Проблема творческого поведения: случай Нины Горлановой

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

В современном литературоведении, активно включающим в свой арсенал социологические подходы, проблемы литературных стратегий, творческого поведения писателей и литературных репутаций постепенно приобретают статус необходимых составляющих современного литературного процесса. Эти вопросы рассматриваются в работах А. Рейтблата, М. Берга, Б. Дубина, Л. Гудкова и др. Основой для отечественных исследований стали работы западного литературоведения (М. Вебера, П. Бурдье, А. Виала и др.) Однако не стоит забывать и ставшие классическими работы отечественного литературоведения, такие как «Литературные репутации» И. Розанова, «Биография и культура» Г.О. Винокура. Еще в 20-е годы И. Розанов говорит о «литературной репутации», обозначая новые области для изучения: «теория и история литературных репутаций».[112, 16] Сейчас более актуальным становится термин «литературная стратегия», который приравнивается Бергом к термину «стратегия успеха». [29, 234]

В постперестроечный период в культурном пространстве России обозначились заметные изменения, прежде всего, произошло переструктурирование литературного поля. Литература как институт постепенно вписывается в новые, рыночные условия существования, литература теперь становится продуктом, который требует продвижения на рынке. Соответственно, меняется роль самого автора, и критика, и издателя.

М.А. Литовская справедливо отмечает, что «в современном литературном процессе с характерным для него постоянным и частым вбрасыванием на рынок все новых имен и текстов принципиально важной становится задаваемая извне стратегия обеспечения максимально продолжительного рыночного успеха. Ее важной составляющей является превращение художника в медийную фигуру, когда социальную авторитетность в широких читательских кругах получает лишь тот литературный деятель, кто попадает на экраны телевидения, страницы еженедельной прессы, популярных журналов. Для того, чтобы быть замеченным читателем-неспециалистом, писатель должен стать узнаваемым сначала как автор, связанный с определенным набором текстов, а потом и как интересная сама по себе биографическая персона». [76]

«Творчество современного успешного писателя неизменно связано с различными формами автокомментирующих текстов, в качестве каковых могут выступать и официальные портреты автора, и его интервью, заметки, статьи, социально-культурные инициативы и т.п. Автокомментарии авторов, достигших уровня медийных фигур, обладая качествами регулярности и вынужденности, зависят от возможности встраивания создаваемых автором художественных текстов в различные социальные, культурные, литературные контексты; от предложенных критиками интерпретаций, когда автор либо адаптирует, либо, напротив, усложняет критические построения; от выстраиваемого самим писателем типа поведения. Все эти факторы влияют на содержание автокомментариев, оставляя более или менее универсальными те конкретно-исторические формы, в которых он существует». [76]

Объектом настоящего исследования является творчество Нины Горлановой, известной современной писательницы, рассмотренное в сопряжении с ее собственным творческим поведением, преломленном в текстах.

Нина Викторовна Горланова - известный пермский писатель-прозаик, поэт, художник, автор более чем десяти книг, финалист премии «Букер», лауреат множества премий. Книги Нины Горлановой известны в стране, переведены и изданы за рубежом. Писать Нина Горланова начала во второй половине 1970-х годов, первая ее публикация состоялась в 1980 году в журнале «Урал», в 1987 г. в Перми вышла ее первая книга «Радуга каждый день». Практически все творчество Н. Горлановой автобиографично: в ее текстах фигурируют «непридуманные» герои, события, происходившие в действительности. Горланова словно пишет свою жизнь, выстраивая факты собственной биографии в нужную последовательность, и зачастую неясно, что же первично: событие, произошедшее в жизни писателя, или желание автора сконструировать это событие так, чтобы на его основе создать художественный текст.

На наш взгляд, фигура Нины Горлановой является весьма репрезентативной с точки зрения изучения творческого поведения и становления литературной репутации современного автора. Представляется, что писательница целенаправленно выстраивает свою творческую биографию с помощью собственных художественных текстов.

Таким образом, цель настоящей работы - выявить взаимообусловленность фактов реальной биографии писательницы и ее творчества, проследить механизм превращения фактов быта в литературные факты, а также проанализировать становление литературной репутации Нины Горлановой.

Задачи:

1. Выявить специфику творчества Н. Горлановой, определить взаимосвязь между творческим поведением писательницы и собственно литературным творчеством.

2. Рассмотреть механизм создания художественного текста одновременно как акта творческого поведения писательницы, а также как факта творения собственной творческой биографии.

3. Соотнести художественные тексты Н. Горлановой и окололитературные факты, влияющие на формирование литературной репутации писательницы.

Предметом исследования становятся приемы моделирования творческого поведения, случаи превращения фактов быта в факты литературы (по Ю. Тынянову [126]), а также факторы, влияющие на формирование литературной репутации Н. Горлановой.

Материалом исследования стали, прежде всего, художественные тексты Н. Горлановой: «Дневники писателя за 2008-2009», «Повесть Журнала Живаго» (2009), «Повесть Журнала Живаго: 2 часть»(2010), а также более ранние тексты писательницы: сборник «Вся Пермь» (1996), «Роман воспитания» (1995), «Дом со всеми неудобствами» (2000) , «Светлая проза» (2005), «Чужая душа» (2008), а также многочисленные рассказы писательницы. Материалом исследования также являются окололитературные факты: интервью с Н. Горлановой, факты ее биографии, высказывания об авторе современников, коллег, публичные акции Н. Горлановой, записи в Живом Журнале писательницы и другие факты.

При исследовании литературной репутации материалом исследования послужат материалы, размещенные в Интернете, в средствах массовой информации, а также анализ телевизионных передач с участием Н. Горлановой и другие факты.

Новизна исследования обусловлена практическим отсутствием литературоведческих работ, посвященных изучению литературных репутаций и стратегий успеха на примере творчества современных авторов. Новизна исследования обусловлена также и новым, не исследованным ранее материалом: анализируемые в настоящей работе произведения в силу недавнего года издания еще не нашли освещения ни в критике, ни в литературоведении («Дневники писателя за 2008 -2009», «Повесть Журнала Живаго» (2009), «Повесть Журнала Живаго: 2 часть»(2010)).

