Аспекты советско-американских отношений периода президентства Картера

В результате последующей реорганизации своего кабинета значительно ослабло влияние Киссинджера, и усилилось присутствие консервативного элемента: «Скоукрофт, хотя и был близок к Киссинджеру, все же придерживался более консервативных взглядов по военным вопросам. Новый министр обороны Рамсфелд целиком поддерживал все планы Пентагона и был упорным противником любых соглашений с СССР, которые не давали бы США определенных преимуществ». Добрынин А.Ф. Указ. соч. С. 340. Визиту Брежнева должен был предшествовать визит Киссинджера в Москву, что бы уладить имеющиеся противоречия. Однако Форд решил перенести визит Киссинджера, и, тем самым, поездка Брежнева откладывалась на неопределённый срок. Стала видна слабость президента и его нетвердость в отношении ОСВ.

Ещё одним осложнением стала Ангола. Сам президент понимал, что она не имеет стратегического значения, однако присутствие русских и кубинцев там усиливалось, чем была недовольна общественность США, воспринимающая это, как ещё одну уступку СССР. Америка была заинтересована в том, что бы решить вопрос сообща, обратившись с призывом сложить оружие, прекратить туда поставки боеприпасов. Однако Брежнев подчеркнул, что речь идет скорее об интервентах и патриотических силах, поэтому было бы несправедливо приравнивать стороны конфликта. Арбатов Г.А. подчеркивает, что в этой ситуации СССР совершил грубую ошибку: «Американцы только что ушли из Вьетнама, а тут мы и наши друзья в совершенно новой ситуации, в условиях разрядки, пытаемся возродить самые дурные традиции иностранного военного вмешательства». Арбатов Г.А. Указ. соч. С. 225 .

Стоит так же отметить историю с советской подводной лодкой. Почти сразу по вступлению Форда в должность к дверям советского посольства неизвестным была подброшена записка, в которой говорилось, что правительство США намерено осуществить подъем затонувшей подлодки, принадлежащей СССР. Поскольку на борту была техническая документация, оружие, то Кремль сразу же захотел прояснить ситуацию. Однако четкого ответа от американской стороны добиться не удалось. Вашингтон отделался общей формулировкой о том, что действительно часть лодки была поднята на поверхность, а обнаруженные тела были захоронены в соответствии с военной этикой.

В рамках надвигающейся избирательной кампании, которая была центральным событием в политической жизни Америки за 1976 год, переговоры по ОСВ были практически заморожены. В итоге вопрос встречи на высшем уровне потерял свою актуальность. В этот период наиболее важными аспектами отношений двух стран были: Ангола, Ближний восток и ОСВ. Ангола беспокоила Америку из-за вовлеченности в этот конфликт кубинцев. Вашингтон полагал, что их руками Москва распространяет своё влияние в третьих странах. В марте правительство США отменило три советско-американские встречи. Для того, что бы сохранить уже имеющиеся наработки в области ОСВ переговоров Киссинджер предложил оформить их в протокол с указанием спорных вопросов, однако Брежнев был против. Касательно самолета «Бэкфайер» советский лидер заверил американцев, что он не является стратегическим, и советская сторона не будет заниматься его модернизацией. Киссинджер смог добиться от Брежнева согласия на дальность полета для ракет воздушного базирования в 2500 км. Эти договоренности вызвали волну недовольства в Америке. С ростом антисоветских настроений участились случаи нападений и угроз на советских граждан: убийство завхоза посольства, звонки с угрозами, обстрел здания советского жилого комплекса в Нью-Йорке. На 13 мая 1976 года была назначена церемония подписания Договора о ядерных взрывах в мирных целях, однако даже это пришлось отложить из-за сложной внутриполитической обстановки в стране.

В Женеве с 21 сентября по 20 ноября проходили советско-американские переговоры по ОСВ. Глава американской делегации посол Джонсон по прибытии в Женеву заверил, что правительство США надеется достичь договоренности с Советским Союзом еще до президентских выборов 2 ноября. Однако переговоры не привели к каким либо результатам, так как администрация Форда была полностью погружена в выборы, и не смогла выработать компромиссный подход к этим переговорам. Не принесли результатов встречи Громыко с Киссинджером и Фордом (соответственно 30 сентября и 1 октября). Дело фактически было отложено до следующего года, а может быть, и до следующей администрации. Вот что пишет Фурсенко: «Характеризуя внешнюю политику Форда, следует сказать, что, сохраняя некоторые элементы периода разрядки, она постепенно возвращалась в традиционное имперское русло». Фурсенко А.А. Указ. соч. С. 108.

Перед финалом выборов сионисты потребовали от Форда публичного сочувствия евреям Советского Союза. Тема прав человека всё настойчивее прорывалась во внешнюю политику Америки. Ещё при Никсоне конгресс впервые запретил президенту оказывать помощь странам, где нарушаются права человека. В период президентства Форда: «…Конгресс выпустил ещё пять актов международной помощи, запрещающих или ограничивающих экономическую поддержку Чили, Южной Корее и Уругваю… а так же заставил президента официально представлять случаи нарушения человеческих прав перед Конгрессом». Петро Н. Указ. соч. С. 39.

Форд проиграл выборы Картеру. После этого Киссинджер отметил, что мечущийся президент с нетвердой позицией так и не смог преподнести плоды своей внешнеполитической деятельности. Вместо того что бы заниматься подписанием нового договора по ОСВ он пытался выправить своё положение и активно поддавался на стороннее влияние. Так же считал Добрынин. Он отметил, что на его взгляд высшей точкой президента Форда были Владивостокские соглашения, после чего у него было два пути: или закрепить свои достижения или сделать шаг назад: «Окончательное решение, которое он принял в этой связи под влиянием предвыборной кампании, видимо, стоило ему президентства». Добрынин А. Ф. Указ. соч. С. 363.

