разным адресам в связи с тем, что разбита на несколько частей. Самые интересные и информативные, на наш

взгляд:(Эн ПЗЖСЙ ЗбЦжБ. ЗбНМЗИ Эн КждУ. n.d.): (Эн ПЗЖСЙ ЗбЦжБ. ЗбНМЗИ Эн КждУ. ИбЗ КЗСнО)(Эн ПЗЖСЙ ЗбЦжБ. ЗбНМЗИ Эн КждУ. n.d.)

Одна из интереснейших тем этой передачи - обсуждение ношения сафсэри, которое до сих пор можно встретить в Тунисе. В основном, сафсэри предпочитают носить пожилые женщины. В ходе передачи «Фи Даирати Ад-Даи» («В свете прожектора») корреспондент берет интервью у одной из таких женщин, спрашивая ее мнения относительно ношения сафсэри и хиджаба, почему она выбрала именно сафсэри и какой стиль в одежде считает уместным для современной женщины. По ее мнению, сафсэри, конечно же, лучший выбор женщины, потому что таким образом она проявляет уважение по отношение к мужчине и заставляет окружающих уважать ее. Интервируемая вспоминает старые времена, когда мужчина мог лишь мечтать о том, чтобы увидеть женскую ножку, ручку или личико в тот момент, когда девушка поправляла сафсэри. А теперь же девушки не ценят себя, выставляя на всеобщее обозрение свои прелести в узких брюках и коротких юбках. В продолжение интервью пожилой женщины следует изложение ее взгляда на выбор между сафсэри и хиджабом. Сафсэри, по ее мнению, лучше. Если женщина носит хиджаб по всем правилам, т.е. не одевает что-то облегающее и правильно повязывает платок, то такой вариант тоже приемлем, но очень часто современный хиджаб стал модой среди женщин. Смысл же ношения платка заключается в том, чтобы не выделятся и не привлекать к себе мужское внимание. Сама пожилая женщина началаносить сафсэри с момента получения Тунисом независимости, когда ей было пятнадцать лет.(ЗбНМЗИ ЗбКждУн ЗбГХнб . n.d.)(Эн ПЗЖСЙ ЗбЦжБ - ЗбНМЗИ Эн КждУ 11-11. n.d.)

Но в целом же, как отмечает Вафа Бен Хассин, известный блоггер, общественный деятель и помощник по правовым вопросам в Учредительном Собрании Туниса американо-тунисского происхождения, положение женщины в стране осталось прежним и, по ее личному мнению, нет никакого регресса или возвращения к устаревшим формам поведения женщины в обществе, бытовавшим ранее. (Women and Tunisian Society By Wafa Ben Hacine. n.d.)Ярким наглядным примером достижений тунисской женщины является видео «TunisianWomen», в котором представлено множество фотографий, доказывающих насколько активно женщина принимает участие в жизни современного тунисского общества.(Tunisian Women. n.d.)

На фоне торжества женской эмансипации в современном Тунисе наблюдаются и другие явления противоположного характера, например, добровольное желание женщины играть менее заметную роль в жизни общества и сознательный выбор в пользу семьи и более приватного образа жизни. Иллюстрацией этой современной тенденции может служить история Фатимы (имя героини изменено по ее просьбе), замужней женщины средних лет. Она происходила из очень зажиточной семьи, представители которой на протяжении нескольких поколений занимались сельским хозяйством и сумели добиться значительных успехов в своей профессии, особенно отец Фатимы, считавшийся самым крупным землевладельцем в вилайете Сильяна. Все дети в семье, включая девочек, получили хорошее образование. Фатима закончила университет, получив специальность экономиста, но никогда не работала, потому что, выйдя замуж, занималась только домом и детьми. Тем не менее, она принимала активное участие как в общественной жизни, так и в делах своей многочисленной семьи. При этом ни в молодости, ни в более зрелом возрасте Фатима не была религиозной, по ее собственному признанию, не носила платок и не старалась строго соблюдать предписания ислама. Однако, переступив сорокалетний рубеж, что совпало с усилением традиционалистских настроений в обществе, Фатима постепенно решила измениться. Она стала принимать все меньше участия в решении деловых вопросов семьи, предпочла вести более закрытый образ жизни, уделять больше внимания религии, изменила свой стиль в одежде, стала носить платок. Одним словом, постаралась сделать все, чтобы привнести в свой быт больше традиционализма.Интервьюируемый: С.Р., жен., 48 лет, февраль 2011г., Тунис, Тунис.История Фатимы не редкость, а скорее показательный пример попытки движения в новом направлении, черпающая вдохновение в прошлом, но при этом устремленная в будущее.

Глава II. Религия и магия

2.1 Религиозные и светские представления о народной культуре Туниса

Ситуация в религиозной сфере к моменту вступления модернизации в активную фазу складывалась следующим образом. На практике преобладал «народный ислам». Приверженцев классического ислама было меньшинство. Исследования французских историков свидетельствуют о широком распространении культа аулийа, значимости роли суфийских братств в религиозной жизни региона, повсеместных многочисленных практиках, берущих свое начало в доисламском прошлом страны.Некоторые из наиболее могущественных братств имели последователей и в высших сферах, вплоть до бейского двора. Официального ислама придерживалась относительно небольшая прослойка наиболее образованного городского населения, входящая в сферу влияния мусульманских богословов. (Иванов 1971, 22)

Желание французского правительства ограничить влияние суфийских братств и самих марабутов на население объясняется обоснованными опасениями политических и социальных возможностей народных религиозных лидеров. Так Дж. Кеннеди, путешествовавший по Алжиру и Тунису в середине XIXвека, отмечает крайнюю приверженность кабилов марабутам. «Приказы марабутов выполняются бесприкословно и воспринимаются как воля Божья».(Kennedy 1846, 273)

За долгий период правления французов на тунисской земле место религии в жизни общества изменилось. Н.А.Иванов в книге «Кризис Французского протектората в Тунисе» указывает на то, что «значение ислама в общественно-политической жизни Туниса в годы протектората, несомненно, снизилось. С отменой в 1883г. права убежища в завиях марабуты и братства вообще лишились возможности непосредственно вмешиваться в политику. Тем не менее роль марабутов, хванов и официальных служителей культа в общественной и частной жизни тунисцев была еще достаточно велика. Ислам по сути дела определял психологию и мораль подавляющего большинства автохтонного населения. За редким исключением, мусульмане жили вековыми традициями». (Иванов 1971, 22-23)

