Экономический рост народного хозяйства России в современных условиях

Возвращаясь к исходной проблеме создания стройсберкасс, можно спрогнозировать, что благодаря их деятельности приблизительно 9 - 11 млн. семей имели бы средства, достаточные для участия в ипотеке. Из них 10 - 15% предпочли бы банковский ее вариант, а остальные - вариант собственно ССК. При дотациях на сбережения в объеме 0,25% ВВП на пятый год вполне вероятно, что около 600 тыс. домохозяйств предъявят спрос на услуги ССК, а спрос на банковские (дополнительные) кредиты для покупки жилья на первичном и вторичном рынках через пять лет может достичь (без учета инфляции) 80 млрд. руб. Стройсберкассы способны повысить склонность своих членов к сбережению и вовлечь в экономический оборот значительную часть сбережений населения.

Создание ССК, конечно, не отменяет необходимости в программах возведения социального жилья. Однако сочетание того и другого может оказаться весьма эффективным. Например, тем из очередников, кто накопит соответствующую сумму в кассе, можно предложить льготный (или даже бесплатный) дополнительный кредит вне очереди, т.е. вместо полной стоимости квартиры государство оплатит лишь ее часть (скажем, 20%). Весьма перспективным создание ССК может оказаться для военнослужащих повысить, используя идею коллективных сбережений. Наконец, создание сберкасс - это не только важный шаг в решении жилищной проблемы, но и масштабный совместный проект государства и частного сектора, направленный на улучшение массой экономической культуры и развитие национальной кредитной системы в целом.

3.2.5 Улучшение среды обитания человека

Качество жизни человека существенно зависит от среды его обитания. Между тем состояние окружающей среды, проблемы ее охраны, поддержание экологической безопасности, к сожалению, никогда не принадлежали к числу приоритетных в постсоветской России; хуже того, с 2000 г. Все это утратило статус сколько-нибудь значимых опросов, хотя воздействие экономики на окружающую среду в России растет небывалыми темпами. Ничего подобного в развитых странах не наблюдалось с 70 - х годов, в том числе в ситуациях экономического роста, сопоставимого по темпам с российским «постдефолтным».

Экологически неблагополучной ныне признается огромная территория - примерно 15% площади РФ, что пространственно больше, чем Англия, Франция, Германия, Норвегия, Швеция и Финляндия вместе взятые. На данной территории проживает почти две трети нашего населения. В полутора сотнях городов регулярно наблюдается превышение предельно допустимых концентраций токсичных веществ в воздухе и источниках питьевого водоснабжения. Накоплено свыше 110 млрд. т. твердых промышленных и бытовых отходов, которые занимают огромные ареалы, в том числе дорогую пригородную землю, отравляя подземные запасы питьевой воды и негативно влияя на ее поверхностные источники.

Физический износ и моральное старение основных фондов - вот главные причины недопустимо высокого уровня выбросов вредных веществ в атмосферу, сброса неочищенных и не полностью очищенных вод и водные объекты и образования твердых отходов в России. Впрочем, неприемлемое негативное влияние на окружающую среду вызывается и другими причинами, среди которых - беспомощность экологического контроля, почти полное бездействие механизма платности за загрязнение окружающей среды, и т.д. При этом прирост промышленных выбросов связан преимущественно с отраслями топливного сектора: если на три из них в 1999 г. Приходилось 16% всех выбросов стационарными источниками, то в 2004 г. - уже более 33%.

Однако есть и обратное негативное влияние - экологии на экономику. Согласно оценкам специалистов, прямой годовой экономический ущерб вследствие отрицательных антропогенных воздействий на окружающую среду в России в середине 90 - х годов составлял около 10% ВП. За прошедшие годы указанная доля увеличилась. По официальным данным, предотвращенный экономический ущерб в результате деятельности природоохранной системы за 1999 г. Равнялся 20,8 млрд. руб. (с тех пор подобные оценки отсутствуют), но очевидно, что, с одной стороны, методики расчета этого показателя дают весьма заниженный результат, а с другой стороны, реально наносимый ущерб на порядки превосходит предотвращаемый.

Предприятия с годовым оборотом в миллиарды долларов нередко представляют дело так, что им не под силу платить за загрязнение окружающей среды суммы, исчисляемые сотнями тысяч рублей (разумеется, не покрывающие и сотой доли наносимого экологического ущерба даже в его калькулируемой части). В промышленных и финансовых структурах, ориентированных на развитие сырьевых производств, возобладала точка зрения, согласно которой «экологические строгости» - фактор, препятствующий притоку иностранных инвестиций.

Для налаживания природоохранной работы ничего нового изобретать не требуется. Перечень предполагаемых в этой связи мер таков: а) восстановление в структуре федеральной исполнительной власти самостоятельного, независимого от министерств и ведомств, природоохранного органа и создание единой государственной системы экологического мониторинга, отнесение управления всеми особо охраняемыми природными территориями к компетенции отмеченного органа; б) модернизация системы экологического нормирования (качества среды и воздействий на нее); г) восстановление в полном объеме экологической экспертизы в соответствии с действующим федеральным законом о ней; д) разработка и внедрение гибких механизмов финансирования природоохранной деятельности, рыночных схем взаимодействия экономических агентов по поводу природопользования (например, торговли разрешениями на выбросы), страхования экологических рисков, и т.п.; е) восстановление системы широкого информирования населения о состоянии окружающей среды, развитие экологического воспитания граждан.

3.3 Институты и новая политика экономического роста

Несмотря на то, что «постдефолтный» период характеризуется сравнительно высокими темпами прироста валовых макроэкономических показателей, и есть основания прогнозировать сохранение этой динамики в среднесрочный перспективе (до 2010 г.), абсолютно неудовлетворительным, как уже отмечалось, является качество роста, который к тому же не может быть признан устойчивым, обеспеченным внутренними источниками. В этой связи представляются императивными существенные изменения в институциональных основах экономической системы страны.