республиканский президент советский разоружение

§ 2. Формирование Дж. Картера как политика

Джимми Картер, 39-й президент США, лауреат Нобелевской премии мира «за большой вклад в мирное решение международных конфликтов, укрепление демократии и прав человека». Он родился 1 октября 1924 года в Плейнсе (штат Джорджия) в семье фермера и предпринимателя, занимавшегося выращиванием арахиса. С детства исповедует баптизм. Он рос в провинциальном городке в сравнительно состоятельной семье. Его папа был политически консервативным фермером, выращивающим арахис, мама - в стиле южных штатов известная только как мисс Лилли - была для ее времени и этого региона жутко просвещенной личностью, медсестрой по профессии, которая в возрасте 68 лет два года работала в Индии в "корпусе мира". У нее Картер научился политической активности. Ей он отвел во время своего президентства видную образ "первой матери". Окончил местную школу, Юго-западный колледж штата Джорджия и Технологический институт Джорджии. В 1943 году получил направление в Военно-морскую академию США, которую окончил в 1947 году. После этого Картер женился на Розалии Смит, подруге юности из Плейнса. Розалия Картер была надежной опорой своему мужу в последующие трудные времена. Как "первая леди" она приобрела положение, хотя за ее необычайно тесными отношениями с мужем наблюдали с долей скептицизма. Прослужив на двух военных кораблях, перешел в подводный флот, а затем в атомный подводный флот. Намеревался посвятить всю жизнь военно-морской карьере, однако, когда в 1953 скончался его отец, подал в отставку и вернулся в Плейнс, чтобы заняться семейной фермой. Там он стал миллионером и находил ещё время для политической и социальной деятельности.

В 1950-х годах Картер стал членом администрации округа Самтер по делам образования, а затем ее председателем. В 1962 и 1964 избирался в сенат штата Джорджия. В сенате штата Джорджия он представлял преимущественно либеральную позицию. Баллотировался на пост губернатора Джорджии в 1966, но потерпел поражение на выборах. На выборах 1970 одержал убедительную победу. С 1972 стал готовиться к борьбе за выдвижение в 1976 кандидатом в президенты от Демократической партии. Первым успехом на пути к Белому дому стало его назначение в 1973 председателем комиссии по проведению выборов национального комитета Демократической партии. Когда в 1976 Картер вступил в предвыборную борьбу за президентский пост, большинство наблюдателей не принимали его всерьез. Он был родом из глубокого Юга, в последний раз давшего кандидата в президенты в 1848 (З.Тейлор из Луизианы). Никто не знал Картера за пределами Джорджии. Общенациональные опросы общественного мнения, проведенные в январе 1976, показали, что кандидатуру Картера поддерживают всего 4% избирателей-демократов. Не было у него и влиятельных союзников в руководстве Демократической партии.

В ходе предвыборной кампании 1976 стало ясно, что первым шагом Картера на пути к завоеванию признания и поддержки в общенациональном масштабе должна стать убедительная победа над Дж. Уоллесом на Юге. «Организаторы его предвыборной кампании пытались внушить избирателям, что Джимми Картер - именно Джимми, а не Джеймс, как его имя произноситься полностью, - это довольно скромные человек, обладающим достаточным политическим опытом (избирался губернатором Джорджии), владеющий небольшой собственность (ферма земляных орешков) и имеющий представление о современной технологии (служил в лаборатории адмирала Риковера по сооружению реактора для первых подводных лодок)». Фурсенко А,А. Указ. соч. С. 117. Ему удалось с небольшим перевесом одержать победу над Уоллесом на предварительных выборах во Флориде, а после победы в Северной Каролине вывести его из игры. Со временем Картер победил на всех предварительных выборах в южных штатах, за исключением Алабамы и Миссисипи.

Имидж Картера как кандидата «нового Юга» был закреплен поддержкой со стороны известных афроамериканских лидеров, таких, как член палаты представителей Э. Янг из Джорджии и мэр Детройта К. Янг. В преддверии национального конвента демократов Картер обеспечил себе поддержку, по крайней мере, 1100 делегатов. 14 июля 1976 года в первом же туре голосования на конвенте он был выдвинут кандидатом Демократической партии на пост президента США. Картер выбрал себе в напарники У.Мондейла, сенатора-либерала из Миннесоты.

Позиции Картера были преимущественно либерально-демократическими. Он утверждал, что можно сократить безработицу до 4,5% и уменьшить инфляцию до ежегодного уровня в 4%. Пообещал основательно пересмотреть федеральную налоговую систему. Заявил, что попытается ввести единую федеральную систему социального обеспечения и снизить стоимость лечения в медицинских стационарах. Однако не только об интересах простых американцев заботился Картер: «… он говорил, в частности, о необходимости оздоровления экономики, борьбы с инфляцией, о значении роли частного сектора в решении внутренних проблем и сбалансирования государственного бюджета, показывая таким образом, что ему хорошо известны интересы делового мира, с которыми его действительно связывали тесные узы». Фурсенко А.А. Указ. соч. С.118.

Картер пообещал также полную реорганизацию федерального чиновничьего аппарата и создание «открытого правительства». Он покинул демократический конвент, располагая значительным преимуществом над президентом Дж. Фордом в национальных опросах общественного мнения. Но после того как Форд с незначительным перевесом добился республиканской номинации и началась предвыборная кампания, преимущество Картера заметно уменьшилось. Оба кандидата, по общему мнению, добились одинакового успеха в трех телевизионных дебатах и ко дню выборов шли вровень. Однако на выборах Картер и Мондейл все же одержали верх над Фордом и его напарником Р.Доулом. За них проголосовали 40,8 млн. избирателей, или 51% от общего числа голосовавших (и 297 выборщиков против 241). «Три фактора были решающими для успеха явного аутсайдера. Напуганные махинациями Никсона, американцы не доверяли своим профессиональным политикам. Демократическая партия инстутиционализировала потребность в человеке из народа, резко увеличив число предварительных выборов, разделив пропорционально между кандидатами выигранные голоса,… было ведено государственное финансирование предвыборной борьбы (с одновременным ограничением пожертвований и расходов)». Американские президенты. Указ. соч. С. 515.

