Роль шинуазри в формировании российских коллекций фарфора в первой половине XVIII века

Таким образом, французское шинуазри проявилось более всего в оформлении интерьеров королевского и придворного дворов. Особое предпочтение было отдано не коллекционированию фарфора, но использованию китайских орнаментов на мебели, при оформлении интерьеров и декорировании зданий. Более того, французское общество сильнее других было увлечено китайской философией и политическим устройством, что отразилось на манере восприятия китайского стиля в стране Clarke J.J. Oriental Enlightenment: The Encounter Between Asian and Western Thought. London etc, P. 50..

Другим образом обстоит ситуация с популяризацией шинуазри в Германии. Несмотря на то, что Франция традиционно рассматривается как прародина шинуазри, а Трианон в Версале считается первой европейской постройкой в китайском стиле, истоки «фарфорового шинуазри» обнаруживаются, скорее, именно в Германии, и связаны они с деятельностью польского короля и саксонского курфюрста Августа II Сильного (1670-1733). Именно ему принадлежала одна из самых известных коллекций китайского фарфора, хранившаяся в его резиденции в Дрездене. В пример популярности коллекции часто приводится ситуация с обменом драгун на солдат. К началу 20-х гг. XVIII в. собрание курфюрста насчитывало более двадцати трех тысяч произведений китайского декоративно-прикладного искусства. Спустя десять лет, к моменту смерти курфюрста (1733 г.), коллекция была увеличена до тридцати пяти тысяч изделий.

При Августе II было принято решение разместить экспонаты во «Дворце Фарфора» (Porzellanschloss), проект которого был поручен придворному архитектору Маттеусу Даниелю Пёппельману (1662-1736). Стесненность Августа в средствах, вызванная многочисленными войнами, не позволяла ему возводить новые дорогостоящие дворцы. По этой причине, коллекции китайского фарфора предполагалось разместить в бывшем «голландском дворце», построенном в 1717 г. для фаворита короля, графа Якоба Генриха фон Флемминга (1667-1728). В этом же здании некоторое время проживал голландский посол в Саксонии Гарсольде ван Краненбург. В 1727-1733 гг., по распоряжению курфюрста, дворец перестраивали в китайском стиле. Помимо М. Пёппельмана, над ним работали также Захариас Лангелун и Жан де Бодт (1670-1745). Дворец был построен в стиле барокко, а название «японский дворец» получило благодаря характерной восточной наклонной крыше, прочно ассоциировавшейся с архитектурой Востока.

Шинуазри развивалось также и в Скандинавии. Уже в последней четверти XVIII в. китайская комната появилась в северной части Европы, в Дании, в замке Розенборг. Комната была оформлена лаковыми панелями с изображениями сюжетов из книги Ньюхоффа «Путешествие в Китай». Стилевое проявление шинуазри здесь, во-первых, в использовании восточных сцен, во-вторых, в оформлении комнаты восточными лаками, с применением европейской позолоты в орнаментах. Более того, в данном случае речь идет и о значении шинуазри как явления, т.к. для выбора сюжетов для оформления комнаты использовался тот же источник изображений, что и в других частях Европы. А также, что Розенборк был построен под контролем правивших в то время на территории Дании, Швеции и Норвегии германских князей, путешествовавших по всей Европе и воочию наблюдавших зарождающееся увлечение испанского, португальского и голландского дворов китайской культурой. Более того, в замке Розенбок была сформирована коллекция восточного фарфора Фредериком IV (1671-1730). Идея коллекции появилась у короля уже после оформления комнаты, а именно, во время его заграничного путешествия в Италию (1709 г.), когда он посетил, в числе прочего, и Шарлоттенбург в Берлине, где хранилась крупнейшая коллекция восточного фарфора, собранная Августом Сильным. Таким образом, декорирование комнаты в восточном стиле появилось в замке на несколько десятилетий раньше, чем формирование коллекции фарфора. Оба проявления можно назвать в том числе, и политическим актом, а именно присоединением отдаленных скандинавских территорий к зарождающейся моде на Восток в центральной Европе.

В шведской историографии, переведенной на английский язык, исследователи указывают на схожую проблему, что есть и в отношении российских исследований. «Если вы интересуетесь обменом товаров между Швецией и Китаем, вам необходимо сходить в архивы. Там хранится 2 километра документов по этому вопросу, полностью не исследованных и не опубликованных».

В Швеции. Шинуазри появилось благодаря прусской принцессе Луизе Ульрике (1720-1782). В 1744 г. она стала женой шведского короля Адольфа Фредерика (1710-1771) и переехала в Швецию, привезя с собой, в числе прочего, китайские товары и предметы европейского производства, имитировавшие китайскую культуру. Она вела постоянную переписку с французским философом Вольтером, который сообщал ей о новой европейской моде, которую она приносила и на шведский двор.

По ее распоряжению, в 1753 г. был построен Китайский павильон в парке королевского дворца Дроттингхольм. Английский архитектор В. Чемберс был выписан из Англии для создания интерьера нескольких комнат. По заказу архитектора, несколько кораблей шведской Ост-Индской компании специально отправились в Китай для покупки произведений искусства: фарфора, лаков и картин для обустройства новых помещений.

В парке Дроттингхольма расположена китайская деревня, в центре которой установлен Китайский Павильон, построенный в 1753 г. (Илл. 5). Он представляет собой двухэтажное здание, внешние стены которого выкрашены красной краской, на крыше зеленая черепица. Детали внешнего фасада (оконные рамы, шпили, башенки) позолочены.

Таким образом, стиль шинуазри в Швеции носит несколько отрывочный характер. Несмотря на то, что первые примеры декорирования интерьеров в китайском стиле появились в Дании во второй половине XVII в., оно развивалось в незначительных масштабах вплоть до начала правления Луизы Ульрики. Наибольшее значение для скандинавских стран играло шинуазри как явление. Находясь в отдалении от центральной Европы, правители Дании и Швеции стремились соответствовать развивавшейся там культуре, то есть шинуазри носило скорее политический характер, нежели культурный.

Глава 2. Принципы формирования коллекций фарфора в первой половине XVIII в. в России

Увлечение коллекционированием восточного фарфора в России неразрывно связано со становлением отечественного художественного рынка. Оно началось несколько позже, чем в Европе, поэтому приобретение первых образцов фарфора в России совпало с популяризацией стиля шинуазри в Европе и, тем самым, определило особенности коллекций, степень и характер влияния китайского и европейского стиля на отечественную культуру.

