Социальная память в действии: к социологии музейной экспозиции

И: Как обставлялся этот подвал? Я не все видела…

А.С.: Как? Ну… Во-первых, мы привезли еще бочек, как я уже сказал. С Ростовской области, настоящих, винных. Мы набрали бутылок, в том числе и старинных, и нашли еще… И так же нашли еще бутылок - современных, но похожих на старинные. Потому что нам нужно было как-то стеллажи бутылками заполнять. Вот… Так же сделали реплику пюпитра для производства шампанского. Тоже их как-то надо было заполнять бутылками… Был кличь по музею: «Пора собирать бутылки!». Особенно нам помогло, то, что бы Новый Год, и очень много бутылок из-под шампанского. А бутылка из под шампанского, она имеет традиционную форму, ее вполне можно вставить в рассказ в 19 веке, вполне современную бутылку шампанского! Со смытой этикеткой конечно… Так же мы по рисункам делали реплики столов, стульев, лавок. Так же посмотрели, как устроены лежаки под бочки. Мы постарались сделать их реплики, копии то есть, стеллажей. Потом мы все это вместе собрали и получилась вот такая выставка. Ну, вот… А что такое винный подвал? Это в принципе много-много стеллажей, много-много бутылок и много-много бочек. Что ж еще? (Смеется). А самое главное - самый главный экспонат - это сам винный подвал. Винный подвал - это огромное помещение, каменный сводчатый потолок, сделанный из красного кирпича, произведенного здесь в Сарепте. В принципе самый главный экспонат выставки «Винные сады Сарепты» - это подлинный винный подвал 18 века, который можно увидеть своими глазами. Самый подлинный (Смеется). Главный экспонат.

И: Имеет ли какое-нибудь значение порядок расположения экспонатов?

А.С.: Ну конечно! Я же вам уже рассказал про структуру выставки.

И: Я имею в виду в… (не дает договорить).

А.С.: … в подвале?

И: Да.

А.С.: В подвале… Мы старались поставить бочки отдельно, отдельным комплексом. Чтобы можно было про посуду деревянную рассказать отдельно, все-таки бочка, она являлась основной посудой для производства и хранения вина. На Кавказе, к слову сказать, основной посудой является керамическая для производства вина и виноделия - разнообразные кувшины, и т.д. В Европе, это в основном, деревянные бочки. Отдельно у нас - рабочее место винодела - его декантировочный стол. Это мы сделали, чтобы рассказать о труде винодела и дегустатора, нелегком. Так же отдельным комплексом стало у нас производство шампанского, потому что производство игристых вин - это немножечко стоит особняком от производства обыкновенных тихих вин, и имеет свою историю. Поэтому мы сделали его отдельно, и о шампанских винах отдельно рассказываем. И еще, для антуража подвала, мы сделали 2 больших стеллажа, которые мы заполнили бутылками. Вдоль стен мы поставили лавочки, корзинки разные… Это для того, чтобы заполнить пространство между этими тремя основными пунктами. Ну и потом, в центре этого подвала стоит огромный стол, за которым, мы можем проводить винные дегустации.

И: А ничего, что там вещи одни более новые, а другие - более старые?

А.С.: Мы попытались их как-то разделить. Например, бочки все примерно одного возраста. На декантировочном столе стоят бутылки примерно одного возраста, подлинные и керамическая посуда. А то что касается шампанских вин, того комплекса, там уже все реплики - и лежаки и бутылки, и пюпитры, - все новодельное. Современное (смеется). Мы старались все распределить. Что касается традиционной посуды, то в прошлом году, у меня на даче выросла тыква горлянка, из которой делали ковшики в то время, традиционные ковшики. Я сделал из нее ковшик, и положил и положил в традиционную посуду. Ну, потому что он все равно ничем не отличается от своего подлинника 19 века. Он не пластмассовый, вырос так же, на огороде… Поэтому я его просто взял и положил. Мы даже пользовались им несколько раз, черпали. Вот… Что там у нас еще осталось? В принципе, вещи старые и новые иногда приходиться класть вместе, потому что, например подлинник хочется показать, а он очень важен, например, как виноградарский нож, специальный. А у тебя его нет, у тебя есть только реплика. И ты кладешь садовый нож, а рядом виноградарский. Так получилось на одной выставке: садовые ножи у нас - подлинники, а виноградарские ножи, все новоделы. Но лежать они в одной витрине. Почему? Рассказ о ножах, практически. (Смеется). Экскурсанты все равно не отличают… Потому что, в работе музея есть некоторая доля театральности, как я Вам уже об этом говорил. Поэтому я веду экскурсию в сюртуке, немецком (смеется) … И поэтому у нас есть и копии разнообразные лежат, старинные, реплики старинных вещей и сосудов и ножей, чтобы показать что это вообще такое. Некоторые мы состарили специально - подержали под водой, чтоб ржавчинка появилась, и чтобы они выглядели старО . И это, конечно же производит на экскурсантов впечатление, они думают, что это подлинники. Но, в этом нет ничего страшного, так как гораздо большее значение имеет впечатление, которое они производят. А подлинник, это или нет… Все равно 99% экскурсантов не понимают этого совершенно. Они пришли сюда совершенно с другой целью - узнать что-то новое для себя. Что они, собственно, и узнают.

И: И, наверное, последний вопрос, который я хочу задать. Есть метафора, что музей понимается как хранитель прошлого.

А.С.: Ага.

И: Что Вы можете сказать об этом?

А.С.: Я могу добавить к этому, что музей это не только хранитель, но и популяризатор, я бы сказал. И музей не только хранит, изучает и популяризирует, т.е. рассказывает о том, что он хранит. То есть у музея гораздо более широкая функция, чем «просто хранить».

И: Или приводиться метафора (уточняю…), что музей не хранитель прошлого, а хранитель памяти. Нельзя так выражаться?

А.С.: … Знаете в каком смысле памяти. Знаете, у каждого человека есть своя, я бы сказал память. Память людей 19 века ты себе не вставишь, они уже давно умерли… А в таком смысле, что ты знаешь как выглядели те, или иные вещи, как одевались люди прошлого. Вот только такую память можно сохранить. То есть, я бы сказал, что это память материальная. Память в широком смысле этого слова - это вещи, которые не были выброшены старыми на помойку, а сохранены, отреставрированы и изучены, и показаны в музее. Вот в чем наверное смысл музейной памяти. Память, она же несколько значений имеет. Память - это все таки сохранение, не могу правильное слово подобрать… В общем, у музея очень широкие функции. Музей - это не только склад старых вещей, - тогда это бы был не музей, а помойка. (смеемся вместе). Музей, он и реставрирует, и изучает, и сохраняет, в общем всё-всё-всё. И экспедиции приходится совершать, и пишутся научные работы по определенным вещам. Например по самоварам работы были, по керамике сарептской были разнообразные были.

