Описание молодежной субкультуры хипстеров в контексте моды и потребления

Размещено на http://www.allbest.ru/

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Факультет Социологии

Отделение: Организация работы с молодежью

Кафедра: Социология Молодежи и молодежной политики

Курсовая работа

Описание молодежной субкультуры хипстеров в контексте моды и потребления

Работа выполнена Студентом Коноваловым Дмитрием

Работа проверена К.с.н., доц. Ятиной Л.И

Санкт-Петербург 2009

Содержание

Введение

1. Молодежная культура и субкультура

1.1 Молодежная культура

1.2 Молодежная субкультура

2. Молодежная культура в контексте потребления

2.1 Молодежь и потребление: пост военное пространство благополучия

2.2 Массовая культура и творческое потребление - новый подход

3. Мода

3.1 Мода как социальная норма

3.1.1 Структура моды

3.1.2 Особенность моды как социальной нормы

3.2 Мода как процесс

3.2.1 Фазы движения моды

3.2.2 Структура потребителей моды

3.3 Социальная иерархия моды

4. Субкультура хипстеров

4.1 История развития явления

4.2 Анализ субкультуры хипстеров на примере молодежи Санкт-Петербурга

Заключение

Литература

Введение

Темой данной работы является субкультура хипстеров - пожалуй, одна из самых спорных в терминологии cубкультур. О ее появлении до cих пор ходят ожеcточенные cпоры. Одни полагают, что она была изначально черной, другие, что это - полукриминальная белая cубкультура, которая фактичеcки и еcть “Разбитое Поколение”.

В 40х годах хипстерами называли молодых людей, от начала до конца копирующих стиль жизни чернокожих джазовых музыкантов: манеру одеваться, слэнг, употребление наркотиков, показное пренебрежение деньгам, специфический юмор и развязное сексуальное поведение. Хипстеры того времени - молодые люди со светлой кожей полностью подражающие урбанистической культуре афроамериканцев, во всех ее направлениях. Со временем, субкультурные образцы для подражания менялись, но принцип хипстеров оставался прежним - копирование внешних атрибутов без знаний об истинном происхождении культуры.

Предмет рассмотрения данной работы - хипстеры, как субкультура основанная на принципах общества потребления и модного поведения.

Объект исследования - молодежь, «городские модники», интегрирующиеся в группу за счет определенных потребительских практик и обладания социо-культурным капиталом «продвинутого» молодого человека.

Цель исследования - описать субкультуру хипстеров, при этом раскрыв понятие молодежной культуры и субкультуры, и отдельно уделив внимание вопросу молодежи в контексте потребления и процессу моды, поскольку, освещение этих аспектов является обязательным при рассмотрении современной молодежи, в принципе.

Задачи исследования: дать определение молодежной культуре и субкультуре, рассмотреть молодежь и молодежную культуру в контексте потребления, описать моду как социальную норму и процесс, дать представление об истории развития явления «хиптсер» и попытаться дать описание субкультуре хипстеров в рамках города Санкт-Петербурга на основе контент-анализа популярных и научно-популярных изданий и собственных наблюдений.

1. Молодежная культура и молодежная субкультура

1.1 Молодежная культура

Понятие «молодежная культура» создано для описания особого типа социального пространства, которое населяют люди, находящиеся в относительно бесправном и зависимом положении. В самом деле, у поколения, входящего в общество, отсутствует реальный доступ к значимым ресурсам. Зависимость молодежи проявляется и в том, что она во все времена рассматривалась «социально зрелыми» взрослыми не как самоценная группа, а лишь как естественный ресурс будущего общества, который надо социализировать, воспитывать и использовать.

В описании «молодежи» наиболее ранним был биополитический конструкт, он и остается наиболее живучим. Перечислим базовые принципы этого подхода, предполагающие взгляд на молодежь как на социальную проблему и дающие основание для вмешательства в жизнь молодежи со стороны государственных чиновников и профессионалов («специалистов по молодежи») как на Западе, так и в современной России.

1. Молодежь признается однородной возрастной группой с едиными психологическими характеристиками и социальными потребностями.

2. Молодость считается особой ступенью в развитии личности. Модели поведения и ценности, усваиваемые молодыми людьми в этот период, становятся идеологическими ориентирами, не меняющимися в дальнейшем.

3. Переход (транзиция) от детской зависимости к взрослой автономии включает в себя так называемую фазу «бунтарства», которая является частью культурной традиции, передающейся от одного поколения к другому.

4. В последнее время этот переход осложнен новыми условиями социальной трансформации и модернизации, поэтому молодежь нуждается в контроле и поддержке со стороны профессионалов.

Из этих принципов прямо вытекает идеология, обосновывающая необходимость и «естественность» взрослого превосходства и доминирования, что на практике приводит к открытой и скрытой дискриминации по признаку возраста. Надо признать, что дискриминационные идеи «вросли» в теоретические конструкты так глубоко, что кажется невозможным писать и думать о молодежи без использования слов «подростки», «переходный возраст», «пубертатный период», «молодежная транзиция», «молодежная проблема». Пора если не расстаться с этими стереотипами, то попытаться критически их переосмыслить.

Классическими в нашей области считаются теории Стенли Холла, Карла Мангейма и Талкотта Парсонса Омельченко Е. «Молодежь. Открытый вопрос.» Ульяновск: Симбирская книга, 2004.. Согласно их взглядам, «драматургия» подросткового развития обусловлена столкновением неодолимых сил природы («сексуального драйва», вызванного «гормональным пробуждением») с «неподвижными» преградами культуры, т. е. социальными институтами. Пробужденная сексуальность (биологическая предпосылка) определяет необходимость поколенческой социализации (политическая предпосылка). Это и есть формула биополитического конструкта.

