Роль культурных архетипов в процессе социализации современного русского человека

Ученые, исследователи российской культуры, начиная от Бердяева, и, заканчивая современными авторами, отмечают бинарную структуру русской культуры, одновременное наличие крайних установок, что приводит к нестабильности в обществе, к постоянному противостоянию «народного» и «избранного». «Представим структуру менталитета русской культуры в виде своего рода «двухжелткового яйца» или по образному представлению Г. Федотова, - эллипса с двумя разнозаряженными центрами, между которыми развертывается постоянная борьба-сотрудничество, сочетающая притяжение и отталкивание смысловых полюсов». Кондаков И.В. Введение в историю русской культуры. Учеб. Пособие. - М.:Аспект Пресс, 2017, с.60 Поэтому, неудивительно, что в обществе было как бы два понимания христианских ценностей. Одно - книжное, формировавшееся под воздействием тщательно выверенных концептов, созданных греческой культурой. Здесь гораздо сложнее выявить проявление архетипических установок русского народа. Зато существовал куда более широкий пласт народной религиозной культуры. Здесь без изысков богословия отражались чаяния народа, связанные с архетипическими особенностями культурных установок. Поэтому наиболее полное и достоверное изучение образа Божьей Матери в ее народом понимании можно провести, основываясь на народных духовных стихах. Как отмечает Г. Федотов, автор книги « Русская народная вера по духовным стихам», каноническое православие отличалось от того концентрата различных библейских сюжетов, которые имели хождение в народе.

«Научная» христианская доктрина была переосмыслена русским народом в соответствии с архетипическими установками и выражена в духовных стихах. «Библия никогда не была обиходной книгой русского человека» - отмечает автор. Поэтому неудивительно, что ключевой фигурой в народном сознании был такой близкий и понятный всем образ Богородицы, воплотивший извечное стремление русского человека «быть организуемым». Примечательно, что «ни одно из событий земной жизни Спасителя не легло в основу народной пoэзии».^' Вообще, как отмечает Г. Федотов, все повествования религиозного характера так или иначе связаны с образом Богородицы. Она - главная действующая фигура, так как даже муки Христа изображаются сквозь призму ее восприятия. Богородица не скрывает своих чувств, она плачет и просит смерти, не в силах пережить мучения сына. Этим народное сознание приближает ее образ к земному образу матери, простой женщины, способной к глубоким чувствам и бесконечной любви: «Вся тоска страдающего человечества, все умиление перед миром божественным, которые не смеют излиться перед Христом в силу религиозного страха, свободно и любовно истекают на Богоматерь. Вознесенная в мир божественный, до неразличимости с небесным Богом, Она с другой стороны, остается, в отличие от Христа, связанной с человечеством». Поэтому в народном духовном повествовании Божественный младенец всегда находится в спокойном состоянии духа и даже находит силы с креста успокаивать свою мятущуюся мать:

Я сам к Тебе, Матушка, буду, Я сам Тебя, Деву, споведую, Я сам Тебя, Деву, причащую, Я сам Твою душеньку выну, Я сам Твои мощи привпокою Спишу я Твой лик на икону

Поставлю Тво й лик за престолом

Во всякой соборной Божьей церкви Федотов Г.П. Стихи духовные (русская духовная вера по духовным стихам)/вступ. Ст. Н.И. Толстого; Послесл. СЕ. Никитиной; подготовка текста и комментарий А.Л. Топоркова. - М.: Професс, Гнозис, 2016, С.21

Именно поэтому русское православие создало следующую формулу небесных сил:

А я верую самому Христу, царю небесному, Его матери Пресвятой Богородице,

Святой троице неразделимой. Серяков М.Л. «Голубиная книга» - священное сказание русского народа. - М.: Алтейа, 2015, с.26

Акцентирование внимания не на факте девства, а на факте материнства, сделало образ Богородицы вечно живущим среди людей. Если Христос оставил землю для того, чтобы явиться только для «последнего суда», то Богородица, в сущности, и не покидала ее, являясь заступницей всем живущим. Аллегорию вечного присутствия Богоматери среди живых можно найти в следующем отрывке духовного стихотворения:

Над Исусом Христом Свечи теплютца.

Над Иваном-Предтечом Лампаты горять,

Над Святой над Девой Лоза выросла На этой лозе

Три пташки сидят. Три пташки сидят. Жалостно поют...

Образ выросшего на могиле дерева и птиц на нем является одним из архетипических сюжетов, нашедших отражение не только в народных духовных стихах, но и в сказочном фольклоре. Довольно полное интересное исследование этого сюжета провел В. Пропп. Ученый на примере анализа многочисленного фольклорного материала приходит к выводу, что образ выросшего на могиле дерева есть образ вернувшегося к жизни усопшего. Это его воплощение для помощи страждущим родственникам. Так, в европейской традиции, Золушка поливает могилу матери каждый день и на ней вырастает деревце, куда прилетают птицы. Именно погибшая мать дарит своей дочери возможность выйти замуж за принца. Существует масса сюжетов о растениях, выросших на могилах убитых людей и посредством песни или музыки (если из растения сделали, например, свирель), восстанавливающих справедливость. Таким образом, архетип могилы с выросшим на нем деревом, символизирует присутствие Богоматери в мире живых. Поэтому русское сознание наделяет ее чертами спасительницы и утешительницы:

Пресвятая Богородица, Солнце красное.

Пречистая голубица, Мати Божжа, Богородица,

Скорая помощница. Теплая заступница,

Заступи, спаси и помилуй...

Она является так же связующим звеном между миром небесным и миром земным:

Тогда сойдет с небес Пресвятая Богородица, Возьмет душу на руцы. Вознесет в царствие небесное.

Говоря об образе Богородицы, нельзя не назвать и еще одну немаловажную черту, которая, как будет показано далее, присуща любому женскому образу. Помимо заступничества. Богородица еще и страдалица.

