Культура и быт бурят

Литература Бурятии, являясь частью литературы большого региона от Урала до Сахалина, и, несомненно, несет на себе особенности не только собственно национальное, но и общее региональное. В изучении романов Бурятии одного из регионов Сибири и Дальнего Востока наиболее актуальными признаны проблемы, связанные с особенностями национального стиля писателя, точнее, специфики этнопоэтики как стилеобразующего фактора произведений. Вообще, понятие «национальный стиль» вошло в литературоведческий оборот в конце 1950-х -- начале 1960-х годов и сегодня получает все большее признание. Исследователи (У.Б. Далгат, В.М. Гацак, Д.Н. Медриш, В.Т. Петров, В.Ц. Найдаков, С.Ж. Балданов, С.И. Гармаева и другие) рассматривают «национальный стиль» как ведущее стилевое течение в национальной литературе, в которой одной из важных основ литературного развития признается фольклор, выполняющий в произведении «эстетическую, эмоционально-выразительную, сюжетообразующую, информативную, экспликативную, социальную, этнопсихологическую, национальную и другие функции». В связи с этим в литературе Бурятии на сегодняшний день представляет научный интерес проблема стилеобразующих функций особенно компонентов этнопоэтики, что нами рассматривается на материале романов «На утренней заре» (1950 г.) Х. Намсараева, «Похищенное счастье» (1965) Д.-Р. Батожабая. С точки зрения проблемы национальной стилистики, на наш взгляд, данные романы являются наиболее показательными с точки зрения нашего исследования.

Роман «На утренней заре» Х. Намсараева стоит у истоков развития романистики Бурятии. Фольклорные традиции играют огромную роль в его творчестве, и являются главным стилеобразующим фактором в его романе. Традиционно роман писателя рассматривается как историко-революционный. Содержательную основу романа составляет переломный момент в истории России -- революция 1905-1917 годов и ее непосредственное влияние на историю бурятского народа. Х. Намсараев ставит перед собой задачу создать эпическую картину дореволюционной жизни бурятского улуса в годы великих потрясений и показать, как из-за этого изменилась жизнь бурят. Однако Х. Намсараев стремился изобразить не только непосредственные события революционной эпохи, но, в первую очередь, национальную самобытность своего народа. В поле зрения писателя несколько основных проблем: изображение социального неравенства, особенности уклада жизни и менталитета бурят.

Движущей силой романа «На утренней заре» является героический пафос, наследованный, с одной стороны, от фольклора, а с другой -- от назревающих революционных событий. Ведущим героического сюжета в романе становится литературный герой, близкий по структуре личности к фольклорному. Необходимость создания образа такого героя была подготовлена социально-экономическими революционными преобразованиями эпохи. Цыремпил как никто другой воплощает в себе идеал эпического «батора» (богатыря). Отсюда кажется закономерным типологическое сходство Цыремпила с Гэсэром (бурятский эпос «Абай Гэсэр»). Автор активно пользуется портретной характеристикой улигеров: как и улигерный герой, Цыремпил наделен красивой внешностью, богатырскими качествами: храбростью, красотой, мускулистым телосложением, отвагой и великодушием. В тексте, как и в улигерах, дается подробная портретная характеристика персонажей, их внешности, удали и т.д. Например, портрет главного героя описывается так: «Как свеча, зажегшаяся среди неисчислимых страданий и мук, наделенный даром особой любви друзей и народа, лицом красив и телом мощен, по нраву добрый, живущий своим трудом сын бедного Сэду Цыремпил». Такое изображение главного героя, похожего на богатыря, в образе которого раскрылись новые стороны героического народного характера, был востребован и обществом, и литературой. Именно такие сильные духом люди нужны были в период революционной борьбы[12, c.118].

Художественно создавая национальную концепцию женского образа в своем романе, писатель также исходит из эпической традиции в характеристике своей героини. Вот главная героиня романа Должид: «Единственная от роду дочка старика Галши Должид является девушкой-красавицей, с ласковым и приветливым нравом, мелодичным и красивым голосом, с белым, как яйцо, личиком, нежной и красивой внешностью, лет семнадцати …». Почти дословно идет описание женской красоты от их фольклорных предшественниц. Автор сознательно использует в романе портретные характеристики из улигерной поэтики, так как они соответствуют его творческому замыслу воспроизведения уже реальных жизненных событий. Тема женской судьбы тоже берет начало в фольклоре, однако своей трактовкой в фольклоре и литературе, естественно, отличается. Фольклор воспел красоту, ум, силу, находчивость женщины. В романе Должид -- смелая женщина: она уходит к своему любимому человеку, хотя родители выдают ее замуж за богатого человека; помогает Цыремпилу бежать от расправы над ним; в конце романа она принимает революционные идеи, становится активной общественницей. Если соотнести героиню с Алма-Мэргэн (женой батора Гэсэра из национального героического эпоса «Абай Гэсэр»), то сходство обнаруживается в ее воинственности, отважности, отсутствии страха перед трудностями судьбы. Именно такие качества эпической героини нужны были автору для создания активной личности в лице этой героини, а также для показа начала эмансипации покорной женщины-бурятки. Последнее происходило, главным образом, через нарушение обычая сватовства.

Эстетические средства эпоса во многом помогают изображению национального характера, раскрываемого на фоне типичных социально-общественных явлений. Как правило, постоянным спутником кочевника-степняка, или богатыря, является его незаменимый друг -- конь. Образ коня в романе имеет особое значение для героя. Без коня немыслимо представить жизнь степняка, его слитность и единство с окружающим миром и пространством. В фольклорных традициях конь является другом своего хозяина, верным союзником, помощником и спасителем. В мировосприятии степняка-кочевника, согласно утверждению Г. Гачева, «конь -- космос человека», иными словами, образ коня осмысливается не только как спутник человека, он становится символом жизни бурята-степняка, свободы, движения, и, в целом, национального менталитета. Продолжая традиции фольклора, образ коня-спасителя, друга получает свое развитие в бурятской прозе. Спасителем выступает конь Цыремпила в романе «На утренней заре»: он спасает своего хозяина несколько раз, в конце жертвуя собой. Гибель коня вносит в повествование неожиданно трагический смысл и философское звучание. Конь для скитальца-героя, скрывающегося от преследователей, является всем: и прибежищем, и соратником, и другом. Смерть коня для скитальца означала и смерть самого хозяина -- в романе смерть становится метафорой: оставшись без коня, Цыремпил идет дальше, но под другими именами, скрываясь от преследователей. Гонения и странствия главного героя сюжетно соотнесены с поэтикой изменения имен богатыря из эпоса «Абай Гэсэр». Мотив изменения имени определяет динамику развития сюжетно-композиционной линии текста, то есть внешнюю событийную линию. Сюжетно-композиционная структура романа «На утренней заре» соответствует традиционному принципу «улигерного» построения сюжета, как одного из универсальных элементов романной прозы на начальном этапе развития. Следует отметить, что бегство, гонения, странствия -- самый распространенный прием построения сюжета на раннем этапе бурятской романистики (романы Ж. Тумунова, Д.-Р. Батожабая, А. Бальбурова).

