Переселенческая политика царизма во второй половине XIX века

Ведение пастбищного кочевого скотоводства вело к расселению мелкими группами, так называемыми хозяйственными аулами, ибо размещение скота на определенной территории, используемой к тому же сезонно, вынуждало к такому расселению. Феодальная эксплуатация по мере развития классовой дифференциации осуществляется в двух направлениях: внутри хозяйственного аула - «родственная» эксплуатация сородичей нарождающимся феодалом, с другой, - захват и ограбление других хозяйственных аулов. Далее развивается обособленное землепользование хозяйственных аулов в части наиболее ценных и необходимых угодий, призимовочные территории. Хозяйственные аулы объединяются в роды, а последние в роды. Эти более высокие объединения служили целям совместного выпаса скота, главным образом на летних выпасах и других земельных угодьях, которых было достаточно, и охрана которых требовала усилий целого рода. Захватное право на землю, таким образом, вначале идет по линии захвата земли слабых родов более сильным родом, а с другой стороны, внутри родов, по линии захвата лучшей земли феодальной аристократией (ханы и султаны), баями аксакалами, и установления «семейной эксплуатации» бедных родственников. Чем больше первичная хозяйственная ячейка - хозяйственный аул включала в себя людей, чем большее число семей объединялось под властью аксакала, тем больше шансов было на расширение хозяйственной территории, на захват земли. И, наоборот, чем хозяйственный аул был меньше, чем меньше семей он объединял, тем больше ему грозила опасность полного уничтожения, захвата его земли, увода жен и детей, превращения самого родоначальника в безродного пастуха. Вне рода, вне хозяйственного аула казах был действительно совершенно беспомощен [47, с. 13].

Хозяйственный аул укрепляется тем больше, чем дальше идет процесс феодализации, сопровождаемый все большим и большим дроблением рода. В результате этого процесса части одних и тех же родов, и иногда очень далеко друг от друга. Так, например, род кипчаков имеется и в Каракалпакии, и в низовьях Сыр-Дарьи, и в нынешнем Омском районе. То же самое получалось и с многими другими казахскими родами.

У кочевников со скотовладельческим кочевым хозяйством процесс феодализации шел путем образования феодальной аристократии и феодально-родовой верхушки, обладавшей крупными стадами скота и захватившими земельные угодья для его размещения, и класса скотоводов, объединенных в хозяйственные аулы, с частной собственностью на скот, с пережитками общинного пользования землей. Это пользование землей изменялось в сторону частного пользования: наиболее ценные угодья и водные источники оказывались во владении феодальной аристократии и феодально-родовой верхушки, в общинном же пользовании оставались угодья, которые имелись в достаточном количестве и более худшие [47, с. 14].

Царское правительство стремилось ввести в степи распорядки русской земельной общины. Поэтому земельным обществом признавался административный аул, хотя для нас совершенно ясно, что приравнять этот аул к земельному сельскому обществу никак нельзя. Волость должна была регулировать земельные отношения между аульными (земельными) обществами. Вот соответствующие статьи Положения об управлении Туркестанским краем:

«Ст. 271. Находящиеся в пользовании кочевников земли делятся на зимовые стойбища (зимовки), летние кочевья (летовки) и обрабатываемые земли. Ст. 272. Зимовые стойбища предоставляются в бессрочное общественное пользование каждой волости отдельно по действительному пользованию и согласно обычаям, а в случае споров - по количеству имеющегося скота и размерам хозяйства. Ст. 274. Распределение зимовых стойбищ производится между аульными обществами волостными съездами выборных, а в аульных обществах между хозяевами кибиток - аульными сходами. Основанием этого распределения принимается количество скота и размер хозяйства» [47, с. 18].

Это механическое перенесение распорядков русской крестьянской «общины» не оформляло казахскую земельную общину по типу земледельческой, крестьянской, а наоборот узаконило и закрепляло феодально-родовые земельные отношения. Границы землепользования были строго разграничены между родами, между хозяйственными аулами же границ строго не соблюдалось. Байской верхушке, обладавшей громадными стадами, часто было невыгодно территориальное обособление землепользования. Пережитки прежнего первобытного пользования служили для байства способом захвата земель и закабаления масс. Царское законодательство способствовало лишь закреплению этого способа [47, с. 19].

Исследователи казахского землепользования совершенно не поняли внутренних земельных распорядков казахов, механически сопоставляя их с порядками русской крестьянской общины. Исследователи переселенческого ведомства Щербина, Дмитриев, Румянцева, подходившие к этому вопросу с народнической точки зрения, идеализировали казахскую земельную общину, причем за земельную общину одни признавали хозяйственный аул, другие административный аул, а третьи - род, и, наконец, Щербина придумал «аул-кстау», в котором «узрел» общину. С другой стороны, они вынуждены были признавать и факты разложения этой «общины» [47, с. 20].

Центр тяжести вопроса о земельной общине заключается в том, что пережитки ее ведут к более медленному проникновению капитализма в деревню, чем усиливается закабаление крестьянских масс.

Внутренние отношения в казахском ауле сохраняли при царизме свою докапиталистическую феодально-родовую сущность в значительно большей степени, чем в русской деревне. Что эти отношения были отношениями эксплуатации, это не подлежит сомнению, так же, как и то, что натурально-потребительский характер хозяйства здесь сохранялся в значительно большей степени. Этим только и можно объяснить живучесть хозяйственного аула и родовых отношений, ибо все это показывает на пережитки феодально-патриархального строя.