Понятие «молодежная культура» у Т. Парсонса связывалось с представлением о стабильности и целесообразности развития общественных систем. В этом понятии отразилось послевоенное возрождение западных обществ, вера в возможность благополучия и процветания всех его членов. Молодежная культура представлялась независимым социальным пространством, в котором молодые люди могут обрести аутентичность, тогда как в семье или школе они лишены реальных прав и полностью контролируются взрослыми. В традиционных (доиндустриальных) обществах семья полностью выполняла все необходимые функции социальной репродукции -- биологическую, экономическую и культурную. В современных индустриальных обществах семья, по мнению ученого, теряет традиционные функции в области культуры (образования и профессионализации). Молодежь занимает в них максимально уязвимую позицию, находясь между двумя ценностными мирами, между патриархальными моделями семейной социализации и взрослыми ролями, которые заданы рыночной рациональностью и безличной бюрократической структурой. Молодость, по мнению Т. Парсонса, - это период «структурированной безответственности», мораторий, вставленный между детством и взрослостью. Эта достаточно долгая консервация пространственно-временной позиции молодежи в жизненном цикле приводит к формированию групп сверстников (peer groups) и молодежной культуры, которая способствует развитию моделей эмоциональной независимости и безопасности, приватизации «своих» территорий, изменению ролевых характеристик первичной (детской) социализации через усвоение принятых в компании соревновательных (конкурентных) техник Е. Омельченко «Смерть молодежной культуры и рождение стиля "молодежный"», журнал «Отечественные записки» (2006. № 3)..

1.2 Молодежная субкультура

Еще одно понятие, введенное для описания особенностей молодежной идентичности, -- это субкультура или контркультура Омельченко Е. «Субкультуры и культурные стратегии на молодежной сцене конца ХХ века: кто кого?» // Неприкосновенный запас. 2004. № 36.. Сами эти термины подчеркивают андеграундный характер новых формирований, их противопоставленность социально-культурному мейнстриму. Наиболее яркие субкультурные идентичности приобрели свои названия: тедди бойз (в СССР и России - стиляги), моды, скинхеды, раста, панки, готы и другие. Предпосылки возникновения таких субкультур и их противостояния с культурой большинства возникли благодаря значительному ослаблению патриархального порядка, превращению молодежи в самостоятельного субъекта потребления (свой заработок, наличие свободного времени, развитость досуговой инфраструктуры), независимости, пусть и относительной, частного пространства от публичного, развитию культурного плюрализма.

Субкультуры и контркультурные движения были порождены послевоенной реальностью, изменением образа жизни западной молодежи. Расширение пространства досуга, рост обслуживающей его индустрии привели к усложнению характера молодежного потребления. На определенное время такие реальные молодежные проблемы, как занятость и образование, выпали из сферы исследовательского интереса, все внимание социологов и культурологов обратилось к эпатажным культурным практикам и панике, которую они рождали в обществе.

Субкультурные формы, пусть в измененном виде, продолжают существовать в современном мире, а контркультурные молодежные движения так и остались в мятежных 60-х, но оплодотворили новые течения культуры и искусства ХХ века, новые типы интеллектуального андеграунда как на Западе, так и у нас в стране. Необходимость интерпретации меняющихся форм молодежной активности в контексте расширяющегося выбора, предлагаемого современным «культурно-стилевым» супермаркетом, ставит перед исследователями ряд новых вопросов Е. Омельченко «Смерть молодежной культуры и рождение стиля "молодежный"», журнал «Отечественные записки» (2006. № 3)..

Сами панки и бритоголовые вряд ли вам скажут о своем стремлении к завоеванию некоего культурного пространства, потому что разрыв между абстрактным теоретическим описанием стилей и реальностью невероятно велик. Молодые люди не говорят о сопротивлении на идеологическом уровне или «магическом исправлении общества». Часто теоретики молодежных субкультур находят в них то, чего там попросту нет. Для социологов всегда было характерно праздновать молодежную девиацию, восхищаясь своей лояльностью к волнениям, переживаниям уличной жизни (особенно если ученые сами проводили этнографические исследования), забывая о болезненных проблемах улиц. Возможно, это происходит еще и потому, что большинство социологов -- сами выходцы из среднего класса. Для американских теоретиков деликвентности это означало романтизацию бандитской, преступной жизни.

Молодежные субкультуры воспринимают «смыслы»: от респектабельного общества (пиджаки и галстуки модов); от общества с сомнительной репутацией (например, символика нацизма); от коммерческой подростковой культуры. Затем они переконструируют их в образы, которые шокируют не только потому, что они необычны, но и потому, что привычны, а следовательно, грозят нарушением стабильности, поскольку используют отчасти привычную символику, но совсем в непонятном, а потому угрожающем контексте. Девиантное использование одежды действительно имеет форму вызова доминирующему общественному согласию и сексуальным условностям. В соответствии с субкультурной теорией молодежные формы являются сопротивлением не потому, что они сознательно желают нанести урон «буржуазной идеологии» (хотя и это тоже), а потому, что использование социальных знаков наделяет их (пусть и символически) чувством контроля над своей жизнью, через свой стиль они привлекают внимание не только к себе, но и к противоречиям в доминирующей идеологии Е. Омельченко «Молодежные культуры и субкультуры» Москва.: Изд-во «Институт социологии РАН», 2000. - 264с..

молодежный субкультура хипстер потребление

2. Молодежная культура в контексте потребления

2.1 Молодежь и потребительство: новое поствоенное пространство благополучия

Потребление может быть рассмотрено в двух формах: как потребление товаров (видов одежды и прочих аксессуаров повседневного бытия), так и потребление различных видов досуга. Когда мы говорим о молодежи, то обе формы потребления очень тесно друг с другом связаны, поскольку у молодежи всегда существует склонность к специальным видам одежды и стилю в досуге.