Она тяжело переживет не только смерть своего сына, но и грехи всех людей. Особенным грехом в отношении Пресвятой Девы считается матерное слово:

Матерно не бранитеся; Мать пресвятая Богородица На престоле встрепенулася. Уста кровью запекаются Федотов Г.П. Стихи духовные..., с.56

Из приведенных выше примеров русского духовного стихотворчества вырисовывается не только и не столько образ земной женщины, сколько самой земли-матушки. И действительно. Дева Мария - заступница всем страждущим, страдалица и неусыпная молитвенница. Но еще более ярким доказательством связи этих двух архетипических образов, является следующий отрывок духовного стиха:

Аще пресвятая Богородица Помощи своей не подаст.

Не может ничто на земле вживе родиться, И не скот, и не птица.

Ни человеком бысть.

Итак, Богородица - подательница жизни вообще. Она обеспечивает жизнь на земле, а не только заступничество на небе, хотя и это тоже в ее компетенции. Но земная жизнь, как видно, находится только под ее покровительством. Поэтому правомочно говорить об образе Богородицы как об ипостаси образа земли - матушки, ибо она, как видно из приведенного примера, является общей матерью всего живого и поэтому сама вечно живая, вечно пребывающая среди людей и защищающая их своим покровительством. Как отмечает Г. Федотов, «как общая Мать, связанная с космическим рождением. Богородица может сливаться с матерью -- землей, олицетворением космоса. Народ переносит на матерь - землю значительную часть того комплекса религиозных чувств, которые обычно у н его связаны с Матерью Бoжьeй», 67Бердяев И. Судьба России: Сочинения. - М.:ЗАО Изд-во «ЭКСМО- Пресс»;Харьков: Изд-во Фолио, 2016, с. 170 Здесь хотелось бы отметить, что сказанное равносильно и в обратном порядке. Поскольку образ земли-родительницы - один из древнейших, думается, правомочным будет и обратное заключение: многие (если не все) аспекты архетипа земли - матери легли в основу созданного народным сознанием образа Божьей Матери, Поскольку историческая необходимость требовала изменения некоторых культурных установок, устойчивые первообразы сознания раскрылись в несколько ином аспекте, при этом не утратив своей актуальности и силы восприятия.

Мы пришли к выводу, что Богоматерь в народном сознании есть воплощение архаического образа земли-матушки. Причем все чаяния, которые народ издревле связывал с этой божественной силой, он автоматически переносит не только на Деву Марию, но и на женщину вообще, как хозяйку и устроительницу дома. Отсюда и требование к ней как к носительнице мудрости (мы рассматривали уже этот аспект относительно мудрости, которую дарует земля своим избранным героям). «Человече! Не домогайся женской красоты, а домогайся ума мудрого».^* Это требование красной нитью проходит через все культурные установки русского народа. В русской сказочной традиции женщина, как правило, наделена волшебной книгой (Василиса Премудрая, Елена Премудрая), она либо задает сложные. задачи, либо сама решает неразрешимые загадки, как это показано в сказке «Мудрая дeвa». Среди различных эпитетов, которыми русское сознание в сказке наделяет образ женщины, имеются следующие: мудрая дева, мудрая девица, жена-спорщица, жена - доказчица, Василиса Премудрая, Елена Премудрая, Царевна, разрешающая загадки и т. д., очевидно, сопоставление женщины и мудрости. Здесь следует рассмотреть сам факт наличия у героини сказки книги, в которой она видит все, «что в мире деется».

Как отмечает Л.В. Левшун: «...под книгами в Древней Руси понимались именно писания церковно-литургического характера, излагающие и толкующие христианское вероучение». И еще: «... на первых порах распространения христианства на Руси тесно переплелись между собой понятия «христианство», «книга» и «чудо». Следовательно, Василиса или Елена Премудрая, наделенная волшебной книгой, вполне может оказаться персонификацией Богородицы. Разумеется, изначально, в мифической стадии, этот образ создавался как образ языческий, как образ женщины, воссоединение с которой давало герою возможность приобщиться к социуму (тотему) уже в новом качестве.

Но вследствие изменения культурных установок возникла необходимость трансформации архетипического сюжета. Поскольку архетипы -- бессознательная форма восприятия фундаментальных структур общественной жизни, практически не поддающаяся изменениям, главной сказочной героине были присвоены некоторые атрибуты Божьей Матери, и, таким образом, был найден компромисс между требованиями времени и архетипикой народа. Интересную работу, посвященную исследованию женского образа в русской национальной сказочной традиции, провел В.И. Мильдон.

Ученый придерживается жесткой позиции относительно распределения социальных ролей мужчины и женщины в контексте русского национального характера. На основе анализа обширного материала народных сказок В.И. Мильдон приходит к выводу, что всю значимую для социума деятельность выполняет женщина или, по крайней мере, от нее ожидают именно этого: «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет». Мужчина бездеятельностен. Он -- игрушка в руках судьбы и... женщины. «В русской сказке чаще активна женщина; она целенаправленна, упорна, владеет волшебными средствами, умеет превращать (ся). Мужской герой русской сказки только хочет («по моему хотению»), у него нет сильных, а, главное, долго действующих внутренних импульсов; его впечатлительность неглубока, неустойчива, он забывчив, склонен ко сну, равнодушен к последствиям того, что он делает ежемгновенно: была не была, авось Бог не без милости, дву м смертям не бывать и т. д.». Левшун Л.В. История восточнославянского книжного слова XI - XVI 1вв. Минск: Экономпресс, 2015, с.4

Трудно не согласиться с некоторыми из выводов этого автора. Действительно, не только многие русские народные сказки, но и произведения художественной литературы являются примером пассивности героя и активного женского начала. Кроме того, реальная жизнь русской и затем, советской женщины тоже наполнена импульсом созидания не только семьи, но и жизни страны, наравне с мужчинами. Героини русских литературных произведений сами выбирают себе возлюбленных. Женщины реальной жизни активно занимаются вопросами политики (княгиня Ольга, боярыня Морозова, царевна Софья).