Если прусский путь капиталистического развития в земледелии является медленным, мучительным путем приспособления к капиталистическим отношениям, то колониальный путь приспособления покажется еще более мучительным и зверским. В этом разница положения русского и казахского крестьянства в условиях царизма, в этом сущность царской земельной политики. В основном феодально-родовой хозяйственный строй казахов укрепляется, причем колониальная эксплуатация осуществляется через господствующие классы казахского народа - они собирают денежные подати, они являются посредниками в торговле, они продают землю или сдают в аренду. Поэтому отмеченные факты имущественного неравенства, захвата земель происходят под эгидой царского самодержавия при сохранении феодально-родового быта [47, с. 21].

Однако было бы неправильно утверждать о полном отсутствии преобразующего влияния капитализма, т.е. другими словами, отрицать образование мелкотоварного и капиталистического хозяйства в Казахстане. Безусловно, это явление имело место в некоторых районах Казахстана, на этом базировалась переселенческая политика царизма. В отдельных районах Казахстана, где казахское население было сильно смешано с пришлыми элементами, где наблюдался почти полный переход к оседлости, где земледелие становится основным занятием, мы наблюдаем уже первые признаки изменения общественно-экономической структуры казахского аула. Это - районы северного Казахстана, Кустанайского, Петропавловского, Усть-Каменогорского, Бухтарминского округов и небольшой части Западного. Что же касается части южного Казахстана, где узбекская колонизация играла известную роль, там также имели место изменения хозяйственной структуры казахского аула, а именно - проникновение форм узбекского полуфеодального землепользования. Разберем эти изменения подробнее. Для этого мы выберем районы наибольшей колонизации, где казахское население составляет небольшое меньшинство, например, казахскую часть Омского округа, не вошедшую в состав Каз.АССР.

В районах наибольшей колонизации и наибольшего развития земледелия распределение угодий, переделы земли и обособленное пользование землей происходили в период царизма, главным образом, путем захвата земель байством - экономически сильными хозяйствами:

2.2 Переселенческое движение в Казахстане на примере Кустанайского уезда Тургайской области во второй половине XIX века

На современном этапе развития исторической науки, одним из важных вопросов, вызывающих особый интерес, является проблема истории переселенческого дела в национальных окраинах Российской империи.

Данная проблема приобретает еще большую актуальность в условиях утверждения суверенитета нашей республики, так как с этим процессом связаны пробуждение национального самосознания народа и возрастающая потребность в адекватном познании своего исторического прошлого.

Частью этого процесса, является вопрос о переселенческой политике царизма на территории Тургайской области, ее результатах и последствиях.

Переселенческая политика царизма, являющаяся органической частью аграрной политики царизма, должна стать объектом всестороннего изучения с целью достаточно полно охарактеризовать социально - экономическое положение переселенцев. Интерес для исследователя представляет отражение этих вопросов в истории Тургайской области - бывшей царской колонии, территория которой являлась благоприятным местом для переселения крестьян из центральных губерний России. Переселение крестьян в данный регион было подчинено общей стратегической цели империи - колонизации Казахстана. Вместе с тем, оно имело свои специфические особенности. Поэтому изучение причин, хода и результатов переселения освещения экономического положения переселенческого крестьянства на примере хозяйства переселенческой деревни, их взаимоотношений с коренным населением края имеют большое значение и относятся к числу проблем, имеющихся практическую ценность [48, с. 10].

Глубокий анализ крестьянской колонизации Тургайской области, освещение хозяйственного положения русских переселенцев и социальной структуры переселенческой деревни, выявление положительных и отрицательных моментов во всесторонних взаимосвязях переселенческого крестьянства и казахского населения, выразившихся в хозяйственных и культурно - бытовых контактах, позволяет раскрыть социально - экономические последствия переселенческой политики царизма.

История Кустанайского уезда Тургайской области во второй половине XIX - начала XX вв. теснейшим образом связана с переселенческим движением российского крестьянства.

Особым периодом осуществления переселенческого движения в данном регионе, историки отмечают 70-90 е. гг. XIX века. В это время шло активное заселение Кустанайского уезда исключительно самовольным элементом. Пришлые переселенцы «за свой счет и страх», отмечал статистик В. Кауфман, составляли 100% от всех прибывавших на поселение [48, с. 11].

До начала 80-х гг. XIX века русскоязычного оседлого населения в уезде практически не было, коренными жителями являлись в основном казахи. Первые поселенцы в составе 1200 семейств - крестьян появились в уезде по вызову администрации при основании города Кустаная.

К заселению уезда переселенческим элементом правительство подходило, подготовлено и крайне осторожно. Тургайская область с 1884-1896 гг. считалась закрытой для переселения, но впоследствии режим запрета был продлен еще на несколько лет, практически до 1904 года. Однако предотвратить поток самоходцев, искавших лучшей доли и разрешения земельного вопроса в Кустанайском уезде, никакими запретными мерами не удавалось [48, с. 12].

В течение 80-90 гг. Кустанайский уезд заселялся выходцами всех российских губерний. По данным первой Всероссийской переписи населения 1897 г. Тургайская область приняла из Самарской губернии 8239 человек, Оренбургской -7456, Воронежской -2363, Пермской - 1383, Тамбовской-1343, Саратовской -1154, Пензенской-1110, Казанской - 1021. Приведенные данные подтверждаются составом поселенцев поселка Жуковского Кустанайского уезда, где в 1891 г. проживало выходцев из Самарской губернии - 66 семей, Саратовской - 61, Пензенской - 29, Воронежской -27, Тамбовской-20, Харьковской, Орловской, Рязанской и других губерний - 35 семей [48, с. 13].

