"Справедливое общество" в трудах английских мыслителей (XVI-XVIII вв.)

Вместо денег Джон Беллерс предлагал сделать мерой стоимости труд (фактически, во многом, предвосхитив этой идеей трудовую теорию стоимости Карла Маркса). Труд, в отличие от денег, считал Беллерс, во-первых, объективен - он вкладывается в производства товаров, его нельзя украсть или присвоить себе; во-вторых, овеществлен - то есть находит выражение в конкретных произведенных вещах; и, наконец, в-третьих, стабилен и неизменен

- затраченный на производстве, труд не может исчезнуть или обесцениться.

К тому же именно труд, по мнению Беллерса, являлся наиболее справедливой мерой стоимости - в обществе, где труд являлся бы «мерилом всего» честные и трудолюбивые люди никогда не могли бы разориться, а бездельники и тунеядцы, наживавшиеся до этого на других, вынуждены были бы тоже включиться в общую трудовую деятельность. Именно поэтому в колледже Джона Беллерса не должно было существовать денег: учащиеся с ранних лет приучались к труду, привыкали видеть в нем меру стоимости всех вещей. Распределение всех благ в колледже происходило также согласно трудолюбию. «Это товарищество-колледж будет видеть в работе, а не в деньгах то мерило, по которому будут расцениваться все предметы первой необходимости», - писал Джон Беллерс в своем проекте трудового колледжа1. Таким образом, согласно идее Джона Беллерса в трудовом колледже (а, «в идеале» таких колледжей должно было быть много) формировалось новое поколение людей, с детства приученных к трудолюбию, уважающих труд других людей и не стремящихся к деньгам и накоплению богатств. Эти люди должны были «нести» в общество совершенно иные, «справедливые» ценности, и чем больше бы таких людей становилось (ибо колледжи бы продолжали работу), тем быстрее новые ценности укоренялись бы в общественном сознании, становясь основой нового общественного строя, основанного на трудовом распределении благ. Причем, стоит отметить, что при таком подходе к созданию справедливого общества с помощью образования, новый общественный строй создавался бы постепенно, ненасильственно и на добровольной основе (старые ценности естественным образом с приходом новых поколений вытеснялись и заменялись новыми).

Но проект создания трудового колледжа Джона Беллерса был практически не замечен современниками, и более чем на столетие (до публикации Робертом Оуэном) забыт.

Модель «справедливого общества» Уильяма Годвина, подробно описанная им в работе «Исследование о политической справедливости», которая, к сожалению, полностью не переведена и опубликована на русском языке лишь частично под названием «О собственности», была выражена не в форме конкретно социального проекта, как у Джона Беллерса. Уильям Годвин мыслил гораздо масштабнее, на страницах своей работы он стремился, выявив основные социально-экономические пороки английского общества и их

причины, описать возможное (и наиболее правильное, устраивающее всех) направление развития общества «в целом».

Превзошел Уильям Годвин Джона Беллерса и по радикальности своих предложений. Он не только, подобно Беллерсу, критиковал сильное имущественное расслоение и пагубность отношений купли-продажи. Годвин призывал полностью отказаться от частной собственности и социального неравенства, а также, и это было абсолютно новым шагом в развитии мировой общественной мысли, считал, что вслед за исчезновением частной собственности должно последовать и исчезновение какой-либо публичной власти. В будущем такой «социализм без правительства» (так в конце XIX века охарактеризовал взгляды Уильяма Годвина русский теоретик анархизма П. А.

Кропоткин) в мировой науке получит название «анархизм» 1. Сам Уильям Годвин в своих работах этот термин не употреблял. Однако и Джон Беллерс, и Уильям Годвин, несмотря на ощутимую разницу в «масштабности» и радикальности своих «проектов», исходили из одного и того же положения - справедливое общество будет создано посредством прогресса человеческой личности, человеческого разума.

В своей концепции справедливого общества Уильям Годвин исходил из уже знакомого нам по работам таких мыслителей, как Томас Мор, Джерард Уинстенли и некоторых других, положения о принципиальной неправильности существующей в обществе системы распределения собственности, при которой все материальные блага концентрировались в руках незначительного меньшинства (богачей), а подавляющее большинство населения, создающее, но не получающее эти блага, прозябало в нищете. Но, при этом, в отличие от своих предшественников, Уильям Годвин считал такую систему распределения собственности пагубной, не выгодной не только для бедняков, но и для богачей, и для общества в целом. На страницах своей работы он последовательно доказывал, что от исчезновения частной собственности и отношений купли-продажи «выиграют» все слои общества.

Главный недостаток и вред для общества от существования частной собственности Уильям Годвин видел в том, что она препятствует развитию общественного прогресса и человеческого разума. У бедных, вынужденных тратить все свое свободное время на тяжелый физический труд, чтобы хоть как- то прокормить себя, не остается ни досуга, ни сил, чтобы развиваться интеллектуально, и посему они вынуждены всю жизнь оставаться невеждами. У богачей же, преумножающих свое состояние за счет труда других, абсолютно отсутствуют какие-либо стимулы для развития - они и так все получают «даром». В результате, страдает все общество в целом - вместо того, чтобы двигаться дальше, прогрессировать, делать новые открытия, призванные облегчить человеческую жизнь, сделать ее приятнее и комфортнее, люди в своем развитии «топчутся на месте», эксплуатируя и угнетая друг друга.

«Бедные (в условиях существования частной собственности - Б.К.) остаются невежественными за отсутствием досуга, - рассуждает на страницах «Исследования о политической справедливости» Уильям Годвин. - Богатые имеют, конечно, возможность получать лоск и образование, но их оплачивают за то, что они беспутны и ленивы. <…> Накопление собственности втаптывает в грязь мыслительные способности, оно глушит искры дарования и погружает большую часть человечества в низкие заботы, помимо того, что оно лишает богатых, как мы уже говорили, самых благодетельных и целесообразных побуждений к действию»1 .

