Выявление экономических равновесий при наличии неформальных институтов

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Оглавление

• Введение
• Глава 1. Исследование неформальных институтов
• 1.1 Определение коррупции и её виды
• 1.2 Экономические аспекты неформальных сетей и личных связей
• 1.3 Происхождение и причины неформальных институтов
• 1.4 Экономические последствия неформальных институтов
• Глава 2. Обзор экономических моделей с наличием неформальных сетей и коррупции
• Глава 3. Теоретическая модель
• 3.1 Базовая модель равновесия
• 3.2 Модель равновесия при наличии блата
• 3.3 Модель равновесия при наличии коррупции
• 3.4 Модель равновесия при наличии блата и коррупции
• Выводы
• Заключение
• Список использованной литературы

Введение

Неравенство уровня жизни и доходов между разными странами и группами населения - великая нравственная проблема нашего времени. Несмотря на многочисленные попытки международного сообщества решить эту проблему, разрыв между богатыми и бедными продолжает расти.

В то же время, факт того, что неформальные институты играют важную роль в определении экономических показателей и распределении ресурсов, получил широкое признание среди экономистов, эконом - социологов и политиков.

Данная работа посвящена изучению неформальных институтов в виде коррупции и неформальных сетей, их влияния на распределение благ между различными группами населения и производительность экономики в целом, а также сравнению экономических эффектов от двух этих форм неформальных практик.

Целью работы является выявление экономических равновесий при наличии неформальных институтов.

Для достижения данной цели, в рамках настоящего исследования анализируется модель частичного равновесия в экономике по распределению государственного блага с двумя типами агентов: чиновниками и фирмами.

Фирмы представляют собой однородную совокупность агентов, борющихся за получение ограниченного государственного блага. Чиновники, в свою очередь, обладают правом на распределение государственных ограниченных ресурсов и выполнение услуг, как для фирм, так и для других чиновников. Таким образом, чиновники представляют интерес не только для фирм, но и друг друга, так как каждый отдельный чиновник имеет доступ к различным ресурсам.

Рассматривается четыре вариации модели: модель в отсутствие неформальных институтов, модель с блатом, модель с коррупцией и модель с блатом и коррупцией.

Базовая модель равновесия характеризуется равномерным распределением государственного блага между двумя группами населения: чиновниками и фирмами.

Во второй постановке модели включаются неформальные отношения в виде блата, что в рамках модели характеризуется предпочтением участниками одной сети, чиновниками, взаимодействовать друг с другом, что приводит к неравномерному распределению блага между двумя группами населения, однако увеличивает совокупное благосостояние общества.

В третьей вариации модели исследуется влияние коррупции на распределение блага и общественное благосостояние, при этом коррупция принимает две разные формы в зависимости от того, какие агенты взаимодействуют: чиновник - чиновник или чиновник - фирма. Равновесие в экономике с наличием коррупции характеризуется, коррумпированностью всех агентов, а также неравномерным распределением блага, как между чиновниками и фирмами, так и между самими чиновниками.

В четвертой спецификации модели равновесие в экономике с наличием блата и коррупции характеризуется коррумпированностью всех агентов, а также присвоением чиновниками всего общественного излишка.

Исследование взаимосвязей между различными параметрами модели позволяет сделать выводы о способах влияния различных факторов на равновесное распределение благ в экономике.

В частности, анализ модели показывает, что с ростом количества конкурирующих фирм на рынке равновесный размер взятки с одной фирмы увеличивается. В то время, как рост вероятности и степени наказания при существовании только коррупции приводит к снижению равновесного размера взятки, при наличии коррупции и блата аналогичное ужесточение мер по борьбе с коррупцией приводит, наоборот, к росту равновесного размера взятки. При этом две возможности в виде коррупции и блата служат субститутами для чиновника и, когда один из способов извлечения выгоды ассоциируется с большими издержками, чиновник переключается на альтернативный способ обогащения.

Структура работы построена следующим образом. Первая и вторая части посвящены обзору и анализу релевантной литературы для данного исследования. При этом, в первой главе исследуются основные понятия и виды коррупции и неформальных сетей, а также приведены частные примеры неформальных практик в трех развивающихся странах: России, Индии и Китае. В следующем разделе представлены причины существования неформальных институтов наряду с их формальными аналогами, а также их последствия для экономики. Во второй главе приведен обзор существующих исследований моделей неформальных институтов, а также их связь с нашим исследованием. Наконец, в третьей части разработана теоретическая модель, проведен поэтапный её анализ и описаны полученные результаты. В конце приведены основные выводы, а также упомянуты ограничения модели.

Глава 1. Исследование неформальных институтов

По определению Дугласа Норта, «институты - это «правила игры» в обществе, или созданные человеком ограничительные рамки, которые организуют взаимоотношения между людьми» (Норт,1997, c. 17).

Под неформальными институтами подразумеваются различные традиции, обычаи, религиозные верования и другое, то есть часть общественного наследия, которая именуется культурой. Такие институты прививаются молодому поколению более старым поколением через такие механизмы как обучение и убеждение (Pejovich, 1999).

Если человеком не выполняются определенные правила, заданные внутри общества, то на него налагаются санкции в виде наказания. С точки зрения неформальных институтов, санкциями служат осуждение со стороны общественности, потеря репутации, изгнание из группы или игнорирование внутри нее и многое другое. Традиции же возникли благодаря взаимодействиям между древними людьми, которые являлись основой для их выживания (Pejovich, 1999).

