Социально-экономическое и политическое развитие Сеуты и Мелильи и испано-марокканские отношения в XX в.

Не лучше обстояли дела и в строительстве. В 1981 г. не занятые жилые дома составляли в Сеуте 13,9%, а в Мелилье 11,7%. В 1985 г. в Сеуте было построено только 49 жилых домов, а в Мелилье ни одного. К тому же в Мелилье 18% жилплощади находилось в аварийном состоянии.191 К этому следует добавить очень высокий уровень безработицы, превышавший средненациональный.

Совершенно иная ситуация складывалась в торговле. Уже больше века оба порта являлись зонами свободной торговли, т.е. поступавшие туда товары не облагались пошлинами. Вступление Испании в ЕЭС не повлияло на этот статус «свободных портов», и первоначально порты Сеуты и Мелильи, как и Канарские острова, оказались вне таможенного пространства ЕЭС. Это давало анклавам известные преимущества: они не подпадали ни под какие ограничения ЕЭС, и в то же время их товары свободно циркулировали на его рынках. Как следствие этого, в Сеуте и Мелилье можно было найти большое количество товаров по ценам значительно меньшим, чем в Испании. Ежегодно на рынках Сеуты и Мелильи появлялись изобилии всякие товары, спрос на них рос, о чем свидетельствует следующая Таблица З.192

Таблица 3. Импорт товаров через порт Мелильи (в млн.песет).'

1982 г. 8.663

1983 г. 7.960

1984 г. 6.800

1985 г. 7.668

1986 г. 8.095

1987 г. 11.774

Приведенные данные подготовлены правительством города Мелильи, однако, по подсчетам Торговой палаты они в 2-3 раза выше.

Но как бы ни были велики торговые успехи Мелильи, у Сеуты они были значительно выше. Согласно данным Национального института статистики грузооборот торговых перевозок в Сеуте превысил аналогичный показатель Мелильи в 1982 г. в 12 раз, в 1983 г. в 13 раз, в 1984 г. в 9 раз, в 1985 г. в 14 раз.194 Эта огромная масса товаров предназначалась в 1980 г. 2.359 торговым точкам в Сеуте и 2.330 в Мелилье, в которых было занято 16.109 и 18.671 человек соответственно.195

Столь внушительное количество магазинов в городах со сравнительно небольшим населением вывело их в лидеры в общенациональном масштабе по количеству торговых лицензий на тысячу человек.196 При этом специфика торговли Сеуты и Мелильи заключалась в следующем. Во-первых, местные жители, почти половина которых были слишком бедны, не были в состоянии содержать все эти торговые точки. Во-вторых, ни активность портов, ни большое количество товаров, поглощаемых базарами, не соответствовали тем огромным объемам импорта, которые проходили через эти порты следовательно большая часть этих товаров являлась контрабандой, которая приобрела в этом регионе непомерные размеры. О масштабах обогащения дельцов, связанных с контрабандой, свидетельствует статья «Необычный взлет банка Сантадер в Мелилье в 1986 г.», помещенная в газете «Сур». «Нам стало известно, что в то время как на национальном уровне доходы банковских групп составляют 8,45%, в Мелилье он равен 26,4% и еще более высок процент инвестиций: в Мелилье -- 46,4%, в целом по стране -- 19,15%».197

Контрабандный характер торговли городов негативно отразился на марокканской экономике. Профессор М.Насири, показывал влияние Сеуты на соседний город Тетуан. «Решающим моментом для экономики региона, - писал он, - был 1960 г., когда порт Сеуты был закрыт для экспортных операций Тетуана, в котором после этого процент активного населения, занятого в промышленности, сократился с 23% до 10% в 1981 г. Для поисков средств к существованию значительная часть населения вынуждена обратиться к контрабандной торговле. Это привело к удивительному оживлению. На рынках легально продавались любые товары. Прибыли, полученные в результате такой торговли, намного превысили инвестиции в производственный сектор, что не могло отразиться на уровне его конкурентоспособности с контрабандными товарами, особенно в текстильном производстве и в пищевой промышленности».198

Негативное влияние контрабанды сказывалось и на остальной территории марокканского севера. В действительности все города средиземноморского побережья в той или иной степени страдали от этой незаконной торговли контрабандными товарами. Ее негативные последствия сказывались на производстве сельскохозяйственной продукции. На орошаемых полях к юго-востоку от Надора наблюдался очень большой дефицит рабочих рук, что не было удивительно, поскольку ничтожные заработки на этих полях, не шли ни в какое сравнение с быстрыми и легкими доходами от контрабандной торговли. Подобная активность городов подрывала их собственную базу снабжения продовольственными товарами, возрастала их зависимость от регионов, производивших эти товары. Так, в 1983 г. марокканское правительство оценивало, что из анклавов в различные районы страны хлынуло контрабандных товаров на сумму 800 миллионов долларов в год.200 Примерно от 5 до 6 миллиардов дирхамов уходило ежегодно из-под контроля государства. Это составляло почти шестую часть национального бюджета и почти четвертую часть экспорта страны. Эти данные показывают, что испанские колонии представляли постоянную угрозу для экономики Марокко, что влияние этих пограничных городов на всю марокканскую экономику носило негативный характер.

Отрицательные последствия контрабанды для экономики Марокко должны были быть благоприятны для испанской экономики, но они также создавали для последней серьезные проблемы. Дело в том, что большая часть товаров, находившихся в контрабандном потоке, была отнюдь не испанского происхождения, а потому импортеры Сеуты и Мелильи платили за них в основном в долларах, что приводило к большому оттоку этой валюты из страны.201

Эти невозвратимые потери оборачивались огромными доходами для контрабандистов. Как правило, они не вкладывались в испанскую экономику, а направлялись в крупнейшие финансовые центры Ближнего Востока и Центральной Европы, где приносили своим владельцам неизмеримо большие доходы, нежели в Испании.

Обратимся к проблеме положения мусульман в испанских анклавах. Вопрос о количестве мусульман, проживавших в Сеуте и Мелилье, вызывал разногласия. Испанские власти утверждали, что процент мусульман в этих анклавах очень низок, по сравнению с общей численностью населения, да и появились мусульмане там только в самое последнее время.