Говоря об именах Цыремпила, которых в романе «На утренней заре» три, тоже надо отметить их сходство с эпическими традициями. Как известно, у героя бурятского эпоса Гэсэра было три имени: Б?хэ-Бэлигто, Ню?ата-Нюургуй, Абай-Гэсэр. Здесь используется фольклорный мотив троекратности -- самый распространенный принцип в фольклоре. Число три -- наиболее значимое если не во всех, то во многих мифологических системах, это число -- идеальная модель любого динамического процесса, предполагающего возникновение, развитие и упадок. Герой эпоса Бухэ-Бэлигтэ (имя Гэсэра на небе) перерождается на земле, где получает имя Нюhата-Нюургуй, что дословно это означает «сопливый и некрасивый лицом». Такое имя ему дает местный старик из-за его сопливости. В дальнейшем в эпосе «Абай Гэсэр» за подвиги героя называют Гэсэр. Композиция романа «На утренней заре» также основывается на символике цифры «три». Три имени героя -- это три этапа его жизненного пути. В первой части романа Цыремпил обычный бедняк, который зарабатывает на жизнь, работая у богача за гроши. Его волнуют только житейские проблемы: подготовка к сенокосу; женитьба на любимой девушке Должид. Цыремпил, переступая обычай сватовства, волю родителей, в канун свадьбы его любимой девушки Должид и сына богача Бадмы решается украсть и увезти ее к себе домой. С этого момента герою приходится скрываться от преследователей оскорбленного богача. Именно отсюда начинается вторая часть романа. Цыремпил, находясь вдалеке от дома, называется именем Зоригто -- означает «отважность, смелость». В дальнейшем, принимая участие в революционном движении, Цыремпил называется именем Гаврюша. У бурят значение имени имело очень важное определение в жизни человека. Раньше буряты давали детям имена, в некоторых случаях заведомо смешные (например, в семье рождались только девочки, а когда родился мальчик давали имя -- hамган (женщина)). Это означало защиту от злых духов и сохранение им жизни. Изменения имен у Цыремпила также важны, как видим, сохраняет ему жизнь. Цыремпил, именно под другими именами (Зоригто, Гаврюша) действительно скрываясь от преследователей, сохраняет себе жизнь[12, c.129].

Так, глубокая фольклорная традиция, определяя основу художественного мира романа Х. Намсараева «На утренней заре», подчиняется уже требованиям художественного замысла. «С одной стороны, народная фольклорная основа становится «стартовой» площадкой для создания реалистического образа вообще, с другой стороны, укрепляются, становятся более ощутимыми память народа, его культура, уровень мышления». Х. Намсараев, используя сюжетообразующие элементы народного эпоса -- героического пафоса, мотива богатырства, гонения, эпическое почти стихотворное изображение портрета положительных героев, подобно улигерам, создал своеобразную стилевую основу своего романа.

Другим романом в контексте наших исследований является роман-эпопея «Похищенное счастье» Д.-Р. Батожабая. Одним из характерных элементов этнопоэтики в романе нам бы хотелось выделить некоторые традиции буддизма. Буддийская эстетика заложена в названии романа. Как нам кажется «Заблудившаяся судьба» (дословный перевод названия «Т??ригдэ?эн хуби заяан») это о человеке, который потерял ориентир в жизни из-за нарушенной воли отца, приведшего к «разрушению закона родства», за что происходит своеобразная расплата. Поэтому главный философский канон буддизма, декларируемый непосредственно в произведении делает сплошным страданием. «Жизнь -- есть страдание. Кто терпелив, кто перед богом верен, у кого мало спешных стремлений -- тот обретет нирвану» является доминирующим художественным средством раскрытия глубины и сложности внутреннего мира героя, определяет идейно-художественное, философское содержание романа. Глубоко проникая в сознание главного героя Аламжи, становясь частью его духовности, эта буддийская истина определяет его жизнь, судьбу.

Буддистская традиция Батожабая, способствуя философскому осмыслению темы «судьбы», «стимулирует» развитие событий в романе, становясь способом соединения частей текста, его сюжетно-композиционной структуры. Для художественной реализации данной традиции писатель избрал мотив «поиска счастья». Философско-религиозные понятия «счастья» и «судьбы» у рассматриваемого автора между собой тесно взаимосвязаны. Они играют ведущую роль в художественной структуре романа. Беря за основу мотив «поиска счастья», автор ведет главного героя через ряд испытаний, надежд и разочарований. «Судьба» в романе часто бывает недоброжелательна к человеку. Уже в начале романа главный герой оказывается в очень сложной ситуации: ему предстоит сделать выбор между волей отца и любовью. Отец, желая женить сына на дочери богача, обменялся кушаками с ее отцом богачом Шаралдаем, что по обычаю бурят предрешало судьбу этих молодых бурят уже как будущего мужа и жену. Отец Аламжи уверен, что сын не нарушит закон родителей -- этот обычай сватовства. Но Аламжи любит другую девушку -- бедную Жалму, таким образом идет против воли отца. В «Похищенном счастье» так же, как у Х. Намсараева, древний обычай сватовства становится завязкой сюжета. Через нарушение данного обычая сватовства начинает разрушаться один из сильнейших законов родства -- родства отца с сыном. За попрание этого родительского закона отец и заставляет Аламжи возжечь светильник из собственного пальца перед божеством Бодисатва. «Ибо тот, кто ослушавшие отца и мать, согласно древнему поверью, предстанет у порога ада. Совершившие грех, ослушавшись отца и мать, обязаны возжечь перед Бодисатвой светильник из верхней суставной части собственного пальца, чтобы не мучиться в следующем кармическом перерождении. … Как гласит легенда, много тысяч лет прошло, как надели раскаленное железное кольцо на его голову, а питается Бодисатва запекшейся кровью, вытекающей из его горящей головы. <…> -- О-о, святой учитель, сами посмотрите!.. По божьему закону я не переступаю повеление отца!… Но и сироту не могу я обмануть, не могу бросить!.. За них обоих я молюсь», -- с этими словами Аламжи берет благословение у божества Бодисатвы.