В отличие от большинства институционалистов, сосредотачивающих своё внимание на формальных институтах, Гретхен Хельмке и Стивен Левицкий (2006) одними из первых вышли за рамки изучения формальных институтов и серьезно отнеслись к неформальным «правилам игры».

Они утверждают, что для того чтобы понять как и насколько эффективно работают демократические институты, исследователи должны уделять особое внимание неформальным институтам, особенно там, где они превалируют над своими формальными аналогами.

Как объясняют авторы, «...начав полевые исследования ... мы были поражены огромным разрывом между формальными институтами, которые мы пришли изучать ... и неформальными реалиями, с которыми мы столкнулись на месте» (Helmke and Levitsky, 2006, p.8).

Даже в тех областях, которые традиционно являлись исключительной областью формального институционального анализа, исследования показали, что неформальные правила оказывают мощное, а порой и систематическое воздействие на институциональные результаты.

Неформальные институты представляют большой интерес для исследователей, так как они способны оказывать существенное влияние на значимые процессы, происходящие в экономической, социальной и политической сферах общества.

Для экономистов неформальные институты интересны тем, что последние влияют на распределение ограниченных ресурсов, трансакционные издержки, подрывают принципы честной конкуренции, увеличивают неопределенность, влияют на ожидания и выбор людей.

Одной из основных причин, привлекающих внимание, конечно, служит то, каким образом неформальные институты влияют на результаты работы формальных институтов. Ведь в то время как деятельность формальных институтов наблюдаема, измерима, и правительство может прямо влиять на неё с помощью закона, неформальные институты не наблюдаемы для третьих лиц. Сбор и оценка данных и факторов коррупции и теневой экономики затруднительны, потому как по своей природе они являются противозаконными и, следовательно, вовлеченные в данные виды деятельности агенты делают все, чтобы остаться незамеченными. Более того, данные процессы являются достаточно «гибкими». Они способны приспосабливаться и меняться в зависимости от действующих ограничений в обществе. Практический аспект данных особенностей связан с тем, что они создают серьезные проблемы для правительств при принятии эффективных противодействующих мер, в силу чего, очень часто данные меры оказываются несостоятельными.

Развивая идеи Lauth (2000) и Helmke and Levitsky (2006) можно выделить четыре вида неформальных институтов: дополняющие, замещающие, аккомодационные и конкурентные.

Данная типология проводится в разрезе двух измерений:

1. эффективности и неэффективности формальных институтов, где эффективность определяется тем, насколько формальные правила и процедуры выполняются и соблюдаются на практике;

2. степени совпадения последствий формальных и неформальных институтов, то есть, влечет ли использование неформальных практик к схожим либо иным результатам, по сравнению с теми, которые ожидаются вследствие строгого соблюдения исключительно формальных правил.

Дополняющие неформальные институты обычно «заполняют пробелы», которые неизбежно остаются в формальных правилах. Примерами могут служить различные нормы и процедуры, облегчающие принятие решений и координацию в рамках бюрократических учреждений. Они могут также создавать и усиливать мотивы к соблюдению формальных правил, которые иначе существовали бы только на бумаге.

В качестве примера можно привести неформальные встречи и переговоры, проводимые депутатами с населением, направленные на то, чтобы согласовать интересы различных групп общества, и тем самым упрочить свою легитимность. -- По состоянию на 3 февраля 2017 года, в Госдуму внесен законопроект, согласно которому процедуру встреч депутатов с населением хотят формализовать, и сделать избирательной. Источник: Елена Старикова. Встречи депутатов с народом сделают избирательными. [Электронный ресурс] // ФедералПресс: информационное агентство. М.: 03.02.2017г. URL: http://fedpress.ru/article/1737693 (дата обращения: 09.03.2017г.). Данные процедуры способствуют дополнительной стабилизации, так как политики имеют возможность учесть мнения оппозиционно настроенной части населения и скорректировать впоследствии свою политику.

Аккомодационные неформальные институты существенно изменяют последствия, предусмотренные формальными правилами, однако прямо не нарушают их - «они противоречат духу, но не букве формальных правил» (Helmke and Levitsky, 2004, p.733). Примером данного типа институтов может служить набор различных неформальных норм в виде блата. Использование блата, не являясь в строгом смысле противозаконным, приводит к кардинальным изменениям в распределении ресурсов, нежели при следовании одним формальным правилам.

Другим характерным примером для недемократических обществ может выступать процесс замещения должности президента, когда формально проводятся всенародные выборы, а фактически реальный выбор осуществляется не на избирательных участках, а в узких элитных кругах.

Конкурентные неформальные институты определяют мотивы поведения так, что последние становятся несовместимы с формальными правилами и, следуя одним правилам, агенты вынуждены нарушать другие. Неэффективность формальных институтов может быть очевидна, однако неформальные процедуры не могут быть формализованы в силу своей противозаконности и нарушения моральных принципов.

Нерешенность социально - экономических проблем, таких как, например, поступление в ВУЗ или получение водительских прав, толкает людей к использованию неформальных процедур в виде связей и дачи взятки, которые зачастую являются единственной возможностью для реализации своих интересов.

Другими примерами такого рода институтов выступают кланы, клиентелизм и патримониализм, существующие для сосредоточения власти и ресурсов в рамках определенных групп людей. Основным залогом успеха в обществах с такими институтами являются связи, отношения, основанные на личной преданности и покровительстве.

Наконец, замещающие неформальные институты стремятся к достижению тех же результатов, что и формальные институты, однако в силу слабости последних, обеспечивают большую эффективность. Они становятся доминирующими, когда государство не в состоянии обеспечить легитимность формальных институтов.