2.1 Первые коллекции фарфора в России

Отечественные и зарубежные историографы сходятся во мнении, что импульсом к собирательству фарфора в России стало путешествие Петра I в Европу в 1797-1798 гг., именуемое «Великим посольством». Именно тогда будущий российский император впервые познакомился с «порцелиновыми комнатами» европейских монархов, которые с потолка до пола были уставлены консолями с китайским и японским фарфором Во время Великого Посольства, Петр I посетил Ригу, Данциг, Амстердам, Заандам, Утрехт, Лейден, Лондон, Дептфорд, Лейпциг, Дрезден, Прагу, Вену. . Не менее важное впечатление в эти годы произвели на Петра I и верфи Ост-Индских компаний, где царь увидел, помимо торговых кораблей, также многочисленные магазины, предлагавшие покупателям экзотические товары с Востока.

Согласно архивным материалам, многократно рассмотренным в отечественной историографии, Петр I во время «Великого посольства», приобрел «несколько миниатюрных персон, медали, карету, бархатные обои, серебряную посуду, скрытное большое писарское ореховое (то есть бюро -- прим. Л.И. Саверкиной), чертежи, инструменты, лекарства, а также чучела крокодила, рыбы «свертфиш», двух обезьян, трех арапов» Сиповская Н.В. Фарфор в России XVIII в. М., 2008. С. 17 . Помимо различных куриозных вещей, им так же было уплачено «165 ефимок за повоз с Остиндского двора в посольский двор фарфуровых сосудов и в скляницах всяких вещей».

Особенно важно, что не только император пожелал приобрести в свою коллекцию различные «куриозы» (минералы, инструменты и проч.) и фарфоровые вещи. Но и то, что их приобрели его сподвижники, сопровождавшие его во время заграничного путешествия, тем самым, заложив основы частного коллекционирования в России. Среди них были Франц Лефорт (1656-1799), Федор Алексеевич Головин (1650-1706) и Прокофий Богданович Возницын (дата рождения неизвестна-после 1699) Арапова Т. Б. Каталог выставки декоративно-прикладного искусства из частных собраний Ленинграда и Москвы / Гос. музей этнографии народов СССР - Л., 1984. С. 205-209. .

Каждый из членов Великого посольства купил те или иные вещи в свою коллекцию. Так, например, Франц Лефорт отослал в Россию из Голландии 16 ящиков посуды Сиповская Н.В. Фарфор в России в XVIII в. М., 2008. С. 17. , в составе которой, несомненной, был и восточный фарфор. Все приобретенные Ф. Лефортом за границей предметы, были доставлены в его резиденцию в Москве. Однако, в 1699 г. он умер и особняк, в котором были оборудованы комнаты, якобы, в «китайском стиле» перешел по указу Пера I другому сподвижнику -- Александру Даниловичу Меншикову (1673-1729).

По свидетельствам источников, Западная приемная Лефортовского дворца, пожалованного А.Д. Меншикову, была декорирована в китайском стиле. Стены были обшиты китайскими обоями с изображениями характерного восточного пейзажа с горами, реками, пагодами и людьми. В некоторых залах на консолях были выставлены первые образцы дальневосточного фарфора. Так, например, из коллекции происходит серия тарелок с изображениями «цветы-птицы». Схожие образцы представлены также в коллекциях Черкасских-Шереметевых, Юсуповых и др. Помимо тарелок в коллекции находятся и большие горшки -- кашпо, чашки, вазы.

А.Д. Меншиков питал особую страсть к декорированию комнат голландскими расписными фаянсовыми плитками, что также является опосредованным проявлением стиля шинуазри. Впервые они появились в России во время правления Петра I. В другой усадьбе А.Д. Меншикова, в Петербурге, также была использована голландская фаянсовая плитка в оформлении четырех комнат. Большая часть данных плиток была изготовлена на разных мануфактурах в Утрехте и Харлингене.

Схожим образом была декорирована комната во дворце другого коллекционера фарфора, Ф.М. Апраксина, расположенном на Адмиралтейском острове в Санкт-Петербурге. Наиболее вероятно, что традиция декорирования помещения фаянсовыми плитками исходит от уже упомянутого Фарфорового Трианона в Версале, который считается одним из первых появлений шинуазри в Европе.

Обширная коллекция дальневосточного фарфора, приобретенная А.Д. Меншиковым, была частью и другого его дворца, в Ораниенбауме. «Собрание было весьма разнообразным - это изделия так называемого «желтого» и «зеленого» семейств, экземпляры, расписанные кобальтом, а также выполненные в технике «пудреного кобальта» с росписью золотом» Лебединская М.П. Восточная коллекция // Каталог выставки. Государственный музей заповедник «Ораниенбаум». СПб., 2007. С. 6.. В каталоге музея отмечается, что коллекция А.Д. Меншикова, после его отстранения от власти, была отправлена в Москву. Согласно архивным документам, коллекция А.Д. Меншикова была весьма значительной. «Не просто приобретателем фарфора был А.Д. Меншиков, который обладал единственным частным в России фарфоровым кабинетом в Ораниенбауме, азартно скупив 2000 фарфоровых вещей» Казакова В.В. Фарфор в частных коллекциях России в первой половине XVIII века // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. - 2008. - № 77. - С. 100-107.. В настоящий момент неизвестно, в каком собрании находятся эти предметы.

Можно предположить, что часть коллекции могла быть унаследована другим сподвижником Петра I -- Григорием Дмитриевичем Юсуповым (1676-1730). «После смерти Екатерины I Григорий Дмитриевич пользовался расположением Петра II, так как поддержал заговор против князя А.Д. Меншикова. За это он получил обширные владения Меншикова». В соответствии с указом 1729 г. императора Петра II, князю Григорию Юсупову был пожалован дом в Харитоньевском переулке (Москва), который ранее принадлежал боярину А. Волкову - близкому другу А.Д. Меншикова. Вполне возможно, что часть коллекции китайского фарфора опального А.Д. Меншикова была перевезена именно сюда. Однако проверить данное предположение в настоящий момент не представляется возможным. Большая часть коллекции Юсуповых, находящаяся в фондах музея-усадьбы Архангельское не оцифрована и не каталогизирована. Другую сложность вызывает и то, что описи имущества А.Д. Меншикова, в которых была информация, касательно состава коллекции, в настоящий момент не найдены. Возможен и тот факт, что описи были уничтожены пожаром 1812 г. Соответственно, доказать факт передачи коллекции в настоящее время крайне затруднительно.