И: Вы можете рассказать о реставрации подробнее?

А.С.: С реставрацией у нас проблема сейчас. Реставратора, потому что у нас, где-то с года 99-го нет… Вот сейчас приняли на работу реставратора, но он пока обладает небольшой квалификацией, и ему ничего сложнее вилки пока не доверяют… Так вот. (смеемся). А так, музей выделял деньги, чтобы реставраторы реставрировали, можно так сказать, некоторые вещи: столы, стулья, и разнообразные инструменты, не только музыкальные, но и… У нас много инструментов, относящегося к кузнечному промыслу, кузнечные цеха. Но, это реставраторы не музейные были. К реставрации я отношение имею касательное, поэтому больше ничего сказать не могу. Скажу, что это отдельная, совершенно, в музее профессия, требующая высокой квалификации, отдельного обучения, постоянного совершенствования и ответственности очень большое, и конечно же, художественных навыков. Вот так вот. Больше я ничего по реставрации не могу сказать. Вот и всё.

И: Спасибо!

А.С.: Ой…

Приложение №3

Транскрипт №2. 22.03.12 г - четверг. (10.45-12.33).

<…>

Исследователь: Можете рассказать с чего вы начинаете делать выставки?

Дмитрий Анатольевич: Любая выставка, для нее сначала быть сделана концепция. Мы должны определить тематику выставки, что это будет за выставка. Когда мы определяемся уже, делаем схемы, начинаем готовить концепцию: т.е. все расписывать, каждую тему, подтему, комплекс выставки, из чего все состоит, количество экспонатов, для чего и как. Затем, когда мы написали концепцию, мы начинаем ее реализовывать. Вначале, тут выставки бывают двух форм: от кого-то мы их привозим, как в данном случае, с 400-летием дома Романовых, выставка волгоградского (неразб.) скульптора. Тут уже конкретные материалы и экспонаты, которые мы выставляем и переставляем, пишем стуктурно-тематический план. Если же мы выставки делаем свои, то в фондах мы находим материал, соответственно, мы начинаем с концепции и стукутурно-тематического плана, параллельно ищем экспонаты, которые мы будем использовать для этой выставки, описываем их. Концепция и структурно-тематический план предполагаю еще и плановое размещение экспонатов. Вы это видели? Это подготовительная работа. Когда все это готово, мы с концепцией уже определились, мы начинаем выставку монтировать, а этап называется «монтаж». Мы выстраиваем все экспонаты в нужной для нас последовательности, размещаем их. Это называется монтаж выставки. В зависимости, сами понимаете, от сложности и количества экспонатов мы сразу беремся за нее. Мы для себя определяем когда, сколько мы будем готовиться, меньше, больше времени и т.д.

И: Я немного не поняла по поводу концепции. Кто решает какую выставку готовить?

Д.А.: Обычно все это идет, от зама по науке, он определяет... Сначала все разрабатывается наверху, при его участии непосредственном, под его личным руководством. Он зам. по науке, Вы его видели. Он решает, какие проблемы мы можем развивать, какие выставки делать. Потом подключается Валерий Васильевич, с ним начинается обсуждение, потом уже подключаются остальные сотрудники. Допустим, идея чаще всего исходит от зама по науке. Мы можем делать свои предложения, даже я или Леша. Вот например, «Винный подвал» - это Лешина идея. Идея конечно была совместная, но всю концепцию подготовил Леша. Тут мы естественно привлекли фонды, чтобы то, что у нас было, можно было под это дело организовать. Теоретически, это может делать каждый научный сотрудник, скажем предложить свою концепцию выставки, скажем так, посвященной тому-то, или тому-то. А дальше, в зависимости от того, примут ли ее зам. директора по науке, другие сотрудники, решается будем мы ее делать или нет. Бывают такие моменты, что предлагаю я, или Курышев, определенную выставку, потом думали и решали…

И: Вы какие-нибудь выставки предлагали?

Д.А.: Мы, наверное, последние года 2, нет. Но до этого у нас была общая идея, мы думали всем отделом, что может быть сделать что-нибудь, опять же, по истории Сарепты. Потому, что например, с разбойниками было также связанно поселение Сарепты. Не то, чтобы мы это предлагали, мы сами раздумали потом. Дело в том, что тут еще ставит определенные рамки комитет по культуре, скажем так, у Вас должно быть определенное количеств выставок в год. При этом, Вы знаете, выставки бывают постоянные, которые всегда здесь находятся, и временные, например как эта, посвященная 400-летию дома Романовых. Вот из этого и исходим. У нас должно быть определенное число постоянных и временных выставок. Поэтому, предложения могут быть одни, а мы не можем их принять в силу того, что есть другое предложение, более привлекательное. То есть, сами понимаете, нельзя говорить, что у нас все так жестко с этим. Может быть так, что мы сначала решили, а потом передумали.

И: Есть ли какие-нибудь критерии, согласно которым решается, что вот эту Вы выставку будете делать, а вот эту нет?

Д.А.: Если речь идет о постоянных, то, в основном, они заточены под специфику музея. Сами понимаете, это крепость, ремесла Сарепты, т.е. они должны соответствовать тематике нашего музея. Что касается временных выставок, то они могут быть какие угодно. Только вечера мы были в одном из музеев, и нам предложили, но мы еще не решили, выставку декоративных птиц, попугаев всяких, которые сейчас в Краеведческом музее, живые птицы. Сами понимаете, что эта выставка совершенно не вписывается в нашу специфику, но может быть мы ее и организуем. То есть понятно, что касается стационарных выставок, это чаще всего касается тематики нашего музея: аптеки, Вы знаете «Дом аптекаря», «Дом колониста», и т.д. Что касается выставок временных, то они могут быть совершенно различными. Картины художников, там, сколько у нас уже живописи было. Я не знаю, помните ли Вы, или нет, живопись учащихся была определенных школ; те же попугаи, несколько раз, по-моему, была выставка восковых фигур. Ну, то есть вот так вот. То есть каждый музей, как единица, должен иметь определенное число выставок в году и их проводить.

И: То есть из года в год выставки меняются?

Д.А.: Из года в год, чаще всего, могут меняться временные выставки, это естественно. Да, там определенное количество больше от месяца зависят. Выставки постоянные, они конечно тоже могу меняться в зависимости от… В каждом музее, есть такая вещь как обновление экспозиции. Появились новые экспонаты, решили оживить выставку, поменять несколько ее направленность, вот тогда можно ее поменять. А в целом, одна и та же выставка может оставаться с тем же названием, но при этом в ней все может поменяться.