Наиболее ярким примером данного типа институтов могут выступать, услуги «крышевания» со стороны криминальных и правоохранительных структур, которыми пользовалось большинство предпринимателей в 90х. годах после распада Советского Союза, так как формальные институты защиты прав собственности были еще не развиты.

На сегодняшний день надобность в данном роде института у легального бизнеса отпала, и в их услугах нуждаются люди и структуры, занимающиеся незаконными видами деятельности (Ledeneva and Shekshnia, 2011), такими как наркоторговля, игорный бизнес и проституция.

Несомненно, для экономистов и политиков наибольший интерес представляют аккомодационные и конкурентные институты, так как их последствия противоречат идеям, лежащим в основе формальных институтов. В рамках данной работы, в качестве дальнейшего предмета исследования неформальных институтов будут взяты два наиболее ярких представителей аккомодационных и конкурентных институтов в форме коррупции и личных связей.

1.1 Определение коррупции и её виды

В широком смысле, под коррупцией подразумевается злоупотребление должностными полномочиями с целью извлечения личной выгоды. -- [Электронный ресурс] // Transparency International. URL: http://www.transparency.org (дата обращения: 19.02.2017).

Федеральный закон РФ от 25 декабря 2008 года №273-ФЗ "О противодействии коррупции" определяет коррупцию, как: «злоупотребление служебным положением, дача взятки, получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами. А также совершение вышеуказанных деяний от имени или в интересах юридического лица». -- Федеральный закон "О противодействии коррупции" от 25.12.2008 N 273-ФЗ [Электронный ресурс] // КонсультантПлюс. URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_82959 (дата обращения: 09.02.2017).

Разнообразие практик и схем коррупционной деятельности затрудняют однозначную ее интерпретацию, но «все они включают два момента: во - первых, «переход границы» от общественного (ресурсов, мотивов, целей) к частному; во-вторых, это «болезнь», девиация, отклонение от нормы». Таким образом, предполагается, что «эти две сферы не просто разделены и функционируют по отличным нормам и правилам, но их смешение вредно и опасно для общества» (Барсукова и Леденева, 2014, с.120).

Тилман (1967) и Браш (1963) предлагают добавить к значению стандартного термина коррупции также критерий «секретности», который будет выступать явным знаком того, что общественные нормы нарушаются.

К настоящему времени, многие исследователи сходятся во мнении о том, что коррупционная парадигма, навязанная всем странам западным миром, не работает в развивающихся странах (Барсукова, Леденева, 2014; Brasz, 1963; Scott, 1969). Трансакции, которые формально принято считать коррупционными, могут совершенно не восприниматься таковыми со стороны общественности, а также людей, в них непосредственно участвующих. «Коррупция -- это не ситуация или трансакция, а ее интерпретация с позиций правовой и этической перспектив» (Барсукова и Леденева, 2014, стр.121).

К настоящему времени не существует четко определенного перечня разновидностей коррупции. Как правило, многообразные коррумпированные практики систематизируют и классифицируют, опираясь на различные сравнительные критерии, такие как: размер и форма взяток, предмет трансакции, сфера распространения, типы участников и др.

Марк Левин и Георгий Сатаров в своей работе «Коррупция в России: классификация и динамика» различают бытовую коррупцию, порождаемую взаимодействием рядовых граждан и чиновников или работников государственного сектора (образование, здравоохранение, судопроизводство, военный призыв и т.п.) и деловую коррупцию, охватывающую сферу взаимодействия бизнеса и власти.

При этом они отмечают, что в развивающихся странах с высоким уровнем коррупции преобладает бытовая коррупция, а в развитых западных странах - деловая коррупция (Левин и Сатаров, 2012).

Кимберли Эллиот (1997) выделяет в своей статье мелкую коррупцию, связанную с небольшими взятками, предназначенными для ускорения процесса выдачи разрешений и других услуг от крупной коррупции, где чиновники перераспределяют ограниченные контракты и субсидии фирмам, которые в свою очередь платят значительные взятки.

Схожую с Эллиотом классификацию коррупции проводит Ирина Олимпиева (2007), но при этом оперирует качественно другими характеристиками - она проводит разграничение исходя не из средних размеров взяток, а из позиции взяткодателей.

Так, она выделяет «активную, агрессивную» стратегию взяткодателя, направленного на извлечение дополнительной выгоды и получение некого выгодного ограниченного государственного ресурса, и вынужденную пассивную стратегию, как защитную реакцию на давление враждебной среды в виде несовершенств норм и бюрократического регулирования.

Cuervo - Cazurra (2008) провел исследование влияния коррупции в развивающихся странах с переходной экономикой на прямые иностранные инвестиции в них. При этом он выделил два вида коррупции: повсеместную (pervasive) и произвольную (arbitrary).

Он объяснил, что повсеместная коррупция воспринимается зарубежными инвесторами как заданная величина и увеличивает известные издержки инвестирования, в то время как произвольная коррупция является неизвестной величиной и становится частью неопределенности ведения бизнеса в стране с переходной экономикой.

Андрей Шлейфер и Роберт Вишни (1993) рассмотрели два вида коррупции в государственном секторе: коррупция без кражи и коррупция с кражей.

Под коррупцией без кражи, подразумевалось действие, когда чиновник берет как обязательную плату за оказанную услугу, так и взятку. Примерами могут служить: продажа лицензии, предоставление паспорта и т.п.