Этот обряд связан с символическим образом светильника. По буддийской эстетике свеча (зула) символизирует идею «указующего пути во тьме», «самопожертвования», «самоотказа», «самоотдачи», что является важнейшей в концепции автора. Свеча, как бы побеждает тьму, показывая дорогу спутнику. В то время как Аламжи оказывается в безвыходном положении: с одной стороны, ему жаль отца, а с другой -- обмануть любимую Жалму он не в силах. Признавая себя ослушником, Аламжи совершает этот обряд, жертвуя своим пальцем.

Увидев, что сын совершает данный обряд, Наван-Чингиз, не смирившись с выбором сына, решает утопить в колодце Жалму, выбранную сыном в невесту. Спасая любимую девушку, Аламжи в порыве отчаяния ударил отца по голове. Ему приходится с любимой Жалмой бежать из родных мест, оставив лежащее полумертвое тело отца. Все причины неудач и несчастий Аламжи начинаются именно отсюда -- с разрушения закона родства, что определены и даны богом.

«Судьба» предстает как управляющая сила в жизни персонажей, и, чтобы показать решающее воздействие этой силы на жизнь человека, автор использует прием «случайности» как один из главных элементов, определяющих сюжетно-композиционное строение романа, его художественное содержание, ибо в религиозном плане «случайность» объясняется «проявлением Божьей заботы». Так, среди «случайностей» особо можно выделить мотив «неожиданной встречи», усиливающий трагизм звучания текста. В рассматриваемом романе -- это встречи с близкими родственниками, разбросанными «судьбой» по разным местам. При «неожиданной встрече» важным является фольклорный мотив «узнавания» друг друга. К примеру, на празднике, посвященном пятнадцатилетию Далай-ламы XIII -- главы буддийского пантеона, Аламжи борется за главный приз Далай-ламы -- триста рублей, которые могли надолго обеспечить достаток его семье. Когда он побеждает всех соперников, вдруг появляется «некий неизвестный борец», который впоследствии окажется его отцом: так, через семь лет после драматического расставания отец с сыном неожиданно встречаются и узнают друг друга: один по шраму отца -- другой по обгоревшему пальцу сына. Эти художественные детали, как отпечатки прошлого и становятся характеристикой сюжетного движения: «Аламжи снова направил свой взгляд в сторону шрама на голове человека, стоявшего напротив него, и он (Аламжи -- Ц.Ц.) пошатнулся». Страшное смятение рождается в душе Аламжи. Уже много лет он носит в сердце боль и чувство вины, считая себя отцеубийцей, и вот отец -- живой, сильный, стоит перед ним. Сложные, противоречивые чувства обуревают и отца, который тоже узнает сына по куцему пальцу: «Сутулый борец, почувствовав в своей ладони куцый палец соперника, замер неподвижно, как могильный камень». Сцена «неожиданной встречи» усиливается вводом этих художественных деталей как средств внезапного узнавания, что приводит к изменению поведения героев: Аламжи от нервного напряжения невольно покачнулся. Отец, приняв это за нападение, возмущенный бессердечием сына, бросился вперед и поверг его на землю [12, c.136].

Фольклорная основа данного эпизода -- ситуация «неожиданной встречи» героев и узнавания друг друга во время традиционного турнира борцов. «Здесь фольклорная ситуация повторяется почти буквально: зачастую узнавание соперников происходило именно в традиционных испытаниях в силе и ловкости. Тема боя отца с сыном получила в мировом эпосе широкое отражение, и все существующие на эту тему легенды и былины связаны между собой древними генетическими связями. В бурятском фольклоре существует вариант легенды о сотворении мира, в котором схватка между отцом и сыном происходит из-за раздела вселенной». Батожабай, обращаясь к такому фольклорному сюжету, используя прием «неожиданной встречи», как бы провоцирует таким образом дальнейший ход событий. Поражение именно сына в схватке с отцом определило его дальнейшую судьбу: не сумев выиграть столь нужный Аламжи денежный приз, он вскоре отправляется в далекую Лхасу по поручению Самбу ламы, из-за чего и теряет всю семью как своеобразную расплату за все предыдущие прегрешения в отношениях с отцом. «Судьба» распоряжается с его семьей особо жестоко: жена Жалма сходит с ума, младшего сына Балбара похищает Самбу лама, превращает его в «живого бога», что привело его к смерти, только старшему сыну Булату удается выжить, его воспитывает русская революционерка -- Татьяна Искрова.

Еще одна «неожиданная встреча» Аламжи происходит уже с его сыном Булатом. Они также сталкиваются в схватке. Отец и сын узнают друг друга. До этой встречи каждый из них считал другого погибшим. В этом эпизоде по принципу зеркальной композиции снова используется фольклорный мотив узнавания во время боя отца с сыном. Также и Аламжи когда-то много лет назад столкнулся со своим отцом в схватке.

