Оценочный фактор системного развития семантики прилагательных в испанском языке

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

Глава I. Развитие теории лексико-семантического поля (ЛСП)

1. Исторические основы теории ЛСП

2. Компонентный анализ ЛСП вкуса в первичной семантике

3. Теория Д.Н. Шмелева о регулярных (эпидигматических) переносах значений в рамках ЛСП

Глава II. Оценочная основа эпидигматической системы ЛСП прилагательных вкуса в испанском языке

1. Лингвистическая теория оценки

2. Структура оценочной (эпидигматической) семантики испанского ЛСП вкуса

3. Системное развитие семантики прилагательных в испанском языке

Заключение

Библиографический список

Введение

«Среди бесконечности явлений природы раздалось слово, возвестившее присутствие человека и сознания на земле. Природа со всей своей разновидностью жизни была названа по имени и повторилась в сознании и новом создании в устах человека. В мире явилось новое чудо -- слово, как бы собравшее и отразившее мир» (К.С. Аксаков).

Данный эпиграф был выбран неслучайно. Автор этих слов обращает наше внимание на то, что человек живет в мире слов, и этот мир слов необъятен. Слово можно рассматривать и со стороны его звучания, его значения, строения и образования, со стороны его грамматического изменения и соединения с другими словами в речи.

Лексическая система языка очень сложна и разнообразна. Поэтому представляется логичным вести ее изучение на основе более мелких структурных элементов - лексико-семантических полей (ЛСП), которые в свою очередь формируются отдельными лексическими единицами - словами. Но возникает справедливый вопрос: что же влияет на выявление ЛСП? В данной работе мы рассмотрим основные факторы, влияющие на разграничение ЛСП, таких как, например, эмотивность, оценочность, перенос значения и т.д. Кроме того, все актуальней становится интерес современной лингвистики к “человеческому фактору” в языке, то есть к способам выражения отношения субъекта высказывания к объекту.

Целью данной работы является исследование оценочного фактора системного развития семантики прилагательных в испанском языке. Мы обратим внимание на различные виды оценки, на обстоятельства, влияющие на оценку, на системность развития семантики прилагательных в испанском и русском языках.

Поставленная цель достигается путем решения следующих задач:

- рассмотреть развитие теории ЛСП, т.е. проследить ее исторические основы, определить динамику развития данной лексической группы на основе компонентного анализа, обратить внимание на закономерность и регулярность переносов значений в рамках ЛСП.

- проанализировать оценочную основу эпидигматической системы ЛСП прилагательных вкуса в испанском языке, с опорой на основные положения современной лингвистической теории оценки, акцентировать проблему системного развития семантики прилагательных в испанском языке.

При выборе методов представилось целесообразным использование метода компонентного анализа на основе лексикографических данных, работа со словарями, а также контекстологического метода путем изучения художественных и других текстов.

Теоретической основой работы послужило исследование Д.Н Шмелева “Проблемы семантического анализа лексики”, а также работа Е.М. Вольф “Функциональная семантика оценки”.

В качестве иллюстрированного материала используются цитаты из произведений русских писателей.

Работа состоит из двух частей. Первая часть посвящена теоретическому изложению материала, осмыслению основных позиций ЛСП в лексической системе языка. Вторая часть работы имеет практическое назначение, в ней рассматривается динамика и закономерности функционирования прилагательных чувственного восприятия в языке, особое внимание уделено прилагательным, обозначающим вкусовые ощущения.

Глава I. Развитие теории лексико-семантического поля

1. Исторические основы теории лексико-семантического поля

ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКОЕ ПОЛЕ, термин, применяемый в лингвистике для обозначения совокупности языковых единиц, объединенных каким-то общим (интегральным) семантическим признаком, иными словами - имеющих некоторый общий компонент значения. Первоначально в роли таких лексических единиц рассматривали единицы лексического уровня - слова, позже в лингвистических трудах появились описания семантических полей, включающих также словосочетания и предложения [17].

На возможность сосуществования разных типов лексических объединений ученые обратили внимание еще в XIX в. Некоторые возможности пулевой структуры лексики были отмечены при построении тезаурусов. Первоначальное теоретическое осмысление понятия поля в языке содержалось в работах Й. Трира, Г. Ипсена, где оно получило наименование “семантическое поле” [4, 279].

Одним из классических примеров семантического поля может служить поле вкусовых обозначений, состоящее из нескольких вкусовых рядов (сладкий - медовый - приторный; горький - прогорклый и т.д.): общим семантическим компонентом здесь является "вкус".

Семантическое поле обладает следующими основными свойствами:

1. Семантическое поле интуитивно понятно носителю языка и обладает для него психологической реальностью.

2. Семантическое поле автономно и может быть выделено как самостоятельная подсистема языка.

3. Единицы семантического поля связаны теми или иными системными семантическими отношениями.

4. Каждое семантическое поле связано с другими семантическими полями языка и в совокупности с ними образует языковую систему.

В основе теории семантических полей лежит представление о существовании в языке некоторых семантических групп и о возможности вхождения языковых единиц в одну или несколько таких групп. В частности, словарный состав языка (лексика) может быть представлен как набор отдельных групп слов, объединенных различными отношениями: синонимическими (сладкий - сахарный), антонимическими (сладкий - горький) и т.п.

Элементы отдельного семантического поля связаны регулярными и системными отношениями, и, следовательно, все слова поля взаимно противопоставлены друг другу. Семантические поля могут пересекаться или полностью входить одно в другое. Значение каждого слова наиболее полно определяется только в том случае, если известны значения других слов из того же поля.