Что касается его внешнеполитических взглядов, то в предвыборный период он высказывал такие мысли как: приоритет прав человека: «… человеческие права станут тем средством, с помощью которого Америка изменит «новую глобальную архитектуру». Петро Н. Указ. соч. С. 40. Таким образом, Картер ясно сформулировал приоритет прав человека в политической жизни США 70-ых гг., однако сама эта идея начала развиваться ещё при Никсоне. У Грайнера мы читаем: «Картер поступит мудро и осмотрительно, если увяжет свою политику не со старыми, потрёпанными антикоммунистическими лозунгами, а с требованиями осуществления прав человека и свободы информации» Грайнер Б Указ. соч. С. 138. Поэтому с президентством Картера были связаны надежды различных групп диссидентов - религиозных активистов, особенно из числа протестантов, участников движения за выезд евреев из СССР, московских правозащитников. Картер следовал тезису о доминирующей роли США в международных делах. Он обещал так же сократить американское военное присутствие в мире. Он подвергал критике стиль дипломатии Г. Киссинджера, осуществлявшейся в течение восьми лет. В то же время мы читаем в дневнике Картера: «Мне всегда нравился Киссинджер, и мы оценили, насколько конструктивную позицию он занял в переходный период, когда дал откровенные и полезные советы для меня и Вэнса.» Jimmy Carter. White House diary.-С. 34. Получается, что негативное отношение к политической элите носило популистский характер. На деле Картер искал у неё помощи.

В соответствующем ключе Картер создавал свой имидж. Близость к народу была основой его образа. Он дистанцировался от вашингтонской элиты. Политическая наивность и неопытность в его случае воспринималась как плюс. Он регулярно подчеркивал свою близость к простому американцу: часто посещал захолустные уголки, любил рассказывать истории из своей жизни, которые, однако, были слегка подкорректированы. Так неоднократно утверждалось, что он из простой рабочей семьи южан. Да из простой и рабочей семьи миллионеров. «В день инаугурации он, вместо того, чтобы ехать в лимузине, путь от Капитолия до Белого дома прошел пешком, президентская яхта была продана, проигрывание президентского гимна прекращено, президент сам носил свои чемоданы, и меню на государственных приемах больше не было составлено на французском языке». Американские президенты. Указ. соч. С. 516.

Можно отметить такую черту президента, как идеализм. Он искренне верил в праведность борьбы за права человека, демократию, мир во всем мире, о чем и свидетельствует его гуманитарная деятельность. Существует даже фонд Картера. Однако на посту президента ему было трудно совмещать свои взгляды с требованиями реальности: «Его чрезмерный воинствующий морализм, упрямство и эмоции вступали в противоречие с реальной политикой. Стремясь к лучшему, он порой недооценивал просто хорошее. В погоне, например, за „жар-птицей" - радикальным сокращением ядерных вооружений - он упустил „синицу" - ратификацию договора об ОСВ-2.». Добрынин А.Ф. Указ. соч. С. 370.

Отсутствие политического опыта привело к тому, что у президента не было четкой концепции собственной работы. Он не мог формировать четкие цели и принимать меры, с помощью которых их можно было бы реализовать. «Главным недостатком Картера было, пожалуй, неумение оценивать в долгосрочной перспективе важнейшие проблемы во всей их совокупности. Картер и его советники нередко пытались решить проблемы спонтанно, выхватывая то один, то другой „горячий вопрос". Подчас это делалось не так, как того требовали долгосрочные интересы, а лишь для того, чтобы смягчить политическое и иное давление внутри страны вокруг такого вопроса, ублажить те или иные влиятельные группы». Добрынин А.Ф. Указ. соч. С. 375.

Таким образом, президентство выбрало Картера, нежели Картер президентство. Политическая наивность и неопытность сочеталась в нем с идеализмом. Благодаря этим качествам он был избран, но они же мешали ему осуществлять эффективную деятельность. Что же касается его внешнеполитической программы, то в ней не было четкости. В отношения с СССР изначально были заложены противоречия: продолжающийся отход от идеологии оголтелого антикоммунизма предполагал развитие разрядки, но приоритетное направление защиты прав человека автоматически усложняло возможность развития американо-советских отношений. На наш взгляд, Картер не до оценил важность взаимодействия с Советским Союзом, поэтому не смог развить позитивные тенденции этого направления. Его президентство, впрочем, как и у Форда, пришлось на период настороженного отношения к проблемам разоружения. Если идеи Никсона, до Уотергейта, поддерживали в силу их новизны и перспективности, то позднее они приобрели неоднозначные оценки, побороть которые Картеру оказалось не под силу.

Глава II. Осложнение американо-советских отношений в 1977 - 1978 гг.