Однако после этих случайных встреч с близкими людьми, Аламжи, несмотря на все свои старания, не обретает, а теряет во второй раз свою семью: его отец вскоре погибает, сражаясь против маньчжуров, к Жалме так и не возвращается разум, она исчезает из дому, с сыном Булатом Аламжи расходится во мнении и выгоняет его, даже найденного приемного сына Олзобоя он теряет навсегда во время боя с японцами. Через данные ситуации «неожиданных встреч» и «узнаваний» персонажей, построенных по принципу зеркальной композиции, автор подводит читателей к мысли, которую можно выразить в следующей бурятской пословице: ??дэн хаяhан шулуун ??рын толгой дээрэ унаха. / Когда вверх кидаешь камень, обязательно упадет на твою голову. Эта пословица позволяет раскрыть роль всей композиционной организации романа, позволяет дать более углубленную интерпретацию жизненного пути главного героя, служит одним из средств его индивидуальной характеристики. Так зеркальная композиция заставляет Аламжи встретиться на этот раз с сыном в поединке: Аламжи с сыном Булатом внезапно узнают друг друга в схватке; как однажды Аламжи восстал против своего отца, поднял на него руку из-за любимой женщины, так и его собственный сын не находит с отцом общий язык в отношении революции, меняюшейся власти. Так реализуется, приобретая глубокий социальный и нравственно-философский смысл, мудрая народная пословица, отражающая собою один из канонов жизни буддиста.

Мы рассмотрели наиболее характерные проявления фольклорных и этнологических традиций -- таким образом, этнологические, фольклорные традиции помогают писателю создать атмосферу эпохи, становятся средством раскрытия характера, что важно для национальных литератур, воссоздают неписаную историю (быт, нравы, обычаи) народа, специфические качества его мировоззрения. В каждом из рассмотренных романов определенные элементы этнопоэтики, являясь стилеобразующим фактором, системно, конструктивно организуют повествовательный текст. Писатели, синтезируя фольклорные, буддийские традиции с литературными, сумели создать художественно своеобразные произведения.

2.4 Цвет и его значение в культуре бурят

У бурят и монголов использование различных цветов, цветных красок носило осмысленный, канонизированный характер. Цветовая композиция строится на сочетании светлого и темного. Этот принцип характерен в отделке бурятских шерстяных и меховых ковров. Принцип цветовой контрастности применяется в ювелирном искусстве. Цветные камни - сердолик, лазурит, малахит, коралл, перламутр составляют контраст серебру, золоту, стали. Цветными красками расписывалась мебель в жилище, цветными нитками вышивали узоры на одежде, на головном уборе и обуви. Им украшались предметы быта и многое другое.

Цвет и цветные предметы оказывают на человека психофизиологическое воздействие, вызывая различные ощущения - тепла или холода, бодрости или уныния, радости или беспокойства. Цвет выполнял магическую, символическую, информационную и декоративную функции. В культуре бурятского народа на протяжении веков была выработана определенная теория цветовой символики. Буряты, монголы использовали преимущественно красные, желтые, зеленые, синие и белые краски - любимые цвета народа. Очень редко применялись нейтральные цвета и в то же время умело сочетались яркие оттенки.

Большое место в материальной и духовной культуре занимают черный и белый цвета. Именно они занимают бинарную позицию: - белое - черное; плохое - хорошее; высокое - низкое и т.д. В то же время остальные цвета спектра таких оппозиций ни с каким цветом не образуют. Черный, белый, красный - цвета первого класса. Зеленый, голубой, желтый, серый - цвета второго класса.

Наибольшей емкостью и богатством специфических оттенков, которые охватывают самые многообразные сферы жизни, обладает белый цвет. Вероятно, это объясняется физической природой белого цвета, его способностью поглощать все остальные цвета и оттенки.

Белый цвет - это цвет святости и благополучия. Все предметы, окрашенные в белый цвет, заключают в себе эти качества. Прежде всего, это относится к молоку и молочным продуктам, т.к. молоко и его производные обладают особой сакральностью.

Но белый цвет выступает еще и в виде символа социальных связей в бурятском обществе.

В народных песнях достойным героя бывали белой масти конь или верблюд.

Что бы вызвать расположение к себе человека, тронуть его душу, употребляли эпитет "белый". Этим выражали свое почтение и любовь, а также уверенность в том, что у человека, которого называли этим эпитетом, действительно белая, т.е. ничем не запятнанная душа.

Приходящийся по лунному летосчислению Новый год называют Белый месяц - новогодний праздник, который обычно отмечается в конце января или в начале февраля. Празднуя Новый год мужчины и женщины надевали белую одежду, чтобы будущий год был счастливым и благополучным, дарили подарки белого цвета, веселились и пировали.

Белый цвет - весьма уважаемый цвет у древних монголов. Юрты монгольских ханов были белыми, потом белые юрты ставили все аристократические роды (белая кость).

Белую лошадь приносили в жертву небу. Молоко от белой кобылицы имели право употреблять только члены ханского дома.

Существовал обычай при возведении на престол императора сажать и поднимать на белом войлоке.

Белый цвет ассоциируется с дневным светом и небесными светилами - Солнцем и Луной, а также с производящей силой. С этими представлениями связан обычай обшивать белой мерлушкой шапки, ворот, борта и манжеты халатов. В вышивке использовался шов двойной тамбур, вторая линия всегда выполнялась белой ниткой. Это был не просто прием художественной выразительности, но и прием, усиливающий, подчеркивающий смысловую емкость, эмоциональную содержательность узора и показывающий отношение автора к предмету изображения.

Серебряными солярными знаками - кругами украшались доспехи воинов, шлемы, панцири, пояса, колчаны: круглые белые пластины или монеты пришивали на свадебные женские костюмы. Обилие различных белых талисманов в одежде и украшениях необходимо было по древним обычаям для защиты невесты от злых духов, которые могут испортить счастье, навредить новобрачным.

Белым цветом отмечен на северной стороне юрты почетное место. Здесь размещали божницу с изображением божеств. Самых почетных, уважаемых людей усаживали на этой части юрты.

В топонимии Бурятии встречается много названий горных вершин, рек, озер с названиями сагаан (белый).

В ламаистской иконографии известны образы Белого старца и Белой Тары (Белой богини). Белый Старик всегда выступает как хозяин Земли, как хранитель домашнего очага, покровитель счастья и благополучия, домашнего скота и т.д. В иконописи это божество изображается в сопровождении животных и птиц, на фоне пышной растительности, благоухающих цветов и спелых плодов.

С белым цветом было связано много примет и поверий. Он имел ключевое значение в жизни и мировоззрении бурят, монголов.

Наиболее сложную и противоположную семантику имеет черный цвет.