Важным отечественным памятником, обустроенным под непосредственным влиянием европейского шинуазри, стал Лаковый кабинет дворца Монплезир в Петергофе. Дворец на протяжении некоторого времени был летней резиденцией Петра I. Он был возведен в 1714-1722 гг., архитекторами Андреасом Шлютером (1660-1714), его учеником Иоганном Фридрихом Браунштейном (годы жизни неизвестны), а также Жаном-Батистом Леблоном (1679-1719) и Николо Микетти (1675-1759). Кабинет получил свое название благодаря черным лаковым панно, на фоне которых располагались консоли с фарфором (Илл. 6). Уханова И. Н. Г. Брумкорст - петербургский мастер лакового дела (из истории «лакирного» искусства в России первой четверти XVIII века) // Культура и искусство петровского времени. Л., 1977. С. 177.. Декоратором был приглашенный Н.Г. Брумкорст, который работал вместе со своими подмастерьями, нанятыми в России И. Тихоновым, П. Федоровым и учениками И. Поляковым, И. Никифоровым.

Интересна деятельность французского архитектора Ж.-Б. Леблона в России. По мнению исследователей Сиповская Н.В. Фарфор в России в XVIII в. М., 2008. С. 24. , именно он сыграл непосредственную роль в распространении моды на Восток в среде российской знати. По свидетельствам, его учителем был французский архитектор Андре Ленотр (1613-1700), который с 1661 г. работал над проектом обустройства парка в Версале (время создания фарфорового Трианона), а в 1690-е гг. консультировал архитекторов Шарлоттенбурга по обустройству регулярного парка. Thompson, Ian. The Sun King's Garden: Louis XIV, Andrй Le Nфtre And the Creation of the Gardens of Versailles. -- London etc, 2006. P. 46.

Другим примером комнаты в стиле шинуазри в России в первой половине XVIII столетия, стала Китайская комната Царскосельского дворца, обустроенная в период правления Елизаветы Петровны. По архивным описям, которые в своей работе использует научный сотрудник музея О.А. Федосеева, следует, что в 1743 г. были начаты работы по устройству лаковых панно на стенах одной из комнат дворца. Их поручили сделать лаковому мастеру Я. Неймеру, который в то время был при дворе. В 1744 г. он потребовал от «Конторы строений села Царского прислать крестьян из Кузминской слободы «для тирки красок к делу <...> лаковых шпалер»» Федосеева О.А. Китайские комнаты Царскосельского дворца при Елизавете Петровне // Великая война. Последние годы империи : сборник научных статей XX Царскосельской конференции / Гос. музей-заповедник "Царское село". - СПб., 2014. С. 431-441. Созданная в 1744-1745 гг. лаковая комната просуществовала всего несколько лет. В 1752 г. она была переустроена по повелению Елизаветы Петровны, под руководством Ф.-Б. Растрелли. В 1754 г. был учрежден новый проект декорирования «фарфорового и китайскому убору», в который была включена экспозиция значительной части императорской коллекции дальневосточного фарфора.

Однако в России «следование моде» проявилось не только в обустройстве специальных китайских комнат. После возвращения из Великого посольства, Петр I повелел создать в Российской империи, в новой столице империи Санкт-Петербурге, музей редкостей -- Кунсткамеру, по образу тех, что будущий император видел во время первого и второго заграничного путешествий. Факт создания музея редкостей в России, в определенной степени, раскрывает тезис о политической миссии китайского фарфора в отечественных собраниях. Для европейских монархов, Восток представлял собой единый таинственный мир, в который были включены различные «куриозы». В европейских кунскамерах экспонировались предметы, в том числе, из России (преимущественно, сибирские артефакты). Идея создания «своей кунсткамеры с куриозами» на ментальном уровне отодвигала границу «единого Востока» от Центральной части России (от Санкт-Петербурга), включая последнюю в состав «Запада».

Именно поэтому, состав фондов кунсткамеры был крайне важен для императора, что явилось следствием его пристального наблюдения за пополнением коллекции и непосредственного участия в развитии музеума. Часть личного собрания Петр I разместил в своих резиденциях, главным образом, в Монплезире (они выполняли роль «модных предметов интерьера», как у европейских монархов). Вторую часть купленных в Европе предметов, он повелел разместить в будущем музеуме, который был оборудован для посещения публики (они выполняли «политическую и культурную роль»).

Первоначально коллекция Кунсткамеры размещалась в Аптекарском приказе в Москве, а затем в Кикиных палатах в Санкт-Петербурге, во дворце первого начальника Петербургского адмиралтейства Александра Васильевича Кикина (1670-1718). Кикины палаты были возведены в 1714-1720 гг., предположительно, архитектором Монплезира, Андреасом Шлютером. А.В. Кикин также входил в состав Великого посольства 1797-1798 гг., во время которого обучался кораблестроению на верфях Ост-Индских компаний. Попав в опалу царя в 1718 г. по делу царевича Алексея Петровича, А.В. Кикин был казнен, а его имущество, в том числе дом в Санкт-Петербурге, перешли в казну. Петров А.Н. Палаты Кикина // Архитектурное наследство. -- Л.; М., 1953. -- С. 141-147.

Собрание Кунсткамеры пополнялось и за счет добровольной передачи коллекций или конфискации имущества сподвижников Петра I. «Китайские вещи числились у Ф. Лефорта, П. Гордона, А. Винниуса, А.Д. Меншикова, А. Остермана, Н. Репнина и др. Благодер Ю.Г. Произведения китайского декоративно-прикладного искусства в фондах Кунсткамеры // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение : вопросы теории и практики. - 2009. - № 3. С. 35., которые частично и составили фонд будущей коллекции музеума.

Коллекционером восточного фарфора принято считать графа Якова Вилимовича Брюса (1670-1735 гг.), также сподвижника Петра I. Он был страстным собирателем «куриозных вещей». По данным источников, его собрание включало 735 наименований, что крайне много для первой половины XVIII в. Сюда входили «математические, механические и другие инструменты, также натуралии, минералы, антиквары, личины, и вообще как иностранные, так и внутренние куриозности».