Кроме того, накопление богатств, согласно взглядам Уильяма Годвина, приводило к порче моральных и нравственных качеств людей. В условиях, когда накопление богатств стало всеобщей страстью, а «богатые выдвинулись над общим уровнем, как единственное средоточие общего уважения и признания», переставали цениться ум, трудолюбие, честность, а жадность, хитрость, карьеризм и умение наживаться на других, напротив, негласно возводились в ранг «добродетелей» 1. У бедных развивалось чувство собственной слабости и ничтожности, подобострастие и раболепие.

«Понаблюдаем за бедняком, - обращался к читателю Уильям Годвин со страниц своей работы, - льстящим с отвратительной низостью своему богатому благодетелю и не находящим слов для выражения благодарности за то, что он имел право требовать с поднятой головой и сознанием полной обоснованности своих требования (ибо именно бедные, согласно взглядам Годвина, своим трудом создавали большую часть материальных благ - Б.К.)»2. Жажда накопления затмевала разум людей, заставляла их ненавидеть друг друга, раскалывала общество и вызывала войны и насилие. Ведь «если бы ни один (человек - Б.К.) не имел бы ничего излишнего, то что бы могло заставить разные страны вступать между собой в войну», - писал Годвин3. Существование частной собственности и боязнь ее потерять держали людей (особенно богачей) в постоянном напряжении, превращали их жизнь в мучение, наполненное лишь страхом, борьбой и ненавистью к своим собратьям.

Система частной собственности, столь невыгодная для всех членов общества продолжала существовать, по мнению Уильяма Годвина, лишь в силу двух причин: привычки людей к существующему общественному строю и людской гордыне. Ведь богачи тратили лишь ничтожную часть своего состояния на действительно нужные для них вещи, удовлетворяющие те или иные потребности; большую же часть денег они использовали только для того, чтобы показать другим, насколько они богаты. Им (богачам) нужны были восторженные «зрители», восхищающаяся их состоянием толпа - без этих зрителей основная часть трат просто напросто теряла свой смысл. Зачем человеку показывать другим свое богатство, если его никто просто не будет ценить? Годвин писал: «Никто, кроме самого низкого сластолюбца, не станет оплачивать даже просто обильный стол, если у него не окажется зрителей, будь то слуги или гости, чтобы любоваться его богатством. Для кого наши

роскошные дворцы и дорогая мебель, наши экипажи и даже сама наша одежда? Дворянин, которые позволил бы впервые своему воображению углубиться в вопрос, как бы он устроил свою жизнь, если бы никто за ним не наблюдал и ему не надо было бы никому угождать, кроме самого себя, несомненно бы удивился, обнаружив, поступков»1. что тщеславие было главным двигателем его. Таким образом, как мы видим, система частной собственности представала на страницах работы Уильяма Годвина совершенно не нужным и обременительным для всех членов общества социальным институтом, основывающимся лишь на невежестве, тщеславии и консерватизме людей. Вместо нее английский мыслитель предлагал перейти к распределению материальных благ, согласно реальным потребностям индивидов в них. Что я могу считать своим? - задавал он вопрос. И тут же сам на него отвечал: «То, что я имею, истинно мое, если нужно мне для употребления; то, что я имею, если даже оно представляет плод моего труда, но мне не нужно, не может быть мною удержано без нарушения справедливости. <…> Кому должен по справедливости принадлежать какой-либо предмет, скажем, каравай хлеба? Тому, кто больше всех нуждается в нем или кому обладание им будет наиболее полезно»2.

При таком новом общественном устройстве, когда каждый индивид получал лишь то, что ему действительно было нужно, все материальные блага шли на удовлетворение реальных потребностей. Это, естественно, должно было привести к бурному развитию науки и общества, ведь теперь ресурсы не растрачивались «попусту» для «удовлетворения» людской гордыни и тщеславия, а «шли в дело». Кроме того, исчезали войны, ненависть и любые социальные конфликты - после исчезновения частной собственности людям просто не за что было бы бороться. На смену вражде приходила добровольная взаимопомощь и солидарность.

Начавшийся при новом общественном устройстве научный и технический прогресс должен был со временем избавить людей от тяжкого физического труда, сделать работу легкой и непринужденной. Огромное количество свободного времени, появлявшееся в таком случае у каждого человека, приводило к колоссальному увеличению творческого потенциала общества, что еще более ускоряло развитие искусств, наук и ремесел, и позволяло каждому в полной степени раскрыть свой личностный потенциал. Труд в таких условиях, по мнению Уильяма Годвина превращался из тяжелой обязанности в удовольствие, дающее человеку осознание своей собственной нужности и важности: «При том состоянии общества, которое мы рассматриваем <…> требующийся труд будет очень легким, каждому человеку отнюдь не будет казаться несчастьем необходимость проявить умеренную деятельность и вследствие этого сознавать, что никакие удары судьбы не могут лишить его средств к существованию и чувства довольства»1 .

Конечно, с первого взгляда, может показаться, что подобную общественную модель мы видели еще в «Утопии» Томаса Мора, написанной в начале XVI века. В обществе утопийцев также не было частной собственности, и материальные блага распределялись согласно потребностям индивидов2. Но Уильям Годвин в начале своей работы не зря акцентировал внимание на том, что существование частной собственности и отношений купли-продажи невыгодно для всех слоев населения и что отказаться от нее людям мешают лишь определенные предрассудки и стереотипы. Он верил в изначальную доброту человека, в потенциал развития его разума; в то, что осознав со временем всю абсурдность общественного строя, основанного на частной собственности и накоплении богатств, люди сами откажутся от него. «Все люди ценят справедливость. Они понимают, что они существа одной общей природы, и сознают правильность такого общения друг с другом, которое основывалось бы на одной общей мерке. Каждый человек стремится помогать другим, как бы не объяснять это», - писал Уильям Годвин1.

