Цивилизация Майя

Размещено на http://www.allbest.ru/

"Цивилизация Майя"

Содержание

майа полития цивилизация культура

Ввдение

Семья и община. Внутриобщинные отношения

Ранние вождества в юго-восточной Мезоамерике

Побережье Мексиканского залива (Ольман)

Тихоокеанское побережье Чиапаса и Гватемалы

Центральночиапасская впадина и горная Гватемала

Начальные этапы политогенеза в Юго-Восточной Мезоамерике

Внутренняя организация политий майя классического периода

Отношения между политиями, гегемонии и территориальные царства

Культура

История и результаты расшифровки иероглифической письменности Майя

Заключение

Список и источники используемой литературы

Введение

Майя -- цивилизация в Центральной Америке, существовавшая приблизительно с 1000 г. до н. э. до испанского завоевания. Майя строили каменные города, многие из которых были покинуты задолго до прихода европейцев, другие были обитаемы и после. Календарь, разработанный майя, использовали и другие народы Центральной Америки. Применялась иероглифическая система письма, частично расшифрованная. Сохранились многочисленные надписи на памятниках. Создали эффективную систему земледелия, имели глубокие знания в области астрономии.

Во второй половине VIII в. выходцами из центральной части Юкатана была основана Чичен-Ица. Подробнее всего Ица описаны в книгах «Чилам Балам из Чумайеля». Они приходят в незаселённую местность («...потому что никого не было в этой земле, когда они пришли туда поселится». После скитаний по Юкатану они, видимо, заканчивают основанием Чичен-Ицы («первого города, основанного после потопа», по «Relaciones heograficos...», Mexico 1985 t. I).

Очень быстро этот молодой город стал опасным соперником для соседей. Его могущество резко возрастает во второй половине IX в., в правление воинственного царя К'ак'-Упакаля (между 860-880 гг.). В его честь в городе воздвигаются постройки так называемого «старого (майяского) Чичена» с яркими чертами стиля Пуук.

Археологические раскопки и анализ надписей в Чичен-Ице подтвердили точку зрения Коходаса и Линкольна, что так называемые «старый (майяский) Чичен» и «Новый (тольтекский) Чичен» это не две последовательные фазы, а совпадающие хронологически стили. «Новый Чичен» чуть позже, но все равно начинается около 2-й половины 9 в., а не в начале 11 в., как считалось раньше. Ещё в 1950-х гг. Дж. Кублер указывал на то, что «мексиканские черты» сформировались в области Пуук ещё в 9 веке.

Поскольку расцвет Чичен-Ицы это 9 - 1-я половина 10 в., то никакого тольтекского завоевания Чичен-Ицы (как считалось ранее) быть не могло, т.к. само основание «Большой Тулы» (Толлана) относится к середине 10 века. Мексиканцы появлялись на Юкатане и в Чичен-Ице и ранее, еще с 6 века, но это были торговцы, наемники и т.п., но не завоеватели. «Мексиканские» черты в искусстве терминального классического периода во многом обусловлены связями Чичен-Ицы с Теотиуаканом и посттеотиуаканскими государствами Центральной Мексики.

По мнению Рафаэля Кобоса, в 10 веке господство тройственного союза Эк Балама, Чичен-Ицы и Кокомов превратилось в единоличное господство правителя Ичен-Ицы над Юкатаном. Союз, упоминавшийся также Диего де Ландой, запомнился потомкам как союз трех братьев, и видимо так и оформлялся. Заявить об иноземном происхождении ица-основателей Чичен-Ицы значило для безымянного преемника К'ак'-Упакаля порвать с обязательствами связывавших его с неродными братьями.

К 10 веку Чичен-Ица подчиняет себе большую часть Юкатана. К этому времени это было самое могущественное государство в Месоамерике. Однако ее господство было недолгим - после 1050 г. город был разрушен и оставлен. Это подтверждается анализом данных С14, который провел Р. Кобос - строительство в Чичен Ице заканчивается около 1000-1050 г.

Экспансия Чичен-Ицы повлекла серьезный кризис социально-политического устройства. Культ предков правителя уже не служит основой идеологии. Связанное с ним церемониальное строительство прекращается, исчезают царские стелы. Ярче всего перемены отразились в самой Чичен-Ице. В 10 веке город подвергается грандиозной перестройке. Появляются воинственные сюжеты, несущие следы центральномексиканского влияния (т.н. «майя-тольтекский» стиль). Рельефы и росписи т.н. «Нового (тольтекского) Чичена» прославляют военные подвиги К'ак'-Упакаля. Его покровителем изображается мексиканское божество Кецалькоатль. Но преемники К'ак'-Упакаля не создают новых надписей.

В постклассический период на Юкатане стала развиваться письменность (рукописи). Архитектура стала более функциональной и менее монументальной (яркий пример - Майяпан). Шло бурное экономическое развитие, процветала сухопутная и морская торговля, что определило бурный рост мелких, средних и крупных городов, особенно на Восточном побережье Юкатана (Кинтана Роо).

Семья и община. Внутриобщинные отношения

Для постпервобытных обществ община может рассматриваться как основная, субстратная социальная единица. Структура общины и внутриобщинные отношения в значительной степени определяют направление эволюции данного социума. Исследование общины у майя классического периода представляет собой одну из наиболее сложных проблем, так как оно основано лишь на археологических данных. Хотя традиционно материалы постклассического периода (900/1000-1530), сохранившиеся в раннеколониальной записи, часто использовались для реконструкции социальной организации классической эпохи, в настоящее время среди специалистов возобладала тенденция их более осторожного привлечения в силу значительного временного разрыва между двумя эпохами. Тем не менее, постклассические сведения до сих пор составляют значительную часть наших источников.

Используемые ниже данные происходят из различных регионов: центрального Петена, бассейна Пасьон, долины реки Белиз, северного Юкатана и долины реки Мотагуа. Представляется, что подобная выборка достаточно репрезентативно отражает культурное разнообразие низменностей и поможет создать более комплексную картину классического общества майя.