Перепись 1875 г. показала, что в Сеуте в тот период проживал 91 мусульманин. Впоследствии эта цифра постоянно росла: в 1888 г. - 204, в 1935 г. - 2.717. В 1960 г., четыре года спустя после завоевания независимости Марокко, в Сеуте проживало 7.102 мусульманина или более 10% всего населения анклава. Нечто подобное имело место и в Мелилье. В 1894 г. наметилась устойчивая тенденция заселения марокканцами «квартала полигона», где они покупали жилье. В 1910 г. в городе проживали уже 95 мусульман.203 В последующие годы динамика роста этой категории населения была следующей: 1930 г. -932 чел., 1960 г. - 7.626, 1975 г. - 14.174 чел., что составляло 23,3% от всего населения города.204 Таким образом, статистика подтверждает тот тезис, что число проживающих там мусульман значительно, особенно в Мелилье.

Таблица 4. Сеута и Мелилья в 1986 г.: сравнительный анализ европейского и мусульманского населения по месту рождения.

Сеута Мелилья

Европейское население: Всего: 65.151 чел. Европейское население: Всего: 52.388 чел.

Родились в Сеуте: 66,3% Родились вне Сеуты: 33,6% Родились в Мелилье: 62,5% Родились вне Мелильи: 37,4%

Мусульманское население: Всего: 15.002 чел. Родились в Сеуте: 74,9% Родились вне Сеуты: 25,0% Мусульманское население: Всего: 17.824 чел. Родились в Мелилье: 69,9% Родились вне Мелильи: 30,0%

С 1958 г. после обретения независимости Марокко, власти обоих городов начинают рассматривать мусульманские меньшинства (якобы марокканские) как не имеющие несомненного поселенческого статуса. За исключением немногих, кто получил испанское гражданство, остальные не имели четкого определенного юридического статуса. Проблема осложнилась постоянно растущей рабочей миграцией в Сеуту и Мелилью. Это были новые волны марокканцев (по меньшей мере они прибывали из Марокко), привлекаемых более высокой заработной платой и более высоким уровнем жизни.206

10 апреля 1958 г. власти городов ввели так называемую Статистическую карточку для учета меньшинств. Она заменяла разрешение на жительство, на пребывание в городах и прием на работу. Этот документ был действителен в течение двух лет и разрешал проживать в городе, заниматься любой деятельностью, исключал необходимость каких-либо других документов, позволял беспрепятственно пересекать границу Марокко туда и обратно, о чем было заключено соответствующее соглашение между двумя странами.207

Это удостоверение было действительным только в Сеуте и Мелилье. Такое ограничение означало, что правительство Испании локализовало данную проблему только в этих двух городах. Эти удостоверения не позволяли переселяться на территорию полуострова, вследствие чего создавался своего рода «эффект плотины», где собиралась вода, лишенная возможности выхода. Конечно, эти иммигранты должны были иметь право на передвижение, что предотвратило бы их концентрацию в этих двух городах. Включение марокканского населения в муниципальную статистику Сеуты не практиковалось до 1975 г., когда такая мера была признана необходимой для эффективности контроля за поселенцами. В Мелилье такая система никогда не применялась.

Введение этого удостоверения, задуманного для облегчения судьбы марокканцев, стало объектом критики, как со стороны мусульман, так и известных групп крайне левых сил, сразу же обвинивших правительство в расизме и назвавших удостоверение символом апартеида. 10 июня 1958 г. газеты «Эль Пайс» писала: «Из мусульман, проживающих в Мелилье, только 2.500 имеют испанское гражданство, остальные, хотя и родились здесь, являются людьми без родины. Только 6.500 имеют статистическую карточку, называемую в мусульманских кварталах собачьим номером. Если это не расизм, то что это?».208

Данные о количестве мусульманского населения являлись предметом постоянных манипуляций со стороны испанских властей. Во всех статистических подсчетах, проведенных с 1956 г., они стремились преуменьшить присутствие мусульманского населения в анклавах. Таким образом испанское государство надеялось ослабить территориальные претензии представителей коренного населения. В то же время на всех международных форумах марокканцы одним из главных аргументов в своих требованиях возвращения им этих городов выдвигали фактор наличия в них большого количества населения с марокканскими корнями.

В Таблице 5, на примере Мелильи показано, сколь разноречивы были оценки количества мусульманского населения со стороны официальных органов и неофициальных институтов, и что эти противоречия не исчезали в разные периоды.

Таблица 5. Данные о количестве мусульманского населения Мелильи.209

Правительственные оценки Неправительственные оценки

Перепись 1950 г. - 6.277 чел. Оценки А.Салаты на 1977 г. -- 13.465 чел.

Перепись 1981 г. -7.305 чел.

Оценки специального посланника правительства (декабрь 1985 г.) -- 20.000 чел.

Муниципальная перепись 1986 г. -

1.727 чел.

Исследование Национального института статистики за 1986 г. -- 17.824 чел. Оценки епархиальных служб милосердия Испании за 1986 г. -27.041 чел.

Официальные данные о количестве мусульманского населения Мелильи с 1981 г. по 1986 г. также довольно противоречивы: 11.105, 20.000, 17.824. Эта последняя цифра значительно уступает данным епархиальных служб милосердия Испании -- 27.041 человек. Данные этих службы не сходятся с правительственными чиновниками и в оценках мусульманского населения Сеуты: по официальным данным -15.002 человека, по церковным данным - 25.000 человек.210

Параллельно этому манипулированию статистикой испанские власти продолжают следовать еще более неприглядной политике в отношении прав человека: они отказывают в легальном существовании большей части мусульман. Другими словами, они отказывают в испанском гражданстве десяткам тысяч людей, имеющих согласно испанскому Гражданскому кодексу на это полное право. У многих из них есть только один документ - сертификат о рождении, не дающий никаких прав. В 1986 г. сертификат о рождении был единственным документом у 26,2% мусульман Сеуты и у 19,5% мусульман Мелильи. Год за годом их просьбы о гражданстве оседают в коридорах испанской бюрократии, за исключением тех случаев, когда проситель располагает большими средствами и с их помощью становится обладателем желанного документа.211

Таким образом, статья 11.1 ныне действующей испанской Конституции, которая гласит о том, что испанское гражданство может быть получено, сохранено или утеряно в соответствии с процедурами, установленными законом, в Сеуте и Мелилье становится пустым звуком, этот конституционный принцип ничего не означает для испанских чиновников. В действительности их беспокоит только «позиция государства», которое в легализации этих людей видит препятствие для возможной защиты в будущем испанских анклавов.