При коррупции с кражей, чиновник скрывает от государства акт оказания услуг. В данном случае вся плата будет представлять собой взятку, и данная взятка может быть ниже официально установленной цены. Как пример, таможенник может позволить провести товар через границу за меньшую плату, чем официальная пошлина, и впоследствии не передавать ничего государству.

Главным отличием этих двух форм коррупций служит цена предоставляемой услуги. В то время как в первом случае цена завышается, то во втором случае цена для покупателя становится ниже официально установленной. Следовательно, второй вид коррупции может быть привлекателен не только для коррупционера, но и для взяткодателя.

Также авторы обращают внимание на то, что коррумпированные чиновники могут вести свою деятельность как независимо друг от друга, так и в единой монополистической системе. Они считают, что централизованная бюрократия уменьшает коррупцию, потому что чиновники в централизованной бюрократии принимают во внимание негативное влияние своих действий (установления размера взяток) на других чиновников. Децентрализованная система наоборот увеличивает коррупцию, так как в данном случае чиновники не принимают во внимание эту экстерналию.

Джеймс Скотт (1969) различает «местническую» и «рыночную» коррупцию. Местническая коррупция определяет ситуацию, когда доступ к власти и благам определяется связями родства и привязанности, в то время как рыночная коррупция представляет собой безличностный процесс, в котором влияние доступно тем, кто может «заплатить» (предоставить в обмен что-то материальное или услугу).

Не смотря на то, что, несомненно, у всех видов или отдельных типов коррупции есть много общего (злоупотребление положением, скрытый обмен, неформальные договоренности и др.), разного рода классификации можно скорее назвать частными примерами, и с осторожностью применять их к разным странам. Это связано с тем, что одна и та же, на первый взгляд, трансакция может иметь совершенно разные причинно-следственные связи, которые на самом деле и несут в себе основную движущую силу коррупции и определяют её.

На коррупцию необходимо смотреть не как на отдельный независимый объект, не как причину, а как на следствие. По своей сути коррупция является отражением реальности, она является не «болезнью», а «симптомом», который говорит о том, что где-то в системе имеется изъян или пустота, которую она заполняет. Формальная система устроена так, что она не учитывает многих интересов агентов, а коррупция учитывает. Борясь с коррупцией, общество фактически борется с симптомами, тогда как болезнь снова и снова будет давать о себе знать.

Отталкиваясь от термина коррупции, возможность существования коррупции обуславливается в первую очередь наличием у должностного лица определенной меры независимости в принятии решений, свободы действий.

Во - вторых, привлекательностью коррупции для того, кто дает взятку. Возможность коррупционной деятельности для взяткополучателя и так понятна: он извлекает дополнительную выгоду от своего должностного положения, присваивает доход, который принадлежит государству. Для взяткодателя можно привести четыре общих случая, когда ему будет выгодно прибегнуть к даче взятки.

1. Когда бюрократические издержки в виде времени, сил, упущенных возможностей превышают над величиной взятки, которую необходимо заплатить, чтобы решить проблему. Данный вид коррупции, как мы отмечали ранее, является наиболее распространенным в развивающихся и восточных странах. Причинами существования данного вида коррупции являются, с одной стороны, неэффективность и несоответствие формальных норм и правил требованиям реального рынка, с другой, попытками чиновников манипулировать формальными правилами и своим положением с целью извлечения ренты. В данном случае взятку сложно назвать выгодным путем решения проблемы, а скорее единственно возможным. Подобные препятствия, как показывают опросы, влекут серьезные потери для малого бизнеса, вплоть до угрозы его существования (Олимпиева, 2007).

2. Когда взяткой можно заменить уплату официальных сборов, таких как штрафы или налоги. Здесь с наибольшей вероятностью инициатором коррупции будет выступать взяткодатель. Наиболее очевидными причинами такого рода коррупции может выступать чрезмерное налоговое бремя и высокая степень неуважения к закону. Ряд авторов утверждает, что введение чрезмерных и дискреционных правил представляют собой один из основных источников коррупции (Rose-Ackerman, 1975; Acemoglu and Verdier, 2000; Collier, 2000).

3. Когда коррупция обслуживает нелегальные виды деятельности, и прибыли от криминального бизнеса превышают величину взяток, необходимых для создания и поддержания возможности заниматься данными видами деятельности. Причины: слабые законы; правоохранительные органы слишком слабы, чтобы бороться с криминальными структурами, фактически, происходит захват власти.

4. Когда коррупция обеспечивает доступ к ограниченным ресурсам. Правовая и культурная среда такова, что у отдельных групп и лиц, во-первых, возникает стимул к присвоению ценных ресурсов нечестными методами, во-вторых, существуют возможности реализовать этот стимул.

Виды деятельности, которые предоставляют возможности для развития коррупции, включают в себя: регулирование или лицензирование для начала (входа) конкретных видов деятельности; управление распределением или доступом к государственным товарам и услугам; контроль над принятием решений по государственным инвестиционным контрактам; контроль над наймом и продвижением по службе в государственном секторе и другие (Schneider and Enste, 2002).

В этом отношении, борьба с коррупцией требует административных реформ по сокращению бюрократических процессов, установлению большей прозрачности, изменению институциональных стимулов, образованию и наказанию, и прежде всего, политической воли в устранении коррумпированных чиновников (Garcia-Bolivar, 2006).

Андрей Шлейфер и Роберт Вишни (1993) видят причину распространенности коррупции в конкуренции, как между чиновниками, так и между покупателями услуг. Конкуренция между чиновниками может присутствовать при устройстве на работу, где в коррумпированной системе работу получает тот, кто дает взятку. Конкуренция среди покупателей услуг заключается в том, что при коррупции с кражей, то есть когда величина взятки ниже официально установленной стоимости, взяткодатель получает конкурентное преимущество перед честными фирмами.