Общий семантический признак, объединяющий элементы конкретного семантического поля, в других семантических полях того же языка может выступать как дифференциальный. Например, семантическое поле "глаголов коммуникации" включит в себя поле глаголов речи наряду с такими лексемами, как телеграфировать, написать и др. Интегральным семантическим признаком для этого поля будет признак "передачи информации", а "канал передачи информации" - устный, письменный и др. - выступит в роли дифференциального признака [15].

Таким образом, семантическое поле характеризуется связью слов или их отдельных значений, системным характером этих связей, взаимозависимостью и взаимоопределяемостью поля, непрерывностью смыслового пространства, обозримостью и психологической реальностью для среднего носителя языка. Структура семантических полей обычно исследуется методом компонентного анализа, оппозиций, графов, комбинаторным методом и др. В данной работе мы уделим особое внимание методу компонентного анализа.

2. Компонентный анализ ЛСП вкуса в первичной семантике

Компонентный анализ -- это метод лингвистического изучения семантики слов. Семантику слова можно описывать с помощью синонимов или же развернутых толкований. Компонентный анализ предлагает еще один способ такого описания. Значение слова разлагается на составляющие компоненты (иногда их еще называют семантическими множителями). Это как бы минимальные кусочки смысла, неразложимые на части [20].

В основе компонентного анализа лежат три главных принципа:

1. Описание значений словарного состава естественных языков посредством конечного набора элементарных семантических единиц или компонентов.

2. Представление этих семантических компонентов как независимых от конкретных языков универсальных репрезентаций.

3. Интерпретация их в качестве компонентов концептуальной системы, входящей в познавательную структуру человеческого ума [21].

Необходимо отметить, что развитие метода компонентного анализа по времени совпало с ростом интереса к теории семантического поля, которая в своем развитии показывала все больше точек соприкосновения с идеями компонентного анализа. Таким образом, смысл и назначение компонентного анализа раскрываются в значительной мере в приложении именно к лексическим группировкам полевого типа. Метод компонентного анализа, следовательно, “нуждается” в семантическом поле для функционирования. С другой стороны, теория семантического поля тяготеет к этому методу, так как применение компонентного анализа к исследованию семантических полей является одним из наиболее экономных и рациональных подходов.

Для проведения компонентного анализа ЛСП прилагательных вкуса и определения его состава в качестве идентифицирующей формулы (интегрального признака) была использована схема дефиниции “имеющий вкус”.

Лингвист Г. Моран в своей работе «Лексико-семантическое поле в системе его денотативных и оценочных значений» описывает в процессе определения лексико-семантического поля прилагательных вкуса 6 возможных ситуаций:

1. Прилагательные прямо отвечают идентифицирующей формуле “имеющий вкус” (сладкий, соленый, горький, кислый и др.). Формула имеет силу также в трансформации: “быть…вкуса” (деликатесный), включая трансформацию с имплицируемым глаголом быть: “похожий на …по вкусу” (напр., сахарный). Сюда же можно отнести случаи, когда эта формула имеет противоположное значение - “не имеющий вкуса” или ”лишенный вкуса” (несладкий, пресный).

2. Прилагательные, в дефиниции которых формула “имеющий вкус” получает каузативное семантическое приращение - “приобретающий вкус” (прогорклый, прокисший).

3. Прилагательные, дефиниции которых строятся на полном синонимическом отождествлении данного слова и метаслова (аппетитный = вкусный).

4. Прилагательные, дефиниции которых строятся на синонимическом отождествлении данного слова и метаслова с добавлением интенсификаторов (лакомый = очень вкусный; приторный = слишком сладкий).

5. Прилагательные, дефиниции которых строятся путем синонимического отождествления данного слова и нескольких метаслов (пикантный = острый + пряный, смачный = вкусный + аппетитный).

6. Прилагательные, дефиниции которых включают в себя синонимы в сочетании с элементами, принадлежащими другим семантическим сферам (пряный = острый + ароматный).

На основании указанных выше критериев в состав изучаемого лексико-семантического поля отобраны следующие прилагательные, взяты из толкового словаря русского языка (по алфавиту): аппетитный, безвкусный, вкусный, вяжущий, горький, деликатесный, кислый, кисло-сладкий, лакомый, невкусный, нежный, несладкий, острый, пикантный, пресный, приторный, прогорклый, пряный, сахарный, скисший, сладкий, слащавый, смачный, соленый, солоделый, терпкий, утонченный.

Необходимо отметить, что вкусовое ощущение является особым аспектом реального мира, и все прилагательные вкуса определяются общим идентификатором “вкус”. Но помимо этого, для некоторых из них указывается некая точка отсчета, эталон, социально закрепленная норма о производимом вкусовом ощущении. Данная норма находит выражение в метасловах, ориентирующих на общеизвестные, привычные результаты обыденного опыта. В качестве примера приведем данные 17-томного Словаря русского литературного языка:

горький - имеющий вкус горчицы, хины

кислый - имеющий вкус, подобный вкусу лимона, уксуса, клюквы

сладкий - имеющий вкус соответственный сахару, меду

соленый - содержащий соль

сахарный - похожий на сахар

солоделый - имеющий вкус солода

В некоторых определения денотативная ориентация усиливается путем введения детализирующих указаний:

пряный - корни, листья

терпкий - плоды, ягоды

Речевые реализации изучаемых слов представляют большой материал для того, чтобы судить о денотативно ориентированной семантике изучаемых прилагательных. Сравним контексты, в которых указание на норму подчеркивает признаки предмета, характеризуемого в денотативном аспекте:

вино, сладкое как сахар (Шишков)

…(колбаса), которая оказывается …соленая как сама соль (Салтыков-Щедрин)

горькие, как полынь, слезы (Шолохов)

…выпил кружку кислого пива, похожего по вкусу на квас (Паустовский)

Смысловая атмосфера таких контекстов насыщается денотативными элементами и за счет других средств. Среди них значительное место принадлежит предикатным словам, связанных с выражением очень конкретных, физических актов. Чаще всего это глаголы, обозначающие физиологические действия типа есть, пить, жевать и т.д.