И: Как происходит обновление выставки? Т.е., Вы что-то приносите и просто ставите?

Д.А.: Здесь несколько моментов есть. Например, что-то еще есть в фондах, что еще можно выставить. Скажем так, что-то нам не показывали, или показывали давно, и это можно выставить. Опять же, сначала нужно менять концепцию выставки, чтобы что-то новое внести в общую модель выставки. Иногда бывает, что-то, правда сейчас уже реже, что, что-то приносят такое интересное, т.е. экспонат, который в перспективе можно выставить. Его же одни не выставишь, правильно? Поэтому, нужно его включать в существующую модель выставки. Вот как год назад, нет, хотя, это даже пару месяцев назад было, с пианино в доме аптекаря. Так вот, несколько месяцев назад нам предложили хорошее пианино с бульвара Энгельса, старое такое, конца 19 века. Наше, которое раньше там было, оно такое, некачественное было, значительно хуже. Вот, привезли пианино и поставили.

И: Куда Вы дели старое?

Д.А.: В фонды сдали. Потому, что все экспонаты, которые находятся на выставке, они же пронумерованы, они в фондах записаны, это исторический экспонат. Их никуда девать нельзя, их можно только в фонды возвращать.

И: Вы сказали, что Вам иногда приносят экспонаты…

Д.А.: Да, бывает.

И: … Я немного не поняла, кто их приносит?

Д.А.: Ну, люди обычные могут принести, часто такое бывает, раньше это конечно было больше, в основном пожилые, хотя и не только пожилые, приносят вещи, которые, как они считают исторические какие-то вещи. Приносят в научный отдел, потому, что одна из обязанностей научного отдела: осмотреть принесенный экспонат, определить представляет ли он собой историческую ценность, представляет ли он какой-нибудь интерес для музея. Если же они считают, что вещь такой интерес представляет, то они заводят специальную карточку, описывают его, это тоже специальная процедура. Есть такие специальные карточки, учетные, в которых описано полностью, что это за экспонат, его характеристики. То есть, из чего он сделан, его датировка, т.е. какого он периода. Потом ему присваивается определенный номер, и он сдается в фонды.

И: То есть, дается номер экспонату?

Д.А.: Да, каждому экспонату. Та же самая ложка имеет свою номер.

И: И этим занимается…?

Д.А.: … фондовый отдел. Вот фонды занимаются именно сортировкой, полностью все экспонаты находятся у них в фондах. Вы их видели, когда поднимались по лестнице на второй этаж <в административном здании, слева>. Мы еще тогда зашли к Андрею Витальевичу, а там дальше была железная дверь - там и есть фонды. Все экспонаты находятся там, и находятся в ведении музея. Они там собраны, классифицированы по отделам, по назначению: быту, мебель там, и т.д. И у каждой вещи есть свой номер. Сотрудник за всем следят, обслуживают экспонаты. И охрана их охраняет.

И: Как происходит то, что Вы из фондов берете какие-либо экспонаты?

Д.А.: Если мы берем из фондов какие-либо экспонаты, то мы, естественно, только на определенную выставку. Будь то выставка постоянная, или же мы решили включить какой-то новый предмет в эту выставку. Или же это для временной выставки. Делается это просто. То есть мы сначала идем в фонды, говорим, что нам нужны те или иные экспонаты. Если они есть, мы их ищем вместе со смотрителем, а работники фондов ищут его по карточкам. Если мы находим предмет, то мы их откладываем, и затем, работники фондов их описывают. Они пишут, что мы берем на временное хранение те или иные экспонаты. Сразу оформляется на них данные, картотека, и экспонаты под такими-то номерами перемещаются на выставку, на такой-то период. Все это в документацию включается, и после этого мы их берем. Вот и все. Потом мы все это приносим, естественно с номерами. И потом, когда мы все это размещаем, приходит сотрудник фондов, видит что, у нас все в таком-то и таком-то месте, отмечает это. И все.

И: Когда Вы придумываете концепцию выставки, Вы смотрите, какие экспонаты есть у Вас в фондах. Что, если чего-то не хватает?

Д.А.: Ну, если чего-то не хватает, естественно, это корректируется. Вот например была у нас выставка, не знаю застали ли Вы ее, «Помощница Сарептской швеи», посвященная швейному делу. Вы ее помните, скорее всего. Мы исходили из того прежде всего, когда готовилась концепция выставки и тематико-структурный план, начинали исходить из того, что есть ли у нас тот или иной экспонат. Составляя концепцию этой выставки, мы пошли в фонды, и исходя из того, что мы там нашли, составили концепцию выставки. Естественно, если чего-то нету, значит, нету. Ну, то есть на выставке этого не будет. Вот мы, скажем так, выставка была швеям посвящена и швейному делу, там были манекены, изделия, которые были изготовлены на них. Это мы нашли. Что-то мы хотели, но этого в фондах не было, но можно это изготовить.

И: Вы говорите, изготавливаются экспонаты…

Д.А.: Те, которые изготавливаются экспонаты, - сейчас почти нет. «Изготавливаются», я имел в виду, что есть такая специальность как реставратор. Вот поступил, например в конкретный музей, неважно в наш, или не в наш, экспонат, который представляет историческую ценность. В идеале, в каждом музее, прежде чем выставить экспонат, или отдать его в фонды, его надо подвергнуть реставрации. Это должен работать штатный реставратор. У нас сейчас есть человек, но он еще не прошел определенный курс подготовки, т.е. он не может работать пока с экспонатами. Поэтому, когда я говорю «изготавливаются», я наверное неточно выразился, я имею в виду «восстанавливаться». Потому, что у нас много в фондах экспонатов, которые, временем и некоторыми обстоятельствами повреждены. Т.е. их нельзя выставлять, они не готовы, их нужно реставрировать. У нас очень много хороших вещей, мебели, которые желательно бы отреставрировать. Для этого должен работать профессиональный реставратор. У него должен быть допуск по работе с металлом, по работе с деревом, и вот.

И: Алексей Сергеевич говорил, что Вы ездите в экспедиции. Вы тоже участвуете?

Д.А.: Я чаще всего не езжу потому, что у меня несколько другие функции в отделе. Ездит в основном Алексей Сергеевич и ездит специалист из научного отдела, который может понять и оценить ценность экспоната. Но, в принципе, это каждый из нас может. Да, экспедиции, Вы сами понимаете, нужно организовывать в теплое время. Вы же понимаете, зимой никуда не поедешь.

И: Можете рассказать, куда совершаются экспедиции?

