Фразообразовательные процессы и типология русского фразообразования (диахронический аспект фразообразования)

Одновременно с вычленением этого фрагмента, передающего часть смысла пословицы, возникает и другая фразеологическая единица, антонимически противопоставленная первой - без царя в голове (нет в голове царя): "Хлестаков, молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове" (Н. Гоголь. Ревизор); "Вот что значит, если у людей нет царя в голове" (К. Паустовский. Повесть о жизни); "Только предупреждаю тебя; не верь ни одному его слову, ни одной его слезе... Не верь, даже если окажется, что это все у него ото всего сердца. Не верь, потому что он человек минуты. И главное - без царя в голове" (Е. Пермяк. Сказка о сером волке).

Изменилось, ушло несколько в сторону и значение фразеологической единицы локти кусать, возникшей на базе пословицы Близок локоть, да не укусишь, значения которой в "Словаре русских пословиц и поговорок" В.П. Жукова определены так:

1. "Казалось бы, легко осуществить что-л., да нет возможности достичь желаемого".

2. "Все могло бы сложиться иначе, но теперь уже поздно (выражение сожаления, досады по поводу чего-л., неосуществленного, непоправимо утраченного)".

Значение фразеологической единицы соотносится со вторым из приведенных значений пословицы: "жалеть о чем-то". Фразеологическая единица возникла как новое образование, поскольку такого словосочетания по сути дела нет в пословице, оно создано на основе слов, которые употреблены в пословице в других формах, причем само сочетание кажется нереальным, ибо свои локти кусать нельзя. Ср. "...Понял, раб божий, да поздно... Вот он, локоть-то, а укуси-ка попробуй... Нет, не укусишь..." (С. Подъячев. Среди рабочих); "Я пришел сюда потому, что я готов локти себе кусать, потому что отчаяние меня грызет, досада, ревность" (И. Тургенев. Накануне); "Вот попомни: заведет он вас. Будете локти кусать, да поздно" (А.С. Серафимович. Железный поток).

На базе одной пословицы могут возникать две или даже три фразеологические единицы. Так, из пословицы За двумя зайцами погонишься - ни одного не поймаешь возникли две фразеологические единицы: гоняться за двумя зайцами и убить двух зайцев. Последняя фразеологическая единица отходит от общего значения пословицы, представляет собой антонимическое отталкивание от нее.

Новое значение приобрела фразеологическая единица, возникшая на базе пословицы Пустив козла в огород, яблонь страхом не огородишь. В пословице, где слово огород использовано со старым значением "сад", заключен следующий смысл: "если привлечь к делу непригодного для этого дела человека, то нельзя ждать пользы". Фразеологическая единица пускать козла в огород имеет иное значение "вредить делу, пустив к нему вредного человека".

Еще дальше отошла от пословицы Лежачего не бьют, фразеологическая единица не бей лежачего со значением "плохо" (работает).

7. Образование новых фразеологических единиц на базе фразеологических единиц русского языка

Фразеологические единицы русского языка могут служить деривационной базой для образования новых фразеологических единиц, подобно словам, которые образуются как на базе единиц других уровней, так и на базе слов.

Чем же объясняется, что фразеологическая единица, закрепившись в языке, пройдя проверку временем, вдруг начинает видоизменяться, дает жизнь новому образованию? И.А. Бодуэн де Куртенэ, говоря об общих причинах языковых изменений, отмечает случайность существующих единиц и стремление создавать новые, которые необходимы для языковой коммуникации, но еще не созданы [62: 226-227]. Применительно к фразеологии такими причинами чаще всего могут быть поиски новых образов, поскольку во фразеологических единицах отвлеченные понятия передаются через конкретные детали. Новые наблюдения, новые ассоциации также побуждают к изменению существующих фразеологических единиц, их обновлению или созданию новых, представляющих собой как бы развитие образов, в них заключенных.

А.М. Бабкин справедливо замечает, что изучение авторского оригинального употребления фразеологических единиц "представляет бесспорный теоретический интерес как для исследования процесса развития фразеологического запаса национального языка, изучения жизни отдельных фразеологизмов, так и для выявления стилистических возможностей литературного языка, а также роли мастеров языка и стиля в обогащении национального языка средствами выразительности" [63: 15]. Не менее важным оказывается изучение этого и для познания процессов образования фразеологических единиц.

При авторском оригинальном употреблении обычно не теряется связь данной единицы с ее общенародным инвариантом. Если слушающий или читающий не устанавливает такой связи, он не поймет значение оригинально употребленной фразеологической единицы.

Оригинальное употребление фразеологической единицы может внести изменения либо в план содержания, либо в план выражения, либо - гораздо реже - в оба плана. Отсюда все случаи оригинального употребления фразеологических единиц можно представить в трех основных типах:

лексические изменения, когда сохраняется значение фразеологической единицы, но частично изменяется ее лексический состав; например: "Я был суров, я все сгущал, и в дни поры своей весенней чужих ошибок не прощал, и не терпел сторонних мнений" (К. Ваншенкин. Я был суров, я все сгущал). Ср. сгущать краски; "Теперь умники сидят, словно крупы в рот набрали. Командует парадом Вишняков" (М. Колесников. Атомград). Ср. словно воды в рот набрали; "Снова где-то на задворках мерзлый грунт боднул снаряд: как ни в чем Василий Теркин, как ни в чем старик-солдат" (А. Твардовский. Василий Теркин). Ср. как ни в чем не бывало;

семантические изменения, когда фразеологическая единица сохраняет свой установившийся состав, но употребляется в необычном окружении, что приводит к изменению ее значения; например: "Но смолкнул Теркин. Как там хочешь, так зови. Он лежит с лицом землистым. Не моргнет. Хоть глаз коли" (А.Твардовский. Василий Теркин). Ср. темнота, хоть глаз коли; "Ах, Аркадий! Сделай одолжение, поссоримся раз хорошенько - до положения риз, до истребления" (И. Тургенев. Отцы и дети). Ср. напиться до положения риз; "Если пьеса провалится, то поеду в Монте-Карло и проиграюсь там до положения риз" (А. Чехов. Письмо О.Л. Книппер от 20 янв. 1901); "С ликом иконнобелым, в тужурочке вороненой, дай мне высшую меру, комиссар Филонов! Высшую меру жизни, высшую меру голоса, высокую, как над жижей, речь вечевого колокола" (А. Вознесенский. Зарев). Ср. высшая мера - "расстрел";

лексико-семантические изменения, когда частично изменяется лексический состав и одновременно значение фразеологической единицы; например: "...он [Рябинин] неодобрительно покачал головой, как бы сильно сомневаясь в том, чтобы эта овчинка стоила выделки" (Л. Толстой. Анна Каренина). Ср. овчинка не стоит выделки; "Звени, звени, гуди, гуди, Малиновое сердцебиенье" (В. Казин. Дядюшка или солнце?); "Колокол старой яргородской каланчи малиново отбил пять утра" (Е. Пермяк. Яргород). Ср. малиновый звон; "Ощетинился малый против стариков: дескать, зажимщики, человеконенавистники, все до единого зла ему желают. А старики тоже иглы навострили: строптивец, дескать. Вот глупость и получается. На произвол молодца бросили. А брошенного-то его наши заклятые друзья и подбирают" (В. Кочетов. Чего же ты хочешь?). Ср. заклятый враг.