За уменьшением роли религии в политической сфере вместе с возникновением интереса к европейским ценностям приходит черед и культуры. С одной стороны, «народный ислам» теряет своих приверженцев с повышением общего уровня образованности населения, развитием науки и техники, распространением западных ориентиров поведения. С другой стороны, поборов предрассудки прошлого, многие тунисцы обратились за наставлениями к мусульманским священнослужителям, строго придерживавшихся заповедей пророка Мухаммеда. Таким образом, в эпоху модернизации в религиозной сфере намечается две новые тенденции: 1) обращение к классическому исламу и 2) фактически атеистический подход к религии без формального разрыва с исламом.

Несмотря на длительный французский протекторат и более шестидесяти лет независимого существования государства под управлением сторонников светского режима религиозная составляющая - дин - в обществе до сих пор играет важную роль, хотя в меньшей степени, чем в других арабских странах. Первый президент Туниса Хабиб Бургиба воплотил в жизнь рядреформ, направленных на отделение религиозной жизни страны от светской. После обретения страной независимости он активно выступал за эмансипацию женщины, призывал население страны следовать западной модели поведения в сфере организации социума для достижения экономического и научного прогресса. Как отмечает Н.И.Ворончанина, Бургиба заявлял, что«Коран никогда не одобрял полигамию и даже, напротив, считал более естественным явлением, чтобы у мусульманина была одна жена. Пост в рамадан совсем не обязателен, и подтверждение этому также можно найти в Коране. «Ислам провозглашает улучшение жизни и положения людей вообще и, значит, не возражает против любых социальных норм, направленных на прогресс общества», - заявляет Бургиба /92, 13.УШ.1969/».(Ворончанина 1978, 21)

Его преемник, Бен Али, также придерживался светского направления. В начале своего правления он поставил перед собой цель отстранить религиозных деятелей от процесса формирования политической позиции граждан. Были подвергнуты реформе все учебники и школьные программы.

Действия Бен Али были направлены на то, чтобы отделить ислам от политики, но не ликвидировать его значение вовсе. Его цель заключалась в ограничении роли религии социально-просветительскими функциями. За время его правления престиж главной мечети аз-Зейтуны вновь достиг высокого уровня. Процесс «Обновление» ознаменовал собой строительство более тысячи новых мечетей. Традиционные мусульманские праздники отмечались национальными благотворительными проектами, выделением государственных премий для поддержки богословов и другими гуманитарными мероприятиями.(Сапронова 2009)

Несмотря на стремление власти снизить роль ислама в общественно-политической жизни страны, его влияние по-прежнему велико среди населения. Хабиб Бургиба и Бен Али учитывали этот фактор в своей политике и считались с ним. Они предпринимали определенные шаги, чтобы продемонстрировать свою лояльность по отношению к религии. «Что же касается самого президента [Хабиба Бургибы], то он старается всеми силами публично подчеркнуть свою преданность мусульманскому вероучению. Он руководит религиозными праздниками (которые являются официальными государственными), иногда присутствует по пятницам на службе в мечети, закладывает первый камень при строительстве многих мечетей. Наконец, обращение в 1960 г. в ислам его первой жены (женат с 1926 г.), бесспорно, было политической акцией, также направленной на укрепление его престижа как мусульманина». (Ворончанина 1978, 21)Также и последователь Бургибы Бен Али старался время от времени показать себя публике в облике верующего человека. «Чтобы не оттолкнуть от себя миллионы верующих, Бен Али совершил паломничество в Мекку, поцеловав черный камень, чем вызвал восторг народных масс Туниса. В одной из газет даже появился репортаж об этой поездке, который назывался «Ислам в сердце». Многие наблюдатели расценили этот шаг президента как желание привлечь на свою сторону народные массы, исповедующие умеренный ислам, и выбить почву из-под ног непримиримых исламистов».(Сапронова 2009)

Для большинства населения Туниса религия - важная составляющая жизни. Она остается значимым фактором, оказывающим влияние на взаимоотношения людей в обществе. Традиционно людей набожных, строго исполняющих все заповеди ислама, в стране уважают и почитают. Соответствующие примеры можно найти и в сказках, где регулярно встречаются предписания мусульманского вероисповедания, выполняемые героями волшебных историй. Однако большинство из них сводится к постоянному упоминанию имени Бога Единого. Некоторые сказители-тунисцы начинают свое повествование только после упоминания Всевышнего, испросив у него позволения на это, как в сказке-легенде «Сиди Бен Арус»(ЗбЪСнИн 2009Ў 99-100), которая также заканчивается словами восхваления Господа. Анализируя материалы полевых исследований, также можно прийти к выводу о фундаментальном характере первой заповеди ислама - веры в Бога Единого - в «народной культуре» современного Туниса, даже в тех случаях, когда речь идет об адептах т.н. «народного ислама». Из других обязательных атрибутов истинно верующего в сказках указывается молитва.

Несмотря на значимые изменения, принесенные модернизацией, традиция «народного ислама» сохранила свое основополагающее значение в «народной культуре» Туниса. Анимистические ритуалы, которые лежали в ее основе, продолжают существовать и в настоящее время. Особенно богата ими традиция марабутизма.