Трансформация общественного устройства не будет происходить мгновенно, частная собственность не будет отменена каким-либо актом или законом, она исчезнет сама собой - люди, постепенно осознавая выгодность для всех существования общества без частной собственности, сами откажутся от нее. Таким образом, справедливое общество Уильяма Годвина основывалось не на законах или указах, а на добровольном согласии индивидов; «внешнему» изменению общественного строя предшествовала «внутренняя революция» - «революция» в сознании людей, изменение их мышления и ценностных ориентиров. «Внутренняя революция» была естественным явлением, тесно связанным с развитием человеческого разума, и, конечно же, она не сопровождалась насилием, и даже противопоставлялось ему: «Я не должен стремиться к тому, - говорил Годвин, - чтобы насильственно изменить учреждения, но к тому, чтобы доводами разума изменить идеи. Мне нет никакого дела до мятежников и интриганов, но я хочу просто распространять истину и намерен ждать, пока спокойно утвердится вера в нее. <…> Не надо спешить с осуществлением сегодня того, что завтра станет неизбежным. Мы не должны с тревогой следить за поводами и случаями: воздействие истины не зависит от случайностей. Мы должны тщательно избегать насилия: сила не убеждение, она не достойна дела истины»2.

Принцип добровольного принятия нового строя, на котором основывалась модель Годвина, мгновенно снимал любые проблемы устойчивости общественного строя и контроля над образом жизни людей. Зачем нужен какой-либо контроль, если каждый гражданин понимает и внутренне признает справедливость существующих порядков? Новое справедливое общество одновременно будет являться и наиболее выгодным для всех и каждого - кто же захочет, находясь в здравом рассудке, разрушить его, осознавая все это? Ни нужны будут ни строгие, законы, ни общие трапезы, ни надзиратели, ни общественные склады, ни прочее механизмы социального контроля, описанные в трудах уже рассмотренных нами мыслителей, таких как Томас Мор, Фрэнсис Бэкон, Джерард Уинстенли и другие.

Напротив, в справедливом обществе Уильяма Годвина будет достигнута максимальная личная независимость и внутренняя свобода отдельного индивида. Каждый, добровольно принимая и поддерживая существующий общественный строй, будет сам выбирать свой образ жизни и модель поведения. Таким образом, в общественной модели Уильяма Годвина сочеталась реализация усилиями каждого общих целей и интересов (ибо каждый добровольно понимал и принимал, а потому и поддерживал существующие порядки) с максимальной свободой отдельно взятой человеческой личности (ибо, опять же, зачем ограничивать свободу индивида, если он сам внутренне искренне поддерживает установившийся строй).

Более того, если в условиях нового общественного строя, основанного на добровольной и осознанной поддержке его жителями, не нужны никакие механизмы контроля, то зачем вообще нужна публичная власть и государство, основная функция которого, как раз и заключается в создании и надзоре за исполнением законов, регулирующих жизнь граждан? Если человек сам будет считать существующий общественный строй справедливым, не будет частной собственности, и каких-либо других причин для зависти и вражды, ибо потребности каждого будут удовлетворяться так, как он пожелает, то, что может толкнуть его на преступление? Следовательно, вместе с прогрессом человеческого разума, и ростом убежденности граждан в совершенстве, справедливости и выгодности нового общественного строя, постепенно любые органы управления исчезнут, а значит и исчезнет государство как таковое. И, в конечном итоге, после длительного, постепенного прогресса, общество, согласно идеям Уильяма Годвина, будет представлять собой систему самоуправляющихся округов (общин)1. Разум отдельного индивида заменит

собой любые механизмы принуждения. Поэтому в конце своей работы

«Исследование о политической справедливости» Уильям Годвин, веря в светлое будущее человечества, пишет: «Истинный принцип, который следует поставить на место права, заключается в том, что разум должен осуществлять неограниченную юрисдикцию в отношении обстоятельств каждого судебного дела»1.

Джон Беллерс и Уильям Годвин подошли к проблеме построения справедливого общества иначе, нежели предшествующие поколения английских мыслителей, идеи которых мы рассматривали в I и II главах. Если для них общество формировало человека, то для Уильяма Годвина и Джона Беллерса человек формировал общество - именно человек, его мышление и ценности должны были, в первую очередь, трансформироваться, а изменение общественного порядка было лишь естественным следствием такой трансформации. Этот «новый подход» Джона Беллерса и Уильяма Годвина к проблеме «справедливого общества» позволил им создать уникальные общественные модели, основные особенности которых мы сейчас кратко и обобщим.

Модели «справедливого общества», представленные мыслителями данного периода были направлены, в первую очередь, на создание «общества всеобщего социального консенсуса». Джон Беллерс и Уильям Годвин старались найти общие интересы у различных слоев населения, и на основе этих интересов и строить справедливое общество.

Установление справедливого общественного строя не должно было сопровождаться насилием. Джон Беллерс и Уильям Годвин отказались от идеи общественных изменений с помощью «революционного рывка».

Место насильственной революции и каких-либо «внешних» политических, экономических или социальных реформ, как первичных катализаторов развития справедливого общественного строя, занимала «внутренняя революция» - трансформация человеческого сознания, его взглядов на мир.

Изменение общества не должно было происходить быстро или одномоментно. Общество, согласно представлениям мыслителей, рассмотренных в данной главе, меняется вместе с постепенным прогрессом человеческого разума. Новый человек создает новое общество, а не наоборот.

Справедливое общество должно было основываться на принципе добровольности. Каждый член общества должен был осознавать справедливость созданного строя и внутренне, добровольно и искренне поддерживать его.

Принцип добровольности, положенный в основу создания нового общества, позволял минимизировать (или вовсе уничтожить, как считал Уильям Годвин) влияние механизмов государственного и общественного контроля на индивидов. От строгого этатизма английские мыслители переходили к пониманию общества, как добровольного союза свободных индивидов (в большей степени это характерно, конечно же, для идей Годвина, Беллерс затрагивал проблему государственного контроля лишь косвенно).

Свобода окончательно отделяется от принуждения. «Свобода от» (голода, нищеты и т.д.) рассматривается как закономерное следствие развития человеческого общества, а не как результат установления строгих законов и механизмов контроля. На первое место выходит понимание свободы как возможности индивида самостоятельно выбирать свою жизненную траекторию. Обеспечение такой свободы становится, по сути, конечной целью развития человеческого общества.