Эти же три разновидности процессов наблюдаются и при образовании новых фразеологических единиц на базе существующих.

Лексическое преобразование, т.е. изменение лексического состава фразеологической единицы при сохранении ее смыслового содержания, можно определить как фразеологическую модернизацию. Фразеологическая модернизация всегда вызывается какими-то соображениями носителей языка, является реализацией определенных тенденций. Характер этих соображений может быть различным, тем не менее можно выделить два типа причин, порождающих лексическую модернизацию существующих фразеологических единиц и возникновение новых: причины экстралингвистические и лингвистические.

Экстралингвистические причины - это устаревание реалий, появление новых понятий, которые находят или уже нашли свое отражение в лексике и затем отражаются во фразеологии.

К числу лингвистических причин нужно отнести некоторые тенденции, например тенденцию пуризма, когда в народных фразеологических единицах заменяются слова, признающиеся грубыми, вульгарными, на слова литературные, "приличные". Не менее существенна в этом плане тенденция русификации, когда в составе фразеологической единицы иноязычный компонент замещается исконным словом или словом, более адаптированным в русском языке.

Можно указать три группы лингвистических причин изменения лексического состава фразеологических единиц:

а) стремление прояснить внутреннюю форму фразеологической единицы, сделать ее более мотивированной, более понятной;

б) желание улучшить форму фразеологической единицы;

в) желание приспособить фразеологическую единицу к условиям социальной или территориальной группы носителей языка.

Последний случай совмещает в себе экстралингвистические и лингвистические причины.

В первой группе замена лексического состава фразеологической единицы, обычно частичная, вызывается тем, что внутренняя форма по тем или иным причинам становится недостаточно понятной носителям языка на данном этапе его развития, способствует отчуждению единицы.

Введение нового слова в состав фразеологической единицы взамен существующего обычно оживляет внутреннюю форму. Однако это происходит чаще в тех случаях, когда такое слово не является синонимичным в отношении заменяемого. Именно в этом случае возникает фразеологическая единица, которую можно определить как новую. Таким образом, наряду с процессом одновременного возникновения ряда фразеологических единиц, составляющих целое фразеологическое гнездо, когда синонимичные сочетания вовлекаются в сферу фразеологии на том основании, что одно из них получило переносное фразеологическое значение, существует и иной процесс, при котором обновляется форма фразеологической единицы [64: 13].

Только тексты различных периодов развития языка позволят установить, какой из этих процессов привел к образованию той или иной фразеологической единицы. Так, полемизируя с Н.А. Кирсановой, утверждающей, что фразеологическая единица души не слышать есть результат преобразования выражения души не чаять [65: 20], М.Ф. Палевская приводит примеры употребления как той, так и другой фразеологической единицы в текстах XVIII века [64: 12]. Однако этот факт еще не доказывает, что эти две единицы возникли одновременно. Для доказательства необходимо проследить существование этих выражений на более раннем этапе.

Выделяется несколько разновидностей образования фразеологических единиц на базе существующих, вызванных стремлением носителей языка "прояснить" внутреннюю форму.

Замена слова другим, более активным на данном этапе развития языка. В одном случае замена имеет собственно лингвистический характер, так как заменяется устаревающее слово более активным его синонимом, в другом - замена связана с устареванием реалии, с помощью которой передается смысл фразеологической единицы.

Примером первого случая может быть замена слова кормило словом руль в выражениях стоять у кормила (руля), находиться у кормила (руля) и т.д. [66: 172-173]. Обороты со словом кормило существовали в древнерусском языке, где оно имело значение не только "руль", но и "власть". Слово руль с этим же переносным значением употреблялось уже в XVIII веке, например в "Истории государства Российского" Карамзина: "Правителем современники именовали Бориса, который один, в глазах России, смело правил рулем государственным, повелевал именем царским". Однако закрепились фразеологические единицы со словом руль лишь в двадцатом веке: "Пока я стою у руля коммуны, будет так, как сказано в приказе" (Панферов. Бруски); "Маркс раскрыл истории законы, пролетариат поставил у руля" (В.Маяковский. В.И. Ленин); "До сих пор она [французская демократия] держалась у руля единственно в силу инерции, давно промотав свой моральный капитал" (Б. Ясенский. Я жгу Париж).

Более наглядным оказывается второй случай, когда замена составляет подлинную модернизацию фразеологической единицы, поскольку синонимия, возникающая при такой замене, имеет собственно фразеологический характер. При замене вводится не просто новое слово, а по сути дела новый образ; например в ряде фразеологических единиц, представляющих собой цепочку фразообразовательного ряда, в которой развивается образная основа в связи с развитием техники: на всех парусах - на всех парах - на всю железку (на полную железку).

В приводимых далее примерах видно, что сначала значение этих выражений было связано с конкретными явлениями, а заем эти образования стали употребляться уже в отрыве от них: "Корабль одинокий несется, несется на всех парусах" (М. Лермонтов. (Волшебный корабль); "...послышались торопливые шаги, и вслед за тем в кабинет на всех парусах влетела Улитушка, держа в руках крохотное существо, завернутое в белье" (М. Салтыков-Щедрин. Господа Головлевы); "Карачаев рванул фалды сюртучка, пригладил волосы и полетел на всех парусах к Лизавете Семеновне" (Д. Григорович. Проселочные дороги); "Между тем наш поезд на всех парах несся к Кенигсбергу" (М. Салтыков-Щедрин. За рубежом); "Со странным очарованием, взволнованно следил он [Ромашов], как к станции, стремительно выскочив из-за поворота, подлетал на всех парах этот поезд, состоявший всего из пяти новеньких, блестящих вагонов, как быстро росли и разгорались его огненные глаза, бросавшие вперед себя на рельсы светлые пятна..." (А. Куприн. Поединок); "Жизнь этого огромного "казенного" учреждения шла без меня на всех парах" (В. Короленко. История моего современника); "И в речах, и в мыслях, и во всем поведении своем он [Жарковский] на всех парах несся к мировой революции" (M. Слонимский. Ровесники века); "Командир нашей автороты спрашивает: Проскочишь, Соколов? - Какой разговор! - отвечаю ему. - Я должен проскочить, и баста! - Ну, - говорит, - дуй! Жми на всю железку" (М. Шолохов. Судьба человека); "Я говорю о том случае, когда ты запустишь эту машину на всю железку" (Н. Асанов. Богиня победы); "Началось, - сказал тогда Родион Мефодиевич. - На полную железку! - ответил Афанасий" (Ю. Герман. Дело, которому ты служишь); "Я за ружье. И фонарик не отпускаю, а шаман уж пеной исходит... Весь в лентах и тряпье цветастом... Шаманит на полную железку!" (Е. Пермяк. Яргород).