История изучения творчества Горлановой представлена по большей части работами литературных критиков, и достаточно обширна. Такие критики, как Е. Ермолин [61], [62], А. Немзер [84], [85], [86], [87] С. Костырко [72], Д. Бавильский [23] и др., пристально следящие за литературным процессом, неизменно выделяют произведения Горлановой из современного литературного потока. Однако, несмотря на обилие литературно-критических статей, несмотря на популярность и востребованность прозы писательницы, собственно литературоведческие работы, посвященные анализу ее словесности, практически отсутствуют, за небольшим исключением. Одной из немногочисленных литературоведческих работ, посвященных творчеству Н. Горлановой, является глава в монографии М.П. Абашевой «Литература в поисках лица: Русская проза в конце ХХ века: становление авторской идентичности» [20], а также диссертационная работа Ю.Ю. Даниленко «Проза Нины Горлановой: поэтика, генезис, статус» [52], кроме этих исследований существует также небольшой ряд статей.

Что касается исследований по данной теме, то можно назвать только статью М.П. Абашевой и Ю.Ю. Даниленко «Траектория успеха провинциального писателя: смена векторов». [18]

Методологическая база работы основывается на исследованиях в области социологии литературы. (И. Розанов, Г.О. Винокур, А. Виала, М. Берг, Б. Дубин, Л. Гудков, А. Рейтблат, И. Кукулин и др.) Учитывая специфику автобиографической прозы Н. Горлановой, в своем исследовании мы опираемся также на литературоведческие работы, посвященные теории автобиографической прозы, проблемам соотношения автора и героя в автобиографических текстах. В частности, на труды М.М. Бахтина [26], Б.О. Кормана [71], Л.Я. Гинзбург [43] и др. Также мы опираемся на исследования Ю. Тынянова [126], в частности, на его работу «Литературный факт», где важным для нас становится описанный им механизм превращения бытового факта в факт литературный. Важными для нас являются также культурологические исследования в области теории скандала, в частности, работа «Скандал как механизм культуры» Норы Букс. [34]

Для начала необходимо дать определения терминам «творческое поведение» и «литературная репутация» и разграничить их. Первым вводит понятие «литературная репутация» И. Розанов. В своем исследовании «Литературные репутации. Работы разных лет» [112] И.Розанов показывает, как сформировались литературные репутации таких известных писателей и поэтов, как А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов и др.

Кукулин И.В. дает определение термину «творческое поведение». Творческое поведение - это совокупность изменений в литературной самопрезентации и тех эстетических ориентациях автора, которые могут быть восприняты, «считаны» читателями-современниками. Вероятно, творческое поведение связано с глубинным психологическим «я» автора, но далеко не всегда - с его бытовым поведением. Творческое поведение может быть основано на последовательном разыгрывании (то есть ролевой презентации) определенного культурно значимого образа, социальной или мировоззренческой позиции («пессимист», «скептик», «нигилист» и т.п.). Образ, предлагаемый в творческом поведении, может быть метафорическим описанием предлагаемой самим автором метапозиции, необходимой для адекватного понимания его текстов. [74, 81]

Очень важна не только реакция общества на писателя и его творческое поведение, но и то, как реагирует сам автор на конкретные мнения о себе.

А.И. Рейтблат дает определение литературной репутации. Литературная репутация - это «представления о писателе и его творчестве, которые сложились в рамках литературной системы и свойственны значительной части ее участников (критики, литераторы, издатели, книготорговцы, педагоги, читатели). Литературная репутация в свернутом виде содержит характеристику и оценку творчества и литературно-общественного поведения писателя». [109, 51]

Источники формирования литературной репутации - тексты автора (художественные и не художественные, особенно автокомментарии к собственному творчеству), также письменные и устные высказывания других лиц (критиков, литературоведов и прочих компетентных лиц). Литературная репутация какого-либо писателя или поэта может изменяться во времени. По мысли Н.А. Богомолова, автор «неминуемо реагирует на критические отклики», «соотнося истинное содержание своего творчества, каким оно представляется ему, с той внешней рецепцией, которая выражается в откликах «литературной общественности». [33, 57]

Так же мы будем опираться на определение понятия «литературная стратегия», данное М. Бергом. Литературная стратегия (авторская, стратегия успеха) - это процедура создания писателем ряда текстов, выбор читательского поля, наиболее подходящего для функционирования его текстов, и в способе артикуляции своего имиджа, в манере поведения, избираемой для дополнительного наделения текста символическим капиталом». [29]

История вопроса

Писатели и поэты 18-19 веков приобретали литературную репутацию уже в последующих поколениях и благодаря этим последующим поколениям. И. Розанов считал, что «когда писатель теряет обаяние современности, только тогда выясняется, настолько ли значительна его художественная ценность, чтобы он мог увлекать и читателей других поколений». [112, 94] Так вот, в зависимости от величины художественной ценности писателя формируется его литературная репутация уже в последующих поколениях. Так, к примеру, литературная репутация Пушкина более и менее полно сформировалась по прошествии десятилетий или спустя несколько столетий. Дело в том, что многие поколения литературоведов, критиков и рядовых читателей по-разному осмысляли творчество Александра Сергеевича. К тому же на протяжении длительного времени обнаруживались новые обстоятельства и подробности из жизни поэта, и на его творчество по-новому смотрели. Вообще в предыдущие века литературная ситуация была иная, нежели сейчас: писатели и поэты в своем творчестве были нацелены на самовыражение только через книгу (а не через оригинальное поведение). Произведения писались по несколько лет или несколько десятков лет; объем доступной обществу информации был не так велик, как сейчас (не было телевидения, Интернета, большого количества газетных и журнальных изданий).

Писатели становились известными только при условии успешности своего произведения. И то знали их далеко не все россияне, а только читающая, а значит образованная часть населения. Это период салонного и кружкового бытования литературы. М. Берг говорит, что «в начале 1830-х годов меняются представления русского общества о месте и роли писателя и представления о норме отношений между писателем и публикой». [29] «Причину этого, - полагает Г.Е. Потапова,- следует искать в постепенной демократизации литературы, во вхождении в русскую культуру массового читателя. Период салонного и кружкового бытования литературы кончается, и в свои права вступают законы книжного рынка. <...> Демократизация литературы приводит к тому, что меняются сами представления о месте писателя в обществе - и не в последнюю очередь представления о том, что такое литературная слава, как и кем она должна создаваться». [103, 138] Теперь процесс творчества отделяется от способа использования (и оценки окружающими) его результата (то есть произведения). В русской литературе появляется категория успеха. Как утверждает С. Козлов [66, 5], категория литературного успеха достаточно нова для русской культуры ввиду особого места литературы в обществе и особенностей становления российского книжного рынка.

