Синтаксис стихотворений Бориса Рыжего
Проблемы и направления изучения поэтического синтаксиса в современной лингвистике. Принципы и методы коммуникативной грамматики в изучении художественного текста. Композиционно-синтаксическая организация стихотворений Б. Рыжего: инфинитивные предложения.
| Рубрика | Литература |
| Вид | дипломная работа |
| Язык | русский |
| Дата добавления | 17.07.2017 |
| Размер файла | 179,5 K |
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://www.allbest.ru/
Оглавление
- Введение
- Глава 1. Исследование поэтического синтаксиса в современной лингвистике
- 1.1 Проблемы и направления изучения поэтического синтаксиса в современной лингвистике
- 1.2 Принципы и методы коммуникативной грамматики в изучении художественного текста
- Глава 2. Композиционно-синтаксическая организация стихотворений Бориса Рыжего
- 2.1 Инфинитивные предложения в стихотворениях Б.Рыжего
- 2.2 Номинативные предложения в стихотворениях Б.Рыжего
- 2.3 Обобщённо-личные предложения в стихотворениях Б.Рыжего
- 2.4 Тексты усложнённой синтаксической организации в лирике Б.Рыжего
- Заключение
- Библиография
Введение
поэтический грамматика стихотворение художественный
В Свердловске живущий, но русскоязычный поэт, четвёртый день пьющий, сидит и глядит на рассвет.
Промышленной зоны красивый и первый певец сидит на газоне,
традиции новой отец…
- так представлял себя в поэтическом творчестве Борис Рыжий (1974- 2001), которому был отмерен «лермонтовский» отрезок жизни: не дожив до 27 лет, Рыжий ушёл из жизни сам, по трагическому стечению обстоятельств в день рождения его любимого поэта Бориса Слуцкого.
За свою короткую жизнь Рыжий написал более 1300 стихов. Некоторые из них впервые были напечатаны в 1992 году. Рыжий успел стать победителем литературной премии "Антибукер" в номинации "Незнакомка", а также обладателем премии "Северная Пальмира" - посмертно. Поэт завоевал популярность в Нидерландах, где он успел побывать незадолго до своей смерти. Впоследствии нидерландская группа DeKift записала несколько песен на стихи Рыжего.
Поэт и верный друг Иосифа Бродского Евгений Рейн неизменно называет Рыжего «самым талантливым поэтом своего поколения». Похожее мнение высказывает современный русский писатель и литературный критик Дмитрий Быков: «Борис Рыжий был единственным современным русским поэтом, который составлял серьёзную конкуренцию последним столпам отечественной словесности - Слуцкому, Самойлову, Кушнеру. О современниках не говорю - здесь у него, собственно говоря, соперников не
было» [Быков 2001: электронный ресурс. Режим доступа: http://поэтика.рф/]. Архангельский поэт Александр Росков признавался: «Мои привязанности в поэзии широки: наряду с Есениным я люблю Пастернака, с Рубцовым - Бродского. Рыжий в моём понимании встал с ними плечом к плечу, правда, он не похож ни на кого из этой четвёрки, не зря же назвал себя “отцом новой традиции”. У каждого времени - свой поэт. Рыжий - поэт смутных 90-х лет 20-го века, стихи его - зеркальное отражение этого десятилетия.<…> Я не побоюсь назвать Бориса Рыжего - гением. Кто знает, как бы развивался его талант в дальнейшем, но уже того, что написано, хватит для подтверждения гениальности поэта» [цит. по Сухарев 2011: электронный ресурс. Режим доступа: http://www.antho.net/jr/39/sukharev.html]. «Борис Рыжий - последний настоящий советский поэт, переживший (нет, точнее, не переживший) крушение Советской России», - пишет А.Машевский [Машевский 2001: 174]. Свою формулу предлагает Ю.Казарин: захвативший советский период лишь краем отрочества, Рыжий был не только “последним советским поэтом”, “но и первым несоветским, постсоветским поэтом, которому удалось совместить гармонично и достаточно в полном объеме три типа поэтики: поэтику “золотого века”, свинцового (ХХ век) и новейшую”[Казарин 2004: 521].И.Шайтанов отмечает, что по своим вкусам и начитанности в поэзии Б.Рыжий не укладывается в рамки ни советской духовности, ни советской поэзии [Шайтанов 2007: 522].
Строки стихотворений Бориса Рыжего разошлись цитатами и афоризмами по блогам и ЖЖ, десятки его стихов положены на музыку, о нём снимают фильмы, в театре «Мастерская Петра Фоменко» идёт культовый спектакль «Рыжий».
Что же особенного в его стихах? На наш взгляд, наиболее точно определил особенности поэзии Бориса Рыжего Дмитрий Сухарев. Во-первых, Рыжий - единственный из поэтов своего поколения, кто убедительно восстановил историко-литературный контекст, отойдя от схемы целой генерации молодых поэтов: «Серебряный век - эмигранты - Бродский». У
Рыжего было редкостно замечательное знание истории русской литературы и поэзии,знание предшественников: в его стихах оставили след не только Тютчев и Фет, Пушкин, Баратынский и Лермонтов, Георгий Иванов, Бродский и Гандлевский. Для него оставались значимыми и поэты Великой Отечественной (в первую очередь, Борис Слуцкий), и поэты тридцатых (больше других Владимир Луговской). Во-вторых, Рыжий продлил в русской поэзии некрасовскую линию. Это поэзия милосердия, сострадания, когда страдание другого волнует поэта сильнее, чем собственное:
...но не божественные лики, а лица урок, продавщиц давали повод для музым ки
моей, для шелеста страниц.
«Урки, пропойцы, наркоманы и менты - они для него люди, они кочуют по его стихам, их можно любить, понимать, жалеть. Это огромная редкость», - отмечает Д.Сухарев [цит. по Сухарев 2011: электронный ресурс. Режим доступа: http://www.antho.net/jr/39/sukharev.html]. Впрочем, и лирический герой Рыжего носит нарочитую хулиганскую маску.