В середине 1980-х гг. положение мусульманских слоев населения продолжало оставаться довольно сложным. Например, в Сеуте только 19,5% мусульман имели испанское гражданство, в то время как 49,6% располагали лишь статистическим удостоверением, а 30,7% вообще не имели никаких документов. В Мелилье гражданство было у 14,1% мусульман, статистическим удостоверением располагали 58,2%, а без документов было 27,5%.

Статистическое удостоверение или карточка являлось лишь средством полицейского контроля и не давало его обладателю никаких прав, даже права на жительство. Человека находившегося в нелегальном положении в любое время полиция могла быть переправить по другую сторону границы; он не мог легально найти работу, купить или снять квартиру, был ограничен в передвижении.

Правомерно утверждать, что почти все мусульманское население обоих городов представляло собой пролетарские слои. Большинство этих людей было очень бедно. Нищеты избежали лишь несколько сот мелких торговцев и водителей такси. Существовала среди мусульман и небольшая группа богатых торговцев, как например, семьи Субайре в Сеуте и Мохатар в Мелилье. Это подтверждает статистика. В 1986 г. 56% мусульман и 29% мусульманок Сеуты были безработными. В Мелилье это соотношение соответственно составляло 41% и 36%. Еще более тяжелое положение было среди молодежи от 16 до 25 лет. В Сеуте среди этой категории населения было 75% безработных, а в Мелилье-64%.213

Изобилие дешевой рабочей силы, приводило к усилению ее эксплуатации. Европейские предприниматели не заключали рабочих договоров, не выполняли правил социальной защиты. Социальное страхование введено в 1970-е годы для мусульман Сеуты. Рабочие перерабатывали до 30 часов в неделю, из которых оплачивали только половину, а иногда и вообще ничего, работали по ночам, без выходных.

«Дело доходит до того, что ученик каменщика - христианин получает больше своего учителя-мусульманина И пусть последний не вздумает требовать что-либо. Ответ известен - увольнение». И если условия жизни столь тяжелы для мусульман, то для мусульманок они еще более тягостные

3. Вопрос о принадлежности городов Сеуты и Мелильи в испано-марокканских отношения в середине 50 -х -- конце 90-х гг. ХХв.

В 1956 г. Испания признала независимость Марокко, однако в результате переговоров не были решены вопросы о принадлежности так называемой Испанской Сахары, провинции Тарфай, анклава Ифни, городов Сеута и Мелилья, Чафаринских островов. Поскольку о суверенитете Марокко над этими территориями в догорах речи не шло, то они как бы автоматически оставались под управленем Испании.

В 1957-1958 гг. отношения между Испанией и Марокко серьезно обострились. В 1958 г. Испания оставила зону Тарфая, позднее уступила Ифни. Относительно других территорий в 1959 г. была создана испано-марокканская комиссия. В октябре 1960 г. в список территорий, которые Марокко требовало вернуть, были внесены Сеута и Мелилья, однако Испания заявила, что этот вопрос даже не подлежит обсуждению.

После получения независимости, Марокко начало проводить довольно открытую прозападную политику. Марокко наиболее тесно из арабских стран связано с государствами Западной Европы. В Рабате страны Европейского Союза рассматриваются, как его основной рынок. Марокко является единственной арабской страной, добивавшейся, правда, пока безуспешно, вступления в ЕС.

Отношения между Марокко и ЕЭС являются одним из ключевых вопросов марокканской внешней политики. Расширение Общего рынка за счет Испании и Португалии поставило перед Рабатом новые проблемы, в особенности в сфере сбыта сельскохозяйственной продукции странам-членам ЕЭС. Проблема связана с ловом рыбы в марокканских территориальных водах. Дело доходило до прямой блокады границ испанскими сельскохозяйственными союзами, которые преграждали дорогу, не пропуская из Марокко машины с цитрусами и овощами. Только вмешательство высших эшелонов власти в Мадриде позволило решить конфликт. 215

В Марокко не без оснований полагают, что расширение Общего рынка нанесет урон по его сельскому хозяйству, которое является одним из основных источников получения валюты. Придется брать кредиты, а у Марокко долг к 1998 г. вырос до 22 млрд. долларов. Только в 1987 г. дефицит торговли Марокко с ЕЭС составил 500 млн. долларов. Поэтому Рабат хочет прочнее соединиться с Мадридом, чтобы опереться на него в защите своих интересов на западноевропейском рынке.216 Но и Испания нуждается в Марокко.

Испания претендует на роль посредника в политическом диалоге между европейскими и арабскими странами. 90% всех своих экспортно-импортных операций Испания осуществляет в пределах Средиземного моря. В связи с этим важным аспектом средиземноморской внешней политики Испаниии является «магрибинский комплекс», в который входят вопрос о статусе городов Сеуты и Мелильи; отношения с Марокко; отношения с Алжиром; отношение к бывшей испанской Сахаре; проблема о так называемой африканской принадлежности Канарских островов.

Теоретическая основа средиземноморского направления правительства испанских социалистов, находившихся у власти с 1982 г. по 1996 г., сформулирована бывшим министром иностранных дел, специалистом по вопросам внешних связей Испанской социалистической рабочей партии (ИСРГТ) - Ф.Мораном. В ней Испания рассматривается как «средняя держава в мировом масштабе» и «средиземноморская держава первостепенной важности».217

Сложное положение Испании в Магрибе обусловливается необходимостью постоянного лавирования между Марокко и Алжиром, ведущими упорную борьбу за доминирующее положение на Севере Африки. Общая позиция правительства испанских социалистов сводилась к необходимости «глобализации отношений» с Алжиром и Марокко в целях создания «большого процветающего и единого Магриба» и его превращения в «зону стабильности».218 Такая позиция предполагала отказ от лавирования и подход к Магрибу как к единому целому. Этот подход должен быть основан на сотрудничестве, а не на конфронтации и на невмешательстве во внутренние дела Магриба. Речь идет не о том, чтобы найти равновесие в зоне, а о том, чтобы утвердиться в Средиземнморье в качестве региональной державы, несмотря на конфликты между странами южного побережья, ибо Средиземноморье - это «жизненно важная зона для безопасности Испании».

