные так и иностранные авторы художественной литературы XIX века, а также работы, находившиеся на переднем краю науки того времени: «Основы химии» Менделеева, «Психологические этюды и рефлексы головного мозга» Сеченова и др.

Убранство и особые реликвии многих монастырей отличалось не только высокой материальной ценностью, но и художественной. Так Алексиево-Акатов Воронежский монастырь хранил икону Божьей Матери «Троеручица» и икону «Живоносный источник», Иосифо-Волоцкий монастырь, помимо коллекции книг XVII в. владел 87 иконами работы Дионисия и А. Рублева. Большинство монастырей сами представляют собой произведение архитектурного искусства, в основном - византийского стиля.

В конце XIX - начале ХХ веков образовательная деятельность монастырей находилась в рамках просветительской деятельности церкви. Последняя была строго регламентирована Священным Синодом: сформированы критерии выбора учителей, программы обучения, экзаменационные программы, учебники. В образовании, предоставляемом церковью, акцент делался именно на религиозном образовании. Не смотря на наличие цензуры (в курсах высших учебных заведений, больших и малых библиотеках), которая ограничивала учебные материалы эпохой прошлого века, деятельность церковных и монашеских школ способствовала распространению грамотности среди населения. В соперничестве между светской школой и религиозной, которое развернулось в рассматриваемое время, светская по количеству учеников и открытых школ уступала.

Удешевление печати позволило монастырям, которые до этого были одними из немногих владельцев типографий, усилить миссионерскую просветительскую деятельность. Выпускаемые материалы имели характер как религиозно-образовательных, так и здравоохранительных (брошюры о вреде табакокурения, алкоголизма), многие печатные материалы предназначались для борьбы с религиозными взглядами, отличными от православья.

2.2 Благотворительная деятельность монастырей, медикализация

Просветительская и миссионерская деятельность монастырей неразрывна связана с их благотворительной работой. Как указывалось выше, к 1910 г., согласно предоставленному Священному Синоду сведениями, монастыри содержали 230 больниц, 139 богаделен112, оказывали амбулаторную помощь. Монастыри содержали приюты для незащищенных слоев населения - от младенцев до стариков, гостиницы, аптеки. Поскольку данной деятельностью занимались преимущественно женские монастыри, то большая часть приютов была для девочек, которые здесь же получали образование, и для женщин. Финансирование от правительства монастыри на благотворительную не получали, и существовали на пожертвования и собственную фермерскую или производственную деятельность.

Так при Леснинской Свято-Борогодицкой общине, ставшей позже общежитным монастырем, содержалась больница, приют для престарелых женщин, амбулатория с бесплатной выдачей лекарств, монастырь давал своим послушницам начальное медицинское образование. Ново-Тихвинский женский монастырь на Урале содержал приют для сирот, приют для престарелых и больницу. Больницы работали при Улалинском и Бийском женских монастырях, образцовым считался приют Томского Иоанно-Предтечного монастыря, больница при Киево-Покровском монастыре насчитывала 165 места, а при Киево-Печерской лавре - 100 мест.

Послушницы и монахини монастырей активизировали деятельность во время эпидемий. Так, в 1892 г. из-за большого количества переселенцев в Томскую губернию, возникла эпидемия тифа, осложненная продовольственным кризисом из-за увеличившегося количества жителей и неурожайного года. Открывались пункты бесплатной медицинской помощи и бесплатных столовых переселенцам при монастырях, а также на маршруте переселения.

После Русско-японской войны осталось большое количество солдатских детей-сирот, которых распределили в приюты Бийнского, Барнаульского и Змеиногородских уездов. Также монастыри служили местом ссылки японцев, попавших в плен - пленные обеспечивались питанием и медицинской помощью за счет монастырей.

Во время Первой мировой войны, в монастырями европейской части России было открыто 139 лазаретов, общее число мест в которых составляло 4 135, еще 68 монастырей выделили место для лазаретов, количество мест в которых превышало 5 500.

В Богородицком Тихвинском Керенском монастыре, который начинал свою деятельность как женский, а затем был преобразован в 1851 г. В мужской, на территории монастыря под нужды больницы был выстроен отдельный корпус.

Богоявленский Анастасии Костромской женский монастырь, совместно с обществом Красного креста, содержал не одну, а четыре больницы.