Движение переселенцев в Кустанайский уезд не отличалось стабильностью и постоянством, что объяснялось природными факторами, отрицательно влиявших на урожайность хлебов. Так, например в 1891 г. в Тургайской области был страшный неурожай, который привел население к голоду и к массовому падежу скота. В результате этого местность была причислена к разряду голодающих, прибывшим переселенцам пришлось возвращаться на родину, или переселятся в хлебные районы Туркестана. Но следующие урожайные годы стабилизировали обстановку в регионе.

В 1898-1899 гг. в Кустанайском уезде работала экспедиция под руководством статистика Воронежского губернского земства Ф.А. Щербины. Экспедиция ставила своей целью произвести естественно - историческое и хозяйственно - статистическое обследование всех уездов Тургайской области. Задача обследования была сформулирована следующим образом: выяснить «для каждого такого региона того количества земли, которое является для обеспечения быта занимаемых район кочевников излишними, а потому может быть изъято из их пользования и обращено, в случае пригодности, в переселенческие и запасные участки» [48, с. 14].

Работа была произведена масштабная: состоялась сплошная хозяйственная перепись всего казахского населения уезда, выявлены и описаны пастбищные площади, исследован бюджет продовольственного потребления средней кибитки, изучены природные условия каждой местности с ее рельефом. Сопоставляя полученные данные с количеством находящихся в распоряжении казахского населения земель, экспедиция предлагала выводы к изъятию необходимых площадей, считавшихся «излишними».

Если в общем фонде земель, находившихся в пользовании коренного населения Кустанайского уезда насчитывалось 9. 154.769 десятин земли, то после работы экспедиции Ф.А. Щербины, в их пользовании оставалось 4. 947.103 десятины земли, а остальные признавались «излишними» и передавались на нужды переселения. Исследование показало, что каждая казахская семья в уезде может безбедно существовать при наличии у нее 24 единиц скота (в переводе на лошадь). Если принять во внимание, что в уезде в 1897 г. проживало 123,3 тыс. казахов (24.600 кибиток), то в среднем на одно хозяйство приходилось нескольким более 200 десятин земли (от 170 десятин в лучших районах северной части уезда до 252 десятин - в худших южных волостях) [48, с. 15].

После окончания работы экспедиции Ф.А. Щербины в Кустанайском уезде началось образование переселенческих участков с последующим их заселением. Организация переселенческих участков ускорилось с открытием в 1905 г. Тургайской области для переселений. В конце 1904 г. производилось сплошное экспедиционное обследование Кустанайского уезда. На территории Кустанайского уезда было установлено 14190 переселенческих хозяйств, их которых 13342 хозяйства размещались в поселках, и только 848 на хуторах. По материалам переселенческого управления из числа выше перечисленных переселенцев к 1 января 1905 г. с разрешения администрации в уезд было водворено 11000 семей, остальные 2342 хозяйства принадлежали к самовольным элементам, к 1906 году в регионе было устроено 999 семей, а 1907 г. - уже 1178 семей. В состав этих данных не вошли семьи самовольных поселенцев, хотя они и составляли до 30% общего числа переселенцев [48, с. 21].

Приведенные показатели показывают рост переселенческой волны в Кустанайский уезд. Эту динамику подтверждают показатели последующих лет. С 1906-1915 гг. В Тургайско - Уральский переселенческий район было водворено 221119 человек.

Планируя создание переселенческих участков, правительство первоначально планировало заселить на этих участках переселенцев, которые не получили наделы в 12 арендаторских поселках, а только после этого открыть Тургайскую область для переселений на общих условиях для всех желающих. Но претворить план в действие так и не удалось, так как переселенцы в основном прибывали массами, и не дожидаясь разрешения властей на поселение, стали самовольно занимать и обустраивать участки. Распоряжением министерства внутренних дел от 5 октября 1902 года в Кустанайском уезде вводился институт крестьянских начальников. Указанием министра в уезде было образовано 4 крестьянских участка, во главе которых были поставлены крестьянские начальники [48, с. 23].

В реальности выделение земель под переселение было сложным и затяжным делом. Кроме технических неудобств, при выделе каждого участка приходилось считаться с интересами местного коренного населения. Переселенческой организации не хватало ни сил, ни средств, для обеспечения землей огромной массы переселенцев.

Создание переселенческих участков сталкивалось с большими трудностями и не всегда осуществлялось качественно и организованно. Нередко чиновники переселенческого фонда были не подготовлены к приему и размещению большого потока переселенцев, и все процедуры проходили в большой спешке. Вопросом об обустройстве крестьян на переселенческих участках, должны были заниматься крестьянские начальники, которые, как правило, редко появлялись в переселенческих поселках, предоставляя их самим себе. Затрудняли работу переселенческих чиновников большие расстояния и обширность участков [48, с. 24].

Были зафиксированы случаи взяточничества, поборов, когда за мзду крестьянам - кулакам отдавались плодородные земли, предназначенные для безземельных переселенцев, вынуждая последних к земельной аренде.

Конечно, нельзя рассматривать все факты только с отрицательной стороны, были примеры самоотверженного, честного отношения к делу. Газета «Оренбургский край» сообщала, например, случай, когда крестьянский начальник, посетив поселок Степановский, отобрал семенную ссуду у состоятельных людей и передал ее беднейшим жителям поселка.

В начале XX века начался новый этап массового переселенческого движения. Кустанайский уезд стали заселять представители сорока губерний России, Украины, Бессарабии, Кавказа, Прибалтики, Белоруссии, даже Финляндии и Польши [48, с. 29].