Мерить на свой аршин - мерить своей меркой: "Силен было сие почел за пустоты, но сей пияница Силена в том уверил, что он его провор своим аршином мерил" (В. Майков. Елисей, или Раздраженный Вакх); "А ты не все на свой аршин меряй - и об старших подумай!" (М. Салтыков-Щедрин. Господа Головлевы); "Я этого не сделаю, - наливая водку в стакан и мрачно хмурясь, сказал учитель в крылатке. - Я своего поста не брошу. За целковым не погонюсь... Нет, врешь! Ты на свой аршин не меряй" (С. Подъячев. Среди рабочих); "Не знал Лестницкий или не хотел знать, что разной меркой меряют их любовь и одной - ненависть" (М. Шолохов. Тихий Дон); "Директор каждого мерил своею меркой, и никому эта мерка не подходила" (B. Попов. Сталь и шлак); "Как Павел Петрович ни воевал с нею, как ни доказывал, что ее требования чрезмерны, и что мерить всех по своим меркам нельзя, на Елену это нисколько не действовало" (В. Кочетов. Молодость с нами).

Полушки за душой не иметь, гроша за душой не иметь - копейки за душой не иметь: "Катерина Архиповна... прямо мне сказала: - Что ты, говорит, к нему ходишь, у него полушки за душой нет" (А. Писемский. С.П. Хозаров и Мари Ступицына); "И не задерживай ты меня, говорю: выкупа, говорю, за меня не жди; гроша у меня за душой нет" (И. Тургенев. Отчаянный); "За душой у него ни копейки, но, несмотря на это, он торгуется" (А. Чехов. В Москве на Трубной площади); "У Живахова было триста тысяч долгу и ни копейки за душой" (Л. Толстой. Анна Каренина).

Акулы капитализма - акулы империализма: "Он [Корейко] начал привыкать к мысли, что все случившееся нисколько его не касается, когда пришла толстая заказная бандероль. В ней содержалась книга под названием "Капиталистические акулы", с подзаголовком: "Биография американских миллионеров"" (И. Ильф, Е. Петров. Золотой теленок); "Кого же, какого Сталина предстоит мне встретить?... - задавал себе вопрос Гопкинс. - И как он отнесется к предложению президента, которого наверное считает "акулой империализма"?" (А. Чаковский. Блокада).

Замена иноязычного слова исконным или более русифицированным. Витать в эмпиреях - витать в облаках - парить в облаках - летать в облаках: "Он [князь Иларион] слишком чудаковат, говорит бог знает каким языком, витает в "эмпиреях"" (П. Боборыкин. Перевал); "Перебоев обращал взоры на Запад и убеждался, что и там адвокат представляет собою два существа: одно, которое парит в эмпиреях, и другое, которое упорно придерживается земли" (М. Салтыков-Щедрин. Мелочи жизни); "Нароков лишен в ее глазах всякой практической сметки, витает вечно в облаках, беззаветно предан искусству" (Ю. Юрьев. Записки); "Беда мне с тобой, Степка! Летаешь в облаках, а себя не видишь" (B. Липатов. Стрежень).

Ариаднина нить - путеводная нить: "... мы бодро пойдем навстречу злоумышлению, и ежели находящаяся в наших руках ариаднина нить приведет нас к дверям логовища, то уж, конечно,... для того, чтобы несомненно и неминуемо обрести поличное" (М. Салтыков-Щедрин. Убежище Монрепо); "Дети, может быть, не меньше нас, взрослых, ищут одного руководящего начала и ариадниной нити, которая бы выводила их из лабиринта их детских недоразумений" (H. Шелгунов. Письма о воспитании); "Но по тому инстинктивному чувству, которым один человек угадывает мысли другого, и которые служат путеводной нитью разговора, Катенька поняла, что мне больно ее равнодушие" (Л. Толстой. Отрочество); "Мы иногда до такой степени сживаемся с представлениями, господствующими и распространенными в определенном кругу ученых, что в конце концов теряем путеводную нить, и нам уже трудно отличить то, что образовалось в собственной голове, от того, что перешло в нее из других" (И.А. Бодуэн де Куртенэ. Николай Крушевский, его жизнь и научные труды); "Закон ассоциаций, или, как называл его Ломоносов, "закон совоображения", который весь этот хаос... вытягивает в непрерывную последовательную цепь. Эта цепь ассоциаций - путеводная нить воображения" (K. Паустовский. Золотая роза).

Замена слова с фразеологически связанным значением словом со свободным значением. Этот процесс как бы проясняет сущность значения фразеологической единицы за счет того, что разрушается частично образность. Слово с конкретным характером, несущее образную нагрузку, замещается отвлеченным словом со свободным значением. Например:

Кормить завтраками - кормить обещаниями: "Завтра, завтра... Смотри, Антоша! Завтраками кормить тебе не пристало" (П. Боборыкин. Перевал); "Ты меня обещаниями не корми, а на этой неделе посылай в район Усть-Невинской изыскательскую партию" (С. Бабаевский. Кавалер Золотой Звезды); "А чтобы от высоковольтной линии дать энергию, так на этот счет пока еще обещаниями кормят" (K. Симонов. Люди с характером); "Здесь говорили, что младшенький, Саня, якобы наелся опилок от диван-кровати, которую мой подзащитный решил усовершенствовать. Между тем во много раз вреднее кормить детей (да и не только детей!) пустыми обещаниями!" ("Крокодил". 1974. №5).

