Руководство по клиническому трансактному анализу

И все же любой терапевт, применяющий эти методики, может сказать о случаях выздоровления.

Так же, впрочем, и любой человек может привести множество примеров того, как кто-либо из его знакомых или родственников бросил курить.

Случай 3.

Тридцатилетний мужчина на спор бросил курить и не курил семнадцать лет. Мой знакомый Р. дал сам себе обещание перестать курить. Не курил шесть с половиной лет.

Случай 4.

Сразу же после сеанса кодирования пациент М. стал испытывать сильное влечение к никотину («тягу»). Вспоминая сеанс кодирования и представляя, как психотерапевт водил над его головой руками и говорил: «Не курить», -- пациент подумал, что его «провели, как лоха», обиделся и сам бросил курить. Не курил пять лет. Через пять лет снова стал курить. Обратился к другому психотерапевту (первого по-прежнему считал обманщиком) с просьбой «дать толчок, стимул» для того, чтобы он снова сам бросил курить на длительный срок.

Случай 5.

Сразу же после сеанса кодирования пациент Н. стал испытывать сильное влечение к никотину («тягу»). В течение двух суток он боролся с влечением, при этом не мог продуктивно работать или чем-либо отвлечься. Через два дня он обратился к врачу за «раскодированием» (снятием врачебного запрета «не курить») и после процедуры «раскодирования» почувствовал необычную легкость и отсутствие влечения к курению. Н. закурил только через два дня. Количество выкуриваемых сигарет резко сократилось, и через год он сам бросил курить. Не курил четыре года, сейчас изредка выкуривает одну-две дорогих сигареты в сутки.

Первое, что объединяет эти случаи,-- это самостоятельное решение отказаться от курения, принятое Ре пациента в ответ на измененное содержание Родителя (Репарентинг).

В случаях 3 и 4 клиенты выделяли для себя новую позитивную Родительскую фигуру, которой обещали не курить. Затем новую Родительскую фигуру интроецировали в собственного Родителя, который, находясь в постоянном диалоге с Ре, помогал последнему сдерживать обещание в течение длительного срока. В виде новой Родительской фигуры могла выступать фигура Бога, которой давали «зарок», фигура собственного позитивного Родителя (например, бабушка или родственник, которые никогда не курили) или Родительская фигура участника спора, которая могла символически наказать нарушителя обета.

Случай 5 интересен тем, что Р контрпредписание «кури!», которое закрывало более опасное предписание, вошло в противоречие с мощным и авторитетным посланием терапевта «не кури!». В данном случае «Не будь психически здоров». У пациента некурящие дядя и младший брат перенесли психотические приступы.

На протяжении двух суток Ре пациента делал выбор: либо все оставить как есть, то есть противоречить мощному влиянию уважаемого терапевта, либо отказаться от курения и сойти с ума. В результате «раскодирования» терапевтическое разрешение курить совпало с контрпредписанием, а сила и успех Ре, который в течение двух суток так и не сошел с ума, позволило личности Н. найти новые, менее одиозные, нежели курение, контрпредписания и разрешения «не сходить с ума».

Второе, что объединяет эти случаи,-- их кратковременность, поскольку решение «не курить» было принято Адаптированным Ребенком под нажимом нового Родительского содержания и не было новым решением, принятым Естественным Ребенком. Подобного рода нестойкость решения клинически проявляется в постоянных внутренних диалогах, обострениях влечения при стрессе или наличии условно-рефлекторного стимула -- то есть внутриличностной борьбе. Вместе с тем успех подобной терапии обеспечивался и новым содержанием, которое поддерживает позитивную часть Естественного Ребенка (питающуюся от либидо), когда новая инкорпорированная Родительская структура вместе с запретом опасного поведения (курения) давала новое разрешение -- «живи!»

Саморепарентинг и перерешение

Вариант саморепарентинга для принятия нового решения был описан Мюриел Джеймс (James 1974) и конкретизирован в совместной статье с Мэри Гулдинг (James, Goulding, 1998).

Данная методика предусматривает саморепарентинг (формирование нового позитивного Р содержания), контроль В и перерешение, осуществленное путем структурного преобразования Естественного Ребенка.

Терапевтический алгоритм

1. Пациент осуществляет следующий внутренний диалог на уровне внутренней, либо внешней речи. Диалог может осуществляться в присутствии и при поддержке терапевта либо лечебного окружения (терапевтической группы). Желательно, чтобы диалог был осуществлен на фоне актуализировавшегося влечения к никотину.

2. Взрослый пациента обращается к деструктивному Естественному Ребенку пациента. Далее следует примерный текст, апробированный автором:

«Я узнал тебя, отвратительный негодяй. Ты не думаешь, ты только удовлетворяешь свои желания: сладко есть, пить или курить, пусть даже за счет смерти всей личности и всего тела. Тебе ни до чего нет дела. Ты усмехаешься. Тебе на все плевать -- плевать на мое здоровье и жизнь, плевать на моих детей, которые могут в одночасье стать сиротами, плевать на мои успехи и дела, которые никогда не осуществятся на благо другим людям. Я узнал тебя, и я буду узнавать тебя всякий раз, как только ты будешь просить свою долю смертельного удовольствия. И всякий раз я буду отказывать тебе, негодяй».

3. Деструктивный Естественный Ребенок пациента -- Взрослому пациента:

...(молчание, так как мотив деструктивного Естественного Ребенка становится очевидным).

Показателем перемещения энергии от деструктивного Естественного Ребенка к положительному Естественному Ребенку служит отсутствие влечения к никотину и радость совладания с ситуацией. Так проявляется Естественный Ребенок, который принял новое решение -- «жить».

4. Родитель пациента (это может быть интроект терапевта, или уже существовавший ранее интроект, или функционально положительный Воспитывающий Родитель, за которым структурно скрывается неопознанный положительный интроект) обращается к Естественному Ребенку. Родитель любит и поддерживает Ребенка и хочет, чтобы тот жил:

«Ты молодец! Ты принял правильное решение. Я на твоей стороне. Я всегда, чтобы ни случилось, буду поддерживать твое решение».

5. Естественный Ребенок отвечает Новому Родителю:

«Спасибо. Как только я буду испытывать влечение (т.е. отдавать энергию деструктивному Ребенку), я буду звать на помощь В, чтобы он контролировал события, и буду звать тебя, чтобы ты поддержал мое решение не курить».

Подобного рода терапия может быть самостоятельной. Желательно, чтобы клиент был достаточно продвинут в трансак-тном анализе, мог избежать попыток сопротивления: игнорирования со стороны неинформированного Взрослого и отрицания со стороны отрицательного Естественного Ребенка.