Осмысление проблем времени, жизни во всех её социальных проявлениях, с одной стороны, и осмысление литературы, литературности творчества, с другой стороны, обусловливают яркую отличительную черту лирики Б.Рыжего: во многих работах, посвящённых творчеству поэта, отмечается амбивалентность образа лирического героя. А.С.Собенников пишет: «Первое, что бросается в глаза, - раздвоение личности лирического героя. Граница - культура. В первом случае он укоренен в культуре, во втором - принципиально антикультурен [Собенников 2008: 91]. Именно поэтому с социокультурной точки зрения можно выделить две ипостаси лирического героя: «хулиган» и «образованный начитанный юноша-поэт». О
«раздвоенности» героя Рыжего можно говорить и в аспекте принадлежности поэта к определённому поколению и времени: лирический герой Рыжего существует на границе двух исторических времён - в эпоху глобальных перемен в жизни страны - развала Советского Союза. Усилиями памяти герой настойчиво возвращается в своё прошлое, время-дом, но и сомневается в возможности его возвращения, в обратимости времени вообще. Раздвоенность, «полиипостасность» лирического героя Рыжего позволяют рассматривать явление лирической драматизации в его творчестве, в том понимании, какое дал академик В.В.Виноградов: драматизированный лирический монолог характеризуется «столкновением или пересечением двух или нескольких субъектных планов выражения» [Виноградов 1941].
Тема настоящего исследования - «Синтаксис стихотворений Бориса Рыжего» - определилась из возможности лингвистического осмысления художественных особенностей поэзии Бориса Рыжего.
Объектом исследования в настоящей работе являются поэтические тексты Бориса Рыжего, в частности стихи из сборника избранной лирики "В кварталах дальних и печальных".
Предметом исследования являются особенности синтаксической организации названных поэтических текстов.
Актуальность работы заключается в её текстоцентрической и антропоцентрической направленности. Кроме того, актуальность определяет и объект исследования: как отмечают ценители современной поэзии, творчество Бориса Рыжего принесло автору после его гибели небывалые для нашего непоэтического времени известность и признание. В книге «Борис Рыжий» из серии «Жизнь замечательных людей» И.Фаликов представил далеко не полный, но внушительный список из 105 работ, посвящённых жизни и творчеству Б.Рыжего [Фаликов 2015: 371-379].
Методологической основой исследования выбрана теория коммуникативной грамматики, которая отражает антропоцентрический взгляд на грамматику текста. Такой подход предполагает обязательное представление формы и значения каждого объекта в связи с его текстовыми функциями.
Цель исследования - изучение синтаксических особенностей стихотворений Б.Рыжего с точки зрения языковой организации в текстах моделей предложений и их реализации в речевых регистрах.
Задачи исследования:
1) изучить научную литературу и обосновать выбранную в работе теоретическую базу исследования;
2) изучить типы синтаксических моделей - инфинитивных, номинативных, обобщённо-личных предложений, способы их употребления - в стихотворениях Б.Рыжего, представить описание этих типов в отношении к композиционно-синтаксическим типам текста - регистрам;
3) рассмотреть названные синтаксические явления в структуре целостного текста с точки зрения авторской тактики и стратегии, определяющих своеобразие поэтической манеры письма Б.Рыжего.
Новизна работы заключается в том, что творчество Бориса Рыжего ещё не было объектом специального лингвистического изучения, кроме известного исследования А.Жолковского «Об инфинитивных "Стихах уклониста Б.Рыжего"». Более того, творчество Рыжего не было исследовано в методологии коммуникативной грамматики.
Материал исследования - всего около пятисот стихов из сборника "В кварталах дальних и печальных", написанных с 1992 по 2001 год.
Основные методы исследования - описательный и количественно- статистический.
Работа состоит из введения, двух глав, заключения, содержащего выводы и библиографии.
Глава 1. Исследование поэтического синтаксиса в современной лингвистике
1.1 Проблемы и направления изучения поэтического синтаксиса в современной лингвистике
В современной лингвистике постепенно формируется особый вектор филологических исследований - грамматика поэтической речи. Р.О.Якобсон достоверно отметил, что в некоторых случаях «грамматические категории действуют подобно поэтическим образам» [Якобсон, 462]. Постепенно стало понятно, что формальный подход, не может ответить на многие вопросы, возникающие при исследовании живых языковых явлений и стимулированные прикладными задачами: «Преодолев этап формально- структуралистский с его формулами, пренебрегавшими смыслом, признали семантику, но с условием - грамматика - отдельно, семантика - отдельно,
<…> строили опять же формулы, теперь двух-, трех- и даже пятиэтажные. Уровневый подход не давал ответа на вопрос: какими же средствами выражается семантика. Ведь на ее Ї этаже <…> нет своих единиц» [Золотова, 7-19].
Во второй половине ХХ - начале XXI вв. становится все более очевидным, что основным объектом исследования лингвистов должно быть не отдельное языковое явление, а текст, в котором находит свое место языковое явление и который создается автором - конкретным человеком. В связи с этим исследователей всё больше занимают проблема автора как организующего начала текста и проблема функционирования языковых единиц в тексте.
В ХХ - XXI вв. идеи функционализма получили распространение в работах отечественных лингвистов, среди которых следует отметить:
А.В.Бондарко - родоначальника теории функционально-семантических полей [Бондарко 1971; Бондарко 1981; Бондарко 1984];
Г.А. Золотову, которая создала коммуникативно-функциональную грамматику русского языка, основанную на принципе анализа языковых явлений, исходя из единства их значения, формы и функции, и разработала четырехступенчатую схему анализа текста [Золотова 1973 (2009); Золотова 1982; Золотова 1988 (2006)];
М.В.Всеволодову, которая развила идеи коммуникативно- функционального подхода в приложении к практике преподавания русского языка как иностранного [Всеволодова 1975; Всеволодова 2000], [Всеволодова, Владимирский 1982], [Всеволодова, Панков 1999].
Изучением грамматической составляющей поэтического синтаксиса также интересовались многие исследователи языка: В. В. Виноградов, М. М. Бахтин, Л. В. Щерба, Г. О. Винокур, Б. В. Томашевский и другие. Подход Томашевского, например, в книге «Теория литературы. Поэтика» предполагает следующие составляющие поэтического синтаксиса:
1) согласование и подчинение слов и предложений одно другому;
2) порядок следования слов;
3) узуальное значение синтаксической конструкции;
4) оформление предложений в произношении, интонация;
5) психологическое значение конструкций.
