Англо-французское соперничество в Вест-Индии в первой половине XVIII в.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Англо-французское соперничество в Вест-Индии в первой половине XVIII в

Содержание

колония вест индия барбадос ямайка

1. Социально-экономическое развитие французской и британской Вест-Индии в первой половине XVIII в

2. Англо-французское соперничество в Вест-Индии в первой половине XVIII в

Список использованной литературы

1. Социально-экономическое развитие французской и британской Вест-Индии в первой половине XVIII в

XVIII в. без преувеличения открыл новую страницу в развитии колониального хозяйства и торговли английских и французских Антил. Изменения, произошедшие здесь в эту эпоху, были многоплановы: с одной стороны, при сохранении принципиальной основы экономики английской и французской Вест-Индии - рабовладельческого плантационного производства - внутри самих комплексов островных владений обеих держав в то же время имела место определенная, порой весьма значительная перестановка приоритетов и центров тяжести их экономического развития. С другой стороны, именно в этот период существенно изменилось соотношение сил между французской и английской антильскими империями в сфере экономики - факт, который в свою очередь уже выходил за рамки собственно Вест-Индии и приобретал международное значение. Именно преобразования, произошедшие в торговле и хозяйстве британских и французских Антил в XVIII в.. в немалой степени повлекли за собой и общее изменение соотношения сил между Англией и Францией на колониальной сцене и в определенных областях мировой экономики того времени.

Что касается антильских владений Великобритании, то здесь XVIII в. стал временем резкой смены центра тяжести экономического развития этих колоний по сравнению с предшествующей эпохой. Современники и исследователи колониальной истории единодушно отмечают определенный упадок прежнего лидера экономики британских Антил - Барбадоса. «Золотой век» развития его хозяйства пришелся главным образом на вторую половину XVII столетия, когда роль этого острова, как это видно из картины, рисуемой Бютель-Дюмоном. действительно была чрезвычайно велика для различных сфер экономики самой Великобритании, связанных как с внутренним, так и с внешним рынком и. что особенно ценно. - для ее внешнеторгового баланса: «Богатства, которые производил этот остров, заставили одного английского автора сказать, что он стоит его нации самой богатой золотой шахты. Действительно, он давал пропитание огромному числу ртов, давал работу большим флотам, торговля с ним способствовала подготовке огромного количества моряков и значительно увеличила объем национального богатства Англии.

Его торговля при Карле II занимала 400 кораблей. Если считать их но 150 тонн каждый, то это составляет 60000 тонн - вот объем товаров, которые экспортировались тогда с этого острова. Чтобы обслуживать эти суда, необходимо было не менее 6000 моряков. На строительстве этих судов, также как и на их снаряжении, обязательно должно было работать 8-10 тысяч человек.

Один лишь сахар, перевозимый на этих кораблях, тогда доходил до 30000 бочек. Половина его потреблялась в Англии, другая реэкспортировалась. Сбыт 15000 бочек, потребляемых в Англии, давал средства для жизни по крайней мере 10000 человек. Из них некоторые даже обогащались. Цена этого сахара .могла достигать 250000 фунтов стерлингов, а цена прочих товаров, экспортировавшихся тогда с Барбадоса, как то: имбиря, хлопка, патоки и прочих, - достигала 100000 фунтов стерлингов. Эти две цены составляют в сумме 350000 фунтов стерлингов, по крайней мере половина которых покрывалась потребляемыми островом товарами, вышедшими из мануфактур Англии, или же естественными продуктами. выращенными в том же королевстве. Тем самым по крайней мере еще 20000 человек - собственники этих товаров - и такое же число тех, кто работал над их производством или продавал эти товары в розницу, находили средство прокормить себя. Таким образом, можно без преувеличения с уверенностью говорить, что торговля с Барбадосом долгое время давала средства для жизни 60000 человек жывшим в Великобритании. К этому числу надо добавить другие 50000 человек, которые жили на самом Барбадосе. Таким образом, этот остров давал средства для жизни более 100000 подданных английской Короны (считая лишь белых).

Выгоды, которые англичане получали с Барбадоса, этим не ограничивались. Помимо того надо учесть прибыль, которую давал реэкспорт товаров, получаемых с острова. Из расчетов, сделанных для того, чтоб узнать эту прибыль, следует, что эта колония принесла Англии по крайней мере 2 миллиона фунтов стерлингов с 1636 по 1656 г. и 4 миллиона с 1656 по 1676 г. Гак как различные обстоятельства и особенно прогресс французских колоний на антильских островах вызвали постепенный упадок его торговли, предполагают, что с 1676 по 1736 гг. Барбадос ввез в Великобританию лишь около 6 млн. фунтов стерлингов. Все эти три суммы вместе образуют 12 млн. фунтов стерлингов, которые Барбадос в течение 100 лег добавил к объему национального богатства Англии».

Кризисные явления, постигшие Барбадос в XVIII в. были, по словам современников, достаточно многообразны и затронули различные сферы жизни острова. Одним из них была стагнация и, по-видимому, определенное сокращение сельскохозяйственного производства и. как следствие, объема торговли острова, что особенно бросалось в глаза по сравнению с бурным ростом числа плаваний на Барбадос, характеризовавшим предшествующий период. Так, по словам Бютель-Дюмона, если прежде Барбадос загружал своими товарами 400 судов для Англии, то теперь, в первую половину XVIII в. их количество сократилось до 300. И хотя данные источника говорят о сокращении торговли именно с Англией, что возможно компенсировалось ростом объема торговли с североамериканскими колониями Великобритании, роль которых для торговли со всеми антильскими островами вне зависимости от того, какой державе они принадлежали, постоянно росла на протяжении XVIII в., тем неменее, в литературе отмечено и некоторое падение стоимости экспорта с Барбадоса за рассматриваемый период. В 1697 г. когда, как считается, остров достиг пика своей экономической отдачи, с Барбадоса было вывезено товаров на сумму 198 тыс. фунтов стерлингов, то к 1773 г. эта цифра сократилась до 168 тыс. фунтов стерлингов. Но если в сфере торговли негативные явления для Барбадоса выражались скорее в стагнации, нежели в значительном сокращении объема товарооборота и его стоимости, то в прочих областях признаки упадка были более явственны.