Заключение

В основной части данного исследования нами был проведен комплексный анализ произведений английских мыслителей XVI-XVIII веков, посвященных проблеме построения справедливого общества, с последующим выделением основных моделей «справедливого общества» и их характерных черт. Также были рассмотрены фундаментальные изменения исторической обстановки в Англии на протяжении обозначенного хронологического периода, и их влияние на развитие английской общественной мысли.

Проделанная работа позволяет нам сделать несколько важных обобщающих выводов и выстроить схему развития представлений английских мыслителей XVI-XVIII веков о справедливом обществе, то есть выделить основные этапы формирования этих представлений, их ключевые характеристики, и определить векторы (основные направления) их развития.

На основании проделанной в основной части исследования аналитической работы, можно заключить, что за рассматриваемый хронологический отрезок (XVI-XVIII вв.) в развитии представлений английских мыслителей о «справедливом обществе» можно выделить три этапа.

Хронологические рамки первого этапа - начало XVI-середина XVII вв. Основные идеи о справедливом обществе данного этапа формировались под воздействием комплексных общественно-экономических изменений, начавшихся в Западной Европе в конце XV-XVI веках. А именно: религиозной Реформации и последующим за ней падением авторитета официальной католической церкви с ее догматизмом; Великих географических открытий, ставших стимулом развития первоначального накопления капиталов в Европе, которое затем привело, с одной стороны, к постепенному падению роли феодальной знати в обществе и формированию новых (буржуазных) общественных слоев, а, с другой, к массовому обезземеливанию крестьянства и усилению эксплуатации беднейших слоев населения; а также культуры Возрождения, распространившейся повсеместно в Европе в XV-XVI веках и обратившей взор просвещенных людей той эпохи к проблемам отдельной человеческой личности, места человека в мире; и изменения принципов формирования армии, основу которой теперь составляла не рыцарская конница, состоящая из аристократов, а пехота, комплектующаяся, в основном, из рядовых граждан. Обычный человек - рядовой крестьянин или ремесленник, становится творцом истории, свободной личностью, воспетой новой культурой; при этом жизнь таких людей, особенно в социально-экономическом плане, в новых исторических условиях меняется далеко не в лучшую сторону.

Просвещенная верхушка английского общества той эпохи, пытаясь осмыслить эти масштабные и противоречивые изменения, видя растущие общественные противоречия, этими изменениями порождаемые, обращается к вопросу о построении альтернативного общественного устройства, которое можно было бы назвать, с их точки зрения, справедливым.

Ключевой характерной чертой, присущей всем моделям «справедливого общества», созданными английскими мыслителями данного этапа, является их жесткий «универсализм», означающий, что принципы общественного устройства, предлагаемые английскими мыслителями в своих моделях, должны были устраивать всех граждан. Причем выбор этих принципов не являлся добровольным актом отдельных индивидов, а жестоко контролировался большинством - все, кто не желал по тем или иным причинам поддерживать установившийся общественный порядок, жестоко карались. Государство и общество, фактически «слитые» воедино полностью подавляли волю отдельных личностей. Во многом, этот жесткий универсализм предлагаемых общественных моделей, был связан с социальным положением их авторов, которые принадлежали к верхушке общества и, соответственно, рассматривали его «сверху», как некий объект изучения.

Важнейшей составляющей такого универсализма представленных моделей, был дуализм общественных ценностей. Все ценности строго делились на «правильные» (общественно одобряемые) и «неправильные» (порицаемые обществом). Жизнь каждого отдельного индивида должна была строго соответствовать правильным ценностям, отклонение от которых также каралось.

Следствием универсализма и дуализма представленных общественных моделей, сочетавшихся с жесткими механизмами общественного контроля, была закрытость описываемых в трудах английских мыслителей обществ.

«Закрытость» подразумевала строжайшее пресечение проникновения в эти общества «неправильных» ценностей, достигавшееся как за счет внутренних «репрессий» против несогласных граждан, так и за счет внешней изоляции.

Для идей английских мыслителей данного этапа было также характерно то, что они в своих произведениях еще не затрагивали проблемы конкретных методов перехода от существующего общественного строя к идеальному, справедливому. То есть на данном этапе развития представлений английских мыслителей о справедливом обществе проблема практической реализации представленных общественных моделей еще не ставилось.

Специфическим (для современного человека) было и понимание свободы у английских мыслителей данного этапа. Несмотря на многочисленные механизмы контроля и полное подчинение личности государству и обществу, сами авторы представленных общественных моделей считали описываемые в своих произведениях общества идеальным воплощением как свободы, так и справедливости. Под свободой они понимали, в первую очередь, не возможность человека самостоятельно выбирать свой жизненный путь, свои ценности и предпочтения, а свободу «внешнюю» - свободу от нищеты, тирании, угнетения, голода, эксплуатации и т.д.

Второй, выделенный нами этап развития представлений английских мыслителей о «справедливом обществе» - вторая половина XVII века. Главным историческим событием, коренным образом изменившим представления английских мыслителей о «справедливом обществе» и во многом определившим направленность их идей, явилась Великая английская революция середины XVII века. Среди основных особенностей революции в Англии середины XVII столетия, в большей степени повлиявших на идеи

английских мыслителей данного периода, следует назвать ее всеобъемлющий характер - вовлеченность в бурные революционные события всех слоев населения английского общества, каждый из которых выражал и отстаивал во время революции собственные интересы; насильственный характер революции, являющейся, по сути своей, попыткой создать справедливое общество «здесь и сейчас»; крах Английской революции в глазах большинства рядовых граждан, экономическое положение которых вследствие бурных событий середины XVII века только ухудшилось.

Под воздействием кровавых событий революции серьезно меняются характерные черты предлагаемых английскими мыслителями моделей справедливого общественного устройства.

И, в первую очередь, меняется сама форма этих моделей. Если произведения первого этапа представляли собой утопии, не предназначенные для прямой практической реализации, то труды английских мыслителей данного периода являлись, по сути, готовыми проектами общественного переустройства, основное внимание в которых зачастую уделялось как раз описанию механизмов проведения предлагаемых преобразований в жизнь.