В качестве примера можно привести один из обрядов стамбели, сохранивший политеистические представления практически в первозданном виде.«Во время моего исследования одержимые Кури вместо этого в качестве подношения приносили бутылку с вином на перекресток четырех дорог ... Перекресток четырех дорог являет собой место, где пересекаются мир людей и мир духов».(Jankowsky 2010, 87, Stoller 1989) Употребление вина, запрещенное исламом, приправленное верой в мир духов, наглядно демонстрируют верховенство глубинных пластов сознания, сформировавшихся задолго до возникновения ислама. Поэтому сохранение анимистических представлений, лежащих в основе «народного ислама», а вместе с ним и бытовой магии, значение которой существенно снизилось в период модернизации, но не было сведено к абсолютному минимуму, представляется вполне закономерным явлением.Современная ситуация в религиозной сфере характеризуется многообразием разного рода процессов. Светскость, превалировавшая вплоть до настоящего времени в официальной политике властей с периода Французского протектората, постепенно уступает все более популярному желанию тунисцев обратиться к исламу в качестве основного идентификационного фактора, отделяющего восточную цивилизацию от западной и обещающего процветание страны в будущем благодаря своей глубокой духовной составляющей, которой, по представлениям тунисцев, лишена европейская государственная система. Укрепление позиций религии в обществе связано с целым рядом описанных выше причин. Люди, связавшие свои надежды с мусульманскими ценностями, обыкновенно подразделяются на две категории: приверженцы классического ислама и сторонники его «народного» варианта. Хотя в действительности одно может не исключать другого.

Процесс утверждения позиций ислама как в первую очередь строго монотеистической религии в Тунисе, который идет с переменным успехом вот уже больше двадцати лет, можно объяснить несколькими факторами. Во-первых, это увеличение количества образованных людей. Во-вторых, широкий выбор возможностей получения информации из различных источников, в том числе через телевидение и интернет.

Насколько похоже этот процесс протекает и в других арабских государствах, можно судить по разговорам с выходцами из разных регионов мусульманского мира. В беседе с сирийцем на замечание об усилении религиозности населения во многих арабских странах в последние годы, мужчина средних лет, несколько лет назад сам не отличавшийся серьезным отношением к этой сфере своей жизни, отметил, что не последнюю роль в этом вопросе сыграли новые возможности общения людей и получения информации из разных регионов мусульманского мира, в особенности благодаря телевидению.Интервьюируемый: Р.М., муж, 34 года, сентябрь 2014г., СПб, Россия. Этот же факт отмечался ранее в связи с особой приверженностью тунисского населения к просмотру телевизионных передач и стремлением обзавестись спутниковом оборудованием.

В-третьих, активизация и значительное финансирование исламских организаций и культурных центров богатыми странами Персидского Залива. Влияние арабских государств с традиционно сильной религиозной составляющей национальной политики чувствуется как в применении двойных стандартов ан- Нахдой в предвыборный период, так и в широком спонсировании тунисцев, желающих посетить Машрик с религиозной целью, где с ними проводятся долгие беседы на тему религии, после чего они возвращаются на родину, принося с собой радикальные идеисалафитского толка.(КждУнЗК ЪПд НжЗгб ИЪП "МеЗП ЗбдЯЗН" Эн УжСнЙ. n.d.)Первые серьезные плоды этой деятельности, увеличившей свой масштаб в несколько раз после революции, созрели в 2015г. в виде сначала теракта в Бордо, а затем и двух нападениях на отели в туристической зоне. Экономические последствияэтих экстремистских актов насилия, с которыми придется столкнуться Тунису в долгосрочной перспективе, усугубят сложное финансовое положение большинства населения.

В-четвертых, стремительная модернизация общества и вместе с ней зачастую пропаганда западного образа жизни, ответной реакцией на которую становится усиление позиций традиционализма во всех его проявлениях. Постоянное сильное влияние Франции, родственников, живущих в Европе и в материальном смысле устроивших свой быт намного комфортнее, оказывает серьезное психологическое давление на тунисцев. Невозможность изменить нынешнюю ситуацию перерастает в желание дать ответ на это давление в какой-то другой форме, обрести чувство собственного достоинства и превосходства за счет преобладания в другой сфере жизни. Под влиянием таких факторов человек обращается к духовной сфере в попытке найти поддержку в опоре на религиозные ценности, которых Запад, кажется, давно лишился. У этой группы населения Европа и европейский образ жизни ассоциируется с развратом и грехом, поэтому он достоин всяческого порицания, особенно в том случае, если становится предметом для подражания среди тунисцев.

В то же время, несмотря на доступность информации о классическом исламе, многие тунисцы сознательно не желают забывать традиции предков и продолжают совершать религиозные обряды именно так, как это делали их деды. Это явление не уникально и характерно для самых разных уголков мусульманского мира.

Духовная составляющая культуры исламизированных народов входит в тесное взаимодействие с исламом как религиозной системой. В результате наблюдается разделение ислама на «нормативный», «официальный», строго следующий пяти столпам веры, и «народный», включающий в себя все многообразие местных традиций и культов домонотеистического прошлого. (Гольдциэр 1938, 109, Басилов, Культ святых в исламе. 1970, 6, Басилов и Снесарев, Введение. 1986, 3)

Как верно отмечает А.В.Сызранов, «в обыденном сознании верующих мусульман все в совокупности поверья и ритуалы, вне зависимости от их реального происхождения, уже давно воспринимаются как мусульманские. А два выделенных уровня ислама - народный и официальный - представляют собой части единого явления, которые тесно переплетены и активно взаимодействуют. Однако, между этими уровнями существуют и определенные противоречия».(Сызранов б.д.)

Приверженцы «народного ислама» чаще встречаются в сельской местности. Но и те, кто в повседневной религиозной практике придерживается наставлений мусульманских официальных проповедников, в определенных случаях могут прибегнуть к обрядам марабутизма и откровенно магическим ритуалам. «Самая распространенная причина посещения гробницы вали в Северной Африке - это желание снискать его расположение и поддержку в вопросах брака и деторождения. Молодая тунисская женщина, принадлежащая к любому социальному классу, не посчитает необычным, если одна из старших родственниц приведет ее к гробнице вали с целью совершить подношение в надежде на помощь найти хорошего мужа (несмотря на то что некоторые могут посчитать это устаревшим обычаем или предрассудком). Чтобы получить благословение, женщина обычно покупает свечку и зажигает ее рядом с гробницей».(Jankowsky 2010, 148) Болезнь также заставляет человека искать разнообразные способы вновь обрести здоровье, как и любая другая экстремальная ситуация нередко выводя на поверхность глубинные пласты сознания, проявляющиеся в иррациональном поведении. Как отмечал С.М. Цвемер, «в Тунисе если кто-то заболевает, к нему приводят человека, который плюет себе на ладони и вытирает ими лицо и руки больного».(Zwemer 1920, 65)