Среди русских женщин многие вошли в историю как ратоборцы за свободу отечества (Великая Отечественная война). Одна из первых женщин- ученых - русская (Ковалевская), первая женщина - космонавт - из СССР (В. Терешкова). В русских былинах герой за благословением идет, как правило, к матери, а не к отцу (исключение составляет Святогор, да и то потому, что мать - Сыра Земля его отказывалась носить). Поэтому закономерно замечание Ю. Вытковской. В работе, посвященной русской культуре, она отмечает: «во время революции права женщин были подчинены интересам классовой борьбы и нуждам экономических преобразований.

Первой и очевидной обязанностью женщин было трудиться, наряду с мужчинами участвовать в социалистическом производстве». Наряду с мужчинами, собственно, она трудилась и до революции. И здесь кроется особенность понимания женского образа в российской культуре. Она равна мужчине. И, осознавая это равенство, мужчина, как правило, ведет себя с ней не как с «сосудом бесценным», а как с соратником, товарищем по работе.

Именно поэтому он может не сдержать слова, данного ей. Отношения между главным героем сказочного повествования и героиней, как правило, имеют договорной характер. Если восточная традиция знает влюбленность героя, которая толкает его на безумства, приводит к болезни, а иногда и к смерти, то герой русских сказок изначально равнодушен к своей избраннице. Фактически она заставляет его жениться на себе за обещание помочь в трудном для него деле. Это и уже рассмотренный в главе о герое мотив сказки о «Даниле бессчастном», это всем известная сказка «О царе Салтане», «Царевна-лягушка». Примечательно, что сказка, аналогичная русской народной сказке «О царевне-лягушке», существует и в европейской литературе. Анализируя волшебную сказку с точки зрения юнгинианского психоанализа, Ханс Дикман приводит именно это произведение народного фольклора, И здесь всплывает отличие женской архетипики на Руси от европейской. Если русский национальный фольклор подразумевает наличие лягушки - волшебной невесты, которая самостоятельно ловит стрелу и, затем, самостоятельно решает помочь царевичу, то аналогичный вариант ставит над волей царевны-лягушки волю ее отца - жабы: « На этот раз жаба дал дураку выдолбленную репу, заряженную шестью мышами.

Разочарованному королевичу он предложил посадить в повозку одну из своих дочерей». Ханс Дикмани. Юнгинианский анализ волшебных сказок. Сказание и иносказание./ перевод Г.Л. Дроздецкой и в.В. Зеленского; под общ. Редакцией В.В. Зеленского --СПб.: академический проект, 2015, С.44

Русский национальный характер предполагает наличие житейской смекалки, хитрости, которая часто помогает герою «перехитрить» потусторонние силы. Поскольку в сказочных повествованиях женщина, как правило, олицетворяет собой представительницу тотема, то есть напрямую связана с миром духов, то нет ничего удивительного в том, что герой иногда стремится перехитрить ее. Законы рыцарского отношения приемлемы только по отношению к тому, кто слабее и нуждается в защите. Женщина в русских сказках никогда не бывает «слабее» героя. Поэтому, как отмечает В.И. Мильдон, для европей ской сказки характерно то, что:

1. мужчина не может нарушить слова;

2,это тем более нед опустимо в отношении к женщине;

3. еще менее возможно, если женщина любима.

«Ни вместе, ни по отдельности эти признаки не свойственны героям русской сказки, где принята иная система отношений. И не потому, что русские сказочные герои лучше или хуже, но лишь потому, что в их м ире действуют иные правила». И эти правила подразумевают равенство, а иногда и главенство женщины в тех вопросах, которые в европейском мире принято считать сугубо мужскими.

Здесь кроется та особенность русской женщины, которая сегодня стала предметом многочисленных споров. Не советское время придало русской женщине новый облик и новые возможности для самореализации, а вся многовековая история, ставившая ее на права защитника. Женское начало издавна наделялось всей полнотой власти над судьбой нации, и, следовательно, всей глубиной ответственности. Русская женщина - это не женщина европейских рыцарских романов, которая постоянно нуждается в защите и покровительстве. Она не воплощение чистой и непорочной Пресвятой Девы, она, прежде всего - мать. Трудно представить русскую женщину и в гареме султана. Она слишком самостоятельна и решительна для пассивного созерцания и безвольного принятия жизни из рук господина. Русская народная традиция знает и признает совсем другой образ.

Так, былинный эпос, описывая «почестей пир», наравне с русскими богатырями ставит и удалых поляниц. Иаье Муромцу не зазорно сойтись с ними в поединке: «Будешь ты, Плья, великим богатырем, и смерть тебе в бою не писана: бейся-ратися со всяким богатырем и со всею поляницею удалою». Женщина в былинах имеет свое представление о чести и достоинстве и готова защищать свои убеждения с мечем в руке (был ина «Илья Муромец и дочь его»).

Показательно в этом смысле, что народная фантазия наделила своего любимейшего персонажа Илью Муромца не только сыном - продолжателем рода, но и дочерью - богатыршей. Вообще, в былинном эпосе образ воинственных жен богатырей употребляется довольно часто. «Поляницы, женщины-богатырши - постоянные персонажи русского эпоса. С поляницей Златыгоркой бьется Илья Муромец, а затем, женится на ней. Поляница - жена Добрыни Никитича, с которой он знакомится тоже в богатырском поединке, С поляницей бьется и на полянице женится Дунай Иванович, а в одном из уникальных вариантов (былина «Про Илью Муромца и Тугарина» из собрания СИ. Гуляева) поляница Савишна - жена Ильи Муромца, переодевшись в его платье богатырское, спасает Киев от Тугарина, Патриархальный уклад общественных отношений, привнесенный христианством, не изменил устойчивых психических реакций русского человека.