Следуя исторической правде, необходимо отметить, что массовое переселение русских крестьян несло новые бедствия казахскому народу. «Излишки» казахских земель, установленные экспедицией Ф.А. Щербины были недостаточными. Повторное обследование экспедиции А.В. Кузнецова дало значительное уменьшение норм казахского землепользования. В связи с этим заселение края русскими переселенцами не всегда было безболезненным. Причиной столкновения пришлого и местного было то, что в переселенческий фонд отбирались участки, удобные во всех отношениях. Произвол царских выразился не только в известных случаях сноса зимовок, но и в изъятии земель казахов, находившихся под посевом хлеба.

История взаимоотношений русских переселенцев с казахским населением отнесена к числу неразработанных вопросов дореволюционной историографии. Анализ разнородных источников выявил факты хозяйственных контактов крестьян - переселенцев и казахских шаруа. Хозяйственные взаимосвязи пришлого населения с коренным населением, не изменив всей структуры сельского хозяйства, представляли собой элементы социально - экономического прогресса в Казахстане - колонии. Свидетельством тому явилось конкретные результаты трудового взаимовлияния, выразившиеся в обмене опытом ведения земледельческого и скотоводческого хозяйства. Наряду с отмеченными прогрессивными процессами в хозяйственных взаимосвязях пришлого населения с казахским, наблюдалось развитие негативных тенденций. Превратив Казахстан в источник сырья и рынок сбыта товаров метрополии, царизм всячески тормозил экономическое развитие национальной окраины. В данной связи не стала исключением и сфера культурно - бытовых отношений. Следуя исторической правде, надо указать на позитивные стороны русско-казахских взаимосвязей в этой области, выразившиеся в медицинском обслуживании русскими врачами местного населения, строительстве лечебных учреждений и аптек, в организации ветеринарной помощи [48, с. 31].

Формирование переселенческих участков в значительной мере повлияло на развитие общественно - культурной жизни уезда. Описанные выше процессы свидетельствовали о положительных сторонах русско-казахских взаимосвязей. Однако не следует забывать о том, что Казахстан являлся колонией России, и его развитие во всех сферах жизни было сопряжено с колониальным гнетом царизма.

2.3 Борьба населения Казахстана за социальное и национальное освобождение накануне и в период первой русской революции

Подавление антиколониального выступления местного населения 1868-1869 годов не привело к установлению в Тургайском регионе, мира и спокойствия. Борьба была продолжена в иных формах и другими средствами. Взаимные набеги переселенцев и казахов на деревни и аулы, угон скота, вооруженные конфликты стали обычными явлениями, определявшими общую ситуацию в уезде. Межэтнические отношения особенно обострились по мере наплыва крестьян из российских губерний и ростом их притязаний на летние и зимние пастбища казахов.

Массовая экспроприация казахских земель в уезде для заселения их переселенцами мотивировалась тем предлогом, что они были «излишними» для хозяйственных нужд местного населения. Из данного крайне надуманного посыла идеологи колониализма выводили не менее абсурдную версию о добровольной уступке казахами земельных участков переселенцам [49, с. 21].

Даже в начальный период колонизации степи, когда местное население жило еще в условиях земельного простора и имелись случаи сдачи отдельных участков в аренду переселенцам, оно крайне отрицательно относилось к отчуждению у них значительных земельных массивов. В «Обзоре Тургайской области за 1885 год» указывалось об имевших место столкновениях переселенцев с местным населением [49, с. 22].

Колониальная администрация всецело стояла на защите интересов переселенцев, в которых она видела свою социальную опору. Об этом свидетельствует и то, что казахи фигурировали в официальных документах как «бандиты» и «хищники». Так, протокол областного правления, составленный 7 октября 1883 года, об одном эпизоде восьмилетней давности гласит так: «Начальник 5-й партии Уральских поселян от 21 октября 1875 г. за №19 донес коменданту Актюбинского укрепления, что вечером на то число, во время стоянки партии у Караванного озера подъехали двое киргиз и, отрезав 5 верблюдов, погнали их к стоящим в версте от того места лошадям, при которых также находились неизвестные киргизы. Бывшие при верблюдах два казака и верблюдовожатые бросились за хищниками сами хищники скрылись в темноте. Хищники эти до настоящего времени не обнаружены» [49, с. 24].

Казахи индивидуально или группами, каждая из которых порою объединяла в своих рядах от 100 до 400 человек, нападали на воинские команды, почтовые конторы, переселенческие деревни и казачьи станицы.

В июле 1880 г. в Илецком уезде было совершено группой казахов нападение на начальника военно-топографического отдела полковника Банедорфа [50, с. 50].

В свою очередь переселенцы под предлогом пропажи у них скота или потравы их посевов скотом, принадлежавшим казахам, совершали вооруженные набеги на казахские аулы. Так, 29 мая 1913 г. около 100 вооруженных крестьян поселка Бестюбинский Ащелисайской волости напали на аул №6, требуя выдачи пропавшей у них лошади. Разгромив аул, они увезли с собой в качестве заложника одного казаха, а затем избили его до полусмерти. Впоследствии переселенцы обнаружили свою лошадь, совсем в другом месте, поблизости г. Орска [50, с. 51].