Наглядным признаком важности этого направления исследования стало появление двух сборников: «Поэтическая грамматика. Том I» и «Поэтическая грамматика. Том II: Композиция текста», где разбираются разные грамматические составляющие анализа поэтического текста, в первую очередь на уровне синтаксиса. Необходимо заметить, что «поэтический синтаксис» - понятие, которое пока не обладает регламентированным терминоведческим статусом, однако, несмотря на это, смело употребляется филологами.
Анализ лингвистических работ демонстрирует следующую тенденцию вопроса о поэтическом синтаксисе: он исследуется в тех случаях, когда необходимо изучить различные принципы синтаксического строения художественного текста, которые непосредственно связаны с поэтическим намерением и языковым амплуа автора. Как отмечает И. И. Ковтунова, «синтаксическая специфика поэтической речи способна обнаружить себя в полной мере лишь <…> при функциональном подходе к синтаксису» [Ковтунова, 3]. Поскольку формальный анализ выделяет некоторые обособленные компоненты поэтического наследия, функциональный подход позволяет выделить языковые средства, «расширяющие семантические возможности языка и превращающие речь в язык искусства» [Ковтунова, 3].
Равным образом на поэтический синтаксис оказывает влияние выбор автором синтаксических и языковых средств и ресурсов, и исследователей здесь уже интересует определение грамматических характеристик творчества поэта или писателя. Особо следует выделить те работы, в которых связь между поэтическим синтаксисом и индивидуальным стилем автора выходила на первый план. К их числу следует отнести работу В. П. Григорьева
«Грамматика идиостиля: В. Хлебников». Есть ряд научных статей, написанных в данном направлении: М. Л. Гаспаров «Фет безглагольный»; А. К. Жолковский «Об инфинитивных стихах уклониста Б. Рыжего».
Изучая поэтический синтаксис, мы анализируем назначение художественных приёмов и классификацию их в конкретные синтаксический конструкции. При этом исследование поэтического синтаксиса включает в себя и анализ грамматических и синтаксических связей, и поиск осознанного употребления автором стилистических фигур, так как выбор синтаксических конструкций определяется семантикой и тематикой произведения, замыслом автора и множеством других факторов, обнаружение которых представляет собой сложную с точки зрения анализа поэтического синтаксиса задачу.
Для русской поэтической речи конца ХIХ-ХХ вв. характерно активное использование номинативных рядов «благодаря достижениям новой прозы с её ориентацией на психологизм и сентиментализм, предполагавшие развёрнутое описание эмоциональных состояний человека, его чувств, состояний природы и т.д.» [Тарланов, 192]. Для подобных предложений используют разные термины: «номинативные предложения», «назывные», «экзистенциальные», «бытийные» [Шахматов, 1941 (2001); Пешковский, 1928 (2001); Арутюнова, Ширяев, 1983]. Причем под этот тип подводятся не только предложения репродуктивного регистра, но и (по формальному признаку падежа) другие синтаксические структуры: и В лесу тишина (= В лесу тихо), и Шаг, еще шаг, и Тишина! (побудительное), У него грипп, С ней обморок.
А.А. Шахматов в своей классификации односоставных предложений использовал термин «бессказуемо-подлежащные предложения» и отнес к ним «односоставные номинативные» типа Зима, Мороз, Пожар. Другая точка зрения принадлежит А.М. Пешковскому, который писал о номинативных предложениях так: «Под этим условным обозначением мы объединим все те предложения, в которых сказуемым является, по нашему мнению, именительный падеж существительного и в которых по самой природе их не может быть ни подлежащего, ни глагольного сказуемого». [Пешковский, 343]. Пешковский разделил номинативные предложения на три типа: экзистенциальные, указательные и назывные. К экзистенциальным он отнес не только повествовательные (Земская больница. За отсутствием доктора, уехавшего жениться, больных принимает фельдшер Курятин - А.П.Чехов), но и восклицательные (они тотчас: Разбой! Пожар! - А.С.Грибоедов). Н.Д. Арутюнова и Е.Н. Ширяев возвели все предложения с именительным падежом в роли главного члена односоставного предложения к одной синтаксической структуре, в которую входят локатив (локализатор или имя класса объектов), бытийный глагол и номинатив [Арутюнова, Ширяев, 1983] и квалифицировали их как «бытийные предложения».
Наряду с номинативными предложениями в современном поэтическом синтаксисе возникает новое явление, которое А.К. Жолковский называет «инфинитивным письмом». Это употребление ряда инфинитивов и построение всего текста или целого фрагмента на этой основе. «Имя действия без субъекта, без деятеля, свободное от конструктивных связей и от
… конкретизирующих грамматических показателей, которыми обладает спрягаемая форма глагола, расширяет круг ассоциативных связей и представлений» [Жолковский, 160].
Исследование синтаксической структуры инфинитивных конструкций свидетельствует о том, что глагольные признаки инфинитива наиболее отчетливо выражаются в собственно инфинитивных предложениях, т.к. именно они характеризуются большей определенностью модального значения. Инфинитив в них относится к лицу, обозначенному дательным субъекта, которому предстоит осуществить действие, и выражает разные оттенки долженствования [Белошпакова, 109].
Инфинитивные ряды в современной лингвистике всё чаще занимают сильные позиции текста, а его члены служат обозначениями ключевых мотивов стихотворения. Показательно, что в составе инфинитивных рядов используются определённые группы лексики: глаголы, обозначающие
«процессы биологического существования и переход от небытия (бытия) к бытию (небытию), чувственную деятельность человека, психологические процессы памяти, ... состояние сна» [Панченко, 87]. Подобное «сглаживание граней» характерно для темпоральной организации текстов, в основе которых -- инфинитивный ряд. «С одной стороны, формы инфинитива не имеют времени, с другой стороны, их серии, как уже отмечалось, передают определенную временную последовательность. В силу этого инфинитивные ряды могут представлять некий динамический сценарий, обобщенно отражать жизненный путь человека» [Николина, 3]. То, что инфинитивные ряды не закреплены за определённым временным планом делает их средством обобщения, «способом типовой характеристики лиц».
Поиск новых способов преодоления сюжетности и усиления созерцательности в поэтическом тексте диктует интенсивность употребления инфинитивных рядов в лирике XX века. «Автономные инфинитивы» являются носителями специфического «медитативного» наклонения… Это наклонение <…> можно считать вкладом поэзии в развитие остального языка». [Жолковский, 477].