Он символизирует несчастье, горе, гибель всего, что движется и дышит. Если с белым связано доброе, светлое, счастливое, святое, то с черным - все негативное: злое, темное, несчастливое. Примерами такого рода могут служить понятия: белая пища - святая, черная пища - символ бедности.

Несмотря на это, черный цвет занимает равноправное положение среди других цветов: по контрастности противопоставлен белому, в культовой живописи черная краска в виде туши, как золото и серебро, употреблялся как материал, дающий законченность произведению.

Но черное может иметь и благоприятное значение. У тюркских и монгольских народов слово "кара" (хара) обозначало север, темное небо которого с яркой полярной звездой служило основой для ориентации в ночи. Этим же словом обозначали все главное, большое. Поэтому "кара" обозначало и титул человека, т.е. великий, могучий. Топонимы со словом черный встречаются нередко. Хара нуур (озеро с черной водой), Хара-Хото, древняя столица чингисидов называлась Харахорин (Кара Корум). Это название может быть переведено как Северная ставка (север иногда ассоциируется с черным цветом) или Великая (Главная) ставка.

Буряты с древности, как и многие другие народы, проявляли особое пристрастие к красному цвету.

Красный цвет олицетворяет образ древнейшего объекта почитания - Солнца и, связанных с ним, огня, света и тепла, без которых невозможна жизнь на Земле. Буряты полагали, что он приносит радость и счастье в семью, дарует мир и благополучие народу. Солнце и Луна считаются непосредственными предками монголоязычных народов и поэтому всячески покровительствуют им. Уважительное отношение к своим древним предкам выражалось, в частности, в расположении входа в жилище, ориентированного на юг, в сторону высокого (в зените) солнца.

Красный цвет, по представлениям бурят, символизирует красоту, очищение. Красные камни - рубин, коралл служили самыми излюбленными материалами для изготовления украшений. Красные шелковые кисти и красный шарик (дэнзэ) венчают навершие головных уборов бурят, монголов. Это символическое изображение солнца и его лучей.

В эпосе кочевников слово "красный" (улаан) ассоциируется с каким-нибудь важным культом, поэтому словосочетания Улаан-Батор, Улаан Хаан, Улаан Хонгор, Улаан-Удэ характеризовали воина, богатыря, знаменосца.

Красное обозначает также власть, величие. Император подписывался пурпурными чернилами, восседал на пурпурном троне, только императрица имела право носить красные сапожки.

Красному цвету приписывались также целительные свойства, способность противостоять сглазу и колдовству. Считалось, что от нечистой силы и дурного глаза помогают красные нити, пасхальные яйца, ткани, кораллы, цветы и растения (роза, гвоздика, рябина, калина, лотос).

Желтый цвет, так же, как белый и красный, относится к солярному символическому цвету.

Желтый цвет ассоциируется с золотом, которое с древности воспринималось как застывший солнечный свет.

Золото - материал, не меняющийся при испытаниях огнем, стал символом вечности, неизменности, постоянства, раз и навсегда установленного, данного богом свыше.

Желтый цвет и ассоциированное с ним золото имели несколько главных символов. Золотой и желтый цвета соответствуют идее изначальности всего. В бурятской мифологии говорится о "материнской золотой утробе" и "отцовском серебряном столбе", от которых пошли первые люди на земле. В монгольской мифологии птица поднимает из глубины океана "золотую землю", на которой возникает вся живая и неживая природа. В мифологии кочевников существует легенда рождения ребенка от золотого солнечного луча, проникшего сквозь дымовое отверстие юрты. Золото, золотой, желтый цвет - это универсальный космический символ, с которым связано появление земли и первого человека, предков правителей и самих правителей.

Слова "желтый" и "золотой" взаимозаменяемы в мифологии. Желтый цвет служил отличительным признаком знатных особ и представителей высших сословий.

Золотые руки, золотое сердце, золотое слово, золотая нива, золотой век, золотое время, золотое царство - словосочетания, выражающие понятия самого ценного, лучшего, дорогого, как признака времени, места, явления или предмета.

Особое место занимает желтый цвет в палитре красок буддизма, что проявляется в первую очередь в названии религии - желтая вера, в одеяниях лам - желтая одежда с красной накидкой "орхимжо".

Желтый цвет - цвет солнца, жизни, тепла, власти, веры производит на человека теплое и приятное впечатление, желтая поверхность как бы испускает из себя солнечный свет, который осязает на себе каждый человек.

Синий, голубой цвет ассоциируется с небом и водной синью.

В народной символике - голубой цвет обозначает одного из двух главных высших сил - Вечного синего неба (Хухэ мунхэ тэнгри).

В мифологии бурят небо - символ мужского начала. Вместе с женским божеством улгэн Дэлхэй Эхэ (необъятная Мать-3емля) они являлись первопредками всех живых существ во Вселенной. Некоторые бурятские племена - булагаты, хонгодоры - считали своим тотемом небесного синего пороза - Буха ноен Баабая, сына небожителя Эсэгэ Малаан тэнгрия. Племена хори-бурят связаны с Небом через свою прародительницу Лебедь. В легенде говорится о том, как прекрасные небесные лебеди спускались на берег Байкала и превращались в девушек. Похитив одежду одной из них, молодой охотник Хоридой, сын Бурядая, женился на девушке, которая родила одиннадцать сыновей - родоначальников хоринских родов. К голубой стихии - водной относило себя племя Эхириты: своим прародителем они считали Пеструю рыбу Налим, которая вышла из береговой щели Байкала. По этому поводу они говорят: "Отец наш - пестрый налим, береговая щель - мать наша". Основные бурятские племена - хоринцы, эхириты, хонгодоры видели в синем цвете ту первооснову, которая опосредованно, через небесных быка, лебедь и рыбу, дала им жизнь [18, c.192].

Синим цветом отмечается мужская западная половина юрты, где хранились боевые доспехи и охотничье оружие, предметы упряжи, конская сбруя.

Будучи цветом неба и воды, он символизирует вечность, бесконечность не только в мировоззрении бурят, монголов, но и других народов. Он содержит в себе определенное противоречие, одновременно возбуждая и успокаивая, вызывая ощущение холода и напоминая о прохладе.

Синий может также символизировать доброту, верность, постоянство, расположение, а в языке геральдики обозначает целомудрие, честность, верность.