Мистические братства, оказывавшие серьезное влияние на тунисцев до вступления модернизации в ее активную фазу, с укреплением в обществе прогрессивных взглядов утратили былой авторитет, однако сохранили способность творить «чудеса», правда, теперь в качестве развлечения туристов. Знаменитый орден Исавиййа, имевший когда-то членов и сочувствующих на всей территории Туниса и даже в самых высоких политических кругах, теперь же устраивает платные выступления своих факиров, чем обеспечивает свое дальнейшее существование. «Орден 'Исавиййа обрел известность благодаря своей волнующей душу музыке и церемониям транса, в ходе которых его члены «умерщвляют плоть», поглощая стекло и ногти, бросаясь на ложе из кактусов и танцуя с огнем».(Jankowsky 2010, 80)

Табличка рядом с экспозицей в Этнографическом музее Галляля на о.Джерба, посвященной Исавиййе, сообщает примерно те же сведения, дополняя их попыткой объяснить феноменальные способности членов ордена, которые они демонстрируют во время ритуальных танцев. Интересным выглядит легенда, связанная с основателем ордена. Ее излагает Дж. Кеннеди в книге «Алжир и Тунис в 1845 г.». «Однажды Мухаммед Бен `Иса сбился с пути в пустыни. Запасы еды и воды были на исходе, а он и его верные последователи находились на грани голода. Тогда Мухаммед Бен `Иса возвел руки к небу и воскликнул: «Господи, ты один в силах спасти нас! Сжалься над нами и сделай так, что все, к чему бы мы ни прикоснулись, стало съедобным!» Услышав этот призыв, его ученики стали собирать и есть камни, змей, скорпионов и т.п. Они утолили свой голод, не нанеся себе никакого вреда». (Kennedy 1846, 162)

В этой связи интересно проследить этимологию слова факир, которое обязано своим возникновениемсуфийским орденам. Французские исследователи, занимавшиеся этим вопросом, указывают на то, что одной из обязательных заповедей такого рода орденов была фак'р, бедность. Такие бродячие странники, сознательно обрекавшие себя на нищенское существование, фак'ыры, путешествовали по всему Востоку. Доходили они и до Индии, где их необычное искусство достигло своего пика. В результате из Индии это слово вновь возвращается в арабский мир, но уже в заменой твердой буквы Ю на мягкую Я.(Дьяков, Мусульманский Магриб. Шерифы, тарикаты, марабуты в истории Северной Африки (Средние века, новое время). 2008) Однако вопрос о происхождении этого термина, адресованный современному представителю этой профессии, правда, не относящему себя ни к какому мистическому братству и заявляющего о своей приверженности официальному исламу, вызвал совершенно другой ответ, не лишенный интереса для исследователя. Слово факир возводилось в нем к корню фа-кяф-ра ЭЯС, а связь между ними объяснялась тем, что «факир - это человек, умеющий мыслить особым образом», в чем и кроется разгадка тех фантастических манипуляций, которые ему удается совершать с собственным телом.Интервьюируемый: Ж.М., муж., 24 года, июль 2009г., Монастир, Тунис.

Сложившаяся культурная традиция не может не влиять на образ мысли человека, принадлежавшего к ней, несмотря на его личностные характеристики. Вера в силу сглаза является частью «народной культуры», и потому предметы, происхождение которых явно имеет отношение к обрядам «бытового» ислама, присутствуют в жизни большинства тунисцев. К этой категории в первую очередь относятся амулеты и талисманы. «В Тунисе самые распространенные амулеты - это маленькие кожаные мешочки, в которые зашивают начертанные заклинания, кусочки ладана, белые семена тмина, а также раковины улиток, и «рука Фатимы»; последнюю часто вешают на шею корове или ослу, чтобы защитить его от болезни. Также над входной дверью можно увидеть рыбий хвост, коровий или бычий череп и рога ».(Zwemer 1920, 77) Более типичный для мусульманского мира амулет, изображение руки, тоже пришел извне. «Рука часто изображается на барабанах, которые используют в танцах бори (дьявольских танцах) в Тунисе. Она поднята кверху с растопыренными пальцами, направленными в сторону недоброжелателя, и теперь этот жест в Египте, Северной Африке и Нигерии считается оскорбительным».(Там же, 32)

Удивительная способность «народного» ислама адаптироваться в новых условиях постоянных перемен, даже свершающихся такими быстрыми темпами во время господства модернизации, во многом объясняет феномен стойкости этой традиции.Практики бытовой религии, отражающие насущные потребности населения, говорят о гораздо более тесной связи такой формы проявления духовного начала, нежели сухая форма официального института, опора государственного строя. Следующий пример тому подтверждение. Это возникновение в пантеоне тромба, которые так же, как и тунисские стамбели, проводит обряды одержимости, на восточном побережье Мадагаскара во время войны в Заливе духов Джорджес Клински (составное от Джордж Буш и Бил Клинтон) и Садам Хосейн. (Emoff 2003)

Позиции «народного» ислама и бытовой магии сильны в современном Тунисе, несмотря ни на увеличение числа защитников официального ислама, ни на успехи, достигнутые государством в сфере образования, прогресса науки и техники. Секрет же этой силы заключается в умении приспосабливаться и быстро трансформироваться в зависимости от потребностей его адептов и в неразрывной связи, соединяющей продукт и его создателей.

Магия в традиционной культуре эпохи перемен.

Магия по-прежнему занимает почетное место в традиционной культуре даже в разгар активной фазы модернизации. Более того она приспосабливается к переменам инаходит поддержку в нововведениях. Так, например,европейцы, через изучение и в некоторых случаях принятие местных религиозных традиций подкрепляли развитие и сохранение тунисской бытовой магии.