Держать камень за пазухой - держать зло, держать сердце: "Сохин призвал всех... искренно и всенародно прильнуть к общему течению, а не держать камня за пазухой" (П. Боборыкин. На ущербе); "Нашему брату, мужику, с ними, со сволочами, с господишками да с ихней челядью, надо тонко дело вести... камушек за пазухой постоянно держи" (С. Подъячев. Карьера Захара Федорыча Дрыкалина): "[Борис:] Клянитесь мне, что если между вас кто-либо держит злобу на меня, он злобы той на сына не захочет перенести" (А.К. Толстой. Царь Борис); "Ничего, ничего паренек... Иди домой! Ты еще мал годами, чтобы зло в уме держать" (Ф. Гладков. Повесть о детстве); "Братушка, не держите на меня сердца, я перед вами не виноватая, - сказала она, умоляюще глядя на брата" (М. Шолохов. Тихий Дон).

Насторожить уши - насторожить слух: "Старая, седая Ласка, ходившая за ними следом, села осторожно против него и насторожила уши" (Л. Толстой. Анна Каренина); "Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что-нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной" (Л. Толстой. Война и мир); "Только вдруг татарин у нас уши насторожил. Чутки они, татары-то, как кошки" (B. (Короленко. Соколинец); "Матросы настораживали свой слух в сторону кормы: что говорят офицеры относительно проливов" (Новиков-Прибой. Цусима).

Навострить уши - навострить слух: "Муму навострила уши, зарычала, подошла к забору, понюхала и залилась громким и пронзительным лаем" (И. Тургенев. Муму); "Порфирий Владимирыч навострил уши; на губах его показалась слюна" (М.Салтыков-Щедрин. Господа Головлевы); "Дьяк остановился и, не поднимая головы, навострил ухо" (А. Толстой. Родные места); "Переглянулись все, все затаили дух, и все, остановясь, мы навострили слух" (В. Курочкин. Смерть волка).

Кондрашка хватил, кондрашка стукнул - паралич хватил, удар хватил: "Гордый старик не перенес такого удара и прожил в отставке всего несколько месяцев: его хватил кондрашка" (Д.Н. Мамин-Сибиряк. Горное гнездо); "Жирею, как каплун, и того и гляжу, что меня кондрашка стукнет" (Н. Лесков. Мелочи архиерейской жизни); "Губернатора чуть не хватил удар, и вскоре он "по домашним обстоятельствам" подал в отставку" (В. Короленко. История моего современника); "Представил себе Савву Ильича... Получит посылку, откроет, а там - лошадь с копытом... С ума сойдет старик, удар хватит..." (В. Тендряков. Свидание с Нефертити); "Он [Карнаухов] принялся натягивать сапоги, но руки не слушались, его как паралич хватил" (М. Слонимский. Верные друзья).

Перечисленные модернизации были направлены на то, чтобы внутренняя форма фразеологической единицы становилась понятней для носителей языка. Но, наряду с такой направленностью, существует и иная, претендующая на улучшение формы фразеологической единицы. Рассмотрим эти случаи.

Усиление образной основы путем замены отвлеченного слова конкретным.

Брать на заметку - брать на карандаш: "Пока немногие решались ответить на этот вопрос. Любящие рассуждать брались на заметку, а затем снимались с учета завода и отправлялись на фронт" (Е. Пермяк. Горбатый медведь); "[Швач:] Ваше благородие, я всех крикунов по голосу опознал. Прикажите на заметочку взять?" (Б. Лавренев. Разлом); "Мы их по прошлой работе взяли на заметку" (К. Симонов. Люди с характером); "Ведь молодым сам бог велел влюбляться, черт дернул тех, кому вдвойне за двадцать... А старикам все девять муз дивятся и опыт их берут на карандаш, чтобы в веках ему не затеряться" ("Литературная газета". 1974. 3 апр.).

Изменения, порождающие эвфонию во фразеологической единице. Это замена слова другим, созвучным, или добавление слова, нескольких слов, создающих такое созвучие, внутреннюю рифму.

Ни слуху, ни вести - ни слуху, ни духу: "[Простаков:] ...Дядюшка ее [Софьи], господин Стародум, поехал в Сибирь;. а как несколько уже лет не было о нем ни слуху, ни вести, то мы и считаем его покойником" (Д. Фонвизин, Недоросль); "Вот уже третий год, - заключил он, - как я живу без Дуни, и как об ней ни слуху, ни духу" (А. Пушкин. Станционный смотритель); "О деньгах, вещах и бумагах, опечатанных по требованию частного обвинителя, не было ни слуху, ни духу" (М. Салтыков-Щедрин. Господа Головлевы); "Но об архивариусе не было ни слуху, ни духу" (В.Короленко. История моего современника).

Наводить тень - наводить тень на плетень, наводить тень на белый день: "[Платон:] Мало ль кому что любопытно! Нет уж, будет с вас. Я так, про себя писал. [Мухояров:] Да ты тень-то не наводи, говори прямо!" (А. Островский. Правда - хорошо, а счастье - лучше); "...Свадьбу надо играть, а у него, у шурина-то, волк его съешь, денег нет... Врет ли, взаправду ли, а только говорит: нет и нет. Дело-то опосля узналось - соврал он... тень, тоись, одну наводил" (С. Подъячев. Мытарства); "Ты мне голову не морочь! - возражал Чумаков. - Ты мне не наводи тень на плетень" (М. Шолохов: Тихий Дон); "Он вдруг изо всех сил нажал кулаками на стол и приподнялся с табуретки: - Ты что ж это, специально сюда приехал сплетничать? Тень наводить на ясный день?" (В. Катаев. Время, вперед!); "Они там наводят тень на ясный день. Говорили бы прямо, - не хотим, мол, больше сражаться. А мне эта война и подавно не нужна" (А.С. Новиков-Прибой. Цусима).

Изменения, вводящие экспрессивные элементы в состав фразеологической единицы. Такие элементы - слова или словосочетания - не меняют сущности значения данной единицы, а лишь вносят экспрессивность.

Драть шкуру - драть две шкуры, драть три шкуры, драть семь шкур, драть десять шкур: "А дядя Фоканыч (так она звала старика Платона) разве станет драть шкуру с человека?" (Л. Толстой. Анна Каренина); "...Понимаешь, он могет весь хутор разорить. Запиши посев правильно, так налогом шкуру сдерут, опять же земля" (М. Шолохов. Смертный враг); "Имение-то у него заложено-перезаложено, как ему свести концы с концами? Вот мужик и выручает, вот с него и дерут три шкуры" (Ф. Гладков. Повесть о детстве); "Я думал, что она вам по знакомству делает скидку. - Какое там! С живого и мертвого готова семь шкур содрать" (А. Степанов. Порт-Артур); "Мы боремся за то, чтобы фабриканты не драли по десять шкур с рабочих, а помещики - с крестьян" (Л. Лагин. Голубой человек).

