Молодежная субкультура в социологическом измерении

Так, если речь идет о атлетическое соревнование, когда стремление к победе освобождено от соблюдения институционных правил и успех оценивается в терминах "выигрыша", а не "выигрыша определенным способом", использование незаконных, но технически эффективных средств получает молчаливую санкцию. Лучшему игроку футбольной команды противника исподтишка наносится удар, борец, незаметно применяя искусный, но незаконный прием, выводит своего партнера из строя; учебные заведения тайком субсидируют «студентов», чьи таланты почти полностью ограничен в области спорта.

Стремление к достижению цели настолько ослабило удовлетворение, получаемое от самого процесса участия в соревновании, что это удовольствие фактически сводится только к достижению успешного результата. Благодаря этому же процессу напряжение, порождаемое желанием выиграть в покер, снимается, если посчастливилось сдать самому себе четыре туза или в случае, когда культ успеха стал полностью доминирующим, если удалось искусно подтасовать карты при составлении пасьянса. Слабый укор совести в последнем случае, а также тайный характер нарушений нормативных правил ясно показывают, что институционные правила игры известны тем, кто их обходит, но эмоциональные устои этих правил в значительной мере ослаблены преувеличенным значением, предоставляемых данной культурой цели достижения успеха. Такое микрокосмическая отражение социального макрокосмоса.

Этот процесс не ограничивается сферой спорта. Процесс, имеющий своим результатом преувеличение значения цели, порождающий подлинную деморализацию, то есть деинституционализация средств, присущ многим группам, в которых отсутствует достаточно высокая степень интеграции этих двух фаз социальной структуры.

Чрезвычайное значение, придаваемое в нашем обществе накоплению богатства как символ успеха, препятствует установлению полностью эффективного контроля над использованием институционно урегулированных способов получения состояния. Обман, коррупция, аморальность, преступность, короче говоря, весь набор запрещенных средств становится все более обычным, когда значение, что оказывает стимулирующее данной культурой цели достижения успеха расходится с координированным институционным значением средств. Это положение имеет решающее теоретическое значение при анализе доктрины, согласно которой антисоциальное поведение чаще всего возникает от биологических влечений, прорывающихся сквозь ограничения, налагаемые на человека обществом. Разница между этими двумя концепциями - это разница между узко утилитарным истолкованием, что считает, что человек ставит перед собой случайные цели, и анализом, который обнаруживает, что эти цели обусловлены характером основных ценностей данной культуры. Вряд ли мы можем остановиться в этом пункте.

Если мы хотим рассмотреть вопрос о социальном генезисе различных коэффициентов и типов повеодинкы, отклоняющееся от нормы, характерного для различных обществ, мы должны обратиться к другим аспектам социальной структуры. До сих пор мы рисовали три идеальных типа социального порядка, образуемых различными типами связи между определяемыми культурой целями и средствами их достижения. Исходя из этих типов определяемых культурой сочетаний, мы обнаруживаем пять логических возможных альтернативных способов приспособления или адаптации индивидуума к условиям, которые существуют в обществе или группе - носителе данной культуры.

Прежде чем приступить к обсуждению вопроса о связи между этими альтернативными реакциями и другими фазами социальной структуры, следует указать, что лица могут переходить от одной альтернативы к другой по мере того, как они вовлекаются в различные виды социальной деятельности.

Эти категории относятся к адаптации личности к определенной роли в специфических ситуациях, а не к личности in toto. Анализ развития этого процесса в различных сферах поведения усложнил бы проблему настолько, что мы не смогли бы рассмотреть ее в рамках данной работы. В связи с этим мы сосредоточим наше внимание прежде всего на экономической деятельности в широком смысле слова, на "производстве, обмене, распределении и потреблении товаров и услуг" в нашем конкурентном обществе, в котором богатство приобрело в высшей степени символическое значение. Наша задача состоит в том, чтобы раскрыть некоторые из факторов, оказывающих влияние на индивидуума, для того чтобы заставить его пойти к некоторым из этих логически возможных альтернативных реакций.

Выбор этих реакций, как мы увидим, далеко не случаен,

В любом обществе приспособление типа I (подчинение как определяемым культурой целям, так и средствам) наиболее обычно / 305 / и широко распространено. Если бы дело обстояло иначе, было бы невозможно поддерживать стабильность и последовательность общества. Сложная конфигурация намерений, составляющая основ каждого социального порядка, находит свое внешнее выражение в модальном поведении членов этого общества, подпадающим под первую из приведенных категорий.

Поведение в рамках общепризнанной роли, ориентированное на достижение основных ценностей группы, представляет собой правило, а не исключение. Уже этот факт сам по себе позволяет нам говорить о совокупности людей как о группе или обществе.

Напротив, приспособление типа IV (отрицание целей и средств) встречается реже всего.

Люди, которые "приспособлены" (или не приспособлены) в этом смысле, находятся, строго говоря, в обществе, однако они не относятся к нему. В социологическом смысле они являются подлинными «чужаками». Не разделяя общую ориентацию, они могут быть отнесены к числу членов данного общества чисто фиктивно.

Под эту категорию подпадают некоторые виды активности психопатов, психоневротиков, лиц, страдающих хроническим психическим расстройством, которое выражается в уходе от реального мира во внутренний мир болезненных переживаний, париев, отщепенцев, праздношатающихся, бродяг, хронических алкоголиков и наркоманов. Эти лица в некоторых сферах деятельности отказываются от определенных целей данных культурой, доходя в полярном случае до полного отрицания целенаправленной деятельности, а их приспособление не находится по институциональными нормами. Это не означает, что в некоторых случаях источником их поведенческого приспособления не является частично та самая социальная структура, что они по сути дела отвергли, а также их существование в пределах социальной зоны само по себе не представляет проблемы для населения, ориентированного на общепризнанные ценности.