Д.А.: Ну, в основном, чаще всего, т.е. скорее всего, в наших условиях, это Волгоградская область. Например, после первого известия, что, предположим, где-то, в каком-то месте, в селе или хуторе, есть что-то такое, что может вызвать у нас интерес. Вот те же бочки, которые Вы видели в винном погребе, мы так поехали и привезли. Потому, что Леша узнал из каких-то источников, что можно поехать и эти бочки заказать, и привезти. Вот так мы их и привезли. Очень трудно, Вы же понимаете, что любая экспедиция требует финансирования, выделения денег. А с этим всегда сложно. А так, при желании, конечно можно, теоретически, поехать куда угодно. Даже заграницу. Были бы только деньги.

И: А что Вы привозите с экспедиций?

Д.А.: Стараются, что, если поехали куда-то, потому, что, сами понимаете, сложно выехать куда-то. Поэтому, выезжая, стараются хоть что-то привезти. Если что-то привозят, то опять та же самая процедура: описывается в фондах, заводиться карточка на этот экспонат, полностью его описывают, присваивают номер, и сдают на хранение в фонды. Те же самые бочки. А потом мы их используем для наших выставок. Мы их чуть-чуть отретушировали, чтобы они выглядели более свежими чуть-чуть подкрасили, и поставили.

И: Можете подробнее рассказать о том, как Вы монтируете выставку?

Д.А.: Ну, если это… Могу, конечно! Я уже сказал, что первая стадия, она кабинетная: когда разрабатывается концепция и структурно-тематический план. Потом мы определяемся, что и где будет стоять, а также что у нас есть в фондах. А если это временная выставка, то обсуждаем что и когда будем привозить. То есть в какой-то момент мы это привозим на своем транспорте. Ну, на примере картинной галереи, я могу сказать, что мы очень часто выставляем картины художников из школы искусство №5 в Дзержинском районе. Т.е., Валерий Васильевич с ними созванивается, предварительно выясняет количество картин. Потом мы подготавливаем план, и в определенное время едем за картинами. Потом начинаем решать, исходя из своего видения, как это все будет выглядеть, в каком порядке это все будет висеть, где и как. Как только мы с этим определились, начинается монтаж выставки. Можно сказать, что мы расставляем вещи по своим местам. Это, как бы самое простое, монтаж. Т.е. мы определились, что и как, и сразу начинаем вещать. Используем свои подручные материалы, там, крючки, лески и тому подобное. Это, что касается картин. А если выставка более сложная, например те же самые швеи, или крепость, то подключаются дополнительные материалы, мы готовим планшеты. Так же, заранее подключаем, если есть такая возможность, фотографии. Мы их сканируем, или берем в фондах, если они там есть. Материал от туда же перевозим. Опять-таки решаем, где и что будет стоять. Подключаем подручные средства, скажем так, манекены, которые у нас есть. А так же витрины, подиумы. Заранее проверяем, что у нас есть в наличии.

И: А теперь поговорим о вином подвале. Я когда ходила к Вам обратила внимание, что Вы сделали периллы, лестницу, пол реставрировали… Можете подробнее об этом рассказать?

Д.А.: Периллы мы, естественно, сделали для удобства. Потому, что когда Вы попадаете с естественного света в темный подвал, то глаза первое время, Вы же понимаете, ничего не видят. Нужно какое-то время, чтобы привыкнуть. По крайней мере для удобства всегда делаются перилла, и естественно лестницы соответственно, чтобы была ступенька, это как бы для удобства посетителей, чтобы люди сразу же не упали и не провалились. Грубо говоря, что бы ноги себе не сломали. Пол мы хотели отреста… выровнять. Но, дело в то, что пол исторический, относиться к концу 18 века. Мы решили, что надо бы его сохранить, желательно. Хотя он и не удобный, особенно для женских каблуков, когда по нему ходишь. Неудобно. Поэтому у нас есть идея, она еще не воплотилась. Если Вы помните, столы стоят по середине комнаты, и хотели вокруг него сделать дорожку из плитки, или из камня современного, чтобы люди имели возможность нормально ходить по кругу. А сам пол хотим сохранить. Но опять же на это требуются средства, так что это планы на будущее.

И: Еще я помню, что Вы бочки делали.

Д.А.: Дело в том, что бочки, даже те, которые привезли, они уже были сбитые кольцами, они уже, в принципе, были готовыми, но их нужно было отретушировать. То есть, они были загрязненные и пыльные, мы их чистили чаще всего. А те бочки, которым, как Вы видели, мы делали кольца, из нашего старого подвала. Дело в том, что там был очень узкий выход, очень узкая ступенька. Вы были в старом подвале?

И: Нет.

Д.А.: Ну, представьте вот такой промежуток (показывает руками) и очень высокая лестница. Поэтому, для того, чтобы их вынести их нужно разобрать. И потом вынуждены были их собирать. В основном бочки были разобраны, мы их опять собирали. Тяжело это нам давалось, потому, что это особое искусство. Именно с этим это было связанно. Несколько бочек, которые были в фондах, были также побиты временем, клепки у них отошли. Нам их тоже пришлось восстанавливать. А совсем разбитые бочки, сами понимаете, нельзя восстановить. Вот это было с этим связанно.

И: Какие вещи остались с первой выставки «Винного погреба», а какие Вы добавили в новую?

Д.А.: Ну, я Вам уже сказал, что несколько бочек больших из старой выставки. Есть несколько лавок из старой выставки. А основном вся старая посуда. Один пюпитр. Что мы сделали нового? Во-первых, это два новых шкафа, которые стоят вдоль стен; новые столы совершенно, и новые лавки. Несколько бочек, а их количество мы увеличили, мы их полностью привезли. Что касается того, что внизу, в подвале. Т.е. два высоких шкафа, которые стоят вдоль стен, два новых стола, новые лавки - это все мы сделали сами. Добавили опять-таки тару туда. Вот бочки. Несколько бочек мы привезли из экспедиции. Несколько старых, вы разобрали и потом собрали. Сделали к ним апостоменты, если Вы видели, они на кирпичах стоят: мы их тоже сами собирали. Получается из старого, это вновь собранные бочки, несколько стульев. А, мы еще сделали два пюпитра. Мы с Лешей, вдвоем, сделали два новых пюпитра. Ну, это приспособление, которое в музее используется. Что касается других помещений, посвященных выставке, то есть несколько экспонатов, которые были в старой выставке: это тарапан, на котором отжимают вино, Леша Вам рассказывал, да? И еще несколько экспонатов старые. У нас практически все новые планшеты, которые мы повесили, с фотографиями. Это тоже все мы сделали. (Хотя, с фотографиями помогала я). Вот, кое-что добавили. Станок отжимной тоже старый. Ну, т.е. там тоже есть что-то новое, что мы добавили. Т.е. вот там, на верху, мы уже почти ничего не делали. Что-то мы добавили из старого <винного погреба>, что-то принесли из фондов. Что касается подвала, то там мы много всего сделали.