Как и прежде осталась в силе совокупность требований к женщине как к содержательнице и устроительнице. Обратной стороной образа Марии по теории Юнга является применение своей мудрости в низких целях. Таким персонажем в русских сказках с оговорками можно назвать Бабу - ягу. Она действительно в некоторых случаях выступает в качестве негативного персонажа. Она похищает детей, пытается их съесть. Этот аспект довольно полно рассмотрен в научных трудах В. Проппа и мы уделять внимание ему не будем. Гораздо важнее сейчас рассмотреть взаимоотношения между героем и Бабой - Ягой. Яга, как правило, является для того, кто выдержал испытание, помощницей и советчицей.

Она либо наделяет героя волшебными подарками (клубочек, волшебный конь), либо дает мудрые советы (где найти царевну). Характерным моментом в русских народных сказках является то, что несмотря на обозначенное ранее стремление русского человека к абсолюту, женский образ никогда не получает в сказочном повествовании абсолютно негативной оценки. Даже в том случае, когда воплощен Змеихой и ее дочками. Безусловно, они являются хтоническими элементами и, превращаясь в колодец, яблоню и.т.д., угрожают жизни героя. Но по своей сути эти персонажи выполняют ту же самую функцию защиты, что и мать сыра-земля. Только они мстят за погибших своих родственников - змеев.

Следующее воплощение женского образа - это, согласно Юнгу, Елена- соблазнительница. Как правило, в русской народной сказке этот образ встречается крайне редко. Так, одна из немногих сказок, где главный герой действительно влюбляется в царевну, это «Елена Премудрая». Однако в данном случае Елена является не столько соблазнительницей, поскольку о любви солдата даже не догадывается, сколько носительницей мудрости. Тем не менее, в подобных сказках царевна является целью действий героя, высшей наградой. Но и здесь герой добывает ее не самостоятельно, а п ри помощи волшебных помощников.

Соблазн ительницей в некотором смысле является в былинном эпосе жена Святогора богатыря. При всей ее привлекательной наружности: «Такой красавицы не видано и не слыхано: ростом она высока, походка у ней щепливая, очи ясного сокола, бровушки черного соболя, с платьица тело белое», ей приходится угрозами заставлять Илью Муромца сойтись с нею. Кроме того, именно после этого Илья получает возможность познакомиться со Святогором, стать ему крестным братом и впоследствии перенять часть его силы: «Взяла его красавица богатырская жена, посадила к мужу в глубок карман и разбудила мужа от крепкого сна». Былины/Сост., вступ. Статья-В.И. Калугина; - М.: Современник, 2016, с.53 Факт убийства жены Святогором, скорее всего, имеет более поздние корни, продиктованные христианской этикой, чем само появление былины. Здесь мы можем обнаружить тот же самый сюжет посвящения, что и в сказочном повествовании. Только Иван-царевич, чтобы достигнуть цели проходит через избушку Яги, а Илья Муромец -- через близость с богатырской женой. В таком случае не совсем правомерно называть Святогорову жену соблазнительницей.

Да и наделение рассказчиком ее соколиными очами делает этот образ воинственным, мудрым, целеустремленным, а не соблазнительным. Мы приходим к выводу, что основополагающим образом в русском культурном архетипе является женское начало (а не мужское, как это видно на европейском материале), наиболее полно реализованное в образе земли- матушки. Ее важнейшей особенностью является универсальность. В зависимости от требований времени на первое место могут выдвигаться те или иные функциональные возможности. В спектр ее деятельности входят:

1. Материнство, Причем этот аспект ставится во главу угла любого женского образа. Под материнством в данном случае понимается не только сам факт рождения детей, но и защита их на протяжении всего жизненного пути (в образе земли-матери), а пос ле смерти - в образе Девы Марии.

2. Организующее начало. Женщина, как правило, много знает, умеет колдовать, предвидит будущее. Она является гарантом устойчивости существующего миропорядка, так как умеет не только «дом строити», но и обеспечить его благополучие.

3. Носительница мудрости (в сказках - царевна, в былинах - мать сыра земля). Эта мудрость заключается не только в умении управлять животным миром, но и в умении защитить землю от неприятеля, в наделении избранных особой силой, с которой не может спр авиться даже княжеская дружина.

4. Высшая награда. Олицетворяется царевной вы сказочных повествованиях, как рационализированных мифах. Играет важнейшую роль в процессе инициации героя. Именно посредством женитьбы на тотемной супруге (царевна - лебедь, царевна - лягушка), Иван - дурак, или Иван - младший царский сын ( и тот и другой до посвящения не имеют права на престо л), приобретают царский статус.

5. Соратница. Отображается народным сознанием в виде богатырши жены, дочери. Только мать-героиня может воспитать сына-героя. Как следует из вышеприведенного материала, образ женщины в русском культурном архетипе сакрализован можно даже сказать, что он занимает центральное место в космологии и в ментальности русского народа. Вся жизнь как бы развивается вокруг него. Герои сражаются, защищая Землю Русскую (она же их и выбирает), ца ри правят для ее благоденствия.

Девственность и непорочность, проповедуемые христианским мировоззрением, являясь одними из важнейших аспектов женского образа, под воздействием русского культурного архетипа приобрели несколько иное звучание. Девственность не является определяющим фактором для данной категории образов национального сознания, в то время как непорочность заключается в чистоте помыслов и факте материнства, как особого типа самоограничения ради жизни ребенка (в христианском варианте - страдания Девы Марии ради жизни младенца - Христа , а в постсмертии - народа).

Архетип женщины так же, как и архетип героя, устойчив к изменениям тенденций культуры. Он является стабилизирующим фактором при создании новой культурной парадигмы.

3.2 Особенности функций вождя в контексте социальных отношений

Организация общественной жизни уже на самых ранних этапах становления человеческого общества требовала наличия определенной социальной структуры и четко оформленных норм поведения. Поэтому ритуализм, тотемизм, традиционализм, табуизм, как основные регулятивы жизнедеятельности общины, нуждались в поддержке мощной властной структуры. Таким центром управления жизнью общины стал вождь, который избирался из самых достойных членов племени. Более позднее изобретение человечества -- государство - лишь усовершенствовало систему социальных отношений и контроля за выполнением общепринятых норм. Тем не мене, архетип вождя, как человека, наделенного даром управления обществом и полностью соотносящим свою жизнь и деятельность с жизнью и деятельностью государства, сформировавшийся еще на заре человечества, не утратил своей значимости, а даже наоборот, с течением времени стал одним из центральных в опросов политической философии.