Одной из таких областей стал социум колонии, где продолжат идти процесс сокращения общей численности белого населения колонии при определенном росте числа негров и как следствие - усиливалась диспропорция между расами. Если в 1645 г. белое население острова достигало, по мнению исследователей. 45 тыс. человек, то в дальнейшем в первой половине XVIII в. оно сократилось до 15 тыс.. в то время как количество негров продолжало расти". Источники, хотя приводимые ими цифры и отличаются от данных литературы, также отражают подобную тенденцию. Так, по словам Бютель-Дюмона, если в 1676 г.. во время пика его процветания, на Барбадосе насчитываюсь 50000 белых и 80000 неї ров. то в дальнейшем, к началу XVIII в. из-за войны, болезней и прочих факторов население острова сократилось до 25 тыс. белых и 60 тыс. неї ров. Улучшение послевоенной экономической конъюнктуры привело к кратковременному росту белого населения до 27 тыс. человек, но затем «упадок английскою производства сахара вызвал с 1733 г. эмиграцию многих колонистов. Одни вернулись в Англию, другие переехали в Каролину или Пенсильванию. В настоящее время количество негров на Барбадосе превышает количество белых в еще большем соотношении, чем прежде». Подобные процессы и столь высокая диспропорция между расами, сложившаяся в конечном счете, по мнению Бютель-Дюмона. являлись не чем иным, как несомненным свидетельством упадка острова, так как сокращение числа белых в колонии снижало ее обороноспособность и ослабляло ее перед лицом возможною мятежа негров.

И, наконец, последним и наиболее явным проявлением кризисных явлений в жизни Барбадоса XVIII в. стало общее падение производительности острова в ключевой сфере его экономики - плантационном хозяйстве. Так, согласно Эрику Вильямсу. в 30 гг. XVIII в. прибыль, приносимая сахарной плантацией на Барбадосе, в среднем составляла всего 2 %, при том что инвестиции в это производство в виде скота, оборудования, рабов продолжали расти. В то же время на Ямайке, занявшей лидирующее положение в плантационном хозяйстве британских Антил. доход с сахарной плантации в среднем был равен 6 %.

Несомненный экономический и социальный регресс Барбадоса, столь резко контрастировавший с его прежним состоянием и той ролью, которую он играл в экономике Англии во второй половине XVII в., объясняется в литературе и источниках целым рядом причин. Многие авторы как того времени, гак и современные исследователи считают, что в значительной степени в экономическом упадке Барбадоса, особенно в том, что касается сокращения экономической рентабельности самого сельскохозяйственного производства, был повинен обший экстенсивный характер плантационного хозяйства, усугублявшийся эрозией и общим истощением почв острова, не выдерживавших слишком интенсивной их эксплуатации в предшествующий периоде. Среди других причин кризисных явлений, поразивших Барбадос в XVIII в., называют все более широко распространявшуюся среди крупных плантаторов привычку жить не в колонии, а в метрополии, переложив непосредственные заботы по ведению хозяйства на управляющих. Те же в свою очередь уделяли мало внимания развитию хозяйства их нанимателя, заботясь главным образом о собственном обогащении, для которого были хороши любые средства.

Хотя следует отметить, что не все были согласны с точкой зрения о том, что упадок Барбадоса был вызван главным образом ухудшением качества почв острова. Так, например, Бютель-Дюмон весьма осторожно связывал несомненные кризисные явления в экономике и социуме Барбадоса с истощением его почв, которому, как он отмечает, приписываю упадок острова большинство его современников. Безусловно, по мнению данного автора, с течением времени урожайность в определенной степени всегда снижается по сравнению с первыми десятилетиями после освоения целинных земель, но. как правило, она стабилизируется около определенных показателей. Настоящими причинами упадка Барбадоса он считал, скорее, конкуренцию английского и французского сахара и ряда других колониальных товаров, которая в этот период складывалась для англичан неблагоприятно, а также общее состояние и некоторые особенности развития экономической конъюнктуры на рынке колониальных товаров в первой половине XVIII в., о чем будет сказано в дальнейшем.

Тем не менее, несмотря на потерю Барбадосом своего прежнего лидерства среди английских Антил, ни структура его экономики, ни организация его социума не претерпели в XVIII в. каких-либо изменений принципиального характера. Как и прежде, основными полюсами белого общества этого острова были плантаторы, сосредотачивавшие в своих руках непосредственное производство колониальных товаров и доминировавшие в колонии в политическом отношении, и торговцы. на долю которых приходилось перераспределение производимых товаров и снабжение колонии, как это видно из следующего отрывка: «Хотя Барбадос известен торговлей сахаром и сопутствующими товарами, мы бы не получили точного представления о состоянии этой колонии, если б мы думали, что все жители заняты лишь производством этих товаров. Колонистов можно разделить на плантаторов и торговцев: последние ведут очень широкую торговлю. Они получают из старой Англии мебель, хозяйственные принадлежности, инструменты для ремесленников, инструменты для обработки земли, сукна и всевозможную одежду. Из Каролины они импортируют солонину. Новая Англия дает им макрель, сушеную треску, сливочное масло. Нью-Йорк и Виргиния привозят им сухари, свинину, кукурузную муку, табак. Они отправляются на Мадеру за винами, за винами и водками на Азоры. особенно на Файял. У ирландцев они покупают соленую говядину и свинину. Затем они продают эти товары в розницу.

Вышеприведенные сведения, вместе с тем, в определенной степени показывают, насколько, по сравнению с предыдущим периодом, возросла доля торговли с североамериканскими колониями в общей структуре товарооборота Барбадоса и какую важность она для него приобрела. Впрочем, как уже говорилось, рост торговли между североамериканскими колониями Англии и колониями, расположенными в антильском регионе, вне зависимости от их национальной принадлежности, стал неотъемлемой чертой экономической истории Вест-Индии в XVIII в. К этому подталкивала как географическая близость и комплементарность характера экономик этих регионов, так и сам процесс социально-экономического развития плантационных колоний Антил и североамериканских колоний, что еще более стимулировало рост товарообмена между ними. В остальном же ни хозяйственная специализация, ни структура торговли и направления торговых связей Барбадоса по сравнению с предшествующим периодом принципиально не изменились.