Наше вам - наше вам с кисточкой: "[Суслов:] Господа! честь имею... [Мирволин:] Наше вам, Евгений Тихоныч! (И. Тургенев. Завтрак у предводителя); "Его хлопнул по плечу... кум мастеровой и весело воскликнул: Михаилу Нилычу, наше вам" (К. Станюкович. Вестовой Егоров); "Из-за больших камней, лежащих на берегу, где они проходили, выскочил Пашка-химик и закричал: Это только я-с, не какой злой дух, наше вам с кисточкой!" (О. Форш. Современники); "Ведме-едь!.. - во все горло, хотя и близко, закричал Черномор Агеев. Наше вам с кисточкой..." (А. Рекемчук. Молодо-зелено); "[Первый партизан:] Княгине Казанской, наше с кисточкой" (Б. Лавренев. Дым); "A-а... отец Серафим! - приветствовал его Морозка. - Наше вам - сорок одно с кисточкой!" (А. Фадеев. Разгром).

Особую разновидность лексического преобразования фразеологических единиц русского языка и создание на их основе новых единиц с тем же значением составляют такие преобразования, при которых новая фразеологическая единица отличается от своей деривационной базы спецификой употребления, сужением круга употребления до определенной группы носителей языка, социально или территориально ограниченной. Здесь выделяются две разновидности: а) введение в состав фразеологической единицы профессиональной (специальной) лексики, например: одеться в деревянный тулуп - одеться в деревянный бушлат; б) локализация образа, внесение в образную основу фразеологической единицы местных признаков.

Последнюю разновидность составляют случаи, когда жители какой-то местности создают свои фразеологические единицы, на базе общенародных, причем связь с такой общенародной, единицей не утрачивается.

Примером могут быть различные образования, возникшие на базе фразеологической единицы отправиться на тот свет, т.е. "умереть". В станице Успенской Новокубанского района Краснодарского края вместо "того света" указывается местонахождение кладбища, но образно: кладбище там находится на возвышении, поэтому говорят отправиться на второй этаж. В городе Торез Донецкой области кладбище имеет форму треугольника, очерченного линиями железной дороги, - там говорят отправиться на треугольник. В станине Кагальницкой Зерноградского района Ростовской области, где кладбище расположено за пятой улицей, говорят отправиться на шестую улицу. А в городе Каменске Ростовской области значение "умереть" передает выражение отправиться на Пояркову дачу, так как кладбище расположено на бывшей даче богача Пояркова. Такое обозначение кладбища и значения - "умереть" - нередко встречается и в художественной литературе, например: "Тебя, Савватий, сразу в социализму запишут! На все готовое, - шутит дядя Авданя. В Морозкии лог пора, а он в ту же коммунию, - смеются мужики" (С. Крутилин. Липяги).

Особый случай лексического преобразования составляет так называемая контаминация фразеологических единиц. Термин контаминация введен в языкознание уже сравнительно давно (Жильерон, 1921), а явление это описано и в лексике, и во фразеологии. Особое внимание уделял ему А.М. Бабкин [14: 43]. Он наметил три основных разновидности контаминированных фразеологических образований:

в результате объединения частей двух разных фразеологических единиц: ждать у моря погоды + искать ветра в поле = ждать ветра в поле;

в результате совмещения двух элементов разных фразеологических единиц и включения общего для них компонента: уйти с головой + уйти в свою скорлупу = уйти с головой в свою скорлупу;

в результате совмещения целой фразеологической единицы и компонента другой единицы: хоронить концы + концы в воду = хоронить концы в воду.

Однако в работе А.М. Бабкина не совсем ясно выражено отношение к этим явлениям. В частности, неясно, считает ли он такие образования новыми единицами. В одном случае говорится о новообразованиях, "носящих более или менее окказиональный характер" [14: 43], в другом - дается такое определение контаминации: "Под контаминацией понимается объединение частей семантически сходных фразеологизмов, приводящее к образованию новой фразеологической единицы с тем же или сходным значением" [14: 104] (курсив мой. - Ю.Г.). Если ориентироваться на приводимые А.М. Бабкиным примеры, то описываемое явление следует отнести к окказиональному употреблению фразеологических единиц.

Вместе с тем нужно согласиться с исследователями, изучавшими русскую фразеологию в историческом плане, в том, что "контаминация в области фразеологии прежде всего, если иметь в виду не "плоскостный срез", а историю языка, процесс продуктивный, многосложный, хотя и крайне замедленный и порой едва заметный, ее виды и объекты представляют собой прежде всего факт языка, объективный процесс, один из показателей структурного развития лексико-фразеологической системы" [67: 233-234]. Это высказывание Г.А. Селиванова, приводимые им примеры убеждают в том, что процесс контаминации наблюдался еще в XIII-XIV веках, причем на основе совмещения двух устойчивых образований возникали новые, закрепившиеся на правах языковых единиц.

Положение это может быть подтверждено многими примерами, но ограничимся одним рядом выражений с общим значением "затягивать что-то, неоправданно увеличивать время выполнения чего-то". Основными в этом ряду являются фразеологические единицы тянуть канитель, разводить бобы, тянуть волынку и заводить волынку, включающие три глагола: тянуть, разводить и заводить.

Фразеологическая единица тянуть канитель, по этимологии С. Максимова (Крылатые слова. СПб, 1899. С. 443) и В.И. Даля (СД. Т. 4. С. 426), возникла на базе переменного словосочетания, обозначавшего процесс изготовления металлических нитей для вышивки.

Образование фразеологической единицы разводить бобы, как было показано выше, связано с гаданием на бобах, т.е. в основе этой единицы также лежит переменное словосочетание разводить бобы (см. Михельсон М.И. Русская мысль и речь. Т. I. С. 60). Это выражение, как и тянуть волынку, означает "затягивать дело, ведя пустые разговоры": "Нет в тебе, друг, профессионального товарищества, - упрекнул Матвей. - В тебе, вижу, есть: обманывать... - Нехорошо говоришь, - сказал Матвей прискорбно. Кончай бобы разводить. Плати, как поладили" (К. Федин. Костер).