Деление на потребление видов товара и потребление видов досуга -- это первое деление, по отношению к которому формируются виды и стереотипы молодежного потребительства.

Можно выделить реальное и символическое потребление, которые у молодежи также перемешаны. Реальное -- это прямое, непосредственное использование потребительских товаров и услуг, хотя и оно может быть с элементами стилевой символики. В символическом потреблении смысл вещи или услуги может сильно измениться, даже на прямо противоположный.

В современной России, особенно до недавнего времени, для того, чтобы молодому человеку действительно выделиться, нужен был целый «прикид». Речь идет не о «попсовых» прикидах (соответствовать которому было достаточно просто), а об индивидуализации формальных стилей. В нашей стране практически отсутствует отечественная индустрия, производящая специальные товары для специфических молодежных потребительских стилей. Может показаться, что индустрия -- слишком «громкое» слово, однако на Западе обслуживание разнообразных форм молодежного потребления действительно является целой индустрией, которая предлагает молодежи самые разнообразные серии субкультурных товаров через широкую сеть маленьких дизайнерских магазинчиков. Для создания своего имиджа нашей молодежи приходится конструировать нечто самобытное из подручного материала, создавая (творя) «нечто продвинутое».

О каком бы виде потребления мы ни говорили: потреблении товаров или услуг, прямом или символическом, использование этого термина по отношению к молодежи ведет к самой очевидной ассоциации - к досугу или свободному времени. С помощью различных стилевых элементов молодежь даже учебу и какую-либо другую форму занятости стремится окрасить в тона досуга или игры.

Вся молодежная культура в целом ассоциируется, прежде всего с отдыхом. Многие социологи полагают, что именно сфера досуга делает молодежь особой социальной группой и что досуг - это именно та сфера социальной жизни, которой и должна заниматься социология молодежи. Однако то, как молодежь проводит свое свободное время, вряд ли может быть рассмотрено в отрыве от социального происхождения, семьи и образования молодых людей. Акцент на этой сфере объясняется еще и тем, что именно в сфере досуга молодежь ведет себя необычным образом, особенно независимо, выражая отличительно не взрослые вкусы и ценности. Досуг - это наиболее доступный участок для исследования молодежного поведения.

Если с ростом индустриализации молодежь воспринималась, прежде всего, как социальная проблема, то социально-экономические изменения после второй мировой войны породили новый подход к молодежной тематике, который очень быстро распространился в научной и популярной литературе. Это был пост военный подход, получивший свое отражение в развитии новой темы в социологии молодежи: молодежь и потребительство.

Эта тема, как считали исследователи, отражала новую ступень благополучия в западных обществах в период пост военной реконструкции. В результате экономического расцвета произошли серьезные социально-структурные изменения: сокращение рабочего дня, рост свободного времени, увеличение срока обязательного образования и увеличение (в среднем) количества свободных наличных денег (disponsable income). Молодежь всячески поощрялась к веселью, взрослые как бы постоянно обращались к молодежи: «Веселитесь, пока вы молоды». Этот новый поворот в политике по отношению к молодежи объясняется, прежде всего, тем, что послевоенная молодежь становится одним из самых «солидных» субъектов потребительского поведения на расширяющемся пространстве «нового» рынка. Рынок молодежных товаров становился, таким образом, неотъемлемой частью политики экономического восстановления. Этот новый подход, реализуемый на государственном, экономическом и культурном уровнях, не мог не проявиться и не найти своего специфического истолкования в социологической литературе.

В современной России, особенно до недавнего времени, для того, чтобы молодому человеку действительно выделиться, нужен был целый «прикид». Речь идет не о «попсовых» прикидах (соответствовать которому было достаточно просто), а об индивидуализации формальных стилей. В нашей стране практически отсутствует отечественная индустрия, производящая специальные товары для специфических молодежных потребительских стилей. Может показаться, что индустрия -- слишком «громкое» слово, однако на Западе обслуживание разнообразных форм молодежного потребления действительно является целой индустрией, которая предлагает молодежи самые разнообразные серии субкультурных товаров через широкую сеть маленьких дизайнерских магазинчиков. Для создания своего имиджа нашей молодежи приходится конструировать нечто самобытное из подручного материала, создавая (творя) «нечто продвинутое».

О каком бы виде потребления мы ни говорили: потреблении товаров или услуг, прямом или символическом, использование этого термина по отношению к молодежи ведет к самой очевидной ассоциации - к досугу или свободному времени. С помощью различных стилевых элементов молодежь даже учебу и какую-либо другую форму занятости стремится окрасить в тона досуга или игры.

Вся молодежная культура в целом ассоциируется, прежде всего с отдыхом. Многие социологи полагают, что именно сфера досуга делает молодежь особой социальной группой и что досуг - это именно та сфера социальной жизни, которой и должна заниматься социология молодежи. Однако то, как молодежь проводит свое свободное время, вряд ли может быть рассмотрено в отрыве от социального происхождения, семьи и образования молодых людей. Акцент на этой сфере объясняется еще и тем, что именно в сфере досуга молодежь ведет себя необычным образом, особенно независимо, выражая отличительно не взрослые вкусы и ценности. Досуг - это наиболее доступный участок для исследования молодежного поведения.

Если с ростом индустриализации молодежь воспринималась, прежде всего, как социальная проблема, то социально-экономические изменения после второй мировой войны породили новый подход к молодежной тематике, который очень быстро распространился в научной и популярной литературе. Это был пост военный подход, получивший свое отражение в развитии новой темы в социологии молодежи: молодежь и потребительство.