Как и прежде, для Барбадоса важнейшей статьей его экспорта оставался сахар, за которым следовали сопутствующие продукты сахарного производства такие как патока и ром. Список барбадосского экспорта замыкали имбирь, хлопок, красильное и пенное дерево и ряд прочих тропических культур, производившиеся на внешний рынок в сравнительно небольших количествах.

Значительная часть всех этих товаров шла в Англию, которая в свою очередь, несмотря на расширение коммерческих связей Барбадоса с североамериканскими колониями продолжала оставаться крупным торговым партнером острова. И если колонии континента давали Барбадос преимущественно сырье и продовольствие, то в товарообороте с Англией преобладали товары мануфактурного производства, хотя общий торговый ассортимент, как свидетельствуют современники, не ограничивался ими одними: «Англичане ежегодно отправляют на Барбадос на сумму 200000 фунтов стерлингов как товары, произведенные на их мануфактурах или выращенные на их землях, так и ткани и товары, привозимые из Восточных Индий. Вот перечень основных товаров, которые они туда везут. Ozinbrigs, вид холста, из которого делают одежду рабов и слуг: остров потребляет большое ее количество. Всевозможные полотна для хозяев и их семей, широкие сукна для хозяев и их надсмотрщиков: тонкие шерстяные ткани и шелковые ткани для дам и их служанок... всевозможные чулки и башмаки для хозяев и слух; перчатки и шляпы, всякого рода галантерею, парики, кружева, соленую говядину из Ирландии и свинину из Англии и Ирландии: горох, бобы, овес, сухари. Первые три товара поставляются западными провинциями Англии. Лондон отправляет последнее. Так как булочники этого города лучше всего знают, чем булочники любого другого места этого королевства, как готовить сухари, их товар пользуется большим спросом; ибо важно иметь наилучшие сухари, чтоб избежать потерь на этом товаре, в случае, если он не хорошего качества... и потому все торговцы обращаются к ним. Всевозможные вина, крепкое пиво, растительное масло и уксус. Свечи, сливочное масло, сыр. Всевозможные инструменты... Свинец, порох, пули. Медные и латунные изделия... Всевозможные товары из Индии. Драгоценности. Каменный уголь, черепица».

Важной статьей торговли Барбадоса, как и любой другой рабовладельческой колонии, по-прежнему оставался импорт рабов. Для антильских колоний ситуация в этой области не изменилась и в XVIII в. несмотря на интенсивный ввоз груза рабов в предыдущем столетии. Естественное воспроизводство негритянского населения не могло компенсировать его постоянную высокую убыль из-за интенсивной эксплуатации, травматизма и прочих причин. Спрос на рабов, потребителями которых выступали уже не только главным образом Антилы. но и развивавшиеся южные колонии североамериканского континента, был практически неистощим. И наряду с негоциантами метрополии, удерживавшими пальму первенства в работорговле в мировом масштабе, и постепенно усиливавшими свои позиции в ней североамериканскими колонистами, в ней пытались участвовать и сами антильцы, для которых организация бесперебойных поставок рабов была жизненно необходима: «Барбалосцы ведут торговлю и на африканском побережье и сами там покупают негров, которых им не хватает. Плантациям необходимо каждый год получать 20-30 негров на плантацию в 500 акров, из расчета, что негр живет 7 лет, как это обычно предполагают. На плантации подобных размеров работают 140-120 paбoв».

В отличие от Барбадоса, социально-экономическое развитие остальных островов английских Малых Антил в XVIII в. протекало по более благоприятному сценарию. Экономическая отдача от этих территорий в XVIII в. не только не уменьшилась, но и продолжала расти в течение всего столетия. Если в начале XVIII в. экспорт с Наветренных островов составлял около 70 тыс. фунтов стерлингов - что было равно стоимости экспорта Ямайки и значительно превосходило показатели экспорта того времени колоний Нью-Йорка, Новой Англии и Пенсильвании вместе взятых, - то с 1697 по 1773 г. экспорт английских малых Антил почти ушестерился, достигнув 400000 в 1773 г. Картина, как мы видим, резко контрастировавшая с ситуацией на Барбадосе, где произошло падение общей стоимости экспорта с 198 тыс. фунтов до 168 тыс. фунтов.

Впрочем, подобный рост производства и экспорта английских Малых Антил происходил главным образом за счет изменения структуры их сельского хозяйства в сторону значительного уменьшения его диверсификации. Доминирующей культурой здесь в ущерб прочим культурам, как и на Барбадосе, все больше становился сахар, и слова современников, описывавших состояние этих островов в 30-40 гг., служат яркой тому иллюстрацией: «В этой колонии (Антигуа) насчитывается около 8000 белых и 23000 негров... Эта колония начала выделяться среди Ветреных островов лишь к 1680 г. Она обязана своим цветущим состоянием сегодняшним заботам полковника Кристофера Кодринитона, который принес туда с Барбадоса искусство возделывания сахарного тростника и обработки сока этого тростника. Некогда из этой колонии получали индиго и имбирь. Их культура сейчас почти полностью заброшена. В настоящее время колонисты свели свое производство к сахару и табаку...Табак здесь также не так плох, как был прежде, тем не менее, этот товар не образует большой статьи в торговом балансе острова. Антигуа имеет около 70000 акров пахотной земли и производит 16000 бочек сахара в среднем в год. Предполагают, что при условии поощрения производства этой колонии она могла бы производить гораздо больше.

Что касается Монсеррата, то, по словам Бютель-Дюмона: «Монсеррат производит те же товары, что и прочие Антилы, как то: сахар, индиго, имбирь, хлопок. Индиго - главный предмет его торговли. Отсюда привозили много индиго в Англию, но сейчас этот продукт не столь обилен. На острове живут около 4-5000 белых, как англичан, так и шотландцев и ирландцев, и 7000 негров. Этот остров очень хорошо возделан и туда пристает большое количество судов каждый год...».