Можно полагать, что в одно и то же время возникли две фразеологические единицы - тянуть волынку и заводить волынку, имеющие различные основания. Выражение тянуть волынку, по этимологии Г. Дьяченко ("Полный церковно-славянский словарь с внесением в него важнейших древнерусских слов и выражений". М., 1900. С. 92-93), возникло на базе переменного сочетания, в котором слово волынка обозначало "безлинейно-нотное начертание довольно продолжительной мелодии", слово с этим значением зафиксировано в "Безлинейном стихираре" XVII века. В словаре В.И. Даля и во "Фразеологическом словаре русского языка" ни тянуть волынку, ни заводить волынку не приводятся.

Этимология фразеологической единицы заводить волынку связывает это выражение с музыкальным инструментом - волынкой, изготовляемым из шкуры теленка, т.е. считается, что она возникла на базе переменного сочетания со значением "играть на музыкальном инструменте (волынке)". В текстах прошлого века можно встретить у одного и того же автора и тянуть волынку, и заводить волынку с фразеологическими значениями: "А мне не нужно... Я так, без рубахи... Вишь, на мне пиджак надет... Зашпилю у горла булавкой, и ладно... Приходи, кума, любоваться! Сымай, чего уж тут волынку тянуть" (С. Подъячев. Мытарства); "Молчи уж ты... ему и без тебя тошно! - сказал Грач. - Ну что скулишь, пристала?.. Чем бы человека разговорить, а она завела волынку…" (С. Подъячев. В трудное время).

В семантическом отношении в современном языке выражения тянуть волынку и заводить волынку различаются тем, что первое употребляется преимущественно для обозначения затягивания дела, а второе - для обозначения пустых разговоров не вовремя (т.е. по сути дела также тормозящих выполнение чего-то): "Перед тобой враг стоит сплошным фронтом, стреляет в тебя: кто именно стреляет, неизвестно... Ты же, выходит, сначала должен разобраться, кто там, среди врагов, хороший, кто подлец, и лишь после этого стрелять... Да чего тут волынку тянуть, товарищ комиссар! - вмешался Сворень. Понятно, перебьют они тогда наших подчистую. На войне враг весь одинаковый" (С. Сартаков. Философский камень); "Он [Воронов] завел свою обычную волынку: Сегодня ты обиделся, завтра - другой, послезавтра - третий. А с кем я буду работать?" (А. Рыбаков. Неизвестный солдат).

На базе этих основных фразеологических единиц путем контаминации возникли новые, имеющие в основании эти же два значения, иногда совмещающиеся: "затягивать дело" и "вести длинные бессмысленные разговоры". Это образования второго ряда: заводить канитель, разводить канитель, разводить волынку: "[Мальчик без штанов:] Дались тебе эти родители! "Добрая матушка", "почтенный батюшка" - к чему ты эту канитель завел?" (М. Салтыков-Щедрин. За рубежом); "За темными окнами где-то недалеко стали изредка пощелкивать выстрелы. Опять завели канитель!" (К. Паустовский. На позиции); "Сколько времени зря пропадает на эти никчемные разговоры! Дал бы приказ выделить машины - и дело с концом! Так ведь нет, завел канитель!" (А. Рыбаков. Водители); "[Мальчик в штанах:] Скучно? [Мальчик без штанов:] Да, скучно. Мямлишь, канитель разводишь, слюнями давишься" (М. Салтыков-Щедрин. За рубежом); "Толкнулась она как-то к прямому своему начальству с соображениями насчет большого подсобного хозяйства - и с огородами, и с молочным стадом, - отклонили. Ни средств для этого нет, ни земли подходящей. Да и вообще, на военной стройке стоит ли такую канитель разводить? Перебьемся, дескать, на плановом снабжении" (С. Сартаков. Философский камень).

Дальнейшее развитие единиц этого ряда приводит к контаминации: разводить турусы - разводить турусы на колесах: "Ну, однако, полно турусы-то разводить; пора делом заняться" (Д. Григорович. Проселочные дороги); "Устин Яковлевич посмотрел на Алексея внимательно и сказал: - Хорошо. Должность помощника дизелиста оставим за вами. Должно быть, ему тоже не хотелось разводить турусы на колесах, хотя он и имел в виду, очевидно, сказать следующее: "Вы мировой парень, Алексей Деннов..." (А. Рекемчук. Все впереди).

Вычленение из состава фразеологических единиц слова разводить с фразеологическим значением дает новый большой ряд фразеологических сочетаний: разводить философию, разводить антимонии, разводить дипломатию, разводить фанаберии, разводить амуры, разводить интеллигентщину и т.д.

Трудно определить отношение к рассмотренным фразеологическим единицам более поздних образований со значением "медлить" или "вести длинные разговоры, тормозящие дело", а именно: тянуть резину, тянуть кота за хвост, заводить шарманку, заводить старую пластинку и т.д.

Таким образом, контаминация есть один из способов лексического или лексико-семантического преобразования фразеологических единиц и образования новых единиц в языке.

Семантическое преобразование фразеологических единиц определяется термином транспозиция. В данном случае мы имеем дело с вторичной внутрисистемной транспозицией во фразеологии. Семантический путь образования новых фразеологических единиц на базе существующих в языке имеет много общего с образованием слов на базе существующих, что уже отмечено Н.М. Шанским [68: 300]. При этом, как и в словообразовании, приходится решать очень сложную проблему разграничения полисемии и омонимии. Несмотря на ряд исследований в этой области [69], проблема все еще не имеет четкого решения, серьезных теоретических оснований. Ее разрешение осложняется еще и тем, что в разных значениях один и тот же лексический комплекс, составляющий фразеологическую единицу, может иметь различную степень семантической целостности.

Так, ряд выражений расширяет свое значение: употребляясь сначала для обозначения лиц одного пола, затем используется и для обозначения лиц другого пола, изменяя при этом степень аналитичности, ср.: "Ну, как нам выгнать его, дурака? - заговорил Гончаренко... Мы с ним весь Уссурийский фронт прошли, на передовых. Свой парень - не выдаст, не продаст..." (А. Фадеев. Разгром); "Ребята обрадовались Вере. Они ее любят и считают "своим парнем"" (В. Киселев. Веселый роман); "[Силан:]. Вот тебе пашпорт! Вольный ты теперь казак. Я так полагаю, что к лучшему. Собрать, что ли, твое приданое-то? [Гаврило:] Сбери, брат..." (А. Островский. Горячее сердце); "Теперь вы, может быть, понимаете, почему я вышла за Ипполита Сидорыча: с ним я свободна, совершенно свободна, как воздух, как ветер... И это я знала перед свадьбой, я знала, что с ним буду вольный казак!" (И. Тургенев. Вешние воды); "Луша ничего не ответила. И заговорила о себе: Теперь я, можно сказать, скоро буду вольным казаком" (Е. Пермяк. Яргород); "Его [хана] встречают ... девицы красные толпою" (А. Пушкин. Руслан и Людмила); "И тебя, мой батюшка, видно, воспитывали как красную девицу" (Д. Фонвизин. Недоросль); "Иван Захарыч, не желая на первых порах обнаружить свою слабость, сказал было: - Не могу-с... истинный господь, не могу-с! - Да полно вам, - ответила сваха, - что вы - красная девица?" (С. Подъячев. Забытые); "А Марья Лаврентьевна заключила: - Не трогайте его, он сам еще красная девица" (А. Рыбаков. Неизвестный солдат).