Лев Тимофеев в своей книге «Институциональная коррупция» развивает мысль о том, что, несмотря на все формальные ограничения в виде законов, норм и правил, у людей всегда остаётся ненулевая доля «прав собственности» (Тимофеев, 2000). При этом под права собственности у Тимофеева попадает широкая категория, включающая в себя неотделимые от человека присущие ему качества, такие как опыт, знания, мышление, способность выбирать между несколькими альтернативами в конкретный момент времени, а также вечное стремление человека к экономическому благосостоянию. Таким образом, коррупция, с одной стороны, служит одним из способов исполнения своих «прав собственности», с другой, ответной реакцией на ограничения, мешающих достижению экономической удовлетворенности.

1.2 Экономические аспекты неформальных сетей и личных связей

Распространенной формой неформальных институтов выступают взаимодействия, основанные на личных связях, принадлежности определенному сообществу или категории людей.

Наша жизнь полна неформальных взаимоотношений в рамках семьи, круга друзей, знакомых. Поведение работников или взаимодействия между коллегами одного предприятия регулируются не только трудовыми контрактами и уставом, но и основываются на взаимной симпатии, общении вне работы, неформального обмена и помощи, что формально нигде не прописывается. Несмотря на свою, на первый взгляд, социальную природу, данные связи, как показывает практика, могут оказывать существенное влияние на распределение ресурсов в экономике.

Сети могут включать в себя сочетание иерархических, взаимных и зависимых отношений, отражающих дифференцированный доступ к ограниченным ресурсам в обществе (Jackson, 2007; Wellman, 1983). Несмотря на то, что сети менее формальны и менее четко определены, они, тем не менее, являются системами координации, создаваемыми для достижения целей, которые преследуются и, по крайней мере, частично разделяются несколькими лицами. Люди могут быть частью нескольких пересекающихся сетей одновременно: профессиональных сетей, семейных сетей, сетей друзей и др., все из которых помогают защитить и упрочить положение человека в обществе.

Сети порождают неравенство возможностей, так как своим существованием они создают коллективное благо (информация, влияние и богатство), доступ к которому ограничен кругом членов сети (Taylor, 2000).

Существование определенных сетей (профессиональных, дружеских, семейных и др.) и ограниченность доступа к ним естественно, так как не все агенты в обществе способны привнести и приумножить то коллективное благо, которое генерируется внутри сети. Однако личные связи и сети создают также другие неформальные привилегии, которые подрывают принципы честной конкуренции. Эти привилегии имеют ценность для самих членов сети, и способно приносить пользу лично им, но не обществу. Это порождает несправедливость и неэффективность: несоответствие между понесенными затратами и полученными выгодами, неэффективное распределение ограниченных ресурсов (трудовых, финансовых, временных).

Сети порождают взаимные обязанности и привязанности, формируют ожидания членов сетей относительно действий друг друга, складываются отношения реципрокности. Являясь членом сети или общества, человек уже не действует согласно классической экономической теории как эгоистичный максимизатор, а встраивается в систему и ведет себя согласно функции поведения (с альтернативами выбора и их последствиями) заданной ему извне, выбирая не максимальный, а наиболее удовлетворяющий его вариант (Автономов, 1998).

Доминирование рыночных отношений над социальными возникло сравнительно недавно (Барсукова, 2004; Поланьи, 2002). Современные переходные экономики страдают от превалирования неформальных отношений в силу того, что рыночные отношения были «насажены» искусственным путем на традиции, обычаи и социальные нормы, существующие на тот момент в обществе. В связи с этим, видится приоритетным рассмотрение неформальных связей в рамках конкретного общественного устройства. Рассмотрим примеры неформальных сетей и связей на примере трех развивающихся стран с переходными экономиками: России, Китая и Индии.

Блат в России.

Одним из широко распространенных неформальных институтов на территории стран бывшего Советского Союза, является "блат".

Ключевые работы, в которых глубоко изучается феномен блата в России, принадлежат Алене Леденёвой. По определению Алены Леденевой, под блатом стоит понимать «использование личных контактов для получения доступа к общественным ресурсам: товарам, услугам, источникам дохода и привилегиям. Блат, таким образом, служит практикой обхода формальных процедур, регулирующих доступ к ресурсам» (Леденева, 1997, с. 2).

Будучи укорененной в советской системе, практика блата существенно изменилась в постсоветских условиях. На основе результатов интервью с представителями различных профессий, приведенных в работах Алены Леденёвой, можно выделить три стадии блата, в зависимости от выполняемых ими функций.

Во время советского союза блат помогал предприятиям выполнять государственный план, а гражданам получить доступ к дефицитным товарам и услугам. Блат являлся стратегией выживания (для фирм и населения) в условиях жестких формальных ограничений, неспособных удовлетворить нужды общества.

В 90х. годах блат сыграл основную роль в распределении и приватизации государственной собственности.

В нынешних рыночных условиях, когда основным дефицитным товаром являются деньги, блат используется для получения доступа к денежным ресурсам и источникам их получения, включая рабочие места и образование. Блат также служит средством использования чиновничьего аппарата, особенно там, где «возможность прямой дачи взятки исключена». Таким образом, в некоторых случаях, блат является более эффективным инструментом по сравнению с взяткой для получения доступа к услуге (Леденева, 1997).

Леденёва также использует понятие "неписанных правил" - неписанные правила как мета-правила или правила о правилах, то есть правила, регулирующие применение других правил (Ledeneva, 2001).