3.3.1 Механизмы ослабления социальной дифференциации

В постсоветской России изначально реализовывалась модель экономического реформирования, в соответствии с которой выделение средств на оплату труда, на пенсии и пособия, на развитие социальной инфраструктуры рассматривается в качестве нежелательных затрат: их-де, к сожалению, нельзя избежать, но надлежит по возможности минимизировать. Проводники этой модели игнорируют даже ту несомненную и реально воплощаемую во всех ведущих странах мира посылку, что социальное развитие - не только следствие, но и непременное условие, решающий фактор экономического роста: повышение уровня и качества жизни наемных работников - мощный стимул к труду, источник платежеспособного спроса и гарант доверия населения к властным структурам.

К сожалению, такая направленность экономического реформирования воспроизводится и на этапе «постдефолтной» повышательной динамики. В первую очередь это проявляется в дальнейшем увеличении дифференциации доходов общества, которая ныне вышла на рекордные рубежи. Хотя номинальные и реальные доходы населения растут, почти 50% общего объема его денежных доходов сегодня концентрируются у 20% населения страны. Коэффициент фондов в 2006 г. достиг 15, т.е. на долю 10% наиболее обеспеченного населения приходится 30% общего объема денежных доходов, а на долю 10% населения наименее обеспеченного - 2%. Между тем с точки зрения поддержания социальной безопасности государства критическим считается 7 - 8-кратный разрыв доходов крайних децильных групп. Положение усугубляется аномально низким (не достигающим и половины и так -то заниженного в 1,5 - 2 раза прожиточного минимума) размером минимальной оплаты труда, определяющим тарифную ставку первого разряда работников бюджетной сферы. Крайне низок и часовой - двухдолларовый - уровень оплаты труда (в Германии он равен 24, в Японии - 23, в США - 20,5 долл.). Естественно поэтому, что большая (согласно имеющимся оценкам, до 60%) часть населения страны - население бедное, т.е. с доходами ниже минимального потребительского бюджета, в 2005 г. составляющего 6536 руб. В России аномальна также дифференциация доходов населения в региональном и отраслевом аспектах.

Беспрецендентная дифференцияция доходов россиян - выражение беспримерного же в сравнении со стоимостью рабочей силы падения уровня оплаты наемного труда, что на макроуровне проявляется в существенном (согласно имеющимся экспертным оценкам, - двукратном) занижении совокупной доли в ВВП оплаты труда и социального страхования. В своем единстве охарактеризованные процессы вводя воспроизводство народонаселения России в депопуляционный режим, тем самым блокируя возможность перевода страны на траекторию устойчивого и качественного роста. Отсюда вытекает задача такого преобразования распределительных механизмов, которое обеспечит переход от сложившегося «избыточного» доходного неравенства к «нормальному» неравенству, стимулирующему развитие человеческого капитала и полноценный экономический рост.

В этой связи представляется безальтернативными, во - первых, отказ от политики занижения заработной платы, обеспечение «крутой» положительной динамики (кратного роста) оплаты труда, необходимой для перехода к расширенному типу воспроизводства рабочей силы (предложения по некоторым количественным значениям этой динамики применительно к «нормативам минимального уровня оплаты труда работников бюджетной сферы» сформулированы выше). Что касается стереотипного контраргумента, согласно которому «повышение оплаты труда чревато развитием инфляционных процессов, неумолимо «съедающих» ее прирост», то: а) увеличение зарплаты - возможный, но вовсе не единственный источник инфляции, которая, как убедительно продемонстрировала постсоветская практика, «успешно развивается» и без роста оплаты труда; б) зависимость инфляции от динамики заработной платы небезусловна - рост личных доходов неинфляционен, если становится реальным фактором повышения производительности труда и расширения производства.

Во - вторых, - меры налогового характера: а) отказ от нынешней «плоской» шкалы подоходного налога, переход к прогрессивному налогооблажению доходов физических лиц; б) радикальное реформирование налогооблажения имущества в направлении усиления фискальной нагрузки на обладателей дорогостоящей недвижимости; в) введение налога «на роскошь», т.е. на продажи дорогих видов непродовольственных товаров и услуг.

3.3.2 Обновление бюджетной и денежно - кредитной политики

Императив перехода к полноценному росту диктует необходимость качественного обновления бюджетной политики, которую предстоит нацелить на обеспечение финансовыми ресурсами развития экономики (прежде всего - ее реального сектора) и социальной сферы. Между тем эту политика, включая бюджетный процесс-2007, продолжает выстраиваться исключительно под влиянием идеологии финансовой стабилизации; ее цели и задачи носят чисто монетаристский, главным образом «антиинфляционный», характер и не обосновываются какими - либо содержательными социально - экономическими соображениями. Никак не реагируя на объективную тенденцию превращения современных государств в «государства развития» и «социальные государства», в соответствии с которой удельный вес госрасходов в конце ХХ столетия достиг 40 - 50% ВВП (в среднем по странам ОЭСР), российское правительство жестко фиксирует применительно к 2007 финансовому году долю непроцентных расходов федерального бюджета на сложившемся уровне примерно в 17 % ВВП (консолидированного бюджета - около 33%). При этом в качестве ключевой правительством по - прежнему ставится задача «стерилизации» в Стабфонде «избыточной» денежной массы.