Также Репарентинг может осуществляться как следующий этап после кодирования (интроецирования нового Родительского запрета) в ситуациях актуализации влечения.

Литература

Берн Э. Трансактный анализ и психотерапия / Пер. с англ. СПб.: Братство, 1992.

Берн Э. Групповая психотерапия / Пер. с англ. М.: Академический Проект, 2001.

Джеймс М., Джонгвард Д. Рожденные выигрывать. Трансактный анализ с гештальт-упражнениями / Пер. с англ. М.: Прогресс, Прогресс-Универс, 1993.

Фрейд 3. Психопатология обыденной жизни // Психология бессознательного. М.: Просвещение, 1990. С. 202-309.

Шустов Д.И., Меринов А.В. Диагностика аутоагрессивного поведения при алкоголизме методом терапевтического интервью (Пособие для врачей психиатров-наркологов и психотерапевтов). М.: Секция наркологии МЗ РФ, 2000.

Clark B.D. Empathic transactions in the deconfusion of Child ego states // TAJ. 1991. Vol. 21, № 2. P. 92-98.

Clarkson P., Fish S. Rechilding: Creating a New Past in the Present as a Support for the Future // TAJ. 1988. Vol. 18, № 1. P. 51-59.

Goulding M., GouldingR. Changing lives through redecision therapy / New York: Bruner/Mazel, 1979.

Hargaden #., Sills C. Deconfusion of the Child Ego State: A Relational Perspective // TAJ. 2001. Vol. 31, № 1. P. 55-70.

James M. Self Reparenting: theory and Process // TAJ. 1974. Vol. 4, № 3. P. 32-39.

James M., Goulding M. Self-reparenting and redecision // TAJ. 1998. Vol. 28, №1. P. 16-19.

MellorK., Andrewartha G. Reparenting the Parent in support of redecisions // TAJ. 1980. Vol. 10, № 3. P. 197-203.

McNamaraJ., Lister-Ford C. Ego States and Psychology of Memory // TAJ. 1995. Vol. 25, № 2. P. 141-149.

McNeelJ. The Parent interview // TAJ. 1976. Vol. 6, № 1. P. 61-68.

Osnes R.E. Spot Reparenting // TAJ. 1974. Vol. 4, № 3. P. 40-46.

Osnes R.E., Clarke J.I. The Developmental Minithon // TAJ. 1998. Vol. 28, № 1. P. 71-82.

Schiff J.L., Day B. All my children. New York: Pyramid Publications, 1970.

Schiff J.L. et all. Cathexis reader: Transactional Analysis treatment of psychosis. New York: Harper & Row, 1975.

Sigmund E. The Conscious Natural Child // TAJ. 1998. Vol. 28, № 1. P. 20-30.

Глава 7. Работа с Эго-состоянием Ребенка

«...И как не видит мати отлученнаго дитя многие лета, а увидит -- возвеселится и возрадуется зело весело и радостно, такожде меня, раба Божьего (имярек), увидев, возрадовались бы и возвеселились цари-царицы, короли-королицы, князи и княгини, все вельможи и все православные роды христианские...»

Из заговора на подход к важному лицу с просьбой, с покорностью или с повинной головой.

(Забылин М. Русский народ: Его обычаи, предания, обряды и суеверия. М.: Эксмо, 2002)

Деконфузия или распутывание

Любая аналитическая психотерапия имеет дело с архаическими пластами личности. В ТА эти пласты называются Эго-состоянием Ре, или археопсихикой. Детский возраст уязвим не только для острых психических травм, но и для влияния окружения, в котором находится ребенок. Окружение может быть патологическим или сценарным, но маленький ребенок не может его изменить или покинуть. Он еще не знает, к чему он может стремиться и где есть места безопасней и лучше его родительского дома.

Вместе с тем, чтобы выжить, ребенок формирует и поддерживает невербальную связь с родителями (матерью) и «надеется», что эти связи будут чувствительны к его изменяющимся потребностям.



По мнению Кларк (Clarke, 1991), ребенок часто находится в замешательстве (конфузии) по поводу «законности» и безопасности его нужд и эмоциональных состояний (сonfusion (англ.) -- смятение, замешательство, неразбериха, крушение планов и надежд. Берн часто использовал метафору «деконфузия детских Эго-состояний», но не указал на источник происхождения конфузии). В замешательство ребенка приводит то, что каждый раз, когда у него возникает эмоциональное стремление или побуждение, могущее нарушить привычную «обязательную» связь с родителями, он испытывает сильное беспокойство. Беспокойство становится основой детского убеждения, что с ним что-то не так, что он не ОК, вследствие чего формируется негативное восприятие себя. Такие интенсивные чувства не интегрируются, поскольку они не получают гармоничного ответа со стороны взрослых, заботящихся о ребенке. Вокруг неинтегрированного аффекта и сопутствующих ему потребностей развития выстраивается защита, которая способствует превращению их в фиксированные Детские Эго-состояния, нуждающиеся в последующей психотерапии -- деконфузии.

Кларк (Clarke, 1991) предлагает для деконфузии Детского Эго-состояния использовать эмпатические трансакции (рисунок 22), устанавливающие между терапевтом и клиентом новые гармоничные эмпатические связи, которых в должной мере и степени у клиента не было с его матерью.

Таким образом, эмпатическая трансакция возникает, когда терапевт общается, понимая, что ощущает пациент, а пациент чувствует, что его понимают. Деконфузия Ре подразумевает весь спектр воздействий, призванных освободить зафиксированные в Ре травматические опыты, которые, не будучи разрешены, могут вмешиваться в функционирование интегрированного Взрослого Эго-состояния. Одним из методов деконфузии является психоанализ. Мы не говорим здесь о психоанализе и его возможностях для деконфузии только лишь потому, что об этом будет сказано ниже, например, в главе о переносе.

Об установлении эмпатических отношений, как первой фазы деконфузии Ребенка, также сообщают Харгаден и Силз (Hargaden, Sills, 2001), описывая психоаналитическую (переносную) модель деконфузии:

«Если определять задачу терапевта при деконфузии в рамках переносных взаимоотношений, то она имеет две стороны. Во-первых, терапевт должен быть открыт влиянию неинтегрированных опытов и проекций пациента, чтобы понять смысл проблемы и помочь пациенту интегрировать расщепленные части. Во-вторых, он или она должны распознать неудовлетворенные потребности во взаимоотношениях, переносимые из Ребенка, и в процессе общения ответить на них соответствующим образом. Обе задачи деконфузии вовлекают добровольное согласие со стороны терапевтана переживание аффективных процессов и одновременное сохранение наблюдающего, объективного Взрослого Эго-состояния».