Закономерно, вследствие вовлеченности в революционные события представителей различных слоев населения, меняется и социальный статус самих авторов предлагаемых моделей. Каждый социальный слой в Английской революции отстаивал свои собственные интересы, и, соответственно, создавал свою собственную модель справедливого общественного устройства. Былой универсализм, присущий общественным моделям первого этапа развития представлений английских мыслителей о «справедливом обществе», разрушается. Вместо универсальных моделей, призванных сделать счастливыми всех (пусть даже и насильственным путем), на данном этапе мы получаем модели, отражающие интересы конкретных социальных слоев. Мыслители данного этапа перестают смотреть на общества «сверху», как на абстрактный объект изучения, они смотрят на общества с позиции того или иного социального слоя, представителями которого и являются.

При этом дуализм общественных ценностей в представленных моделях сохраняется, хоть и заметно смягчившись. Особенно он характерен для наиболее радикальных или наиболее консервативных общественных моделей (предложенных роялистом Робертом Филмером и диггером Джерардом Уинстенли). Ценностные установки в предлагаемых моделях зачастую, также как и на первом этапе, безапелляционно делятся английскими мыслителями на «правильные» и «неправильные». Однако авторы произведений о «справедливом обществе» на данном этапа уделяют в своих работах намного меньше внимания механизмам контроля за жизнью отдельного гражданина, нежели их предшественники. Многие из них (Джон Локк и Джон Лильберн, например) обращаются к вопросам прав и свобод отдельной личности, рассматривают возможности ограничения вмешательства государства и общества в жизнь отдельного индивида.

Соответственно, у большинства английских мыслителей данного этапа меняется и представление о свободе - к пониманию свободы как чисто

«внешнего» свойства (свободы от голода, нищеты и т.д.) добавляется идея свободы конкретного индивида, которая понимается в основном как наличие у него неотъемлемых прав и свобод, недоступных вмешательству государства. Конечно, некоторые мыслители данного этапа (например, Роберт Филмер и Джеймс Гаррингтон) выступали за ограничение в той или иной мере этих неотъемлемых прав и свобод, однако само обращение этих к данной теме свидетельствует о том, что представления о свободе у английских мыслителей серьезно трансформировались.

Также следует отметить, что все мыслители данного этапа, подобно своим предшественникам, связывали создание справедливого общественного строя с сугубо «внешними» изменениями - изменениями не самого человека, а общественного порядка (созданием правильных законов, наделением граждан политическими правами и т.д.).

Третий, и последний, выделенный нами этап развития представлений английских мыслителей о «справедливом обществе» охватывает

хронологический отрезок от рубежа XVII-XVIII веков до конца XVIII века. Историческими событиями, в большей степени повлиявшим на представления о справедливом обществе английских мыслителей данного этапа, являлись, с одной стороны, английские революции XVII века (Великая английская революция середины XVII века и Славная революция 1688 года). Первая из них показала разобщенность английского общества и тщетность попыток установления справедливого общественного устройства насильственным путем. А вторая, хоть и привела к определенным либеральным реформам, смягчившим религиозные и политические противоречия в английском обществе, практически не улучшила экономическое положение рядовых граждан. С другой стороны, не меньшее влияние на представления английских мыслителей о «справедливом обществе» оказала и философия Просвещения, бурно распространявшаяся в XVIII веке по всей Европе, и, прежде всего, во Франции. В особенности идея просветителей об определяющем значении развития человеческого Разума в общественном прогрессе.

Английские мыслители данного этапа развития, переосмыслив идеи своих предшественников и бурные революционные события XVII века, а также позаимствовав некоторые идеи у просветителей, совершенно иначе, нежели прошлые поколения английских мыслителей, подошли к проблеме построения справедливого общества.

Прежде всего, они предложили новый путь построения справедливого общества. Если для мыслителей двух первых этапов создание справедливого общества связывалось с прогрессом общественно-политического и экономического устройства, с государственными реформами и регламентацией, то для мыслителей этого периода путь к построению справедливого общества был тесно связан с развитием самого человека, человеческого разума. На смену

«внешним» реформам или революциям, как способам изменения общества, пришла «революция внутренняя» - изменение мышления и мировосприятия самого человека.

Мыслители данного периода исходили из того, что справедливый общественный строй будет создан не тогда, когда какой-либо мудрый законодатель издаст правильные законы или же пламенный революционер свергнет деспотическую власть, а только тогда, когда сами люди добровольно признают справедливость и выгодность для всех в целом и для каждого в отдельности создаваемого общественного строя.

Такой подход к проблеме справедливого общества, в силу того, что новый общественный строй должен был базироваться на добровольной поддержке каждого гражданина, полностью снимал проблему создания эффективных механизмов государственного или общественного контроля в создаваемом обществе. Их просто не должно было существовать, в силу банальной ненужности - в обществе, где каждый осознает справедливость существующего устройства, принуждение излишне.

Дуализм ценностей в общественных моделях, который мы выделяли в качестве одного из основных их свойств на первом, и, частично, на втором, выделенных нами этапах развития представлений английских мыслителей о «справедливом обществе», также исчезает. Ценности перестают делиться на

«правильные» и «неправильные», эти оценочные категории в принципе теряют свое значение. Человек может придерживаться любых ценностей, однако, согласно идеям мыслителей данного периода, он, постепенно, по мере развития своего разума, изберет наиболее выгодные как для себя, так и для общества в целом ценности.

Развитие общества на данном этапе представляется английскими мыслителями как постепенный прогресс человека, а вместе с ним и социума. От идей «революционного рывка», резких, насильственных изменений, мыслители данного этапа отказываются. Для них создание справедливого общества является неизбежностью, в силу самой человеческой природы, постепенного прогресса человеческого разума.

Свобода на данном этапе окончательно перестает рассматриваться лишь как «внешний» атрибут общественного устройства (свобода от голода, нищеты и т.д.), она понимается, как возможность индивида самостоятельно выбирать свою жизненную траекторию. Более того, мыслители этого периода приходят к пониманию того, что свобода несовместима с принуждением - нельзя сделать человека насильно свободным или счастливым, даже освободив его от эксплуатации, голода и нищеты; свобода без возможности добровольного выбора невозможна.