Если говорить о проблемах именно в двусторонних испано-марокканских отношениях, то они сводятся к следующим: кризису в Западной Сахаре и статусу испанских анклавов на севере Марокко; марокканскому экспорту в страны ЕЭС; проблеме нелегальной эмиграции.

Марокко является для Испании первым африканским партнером с импортом на сумму около 400 млн. долларов в год, что составляет 8,8% от общего импорта Рабата. Со своей стороны Испания закупает 6,8% от общего объема экспортируемой марокканской продукции с постоянно растущей разницей платежного баланса в свою пользу, что составило по итогам 1994 г. более 150 млн. долларов. На 1995 г. На марокканской территории насчитывалось более 130 испанских предприятий, проживают и работают около 9 тыс. испанских предпринимателей. В Испании на постоянной или сезонной работе занято 400 тыс. марокканцев. Через испанскую территорию, главным образом, осуществляется ежегодный транзит в страны Западной Европы около 750 тыс. марокканских рабочих. В Марокко сосредоточено 60% испанских капиталовложений в арабском мире в области рыболовства, химической и горной промышленности.220

Между Испанией и Марокко подписаны соглашения о сотрудничестве в области обороны и защите инвестиций. Марокко является единственной неевропейской страной, с которой Испания договорилась поддерживать ежегодные контакты на уровне глав правительств. 221

Важным событием в двусторонних отношениях было -подписание договора по экономическому и финансовому сотрудничеств на 1988-1992 гг., которое предусматривало кредит долларов на строительство гидроэнергетического комплекса Мжара. Соглашение 1992 г. о гарантиях двусторонних капиталовложений еще более укрепило экономический фундамент их отношений. По существу перед испанским капиталом открываются двери Марокко. А это, как считает Марокко, позволит склонить влиятельные испанские деловые круги и общественное мнение, среди которых еще сильны проалжирские и просадровские (САДР - Сахарская арабская демократическая республика) настроения, в пользу Рабата в вопросе Западной Сахары, а в будущем и смириться с возвращением Сеуты и Мелильи к Марокко.

Между Испанией и Марокко существуют достаточно стабильные двусторонние военные связи, соглашения о научно-техническом сотрудничестве. Очень выгодный для Испании договор о рыболовстве был заключен между Марокко и ЕЭС. Прямо или косвенно эта отрасль дает средства на существование более 800 тыс. испанцев.

Приток испанских капиталов в Марокко составил в 1985-1988 гг. - 5 млн. долларов, а в уже 1990 г. -18 млн. долларов.223

В 1991 г. был подписан испано-марокканский договора о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве. До этого ни одна африканская или арабская страна не была связана с Испанией подобного рода соглашением. В Магрибе, раздираемом противоречиями, Марокко предстает наиболее стабильной страной, что объективно делает ее наиболее предпочтительным партнером для европейских стран. Договор открывает перспективы для дальнейших, двусторонних связей. Марокканская печать связывает также подписание договора с перспективами расширения сотрудничества в рамках планируемой системы безопасности Западного Средиземноморья (система «4+5»). Страны осуществляют постоянные контакты на уровне глав правительств, министров иностранных дел.

Договор предусматривает расширение сотрудничества в сферах обороны, сельского хозяйства, охраны окружающей среды, рыболовства, здравоохранения, культуры, совместной борьбы против терроризма, организованной преступности и наркоторговли. Хасан П утверждает, что «...испанцы должны видеть в марокканцах не конкурентов, а союзников, которые облегчат им выход на магрибинский рынок». В свою очередь, Мадрид пытается через систему безопасности Западного Средиземноморья обеспечить гарантированный доступ к магрибинским углеводородам. Марокко же сотрудничество с Испанией, как членом НАТО, рассматривает как фактор стабильности в западной части Средиземного моря.

В 1993 г. на стадию реализации вышел проект строительства газопровода «Магриб - Европа», в котором участвуют и Испания, и Марокко. Между ними налаживаются тесные торговые связи, развивается туризм. За короткое время Испания стала вторым после Франции торгово-экономическим партнером Марокко. Испанские капиталовложения в 1992 г. составили 869 млн. дирхамов (для сравнения американские составили 293 млн. дирхамов).

Отметим, что общий обмен между Северной Африкой и Европой составляет 15 млн. человек и 200 млн. тонн товаров в год. Общая сумма испанских государственных и частных инвестиций в Марокко в 1992 г. составила 180 млрд. песет, вложенных в рыболовство, разработку фосфатов, текстильную промышленность, транспортную инфраструктуру, энергетику, туризм. Между странами подписано соглашение об увеличении в три раза преподавателей испанского языка в марокканских школах, марокканское телевидение выделяет канал для испанского телевещания.

Так как Марокко стремится к расширению связей с ЕЭС, для него важна позиция Мадрида. Бывший министр иностранных дел Испании Хавьер Солана неоднократно всказывался в следующем духе: « Мы поддерживаем присоединение Марокко к ЕЭС и выступаем в качестве ходатая и защитника Марокко в руководящих органах в Брюсселе».226

В двусторонних связях Испании и Марокко также существует проблема марокканцев, работающих в Испании. Решение Мадрида ввести с 15 мая 1992 г., как другие страны ЕЭС, въездные визы для жителей Марокко привела к тому, что непосредственно затронула более 5 млн. марокканцев, ежегодно посещающих Пиренейский полуостров. Тайная эмиграция марокканцев в страны Западной Европы происходит в основном через Испанию. Контрабанда наркотиков в европейские страны идет через марокканский север. Марокко входит в семерку стран - крупнейших экспортеров гашиша, в стране находятся большие плантации индийской конопли.