Подобного рода «приспособление» имеет место, поскольку речь идет, о структурных источниках, в случае, когда цели культуры и институционализированные средства их достижения полностью усвоены лицом и получают с его стороны положительную эмоциональную и высокую социальную оценку, однако институционализированные средства, дающие известную возможность достижения этих целей, недоступны этому лицу. В подобных ситуациях возникает двоякого рода психологический конфликт, поскольку моральное обязательство придерживаться институционных средств вступает в противоречие с давлением, что заставляет прибегнуть к незаконным средствам (способным обеспечить достижение цели), и потому, что лицо не имеет возможности использовать средства, которые были бы законные и эффективные. Конкурентный порядок подтверждается, однако потерпев неудачу и оказавшись перед непреодолимым препятствием индивидуум, не может справиться с этим порядком, выпадает из него.Поражение, квиетизма и самоустранение проявляют себя в психологических механизмах бегства от действительности, с неизбежностью ведущего к «бегству» от требований, предъявляемых обществом. Это результат постоянных неудач в стремлении достигнуть цели законными средствами и неспособности прибегнуть к незаконным способам вследствие наличия внутреннего запрета и институционализированного принуждения, причем в ходе этого процесса высшая ценность успеха как цели еще не отвергнута.Конфликт разрешается путем устранения обоих элементов, влияющих как на цели, так и на средства. Побег завершена, конфликт устранен, индивидуум приспособился к требованиям общества.

Следует заметить, что в случаях, когда неудача связана с недоступностью эффективных институционных средств достижения экономического или какого-либо другого высокоценного "успеха", возможны также приспособления типа II, III и V (нововведение, ритуализм и мятеж).

Результат будет определяться конкретными чертами личности и тем самым конкретной культурной характеристикой. Неадекватное приспособление лица к требованиям общества может иметь своим результатом реакцию типа инновации, через которую конфликт и переживания, связанные с неудачей в достижении цели, устраняются путем отказа от институционных средств и сохранения стремления к достижению успеха; крайняя степень усвоения институционных требований ведет к ритуализма , при котором цель отбрасывается, так как находится за пределами достижимого, однако подчинение нравам продолжает поддерживаться; мятеж имеет место в случае, когда освобождение от господствующих стандартов, являющееся результатом неудачи или ограниченности перспектив, ведет к попытке ввести «новый социальный порядок".

Предметом нашего внимания в этом случае является незаконное приспособление. Оно сопряжено с использованием, по общему признанию, запрещенных, но часто эффективных средств достижения менее видимости определяемого культурой успеха - богатства, власти и тому подобного. Как мы уже видели, такого рода приспособления встречается в случае, когда лицо восприняло определяемый культурой акцент на цели "достижения успеха", без того чтобы в равной мере усвоить предлагают моральные, управляющие выбором средств достижения этого успеха, В связи с этим возникаетвопрос: какие фазы нашей социальной культуры привлекают лицо к подобному способу приспособления?

Мы можем исследовать конкретный пример, плодотворно проанализированный Ломаном, в нем содержится ключ к решению этого вопроса. Ломан показал, что специализированная зона порока в северном перед мостивьи Чикаго представляет собой, «нормальную» реакцию на ситуацию, в которой усвоен определяемый культурой акцент на достижении денежного успеха, но очень мала возможность использовать для достижения этого успеха общепризнанные и узаконенные средства. Для лиц, проживающих в этой зоне, возможность выбора занятий почти полностью ограничена областью физического труда.

Если учесть то презрение, с которым в системе нашей культуры относятся к физическому труду, и его коррелят - престиж интеллигентного труда, станет ясно, что результатом такой ситуации является стремление к инновации. Ограничение возможностей областью неквалифицированного труда и связанный с этим низкий доход не могут конкурировать в терминах общепризнанных стандартов достижения успеха с высоким доходом, связанным с эксплуатацией организованного порока.

В этой ситуации есть два важных момента. Во-первых, такая антисоциальное поведение в известном смысле "вызывается к жизни" некоторыми общепризнанными ценностями культуры и классовой структурой, сопряженной с различным доступом к возможностям законного, что придает престиж достижения обусловленных культурой целей. Отсутствие высокой степени интеграции между средствами и целями, как элементами культуры, и данной классовой структуры, взятые вместе, способствуют более частым проявлениям антисоциального поведения в таких группах. Не меньшее значение имеет и второе положение.

Обращение к первому из возможных реакций, а именно к использованию законных усилий, ограничено тем фактом, что реальное продвижение в сторону достижения символов успеха по общепризнанным каналам - это противоречит идеологии открытых классов, отстаивающей, относительно редким и затруднительным для тех, кому мешает недостаточное формальное образование и скудные экономические ресурсы.

Доминирующее влияние существующих и группе стандартов успеха приводит, как следствие, к постепенному вытеснению законных, однако в целом своим неэффективных попыток его достижения и ко все большему использованию незаконных, но более-менее эффективных средств аморального и преступного характера. Требования культуры, предъявляемые к лицу в таком случае, несовместимы между собой. С одной стороны, от лица требуют, чтобы лицо ориентировала свое поведение в направлении накопления богатства, с другой - ему почти не дают возможности сделать это институционным способом.

Результатом такой структурной непоследовательности является формирование психопатической личности и (или) антисоциальное поведение, и (или) революционная деятельность. Равновесие между определяемыми культурой средствами и целями становится достаточно неустойчивой по мере того, как усиливается акцент на достижении имеющих значение для престижа целей любыми средствами. В этом контексте Каноне воплощает триумф безнравственного интеллекта над предписанным нормами морали "банкротством", когда каналы вертикальной мобильности закрыты или сужены в обществе, что высоко оценивает экономическое процветание и социальное продвижение для всех своих членов.

Это последнее положение имеет первостепенную важность. Из него следует, что если мы хотим понять социальные причины антисоциального поведения, то наряду с особым акцентом на денежном успехе, следует учитывать и другие фазы социальной структуры.