Основываясь на выделенных особенностях каждого из трех этапов развития представлений о справедливом обществе английских мыслителей XVI-XVIII веков, мы можем проследить основные векторы (направления) развития этих представлений.

Первый и главный вектор развития заключается в постепенном переходе от моделей «справедливого общества», основанных на жесткой внешней регламентации к общественным моделям, в основе которых лежит добровольный, сознательный выбор человека. Для общественных моделей мыслителей XVI-начала XVII веков был характерен жесткий дуализм ценностных установок: все ценности четко делились на «правильные» и

«неправильные». Предусматривался жесткий общественно-государственный контроль над жизнью каждого члена общества, являвшийся залогом стабильности общественного строя: отклонения от правильных ценностей и образа жизни жестоко карались. В период Английской революции середины XVII века возникают идеи о неприкосновенных правах и свободах личности, без соблюдения которых не может существовать справедливое общество. А в XVIII веке уже развиваются идеи о том, что справедливое общество может существовать только на основе свободного и сознательного выбора отдельных личностей.

Вторым основным вектором развития является переход от «закрытых» общественных моделей к «открытым». На первом выделенном нами этапе (XVI-середина XVII вв.) общественный прогресс связывался с установлением справедливых законов и порядков и последующим их сохранением с помощью жесткой изоляции. Во второй половине XVII века в трудах наиболее радикальных мыслителей появляется идея о том, что развитие общества связано с его постоянным обновлением, проведением реформ. Общественные модели мыслителей третьего этапа (конец XVII-XVIII вв.) являются принципиально

«открытыми» - развитие общества связывается с прогрессом человеческого разума, с постоянным накоплением и обновлением знаний, н место изначального стремления к самоизоляции занимает страсть к познанию как залог успешного развития.

Третьим вектором развития, тесно взаимосвязанным с первыми двумя, является трансформация представлений английских мыслителей о человеческой свободе. Свобода и справедливость мыслителями всех трех, выделенных нами этапов, неразрывно связывались между собой - справедливое общество являлось одновременно и обществом свободным. Однако если изначально свобода английскими мыслителями понималась как сугубо «внешний» общественный атрибут - свобода от нищеты, тирании и т.д. - и не противопоставлялась общественной регламентации и жесткому контролю, то в трудах мыслителей второй половины XVII, и особенно XVIII века, свобода отождествляется с возможностью человеческой личности делать добровольный и осознанный выбор жизненного пути: свобода полностью противопоставляется принуждению и государственному контролю.

Также немаловажным вектором развития являлся переход от абстрактных общественных моделей, не предусматривающих определенные механизмы претворения их в жизнь, к моделям - проектам социального переустройства. В данном случае переломным моментом в переходе от абстрактных моделей к проектам реальных реформ явилась Великая английская революция середины XVII века, которая рассматривалась современниками как шанс провести в жизнь любые общественные преобразования и создать справедливое общество «здесь и сейчас».



Список источников и литературы

Источники

1. Акт об объявлении Англии свободным государством (1649 г.) // Хрестоматия по истории Нового времени стран Европы и Америки. В 2 кн. / сост. Д. В. Кузнецов. Благовещенск: Издательство БГПУ, 2010. Кн. 1. С. 35.

2. Беллерс Дж. Предложение об учреждении трудового колледжа всех полезных ремесел и сельского хозяйства // Хрестоматия по истории педагогики в 4-х томах / Сост. Свадковский И.Ф. М.: Учпедгиз, 1935. Т. 1. С. 296-303.

3. Билль о правах (1689 г.) // Хрестоматия по истории Нового времени стран Европы и Америки. В 2 кн. / сост. Д. В. Кузнецов. Благовещенск: Издательство БГПУ, 2010. Кн. 1. С. 126-133.

4. Бэкон Ф. Новая Атлантида // Бэкон Ф. Новая Атлантида. Опыты и наставления нравственные и политические. М.: Издательство академии наук СССР, 1954. С. 5-45.

5. Бэкон Ф. Новый Органон. Л.: ОГИЗ-СОЦЭКГИЗ. Ленинградское отделение, 1935. 384 c.

6. Великая ремонстрация (1641 г.) // Конституции и законодательные акты буржуазных государств XVII-XIX в.в. / Под ред. П.Н. Галанзы. М.: Государственное издательство юридической литературы, 1957. С. 41-49.

7. Гоббс Т. Левиафан, или материя, форма и власть государства церковного и гражданского // Гоббс Т. Сочинения в 2-х т. М.: Мысль, 1991. Т. 2. С. 6-547.

8. Гоббс Т. О гражданине // Гоббс Т. Сочинения в 2-х т. М.: Мысль, 1989. Т. 1. С. 270-507.

9. Годвин В. О собственности. М.: Издательство академии наук СССР, 1958. 264 с.

10. Годвин Ф. Человек на Луне или необыкновенное путешествие, совершенное Домиником Гонсалесом, испанским искателем приключений, или воздушный посол // Наука и жизнь. 1967. № 4. С. 64-70.

11. Лильберн Дж. Вторая часть Новых цепей Англии // Лильберн Дж. Памфлеты. М.: Государственное социально-экономическое издательство, 1937. С. 67-94.

12. Лильберн Дж. Манифест Дж. Лильберна, У. Уольвина, Т. Принса и Р. Овертона из Тауэра // Лильберн Дж. Памфлеты. М.: Государственное социально-экономическое издательство, 1937. С. 94-107.

13. Лильберн Дж. Новые цепи Англии // Лильберн Дж. Памфлеты. М.: Государственное социально-экономическое издательство, 1937. С. 47-66.

14. Лильберн Дж. Соглашение свободного народа Англии // Лильберн Дж. Памфлеты. М.: Государственное социально-экономическое издательство, 1937. С. 107-120.

15. Локк Дж. Два трактата о правлении // Локк Дж. Сочинения в 3-х т. М.: Мысль, 1988. Т. 3. С. 135-407.