…пресный хлеб ела она…пресную воду пила она (Бунин).

Сравним также глаголы, обозначающие акт ощущения:

Попробовал тростниковую мякоть - она была приторной (Паустовский)

К подобным индикаторам следует отнести и лексические элементы (рот, язык, губы и т.п.), еще более усиливающие денотативную основу контекста. Такие элементы обычно выступают в обстоятельственной функции:

во рту был кислый металлический привкус (Гранин).

Но эти слова могут перемещаться на другие позиции высказывания:

терпкий привкус полыни жег губы (Шолохов).

Таким образом, благодаря денотативным элементам прилагательные вкуса семантически ориентируются на объекты, объединяемые некоторыми конкретными чувственно ощущаемыми свойствами. Но эти объекты выделяются постольку, поскольку они оказывают воздействие на человека, вызывая с его стороны определенную реакцию. Качественный признак, выражаемый прилагательным, предполагает наличие субъекта, воспринимающего этот признак.

Представление о субъекте влечет за собой некоторое перемещение акцента с воспринимаемого предмета на воспринимающее лицо, подчеркивает его роль в восприятии. В этом смысле можно говорить об оценочной стороне в семантике изучаемых прилагательных.

Анализ позволил выделить три типа оценочных признаков в семантике прилагательных вкуса:

1. Сенсорно-гедонистический признак, отвечающий идентификатору “приятный/неприятный”. Например: вкусный, сладкий, лакомый, аппетитный, смачный, но горький, прогорклый, приторный.

2. Признак интенсивности, отвечающий идентификатору “сильный”. Например: острый, пряный, пикантный, кислый, терпкий, горький.

3. Признак специфичности, отвечающий идентификатору “характерный/лишенный характерного вкуса”. Например: соленый, кислый, горький, деликатесный, но пресный, безвкусный [6, 12].

При этом у них обнаруживаются две возможные формы соединения денотативных и оценочных элементов в семантике. В первом случае оценка совмещается с развернутой денотативной характеристикой, представленной и интегральным (“имеющий вкус”), и дифференциальным признаками (“как сахар”, ”как соль”, ” как полынь” и т.д.).

Во втором случае оценочная сторона еще более усиливается в связи с устранением дифференциальных денотативных признаков, например, в семантике прилагательного вкусный имеется лишь интегральный денотативный признак “имеющий вкус” и оценочный признак “приятный”.

Оценочный момент в семантике прилагательных вкуса обусловливает важные особенности их системной организации. Оценка вступает в этой лексике как фактор, усиливающий структурную упорядоченность этого поля.

Это находит выражение в том, что четкие синонимические и антонимические выражения, обычно рассматриваемые в качестве фундаментальных свойств системной организации лексики, в изучаемом поле устанавливаются именно на основе оценки. Такова, например, группа синонимов аппетитный, вкусный, лакомый, смачный, сладкий. В Словаре синонимов русского языка семантический инвариант этой группы квалифицируется следующим образом: “Такой, который доставляет при еде удовольствие благодаря своим качествам”. При описании семантики каждого из этих синонимов соотношение денотативных и оценочных признаков сохраняется, но важно подчеркнуть, что их спецификация полностью строится на оценочных элементах. Общие для их семантики денотативные признаки (представление о вкусе, обстоятельствах и атрибутах, при которых это ощущение себя проявляет, - еда, блюдо и т.д.) выносятся как бы за скобки, а на первый план выступают оценочные дифференцирующие признаки. Вкусный - это, прежде всего приятный; лакомый - доставляющий наслаждение; аппетитный - вызывающий желание есть; смачный - очень вкусный (с учетом объяснительной трансформации - очень приятный). В рамках этой синонимической группы особого внимания заслуживает прилагательное сладкий. В общем словаре, как было показано, денотативные аспекты его значения (свойственный сахару вкус) усиливаются указанием: “в противопоставлении соленому, кислому, горькому”. Вместе с тем этим признакам сопутствует элемент оценочности - приятный. Словарь синонимов русского языка подчеркивает: “сладкий в данном случае (т.е. как синоним прилагательных вкусный, лакомый, аппетитный, смачный) имеет более широкое значение: очень хороший, лучший и поэтому вкусный”.

Оценочный фактор оказывается решающим и при формировании такого важного системного свойства лексико-семантического поля, как каким является его гиперо-гипономическая структура. У некоторых прилагательных вкуса наблюдаются тенденции к расширению семантического потенциала, что приводит их к передвижению на более высокие в иерархическом отношении позиции. В этом случае имеет место повышение системно-структурного ранга слова и усиление его гиперонимических свойств. Таковы прилагательные сладкий и горький. Отметим, во-первых, что эти слова как антонимы ослабили свои связи с денотативной основой и усилили оценочное содержание (“приятный” и ”неприятный”). Во-вторых, оценка положительности или отрицательности получила как бы больше самостоятельности, оторвавшись от непосредственного ощущения и распространив свое значение и на другие вкусовые впечатления. Эти прилагательные в значительной мере потеряли специализацию, расширили свой семантический объем, приблизившись в этом отношении к прилагательным-гиперонимам вкусный и невкусный. Иными словами, они приобрели гиперонимические свойства на основе оценочности и в некоторых случаях стали фактически значить “приятный относительно вкуса” (сладкий) и “неприятный относительно вкуса” (горький).

Разработка принципов компонентного анализа продолжается. Метод представляется перспективным в смысле возможности сочетания его с принципами коммуникативной лингвистики для создания коммуникативной лексикологии и в смысле рассмотрения семного состава слова в соответствии с полевым подходом, т.е. как имеющего ядро и периферию. Порожденный данными словарей он, в свою очередь, сможет способствовать уточнению и усовершенствованию дефиниций в толковых словарях и в теории лексикографии [2].