Эта тема, как считали исследователи, отражала новую ступень благополучия в западных обществах в период пост военной реконструкции. В результате экономического расцвета произошли серьезные социально-структурные изменения: сокращение рабочего дня, рост свободного времени, увеличение срока обязательного образования и увеличение (в среднем) количества свободных наличных денег (disponsable income). Молодежь всячески поощрялась к веселью, взрослые как бы постоянно обращались к молодежи: «Веселитесь, пока вы молоды». Этот новый поворот в политике по отношению к молодежи объясняется, прежде всего, тем, что послевоенная молодежь становится одним из самых «солидных» субъектов потребительского поведения на расширяющемся пространстве «нового» рынка. Рынок молодежных товаров становился, таким образом, неотъемлемой частью политики экономического восстановления. Этот новый подход, реализуемый на государственном, экономическом и культурном уровнях, не мог не проявиться и не найти своего специфического истолкования в социологической литературе Е. Омельченко «Молодежные культуры и субкультуры» Москва.: Изд-во «Институт социологии РАН», 2000. - 264с..

2.2 Массовая культура и творческое «потребление» - новый подход

Существует и другое направление в понимании смысла молодежного потребления. Отправной точкой анализа в нем служит критический взгляд по отношению к идее молодежного потребительства как нового опиума. По-другому подходят эти ученые и к самому объекту исследования. Если раньше употреблялся термин «массовая культура», то теперь стали говорить о «популярной культуре».

Массовая культура понимается как процесс внешнего формирования («сверху») спроса на культурные товары с последующим манипулированием вкусами и потребностями людей. В понятии «популярная культура» акцент переносится на сам процесс потребления. С помощью этого термина ученые стремятся уйти от упрощенного взгляда на этот процесс.

Это новая школа мышления не отрицает полностью идеи Франкфуртской школы:

1. Социальный и идеологический контроль общества над рабочим классом действительно переносится с рабочего времени также и на сферу досуга;

2. Буржуазия действительно пытается контролировать и досуг, и свободное время рабочего класса. Она постоянно превращает народные праздники в официальные и национальные праздники, как бы легализуя необходимые паузы, но делает это до определенных пределов -- так, чтобы рабочие смогли после этого снова встать «за станок».

Объектами этих новых исследований стали самые различные культурные феномены: мода, реклама, мыльные оперы, сериалы, игровые шоу по телевидению, спортивные соревнования и др. Эти исследования анализировали механизмы передачи через культуру всевозможных стереотипов и предрассудков. Так, например, в одной очень известной английской мыльной опере до сих пор нет ни одного «черного» героя, хотя ее действие происходит в большом промышленном городе, где достаточно велик процент не белого населения. Или, например, эти исследования демонстрируют то, что современная реклама продолжает подтверждать подчиненный статус женщины в современном обществе. Самый яркий и частый пример тому -- постоянное использование женских тел для украшения товаров для продажи, скажем, машин. Эта объективация женского тела поощряет мужчин смотреть на женщин только как на сексуальные объекты.

В отличие от франкфуртцев новые социологи вовсе не считают зрителей только лишь пассивными участниками этой культуры. Наоборот, они считают, что люди активно потребляют эти ценности и часто переделывают их значение. Исследование в Австралии, проведенное Джоном Фиском, было посвящено изучению реакции женщин на известный игровой спектакль «Игра новых супругов». Смысл этой передачи - выяснить, какая пара больше всего похожа на супружескую жизнь телезрителей, для чего участникам отдельно задаются специальные вопросы об этом. Фиск считает, что, хотя смысл игры и ясен - он явно патриархальный, - однако, большинство женщин используют эту игру совсем иначе, чем этого «требуют» правила. Ученый объяснил это тем, что женщины употребляли игру в качестве бытового протеста против господствующей патриархальной системы. Самым интересным в их реакции было то, что женщинам нравились не те жены, которые соглашались, и, таким образом, помогали паре выиграть, а наоборот, те женщины, которые объясняли всем, что, существует различие между тем, что хочется услышать, и тем, что есть на самом деле.

Культура «Тэдди боев» - это первая послевоенная молодежная субкультура, которая стала новым видом социальной проблемы для общества. Это были милые, »очаровательные» девианты. Они первыми начали предлагать мальчишкам из рабочей среды желанный имидж преуспевающего молодого человека. Исследователи этой новой подростковой потребительской культуры (поскольку она требовала поддержания, прежде всего не поведенческого стиля, а определенного стиля в одежде, а, следовательно, нуждалась в новой индустрии) обратили внимание на то, что эта подростковая культура отражает не просто возросшее изобилие (как полагал Абрамс), но также и распад довоенного типа сообщества рабочего класса. В этой культуре нашли отражение перспективы социальных изменений в пост военной Великобритании, а именно: переделывание трущоб-коммуналок в отдельные дома; усиление социокультурных различий между теми «местами», где люди живут и теми, где они работают; увеличение времени, которое дети проводят в школе, - всего того, что ослабляло власть родителей, столь характерную для традиционных семей.

Практически впервые (в текущем столетии) родители действительно не могли передать своим детям свой культурный опыт, дать им какие-либо полезные советы о том, что значит вести себя по-тинэйджерски. Сами родители в данном потребительском контексте никогда тинейджерами не были. Именно поэтому рыночное исследование Марка Абрамса измеряет действительно новую, массовую тинэйджерскую культуру, систему ее вкусов и потребления: специфику ее доходов и трат, которые явно превосходили опыт соседства, выходили за рамки связей в общине и семейно-патриархальных традиций.

На самом деле тинэйджерская культура была все-таки формой американской культуры. Даже Тэдди бои комбинировали свой Эдвардский имидж со стилем Голливуда: городские галстуки - макинтош, бакенбарды западного картежника и длинный плащ. Они, подобно всем английским подросткам из рабочего класса, слушали американский рок-н-ролл. Даже само понятие «подросток» оставалось для большинства английских взрослых чуждой американской идеей, которая подразумевала включение американских мифов, идолов и фантазий об американской жизни в непривычную для них британскую атмосферу.