16. Мор Т. Утопия. М.: Наука, 1947. 416 с.

17. Паскаль Б. Мысли. М.: REFL-book, 1994. 528 с.

18 .Петиция о правах (1628 г.) // Конституции и законодательные акты буржуазных государств XVII-XIX вв. / Под ред. П.Н. Галанзы. М.: Государственное издательство юридической литературы, 1957. С. 22-29.

19 .Постановление палаты общин об объявлении себя верховной властью английского государства (1649 г.) // Конституции и законодательные акты буржуазных государств XVII-XIX вв. / Под ред. П.Н. Галанзы. М.: Государственное издательство юридической литературы, 1957. C. 71.

20. Приговор высшей судебной палаты над королем 27 января 1649 года // Конституции и законодательные акты буржуазных государств XVII-XIX вв. / Под ред. П.Н. Галанзы. М.: Государственное издательство юридической литературы, 1957. С. 75.

21. Рочестер, Джон Уилмот, граф. Стихотворения, письма. М.: Русская панорама, 2014. 704 с.

22. Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре или принципы политического права. М.: Государственное социально-экономическое издательство, 1938. 123 с.

23. Сад Д.А.Ф. маркиз де. Жюстина, или несчастья добродетели. М.: Книжный Клуб Книговек, 2015. 272 с.

24. Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М.: Издательство социально-экономической литературы, 1962. 684 с.

25. Уинстенли Дж. Закон свободы // Уинстенли Дж. Избранные памфлеты. М.- Л.: Издательство академии наук СССР, 1950. С. 179-363.

26. Уинстенли Дж. Знамя, поднятое истинными левеллерами // Избранные памфлеты. М.-Л.: Издательство академии наук СССР, 1950. С. 47-83.

27. Уинстенли Дж. Новогодний подарок парламенту и армии // Избранные памфлеты. М.-Л.: Издательство академии наук СССР, 1950. С. 135-179.

28. An Act for Exempting their Majestyes Protestant Subjects dissenting from the Church of England from the Penalties of certaine Lawes. // The Statutes of the Realm: Volume 6, 1685-94 / ed. John Raithby. Great Britain Record Commission, 1819. P. 74-76.

29. Filmer R. Anarchy of a limited or mixed monarchy // Filmer R. Patriarcha and other writings. Cambridge: Cambridge university press, 2004. P. 131-172.

30. Filmer R. Patriarcha // Filmer R. Patriarcha and other writings. Cambridge: Cambridge university press, 2004. P. 3-131.

31. Harrington J. The commonwealth of Oceana. Cambridge: Cambridge university press, 1992. 299 p.

Справочная литература

32. Dictionary of national biography / Ed. by L. Stephen. London: Smith, Elder & Co., 1889. Vol. XVIII. 448 p.

33. Dictionary of national biography / Ed. by L. Stephen. London: Smith, Elder & Co., 1885. Vol. IV. 464 p.

Научная литература

34.Архангельский С.И. Крестьянские движения в Англии в 40-х - 50-х годах XVII века. М.: Издательство АН СССР, 1960. 284 с.

35. Архангельский С.И. Положение и борьба народных масс Англии в 60-е годы XVII века // Вопросы истории.1958. №6. С. 129-141.

36. Асмус В.Ф. Жан-Жак Руссо. М.: Знание, 1962. 50 с.

37. Барг М.А. Великая английская революция в портретах ее деятелей. М.: Мысль, 1991. 397 с.

38. Барг М.А. Генезис идеологии истинных левеллеров // История социалистических учений. Сборник статей памяти акад. В.П. Волгина. М.: Наука, 1964. С. 149-198.

39. Барг М.А. Социальная утопия Уинстенли // История социалистических учений. Сборник статей. М.: Издательство АН СССР, 1962. С. 58-88.

40. Бердичевский А.М. Трансформация пасторальной модальности в лирике английского либертинажа эпохи Реставрации Стюартов // Пасторали над бездной: сборник научных трудов. М.: Издательский дом «Таганка», 2004. С. 22-27.

41. Бернштейн Э. Общественное движение в Англии XVII века. СПб.: Издательство Л.Ф. Пантелеева, 1899. 422 с.

42. Волгин В.П. Наследие утопического социализма // История социалистических учений. Сборник статей. М.: Издательство АН СССР, 1962. С. 7-33.

43. Волгин В.П. Социальные идеи В. Годвина // Годвин В. О собственности. М.: Издательство академии наук СССР, 1958. С. 5-57.

44. Володин А.И. О понятии «утопический социализм» // История общественной мысли. Современные проблемы. М.: Наука, 1972. С. 453-474.

45. Вольский Ст. Кромвель. М.: Журнально-газетное объединение, 1934. 304 с.

46. Гардинер С.Р. Пуритане и Стюарты. 1603-1660 гг. СПб.: Издание О.Н. Поповой, 1896. 252 с.

47. Грин Д.Р. История Англии и английского народа. М.: Кучково поле, 2014. 888 с.

48. Зайченко Г.А. Джон Локк. М.: Мысль, 1973. 206 с.

49. Калашников М.В. Генеалогия понятия «либерализм»: II. Либертины (либертены) и либертинаж // История и историческая память. 2014. №9. С. 21-40.

50. Карпов Б.С. Вильям Годвин и его концепция справедливого общества // CLIO-SCIENCE: Проблемы истории и междисциплинарного синтеза. Сборник научных трудов. Выпуск IV. М.: МГУ, 2015. С. 102-111.

51. Карпов Б.С. Духовные искания в эпоху английской революции: в поисках«справедливого общества» // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. 2015. №11. С. 83-91.

52. Карпов Б.С. Либертины как феномен общественной жизни Англии XVII века // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. 2016. №4. С. 197-205.

53. Каутский К. Томас Мор и его утопия. М.: ЛИБРОКОМ, 2011. 304 с.

54. Коган-Бернштейн Ф.А. «Новая Атлантида» и «Опыты» Фрэнсиса Бэкона // Бэкон Ф. Новая Атлантида. Опыты и наставления нравственные и политические. М.: Издательство академии наук СССР, 1954. С. 143-204.