Итак, проведя компонентный анализ, мы определили основные закономерности и формы взаимодействий слов, входящих в ЛСП прилагательных вкуса.

3. Теория Д.Н. Шмелева о регулярных (эпидигматических) переносах значений в рамках лексико-семантического поля

эпидигматический семантика испанский язык

На современном этапе развития языкознания лексико-семантический анализ, включая подходы, основанные на концепциях полевого строения словаря, остается одной из актуальных задач лексикологии.

Один из важнейших теоретических и практических результатов лексикологических исследований последнего времени состоит в осознании особого значения для языка иерархического принципа организации словаря. Принцип иерархии прослеживается в отношениях между членами лексико-семантического объединения. В системе объединения существует особое слово, в семантической структуре которого наиболее полно отражаются общие смысловые признаки всех членов данной группировки. Это иерархически ведущий элемент для всей совокупности членов объединения. Остальные слова, входящие в это лексико-семантическое объединение, занимают на иерархической лестнице подчиненное положение. Иерархический принцип организации лексики имеет важное значение и в более широком плане. Отношения иерархии выражаются в сложных связях между отдельными лексико-семантическими группировками, когда в более крупные подразделения включаются более мелкие. Иерархическая зависимость определяет также отношения между определенным лексико-семантическим объединением и общей системой лексики, в которую оно входит. Среди центральных проблем системного исследования лексики особый интерес вызывают вопросы, связанные с неравномерным развитием различных звеньев языковой системы [18].

Д.Н. Шмелев в своей теории рассматривает подход к лексическим единицам как к единицам, значение которых определяется парадигматическими связями. Этот подход дал возможность конкретизировать представление о “системности” лексики, т.е. дал возможность выдвинуть более обоснованные положения о различном характере системных связей внутри различных лексических групп.

Наблюдения за парадигматическими и синтагматическими связями, существующими между различными единицами лексики, приводят к установлению важной закономерности, определяющей парадигматическую и синтагматическую закрепленность слова.

Эта закономерность может быть определена так: степень парадигматической закрепленности слова как лексико-семантической единицы находится в обратной зависимости от степени его синтагматической закрепленности. Другими словами, чем определенные место слова (в данном значении) в лексико-семантической парадигме, тем менее оно связано синтагматически. И наоборот.

Парадигматические и синтагматические отношения определяют собственную значимость каждой единицы языка, к какому бы “уровню” она ни принадлежала. Вместе с тем представляется очевидным, что внутриязыковые отношения двусторонних единиц не исчерпываются их линейными (синтагматическими) и ассоциативными (парадигматическими) связями.

Благодаря тому, что каждая из этих единиц имеет материальную “форму” и смысловое “содержание”, она является в какой-то мере сосредоточением и этих двухсторонних связей, объединяющих ее, с одной стороны, с рядами “формально” близких слов, с другой - с теми точками “семантического пространства”, с которыми так или иначе соприкасается ее собственное смысловое “содержание”. Таким образом, семантическая структура каждого отдельного многозначного слова может рассматриваться как отражение этого вида отношений, которые могут быть названы эпидигматическими, или деривационными (в широком смысле слова).

Связи, объединяющие целые тематические группы слов, а также обуславливающие собственную семантическую структуру многих из них, представляют собой одну сторону (сторону содержания) тех внутрилексических отношений, которые были обозначены как эпидигматические.

Другая сторона этих отношений (сторона формы) обусловлена формально-лексическими связями одного слова с другими словами.

Когда какие-то значения квалифицируются в словарях как “переносные”, - это свидетельствует о том, что они воспринимаются в связи с какими-то другими значениями, т.е. являются деривационно “связанными”.

Д.Н. Шмелев обращает внимание на то, что противопоставление “связанных” и ”свободных” значений не является абсолютным. Явление “опрощения” семантического разрыва между словами с той же основой, так называемого обратного словообразования видоизменяют и осложняют соотношения между членами деривационного ряда и между самими рядами. Например: машина > машинист; машинка > машинистка. А при необходимости обозначить мужчину, печатающего на машинке, получаем следующее: машинист < машинисткa. Точно так же происходят изменения в семантической структуре слова, в результате чего изменяется соотношение между исходными и производными значениями слов: при вытеснении исходного значения постепенно разрушается деривационная “связанность” производного значения, таким образом можно говорить о разной степени “связанности”.

В некоторых случаях наблюдается отношение “взаимной связанности” между членами ряда. Так, у нас нет оснований устанавливать отношения семантической производности для различных значений слова земля. Между тем, взаимозависимость этих значений несомненна. Она подтверждается и перекрещиванием словообразовательных деривационных рядов (некоторые производные входят одновременно в различные ряды, сравним земной в сочетаниях земной шар, земная кора, земной поклон), а так же диффузностью, возможностью взаимопроницаемости этих значений в определенных контекстах.

Деривационная связанность может быть интерпретирована как мотивированность. Производное значение, так или иначе, мотивировано исходным значением. Мотивированность, понимаемая как (полная или частичная) выводимость значения сложного целого из значения частей этого целого, не может распространяться на незначимые единицы, т.е. на единицы фонологического уровня. Однако нет гарантии в том, что и на уровне лексики мы обнаружим полностью мотивированные единицы, так как слова являются минимальными значимыми единицами, обладающими именно самостоятельным значением, а, следовательно, предназначенными для того, чтобы сочетанием друг с другом передавать все необходимые во всех ситуациях значения, которые должны одинаково пониматься говорящими и слушающими, т. е. быть мотивированными.