Магическое начало в течение тысячелетий составляло неотъемлемую часть жизни этого региона. Как верно отмечает И.Г.Кушке, «борьба со стихийными силами в представлениях и мировоззрениях арабов и береберов Магриба была прежде всего борьбой магической, которая требовала от человека не столь физической мощи, сколько умения влиять на эти силы, умение отводить их от себя и направлять в нужное русло».(Кушке 1979, 13)

Традиционная культура всегда оперировала материальными технологиями. Они также становятся главными инструментами в практиках бытовой магии - самой распространенной - и временами профессиональной.

Характерной чертой приморских районов является сходство городской и сельской застроек. Отмечаются многие общие черты, характерные для средиземноморской архитектуры в целом, например, юридически закрепленные понятия фина и сабат. (Hakim, Learning from Traditional Mediterranean Code. n.d.)Жилище сахельского крестьянина имеет такую же планировку, как и городские дома традиционного типа, с тем лишь различием, что отсутствует второй этаж, и большая часть помещений отводится для хозяйственных целей. Деревни Восточного Туниса сближает с городом и высокая плотность застройки. Крашенные белой известью каменные дома сливаются в сплошную длинную стену. Две-три прямые улицы разделяют село на кварталы, пронизанные лабиринтом проулков и тупиков. Центром служит небольшая площадь или главная улица с мечетью, кофейнями, торговыми рядами. культура сказительство тунис

Одной из причин формирования такого типа поселений, приближающихся по внешнему облику и социально-экономической структуре к городу, явились особенности хозяйственной жизни сахеля. Оливковые плантации, занимающие почти всю сельскохозяйственную площадь, не требуют круглогодичного ухода, и население больших и малых деревень издавна занимается разнообразными ремеслами.

Что касается оливы, то она стоит на первом месте в списке наиболее любимых и распространенных в Тунисе культур. «Тунисские писатели называют оливу «благословенным деревом», крестьяне относятся к ней не так, как к другим культурным или диким деревьям, и верят, что она «возносит хвалу Господу нашему». Изображение оливы украшает тунисские монеты».(Абрамова 1993, 43)

Центром каждой тунисской деревушки является могила местного вали и завия при ней. Именно здесь проходят все празднества, а также ежегодно отмечается день рождения вали. Тема почитания аулийа весьма интересна и значима для изучения всех стран Магриба. Особенно тесно она переплетается с фольклором и народными верованиям.

История аграрных обрядов, наиболее анимистичных по своей сути, уходит своими корнями, вероятно, в культуру древних египтян и получает продолжение в развитии финикийской, эллинистической, римской и позже еврейской цивилизаций.(Дьяков, Марокко: история, культура и религия. 1993, 93-94)

Ритуалы, составляющие основу аграрных культов, в первую очередь, призваны проводить уходящую на покой природу нынешнего года и встретить ее вновь возродившуюся во всем своем блеске в следующем году.

«Чтобы земля была плодородной и растения лучше росли, в почву втыкаются «мужские» ветки - это обряд, символизирующий наполнение земли жизненной силой, т.е. ее оплодотворение. Раньше в определенных областях, например на юге Туниса, веселившиеся дети хватали комья земли и бросали их в фиговое дерево или пальму, при этом приговаривая: «Земля в месяц ансара лучше, чем мужское дерево»».(Galley, Maghrib Folklore: overview. 2004)

Культ воды - один из самых значимых для всех стран Магриба. Считается, что вода обладает баракой. Именно воду использует человек для очищения. Считается, что вода может очистить не только его тело, но и душу. Во всем Магрибе наиболее распространено представление о том, что благотворное влияние воды особенно усиливается во время празднования мусульманской ашуры, а также дня летнего солнцестояния.

Тут можно привести пример аграрного культа и культа воды, подтверждающий гипотезу о древнеегипетском происхождении аграрных ритуалов. «Некоторые обряды плодородия напрямую указывают на связь природы и людей. Раньше во время празднования месяца мая в области Нефты (Тунис) юные девушки мылись в роднике, а затем плавали из стороны в сторону, при этом говоря:Фараон! О фараон! Сделай мои волосы длиннее, мою вагину -- больше. На пальмовом дереве растет множество фиников».(Galley, Maghrib Folklore: overview. 2004)

Считается, что источники, обнаруженные аулийа, имеют особую целебную силу. Вода из них может излечить от самых разных болезней, в том числе и тех, которые наслал на больного джинн или злой колдун.

Не меньшие почести оказываются и морской воде. Особое уважение, которые питают жители Северной Африки к морю можно объяснить поклонением их предков -- древних ливийцев и берберов -- морю и его богам. Кроме того, и у арабов до возникновения ислама культ моря был весьма популярен.

Многие аграрные обряды отражают некогда очень популярные культы огня и воды, которые зачастую переплетаются друг с другом в различных ритуалах. В качестве наиболее наглядных примеров можно привести празднования дня летнего солнцестояния -- ансара. В проведении многих ритуалов можно увидеть влияние персидской и христианской традиций: в июньскую ночь люди разжигают костры, курят благовония, совершают ритуальные обливания водой, а иногда даже и массовые купания. «Проводятся также и другие обряды, призванные способствовать плодородию, цель которых -вызвать дождь или отметить конец сезона урожая, когда на току зажигаются огни в ночь ансара 24 июня ».(Galley, Maghrib Folklore: overview. 2004, 444, Douttй 1909, 566, Galand-Pernet 1998, 88-92)

А.Дж.Н.Тримерн дает описание следующего обряда: «В Тунисе и Триполи, если нет дождя и урожай погибает, арабы за городом устраивают процессию с барабанами и флагами, призывая дождь, а коров, по словам Хаж Али, заставляют мочиться, и на крышах домов арабы и хауса разбрызгивают воду, - все ради того, чтобы вызвать дождь. Если же и это не помогает, зовут негров, дабы они применили свою магию».(Tremearne 1914, 189)

«Во многих племенах Северной Африки еще в начале XX в. был известен обычай во время засухи купать в местном святом источнике не менее святого марабута (Douttй 1909, 565-584). Ритуальное очистительное купание распространено у берберов, проживающих и на атлантическом, и на средиземноморском побережье Магриба... Подобная практика, впрочем, давно известна и у жителей приморских районов Испании, Португалии, Прованса, где такое ритуальное купание, по-видимому, связанное с древним культом, получило затем распространение в рамках христианского почитания Пресвятой Богородицы». (Дьяков, Мусульманский Магриб. Шерифы, тарикаты, марабуты в истории Северной Африки (Средние века, новое время). 2008, 209)

Сама стихия воды считается наделенной баракой, о чем свидетельствуют описанные выше ритуалы и материалы полевых исследований. Например, в Этнографическом музее Галляля, расположенном на о.Джерба, в описании одной из экспозиций присутствуют такие слова: «Вода, в которой живет рыба, олицетворяет изобилие, процветание и благоденствие. Вода наделена баракой».