Уездное начальство и полицейские при рассмотрении подобных дел всегда оказывались на стороне переселенцев. Безнаказанность активизировала их на новые грабежи. Почти одновременно 150 вооруженных крестьян той же волости напали на аул №1 Аралтюбинской волости и увезли с собой в плен Б. Мамбетова, убили двух казахов, в том числе волостного старшину Ж. Карабалина. 8 казахов получили пулевые ранения. Причиной обезумевших крестьян послужила якобы попытка казахов аула №1 совершить кражу у них лошадей в поселке Джусалинский. Кроме того, не имея на то никаких доказательств, крестьяне Кемпирсайского поселка обвиняли казахов в краже у них двух быков и двух лошадей [50, с. 52].

30 апреля 1913 г. в Оренбург на имя военного губернатора области поступили две срочные телеграммы с сообщениями о том, что «русские поселка Курайлинский громят киргиз четвертого аула, угоняют скот, один киргиз убит» [5]. Уездный начальник, занимавшийся расследованием данного дела, ограничился лишь «надлежащим указанием аульному старшине о последствиях нападения на поселенцев» [50, с. 53].

За эти и другие действия сотни местных жителей были осуждены на каторжные работы, высланы за пределы Казахстана, находились под надзором полиции. Еще с 70-х годов XIX в. под бессрочным надзором полиции находились все руководители антиколониального выступления, в том числе по Актюбинскому уезду - султаны Хангирей, Хангали, Сагадатгирей Арслановы [7]. 12 марта 1892 г. Оренбургским окружным судом на каторжные работы сроком на 20 лет были приговорены жители Алимбетовской волости Кантарбай и Аязбай Шектибаевы. На тот же срок на остров Сахалин был сослан житель Карахобдинской волости Казыкен Каналин, на 11 лет - житель Бурлинской волости Айткулов Жумабай [50, с. 55].

Участились случаи, когда казахов ссылали в Сибирь и другие отдаленные места за «дурное» или «порочное» поведение. В 1879 г. по этой статье был приговорен к ссылке в Иркутскую губернию житель 1-й Тереклинской волости Жаман Жамантусов [9]. Колониальной администрации не понравилось также поведение султана Нурмана Жаксылыкова, Ермамбета и Джунуса Саркуловых, которых решили держать под бессрочным надзором полиции.

«За порочное поведение» отбывали наказание: Жангабыл Карманкулов - в Якутской области, Давлетьяр Жумабаев - в Канском уезде Енисейской губернии, Салим Усенов (житель №6 аула Актюбинской волости), Орынгул Избасаров (Тереклинская волость) - в Иркутской губернии, Сеитгали Сулюков (Тереклинская волость) - на Сахалине [50, с. 56].

Эти и другие лица, прошедшие суровую школу жизни, по истечении срока ссылки возвращались в родные места, неся в массу казахского населения антиправительственные настроения. Поэтому они также были взяты под надзор полиции, а некоторых из них снова отправляли в Сибирь. Так, например, упомянутый выше С. Сулюков в июле 1901 г. был снова приговорен к каторжным работам «за праздношатательство и нерадение к устройству домообзаводства» [50, с. 57].

В брожение умов, как русского, так и казахского населения уезда вносили свою лепту политические ссыльные, которые стали прибывать в Тургайскую область с начала 70-х годов. Уже в 1873-1874 гг. в уездах области под надзором полиции находилось несколько десятков ссыльных [12, с. 7]. На жительство под надзор полиции в Тургайскую область по обвинению в «государственном преступлении» в 1886 г. были высланы студент Иван Бондарев и мещанин Арон-Шмуль Фурер [13, с. 66]. В 1887 г. последний бежал из Актюбинского управления в аул султанов Арунгазиевых [14, с. 77]. Под негласным надзором полиции в Тургайской области находился Петр Васильевич Добровольский [15]. В 1901 г. он работал в Актюбинском уезде, где занимался медицинской и просветительской деятельностью. В борьбе с холерой в 90-х годах принимал участие врач Оренбургского кадетского корпуса А.К. Карпинский, имевший тесные связи с политическими ссыльными Тургайской области [16, с. 45].

Политические ссыльные, проживавшие в Тургайской области, были связаны с социал-демократами Оренбурга. Последние в 90-х годах умело использовали местные газеты для пропаганды марксистских идей в Казахстане, в первую очередь «Тургайскую газету», считавшуюся неофициальной частью «Тургайских областных ведомостей», выходивших с 1890 г. раз в неделю. Поэтому с марта 1897 г. усиливается цензурное наблюдение за «Тургайской газетой» [17, с. 79], печатавшей корреспонденции о положении и условиях труда рабочих, аграрной политике царизма, о его отношении к казахам. Несколько статей об экономическом положении местного населения опубликовал в «Тургайской газете» Байкадам Каралдин [18, с. 98]. В Тургайской области появляются первые представители национальной интеллигенции, пытавшейся на доступном для народа языке донести передовые взгляды своего времени на развитие общества, пропагандировать знания, преимущества перехода к оседлости. Медицинской и просветительской деятельностью занимались М. Карабаев, Абугали Балгынбаев, Ахмед Балгимбаев, А. Алдияров, У. Кулымбетов, И. Мендыханов [19, с. 102], и другие представители казахской демократической интеллигенции. Ахмед Балгимбаев вел разъяснительную работу среди населения о пагубности империалистической русско-японской войны, призывал «инородцев быть готовыми к восстанию» [20, с. 115].

В годы Первой русской революции в Тургайской области развертывалось аграрное и национально-освободительное движение. Казахские шаруа активно выступали против переселенческой политики царского правительства.