Государство - продукт культурной деятельности людей, предназначенный для формирования единого в данных территориальных рамках сообщества индивидов, связанных между собой общими традициями, нормами морали и социальными установками. Поэтому любое государство несет на себе отпечаток особенностей национального характера, а, следовательно, культурного архетипа. Изначально функцией государства было не только объединение людей, но и их защита от неблагоприятных проявлений внешней реальности. Поэтому, уже начиная с греческой античности, идея государства тесно переплеталась с идеей блага.

Взяв за основу сократовскую этику, Платон впервые в истории политической теории выдвинул идею об идеальном государстве, где под благом понимается справедливое общество, реализующее «взаимное удовлетворение потребностей», «Справедливое государство характеризует гармоническое взаимодействие классов и функций. Разделение т руда и классовые различия предполагают главнейшую политическую добродетель -- справедливость» Скрибекк Г., Гилье И. История философии. - М.: Гуманит. Изд. Центр Владос, 2015, с.ЮЗ

Уже на этом этапе формирования представлений об идеальной организации общества важнейшая роль в обеспечении жизнедеятельности подобной организации отводится тому, какие качества должен воплощать идеальный правитель государства. В платоновской концепции - это сообщество ученых, наделенных «мудростью» (причем мудростью, направленной на решение коллективных интересов), тщательно культивируемой, начиная с юношеских лет. К справедливому государству приводит только гармония между основными компонентами, его составляющими: мудрость философов, мужество воинов, послушание остальных граждан государства. Разумеется, в такой организации важнейшую роль играет государственная необходимость, которая ставится превыше интересов личности.

Таким образом, пытаясь создать идеальное государство, Платон приносит в жертву человеческую индивидуальность. Его идеи, но уже с акцентом на индивидуальный культурный процесс продолжил Аристотель. Он придерживался мнения, что хотя человек - существо социальное, но социум -- лишь возможность реализовать индивидуальные особенности личности. «Иными словами, базисным понятием является человек-в-сообществе, а не индивид в изоляции от общества или общество (государство), отделенное от индивида». В таком случае, об уровне развития государства можно судить по тому, насколько возможно в нем развитие, самореализация человеческого разума. Следовательно, государство, прежде всего, должно гарантировать гражданам состояние счастья.

Счастье, в свою очередь, заключается в полной социализации личности, и, как следствие, самореализации. Подобное государство может быть реализовано только такой формой правления, которая базируется на соблюдении закона, как высшего проявления человеческой воли. Позиция Аристотеля во многом совпадает с современной точкой зрения западных культур, основа которых состоит в индивидуализации культурного процесса. Таким образом, положив за основу справедливого общества умеренную демократию, Аристотель воплотил и архетип правителя такого государства, который, прежде всего, должен проецировать на себе не функции отца семейства, но объективный закон, перед силой которого равны все граждане государства и он сам в первую очередь. Этот архетип довольно ярко отразила «Илиада». Агамемнон стремится нарушить правила общежития ахеян. Этим он вызывает всеобщее осуждение, близкое к бунту, и подвергает тяжелым испытаниям свое войско:

«Царь, облеченный бесстыдством, коварный душою мздолюбец! Кто из ахеян захочет твои повеления слушать?» 73Гомер. Илиада. - С. Петербург. «Кристалл», 2015, с. 15

Только богам под силу успокоить Ахиллеса обещанием восторжествующей в скором времени справедливости:

«Кончи раздор, Пелейон, и, довольствуя гневное сердце, Злыми словами язви, но рукою меча не касайся.

Я предрека ю и оное скоро исполнено будет:

Скоро трикраты тебе зна менитыми столько ж дарами Здесь за обиду запла тят: смирися и нам повинуйся» Там же.

Необходимо отметить, что архетипические установки греческой культуры допускают нарушение главой народа воли богов и даже, в случае Одиссея, сознательное сопротивление ей. При этом симпатии самих богов находятся на стороне более предприимчивых и сообразительных героев. Образ правителя, воплощающего законодательную систему правового государства, венца иерархии земного мира, будет расширен, дополнен и воплощен в жизнь западноевропейской культурой. Христианское вероучение внесло свои коррективы в понимание роли государства и, соответственно, правителя, в жизни человека и общества. Свойственный средневековью взгляд на окружающий мир включал в себя теоцентризм, как объяснение сущности мира и телеологизм, как основной метод познания.

В процессе развития политической философии европейского средневековья сложилось довольно сложное представление о тех институтах, которые выполняли функцию организации и управления обществом. Ими стали государство и церковь. «При переходе от античной к эллинистическо-римской эпохе произошло раздвоение между индивидом, отдельным, и государством/ законом, всеобщим»." Скрибекк г., Гилье И. История философии.-М.: Гуманит. Изд. Центр Владос, 2015, с. 181 Как следствие, сформировалось своеобразное понятие ответственности индивида. С одной стороны, он обязан был подчиняться государственным структурам, носителям и организаторам мирской жизни (Римское право), с другой стороны, душа смертного требовала заступничества церкви. Отсюда вытекала необходимость подчинения церкви - носителю естественного права.

Обладая относительной независимостью, эти два института иногда противостояли друг другу, создавая неопределенность в среде граждан в отношении подчинения высшим властям. «Практически было невозможно провести строгое разграничение светской и церковной властей. Обладавшие только духовной властью должны были иметь достаточный экономический базис для того, чтобы быть способными проповедовать, то есть иметь определенную долю мирской власти. Те же, кто правил, должны были обладать определенным духовным авторитетом». В свете описанных событий назрела необходимость создания новой теории относительно отношений государства и церкви, а соответственно и относительно создания образа идеального правителя, который бы воплощал в себе требования эпохи.