Таким образом, употребление инфинитивных рядов позволяет «уплотнить» смысл и отразить время пережитого того или иного события в сознании человека. Такой эффект определяет активность инфинитивных рядов в современной поэзии.
Ещё один пример синтаксических структур - конструкции, находящихся на краю синтаксического поля, называемые общие суждения. К ним относятся обобщенно-личные модификации предложений - не только
«односоставные» Тише едешь, дальше будешь, но и двусоставные Безумство ищет, глупость судит».
В такого рода конструкциях говорящий как бы «втягивает в текст в качестве его внутреннего адресата одного из внешних адресатов» [Кашкарова, 50] -- то есть читателя. По мнению М. М. Бахтина в них есть некий третий, высший нададресат, «справедливое ответное понимание которого предполагается либо в метафизической дали, либо в далеком историческом времени» [Бахтин, 305].
1.2 Принципы и методы коммуникативной грамматики в изучении художественного текста
Основные положения коммуникативной грамматики были разработаны в русистике во второй половине ХХ - начале XXI вв. трудами Г.А. Золотовой и ее учеников [Золотова, 1973 (2009); Золотова 1982; Золотова 1988 (2006)], [Золотова, Онипенко, Сидорова 1998], [Золотова, Онипенко, Дручинина 2002], [Сидорова 2001; Сидорова 2000; Сидорова 2012]. Одно из преимуществ коммуникативно-функционального подхода заключается в том, что он объясняет «принципы внутренней организации синтаксической системы с точки зрения того, как она служит для выражения мыслей и для общения людей, то есть с точки зрения коммуникативного назначения языка» [Золотова, 6]. Коммуникативно-функциональный подход не предполагает анализ языковых единиц в определённом направлении от… к…, а учитывает их трехмерную целостность - единство формы, значения и функции, причем в первую очередь коммуникативной функции языковой единицы - ее роли в организации высказывания как части процесса коммуникации. Эту коммуникативную функцию могут выполнять только синтаксические единицы, организованные с помощью единиц низших уровней языковой системы. «Собственно коммуникативную функцию выполняют синтаксические единицы, элементы других уровней приобретают коммуникативную значимость лишь через единицы синтаксического уровня» [Золотова, 7]. Каждое синтаксическое явление целесообразно рассматривать «с точки зрения выполняемых им функций в процессе коммуникации» [Там же: 349].
В коммуникативной грамматике рассматриваются языковые явления через призму антропоцентричности. С этой точки зрения, в центре языковой системы находится человек - «как субъект речевой деятельности, как социального общения, как лицо воспринимающее и осмысляющее мир» [Золотова, Онипенко, Сидорова 1998: 20]. Именно говорящая личность, имея в распоряжении определенный набор языковых средств, отбирает их для отображения в своем высказывании явлений действительности в соответствии со своим видением этой действительности. Именно говорящий выбирает определенную языковую единицу в единстве ее формы, значения и функции. Поскольку любой текст создается человеком, всегда следует иметь в виду, что «нет ни одного текста, не порожденного коммуникативными намерениями субъекта речи и не отражающего в своей структуре ту или иную пространственно-временную позицию его по отношению к сообщаемому» [Золотова, Онипенко, Сидорова, 20]. Задача исследователя - определить эту пространственно-временную позицию говорящего и приблизиться к пониманию его коммуникативных намерений.
Г.А. Золотовой была разработана четырехступенчатая схема анализа текста, которая позволяет рассматривать любой текст в его вертикальном срезе - от наименьших значимых единиц в его структуре (синтаксем) до целого текста. Поскольку любой текст представляет собой многослойную структуру, внутри которой взаимодействуют языковые единицы разных уровней, можно предположить, что эту структуру можно анализировать по следующим уровням, или ступеням:
А. Структурно-семантическое (типовое) значение предикативной единицы;
Б. Принадлежность ее к речевому регистру; В. Тактика текста;
Г. Стратегия текста [Золотова, Онипенко, Сидорова 1998: 445].
На уровне А анализируется модель предложения, его смысловое (или предикативное) ядро, которое задается сопряжением двух синтаксем, образующих модель предложения, - субъектной и предикатной. При этом каждая модель предложения обладает типовым значением. Иными словами, типовое значение - «смысловой результат предикативного сопряжения структурносмысловых компонентов модели предложения» [Золотова, 25]. Уровень А в анализе текста - это «системно-языковая данность, существующая со своими смысловыми потенциями независимо от текста, как бы до текста» [Золотова, Онипенко, Сидорова 1998: 445]. Этот уровень отвечает за наименьшие синтаксические допредикативные единицы - синтаксемы, которые сопрягаются в модели предложения - предикативные единицы - с определенным типовым значением. При этом одинаково оформленные модели предложения могут иметь разные типовые значения Экскурсовод ведет группу по городу и Лестница ведет к выходу. А разнооформленные модели могут иметь одно типовое значение, в таком случае они являются синтаксическими синонимами: На ней рубашка и Она в рубашке с типовым значением необязательного качества человека; Сумка прямоугольная и Сумка прямоугольной формы с типовым значением качества предмета.
С точки зрения коммуникативной грамматики предложение представляется в виде полевой структуры, внутри которой взаимодействуют ядро и периферия. Ядро синтаксического поля предложения - это его основная, исходная модель, периферия - это различные модификации исходной модели (фазисные, модальные, экспрессивные), а также ее полипредикативные осложнения. Опираясь на идею синтаксического поля предложения, коммуникативно-функциональный подход ставит в центр своего исследования «не условные формулы, а живые образцы предложений типовой структуры и значения, наблюдаемые в употреблении и отображающие категориальные отношения между реалиями, а на периферии
- не Їотмирающие грамматические категории <…>, а модификации тех же образцов, или моделей, в их живом многообразии, регулярными способами дополняющие свой инвариант регулярными же дополнительными значениями» [Золотова, Онипенко, Сидорова: 205 - 206].
На уровне Б анализируется принадлежность предикативной единицы к определенному коммуникативному регистру. Подробно о понятии коммуникативного регистра будет сказано далее, здесь же отметим, что, по
«Коммуникативной грамматике русского языка», принадлежность к определенному регистру заложена в самой модели предложения и в ее типовом значении. При этом если уровень А - это дотекстовый уровень, то уровень Б поднимается до текста, поскольку предложение приобретает однозначную регистровую характеристику только в тексте, одна и та же модель без распространителей может быть потенциально предрасположена к функционированию в одном либо в нескольких регистрах.