Базовой единицей поселенческой иерархии являлось домохозяйство. Археологически оно отражается как группа построек (как правило, от одной до шести), стоящих на общей платформе или расположенных вокруг патио (небольшого внутреннего дворика). Существуют две разновидности домохозяйств: 1) из одной постройки; 2) из двух - шести построек. В центральной зоне низменностей преобладала вторая разновидность [Rice and Rice 1980: 451; Rice and Pulestone 1981: 149; Tourtellot 1988: 310-311], в то время как в долине Белиза наблюдается противоположная картина [Ford 1991: 38]:

Городище

Отдельные постройки

Группы построек

Центральная зона

Тикаль (Петен)

26%

74%

Яшха (Петен)

6%

94%

Сейбаль (Пасьон)

15,5%

84,5%

Долина Белиза

Эль-Пилар

30%

70%

Яшош

65%

35%

Бакаб-На

90%

10%

Бартон-Рамье

95%

5%

Хотя цифры значительно варьируют, очевидно, что в центре области майя (Петен и бассейн Пасьон) одиночные здания более редки, чем в долине Белиза. Вызывают удивление очень контрастные данные из Яшхи и Бартон-Рамье, которые, возможно, отражают местную специфику, например, недостаток земли.

В действительности количество зданий могло быть больше, чем мы наблюдаем. Значительная их часть (от 35 до 50%) возводилась из легких материалов и не оставила следов на поверхности. Скорее всего они выполняли вспомогательные функции - хранилищ, кухонь и т.п. Что же касается сохранившихся, то это прежде всего жилые и церемониальные постройки.

Жилые дома представляли собой относительно просторные (20-25 кв. м) строения, обычно насчитывавшие две и более комнаты. Рядом с ними часто располагаются маленькие постройки, которые считают кухнями из-за находок зернотерок. Химический анализ почв, проведенный в Кобе (Северный Юкатан), показал, что они действительно очень богаты карбонатами, видимо, вследствие приготовления пищи. Напротив, рядом земля очень богата фосфатами, что отражает потребление пищи. В ходе раскопок были выявлены три кухни и четыре жилых постройки в двух связанных домохозяйствах [Manzanilla and Barba 1990: 42-44].

Эти данные подтверждают идею, что отдельные дома служили резиденциями малых семей, а домохозяйство целиком представляло собой большесемейную общину, состоявшую из 3-4 малых семей. Преобладание этого типа социальных групп в центральной зоне низменностей означает, что в I тыс. н. э. у майя, как и в других архаических и традиционных социумах, базовой социальной единицей была большесемейная община. Однако остается неразрешенной проблема с ситуацией в долине Белиза. Э. Форд предполагает, что большое количество одиночных построек свидетельствует о более простой социально-политической организации в этом районе [Ford 1991: 38]. Однако может ли выделение малой семьи служить признаком более простой организации? Напротив, это подразумевает распад большой семьи, что обычно рассматривается как результат интенсивных социально-экономических процессов.

В трехуровневой схеме поселенческой иерархии, предложенной У. Буллардом [Bullard 1960], 5-12 домохозяйств объединены в так называемые "скопления" площадью 4-9 га. Логически эта категория соответствует общине (деревне в сельской местности и кварталу-баррио в составе городов). Однако данные из Тикаля - одного из крупнейших и важнейших городов майя - показывают, что невозможно выделить "скопления" в общей массе городской застройки. В Дос-Пиласе (бассейн Пасьон) домохозяйства распределены по всему городу, не объединяясь в какие-либо группы. В то же время, в долине рек Мопан и Макаль в Белизе наблюдаются скопления "патио-групп" - поселения из 5-20 домохозяйств, которые являются низшим уровнем поселенческой иерархии [Ball and Taschek 1991: 157]. Интересно, что это коррелирует с высоким количеством одиночных построек в соседней долине Белиза. Может быть, эти периферийные области развивались по-иному? Однако есть и другое возможное объяснение. Г. Туртелло, анализируя типологию построек в Сейбале (бассейн Пасьон), отмечает, что "многорядные" здания, имевшие несколько комнат, "могли легко быть многосемейными, а не односемейными жилищами" [Tourtellot 1988: 356]. В этом случае данные из Белиза действительно могут рассматриваться как свидетельства более простой жизни.

"Скопления" также встречаются в жилой зоне Копана (долина реки Мотагуа, Юго-восточный регион), где они состоят из 3-10 домохозяйств. По-видимому, они представляют собой общины в составе городского центра. Характер этих образований неясен. Большинство археологов считает, что они принадлежали родовым группам, но эти заключения не основаны на анализе генетических данных и поэтому не могут считаться окончательными [Fash 1991: 156-158].

Каждое домохозяйство имело специальное здание, возможно, несшее ритуальные функции. Это небольшие постройки, характеризующиеся отсутствием химических компонентов и относительно богато украшенные. Все исследователи согласны, что это были святилища, посвященные предкам, где проводились ритуалы жертвенного кровопускания. В элитных группах им соответствуют небольшие пирамиды.

Несколько примеров из разных регионов низменностей позволяют говорить, что эти святилища находились под контролем общинных лидеров, которые тем самым контролировали и культ предков как таковой:

1. Коба (Северный Юкатан). Как уже упоминалось, в этом городе были раскопаны два связанных друг с другом домохозяйства (2-14 и 15-37). Они были построены в VII-VIII вв. н. э. одной большой семьей. Сначала появились два жилища, несколько служебных построек и святилище (2-14). Позднее строится соседняя группа (15-37) - два дома. Обе группы были соединены и являлись частично синхронными. Они имели единый вход и использовали схожую керамику. Очень возможно, что строительство второго домохозяйства было результатом роста семьи, когда один из наследников женился. В то же время продолжалось использоваться одно святилище, расположенное в старой группе (Е12). Две более ранних постройки (Е4 и Е8) были больше и имели штуковые полы, тогда как поздние (Е15 и Е32) были беднее [Manzanilla and Barba 1990: 42-44].