Тинэйджер - это «подросток потребляющий или подросток, взятый в его досугово-потребительском измерении» Е. Омельченко «Молодежные культуры и субкультуры» Москва.: Изд-во «Институт социологии РАН», 2000. - 264с..

3. Мода

3.1 Мода как социальная норма

3.1.1 Структура моды

Капиталистическому обществу в истории большинства народов предшествовало общество, которое чаще всего называют традиционным. Одним из важнейших регуляторов потребления в нем является обычай. Ему на смену пришел капитализм, индустриальное общество, где место обычая в значительной мере занимает мода, выросшая из обычая. Обычай, конечно, не отмирает, но теряет роль главного регулятора потребительского поведения.

Мода - это одна из социальных норм, характерных прежде всего для индустриального и постиндустриального обществ. В качестве социальной нормы мода предписывает членам данного общества определенную модель потребительского поведения. Мода как социальная норма носит внешний по отношению к индивиду характер.

Мода превращается в ценность, когда внешняя норма модного поведения принимается индивидом (интериоризируется), становится его внутренней потребностью, желанием. В этом случае мода выступает в качестве внутреннего компаса потребительского поведения. В этом случае люди добровольно стремятся быть модными.

Структура моды включает в себя модные объекты и модные стандарты поведения. "Модные объекты - это любые объекты, которые оказываются "в моде" Гофман А.Б. «Мода и люди. Новая теория моды и модного поведения.» М., 1999. 160 с.. В их числе - одежда, пища, алкогольные напитки, табачные изделия, произведения музыки, живописи, литературы, архитектурные модели, стиль жизни, виды спорта и т.д. Правда, одни предметы, типы поведения чаще оказываются в роли модных объектов, другие реже. Так, одежда, популярная музыка в наибольшей мере подвержены моде, в то время как жилище, еда - в значительно меньшей. При этом прослеживается некоторая связь между утилитарными свойствами вещи и ее способностью быть модной. Иначе говоря, если вещь удовлетворяет жизненно важные потребности человека, то она менее подвержена моде. Как сказал В.Зомбарт, "чем бесполезнее предмет, тем более подчинен он моде" Зомбарт В. «Народное хозяйство и мода.» Спб, 1904.. Наиболее явно это демонстрируется ювелирными изделиями, украшениями одежды, поп-музыкой и т.п. При этом этот критерий полезности может распространяться как на целую вещь, так и на ее отдельные части. Сама вещь может быть жизненно необходимой и выпадать из сферы капризов моды (например, мода в холодных странах не включает колебания от теплой к легкой одежде). Однако ее характеристики, сильно не влияющие на ее способности удовлетворять базовые потребности людей, могут быть распространенными модными объектами (например, фасоны одежды, обуви, формы автомобильного кузова или домашней мебели). Модные стандарты поведения могут быть как чисто поведенческими актами, следующими определенной модели (например, модные танцы), так и моделями поведения, предполагающими использование модных объектов (ношение модной одежды, обладание модной мебелью).

Как и любая иная социальная норма, мода опирается на санкции. Однако ее санкции носят относительно мягкий характер: быть модным хорошо, но на этом основании человек не станет национальным героем или вождем, быть немодным нежелательно, но игнорирование моды обычно не чревато социальной изоляцией, строгими мерами наказания. Лишь в некоторых молодежных и артистических кругах мода приобретает относительно жесткий характер.

3.1.2 Особенности моды как социальной нормы

Мода как социальная норма характеризуется целым рядом особенностей.

Она носит конкретно-исторический характер. Это значит, что она присуща лишь конкретным типам общества и во временном измерении не носит универсального характера. Ростки моды существовали с незапамятных времен. Однако обычно они были ограничены одной социальной группой, сословием одной страны. Мода дворян никак не влияла на стиль потребления крестьян и слабо - на горожан. Поэтому назвать эти смены стиля потребления модой в современном смысле слова нельзя. В этом смысле мода существенно отличается от таких норм, как право, религия, мораль или обычай, которые пронизывают все или почти все исторические эпохи.

Только в XIX в. мода превратилась в мощный регулятор общественной жизни Гофман А.Б. Мода и обычай // Рубеж: альманах социальных исследований.1992. Вып.3. С.123- 142. С этого времени можно говорить о появлении моды не как нормы отдельного сословия отдельной страны, а как универсальной нормы, ограниченной во времени, а не в социальном пространстве.

Одна из главных ценностей моды - ее современность. Она всегда современна, даже если возрождает что-то очень старое. Мода не может не быть современной, она является таковой по определению. Современность, сиюминутность - это ее главное достоинство. Старая мода - это уже антимода. Чем мода свежей, тем выше ее качество. В этом фундаментальное ее отличие от обычая, в котором древность выступает в качестве мерила обоснованности.

Мода возможна только в обществе, где отсутствуют внутренние жесткие перегородки и которое открыто внешнему миру. Ей по определению присуще и такое качество, как диффузность, универсальность ¹⁰, которая проявляется в двух основных измерениях:

- мода не признает региональных и государственных границ, этнических перегородок;

- мода игнорирует различия между классами и слоями общества. Однако универсальность моды ограничена лишь рамками "нашего времени".

Демонстративность моды - ее неотъемлемое качество. "В моде понятия "быть" и казаться" по существу совпадают"¹⁰. Модный объект приобретается для показа, демонстрации окружающим. Объект потребления становится модным лишь в отблеске завидующих, восхищенных глаз публики. Он не может в качестве сокровища храниться в сундуке или в тайнике. Правда, масштаб демонстрации может быть различен: он колеблется от демонстрации модного поведения посредством телевидения и периодики до показа в узком кругу друзей и родственников, собравшихся на вечеринку.