С мая 1992 г., после введения для марокканцев обязательных въездных виз, число нелегалов быстро пошло вверх. 150 тыс. нелегалов проникают ежегоно в Андалусию. Около 30-40% из них транзитом пересекают Испанию и попадают во Францию, Германию и другие страны Союза. В 1992 г. в Испании были введены квоты на рабочие места для марокканцев, они составили 20.600 рабочих мест.227

Двусторонние отношения осложнялись вопросом о Западной Сахаре, которая была оставлена Испанией в 1975 г., но принадлежность которой столкнула между собой страны Магриба - Марокко, Мавританию, Алжир, Ливию, а также Фронт ПОЛИСАРИО, который провозгласил создание САДР (Сахарской арабской демократической республики). Вопрос о принадлежности Западной Сахары до сих пор не решен, хотя Марокко проводит политику «марокканизации» территорий Западной Сахары, фактической ее интеграции в территорию королевства. Фронт ПОЛИСАРИО выступает за проведение референдума о самоопределении, но стороны не могут договориться о принципах его проведения, для чего им нужна поддержка Испании и Европы.

Отношения Испании и Марокко осложняются, еще и, вопросом о принадлежности двух испанских анклавов Сеуты и Мелильи. Марокканская позиция по вопросу об этих городах сводилась к тому, что их необходимо вернуть Марокко. С 1960 г. Марокко на всех уровнях активизировало политику относительно присоединения испанских анклавов.

В 1975 году Марокко обратилось в комитет ООН по деколонизации с петицией, смысл которой сводится к следующему. Марокко является одной из оставшихся стран, страдающих от присутствия на своей территории колониальных испанских анклавов.

Марокко считает эти территории марокканскими, отторгнутыми незаконно и утверждает, что эта ситуация похожа на требования той же Испании к Великобритании вернуть Гибралтар. Если Испания признает законность своих требований на Гибралтар, то она, исходя из этих же принципов, должна признать законность требований Марокко на Сеуту и Мелилью.229

В требовании этих территорий солидарна с властью и марокканская оппозиция. Печатный орган социалистической партии Марокко "Al-Muharrir", печатный орган партии Истикляль выступления короля Хасана II были выдержаны в едином духе.

Особенно непримиримую позицию по этому вопросу занимала партия Истикляль -- самая влиятельная оппозиционная партия в стране. За возврат Сеуты и Мелильи выступает и другая крупная политическая партия - Партия Национальное объединение независимых (НОН), которую называют «партией короля», (она отстаивает интересы окружения короля). Эти партии, как и монархия, являются сторонниками принципа обеспечения территориальной целостности и интеграции королевства, для чего требуют от правительства Испании вступить в диалог с Марокко по поднимаемым вопросам.

Суммируя их замечания, можно определить аргументы, на основании которых Марокко требует вернуть себе эти территории. Марокко прежде всего исходит из принципа «деколонизации». Сеута, Мелилья и другие испанские анклавы являются колониями, установленными на территории Марокко. Следовательно, к этим І колониям применим принцип «деколонизации», соответственно резолюции ООН 1.514 и 1.654 «Комитета 24» ООН.

В свою очередь, Марокко не признавало суверенитета Испании над этими территориями. Подписанные договоры с Испанией не имеют юридического значения и, следовательно, не обязуют короля Марокко ни к чему, так как они были навязаны в условиях неравноправных международных отношений.

Испания, с точки зрения марокканской стороны, не может противоречить самой себе, и если она поставит перед ООН вопрос о возврате Гибралтара и пересмотре Утрехтского договора, то Испания также должна признать, что Марокко справедливо требует возврата своих территорий. Власти Марокко являются сторонниками создания (восстановления) Большого Магриба (Великого Магриба), где ведущая роль будет принадлежать именно королевству, для чего необходимо вернуть ему оккупированные испанцами земли.

С военно-стратегической и экономической точек зрения Марокко необходимы порты Сеуты и Мелильи, так как это обеспечит военную безопасность страны, экономическое развитие района Рифа. При всей справедливости притязаний Марокко необходимо признать, что контрабандная торговля в районе анклавов дает средства к существованию миллионам марокканцев, проживающих в северных районах королевства, о чем шла речь в предыдущем параграфе. В Сеуте и Мелилье среди мусульманского населения действует подпольная ассоциация, которая называется Терракия, выступающая с пропагандой автономии.232

Ситуация вокруг Сеуты и Мелильи особенно обострилась после подписания в августе 1984 г. мароккано-ливийского соглашения, включавшего автоматическую военную помощь Мароко со стороны Ливии в случае конфликта из-за Сеуты или Мелильи, что вызвало особую тревогу в военных и правых кругах Испании. Полковник М.Каддафи во время своего визита в Испанию заявил: «Сеута и Мелилья были арабскими городами и должны остаться таковыми».233 Это соглашение способствовало проведению Испанией более активной политики в отношении обеих стран, включавшей определенные уступки Марокко в основном в области рыболовства и предоставления кредитов.

Но эти уступки не привели к ожидаемым результатам. За возвращение Сеуты и Мелильи продолжают выступать все политические силы Марокко. Предложения марокканской стороны, сводятся в основном к созданию «зоны безопасности в Гибралтарском проливе под защитой «трех корон» (Испания, Марокко, Великобритания) и таким образом объединяют в одном пакете решение проблем Гибралтара, Сеуты и Мелильи, одновременно сосредоточивая контроль за зоной пролива в руках прибрежных стран. Такое объединение двух важнейших национальных проблем не устраивает Испанию, утверждающую, что она никогда не проводила «колониальную политику в отношении Сеуты и Мелильи» и что эти города, в отличие от Гибралтара, никогда не были включены ООН в список территорий, подлежащих деколонизации. Ситуация все более обостряется в связи с оживлением промарокканских настроений в самой Мелилье.235

Официальная точка зрения властей Испании заключается в том, что Сеута и Мелилья не являются испанскими территориями, а являются Испанией, поэтому никакие требования на них Испания даже не собирается рассматривать. Мадрид заявил, что будет защищать эти территории всеми средствами, что они принадлежали кастильской короне задолго до образования марокканской нации и государства. Постфранкистские правительства также неоднократно заявляли о своей убежденности в испанской принадлежности городов. Но испанские правительственные круги отдают себе отчет в том, что в случае вооруженного конфликта с Марокко, Испания не получит поддержки ни со стороны арабских стран, ни со стороны развивающихся стран, ни Запада.