Этапы деконфузии

1. Согласно Кларк (Clarke, 1991), на первом этапе установления эмпатической связи полное принятие терапевтом и его эмпатическое понимание аффективных состояний и потребностей пациента придает последнему силы для психотерапевтической работы, раскрытию архаических Эго-состояний. И принятие, и эмпатия необходимы еще и постольку, поскольку пациенты испытывают ужас от того, что и с терапевтом могут повториться те же травматические разочарования, отвержения или лишения, которые они испытали в детстве.

2. После установления эмпатической связи начинает развиваться процесс интегрирования аффекта. Дезинтегрированный аффект обычно состоит из болезненных чувств, возникающих после эмоциональных травм, и / или разрыва связи с заботящимся взрослым. Чувствительность терапевта к болезненным эмоциональным реакциям пациента помогает излечивать раны, интегрирует аффект и способствует процессу личностного развития.

Следует помнить, что поддержание эмпатической связи -- сквозной процесс, который воспроизводится на различных стадиях лечения Детского Эго-состояния.

Осуществляя деконфузию на этом этапе, терапевт должен обладать следующими навыками для эффективного эмпатического контакта:

(а) Конфирмация ценности

В самом начале пациенты могут испытывать смущение и стыд, сознавая, что они нуждаются в чуткости терапевта, и высказывают предположение, что они слишком стары, чтобы иметь такие (детские) потребности. Терапевт разубеждает клиента и подтверждает («процесс конфирмации») ценность потребностей клиента, подчеркивая тем самым ценность «Я» клиента вообще.

(б) Позволить слиться

На каком-то этапе деконфузии клиенты имеют потребность слияния с терапевтом в единое целое, даже за счет потери части своей индивидуальности. Настраиваясь на одну волну с клиентом, терапевт не препятствует этому желанию клиента и не пытается убедить его, что он уже и так целостен.

(в) Позволить идеализировать

Пациенты могут испытывать потребность в идеализации терапевта, потребность считать его совершенным. Терапевт не демонстрирует свою человеческую природу и позволяет клиенту считать, что его (клиента) понимает и принимает человек, обладающий качествами, которых недостаточно у клиента.

«Пациентам необходим кто-то, на кого можно было бы смотреть с почтением, кто может дать вдохновение и придать сил для поддержания стабильности, когда они испытывают страх, фрустрацию или ищут смысл собственной жизни» (Clark, 1991).

(г) Позволить самоопределиться и самоутвердиться.

Многие пациенты «прерывали» развитие, поскольку на этапе самоопределения их поведение казалось родителям опасным. Чтобы сохранить необходимую связь с родителями, они блокировали свое стремление к самоопределению. Терапевты должны быть чуткими и позволяющими в отношении к соперничающему и напористому стилю поведения клиента.

«Поэтому, когда пациенты развивают самоопределение, важно, чтобы они испытывали терапевтическую связь как освобождение, а не ограничение. В этом процессе терапевты часто воспринимают действия пациентов как сопротивление, хотя на самом деле пациенты пытаются защитить себя от вторжения и агрессии терапевта» (Clark, 1991).

(д) Позволить влиять на себя

Пациент также нуждается во влиянии на терапевта, что отражает потребность «быть эффективным».

«Когда пациенты добиваются удовлетворения своих потребностей терапевтом, они испытывают чувство компетентности» (Clark, 1991).

3. Толерантное отношение клиента к периодам, когда интерпретации и реакции терапевта не совпадают с внутренними убеждениями и опытом клиента, служат показателем перехода на новую, более продвинутую стадию лечения.

Клиент не боится неудач и чувства фрустрации, позволяя обсуждать эти моменты, не убегая от них, и тем самым воссоздавая прерванные связи в своем раннем личностном развитии. «Несмотря на то, что чувствование и выражение неудовлетворенной нужды или эмоций способствует излечению, без понимания и восстановления целостности пациент неизбежно будет снова и снова проигрывать пьесу своего прошлого. Важной частью этого интеграционного процесса станут пояснение и интерпретация» (Hargaden, Sills, 2001).

Холдинг

Термин «холдинг» ввел Винникотт в 1960 г. Он подчеркивал, что терапевт должен создать возможности для развития «подлинного Я» пациента и для этой цели ему не следует «сталкиваться» с пациентом в некоторые моменты терапевтической регрессии. Оптимальная функция терапевта при этих условиях, говорил он, -- быть объектом, который «осуществляет холдинг», кем-то вроде матери для того, кому не хватает нормальной материнской заботы. В такие моменты происходит регрессия вплоть до самой примитивной зависимости от аналитика, воспринимаемого как «держащая на руках мама» (цит. по: Кернберг, 2001)

Холдинг -- особая безконфронтационная терапевтическая среда. Харгаден и Силз уточняют:

«Всегда бывает очень сложно понять, когда необходимо предложить пояснение или интерпретацию. Важно осознавать, что иногда пациент нуждается в "холдинге", а не в пояснении, интерпретации или любой другой интервенции, направленной на что-то большее, чем просто присутствие неосуждающего терапевта, который воспринимается как человека, способный предложить защиту и необходимое разрешение».

Холдинг становится необходимым в трех случаях (Slochower, 1996): (1) когда пациент регрессировал до полной зависимости; (2) когда пациент нуждается исключительно в отражении и все, кроме одобрения и эмпатии, воспринимается им как атака; и (3) когда пациент соединен с яростью и ненавистью Р (негативная часть Родителя (Р1) в Ребенке (Ре2)) и любая попытка интерпретации будет восприниматься как наказание, отвержение или не имеющий значения процесс» (цит. по: Hargaden, Sills, 2001).

Принятие нового решения (перерешение)

Метод предложен супругами Мери и Робертом Гулдингами. В настоящее время перерешение является методом терапии Эго-состояния Ре (1), одной из школ ТА (2), видом терапевтического излечения (3).

В данной главе перерешение интересует нас как метод быстрой терапии Эго-состояния Ре.

Гулдинги считают центральным моментом терапии сценария регрессию к тому возрасту в Ре клиента, когда тот принял сценарное решение под воздействием родительских предписаний или даже детских фантазий.

«...Мы считаем, что многие предписания вообще никогда не давались!

Ребенок придумывает, изобретает и неправильно интерпретирует и таким способом сам себе дает предписания. Смерть брата вызывает у ребенка уверенность, что его ревность убила братишку, а не какая-то там непонятная пневмония. И, обуреваемый чувством вины, ребенок дает себе предписание "Не будь". Если умирает любимый отец, сын или дочь может решить ни с кем больше не сближаться. Чтобы в будущем избежать боли, подобной той, что причинила ему смерть отца, ребенок дает себе предписание "Не сближайся". На самом деле он говорит себе следующее: "Я никогда больше не полюблю, а значит, не буду испытывать боли"» (Гулдинг, Гулдинг, 1997, с. 43).