Много случаев поведения, отклоняющегося от нормы, порождаются не просто «отсутствием возможностей» или преувеличенным подчеркиванием значения денежного успеха. Сравнительная твердость классовой структуры, феодальный или кастовый порядок могут ограничивать возможности подобного рода далеко за пределами того, что имеет место в американском обществе сегодня. Антисоциальное поведение приобретает значительные масштабы только тогда, когда система культурных ценностей превозносит, фактически превыше всего, определенные символы успеха, общие для населения в целом, в то время как социальная структура общества жестко ограничивает или полностью устраняет доступ к испытанным средствам овладения этими символами для большей части того же населения. Другими словами, наша идеология равенства по сути дела опровергается существованием групп и индивидуумов, не участвующих в конкуренции для достижения денежного успеха.

Те же символы успеха рассматриваются в качестве желательных для всех. Считается, что эти цели перекрывают классовые различия, которые не ограничены ими, однако в действительности социальная организация обусловливает существование классовых различий в степени доступности этих общих для всех символов успеха. Неудачи и подавленные намерения ведут к поискам путей для бегства из культурно обусловленной невыносимой ситуации, или желание, не получили удовольствия, могут найти выражение в незаконных попытках овладеть доминирующими ценностями. Характерное для Америки предоставления чрезвычайного значения денежному успеху и культивирование честолюбия у всех приводят таким образом к возникновению преувеличенных тревог, враждебности, неврозов и антисоциального поведения.

Этот теоретический анализ можно распространить на объяснение меняющихся соотношений между преступностью и бедностью. Бедность не представляет собой изолированной переменной. Она включена в комплекс взаимозависимых переменных социального и культурного характера.

Рассматриваемая в таком контексте, бедность представляется в совершенно ином аспекте. Бедность как таковая и сопутствующее ей ограничение возможностей сами по себе недостаточны для того, чтобы обусловить заметное повышение коэффициента преступного поведения.

Даже вспоминал часто "бедность среди изобилия» не ведет по необходимости к такому результату. Только в той мере, в какой нищета и соединенные с ней невзгоды в конкурентной борьбе за овладение ценностями, одобренными культурой для всех членов данного общества, связанные с восприятием обусловленного культурой акцента на значении денежного накопления как символа успеха, антисоциальное поведение представляет собой "нормальный" результат. Так, бедность в гораздо меньшей степени связана с преступностью в юго-восточной Европе, чем в Соединенных Штатах. Возможности вертикальной мобильности в этих зонах Европы, очевидно, ниже, чем в нашей стране, так что ни бедность сама по себе, ни ее сочетание с ограниченностью возможностей не достаточны для объяснения различий в корреляциях.

Только в том случае, если мы будем рассматривать всю конфигурацию, образованную бедностью и ограниченностью возможностей, а также общую для всех систему символов успеха, мы сможем объяснить, почему корреляция между бедностью и преступностью в нашем обществе выше, чем в других обществах, в которых жесткая классовая структура сочетается с различными для каждого класса символами продвижения.

Таким образом, в обществах, подобных нашему, давление, оказываемое стремлением к успеху, связанному с завоеванием престижа, приводит к устранению эффективных социальных ограничений в выборе средств, применяемых для достижения этой цели.

Доктрина «цель оправдывает средства» становится ведущим принципом деятельности в случае, когда структура культуры излишне превозносит цель, а социальная организация излишне ограничивает возможный доступ к испытанным средствам ее достижения.

Иными словами, положение такого рода и связанное с ним поведение отражает недостаточность координации, существующей в системе культуры. Результаты недостаточной интеграции в этой области очевидны в сфере международных отношений.

Акцент на национальном могуществе не сочетается должным образом с неудовлетворительной организацией законных, то есть определенных и принятых в международном масштабе средств достижения этой цели.

Результатом этого является тенденция к аннулированию международного права договоры становятся лоскутом бумаги, «необъявленная война» служит техническим уловкой, бомбардировка гражданского населения получает рациональное обоснование совершенно так же, как в подобной же ситуации в обществе расширяется применение незаконных средств во взаимоотношениях между отдельными лицами.

Описанный нами социальный порядок с неизбежностью порождает это «стремление к распаду». Давление, оказываемое этим порядком, действует в направлении опережения конкурентов.

Выбор средств в пределах институционного контроля продолжает существовать до тех пор, пока эмоции, поддерживающие систему конкуренции, т.е. возможности, возникающие из сознания, опередить своего конкурента и тем самым вызвать благоприятную реакцию со стороны других, распространяются на все области человеческой деятельности, а не сосредоточены исключительно на достижении конечного результата. Для поддержания стабильности социальной структуры необходимо равномерное распределение эмоций в отношении составляющих ее частей. Когда происходит сдвиг от удовлетворения самим процессом соревнования в сторону озабоченности почти исключительно успехом в этом соревновании, возникает напряжение, что ведет к выходу из строя регулирующей структуры. Вместе с умалением в результате этого роли институционных императивов возникает ситуация, похожая на ту, которую утилитаристы ошибочно считают типичной для общества в целом, когда расчет на ожидаемую выгоду и страх перед наказанием являются единственными результатами.

В такого рода ситуации, как заметил Гоббс, насилие и обман становятся единственными добродетелями ввиду их относительной эффективности для достижения целей, которые для него, конечно, возникали из системы культуры.

Надо иметь в виду, что приведенные выше соображения изложены не в плане морализации. Каковы бы ни были чувства автора или читателя в отношении этической желательности координации целей и средств, как фаз социальной структуры, следует согласиться с тем, что недостаточность такой координации ведет к аномии. Поскольку одной из наиболее общих функций социальной организации является создание основы для прогнозируемого и регулируемого поведения людей, эффективность этой функции все более ограничивается по мере того, как разъединяются указанные элементы социальной структуры. В крайних случаях прогнозируемость полностью исчезает и наступает то, что с полным основанием можно назвать культурным хаосом или аномией.