Наконец, в хозяйстве двух последних крупных английских колоний Наветренных Антил - Невиса и Сент-Кристофера, за единоличное обладание которым почти полвека боролись английские и французские колонисты. - также как и на Антигуа доминировало производство сахара: «Остров Невис, один из самых маленьких антильских островов, был одной из самых цветущих английских колоний в этой части Америки. ..Он. собственно говоря, лишь очень высокая гора. вершина которой покрыта лесом. Плантации полностью занимают ее. начиная от берега моря и продолжаясь до вершины; склон очень пологий...Невис, в том что касается его естественных продуктов и его торговли, схож с прочими Антилами. То, что было сказано о Барбадосе и Антигуа, применимо и по отношению к Невису. Сахар - основной продукт Невиса, как и двух других островов... жители обратили все свое внимание к производству этого товара и нагружали им в год до 50-60 судов, отправлявшихся в Европу. Никто не выращивает более на этом острове ни имбиря, ни табака, которыми занимались первые колонисты. До 1689 г. на этом маленьком острове было 10 тыс. белых и 20 тыс. негров... Считается, что сейчас на Невисе 3000 белых и 12000 негров, из которых по крайней мере 2/3 заняты на производстве сахара.

Там (на Сент-Кристофере) около 17000 негров и около 1200 белых, способных носить оружие. Опираясь на эти цифры, можно предположить, что в колонии должно быть немногим более 7000 белых, как мужчин, гак и женщин и детей.

Хотя Сент-Кристофер - один из самых больших островов Ветреных Антил, по так как его середина занята высокими горами, считают, что на нем не более 24000 акров земли, подходящей для культуры сахара, и считается, что обычно с него получают 10000 бочек сахара. Некоторые английские политики заявляют, что Франция, оставляя Англии часть острова Сент-Кристофер. которая ей принадлежала, нашла в этой уступке большую выгоду, чем Великобритания, и что она искала случай это сделать. Они предполагают, что замыслом министерства французов было убирать колонистов с маленьких островов и привлекать их к заселению Мартиники, Гваделупы и Санто-Доминго и что без Утрехтского трактата им было бы трудно привлечь на другие острова колонистов, которые обосновались на Сент-Кристофере. Эти предположения кажутся малообоснованными. Как можно подумать, что французский двор, чтоб ускорить заселение некоторых островов, захотел принести в жертву колонию, откуда его подданные ежегодно получали 6 млн. фунтов сахара, который, полностью попадая в руки англичан, должен был способствовать поддержанию большой торговли, что они вели этим товаром... Колонисты, живущие на части Сент-Кристофера, уступленной французами, занимают более 30 судов, не считая шлюпов и прочих кораблей, для того чтоб им привозить мануфактурные товары и продукты британских островов и английских колоний континента Северной Америки»".

Но, несмотря на заметный экономический рост британских Малых Антил в течение всего XVIII в., безусловным лидером развития среди вест-индских колоний Англии стала Ямайка. Своеобразие структуры экономики острова, в которой значительную роль играло как развитое и достаточно диверсифицированное плантационное хозяйство, так и морская активность, будь то торговля или, как в предшествующую эпоху, пиратство, не только сохранилось, но в определенной степени и еще более усилилось. Подобная двойственность экономической специализации Ямайки нашла отражение и в социальной структуре колонии, да и в самом ее облике. Помимо сельского мирка плантаций и небольших городков, игравших главным образом роль административных центров - то есть того, что являло собой лицо обычной сельскохозяйственной антильской колонии. неотъемлемой частью Ямайки был Кингстон, город, основанный вместо прежней торговой и пиратской столицы острова - Порт-Ройата, уничтоженного страшным землетрясением 1692 г. Именно в Кингстоне была по большей части сконцентрирована вся многообразная морская активность острова и находились ее непосредственные руководители и участники - негоцианты, арматоры и моряки, игравшие важную роль в социуме и хозяйстве Ямайки. Вот как характеризует общество Ямайки Бюгель-Дюмон: «Столица острова - Сантьяго дела Вега, которую называют Спейништаун. Здесь находится резиденция губернатора. Генеральная Ассамблея и суды проводят здесь свои заседания. Генеральная ассамблея, постановляя, что Порт-Ройат не будет восстановлен, приказала жителям этого города удалиться на 6 миль оттуда, где возвели новый город, который называется Кингстон. Другие города, которые находятся на острове, не заслуживают упоминания, колонисты, как правило, находят удовольствие в том, чтобы жить на своих плантациях в удалении друг от друга.

На Ямайке, как и на прочих Антилах, жителей делят на три класса, а именно: господ, слуг и рабов. Здесь можно бы выделить четвертый - матросов и арматоров, которые прибывают в порты и отплывают оттуда после того, как провели там какое-то время. По общераспространенному мнению, когда торговля на острове идет наиболее интенсивно, то здесь никогда не бывает меньше по крайней мере 3^х тыс. матросов. Учитывая те выгоды, что матросы и арматоры дают колонии, этот вид жителей не в самой последней мере способствует ее силе и изобилию. На Ямайке насчитывается более 60 тыс. англичан и 110 тыс. негров

Хотя в целом плантационное хозяйство Ямайки в XVIII в.. по-прежнему сохранило присущую ему диверсифицированность. по сравнению с предшествующим периодом в нем произошли значительные изменения. Одни культуры, такие, например, как индиго и особенно какао, с которым в первые десятилетия освоения Ямайки англичане связывали большие надежды и даже рассчитывали полностью захватить монополию на поставку этого товара главному его потребителю на тот момент - Испании. Отступили в производстве колонии на второй план, в то время как другие, наоборот, получили чрезвычайно широкое распространение. Появились и совершенно новые, вообще прежде не выращивавшиеся в Новом Свете культуры, например, кофе, по-видимому, попавший на Ямайку с французских Антил, куда его в свою очередь завезли из голландских владений в Индонезии в 20 гг. XVIII в.