Категория литературного успеха тесно связана с авторской стратегией. Авторская стратегия включает в себя процедуру создания текста. М. Берг считает, что «автор способен в той или иной степени влиять на процессы интерпретации, оценки и функционирования его текста в читательской аудитории. Его поведение обладает не менее, а иногда и более энергоемким потенциалом, нежели у других членов «референтной группы» (референтная группа - это читательская аудитория). Он может занять пассивную позицию по отношению к процессам функционирования своих текстов, полагая смыслом своей авторской стратегии лишь процесс создания текста, или активную, становясь своеобразным посредником, медиатором между своим текстом и «референтной группой». В любом случае его авторская стратегия обладает смыслообразующим потенциалом, представляет собой дополнительный код интерпретации. Авторская стратегия, помимо процедуры создания ряда текстов, состоит также в выборе читательского поля, наиболее подходящего для функционирования его текстов, и в способе артикуляции своего имиджа, в манере поведения, избираемой для дополнительного наделения текста символическим капиталом». [29]

Также М. Берг говорит о том, что «в рамках любой авторской стратегии можно обнаружить следующие параметры успеха: 1) самоудовлетворение (или психоисторическая задача поиска в конкретных исторических обстоятельствах психологического равновесия: в данном случае при создании культурного капитала); 2) деньги (экономический капитал); 3) слава (социальный капитал); 4) власть.

Хотя строгая дифференциация этих критериев далеко не всегда корректна, так как слава - это не только социальный капитал, соответствующий определенному положению в социальном пространстве, но и возможность превратить социальный капитал в экономический. Самоудовлетворение (или психологическое равновесие) зависит от объема присвоенного социального и экономического капитала, потому что психологическое функционально связано с социальным. В то время как власть - это и культурный капитал, как, впрочем, и социальный, экономический и символический, так как, по замечанию французского социолога Пьера Бурдье, производители культуры обладают специфической властью - властью заставить увидеть или поверить в то, что до них не замечалось, или тому, чему не было веры, а также объективировать до этого несформулированный опыт и представления о природном и социальном мире и тем самым заставить его существовать. А эта специфическая власть и есть культурный капитал». [29]

Глава 1. Творческое поведение Н. Горлановой

При исследовании творчества Нины Горлановой, известного пермского прозаика, немаловажным фактором, влияющим на формирование литературной репутации писательницы, является фактор творческого поведения, поскольку творчество Н. Горлановой максимально приближено к ее реальной биографии. Н. Горланова относится к тем авторам, которые занимают, безусловно, активную позицию (по Бергу), потому, ее творческое поведение становится логичным дополнением, если угодно, иллюстрацией своих собственных текстов, и своеобразным кодом к ним.

М. Литовская считает, что «важнейшим способом автокомментирования становится творческое поведение, когда творчество и биография писателя последовательно и очевидно обусловливают друг друга, а образ автора формируется не только и не столько его художественными текстами, сколько его участием в разного рода медийных практиках, представленным аудитории кругом общения и т.д. Публикуемые художественные тексты становятся своего рода информационным поводом, а сам писатель из скрытого в тени своего текста автора превращается в персону с лицом, биографией, мнением, отдельным от того, что выражено им в романе, рассказе или пьесе в специфически литературной, то есть непрямой форме». [76]

В случае же Н. Горлановой проза не расходится с биографией, а максимально с ней соотносится, подчас даже обусловливается фактами собственной биографии. Потому, в подобном случае механизм, описанный М. Литовской работает наоборот: когда автокомментарий требуется не к тексту, а наоборот, художественный текст становится комментарием к фактам творческого поведения.

При анализе текстов Н. Горлановой складывается впечатление, что автор самостоятельно выстраивает свою биографию.

Действительно, сегодня пермякам, даже не читающим вообще, имя Нины Горлановой, безусловно, хорошо известно хотя бы по не так давно отшумевшей во всех местных СМИ и просторах Интернета истории «суда над Писательницей». Получается, что в широком смысле известна, конечно, не столько проза Горлановой, сколько сама личность писательницы, ее необычная манера держаться. То есть важнее, чем творчество, для провинциального наблюдателя оказывается творческое поведение.

Действительно, все творчество пермской писательницы оказывается максимально приближенным к собственному творческому поведению. С самого начала своей литературной карьеры сама писательница позиционирует свою прозу как «правдоподобную», «непридуманную». Потому закономерный интерес стала вызывать реальная жизнь Н. Горлановой, столь красочно описанная в ее прозе. Критики с любопытством сравнивали реалии художественных текстов Горлановой с документальными фактами жизни писательницы. «Среди писателей и литературоведов разгорелся спор: пишет Нина Викторовна «из жизни» или фантазирует «из головы» [70, 8]. Пресса, описывая презентации, встречи, акции, в которых принимала участие Н. Горланова, начинает следить не столько за творчеством, сколько за творческим поведением писательницы.

Пермские СМИ привыкли обращаться к Горлановой как к известной в городе фигуре, выразительной, яркой, несколько экзальтированной, отчасти странной. Они следили и следят за каждым выходом в свет писательницы (сейчас появления писательницы на публике стали не такими частыми). Пермские журналисты из года в год с удовольствием освещают празднование дня рождения Горлановой (см. [42, 21], [75, 40-42]), помещают в периодические издания информацию о недавно вышедших книгах (см. [78,65]), следят за выступлениям Горлановой в ВУЗах и школах Перми. В новостных сюжетах, посвященных писательнице, можно проследить интерес не только к прозе автора, но и к ее жизни, быту, занятиях живописью.

Она стала своего рода персонажем, «достопримечательностью», «брендом» места. [107, 16] Об этом, в частности, свидетельствует документальный фильм «Горланова, или Дом со всеми неудобствами» (2000), снятый пермским режиссером Алексеем Романовым. Фильм получил призовое место на фестивале документального кино в Екатеринбурге, имел достаточно широкий прокат (на телеканалах «Россия» и «Культура»). Нина Горланова - активный участник форумов, конференций и круглых столов, посвященных разным аспектам современного литературного процесса. Подобные профессиональные (а равно и светские) мероприятия с участием писательницы непременно освещает местная пресса, даже с большим усердием, нежели ее литературные успехи.