§1. Проблемы ядерно-ракетного разоружения

20 января 1977 года состоялось официальное вступление в должность нового президента США. В своей инаугурационной речи он говорил о возрождении Америки, о её богатых традициях в области правовой культуры. Одной из главных тем его речи были права человека: «Наши обязательства в области прав человека должна быть всеобъемлющими, наши законы справедливыми… сильный не должны преследовать слабых, а человеческое достоинство подвергаться сомнению». Jimmy Carter. Inaugural Address (Thursday, January 20, 1977) [Электронный ресурс]. - URL: http://www.bartleby.com/124/pres60.html Касается Картер так же проблем разоружения: «Мы твердо намерены проявлять настойчивость и мудрость в своем стремлении к ограничению арсеналов оружия на Земле теми пределами, которые необходимы для обеспечения собственной безопасности каждой страны. Соединенные Штаты в одиночку не могут избавить мир от ужасного призрака ядерного уничтожения, но мы можем, и будем сотрудничать в этом с другими». Там же. Таким образом, речь президента, прежде всего, касалась внутриполитического состояния Америки, была пропитана популизмом и общими положениями гуманистической направленности. Внешнеполитического курса президент коснулся вскользь, формально подтверждая существующий курс на разоружение. Поэтому Москва встретила нового президента насторожено, поскольку было непонятно: в каком направлении он начнет действовать, возможно ли рассчитывать на сотрудничество. И действительно в его дневнике мы читаем: «Еще до инаугурации Бжезинский, Мондейл, Сайрус Вэнс (мой государственный секретарь), и я решили составить программу таким образом, чтобы посетить как можно больше стратегически важных стран. Мы договорились, в общих чертах, что я буду делать акцент на Западную Европу и на Ближний Восток, в то время как Сайрус будет сосредоточена на России и Японии». Jimmy Carter. White House diary.. - С. 13.

Начался традиционный обмен письмами: «Я собираюсь отправить второе письмо Генеральному секретарю Брежневу, гораздо более содержательное, чем первое. Я надеюсь и верю, что этот обмен конфиденциальными сообщениями приведет к лучшему взаимопониманию между сторонами. Важно понять, что в первую очередь у меня есть обязательства по охране прав человека, а во-вторых, он должен понять, что я искренне желаю дальнейшего сокращения ядерных вооружений. Если он готов к сотрудничеству, мы сможем что-то сделать до окончания четырехлетнего срока». Там же. С. 20.

Проблемы ядерного - ракетного разоружения в этот период можно разделить на следующие группы: вопросы процессуального характера (содержание переговоров, сроки), внутриполитического характера (тема прав человека, противоречия внутри администрации, давление на Картера), региональные разногласия (Ближний Восток, Западная Европа, Китай).

28-30 марта 1977 года Государственный секретарь США С. Вэнс посетил Москву. Он предложил советской стороне два варианта: заключение принципиально новых соглашений, то есть отказ от Владивостокских соглашений, предусматривающий значительное сокращение тяжелых ракет, которые составляли базу обороны СССР. Или же принятие Владивостокских соглашений, но в ограниченной редакции, причем вопросы о крылатых ракетах и самолете «Бэкфайер» выносились за пределы договоренности. Москва отвергла эти предложения. Возник вопрос: почему нельзя использовать уже наработанное? На наш взгляд, здесь сыграл роль идеализм президента, его стремление идти по выбранному пути «семимильными шагами».

В июне 1977 года Вашингтон стал намекать на встречу глав государств. Однако Москва затягивала этот процесс. Брежнев соглашался на встречу в верхах только с тем условием, что она закончиться подписанием договора ОСВ-2, Вэнс же предполагал, что будущая встреча станет началом диалога. 27 сентября 1977 года Добрынин, Громыко и его заместитель Корниенко встретились с Картером, Вэнсом, Бжезинским. Им удалось, наконец, найти компромисс: «Что касается ОСВ, то Картер после упорных переговоров согласился не настаивать больше на сокращении советских тяжелых ракет, ограничив их существовавшим уровнем. Советская сторона, в свою очередь, пошла на серьезный компромисс, дав согласие на фиксированный уровень своих ракет с РГЧ. Был согласован также предел дальности в 2500 км для крылатых ракет воздух-земля". Советский Союз брал на себя определенные обязательства относительно не превращения самолета „Бэкфайер" в стратегический бомбардировщик. Вводились ограничения на американские крылатые ракеты на стратегических бомбардировщиках путем включения их в число носителей с РГЧ.». Добрынин А.Ф. Указ. соч. С. 397. Планировалось закончить приготовления к встрече к концу или середине весны 1978 года, и ратифицировать договор по ограничению стратегических вооружений до выборов в конгресс, которые пройдут в начале лета. К этому времени предполагалось достичь договоренностей по трем важнейшим соглашениям: об ограничении стратегических вооружений, о полном запрещении ядерных испытаний и о взаимном ограничении военной активности в Индийском океане.

В рамках этих планов 20 - 22 апреля 1978 года Вэнс встретился в Москве с Громыко. В ходе этой встречи советская сторона пошла на уступку: понижение Владивостокских уровней, которые влекли за собой уничтожение некоторой части советских ракет. Картер продолжал активно указывать на возможность подписания ОСВ-2 в ближайшее время: в конце 1978 или начале 1979 года. В октябре Вэнс снова посетил Москву, где в который раз указал на важность встреч на высшем уровне. В конце концов, обе стороны сошлись на том, что перед встречей в верхах необходимо вновь собрать дипломатов в Женеве в конце декабря 1978 года. Громыко и Вэнс встретились в Женеве 21 - 23 декабря. Хотя предполагалось, что эта встреча будет заключительной на пути к соглашению по ОСВ-2, на деле этого не произошло. Всплыли новые проблемы. Картер дал предписание Вэнсу особенно обратить внимание на телеметрию и в итоге Громыко уклонился от обозначения точной даты встречи в верхах.

Таким образом, разногласия возникли из-за отсутствия единого подхода к содержанию переговоров, их срокам, кроме того Москва не хотела терять позитивные наработки предшествующего периода.

Внутриполитические причины.