Неписаные правила - это знания, необходимые для «навигации» между формальными и неформальными наборами правил, а также между правилами и принуждением к их исполнению. Они определяют способы обхода ограничений, как формальных, так и неформальных, манипулирования их исполнением в свою пользу и избежания наказания путем творческого комбинирования элементов правил игры.

Леденева объясняет, что если мы проведем различие между организациями, которые обеспечивают соблюдение преимущественно формальных ограничений и социальными сетями, обеспечивающих в основном исполнение неформальных ограничений, то неписаные правила регулируют способы взаимодействия организаций и сетей. Например, способы, с помощью которых старые связи или непотизм проникают в современные институты, руководствуются неписаными правилами. Советский блат - широко распространенное использование личных связей для получения дефицитных товаров и услуг - является классическим примером неписаных правил, согласно которым ресурсы из официальной распределительной системы перемещались в неформальные сети.

Блат имел функцию в советской системе, так как он помогал смягчать жесткие ограничения официальной экономики. В современной России неписаные правила связывают формальный и неформальный сектора экономики и преобладают в областях, освобожденных от государственного влияния, но еще не заполненных гражданским обществом.

Неписаные правила существуют во всех обществах, но преобладают (и даже становятся незаменимыми) в тех странах, где правоприменение наряду с формальными и неформальными правилами не представляют собой согласованные правила игры.

Так, Дуглас Норт показывает, что, когда люди воспринимают структуру правил системы как справедливую, трансакционные издержки низки, и затраты на обеспечение принудительного соблюдения незначительны, что способствует эффективности экономики. Когда люди воспринимают систему как несправедливую, стоимость трансакций увеличивается. Другими словами, если люди не могут последовательно следовать формальным и неформальным наборам правил, это будет отражено в их слиянии, и в определенных закономерностях следования правилам (Норт, 1997).

Зависимость от неписаных правил является следствием неэффективности формальных правил и механизмов их обеспечения, с одной стороны, и отсутствием у людей уважения к формальным правилам и их эксплуататорскому отношению к формальным институтам - с другой. Соответственно, при объяснении причин превалирования неписаных правил в России следует учитывать эти два фундаментальных набора факторов. Один набор обусловлен природой ориентированных на будущее формальных правил, то есть законодательством, направленным на изменение политического и экономического порядка в России и, в то же время, лазейками в его формулировании и обеспечении соблюдения.

Несогласованность формальных правил вынуждает почти всех россиян, добровольно или неохотно, нарушать их и играть по правилам, введенным и согласованным вне официальных институтов.

Повсеместный характер таких практик делает невозможным наказать всех. Неписаные правила появляются с целью компенсировать недостатки в правилах игры и сформировать основу для избирательного наказания. «Нарушение неписаных правил может привести к исполнению формальных правил, что парадоксально делает более важным соблюдение неписаных правил, чем писаных» (Ledeneva, 2001, p.13). Например, используя связи в различных федеральных и региональных органах власти, можно организовать открытие (или закрытие) уголовного дела, или чтобы обвинение в уклонении от уплаты налогов продолжили (или просто забыли). В таких условиях у людей всегда возникает дилемма относительно того, каким правилам следовать. Появляются неформальные возможности давления на выбор агентов, а также неспособность агентов защититься формальными методами от этого неформального давления. Для агентов существует не одна институциональная среда, а две, а может и больше, сосуществующих одновременно, между которыми им необходимо маневрировать. Несомненно, это создает дополнительные трансакционные издержки для агентов, однако их необходимо сравнивать с альтернативными издержками, которые могли бы возникнуть в отсутствие неформальных правил.

Гуанькси в Китае.

Китайцы рассматривают каждое событие и трансакцию в свете возможных последствий для социальной сети, потому что поддержание отношений почти всегда является более важным, чем детали отдельно взятого соглашения. В отличие от западной деловой культуры, где трансакция выступает базой, китайцы полагаются на отношения. В то время как на Западе успешного бизнесмена определяют как «богатого», в Китае его характеризуют как «с большими связями» (Luo, 2002). Поэтому гуанькси является главным активом большинства китайских фирм.

Действия, способствующие развитию сильного гуанькси, могут включать приглашения посетить свой дом или предприятие, развлечения, подарки, использование вспомогательных посредников и т.д. (Udo, 2005). Поэтому, основной идеей гуанькси является связь между людьми, которая создает обязательства для постоянного обмена благосклонностями.

Существуют различные уровни гуанькси, основанные на том, насколько близки взаимоотношения вовлеченных сторон. Первый тип, jiaren, обозначает самые близкие отношения, а именно, членов семьи. Хотя родство, несомненно, является самым близким отношением, китайцы могут рассматривать чрезвычайно надежных лиц как членов семьи, даже если они не связаны кровью. Если человек - китаец или иностранец - рассматривается как часть семьи, он является jiaren и имеет статус члена семьи.

Второй тип гуанькси представляет shuren - лица, с которыми существуют общности. Такие общности могут быть найдены между жителями одного села, бывшими одноклассниками или членами клуба. Данные связи также могут способствовать развитию гуанькси.

Третья категория состоит из shengren - незнакомцев. С точки зрения китайцев, человеку, с которым они сталкиваются первый раз, нельзя доверять. Это не предполагает, однако, что китайцы постоянно ожидают худшего, но они встречают незнакомых людей с естественным недоверием. Они наблюдают и ждут, чтобы лучше оценить shengren.