Обычно клиент, отталкиваясь от проблем настоящей жизни, может вспомнить такой момент.

«Наша формула проста, -- пишут Гулдинги (1997),-- вместе с клиентом мы находим в его детстве сцену, где он сталкивался с той же проблемой, что и сейчас... Закройте глаза и вернитесь назад в прошлое. Как ваши сегодняшние проблемы соответствуют вашим детским проблемам? Найдите сцену».

И далее: «Клиентам доступно несчетное количество ранних сцен, поэтому важно, чтобы выбранная сцена соответствовала решению -- предписанию клиента. Только такая сцена будет способствовать принятию нового решения».

Если клиенту удалось вспомнить первичную сцену, то его просят говорить о ней (сцене) и людях, присутствующих в сцене, в настоящем времени. Затем клиенту предлагается перерешить или сделать новый выбор, отказавшись от своего первоначального решения. В течение всего сеанса терапевт или терапевт и терапевтическая группа поддерживают пациента, а в конце сеанса поздравляют пациента и одобряют его новое решение.

Пример:

Терапевт (После того, как с разрешения Маши взял ее за руку): Что сейчас происходит с тобой?

Маша: Меня всю трясет. Какая-то дрожь, озноб. Кажется...

Терапевт: Что произойдет?

Маша (плачет и глубоко дышит): Кажется... что я могу умереть...

Терапевт: Сколько тебе сейчас лет?

Маша: Три или пять. (Возраст, когда, по словам клиента, она надела на лицо «маску силы», за которую прячет эмоциональную жизнь).

Терапевт (сжимает Машину руку): Ты не умрешь, не бойся. Тебе совсем не обязательно умирать... И совсем не обязательно беременеть, только чтобы почувствовать жизнь внутри себя (Маша считала, что она сможет родить, только если кто-нибудь из ее близких умрет. Может быть, даже она сама). Ты сама можешь жить! (Гладит руку Маши).

Маша (тихо): Да, я могу жить.

Терапевт: Скажи это громче, как сказала бы 5-летняя девочка. (Именно в 5 лет Маша надела «маску» и стала опекать и поддерживать маму, когда отец вынужден был уехать на заработки и оставить их. Маша стала «мальчиком» -- мужчиной для мамы.)

Маша: Я боюсь, что не смогу это сказать так, как ребенок.

Терапевт (игнорируя предыдущую фразу Маши): Скажи это громче, еще раз!

Маша: Я могу жить ...(Послушный Ребенок Маши)

Терапевт: Ты хочешь прямо сейчас снять маску?

Маша: Да ... но ...

Терапевт: Ты не знаешь, как это сделать?

Маша утвердительно кивает.

Терапевт: Хочешь, я помогу тебе?

Маша: Да.

Терапевт: Положи обе ладони на лицо и сильно прижми их (терапевт своей рукой прижимает ладони Маши к ее лицу). Когда маска крепко приклеится к ладоням, резко убери руки от лица!

Терапевт убрал свою руку от рук Маши, чуть отстранилсяот нее, наблюдая «борьбу»: уберет ли Маша руки или нет. Убрать руки Маша должна сама.

Маша (не привычный для Маши детский голос): Мне смешно. (Резко убирает руки от лица. «Маски» нет. Совсем другое, живое, эмоциональное лицо.) «Эй, люди, привет!» -- говорит Маша, обращаясь к группе.

Группа аплодирует Маше.

Заметим, что один важный момент отличает школу перерешения от классической школы Берна.

Согласно Берну и Патриции Кроссман, для того, чтобы Ре мог принять новое решение (или отказаться от старого), он должен получить Родительское разрешение. Терапевт дает такое разрешение, будучи инкорпорируемым в Родителя клиента в ходе терапии, демонстрируя при этом, что он сильнее, гибче и надежнее, чем биологические родители клиента.

Гулдинги же считают, что Ре клиента может опираться на своего собственного Родителя, которого он сам в себе строит. Так, Гулдинги (1997) замечают:

«Терапевту, возможно, лестно думать, что он требуется в качестве родителя, однако, за исключением молодых людей и психотиков, пациент с большим успехом может сам выполнять эту функцию».

Таблица 9 демонстрирует эти возможности клиентов.

Таблица 9 Изменение сценарных решений в ходе редисижн-терапии

(таблица составлена автором по тексту монографии Гулдингов (1997)).