Вмешательство в деятельность президента окружающих. Между госсекретарем С. Вэнсом и Советником по национальной безопасности З. Бжезинским существовали противоречия: первый был более мягок в своих оценках по отношению к СССР, тогда как последний придерживался негибкой, жесткой позиции. Збигнев взял президента в оборот сразу же по его вступлении в должность: «Губернатор Джорджии не вполне отвечал всем поставленным требованиям, ибо его представления о внешней политике были весьма примитивны. Однако ставший директором Трехсторонней комиссии Бжезинский взялся обучить Картера подходу к международным проблемам». Фурсенко А.А. Указ. соч. С. 125. Грайнер Б. отмечает так же причастность Бжезинского к теме прав человека: «Вскоре после окончания войны во Вьетнаме и «уотергейтского дела» Бжезинский выдвинул концепцию «морального обновления» и объявил в качестве одной из главный задач администрации Картера «преодоление духовного кризиса». Грайнер Б. Указ. соч. С. 136. Вэнс и Бжезинский продолжали бороться между собой, пока госсекретарь не подал в отставку. Несмотря на то, что Вэнс занимал более здравую и адекватную позицию, часто ему приходилась сдаваться под напором противников разрядки, которые умело, внушали президенту неуверенность и страхи. Иногда Картер всё же пытался сдержать Збигнева, что бы он не навредил: «На встрече с Прессой Збигнев был очень не сдержан в своих высказываниях по отношению к Советам, даже чересчур… Я не хочу, вызвать сочувствие к СССР, среди европейских союзников, или отталкивать их от дальнейших переговоров по ОСВ и всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний… Я сказал ему, что наши отношения с Советским Союзом гораздо важнее, чем с Китаем...». Jimmy Carter. White House diary. - С. 197.

Картер оказался под давлением не только собственной администрации. Фурсенко говорит о том, что избирательную компанию президента спонсировал бизнес, поэтому: «…по прогнозу Вулфа, Картер вынужден будет, проводит политику «символического популизма», сочетая «нападки на элиту» с «консервативной политикой». Фурсенко А.А. Указ. соч. С. 138. С одной стороны на него влияли консервативные круги, требующие сильной позиции, обвиняющие президента в том, что он, по мнению советской, стороны, просто слабый лидер, поэтому СССР так активен, а с другой придя на пост президента с либеральными идеалами Картер не мог сразу от них отказаться. Он, безусловно, поддавался влиянию, но сохранял надежду на то, что после встречи в верхах ему удастся добиться конкретных решений по советскому вопросу и снизить давление, которое на него оказывали. Однако уже в 1978 году, политика Катера изменилась. Она стала более консервативной. Как пишут многие исследователи из-за неудач и неспособности пробивать свои идеи Картер, в конце концов, перешёл на консервативные позиции: продолжало укрепляться НАТО, росли военные расходы, усилились милитаристские и антисоветские настроения. Иного мнения придерживается Яковлев Н.Н.: «Геополитические геоэкономические расчеты взяли верх над предвыборными обещаниями, которые полезны только для того, чтобы добиться избрания». Яковлев Н.Н. Указ. соч. С. 386. Однако мы не разделяем его точку зрения и считаем, что консервативный поворот был вынужденным, а не преднамеренным. Cсостояние президента, меняющего свой курс выразилось в речи, которую он произнес 7 июня 1978 года в Военно-морской академии в г. Аннаполисе, которую он в свое время закончил. В своем дневнике он упоминает о своём потворстве сторонникам «жестких мер»: «Реакция на речь [в Морской академии], посвященная Советам была хорошей. Она будет служить ориентиром для наших решений в будущем, кроме того, мы послали её копию в Госдепартамент, и в посольства стран, которые с нашей точки зрения должны знать о ней,… Если эту речь воспримут дома, как «жесткую», а в СССР отнесутся ней снисходительно - замечательно». Jimmy Carter. White House diary. -С. 199. Картер до последнего надеялся на сохранение разрядки. Несмотря на то, что консервативный поворот стал ощутимым уже в 1978 году, о чем уже говорилось выше, в дневнике президента мы можем прочитать от 24 января 1979 года: «Мы должны быть честными и признать ужасные последствия в случае отказа от договора [ОСВ]… Разрядка будет разрушена, наши союзники и весь остальной мир будет смотреть на нас, как на поджигателей войны, мы упустим шанс в борьбе с распространением ядерного оружия, и наш собственный народ потеряет веру в возможность контроля над ядерным оружием». Там же. С. 282.

Тема прав человека. Она была чрезвычайно важной в политической жизни Америки при Картере. Родившись из внутренних проблем страны, она быстро перекинулась на внешнюю политику, став неким символом обновления, нового подхода к внешнеполитической концепции. Так, например, 27 мая 1978 года Громыко прибыл в Вашингтон. Там опять начались напряженные переговоры, они продвигались медленно, а потом по выражению Добрынина: «…по инициативе президента - состоялся очередной бесплодный и весьма напряженный разговор по правам человека…». Добрынин А.Ф. Указ. соч. С . 414. В настоящей работе уже неоднократно говорилось об исключительной роли, которую сыграли пресловутые права человека в советско-американских отношениях. На наш взгляд, проблема частично связана с различиями в общественно-политическом устройстве. На востоке «государство» понимают несколько иначе, чем на западе. Если для Картера идея борьбы за права человека стала основополагающим принципом его политики, то в СССР не понимали такого накала страстей по этому вопросу. Картер постоянно муссировал тему диссидентства, ему не давал покоя Щаранский. В связи с этим интересен следующий эпизод. Президент начал говорить с Громыко на тему Щаранского, на что ему было ответом полное равнодушие. Как оказалось, министр иностранных дел вообще не был осведомлен о деле этого борца за свободу. Более того он спросил президента о том, а что вообще это за такая персона, которую нужно обсуждать сейчас, когда есть более важные вопросы. Картер с ним не согласился: «Я ответил, что Щаранский важный человек в нашей стране, потому что он стал символом обращения с лицами, обвиняемыми в политических преступлениях…». Jimmy Carter. White House diary. С. 105. В России исторически не развита правовая культура. Москва все время раздражалась, что вместо обсуждения реальных проблем разоружения силы уходили на морализаторство. И советскому руководству и подавляющему большинству советских граждан были глубоко равнодушны проблемы прав и свобод человека. Картер не мог это понять. Да и сейчас этого понимания нет. На западе государство работает на общество, общество на государство. В России люди всегда жили и продолжают жить вопреки государству. То есть можно указать на то, что политику пытались провести без учета особенностей сторон. Подобные мысли мы находим и у Шлезингера А.: «Не является ли вся концепция политических и гражданских прав этноцентричной и связанной с одной культурой? И не представляет ли из себя американская решимость насильно навязать её миру авантюру в духе культурного империализма?». Шлезингер - младший А.М. Указ. соч. С. 148. В СССР не понимали, чего хочет Картер добиться этими разговорами и, в конечном счете, пришли к выводу, что он, таким образом, пытается шантажировать Москву для получения выгод. Из-за дела Щаранского, которого собирались судить, под угрозу попала предстоящая встреча Громыко с Вэнсом в Женеве. Она состоялась, однако ряд других дипломатических визитов в СССР был отменён, кроме того мать Картера написала папе римскому письмо, в котором содержался призыв к более активной позиции Ватикана по отношению к правам человека в СССР и странах соц. лагеря. Резюмируя этот вопрос Шлезингер А. замечает: «Когда одни государства чрезмерно беспокоятся по поводу прав человека в других государствах, их мотивы всегда подозрительны». Там же. С.157.