Коллекция Якова Брюса -- пример той, что перешла в фонд Академии Наук по добровольному завещанию ее владельца (1735 г). Для передачи коллекции Я.В. Брюс специально пригласил нотариуса из Амстердама Христофа Тидемана для описи и зарисовки всех предметов, для сохранного перевоза их из подмосковного имения Глинки в Москве в Санкт-Петербург.

Стоит отметить, что Я.В. Брюс был не простым «покупателем» китайских редкостей, но, судя по описи его библиотеки, настоящим знатоком китайского искусства и европейских собраний куриозных вещей. Из архивных документов, раскрывающих состав библиотеки, мы находим «Гранологию китайских цесарей на немецком языке» РГАДА. Ф. 17. (Наука, литература, искусство). Оп. 1. № 10. Л. 10 об. , «Описание саксонских кунсткамер на немецком языке», «Куриозе кунсткамер унт веркицз» на немецком языке в двух томах», «Картин ландшафтов китайских с описанием китайских же», «В маленьких дощечках письма китайские» и др.

Помимо книг о собрании европейских кунсткамер и работ по истории и искусству Китая, в данной описи также содержатся данные по предметам, входящих в состав коллекции. Среди них можно выделить «55 кукол медных на скамейках китайских», «сундук сосновый в нем положены китайские вещи девять зеркал круглых мелких китайских больших и малых и одно такое же зеркало малое четвероугольное», «два футляра обивных шелковою материею с китайскими чернилами», «стремена железные китайские, насечены золотом и серебром», «Двои сапоги китайские касматые женские», «В двух бумагах китайского табаку» и др. В данной описи собрания библиотеки Якова Брюса встречаются также изделия из фарфора, например «Две куклы фарфоровыя стоячие раскрашены золотом» и «Одна сидячая фарфоровая такая же кукла»

Подробнее о фарфоровой коллекции Якова Брюса можно узнать из «Ведомости что по описи явилось в доме покойного господина генерала фельтмаршала и кавалера Якова Виллемовича Брюса в Библиотеке инструментов разных и прочих вещей», в которой содержатся описания большего числа предметов, входивших в собрание. К нему прилагаются и зарисовки отдельных экспонатов. Так, например, интересно проследить коллекционирование отдельного вида чашек для напитков, которые входили в несколько разных коллекций, как в европейские, так и в российские. Описываемый предмет представляет собой невысокую белую чашку с ручками, покрытую глазурью. На ней изображена рельефная ветка с цветами и листьями. По характеру она исходит от селадоновых изделий XII-XIV вв., которые часто декорировались схожим образом. Такую чашку с подносом мы находим в зарисовках коллекции Якова Брюса (Илл. 7). Похожие чашки, однако, без подноса и ручек, обнаруживаются также в собрании Шереметевых в музее-усадьбе «Останкино» (Илл. 8). Примечательно, что точно такие же чашки находятся также в коллекции Дрезденского музея фарфора, собранной Августом Сильным (Илл. 9). Это говорит о «европейской» направленности российских коллекций фарфора. Данные предметы были произведены в одно время (конец XVII в.), в печах Дэхуа (юг Китая) и были вывезены на судах Ост-Индских компаний в Европу, где и были приобретены российскими коллекционерами.

Разрастающаяся коллекция Кунсткамеры, включавшая различные диковинные предметы, в том числе, с Востока, показала необходимость строительства нового крупного здания. Так в 1718-1734 гг. возводилось здание нового музеума на стрелке Васильевского острова. Коллекция Кунсткамеры продолжала пополняться и при Екатерине I, продолжавшей политику мужа Шафрановская Т. К. Лоренц Ланг и значение его дневников // Скандинавский сборник XVI. Таллин: ЭЭСТИ РААМАТ, 1971..

Экспозиция новой кунсткамеры основывалась на четких распоряжениях императора. Просторный зал отводился восточному собранию, куда были включены, в большей степени, всевозможные китайские и японские «редкости» (фигурки, макеты жилищ и т.д.), в меньшей - предметы быта, к которым относилась « китайская и апонская посуда».

Необходимо отметить, что коллекция китайского фарфора, находящаяся в настоящее время в фондах Кунсткамеры не оцифрована и не каталогизирована. При этом изучение раннего этапа формирования коллекции могло бы подтвердить или опровергнуть предположения об эстетических вкусах Петра I, и его приближенных.

Среди частных коллекционеров китайского фарфора наибольшую известность в первой половине XVII в., приобрели сподвижники Петра I. «Именно Петр, создав первый музей, дал импульс к частному собирательству» Казакова В.В. Фарфор в частных коллекциях России в первой половине XVIII века // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. - 2008. - № 77. - С. 100-107.. Следуя за европейской модой и предпочтениями императора, они собирали свои коллекции, по качество и составу ничуть не уступавшие собранию главы империи Благодер Ю.Г. Россия и Китай: практика двусторонней дипломатии в XVII - XVIII веках / Благодер Ю.Г. // Ученые записки Казанского университета. - 2010. - Т. 152, Кн. 3, Ч. 1. - С. 222-232.. «Знатоков очаровывали прозрачные краски китайской палитры; причудливость орнамента воспринималась как средство борьбы со строгостью классицизма» Фишман О. Китай в Европе: миф и реальность (XIII-XVIII вв.). СПб., 2003. -С.378. .

Другим соратником Петра I и коллекционером китайского фарфора был М.Я. Черкасский. «Одно из крупнейших собраний китайского фарфора в России 30-х гг. XVIII века было у князей Черкасских» Мозжухина Т.А. Фарфор в собрании П.Б. Шереметева // Антиквариат. - 2003. - №3. - С. 92-93. . Он состоял на государственной службе, в должности губернатора Сибири. Его помощником на государственной службе был сын - А.М. Черкасский. После смерти отца, он переехал в Петербург и стал влиятельным управленцем при дворе Анны Иоанновны, в чине тайного советника. Проживание в Сибири, давало ему возможность напрямую взаимодействовать с караванами, торговавшими в Кяхте. шинуазри коллекция фарфор минерал

Собрание Черкасских, после смерти последнего наследника мужского пола, перешло к графу П.Б. Шереметеву, женившегося на Варваре Алексеевне Черкасской (1711-1767). В настоящее время, коллекция хранится в родовых усадьбах Шереметевых - Кусково и Останкино. Проследить историю комплектования собрания фарфора возможно по описям, составленным при ревизии дворца. Т.А. Мозжухина в исследованиях коллекции Шереметевых, приводит некоторые выдержки из имущественных описей: «На двух надугольных консолях поставлены 2 горшка фарфоровые китайские белые с крышками, на них лепная резьба. На крышке и на горшке сверху и ко дну расписано зеленою краскою». Согласно предположению автора, ваза, описание которой представлено в описи, в настоящее время составляет часть постоянной коллекции музея-усадьбы Останкино (Илл. 10).