В результате напряженных поисков ответа на создавшуюся ситуацию рождается следующее представление о руководителе государства. «Король получает власть от Бога. Но Божья воля, в то же время, приобретает форму порядка наследования. Более того, порядок престолонаследия находится в согласии с обычаями и законами страны. Иногда король избирается, что также в соответствии с традицией и отвечает Божьей воле. Наконец, король только тогда король, когда он придерживается закона и права, которые в свою очередь, являются выражением справедливости Божьей воли».' Итак, с развитием индивидуального культурного процесса, европейская традиция сакрализирует не столько образ вождя, воплощающий в себе волю Бога, сколько образ объективного закона, носителем которого является государь. В свете такой интерпретации сущности правителя рождается установка постоянного соотнесения действий короля с нормами и законами, принятыми в данном государстве. Возникает предпосылка создания конституционного правления, которое тоже может воплощать в жизнь объективный закон, выраженный в правовой форме.

Эпоха Возрождения окончательно развенчала образ вождя как наместника Бога на земле, при этом сохранив его архетипические особенности. Теперь вождь - это человек предприимчивый, целью действий которого является удержание власти и управление государством таким образом, чтобы в нем гармонично сочетались, не приводя к катастрофическим последствиям, различные тенденции человеческого общества. Поскольку в таком видении вождь - простой человек, обладающий всеми человеческими слабостями, необходимой становится теория, позволяющая приобщится к власти и удержать ее.

Апелляция к божественной воле становится неприемлемой. Теперь, для решения задач, связанных с выполнением функций правителя, необходимо опираться на знание законов развития общества и психологии человека. Такая теория нашла воплощение в трудах Н. Макиавелли. Его труд «Государь» носит ярко выраженный социологический характер. Лишая основу правления государя нравственной базы, Макиавелли «механизирует» ее, создает своего рода алгоритм управления. При этом «целью является приход к власти, а затем, удержание ее. Все остальное является лишь средством, включая мораль и религию».

Такая постановка вопроса о роли правителя в государстве, о его образе в народном сознании является вполне закономерной, если учесть, что архетипика этого образа осталась неизменной. Уже начиная с античности, в правителе ценилась предприимчивость, а вовсе не послушание воле Богов. Умение бросить вызов высшим силам и при этом сохранить свой народ -- вот главнейшее свойство руководителя государства. Уже в греческой традиции появляются, а в Римской сакрализируются представления о главенстве правовой базы государства, и, как следствие, вождь находит свое наиболее полное воплощение в покровительстве законам и в соответствии им. С течением времени античный индивидуализм, переработанный идеями возрождения, перерастет в современный капитализм, обладающий следующими чертами: Ивин А.А. Философия истории. Учебное пособие. - М.: Гардарики, 2016, с.147

4. Материальная и духовная культура находятся в динамическом равновесии. Автономия личности приводит к необходимости создания гибко й системы социальных отношений.

5. Ограниченное вмешательство в экономику страны админи стративных органов государства.

6. Объединение капиталистических государс тв в случае кризисной ситуации.

7. Сглаженность противо речий буржуазии и пролетариата.

8. Формирование широкого и стабильного среднего класса, который в целом удовлетворен настоящим положением дел и не склонен решать появляющиеся проблемы путем насилия.

9. Формирование особого типа идеологии, при котором государство в состоянии удовлетворить большую часть запросов граждан.

10. Проникновение буржуазной идеологии в другие слои общества, что привело к иллюзии растворения современной буржуазии в нации в целом.

11. Политика государственных структур сформирована таким образом, что ликвидируется опасный разрыв между наиболее обеспеченными «верхами» и наименее обеспеченными «низами».

12. Отсутствие яркой исторической перспективы, ради которой стоило бы рискнуть устоявшимся положением.

На сегодняшний день наиболее полно эти характеристики воплощены американской культурой. Но при этом, архетипика вождя осталась неизменной, что легко прослеживается даже при поверхностном взгляде на типажи американских президентов. Они, прежде всего, - воплощение конституционных основ своего государства, и морально допустимым для них является все, что не оговорено специальными пунктами в американском законодательстве.

Все эти характеристики, разумеется, прошли свое становление, но сформированные таким, а не иным образом, они основаны, прежде всего, на архетипических установках и психологических проекциях, которые народное сознание соотносит с образом руководителя общины, вождя.

Совершенно иные тенденции в восприятии образа вождя наблюдаются в восточных типах культур. Древний Египет, Китай, Индия - эти общества построены, прежде всего, на традиционализме, на чувстве коллективизма и конформизма. Это обуславливает в некоторых вариантах (Древний Египет, Индия) кастовую систему организации общества и знаковое поведение. Соответственно, руководитель такого общества не нуждается в особых усилиях воли при организации его жизнедеятельности, но при этом, он должен строго соответствовать своему статусу и не нарушать принятых норм знакового поведения. Частично статус правителя воспринимается как награда за праведно прожитую предыдущую жизнь. « Принадлежность к конкретной касте в значительной степени задает то, что является для человека хорошим или плохим. Таким образом, Упанишады легитимируют кастовую систему.

Люди «заслужили» свою принадлежность к определенной касте своими действ иями в предшествующей жизни». Философия: Учебник для ВУЗов/ Под ред. Проф. Лавриненко, проф. В.П. Ратникова. - М.: ЮНИТИ, 2015, с.48

Китайская народная традиция видит в своем вожде, прежде всего, воплощение обязательной для всех ритуальной системы. Вообще, ритуалу в данной культуре придается решающее значение в деле мироустройства и организации общественных отношений. Поэтому конфуцианство, регламентирующее именно такой подход к пониманию управления миром, продержалось как государственная идеология в Китае вплоть до 1949 года.

«В основе всех общественных и нравственных норм поведения и воспитания у Конфуция находится религиозный ритуал. Сяо (сыновняя почтительность) является самым эффективным методом управления страной, которая рассматривалась Конфуцием как большая семья. Поэтому отношения правителя и подданного должны строиться аналогично отношениям отца и сына , старшего брата и младшего».