В связи с этим нельзя не отметить, что, с одной стороны, прирост денежного предложения вовсе не превышает народнохозяйственные потребности. Хотя в последние годы он увеличивается, уровень монетизации нашей экономики (не достигающей и 30%, что в разы меньше чем в развитых странах) остается явно недостаточным. Лучшее тому свидетельство - острейшая нехватка кредитных ресурсов у предприятий, вынужденных во все большей прибегать к зарубежным заимствованиям. Совокупный корпоративный долг иностранным кредиторам составляет сегодня уже более 200 млрд. долл., втрое превышая сохраняющуюся внешнюю задолженность государства.

С другой стороны, многочисленные исследования динамических рядов макроэкономических показателей разных стран демонстрируют отсутствие статистически значимой зависимости между приростом денежной массы и темпом инфляции. Такая зависимость на самом деле сложна, нелинейна и отличается высокой степенью неопределенности. Это и естественно, ибо инфляция по своей природе многофакторна и сведение многообразия ее причин исключительно к приросту денежного предложения недопустимо. Если даже последний равен нулю, инфляции может генерироваться такими факторами, как: изменение скорости обращения денег, в частности, вследствие изменения инфляционных ожиданий населения или его склонности к сбережениям; применение разнообразных инструментов связывания свободных денег в инвестиционных целях; динамика обменного курса национальной валюты и уровень общественного доверия к ней; социальное давление на уровень доходов населения, увеличивающее их при неизменном объеме потребительских благ; реализация монополистами своего доминирующего положения на рынках путем завышения цен.

В непосредственной правительственной компетенции находится воздействие лишь на последний из перечисленных факторов. Между тем российское правительство не только не занимается обузданием ценовой экспансии монополистов, но и ежегодно задает планы регулируемых им тарифов на услуги естественных монополий, тем самым запуская очередной виток спирали инфляции издержек по всем технологическим цепочкам. Даже очевидные крупномасштабные злоупотребления функционирующих в топливно-энергетическом и химико-технологическим комплексах крупнейших корпораций, год от года вздувающих цены темпами, существенно опережающих инфляционную динамику, не пресекаются средствами государственной антимонопольной политики. В федеральном бюджете - 2007 запланирован прирост регулируемых тарифов, превышающих прогнозируемый (на уровне 6,5 - 8%) темп инфляции: в отношении электроэнергии для населения - 13%, газа - 15, услуг ЖКХ - 14 - 15%.

Таким образом, вместо того, чтобы эффективно применять современный инструментарий антимонопольной политики, прежде всего связанный с воздействием на цены, федеральное правительство энергично входит в не свойственную ему роль «стерилизатора» части денежной массы, т.е. берет на себя решение сугубо центробанковских задач. Делается это за счет налогоплательщиков и бюджетополучателей: у них изымаются средства, которые могли бы использоваться в целях расширения производства и для решения критически важных проблем жизнеобеспечения населения.

Специфика нынешнего бюджетно-налогового регулирования состоит также в избыточном фискальном давлении на труд, в двукратном недофинансировании социальной сферы, науки и функций развития, а также в громадной и устойчивой профицитности федерального бюджета. При этом усиливается и без того чрезмерная дифференциация бюджетных расходов на душу населения в разных регионах страны, большинство из которых не имеет необходимых средств на обеспечение социальных гарантий. Преодоление указанных диспропорций предполагает снижение налогового бремени на трудовую и производственную деятельность, более полное задействование неналоговых доходных источников (прежде всего платежей за использование природных ресурсов), а также восстановление принципа сбалансированности доходов и расходов бюджета с формированием последних на основе программно - целевого подхода.

С опорой на налоговые инструменты предстоит также обеспечить кардинальное улучшение условий инвестиционной активности, включая освобождение от налогооблажения части прибыли, направляемой на цели развития производства и освоения новой техники, развертывания НИОКР, на пополнение оборотных средств предприятий и формирование резервов. Для стимулирования оживления производства следует предоставлять налоговые кредиты предприятиям, расширяющим выпуск продукции и наращивающим инвестиции, вводить методики ускоренной амортизации. Ради ее восстановления в качестве механизма воспроизводства основных фондов важно проводить регулярную переоценку основных средств по рыночной стоимости, начислять амортизацию с первичной, а не с остаточной стоимости и обеспечивать целенаправленное использование амортизационных отчислений.

Параллельно с рационализацией системы налогообложения и расширением доходной базы государственного бюджета необходимо предпринять меры по кардинальному повышению эффективности госрасходов. Бюджетную политику в данном аспекте надлежит выстраивать на основе программно - целевого подхода, применяя также нормативные алгоритмы финансирования социальной сферы и ее отраслей. Для этого нужно восстановить (хотя бы в качестве целеориентиров, к которым надлежит поэтапно, но неуклонно и быстро приближаться) нормативы бюджетных расходов на науку (2% ВВП), а также бюджетного обеспечения образования и здравоохранения, конституировав их на уровне соответственно 8 и 6% ВВП. Объем госассигнований на поддержку инновационной активности предлагается увеличить (с учетом привлечения средств государственных банков развития) до 5% ВВП.

Главное, таким образом, состоит в приведении бюджетной политики государства в соответствие с содержательными целями социально-экономического развития страны. Принципы формирования государственного бюджета следует пересмотреть исходя из общей логики, ориентированной на развитие системы регулирования экономики. Доминирование целей развития важно подкреплять адекватной технологией бюджетного планирования, в основу которого, стоит повторить, необходимо закладывать законодательно установленные нормативы, определяющие уровень бюджетных расходов по соответствующим направлениям. При этом первый по значимости приоритет должен быть отдан расходам на науку и стимулирование технологического прогресса, на образование и национальную безопасность, т.е. расходам, составляющим основу будущего развития; именно в этот контекст следует поставить и проблему трансформации функций Стабилизационного фонда, который в идеале мог бы стать аналогом «бюджетного развития».