Христианское прошлое Туниса можно увидеть и в другой культурной традиции, принесенной жителями Тропической Африки. Так, стамбели общаются с двумя разновидностями представителей невидимого мира: «белыми» (abyadГИнЦ), которых также называют «праведниками» (awliya' ГжбнЗБ; ед.ч.wali жбн ), и «черными» (khulЯНжб), которые являются духами выходцев из Тропической Африки (salhin ХЗбНнд , дословно «праведники»; ед.ч. salihХЗбН ) и могут быть как мусульманами, так и христианами. (Jankowsky 2010, 74-75)Этот пример - еще одно подтверждение религиозного синкретизма в регионе.

Распространенность природных культов, сохранивших свое значение до наших дней, можно объяснить тесной связью окружающей средыс человеком, которая всегда была характерна для магрибинцев. В современном Тунисе сельское хозяйство является основной отраслью экономики страны и составляет одну из главных статей государственного дохода. В сельском хозяйстве занято по разным данным 22-27% работающего населения страны. (ЙconomiedelaTunisie 2015)В таком контексте появляются представления о благословенности самой природы. Баракой наделяются растения, животные и даже насекомые.

Наиболее полезные и распространенные растения и животные наиболее почитаемы. Так, одним из самых уважаемых животных, наделенных особой жизненной силой, считается конь. Он всегда играл очень важную роль, как в арабской традиционной культуре, так и в берберской. Кроме того, другие домашние животные также отмечены баракой. Это овцы, бараны, верблюды, коровы. Даже крошечный муравей наделен баракой за свое трудолюбие и постоянную работу.

Что касается знаковых растений, то в Тунисе это, прежде всего, олива. Ранее уже упоминалось о том, как тунисцы любят это дерево. Практически на территории всего Туниса можно наблюдать многочисленные оливковые рощи, которые испокон веков приносят жителям этой страны процветание и благополучие. Во-первых, сами оливки очень полезны и питательны. Кроме того, из оливок делают масло. Тунисцы считают, что оливковое масло помогает практически от всех болезней. Его активно употребляют в пищу, натирают им волосы и кожу, добавляют при варении зеленого мыла, которое пользуется большой популярностью у местных жителей. Если в древности почитание оливы носило языческий характер -- дерево фактически обожествлялось, -- то с приходом ислама этот культ стал частью марабутизма и нередко само дерево именуется марабутом. К примеру, в Тунисе можно услышать, как старое оливковое дерево величают «Сиди Бу-Зитуна» -- «Господин Отец-Олива». На такие особо уважаемые деревья часто вешают ленточки, что свидетельствует об их особом статусе и том положении, которое они занимают в местных верованиях.

В древности у многих народов, в том числе и на территории Магриба, бытовало представление об особой магической силе деревьев-марабутов, находящихся в отдалении от других. Их почитали как божеств. Даже после прихода ислама сохранилось представление о том, что с помощью такого дерева можно наслать недуг или же наоборот излечить от него.Интервьюируемый: С.А., муж., 27 лет, октябрь 2010г., Сильяна, Тунис.

На юге Туниса почитается финиковая пальма, что объясняется ее ролью в сельском хозяйстве региона. Финиковая пальма здесь уже не выступает в качестве декоративного украшения, как на севере. На засушливых землях юга это дерево - символ оазиса, воды, а значит жизни. Она дает людям возможность выжить в очень тяжелых условиях пустыни. Кроме того, именно на юге Туниса финиковые пальмы дают плоды. Здесь находятся самые большие финиковые рощи, где выращиваются наиболее ценные сорта фиников. Это дерево благословлено Аллахом. Оно многократно упоминается в Коране.(Коран 1986, 58, 126,130, 207, 222, 226, 239, 244, 252, 261, 282, 308, 361, 424, 436, 438, 441, 469, 490)

Э.Вестермарк отмечает, что обладание баракой также приписывается лавру. Считается, что на его листьях начертана шахада -- формула единобожия. Кроме того, также особо почитается фиговое дерево, хотя в Магрибе распространено представление о том, что оно является одним из местообиталищ джиннов.(Westermarck 1933, 109)

Преемственность сельских традиций прослеживается и в городской среде. При первой встрече тунисцу задают вопрос, откуда он родом, скорее всего он назовет не тот город, в котором родился и вырос, а название района, из которого происходили его родители или даже бабушка и дедушка. Интервьюируемый: С.Р., жен., 46 лет, февраль 2009г., Тунис, Тунис.

Сохранившаяся до наших дней обрядовость ритуалов стамбели указывает на то, что модернизация не стала причиной исчезновения этой традиции. Р. С.Янковский дает следующее описание одного из них:«На пыльной стороне дороги в тихом сельскохозяйственном районе Туниса стоят четыре музыканта рядом с входом в завию Сиди Фрежа, чернокожего мусульманского вали и бывшего раба, который жил в этом регионе примерно два века назад. Они вместе читают фатиху, а Баба Мажид держит курицу, окуриваемую благовониями, затем он перерезает ей горло над барабанами табла таким образом, чтобы часть крови попала на инструменты. В качестве первого ритуального действа из ежегодного паломничества к гробнице, которое длится три дня (зияра, дословно «посещение») благословение инструментов подчеркивает особую значимость и указывает на главную роль, которая отводится музыке в событиях трехдневного паломничества».(Jankowsky 2010, 155)