Еще одним направлением в китайской философии является даосизм. Это учение предполагает существование единственного для всех пути развития, предусмотренного свыше. Поэтому человек, и правитель в том числе, не должен стараться изменить порядок вещей, ибо он предусмотрен Дао. « Мудрый правитель следует Дао, ничего не предпринимая, чтобы управлять страной, и тогда народ процветает, а в обществе само собой воцаряется порядок и гармония». Показательным является тот факт, что идеологический противник конфуцианства и даосизма - легизм (учение, основанное на деспотическом стиле правления, где главенство отдается наказанию, как основному стилю управления) потерпел поражение и его сменило неоконфуцианство, провозглашающее, что «правление на основе добродетели должно быть необходимым и главным средством регулирования общественных отношений и власти, но при этом недопустимо самоотстранение правителя от государственных дел». Так или иначе, философская политическая мысль Китая видела, прежде всего, в правителе отца семейства - народа. Правитель должен был воспитывать своих «детей» в соответствии с нравственными нормами, первоисточником которых являлось великое Небо.

3.4 Духовно-нравственные и социально-психологические аспекты архетипического образа вождя в русской культуре

Историческая судьба России сложилась таким образом, что национальная архетипика гармонично вплела в себя элементы как восточной, так и западной культуры, создав свой уникальный тип как культурной организации общества, так и его вождя. «Загадку» национального русского характера пытались разгадать многие ученые историки и философы. Одним из первых отечественных ученых, который связал и проанализировал связь особенности русской души с теми природными условиями, в которых она проходила процесс своего становления, был СМ, Соловьев, «Бедность и однообразие природных условий не обеспечивали прочной оседлости населения, вели к его высокой подвижности, к слабости его социальной организации. Отсюда вырастала у Соловьева ведущая роль государства в организации общественных сил и вообще в общественном историческом развитии». Соловьев СМ. Сочинения. В 18 кн. Кн. 1 Т. 1-2/ Отв. Ред. И.Д. Ковальченко, С.С. Дмитриев; вступ. Ст. И.Д. Ковальченко , С.С. Дмитриева. -М.: Мысль, 2016, с.28 Эта идея также явилась основополагающей в творчестве Н.А Бердяева. «Есть соответствие между необъятностью, безгранностью, бесконечностью русской земли и русской души, между географией физической и географией душевной. В душе русского народа есть такая же необъятность, безгранность, устремленность в бесконечность, как и в русской равнине». Бердяев Н.А. Самопознание: Сочинения.-М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс, Харьков; Изд-во Фолио, 2016, С.14

Перед такой необъятностью человек теряется без соотнесения себя с социумом. Может быть, именно поэтому коллективизм русского человека - это больше конформизм. Так или иначе, но общество, проблемы его развития и гармонизации занимают одно из центральных мест в русской философии. Русский человек не мыслит себя без народа, который зачастую сопоставляется в его сознании с родиной. Поэтому А.А. Ивин отнес государственное устройство России к «коллективистическому» типу. В своей основе коллективистическое общество прямо противоположно рассмотренному выше индивидуалистическому обществу. Оно воплощает в жизнь идеи, близкие по духу идеям Платона, Понятие добра и зла, справедливости и полезности в таком государстве напрямую соотносятся с понятием государственной необходимости. Индивидуалистические устремления личности подлежат коллективному осуждению. Совокупность нравственных норм предполагает следование воли большинства. И хотя целью такого государства является несение добра, справедливости, равенства, эти идеи не могут быть воплощены в жизнь в силу нарушения индивидуалистических устремлений личности к самовыражению. Можно назвать следующие основополагающие моменты коллективистического государства Ивин А.А. Философия истории. - М.: Гардарики, 2015, с.243:

1. Наличие единой, консолидирующей все население страны, идеи, которая в своем основании имеет глобалистические устремления. Эта идея носит постоянный, твердый характер, для поддержания которого вводится строгая цензура мировоззрения граждан.

2. Строгое разделение на классы с ясным отделением правящего класса от всех остальных классов общества.

3. Отождествление судьбы государства с судьбой правящей элиты

4. Тенденция к уничтожению частной собственности и ослабления института семьи путем постоянного контроля за семейной жизнью со стороны трудовых и пр. коллективов.

Разумеется, эта характеристика была дана с учетом недавнего коммунистического прошлого России, но все же, согласно теории архетипов, народ создает такую форму организации общества, которая наиболее полно отражает его психическую структуру. Таким образом, требования к руководителю коллективистического государства будут предъявляться с несколько иных позиций. Рассмотрим, как реализуется образ вождя в русском культурном архетипе. Прежде всего, следует учесть, что русское национальное сознание четко разделяет понятия Родины, родной земли и государства. Если Родина - это то, ради чего можно пожертвовать свою жизнь, то государство, как правило, представляет собою чиновничий аппарат, который вполне можно обмануть, перехитрить, при этом не нарушив свою любовь к отчизне, поскольку «от трудов праведных не наживешь палат каменных».

Соответственно, тот человек, который стоит у власти, может пользоваться всеми богатствами родной земли и ее любовью только в том случае, если будет уважать ее суверенитет и своею деятельностью не поставит ее под удар. Поэтому русский самодержец всегда находится под пристальным вниманием «души русской земли» ее народа. Именно поэтому « русские не любят государства и не склонны считать его своим, они или бунтуют против государства, или покорно несут его гнет. Зло и грех всякой власти русские чувствуют сильнее, чем западные люди». Новейший философский словарь / сост. А.А. Грицанов. - Мн.: Изд. В.М. Скакун, 2014, с.124 Тем не менее, русский народ как никакой другой склонен к тоталитарному режиму именно в силу необходимости обеспечения абсолютного порядка для достижения абсолютного царства.