Зеленый цвет - цвет травы и листьев, цветущей земли, ассоциируется с началом пробуждения природы, прихода тепла, изобилия молочных продуктов, поэтому это символ Земли. Цвет ассоциируется с понятиями размножения, роста и не увядания в природе и человеческом обществе.

С зеленым цветом связывались такие представления, как плодородие, материнская щедрость, бескорыстие, счастье и радость.

Зеленый цвет - символ женской, восточной половины жилища, где размещались женская кровать, сундуки, домашняя утварь, продукты долговременного пользования.

В буддизме известна богиня Тара, которой приписываются черты богини-матери. В пантеоне буддизма 21 Тара, из них особо популярны Белая Тара и Зеленая Тара, которая будучи семантически связанной с Великой богиней Матерью, воспринимается как Мать-Земля, от забот и щедрот которой зависит благополучие и процветание.

2.5 Кузнечное и ювелирное искусство бурят

Самобытное искусство бурятских кузнецов и ювелиров, работающих традиционно с металлом и серебром, - это свидетельство высокой духовности и образованности мастеров, выразителей национальной культуры. Кузнечное искусство издревле пользовалось огромным уважением у забайкальских народов. В бурятском фольклоре кузнецам приписывается божественное происхождение. По поверьям бурят, первым кузнецом был небожитель - небесный кузнец Божинтой-убгэн, а каждый из девяти его сыновей был эжином-покровителем какого-либо кузнечного инструмента.

Мастера кузнечного и ювелирного дела (дарханы) пользовались огромным уважением сородичей. Кузнецов уважали так же как шаманов. Работа их, сопровождавшаяся выполнением многих обрядов, представлялась неким таинством, большинство секретов передавалось по наследству и только посвященным. Об этом красноречиво свидетельствуют дошедшие до наших дней мифы и предания, а также специальные "кузнечные гимны" в честь "небесных" покровителей ремесла, которому приписывалось божественное происхождение, а могущество дарханов приравнивалось к явлениям вселенского масштаба:

"Мастер подобно белому небу...

Ты велик, как горы, как океан...

Подобно храмам высоким

Горнило с наковальней сделай!

Кузнечным мехом из бычьей шкуры

Сталь и железо дыми!

Белый волосок серебряный

До луны дотяни!

Красный волосок серебряный

До высоких гор дотяни!" [41, c.96]

Дарханы унаследовали от своих предков сложнейшие ремесленные навыки и неповторимый художественный стиль. Буряты почитали железо как дар богов, обладающий магической силой. Считалось, что если возле больного или спящего человека положить топор или нож, то они станут оберегать его от злых сил.

Кузнецы подразделялись на черных и белых.

Черные работали по железу и изготовляли орудия охоты, военного снаряжения (наконечники стрел, ножи, копья, топоры, шлемы, доспехи), предметы быта и орудия труда, принадлежности конской сбруи.

Белые кузнецы работали по цветным металлам и занимались ювелирным ремеслом.

Кочевой образ жизни делал невозможным владение большим количеством громоздких предметов, и это оказало большое влияние на материальную культуру бурят, вследствие чего они научились использовать минимальное количество небольших по размерам, многофункциональных, прочных предметов быта.

Основой благосостояния был скот, который являлся главной ценностью кочевника, но его численность не могла быть бесконечной. Буряты обменивали его на хлеб, ткани, металлические изделия или же продавали за деньги в городах Иркутске и Верхнеудинске.

Второй ценностью были украшения, которые имели непреходящее значение. Если скот мог погибнуть, одежда могла порваться, жилище разграблено или сожжено т.к. они были ценностями временными, то украшения относились к ценностям вечным. Чем они были древнее, старее - тем ценнее. Они должны были быть компактны, что бы их можно было хранить в тайниках, укромных местах. Человек, имеющий украшения и хранивший их вне дома, всегда мог рассчитывать на свое состояние и мог выйти из критической ситуации продав или обменяв их на предметы, необходимые ему.

Традиция создания украшений появилась задолго до того, как люди начали создавать орудия труда и предметы быта. Научившись ковать металл, они, прежде всего, сделали из них украшения, закрепляя их на тех частях тела, которые создавали естественную опору: голове, висках, шее, руках, плечах, груди, пояснице, бедрах, ногах. Не было такой части тела, для которой не было бы придумано украшение.

У бурят, как и у других народов мира, украшения первоначально выполняли магическую функцию. Обереги обеспечивают тому, кто их носит, защиту от злых духов, опасностей.

Вторая функция украшений - декоративная, как выражение эстетических потребностей, радостей жизни, самоутверждения, стремления к красоте.

Украшения имели и знаковую функцию: с их помощью человек стремится как-то выделиться, показать свою индивидуальность, быть замеченным.

Украшения показывали социальный статус человека, были символами благополучия и кредитоспособности, а также рациональным способом вложения материальных средств.

Искусство изготовления украшений достигло большого совершенства, и применялось оно очень часто. Украшалось оружие, предметы быта, культовые предметы, лошадиная сбруя, но больше всего украшений изготавливали для женщин. Известно множество способов обработки исходного материала для изготовления украшений: резьба и гравировка камня и металла, шлифование, полировка, огранка драгоценных камней.

К традиционным способам художественной обработки металлов относятся филигрань, зернь, чеканка, насечка, литье, чернь. Бурятские ювелиры, используя опыт предыдущих поколений, владели всеми этими способами. Часто выполнение какого-то одного вида изделия требовало от мастера знания сразу нескольких технических приемов.

Основным материалом, служившим для изготовления украшений, было серебро. Для людей малосостоятельных ювелиры использовали серебро самой низкой пробы, для более зажиточных украшения выполнялись из серебра высокой пробы с позолотой. Знать заказывала ювелирные изделия из чистого золота. Красота изделия зависела не только от качества материала и драгоценности камней, но и от искусства мастера, способного вдохнуть жизнь в свое творение.