Писательница же, сознательно или нет, поддерживает интерес к своей персоне, совершая внятные культурные и социально-политические жесты: активно выражает свою гражданскую позицию посредством многочисленных интервью-обращений в прессе, выступлений по телевидению, телеграмм в правительство (среди адресатов Горлановой В.В. Путин, генпрокурор Ю. Чайка, спикер Госдумы Б. Грызлов, президент РФ Д.А. Медведев и др.), открытых писем (то в защиту Сахарова, то против дела Ходорковского). Творческое поведение Н. Горлановой, весьма овнешненное, отражает как раз авторскую концепцию творчества как процессуального перформативного акта, направленного на открытый диалог с читателем. Каждое свое действие Н. Горланова делает достоянием общественности, и в этой связи очень органичным творческому поведению писательницы оказался новый формат общения с читателем и с публикой вообще - посредством блога на международном сервере LiveJournal.

1.1 История скандала как механизма культуры

В качестве наиболее яркого примера творческого поведения писательницы в настоящем исследовании мы рассмотрим относительно недавнюю нашумевшую историю суда над Ниной Горлановой, начатого соседями по коммунальной квартире, широко освещенную в прессе, и в итоге, вылившуюся в публикацию текста «Повесть Журнала Живаго»(2008).

Изначально бытовая ситуация могла получить несколько вариантов развития: Н. Горланова могла не сообщать о неприятном инциденте журналистам, не размещать информацию в Интернете, но попытаться разрешить ситуацию с помощью юристов, к примеру, т.е. избрать позицию бытового поведения, умолчания. Однако Н. Горланова, позиционируя себя как Писателя, находится заведомо во внебытовой позиции, потому реакция писательницы очевидна: она занимает активную творческую позицию скандала, овнешнения бытового факта.

Нора Букс, исследуя скандал как механизм культуры, определяет метафизическую цель всякого скандала как «утверждение истины, но истины, с точки зрения скандалиста». [34, 9] Именно по модели скандала будет далее развиваться ситуация вокруг предъявленного обвинения в адрес писательницы. (Нора Букс выделяет три обязательных структурных условия в акции скандала: это претензия на спонтанность действия, трансгрессия нормы, и публичность ее осуществления). Дальнейший анализ обозначенной ситуации покажет, что все условия будут последовательно реализованы.

Итак, реальная история такова: в конце июня 2007 на Н. Горланову и ее мужа, писателя Вячеслава Букура, подает в суд мать соседа по коммунальной квартире за якобы причиненные побои ее сыну и нанесенные оскорбления ей. Тяжба эта затягивается на целых восемь месяцев, вызывает активный интерес пермских и столичных блоггеров (в частности, писательницы Марии Арбатовой и ее постоянных читателей), СМИ. Ситуация становится сильным потрясением для самой Н. Горлановой и ее семьи.

Несмотря на все потрясения, Н. Горланова остается верной своему творческому принципу: изживать боль через текст. В итоге скандальная ситуация выливается в новый художественный текст - в 2008 году Н. Горланова пишет «Повесть Журнала Живаго». Повесть сразу же публикуется сначала в журнале «Урал» (№ 01, 2009), а затем переиздается в США, в журнале «Стороны света» (№№ 09-10, 2009).

Вообще тема абсурда проживания в трущобах, самого существования в коммунальной квартире красной нитью проходит через все творчество Н. Горлановой. Буйный сосед-алкоголик уже давно стал узнаваемым, даже ожидаемым, персонажем ее текстов. Вышедшая в 2000г. книга Н. Горлановой, включающая ее ранние рассказы конца 80-х-начала 90-х гг., уже носит название «Дом со всеми неудобствами» и вбирает в себя множество зарисовок из жизни коммуналки конца XX века. Позднее именно так будет назван документальный фильм о писательнице (реж. А. Романов), где зритель получит возможность воочию наблюдать автора и героиню собственных текстов в узнаваемой по ее книгам обстановке бедности и разрухи. Заявленный сюжет коммуналки, усугублявшийся из года в год, как будто бы ждал своего разрешения.

Тексты «нулевых» годов только подтверждают это - буйный сосед появляется все чаще и чаще: «А сосед наш снова напился, привел собутыльника, нас унижал, лез в драку, я рыдала, Слава рвался дать сдачи, но сустав! Я умоляла не лезть...»[1] Наблюдательный читатель понимает, что развитие действие близится к своей кульминации.

И вот как будто закономерно такая кульминация случается в реальной жизни. «Коммунальные страсти» достигают предела. Однако ситуация получает неожиданный поворот, и в 2007 г. сама писательница Н. Горланова оказывается обвиняемой по уголовному делу.

«Скандал в культуре - это всегда кульминация. Ему свойственна максимальная экспрессивность выражения и максимально обостренная конфликтность.

Скандал не развертывается, а разыгрывается перед публикой, которая обретает в нем активный статус свидетеля, судьи или жертвы». [34, 11]

Публичность ситуации обеспечили средства массовой информации, которые сделали «дело Горлановой» достоянием общественности. Необходимо отметить, что инициатором публичного освещения конфликтной ситуации в СМИ становится сама писательница. Первой реакцией писательницы на визит милиции становится заметка в Живом Журнале, а также связь с журналистами: «Когда муж и дочь ушли, я почувствовала такой ужас, что собрала аптечку и теплые вещи на случай, если сейчас меня заберут... и все рассказала по телефону правозащитникам. А они связались с журналистами (на наше счастье). Журналисты звонили, обещали помочь, поэтому я до сих пор жива» (из статьи РИА «URA.RU» от 23.08.07). [59]

Попробуем проанализировать общую картину освещения «истории суда над писателем» в средствах массовой информации как необходимое условие реализации акции скандала - его публичности.

1.2 «Публичная казнь»: освещение скандальной ситуации в СМИ

СМИ старательно и заинтересованно освещали все мелочи судебного процесса над пермской писательницей - с самого начала и до конца. Так, уже 23.08.07, в день, когда к писателям заявились органы правопорядка «местного значения», Интернет-сайты самых различных информационных агентств - столичных, региональных, городских - запестрели заметками и статьями, варьируя заголовки. Среди московских историей писательницы заинтересовались информационное агентство REGNUM и информационное агентство «Полит.ru», в пределах края история освещалась российским информационным агентством «URA.RU», «УралПолит.ru», краевой общественно-политической газетой «Пермские Соседи», в Перми громкое дело не осталось без внимания газет «АиФ-Прикамье», «Новый регион - Пермь», «КП-Пермь», «Новый компаньон - Пермь», «Пермский Обозреватель», следили также за развитием событий «Урал-ИнформТв» и радиостанция «Эхо Москвы - Пермь».