«То, что выращивается на Ямайке, - пишет Бютель-Дюмон. - весьма сходно с тем, что выращивается на Барбадосе. Но сахар, который на Ямайке производят, производится здесь быстрее и лучше. Он более блестящий и имеет лучшее зерно, чем тот. что производят на Барбадосе. Он продается в Англии на 5-6 шиллингов за 100 фунтов дороже, чем барбадосский. Превосходство сахара, что делают на этом острове, влияет и на качество рома, который там дистиллируется. В 1670 г. на Ямайке насчитывалось 70 сахарных мельниц. После сахара гвоздика занимает первое место среди товаров, которые жители Ямайки отправляют в Европу... Какао занимало очень значительное место среди товаров, которыми вели торговлю. Прибыль, которую предоставляло производство, являлась одной из причин, объясняющих прилив англичан, переселявшихся на этот остров в начале его освоения. Эта отрасль торговли сейчас едва существует. Также обстоят дела с индиго, большое количество которого эта колония некогда поставляла. Сегодня французы владеют значительной частью этой коммерции; индиго, который англичане покупают как так называемый ямайский индиго, почти весь произведен на французских Антилах или в испанских колониях. Хлопок и имбирь образуют другую значительную часть экспорта с Ямайки. Также с острова экспортируют много сырых и дубленых кож. Статья экспорта кож, как сырых, так и дубленых, не может для колонистов не подняться еще выше. В лесах острова встречаются бесчисленные стада диких зверей, лошадей, ослов и т.д. Некогда в распоряжении колонистов было большое количество диких быков и коров, но так как они пренебрегали их приручением, чтобы составить из них стада, в настоящее время они вынуждены ввозить соленое мясо из северных колоний. Леса Ямайки дают очень большое количество деревьев, подходящих для красильных и столярных работ. Имбирь, хлопок, индиго, также как и сахар, которые производятся на Ямайке, гораздо лучше тех же товаров, растущих на Малых Антилах. К перечислению, что мы только что сделали, естественных продуктов, которые получают из этой колонии, нужно добавить и кофе. Тот кофе, что собирается там. вот уже несколько лет назад начал становиться значительной статьей торговли: каждый год в портах этой колонии отгружают значительное количество кофе для Англии. Можно думать, что вскоре с Ямайки будут экспортировать достаточно кофе для потребления на британских островах»⁵ .Впрочем, следует отметить, что при всей диверсифицированности ее сельскохозяйственного производства Ямайка в XVIII в. постепенно вышла на первые роли в производстве сахара среди британских Антил. На ее долю приходилось 60% производства этого продукта.

В то же время, сельское хозяйство Ямайки являлось, как уже было сказано, не только наиболее доходным, но и наиболее рентабельным среди английских Антил. Так, согласно подсчетам Эрика Вильямса, 1 раб. занятый в сельскохозяйственном производстве на Ямайке производил столько же, сколько 3 раба на Барбадосе . Вместе с тем, на Ямайке сохранялись и значительные возможности расширения хозяйства за счет включения в сельскохозяйственный оборот новых площадей, что уже было невозможно на прочих английских Антилах. Об этом ярко свидетельствуют сведения самих современников, по словам которых, «вся территория острова в настоящий момент разделена на 19 приходов, которые в целом, но данным одних авторов, включают 4000000 акров, а согласно другим авторам - 7450000. Как бы там ни было, на всем острове распахано лишь 200000 акров». Аналогичную картину представляют и современные исследования - так. считается, что в 1752 г. 2/5 земельных угодий Ямайки были ничейными, а из тех. что находились в чьей-либо собственности, лишь 1/3 действительно обрабатываюсь³ . Впрочем, как будет видно в дальнейшем, сохранение большой площади неосвоенных земель на Ямайке во многом было обусловлено не трудностями их освоения, а сознательной линией поведения плантаторов острова. старавшихся придерживаться мальтузианской тактики действий.

По организации и структуре торговли Ямайка, как сельскохозяйственная колония, в целом мато отличалась от своих антильских соседей: и ассортимент поставляемых товаров, и направления торговли были практически те же: «Объем экспорта этого острова занимал прежде лишь 200 судов. Современный автор, англичанин, заявляет, что в настоящее время в обеспечении экспорта участвуют 500 судов. Но сами его соотечественники не согласны с его утверждением, которое действительно кажется слишком высоким. Согласно комиссарам коммерции и плантаций, в докладах, что они представили в 1734 г. в Палату Лордов, общая сумма импорта с Ямайки в Англию доходила до 539499 фунтов стерлингов. 18 шиллингов. 3 пенсов. Импорт из Англии на Ямайку занимал около 200 кораблей. Товары, которые привозят из Европы в эту колонию, - это полотна разного рода. кружева, батисты, шляпы, чулки, сукна, шелковые ткани, скобяной товар, мыло, свечи, сливочное масло, сыр, солонина, сельдь, сушеная треска, сухари, пиво. эль. сидр и т. д. Из северных колоний на Ямайку везут съестные припасы. Новая Англия туда отправляет много соленой макрели, которую дают слугам и рабам».

В то же время, как уже отмечалось, географическое положение Ямайки вблизи от испанской колониальной империи предопределило двойственный характер коммерции этого острова. С одной стороны, она обеспечивала обычные нужды сельскохозяйственной тропической колонии, с другой - ориентировалась на по-прежнему закрытый, но чрезвычайно привлекательный для иностранцев рынок испанской Америки, в проникновении на который Ямайка выступала важным опорным пунктом: «Товары, что довершают груз судов, идущих в Европу. происходят от торговли с испанцами и индейцами американского континента, ведению которой способствует положение Ямайки и то большое количество судов, что строят ее жители. Первая отрасль этой торговли доставляет островитянам пиастры, которые они отправляют в Англию. Золото, жемчуг, изумруды, какао и другие ценные товары обычно привозятся судами, которые участвуют в торговле с индейцами. Этот остров торгует с испанцами главным образом неграми, полотнами разного рода и другими товарами, выходящими из английских мануфактур. Она ведется контрабандой, под угрозой потери свободы, а часто и жизни. Какие бы богатства ни поставлял Англии Барбадос, Ямайка более выгодна по тому количеству серебра, что она ввозит в это королевство напрямую. Бывали годы, когда эта последняя колония отправляла в Великобританию 300000 реалов. Впрочем, ее положение в центре испанских владений в Америке делает ее чрезвычайно драгоценной для Англии.