3.2 Мода как процесс

3.2.1 Фазы движения моды

С первого взгляда кажется, что творцами моды являются модельеры. Одна из концепций интерпретирует моду как заговор модельеров и производителей, которые, преследуя свои коммерческие интересы, через рекламу промывают людям мозги. Действительно, быстрая смена моды в интересах тех, кто ее делает. Однако история показывает, что усилия модельеров оказываются тщетными, если они не опираются на соответствующие изменения в настроениях и потребностях широкой публики

Модельер предлагает массу моделей, но далеко не все из них становятся модными. Большинство превращается в единичные музейные экземпляры, чья жизнь начинается и кончается на подиуме. Классическим примером непокорности потребителей является попытка ряда американских фирм в 1969 г. вернуть моду на макси-юбки для молодежи. Средства массовой информации широко оповестили мир, что время мини-юбок закончилось, что снова вернулись макси. По журналам и газетам прошла публикация фотографий улиц Нью-Йорка и Лондона, на которых под видом прохожих были сняты группы фотомоделей. Предполагалось, что это убедит провинцию в том, что столицы моды уже переоделись. Однако потребители проигнорировали и призывы, и обман. В результате фирмы, вложившие средства в производство и рекламу макси, понесли огромные убытки (Lurie 1982: 12).

В то же время мода удовлетворяет и противоположную функцию: обслуживает потребность масс походить на тех, кого они считают своими референтными группами. Творцы моды - это та группа людей, которая является референтной (эталонной) для существенной части населения. Масса людей смотрит не на предложения модельеров, а на свою эталонную группу. Если эта группа выбрала какие-то модели, то за ней последует и масса. Модный человек стремится быть похожим на свою эталонную группу, но отличаться от тех, кто к этой группе не принадлежит, то есть быть таким, как ОНИ, но не таким, как все. Эталонные группы отбирают из произведенных образцов подходящие и материализуют их в форме эталонных моделей потребления. В этом качестве выступают влиятельные публичные люди, чье потребление в значительной мере на виду: популярные актеры, тележурналисты, видные политики, звезды спорта и т.п. Именно они материализуют замыслы модельеров в модели модного поведения.

3.2.2 Структура потребителей моды

Процесс продвижения модных товаров в массы натыкается на сопротивление человеческого материала (новое принимается разными людьми с разной скоростью), на различие материальных возможностей следования модным течениям. С точки зрения скорости принятия и усвоения модных моделей, потребители делятся на ряд групп(по Гофману):

"Инноваторы" ("пионеры", "экспериментаторы" и т.п.). Это самая малочисленная группа потребителей. В значительной мере она смыкается с той частью творцов моды, которые материализуют предлагаемые модели в демонстрируемые стили потребления. Это люди, прямо или косвенно связанные с производителями опытных образцов товаров и рискующие первыми их опробовать. Те из них, кто обладает способностью влиять на поведение окружающих, оказываются членами референтных групп - творцов моды. Но к этой группе относятся не только те, кто по долгу своей профессии мелькает на экранах телевизоров и на публичных мероприятиях, но и люди, демонстрирующие новые модели потребления своему непосредственному окружению: прохожим, соседям, друзьям. Они экспериментируют, рискуя оказаться объектом насмешек, но в то же время имея шанс повести других за собой к новой модели потребления.

"Лидеры" ("местные лидеры"). Их отличает особое внимание и уважение со стороны окружающих. Эта группа идет впереди большинства, но избегает опасного экспериментирования. Она отбирает у экспериментаторов те модели, которые имеют высокую вероятность вызвать общее одобрение или по крайней мере не станут причиной насмешек. Собственно только после усвоения ими новой модели потребления можно с значительной долей уверенности говорить, что это модная тенденция.

"Раннее большинство" ("подражатели", "ранние последователи"). Это те, кто составляет массу "модных людей". Они используют новые модели потребления, лишь оказавшись в довольно большой "передовой" группе. Когда эта группа примет новую модель потребления, можно уже уверенно говорить о том, что данный товар стал объектом моды.

"Позднее большинство" ("скептики", "консерваторы"). Для них характерна смесь консерватизма и стремления быть "как все". Поскольку большинство уже включило данный товар или модель поведения в свой арсенал, то консерваторам ничего не остается, как, поборов свой радикальный консерватизм, присоединиться к модной части потребителей. Однако они это делают не потому, что хотят быть модными, а потому, что не хотят быть "белыми воронами".

"Традиционалисты" ("отстающие"). Для их потребления характерна ориентация прежде всего на традицию. "Традиционалисты" такие же смелые люди, как и "пионеры". Они не боятся быть отличными от большинства и оставаться самими собой, несмотря на окружающих. Одни из "традиционалистов" являются таковыми из принципа, от осознанной приверженности старине (сознательные традиционалисты). Стихийные традиционалисты внешне ведут себя так же, как и сознательные традиционалисты. Однако их стиль потребления вытекает не из любви к прошлому, а из равнодушного отношения к моде. Традиционалисты заметны тем, что в зрелом, престарелом возрасте они воспроизводят модели модного поведения времен их молодости Гофман А.Б. «Мода и обычай» // Рубеж: альманах социальных исследований.1992. Вып.3. С.123- 142..

3.3 Социальная иерархия и мода

Мода удовлетворяет две противоположные потребности: отличаться от других и быть похожими на других. Рассмотрим это подробнее.

Мода выполняет функцию внешне выражаемого классового обособления, особенно важную в буржуазном обществе. Как пишет Э.Фукс, "именно потому, что сословные разграничения официально упразднены и все люди стали гражданами, наделенными будто бы одинаковыми правами и одинаковыми обязанностями, именно потому, что - за исключением военного мундира - не существует больше законов и установлений, запрещающих носить рабочему тот или иной покрой платья, а горничной или мещанке - платье из той или иной материи или пользоваться теми или иными украшениями на том основании, что они будто составляют "привилегию" одних только женщин из верхних десяти тысяч и т.д., - именно поэтому последние чувствуют потребность публично отличаться как можно явственнее от misera plebs, от жалкой черни. Другими словами: при всем видимом равенстве они хотят быть чем-то лучшим, высшим, более благородным" Фукс Э. «Иллюстрированная история нравов». Буржуазный век. М., 1994.