23.08.07 в 13:07 местного времени «УралПолит.ru» поместил заметку под заголовком «Пермскую писательницу обвиняют в нанесении побоев» [98], в которой сообщалось о новой беде семьи Горлановой, и кроме прочего, указывалось, что информация о будущем громком деле попала в СМИ непосредственно от самой писательницы: «Правоохранительные органы обвиняют знаменитую пермскую писательницу и художника Нину Горланову в нанесении побоев своей соседке. Об этом сегодня, 23 августа, сообщила «УралПолит.Ru» сама Нина Горланова. По ее словам, в 7 утра в коммунальную квартиру, где проживает семья писательницы, явились сотрудники милиции и в крайне жестких выражениях попросили Нину Горланову и членов ее семьи проследовать в Свердловский РОВД». [98] Корреспонденты помещают в статью информацию, спешно полученную ими уже из РОВД по Свердловскому району («Как сообщили корреспонденту «УралПолит.Ru» в РОВД Свердловского района Перми, Нина Горланова обвиняется по части 1 статьи 130 Уголовного Кодекса РФ - «Унижение чести и достоинства, выраженное в грубой форме» [98]), а также небольшую справку о литературных заслугах Нины Горлановой. Вечером того же дня уже «Полит.ru» сообщало о происшествии в Перми на весь русскоязычный Интернет, ссылаясь в своей заметке на блог Нины Викторовны как на первоисточник: «Известную пермскую писательницу и художницу Нину Горланову сегодня в 7 утра посетил наряд милиции. В своем блоге (кстати, в данной заметке слово «блог» является гиперссылкой, переводящей непосредственно в Живой Журнал писательницы) она написала, что в коммунальную квартиру, где она живет с семьей, явились сотрудники милиции и потребовали у нее и членов ее семьи проследовать в Свердловский РОВД». [98]

Корреспондентам пермского «Нового региона» в этот же день стало известно от Нины Горлановой, что она собирается просить защиты у ПЕН-клуба: «Сегодня Нина Горланова отправит письмо в московский писательский клуб, который занимается защитой творческих людей в трудных ситуациях. Горланова надеется, что из Москвы приедут представители клуба и помогут ей добиться у руководства региона выделения отдельной квартиры, потому как в той коммуналке, где она сейчас находится, жить с каждым днем становится все труднее». [99]

Мы видим, что журналистам даже не приходится особенно «следить» за происходящими событиями, информация о каких-либо действиях писательницы поступает от самой же писательницы, «из первых уст». Драматизм ситуации во многом создается также усилиями самой Нины Горлановой (в частности, этому способствуют нередкие жалобы на невозможность проживания в условиях коммуналки, рассказы о ходатайствах о получении отдельной квартиры).

«Пермский обозреватель» публикует одну за другой сразу 3 заметки за 23.08.07. В первой «За писательницей Ниной Горлановой сегодня пришли милиционеры!» обозреватель Татьяна Соколова публикует то, что известно на данный момент, потому что лично от писательницы вести еще не получены: «Корреспондентам «ПО» удалось связаться с Ниной Горлановой. Ждите подробностей». [120] Обозреватель сообщает о визите милиционеров в квартиру писателей, очевидно, ссылаясь на Интернет-блог Горлановой: «Сегодня в 7 утра домой к известной пермской писательнице Нине Горлановой явились милиционеры Свердловского отдела внутренних дел г. Перми. Ее с мужем, Вячеславом Букуром и дочерью Агнией «пригласили» пройти в отдел якобы для дачи показаний в качестве свидетелей по какому-то делу. Не объясняя, что за дело, милиционеры пообещали «пинками» вывести писательницу с семьей из дома, если те не согласятся «пройти» добровольно». [120] В этой же заметке появляется важное замечание: «Напомним, еще не исчерпан инцидент с избиением милиционерами Свердловского ОВД поэта, члена союза писателей Владислава Дрожащих, и снова Свердловский райотдел отличился в борьбе с литераторами» (курсив наш. - А.Е.). [120]

Анализ журналистских сообщений показывает, что инцидент с судом над Н. Горлановой с самого начала осмысляется как конфликт Писателя и властных структур не только самой писательницей, но и представителями местных СМИ. В названии второй заметки от «Пермского обозревателя» уже прозвучит вопрос, ответ на который сама Горланова, а за ней и ее героиня «Повести Журнала Живаго» найдет неожиданный, но уверенно подхваченный СМИ впоследствии. «За что преследуют Нину Горланову?» - вынесено обозревателем в заглавие. [104] Заметим, что глагол выбран соответствующий, именно преследуют (см. «преследовать» - притеснять, угнетать, подвергать гонениям.[96 , 585])

Объяснение причины «преследования» простым бытовым скандалом не устраивает, по-видимому, ни писательницу, ни корреспондентов: «Дело оказалось в обычной, на первый взгляд, «бытовухе»…» [104]

«Второй взгляд» на причину случившегося будет помещен в конце заметки: «Не знаю, чем я заслужила такую участь - говорит писательница с мировым именем. - На прошлой неделе я четыре раза пробовала вызвать себе «Скорую помощь» - не брали трубку. И я высказалась в Интернете - куда же идут средства на национальные проекты? Возможно, все дело в этом?» [104] В данном случае, думается, можно говорить о том, что предположение писательницы о притеснении «сверху» за активную общественную позицию оказывается воспринято и поддержано представителями СМИ. Мысль о «наказуемости» вольных высказываний в пространстве Интернет-блога звучит, кстати, и в начале сообщения: «Н. Горланова сказала им, что она согласна пройти, но только сейчас она напишет об этом в Живом Журнале. Ей ответили, что если она это сделает, то потом об этом сильно пожалеет». [104] В третьем сообщении корреспонденты уже сообщат о неудаче своей попытки выяснить у дознавателя причину нападок на Горланову: На вопрос: «Не связывает ли она внимание сотрудников правоохранительных органов с записью Нины Горлановой в Живом Журнале, касающуюся расходования бюджетных средств на национальные проекты»? - Елена Калашникова отвечать не стала. Видимо, не поняла вопроса» [121].