Этот изложение, будучи кратким, вместе с тем и неполным. У него не включено исчерпывающее рассмотрение различных структурных элементов, привлекающих лицо той, а не к другой из числа возможных для него альтернативных реакций; мы оставили без рассмотрения, не отвергая их значения, факторов, определяющих конкретное распределение этих реакций; здесь были перечислены различные конкретные реакции, образуемые комбинациями специфических величин, аналитических переменных мы упустили или лишь косвенно затронули вопрос о социальных функциях незаконных реакций; мы не использовали в полной мере "объяснительные возможности» нашей аналитической схемы путем исследования большего числа переменных, что показывают в разных группах частоту поведения, отклоняющегося от нормы и подчиняется правилам; в статье не было уделено достаточного внимания мятежной поведении, которая стремится к радикальному изменению социального устройства, здесь не было исследовано значение того, что конфликт между нормами различных культур означает для анализа разъединения между определяемыми культурой целями и институциональными средствами. Мы считаем, однако, что эти и другие смежные проблемы могут быть, подвергнуты плодотворному анализу на основе этой схемы. "

2.2 Сущность понятий «субкультура», «неформальные объединения» и «неформалы»

В последние годы социологи уделяют много внимания изучению молодежных групп и молодежной субкультуры. Долгое время считалось, что в социалистическом обществе, которое стремится к социальной однородности, у молодежи не может и не должно быть своих специфических ценностей. Проявления своеобразия, непривычные формы поведения расценивались либо как аномалия, социальное отклонение, либо как подражание Западу.

Другая позиция представляла эти отклонения как способ самовыражения, как возможность заявить о себе обществу, обратить на себя внимание. Так появился термин «неформальные молодежные объединения», что закрепилось в научной и публицистической литературе, а также в повседневном словоупотреблении. В западной социологии для обозначения этого же явления используют категорию "peer group".

Это понятие возникло в американской социологии и означает больше, чем группа сверстников или гомогенная (однородная) группа. Слово "peer" происходит от латинского pааr (равный), и обозначаемая равенство относится не только у людей, но и к социальному статусу, взглядов, ценностей, норм поведения.

Формальной обычно называют социальную группу, обладающий юридическим статусом, являющуюся частью социального института, организации, где положение отдельных членов строго регламентировано официальными правилами и законами.

Неформальные объединения - явление массовое.

"Неформалы" - общее название для представителей различных молодежных движений в СССР 80-90-х годов XX века. Определение «неформал» происходит от словосочетания «неформальные объединения молодежи», возникшего в противопоставление «формальным» объединениям: комсомольской организации и других, допускаемых властью. «Неформалы» в середине 80-х годов сотрудники органов внутренних дел и местных организаций КПСС называли различные неофициальные, самодеятельные сообщества молодых людей - группы социальной инициативы, клубы по интересам и подростковые банды («люберы» и т.д.).

Сначала, слово «неформал» носило ярко выраженное негативное, презрительное окраску и не было самоназванием представителей субкультур. В СССР молодежные субкультуры в целом не отличались большим разнообразием.

Причиной этого, вероятно, была цензура, недоступность западной музыки и периодики, невозможность создания неподконтрольных комсомолу молодежных клубов.

Субкультура (от лат. Sub - под и culture - культура) - совокупность специфических социально - психологических принципов, влияющие на стиль жизни и мышления определенных номинальных и реальных групп людей и позволяющих им осознать и утвердить себя в качестве «мы», отличного от «они» - остальных представителей социума.

Субкультура - это автономное относительно целостное образование. Она включает ряд более или менее ярко выраженных признаков: специфический набор ценностных ориентаций, норм поведения, взаимодействия и взаимоотношений ее носителей, набор источников информации, которым отдается предпочтение, своеобразные увлечения, вкусы и способы проведения свободного времени, жаргон, фольклор.

Социальной базой формирования субкультуры является влияние таких факторов, как возраст, этническое происхождение, религия, социальная группа или местожительство.

Ценности субкультуры не означают отказа от национальной культуры, принятой большинством, они обнаруживают лишь некоторые отклонения от нее. Однако большинство, как правило, относится к субкультуре с неодобрением или недоверием.

Иногда группа активно вырабатывает нормы или ценности, которые явно противостоят господствующей культуре, ее содержанию и формам. На основе таких норм и ценностей формируется контркультура. Известный пример контркультуры - хиппи 60-х годов или «система» в СССР 80-х годов ХХ века ..

Единой устоявшейся системы взглядов на явление субкультуры сегодня нет. Каждая наука понятие "субкультура" интерпретирует и описывает с позиций своих предмета и методологии. Поэтому в науке сформировался ряд наиболее распространенных подходов к изучению и описанию этого явления.

2.3 Типологизация подходов к изучению субкультур, классификация и признаки неформальных объединений

Типологизация подходов изучения субкультур:

Системно-динамический подход заключается в представлении субкультуры как сложной системы, испытывает фазовых превращений.

Синергетический подход описывает взаимодействия субкультур как такой процесс, который разворачивается хаотично. В этом процессе одни субкультуры усиливаются (кооперативный эффект), а остальные гаснут.

Информационный подход представляет образ культуры (субкультуры) как сочетания социальных феноменов с информационными, где коллективное сознание (несущее в себе духовные ценности) формируется в процессе передачи информации от индивида к индивиду, а СМИ (телевидение, радио, пресса) активно влияют на этот процесс .

Генетический подход заключается в отождествлении системы духовных ценностей с набором генов.

Иерархический подход интерпретирует культуру как иерархически организованную систему, в которой культуры высшего уровня развиваются по своим законам, отличным от законов нижнего уровня.

Трофический подход придерживается принципа: верхний уровень развивается за счет нижнего. Трофические уровни выстраиваются в цепочку, началом которого является преобразование мира человеческих чувств в мышлении образы. Экологический подход рассматривает субкультурные сообщества как целостные образования в широком социокультурном среде.