Предписание и персонажи, ему соответствующие	Сценарное решение	Новое решение
«Не будь», «Не живи», «Не существуй» (Долохов, «Война и мир»)	- «Я умру, и затем вы меня полюбите», - «Я докажу вам, даже если это убьет меня»	- «Я не убью себя», - «Я достоин любви», - «Я люблю себя и буду о себе заботиться»*
«Не думай» (Бальзаминов, «Женитьба Бальзаминова»)	- «Сам я не могу принимать решения», - «Я глупый», - «Я не умею сосредоточиться», - «Я всегда неправ», - «Я не открою рта, пока не узнаю, что думают остальные»	- «Я умный», - «Я все понимаю», - «Я всегда знал о вашем семейном секрете»
«Не чувствуй» (Базаров, «Отцы и дети»)	- «Эмоции -- это потеря времени», - «Я ничего не чувствую», - «Я не буду злиться... злость может быть смертельно опасна», - «Я не знаю, что я чувствую», - «Что я должен чувствовать? Что бы вы чувствовали на моем месте?»	- «Я буду чувствовать (гнев, боль), не смотря на все твои возражения, мама», - «Я способен чувствовать», - «Я покажу вам мои слезы (радость)»
«Не взрослей» (Митрофанушка, «Недоросль»)	- «Ладно, я останусь маленьким» или «беспомощным» или «несексуальным». Это решение часто проявляется в детских манерах одеваться, в голосе, поведении	- «Я вырос, даже если вы желали навсегда оставить меня ребенком»**
«Не будь ребенком» (Сонечка Мармеладова, «Преступление и наказание»)	- «Я больше ничего не попрошу, я сам о себе позабочусь», - «Я всегда буду заботиться о них», - «Я никогда не буду развлекаться», - «Я больше никогда не сделаю ничего ребячливого»	- «Я имею право гулять (мочить штанишки), а не присматривать за маленьким братишкой»
«Не делай этого» (Обломов, «Обломов»)	- «Я никогда ничего не сделаю правильно», - «Я глупый», - «Я никогда не выиграю», - «Я покажу вам, даже если это убьет меня», - «Неважно, что я хорошо сделал, так как я должен был сделать еще лучше, поэтому я буду чувствовать растерянность (стыд, вину)»	- «Я сделаю это, даже если ты не захочешь, чтобы я делал», - «Я успешен, даже если мой неуспех тебе, папа, нравится больше», - «Я пойду дальше тебя»
«Не сближайся» (Евгений Онегин, «Евгений Онегин»)	- «Больше я никогда никому не буду доверять», - «Я больше никогда ни с кем не буду близок», - «Я никогда не буду сексуальным (плюс все ограничения на физическую близость)»	- «Я буду близок с другими, даже несмотря на то, что вы не были близки со мной», - «Я буду сексуальной, даже несмотря на то, что вы боялись секса», - «Я позволю себе быть зависимым, даже несмотря на то, что мне не удавалось быть зависимым от вас». - «Ты умерла, и я решил никогда больше не любить. Сейчас я люблю... даже несмотря на то, что ты умерла. Я разрешаю себе любить»
«Не будь здоров или нормален» (Князь Мышкин, «Идиот»)	- «Я сумасшедший», - «Моя болезнь здесь самая серьезная, и я могу умереть от нее (плюс запрет на использование телесных или мыслительных запретов)»	- «Я нормален», - «Я нормален, даже несмотря на то, что вы никогда не понимали меня, моих интересов и увлечений», - «Ты сумасшедшая, мама, поэтому не важно, что ты говоришь», - «У меня свое тело, и я не буду чувствовать боль вместо тебя, бабуля», - «Я не простужусь, даже если буду одеваться не по сезону», - «Я не умру от рака крови»
Предписание и персонажи, ему соответствующие	Сценарное решение	Новое решение
«Не будь собой, своим полом» («Кавалерист-девица», Дурова)	- «Я покажу им, что я так же хорош/хороша, как и любой/любая мальчик/девочка», - «Неважно, как я сильно буду стараться, я никогда не угожу», - «Я настоящая девочка, только с пенисом», - «Я настоящий мальчик, хоть и выгляжу как девочка», - «Я никогда не буду так счастлив», - «Мне всегда будет стыдно», - «Я притворюсь мальчиком/девочкой»	- «Я буду любить себя таким, как я есть», - «Я имею право быть мальчиком/девочкой»
«Не будь важным» (Акакий Акакиевич, «Шинель»)	- «Никто никогда не позволит мне сказать или сделать что-нибудь», - «Здесь все главнее меня», - «Я никогда ничего не буду стоить», - «Я могу стать значимым, но никогда не проявлю этого»	- «Вы все выслушаете меня, даже если вам этого не хочется», - «Я важен, как важны мои чувства и мысли»
«Не принадлежи» (Чацкий, «Горе от ума»)	«Я никогда не буду никому принадлежать» или «ни к какой группе», - «Никто никогда меня не будет любить, потому что я никому нe буду принадлежать»	- «Я знаю, что меня ждут», - «Я буду играть с ними, даже если вам это не нравится», - «Двор сделан для всех»

* Гулдинги пишут:

«Чтобы принять такие решения, клиент находит сцену передачи предписания и, оставаясь в ней, заново решает: «Я достойна любви, пусть даже ты, папа, и не умел любить»». Это относится и к принятию других решений.

** Гулдинги: «Часто мы берем у родителей «интервью», спрашивая, почему они боятся взросления своего ребенка...»

Речайлдинг

Речайлдинг представляет собой процедуру формирования нового Эго-состояния Ре, которое бы действовало как стабильная и надежная поддерживающая система и как банк памяти для функционирования интегрированного Взрослого.

Метод был предложен Кларксон и Фиш (Clarkson, Fish, 1988) по аналогии с процедурой репарентинга. Авторы также ссылаются на идею Гродер, который описал случай, когда он намеренно помогал своей клиентке получить доступ к здоровым, архаическим психофизиологически развитым Эго-состояниям для того, чтобы улучшить функционирование ее целостного Взрослого Эго-состояния в ситуации «здесь-и-сейчас». Клиентка, которой было за сорок, не могла получить лицензию пилота. Гродер добился того, что она регрессировала до более раннего Детского Эго-состояния в момент, когда она уверенно, творчески и эффективно танцевала, будучи молодой девушкой. Гродер предложил ей «потанцевать с аэропланом». Необычно ярко ощутив этот оживший опыт танца на психофизиологическом уровне, так, как будто она танцевала в данный момент, она смогла перенести вышеупомянутые качества на управление самолетом.

Фактически в процессе речайлдинга клиенты совершают контрактную регрессию, достигая физиологически более ранних возрастов, в которых имеется дефицит опыта или развития, и в конечном итоге создают новые Детские Эго-состояния и показывают позитивные, здоровые и эффективные реакции на различные стрессовые ситуации. При этом новое Эго-состояние Ре является одновременно новым, вновь созданным и архаичным -- «новым сегодня, но архаичным реликтом завтра» (Clarkson, Fish, 1988).

Эффективный результат речайлдинга означает, что новые Эго-состояния Ребенка и нового Взрослого (который предпочтет иметь дело с заново созданным опытом) «приживутся» так, что в условиях дистресса останутся стабильными, причем старые Детские Эго-состояния и соответствующие им старые Родительские Эго-состояния перестанут функционировать (рисунок 23).

Следующий пример воспоминаний клиента иллюстрирует работу вышеупомянутых авторов по речайлдингу.

«Я помню, как приехала в четвертую семью, испытывая радость от предстоящей встречи с двумя детьми, с которыми познакомилась в другом доме. Я сразу же пошла в сад и очень обрадовалась при виде яблоневых и грушевых деревьев. Груши были большими и спелыми. Только я собралась сорвать одну, как услышала крик позади и надо мной, доносившийся откуда-то сверху дома, где я должна была остаться. Голос звучал как строгий и ужасающий приказ: «Стоп!» Я примерзла к месту, где стояла, и решила, что я должна быть тихой и послушной, ни к чему не прикасаться и помнить, что я не принадлежу этому дому.

Психотерапия:

Я проиграла сцену, проведя катексис Ребенка («маленького»). Когда я близко подошла к фрукту, один из терапевтов закричал: «Стоп!»,-- а другой воодушевил меня накричать в ответ, показать свою ярость. Я это успешно выполнила. Затем она предложила мне позволить себе возбудиться и, по мере того, как голос будет кричать: «Стоп!», -- усиливать мое возбуждение по крещендо, несмотря на выкрикиваемые предписания: «Не возбуждайся!» и «Не достигай того, чего ты хочешь!»