Ещё одна большая группа противоречий связана с противостоянием СССР и США в различных регионах мира.

В конце осени 1977 года произошло обострение ситуации на Ближнем востоке. Москва выступала за созыв международной конференции. В Совместном советско-американском обращении от 2 октября 1977г. утверждалось: «В качестве сопредседателей Женевской конференции СССР и США подтверждают свое намеренье путем совместных усилий и, действуя в контакте со всеми заинтересованными сторонами всемерно содействуя тому, чтобы работа конференции была возобновлена не позже декабря 1977 года». Совместное советско-американское заявление по Ближнему Востоку (2 октября 1977 г.) // СССР и ближневосточное урегулирование 1967 - 1988 гг. - М.: Политиздат, 1988. - С. 266 - 267. тогда как Картер при видимом согласии, все чаще поддерживал Садата в его стремлении развивать отношения в двустороннем порядке по линии Израиль - Египет. Америка пыталась аргументировать это тем, что якобы открыто заявив о необходимости мира, приехав в Иерусалим, Садат унизился, пошел на небывалый для арабского мира шаг, что его поддерживает общество и армия. 18 ноября 1977 года между Добрыниным и Картером состоялся разговор по поводу ближневосточного урегулирования. Президент отметил: «…мы поддерживаем визит Садата в Израиль, который произошел по его собственной инициативе, и надеемся, что Советский Союз присоединится к нам... Я хочу сотрудничать с Советами, но если они примут отрицательное решение, ближневосточное урегулирование последует в одностороннем порядке». Jimmy Carter. White House diary. - С.138. Москва понимала, что Израиль всё дальше уходит от тех мер, которые предлагались Советским Союзом, усиливалось влияние Америки в данном регионе, всё это приводило к тому, что Советы как бы выпадали из происходивших событий. Конечно, Брежнев был этим крайне недоволен. Картер в ответ на претензии говорил о том, что поездка в Израиль Садата не была инициирована Штатами, что он так же огорчен отсрочкой Женевской конференции, но, тем не менее, он не может препятствовать египетскому лидеру. Вэнс указывал так же на то, что в интересах СССР было бы восстановить дипломатические отношения с Израилем, что положительно скажется на общественном мнении в США и ускорит ратификацию будущего договора. Но Москва не последовала этому совету.

В этот период обнаружились вопросы по Западной Европе. Общественность Америки посчитала, что мощное танковое присутствие СССР в Европе, будто бы угрожает её безопасности. Поэтому Гарриман советовал Москве: «… отвести хотя бы одну дивизию, чтобы противостоять тенденциям, которые все более вызревают в руководящих кругах США». Добрынин А.Ф. Указ. соч. С.411. Надо сказать, что в это время политика Москвы тоже отличалась двойственностью. С одной стороны, СССР стремился к разрядке, участвовал в конференциях, а с другой стороны продолжал наращивать свой военный потенциал, тайно, что вызывало подозрения и ответные действия блока НАТО: «На сессии совета НАТО в мае 1978 г. была принята пятнадцатилетняя программа военного роста НАТО. Речь шла, прежде всего, о примерно 100 программах общей стоимостью около 90 млрд. долл.». Уткин А. Американская империя. Указ. соч. С. 236. Размещение в Европе с середины 70-х годов ядерных мобильных ракет средней дальности «СС-20» не предусматривало параллельных усилий для поиска компромисса с целью предотвращения ответного размещения в Западной Европе американских ракет средней дальности.

При Картере продолжалось налаживание отношений с КНР. В Китай в 1978 году был отправлен Бжезинский с целью налаживания более тесных отношений: «Надо сказать, что визит Бжезинского пришелся на критический момент в советско-китайских отношениях. Незадолго до этого Пекин отверг советские попытки завязать с ним переговоры. Брежнев и Устинов лично выезжали на Дальний Восток, чтобы проверить оборонительную готовность против Китая. В мае произошли столкновения на советско-китайской границе» Добрынин А.Ф. Указ. соч. С. 413. Что касается развития отношений с Китаем. Об этом достаточно подробно написано у Арбатова Г.А. Первым делом он отмечает о непреложности использования Америкой «китайской карты» ещё со времен Никсона. Помимо противодействия СССР автор видит и другую причину налаживания отношений с Пекином. Это доступность: «… с КНР нормализации было добиться проще, поскольку здесь не требовалось соглашений об ограничении ядерных вооружений - соглашений, к которым ни США, ни тем более СССР не были полностью готовы…». Арбатов Г.А. Указ. соч. С. 201. В конце года, перед важным визитом Вэнса в Москву администрация Картера совершила очередной спорный шаг, осложняющий отношения между двумя державами. Америка в этот период продолжала активно сотрудничать с Китаем. Несмотря на то, что госсекретарь просил Картера отложить публичное объявление о достижении договоренности между США и КНР до своей встречи с Громыко, вмешался Бжезинский и убедил президента заявить об этом 15 декабря 1978 года, то есть за неделю до встречи. По воле случая китайцы сняли с повестки некоторые спорные пункты. В совместном американо-китайском коммюнике, опубликованном в Вашингтоне и Пекине, было объявлено, что США и Китай договорились признать друг друга, установить с 1 января 1979 года дипломатические отношения, а с 1 марта 1979 года обменяться послами. Москва отреагировала на это довольно сдержано, но однозначно. В письмах Брежнева, которые Добрынин передавал американской стороне, указывалось на то, что пока СССР верит тому, что Америка из чистых побуждений наладила контакты с Китаем, но будет наблюдать за развитием этого союза, поскольку не исключается совместное противостояние против России. Особенно огорчали поставки оружия и продажа китайской стороне высокотехнологичного оборудования.