Старые мастера удовлетворяли запросы близких людей, односельчан, они видели и знали своих заказчиков, они знали, что вещи, сделанные их руками, будут передаваться от поколения к поколению и вместе с ценностями рода перейдет и имя автора-исполнителя. Для мастера не существовали главные и второстепенные детали и украшения. Так, в некоторых женских украшениях даже невидимые зрителю детали покрывались тончайшими узорами. "Бог видит все и отовсюду", - говорили старые мастера. По их убеждению, облегчить себе работу значило погрешить не против заказчика, а против своего мастерства и его святых покровителей. Мастера не заботили затраченное время или расходы материалов, для него важнее всего было его имя, признание его таланта, мастерства, а заказчики, в свою очередь, безмерно почитали его и ничего для него не жалели.

Украшения дополняли национальный костюм бурят и воспринимались вместе с ним как одно целое. Из женских украшений, наиболее скромными были девичьи. Это были, как правило, серебряные сережки в форме кольца, колечки, которые носили на указательном и безымянном пальцах, серебряный перстень, иногда со вставкой из коралла. Носили девушки также серебряные гладкие браслеты, а также браслеты с коралловыми вставками. Богатые использовали бирюзу и лазурит. Коралл по стоимости был дешевле, чем бирюза или малахит, еще дешевле стоил янтарь красного и желтого цветов. Девушки могли носить на широкой шелковой ленте нагрудные украшения - серебряные медальоны. Большое внимание уделялось украшению девичьей косы. На праздник к косе сверху вниз прикреплялись серебряные монеты, которые привязывали тоненькими ремешками из кожи косули. Украшение косы было сложным делом, поэтому девушка прибегала к помощи матери, сестры, тети.

Полный комплект женских украшений бурятские женщины готовили к свадьбе. Основным материалом для поделок служило серебро, в большом количестве использовали кораллы, янтарь, малахит и бирюзу. В украшениях иркутских буряток, наряду с этими камнями, использовали перламутр - в виде круглых пластинок или пуговиц. Средний вес полного женского комплекта украшений составлял 4-5 кг. Украшения подразделялись на головные, накосные, ушные, височные, височно-нагрудные, наплечные, поясные, боковые, украшения для рук.

Украшениям придавалось большое значение. В костюме они подчинялись формам и пропорциям человеческой фигуры, образуя вместе с ним единый комплекс, в котором расположение каждой детали было связано с композицией в целом. Многие детали были связаны с магией. Так множество различных по размерам колокольчиков на серьгах, которые носили женщины, носили потому, что верили в очистительную силу их звона. Бытовала поговорка: "Женщину сначала слышно, а затем видно". Звук колокольчиков сопровождал совершение как шаманского, так и ламаистского обряда. Наличие большого количества серебра на женщине тоже имело магический смысл, т.к. серебро - белый металл - является символом чистоты, святости.

Многие украшения бурят были выполнены из золота или декорированы им. Золото - драгоценный металл, ценимый за то, что не ржавеет. Этот металл обладает огромной магической силой, его символика очень сложна. Будучи желтым, он ассоциируется с солнечной энергией и огнем. Это знак мудрости, знания, света и бессмертия. Универсальный символ Солнца, Божественного озарения. По традиции золото связывается с тайной Земли; он воспринимается как ее сердце, подобно сердцу человека. Золото - символ изобилия и благополучия, используется как амулет и талисман. Это знак земного и небесного величия. Золото как алмаз - знак духовной крепости и устойчивости. Его антиподы - дерево, солома, сено. При испытании огнем золото очищается, закаляется, антиподы - уничтожаются.

Существующие выражения "золотое правило", "золотое сечение", "золотая середина", "золотые слова", "золотые годы" - это свидетельства непререкаемой истины и справедливости. Чрезмерное увлечение золотыми украшениями и изделиями тяжело для тела и духа, говорили буряты в древности. Поэтому носили золото редко, в особо торжественных случаях. В быту, в будние дни буряты предпочитали носить серебряные изделия.

Как мужчины, так и женщины носили на руках кольца. Кольцо - знак, имеющий символическое значение у бурят, как и у других народов. Кольцо, круг, диск солнца - это символы благоденствия, дающие богатство. Это также знак бессмертия, вечности. Буряты верили, что кольцо с камнем обеспечивало защиту в зависимости от свойств камня. Обручальное кольцо - символ, обет супружеской верности, союза. В некоторых случаях кольцо передавали из поколения в поколение, поддерживая энергетику рода. Кроме колец, на руках носили перстни. Мужские перстни обычно выполняли в виде печатки, на которой наносились инициалы владельца.

Браслеты носили женщины всех сословий и возрастов. Их можно было носить на обеих руках. Формы браслетов были разными: полукруглые, круглые, плоские, их украшали орнаментами, часто инкрустировали кораллами, малахитом, лазуритом или бирюзой. Повседневно могли носить медные браслеты, считая, что они помогают при вывихах, растяжении жил или мышц.

Ношение серег в ушах, колец, браслетов, цепочек также имело магическое значение. Объяснялось это так: у каждого человека есть душа, жизненная энергия, которая может уйти из тела. Ночью душа может покинуть тело через выступающие конечности тела - пальцы рук, ног, мочки ушей, глаза, ноздри, рот. Чтобы "закрыть" эти выходы, вдевали в мочки серьги, как бы "замыкали", на пальцы надевали кольца. Так как на все пальцы надеть 10 колец сложно, то всю руку "замыкали" браслетом, на шею надевали цепочку - "замыкались" все отверстия на голове.

Серебро считается национальным металлом бурят. Люди с глубокой древности осознавали что серебро и серебряные сосуды, чаши, кубки обладают способностью к стерилизации пищи и напитков. Вся утварь дацанов, в которых хранили святую воду, была сделана из серебра. Буряты именно серебряные (белые) монеты бросали на дно родниковых источников, на обоо, на горных перевалах у бариса.

Серебро - металл, наделенный магической функцией, синоним всего светлого, радостного, символ красоты, богатства, здоровья. Серебро было, наряду с золотом, монетарным металлом. Цены на серебро и золото постоянно колебались. В Монголии во времена правления Чингис-хана серебряные изделия являлись предметом культа, они ценились дороже золота. В Бурятии серебро добывали во многих местах. Об этом свидетельствуют многочисленные местные топонимы: река, Мунгут в Хоринском районе, в Оке, Тунке, Закамне; местность Мунгэн Добо ("Серебряный Холм") Закаменского района. Когда-то в древние времена здесь добывали серебро местные дарханы-чеканщики. С приходом буддизма в Бурятию в 1832 году тут был построен Санагинский дацан и добычу серебра в этом месте запретили. В бурятском героическом эпосе "Гэсэр" слово "серебро", "серебряный" встречается более 200 раз. Применение серебра в эпосе приобретает эстетический характер: дворцы, стены, полы, столы, шлемы, коновязи, оружие, предметы конской упряжи, мужские и женские украшения выполнены из серебра или украшены им.