Эпидемиологический подход уподобляет процесс формирования субкультур распространению инфекционной болезни: возбудитель - социальный миф, формируясь в массовом сознании, передается от индивида к индивиду, охватывая массу уязвимых.

Когнитивный подход заключается в представлении о субкультуре как системе познавательных теоретических конструктов, сквозь призму которых воспринимается окружающая действительность.

Кроме вышеназванных подходов в рамках гуманистической традиции известные методологи Шварц и Якобс выделили два основных направления, которые выбирают разные исследовательские стратегии (парадигмы) изучению и описанию субкультуры - реконструкция жизненного мира и изучение социальных форм. Коротко охарактеризуем их.

Реконструктивистский стратегия (парадигма) имеет целью наиболее полно воспроизведение мировоззрения представителей определенной группы, ее картины мира. Основным методом исследования выступает феноменология. В рамках этой стратегии выделяют еще два направления (феноменологические модели): сциентизм и экзистенциализм. С позиций сциентизма, все люди мыслят примерно по одним принципам - согласно требованиям научной методологии, выдвигают и проверяют гипотезы, создают теории и фальсифицируют их. Весь жизненный мир здесь можно представить как совокупность знаний, которые развиваются согласно законам развития научного знания.Противоположным является экзистенциальное направление. Основное внимание здесь уделяется аспекту эмоциональных переживаний, а не мислинневим структурам, как в сциентистов.

Стратегия, изучающая социальные формы (инструктивистська парадигма), имеет целью изучение правил, которые позволяют самому исследователю стать членом данной субкультуры. Формы представляют типичные образцы социального взаимодействия, такие как приветствие или ухаживание. Формы задаются правилами, определяющими, какие ходы допустимы в этой игре, а какие нет, однако партии, состоящие из ходов, являются результатом творчества самих участников. Изучаются именно игры и правила мышления и действия, образующие их. Символические системы возникают как средство адаптации к окружающей действительности и решения насущных проблем, "эти системы передаются в ходе инкультурации прежде всего как инструкции по поведению в некоторых проблемных ситуациях. Большинство "субкультур" (что бы это слово значило) не имеют полных текстов, которые бы передавали общее мировоззрение их участников, однако все они разъясняют новичкам, как им себя вести и как им себя чувствовать ".

Конечно, вся совокупность научных подходов не ограничивается этим списком, но эти подходы являются наиболее распространенными и именно на их основе осуществляются попытки типологизации и интерпретации субкультур.

Классификация и признаки неформальных объединений:

Классификация по В.М. Фрадкин:

* о социальных, асоциальные, антисоциальные;

* группы принадлежности и референтные;

* большая и малые (здесь речь не о количестве, а о качестве (группы, в которых все подростки непосредственно общаются друг с другом - малые, а где могут общаться - большие));

* постоянные и случайные;

* с демократическим с авторитарным подчинением;

* разновозрастные и одновозрастные;

* однополые и разнополые и т.д.

Классификация по А. В. Толстых:

а) общественно-политические группы (ставят целью пропаганду определенных общественно - политических взглядов, неагрессивны)

б) радикалы (любера, скины - очень агрессивны (лидеры - в основном из старшего поколения));

в) эколого-этические группы ("зеленые");

г) группы образа жизни (собственно неформально-молодежные объединения - панки, хиппи и т.д.);

д) нетрадиционно-религиозные (сатаниты, буддисты, культовые группы);

е) группы по интересам (значкистов, филателисты, спортивные и музыкальные фанаты).

Неформальные молодежные объединения различаются по характеру социальной направленности их сознания и поведения, типу групповых ценностей, особенностям проведения досуга. Наиболее популярными из них являются группы любителей современной музыки, танцев, различных видов спорта (футбольные болельщики, культуристы) - около 80%. Меньшее распространение у нас в стране получили группы, занятые общественно-полезной деятельностью - охраной памятников культуры, защитой окружающей среды и т.д. - Не более 4%. Есть группы, чье поведение может быть охарактеризовано как социально патогенное и даже преступное: наркоманы, токсикоманы и другие. Такие группы составляют примерно 9% всех неформальных молодежных групп.

Современная молодежная субкультурная арена Украины включает, в основном, различные глобально распространенные стили и формации. Хотя большинство из них представлены как на Западе, так и в пределах бывшего СССР, все же субкультурное молодежную среду приобретает определенной, хотя и не всегда явной специфики, которую можно назвать термином Робертсона «глокальной» (глобальный + локальный).Особенно интересны в этом плане неформалы, которые являются сложным взаимодействием различных, часто внешне легко узнаваемых, зрелищных молодежных направлений, движений и стилей. Современные неформальные группы Украина - это аналоги «классических» субкультурных молодежных формаций Запада. Хотя неформалы отличаются своими интересами и мировоззрением, они очень часто склонны воспринимать себя - и часто воспринимаются другими - как часть или даже обломки определенной целостности, одним из проявлением которой можно считать молодежное мегаспильноту или сеть - Систему.

Наиболее известные субкультуры:

Байкеры; Гопники; люберы; Вижуал кидс; Готы; джанглистов; Кибер-готы; Металлисты; Моды; Панки; Растаманы; Рокеры; Рейверы; Рэперы; Скинхеды; Cтрейт-ейджеры; Хип-хоп; Эмо-киды; Ультрас; Хули; Геймеры ; Демосцена; Марио бой; Отаку; Хакеры; Анархисты; Анти фа; Битники; Ваган; Зеленые; НС-скинхеды; Нью-Эйдж; Хиппи; Яппи; Гомосексуалы; Лесбиянки; трансвеститы; натуризм; Падонки; Реконструкторы; Ролевой движение; Коммунарский движение Уролог Драконы; Иные; Толкиенисты; Териантропы; Фурри; граффитчики; Вегетарианцы.