В языке закреплены конкретные слова, но закреплены не конкретные сочетания слов, а формулы этих сочетаний. Таким образом, каждое слово, помимо парадигматических и синтагматических связей, характеризующих его лексическое значение, находится в деривационных отношениях с другими словами - как по линии смысловых ассоциаций, так и по линии словообразовательных сближений. На то, что обе эти линии не разобщены, а напротив, сливаются в одну “ось” значения слова указывает, прежде всего, взаимоусловленность ассоциативно-смысловых и словообразовательных моментов, проявляющаяся в том, что на основе определенных ассоциативно-тематических полей, обусловливающих направление семантических транспозиций входящих в эти поля слов, возникают и словообразовательные “реплики” соответствующих ассоциаций.

На взаимосвязь этих моментов указывают и случаи контаминации, так называемой ложной этимологии, возможность окказионального переосмысления слов.

Способность слова вступать одновременно в различные лексико-семантические парадигмы (а соответственно в синтагматические сочетания с другими словами), находит соответствие в деривационном разветвлении данного слова, т.е. в способности различных его значений вступать в различные словообразовательные ряды.

Подлинные отношения производности и сближения, основанные на случайных звуковых совпадениях, не разделены в самом языке четкой границей. Слово вызывает звуками и значениями сближения значения, вводящие в заблуждение. Одним из проявлений общей закономерности является стремление говорящего найти “смысл”, т.е. мотивировку нового слова. Звуковая форма слов не воспринимается говорящим как что-то условное, внешнее по отношению к содержанию слова. В практической речи звучание слов часто просто не замечается говорящим. Существенно при этом, что чем реже слово, тем ощутимее его звуковая форма (если слово вообще незнакомо - только она и весома). Следовательно, существует и обратная закономерность. Делая ощутимой звуковую форму, мы тем самым заставляем по-новому воспринимать слово как таковое, а, следовательно, и его смысл. Поскольку новое познается через известное, естественно, что и новые слова, возникающие перед нами, мы стараемся как-то соотнести с уже знакомыми нам единицами языка. Чаще всего единственным путем к этому бывает выяснение внутренней мотивированности слова, т.е. или разложение слова на составляющие его элементы, или обнаружение тех дифференциальных признаков известного нам значения этого слова, которые легли в основу его нового (для нас) смыслового применения. Стремление к мотивировке лексического знака обычно проявляется именно при узнавании новых слов. Например: - Почему чайка называется чайкой, она же не пьет чай; - Недаром слово ужас происходит от ужа, они у нас тут повсюду.

При установлении новых, не свойственных слову как таковому, сближений, говорящие могут изменять звуковую форму слова, как бы проясняя его внутреннюю форму, а тем самым, внося в слово дополнительные экспрессивно-смысловые оттенки. Сюда относятся случаи, известные как “народная этимология”. Есть среди них характерный случай переиначивания звуковой формы, при котором “мотивируется” только одна часть слова. Ср. спинжак (спин - объяснено через спина, -жак не мотивировано), гульвар (гуль - через гулять, -вар не мотивировано).

Случайной звуковой близостью двух слов может быть вызвано появление третьего, совмещающего их звуковые и смысловые черты. Фонетико-семантическая контаминация, в результате которой появляются своеобразные слова-гибриды, обычно возможна в тех случаях, когда звуковое сходство слов поддержано для говорящего и их смысловым сходством. Например:

убажать = уважать + обожать;

лавулировать = лавировать + регулировать + вуалировать

Примеры эти относятся к области индивидуального словоупотребления и словотворчества. Однако аналогичные процессы смыслового сближения и взаимодействия внешне близких слов, происходящие в речи, могут закрепляться в самом языке. В таком случае звуковое сходство слова с какими-то другими словами предопределяет его семантическое преобразование.

Таковы основные позиции теории Д.Н. Шмелева о регулярных переносах значений в рамках ЛСП.

Вывод. В первой главе мы выяснили, что любое ЛСП обладает неким интегральным признаком, на основе которого лексические единицы входят в состав данного поля. В то же время данный интегральный признак выступает в качестве дифференциального признака по отношению к другим лексико-семантическим полям, т.е. отделяет это поле от множества других полей. Кроме того, мы определили основные свойства ЛСП в целом, а также взаимозависимый и взаимоопределяемый характер связей между элементами внутри самого поля.

Также в первой главе мы рассмотрели компонентный анализ ЛСП вкуса, который является оптимальным методом для исследования семантических полей, т.к. он обращается к лексикографическим источникам, что обеспечивает хорошо обработанный материал для анализа фактов. Компонентный анализ выявил 6 возможных ситуаций определения прилагательных вкуса; кроме того, мы обратили внимание на оценочную сторону изучаемых прилагательных.

Помимо этого, в первой главе мы ознакомились с основными положениями теории Д.Н. Шмелева о регулярных переносах значений в рамках ЛСП, обозначили некоторые закономерности и особенности, определяющие парадигматическую и синтагматическую закрепленность слова, а также роль звуковой формы слова в понимании его внутренней формы (содержания) и мотивированности.

Глава II. Оценочная основа эпидигматической системы лексико-семантического поля прилагательных вкуса в испанском языке

1. Лингвистическая теория оценки

Аксиологическая проблема ставит любого исследователя, будь то логик, философ или лингвист, в ситуацию с двумя неизвестными: одним неизвестным является природа объекта оценки, другим - природа того свойства, которое обозначается оценочными предикатами. Практически любой фрагмент картины мира ценностно окрашен: все занимает свое место в иерархии ценностей. В настоящее время разработана лингвистическая теория оценки, опирающаяся на логическую теорию [1, 13].