В 1905-1907 годах сопротивление против отвода земель в пользу переселенческого фонда охватила многие волости Актюбинского уезда. 25 июня 1905 г., как сообщил крестьянский начальник 1-го участка Актюбинского уезда военному губернатору Тургайской области, казахское население Каратугайской волости в числе 30 кибиток во главе с Ильясом Турумовым, Беккуфом Шокиным и Байпаковым оказали ему сопротивление, отказавшись освободить земельный участок, забранный у них в фонд Переселенческого управления. Казахи Тлекской волости Актюбинского уезда в телеграмме, адресованной царским властям, писали: «Теперь киргизы поняли, что эти составители работ все хищники и бесконтрольны; и что хотят, то и делают. Доверители уполномочили нас просить Ваше превосходительство избавить их от этих хищников, если не последует распоряжения со стороны Вашего превосходительства, то мы вынуждены будем защищаться от этих хищников своими средствами». В июле 1906 г. против отвода переселенческих участков выступили казахи Буртинской волости. Некий И. Чибелов сообщал вице-губернатору Тургайской области, что решение об оказании сопротивления работам землеотводных партий, «думаю, было выработано в г. Актюбинске во время выборов члена Государственной Думы от киргиз». «По частным сведениям я могу лишь предполагать, - писал он далее, - что во 2-й Буртинской волости действиями киргиз в этом направлении руководит киргиз третьего аула той же волости султан Максум Каратаев, получивший, кажется, среднее образование и служивший раньше в казенной палате. Затем все киргизы заявили, что продолжать работы по отводу переселенческих участков они не позволят до тех пор, пока Государственная Дума не выскажется по поводу заявленных им через своего представителя жалоб и прошений» [21, с. 120].

Наиболее серьезные столкновения казахов с переселенческими чиновниками произошли 13 мая 1906 г. в Хобдинской и Каратугайской волостях. В рапорте заведующего переселенческим делом в Тургайско-Уральском районе отмечается: «Общество киргиз №1 аула заявило топографу, что на работу его не допустят, кибиток, подвод, аксакалов доставлять не будут» [22, с. 33].

Министр внутренних дел Столыпин направил телеграмму военному губернатору Тургайской области по поводу выступления казахов Хобдинской волости Актюбинского уезда против изъятия у них земель. В телеграмме говорилось: «Уполномоченные от киргиз №1, 3, 4 и 7 аулов Хобдинской волости Актюбинского уезда) дерзкой телеграммой угрожают силой воспрепятствовать землеотводным работам переселенческих партий. Благоволите объявить киргизам указанных аулов, что всякое их сопротивление работам переселенческих партий будет подавлено силой, а виновники будут подвергаться наказанию по всей строгости законов». В свою очередь, главный управляющий землеустройством в своей телеграмме от 2 марта 1907 г. на имя губернатора Тургайской области писал: «Ввиду обнаруживаемых киргизами попыток противиться законным правительственным распоряжениям о переселении, прошу Ваше превосходительство о настойчивой, твердой поддержке в защите прав русских переселенцев» [22, с. 34].

Выступления казахских шаруа в некоторых волостях носили не только антиколониальный, но и антифеодальный характер. Один из руководителей казахских шаруа, Мирзагул Чиманов из Чингильской волости, разъезжая по аулам Иргизского и Актюбинского уездов, призывал казахов к смене всех волостных управителей, вплоть до начальника области, не подчиняться распоряжениям властей, не платить налоги. Летом 1097 г. жители одного из аулов этой волости, сорвав с лошади сборщика налогов, аульного старшину Тайгарина, угрожали убить, уничтожили налоговые бумаги, находившиеся в его сумке. Столыпин требовал принять «незамедлительные меры» по установлению лиц, возбуждающих своих сородичей, к сопротивлению законным распоряжениям властей». Руководители выступлений казахских шаруа взяты под надзор, некоторые из них привлечены к ответственности, сосланы на каторгу [22, с. 35].

Национально-освободительное и аграрное движение в области, развернувшееся в период революции 1905-1907 годов, имело стихийный и неорганизованный характер. Отдельные выступления казахской бедноты, доходившие порой до вооруженных столкновений с местными властями, не переросли в организованное национально-освободительное восстание по уезду. Крестьяне-переселенцы уезда, получив земельные наделы здесь из рук царского правительства, не были склонны к сближению и тесному союзу с казахскими шаруа, многие из них находились еще в плену колониальной идеологии.

Заключение

Интенсивное развитие капитализма в Центральной России после отмены крепостного права в стране обусловило необходимость экономического освоения вновь завоеванных колониальных окраин в качестве рынка сбыта товаров и источников сырья. Объектом колониальной эксплуатации должна была стать прежде всего казахская степь, население которой занималось преимущественно кочевым скотоводством и, недра которой изобиловали природными ресурсами. Взоры царского правительства привлекали также огромные ее просторы, куда можно было переселить огромное количество населения, чтобы ослабить аграрную напряженность во внутренних губерниях России. Чтобы решить этот комплекс социально-экономических и военно-стратегических задач следовало создать соответствующие предпосылки, приспособить управление краем к нуждам империи. Первым шагом в этом направлении стало так называемое «Временное положение об управлении степными областями» 1868 года. Оно было направлено на приближение структуры колониальной администрации в Казахстане к структуре административных органов центральных районов метрополии [50, с. 60].

В отечественной историографии вопросу о роли и месте административного института в общественно-политической жизни Казахстана не уделялось должного внимания. Между тем введение нового административного института явилось важным рубежом в колониальной политике Российской империи в Казахстане, означало сосредоточение всей полноты власти в руках царской администрации, так как волостные управители, аульные старшины, а также так называемые народные суды оказались подчиненными крестьянским начальникам. Данный институт был затребован к жизни, прежде всего задачами дальнейшей колонизации казахского края, стоял исключительно на защите интересов русских переселенцев. Следствием этого явилось резкое обострение общественно-политической ситуации, особенно межэтнических отношений как в крае во второй половине XIX века.