Контрабандная торговля англичан с колониями, подчиненными короне Испании в Америке, имеет своим началом конец прошлого века. Испанцы тогда получали от англичан через португальскую компанию, откупщика часть негров, в которых они нуждались, в то время как ранее они их вовсе не покупали. Вильгельм III добился для своих подданных этой отрасли торговли, позволяя компании торговать с ними и иметь на Ямайке агента для покупки негров. Англичане считают этот договор основополагающим фактором той торговли, что они с тех пор ведут с испанцами в Америке. До революции эти две нации не осуществляли вместе никакой торговли в этих территориях. Неизбежное частое посещение друг друга, связанное с поставкой негров, уменьшило взаимное отдаление этих двух наций. Ямайка стала магазином Новой Испании и провинции Терр Ферм: две эти обширные области отправляли часть своих богатств на этот остров.

Говорят, что жители Ямайки вели с этими провинциями торговлю более чем на 250000 фунтов стерлингов в год. Эта законная торговля в том. что касается негров, была контрабандной в том, что касается остального; она осуществлялась со стороны англичан под прикрытием военных судов. На этой самой основе она продолжалась до 1702 г., когда из Англии пришли приказы губернатору Ямайки более ее не поощрять из-за трактата, заключенного в Европе между Англией и Голландией.

Впрочем, контрабандная торговля с испанской Америкой в равной степени была необходима обеим сторонам, о чем недвусмысленно говорят источники: «Несмотря на трактаты и несмотря на запреты дворов Испании и Англии эта подпольная коммерция абсолютно не могла быть остановлена. Испанские колонисты заинтересованы в ней столь же, сколь и англичане».

Что касается непосредственной схемы организации подобной торговли, то. по словам Бютель-Дюмона, она по большей части велась следующим образом: «Последние англичане ведут ее с оружием в руках. Капитаны их военных кораблей без зазрения совести защищают ее; и они тем более охотно это делают, что капитаны торговых судов платят им 5 % со своих продаж за эту службу. ...Вот как действуют англичане при ведении этой торговли. Торговец или капитан корабля, который занимается этой торговлей, сперва приплывает к побережью вблизи Портобелло во время мира. А в военное время он держится в гавани, удаленной на 4 мили от города. Оттуда он отправляет кого-нибудь из экипажа, кто говорит по-испански, уведомить торговцев о своем прибытии. Они устанавливают день и место, куда им надо отправить шлюпку. Они пунктуально приходят в назначенное место в назначенное время и, договорившись о цене за негров ли или за какой другой товар, возвращаются в город за деньгами. Затем торговцы возвращаются расплачиваться и тогда увозят свои покупки. Контрабандистское судно иногда стоит на побережье 5-6 недель, не переставая торговать с испанцами. Ибо как только первая новость о его прибытии становится известна, она распространяется повсюду среди торговцев и они приходят даже из Панамы, переодетые, как крестьяне, на мулах, везя свои деньги в кувшинах, наполненных мукой, притворяясь, что везут эту муку в Портобелло. Говорили, что в 1739 г. непрямая торговля Англии через Ямайку приносила ей более 15 млн. турских ливров, и это не удивительно, если судить об этом по тому, сколько отгула получала сама Франция в течение малого времени, что ей было позволено там торговать напрямую.

Ямайка вместе с тем, судя по источникам, служила в XVIII в. благодаря своему географическому положению, своеобразным перекрестком, через который пролегало подавляющее большинство каналов английской торговли, замкнутых на испанскую Америку. Так, именно через Ямайку шла торговля, североамериканских колоний Англии с американскими владениями Мадрида. В обмен на обычные статьи экспорта этих колоний - продовольствие и различное сырье - испанцы давали отчасти сельскохозяйственные колониальные товары, но главным образом -серебро и монету. В свою очередь, испанские реалы, полученные таким образом, в некоторой степени улучшали платежный баланс североамериканских колоний в торговле с Англией, мануфактурные товары которой из-за дефицита монеты им было трудно оплачивать. К услугам Ямайки как базы снабжения прибегала и английская Компания Южного Моря, получившая в результате Утрехгского мира право ежегодно отправлять на испанские ярмарки в Новом Свете одно судно в 500 тонн, груженое продуктами и товарами, произведенными в Англии. Благодаря постоянному пополнению его с Ямайки оно никогда не истощается, как жалуются в своем представлении лионские коммерсанты, поднимая вопрос о сбыте англичанами своих товаров в Америке.

Впрочем, Ямайка вела широкую торговлю не только с испанцами и территориями, находившимися под властью британской короны. Как свидетельствуют английские официальные документы, колонисты поддерживали активные торговые связи и с французскими Антилами, откуда на остров в обмен на мануфактурные английские товары и особенно рабов шли колониальные товары.

Что касается французских Антил, то XVIII в. стал временем дальнейшего развития всех без исключения островов, входивших во французскую империю. Вместе с тем, это были главным образом сельскохозяйственные колонии, с известной поправкой на то, что сама структура колониального хозяйства, как мы видели, предполагала интенсивный товарообмен и развитые торговые связи. Даже французский Санто-Доминго, несмотря на выгодное географическое положение и свою полупиратскую-полуконтрабандистскую морскую активность в прошлом столетии, не стал французской Ямайкой. В его экономическом укладе, окончательно сформировавшемся в первую половину XVIII в. главенствующую роль играло плантационное хозяйство.