Гуанькси во многих случаях также можно интерпретировать как пограничные случаи коррупции. Так, (Luo, 2002) выделяет два типа взаимодействия: B2B (Business to Business) и B2G (Business to Government).

В то время как B2B представляет особые преимущества в виде возможности сбора информации о рыночных тенденциях и возможностях бизнеса, B2G может представлять собой способ обхода закона и норм посредством личных связей с государственными чиновниками. Посредством этих отношений гарантируется особое обращение, а также доступ к ограниченным ресурсам. B2G гуанькси является преобладающей формой бизнес - гуанькси в Китае (Udo, 2005) и рассматривается как губительная.

B2B гуанькси, несвязанную напрямую с коррупцией, а полностью опирающуюся на исторические традиции ведения бизнеса, можно рассматривать как пагубную для рыночной конкуренции и эффективности экономики, так как предпочтения отдаются и ресурсы распределяются опираясь не на конкурентные каноны: лучшая цена, лучшее качество и т.п., а на нормы построения взаимоотношений, которые пусть и способны обеспечить координацию агентов и сформировать ожидания, но они дорого обходятся обществу.

Предприниматели и фирмы тратят большое количество времени и ресурсов на выстраивание долгосрочных доверительных отношений с партнерами. Эти отношения представляют собой актив, который даёт доступ к определенным контрактам и услугам. Однако, в условиях все ужесточающейся конкуренции и глобализации, рыночные условия быстро меняются, в то время как налаживанию связей свойственна инертность: требуется время на то, чтобы их построить, и на то, чтобы изменить. В таких условиях, гуанькси выступает активом, которое требует неоправданно высоких инвестиций, быстро обесценивается, и в то же время заставляет нести издержки эффективности.

Гуанькси в некоторой степени можно сравнить с экономическим «пузырем», справедливая стоимость которого ниже затраченных на него ресурсов, которые, в свою очередь, могли быть направлены на производство или другие виды деятельности, способных принести большую пользу обществу.

Посредники в Индии.

Большая часть коррупции в Индии связана с посредниками - связующими звеньями, которые доводят дела граждан до сведения государственных чиновников за плату.

Найм посредника был отмечен в качестве общей практики с целью достижения результата в таких процедурах, как получение паспорта, водительских прав, продовольственных карточек, оформление прав собственности на землю, подключение к коммунальной связи, поступление в престижную школу, встреча с высокопоставленным чиновником для подачи жалоб, продление лицензии на бизнес и другие (Khanna and Johnston, 2007).

Граждане платят взятки, часто за услуги, на которые они и так имеют право, и большинство этих денег передается чиновникам через посредника. Такие меры, казалось бы, только усложняют взаимодействие чиновника и гражданина, более того, посредник присваивает часть выгоды, которая в ином случае досталась бы либо гражданину, либо чиновнику. Однако, Khanna and Johnston (2007) показывают, что коррупция посредника включает в себя гораздо больше, чем дискретную материальную сделку. Имеются важные неосязаемые аспекты в виде трансакционных издержек, асимметрии информации, рисков, доверия, ожиданий.

В идеальной модели взаимодействия между населением и правительством нет места для подобных фасилитаторов: правительственные функции ясны и прозрачны для граждан. Решения принимаются должностными лицами с четко разграниченными обязанностями и полномочиями, в соответствии с процедурами, которые известны всем.

Но когда эти предположения не соблюдаются, и население рассматривает правительственные агентства как сложные, отдаленные и непрозрачные, посредники начинают выполнять ценные функции, связывая граждан с должностными лицами. Они облегчают обмены и снижают транзакционные издержки (или, по крайней мере, делают их более предсказуемыми) в виде ожидания и неопределенности. Это особенно характерно для Индии, где до сих пор присутствует жесткое деление общества на классы, существуют языковые барьеры, а также большие разрывы в уровне образования и жизни. Посредник, таким образом, становится самым важным связующим звеном между двумя участниками.

Помимо того, что посредник «торгует» связями, он имеет «позиционную» власть, так как в его отсутствие связь между двумя агентами может не сформироваться или в лучшем случае будет хрупкой. В этом смысле, с одной стороны, эффективность повышается, а с другой стороны, у посредника имеются все стимулы к манипулированию информацией и поддержанию представления о том, что должностные лица являются непредсказуемыми, неприступными, и мало что можно сделать без его помощи. неформальный институт равновесие коррупция

Не менее важно то, что посредник создает неосязаемые выгоды и выступает гарантом для обеих сторон. Для гражданина, он значительно повышает вероятность того, что решения, льготы, лицензии будут получены после уплаты взятки, а для должностного лица, он гарантирует постоянный приток доходов с минимальным риском и отсутствием необходимости вести переговоры с гражданами напрямую.

Более широкое влияние роли посредника может выражаться в том, что он делает коррупцию более предсказуемой, а данные свидетельствуют о том, что коррупция наиболее вредна, когда она непредсказуема (Campos, Lien and Pradhan, 1999). Более того, коррумпированный чиновник, который может рассчитывать на стабильный поток коррумпированных платежей при относительно небольших усилиях и риске, может получать большую прибыль при извлечении меньших сумм в рамках одной сделки и имеет меньше стимулов вмешиваться в экономику крупными, разрушительными способами.

Понимание посредников и их социальной значимости помогают проводить параллели с множеством других посреднических институтов, которые являются важной частью многих обществ. Они варьируются от брачных сватов на традиционном и неформальном конце континуума до лоббистов и юристов на более институционализированном конце (интересно отметить в этой связи, что многие индийские посредники теперь ссылаются на самих себя в качестве консультантов) (Khanna and Johnston, 2007). Данные институты представляют собой способы налаживания связей и достижения целей, которые сокращают трансакционные издержки и облегчают неопределенность и риск, имеющих место при взаимодействии с разными людьми.