2. Копан. Группа 9М-22, исследованная Копанским археологическим проектом в 1981-1984 гг., расположена в жилой зоне Лас-Сепультурас к северо-востоку от Главной группы [Sheehy 1991]. Она занимает промежуточное положение между резиденциями высшей знати, не принадлежавшей к царскому роду (например, группа 9N-8), и простыми домохозяйствами. 9М-22 состояла из трех патио (А, В и С). Первый из них был самым крупным и важным в 750-900 гг. н. э. и состоял из 17 зданий. Вероятный основатель группы, видимо, жил в патио В. Его наследник построил свое жилище (Зд. 194-В), под полом которого был похоронен его отец, и небольшое святилище (Зд. 197-3), а позже воздвиг в центре площади алтарь, тем самым сместив фокус лидерства в Патио А. Около 780 г. здесь жили две семьи: моногамная (Зд. 196) и полигамная семья лидера (Зд. 194-В для него самого и Зд. 193-2 для его жен). Глава третьего поколения обитателей группы 9М-22 был очень важной и влиятельной персоной. По-видимому, он получил от царя право воздвигнуть рельефные скульптуры предков и божеств на фасаде своей резиденции (Зд. 195-В). Он очевидно контролировал и патио В, где были найдены аналогичные скульптуры. В этот период большесемейная община состояла из полигамной семьи главы (Зд. 195-В и 193) и трех моногамных с более низким статусом, живших в Зд. 194, 196 и 245 [Sheehy 1991: 4-12]. На гравированной подвеске из святилища (Зд. 197) изображен человек в момент проведения некого ритуала. Скорее всего эта сцена изображает главу общины, почитающего предков, так как он держит в руках змею - элемент, тесно связанный в искусстве классических майя с предками [Sheehy 1991: 10]. Мы полагаем, что группа 9М-22 целиком представляла собой линидж, состоявший из трех больших семей. Семья, жившая в патио А, занимала центральное положение и контролировала культ предков.

Очевидно главенство в большесемейных общинах в классический период принадлежало старейшей семье. Например, в Сейбале самые большие и лучше построенные жилища (тип К) были также и самыми старыми. В Копане (9М-22) жилище основателя рода было украшено штуковыми скульптурами и может быть названа небольшим дворцом [Sheehy 1991: 8-9]. В территориальных общинах лидерство находилось в руках привилегированных семей. В долине рек Мопан и Макаль группы построек, соответствующие общинам, включают в себя более значительные по размерам и архитектуре компаунды ("группы с площадками"), в которых часты находки престижных артефактов (морские раковины, расписная керамика и др.). Они могут интерпретироваться как резиденции глав общин [Ball and Taschek: 157].

Еще один интересный пример - группа 9N-8 в Копане. Эта самая большая группа во всей зоне Лас-Сепультурас состояла из 10 сегментов (патио), фокусировавшихся в патио А, возникшем еще в VI в. н. э. Не вызывает сомнения, что в 9N-8 жил очень важный знатный род, связанный с царским двором. Представители его старшей линии, жившие в патио А, могли воздвигать монументы с иероглифическими надписями, что являлось показателем исключительно высокого статуса. Другие сегменты - патио В, С и Н - были меньше по размерам и, очевидно, принадлежали младшим линиям. Патио D, E, J и К были самыми простыми и служили жилищами слугам и зависимым людям [Fash 1991: 154, 160-162].

Итак, можно заключить, что большесемейная община майя позднеклассического периода (VII-IХ вв.). представляла собой иерархически организованную группу, включавшую от трех до шести малых семей. Они были объединены общим происхождением и культом предков. Доминирующее положение занимали самые старшие семьи, отправлявшие ритуалы в честь предков. Возможно также выделить следующий уровень социальной организации - общины из 5-12 больших семей, хотя мы не уверены в их существовании в центральном регионе области майя (Петен). Там, где они существовали (юго-восток, Белиз) они также были организованы иерархически. Главы общин имели доступ к престижным товарам и их статус приближался статусу мелкой знати.

Ранние вождества в юго-восточной Мезоамерике

В такой важной области историко-антропологических исследований как политогенез данные из Нового Света всегда занимали очень важное место - это второй, наряду с Древним Востоком, регион спонтанного, «чистого» возникновения сложной социально-политической организации. Поэтому процессы, происходившие во II - I тыс. до н. э. и приведшие к становлению первых сложных обществ, подлежат тщательному изучению.

Традиционная схема происхождения цивилизации в Месоамерике в доклассический или формативный период (2000 г. до н. э. - 200 г. н. э.) связана с так называемой «ольмекской проблемой». Культура ольмеков, сформировавшаяся на побережье Мексиканского залива, считалась «культурой-матерью», первой достигшей порога цивилизации, а затем распространившей «свет прогресса» в остальные регионы. Все другие общества получили название «ольмекоидных», возникших под влиянием «метрополии».

Археологические исследования в 1970-1980-е гг. существенно изменили старое понимание проблемы. Стало ясно, что сложные общества формировались параллельно в разных регионах Мезоамерики на общем культурном субстрате архаического периода. В настоящее время модель «материнской культуры» сохраняется лишь как анахронизм. Как отмечает Майкл Лав, «лишенные привилегированного статуса самых сложных обществ, очага высокой культуры, социумы побережья Мексиканского залива теперь кажутся лишь часть целой группы ранних сложных обществ, которые были объединены в единую сеть общим стилем, иконографией и символизмом».

Участники симпозиума «Региональные перспективы в ольмекской проблеме» в 1983 г. предложили использовать термин «ольмеки» только в узком значении: общество и археологическая культура, существовавшая на южном побережье Мексиканского залива во II - I тыс. до н. э. Именно в этом значении он будет применяться в данной работе. Для периода 1150-850 гг. до н. э., когда во многих регионах Мезоамерики распространяются схожие иконографические мотивы, будет использоваться термин «Ранний горизонт».

Начиная с 1960-х гг. доминирующей в изучении формативных мезоамериканских обществ стала концепция вождества. Первыми, кто применил ее в мезоамериканистике были Уильям Сандерс и Барбара Прайс, а также Кент Флэннери.

В современной науке существует два основных направления в изучении вождеств. Первое восходит к Э. Сервису, введшему это понятие в широкий научный оборот. Сервис делал акцент на ранговой природе вождества. М. Фрид считал термин «ранговое общество» более точным, чем «вождество». В таком плане основной характеристикой вождеств является социальная стратификация и связанные с ней феномены. Второе направление базируется на работах К. Оберга и Р. Карнейро и рассматривает вождества с точки зрения политической организации. Карнейро, основываясь на идеях Оберга, определяет вождество как «автономное политическое образование, объединяющее несколько деревень под постоянным контролем верховного вождя»9. Критикуя первый подход, он отмечает, что ранги возникают как результат формирования иерархической политической структуры во главе с наследственными вождями. Принимая в целом точку зрения Карнейро, тем не менее, следует отметить, что поселенческая иерархия не является единственным археологическим индикатором вождеств. Необходимо комплексно рассматривать всю структуру поселенческой организации, включая микроуровень (отдельные комплексы внутри поселений) и мезоуровень (структура поселений целиком).