2.2 Поступление фарфора в Россию из Китая

Прямое взаимодействие Российской империи с Китаем осуществлялось, в большей степени, двумя путями. Во-первых, посредством выстраивания крепких дипломатических и коммерческих контактов с Западом. Во-вторых, через купцов, которые отправлялись сухопутным путем в Китай для торговли различными товарами.

Следует опустить долгую историю выстраивания взаимоотношений Российской империи с Китаем через посольства, имевшие место в XVII в., так как это не является задачей настоящего исследования. Отмечу только, что практика «посольских подарков» китайских правителей была всегда актуальна. Так, например, при раскопках территории Московского Кремля были обнаружены предметы китайского экспортного фарфора, выполненные в технике «селадона» и «кобальтовой росписи». К сожалению, малый интерес к ранним памятникам, явился следствием отсутствия оных экспонатов в литературе, содержащей перечень ранних произведений китайского экспортного фарфора. Исследователь китайского фарфора С.Н. Тройницкий в статье, опубликованной в 1911 г. в журнале «Старые годы» упоминает о них. Однако ни один современный зарубежный исследователь, к сожалению, не знаком с данными произведениями китайских мастеров. Так, например, исследователь Джон Карсвел Carswell J. Blue and White: Chinese Porcelain around the World. London etc, 2000. P. 28., специализирующийся на кобальтовом экспортном китайском фарфоре, за неимением информации о фондах российских музеев, не включил их в свою монографию.

Самым ранним датированным произведением китайского фарфора, имеющегося в настоящее время в собрании российских музеев, принято считать фарфоровую сулею XVI в. Согласно литературе Трощинская А.В. Китайский фарфор в допетровской Руси: на пересечении культур Востока и Запада // Труды Исторического факультета Санкт-Петербургского университета. - 2013. - № 16. - С. 247., этот посольский подарок предназначался для старшего сына Ивана Грозного -- Иоанна Иоанновича, князя Рязанского (1554-1582), о чем свидетельствует именная надпись на самом предмете. «Сулея расписана кобальтом в виде лотосов на длинных, будто оплетающих тулово стеблях. Она является характерным образцом экспортного китайского фарфора того периода, в котором отразилось влияние мусульманских захватчиков. Для этого времени характерны сосуды, повторяющие формы ближневосточных изделий из металла, таких как сулеи, кувшины, кальяны-кенди, курильницы» Трощинская А.В. Китайский фарфор в допетровской Руси: на пересечении культур Востока и Запада // Труды Исторического факультета Санкт-Петербургского университета. - 2013. - № 16. - С. 246-270..

Отправной точкой торговых отношений с Китаем стал Нерчинский мирный договор (1689 г.), определявший правила торговли двух государств. Он включал статью № 6, согласно которой «Оба государства, следуя вечному миру, постановили, что отныне и впредь каждый человек, приезжающий в ту или другую страну, если у него есть проезжая грамота, может вести торговлю».

Первым крупным посольством, в результате которого образцы китайского фарфора оказались в собрании царской коллекции, является организованное в 1720-1721 гг. путешествие Льва Васильевича Измайлова (1685-1738). Его целью было «стесненную китайцами коммерцию распространить и удобнейший в течение оной учредить порядок» Дипломатическое собрание дел между российским и китайском государствами с 1619 по 1792-й год / под ред. Н. Бартыш-Каменского. Казань, 1882. С. 86. . Значительным успехом являлось разрешение китайского императора учредить должность торгового агента. Им был назначен Лоренц (Лаврентий) Ланг (1690-е-1752), швед по происхождению, состоящий на службе при Петре I. В задачи последнего входило: контроль над торговлей, покупка товаров для Императорской коллекции (Петергофский дворец) и музея (Кунсткамеры), регулирование караванной торговли. Благодер Ю.Г. Россия и Китай: практика двусторонней дипломатии в XVII-XVIII веках // Ученые записки Казанского университета. - 2010. - Т. 152, Кн. 3, Ч. 1. - С. 222-232.

Особенностью складывающейся российской торговой системы, являлась монополия государства по делам купцов. Торговля могла осуществляться исключительно в составе каравана, который имел особые предписания и указания: какие товары необходимо покупать и продавать в Китае. Данная ситуация приводила к снижению количества покупаемых товаров, а также исключала их вариативность.

Среди подарков, которые получил Лев Измайлов от китайского императора упомянуты «тринадцать зерен жемчуга ориентального, несколько золотых с финифтию чашек, коробочки, цветники, японскую разную посуду, парчу». Следует отметить, что среди подарков была вовсе не китайская, но «японская посуда». Данный факт крайне примечателен, т.к. большой проблемой анализа коллекций восточного фарфора является атрибуция оного в качестве китайского или японского. Купцы не являлись знатоками, поэтому приобретали весь фарфор как «китайский». Об этом свидетельствует термин эпохи «шинуазри», который стал известен в России именно под термином «китайщина».

Из посольства Лев Измайлов привез также лично купленные дипломатом вещи. «Измайлов, приняв от караванного комиссара Истопникова десять тысяч рублей на покупку в Китае вещей про обихода государева». После возвращения из посольства в 1722 г., Л. Измайлов написал в отчете «По данной мне росписи про обиход царского величества, что могли сыскать, купили» Русско-китайские отношения в XVIII в. Т.1: 1700-1725 г. М., 1978. С. 311. .