Процесс развития моды - это вечная гонка: эталонные группы убегают от масс, а массы стремятся догнать их. При этом часто бег идет по кругу: едва масса обзавелась туфельками на толстых каблуках, как пионеры моды одевают шпильки; масса гонится за ними на пределе возможностей своих кошельков, но не успела она обрадоваться новинке, а эталонные группы снова одевают обувь с широкими каблуками, которую широкие массы модниц уже выбросили и т.д.

Творцы моды свободнее большинства населения, выступая инициаторами подвижек в культуре. Однако они не могут полностью игнорировать культуру, делать резкие скачки в сторону. В таком случае они оторвутся от массы и потеряют свой культурный капитал. Поэтому они должны быть такими, как все, но чуть-чуть впереди. Как верно отмечал Э.Фукс, "для тех, кто не желает выдаваться курьезно-странным костюмом, остаются только два выхода: как можно чаще менять моду, чтобы менее состоятельные люди не могли с ними тягаться, и одеваться как можно элегантнее"¹². Отсюда такое неотъемлемое качество моды, как стремление к инновациям, носящим постоянный, непредсказуемый по направлению характер.

Эту тенденцию к постоянному движению и инновациям питает также сам характер капиталистического производства, которое является по своей природе массовым. Оно может нормально развиваться лишь при условии его дополнения массовым потреблением. Только массовое производство дает настоящую прибыль. Там, где люди используют вещи до их полного физического износа, производство не имеет стимулов к развитию. Поэтому мода создает искусственное повышение спроса, поскольку выбрасываются не физически изношенные вещи, а те, которые вышли из моды, а это может происходить каждый год, а то и чаще. Капиталист, менеджер заинтересованы как в попытке творцов моды убежать от масс, так и в стремлении масс их догнать. Эта гонка по кругу является неисчерпаемым источником прибыли. Поэтому капиталистическое производство по своей природе сочетает элитизм с демократизмом.

Стремление оторваться от массы, но не радикально (это превратит их из эталонной группы в посмешище), является движущим мотивом творцов моды. Они убегают от толпы, которая стремится их догнать. Поскольку материальные ресурсы творцов моды намного выше, чем у массы, то им удается отрываться. Однако проходит год, и их модели (не буквально, а в виде подобий) становятся массовыми. Творцы снова рвутся вперед, а масса стремящихся быть модной - за ними.

Поэтому мода возникает только в обществе, имеющем существенное социальное неравенство, но открытом для культурной конкуренции: здесь дворник имеет право подражать президенту в одежде, стиле жизни и т.д., если, конечно, у него на это хватит денег. Но на этом стоит капитализм: равенство прав при неравенстве возможностей. Ильин В.И. «Поведение Потребителей» Спб.: «Питер» 2000

4. Субкультура хипстеров

4.1 История развития явления

Первые хипстеры появились в начале 40-х годов прошлого столетия. Парни и девушки, проповедовавшие идеи вроде сексуальной раскрепощенности и созерцательно-наплевательского отношения к обыденности, разговаривали на сленге, были двумя руками за легкие наркотики, язвительно шутили по поводу мещан вокруг и гордились своей бедностью и неприспособленностью к общественно-политическим устоям социума. Упорно зарабатывать деньги считалось уделом больше ни на что не годных масс. Вести беседы человеческим языком на бытовые темы -- преступлением. Тратиться на что-либо обывательское -- неимоверной глупостью.

Всех хипстеров объединял джаз. Но есть большое подозрение, что они его слушали не из-за того, что он их так здорово цеплял, а просто потому, что на тот момент был единственной доступной прогрессивной музыкой. Из всего джаза хипстеры котировали его самый свежий в то время стиль -- бибоп. После свинга 30-х, он был следующей ступенькой в сторону от академизма и приторного оркестрового «правильного» джаза. Артисты экспериментировали с ритмами, формами и гармониями, их джаз был скорее какофонией, чем музыкой, то есть чем-то максимально не каноническим и актуальным.

Их музыкальными героями были джазмены вроде Чарли Паркера (Charlie Parker), Диззи Гиллеспи (Dizzy Gillespie) и Бинга Кросби (Bing Crosby). Последнего можно брать за эталон хипстера того времени. Бинга Кросби называли Геккельбери Финном от джаза. Скользкий, хамоватый, всегда позитивный и расслабленный, актер и певец появлялся на сцене в полосатом костюме, соломенной шляпе и с тростью. Пел жизнерадостные куплеты и проповедовал принцип: «жизнь нужно прожить легко и несерьезно». Без Кросби, кстати, не было бы ни Фрэнка Синатры (Frank Sinatra), ни Дина Мартина (Dean Martin) -- он придумал основные правила и модель поведения для всех будущих поколений крунеров.

Изначально, явление возникло в среде белых и, ко всему прочему, первые хипстеры копировали манеры и повадки чернокожих артистических аутсайдеров, перенимали у них некоторые сленговые слова и мимику с движениями. Ну и, опять же -- джаз. Хипстеров 40-х можно считать первыми захватчиками музыкальных субкультур чернокожих. За пятнадцать лет до того, как белые отобрали у них рок-н-ролл, и почти за пол века до того, как взялись за хип-хоп. Вообще, хипстеры невольно спровоцировали столкновение между ортодоксальными чернокожими джазменами и современной белой молодежью. Первые отстаивали гарлемский реннесанс и были уверены, что джаз -- музыка людей с черным цветом кожи. Вторые представляли себя популярным авангардом и старались не реагировать на бухтение стариков.