Новый опыт Ребенка:

В течение регрессивного слота воркшопа я попросила, чтобы после того, как я позвоню, постучу и вообще произведу огромное количество шума, мне откроют дверь и кто-нибудь устроит для меня экскурсию по дому и ответит на мои вопросы. Я исполняла бы роль дружелюбного семилетнего ребенка, каким, я уверена, и была когда-то. Мой терапевт широко раскрыла дверь и сказала: «Здравствуй! Мне так приятно тебя видеть». Она убедила меня, что меня ждут и хотят видеть. Позже я бродила по дому. Я обнаружила, что особенно меня заинтересовали комнаты, в которых можно было бы много чем заняться, где лежали бумага, клей, пружинки, печатная машинка. Теперь у меня появилось интернализованное детское воспоминание о приезде, добродушном приеме, удовлетворении любопытства и интереса в доме, где я была желанным гостем (прежде у меня практически не было реальных детских воспоминаний о приятных домашних сценах). Теперь я чувствую, что меня приняли, и я могу использовать это воспоминание, если я когда-либо почувствую страх перед поездкой на новое место, или почувствую, что я никому не принадлежу. У меня появилось новое чувство уверенности в существовании там, где я провожу большую часть времени».

Таким образом, процесс речайлдинга представляет собой создание нового позитивного Детского воспоминания с позволения нового Родителя и с последующей интеграцией во Взрослое поведение.

Литература

Гулдинг ММ., Гулдинг Р.Л. Психотерапия нового решения. Теория и практика. М.: Независимая фирма «Класс», 1997. (Goulding М., Goulding R. Changing lives through redecision therapy /New York: Bruner/Mazel, 1979)

Кернберг О. Тяжелые личностные расстройства. М.: Независимая фирма «Класс», 2001.

Clark B.D. Empathic transactions in the deconfusion of Child ego states // TAJ. 1991. Vol. 21, № 2. P. 92-98.

Clarkson P., Fish S. Rechilding: Creating a New Past in the Present as a Support for the Future // TAJ. 1988. Vol. 18, № 1. P. 51-59.

Hargaden H., Sills С Deconfusion of the Child Ego State: A Relational Perspective // TAJ. 2001. Vol. 31, № 1. P. 55-70.

Глава 8. Эго-состояние Взрослого:

деконтаминация и интеграция

«Сердце мне говорило: "Тебя обидели, тебя сравняли с говном. Поди, Веничка, и напейся. Встань и поди напейся как сука". Так говорило мое прекрасное сердце. А мой рассудок? Он брюзжал и упорствовал: "Ты не встанешь, Ерофеев, ты никуда не пойдешь и ни капли не выпьешь". А сердце на это: "Ну ладно, Веничка, ладно. Много пить не надо, не надо напиваться как сука; а выпей четыреста грамм и завязывай". "Никаких грамм! -- отчеканил рассудок.-- Если уж без этого нельзя, поди и выпей три кружки пива; а о граммах своих, Ерофеев, и помнить забудь"».

Венедикт Ерофеев. «Москва -- Петушки»

«Два я боролися во мне...»

Ф. Глинка. «В защиту поэта»

Цели терапии Взрослого и деконтаминация

В психотерапии вмешательство во Взрослое Эго-состояние клиента осуществляется, по крайней мере, с двумя целями: с целью активизации, катектирования и поддержания рациональных форм поведения (в отличие от невротических, пограничных или психотических), а также с целью укрепления границ Взрослого путем конфронтации терапевтом контаминации или «заражений» Взрослого со стороны Эго-состояния Родителя (предрассудков) и/или Эго-состояния Ребенка (иллюзий).

Первая цель осуществляется, согласно Мюриэл Джеймс (1993), через образование, использование контрактного метода, постановку правильных вопросов, изучение проекций и сновидений.

«Опытные люди используют своего Взрослого для изучения отчужденных сторон своей личности с помощью проекций... Люди могут проецировать любую положительную или отрицательную черту, которая отчуждена в их сознании. Неосознанно они могут обвинять других в том, что те раздражены, в то время как в действительности сами испытывают раздражение. Они могут воспринимать других как излишне впечатлительных и мягких, хотя в действительности за их внешностью людей с холодным сердцем скрывается способность к нежности. Они могут заявлять, что супруг/супруга не любит их, хотя в действительности сами не испытывают любви к своему супругу/ супруге» (Джеймс, 1993).

Вторая цель осуществляется через информирование, консультирование и лечение, с использованием терапевтических операций Берна (Берн, 2001).

В работе по деконтаминации обе цели совпадают, поскольку представляют две стороны одной медали.

Следует различать деконтаминационную трансакцию и деконтаминационную стадию терапии.

Деконтаминационная трансакция может использоваться на любой стадии терапии в зависимости от необходимости такой интервенции, как показано на рисунке 24.

Длительность деконтаминационной работы на соответствующей стадии терапии зависит от уровня повреждения клиента.

Например, при психотической симптоматике показателем удачной деконтаминации в психиатрической клинике может служить редукция галлюцинаций (контаминация со стороны Р), страха и депрессии (контаминация со стороны Ре), и бредовых идей (двойная контаминация со стороны Р и Ре).



В качестве примера сошлемся на случай самолечения Виктора Кандинского (1849-1889 г.г.), знаменитого русского психиатра, который усиленной умственной работой преодолевал у себя галлюцинации. Он писал:

«...Без энергичного вмешательства воли мои галлюцинации, вероятно, превратились бы в стабильные, и оставшаяся без пищи интеллектуальная деятельность погасла бы окончательно. Вполне освоившись с галлюцинациями, я, не боясь "утомлять себя", принялся за книги. Сначала читать было трудно, потому что занятию постоянно мешали галлюцинации слуха и зрительные образы становились между глазами и книгой...

С возобновлением же правильной умственной деятельности галлюцинации стали более бледными, редкими, но прекратились совершенно только спустя несколько месяцев после того ... соразмерные с силами больного умственные занятия чрезвычайно помогают в период выздоровления избавлению от галлюцинаций» (цит. по: Рохлин Л.Л. «Жизнь и творчество выдающегося русского психиатра В.Х. Кандинского»)

При работе в консультировании, с менее поврежденными клиентами, показателем окончания деконтаминационной стадии может служить смена мировосприятия («frame of reference»). Кристина Листер-Форд (Lister-Ford, 2002) различает четыре этапа деконтаминационной работы: исследование существующей проблемы и углубление в нее; определение (диагностика) внутренних сценарных посланий относительно того, как проживать нашу жизнь и взаимодействовать с другими людьми; конфронтация и терапевтический вызов (challenging) нездоровых внутренних посланий, приводящих к дистрессу и тревоге; мобилизация способностей клиента использовать силу Взрослого для того, чтобы обдумать новые способы жизни и бытия с другими людьми.