В археологии Нового Света одним из важнейших критериев формирования сложной социально-политической организации является монументальная архитектура. Один из классиков доколумбовой археологии Гордон Уилли в 1964 г. писал: «… несомненно, организация доколумбовых обществ значительно варьировалась во времени и пространстве, но появление площадей, храмов и других общественных построек в любой локальной или региональной мезоамериканской культурной последовательности является наиболее существенным моментом для того, чтобы постулировать начало изменений, которые вели от относительно недифференцированного к относительно высоко дифференцированному обществу». Даже простые вождества Больших Антильских островов оставили после себя ряд церемониальных памятников, таких как площадки для игры в мяч на Пуэрто-Рико и Кубе, а также найденная в Сан-Хуан-де-Магуана мощеная камнем площадка с вертикально установленным блоком.

При этом, однако, следует принимать во внимание, что монументальные сооружения появляются достаточно рано и необязательно связаны с существованием надлокальной организации. Как правило, это святилища, строившиеся силами нескольких групп и служившие культовыми центрами прилегающей округи. В Америке хорошо известные примеры такого типа сооружений - это маунды домиссисспипского времени на Юго-Востоке США.

Оптимальным в реконструкции вождеств является привлечение археологических материалов, характеризующих все его характеристики. Классическим примером подобного исследования является статья Кристофера Пиблза и Сюзан Кус, посвященная Маундвиллю - одному из миссиссиппских вождеств Юго-Востока США. Авторы использовали для характеристики общества Маундвилля следующие критерии: 1) различия в погребениях; 2) поселенческая организация; 3) характер ремесленного производства; 4) организация торговли.

Наиболее распространенная типология вождеств делит их по уровню иерархической сложности: простые, сложные и суперсложные, или, в терминологии Р. Карнейро, простые, компаундные и консолидированные. Простое вождество состоит из центрального поселения - резиденции вождя - и подвластных деревень. Сложное вождество объединяет под властью верховного вождя несколько простых, сохраняющих своих лидеров. Таким образом, сложное вождество имеет трехуровневую иерархию поселений. В суперсложных вождествах верховный вождь смещал правителей завоеванных областей и сажал на их место лиц по своему усмотрению, как правило своих родичей.

В раннеформативное время Мезоамерика была поделена между двумя большими культурными традициями: «горной», распространенной в Центральной и Западной Мезоамерике, и «равнинной», охватытвавшей Юго-восточную Мезоамерику. Для первой характерны посуда красно-желтых тонов (кувшины, чаши и бутыли), а для второй - текомате (кувшины без горла) с двуцветным ангобом или с желобчатым или сетчатым орнаментом.

Юго-восточная Мезоамерика включает территорию ряда современных мексиканских штатов (юг Веракруса, Табаско, Чиапас, Кампече, Юкатан, Кинтана-Роо), Гватемалу, Белиз, Гондурас и Сальвадор. Эта обширная зона включает три историко-культурных региона: побережье Мексиканского залива, область перешейка (Центральночиапасская впадина, горные районы Чиапаса и Гватемалы, тихоокеанское побережье) и область майя. Социально-политическая эволюция низменностей майя автором уже рассматривалас, поэтому этот регион будет исключен из нашего исследования.

Юго-Восточная Мезоамерика была одним из первых центров архаической культуры в Мезоамерике. Пещера Санта-Марта, Чиапас. Здесь же располагался и важный очаг формирования сложных обществ. Для формативного периода более удобно несколько иное культурно-географическое деление интересующей нас территории: 1) побережье Мексиканского залива; 2) тихоокеанское побережье Центральночиапасская впадина и горные районы Чиапаса и Гватемалы.

В лингвистическом отношении Юго-Восточная Мезоамерика представляла собой контактную зону между языковыми семьями майя-киче и михе-соке. Восточную границу Юго-Восточной Мезоамерики (Сальвадор) занимали носители языков шинка-ленка.

Конфигурация ареалов майя и михе-соке была иной, чем в эпоху конкисты. Диалекты прото-михе-соке занимали побережье Мексиканского залива, тихоокеанское побережье Чиапаса и Гватемалы и Центральночиапасскую впадину. Вся долина Усумасинты и междуречье рек Чишой и Пасьон также занимали михе-соке, а майя пришли сюда позже.

Побережье Мексиканского залива (Ольман)

Как показали археологические исследования, самые ранние следы обитания в районе Ла-Венты относятся уже к концу III тыс. до н. э. Первые поселенцы освоили экологические зоны речных эстуариев и создали комплексную экономику с использованием земледелия (маис, дававший три урожая в год, бобы, авокадо), морских и речных ресурсов. Первые поселения представляли собой небольшие деревни в орошаемых зонах. В раннеформативной последовательности выделяются три фазы: ранний Бари (2250-1750 гг. до н. э.), средний Бари (1750-1400 гг. до н. э.) и поздний Бари (1400-1150 гг. до н. э.). В последнюю фазу в этом районе располагалось четыре небольших поселения, а центр области, видимо, располагался в Сан-Андресе. Между 1400 и 1150 гг. до н. э. произошло наводнение, вероятно, затопившее Сан-Андрес, где выше слоя 10 идет чистый ил. Это, видимо, привело к возвышению Ла-Венты. В Сан-Лоренсо наиболее ранние слои относятся к фазам Охочи (1500-1350 гг. до н. э.), Бахио (1350-1250 гг. до н. э.) и Чичаррас (1250- 1150 гг. до н. э.).

Первые свидетельства сложения надобщинной социально-политической организации в ольмекском регионе относятся к ХII в. до н. э. Наиболее полные данные происходят из Сан-Лоренсо (штат Веракрус).

Археологические исследования в долине р. Коацакоалькос выявили трехуровневую поселенческую иерархию. Первый уровень представлен Сан-Лоренсо. Второй уровень (тип 6 в классификации проекта Сан-Лоренсо) - это поселения с террасами и площадью до 25 га. Их насчитывается четыре (Сан-Антонио, Ауатепек, Лома-дель-Сапоте и безымянное поселение у холма Пенья-Бланка) и они располагаются на возвышенностях примерно на одинаковом расстоянии друг от друга. Третий уровень составляют многочисленные деревушки и изолированные домохозяйства.