Традиционная жертва, неотъемлемая часть многих ритуалов, включающих в себя подношение духам в анимистических религиях, встречается еще в книге Льва Африканского в описании одного из поверийоб источнике Хаммам Сиди Мсид. «Там встречается великое множество черепах, которых женщины считают злыми духами. Когда какая-нибудь из этих женщин случайно схватит лихорадку или какую-нибудь другую болезнь, они говорят, что это из-за черепах. В качестве лекарства они тотчас же берут нескольких белых кур, режут их, кладут в горшок со всеми перьями и затем, прикрепив вокруг горшка несколько маленьких восковых свечей, относят его к источнику и оставляют там. Многие весельчаки, увидев, как женщина с курицей в горшке направляется к источнику, следуют за ней и, когда она уходит, берут горшок с курицей, варят ее для себя и едят».(Африканский 1983, 250)

В ритуале стамбелитрадиционная жертва играет ту же роль, что и в XVI веке в представлениях жительниц Константины, - задабривает духов и является своеобразным проводником, не только соединяющим мир людей (мир живых) с миром духов (миром мертвых), но и способным восстановить равновесие между ними, нарушенное в результате неправомерных действий одной из сторон (музыкантов, тревожащих духов своими мелодиями, и черепах-духов, вторгшихся в жизнь людей). В обоих случаях жертвоприношение должно иметь некий предмет-посредник, символизирующий ее переход из одного состояния в другое. В первом случае это капли крови, во втором - горшок. Как видно из приведенного примера, модернизация, аппелируя только к рациональной части народного мышления, не смогла кардинальным образом изменить народные представления о бытовой магии в сознании тунисцев.

Глава III. Тунисский фольклор и модернизация

3.1 Тунисские народные сказки

В задачи модернизации тунисского общества не входило поощрение устного народного творчества. Видя в нем угрозу для ликвидации безграмотности, правительство, взявшее твердый курс на повсеместное распространение образования, предпринимало определенные шаги для уменьшения роли фольклора в национальной культуре. Попытки сохранить и письменно зафиксировать его памятники не носили системный и упорядоченный характер и предпринимались в основном французскими этнографами. Ситуация меняется только в 90-е гг. XX века.

Несмотря на то что сказочные сюжеты, бытующие в разных частях арабского мира, в частности в Магрибе, освящены достаточно неплохо (например, указатель аш-Шами, который оставляет желать лучшего в отношении подробного изложения материала и его классификации, однако содержит определенную информацию), регион Туниса до сих пор остается белым пятном. Самым крупным источником по сказочному фольклору современного Туниса стал сборник Али аль-Ариби (92 сказки). В предисловии А.аль-Ариби отмечает, что идея создания подобной книги пришла к нему еще много лет назад, когда он уже какое-то время проработал школьным учителем. Чтобы ее осуществить, А.аль-Ариби попросил своих учеников помочь ему. В результате получилось собрание сказок из всех регионов Туниса, к сожалению, без конкретного указания места распространения. (ЗбЪСнИн 2009Ў 7) Сказки не разделяются в сборнике по какому-то определенному принципу. Некоторые из них скорее подпадают под определение преданий или легенд об аулийа,например, «Сиди Бен Арус», хотя большую часть из них можно отнести к категории волшебных. Можно также сделать вывод, что сборник не относится к категории детской литературы, потому что представленные сказки намеренно не были подвергнуты соответствующей редакции. Учитывая задумку автора - сохранить национальную фольклорную традицию, это решение кажется вполне логичным и для исследователя особенно ценным.

Этот подход объясняется первоначальной задачей, которую ставил себе А. аль-Ариби. Сам он признается в интервью М. ат-Тахиру Саляме, что главным мотивом, побудившим его записывать сказки, стала постепенная утрата традиции передачи устного народного творчества. Поэтому чтобы сохранить наследие своего народа и передать его следующим поколениям, Али аль-Ариби принимает решение собрать самые различные сказки со всего Туниса и перевести их на литературный арабский язык.(ЗбУбЗгЙ ИбЗ КЗСнО)

За исключением небольшого числа сказок, переведенных на французский язык европейскими исследователями, до начала XXI в. существовал только один полноценный сборник популярного тунисского сказителя Абд аль-Азиза аль-Арви. Экранизации сказок из сборника выпущены на дисках телевизионным каналом «Тунис 7». Голос автора на заднем плане принадлежит самому Абд аль-Азизу аль-Арви. Эти отрывки были взяты из записанных радиовыступлений в 30-60 гг. XX века. Успех экранизаций был настолько внушительным, что руководство канала приняло решение продолжить коммерческий проект и выпустить в свободную продажу диски с фильмами. На данный момент в свободном доступе находятся только диски, книга стала букинистической редкостью, т.к. телекомпания, выкупив права, запретила переиздание книги в будущем, стараясь тем самым привлечь больше внимания к своим телевизионным проектам. Однако в последние годы с развитием и популяризацией интернета в тунисском обществе появляются группы, например, в социальной сети «Фейсбук», посвященные Абд аль-Азизу аль-Арви, с публикацией текстов некоторых сказок как на тунисском диалекте, так и на литературном арабском. (Ид нжУЭ 2010)Также подобные отдельные публикации можно встретить на различных форумах.

Фольклорная традиция зачастую тесно связана с марабутизмом, поскольку включает в себя легенды и предания, связанные с местными аулийа. Потому борьба модернизации со старыми религиозными пережитками затронула и устное народное творчество, многие памятники которого были утеряны.