Логики ограничивают проблему объекта оценки дилеммой «предмет или пропозиция». Выбор большей частью падает на пропозициональную структуру: считается, что оценочные предикаты относятся не к предметам, а к положениям дел, т.е. являются предикатами второго порядка. Эта точка зрения особенно прочно утвердилась в логике предпочтения, оперирующей ценностным сравнением ситуаций.

В структуре оценки различаются субъект и объект, а также ее основание. Объектом оценки тоже может быть все, что способно им стать, практически весь универсум в человеческом сознании ценностно окрашен.[8]. Существуют многочисленные классификации аксиологических значений по характеру основания. Последняя обобщенная классификация представлена российским лингвистом Н.Д. Арутюновой. Семь категорий оценок образуют три группы: сенсорные оценки (сенсорно-вкусовые и психологические), сублимированные (эстетические и этические) и рационалистические (утилитарные, нормативные и телеологические). Далее мы более подробно рассмотрим основные положения лингвистической теории оценки.

Субъективный и объективный факторы в оценке

Процессы, события, объекты и явления окружающего мира составляют среду физического и психического погружения человека в действительность. Их воспринимает и оценивает субъект прямого контакта. При определении оценки будем исходить из того, что оценка является субъективным выражением значимости предметов и явлений окружающего нас мира для нашей жизни и деятельности, т. е. оценка это умственный акт, в результате которого устанавливается отношение субъекта к оцениваемому объекту с целью определения его значения для жизни и деятельности субъекта. Включаясь в контекст, оценка характеризуется особой структурой, содержащей ряд обязательных и ряд факультативных элементов. Эту структуру можно представить как модальную рамку, которая накладывается на высказывание и не совпадает ни с его логико-семантическим построением, ни с синтаксическим [16].

Одной из важнейших особенностей оценки является то, что в ней всегда присутствует субъективный фактор, который находится в постоянном взаимодействии с объективным. Всякое оценочное суждение предполагает субъект суждения, т.е. лицо, от которого происходит оценка, и его объект, т.е. предмет или явление, к которому оценка относится. Субъективный компонент предполагает положительное или отрицательное отношение субъекта оценки к его объекту (“нравится /не нравится”), в то время как объективный компонент оценки ориентируется на собственные свойства предметов или явлений, на основе которых выносится оценка. Например:

Me gusta esa pelнcula (субъективная оценка)

Es una pelнcula buena, filmada con talento (объективная оценка)

Соотношение субъективного и объективного является основной проблемой, вокруг которой разворачиваются споры о сущности ценностей и о природе оценочных суждений. История изучения оценки характеризуется постоянной борьбой двух направлений, одно из которых опирается на представление, что основным в оценке является субъект в его отношении к объекту, а другое считает основным для оценки свойства объекта. Эти направления представляются существенными для изучения оценки с лингвистических позиций.

Первое направление нашло свое наиболее явное выражение в концепциях эмотивизма, где оценочные значения рассматриваются лишь как выражение эмоций субъекта, как отношение субъекта к объекту. Исходя из субъективности оценки, сторонники эмотивизма считают, что оценку нельзя рассматривать ни как истинную, ни как ложную. Очевидно также, что, согласно этой концепции, эмоциональная сторона в оценке первична, а рациональная вторична.

Противоположное направление опирается на идею, что оценочные значения следует рассматривать как принадлежащие объектам, и таким образом они представляют собой не отношения, а свойства. Оценочные свойства являются объективной реальности и присущи действиям и состоянием дел. В рамках этих концепций предполагается, что оценочные свойства следуют как логический вывод из дескриптивных, поскольку оценка основана на объективных признаках предметов и явлений. Соответственно эмоциональная оценка вытекает из рациональной.

Дальнейшее развитие идей двух направлений и стремление найти выход из противоречий, возникающих при одностороннем подходе, дало толчок исследованиям семантики прилагательных как основного вида признаковых слов. Так, П. Ноуэлл-Смит, рассматривая вопрос о том, при каких условиях употребляется данное слово и для какой цели, делит прилагательные на следующие группы:

А - указывают, что предмет имеет некоторые свойства, способные называть эмоции (el vestido es cуmodo)

D - входят в описание (el vestido es rojo)

G - обозначают свойство, которое должно повлечь за собой некоторое действие (el vestido es vulgar).

Это деление условно, так как прилагательные одной группы в соответствующих контекстах могут выступать в функции другой.

Взаимодействие субъекта оценки с ее объектом лежит в основе классификации частнооценочных значений, предложенной Н.Д.Арутюновой. Среди частнооценочных значений выделяются три группы, которые включают семь разрядов.

Первая группа - это сенсорные оценки, они делятся на:

1) сенсорно-вкусовые (гедонистические) - то, что нравится: agradable, sabroso, atractivo;

2) психологические, среди которых различаются:

а) интеллектуальные оценки: interesante, ameno, banal;

б) эмоциональные: alegre, deseado, agradable;

Вторая группа - это сублимированные, или абсолютные, оценки:

1) эстетические оценки, основанные на синтезе сенсорных и психологических: bello, hermoso;

2) этические оценки, подразумевающие нормы: moral, bondadoso, vicioso;

Третья группа - рационалистические оценки, связанные с практической деятельностью человека:

1) утилитарные: provechoso, nocivo;

2) нормативные: correcto,normal,sano;

3)телеологические: efectivo, acertado, inъtil;

Как можно видеть, анализ оценки в собственно лингвистическом плане также опирается на понимание субъективного и объективного аспекта значений оценочных слов и высказываний в их соотношении. В оценочных суждениях субъективное и объективное неразрывно связаны, та и другая сторона нарастают/убывают обратно пропорционально друг другу.