Сан-Лоренсо между 1150 и 900 гг. до н. э. превратился в обширное поселение, занимавшее вершину и склоны невысокого плато. Его площадь определяется по-разному: 52,9 га25, 300 га26 и даже 690 га (последняя цифра явно преувеличена). Однако Сан-Лоренсо разительно отличается от более поздних мезоамериканских отсутствием монументальной архитектуры. Хотя на вершине плато располагался традиционный архитектурный комплекс из площади и искусственных земляных холмов, исследования показали, что они датируются среднеформативным временем. В связи с этим была выдвинута гипотеза, что все плато представляло собой искусственную постройку, которая, по мнению Майкла Ко, имела форму «летящей птицы». Это широко распространившаяся идея была опровергнута раскопками проекта Сан-Лоренсо в 1990-е гг. Плато оказалось естественным, хотя его склоны действительно были модифицированы, чтобы создать многочисленные жилые террасы.

Все высокостатусные постройки, обнаруженные на городище в 1990-е гг., располагались на невысоких, не более 2 м, платформах. Самой важной из них был так называемый «Красный дворец». Это было большое длинное здание со стенами из утрамбованной земли и из известняковых и песчаниковых плит. Под полом находился акведук из базальтовых желобов. Судя по анализу почв, крыша «дворца» была из пальмовых листьев. Центральной опорой для крыши служила базальтовая колонна. Другая важная постройка (D4-7), длиной 12 м и апсидальная в плане, стояла на платформе из глины размерами 75 на 50 м.

По-видимому, в раннеформативных мезоамериканских обществах существовали иные стили власти и иные идеологические модели, не связанные с воздвижением земляных или каменных платформ-насыпей. Д. Гроув отмечает сходство ольмекской архитектуры этого времени с центральной постройкой (Здание 6) Сан-Хосе-Моготе (Оахака). Очень похоже выглядел и Маунд 6 в Пасо-де-ла-Амада (тихоокеанское побережье Чиапаса).

Вопрос о функции этих строений остается неясным. «Мужской дом» в Сан-Хосе-Моготе, представлял собой святилище на невысоком (около 40 см) основании, размерами 4 на 6 м. Маркус и Флэннери предполагают подобную же роль и для Маунда 6 в Пасо-де-ла-Амада, но по археологическим данным оно было резиденцией местного вождя.

Место монументальной архитектуры в общественной идеологии ольмеков играла монументальная скульптура. Обширный корпус Сан-Лоренсо включает 10 колоссальных голов из базальта, алтари/троны и несколько десятков различных антропоморфных и зооморфных изваяний. В меньших количествах монументы были обнаружены и в окружающих поселениях. Однако колоссальные головы встречаются только в Сан-Лоренсо, а в поселениях второго уровня находят лишь алтари/троны (например, в Потреро-Нуэво) и статуи сидящих мужчин со знаками высокого статуса (ожерелья, серьги) в сложных головных уборах.

Колоссальные головы, очевидно, изображали верховных вождей. Их незначительное количество и концентрация в центральном поселении дополнительно свидетельствуют в пользу этого. Хотя головы не являются индивидуальными портретами, но они отличаются друг от друга. Кроме того, каждая голова имеет свой особый шлем. Известно, что в Мезоамерике головной убор служил основным показателем статуса человека. Более того, в классический период в головные уборы часто вписывались именные иероглифы царей и знати. Хотя у ольмеков письменности еще не было, но уже существовала сложная символическая иконографическая система. По аналогии с позднейшей традицией можно предположить, что символы на шлеме могут передавать имена и титулы вождей.

Как показал Д. Гроув, так называемые «алтари» в действительности представляли собой троны. Трон, по-видимому, был символом власти вождя. Находки тронов в поселениях второго уровня, таким образом, говорят о существовании иерархии вождей. Дж. Портер продемонстрировал, что многие головы были высечены из тронов. Он полагает, что они использовались в рамках одного цикла: трон (использовался инаугурации) - голова (посмертный портрет?). Но это происходило лишь с тронами Сан-Лоренсо и других центров первого уровня.

Статуи сидящих мужчин, по мнению Дж. Кларка, изображают второстепенную элиту, не принадлежавшую к роду верховных вождей. Следовательно, распределение монументов отражает политическую иерархию.

Социальная стратификация в Сан-Лоренсо прослеживается по материалам домашней архитектуры. На вершине плато располагались большие жилища, в сооружении которых использовался камень, а на террасах по склонам - небольшие дома со стенами из глины и утрамбованной земли. Таким образом, можно говорить о выделении двух рангов - элиты и общинников. При этом общинники имели доступ к таким «престижным» материалам как резная и расписная керамика и обсидиан.

Ремесло, в частности изготовление каменных орудий и керамики, практиковалось на домашнем уровне. Однако изготовление каменных скульптур происходило не на общинном уровне. Исследованные археологами мастерская по обработке базальта и по переделке монументов располагались недалеко от «Красного дворца» и были с ним связан. Очевидно, эта сфера контролировалась элитой.

Раннеформативная история Ла-Венты (фаза ранняя Ла-Вента, 1150-800 гг. до н. э.) исследована хуже. Тем не менее, наличие здесь колоссальных голов говорит о том, что уже до 900 г. до н. э. она стала центром другого важного вождества.

Третий центр, где были найдены головы - Трес-Сапотес. В некоторых последних работах он более не рассматривается как ольмекский центр. Тем не менее, колоссальные головы не позволяют отнести это поселение ко второму уровню иерархии. Раннеформативная керамика была обнаружена при раскопках в Лагуна-де-лос-Серрос, но все монументы с этого городища относятся, скорее, к среднеформативной эпохе.

Насколько раннеформативное ольмекское общество соответствует модели вождества? Поселенческая иерархия из трех уровней, социальная система, состоящая из двух рангов, изображения лидеров в камне, символы власти - все это характерные признаки вождеств. Однако, как показали исследования в Оахаке, в горной Мезоамерике в это же время продолжала развитие другая форма политической организации - сложные общинные объединения. Так Маркус и Флэннери полагают, что общество долины Оахаки до 1150 г. до н. э. состояло из независимых территориальных общин. Р. Блэнтон и его коллеги же полагают, что о вождествах в Оахаке нельзя говорить вплоть до начала фазы Росарио (ок. 700 г. до н. э.). В долине Мехико нет сведений о формировании надлокальной организации вплоть до конца II тыс. до н. э.44 По-видимому, первые вождества и общинные объединения достаточно длительное время сосуществовали.