Терапевтические операции

В своей книге «Принципы групповой психотерапии» (2001) Берн предложил группу методов, «имеющих своей главной целью катексис и деконтаминацию Взрослого» (помимо нижеотмеченных шести операций, применяемых для деконтаминации, Берн в своей книге предложил еще две -- интерпретацию и кристаллизацию, направленные на деконфузию Эго-состояния Ребенка).

1. Опрос

Провоцирует мыслительную деятельность Взрослого. При этом, считает Берн, следует избегать простых вопросов, если терапевт не уверен, что ему ответят из В Эго-состояния. Во время опроса не следует стремиться собрать как можно больше информации, поскольку пациент начнет играть в «Психиатрический анамнез». Многие клиницисты используют опрос не только как средство добывания информации, но и как инструмент, могущий поставить важные вопросы перед В клиента. Например, в ходе интервью для прояснения аутоагрессивного анамнеза полезно спросить: «Вы действительно хотели умереть в тот момент?» Или в ходе повышающего терапевтическую мотивацию интервью вопрос :«Что Вы будете делать, когда откажетесь от спиртного?» -- может стимулировать позитивное мышление.

2. Спецификация

Цель спецификации -- зафиксировать в сознании терапевта и клиента определенную информацию, чтобы затем использовать ее более решительным образом. Спецификация может носить характер подтверждения, как в недирективной психотерапии («Вы пошли по темной стороне улицы...»), или информативного сообщения («Я думаю, что здесь мы имеем дело с вашим Ребенком»). Берн предостерегает использовать спецификацию, если она может испугать Ре клиента («Анализируя эти примеры, можно заключить, что вы не пропускаете случая спровоцировать агрессора»), а также не давать спецификацию того, что на самом деле еще не уточнено («По-видимому, любая ваша выпивка вызывает последующую депрессию», хотя может быть и наоборот: «Я понял вас так, что когда у вас снижается настроение, вы начинаете пить»).

3. Конфронтация

Цель конфронтации -- используя извлеченную путем спецификации информацию, привести в замешательство Р, Ре или контаминированного В. Психика пациента утрачивает равновесие и происходит перераспределение энергии между другими Эго-состояниями более здоровым образом. Структурно конфронтационная трансакция направляется из В терапевта. Функционально же конфронтационный стимул может исходить как из Родителя терапевта («Стоп! Дайте своему ребенку передышку!»), так и из его Ребенка («Фантастика! Я тоже хотел бы так непосредственно вываляться в грязи!»).

В психоанализе техника конфронтации -- одна из четырех аналитических процедур (помимо конфронтации, это -- прояснение, интерпретация и проработка (Гринсон, 2003)), она применяется для того, чтобы сделать феномен очевидным для сознательного Эго пациента («Я не думаю, что Ваше легкое недомогание -- причина пропуска сессии, скорее это сопротивление»).

В ТА успех конфронтации означает прямое попадание в неконтаминированный участок Взрослого пациента, о чем будет свидетельствовать «задумчивое молчание» («М-м-да, а ведь я действительно загнал своего Ребенка») и/или «инсайтный смех» пациента («О, нет, вы шутите,-- клиент смеется, словно представляя пьяного терапевта в Миргородской луже.-- Именно, вываляться в грязи! И как я раньше этого не понимал!») Конфронтация показана, когда пациент явно обманывает, или дурачит терапевта, или играет в «Тупицу».

Берн говорит, что может стать неудачной слишком ранняя и неподготовленная конфронтация. При этом пациент может усилить неадекватное Эго-состояние (которое и подвергалось конфронтации) и проявить гнев или защиту, используя активированного Взрослого как соучастника (Преследующий Р пациента: «Я не нахожу ничего смешного в той ситуации, в которой я оказался по болезни»).

Берн предлагает избегать конфронтации, когда есть соблазн почувствовать себя более сообразительным, чем пациент, говоря: «Если вы начинаете конфронтацию с Родительского "Но...", считайте, что вас перехитрили».

4. Объяснение

Способ, с помощью которого терапевт усиливает, деконтаминирует или переориентирует Взрослого пациента. Объяснения должны быть ясными, четкими и убедительными («Вы можете заметить, что это повторяется снова и снова. И каждый раз во все более непривлекательной форме. Я думаю, это и есть ваша Игра»). Во время процедуры объяснения терапевт должен следить, из какого Эго-состояния следует отклик. И если из Взрослого, то вмешательство было эффективно.

Использование объяснения очень заманчиво для начинающих терапевтов, желающих произвести впечатление и показать свой ум. Опытные клиенты не преминут этим воспользоваться, чтобы поймать терапевта в ловушку («А вчера вы говорили нечто противоположное!») или сыграть с ним в «Да..., но...» («Да, по-видимому, Вы правы, Вы -- ученый, но я -- маленький человек и приучен страдать»).

5. Иллюстрация

Следует за конфронтацией и служит для ее усиления и смягчения ее возможных нежелательных последствий. Берн считал иллюстрацию своего рода попыткой терапевта поместить (вклинить) нечто между Взрослым пациента и его остальными Эго-состояниями, тем самым сделать Взрослого более устойчивым и затруднить соскальзывание пациента в Эго-состояния Ребенка или Родителя. Иллюстрацией может служить история, сравнение или аналогия. Иллюстрация может идти сразу за конфронтацией или же быть отсроченной, содержать внешний материал (из вне группы) или материал внутренний (из группы).

Например, терапевт только что конфронтировал попытку пациента А. выбежать из терапевтической комнаты (acting out), физически препятствуя ему в этом. Спросив пациента, сможет ли тот продолжать оставаться в группе один, без удерживания, и получив утвердительный ответ, терапевт на время обращается к другим членам группы. Убедившись, что А. вновь мог катектировать своего Взрослого, терапевт поделился своим опытом бывшего футболиста и рассказал о случае, когда покинувший поле защитник так и не смог продолжить матч, наблюдая, как на последней секунде соперники забили победный гол.

6. Подтверждение

Терапевтическое вмешательство, необходимое для подтверждения проведенной ранее конфронтации. Цель подтверждения -- усилить понимание клиентом своей проблемы, то есть усилить Взрослого клиента.

Например, терапевт обращается к пациенту: «Заметьте, что Вы снова, как несколько минут назад, предлагаете всем посмеяться над Вашей неудачей. Так что я считаю, что Вам всегда нужно сделать что-либо не совсем нормальное, чтобы повеселить окружающих».