Модернизацию денежно - кредитной политики надо нацелить прежде всего на оздоровление финансового положения производственных предприятий и на создание условий для роста их инвестиционной активности. В первую очередь следует устранить основные причины демонетизации экономики, т.е. отказаться от необоснованной политики рестриктивно - количественного регулирования денежной массы, перейдя к регулированию ставки рефинансирования с ее поэтапным последовательным снижением до уровня, не превышающего норму рентабельности внутренне ориентированных секторов экономики. В связи с необходимостью привести денежное предложение в соответствие со спросом на кредитные ресурсы со стороны производственной сферы следовало бы от нынешней контрпродуктивной (в духе печально знаменитого «валютного правления») практики эмиссии денег под прирост валютных резервов перейти к рефинансированию коммерческих банков под залог векселей платежеспособных предприятий реального сектора. Это, разумеется, потребует организации Банком России мониторинга платежеспособности крупных предприятий и обеспечения прозрачности эмиссионной политики. В свою очередь доступ предприятий к центробанковскому кредитному потенциалу, необходимый для их модернизации, потребует от них повышения прозрачности и эффективности хозяйственной деятельности. При таком формировании политики денежного предложения обеспечивается главная функция денежной эмиссии - кредитование экономического роста: снижая ставку рефинансирования, Банк России стимулирует рост активности хозяйствующих субъектов, а повышая ее - ужесточает требования к результативности их работы.

Далее, следовало бы приступить к формированию специальных механизмов долгосрочного кредитования инвестиций в развитие и модернизацию предприятий, осваивающих прорывные перспективные технологии (а также выполняющих особо важные социальные функции), трансформировав для этого Стабфонда в вышеупомянутый аналог «бюджета развития», и создать полноценные институты развития с механизмами их централизованного рефинансирования. Речь идет прежде всего о развертывании системы государственных банков развития, способных стать ведущим механизмом финансового обеспечения инвестиционной активности в реальном секторе.

Государственная банковская система призвана компенсировать отсутствие эффективно работающего механизма внутри- и межотраслевого перелива капитала. Для этого она должна быть в состоянии концентрировать инвестиции в перспективных направлениях развития экономики, с одной стороны, и выполнять функции поддержания уровня инвестиционной активности, необходимого для обеспечения воспроизводства социально значимых секторов народного хозяйства, - с другой. Это сочетание может быть достигнуто при соответствующей конструкции системы государственных институтов развития. Российский банк развития, привлекающий капиталовложения в освоение перспективных направлений техники и технологий, дополняется рядом специализированных банков развития, занимающихся кредитованием экспорта товаров с высокой добавленной стоимостью, мобилизацией инвестиций в АПК, кредитной поддержкой малого бизнеса и жилищного строительства (каждая их этих сфер обладает определенной спецификой, затрудняющей привлечение кредитов на «стандартных» рыночных условиях). Некоторые из подобных банков - Российский банк развития, Росэксимбанк и Россельхозбанк - созданы, но ни один из них в качестве института так и не заработал. Чтобы это произошло, они должны быть встроены в определенную систему организации финансовых потоков, включающих механизмы рефинансирования таких банков, процедуры выбора приоритетных направлений экономического развития, гибкие технологии денежного предложения, а также надежный контроль над использованием выданных кредитов.

Представляется необходимым прекратить использование гарантированных государством высокодоходных спекулятивных инструментов, отвлекающих денежные ресурсы от производственной сферы. Это касается эмиссии Банком России облигаций и открытия им депозитных счетов коммерческим банкам. Переориентация политики денежного предложения на рефинансирование производственной деятельности снимает проблему стерилизации «избыточной» денежной массы.

Наконец, было бы целесообразным улучшить структуру денежной массы, резко сократив в ней долю наличных денег. Тут следует пойти по пути электронизации платежей и расчетов и внедрения соответствующих информационных технологий в торговле и сфере финансовых услуг, обеспечив надежную правовую защиту сделок, совершаемых в электронной форме. Это будет содействовать декриминализации экономики, вытеснению «теневой» составляющей хозяйственного оборота, сокращению неплатежей и ремонетизации экономики.

Можно полагать, что в результате проведения предлагаемых мер динамика денежного предложения станет соответствовать динамике действительного спроса на деньги, способствовать эффективному использованию имеющегося в стране научно- производственного потенциала и росту экономики. Сочетание целевого контроля за эмиссией денег и механизмов рефинансирования кредитных институтов под спрос на деньги со стороны производственной сферы обеспечит, в частности, удержание низкой инфляции. В пользу этого предложения напрашиваются следующие аргументы теоретического характера и «от практики». Из классической формулы монетарной политики следует: если прирост денежного предложения сопровождается увеличением производства товаров и снижением скорости обращения денег, инфляционный эффект этого прироста резко ослабляется. А усиливаемое действенной стимулирующей госполитикой совокупное влияние этих факторов способно даже при быстром росте денежного предложения не только блокировать инфляцию, но и вызывать дефляцию. Подобные прецеденты демонстрируют, например, экономическое развитие Китая.

В любом случае Банк России не должен применять в своей антиинфляционной активности методы, препятствующие росту производства. Это относится, в частности, к способам использования золотовалютных резервов. Последние уже превысили 360 млрд. долл., что многократно больше той величины, которая необходима для сохранения устойчивости денежного обращения и обеспечения потребностей в выплате внешних долго и минимально необходимом импорте. Часть этих резервов ныне размещается на депозитах в надежных иностранных банках, а другая вкладывается в низкодоходные надежные ценные бумаги иностранных государств. Между тем значительную долю избыточных резервов было бы целесообразно размещать на депозитах крупных государственных банков, которые тем самым обрели бы возможность наращивать долгосрочное валютное кредитование отечественных компаний для импорта ими новых технологий.