Оценочный и дескриптивный компоненты значения. Общая и частная оценка

Выше мы обратили внимание на то, что в языковых оценочных структурах субъективные и объективные свойства находятся в сложном взаимодействии. Если рассмотреть такие выражения как, например, una manzana roja, redonda, madura; un cuaderno grande, antiguo, то очевидно, что в них идет речь о тех признаках предметов, которые являются их собственными свойствами. Напротив, такие сочетания, как una manzana buena, un cuaderno admirable сообщают не о свойствах самих объектов, а о тех, которые им приписывает субъект оценки. Первый ряд прилагательных можно назвать дескриптивными, а второй - оценочными.

Вопрос о дифференциации двух рядов признаков в их соотношении друг с другом является весьма спорным. Очевидно, что и собственные свойства предметов не лишены субъективного аспекта. Так, спелое яблоко предполагает субъективное (социально обусловленное) представление об этом свойстве, большая картина предполагает социальные стереотипы, известные субъекту оценки. Самыми “объективными” являются признаки цвета и формы, однако и в них присутствует субъективный аспект. С другой стороны, собственно оценочные определения опираются на свойства объектов и в этом смысле тоже не могут считаться чисто субъективными (ср. un dнa hermoso, т.е. solar, no hace frнo). По соотношению субъективного и объективного факторов свойства располагаются по непрерывной шкале, на одном конце которой находятся такие, например, признаки, как triangular, alumнnico, а на другой - собственно оценочные: notable, magnнfico.

Прилагательные, которые сочетают оценочный смысл с дескриптивным, составляют непрерывный ряд, где два этих смысла комбинируются в разных пропорциях. Характерный для прилагательных процесс - приобретение относительными прилагательными качественных признаков - означает сдвиг по шкале соотношения объективного и субъективного, дескриптивного и оценочного. Оценочные смыслы особенно часто возникают тогда, когда объект оценки как-то связан со сферой человека, лица, так как почти любой признак лица может предполагать оценку; ср.: каменный дом - каменный взгляд; круглый стол - круглые глаза; красный карандаш - красный нос. Качественные значения таких прилагательных нередко подразумевают метафору.

Соотношение оценки и дескрипции меняется в зависимости от синтаксической позиции. Типичной позицией, где дифференцируются дескриптивные и оценочные смыслы, служит предикативная, в которой, как известно, актуализируются и усиливаются признаковые семы. Дескриптивные слова, не имеющие квалификативного смысла, ”не любят” предикативной позиции, ср. медицинская этика, но эта этика - медицинская.

Еще один типичный контекст для оценочных значений - сочетания с усилением истинности признака, с прилагательными типа verdadero, autйntico и т.п. Например, es un pintor (классификация); es un pintor verdadero (оценка).

Оценочный смысл актуализируется в экспрессивных высказываниях с восклицательным словом ЎQuй! и аналогичными словами: ЎQuй buena cabeza!;

Противоположный характер носит контекст вопроса їQuй?, где в ответе могут быть лишь дескриптивные слова, но не слова чисто оценочные, так как последние не несут информации об объекте: їQuй pelнcula has mirado? - Francesa.

Проблема соотношения дескрипции и оценки имеет еще один аспект - это вопрос о первичности или вторичности оценочных и дескриптивных признаков. Отметим, что дескриптивные признаки оказываются первичными, если идет речь об оценочных выводах. Сравним, например, оценку и ее мотивировки: Me gusta ese libro porque es interesante e divertido, но не Ese libro es interesante e divertido porque me gusta - свойства объекта мотивируют оценку, но не наоборот.

Логическая первичность дескриптивного признака и вторичность оценки отражается также в порядке компонентов таких высказываний как El es tonto y me lo aflige, но не Me lo aflige y es tonto.

Функция выражения и функция замещения оценочных слов

В своей работе «Функциональная семантика оценки» Е.М. Вольф обращает внимание на присутствие в оценке субъективности с одной стороны, и указания на свойства объекта - с другой, что позволяет разделить две функции оценочных слов - функцию выражения и функцию замещения.

Совмещение функции выражения и функции замещения касается главным образом общеоценочных понятий “хороший/плохой”. В обозначениях ese libro es bueno, йl es una persona mala выражается отношение субъекта к объекту оценки (функция выражения). В другой функции, замещения, оценочные слова “хорошо/плохо” указывают на те или иные совокупности свойств, являясь как бы обобщающими именами класса свойств с определенным знаком, “+” или ”-”; так, говоря, что el lepizero es bueno имеют ввиду ряд его качеств, таких как степень мягкости грифеля, то, что его удобно держать и т.д.

Функция выражения в оценочных высказываниях выступает на первый план в тех случаях, когда субъект обозначает с их помощью свое отношение к объекту. Выполняя функцию замещения, общеоценочные слова характеризуют степень соответствия или несоответствия объекта стереотипу. Так, un coche bueno подразумевает, что она соответствует всем требованиям, которые предъявляются к стереотипу, а un coche malo указывает на отклонение от него в худшую сторону.

Проблема истинности оценки

С соотношением субъективного и объективного в оценке связан вопрос об истинности оценочных высказываний, т.е. вопрос о том, можно ли вообще говорить об истинности/ложности оценки, и, если можно, то на основании чего истинность или ложность приписывается оценочным суждениям. Этот вопрос решается по-разному, в зависимости от общих взглядов на оценку.

Долгое время было принято считать, что оценочные высказывания не являются ни истинными, ни ложными, так как они не могут быть проверены путем соотнесения с действительностью. Такой взгляд обусловлен наличием у оценки субъективного аспекта и характерен для концепции субъективизма.

Лингвист Н.Д. Арутюнова обращает внимание на то, что мнение может быть либо истинным, либо ложным, а сенсорная оценка всегда истинна. Чтобы быть истинной, ей довольно быть искренней. Сенсорная оценка, пока она не оторвалась от субъекта и времени ощущения, имеет статус неопровержимой субъективной истины.