Российское информационное агентство «URA.RU» так же по горячим следам публикует провокативную статью, озаглавленную следующим образом: «Известная пермская писательница стала фигурантом уголовки. Силовики готовятся предъявить Нине Горлановой обвинение».[59] Корреспондент Ольга Ерачина описывает ситуацию весьма эмоционально, подчеркивая ее абсурдность: «Сегодня общественность Прикамья была в буквальном смысле ошарашена умопомрачительной новостью. Известной пермской писательницей Ниной Горлановой занялись правоохранительные органы. В СМИ попала информация о том, что ее подозревают в оскорблении, а по некоторым данным - даже в избиении инвалида» [59], «Нина Викторовна всегда была для пермяков образцом честности и добропорядочности. В Прикамье и далеко за его пределами Горланову знали как религиозного, доброго и чуткого человека. А тут - такое».[59] Говоря о происходящем, корреспондент так же не раз ссылается (с цитированием и без него) на записи в блоге писательницы: «Сегодня утром в Живом Журнале Нины Горлановой появилась пронзительная запись»[59], «Документы были без печати, отмечается в ЖЖ писательницы».[59] Автор заметки отмечает также мгновенно возникшую невероятную заинтересованность Интернет-пользователей делом «пермской знаменитости» (так называет автор писательницу) и неслыханное место дневника Горлановой в топе по просмотрам: «Дело писательницы вызвало огромный резонанс. Блог Нины Горлановой сегодня занял третье место по читаемости в ЖЖ. Десятки людей написали ей, что любят ее, восхищаются ее произведениями и не оставят в беде. «Мы Вас ни за что не оставим!!! Если надо - и в Пермь приедем!!!» - пишут поклонники писательницы из других регионов».[59] Отдельно в статье вынесена следующая знаковая запись: «Обращение Нины Горлановой услышали сотни поклонников. Фанаты готовы приехать в Пермь для того, чтобы разобраться с обидчиками их кумира».[59]

Фигура Нины Горлановой представлена уже не просто писательницей, у которого есть почитатели, а кумиром с воинственно настроенными многочисленными «фанатами». Очевидно, что ситуация скандала мгновенно возводит его фигуранта в статус исключительности.

В краевой общественно-политической газете «Пермские Соседи» в этот же день в рубрике «Неформат» появляется статья «Глаза страха» [128], автор которой, Аркадий Штырин, цитируя как источник заметки «Пермского обозревателя», развивает мысль о несвободе блоггеров в Интернет-пространстве. В целом статья посвящена «перегибам и судорожным метаниям системы», разумеется, политической, и в частности, перед выборами. И имя Нины Горлановой в ней появляется неслучайно. Случай с пермской писательницей попадает как раз в пример притеснений со стороны властей (наравне с нашумевшей историей блоггера Дмитрия Ширинкина). Причем не просто притеснений, а притеснений писателя. «Писатель и гонения» - именно такой подзаголовок начинает историю Горлановой. Автор статьи нисколько не верит в официальные причины случившегося: «Официальный повод - обвинение в якобы избиении соседки», и сопоставляет произошедшее не с чем-нибудь, а со сталинскими репрессиями: «И вот в лучших традициях славного 37-ого…» Когда «по сомнительному заявлению и так бесцеремонно обходятся с известным далеко за пределами Перми человеком», причина не вовсе не в «бытовухе», а в «тупом идЕотизме», иначе говоря, в идеологии власти, в ее «боязни, что народ несмотря на все усилия, несмотря на всю дедемократизацию системы никак не желает окончательно превращаться в тупое и послушное стадо, готовое блеять исключительно по свистку и только в разрешенном диапазоне. А не хочешь - делаем вывод - пойдешь по уголовке». [128]

Итак, запущенный писательницей механизм скандала, как убеждает анализ заметок, получил мгновенное развитие: уже в первый день разговоров о беде писательницы появляется целый шквал журналистских сообщений, написанных как будто «в едином порыве» Всего за 23.08.07 в официальных СМИ оказалось около 11 публикаций о случившемся с пермской писательницей. Скандал, как ему и полагается, стремительно набирал обороты. Сенсационные сообщения, изобличающие власть и подогревающие интерес к истории Горлановой, появляются уже буквально на следующий день.

Так уже 24.08.07 РИА «URA.RU», продолжая эпатировать читательскую аудиторию своими сообщениями, публикует заметку «Слухи России», в которой среди прочей информации помещает следующую: «Поклонники подследственной пермской писательницы пожаловались Чиркунову и Шубину». [119] Оговорив, что ответственность за содержание «слухов» лежит не на редакции, а целиком на читателях, «URA.RU» продолжает: «Ходят слухи, что (…) в своем кругу губернатор и мэр даже рассказывают, что они давно знали о том, что готовится такое уголовное дело, о проблемах Нины Горлановой со здоровьем и с жильем. Но их, якобы, это мало касается, да и других проблем полно». [119] СМИ регионального значения сами начинают распространять слухи о «заказухе» в отношении пермской писательницы, чем только упрочивают эту идею в информационных сводках в дальнейшем.

В этот же день Нина Горланова сама доводит до сведения журналистов «Пермского обозревателя» следующую информацию: «Н. Горланова сообщила корреспонденту «ПО», что сегодня она отнесла заявление в краевую прокуратуру и дала телеграммы на имя Генерального прокурора Юрия Чайки и спикера Госдумы Бориса Грызлова. «Не знаю, может, кто-нибудь из них мне и поможет, - говорит Н. Горланова. - А дознавателю Калашниковой я позвонила утром и спросила ее, не закрыли ли они еще это мифическое дело. Она ответила, что нет, не закрыли. И я ей сказала, что к ним не пойду, если хотят, пусть приезжают за мной и доставляют силой».[94] Приводя подобные примеры, можно проследить, что писательница целенаправленно и осознанно освещает с помощью журналистов каждый свой новый поступок в этой судебной истории, последовательно «внося» свое имя в информационные сообщения СМИ.