Следовательно, на уровнях А и Б анализируется отбор говорящим языковых средств для реализации своего коммуникативного намерения. Реализация же этого намерения, организация языковых средств в конкретный текст исследуется на уровнях В и Г схеме анализа текста. Уровень В - это тактика говорящего, воплощение в тексте замысла автора. Тактикой определяются приемы соединения языковых единиц, отобранных и соединенных друг с другом на уровнях А и Б, при этом языковые единицы в конкретном тексте могут получать дополнительные значения или смысловые оттенки. Тактика говорящего определяет, как строится текст, соответственно, тактика - это совокупность языковых средств, реализующих в тексте замысел автора. Если уровень Б - это уровень текста вообще, то уровень В - это уровень уже конкретного текста.
На уровне Г анализируется стратегия автора. К стратегии относятся такие понятия как замысел автора, позиция автора, его отношение к явлениям, о которых говорится в тексте, идея текста и т.д. Стратегией определяется, для чего создан текст. При этом важно, что стратегия раскрывается анализом тактики текста, однако полное понимание ее невозможно. Чем полнее анализ тактики (то есть комплекса языковых средств в тексте), тем адекватнее понимание стратегии автора, но в любом случае следует помнить, что «стратегия автора - категория гипотетическая, абсолютное знание ее невозможно, и читатель, и исследователь может в разной степени только приблизиться к нему» [Золотова, Онипенко, Сидорова 1998: 446], в стратегии «воплощаются замысел, "сверхзадача", художественный императив, мировоззренческие и прагматические интересы; редко оно формулируется автором и остается гипотетическим, в различной мере приближения постигаемым как читателем, так и исследователем [Золотова 1996]».
Коммуникативно-функциональный подход, ставя антропоцентричность в центр своей концепции, должен предложить способы выявления и анализа этой позиции говорящего и его роли в тексте. Такими способами являются понятия коммуникативного регистра речи и субъектной перспективы высказывания.
Для определения коммуникативного регистра следует обратиться к понятию текстового времени. Время в тексте не является однолинейным и определяется «не реальным моментом речи, а представлением говорящего о соотношении времени события и времени его восприятия, наблюдения» [Золотова, Онипенко, Сидорова, 22]. Говорящий может быть внутри текстового времени (находиться в том же времени и пространстве, о которых идет речь в тексте, позиция «я - здесь - сейчас»), а может подниматься над происходящими в тексте событиями, занимая позицию «не в текстовом времени».
Поэтому очевидно, что вместе с соотношением времен в тексте следует учитывать и способ восприятия и отражения говорящим действительности. Это может быть сенсорный способ восприятия и ментальный. То есть говорящий может сообщать в тексте о том, что он воспринимает органами чувств (высказывания, которые можно поместить в модусную рамку «я вижу, что…», «я слышу, что…», «я чувствую, как…»), и о том, что он воспринимает ментально (высказывания, которые можно поместить в модусную рамку «я знаю, что…»).
Учитывая все вышеизложенное, можно выделить некие универсальные, отвлеченные от конкретных текстов «однородные структурно- композиционные формы речи, объединенные внутри и противопоставленные друг другу по способу восприятия или познания мира (и соответственно по типу ментального процесса), по категориальному характеру воспринимаемых явлений и по коммуникативным интенциям говорящего» [Золотова, Онипенко, Сидорова, 29]. Эти структурно-композиционные формы речи и представляют собой коммуникативные регистры (коммуникативные типы речи).
Г.А. Золотова выделяет 5 коммуникативных регистров: репродуктивный, информативный, генеритивный, волюнтивный, реактивный.
1. Репродуктивный регистр, в котором сообщается о том, что говорящий воспринимает органами чувств. Модусная рамка высказываний - «я вижу, что…», «я слышу, что…», «я чувствую, как…». Тексты репродуктивного регистра представляют собой минимальный уровень абстракции: (1) Я вижу перед собой девушку со светлыми длинными волосами. На ней синий пиджак и синие брюки. На ногах - черные туфли. (2) По бокам помещения - гардеробы, в них на вешалках висит одежда. Еще по бокам - колонны, вокруг каждой колонны - скамейки. Впереди - лестница. (3) Черная сумка с длинной ручкой. Два отделения с застежками на молнии. Цветные полоски на передней стороне сумки - желтого и красного цветов.
2. Информативный регистр, в котором сообщается о том, что говорящий воспринимает ментально, не органами чувств, о том, что ему известно. Модусная рамка высказываний - «я знаю, что…», «известно, что…». Соответственно, тексты информативного регистра представляет собой больший уровень абстракции: Мы всегда сидим на этом месте у окна: Соседка всегда сидит справа от меня, потому что я левша; На ней элегантный пиджак; Здание построено в советском стиле; Сумка удобная, в нее влезает много вещей.
Репродуктивные и информативные тексты можно разделить на две группы в зависимости от типов предикатов, входящих в модель предложений этих текстов: описание (модели с неакциональными предикатами и типовые значения состояния, качества, классификации) и повествование (модели с акциональными предикатами и типовые значения действия). Выделяются следующие разновидности репродуктивного и информативного регистров: репродуктивно-описательная и репродуктивно-повествовательная и, соответственно, информативно-описательная и информативно- повествовательная.
3. Генеритивный регистр, в котором сообщается о том, что представляет собой некое универсальное знание, обобщенный опыт. Тексты генеритивного регистра (пословицы, поговорки, умозаключения, афоризмы и т.п.) представляют собой очень высокий уровень абстракции: Что посеешь, то и пожнешь; Оптимизм - это недостаток информации. Такие тексты не противопоставляются по повествованию/описанию, поскольку действие, если оно и есть, не является активным, оно вневременное и рассматривается как постоянное свойство, поэтому генеритивный регистр представлен только описательными типами текстов.
4. Волюнтивный регистр в высказываниях, в которых содержится побуждение адресата к действию: (1) А вас, Штирлиц, я попрошу остаться!
(2) Я когда ее вижу, у меня прямо ноги подкашиваются. - А ты не стой, ты сядь!
5. Реактивный регистр в высказываниях, в которых содержится оценка на ситуацию: (1) Какая гадость эта ваша заливная рыба! (2) Какие люди - и без охраны!