Исследователи уделяют настолько большое внимание на то, что не работает в развивающихся странах, что можно удивиться тому, как вообще там что-либо работает. Тем не менее, развивающиеся экономики функционируют, а во многих случаях и с неожиданными результатами. В то время как экономики, безусловно, не работают прозрачным образом или в соответствии с западными нормами и стандартами рынка, экономическим агентам удается найти способы обогащения - как правило, за счет опыта в неформальных практиках. Получающаяся в результате картина может быть неполной, но она иллюстрирует тот факт, что неофициальные методы часто оказываются более надежными и эффективными, чем формальные процедуры для решения проблем и завершения экономических трансакций.

1.3 Происхождение и причины неформальных институтов

Институциональные экономисты утверждают, что институты возникают спонтанно и эндогенно как решения к конкретным координационным проблемам (Avner and Laitin, 2004). Будучи однажды принятыми обществом, институциональные договоренности могут фиксироваться и переноситься через поколения и становиться частью общественной культуры, наследия, религиозных убеждений. Зависимость от прошлого играет здесь большую роль. Это объясняет, почему неформальные институты так стойки к изменениям и, к сожалению, устоявшиеся договоренности могут являться субоптимальными в отношении экономических показателей. Следовательно, необходим исторический анализ, если мы хотим понять, как возникли определенные институциональные структуры (Boettke, Coyne and Leeson, 2008).

Как мы увидели на примере трех стран, неформальные отношения носят историко-культурный характер, они принимают форму и несут смысл согласно требованиям и контексту той среды, в которой существуют.

Возникает вопрос, почему при наличии формальных норм и правил, неформальные институты продолжают играть лидирующую роль в развивающихся странах?

Существующие научные исследования дают многочисленные ответы на данный вопрос.

Во - первых, неформальные правила компенсируют неполноту формальных институтов. В связи с невозможностью учесть все варианты взаимоотношений и процедур, формальные правила задают лишь общие параметры поведения. Таким образом, действуя в рамках конкретных формальных институтов, акторы вынуждены создавать и дополнять процедуры, упрощающие их работу, как в случае дополняющих неформальных институтов.

Во - вторых, неформальные институты могут обеспечивать альтернативную стратегию для акторов, которые предпочитают решения в рамках формальных правил, но не всегда могут их добиться. Как пример можно привести: теневую деятельность, подкуп должностного лица для ускорения бюрократического процесса. Акторы играют по неформальным правилам, когда формальные институты не в состоянии обслуживать экономические интересы агентов, противоречат или препятствуют им.

Если агент (знания, опыт и др.) или фирма (капитал, прибыльность) не соответствуют требованиям формальным, то у них больше стимулов к использованию неформальных методов. Таким образом, чем большее количество агентов в экономике со слабой конкурентоспособностью, тем вероятнее будет выше уровень использования неформальных практик.

В менее развитых экономиках преобладают неформальные институты, либо потому что формальные институты еще не были установлены, либо потому что они неэффективны (Jьtting, 2003). Как правило, они характеризуются слабыми институтами обеспечения соблюдения формальных правил и низкой легитимностью закона. Законы, возможно, и эффективны с точки зрения их содержания, однако без достаточных механизмов обеспечения их соблюдения, они остаются существовать лишь на бумаге.

В - третьих, преобладание неформальных практик может обуславливаться тем, что так сложилось исторически, и люди привыкли делать именно так, а не иначе. Тогда возникает вопрос, почему нельзя сделать эти неформальные правила формальными? Ответ на данный вопрос может заключаться в том, что кому-то это невыгодно. Потому что неформальные методы являются, как правило, не совсем честными и подрывают понятие справедливости. То есть они рождают дискриминацию, а если сделать их формальными, то это может привести к протестам, привлечь внимание международной общественности и т.д., а это большие издержки и угроза потери власти элитой.

Кэрол Мершон (1994) предлагает определение, в соответствие с которым, политики создают неформальные правила для изменения формальных институтов в свою пользу. Издержки изменения формальных институтов создают стимулы для политиков к придумыванию неформальных правил, как альтернативы таких изменений, и повторяющиеся взаимодействия учат политиков тому, что ожидать, а затем внедрять.

В - четвертых, люди строят свои ожидания относительно других людей. «Все берут взятку - вот и я буду брать», а обратное уже считается девиантным поведением. Чиновника, не берущего взятки, скорее заметят и оценят его коллеги, нежели граждане, причем не в положительную сторону. Конфликт неизбежен. А если коррупция является сетевой, то этот человек просто не впишется в систему.

Такое общество, скорее всего, будет характеризоваться низким уровнем социальной ответственности, моральных принципов, подменой идей о профессионализме, честности и справедливости, долге.

Конечно, нельзя утверждать, что в государстве, где все завязано на неформальных практиках, все нечестные. Но тем людям, от кого потенциально может исходить инициатива к изменениям, легче мигрировать, чем бороться со всей системой.

В - пятых, борьба или поддержание неформальных отношений зависит от распределения власти. Если власть находится в руках человека или группы людей, которые борются с коррупцией, то вероятность успеха высока. Если же правительство собирается разработать политику по борьбе с коррупцией, а вся власть страны фактически принадлежит олигархам и монополистам, то данная кампания, скорее всего, обречена на неуспех.