И: Кроме пола, в подвале что-нибудь реставрировалось?

Д.А.: Вы знаете, там проблема вообще в подвале, Вы наверное обратили внимание, на стенах. Стены сырые становятся, в основном проступает грибок, и с ним надо что-то делать. Поэтому мы его чистили. Это нужно делать периодически. Тут все зависит от температуры и от влажности. Когда был законсервированный подвал, когда было холодно, было все закрыто, грибок не размножался. Сейчас люди стали в большом количестве ходить, к тому же тепло, тем более много новых экспонатов. Возможно грибок был занесен вместе с какой-нибудь бочкой. Нам приходиться постоянно следить за состоянием стен, как-то их обрабатывать. Что же касается общей реставрации, а у нас все экспонаты - исторические, то этим должен заниматься реставратор. Как я уже сказал, у нас проблема с реставратором. Его только взяли недавно, нужно, чтобы он съездил и поучился, чтобы определенный допуск заработать. И тогда, пожалуйста, он сможет работать и реставрировать. Я Вам говорю, у нас в фондах есть много экспонатов, которые было бы здорово отреставрировать.

И: Вы сейчас работаете над новой выставкой, да?

Д.А.: На самом деле, в музее много выставок. Сейчас новый год, и у нас много планов. В теории, если бы Вы только знали, очень много идей и задумок, но все упирается в … Вот Вы спросили о новых выставках, идей, я еще раз говорю, у нас очень много. Но, они лежат, а все упирается в финансы. Потому, что под определенную выставку требуется определенное количество денег и экспонатов, соответствующее оборудование. Во многом и чаще всего, возникает проблема из-за отсутствия оборудования: витрины стеклянные, подиумы, подцветка. Это же все называется специальное оборудование, которое мы используем на выставках. Те же самые экспонаты какие-нибудь, у нас есть например такие экспонаты как дорогие монеты, немного, но есть. Но, мы не можем их выставлять из-за отсутствия специальных витрин, именно для хранения дорогих металлов. Соответственно для них должна быть соответствующая сигнализация. Это совершенно иные требования, сами понимаете. Так, что отвечая на Ваш вопрос, есть ли идеи, - да, идеи есть. Что касается новой выставки, то мы переделываем, если Вы обратили внимание, крепость. Если Вы заходите и сразу направо, там будет Сарептская крепость. Мы потихоньку меняем там экспонаты, по возможности что-то там переделываем. Со временем, может быть что-то новое с винным погребом будет, но пока я не знаю. Опять-таки есть идея возродить, если помните, у нас была выставка, посвященная Сталинградской битве. Может быть что-то в этом смысле мы возродим. Вот, постоянные и временные выставки. Опять же выставка 400-летию дома Романовых, будем скульптуры выставлять.

И: Какую работу Вы планируете проводить по этой временной выставке?

Д.А.: Ну, сейчас, Вы можете видеть, у нас идет подготовительная работа. Мы готовим помещение, чтобы были в идеальном состоянии стены. Специальное оборудование, те же самые крючки. Сначала все нужно подготовить, потому что мы уже договорились, определились с экспонатами, которые мы будем брать. Осталось только вот эти подготовительные работы закончить. (их можно услышать, т.к. мы сидим в соседней комнате. В течении всего интервью эти работы слышны…). Когда мы это все закончим, приведем в надлежащее состояние стены. Вот к сожалению крыша протекла. Вот тут тоже стена, это особенно сложно, сложно забелить. Придется повозиться. Как только мы сделаем эту стену, приведем ее в надлежащий вид. Сейчас возникла еще одна проблема, на крючках, которые Вы видели, которые я красил, мы можем разместить только что-то легкое. А бюсты, они очень тяжелые, теперь нам нужно определиться, на что их поставить. Потому, что на пол бюст не поставишь, ну Вы понимаете, да? На пол они не ставятся, нужны определенные подставки. По этому поводу мы вчера ездили по музеям и спрашивали могут ли нам их дать взаймы. Тот или иной бюст должны стоять в определенной последовательности, на определенном апостоменте. А если будет апостомент, Вы сами понимаете, его могут случайно задеть, а это значит, что надо думать над вопросом: как их отгораживать. Вот такие вопросы.

И: Вы говорили, они должны стоять в определенной последовательности?

Д.А.: Ну, дело в том, понимаете, что мы сделали композицию, начиная с первого императора: Петра I. Титул бы принят при Петре в 1721 году. Т.е. выставка посвящена 400-летию дома Романовых, но там будут представлены только императоры, начиная с Петра I. Последовательность выставки: просто кто за кем шел.

И: По поводу оборудования винного подвала. Как Вы делали освещение?

Д.А.: Дело в том, что здесь нужно специальные лампы, чтобы они были направлены на определенный предмет. В том числе на бочки, и на бутылки, и на столы. Дело в том, Вы же видели сводчатый потолок? Туда же ничего не повесишь. Теоретически это конечно можно сделать, но тогда это будет невинный подвал. Вы же понимаете, исторически в подвалах не висели какие-то современные лампы, в то время. А мы исходили из того, что нужно по возможности максимально точно отразить быт того времени. Поэтому все лампы, которые мы использовали должны быть максимально закрыты, т.е. где-то недалеко, не выпирая на передний план, но с другой стороны они должны давать освещение. Поэтому мы брали специальные галогенные лампы, которые нельзя руками вкручивать, только через какую-нибудь тряпочку, потому что они сразу сгорают. Вот так они реагируют на тепло руки. Специальные галогенные лампы, которые размещены по углам. Необходим приглушенный свет, но не натуральный.

И: Как Вы воспринимаете экспозицию? Т.е. мне кажется, что у посетителя и сотрудника музея разное представление о выставке.

Д.А.: Ну, Вы же знаете, я и сам могу посещать другие музеи, когда я в отпуске, когда я езжу по возможности куда-либо. У меня есть карточка сотрудника музея, я могу бесплатно в любой музей заходить. Будь то даже Эрмитаж, или Кремль. И если, я посещаю музей как обычный посетитель, как Вы предположим, то я смотрю на что-то интересное. Вот меня что-то заинтересовало, я остановился и посмотрел. А если я вижу вещи, которые как-то сходи с нашей работой, то у меня появляется профессиональный интерес. Я смотрю, как они сделали те же витрины, как они оформлены, какого они качества, как они собраны, какая у них подсветка. Здесь у меня уже профессиональные вопросы возникают. А некоторые вещи я смотрю просто как рядовой посетитель. Что касается наших выставок, когда приходят посетители, наверное, можно исходить из 2-х вещей. Первое, если конкретный посетитель тебя спрашивает: «А что это? А как это? А можно ли было по-другому сделать?», и если я чувствую, что он что-то дельное говорит, что бывает крайне редко, может быть, тогда это вызывает у меня интерес, и я подумаю над этим. А чаще всего мы настолько загружены следующей выставкой, что если приходят посетители. Дело в том, что их водим уже не мы, мы ведем работу, а экскурсоводы, то нас просто попросят, или что-то, какую-то справку дать, если они сами не знают, мы приходим и что-то рассказываем. Но чаще всего это вопросы по оборудованию, или какие-то исторические нюансы.