Около 900 г. до н. э. заканчивается эпоха расцвета Сан-Лоренсо. Этому предлагались как исторические (завоевание, социальная борьба), так и природные (вулканическая активность, изменение речного русла) объяснения. Однако сам центр заброшен не был (фаза Накасте, 900-700 гг.). Именно к среднеформативной фазе относится монументальная архитектура - земляные холмы и платформы, расположенные вокруг площадей. Изучение поселений вокруг также показывает, что упадок был относительным. Поселенческая иерархия по-прежнему состояла из трех уровней: 1) Сан-Лоренсо; 2) поселения с террасами, площадью до 25 га и несколькими земляными насыпями-платформами; 3) небольшие деревни без монументальной архитектуры. Центры второго уровня в некоторых случаях поменяли свое местоположение45. В целом количество поселений в непосредственной округе Сан-Лоренсо уменьшилось, а на периферии выросло46. Все это говорит о том, что сложное вождество Сан-Лоренсо, хотя и пережило определенный кризис, сохранилось без изменений.

Наблюдается резкий взлет могущества Ла-Венты. Возможно, это было связано с очередным изменением русла реки Бари. С рубежа II-I тыс. до н. э. оно пролегало в 2 км от Группы «А» в Ла-Венте, что давало возможность контроля за коммуникациями и облегчало перемещение ресурсов.

Ла-Венты окончательно формируется трехуровневая поселенческая иерархия: поселения без маундов - поселения с центральным маундом - поселения с несколькими маундами. Население зоны между Ла-Вентой и Сан-Мигелем (эти памятники разделяет около 40 км) составляло не менее 10 000 человек. Ранговая структура видна из различий в домашней архитектуре, керамике и диете. Особенно показательна последняя: нижний сегмент населения питался маисом, рыбой, моллюсками и черепахами, а в рацион верхнего дополнительно входили крокодилы, олени и домашние собаки.

Ла-Вента достигла в размерах 2 кв. км. Отличительной ее особенностью являлись монументальные земляные постройки. Их сооружение началось в Х в. до н. э. Между 900 и 750 гг. до н. э. были сооружены комплексы «А» и «С». Центральной осью поселения являлась «Большая пирамида» - округлый в плане земляной холм высотой более 30 м. В строительстве пирамиды не было определено каких-либо этапов: похоже, что она была воздвигнута как единовременный проект в IХ в. до н. э. На север от пирамиды располагается двор, образованный несколькими длинными постройками (комплекс «А»). В данном случае это наиболее ранний в Ольмане сложный архитектурный ансамбль - так называемый двухчастный комплекс, ориентированный по оси север-юг, по Э. МакДональду. Возможно, уже в это время сложилась традиция создания сложных мозаик из серпентина, характеризующих Ла-Венту.

Следующие строительные этапы сопровождались закладкой мозаик из серпентиновых блоков (по-видимому, это были освятительные жертвы). После 600 г. до н. э. в группе «D» сооружается новый комплекс: небольшая пирамида, ориентированная на длинную платформу. Эти постройки расположены по линии запад - восток и, вероятно, представляют собой пример новой архитектурной традиции, берущей начало в Чиапасе.

В среднеформативное время в Ла-Венте появляется новый тип монументальной скульптуры - стелы, которых известно восемь. Стела 1 изображает женщину в сложном головном уборе, стоящую в нише. На Стеле 2 представлен правитель в богатом одеянии с оружием в руках, окруженный шестью человеческими фигурами. Стела 3 - это сцена встречи двух знатных персонажей; один из них в пышной короне, как на Стеле 2, а второй изображен с бородой и «римским» профилем, видимо, олицетворяя этнически чуждый ольмекам тип. На Стеле 5 также видно несколько человек: правитель, который опознается по богатому одеянию и жезлу в руке, воин или игрок в мяч в шлеме перед ним и персонаж с нечеловеческими чертами лица и сетью на спине. Над сценой парит еще один сверхъестественный участник - очевидно, обожествленный предок.

На последнем этапе (V в. до н. э.) в комплексе «А» внутри Маунда А-2 сооружаются богатые захоронения. Гробница «А» состояла из 44 базальтовых колонн, образующих камеру размерами 4 м в длину, 2 м в ширину и 1,8 м в высоту. В ней были найдены останки двух юношей, покрытых красной краской и сопровождавшихся многочисленными объектами из жада (антропоморфные и зооморфные статуэтки, подвески, бусины), обсидиана, магнетита, и необычное ожерелье из шести хвостовых шипов ската, центром которого был искусственный шип из жада. К югу от Гробницы «А» находилась Гробница «Е», также изготовленная из базальтовых колонн. Перед ней был найден резной каменный саркофаг (Гробница «В»), изображающий мифического зверя с чертами ягуара и аллигатора. В саркофаге не было обнаружено костей, а лишь две серьги из жада с подвесками в виде клыков ягуара, статуэтка из серпентина и каменная проколк3.

При раскопках в 1940-е гг. было обнаружено также несколько скоплений объектов из жада и других материалов без сопутствующих костных останков. Ф. Дракер обозначил их как «погребения-тайники» (с литерами «С» и «D»). Гробница «С», составленная из каменных плит, содержала украшения из жада, расположенные по форме тела. По мнению М. Стирлинга, это связано с тем, что кости плохо сохраняются в болотистой почве, и в действительности перед нами обычные захоронения.

Другими важными среднеформативными центрами были Лагуна-де-Лос-Серрос и Лас-Лимас. В Лагуна-де-Лос-Серрос известно 28 каменных скульптур, среди которых зооморфные и сидячие фигуры, а также статуи правителей. Центр окружали несколько меньших по размерам поселений с одной или двумя скульптурами: Куаутотолапан, Ла-Исла, Лос-Мангос. Раскопки расположенного в 7 км поселения Льяно-де-Хикаро выявили следы специализированной мастерской по первичной обработке монументов из базальта Серро-Синтепек. С. Гиллеспи полагает, что элита Лагуна-де-Лос-Серрос частично контролировала базальтовые каменоломни и распространение камня по всему ольмекскому региону. Параллельно приходит в упадок Трес-Сапотес, что, возможно, связано с возвышением Лагуна-де-Лос-Серрос.