При Владычном Введенском Серпуховском Женском Монастыре действовали и больница, и аптека с бесплатной выдачей лекарств населению. Упомянутые выше монастыри имели также так называемые

«больничные храмы», а Воскресенском Новодевичьем Женском Монастыре больничный храм - Троицкий собор - располагался прямо в корпусе больницы монастыря. В Иверском Выксунском монастыре при больнице и богадельне был сооружен храм Успения Пресвятой Богородицы. Больница Иверского Самарского монастыря располагалась в двухэтажном здании за границей монастырской обители.

Больницу на 60 мест и приют в Казанской Свято-Амвросиевской Шамординской Пустыни построили на средство меценатов - супругов Перловых. К началу ХХ века в монастыре действовали приют для девочек- сирот, приют для калек, женская богадельня, больница и странноприимный дом.

Созданный из женской общины Крестовоздвиженский Иерусалимский монастырь содержал больницу с аптекой, богадельню для старых монахинь и приют для девочек.

В 1862 г. при Николаево-Георгиевском Абабковском женском Монастыре был построен отдельный больничный корпус с домовым храмом во имя иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». К 1914 г. на территории монастыря, огражденной каменной стеной, располагались больница, богадельня, приют и странноприимные дома. Во имя той же иконы в XIX веке была построена больница с храмом в Николо-Угрешском монастыре.

Нилова Столобенская пустынь, представляющая собой мужской монастырь, в XIX веке значительно расширилась, были достроены гостиный двор, гостиницу и больницу. Больница была построена также при Свято-Троицком Чуфаровском мужском Монастыре.

Покровский монастырь в Киеве был основан принявшей тайно монашеский постриг великой княгиней Александрой Петровной, родственницей Александра II, в 1889 г. В монастыре располагалась не одна больница, а целый комплекс больничных учреждений, включая бесплатную аптеку, специализированную больницу для неизлечимо больных женщин, и больницу для слепых. Больничный комплекс монастыря принимал ежедневно до 500 человек. Помимо больниц при монастыре располагался странноприимный дом, приюты для вдов и девушек, приюты для детей без учета сословного положения. Больничный комплекс Покровского монастыря был одним из самых современных учреждений Российской Империи. Установленный в нем рентгеновский аппарат обслуживал также городские больницы, в самом монастыре работали самые квалифицированные врачи Киева, в том числе Д. Заболотный, ставший позже президентом Академии наук Украины. Сама княгиня была ученицей доктора С.П. Боткина, а все инокини были обученными сестрами милосердия.

Мужской монастырь Рождества Богородицы Глинская Пустынь был одним из центров паломничества, в связи с чем при нем были выстроены странноприимные дома и больница. Для детей при монастыре был открыт дом трудолюбия с обучением как грамоте, так и практическим умениям. В здании его больницы располагался Крестовоздвиженский собор - единственный, из сохранившихся до настоящего времени.

Женский монастырь Рождества Богородицы Полтавской области хранил икону Божьей Матери, к которой верующими совершались массовые паломничества. Что также стало причиной сооружения при монастыре аптеки и больницы.

Свято-Богородичный Щегловский женский монастырь в конце XIX века открыл больницу и гостиницу за пределами монастырского комплекса. При Свято-Введенской Козельской Оптиной Макариевой Пустыни больница с храмом преподобного Иллариаона Великого была построена в 1874 г. Больница и богадельня при Свято-Введенском женском монастыре существовали еще до 1901 г., когда он был женской общиной.

Одной из старейших была больница при Свято-Введенском Толгском Ярославском мужском монастыре - она начала действовать как «больничные палаты» для раненых солдат с 1757 г., а с 1793 г. была преобразована в постоянную больницу. Сам монастырь был основан в 1314 г.

Больница с аптекой действовали в Свято-Михайло-Афонской- Закубанской пустыни. При Свято-Николаевском женском монастыре действовала не только больница, но и санаторий. Отдельный корпус для больницы был сооружен в Свято-Николаевском Черноостроговском Малоярославском монастыре, в Святоозерском Иверском Богородицком Валдайском монастыре. При больнице Спасо-Преображенского Варааамо- Хутынского Монастыря с 1781 г. действовал Храм Всех Святых. Несколько больниц и богадельня действовали при Спасо-Преображенском женском монастыре.

Больница Свято-Пантелеймонова Афонского Монастыря, который расположен в Греции, обслуживает паломников, и находится в главном корпусе монастыря.