В основе данного утверждения лежат заключения многих философов. Джон Локк считал, что вещи в момент их использования являются тем, чем они кажутся, в этом случае кажущееся и действительное всегда одинаковы. Аналогичный вывод делает Б.Спиноза: «Удовольствие, рассматриваемое прямо, не дурно, а хорошо; неудовольствие же, наоборот, прямо, дурно».

Классическая логика полагает, что каждое высказывание истинно или ложно и всякая дизъюнкция формы “Р или не Р” истинна (закон исключенного третьего). Так, el tren llegу и el tren no llegу составляет пару, где одно высказывание истинно, а другое ложно. Сравним, однако, высказывания el tren es cуmodo и el tren es incуmodo. Их истинность или ложность проверить трудно. Она может зависеть как от критериев удобства, так и от субъекта оценки. Чем выше степень субъективности оценки, тем труднее судить об ее истинности. Оценки в которых слова bueno, malo, mejor, peor выполняют только функцию выражения, не являются ни истинными, ни ложными. Они ничего не описывают и ничего не утверждают. Однако присутствие в оценке дескриптивного фактора, отражающего объективные стороны предметов и событий, заставило предположить, что вопрос об истинности должен ставиться по-разному для разных видов оценок. Согласно этим концепциям, оценочные суждения о функциях (cuchillo es bueno) можно рассматривать как истинные или ложные. В то же время, решение вопроса об истинности гедонистических оценок зависит от типа высказывания. Суждение ese manzana estб sabrosa не однозначно: высказанное как мнение одного лица подразумевает нечто вроде “это яблоко кажется мне вкусным”, в то время, как та же оценка, представленная как сообщение о положении вещей в реальном мире (“это яблоко является вкусным”), может быть истинной или ложной, так как перед нами уже не собственно оценочное суждение, а суждение об оценке.

Как можно видеть, вопрос об истинности оценок ставится в зависимость от отношения субъект-объект и от степени субъективности суждения. В этой связи было выдвинуто предложение, что истинность оценочных суждений не является дискретной (да/нет), а должна быть представлена как континуум, но котором располагаются высказывания от истинных до ложных. Высказывания, которые помещаются в неконечных точках шкалы, можно считать неопределенными. Такая точка зрения опирается на общие концепции размытых множеств. Другой подход к этой проблеме развивается в рамках семантики “возможных миров” и так называемых пропозициональных установок, отражающих отношения личности к положению дел. Развитие этих идей привело к представлению, что оценочные высказывания могут быть истинными или ложными в зависимости от их отношения к “возможным мирам” субъекта оценки. Такой подход представляется наиболее адекватным для лингвистического анализа, так как он привлекает внимание к ряду собственно языковых особенностей оценочных структур.

В теориях, включающих понятие “возможных миров”, предполагается, что мнение всегда высказывается в рамках концептуальной системы носителя языка. Та часть этой системы, которая связана с оценками, включает входящие в структуру оценки представления о стереотипе, о шкале оценок и, что особенно важно, о субъекте оценки. Высказывание об оценке подразумевает, что соответствующее мнение входит в “возможный мир” субъекта и может не совпадать с мнением других субъектов в их “возможных мирах”. Juan considera que ese libro sea interesante - высказывания можно рассматривать как истинные относительно концептуальных миров их субъектов. Отсюда возможность споров об оценках: Me parece que la habitaciуn sea buena. - Y para mi es mala, при этом каждое высказывание рассматривается как истинное с точки зрения своего субъекта.

Свойство оценочного предиката

1) Эмотивность (оценочность)

В сложном взаимодействии субъекта оценки и ее объекта можно выделить компонент, который подразумевает отношение субъекта к объекту, рассматриваемое независимо от того, какими свойствами обладает объект. Этот компонент можно назвать “оценочностью” или ”эмотивностью”.

“Оценочность” есть основной признак предиката r в структуре A r B и реализуется а двух значениях - хорошо/плохо. Этот признак присутствует в любых оценочных высказываниях и может сочетаться с другими признаками, относящимися как к сфере субъекта, так и объекта. Причина эмоции является объектом оценки со стороны субъекта эмоции: то, чему я радуюсь, хорошо (с моей точки зрения), то, чем я возмущаюсь, плохо. Оценочность выступает на первый план в оценочных выражениях типа ЎQuй encanto!, в высказываниях, включающих аффективные слова вроде hermoso, perfeto, detestable, vil и т.п.

Важно, однако, подчеркнуть, что оценочность имеется во всех аксиологических выражениях, отражая присутствие в них субъекта. Например: La manzana me parece sabrosa - субъект выражает свое положительное отношение к яблоку (но кроме того, слово sabrosa подразумевает, что яблоко имеет некоторые свойства, которые вызывают эти отношения). Сравним также: El me parece simpбtico и El es una persona simpбtica, в первом примере акцентируется отношение субъекта к объекту, т.е. эмотивный аспект оценки, во втором - свойства самого объекта.

Выделение эмотивного компонента оценки часто оказывается условным, это результат тщательного изучения семантики слова или высказывания в лингвистическом описании, так как в большинстве случаев эмотивность неотъемлема от обозначения свойств объекта.

2) Оценка эмоциональная и рациональная

Вопрос о том, какой фактор в оценке является первичным - эмоциональный или рациональный, является одним из ведущих в аксиологии и часто оказывается решающим для противопоставления субъективизма и объективизма в теории оценок. Для эмотивистов первичной является эмоция, непосредственная реакция на событие, которая определяет оценку. Напротив, объективисты считают, что в эмоциях скрыты суждения и что в любом случае эмоции и отношения зависят от наших суждений о положении вещей. Если меняется мнение о нем, то и меняются эмоции.