Самым любимым камнем бурят был коралл. Его привозили из Индии и Китая кяхтинские и верхнеудинские купцы. Коралл символизировал собой дерево и водную бездну. По цвету коралл ассоциировался с огнем, солнцем, кровью - символами жизненной энергии, тепла, очищения. Коралл гармонично сочетается со смуглым цветом кожи и черными волосами бурятских женщин и мужчин. Поэтому коралловые вставки можно увидеть не только на женских, но и на мужских украшениях.

Бирюза - основной камень Востока, священный камень Тибета, камень египетских фараонов, а также небесный камень американских индейцев, символ счастливой любви и благодатной семейной жизни, очень высоко ценился бурятами. Её символика связана с древними поверьями, будто бирюза есть ничто иное, как кости умерших людей. Если многие камни утрачивают свои непостижимые силы, то бирюза способна сохранять мистические свойства, меняя цвет, становясь бледной, пятнистой, переходя из голубой в белую. Считалось, что бирюза отражает различное состояние здоровья. Бледнеет - если хозяин её болен, становится белой, если он умер. Цвет камня может восстановиться, если его снова будет носить здоровый наследник. В Тибете бирюзу ценили, считая не камнем, а божеством. Известные тибетские семьи даже брали себе фамилии типа "бирюзовая крыша", надеясь, что это принесет удачу. В Китае считали, что бирюза придает большую силу тому, кто смотрит на неё. По мнению китайских медиков, применение целебной мази из бирюзы излечивало от катаракты. Она якобы возвращает цвет зрачку и способствует видению в темноте. В плане магической процедуры, медитация на бирюзу ночью, в новолуние, могло укрепить здоровье и принести победу в сражении. Многие древние авторы приписывали ей способность вылечивать эпилепсию, кишечные болезни, язвы, опухоли. Но не только бирюза, многие металлы и камни использовались тибетскими врачами для изготовления лекарств.

В настоящее время современные мастера - ювелиры ведут творческий поиск и совершенствуют профессиональные навыки. Основываясь на богатейшем творческом наследии народа, они вносят свой вклад в современную бурятскую культуру. Среди многих кузнечных промыслов особое распространение получила чеканка по серебру.

2.6 Скульптура бурят

Разнообразием отличалась техника скульптурных изделий в дацанах. Круглая и рельефная скульптура выполнялась литьем, штамповкой и чеканкой металлов, резьбой по камню и дереву, лепкой из глины и папье-маше. Многие дацаны имели своих чеканщиков, ювелиров и литейщиков, но часто их заказы выполняли народные умельцы из окрестных улусов. Так, в Хорто на реке Хилок местные мастера организовали литье бурханов и предметов культа из меди. Полученные изделия окончательно отделывались вручную и покрывались толстым слоем золота.

Металлические Будды в подавляющем большинстве изображены в сидячем положении, имеют устойчивую, с округлым основанием подставку, поверхность которой обработана в виде стилизованных лепестков священного цветка -- лотоса. Общий силуэт фигуры -- конусообразный. Состояние отрешенности от «земных сует» и созерцательной самоуглубленности -- обычное выражение такого рода статуи. Пластичность образа, найденная искусством буддизма многие столетия тому назад, впоследствии канонизированная в предписаниях средневековых трактатов, сохранила свои особенности вплоть до XX столетия.

Работая над скульптурными изображениями Будды, народные художники получали навыки объемного воплощения человеческой фигуры, искусного распределения складок одежды, ее украшений.

Как и в иконописи, мастера тяготели к фольклорным сюжетам. Не будучи связанными схемами построения, они создавали произведения в свободной, непринужденной манере. Например, один из Сагаак-Убугунов, изображенный в окружении цветов и деревьев, птиц и животных, кажется, чуть ли не персонажем из детской сказки, а композиция в целом напоминает яркую праздничную игрушку. Есть варианты, решенные более строго, лаконично и монохромно. Но ореол святости почти везде отсутствует.

Распространенными материалами для изготовления скульптур были металл, глина и особая смесь из глины с бумагой -- туши. В состав туши иногда добавляли «семь сокровищ» (долоон эрдэни): китайский маржан, натуральное золото, серебро, медные монеты, бирюзу, малахит, морскую раковину -- все это, истолченное в порошок, шло на изготовление бурханов.

Во второй половине XIX века в бурятских дацанах стали появляться свои хубилганы (перерожденцы), которые после смерти удостаивались изображения в статуях. Для художников это были реально существовавшие люди, и потому в своих работах они стремились передать их индивидуальный облик, хотя и следовали привычным канонам изображения святых. Ряд таких работ хранится в Республиканском краеведческом музее им. М.Н. Хангалова в Улан-Удэ. Фигуры лам выполнены из глины и папье-маше в натуральную величину. Позы их традиционны, одежды типичны для служителей культа: халаты с расширенными книзу рукавами, плащи и накидки свободного покроя. Лица проработаны тщательно, с фиксацией даже незначительных особенностей модели, что подчеркивает портретность изображений [6, c.283].

2.7 Изобразительное искусство бурят

Воздействие ламаистского искусства на бурятское довольно сложно, его надо рассматривать с разных точек зрения. То обстоятельство, что это искусство несло в себе традиции древнейших культур народов Азии, играло свою роль в формировании профессионального искусства Бурятии. Можно сказать, что оно оказало значительное влияние на многих одаренных представителей бурятского народа. Правда, овладение профессиональными навыками было связано со многими трудностями: необходимостью получения духовного звания, отсутствием какой-либо системы обучения, тяжелыми условиями труда (в частности, у живописцев, работавших на весу над полотном, распластанным на полу). Тем не менее, многие живописцы и скульпторы достигали высокого технического мастерства, а порой выявляли свои творческие индивидуальности, несмотря на ряд моментов, сковывавших свободное развитие художественных способностей.