Вступление Испании в НАТО в 1981г. в определенной степени затронуло и статусы Сеуты и Мелильи. Вступив в НАТО, Испания безоговорочно приняла статус-кво Гибралтара, который является одной из важнейших стратегических баз этого союза. Во всех этих договорах неизбежно, хотя и в определенной опосредованной форме, присутствует тема Сеуты и Мелильи, как возможных опорных пунктов, но для большинства союзников нежелательных и отклоняемых из-за нестабильности и отсутствия достаточных гарантий.

Статья 6 основного договора НАТО определяет границы, в пределах которых может действовать блок («к северу от Тропика Рака».) Так как Сеута и Мелилья находятся в Африке, не являются островами, то они в эти границы не входят. В то же время Канарские острова, являясь «островами, принадлежащими Испании, и расположенные под Тропиком Рака, входят в оборонную систему НАТО», хотя географически никто не усомнится в их африканской принадлежности.236

Функции Испании в блоке заключаются в защите стратегической оси Балеарские острова -- Гибралтарский пролив -- Канарские острова. Сеута и Мелилья официально не включены в блок, но, тем не менее, занимают определенное место в планах НАТО и в случае возникновения вооруженного конфликта могут быть использованы в качестве опорных пунктов. Единственное, чего нужно опасаться, чтобы не сделать эти города причиной ссоры между соседними странами в мирное время. Гибралтарский пролив продолжает оставаться одной из самых активных торговых артерий мира, что лучше любой другой аргументации подтверждает стратегическое значение Сеуты и Мелильи.237

По мнению Испании, марокканские требования на Сеуту и Мелилью лишены каких-либо законных оснований, а стимулируются, прежде всего, попытками реализовать цели марокканского экспансионизма, совпадающие в данном вопросе с европейским, и заключающиеся в контроле над проливом. Также Марокко видит в этом средство «умиротворить свои многочисленные бедные слои населения», заставить их «забыть жалкое существование, разрешить социальный кризис, отвлечь свой народ от сложных и острых внутренних проблем».

Испания приводит аргументы в защиту своей позиции. Ее аргументы культурно-исторического характера сводятся к тому, что территории Сеуты и Мелильи никогда не входили в Марокко, хотя бы потому, что самостоятельное государство Марокко возникло только в 1956 г., Сеута и Мелилья всегда, начиная с древних времен, и заканчивая сегодняшним днем, находились в сфере влияния или являлись непосредственной частью Испании, «иберийской культурно-исторической общности».239 В этих городах существуют те же традиции, язык, религия, быт, как и на полуострове. Этнически Сеута и Мелилья являются территориями доминирования испанцев.

В противовес тому, что Сеута и Мелилья были испанскими еще до того, как сложилась марокканская нация, марокканская сторона выдвигает тезис о том, что правившие когда-то на территории, которую теперь занимает Марокко, различные династии: аглабиды, идрисиды, алауиты и др. должны восприниматься в контексте единого исторического процесса. Такой подход позволяет отнести начальный период истории Марокко к VIII в. - эпохе, когда началась арабизация этой территории. Испанская же сторона утверждает, что Сеута в этот период принадлежала монархии вестготов, а Мелилья - Византии. Так что ни в один из моментов они не были составной частью какого-либо автохтонного североафриканского государственного образования.

В аргументацию Испании включен и тезис об испанизации городов в ходе истории, что, по ее мнению, подтверждают договоры и соглашения, подписанные испанскими королями об испанских правах на эти территории. Например, соглашение с Португалией в 1497 г. о признании прав Испании на территории Мелильи и Казаса; Договоры североафриканскими территориями; Договор 1668 г. с Португалией, по которому Сеута окончательно закрепляется за Испанией; Договоры 1713 и 1714 гг. об условиях владения Великобританией Гибралтаром, но подтверждающие права Испании на североафриканские владения; Договоры 1777, 1783, 1785, 1786 гг. о признании испанских границ; Договоры 1798, 1802, 1807, 1813 гг. о суверенитете Испании над Сеутой и Мелильей; Договор 1975 г. в Хельсинки о признании существующих границ стран-участниц совещания и др. Все эти договоры не ставили под сомнение принадлежность к Испании городов Сеуты и Мелильи. Кроме того, в самих городах никогда не возникало желания получить независимость от Испании, они напротив, являются образцами верности и преданности Испании.240

В подтверждение своей позиции Испания приводит и договоры, подписанные с мусульманской стороной. Например, Договоры 1270, 1274, 1282 гт. между арагонскими королями и мусульманскими правителями о торговле и практически вассалитете последних; договор 1292 г. о подчинении султана Феса арагонскому королю; Договоры 1300, 1313, 1336, 1385 гг. о признании мусульманскими правителями Туниса и Египта, прав арагонских королей на средиземноморское побережье Северной Африки. Эти договоры показывают, что мусульманские правители находились в подчинении Испании и признавали ее права на территории Северной Африки, но в этих договорах ни разу не признаются права королей Феса на эти же Турцией, ее провинциями Алжиром, Тунисом, Триполи о признании султаном суверенитета Испании над Сеутой и Мелильей.241

Еще одним доказательством испанской стороны являются договоры Испании с королями Феса. Договоры 1767,1780, 1799, 1844 гг. о признании суверенитета Испании над пресидиас, об определении границ Мелильи и Сеуты и их уважении; Договоры, 1859 и 1860 гг. о расширении территорий Сеуты и Мелильи, о нейтральной зоне вокруг пресидиас, об обязанностях султана содержать военный гарнизон вблизи от анклавов, чтобы предупредить агрессивные действия местных жителей (мусульман); Договоры 1860, 1862, 1871, 1891 гг. о расширении границ Сеуты и Мелильи, о признании испанских прав и суверенитета; Договор 1912 г. о протекторате Испании над северными районами Марокко и вхождении в эту зону городов Сеуты и Мелильи; Договор 1956 г. о прекращении протектората, об установлении границ Сеуты и Мелильи; договор 1975 г. о возвращении прав Марокко и Мавритании на Западную Сахару.242

Все эти договоры, по мнению испанской стороны, показывают, что Фесское королевство, а затем Марокко признавали испанское владение этими территориями на Севере Африки.