В целом, для данного периода налицо был несомненный рост общего объема производства и торговли французских Антил, хотя на отдельных островах его темпы существенно различались. Так экспорт с Мартиники и Гваделупы сахара - преобладающей культуры в антильском сельскохозяйственном производстве - за первую половину века практически удвоился. Если в 1725 г. два этих острова отправили в Европу 294978 квинталов сахара, то в 1750 г. - 457441. Параллельно с увеличением объема торговли шел и количественный рост числа сахарных плантаций: так, на Мартинике их число возросло с 186 в 1701 г. до 546 в 1742 г. Но еще более явным и масштабным по сравнению с предыдущим периодом был экономический прогресс на Санто-Доминго: здесь количество сахарных плантаций возросло со 138 в 1713 г. до 339 в 1730 г. и 600 в 1754 г. Именно Санто-Доминго, прежде самая отсталая колония среди французских Антил и Мартиника являлись в первой половине XVIII в. главными полюсами социально-экономического развития французских Антил, его несомненными лидерами и по темпам и по масштабам. Что касается другого крупного острова французской антильской империи - Гваделупы, то до Семилетней войны она несколько отставала в развитии из-за экономической опеки Мартиники, главный порт которой - Сен-Пьер - и грат преобладающую роль в торговом сообщении французских Наветренных островов. В то же время, экономическое развитие Гваделупы ярко показывает рабовладельческую основу экономики Антил. Мощный экономический подъем этого острова начался с момента его английской оккупации во время Семилетней войны, когда англичане начали поставлять на остров значительное количество рабов по сравнительно низкой цене.

Неизбежным следствием развития плантационной экономики было дальнейшее увеличение диспропорции между расами. Определенный рост белого населения на французских Антилах в первую половину XVIII в. по-прежнему продолжался, тем более что государство, в целях поддержания обороноспособности колоний и опасаясь чрезмерной расовой диспропорции стремилось увеличивать в них долю белых колонистов, но он далеко уступал темпам роста численности негритянского населения. Так, на Маргинике количество рабов с 14500 человек в 1713 г. возросло до 65000 человек в 1751 г. На Санто-Доминго увеличение негритянского населения было еще более значительно: с 24100 душ в 1713 г. до 79 тыс. в 1730 г. и 172000 в 1755 г. В целом, по данным приведенным у Мартен-Гастона, накануне войны за Австрийское наследство на французских Антилах насчитывалось около 20 тыс. белых и 250 тыс. негров и около 20 тыс. свободных цветных. Вряд ли исходившие от государственной власти действия могли дать какой-либо значительный результат: сама рабовладельческая экономика, как мы видели, практически исключавшая белых из процесса непосредственного производства, чрезвычайно ограничивала возможности увеличения их доли в социуме рабовладельческих колоний.

Следует в то же время отметить, что сахар, будучи главенствующей культурой в сельском хозяйстве французских Антил, отнюдь не являлся единственной статьей их экспорта в то время. Эти территории сохраняли значительную диверсифицированнность товарного производства, более высокую, нежели на английских Антилах. Подобная диверсифицированность имела в определенной степени и социальное содержание: если сахарная плантация -производство, имевшее в то же время определенный статусный характер. - была преимущественно делом крупных хозяев, то средние и мелкие производители находили свою нишу на рынке в выращивании других культур. Одной из таких культур, подходящих для средних и мелких хозяев, стал завезенный на Мартинику в 1715-1720 гг. из голландской Индонезии кофе, вскоре занявший определенное место в сельском хозяйстве практически всех владений, входивших во французскую Вест-Индию. Если в 1733 г. экспорт кофе с французских Антил достигал 600 тонн, то несколькими годами спустя он составил 10000 тонн. Прогрессу кофе способствовало и то обстоятельство, что эта культура была неконкурентная с сахаром и в отношении сбыта, и в отношении условий возделывания. Если сахарный тростник был достаточно требователен к почве и его выращивали главным образом на участках с ровной почвой, то кофе неплохо подходил для гористых склонов и изрезанной местности, позволяя и эти территории ввести в сельскохозяйственный оборот.

На Гваделупе значительное число мелких хозяев занималось разведением хлопка, в то время как на Санто-Доминго в это время производство индию, достигшее своего максимума в 40^L гг. XVIII в., переживало такой же блестящий подъем, как и производство сахара. Впрочем, благодаря размерам острова не меньшее развитие на Санто-Доминго получили хлопок и кофе.

Таким образом, если вторая половина XVII в. была для французских Антил периодом качественных изменений в характере их хозяйства, изменений, приведших в конечном счете к складыванию основы экономики этих островов -крупной рабовладельческой плантации, ориентированной на товарное производство тропических культур. - то XVIII в. стал эпохой дальнейшего развития хозяйства французской Вест-Индии на уже заложенной основе. Вместе с тем. можно сказать, что в наступившем столетии и английские и французские Антилы достигли определенного равновесия в социально-экономическом плане: на островах обеих колониальных империй господствовал сходный хозяйственный уклад, объем их производства с течением времени практически сравнялся. Что же касается темпов экономического развития, то в этой области французы даже превзошли англичан: если в предыдущем столетии английские колонии развивались более динамично, чем французские, то теперь их рост несколько замедлился, а кое-где, как мы видели, сменился и определенным кризисом. Именно сходный характер хозяйства британских и французских Антил. их примерно равный экономический вес и оказались теми факторами, которые послужили причиной жесткой конкуренции между двумя колониальными империями в сфере экономики, ярко проявившейся уже в первой половине века.

XVIII в. стан временем значительного изменения в расстановке сил на мировом рынке колониальных товаров, особенно сахара. Если вторая половина XVII в. здесь прошла в целом под знаком преобладания англичан, то теперь пальму первенства на нем захватили французы. Бютель-Дюмон весьма подробно описывает все перипетии изменения расстановки сил на мировом рынке сахара в XVII - первой половине XVIII в" . Как видно из приводимых им фактов, причины, приведшие к подобным изменениям, были чрезвычайно разнообразны и связаны как с самими колониями - непосредственными производителями колониальных товаров, - гак и с политикой их метрополий, в руках которых было сосредоточено. главным образом, дальнейшее перераспределение этих продуктов.