Итак, образ человека, наделенного властью, является одним из наиболее ярких архетипических образов человеческого сознания. Новейший философский словарь так определяет понятие власти: «Власть -- это особое отношение между людьми, способность осуществлять свою волю». Следовательно, вождем может считаться человек, живущий в данном социуме, наделенный правом и возможностью осуществлять свою волю в этом обществе, опираясь на признание и повиновение соотечественников. Чтобы пользоваться правами и привилегиями вождя, необходимо воплощать в себе черты идеального правителя в рамках представлений рассматриваемого общества. В своей работе «Психоистория» Ллойд де Моз так определил образ лидера (вождя): «Лидер - это что-то вроде главного мусорщика, который уполномочен теми, кто возле него, справляться с огромным количеством эмоциональных проекций». Одной из наиболее ярких черт русского правителя является его так называемая «божественная сущность», позволяющая ему решать проблемы, неподвластные простому человеку, а именно связанные с управлением народом в соответствии с волей Бога: «... по Божию изволению и по благословению своих прародителей и родителей...Божьим пове лением воцарились». Там же.Иван Грозный в своих трудах напрямую соотносит себя с Богом, а вверенных ему людей, соответственно, с рабами, приводя в пример слова апостола Павла:

«Рабы! Слушайтесь своих господ, работая на них не только на глазах как человекоугодники, но как слуги Бога, повинуйтесь не только добрым, но и злым, не тольк о за страх, но и за совесть», Иван IV Грозный. Сочинения. С- Петербург Изд-во «Азбука», 2015, с.37

Обладание харизмой, как свойствами, вызывающими преклонение перед личностью, безусловную веру в ее возможности - непременное требование к вождю в любой культуре.Это требование берет свое начало в мифологической эпохе, где вождь олицетворяет собой воплощение Бога на земле. Подобной организацией общества являлся Древний Египет. Фараон, прежде всего, воплощение одной из сущностей бога Солнца, а потом уже административный деятель. От его магических способностей напрямую зависит не только политическое благополучие страны, но и, например, плодородие земли, урожай. Поэтому египетская культура подразумевала ежегодный обход фараоном земледельческих угодий с целью обеспечить плодородие почвы. «Власть фараона была абсолютной: он занимался внешней политикой, законотворчеством (источником права являлся сам фараон), торговлей,' нес ответственность за урожай и за работу ирригационной системы». Китайская культура «в рамках мифологии выделяет высший принцип, управляющий миропорядком. При династии Шан XVIII - XII вв. до н.э. таким высшим началом, божеством, создавшем все существующее, считался шанди (Верховный император)... В Китае, где перед императором все равны, а, следовательно, одинаково бесправны, не может существовать большого различия между рабством и свободой». История мировой культуры - Ростов н/Д изд-во «Феникс», 2015, с.53

Характерной чертой архетипики вождя в Китае является тенденция соотнесения его с воплощением высших сил, подобно тому, как это происходило в Древнем Египте, подобно тому, как эта установка реализуется и в русском культурном архетипе.

В русской народной традиции также отмечается эта установка, А. Панченко в своей работе «Бунташный век» отмечает: «Максим Грек изложил теорию подобия, царя «Небесному владыке». Более ранние примеры соотнесения царя и Бога можно найти в русских народных сказках и былинах, которые являются рационализированными мифами, а, следовательно, несут на себе более яркий отпечаток архетипических установок народа (подробно о взаимосвязи народной сказки и мифа рассмотрен вопрос в работах В. Проппа, М. Элиаде, Дж. Кэмпбелла. И в сказках и в былинах главным действующим лицом, как правило, является некий герой: Иван - царевич, Илья - Муромец и. т. д. О царе же говорится немного. Тем не менее, именно он дает толчок к развитию сюжета, к совершению героем подвигов. Царь как бы является вершителем земной жизни, обладая властью Слова Творца. Очевидно соотношение: «Бог на небе -- царь на земле». И в первом, и во втором случае действие вершится посредством слова.

Второй характерной особенностью архетипического образа вождя в русской культуре является его сопоставление с отцом семейства: «... группе требуется не что вроде волшебного родителя». Эта проекция функций отца на главу государства иллюстрируется в народном фольклоре следуюшими выражениями: «царь - батюшка», «отец народов» и.т, д. Как отмечает А.В. Лубский, «... в русском культурном архетипе доминирует такая установка, как стремление жить в сильном государстве, которое бы взяло на себя функции защиты интересов чело века и его волевой мобилизации» Культурология в вопросах и ответах/ Под ред. Проф. Г.В. Драча. - М.: Гардарики, 2014, с.254

Следовательно, отец должен не только заботиться о своих чадах, но и демонстрировать силу воли, жесткость и даже жестокость в отношении к ослушникам: «...прилично Иван IV Грозный. Сочинения. С- Петербург Изд-во «Азбука», 2015, с.53 ли царю, например, если его бьют по щеке, подставлять другую? Это ли совершеннейшая заповедь; как же царь сможет управлять царством, если до пустит над собой бесчестие?». Панченко A.M. О русской истории и культуре. СПб.: Азбука, 2015, с.25 И если эта жестокость не противоречит благополучию страны в целом, то она легко прощается и, если не забывается, то, во всяком случае, окутывается ореолом святости. А. Панченко в работе «Бунташный век» подтверждает эту мысль: «Иван Грозный отдал предпочтение первому лицу христианской - это Новейший философский словарь / сост. А.А. Грицанов. - Мн.: Изд. В.М. Скакун, 2016, с.53 Здесь необходимо определиться с понятием закона. Закон, согласно новейшему философскому словарю, есть существенная, необходимая, устойчивая, повторяющаяся связь (отношение) между явлениями. Илларион. Слово о Законе и Благодати. /Сост. Вступ. Статья В.Я. Дерягина.- М.:Столица, Скрипторий, 2016, С.86

Это и явления природы, и явления, связанные с жизнью государства. Это некий порядок, обуславливающий взаимоотношения между членами данного общества. Вопрос заключается в том, кто или ч то устанавливает такой порядок.