Упоминаемый в документах богдыхан, к которому был отправлен Л. Измайлов -- император Айсиньгёро Сюанье (1654-1722), девиз правления -- Канси (1661-1722) Родионов А.М. Все начиналось с Албазина // Сибирские огни. - 2004. - № 3. - С. 28-41.. Составной частью политики императора было значительное ограничение взаимодействия с иностранцами. «Им производится насильственная ликвидация богатых морских и сухопутных торговых связей» Хахалин К.В. Китай в аспекте стадиальных особенностей существования Цинской империи // Известия Алтайского государственного университета. - 1999. - № 4. - С. 36. . В отношении Российской империи вводились ограничения, которые последовательно обсуждались с российскими послами. «С Россией же торговля в тот период производилась караванным путем и также строго регламентировалась цинским правительством».

Изменение ситуации было спровоцировано смертью Петра I в 1725 г. Взошедшая на престол Екатерина I, приступила к урегулированию политических и экономических дел, в том числе в отношении Китая. В ее интересах была восстановленная и юридически контролируемая торговля между государствами: «Установить свободное купечество, утвердить границы и все сие непоколебимым заключить трактатом, нужно было иметь в Китае сведущего и искусного в сих делах министра. Для сего был назначен действительный статский советник, иллирийский граф Савва Лукич Владиславич». В записке, содержащей четкие рекомендации для переговоров, было сказано «Предлагая им паче всего о взаимной свободе торгов, о пропуске и вывозе ежегодно разных товаров повольною ценою».

Было принято решение о строительстве пограничного города, который должен был стать торгово-пропускным пунктом. Китайская сторона запретила российским купцам проникать в Пекин, так как «нет надобности». В результате, под руководством С.Л. Владиславича- Рагузинского в 1727 г. была построена Кяхтинская торговая слобода.

Однако позже, во время правления Анны Иоанновны, некоторым членам российского каравана разрешили проезжать в Пекин по разрешению китайской стороны. В составе каравана отправлялись не только купцы, но также люди, которые должны были обучиться в Пекине различным ремеслам, под руководством китайских наставников. Одним из них был целовальник Осип Семенов, сын Мясников (годы жизни неизвестны), который в 1735 г. был в Пекине «до обучения впредь другия китайским художествам» РГАДА. Ф. 14. (Придворное ведомство). Оп. 1. № 68. Л. 2.. Помимо учебы, в его ведении была также покупка предметов для коллекций «С рапортом (…) какие курьозныя вещи сыскал».

В поданном в 1743 г. императрице доношении он сообщает следующее. «По указу блаженной и вечнодостойной памяти императрицы Анны Иоанновны из кабинета в 1735 году был я нижайше в Китайском государстве, в столичном городе Пекине, при караванах четыре года на обучении тамошня китайских художеств. Велико силы мое со всяким днем обучился я нижайше там: 1. Как медь красную претворяют видом наподобие золота, 2. Из чего делается белая медь наподобие серебра, 3. Из бараних и прочих рогов как делают фонари и паяют их, 4. Из крепких каменьев как всякие сосуды и фигуры вырезывают, 5. Ломаные порцелинныя всякия посуды как железными скобами скавывают, о чем вышечрезвычайно кабинету от бывшего тогда советника господина Ланга обстоятельно донесено».

Учителями российских служащих и путешественников могли быть любые ремесленники, которых следовало найти по приезду в город. «И по тому указу из караванной канцелярии октября 30 дня 1741 году мне указ в котором велено мне когда буду в Пекине приискать для обучения моего мастеров и договориться с ними за какую цену каким художествам могут меня обучить». Согласно найденным мастерам, главной задачей обучения были именно искусства, которые впоследствии можно было реализовывать в отечественных мастерских, в том числе, обучая подмастерьев оным искусствам. «Мне ж велено себе выбрать во ученики как в Тобольску, так и в Иркутске ремесленных молодых людей и тех учеников взять при караване в Китай и обучить тем всем мастерствам, чему я сам обучился и впредь обучаться могу от которых учеников двух вышеупомянутых художествам я доубучил».

Таким образом, европейский фарфор в стиле шинуазри первой половины XVIII в., выделываемый в национальных мастерских, основывался на предметах экспортного китайского фарфора, поставляемого на судах Ост-Индских компаний. В то же время, Осип Семенов, сын Мясников обучался искусству фарфора в Пекине. Для этого им был найден мастер, который «а за тое обучение и показание материи просил у меня серебра тысячу восемьсот ланъ». Примечательно, что в эту сумму входили также и материалы, которые были необходимы для обучения. Все материалы заказывались в других областях Китая «часть серебра требовал наперед для посыли в некоторый город по надлежаще материю и на покупку тамо разных материалов ценинной глины, красок и инструментов». Данные о необходимости заказа материалов для обучения фарфоровому искусству в других областях Китая, подтверждают предположение, что производство фарфора было на юге. Там же и были сосредоточены основные торговые точки сбыта фарфора, где его в большом количестве покупали европейские купцы. В то время как на севере производили, в основном, ткани, которые и стали главным товаром для российских сухопутных караванов.

В той же описи приведен список лаковых вещей, которые были куплены советником Братцевым по поручению императрицы. Среди них «Два лаковых стола, два храма, два ящичка, четыре подноса, девять костяных кукол, девять штук стенных обоев». Однако порцелина, заказанного императрицей, в данной описи нет.

Директором каравана, прибывшим в Санкт-Петербург в 1743 г. был господин Фирсов. Он, по мнению Осипа Семенова, сына Мясникова, свои обязанности в Пекине выполнял плохо и пользовался положением ради своей выгоды, о чем было сообщено в оном документе. «Фирсов за дорого покупает каменья, которые потом нельзя использовать».

Самой важной частью данного документа является опись вещам, доставленным в Санкт-Петербург в 1743 г. с указанием цен, по которым они были куплены. Из списка выяснятся, что из 105 наименований (многие из которых включают несколько товаров) было всего 27 предметов из фарфора. В то время как общая сумма покупки всех предметов, привезенных с караваном -- 6120 руб., то сумма, отданная за фарфор -- 73 руб. Это крайне мало, в сравнении с количеством привезенных тканей и отданных за них сумм. Более подробная информация представлена в

Таблице

Из описания купленных фарфоровых предметов можно также выявить среднюю цену на отдельные предметы. Так графы «2 чашки фарфоровыя по синей земле с крышки ручки -- 1 руб» и «10 чашек фарфоровыя -- 3 рубля» свидетельствуют, что цена одной небольшой фарфоровой чашки составляла всего 50 копеек или меньше. Упоминаемые чашки, с наибольшей вероятностью, были вроде тех, что представленных в коллекциях ГМЗ «Петергоф» (Илл. 11) и музея-усадьбы «Останкино» (Илл. 12).