Обострилась ситуация вокруг Ирана. Америка, боясь за будущее шаха, начала ещё более активно вмешиваться во внутренние дела. Увеличились поставки оружия и визиты военных советников в Тегеран. В связи с этим Картеру в ноябре 1978 года пришло письмо из Москвы, где указывалось на неодобрение действий Вашингтона. Брежнев писал, что Иран граничит с СССР и с ним налажены отношения, поэтому вмешательство в его внутренние дела недопустимо. Москва указала, что правильнее было бы публично заявить о невмешательстве в дела Тегерана, как США, так и СССР. «Через день госдепартамент от имени Вэнса опубликовал заявление по Ирану. В заявлении подчеркивалось, что США не намерены вмешиваться во внутренние дела любой другой страны» Добрынин А.Ф. Указ. соч. С. 419. Более того, как сообщил Вэнс русскому послу Добрынину, правительство рекомендовало своим гражданам, находящимся в Иране вернуться обратно. Вскоре из-за захвата заложников Иран ушел из прений между Америкой и Россией.

§2. 1978 г. Обострение американо-советских отношений в Африке

Помимо Ближнего востока возник ещё один спор. На этот раз вокруг Африки. Между Сомали и Эфиопией была спорная территория: Огаден. Она принадлежала Эфиопии, однако на ней проживало большое количество сомалийцев. После свержения императора Эфиопии Хайле Селассии в 1974 году и прихода к власти в 1977 году подполковника Менгисту, обозначившего свои промарксистские взгляды, Сомали, воспользовавшись нестабильностью в Эфиопии, оккупировала Огаден. Уже в начале 1978 года Москва обратилась к Вашингтону с предложением совместного урегулирования этого конфликта, предложение было отвергнуто. Ещё до возникновения данного конфликта СССР активно общался с Сомали. В 1974 году был подписан договор, по которому Москва совершала поставки оружия и могла пользоваться портом Бербера на Индийском океане. В конце концов, из-за нежелания Америки разрешить этот вопрос сообща, дело кончилось советско-кубинским вторжением. Договор с Сомали был, расторгнут, взамен его заключен с Эфиопией. В свете всех этих событий Добрынин был уполномочен заверить Картера, что это не более чем локальный конфликт, который не может повлиять на расстановку сил в регионе. Было дано обещание, что войска не перейдут собственную границу Сомали, ограничившись лишь возвратом Огадена Эфиопии. Иначе это оценивал Картер. Вот что мы считаем в его дневнике: «У нас была трехчасовая встреча с Громыко… Несколько раз он откровенно мне солгал, что меня очень сильно задело... Я не удивился, что он не говорит правды, поскольку он был единственным, кто соврал Кеннеди, что на Кубе нет советских ракет, несмотря на то, что у нас были фотографии, доказывающие обратное… Он заявил, что в Эфиопии нет советских военнослужащих… Немцы помогли обучить население Катанги, но он утверждал, что он никогда не слышал о восточных немцах в Африке, и так далее. Я думаю, что он стал таким «забывчивым» в силу нашей нескрываемой обеспокоенности.

С того момента как мы сели за стол напротив друг друга, Громыко постоянно лгал. Я знал, что он лжет, и он знал, что я знаю, что он лжет. В то время для него истиной казалось все, что исходило из Кремля» Jimmy Carter. White House diary.- С. 196 - 197. Подобные вещи создавали атмосферу недоверия между сторонами. В конце концов, события в Африке снова выявили те противоречия, которые существовали между Вэнсом и Бжезинским. Госсекретарь настаивал на том, что эфиопские события не следует рассматривать как стратегический шаг СССР, это скорее случайность, без сомнения удачная для нас, но не означающая чего-то большего в глобальном плане. Его противники считали, что в этой ситуации надо надавить на Москву путем затягивания переговоров по ОСВ. С точки зрения Добрынина СССР так же совершал ошибки. После резкой реакции общественности на события в Анголе, по мнению дипломата разумнее было бы придерживаться более спокойной позиции, которая бы позволила решать стратегические вопросы, тогда как Кремль, пошел по пути активного вмешательства во внутренние дела государств. «Это был уже явный оппортунизм во внешней политике, вызванный во многом тем, что в Кремле путали партийные и государственные интересы страны во имя идеологических соображений». Добрынин А.Ф. Указ. соч. С. 408. Наконец на почве событий в Африке стали появляться мысли о том, что советское руководство намеренно провоцирует Картера. Внушением этих мыслей могли активно заняться противники договора ОСВ-2. «Оглядываясь назад, можно теперь только удивляться, сколько энергии и усилий было потрачено, по существу, впустую обеими странами в борьбе и спорах вокруг африканских дел. Через двадцать лет об этих спорах никто даже не вспоминает».Там же. С. 409. Вот так оценивает это Добрынин. Получалось, что в самой Америке разрядку оценивали как неизбежность и, следовательно, как повод для торгов и манипуляций и в Москве, как ни странно возобладала такая же позиция, иными словами Америка должна была спокойно отнестись к присутствию советских сил в Африке. Получился парадокс: то, что нарабатывалось такой ценой, воспринималось как должное. Кроме того существовало противоречие в понимании самого смысла разрядки. Москва стремилась показать, что разрядка отдельно, а остальная политика отдельно. В этой связи Брежнев не спешил посвящать США в прочие внешнеполитические дела, касающиеся третьих стран, считая, что они не имеют отношения к разрядке.