Решение задачи повышения эффективности использования золотовалютных резервов тесно связано с курсовой политикой. Сегодня очевидна целесообразность дальнейшего удорожания рубля, причем просматриваются два пути остановки роста его реального эффективного курса. Предпочтительный путь связан с поддержанием постоянства номинального обменного курса при заметном снижении инфляции. Если же этого добиться не удается, останется путь повышения номинального курса инвалюты, увеличивающий золотовалютные резервы. Степень оправданности их роста будет напрямую зависеть от того, в какой мере они станут эффективно использоваться внутри страны, например, в указанном выше направлении.

экономический политика капитал бюджетный

3.3.3 Укрепление прав собственности

Эта важнейшая институциональная задача, очевидно, не может быть успешно решена вне четкого осознания глубокого противоречия, заключенного в комплексе отношений собственности, сложившихся по итогам реформационного пятнадцатилетия. С одной стороны, избранные схемы и методы приватизации производственного потенциала страны не привели ни к его модернизации на основе высоких технологий, ни к росту производительности труда, ни к достижению конкурентоспособности российских производителей на внутреннем и мировом рынках; все обстоит как раз «с точностью до наоборот». С другой стороны, любые предложения о тотальной деприватизации и возврате к дореформенным стартовым условиям ради последующего задействования эффективных приватизационных моделей утопичны и деструктивны по своему существу. Выход из этого тупика состоит в разработке и реализации стратегии системной трансформации сложившихся собственнических институтов в направлении обеспечения цивилизационного консенсуса между обществом (государством), собственниками и менеджментом.

В русле такой стратегии представляются обязательными следующие мероприятия. Во-первых, необходимо проведение единовременной инвентаризации имущества всех хозяйствующих субъектов по фактической рыночной цене, причем государство не должно выяснять, по каким схемам и ценам осуществлялась приватизация, сколько раз менялся реальный собственник производительного объекта, и т.п. (в этом, собственно, и состоит содержательный смысл тезиса об отказе от пересмотра итогов приватизации). Исходя из отмеченной переоценки и расчетов предельной нормы эффективности капитала в реальном секторе экономики устанавливается налог на имущество. Такой налог, фиксирующий минимальную границу экономической эффективности использования приватизированных объектов, кроме прочего, подводит прочную базу под механизм банкротства.

Во - вторых, требуется четкое подтверждение того факта, что легитимным предметом приватизации до настоящего времени являлась производственное оборудование, основной и оборотный капитал предприятий. О правообеспеченной приватизации же запасов полезных ископаемых и иных природных богатств не было и речи: соответствующие юридические акты и нормы отсутствуют. В этом контексте экономические и юридические отношения между собственником недр и собственниками капитала, как представляется, нужно выстраивать на основе концессионных отношений.

В- третьих, давно назрела необходимость введения в отечественное законодательство понятия «обремененной собственности», согласно которому собственность, гарантируя ее субъекту конкретные права, одновременно вменяет ему и конкретную ответственность. В ряду обременений должны фигурировать, в частности, историко-архитектурный и эстетический характер объектов, соблюдение экологических требований, социальные и экономические обязательства по отношению к наемным работникам, нормальные требования к поставляемой на рынок продукции.

В- четвертых, следует ускорить законодательное решение комплекса проблем интеллектуальной собственности. Коль скоро приватизационные процессы затронули сферу нематериального производства, необходимы регламентирующие их правовые нормы.

В- пятых, надлежит распространить гарантии прав частной собственности на личные сбережения граждан и на их имущество потребительского назначения. Речь должна идти и о законодательном подтверждении прав собственности на сбережения, утраченные в ходе либерализации цен в 1992 г.

Наконец, в-шестых, крайне важно ненасильственное решение проблемы репатриации капиталов, вывезенных из постсоветской России. Один из возможных подходов здесь связан с созданием «Российского зарубежного инвестиционного консорциума», анонимно и под гарантии первоклассных западных банков предлагающего владельцам вывезенных капиталов их перевод в трастовое управление консорциума с последующим инвестированием в российскую экономику. Разумеется, предоставляемые консорциуму денежные средства должны быть защищены от любых юридических действий со стороны российских правоохранительных органов.

3.3.4 Создание благоприятного инвестиционного климата

Несмотря на высокие темпы прироста инвестиции в основной капитал (10,5% в среднем за год за период 1999-2006гг.), их абсолютный уровень ныне составляет не более половины дореформенного, причем, согласно прогнозу Минэкономразвития России, к 2010г. сохранится не менее чем 30-процентное отставание. Такая инвестиционная ситуация не позволяет решить задачи радикального обновления технологической базы экономического роста: по мнению большинства экспертов, для этого необходимо минимум удвоения темпов, о которых идет речь.

Отсутствие же искомых темпов роста инвестиций вызвано рядом причин, в том числе недостаточно благоприятным для инвесторов «климатом» - совокупностью экономических, правовых, организационных, политических и социальных условий, воздействующих на динамику и структуру инвестиций. Об этом, в частности, свидетельствуют как объем экспорта (в разных формах) инвестиции из России, так и несопоставимо малый в сравнении с другими развивающимися экономиками объем инвестиционного импорта.

Следует констатировать, что повышение инвестиционного рейтинга РФ в последние годы отражает некоторые улучшения ее инвестиционного климата. Так, по итогам 2006г. был зафиксирован рекордный в постсоветской России приток частных иностранных инвестиций в размере 41,6 млрд. долл. Впрочем, отток частного капитала из страны в том же году, сократившийся на 13% в сравнении с предыдущем годом, тем не менее, оказался выше притока, составив 64,1 млрд. долл.