В описи также отдельно выделяются значительно более дорогие предметы, например «2 блюда больших фарфоровых старинной работы». Данная запись свидетельствует о том, что российские служащие/купцы могли определить старинный и «современный» фарфор. К сожалению, описи не дают возможности детализировать купленные предметы и определить, к какому типу они относятся.

Однако, материалы того же документа позволяют выяснить, что происходило с представленными предметами после их привоза в Россию. Часть оных предметов была отобрана Елизаветой Петровной для своего двора. Среди этого мы находим: «Ценинной посуды: 1. Чашки средние (3,20 руб.), 2. Три чашки японских в том числе одна большая (3 руб.), 3. Двадцать чашек больших (15 руб.), 4. Четыре горшочка (1 руб.), 5. Два льва (7 руб.), 6. Два подсвечника фарфоровых (1 руб.)». В заметках на полях к данному списку указано «Оныя товары в присутствии приаукционного торгу ея императорского величества вволила купить, которые по известному ея величества указу в комнату ея императорского величества июля 5 числа 173 (?) года и принял Чюлков (?)».

Таким образом, следует отметить, что в первой половине XVIII в. российское государство стремилось наладить ввоз восточного фарфора в Россию. Напрямую, через сухопутный путь в Китай. Однако, как свидетельствуют данные, полученные из архивных описей, количество фарфора, доставляемое этим путем крайне мало.

2.3 Поступление фарфора в Россию из Европы

во внимание факты, свидетельствующие о составе сухопутных караванов, приезжавших в Россию, можно сказать, что большая часть дальневосточного фарфора поступала из заграницы. В подтверждении этого есть и пример производства фарфоровых изделий по заказу императора по специальному эскизу. Он также был отправлен в Китай через Ост-Индские компании, а не через караваны Воображаемый Восток: Китай «по-русски». XVIII-начало XX века / Кат. Выставки. Сост. О.А. Соснина. М., 2016. Там же. С. 60-61.. «Вначале это были единичные предметы. Затем стали заказывать сервизы - обеденные, кофейные, посуду для чая и шоколада». Первым заказом стали фарфоровые аптекарские сосуды, на тулове которых был изображен двуглавый орел (Илл. 13). Они были изготовлены в Кантоне (ныне Гуанчжоу) - городе, где вели торговлю европейские купцы Воображаемый Восток: Китай «по-русски». XVIII-начало XX века / Кат. Выставки. Сост. О.А. Соснина. М.,2016. С. 60-61. .

В собрании Государственного Эрмитажа сохранилось также пять тарелок из сервиза, заказанного в годы царствования Елизаветы I (1740-1760е гг.), (см. Илл. 13). Изготовленные в Кантоне (ныне Гуанчжоу), они были вывезены из Китая на судах Голландской Ост-Индской торговой компании. Все тарелки выполнены в одном стиле. Диаметр - 23 см. Надглазурная роспись, с использованием позолоты в исполнении орнаментов на бортах тарелки. В центре - двуглавый орел, выполненный в технике надглазурной полихромной росписи.

По архивным материалам Придворного ведомства можно установить количество товаров с нескольких европейских кораблей, прибывших в Россию с грузом в 1746 г. «Мая 23 дня 1746 года по объявлению №420 галанского корабля именуемого Дерозембом (?) Шипова Яна Янсена во обивке имелось: 1. Два ящика до дна плетенка и который дюжины фарфоровой посуды, 2. Двенадцать ящиков в них двенадцать штук или три пары пирамид. Цена посуды и пирамид 470 рублей» РГАДА. Ф. 14 (Придворное ведомство). Оп. 1. Д. 160. Л. 8. , а также «Я нижеподписавшийся объявляю что из корабля дацкаго Отда Стефано: пришел из Копенгагена. Семнадцать ящиков с посудой фарфоровою: цена две тысячи рублей. Санкт-Питербурх 3 июня 1746 года». На борту второго корабля никакого другого груза помимо ящиков с фарфором указано не было. В том же году прибыл и другой корабль с ящиками, к которым не было описи. «Я нижеподписавшийся объявляю, что на корабле галанского Деюного Блека (?) шхипор Фридрих Блейр следующая имею выгрузить: 1. Семнадцать ящиков, 2. Две бочки -- один ящик. Санкт-Питербурх, 3 июля 1746 года».

Представленные документы позволяют сделать два важных вывода. Во-первых, количество доставляемого фарфора с караванами значительно меньше, чем на европейских судах. Во-вторых, стоимость фарфора, прибывшего из Европы, значительно выше сумм, указанных в описи караванных товаров.

Глава 3. Первые российские «покупатели» фарфора в первой половине XVIII в

Первая половина XVIII века -- время формирования художественного рынка в России Сиповская Н.В. Фарфор как объект коллекционирования в России XVIII в. // Материалы научной конференции «Випперовские чтения» Вып. XXVII. Частное коллекционирование в России. ГМИИ им. Пушкина, М 1995. С. 201. Важной составляющей художественного рынка являются коллекционеры, которые определяют направления и особенности его развития. В России, среди собирателей, не наблюдалось однородности среди выбираемых изделий для покупки. Среди них встречается и фарфор, и лаки, и шелк, и костяные изделия. Характеризующая их черта -- принадлежность к китайской культуре, так как важно было соединение их с модным европейским феноменом шинуазри. Более того, большая часть собраний этого периода имеет некий отрывочный характер, т.е. собранные предметы не были определенной формы, цветовой гаммы, времени создания, одних китайский печей и т.д.

В России же китайские предметы приобретались на волне подражания не столько европейской моде, но, прежде всего, интересам императора. Тезис заключается в том, что приобретение китайского фарфора сподвижниками Петра I было, в большей степени, политическим актом, нежели страстью к культуре Китая.

Важную роль в процессе формирования коллекций фарфора на данном этапе носили практически не исследованные, так называемые «покупатели» китайских предметов. В большей части научных работ, посвященных этой теме, в качестве коллекционеров фарфора рассматривают императорскую семью, богатейшие фамилии (Шереметевы, Юсуповы и др.) или приближенных Петра I (А.Д. Меншикова, Я.В. Брюса и др.). Опускаются из научного поля зрения «малые приближенные», а именно секретари, послы, купцы и др. Они были полноправными игроками художественного рынка, имели финансовые возможности приобретать китайский фарфор, имели резиденции для экспонирования, многие из них учились или работали за границей, что позволяло им воочию познакомиться с европейскими собраниями Кунсткамер.