Это далеко не весь список субкультур, но нет возможности о каждом рассказать. Из общей массы выделяются наиболее заметные и необычные.
В западном обществе принято вести отсчет молодежных субкультур или от «битников», или от «модов» и «рокеров». Первые создали целый пласт культуры, собственный миф Дорогие. Вторые дошли до нас только по ностальгическим фильмах из Голливуда о 50-е годы. Но и тех и других очень многое не устраивало в подавляющей культуре потребительского общества, и достаточно большая часть молодежи не видела возможности реализовать себя в рамках общественных одобряемых норм.

Битники. Манхэттен находится в самом центре Нью-Йорка, на острове. На юге Манхэттена находится район Гринвич-Виллидж. Узкие улицы и переулки, дома из красного кирпича чередуются с теми, выкрашенные белой краской фасадами домов. Окна и двери выкрашены яркими праздничными красками. Здесь масса лавок, магазинов, уютных кафе, пивных, в которых выступают джаз-и поп-музыканты.

И в Гринвич-Виллидж проникает торгашеский дух индустрии развлечений, но все же этот квартал сохраняет неповторимый облик. Дело не в том, что нью-йоркская мэрия поставила квартал под защиту как памятник архитектуры и культуры, но и потому что нынешние обитатели Гринвич-Виллидж и сегодня живут по-своему, накладывая специфический отпечаток на этот уголок Нью-Йорка. Здесь и сейчас селятся художники и поэты авангардистского направления.

Жители Гринвич-Виллидж хотели отмежеваться от «нормальных» представлений, подчеркивая свое презрение к комфорту и благополучию, к которым так стремится средний житель Нью-Йорка. Поселялись там в начале 50-х годов в заброшенных и малокомфортабельные квартирах. Жители были 20-30-летние. В первые послевоенные годы среди них стала особенно примечательной группа молодых людей, преимущественно студентов художественных колледжей, которые выдвинули достаточно четкую программу противостояния жизненным взглядам своих родителей и расхожим мудростям университетской профессуры.

И внешне они отличались от всех остальных: считали, что можно одеваться как угодно, лишь бы не выглядеть конформистски. Поэтому их украшали длинные волосы растрепанные бороды, изношенные джинсы с бахромой по колено, ременные сандалии, темные солнечные очки, заляпанные краской береты, причудливые шляпы и т.д. Девушки отдавали предпочтение черным колготкам, вообще черное было в моде, они почти не причисувалися и не пользовались косметикой. Они называли себя битниками - «битым поколениям».

Название придумал Джек Керуак (1922-1969) - один из основателей этого движения. В 1952 году газета The New York Times впервые написала о «битое поколение», вышедшего из последней мировой войны не только опустошенным, таким, что потерял все чувства, но и «вымотанным», отраженным в бифштекс. Журналисты стали причислять к «битого поколения» и тех американских писателей, которых раньше объединяли понятием «потерянного поколения»: Э. Хемингуэй, Д. Пассос, Э.. Камминг и Ф.С. Фитцджеральд. В своих книгах они описали душевное смятение, неверие в буржуазную мораль, отсутствие перспектив. Они чувствовал себя отторгнутыми обществом.

Протест «битого поколения» тоже принял литературные формы. Среди наиболее выдающихся литераторов можно назвать поэтов Елена Гинзберга, Лоуренса Ферлингетти, Грегори Корсо и писателей Джека Керуака, Уильяма Борроу и Лероя Джонса. Впервые поэты «бита» появились в огнях рампы в октябре 1955 года - они организовали выступление в Сан

Франциско. Большое внимание обратил на себя Ален Гинзберг, который зачитал 112-строфний стихотворение «Вий»:

Молох! Твои сооружения - судилище!

Молох - гигантский ипподром!

Молох - айсберг войны!

Молох - правительственные гномы!

Молох! Дух твой - машины!

Молох! Твоя кровь - поток монет!.

Моральный ригоризм, сводный поэтами «бита» в незыблемый принцип, привлекал прогрессивные слои населения и вызвал определенную симпатию.

Битники скептически относились к научно-технической революции в условиях господства монополий, отчуждает результаты работы самого производителя и поработила творческую личность. Они очень тонко почувствовали пороки развития американского общества и обрушились на них со всей страстью и интеллектуальной мощью.

Буржуазному благополучию, идеологии «острых локтей» и стремлению к барыша битники хотели противопоставить ограничения и аскетизм, минимум личного потребления, трепетное отношение к жизни как к величайшей ценности, честные отношения между людьми. Они предпочитали не знать ничего об обществе, не читали газет, не имели ни радио, ни телевизоров. Битники стремились менять место жительства, не находиться долго на одном месте.

Жизнь без конкретных обязательств, без определенной цели и занятий, охота за впечатлениями, но и за привязанностью и любовью. Находиться в пути, «On the road» - формула существования битников, для них это означало быть абсолютно свободным и независимым.

Если присмотреться внимательно, можно заметить, то, что было задумано, как попытка вырваться из цепей, оборачивалось круговоротом гонки от одного города до другого, от авеню крупных городов в сельских улиц, посещением ночных баров, мозаике художественных выставок, выступления поэтов и джазовых групп. Протест остался на уровне мятежа, вместо американского образа жизни появился битнтковський способ существования. Лишь единицы вышли за рамки констатации недостатков капиталистического общества и громких криков. Яростная атака на мир небоскребов и монотонных жилых кварталов осталась без последствий. Это была борьба Дон - Кихота с ветряными мельницами.

Общество вновь оказалось разделенным, только не на классы, а на тех, которые знают и просвещенных сытых и довольных. Битники охватывали небольшую часть молодежи, а созданная ими культура не имела массовых форм.

Альтернативные предложения битников остались неясными, противоречивыми, а поведение их было во многом элитарным и анархистским. Была заметна противоречие между прокламировать битниками уходом из буржуазной жизни и желанием быть счастливыми, «раздвоенность вызова и покорности, гнева и всепрощения, критики и апологии, анархии и ангажированности. Это раздвоенность бунтовщика, который обманывает самого себя, моралиста, который надеется поднять уровень общечеловеческой морали, объявляя самого себя аморальным ». В то же время было бы неверным утверждать, что битники были сплошь циниками пессимистами, их собственная тактика рождалась из противоречия между запросами и эффектом их действия, они бичевали творческий паралич человечества как результат механических конвейеров и использования бездушной техники, торгашескую мораль, жизнь потребителей кока- когда и жареных кукурузных хлопьев.