Подтверждение не должно носить характера преследования и не нести в себе скрытое послание: «Ты так ничему и не научился». Поэтому Берн не рекомендует использовать подтверждение в случаях, когда сама исходная конфронтация или иллюстрация были неудачными, или же когда у терапевта возникает ощущение самодовольства. «Не цепляйтесь, не приставайте, не изводите пациента своим подтверждением, пока не убедитесь в том, что он сможет вытерпеть это» (Берн, 2001).

Требования к Эго-статусу Взрослого

1. Осознавание ситуации и способность к инсайту.

2. Умение поддерживать социальный контроль за симптомом или поведением.

3. Умение поддерживать контакт и контрактные взаимоотношения с другими людьми.

4. Умение образовываться или получать и использовать информацию для личностного и профессионального роста.

5. Умение дистанцироваться от проблем и видеть свое «Я» со стороны (Эго-дистонность и критика).

6. Способность к восприятию неприятной реальности без использования примитивных защитных механизмов типа отрицания (Сила Эго).

7. Умение принимать или допускать в сознание свое прошлое, адекватно на него реагировать и правильно использовать пережитый опыт.

8. Гибкость и способность умело использовать зрелые защитные механизмы (например, интеллектуализацию).

9. Возможность четкого разделения и обозначения экстеропсихических (Родительских) и археопсихических (Детских) паттернов поведения мыслей и чувств в каждый данный момент времени (Наблюдающее Эго) и понимания -- какая часть личности нуждается в терапии (Переживающее Эго).

Гибкость и способность Взрослого выслушать Детские потребности и Родительские «нет», его способность к компромиссу между ними проиллюстрирована в эпиграфе к этой главе.

Интеграция

Любые вмешательства во Взрослое Эго-состояние способствуют его интеграции. Интегрированный Взрослый фильтрует поведение, осознавая Родительские и Детские вызовы (Джеймс, Джонгвард, 1993), и соответствует основным требованиям, описанным выше.

Трансакция, обеспечивающая интеграцию Взрослого в полной мере, называется «глаз быка», поскольку трансактный стимул направлен одновременно и к Родительской, и Детской частям, контаминирующим Взрослого. Например, терапевт говорит: «Я с уважением отношусь к Вашим ценностям (обращение к Р), принимаю Ваше желание сделать это (обращение к Ре) и, между тем, намерен ориентироваться на принцип реальности (обращение к В)».



Другой пример содержится в Евангелии:

Как-то Иисуса спросили:

-- Иисус, нужно ли платить подать Кесарю или нет?

(Спросивший сына Бога рассуждал, что если Иисус скажет «да», то народ будет против него, потому что люди (Ре) не хотят платить податей Риму; а если скажет «нет» -- римляне (Р) схватят его как изменника).

Иисус просит, чтобы ему дали римскую монету, и спрашивает:

-- Чье это изображение?

-- Кесарево.

-- Итак, отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу.

Трансактная диаграмма знаменитого ответа Иисуса «Динарий кесаря» приведена на рисунке 25.

Литература

Берн Э. Трансактный анализ и психотерапия (Transactional Analysis in Psychotherapy) / Пер. с англ. СПб.: Братство, 1992.

Берн Э. Групповая психотерапия (Principles of Group Treatment) / Пер. с англ. М.: Академический Проект, 2001.

Джеймс М., Джонгвард Д. Рожденные выигрывать. Трансактный анализ с гештальт-упражнениями / Пер. с англ. М.: Прогресс, Прогресс-Универс, 1993.

Lister-Ford С. Skills in Transactional Analysis Counseling & Psychotherapy. London, Thousand Oaks, New Delhi: SAGE Publ., 2002.

Глава 9. Перенос и контрперенос

«... Отношения между врачом и пациентом представляют собой личные отношения внутри безличных рамок врачебной работы. И лишь из лукавства можно не признавать того, что лечение представляет собой продукт взаимного влияния, в котором принимает участие все существо пациента, равно как и врача. При лечении происходит встреча двух иррациональных данностей, а именно двух людей, которые не представляют собой ограниченные, измеримые величины, но привносят с собой, наряду с потенциально определимым сознанием, неопределенно широкую сферу бессознательного».

К.Г. Юнг. «Проблемы современной психотерапии» (1958) (Энциклопедия глубинной психологии. Т. IV. Индивидуальная психология. Аналитическая психология. Пер. с нем. / Общ. ред. A.M. Боковикова. М.: Когито-Центр, МГМ, 2004.)

«Перенос -- это союз двух человек и в горе, и в радости, а временами и против всех остальных».

Дж. Хиллман. «Самоубийство и душа» (1964) (ХиллманДж. Самоубийство и душа / Пер. с англ. М.: Когито-Центр, 2004.)

Перенос и отношения переноса

Перенос был открыт Зигмундом Фрейдом. Он наблюдал возникновение неадекватных любовно-дружеских или агрессивно-враждебных чувств у больного по отношению к врачу:

«...тогда как ситуация лечения представляет собой совершенно недостаточный повод для их возникновения ... пациент, которому следовало бы искать выхода их своих болезненных конфликтов, проявляет особый интерес к личности врача. Все, что связано с этой личностью, кажется ему значительнее, чем его собственные дела, и отвлекает его от болезни. Функция переноса «отвлекать от болезни» широко используется в медицине: неосознанно в соматической, когда хирург поощряет тяжело больную пациентку следить за своей внешностью, и вполне намеренно -- в психотерапии, когда терапевт оставляет пациенту свою визитку или фотокарточку. Общение с ним на какое-то время становится очень приятным; он особенно предупредителен, старается, где можно, проявить благодарность, обнаруживает утонченность и положительные качества своего существа, которые мы, может быть, и не стремились найти у него. Врач тоже составляет себе приятное мнение о пациенте и благодарит случай, давший ему возможность оказать помощь особо значимой личности» (Фрейд, 1991).

Анализируя ситуацию переноса, Фрейд и его последователи пришли к выводу, что пациент в этой ситуации демонстрирует и приписывает терапевту те чувства, которые были испытаны им ранее к родителям или иным людям из своего прошлого. Не всегда это дружеские или любовные чувства (позитивный перенос). Часто это негативные чувства, как чувство зависти к отцу у мальчика или ненависти к матери у девочки (негативный перенос). Любой человек, взаимодействуя с окружающими, проецирует на них свои представления, воспоминания и опыт прошлых, зачастую детских и ранних детских -- младенческих -- лет. И чем интенсивнее эти взаимодействия, тем более переносного материала появляется в отношениях «терапевт-клиент».