Юридические аргументы испанской стороны сводятся к следующему: необходимо определить какой статус имеют анклавы в Испании, и в каком качестве их рассматривают на международном уровне.

Испания считает, что анклавы являются ее внутренними территориями, и международное сообщество воспринимает их, как испанские территории. Сеута и Мелилья управляются, как и другие испанские территории. При рождении здесь ребенок получает испанское гражданство. Никогда эти города и население, проживающее в них, не подвергались никакого рода дискриминации.

Тщательно рассматривается вопрос о статусе Сеуты и Мелильи в испанских конституциях, начиная с Конституции 1812 г. и заканчивая ныне действующей Конституцией 1978 г. Конституция 1812 г. была первой, где предпринималась попытка описать и перечислить все составные части испанской империи. В статье 10, носящей название «Территории Испании», говорится: «Испанская территория включает все владения полуострова и прилегающих островов: Арагон, Астурию, Старую Кастилию, Новую Кастилию, Каталонию, Кордову, Эстремадуру, Галисию, Гранаду, Леон, Молину, Наварру, Провинции басков, Севилью и Валенсию, Балеарские и Канарские острова, а также африканские владения...» Далее перечислялись испанские владения в Америке и Азии. Статья 18 гласила: «Испанскими гражданами считаются те, кто по отцовской линии происходит из испанских владений обоих полушарий и проживает в каком-либо из поселений моих (короля) владений».244 Упоминание африканских владений, как территорий, где действует конституция, и суть статьи о гражданстве являются еще одним аргументом в пользу того, что Сеута и Мелилья полностью интегрировались в испанскую нацию. Статьи 36 и 37 о выборах избирательных советов приходов и статьи 60 и 61 об избирательных советах муниципалитетов также четко выделяют территорию полуострова, острова и североафриканские владения.

Так называемый Королевский статут 1834 г. Мартинеса де ла Росы не содержит ни одного упоминания, касающегося административно-территориального управления. Это наименее демократический документ XIX века, повлиявший в большой степени на политическую атмосферу, но просуществовавший недолго. За ним последовала Конституция 1837 г., которая была очень короткой - всего 77 статей (в предыдущей было 384 статьи). Она вводила как бы две формы правления: территория самой Испании управлялась на основании Конституции, а «заморские провинции» -- специальными законами. Важно отметить, что в данном случае Сеута и Мелилья причислялись к национальной территории. К этому времени Испания потеряла практически все свои заморские владения и законодатели решили разработать для управления оставшимися специальные законы.

Конституция 1854 г. была первым законодательным актом, принятым в период правления Изабеллы II. По существу эта конституция была повторением предыдущей, за небольшим исключением -- она была более реакционна.246 Напротив, Конституция 1869 г. была окрашена в либеральные тона. В ней не упоминается термин «владения» и говорится только о «национальной территории». Этой конституцией стала претворяться в жизнь концепция национальной интеграции, в силу чего королю было запрещено отчуждать, уступать или обменивать какую-либо часть национальной территории, за исключением тех случаев, когда подобные акции могли бы осуществляться на основании специальных законов.

Конституция 1876 г. действовала до 1930 г. Все территориальные вопросы в ней трактовались так же, как и в предыдущей. В ней имелось положение, предписывавшее решение всех проблем заморских провинций осуществлять посредством специальных законов, что непосредственно относилось к Сеуте и Мелилье. Как и в предыдущей конституции, здесь подтверждалась идея территориальной интеграции.247

Республиканская Конституция 1931 г. была провозглашена 9 декабря и в ней следующим образом говорится о Сеуте и Мелилье: «Территории, принадлежащие Испании на севере Африки, имеют автономный режим и поддерживают непосредственную связь с центральной властью».248 Режим подобной автономии соответствовал тому как трактовалась эта проблема в отношении испанских региональных органов управления, имевших автономию в границах своей компетенции. Концепция национальной интеграции усиливалась статьей 8, признававшей нерушимыми настоящие границы, исключалась какая-либо возможность уступать, отчуждать или обменивать части национальной территории. Североафриканские территории не попали в категорию колониальных территорий, к которым были отнесены Гвинея, Испанская Сахара, Кабо Хуби и Ифни.

Таким образом, с точки зрения юридической в отношении Сеуты и Мелильи Испания придерживалась следующих принципов: постоянное присутствие этих городов во всех конституционных текстах; неизменная концепция «национальных территорий», в основе которой лежат принципы ее неделимости и невозможности сокращения, с четкой дефиницией колониальных территорий.

Настоящая конституция была принята в 1978 г., в то время, когда особенно усилились претензии Марокко в отношении анклавов. Статья 2 гласит: «Конституция базируется на нерушимом единстве испанской нации, единой и неделимой родине всех испанцев». В статье 8 говорится: «Вооруженные силы... в качестве своей основной миссии имеют задачу гарантировать суверенитет и независимость Испании, защищать ее территориальную целостность и конституцию». Сеута и Мелилья присутствуют в тексте Конституции с признанием их составными частями испанской нации. Об этом говорится в статьях 68.2, 69.4, а также в Дополнительном постановлении 5. Согласно названным статьям эти два города имеют право представлять себя в парламенте посредством одного депутата и двух сенаторов в каждой из палат. Дополнительное постановление определяет, что эти территории могут быть преобразованы в автономные сообщества так же, как и остальные части национальной территории.250

В 1981 г. был проведен референдум в Испании по поводу самоопределения Сеуты и Мелильи. На конституционном референдуме включение Сеуты и Мелильи в состав Испании было поддержано большинством испанских граждан. В самих городах население почти единогласно проголосовало «за».251

Число голосовавших 23650 19423

Голосовали «за» 20849 17185

Голосовали «против» 1997 1643

Недействительных бюллетеней 134 84

Незаполненные бюллетени 670 511

На основе приведенных аргументов испанская сторона делает вывод, что Сеута и Мелилья не являются колониями, следовательно, к ним не применима резолюция ООН о деколонизации, и поэтому притязания Марокко на эти территории беспочвенны, а испанизация городов уже необратима.