Тип модуса является одним из параметров коммуникативного регистра, по которому последний соотносится с моделью субъектной перспективы. Субъектная перспектива - это организация внутреннего пространства художественного текста по отношению к точкам зрения автора и героев, где автор «перемещает свою точку зрения из одной субъектной сферы в другую» [Онипенко 2001, 19].
Под синтаксической моделью предложения принято понимать набор субъектных и предикативных компонентов «в единстве их морфологических, синтаксических и семантических характеристик» [Золотова, 104].
Выделяют 5 синтаксических моделей предложений:
1. Способ выражения предиката - глагол, типовое значение - действие субъекта (акциональный признак), модель предложения типа Сестра шьёт.
2. Способ выражения предиката - предикатив (категория состояния), типовое значение - состояние субъекта (статуальный признак), модель предложения типа Сестре скучно.
3. Способ выражения предиката - прилагательное, типовое значение - свойство предмета (квалитативный признак), модель предложения типа Сестра добрая.
4. Способ выражения предиката - числительное, типовое значение - количество предметов (квантитативный признак), модель предложения типа Сестёр три.
5. Способ выражения предиката - существительное, типовое значение - отнесение к классу предметов (квалификативный признак), модель предложения типа Сестра - врач.
Таким образом, в составе синтаксических моделей предложения выделяются отличительные внеязыковые явления, отображаемые в них, а также «способы категоризации этих явлений в национальном языковом состоянии» [Золотова,106].
Если рассматривать номинативные предложения точки зрения коммуникативной грамматики, то они являются структурно-семантическими модификациями предложений с разными типовыми значениями, например,
«Субъект пространственный и его состояние» или «Субъект личный и его состояние».
В случае использования критерия изосемичности, станет понятно, что форма именительного падежа в номинативных (или бытийных) предложениях может быть представлена существительными разной семантики:
1) конкретными - Гостиная, в ней большие часы, справа дверь в спальню Софии (А.С.Грибоедов); На небе месяц - и ... (Ф.И.Тютчев)
2) именами действия - А в доме стук, ходьба метут и убирают
(А.С.Грибоедов)
3) именами качества, состояния - В доме чистота, В ее глазах печаль; На сердце тяжесть - Земное ль в ней очарованье, Иль неземная благодать? (Ф.И.Тютчев) Теперь уж пусто все - простор везде (Ф.И.Тютчев).
Отнесение всех этих предложений к одному типу не приближает нас к языковой сущности - сущность этих предложений скроется за внешней похожестью формы. Различительным признаком является не только категориальное значение существительного в именительном падеже, но и тип так называемого «локализатора» (термин Н.Д. Арутюновой и Е.Н. Ширяева), вернее, тип субъектной синтаксемы, то есть отнесенность именных или наречных синтаксем к разряду субъектов пространственных, личных или предметных и пропозициональных (событийных).
Коммуникативная грамматика квалифицирует именительный падеж в номинативных предложениях как сказуемое, его семантический тип обусловлен типовым значением модели и взаимосвязан с типом субъектного компонента.
Исследования с точки зрения идей коммуникативной грамматики позволяют сделать вывод, что для интерпретации предложений, которые принято относить к односоставным номинативным, следует учитывать, как минимум, три фактора: семантику существительного в именительном падеже, тип субъекта (пространственный, личный или предметный) и регистровую принадлежность предложения.
Классификация инфинитивных предложений в коммуникативной грамматике наглядно демонстрирует, что различные инфинитивные конструкции выступают в определённых коммуникативных регистрах речи, исходя из речевого намерения и характера контекста.
Рассмотрим типы инфинитивных предложений:
1. Акционально-экспрессивные. Она - хохотать. Личный субъект в именительном падеже, предикативный инфинитив. Г. А. Золотова определяет такие конструкции как модели с «экспрессивно-фазисной модификацией акционального предложения» [Золотова, 140 ] с семой "начало".
2.1. Рефлексивные. Что же делать? Забыть? Воспроизведение процесса рефлексии, выбора предстоящего действия. Как правило, субъект действия выступает в форме первого лица в дательном падеже.
2.2. Оптативные. Закурить бы! Выражение сильного желания, преодолевающего обстоятельства или невыполнимого. В подобного рода инфинитивных предложениях встречаются не только глаголы действия, но и состояния.
Рефлективные и оптативные типы предложений относятся к репродуктивному типу речи.
3. Эпистемические. Мне не дойти. Сообщение с уверенностью в осуществимости, невозможности, неизбежности, предопределённости. Инфинитив здесь может выражаться глаголами различной, а субъект представлен в форме 1, 2 или 3-го в дательном падеже. К этому типу инфинитивных предложений с отрицательноё коннотацией относятся так называемые риторические вопросы О чем здесь спорить? (Стругацкие), Кому теперь жаловаться? Где искать справедливости? (Г.Семенов).
3.1. Оценочно-характеризующие Тебя не переспорить. Убеждённая характеристика лица через свой и обобщаемый опыт контактов.
Субъект действия -- обобщённый, а инфинитив образуется от глагола совершенного вида.
Данный вид инфинитивных предложений относится к информативному типу речи.
4. Волюнтивные.
4.1. Где нам пообедать? Вопросительные предложения с целью получения информации
4.2. Открыть? Вопросительные предложения, побуждающие собеседника к речевому действию согласия
4.3. Молчать! Тебе бы помолчать. Побуждение к действию приказом или советом
5. Реактивно-оценочные. Не содержат сообщения или волеизъявления, но выражают экспрессивно-оценочную реакцию говорящего.
5.1. Изменить присяге. Оценочная реакция на предшествующую речь, чаще неодобрение. Незанятость субъектной позиции.
5.2. Ты -- кусаться. Инфинитив сопрягается с именем субъекта в именительном падеже во 2-ом или 3-ем лице.
Предложения по пунктами 5.1 и 5.2 относятся к реактивному регистру речи.
Если рассматривать обобщённо-личные конструкции, или, как в коммуникативной грамматике, предложения, организующие генеритивный регистр речи, то предложения генеритивного регистра характеризуются обобщенностью субъекта диктума (все люди, все, кто принадлежит к данному классу), всевременностью диктального предиката (всегда), обобщенностью субъекта модуса (все считают и все знают, что...) и его включенностью в состав субъекта диктума (по данному закону живут все и Я в том числе). Но кроме этих трех смысловых отличий существует и четвёртое, которое позволяет предложениям генеритивного регистра образовывать минитексты. Это - наличие внутренних причинно- следственных отношений.