Лас-Лимас, расположенный на крайнем юге Ольмана, исследован хуже. Здесь была обнаружена статуя сидящего человека из зеленоватого камня (так называемый «Правитель из Лас-Лимас»). Исследования Х. Йадеуна (1977-1978) и последующие работы Х. Гомеса Руэды показали, что это городище было центром важного вождества, объединявшего по меньшей мере 27 поселений второго и третьего ранга.

В среднеформативное время такие типы монументальной скульптуры, как колоссальные головы и алтари исчезают В таком случае десять голов из Сан-Лоренсо, вероятно, представляют собой десять поколений династии, правившей в долине р. Коацакоалькос на протяжении 250 лет (1150-900 г. до н. э.). Если четыре головы из Ла-Венты частично им современны, то их можно отнести к 1000-900 гг. до н. э. Три головы из района Трес-Сапотес, видимо, изображают трех наиболее могущественных вождей в ХI-Х вв. до н. э. Отсутствие голов в других центрах, видимо, указывает на неравномерность политического развития раннеформативного Ольмана: в Трес-Сапотес, Сан-Лоренсо и Ла-Венте уже сформировались вождества сложные, а между ними продолжали существовать многочисленные простые.

Между 900 и 600 гг. до н. э на побережье Мексиканского залива существовало минимум пять сложных вождеств - Сан-Лоренсо, Ла-Вента, Лас-Лимас, Лагуна-де-Лос-Серрос и периферийный Трес-Сапотес. На основании регулярного распределения Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Лагуна-де-Лос-Серрос и Трес-Сапотес (в среднем на расстоянии 50-60 км), Т. Ерл пришел к выводу, что они контролировали весь Ольман (около 12 000 кв. км). Похоже, что размеры вождеств по сравнению с раннеформативным временем выросли: Сан-Лоренсо, вероятно, подчинял такие поселения второго ранга за пределами собственно долины Коацакоалькоса, как Эстеро-Рабон, Сан-Исидро и Крус-дель-Милагро; Ла-Вента - Арройо-Сонсо и Лос-Солдадос.

Открытие укрепленного рвом и валом поселения Ла-Оахакенья между Сан-Лоренсо и Лас-Лимас показывает, что отношения между ольмекскими вождествами не были мирными. О политическом соперничестве говорит и тот факт, что Ла-Вента и Сан-Лоренсо входили в различные межрегиональные политико-экономические сети. Ла-Вента состояла в союзе с вождествами Центральночиапасской впадины и получала обсидиан с месторождения Сан-Мартин-Хилотепек, а Сан-Лоренсо был в альянсе с политиями тихоокеанского побережья и использовал обсидиан из Эль-Чайяля. Изображения отрубленных человеческих голов и оружия на стелах Ла-Венты говорят о том, что военная функция была одной из важнейших у ольмекских вождей.

Ла-Венты приходит в упадок около 400 г. до н. э., одновременно завершается фаза Палангана в Сан-Лоренсо, после которой этот центр забрасывается. Данная дата выбрана исследователями как конец ольмекской археологической культуры, хотя это скорее условность. Скорее речь должна идти о конце одного этапа в истории региона и начале другого. Трес-Сапотес испытывает подъем, также как и Лагуна-де-Лос-Серрос. Однако в целом ядро политического и культурного развития смещается на север, к горам Туштлы и распространяется вдоль побережья Веракруса. Наряду со старыми центрами вырастают новые - Серро-де-Лас-Месас, Вьехон. Новые столицы сохраняют многие традиции своих предшественников; поэтому позднеформативное общество побережья Мексиканского залива получило название эпиольмекского.

Тихоокеанское побережье Чиапаса и Гватемалы

Тихоокеанское побережье как историко-культурная область включает в себя прибрежную зону, которая ограничена на западе перешейком Теуантепек, а на востоке включает западные области Сальвадора. Эта зона исключительно богата морскими ресурсами и была заселена рыбаками и собирателями моллюсков еще в IV-III тыс. до н. э. (культура Чантуто). В раннеформативное время этот этнически разнородный регион, который населяли носители языков михе-моке, майя и шинка-ленка, был объединен единой культурной традицией, главной особенность которой была керамика Окос и Куадрос/Хокоталь. Это единство, вероятно, отражает общие корни местной культуры ранних земледельцев и рыболовов и собирателей.

Самые ранние данные о формировании сложного общества в Мезоамерике происходят с побережья мексиканского штата Чиапас (регион Масатан, долины рек Коатан и Уэуэтан). Археологи обозначили местную археологическую культуру как культура Мокайя («люди маиса» на соке).

В фазу Барра (1600-1400 гг. до н. э.) население было сосредоточено в небольших поселениях (50-200 человек) с одинаковыми постройками, не оформленных в какие-либо иерархические структуры. Имеются свидетельства активного обмена с горными районами Гватемалы (обсидиан).

В фазу Локона (1400-1250 гг. до н. э. появляется дифференциация жилищ внутри деревень. В Пасо-де-ла-Амада первоначально выделяются несколько секторов, сгруппированных вокруг крупных земляных платформ овальной формы со следами сооружений наверху. По мнению археологов, они являлись резиденциями глав родов или линиджей, а сами сектора, вмещавшие около 100 человек каждый, возможно, соответствовали родовым подразделениям. К 1350 г. до н. э. шесть монументальных построек теряют свою значимость, а седьмая (Маунд 6) перестраивается и превращается в масштабное здание на платформе размерами 22 на 12 м. На платформу с двух сторон вели лестницы, укрепленные глиной. Сооружение претерпело еще несколько позднейших перестроек и к 1200 г. до н.э. возвышалось над землей на 4 м. Обследование методом проб показало, что это было жилое помещение. Другие жилища поселения представляли собой скромные недолговечные дома из дерева с тростниковыми крышами.

В окружающих поселках изменения не отмечены, и они сохраняют свой прежний облик. Таким образом, складывается поселенческая иерархия из двух уровней. Согласно приблизительным подсчетам сформировавшаяся полития с центром в Пасо-де-ла-Амада имела население до 4000, из которых 1000-2000 жили в главном поселении. Это объединение было отделено буферной зоной от двух аналогичных. Во всех трех политиях керамика, престижные материалы концентрируются в центральных городищах.

Судя по всему, около 1350-1300 гг. до н. э. в Масатане сформировались три простых вождества - первые известные надлокальные объединения в Мезоамерике.