В приведенных примерах фразеологические единицы свой парень и красная девица обладают различной степенью аналитичности. В составе текстов, где они адресуются лицам другого пола, слова парень и девица теряют свое свободное значение, а выражения становятся более целостными. Такое образование фразеологических единиц с целостным значением на базе аналитичных довольно характерно в русской фразеологии. При этом возникающие на базе фразеологических сочетаний фразеологические единства приобретают особые "внешние" признаки. Например, фразеологическое сочетание отводить глаза требует синтаксической связи с действующим лицом и допускает факультативную связь с объектом: "Взоры их встретились. Алеша быстро отвел свои глаза и опустил в землю" (Ф. Достоевский. Братья Карамазовы); "Увидев Егора Ильича, она строго поджимает губы и отводит глаза" (В. Липатов. Смерть Егора Сузуна); "Теперь девочка совсем уже не отводила от нее глаз, и странным успокаивающим лучением светились эти глаза, вызывая к себе благодарное, тихое чувство" (К. Федин. Костер).

Фразеологическая единица отводить глаза в значении "обманывать, отвлекая чье-то внимание" требует обязательной сочетаемости, обязательной связи с объектом (кому и кто отводит глаза) и с деятелем: "Представляя слуг и рабов распутными варварами, плантаторы отводят глаза другим и заглушают крики совести в себе" (А. Герцен. Былое и думы); "[Мурзавецкая:] Полно, матушка. Что ты мне глаза-то отводишь?" (А. Островский. Волки и овцы); "[Трофимов:] … о, очевидно, все хорошие разговоры у нас только для того, чтобы отвести глаза себе и другим" (А. Чехов. Вишневый сад); "Они [барыня и Невзгодин], наверно, влюблены друг в друга, хоть и отводят людям глаза, и оттого бедный Николай Сергеевич сослан в кабинет" (К. Станюкович. Жрецы).

В качестве целостной семантической единицы выражение отводить глаза (кому-то) стремится обособиться и формально. Так, возникла форма для отвода глаз, восходящая только к целостному значению этого звукового комплекса. Для этой формы уже не нужна обязательная связь с объектом: "Ведь не ведете же вы ваши записки для отвода глаз, как говорится! - воскликнул офицер" (М. Горький. Жизнь Клима Самгина); "Богатых из волости выгнали и тогда же заговорили, что, мол, Веригин для одного отвода глаз толковал, будто против грабежа, а на поверку, дескать, сам грабитель..." (К. Федин. Костер); "Иван Макарович для отвода глаз ездил в Чусовую, в Пашню, в Кашву, но нигде пока не приглядел для себя места" (Е. Пермяк. Горбатый медведь).

Среди фразеологических сочетаний, на базе которых возникают новые фразеологические единицы, следует выделить сочетания, имеющие терминологический характер: нулевой цикл, второе дыхание, цепная реакция и т.д. На их основе возникают целостные фразеологические единицы, в составе которых все компоненты имеют фразеологически связанное значение, например: "Специалистам и квалифицированным рабочим, прибывшим сюда из "старых" нефтяных районов, пришлось начинать с "нулевого цикла": систематизировать имеющиеся знания, экспериментировать, переучиваться" ("Правда". 1970. 16 апр.).

Ср. фразеологическое сочетание со значением "цикл работ, связанный с подготовкой фундамента здания"; "Зло рождает зло. Добро - добро. Все возвращается. Меня унизили, оскорбили, а я в свою очередь обидела другого, тот третьего, - и она пошла до бесконечности, эта цепная реакция зла, ожесточая сердце" (М. Евдокимов. У памяти свои законы). Ср. "цепная реакция - спец. В физике, химии - реакция, при которой один атомный или ядерный акт реакции приводит к последовательной реакции большого числа атомов, молекул или ядер" (ССРЛЯ. Т. 17. С. 655); "После сенсационной победы на чемпионате мира в Мехико дела у московского армейца складывались не лучшим образом. Поэтому он надеялся, что весенний турнир в Ереване поможет ему, наконец, обрести "второе дыхание"" ("Известия". 1967. 27 июля). Ср. второе дыхание - "облегчение дыхания у бегуна, наступающее, несмотря на большой проделанный путь".

Перенос нового значения на фразеологическое сочетание в данных случаях происходит чаще всего по ассоциации сходства. Так, значение фразеологической единицы второе дыхание (с целостным значением) определяется в словаре "Новые слова и значения" следующим образом: "О новых силах, о приливе энергии, бодрости у кого-либо после периода усталости, апатии, неудач" (с. 166).

Семантическое новообразование на базе фразеологической единицы может получаться в результате развития так называемой энантиосемии (32: 156). Н.М. Шанский, отметивший это явление, приводит пример выражения скатертью дорога, которое сначала обозначало "счастливого пути", а затем приобрело противоположное значение - "убирайся!".

Такое же энантиосемическое значение получила фразеологическая единица слуга покорный, ср. "Как-то летом, помнится мне, Вы показывали Вашему покорному слуге диссертацию Грязнова" (А. Чехов. Письмо П.Г. Розанову от 2 апр. 1885); "...Но для полноты режима благополучия вы забыли одно... - Что? - Мужа... но, разумеется, не такого, каким оказался ваш покорный слуга" (К. Станюкович. Жрецы); "Я хотел быть у Толстого, и меня ждали, но Сергеенко подстерегал меня, чтобы пойти вместе, а идти к Толстому под конвоем или с нянькой - слуга покорный" (А. Чехов. Письмо А.С. Суворину от 7 авг. 1893).

Как показывают наблюдения, фразеологические единицы русского языка с небольшой протяженностью, с небольшим количеством слов, особенно состоящие из знаменательного и служебного слова, из модальных слов, приобретают новые значения легче, чем сложные выражения. Если учесть, что наиболее многозначными в лексике являются предлоги, то в этом можно усмотреть некую закономерность: чем короче форма выражения, тем больше возможностей для многозначности.