Процесс ослабления позиций англичан на мировом рынке колониальных товаров был постепенным: здесь сыграла свою роль и неудачная тарифная политика Якова II, примеры которой приводит Бютель-Дюмон и дополнения Навигационных Актов, принятые в 1660 г.. запрещавшие прямой импорт практически всех тропических культур из колоний в Европу. Эти товары должны были обязательно предварительно выгружаться в Англии, уплачивать пошлины, а лишь потом разрешался их реэкспорт за рубеж. Подобное положение о "перечислении"* долгое время являлось серьезным яблоком раздора между колониями, лишавшимися возможности гибко реагировать на конъюнктуру рынка, и торговыми кругами метрополии, стремившимися монополизировать перераспределение товаров, произведенных в британских колониях. Наконец, определенную роль сыграло и то, что английские колонии экспортировали в Европу практически исключительно сахар-сырец, так как метрополия, с целью развития собственного рафинадного производства, не запрещая формально ввоза в Англию рафинированного сахара из колоний, обложила его такими пошлинами, что его экспорт был абсолютно невыгоден. В этом отношении власти Франции избрали более гибкую линию поведения: если при Кольбере экспорт рафинированного сахара из колоний поощрялся, то впоследствии, после попыток абсолютного запрета колониального рафинажного производства французы пришли к определенной точке равновесия - пошлины на полуочищенный и рафинированный сахар были существенно повышены, а пошлины на сырец снижены, тем не менее повышение ввозных пошлин было не настолько высоким, чтобы полностью сделать нерентабельным экспорт очищенного сахара. Как показывает статистика, именно рафинированный и полуочищенный сахар, так называемый Sucre terre, составляли большую часть экспорта французских Наветренных островов, тогда как Санто-Доминго в основном производил сырец.

Но, хотя все вышеприведенные обстоятельства были несомненно важны для изменения расстановки сил на мировом рынке сахара того времени и перехода лидерства здесь от англичан к французам, тем не менее, как мне представляется, их роль в данном процессе была в некоторой степени второстепенной. Определяющее значение для смены лидерства на этом рынке имели, по-видимому, два фактора: во- первых, сам процесс развития рабовладельческого плантационного хозяйства, происходивший на французских Антилах и значительно интенсифицировавшийся, как мы видели, в последние десятилетия второй половины XVII в. Именно это стало той основой, опираясь на которую французские колонии получили возможность существенно увеличить свое производство и выступить серьезным конкурентом англичан. Во-вторых, саму смену лидерства на мировом рынке колониальных товаров, вероятно, значительно облегчила политическая ситуация в Европе конца XVII - начала XVIII вв., прошедшая под знаком войны с Аугсбургской Лигой и войны за Испанское наследство. Гак как сообщение американских колоний и Европы было исключительно морским, то размах в тот период каперства, особенно в европейских водах, всех участвовавших в этих конфликтах сторон чрезвычайно затруднял сообщение Старого Света с Новым. Нарушение нормальных связей Антил с их торговыми партнерами вызывало, по всей видимости, не только отмеченный Лаба кризис перепроизводства и падение цен на производимые товары на самих островах, но и сбой в обычном ритме функционирования рынка колониальных товаров в Европе, что создавало ситуацию, когда можно было потеснить здесь прежнего, довоенного лидера. Таким образом, с заключением Утрехтского мира этот рынок в определенной степени ужо оказался подготовлен для появления нового лидера - французов.

Вместе с тем, как свидетельствуют источники, французы не только приобрели доминирующее положение в поставках ряда колониальных товаров на мировой рынок для удовлетворения потребностей государств, не имевших собственных возможностей для их производства, но в определенной степени вторглись с этими товарами и на внутренний рынок своего соперника и конкурента в их производстве - англичан. Так, например, произошло с индиго, который, по словам авторов того времени, в первую половину XVIII в. по большей своей части поступал на британский рынок либо из испанских, либо из французских колоний. Причину этого они видели в слишком несбалансированном развитии хозяйства антильских колоний, где плантаторы стремились завести сахарную плантацию, что придавало ее хозяину определенный вес в обществе, тогда как индиго был культурой средних и мелких плантаторов: «Прежде мы на Ямайке собирали большое количество очень хорошего индиго, но наши жители островов, сделавшись богатыми, стали пренебрегать этой культурой, французы же. отправив за счет государства большое число бедных семей на Санто-Доминго, занялись этой торговлей, из которой они почти полностью нас вытеснили, продавая индиго дешевле, чем мы, так что индиго, который мы покупаем под названием индиго с Ямайки, по большей части произведен французами. Таким образом, наши плантации индиго приходят в упадок, так же как и плантации какао, которое мы почти все получаем от французов».

Но особую остроту, как это подчеркивают источники, в первую половину XVIII в. приобрела проблема торговли сахаром, наиболее значительной статьей производства и экспорта в Европу обеих вест-индских колониальных империй.

Пели в предыдущем веке благодаря бурному развитию сахарных плантаций на английских Антилах и фактически демпинговой политике англичанам удалось серьезно потеснить португальцев как производителя этого товара* и занять значительную долю мирового рынка того времени, то в XVIII в. английские плантаторы не проявляли большого желания развивать здесь конкуренцию с французами. Возросшее потребление сахара и сопутствующих товаров сахарного производства - рома и патоки - в Великобритании и ее владениях при протекционистской политике государства обеспечивало плантаторам английских Антил значительный рынок сбыта для производимой ими продукции. Это обстоятельство делало для плантаторов не столь актуальным поиск других рынков сбыта. «Жители наших колоний, - свидетельствует Джии. - столь мало интересуются упадком нашей торговли среди иностранцев, что они даже жалуются, что раньше выращивали слишком большое количество сахара, и мы имеем все основания полагать, что они влияют как могут на своих губернаторов, чтобы помешать тем установить какое-нибудь новое предприятие; они будут довольны, если смогут производить лишь то количество сахара, что необходимо для нашего потребления, и продавать его нам по очень высокой цене. Остров Барбадос пришел в очень большой упадок и уже не производит того количества сахара, что прежде. В то время как наши жители живут в роскоши и изобилии, французы, все еще полные воспоминаний о своей прежней бедности во времена ранней истории их колоний, живут в большой умеренности; их работа, их сноровка и плодородие их земель дают им возможность продавать их сахар дешевле, чем нам.