Битники хотели напомнить миру, что существует нечто гораздо нужнее и прекраснее: дружба, гостеприимство, путешествия, прогулки, беседы, танцы, праздники, сама жизнь и прежде всего - живопись, музыка, книги об отсутствии собственности! Все эти устремления разбились о порочные бастионы капиталистических цитаделей. Битников искали спасения в иррациональности, в восточных религиях и философских постулатах.

Импульсы к художественному творчеству, к оригинальности и энтузиазма они стремились отыскать в раскаленных атмосферой похоти танцевальных вечеринках и марихуане. Но за опьянением следовало горькое прозрение, а сладкие мечты уступали место суровой реальности. Танцы и музыка не могли подменить реальной жизни, и битники так и остались «в пути», не бросив якоря, не найдя надежной гавани.

Хиппи. Сан-Франциско и Калифорнию прежнему магически притягивали к себе молодежь. Молодые расставались с родителями, бросали колледже и работу, предпочитая бесцельно бродить по стране и вести простой, незамысловатый образ жизни. Причем не в одиночку, как битники, не маленькими группами, как западноевропейские бродяги, а тысячными массами. Хиппи бродили только стаями.

Понятие «хиппи» (от англ. «To be hip" - знать, понимать толк) впервые появилось в заголовке "San Francisco Examiner» и вскоре стал самым популярным обозначением молодежного движения протеста, который распространился и на Великобританию, и в Западную Европу и стало международным. Первые хиппи появились в принадлежавших некогда битникам колониях в Ист-Виллидж в Нью-Йорке и Хейт-Эшбери-Дистрикт в Сан-Франциско. Внешностью и стилем поведения хиппи бросали вызов американской шкале ценностей и всей капиталистической системе, они были мягкими, доброжелательными, чувственными, они были выполнены чувство благородства, оптимизма, радовались всему прекрасному в мире - солнечному лучу, животному, музыке, танцу.

Они носили изношенные, выцветшие, залатанные джинсы. Одежда была ярких тонов, с декоративными элементами, талисманы, амулеты, молитвенные шнуры буддистских монахов. К непременному экипировки хиппи относились также спальный мешок, сумка, перекинута через плечо, гитара или губная гармоника.

Нужно отметить, что символом хиппи были цветы: цветы, заткнуты в длинные волосы, венки на шее, цветы фантазийських форм на одежде .. Для хиппи цветы были равнозначны жизни и любви, потому что «цветы сами по себе и не вредят никому». В знак этой неодолимой тяги к цветам и любви, согласно лозунгу: «Произведения любовь, а не войну» (Make love, not war!) Свое движение они называли «Flower power» - Власть цветов.

Рациональный анализ недостатков общества уступил место презрению и неприятию общества как такового. Хиппи отрицали выхолощенный благосостояние, достаток, измеряемый только тысячами нажитых долларов, они бежали прочь от общества, которое оперирует только такими понятиями и символами, как владение, карьера, работа, успех, власть, ставя их выше естественные человеческие ценности. Они критиковали обезличенность, заданность и монотонность конформистского общества, говорили, что жизнь становится все более бесцветным, а существование - все более скучным, они протестовали против общества и бюрократов, против компьютеров и империи IBM, которые стирают все различия между людьми, разрушают всеиндивидуальное.

Америка для хиппи превратилась в «компьютеризированную полицейское государство», где ФБР и СБУ следят за сотнями тысяч американцев электронными газетами и ушами.Перечень норм, уставов, законов и запретов, в котором мечется каждый индивидуум, становится, по мнению хиппи, все более душным и плотным. А они не хотели, как родители, гнаться за деньгами, забывая о радостях жизни, о любви и счастье. «Дети-цветы» критиковали «другое поколение», для которого эгоизм и заорганизованность закрыли в жизни все, что делает ее радостной и достойной. Карикатурой становились все привычные ритуалы: работа, разговоры, дешевые шутки, обязательная партия в гольф, мойка автомобиля, превращен в религиозный акт, хождение в гости и прием гостей - форма социального принуждения, мнимые развлечения: клуб Playboy, уставшая супружеская любовь, вечер у телевизора, по которому и засыпают.

Нет никаких сомнений, что протест большинства хиппи был субъективно честным и искренним.

Они боялись, что власть имущие будут ими манипулировать, они не хотели быть «погребенными заживо", как их родители. Хиппи (в кульминационные моменты число их составляло более 750 тысяч) вышли из семей, годовой доход которых значительно превышал 10 тысяч долларов, 85% - вообще из богатых семей, а то и из высшего общества. Известно, что в октябре 1967 года тысячи хиппи приняли свое участие в митинге протеста против войны во Вьетнаме. Расцвет движения пришелся на лето 1967 года - «лето любви». Молодежь массами покидала дома и направлялась к бастионов движения.

Среди них было около 200 тысяч «настоящее» хиппи, путешествовавших «без руля и без паруса» месяцы и годы, примерно столько же «блудных сыновей» - школьников, которые присоединялись к хиппи только на короткий промежуток времени, на летние каникулы, и еще 100 000 юношей и девушек, которые в той или иной степени считали себя причастным себя к этому движению.

Хиппи маршировали по всей стране, посещали песенные фестивали и рок-концерты под открытым небом. Особую популярность приобрела встреча в Вудстоке. В этом американском городке, в 150 километрах от Нью-Йорка в августе 1969 года под лозунгом «Любовь, мир и братство» прошел фестиваль искусств и музыки. В течение трех суток выступили 32 группы. Хиппи съезжались туда в огромном количестве по оценке дорожной полиции, в направлении Вудстока проехало около миллиона человек.