Решая задачу создания позитивного инвестиционного климата, важно иметь в виду, что глобализация экономики, расширяя доступ к имеющимся в мире инвестиционным ресурсам, тем самым неизбежно обостряет конкуренцию между их (инвестиций) реципиентами. Соответственно, если мы хотим увеличить объем привлекаемых извне вложений, необходимо иметь для них условия, лучшие, чем у конкурентов. При этом речь идет не только о зарубежных, но и о национальных инвестиционных ресурсах, «утечка» которых за рубеж означает лишь то, что в собственной стране «климат» для них менее благоприятен.

Среди проблем формирования позитивного инвестиционного инвестиционной климата выделяются следующие три критически важные позиции. Во-первых, это низкая легитимность сложившихся отношений собственности на капитал, в связи с чем необходимо введение безусловных правовых гарантий, направленных на защиту собственности, приобретенной в результате приватизации. Конечно, это не отменяет необходимости восстановления социальной справедливости, коль скоро она нарушалась в ходе приватизационной кампании. Однако все это не должно вести к разрушению успешно функционирующих предпринимательских структур. Одно из решений здесь - введение специального налога на приватизационное имущество, постепенно компенсирующего убытки, понесенные обществом в результате неправомерных сделок. Такой налог: а) заменит «социальную дань», накладываемую исполнительной властью на предпринимательство по «отдельным договоренностям», которые, может быть, и помогают решать какие - то конкретные инвестиционные задачи, но и в целом ведут к ухудшению инвестиционного климата; б) позволит существенно увеличить инвестиционный потенциал страны.

Во - вторых, следует указать на искусственное занижение инвестиционного капитала экономики, вызванное неэффективным механизмом амортизации основного капитала и преимущественно фискальной направленностью механизма налогообложения. При этом оба названных механизма в случае их переналадки способны выступить действенными рычага оптимизации общероссийских, отраслевых и территориальных параметров инвестиционного климата, а также стимулирования инновационной активности. Особо же следует выделить тему восстановления налоговых льгот на реинвестируемую прибыль предприятий, а также налоговых преференций для малого, среднего и венчурного бизнеса. Очевидно, что установление общих инвестиционных налоговых льгот необходимо сочетать с отраслевыми и территориальными преференциями в соответствии с выбранными приоритетами развития.

В - третьих, нельзя не отметить административные барьеры, препятствующие занятию предпринимательской деятельностью и развитию (прежде всего - на региональном и местном уровнях); их устранение должно стать одной из важнейших целей разворачиваемой в стране административной реформы. Для привлечения же капиталов из-за рубежа дополнительно необходимы стабильные и ясные условия осуществления иностранных товаров, решение вопроса о предоставлении зарубежным инвестором различного рода преференций, и др.

Особый и весьма важный сюжет касается использования возможностей государственных средств массовой информации, прежде всего электронных, для «тиражирования» сведений о позитивных примерах предпринимательской деятельности «новых собственников», пропаганды ее высокой общественности полезности; это - фактор улучшения такой составляющей инвестиционного климата, как общественное отношение к предпринимательству. Речь также должна идти о размещении в этих СМИ баз данных об инвестиционно-привлекательных проектах и создании позитивного инвестиционного образа страны в национальном и глобальном информационных пространствах.

Формирование позитивного инвестиционного климата, разумеется, требует увязки, взаимной согласованности отмеченных и других мер во времени и пространстве. А это предполагает выделение в составе инвестиционной программы того иди иного уровня (являющейся частью соответствующей программы социально - экономического развития) особой подпрограммы формирования инвестиционного климата, необходимого для ее (инвестиционной программы) реализации. Подобная подпрограмма, впрочем, должна быть направлена реализацию не только общих требований к формированию позитивного климата, но и конкретных инвестиционных приоритетов - путем создания в соответствующих отраслях или на территориях относительно лучших условий инвестирования, в том числе на основе часто - государственного партнерства.

3.4 Перестройка структуры экономики - императив модернизации страны

Модернизация страны в решающей мере зависит от структурной перестройки ее экономики. Без радикального структурного обновления народного хозяйства, прежде всего сферы материального производства, нельзя вернуть Россию в «клуб» развитых стран. Проверенный способ такого обновления - структурная политика, экономической развития и к применению адекватного средств их реализации. Речь, в частности, идет об установлении систематического партнерства государства и бизнеса в рамках которого власть с помощью экономических стимулов мотивирует участие крупных корпораций и выстраиваемых вокруг них сетей средних и малых предприятий в удовлетворении потребностей общества, добиваясь должной концентрации на выделенных приоритетах финансовых, материальных и кадровых ресурсов.

Неизбежная в отсутствие активной структурной политики консервация нынешней экспортно-сырьевой модели роста чревата, кроме прочего, дальнейшей социально - экономической дифференциацией российских регионов, усилением «точечности» («мелкоареальности») пространственной эволюции страны при «люмпенизации» огромных территорий. Противостоящая этим дезинтеграционным процессам эффективная региональная политика государства - необходимая составляющая общей стратегии развития, непременное дополнение курса на осуществление позитивных структурных сдвигов в экономике.

3.4.1 Приоритеты структурной политики

Активная структурная политика в России не имеет разумной альтернативы. Модернизация экономики, диверсификация ее реального сектора не могут быть осуществлены спонтанно, на основе исключительно механизмов рыночного саморегулирования; здесь не помогут даже «нулевая» инфляция и идеальный инвестиционный климат вместе взятые. Ставка на эти механизмы не только не привела Россию в «постиндустриальную цивилизацию» и не просто заблокировала реализацию задач позднеиндустриальный модернизации. Она предопределила стремительную дезиндустриализацию одной из ведущих промышленных держав мира, инициировав «структурную перестройку наоборот», т.е. тенденцию относительно и абсолютного сокращения обрабатывающих отраслей и потребительского сектора, сведения экономики к сырьевому сектору.