И: Какое время представляют выставки?

Д.А.: Вы имеете в виду в историческом смысле?

И: Да.

Д.А.: Сам музей, сама история Сарепты, если Вы помните, основана в 1765 г. Музей, теоретически, чисто посвящен истории «Старой Сарепты». Потому что, Вы же понимаете, у нас тут исторические здания. По идее, главная задача музея, в моем понимании, отражать исторически быт, дух ушедшей эпохи, что и как. Именно поэтому созданы несколько выставок, которые посвящены именно истории гернгутеров: «Дом аптекаря», «Дом колониста», «Крепость», и «Винные погреб» тоже. В этом главный смысл. Опять же возникают проблемы. Мало экспонатов, которые можно показывать. Многое не сохранилось, много утеряно. Сами понимаете, тяжелый период был, войны. Второе, если есть экспонаты, как мы уже с Вами говорили, они не готовы, их надо реставрировать. Есть экспонаты, которые можно выставить, но допуска нету. Это, например драгоценные металлы. Поэтому тут большая половина экспонатов второй половины 19 века, начиная с того периода. Есть, конечно, более ранние вещи, но они эксклюзивные, они находятся в фондах, их сложно выставить, т.к. нет соответствующего оборудования. Что касается временных выставок, музей также занимается своими выставками, но есть еще и временные. Тут исторический фон совсем другой может быть. Например, современный: дети могут нарисовать картины и выставить их. Что касается временных выставок, то они чаще всего современные, т.е. посвящены современному периоду. Даже если какой-нибудь художник нарисовал историческую картину, она нарисована сейчас. А может например, как, если получиться, с экзотическими птицами, которые сейчас в Краеведческом музее, на проспекте Ленина. Так это вообще не в нашу тему. Просто интересно. Или, Вы наверное видели и у нас тут парусники Скоробогатова - современного художника и конструктора. Просто это тоже может вызвать интерес. Дело в том, что музей также должен вызывать интерес у посетителей. Это на мой взгляд. Нужны конечно новые, потому что можно сходить раз, два, три раза на туже выставку аптекаря, а иногда хочется что-то новое посмотреть. А мы находимся в таком месте, что не всегда к нам могут приехать группы экскурсантов из других городов. Т.е., конечно в определенные месяцы могут, летом например. Но, не всегда это бывает. Поэтому, чтобы поддерживать определенный интерес у посетителя, вот в том числе привлекаются временные выставки.

И: Как соотноситься история и музей, с точки зрения функций музея?

Д.А.: Т.е. Вы имеете в виду, что музей в нашем понимании сейчас?

И: Да.

Д.А.: На самом деле, у меня есть свое мнение. Я слышал, что Вам Леша отвечал. Я могу сказать за себя, что в моем понимании все-таки, в современных условиях музей - это, прежде всего, это отражение той прошлой жизни, которая была. Что бы люди имели возможность своими глазами все посмотреть. Одно дело читать, другое видеть своими собственными глазами, что было на самом деле. На мой взгляд, я считаю, что это нужно и интересно. Вот поэтому, на мой взгляд, функция у музея познавательная. Что бы люди, потомки, видели своими глазами быт, жизнь своих предков. Тем более, это действительно могут быть его предки в каком-либо поколении. Это с одной стороны. С другой стороны, мы же живем в век коммерциализации, в век практичный. Вот на примере тех же самых временных выставок, с попугаями, - это (пауза) вопрос коммерции. Ну, еще раз говорю, с моей точки зрения, основная задача музея дать, показать современникам жизнь предыдущих поколений. Для этого музей и существует. Но в тоже время, в условиях реальной действительности, музей должен выживать и зарабатывать деньги. Поэтому музей параллельно занимается коммерческой деятельностью, привлекает к себе какие-нибудь коммерческие выставки. Например, восковые фигуры. Т.е., одновременно музей - это страница прошлого, и показывает людям, что до нас было, с другой стороны, музей же должен выживать. Привлекать попугаев, и тому подобное. Вот так вот. В идеале, конечно, музей должен быть музеем! В нем должна быть история нашего прошлого. Но, в реальности нельзя так. Музей должен зарабатывать деньги, сотрудники должны как-то жить, музей должен как-то функционировать, покупать какие-то экспонаты для новых выставок. А у нас… Ну, я ничего нового не скажу, Вы прекрасно понимаете какие у нас сложности. Поэтому, сейчас почти все музеи работают в рамках какой-либо коммерческой структуры, по возможности, у кого как получается. Опять-таки, мы хотели какие-нибудь новые экспонаты купить, но денег нет. Поэтому музей вынужден заниматься коммерцией, привлекать коммерческие выставки. Или сдавать в аренду какие-то помещения. Вот такие дела. В идеале, конечно, должно быть по-другому. Просто финансирование сейчас очень слабое.

И: В основном, наш город известен благодаря военному прошлому. Какой вклад в развитее культуры города вносит Ваш музей?