Открытое письмо министру культуры РФ

Следующей вехой в «истории суда над Н. Горлановой», освещаемой СМИ, становится резонанс на открытое письмо министру культуры РФ, выложенное писательницей в Живом Журнале от 26.08.07. В письме Нина Горланова кратко изложила события последних дней, перечислила свои с В. Букуром литературные заслуги и попросила помощи в решении квартирного вопроса.

Этот поступок писательницы был замечен РИА URA.RU [53], изданием «Новости города. Пермь» [91], а также газетой «Новый Регион - Пермь» [97]. В последней описывается «подсмотренная» реакция на письмо небезызвестной Марии Арбатовой: «Открытое письмо Нина Горланова опубликовала на страницах своего дневника по адресу gorlanova.livejournal.com, где, в том числе, ею был получен комментарий от известной писательницы Марии Арбатовой. Однако сочувственных слов в свой адрес Горланова не услышала. Вместо этого Арбатова посоветовала своей коллеге не заламывать руки и не устраивать спектакль в Живом Журнале, а обратится в юридическую консультацию за помощью. По мнению Арбатовой, в таких случаях надо выяснять отношения не с Министром культуры, а с сотрудниками Свердловского ОВД Перми…» [97]

Газета «Пермские соседи» отреагирует новой статьей с говорящим названием: «Шубин поощряет беззакония?» [113] (автор Анастасия Романова, статья датирована 31.08.07). Уже в заголовке обозначена позиция корреспондента и его взгляд на ситуацию, совпадающий, по всей вероятности, со взглядом писательницы. Корреспондент обозначает масштаб происходящего и полное отсутствие должной реакции на ситуацию Нины Горлановой со стороны властей города: «Инцидент с писательницей российского масштаба Ниной Горлановой вызвал волну недоумения среди современников. На ее защиту встали известные поэты Андрей Вознесенский, Бэлла Ахмадулина на минувшей неделе они отправили факс мэру Перми Игорю Шубину с просьбой взять ситуацию под личный контроль. Неделей раньше в беседе с корреспондентом «Соседей» начальник ГУВД Пермского края генерал-лейтенант Юрий Горлов также пообещал лично проконтролировать законность действий правоохранителей Свердловского ОВД, которые пытаются «пришить» писательнице уголовное дело. По-видимому, начальник ГУВД слишком быстро забывает о данных им обещаниях. А Игорь Шубин вообще не просматривает поступающую ему корреспонденцию, либо намеренно затаил молчание и не предпринимает никаких действий…» [113] Корреспондент настроена решительно, статья вообще носит несколько обличительный характер: «Может ли пожилая женщина с диагнозом «камни в почках» кого-то избить? С каких это пор «доблестная» милиция стала так оперативно реагировать на обыкновенную «бытовуху», что не поленилась явиться в «гости» к писательнице аж в семь утра? И это тогда, когда тысячи более серьезных «бытовых» разбирательств, которыми завалены все пермские отделения милиции, пылятся в шкафах правоохранителей, и никто о них даже не вспоминает. Можно было обвинение и правдоподобнее придумать…»[113]

В этой статье также появляется упоминание Марии Арбатовой и развернувшейся «войны» двух литературных и не очень лагерей - сторонников московской писательницы и защитников пермской: «В писательских кругах неоднозначная ситуация с обвинением Горлановой в избиении матери соседа-алкоголика вызвала «раскол» на два лагеря. Те, кто, наверняка, хотя бы раз в жизни сталкивались с беспределом в правоохранительной системе, встали на защиту писательницы. Те, кто вовремя «примазался» к власти, и живет сейчас припеваючи, предпочитая даже не задуматься о тех беззакониях, которые творятся в нашей стране, начал поливать Горланову грязью. Причем, не открыто, а под различными псевдонимами на сайте Марии Арбатовой. Им нет никакого дела до того, что дальше ждет одну из лучших писательниц России, они просто нашли очередной повод посплетничать».[113]

Арбатова против Горлановой

Конфликт Арбатовой и Горлановой на «судебной» почве обсуждался в рунете не менее широко, чем сама ситуация суда над писательницей. Арбатова в своем блоге на LiveJournal [129] «по полочкам раскладывала» посты Горлановой, давала свои комментарии чуть ли не каждому предложению и советовала, как нужно правильно себя вести. Например, достоянием общественности стали следующие высказывания (курсивом выделены фрагменты постов Нины Горлановой. - А.Е.): «Журналисты прямо спрашивали: может, вы чего в ЖЖ написали» - да перестань героизировать ЖЖ», «И. написала, что они (в США) напишут в посольство РФ» - о чём? О том, что ваша семья так долго, подробно и публично мазохирует вместо того, чтобы не позволять себя унижать?», «Сосед врывается: - Где моя рыба?» - почему не вызываешь по этому поводу милицию? Нина, состояние твоей психики не позволяет тебе сейчас не только принимать правильные решения, но даже изложить проблему на бумаге. Попробуй поискать среди знакомых психолога, который снимет это состояние». [129] Разумеется, подобный «подход» к беде пермской писательницы вызвал немалый диссонанс среди литераторов, психологов, друзей и знакомых обеих писательниц, и вообще неравнодушных блоггеров. Позиция Арбатовой оказывается подхвачена многими пользователями рунета (см. приложение).

Сама Нина Горланова, начав открытую переписку-спор с Марией Арбатовой (в качестве примера: gorlanova: Маша, это подло - записывать меня в сумасшедшие. Ты тоже, что ли, на стороне тех, кто душит свободу слова? Ты отлично это знаешь - я трезвый, но искренний человек, такой меня создал Бог, я тут без режиссеров живу, знаешь ли!

m-arbatova: Нина, психологи не занимаются сумасшедшими, ими занимаются психиатры. Твоё нежелание или неспособность писать по делу, и отвечать на вопросы говорит о системе психологических защит, характерных для состояния, в котором человек нуждается в психологической помощи. Я не вижу связи между свободой слова и обороной против насилия пьяного соседа!), не выдерживает и закрывает свой блог. Обсуждение же этого «противостояния» еще долго будет продолжаться на сайтах и форумах с самой различной тематикой (см., например, [131])