Важность изучения менее известных собраний фарфора позволит посмотреть на общий феномен «Китая» в России в другом ракурсе. В данном случае, главным вопросом настоящей главы будет «Действительно ли увлечение китайским фарфором в первой половине XVIII в. было всеобъемлющим, или же это преувеличенное суждение, подходящее исключительно для характеристики собраний ближайших сподвижников императора?».

3.1 Собрание фарфора Ф.А. Апраксина (1703-1754)

Одним из сподвижников Петра I был полководец и первый президент Адмиралтейств-коллегии Федор Матвеевич Апраксин (1661-1728). Его восточная коллекция упомянута в работе Т.Б. Араповой Дальневосточный фарфор в России XVIII-начало XX веков / Под ред. Т.Б. Араповой // Кат. выставки. - СПб., 1994. - С. 209-210. и Н.В. Сиповской. Его братом был Андрей Матвеевич Апраксин (1663-1731) другой приближенный Петра I, путешественник, составитель путевых записок культурной и научной программы Великого посольства царя, участник переговоров в Гааге и Амстердаме. Оба брата были одними из богатейших и известнейших людей своего времени. Оба занимали верховые посты и часто общались с царем, что могло в определенной степени сформировать их вкусы на коллекционирование китайского искусства.

Намного меньше известно о сыне А.М. Апраксина и племяннике Ф.М. Апраксина -- Федоре Андреевиче Апраксине (1703-1754). По скудным библиографическим данным можно лишь с уверенностью указать годы его жизни и установить, что в 1733 г. он получил должность камергера при императрице Анне Иоанновне, а уже после воцарения на российском престоле Елизаветы Петровны, в 1744 г., был удостоен звания генерал-поручика. Женат он был на Александре Михайловне Шереметевой (1710-1750), дочери Михаила Борисовича Шереметева (1672-1714), племяннице Петра Борисовича Шереметева (1713-1788) и внучке другого коллекционера фарфора Бориса Петровича Шереметева (1652-1719).

В архиве сохранилась опись РГАДА. Ф. 11 (Переписка разных лиц). Оп. 1. Д. 289. имущества Ф.А. Апраксина, которая была составлена после его смерти в 1754 г. Можно сказать, что Ф.А. Апраксин был достаточно богатым человеком, и, что самое главное, в определенной степени -- коллекционером фарфора, о чем говорит большое количество предметов, расположенных в его домах.

В его ведении было четыре дома в Санкт-Петербурге и четыре дома в Москве. Самой главной постройкой в Санкт-Петербурге являлся дом «в немецкой улице близ Мошкова переулка каменной». Дом представлял собой двухэтажное здание, с восемнадцатью комнатами и подвальными помещениями, где располагались погреба. В настоящее время, это строение известно как дом князя С.С. Абамелек-Лазарева. Сейчас дом имеет не такой внешний облик, какой был при Ф.А. Апраксине, т.к. был перестроен сначала в 1770-х гг., а затем в 1900-х гг. архитектором Е.С. Воротиловым. Соседями Ф.А. Апраксина на Немецкой улице были такие известные люди как кн. Д. Кантемир (дом № 7), кабинет-секретарь Петра I А.В. Макаров (дом № 24), и кн. А.М. Черкасский (дом № 19). Данный факт также свидетельствует о положении графа Ф.А. Апраксина и позволяет предположить, что интерьер дома обустраивался с расчетом на то, что его будут посещать именитые гости. Это означает, что дом следовало обустроить по популярной тогда моде, с элементами шинуазри.

Согласно описи, в этом доме, на верхнем этаже располагались «статуй китайских -- 14» Там же. Л. 16. , «цветников фарфоровых в том числе китайских три». На нижнем этаже в трех комнатах были лаковые обои, «5 цветников больших и маленьких фарфоровых в том числе с пупырышками». Мебель и другие и предметы посуды в данной описи не указаны.

Второй дом Ф.А. Апраксина располагался в Санкт-Петербурге на «Фантанной». Согласно описанию, внешне, он был скромнее предыдущего «Хоромы его сиятельства деревянные покрыты гонтом и выкрашены красной краскою с лица и обиты доской и выкрашены желтою вохрою».

Примечательно, что, видимо, одни из покоев были восточными, так как в описи указано, что «в одном покое обои китайские». Далее идет описание комнат, где подряд указаны «кабинет лаковой китайской с ящиками выдвижными; стол лаковый китайской круглой; два кабинета лаковых китайских; столик лаковой китайский». Это подтверждается и другой строкой описи «В двух спальнях и в 2х олковах и в китайском покое пол обит зеленым сукном». Тут же указано, что в покоях было «горшков фарфоровых 3».

Третий дом Ф.А. Апраксина в Санкт-Петербурге располагался на «выборгской стороне близ церкви Всемилостивого Спаса» и был совсем небольшим «четыре светлицы и одни сени и одна изба поваренная, людских покоев два и меж ними сени».

Особый интерес представляет опись четвертого Санкт-Петербургского дома Ф.А. Апраксина, расположенного «при морской что близ краснова кабачка». Скорее всего, речь идет о «Красном кабачке», расположенном на Петергофской дороге, где располагался один из попутных домов Петра I.

В описи дома нет подробного описания количества комнат и их интерьера (обоев, покрытия пола и др.), как это было с предыдущими домами. Однако, присутствует опись посуды. Из этого следует, что в доме было 82 фарфоровых предмета (посуды), среди которых «2 кувшина синих; 1 чашка синяя лиманатная; 4 крушки желтых с крышками; 13 блюд больших и малых; 40 тарелок; 22 блюдичка чайных фарфоровых и при них 22 чашки». Имелась также и «1 четвертина в которой чай держат». Скорее всего, речь идет о полном фарфоровом сервизе, который мог быть произведен не только в Китае, но в европейских мастерских. Однако в описи не приводится характеристика внешнего вида предметов или их соотношение с каким-либо производством, как это встречается в той же описи при описании ряда хрустальной посуды «7 рюмок аглицких».