Д.А.: Я Вам так скажу. Вы, наверное, уже в курсе, что если брать бывший Советский Союз и современную Россию, то наш музей, он уникален тем, что нигде больше такого нет. Именно в этом смысле, я имею в виду сохранившуюся архитектуру гернгутеров потому, что нигде в России больше такого нет. Поэтому в идеале, здесь можно было бы создать действительно шедевр, и это было бы интересно. Если заинтересовать партнеров из Германии, когда-то был такой интерес на уровне разговоров. В идеале, можно было бы действительно сделать его настоящим. Если тут все восстановить. Как Вы знаете, Вы наверное понимаете, что на западе сейчас очень много внимания уделяется восстановлению исторических памятников. Т.е., я считаю можно было бы поставить наш музей на одну ступень со Сталинградской битвой, Панорамой. Но, дело в том, что у нас сделали один акцент: только на Сталинградской битве. И больше они ничего не делают. С моей точки зрения, это не правильно совершенно. Потому что жить сейчас одной войной… Я считаю совершенно не правильно. Понятно, что это подвиг, заслуга наших отцов и дедов. Все это понятно, но совершенно не правильно потому, что ничего другого в таком случае не развивается. Знаете, это идет же сверху, от понимания. Потому, что от властей же зависят все решения, в том числе и финансовые. В этом смысле я бы сказал, что Волгоград далеко не Санкт-Петербург. В культурном развитии. В том же Саратове, например. Не были в Саратове? 6 часов езды, у меня на машине ровно шесть часов. Казалось бы город не воевал, однако они сделали совершенно выдающуюся работу. Они заказали под открытым небом, в самой высокой точке города, примерно как у нас Родина-мать. У них там музей под открытым небом военной техники. Не только военной, но и сельскохозяйственной техники. Например, до I Мировой Войны есть экспонаты. Реально они собрали всех, и было принято решение, а это многонациональный город. Так вот по решению мэра города было принято создать общий комплекс, и каждая национальность должна была построить свое подворье. Дом, ну предположим, это русская изба, огороженная забором, с колодцем, вязанкой и прочим. И таким образом они создали целую улицу: 30-ть домов разных национальностей. Мусульмане, китайцы, японцы, корейцы, русские, и т.п., т.п., т.п. Летом, в теплое время суток, у них все это работает. Интерактивные выставки, развлечения, сувениры. Возникает вопрос: «Почему у нас так же не построить?».

И: Да, действительно возникает. Почему же?

Д.А.: Вот я не знаю. А у нас, как только речь заходит о культуре, вспоминают Сталинградскую битву. Решение волевое, все зависит от начальства. Они принимают решение, а не рядовые сотрудники музея. Но, это все решается на высшем уровне.

И: А высший уровень, это кто?

Д.А.: Это губернатор, комитет культуры, от которых мы зависим. Нашли они деньги. Вы представляете, каждой национальности свой дом построить?! Подворье - это не вот эта комнаты (мы сидели в небольшой комнате), а делается настоящая изба, или хата украинская, плюс весь двор, со всей атрибутикой соответствующей, и забор. Именно у каждого своя специфика. Вот так идешь по улице, а они стоят один за другим (проводит пальцем линию на столе), там еще поворот буквой «Г». Мусульмане, так они вообще там понастроили.

И: Эти дома строили за счет средств федерального бюджета?

Д.А.: Ну видимо нашли деньги. И губернатор, и мэр, за счет чего-то, нашли деньги. Наверное же не за счет рядовых людей все это построилось. Сомневаюсь я, что пожертвования такие большие были. И вот теперь это их развлекательный комплекс. Тут же рядом музей военной техники: самолеты, танки, вертолеты. И от туда люди попадают в этот комплекс, где их кормят национальной кухней, встречают в национальных костюмах. Свои какие-то заморочки, продают сувениры, и ярмарки есть. Замечательно! А народ туда валит и валит.

И: Ну, у меня, наверное, все.

Д.А.: Все? Спасибо!

И: Спасибо Вам большое!

Д.А.: Спасибо Вам! Вы заходите к нам еще!

Приложение №4

Транскипт №3. 22.03.12 г - четверг. (11.50-12.40)

Исследователь: Можно начать?

Валерий Васильевич: Да…

И: Для начала представьтесь. И расскажите, чем Вы занимаетесь?

В.В.: Полностью, как в документах? Коньков Валерий Васильевич. Начальник экспозиционно-оформительского отдела музея-заповедника «Старая Сарепта».

И: Что входит в ваши обязанности?

В.В.: В мои обязанности… входит… заниматься подготовкой выставок нашего музея «Старая Сарепта». Работаем мы во взаимодействии с научным отделом, с Виктором Николаевичем, которого Вы знаете. Вот… Задумка выставки может быть наша, а может быть их, но чаще наша. Вот… Потом мы обговариваем это все вместе. Мы разрабатываем план выставки, тематическую структуру… Вот… Потом отдаем это в научный отдел. Они в соответствии с тематической структурой подбирают материал: т.е. документы, информацию, вот как например сейчас «Подворье русского крестьянина» мы делаем, фотоматериалы, в архивы ездиют. Мы тоже должны, просто у нас времени меньше. Мы тоже и материалы по-своему собираем, и в архивы, но у нас больше чертежи, наброски, эскизы делаем. Получив материал от научного отдела мы его обрабатываем и заносим в ТЭП - тематико-экспозиционный план, «наращиваем мясо» так сказать. Для чего? Для того, что бы потом экскурсоводы знали как и чего показывать и рассказывать, в какой последовательности.

И: Можете подробнее рассказать о чертежах и эскизах, которые Вы делаете?

В.В.: Ну, вот самый простой пример у меня под рукой. (В.В. сидит за столом, заваленным бумагами. Также на столе лежат несколько листов А1 - эскизы выставки «Винные сады Сарепты»). Наверное, вот эскизы с недавней выставки, которая осенью у нас была по виноградарству и виноделию в Сарепте. Было два варианта. Сначала, вот это видно (показывает мне лист), мы хотели делать ее в одном зале на право, со сводчатом потолком, видите? Потом решили, что нам нужно побольше помещение. И решили переделать на зал со спуском, где у нас раньше художники выставлялись. Так где у меня ту. Сейчас-сейчас. (Просматривает листы). Ну, для начала создается план помещения, в котором будет выставляться выставка: здесь мы работаем во взаимодействии с нашими архитекторами, у которых есть точные размеры. Мы конечно же можем сами пройти с рулетками и измерить это все, мелкие детали, например, глубина ниш, оконных проемов и т.д. Но, ниш-то много всяких в музее. Потом уже свой чертеж делаем. Иногда это плоский чертеж, иногда в объемном виде, в зависимости от обстоятельств. Когда подробный эскиз каждой стены - можно попроще. Конечно, желательно чтобы это все было в цвете и красиво, как это делают в проектах некоторых институтов, у нас сейчас честно говоря нет совсем времени делать в цвете. Потому что если мы начнем делать в чертежи цвете, такие как в архитектурном отделе Вы можете увидеть, то это значит, что надо будет бросить всю работу и только этим заниматься. А мне приходиться по должности вникать во всю работу. У меня конечно сотрудники есть, но их надо контролировать и проверять, такая вот работа. Хлопотная. Раньше, когда я работал на более низкой должности, было попроще, а сейчас мне даже картины некогда рисовать, хотя это мне и нравится. Вот первый лист этой выставки, Вы его уже видели, да? При входе. Затем (показывает следующий лист) стена со спуском. Вы видите, что в принципе повторяет выставку, но только бывают детали не совпадающие. Почему? Ну, потому что в процессе подготовки выставки возникают какие-то, нередко внезапные проблемы, или новые экспонаты появляются, или что-то меняется… В принципе вносятся изменения в чертежи, но иногда мы это просто не успеваем. Знаете, есть такие последние дни, вот такие бывают замены. Если больших замен нет, то и ничего.