Административно-полицейские и судебные органы, сформированные реформами 60-х и 90-х годов XIX в., создали необходимые условия для колониального освоения природных ресурсов региона и его автохтонного населения. Основным средством изъятия у него значительной части материальных благ являлось налогообложение. Фискальная политика царского правительства была направлена, прежде всего, против жизненных интересов кочевников-казахов. С них взималась кибиточная подать, и они составляли основную податную силу в степных областях. Кроме того они же носили различные земские и другие повинности, содержание волостного и сельского правления, постройка и содержание школ, наем ямщиков [55, с. 61].

Административно-полицейский режим, установленный в регионе, так и фискальная политика царизма вызывали глубокий протест казахских шаруа. Ярким проявлением недовольства местного населения колониальными порядками явилось выступление его в 1868 г. в Тургайской и Уральской областях.

Формальной юридической основой для насильственной экспроприации земли у казахов послужило «Временное положение» 1868 года, объявившее земли казахского народа государственной собственностью. В первую очередь у казахов отнимали пахотные земли. Большинство переселенческих участков было расположено на землях, пригодных для хлебопашества.

Таким образом, в результате колонизации области крестьянами из центральных губерний России казахское население лишилось огромных земельных площадей, составлявших основное условие существования кочевых казахских аулов. Следствием аграрной политики царизма явилось обострение отношений в вопросах землепользования: с одной стороны, между самими казахами; с другой, между казахами и переселенцами. Переселение крестьян и связанные с ним земельные изъятия привели к определенным изменениям в хозяйственной жизни аула.

В целом аграрная политика царского правительства в области была направлена на заселение ее плодородных земельных площадей славянским населением путем вытеснения коренных жителей на пустынные и полупустынные районы. Демографическая карта расселения русских и казахов впоследствии все больше стала отражать замыслы пионеров колониальной стратегии царизма.

Неутихавшая борьба казахов против колониальных порядков, особенно против переселенческой политики царизма, заставляла колониальную администрацию в целях ослабления межэтнической напряженности и упрочения режима обратиться к средствам, которые учитывали бы точки соприкосновения интересов. В этом отношении наиболее привлекательной для местного населения была сфера образования. Царское правительство же с помощью и в лице отдельных казахов, получивших воспитание и образование в русле русского мировоззрения, стремилось создать и расширить свою социальную базу в степи. При этом оно настаивало на совместном обучении казахских и русских детей, видя в том наиболее эффективное средство привития казахам русской культуры, русского языка и образа жизни.

Таким образом, на основе изученных материалов можно сделать однозначный вывод о том, что колониальная политика царизма в регионе носила универсальный характер, охватывала все сферы, материальную и духовную, жизни казахского населения, была направлена против его жизненных интересов и на изменение традиционного образа жизни, путем навязывания чуждых ему ценностей и идеалов. Это еще раз подтверждает аксиоматическое положение о том, что подлинный социально-экономический и духовный прогресс народа, может быть, достигнут только путем его национальной независимости и суверенитета.

Список использованных источников

1 Уроки Отечественной истории и возрождение казахстанского общества: Материалы научной сессии ученых Министерства науки - Академии наук Республики Казахстан, посвященной Году народного единства и национальной истории. г. Алматы, 4 июля 1998 г. - А. - 1999. - З80 с.

2 Сулейменов Б.С. Аграрный вопрос в Казахстане в последней трети XIX - начале XX вв. (1867-1907 гг.). - А.-А. -1993. - 450 с.

3 Бержанов К. Русско-казахское содружество в области просвещения. - А. -1996. - 220 с.

4 Вопросы социально-экономической истории дореволюционного Казахстана. - А.-А. -1998. - 190 с.

5 Козыбаев М.К. История и современность. - А. -1991. -254 с.

6 Козыбаев М.К. Актуальные проблемы изучения отечественной истории. // Отечественная история. -1998. №3. - 320 с.

7 Асфендияров С. Прошлое Казахстана в источниках и материалах. А. 1997. - 380 с.

8 Галузо П.Г. Аграрные отношения на юге Казахстана в 1867-1917 гг. - А.-А. -1963. -345 с.

9 Касымбаев Ж.К. Развитие жатачества (отходничества) как следствие социальной дифференциации казахского аула в XIX - начале XX вв. // Изв. АН РК. Серия общественных наук. -1992. №6. - 220 с.

10 Жиренчин К.А. Реформы 60-х годов XIX века и их политические и правовые последствия. Автореферат дисс. к.ю.н. - А.-А. -1979. - 540 с.

11 Сапаргалиев Б. Карательная политика царизма в Казахстан /1905-1917 гг./. А., 1966. - 380 с.

12 Турсунбаев А.Б. Социально-экономические последствия переселенческой политики Казахстана. // Изв. АН РК. Серия историческая -1999. №2 (27). -158 с.

13 Козыбаев М.К. Национальные движения в условиях колонизации. - Целиноград. -1991. -120 с.

14 Нурпеисов К. Общественно-политическая жизнь Казахстана в начале XX в. и национально-демократическая интеллигенция. // Отечественная история. -1998. №9. -180 с.

15 Асылбеков М.Х. Из истории революционного движения железнодорожников Казахстана в период Первой русской революции 1905-1907 годов. - А., 1990. - 377 с.