В коммуникативной грамматике выделяют 3 вида обобщённо-личных конструкций:
1. Пословичного типа, которые служат символом, который применяется к различным жизненным ситуациям, лицам, включая адресата и обобщая опыт большинства.
По платью встречают, по уму провожают; В камень стрелять -- стрелы терять.
2. Повествовательно-узуального типа, личный опыт автора преподносится как общий для адресата, и любого на его месте.
Кажись, неведомая сила подхватила тебя на крыло к себе и сам летишь, и все летит.. (Н.В.Гоголь); Есть сон такой, -- не спишь, а только снится, что жаждешь сна (Б. Пастернак).
Но средства выражения обобщенно-личного значения субъекта несводимы ни к глагольной форме 2-го лица, ни к особому значению личных местоимений.
3. Оценочно-характеризующего типа, здесь связанность модели, которая придается комплексом организующих средств, в том числе порядком слов и экспрессивно-оценочной интонацией [Шмелев 1960].
Тебя не дозовешься; Ее не узнаешь.
Глава 2. Композиционно-синтаксическая организация стихотворений Бориса Рыжего
2.1 Инфинитивные предложения в стихотворениях Б.Рыжего
Как отмечает Г.А.Золотова, в инфинитивных предложениях, сохраняющих модальные и оценочные значения, не выраженные лексически,
«русская поэзия нашла лаконичное, с емкой экспрессивной аурой композиционно-синтаксическое средство» [Золотова 1998: 467].
Истоки русского метапоэтического инфинитивного письма связаны с именами А.Фета («Одним толчком согнать ладью живую») и Ф.Тютчева («Весь день, в бездействии глубоком, Весенний тёплый воздух пить…»). В инфинитивных предложениях поэты увидели способ создания фрагментов текста и даже целых текстов с особой композиционно-смысловой функцией: это было не выражение реакции, а новое сообщение о действии или состоянии лирического героя, но не прикрепленном к конкретному времени, а взвешиваемом мысленно как постоянная, повторяющаяся возможность или вынужденность, на зыблющейся грани между мечтой и реальностью, между страстной надеждой и страхом неисполнимости, между смирением перед неизбежным отчаянием от его невыносимости.
И.Ф. Анненский в стихотворении «Кулачишка», а позже А.А. Блок в стихотворении «Грешить бесстыдно, беспробудно…» придали инфинитивной композиции новый поворот: в инфинитивном перечне действий представлены не переживания лирического героя, а характеристика 3-го лица, определенного социально-нравственного типа. В авторской интонации - оценка бесцельности, бездуховности таких жизней. Собирательный портрет антигероя с оценкой - в подтексте - его «подвигов» и бессмысленности подобной человеческой судьбы даёт М.А. Волошин в стихотворении 1917 года «Красногвардеец», состоящем из 11-ти инфинитивных четверостиший («Скакать на красном параде С кокардой на голове в расплавленном Петрограде, в революционной Москве…»), И.А. Бродский в стихотворении «Из Парменида».
Техникой инфинитивного письма пользовался и Борис Рыжий: у него более десятка стихотворений, либо целиком инфинитивных, либо содержащих значительные инфинитивные фрагменты (опирающиеся на русскую общепоэтическую и в особенности инфинитивную традицию, в частности, на «Грешить бесстыдно, непробудно...» Блока):
Поездку в Царское Село осуществить до боли просто: таксист везет за девяносто, в салоне тихо и тепло.
«...Поедем в Царское Село?...»
«... Куда там, господи прости, -- неисполнимое желанье.
Какое разочарованье
нас с вами ждет в конце пути...» Я деньги комкаю в горсти.
«.. Чужую жизнь не повторить, не удержать чужого счастья...» А там, за окнами, ненастье,
там продолжает дождик лить. Не едем, надо выходить.
Купить дешевого вина.
Купить, и выпить на скамейке, чтоб тени наши, три злодейки, шептались, мучились без сна.
Купить, напиться допьяна. Так разобидеться на всех,
на жизнь на смерть, на все такое, чтоб только небо золотоe,
и новый стих, и старый грех... Как боль звенит, как льется смех!
И хорошо, что никуда мы не поехали, как мило:
где б мы ни пили - нам светила лишь царскосельская звезда.
Где б мы ни жили, навсегда! («Царское село», с посвящением Александру Леонтьеву, 1996).
В этом стихотворении фрагментарно использовано сразу несколько типов инфинитивных предложений в разных коммуникативных условиях текста: в информативном регистре это эпистемические предложения, сообщающие с уверенностью в неосуществимости, невозможности действия («… Чужую жизнь не повторить,/не удержать чужого счастья...»);в волюнтивном регистре - соответственно волюнтивные, побуждающие к действию (Не едем, надо выходить. Купить дешевого вина),которыедалее граничат с предложениями оптативного типа, обозначающими эмоциональное выражение желания, преодолевающего обстоятельства или невыполнимого (Купить, и выпить на скамейке,/ чтоб тени наши, три злодейки,/ шептались, мучились без сна./Купить, напиться допьяна./ Так разобидеться на всех,/ на жизнь на смерть, на все такое,/ Мальчишкой в серой кепочкеостаться,/ самим собой, короче говоря./ Меж правдою и вымыслом слоняться/по облетевшим листьям сентября./ Скамейку выбирая, по аллеям/шататься, ту, которой навсегда/ мы прошлое и будущее склеим./ Уйдем, вернемся именно сюда). Такая, как в последнем случае, неопределённость, размытость значений отражает и неопределённость (амбивалентность) регистров как черту поэтического текста: приведённые фрагменты как бы «повисают» между волюнтивным и репродуктивным типом текста.
Вот ещё инфинитивное письмо, в котором использован оптативный тип предложений, в поэтическом тексте означающий балансирование на грани между мечтой и реальностью (или, по выражению А.К.Жолковского, медитацию об альтернативном жизненном пути, размышление об альтернативных вариантах жизни, недаром классический англоязычный образец инфинитивного письма - «Tobeornottobe…»).