Первые хипстеры просуществовали где-то до 60-х и толком после себя ничего не оставили. У них был бибоп, но эта музыка, скорее всего, прекрасно бы развивалась и без хипстеров. Диззи Гиллеспи когда-то оправдывался перед журналистами по поводу того, что современный на тот момент джаз у публики ассоциировался исключительно с бездельниками и наркотиками. Говорил, что, во-первых, не нужно быть ханжами, а во-вторых, что действительно классные артисты прежде всего делают музыку и мало обращают внимание на тусовку вокруг. Пианист Ленни Тристано (Lenni Tristano) заявлял, что практически все бэнды, вышедшие из хипстерской среды, занимались эпигонством, и двигало ими главным образом желание быть модными ребятами, которые играют модный джаз. С другой стороны, изначально бибоп был обязан своей популярностью именно хипстерам. Среднестатистические обыватели узнавали об этой музыке из газетных статей, в которых рассказывалось о новом типе аутсайдеров.

О хипстерах того времени есть несколько эссе, самое основательное из которых -- White Negro Нормана Мейлера (Norman Mailer) Норман Мейлер «Белый негр. Беглые размышления о хипстере» Вопросы философии. №9, 1992, с. 131-145. Ни манифестов, ни каких-нибудь канонических текстов о себе хипстеры не создали. Кэб Келлоуэй (Cab Calloway) выпустил стебный хипстерско-человеческий словарь, а Гарри Гибсон (Garry The Hipster Gibson) сочинил несколько песен о хипстерах и поместил на конверте одного из своих альбомов краткий хипстерский разговорник. Из него можно узнать, что выражение «форма в драпировке» означает стильно одетого человека, а «как ребенок, не имеющий матери» -- спокойного и рассудительного. Почти что слог поэтов-символистов.

Термин «хипстеры» снова всплыл в конце 90-х. Им обозначили ту часть молодежи, которая предпочитала нерадикальную альтернативу массовой культуре. Деклассированные элементы под определение не попадали, скорее это был средний класс. С определением классических хипстеров, которое дал Гарри «The Hipster» Гибсон (персонажи, прущиеся от хот-джаза), новая публика имела мало общего. Осталась показательная нелюдимость и надменное отношение к окружающим, не принадлежащим к касте. Хипстеры стали чем-то вроде прослойки между андеграундом и масскультом. До первого не дотягивают из-за отсутствия идеологии -- хипстеры ни против чего не протестуют, ничем созидательным не занимаются, ни во что не верят, не воспринимают ничего всерьез, разве что только собственное самолюбование. В поп-культуру же они не попадают потому, что вещи, поначалу их интересующие, выходя в тираж, сразу объявляются вчерашним днем.

Культура хипстеров интересна тем, что она бесконечно бесплодна. Хипстерами, отчасти, были панки и рейверы 90-х. В некотором роде -- битники. Хипстерами были и хиппи. Керуак писал, что по Америке бродит целая народность -- лузеры, которым нет дела до объективной реальности. Они принимали LSD и марихуану, сочиняли безумные и наивные стихи, делали новую, интересную музыку. У них была своя журналистика, свои звезды, свои авторитеты. Ричард Бротиган -- как альтернатива Солу Беллоу, Jefferson Airplane -- Элвису Пресли. Том Вульф -- сотням газет для офисных клерков и домохозяек.

Все эти субкультуры организовывали свою собственную среду, вращались в ней замкнуто, разговаривали на только им понятном языке, были полны презрения и творческой злости к поп-культуре. Но только хипстеры не используют эту почву для чего-либо созидательного. Это отличный пример постмодернизма, течения, которое полностью состоит из заимствований и ими же и заканчивается. Или, как писал Уэльбэк, «мира, как супермаркета». И, кажется, понятно, почему они снова появились. Первые хипстеры были чем-то вроде реакции на финансовый кризис, тоталитаризм и пару мировых войн. Нынешние -- что-то вроде изжоги общества, пережравшего информации, брэндов, трендов и товаров массового потребления. Ну и извечное максималистское желание, не смотря ни на что, быть моднее всех. Влад Азаров «Краткая история хипстеров» http://znaki.fm

4.2 Анализ субкультуры хипстеров на примере молодежи Санкт-Петербурга

В Росси слово «хипстер» вошло в широкий обиход после статьи Юрия Сапрыкина в журнале “Афиша”, где он предложил называть хипстерами всех, кто ходит на в московский клуб “Солянка”, сидит на сайте Lookatme и читает журнал “Афиша”. Сапрыкин обвинил хипстеров в безыдейности и сравнил эту русскую субкультуру с таким же безыдейным русским гламуром. Текст вызвал полемику в интернете.

В сообществе хипстеров очень сложно выделить структуру, как, например, это делает Т.Щепанская в сообществе хиппи Щепанская Т.Б. «Символика молодежной субкультуры», 1993г.(олдовые-пиплы-пионеры) в своей работе «Символика молодежной субкультуры». Можно попытаться выделить стратификацию использовав понятие П.Бурдье «социо-культурный капитал» (знание, приобретенное в процессе воспитания и образования, обеспечивающее социальный статус) и проинтерпретировать понятие hipness (анг. - осведомленность) как форму субкультурного капитала, владелец которого отлично разбирается в последних модных тенденциях, новейших музыкальных стилях и так далее Хилари Пилкингтон, «Переосмысление «Запада»: стиль и музыка в культурной практике российской молодежи» , «Глядя на Запад: Культурная глобализация и российские молодежные культуры» пер. с англ. О.Оберемко и У. Блюдиной, СПб, 2004. Тогда молодые люди в сообществе будут делиться на более «продвинутых» и менее «продвинутых».