16 Зиманов С.З. Политический строй Казахстана конца XVIII и первой половины ХIХ веков. - Алма-Ата: Издательство Академии Наук КазССР, I960. - 450 с.

17 Дюсенбаев И.Т. Проблемы изучения казахской литературы дореволюционного периода. А., 1966. - 377 с.

18 Артыкбаев Ж.О. История Казахстана в XIX веке. - Караганда. -1992. - 325 с.

19 Кул-Мухаммед М. Патриот. Политик. Правовед. Политико-правовые взгляды Ж. Акпаева. - А. -1995. -240 с.

20 Тажибаев Е.Е. Изменения в хозяйстве казахов в 20-60-х годах ХIХ века. На материалах Младшего и части Среднего жузов. - Алма-Ата, 1969. - 380 с.

21 Толыбеков С.Е. Кочевое общество казахов в XVIII - начале XX вв. - А.-А. -1971. - 634 с.

22 Проблемы истории русско-казахских взаимосвязей в XVIII - начале XX веков. - А.-А. -1980. - 400 с.

23 Наканов Г. Тургайское восстание 1916-1917 гг. Автореф. дисс. к.и.н. - М., -1954. -230 с.

24 Толочко В.С. Проведение в жизнь «Временного положения об управлении в степных областях Оренбургского и Западно-Сибирского генерал-губернаторств на страницах военной периодической печати. // Исторические науки. - А.-А. -1975. Вып.2. -190 с.

25 Тажибаев Е. Введение кибиточной подати. // История. Вып.1. - А.-А. -1991. -220 с.

26 Атушева СБ. Джуты в Казахстане в конце XIX - начале XX вв. Автореферат дис. к.и.н. - А. -2000. -220 с.

27 Жиренчин К.А. Органы высшей колониальной администрации царизма в Казахстане по реформам 1867-1868 годов. // Правовая наука Казахстана. - А.-А. -1978. -263 с.

28 Сапаргалиев Г.С. Государственность в Казахстане: история и современность. // Уроки отечественной истории и возрождение казахстанского общества. Материалы научной сессии ученых Министерства науки - Академии наук РК. - А. -1999. -170 с.

29 Касымбаев Ж.К. О некоторых вопросах истории национально - освободительного движения в Казахстане второй половины XIX в. // История и историография национально-освободительных движений второй половины XIX - начала XX в. в Средней Азии и Казахстане. - Ташкент. - 1989. - 290 с.

30 История Казахстана с древнейших времен до наших дней. - А. -1993. - 229 с.

31 Черныш П.М. Очерки истории Кустанайской области. Кустанай. -1995. - 350 с.

32 Абиль Е. История государства и права Республики Казахстан с древних времен до начала XX в. - Астана. -2000. - 276 с.

33 ВалихановЧ. Собрание сочинений в 5-ти томах. Т.4 - Алма-Ата, 1985.

34 Бекмаханов Е.Б. Присоединение Казахстана к России. - М., 1957. - 347 с.

35 Культелеев Т.М. Уголовное обычное право казахов: с момента присоединения Казахстана к России до установления Советской власти. - Алма-Ата, 1955. - 350 с.

36 Ерменбаева Г.К. Налоги и повинности казахов Оренбургского ведомства в первой половине XIX века. // Валихановские чтения-8: Сборник материалов международной научно-практической конференции. - Кокшетау, 2003. - 350 с.

37 Бекмаханов Е.Б. Казахстан в 20-40 годы XIX века - Алма-Ата. 1992. - 280 с.

38 Ерменбаева Г.К. Меновая торговля казахов Оренбургского ведомства в первой половине ХIХ века // Вестник КазНУ им. аль-Фараби. Серия историческая, 2004, №1 (32). - 377 с.

39 Касымбаев А.Ж. Административно-политические и законодательные нововедения России в Младшем жузе 20-40-х годах XIX века и их колониальная сущность. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. - Алматы, 2004.

40 Бекмаханова Н.Е. Формирование многонационального населения Казахстана и Северной Киргизии. - М.: Наука, 1980. - 456 с.

41 Шахматов В.Ф. Казахская пастбищно-кочевая община. Алма-ата, 1964. - 340 с.

42 Абилев А.К. Казахское общество во второй половине XIX в. на каз. яз. Караганда, 1992. - 250 с.

43 Масанов Н.Э. Проблемы социально-экономической истории Казахстана на рубеже XVIII-XIX вв. Алма-ата, «Наука», 1984. - 225 с.

44 Сулейменов Б.С., Басин В.Я. Казахстан в составе России в XVIII - начале XX вв. Алма-Ата, 1981. - 370 с.

45 Абдакимов А. История Казахстана /с древнейших времен до наших дней/. А., 1994. - 300 с.

46 Основные формы и принципы местного самоуправления казахов Оренбургского ведомства // Материалы республиканской научной конференции молодых ученых, студентов и школьников «V Сатпаевские чтения». Серия Молодые ученые. - Павлодар, 2005. - 420 с.

47 Левшин А.И. Описание киргиз-казачьих, или киргиз-кайсацких, орд и степей. - Алматы: Санат, 1996. - 650 с.

48 Мусабалина Г.Т. Протестарно-политические институты казахского общества и колониальная администрация царской России. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. - Алматы, 2001. - 45 с.

49 Джампеисова Ж.М. Функционирование традиционных властных институтов казахов в колониальной системе Российской империи. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. - Алматы, 2004. - 35 с.

50 Ерменбаева Г.К. Местная власть казахов Оренбургского ведомства в первой половине XIX века // Высшая школа Казахстана, 2005, №1. - 170 с.

Размещено на Allbest.ru