Очень показателен анализ распределения обсидиана. Три центральных поселения обнаруживают разные пропорции камня из разных месторождений в горной Гватемале в зависимости от близости к ним. Внутри поселенческих систем эти пропорции приблизительно одинаковы в отдельных домовладениях. Это свидетельствует о том, что элита монополизировала внешний обмен и существовала система централизованной редистрибуции материалов. Обсидиан поставлялся в виде больших глыб (ядер), а анализ каменной индустрии показал, что орудия изготовлялись отдельно внутри каждого домохозяйства.

О сложении наследственных рангов свидетельствуют материалы захоронений. Одно из них принадлежало подростку 11 лет (пол неясен) и сопровождалось зеркалом из слюды. Судя по терракотовым статуэткам, такие зеркала крепились на головных уборах и располагались на лбу. По мнению Дж. Кларка, они были символом статуса. Сами статуэтки также могут использоваться как свидетельство социальной дифференциации. В отличие от женских, мужские статуэтки изображают сидящих взрослых мужчин. Некоторые из них носят маски, сложные головные уборы и ожерелья.

Чрезвычайно интересен тот факт, что на тихоокеанском побережье в начале фазы Барра не наблюдался демографический рост. Количество поселений и их размеры резко увеличиваются после появления трех вождеств.

В фазу Окос (1250-1100 гг. до н.э.) быстрое развитие культуры Мокайя замедляется. Продолжается усовершенствование агрикультуры, керамического производства, рост населения, но эти усовершенствования не оказали влияния на эволюцию социально-политической организации. В Масатане по-прежнему существовали три вождества, занимавших прибрежную полосу и долины рек.

Социально-политические процессы активизируются с ХI в. до н. э. В иконографии появляются панмезоамериканские черты (прежде всего на керамике). В начале фазы Куадрос (1100-950 гг. до н. э.) резко меняется поселенческая система - три ранее автономные группы объединяются, их прежние центры забрасываются, а ядро переносится в верховья реки Коатан, где сосредоточена практически вся монументальная скульптура и архитектура. Увеличивается общее количество городищ и уровней поселенческой иерархии. По-видимому, произошло объединение прежних простых вождеств в одно сложное. Вряд ли этот факт был вызван ольмекским завоеванием, как то полагают Дж. Кларк и Г. Лоу. Никаких свидетельств разрушений или пожаров не обнаружено, а такой довод как падение количества обсидиана (он якобы отправлялся в «метрополию») можно встретить контраргументами (перенос торговых путей, конфликт с майяскими группами, взявшими под контроль месторождения в горной Гватемале и др.). Скорее всего, объединение провела местная группа знати, использовавшая свои контакты с побережьем Мексиканского залива в борьбе за гегемонию.

В расположенной на восток от Масатана долине реки Наранхо развитие сложного общества происходит гораздо позже. В фазу Окос (1400-1200 гг. до н. э.) в нижнем течении Наранхо существовало лишь 21 поселение, насчитывавшее 30 жилищ. Таким образом, население всего этого района (около 200 кв. км) составляло не более 200 человек. В фазу Куадрос/Хокоталь (1200-900 гг. до н. э.) плотность населения снизилась еще больше: было обнаружено лишь 17 поселений с 21 жилищем.

Резкий рост населения наблюдается лишь с началом среднеформативной фазы Кончас (900-600 гг. до н. э.). В долине формируется трехуровневая поселенческая иерархия.

Региональный центр Ла-Бланка превращается в одно из крупнейших поселений во всей Мезоамерике. Его площадь составляла около 100 га. В центре городища располагалась земляная пирамида высотой более 25 м, и 140 на 160 м в основании; кроме нее здесь же находилось еще три маунда. Находки в Ла-Бланке включают белую изящную керамику, украшенную панмезоамериканскими мотивами (двойная линия с перерывами, «звезды», «расколотая голова» и др.). Фрагмент каменной скульптуры изображает человеческую голову с ягуарьим ртом.

Поселения второго уровня характеризуются одним земляным холмом в центре, который окружен жилищами различного ранга. К ним относятся Ла-Сарка и Эль-Инфьерно в междуречье Наранхо и Сучиате, Валье-Лирио в долине реки Тилапа. Наиболее ранний этап строительства Маунда 30а в Исапе, датирующийся временем до 700 г. до н. э., представляет собой пример этого же типа публичной архитектуры, поскольку, как полагает Майкл Лав, Исапа тоже подчинялась Ла-Бланке. Третий уровень поселений составляют деревушки и отдельные домохозяйства.

Археологические материалы свидетельствуют о развитии социальных рангов. Два домохозяйства в Ла-Бланке демонстрируют признаки более высокого статуса, чем остальные. Здесь были найдены объекты из жада, украшения из полированной слюды и большое количество изящной керамики, изготовленной из белой глины. Здесь же было сосредоточено большинство керамики с панмезоамериканскими мотивами.

Все приведенные данные свидетельствуют о сложении в долине Наранхо развитого сложного вождества. Его ядром, видимо, было междуречье Наранхо и Сучиате, к которому впоследствии были присоединены верховья Наранхо и долина Тилапы. Распределение поселений с монументальной архитектурой в целом совпадает с распространением керамики так называемой традиции Наранхо. Под ней подразумевается локальный стиль керамики, сформировавшийся начиная с Х в. до н. э. в долине Наранхо и прилегающих областях на основе общего горизонта Окос-Куадрос. Возможно, этот керамический комплекс отражает границы политии Ла-Бланки.

Около 600 г. до н. э. Ла-Бланка неожиданно приходит в упадок: прекращается монументальное строительство, городище превращается в небольшую деревню. Новой региональной столицей ок. 500 г. до н. э. становится Ухуште (12 км к востоку от Ла-Бланки). Его правители, вероятно, были связаны с вождями Валье-Лирио, прежнего центра второго уровня.

К 300 г. до н. э. Ухуште превращается в хорошо спланированный протогородской центр площадью около 200 га. Все публичные и многие жилые постройки были ориентированы 35 градусов на северо-восток. Сердце поселения составляли Маунд 1 и комплекс Маунда 2. Маунд 1 представлял собой земляную постройку высотой 20 м и объемом 60 000 куб. м. Комплекс Маунда 2 состоял из семи построек на приподнятой платформе общим объемом 63 000 куб. м. К югу располагался обширный стадион для игры в мяч. Аналогичный план повторяется в Куатунко (3,65 км к северо-востоку), Чикиринес (5,33 км к северо-западу) и SM-142.