Поехать в августе на юг
на десять дней, трястись в плацкарте, играя всю дорогу в карты
с прелестной парочкой подруг. Проститься, выйти на перрон качаясь, сговориться с первым о тихом домике фанерном
под тенью шелестящих крон. Но позабыть вагонный мат, тоску и чай за тыщу двести,
вдруг повстречавшись в том же месте, где расставались жизнь назад.
А вечером в полупустой шашлычной с пустотой во взоре глядеть в окно и видеть море, что бушевало в жизни той.
(«Поехать в августе на юг…», 1997)
А. К. Жолковский в статье «Об инфинитивных "Стихах уклониста Б. Рыжего"» называет упомянутые выше стихотворения прообразами «Стихов уклониста…» [Жолковский 2005]:
Когда бы заложить в ломбард рубин заката, всю бирюзу небес, все золото берез --
в два счета подкупить свиней с военкомата, порядком забуреть, расслабиться всерьез.
Податься в Петербург, где, загуляв с кентами, вдруг взять себя в кулак и, резко бросив пить, березы выкупить, с закатом, с облаками, сдружиться с музами, поэму сочинить.
(«Стихи уклониста Б.Рыжего», 1998)
Каламбурное заглавие стихотворения не случайно: уклонение от армии дает повод для размышлений об уклонении от роли поэта - уклонении, которое, по выражению А.К.Жолковского, «так трагически удалось и не удалось Рыжему в его самоубийстве» [Жолковский 2005]. Своеобразный
«сценарий» стихотворения строится по схеме: поэт заявляет о нежелании писать, как бы уходит в сторону, но тем самым творит стихи, которые мы читаем, а там и открыто возвращается на поэтическую стезю.
В стихотворении собственно творчество, вдохновение противопоставляется продаже рукописи, писательской профессии, литературным институтам. Так в «Стихах уклониста» узнаётся классический прототип - пушкинский «Разговор книгопродавца с поэтом».
Другие тематические инварианты стихотворения - это пьянство, деньги, природа (облака), приятели, любовь к маскам и розыгрышам, жанр послания друзьям-поэтам, поездка в Питер, поэзия, Музы. Нельзя не отметить повышенную виртуальность стихотворения: оно позитивно, но исключительно в модусе фантазии, оптативности. А.К.Жолковский, анализируя «Стихи уклониста», отмечает, что для инфинитивных стихов вообще характерны виртуальные метаморфозы и пространственные перемещения «в иное», иногда с маршрутом туда и обратно, иногда с перечислением нескольких параллельных или последовательных ходов. Например, в «Стихах уклониста» на воображаемую вырученную сумму предполагается откупиться от призыва, на остаток - забуреть и предаться удовольствиям (расслабиться), затем еще и переместиться в более престижный Петербург (Рыжий жил в Екатеринбурге), а там предаться загулу с дружками. Однако внутри загула герой вдруг решает завязать (это дано «мужской» стилистикой выражений взять себя в кулак и резко бросив пить). А далее (то ли внутри запоя, то ли по предположительном выходе из него) - каким-то фантастическим образом выкупить обратно заложенные в ломбард метафоры, чтобы вернуться в литературу и сочинить поэму (что тоже можно считать виртуальной метаморфозой, т.к. поэм Рыжий не писал, считая их сочинение заманчивым, но почти невозможным).
Вся эта структурно-смысловая смазанность служит передаче общей атмосферы виртуального, в частности алкогольного, отрешения от прозаической логики жизни.
Подобные документы
Тематическое многообразие русской поэзии. Тема суицида в лирике В.В. Маяковского. Самоубийство как бунт против божественной воли в поэзии. Анализ биографических фактов жизни и творчества поэта Бориса Рыжего. Поэтическое наследие уральского поэта.
реферат [38,8 K], добавлен 17.02.2016Особенности поэтики Б. Рыжего, его лирика в аспекте мотивной структуры. Онтология экзистенциальных мотивов лирики поэта, роль мотивов сна, одиночества для лирического героя его произведений. Соотношение мотивов сна, одиночества с мотивами смерти.
дипломная работа [165,4 K], добавлен 02.06.2017Между символизмом и футуризмом. Пути творческого поиска поэта. Первые публикации стихотворений Бориса Пастернака. Истоки поэтического стиля Пастернака. Категория целостного миропонимания, выношенного и продуманного.
реферат [28,8 K], добавлен 11.12.2006Сравнительный анализ стихотворений Марины Цветаевой "Моим стихам, написанным так рано" и Дугармы Батоболотовой "Стихи мои" в целях исследования влияния архетипа матери как эффективного механизма психики при написании стихотворений этими поэтессами.
реферат [19,8 K], добавлен 23.12.2013Ознакомление с методикой современного изучения лирических произведений в школе. Сопоставительный анализ как один из методических приёмов изучения поэзии. Рассмотрение опыта сопоставительного анализа на примере стихотворений Н. Рубцова и С. Есенина.
курсовая работа [52,1 K], добавлен 08.05.2014Детские годы Бориса Александровича Ручьева. Обучение в школе крестьянской молодежи. Становление поэта. Пейзажные зарисовки из стихотворений. Летописец Магнитогорского металлургического комбината. Поэзия Ручьева – поэзия верности. Символика творчества.
реферат [21,4 K], добавлен 08.02.2013Творчество Владимира Маяковского как одно из самых примечательных литературных явлений ХХ века. Строфика стиха поэта, неологизмы. Проблемы изучения идеологической составляющей стихотворений Маяковского. Советский подход, современная оценка его творчества.
курсовая работа [33,3 K], добавлен 08.06.2015Экспрессивный синтаксис в художественной литературе. Гипнотические возможности языка рекламы. Примеры слоганов с использованием различных средств экспрессивного синтаксиса. Частотность употребления средств экспрессивного синтаксиса в рекламных текстах.
научная работа [107,9 K], добавлен 25.02.2009Лексические и фонетические особенности текста Супрасльской летописи. Синтаксические особенности исследованного текста. Члены предложения и способы их выражения. Простое и сложное предложения в древнерусском языке. Морфологические особенности текста.
курсовая работа [34,4 K], добавлен 23.02.2010Документальная основа сборника стихотворений русского писателя В.Т. Шаламова. Идейное содержание и художественная особенность его стихов. Описание христианских, музыкальных и цветописных мотивов. Характеристика концептов растительного и животного мира.
курсовая работа [460,3 K], добавлен 08.12.2016