Цена форсированного внедрения в России рыночных устоев оказалась фатальной для ее научно - технологического и производственного потенциалов. Трансформационная рецессия «съела» больше половины всей российской индустрии. Наиболее глубокий спад охватил высокотехнологичные отрасли обрабатывающей промышленности и военно - промышленный комплекс с его наукоемкими производствами мирового класса, в том числе уникальными, технологиями и высококвалификацированным кадровым корпусом. Сегодня Россия вплотную приблизилась к утрате собственной технологической базы машиностроения и индустрии народного потребления. «Восстановительный» (постдевальвационный) рост не принес качественных перемен, не остановил процессы примитивизации национального промышленного производства. Объем выпуска машин и оборудования после восьми лет повышательной экономической динамики составляет 47%, а транспортных средств и оборудования - 55% уровня 1990 г. В 2004 г. в стране были изготовлены 32 самолета и 95 вертолетов на мощностях, которые в конце 80-х годов позволяли ежегодно выпускать 500 самолетов и 300 вертолетов. Если в течение последних 15 советских лет доля машин и оборудования в общем объеме экспорта составляла 15 - 20%, то сегодня она не превышает 6 - 8%. По массовой продукции обрабатывающей промышленности Россия уступает конкурентам не только зарубежные рынки, но и рынок национальный. Ослабевают перспективы перехода к инновационному типу развития: инновации внутри страны становится некому потреблять, поскольку исчезают производства, способные трансформировать их в продукцию конечного потребления. Критического уровня достиг износ основных фондов в промышленности: его средний уровень превышает 50% при коэффициенте обновления более чем втрое низком, нежели в 1990 г.

В такой ситуации пора прекращать дискуссии о «целесообразности» или «нецелесообразности» активации государственного регулирования экономики, если, конечно, не отождествлять с ним произвольное вмешательство госорганов в действия предпринимателей, т.е. возведение искусственных административных барьеров, принудительные поборы с бизнеса и коррупции чиновников. Коль скоро ставятся задачи модернизации экономики, включая ее диверсификацию и восстановление международной конкурентоспособности отечественных несырьевых производств, у страны просто нет другого пути, чем переход к активной структурной политике, предполагающей выбор приоритетов развития и применение оптимальных способов их реализации. Действительно дискуссионными являются вопросы о критериях этого выбора и об этих способах (инструментах осуществления намеченных структурных сдвигов). Некоторые концептуальные соображения на сей счет таковы.

Во-первых, вряд ли существует совершенный и не зависящий от субъективных устремлений механизм определения приоритетов структурной перестройки экономики. Как нет совершенного рынка, обеспечивающего оптимальную аллокацию ресурсов, так нет идеального, абсолютно «научно обоснованного» государственного механизма выявления потребностей общества в той или иной структуре экономики. Даже в странах с самым высоким уровнем развития гражданского общества и плюралистической демократии выбор структурных приоритетов может существенно отклониться от теоретически оптимального, ибо на нем всегда сказываются влияние тех или иных партикулярных интересов. Однако чем демократичнее общество, тем при прочих равных условиях быстрее будет замечена ошибка в расстановке приоритетов. Исторический опыт показывает, что присущи любому обществу социальный иммунитет, как правило, гораздо быстрее «сбрасывает » при демократическом порядке правления, чем при авторитарном, динамичнее сигнализирует о необходимости модификации установленной иерархии целеустановок.

Хуже всего, если государство вообще отказывается от выстраивания структурных приоритетов по соображениям ложно понятой экономической свободы. Тогда за счет налогоплательщиков зачастую реализуются в сущности нелегитимные предпочтения, формируемые главным образом в соответствии с лоббистским потенциалом носителей тех или иных групповых либо в буквальном смысле частных интересов. Развивающаяся в таких условиях «экономика привилегий» на порядок менее справедлива, чем та, где потребность в изменении структуры народного хозяйства открыто формулируется правительством и затем обсуждается утверждается парламентом, даже если в последствии возникает необходимость в ее коррекции.

Во - вторых, в приоритеты структурной (и промышленной) политики следует закладывать те направления развития, в которых Россия еще сохраняет конкурентные преимущества - реальные или теперь уже в большей мере потенциальные. Часть таких приоритетов очевидна: нефтегазовый, лесной и рыбопромышленный комплексы, производственно - экспортный потенциал которых, однако, сам подлежит модернизации, включая радикальную диверсификацию; ракетно-космическая индустрия и авиапром; атомная отрасль; производство вооружений; энергетическое машиностроение - традиционное в советский период средоточие «двойных», гражданских и военных, высоких технологий; судостроение; транспортное машиностроение; ряд «нанотехнологических» направлений, в том числе в биологии и генной инженерии. Однако этот вопрос в целом подлежит тщательному системному изучению, причем соответствующая «инвентаризация» должна быть осуществлена с участием независимых научных коллективов, включающих представителей экономических и естественных наук.