55. Кропоткин П.А. Современная наука и анархия // Кропоткин П.А. Хлеб и воля. Современная наука и анархия. М.: Правда, 1990. 642 с.

56. Кут С. Августейший мастер выживания. Жизнь Карла II. М.: Издательство Аст, 2004. 446 с.

57. Маркс К. Капитал Т. 1 // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения в 50 Т. М.: Государственное издательство политической литературы, 1960. Т. 23. С. 43- 787.

58. Мееровский Б.В. Гоббс. М.: Мысль, 1975. 208 с.

59. Мортон А.Л. Английская утопия. М.: Издательство иностранной литературы, 1956. 280 с.

60. Мортон А.Л. Возникновение социалистической мысли в Англии // История социалистических учений. Сборник статей. М.: Наука, 1962. С. 34-57.

61. Мортон А.Л. История Англии. М.: Издательство иностранной литературы, 1950. 462 с.

62. Нарский И.С. Джон Локк и его теоретическая система // Локк Дж. Сочинения в 3-х т. М.: Мысль, 1985. Т. 1. С. 3-78.

63. Орлов В. И. Фрэнсис Годвин и его книга // Наука и жизнь. 1967. № 4. С. 70.

64. Осиновский И.Н. Томас Мор и его «Утопия» // Мор Т. Утопия. М.: Наука, 1947. С. 5-83.

65. Осиновский И.Н. Томас Мор. М.: Мысль, 1985. 174 с.

66. Павлова Т.А. Джордж Фокс и движение квакеров // Хью МакГрегор Росс. Говорт сам Джордж Фокс. М.: ИВИ РАН, 2000. С. 7-18.

67. Павлова Т.А. Закон свободы: Повесть о Джерарде Уинстенли. М.: Политиздат, 1985. 367 с.

68. Павлова Т.А. Народная утопия в Англии XVII века. М.: ИВИ РАН, 1998. 215 с.

69. Павлова Т.А. О зарождении коммунистических воззрений Уинстенли // История социалистических учений. Сборник статей. М.: Издательство АН СССР, 1987. С. 129-153.

70. Павлова Т.А. Уинстенли. М.: Молодая гвардия, 1988. 301 с.

71. Рамус П. Вильям Годвин как теоретик коммунистического анархизма. М.: Голос труда, 1925. 186 с.

72. Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. В 4- х т. СПб.: Петрополис, 1997. Т.2. 368 с.

73. Рябов П.В. Проблема личности в философии классического анархизма: Дисс. … канд. филос. наук. М.: 1996. 256 с.

74. Савин А.Н. Лекции по истории Английской революции. М.: Государственное социально-экономическое издательство, 1937. 388 с.

75. Сапрыкин Ю.М. О классовой сущности политических взглядов Гаррингтона

// Средние века. 1953. Вып. 04. С. 249-270.

76. Сапрыкин Ю.М. О классовой сущности политических взглядов Гаррингтона (окончание) // Средние века. 1954. Вып. 05. С. 228-249.

77. Сапрыкин Ю.М. Политическое учение Гаррингтона: Из истории идейно- политической борьбы в годы Английской буржуазной революции XVII века. М.: Издательство МГУ, 1975. 205 с.

78. Свентоховский А. История утопий: От Античности до конца XIX века. М.: ЛИБРОКОМ, 2012. 448 с.

79. Семенов В.Ф. Предисловие // Лильберн Джон. Памфлеты. М.: Государственное социально-экономическое издательство, 1937. С. 3-23.

80. Соколов В. В. Бытие, познание, человек и общество в философской доктрине Томаса Гоббса // Гоббс Т. Сочинения в 2-х т. М.: Мысль, 1989. Т. 1. С. 3-66.

81. Субботин А.Л. Фрэнсис Бэкон. М.: Мысль, 1974. 175 с.

82. Тревельян Дж.М. Социальная история Англии. М.: Издательство иностранной литературы, 1959. 608 с.

83. Урланис Б.Ц. Рост населения в Европе (опыт исчисления). М.: ОГИЗ- ГОСПОЛИТИЗДАТ, 1941. 436 с.

84. Фергюсон А.Б. Золотая эпоха английской рыцарственности. Исследование упадка и трансформации рыцарского идеализма. СПб.: Евразия, 2004. 352 с.

85. Фогт А. Социальные утопии. М.: ЛИБРОКОМ, 2012. 188 с.

86. Хилл К. Английская Библия и революция XVII века. М.: ИВИ РАН, 1998. 490 с.

87. Хилл К. Английская революция. М.: Издательство иностранной литературы, 1947. 184 с.

88. Хилл К. Пуританизм и революция: исследование английской революции XVII века. М.: Издательство иностранной литературы, 1958. 363 с.

89. Холореншоу Г. Левеллеры и английская революция. М.: Издательство иностранной литературы, 1947. 148 с.

90. Хоркхаймер М., Адорно Т. Диалектика просвещения. М.-СПб.: Медиум, 1997. 312 с.

91. Хью МакГрегор Росс. Говорит сам Джордж Фокс. М.: ИВИ РАН, 2000. 192 с.

92. Чудинов А.В. Политическая справедливость Уильяма Годвина. М.: Знание, 1990. 64 с.

93. Шмитт К. Левиафан в учении о государстве Томаса Гоббса. СПБ.: Владимир Даль, 2006. 300 с.

94. Шубин А.В. Социализм: «золотой век» теории. М.: Новое литературное образование, 2007. 744 с.

95. Эрлихсон И.М. Английская общественная мысль второй половины XVII века. М.: Научная книга, 2007. 208 с.

96. Эрлихсон И.М. Роберт Филмер и политическая философия абсолютизма периода поздней реставрации (1679-1689 гг.) // Научные ведомости Белгородского государственного университета. 2009. № 9 (64). С. 50-55.

97. Juretic G. Digger no millenarian: The Revolutionizing of Gerard Winstanley // Journal of the History of Ideas. 1975. Vol. 36. P. 263-280.

Размещено на Allbest.ru