Если в Вудстоке ситуация осталась в рамках допустимого, то на фестивале в Альтамонте «Пустим кровь ангелам» разразилась настоящая катастрофа. Более 300 тысяч человек собрались 6 декабря 1969 на ипподроме возле Сан-Франциско на концерт под открытым небом, который давали «Rolling stones». «Марихуану, ЛСД, героин продавали и дарили на каждом шагу, засыпали в бутылки с вином, подмешивали к питьевой воде. Еще до начала концерта на земле валялись бесчувственные тела, другие, накурившись наркотиков, бросались в толпу ». Для большей части хиппи эти дни превратились в доказательство того, что вполне можно жить свободно, прибегая к любви и пороков. Молодежь, погруженная в транс самогипноза, накачана наркотиками, прибегала к волшебному, как считается сейчас, самообмана. Вудсток стал мифом. Хиппи могли «праздновать начало небывалого века, тотальной анархистской свободы», они считали себя «нацией Вудсток».

Эбби Гофман в книге «Нация Вудсток» писал: «Мы выступаем за тотальную революцию.Мы - за общество, в котором люди сами принимают решения, касающиеся их самих, и сами следят за исполнением этих решений. Мы - за власть народа. за «очеловеченный душевный социализм».

Наша заговор агрессивной свойства. «Дети-цветы» потеряли свою невинность, а на розах выросли шпильки ». Однако, хиппи не представляли себе ни форм, ни методов, которыми можно было достичь этой цели. Хиппи были пропитаны романтическими и идеалистическими иллюзиями: старая система просто отмирает, рождается новое общество. У них также не было определенной политической цели. Отрицая капиталистическую систему, они предпочли антицивилизаторський романтизма с его лозунгом «Назад - к природе!».

молодежь социальный группа общество субкультура

2.4 Неформальное движение в современном украинском обществе

На данный момент трудно даже приблизительно подсчитать, сколько неформальных объединений насчитывается сейчас в Украине, поэтому в работе представлены лишь незначительная часть наиболее заметных неформальных движений и субкультур.

Панки. Оксфордский словарь дает определение слову «панк»: «истлевшее, гниющее дерево, обесцененный материал, мусор, жесть, чушь; в переносном смысле: морально, разложившейся человек, подонок, мразь, ничтожество».

В панк-культуре хорошо то, что разрешено, а разрешено все, кроме «нормальной и традиционной» - «наденем то, что глупее, отвратительнее и грязнее!».

Панк - стиль шокирует том, что он скорее антистиль, вернее - разрушение всякого стиля, где перемешаны все предыдущие модные течения, аксессуары бывших субкультур и вовсе невообразимые детали из нищенской котомки или мусорного свалки. Любимая одежда панков - рваные куртки и брюки с узором под тигра или зебру, черные кожаные сапоги, черные мусорные пакеты из пластика часто заменяли им майку, белые нейлоновые рубашки и узкие кожаные галстуки, чулок-сетка, дамские подвязки и прорезиненные брюки - так было, по крайней мере, раньше в Западной Европе.

«Глупый» вид панков дополняется также многочисленными аксессуарами: пояса в заклепках, собачьи ошейники, ремни, веревки, лезвия, значки и различные пуговицы, нашивки, на которых значатся призывы и символы. Скрепленные 200 шпильками потрепанные штаны Сида Вишеса, нашли символический статус. Шпильки украшают не только одежду панков, их втыкают в уши, щеки, нос. Группа Clash тоже продемонстрировала образец панк-моды: на своих выступлениях она появлялась в полевой униформе с большим количеством застежек в самых невообразимых местах. В поисках символа ненависти и отвращения панки остановились на крысе, взяв ее как живой талисман.

Панка отличает и макияж, шокирует: кобальтово-синие, черные, малиновые тени вокруг глаз, темная губная помада. Особый панк-шик, обязательный для обоих полов, является специфическая прическа: виски выбриты, посередине головы располагается разноцветный ирокез.

Социологические исследования показывают, что среди 15-20-летней молодежи, ведет существование панка, находятся и 22-23-летние: учащиеся колледжей, молодые служащие.

Среди них по много безработных. Не всегда панки являются выходцами из непривилегированных слоев или неблагополучных семей. Распространение панк-моды втянуло в этот своеобразный социум и детей весьма состоятельных семей.

Панки не нуждаются в игре минутной наслаждения и безмятежности. Миролюбие и эмоционально окрашенная идиллия хиппи им тоже не по душе. Напротив, своей одеждой, музыкой и лозунгами «Нет будущего!" И ненависти они проявляют воплощенную программу безнадежности. При этом панки отражают то, что волнует молодое поколение их стран: социальные противоречия, свою бесперспективность, непризнанность и ничтожность, заброшенность и нежизнеспособность межличностных отношений.

Панки чувствуют себя проданными, жертвами предательства, загнанными в тупик и затравленными обществом. Поэтому некоторые из них носили узкие кожаные галстуки как петлю вокруг шеи, кожаные ремни и цепи, символизирующие рабство, рабство. На наш взгляд, сегодняшние панки забыли символическое значение их аксессуаров и носят их, чтобы подчеркнуть принадлежность к панк-культуры.

Вот правила, которым следуют панки: «... ни на что не обращать внимание больше, чем на собственный головная боль. Слушать музыку и как-нибудь свести концы с концами, получать удовольствие от общения с себе подобными ... Хаос и падения ... Тут ты можешь обручиться хоть с сатаной и делать все, что захочешь, не думая о последствиях: дебоширить на концертах, ободрать все звездочки из оставленного кем-то на дороге «Мерседеса», устроить погром. И никому не нужно ничего объяснять - панки не любят зря чесать языками. И если ты один раз появишься с желтыми, красными ил зелеными волосами, тебя все будут смотреть как на нечто шокирующее. Этот фурор и есть класс!Страсть и сладость ... »