В - третьих, следует признать, что Россия имеет шанс выстоять в глобальной конкуренции, лишь скоординировано оперевшись на два укрупненных, «интегральных», приоритета, связанных с «новой», или «инновационной» экономикой, с одной стороны, и «старой», сырьевой экономикой, - с другой. Пропорции между ними подлежат целенаправленному регулированию исходя из долгосрочных национальных интересов. Придется сформировать у сырьевых корпораций сильную мотивацию к диверсификации и к переливу капитала и высокотехнологичные сферы - перерабатывающие и машиностроительные. Задача, учитывая очевидную инерционность и политический «вес» сырьевого сектора, непростая, но решаемая. Для ее выполнения необходимо, чтобы применительно к народному хозяйству в целом были разработаны перспективные (на 5 - 10 лет) приоритетные направления развития техники, технологии и НИОКР, а в рамках этих направлений - выявлены актуальные проблемы, подлежащие решению с помощью бюджетных и привлекаемых ресурсов. Важно, далее, составив соответствующие индикативные планы и немногочисленные, но надежно ресурсно-обеспеченные федеральные целевые программы, строго «под» эти планы и программы вводить стимулы и гарантии для предприятий - участников. При этом система регулирования допуска международных транснациональных корпораций к отечественным сырьевым ресурсам и сферам высокого платежеспособного спроса должна создавать стимулы для их участия именно в реализации российских промышленных приоритетов.

В - четвертых, ряд приоритетов современной промышленной политики должен носить не отраслевой, а межотраслевой характер, связи с чем и должны быть выделены упомянутые «направления техники, технологии и НИОКР», объединяющие более или менее однородные классы технических средств и технологий того или иного поколения. Используя эффект кооперации организаций разных отраслей, современная промышленность проектирует, создает и тиражирует сложные технико-технологические системы, стратегически важные с позиций жизнеобеспечения общества и поддержания национальной безопасности. Такие проекты обычно характеризуются высокой степенью затратности, большими инвестиционными рисками и, разумеется, длительным производственным циклом. Иначе говоря, из-за «слабых рыночных стимулов» они не могут быть осуществлены без систематической господдержки. Однако именно способность производить подобные системы удерживает ту или иную страну в ряду ведущих мировых индустриальных держав.

В связи со стратегическими технико-технологическими системами выделяется и следующий важный аспект выбора приоритетов структурной политики. Если в ее сферу попадают обычные, «частные», товары и услуги, не имеющие прямого отношения ни к фундаментальным потребностям общества, ни к обеспечению его безопасности, научная экспертиза призвана обосновывать беспристрастные дифференцированные оценки соответствующих промышленных отраслей (подотраслей, производств). Ранжирование их по степени приближения к международным стандартам конкурентоспособности формирует рациональную базу для принятия решений относительно оказания этим отраслям специальной государственной поддержки. Желательно также, чтобы такая поддержка обеспечивала значительный внешний (мультипликаторный) эффект, инициируя рост деловой активности и занятости в сопряженных производствах.

Если же субъекты структурной политики имеют дело с вышеупомянутыми системами, отстаивание от международных стандартов конкурентоспособности и другие рыночные параметры не должны приниматься во внимание. Здесь приоритеты определяются иерархией иных ценностей, которые не поддаются квантификации. Речь, стоит повторить, идет о целенаправленной государственной поддержке межотраслевого процесса проектирования, создания и тиражирования целостных систем, обеспечивающих жизнедеятельность общества и нейтрализацию внешних и внутренних угроз его безопасности. С этой специфической позиции, очевидно, следует оценивать начавшийся процесс интегрирования отечественных предприятий в технологические цепочки, контролируемые ведущими ТНК. Одна из важнейших задач при выборе структурных приоритетов здесь состоит в минимизации негативных последствий включения страны в глобализационные процессы.

3.4.2 Пространственный аспект социально - экономического развития

Для такой страны, как Россия, с огромным «разбросом» ее территориальных, природных, демографических и иных характеристик, любой социально - экономический прогноз не может считаться полноценным без учета фактора пространственного развития. В мировой экономической мысли распространен стереотип «точечной экономики», или «экономики без размеров», исходя из которого и национальная экономика привычно рассматривается как монообъект. «Пространственная экономика» предлагает другую парадигму: экономика России - пространственно неоднородный организм, функционирующий на основе вертикальных («центр - регионы») и горизонтальных (межрегиональных) экономических, социальных и политических взаимодействий и входящий в систему мировых хозяйственных связей. Путь России - поиск устойчивой целостности в региональном многообразии при усиливающемся неодинаковом воздействии глобализации на разные части национального пространства.

На характер новой стратегии развития России не может не оказывать сильнейшего влияния исключительная неоднородность и неравномерность развития ее пространства: в европейской части (25% территории) проживают 79% населения; к югу от линии 2Санкт - Петербург - Киров - Иркутск - Хабаровск» на 26% территории страны проживают 95% населения; в европейской части производятся 74% валового регионального продукта (ВРП) страны и сосредоточены более 80% производства обрабатывающей промышленности; «зато» в Сибири и на Дальнем Востоке располагаются две трети мощностей добывающей промышленности.

Конечно, неоднородность - необходимое общее свойство любого, в том числе мирового, экономического пространства, объективно требующее, в частности, концентрации и централизации производства и территориального разделения труда; она может усиливаться, например, при проявлении новых «точек роста» и очагов выпуска высокотехнологичной продукции. Поэтому борьба за абсолютное выравнивание социально - экономического и гуманитарного пространства, она становится препятствием для проведения единой и эффективной государственной социально - экономической политики, а в условиях России ставит под угрозу целостность государства.

Вызовы ХХI века - необходимость ускорения экономического роста на новой качественной основе, новые требования зависимости российских регионов от мирового хозяйства - создают для национального экономического пространства и новые сложные проблемы, и новые возможности. Полноценная стратегия социально - экономического развития России должна учитывать все пространственные аспекты и отражать их во всех направлениях государственной политики. Главные цели стратегии территориального развития - формирование единого экономического пространства, политической целостности и безопасности страны при гармоничном развитии всех регионов на основе их оптимальной специализации в национальном разделении труда.