И: А зачем вообще нужны эти чертежи?

В.В.: Во-первых, чертежи утверждаются директором, зам.директором, они вносят корректировки потом дают свое согласие. Потом, для чего они еще нужны? Становится понятно сколько у нас будет экспонатов, муляжей, витрин, настенных стендов и т.д. Если их нету к началу подготовки выставки - их же надо заказывать, составлять смету. С этой сметой потом заключать договора. Это моя работа, - одна из многих. Приходиться бегать по разным конторам, которые делают эту мебель, делают эти самые оформительские вещи и заказывать. А там, пока эти договоры сделают, да еще не по той форме, а потом окажется, что его надо переделывать по два, по три раза, переписывать. Потом может оказаться, что они пропустили какую-то запятую в названии музея… Снова переделывать заставляют, потому что с этим все сложно сейчас, очень требовательные в комитете у нас люди сидят. И поэтому уходит на заключение договоров по месяцу иногда. Они приходят когда у них готово все, и это нужно забрать… Нужен транспорт, то, сё… Это хорошо, когда изготовители сами привозят заказ. А если нет, то это нужно заказать. Музейного транспорта у нас нет.

И: И этим всем занимаетесь Вы? Вы один ездите?

В.В.: Нет, я, бывает, с ребятами езжу. Вот договорные дела - это обычно мое. Не то, чтобы я не доверяю свои сотрудникам, просто хочется, чтобы все было хорошо. Приходиться контролировать. Вот нижний зал (показывает новый лист).

И: Это тот, который перед спуском в подвал?

В.В.: Ну да, «средний зал» - так я его называю. Ну вот, вида с верху верхнего зала у меня нет, потому что он там на нескольких ярусах… А вот вид сверху самого подвала, вот пожалуйста (показывает следующий лист). Бочки, они… Правда это начальная стадия, поэтому здесь бочки не так расставлены. На самом деле здесь три бочки: одна большая и две поменьше по бокам. А в начальном варианте, по бокам две, а тут тоже две, с противоположной стены.

И: И столов два получилось?

В.В.: И столов два получилось, потому что один стол - для удобства. Потому, что цельный стол, его было бы слишком тяжело вносить, монтировать и так далее. Потом была мысль такая: может быть поставить столы параллельно? Ну вообщем, всегда детали… Вот тут два козье вот эти вот (показывает на листе), как штемпели для бутылок. У нас сейчас сломался инструмент для выпиливания отверстий для бутылок. Он у нас один, к сожалению. А сейчас надо доделывать, но нет денег чтобы купить этот инструмент, электрический лобзик. Но а так, все остальное на местах. Вот, таяние прошлое, у нас там отгороженная материей кладовочка, так вот туда потекло. Я давно там не был, нужно пойти посмотреть, что там. Протекает стенка снаружи, к сожалению. И я должен об этом заботиться, докладывать начальству. И, вот это уже перед самым входом в подвал (показывает новый лист). Потом с хозяйственной службой решать вопросы, если ремонт надо делать. Наши возможности тоже небезграничны. Нас и так тянут… то вот буквально вчера таскали сейфы пол дня. Пять сейфов из фондов, у нас там коллектив по большей части женский, со второго этажа на первый таскали. Там построили секретную комнату для ценных вещей, - вот туда и таскали сейфы.

И: Эти сейфы к фондам относятся?

В.В.: Конечно. И сейфы, и оружие они там хранят и ценные вещи. А без сейфов нельзя - не положено. Вот и приходиться напрягаться. Вот видите, я тут почеркал и постирал, - тут другой шкаф должен был быть, теперь он большой. Я постарался его побольше изобразить.

И: Почему Вы вносите коррективы в чертежи?

В.В.: Потому что возникают новые проблемы. Задумали что-то, начали делать выставку, а потом оказывается, что не профинансировали нас, нет денег на изготовление какого-либо предмета. Приходиться его убирать. Или наоборот, появись деньги, которых не ждали, и можно сделать вместо простой вещи, какую-то более сложную, побогаче, побольше. Это живой процесс, он допускает внесений. К тому же мы еще быстро-быстро делаем: месяц-два, а вот в других музеях, Питерских и Московских, там готовят одну выставку. У нас сейчас выставки такие разборные, временные. А у них там выставки на века, там так продумывают выставки, что по нескольку лет готовят. Могут и пять лет выставку готовить. Естественно там и чертежи не такие, и так далее. Собирают материал дотошно, у них огромные фонды. Опять же если научный сотрудник заходит в фонды: у нас там стоит одна или две кровати, и нужно выбирать. То, там, когда заходишь - пятьдесят кроватей. И например не было выставки с этой кроватью, и что им делать? Есть у них кровати, но он <экспозиционер> не знает про них. Он, например, закончил университет, он историк, но не специалист по кроватям! И он начинает их изучать, вот ему нужна кровать 18 века, желательно Павловских времен. И он должен все эти пятьдесят кроватей знать, которые у них стоят. Для изучения, это он должен в архивах рыться… Хорошо, если в музее кто-то эту тему уже разрабатывал, научный отдел там. Тогда можно прийти к ним, взять папочку, посмотреть, и это у них там есть. «Рыболовство на нижнем Дону и Волге», например. Они уже это исследовали. О, хорошо! Мы это включаем туда. А если надо начинать с нуля? Это надо их озадачивать <научный отдел>, самим озадачиваться. Он так только про кровати будет целый год информацию собирать. Например в питерских архивах, несмотря на их обширность, нет информации про эти кровать, и говорят, что есть в Москве такая информация, или на Урале. Это хорошо, что сейчас интернет есть: уже легче с ними связываться. А раньше ездили постоянно, командировки разные, туда-сюда. А на командировки, поскольку отрасль наша вообще бедная, денег не дают. … (Перебирает бумаги, убирает стол). Я тут наверное сильно шибуршу. У вас же там диктофон… Ну, ладно. Вот, и так время уходит. И то, что их там двое-трое, роли не играет - все равно они месяцами, годами эту информацию собирают. Потом начинают месяцами чертить эти чертежи. Потом, ну огромное количество составляющих… А это только одни кровати, а к примеру, нужно еще балдахины разработать. Надо узнать какие это балдахины были: из какой ткани, как шились, как, что и где, когда. Все это надо знать. И это будет только один элемент - кровать стоящая в углу комнаты. А письменный стол в комнате? А полки? В шкаф книжный? А шкаф платяной? А ширмы там всякие, какая-то швейная машинка? Там, полочка с одеждой, висящая у входа, скажем. И по всему этому проводиться точно такая же работа.