К модальным фразеологическим единицам относится выражение будь здоров, издавна употреблявшееся как формула прощанья, а в последнее время получившее новое значение - значение высокой степени, причем чаще всего с положительной эмоционально-экспрессивной окраской: "И отец у него, и дед, тоже смолокурничали и выслеживали зверя. Он тайгу знает - будь здоров" (П. Нилин. Жестокость); "Во время аврала никто не разбирает, какое там качество у детали - давай на сборку. Платят - будь здоров" (В. Киселев. Веселый роман). Но: "Мы сегодня именинники, - сказал Никита Давыдов и пододвинул к ней листок бумаги с повесткой дня. С нашего завода восемь персональных дел. Всыплют нам так, что будь здоров!" (В. Кочетов. Молодость с нами).

Как видно из примеров, новое значение этой единицы родилось в молодежной речи, имеет жаргонный характер.

При лексико-семантическом преобразовании фразеологических единиц русского языка частично изменяется значение и частично состав. Здесь также выделяются несколько видов.

Развитие образа и значения фразеологической единицы. Новая фразеологическая единица, сохраняя часть своего состава, как бы служит дальнейшим развитием образа производящей единицы. Примером может быть фразообразовательный ряд: зеленый свет - зеленая улица - зеленая волна. Первая единица имеет значение "свободный проезд", вторая - "свободный проезд на всем пути следования", третья - "свободный проезд на всем пути следования при условии определенной скорости" (рядом с надписью "зеленая волна" обычно указывается определенная скорость).

Другим примером этого вида может служить новообразование свежая голова, возникшее на базе фразеологической единицы на свежую голову, т.е. "пока еще не утомлен, не устал". Новое образование имеет профессионально ограниченный характер: "Этот, на первый взгляд, странный термин очень точен и давно уже прочно вошел в обиход журналистов. Верстка газеты начинается днем. К ночи все устают - и редактор, и дежурный, и корректоры, и верстальщики. В этот момент в редакции и появляется "свежая голова" - выспавшийся человек, который может заметить то, что скрыто от смыкающихся глаз" (И. Юдович. Встречи в редакции); "К свежей голове, что ли, зайти? Свежая голова сегодня Марьяна. Марьяна сидит в закутке рядом с корректорской, читает номер - его только что принесли с машины" (С. Львов. Пятьдесят строк в номер).

Антонимическое развитие образа. Диалектика антонимии в языке состоит в том, что антонимы, "с одной стороны, исключают друг друга, а с другой стороны, обусловливают и предопределяют друг друга" [70: 13]. Антонимические пары могут возникать почти одновременно, но чаще всего антоним создается лишь после долгого существования в языке основной единицы. Наиболее простым случаем образования антонимических единиц является добавление отрицания или, наоборот, его исключение из состава единицы. Чаще основой служит единица, включающая такой элемент: не ударить лицом в грязь, не всякое лыко в строку, не в коня корм и т.д.

Собственно антонимическое фразообразование может осуществляться на базе лексических антонимов, когда общая антонимическая противопоставленность фразеологических единиц создается тем, что один из компонентов выражения заменяется его лексическим антонимом, в результате чего возникает новая единица, как имеющая общность в значении с деривационной базой, так и одновременно противопоставленная ей, например: руки коротки - руки длинны, с легким сердцем - с тяжелым сердцем и т.п.

Однако иногда такое противопоставление основано не на системных отношениях в лексике, а на основе противопоставленности реалии, явлений, образов, заложенных во фразеологических единицах. В этом случае возникает собственно фразеологическая противопоставленность компонентов-слов. Например: повернуться лицом - повернуться спиной, заварить кашу - расхлебывать кашу и т.д. Ср.: "Нет сомнения, что с Петенькой случилось что-то недоброе, но что бы ни случилось, он, Порфирий Головлев, должен быть выше этих случайностей. Сам запутался - сам и распутывайся; умел кашу заварить - умей ее и расхлебывать" (М. Салтыков-Щедрин. Господа Головлевы); "Он [Зашеин] подошел к подмостям и громко сказал: - Ваше высокое вице-губернаторство... Меня не арестовали по недосмотру. А надо бы... Я ведь эту кашу заварил, мне ее и разваривать первому" (Е. Пермяк. Горбатый медведь).

Расширение сочетаемости компонента с фразеологически связанным значением. В результате этого процесса появляются новые фразеологические сочетания, расширяющие фразеологические гнезда, образуемые этими сочетаниями.

Примером расширения сочетаемости компонента с фразеологически связанным значением может быть образование новых единиц на базе выражения кромешная тьма. Оно представляло сначала перифрастическое обозначение ада, преисподней в тексте на старославянском языке (Евангелие от Матфея. 22, 13): "Тогда рече царь слугамъ... возмите его и вверзите во тму кромешнюю..." С этим же значением встречаем выражение у Пушкина: "Нынче бесы погибший дух безбожника терзают и в тьму кромешную тащат со смехом" (Пир во время чумы).

В дальнейшем сочетание тьма кромешная получает значение "полная, беспросветная тьма", т.е. слово тьма как бы восстанавливает свое первичное значение, а слово кромешный - фразеологически связанное значение, с которым образует новые сочетания: кромешная темнота, кромешная мгла, кромешная пустота и т.д. "Но вечером кромешная темнота окружает дом, сосны придвигаются к нему вплотную..." (К. Паустовский. Золотая роза); "Саперы начали резать проволоку большими ножницами, и тут опять зажглась ракета, за ней снова пронеслась волна быстро мелькающих в кромешной темноте трассирующих пуль" (Э. (Казакевич. Звезда); "Мы стояли в кромешной темноте, тесно прижавшись друг к другу" (И. Голосовский. Записки чекиста Братченко); "Кромешная ночь обнимает небо и землю" (Д. Григорович. Не по хорошу мил...); "Потом - ненастье, обложные дожди, ледяной северный ветер "сиверко", бороздящий свинцовые воды, стынь, стылость, кромешные ночи, ледяная роса, темные зори" (K Паустовский. Золотая роза); "Пушки бьют в кромешной мгле" (А. Твардовский. Василий Теркин); "Давно отшумела осень, но где-то, в глубине, гнездятся корней истоки в теплой кромешной мгле" (Н. Браун. Хоть к вешнему солнцевороту...); "Двести третья извернулась, нырнула в кромешный мрак, и в момент разворота, сквозь падающую землю, Литовченко увидел всю шеренгу своего эшелона" (Л. Леонов. Взятие Великошумска); "В подвале царил кромешный мрак" (И. Голосовский. Записки чекиста Братченко).