Испания дополнительно приводит мнение о том, что ОАЕ (Организация африканского единства) признала неделимыми территории и границы африканских стран на момент получения независимости. Так как Сеута и Мелилья не являются колониями, то решение ОАЕ как раз сюда и применимо.252

Позиции политических партий Испании по вопросу о принадлежности городов Сеуты и Мелильи расходятся.

Идеологи испанской левой ориентации, хотя не все, никогда не испытывали политических привязанностей к этим городам. Так коммунистическая партия Испании (КПИ) со дня своего Конгресса в 1924 г. выступает за передачу городов Марокко. 20 февраля 1961 г. ЦК этой партии опубликовал документ, в котором призывал всех испанцев и особенно молодежь выступать за эвакуацию испанских войск и реинтеграцию Марокко «в пределах территорий, которые географически и исторически ему принадлежат».253 И сейчас коммунисты не изменили свою позицию, они по-прежнему считают, что Сеута и Мелилья - это марокканские города и что надо возвращать их как можно скорее. Единственное, что сдерживает коммунистов это то, что они считают короля Марокко диктатором, и поэтому этот подарок ему преждевременен.

Политическая программа социалистов по этому вопросу не столь однозначны, их позиция неоднократно менялись, в частности с приходом их в 1982 г. к власти.

Проанализируем некоторые высказывания лидеров Социалистической рабочей партии Испании в отношении Сеуты и Мелильи. 14 марта 1982 г. на пресс-конференции премьер-министр Ф.Гонсалес заявил: «Мы не можем и не хотим игнорировать явление, имеющее исторический и географический характер. Начиная с Гибралтарского пролива начинается новый и совершенно особый мир, который называется Африка. Мы являемся европейской страной, непосредственно связанной с этим африканским миром со всеми вытекающими отсюда позитивными и негативными последствиями». Далее он заметил, что у пролива только одна «дверь». Сеута и Мелилья должны находиться в другом мире, за этой «дверью», т. е. вне Испании. Это заявление было сделано накануне его визита в Марокко, во время которого он поблагодарил короля Хасана II и марокканское.

Несколько ранее, 18 февраля того же года, Ф.Гонсалес высказался примерно в том же духе: «Сеута и Мелилья никогда не станут препятствием на пути поддержания хороших отношений с Марокко».255 Он как бы говорил своим марокканским оппонентам: если вдруг возникнет такое препятствие, то мы его ликвидируем. В то же время в мае 1987 г. в одном из своих официальных выступлений он заявил, что Мелилья является испанским городом и таковым останется в будущем.

Министр иностранных дел в правительстве социалистов Ф.Ордоньес в своей статье «Внешняя политика Испании в 1987-1990 гт.» был более дипломатичен в оценке этой проблемы: «Как средиземноморская страна, какой мы являемся, мы не можем абстрагироваться от положения дел на этой конфликтной территории, которое может негативно отразиться на территориальной целостности, безопасности, экономических и культурных перспективах Испании, а также на ее традиционных дружественных отношениях с арабскими странами...».256

В этом спектре мнений представляет интерес и неожиданная идея Нарсисо Сьерры, бывшего в 1977 г. министром обороны (когда он делал это заявление): «Уважая интересы местных жителей, англичане должны уйти из Гибралтара, а испанцы из Сеуты и Мелильи».257

Что касается правых сил, то они не имеют единой точки зрения на эту проблему. Немалое число влиятельных деятелей высказываются за совместное владение этими городами Испанией и Марокко. Например, вице-президент Консервативной партии Эрреро-и-Родригес Миньон, выступая на коллоквиуме по теме «Испанская политика мира и безопасности», отметил, что пришло время убрать из самосознания испанцев постулат, что «поддержание статус-кво Сеуты и Мелильи соответствует национальным интересам». Он предложил установить совместное владение Гибралтаром Испанией и Великобританией и совместное испано-марокканское владение Сеутой и Мелильей.258

Бывший лидер консерваторов Фрага Ирибарне также затронул эту тему в своей работе «Белая книга для демократической реформы», увидевшей свет в 1976 г. «Мы думаем, - отмечал он, - что у Испании в отношении Сеуты и Мелильи в конце концов не останется другого выхода как предоставить этим городам тот же статус, который мы предлагаем Англии для Гибралтара...».259

В следующей книге «Решения на ближайшее десятилетие» он скорректировал свою позицию: «Сеута и Мелилья были и остаются испанскими уже несколько веков. Они стали таковыми значительно раньше, чем королевство Марокко обрело свою национальную независимость. Любое сравнение положения этих городов с колониальным глубоко ошибочно». Эту точку зрения Фрага высказывал и в 1982 г.

Процесс принятия местного самоуправления начался еще до принятия конституции 1978 г. Вновь созданные автономные образования (так называемые автономные сообщества comunidades autonomos) первоначально возникали на основе временных статусов, которые уже в дальнейшем, после разработки соответствующего законодательства, преобразовывались в постоянные. Эта «автономизация», не обошла стороной Сеуту и Мелилью, где встал вопрос о предоставлении самоуправления этим городам.

В 1980-е гг. появилось Постановление о переходном характере, в котором, в частности, говорится: «Города Сеута и Мелилья могут превратиться в автономные сообщества, если примут такое решение муниципалитеты этих городов, и если это решение будет принято абсолютным большинством голосов, а также утверждено Генеральными Кортесами на основании Органического закона и его статьи 144».261

Статья 144 предусматривает равные условия для тех случаев, когда физическая география точно не совпадает с географией политической, определенной Конституцией (например, наличие административно-территориальных единиц менее значимых, чем провинция -- это как раз наш случай), и, тем не менее, «ради национального интереса» важно, чтобы выполнялись эти предписания Конституции. В противном случае, было бы абсурдно связывать Постановление 5 с упомянутой статьей, так как получается, что они не соответствуют, а наоборот противоречат национальным интересам, противоречат тому, чтобы эти статусы были провозглашены и приняты.