В то время как власти Туниса в период правления династии Хусайнидов поощряли почитание марабутов, чтобы стимулировать процесс интеграции различных меньшинств в структуру тунисского общества (и таким образом упорядочить их и держать под наблюдением), после получения независимости правительство страны стало вести себя гораздо подозрительнее по отношению к суфийским орденами и традиции поклонения аулийа. Повсеместное распространение на территории Туниса религиозных практик, связанных с завиями, вызывали все большее беспокойство у мусульманской религиозной элиты,французов, опасающихся организованной оппозиции, и националистов, убежденных в необходимости создания единого современного государства. Существуют определенные доказательства, указывающие на то, что колониальные власти в Северной Африке считали зияры потенциально опасными образованиями, способными переродиться в сопротивление; французское правительство в Алжире, например, старалось ограничить и даже запретить их. (Clancy-Smith 1990, 206)Национальная элита, которая пришла на смену колонизаторам, была так же подозрительна, как и предыдущая, сомневаясь в лояльности этих групп по отношению к новому правительству. В 1950-х годах Хабиб Бургиба провел целую кампанию, направленную против системы завий, многие из которых он закрыл, переделал или разрушил. Так, например, завия Сиди Са'да была закрыта с 1958 г. вплоть до 1966г., когда вновь возобновившийся интерес к тунисскому фольклору и американскому джазу способствовал скорейшему прохождению бумажной волокиты и других формальностей по инициативе властей, ответственных за развитие культуры, медиа и туризма.Переделка гробниц ясно свидетельствовала о восприятии государством суфизма и поклонении аулийа как несовместимого с модернизацией и развитием - главными приоритетами новой политики государства - пережитком прошлого. В то время как могила Сиди Ахмеда ат-Тижани была разрушена до основания, чтобы освободить место для постройки новых зданий в городской медине, что способствовало бы расширению туристического бизнеса, гробница Сиди Риахи была национализирована и переоборудована под офис Национального Женского Союза, а одна из двух городских гробниц Сейды Манубийи была превращена в местную штаб-квартиру партии Нового Дустура. (Ferchiou n.d., 193)Отчеты, начиная с 1960-х годов, говорят о том, что благодаря этим усилиям националисты свели на нет присутствие суфийских орденов в провинции Туниса.(Brown n.d.)

Несмотря на то что государство не жалело сил, жестко контролируя деятельность мечетей по всей стране (все имамы назначались правительственными структурами, и ходили слухи о том, что агенты тайной полиции присутствовали на каждом мероприятии, проводимом в мечети), ему никогда не было под силу уничтожить завии - глубоко укоренившуюся традицию в народной культуре. Благодаря своему умению противостоять давлению государства и суфизм, и культ аулийа остаются во многих отношениях вне сферы досягаемости национальных институтов власти. Ярким примером в данном случае выступает традиция стамбели, «ритуалы которого подразумевают «общение» с аулийа, включают в себя сразу оба эти понятия, но они не подвластны контролю государства также и в силу других различных обстоятельств». (Jankowsky 2010, 159-160)

Мониа Хежаиеж, проводившая свои исследования фольклора белди в 90-е гг. XX века, также отмечает важность религиозного наполнения любой сказки с точки зрения самой рассказчицы, т.е. ее отношения к религии и того места, которое она занимает в жизни женщины. (Hejaiej 1996, 14-15)Из чего можно сделать вывод, что наследие устного народного творчества в период модернизации понесло серьезные потери не только по причине намеренного игнорирования властями этого вида искусства, но и в результате долгосрочных планов правительства построить новое государство исключительно на принципах светскости.

Институт сказительства в эпоху перемен.

Модернизация послужила причиной постепенного исчезновения искусства сказителей. Приход новых технологий, а вместе с ним и новых развлечений, только активизировал этот процесс. Государственная позиция по искоренению широко распространенной в тунисском обществе приверженности «народному исламу» и непоощрению фольклора еще более усилила кризис в этой сфере.

Публичная профессия сказителя, как отмечалось ранее, была достоянием мужского пола. Вплоть до конца 1960-х гг. сказителей можно было встретить в таких общественных местах, как, например, кафе или махазин (гостиные ряды). Кафе были общественным институтом, который процветал в Тунисе со времен Оттоманского завоевания, и, надо заметить, не утратили своего значения в традиционной культуре страны и по сей день, до сих пор являясь средоточием общественной жизни.

Фдави или рави (традиционные сказители) был весьма примечательной фигурой. Он зарабатывал своим искусством, выступая толькоперед мужской аудиторией на рыночных площадях, в центре жилых кварталов и в кафе. В отличие от своих коллег в Египте рави не аккомпанировал себе на музыкальном инструменте во время исполнения. Историки подтверждают, что XIX век и последующий дают богатый материал о традиции мужского сказительства. З.Турки в своем труде «Тунис вчера и сегодня», описывая жизнь в столице в начале XIX века, рассказывает о сказителе, который обычно сидел на высоком стуле с палкой в руках.(Turki 1978)

Не существовало никакой определенной платы рассказчикам, но в конце представления сказитель обыкновенно обходил зрителей с подносом в руках, и они платили ему столько, сколько им предписывала их химма (т.е. должность или положение в обществе). Упадок традиции в основном произошел из-за политики правительства.

После получения независимости в 1956 году государство сделало своим приоритетом письменную культуру за счет устной, уличной культуры. Такие уличные представления, как выступления бродячих музыкантов, аль-каракуз (традиционный театр, наследие Османского владычества) и сказительство официально перестали поощряться, поскольку воспринимались как атрибуты безграмотности, которую современный Тунис пытался искоренить. Однако в последние десятилетия интерес к устному народному творчеству возобновился, и стали проводиться серьезные исследования на тему фольклора.

Семидесятые годы XX века были отмечены распространением идей панарабизма, и в этой связи устная народная традиция стала рассматриваться как истинное выражение тунисской самобытной национальной культуры. В попытке собрать и должным образом исследовать устное наследие были созданы фольклорные центры. В 1990-х гг. рави вернулись на сцену во время проведения фестиваля в медине, который проходит в месяц Рамадана. К сожалению, представление не является спонтанным действом, это скорее мероприятие, организованное государственными структурами, нежели самими людьми. (Hejaiej 1996, 9-11)

Один из примеров сохранения искусства сказительства уже приведен выше в случае с Абд аль-Азизом Арви. Его выступления, получившие широкую известность даже за пределами страны, благодаря, прежде всего, мастерскому исполнению, а также разнообразным и интересным сюжетам, были первоначально записаны для радиовещания. Затем выпущен сборник тунисских сказок из его репертуара. В конце 90-х годов XX века на волне возрождения интереса к национальному фольклору впервые зародилась мысль о том, чтобы экранизировать волшебные истории. Однако этот пример, пожалуй, единственный, поскольку дефицит фольклорных материалов и информации в целом о национальной традиции сказительства в Тунисе свидетельствует о том, что зафиксировать в эпоху модернизации удалось немного.