О травле, которую устроила Мария Арбатова пермской писательнице, будет упомянуто в газете «АиФ-Прикамье» (№ 43, октябрь, 2007) [30, 3], где появится статья-интервью с писательницей под заголовком «Нина Горланова: портрет в интерьере» (рубрика же будет озаглавлена говорящим горлановским «История одной депрессии»). Ситуацию с Арбатовой прокомментирует сама Горланова: «…В блоге Марии Арбатовой, которую я некогда причисляла к своим подругам, в отношении меня была организована настоящая травля. Она длилась три недели и закончилась тем, что у меня начала отниматься рука и нарушилась речь. Я не понимаю, зачем это ей было нужно. Может, Маша собирает материал для новой скандальной книги и моя ситуация станет для нее очередным сюжетом? Или ее агрессивность идет по велению сердца?» [30, 3]

В этой статье тоже, уже почти «традиционно», возникает мысль о преследованиях «сверху», и в своих подозрениях писательница не сомневается: «И сейчас мне непонятен один вопрос: неужели все преступники в этом мире уже пойманы и осталась я одна - Нина Горланова? Мне даже группу инвалидности не оформляют, потому что ждут отмашки свыше: уже можно или еще рано?» [30, 3]

Тема репрессий своеобразно обыграна и в опубликованном в статье стихотворении Горлановой: «Говорят, у Шнитке после инсульта // Пошла вся музыка. // Но добрые люди опять мне напишут: // «Не сравнивайте себя со Шнитке, с Бродским, с Цветаевой». // Как им хочется, добрым людям, // Чтоб кто-нибудь сравнивал себя - с ними». [30, 3] Это сопоставление своей писательской значимости с мировым величием Ахматовой, Достоевского, Бродского и д.р., вписывание своего имени в ряд великих имен общепризнанных гениев, красной нитью проходящее через горлановское творчество, через выступления и высказывания писательницы по самым различным поводам, ожидаемо и неудивительно. Но в стихотворении и в статье вообще оно обыгрывается иначе, чем раньше, читателям видна несколько агрессивная позиция писательницы. Все, кому эти сравнения кажутся или кощунственными, или невозможными по различным причинам, или, может быть, немного самонадеянными, автоматически оказываются в числе «добрых людей» - завистников, врагов, гонителей. Автор статьи Л. Биккель, к «добрым людям» уверенно не относящаяся, раскрывает эту тему подробнее: «Намек на «добрых людей» очевиден: последние несколько месяцев стали моментом истины не только для Нины Викторовны, но и для многих ее знакомых. Потому что количество тех, кто готов поддержать Горланову, почти сравнялось с теми, кто кричит: ату ее!? И маленький компьютер на ее столе - не только средство общения с внешним миром, но и способ узнать о его жестокости». [30, 3]

Получение писательницей обвинительного заключения по делу также без внимания не остается, «Новый Регион - Пермь» [56], «Пермский обозреватель» [88] и пермская «Комсомольская Правда» [24] донесут информацию до сведения читателей.

Следующие публикации в СМИ, что ожидаемо, окажутся посвящены юбилею писательницы, который будет достойно отпразднован сначала в библиотеке имени Пушкина, а затем дома у Нины Горлановой и Вячеслава Букура. 23.11.07 «Пермский обозреватель» выкладывает пусть небольшую по объему, но зато со знаковым заголовком заметку: «Нина Горланова победила!». [105] Думается, если интерпретировать празднование юбилея как победу над тяжелой ситуацией суда и последующего инсульта, как победу над любыми обвинениями уже только количеством гостей юбилея, то такая трактовка будет уместной. Непосредственно про суд в заметке нет ни слова, но косвенно он упоминается в строке про инсульт: «Сама героиня вечера реагировала быстро и точно, наполняя смыслом каждый поворот и жест импровизированного спектакля. И это после недавно перенесенного инсульта». [105]

А вот журнал «Шпиль» (№ 28, декабрь, 2007) [75, 40-42] со статьей «Книга, которую не листают, - это кирпич» не обошел тему суда стороной, а очень удачно, ненавязчиво и легко обыграл перипетии писательницы, и без иронии не обошлось. Так, автор статьи Игорь Легков пишет об «удостоверении почетного профессора» - дара ПГУ: «тем не менее, ксива солидная, с фотографией и печатью, должна производить впечатление на милиционеров, являющихся привлекать почетного профессора к уголовной ответственности за измывательства над беспробудно пьющим соседом».

Также в рассказе о юбилее Легков, словно невзначай, упоминает, что коммунальная квартира Горлановой, при всех ее неудобствах, давно стала своеобразной легендой города Перми, необходимой его составляющей: «Юбилейный вечер происходил в библиотеке имени Пушкина и организовал его, конечно, фонд «Юрятин». А на следующий день непосредственно в знаменитой квартире Нины Горлановой и Вячеслава Букура та же элитарная публика, только в вынужденно меньшем количестве, продолжила чествование юбилярши».[75, 41] Знаменитая квартира в статье даже получает свое название по аналогии с Пушкинской библиотекой: «… и сейчас трудно вспомнить, какие тосты поднимали в «Пушкинке», и чем закусывали в литературно прославленной коммуналке - «Горлановке», если угодно - сосредоточившей в себе все возможные напасти и терзания пермского муниципального жилища от сталинизма до либерализма». [75, 41] Коммунальная квартира Горлановой действительно легендарна, и, думается, сама писательница прекрасно понимает, что ее уже неразрывно ассоциируют с ее коммуналкой - ее творческой «кухней», литературной гостиной, источником вдохновения и бед одновременно. Без внимания автора статьи не остался и сосед - легенда не меньшая, узнаваемый герой текстов и блога, который был просто обязан вести себя соответствующе своим предыдущим описаниям: «Включая прославленного в Нинином алармистском блоге соседа, который, невзирая на торжественность момента, выходил в кухню общего пользования в одних трусах - впрочем, если б он облачился в смокинг и галстук-бабочку, его бы просто побили за неаутентичность». [75, 42] Особенно интересно здесь слово «алармистский» применительно к дневнику Нины Горлановой, а соответственно через дневник и к личности самой писательницы (Алармист - это «лицо, склонное к панике, распространяющее непроверенные, необоснованные слухи, вызывающие тревожные опасения» [118, 25]). Примечательна и реплика, выделенная курсивом, без указания авторства: «Для меня Горланова - это символ пермского сопротивления». [75, 42] Выходит, что усилия писательницы, направленные в разное время на разные поля битвы, не проходят даром, ее начинают не только ассоциировать с сопротивлением, но принимать Горланову за его символ, за его воплощение.