Глава III. Положительные и отрицательные черты в отношениях между США и СССР 1979 - 1980 гг.

§1. Подписание договора ОСВ-2

В 1979 году ситуация вокруг разрядки продолжала оставаться неоднозначной. Картер поспешил заверить Москву, что предстоящий визит Дэна Сяопина в Америку не обладает стратегическим значением и безопасен для советской стороны. Однако это было не так. Мало того, что Картер внимал речам китайского лидера, так ещё и были заключены секретные соглашения, касающиеся сбора информации по испытанию советского оружия с территории Китая. А аргументы, которые он приводил, касались активной внешней политики Москвы, цель которой якобы выходит за региональные рамки и может быть опасной как для Китая, так и для США. Особенно активно он использовал оккупацию Вьетнамом Кампучии. По его словам, это стало возможным только после одобрения в Москве плана вторжения и подписания известного советско-вьетнамского договора, в котором наверняка есть секретные военные статьи. «Дэн утверждал, будто СССР рано или поздно нападет на Китай, как на наиболее слабое звено в цепи постепенно возникающего де-факто окружения СССР, в котором участвуют НАТО, Япония, США и Китай». Добрынин А.Ф. Указ. соч. С. 427. Из этой цитаты видно, насколько Китай мешал советско-американским контактам. Дело в том, что в Америке были те, круги, которые верили словам китайского лидера, или хотели воспользоваться ими. Картер к тому времени утонул в море антисоветских голосов. Таким образом Китай итак усложнял и без того непростые переговоры. Вашингтон же никак не мог расставить приоритеты в своей внешней политике. Москве заявлялось, что разрядка более приоритетна, чем отношения с китайцами, однако часто практика показывала совсем другое. Создалась ситуация, при которой Америка ни в какую не хотела лишаться Китая в качестве противовеса СССР. Дэн Сяопин продолжал сыпать в Вашингтоне небылицами вроде неизбежности новой мировой войны, о том, что Россия рвется к индийскому океану, что она хочет окружить и подавить Китай. После визита Сяопина Вэнс опять начал заверять СССР о приоритете советско-американских отношений. Сомнения укрепились после нападения Китая на Вьетнам: «Несмотря на критическое заявление, правительство США фактически солидаризировалось с действиями Китая, настаивая на выводе вьетнамских войск из Кампучии. Москва же оправдывала Вьетнам и резко критиковала Китай». Добрынин А.Ф. Указ. соч. С. 228.

Наконец, озадаченный безрезультативностью своего президентства Картер решил придать больше ясности советско-американским отношениям. 27 февраля 1979 года состоялась его встреча с Добрыниным. В ходе неё президент подчеркнул, что множество недоразумений возникло из-за того, что Брежнев никак не соглашался на встречу с ним и, время, следовательно, было упущено. Характерно, что в это время Брежнев считал наоборот: что из-за возникших недоразумений в отношениях он не хочет тратить свое время на бесплодные поездки к Картеру, поскольку обсуждения идут не по линии разоружения, а касаются прав человека и прочих вопросов, которые лишь усложняют достижение соглашения. Что касается ОСВ то оставались, по существу, два крупных нерешенных вопроса: телеметрия испытаний ракет, что очень важно для ратификации соглашения конгрессом, и новые типы МБР. Далее Картер подчеркнул, что характер отношений с Китаем, ни в коем случае не угрожает СССР. Что между странами нет никаких секретных соглашений, и что китайцы, не оповещали заранее Белый дом, о том, что нападут на Вьетнам. Поскольку локальные конфликты мешали странам найти консенсус, Картер предложил отныне заниматься такими вопросами через ООН, тогда бы, по его мнению, ни Америка, ни СССР не чувствовали бы себя отчуждёнными. По словам президента, он хочет так же содействовать развитию торговли между нашими странами, в частности добиться предоставления СССР статуса наиболее благоприятствуемой нации, но сталкивается с немалыми трудностями в конгрессе. В ходе последовавшего в марте обмена личными посланиями между Картером и Брежневым был, наконец решен один из наиболее спорных вопросов, касающихся ОСВ-2, а именно о телеметрической информации при испытаниях стратегических ракет.

Администрация Картера, несмотря на это продолжала наращивать дипломатическую активность на Ближнем Востоке. Президент США отправился в Египет и Израиль, чтобы завершить кэмп-дэвидский процесс.

В Москве были недовольны тем, что СССР вновь оказался в стороне от процесса урегулирования, не понимая, что он сам себя изолировал, настаивая на недостижимом в тот момент общем политическом урегулировании и оказывая одностороннюю поддержку арабским странам, но, не имея при этом прямых контактов с Израилем. Тем не менее, соглашение было подписано. «Я, откровенно говоря, не разделял нашу официальную негативную точку зрения на этот договор, так как считал, что мы добровольно изолируем себя от важных миротворческих процессов в регионе. Египетско-израильский договор оказался прочным и принес удовлетворение обоим его участникам». Добрынин А.Ф. Указ. Соч. С. 432. Таким образом, СССР тоже играл роль в обострении отношений двух стран, своим непониманием, и не желанием признавать, что совершает аналогичные «сепаратные» шаги, только в других регионах мира.

На фоне всеобщего подозрения начинает, складывается новая теория о так называемой «дуге кризисов». Радикально настроенные элементы, в том числе и Бжезинский, начинают подозревать СССР в намеренном создании напряжения в том районе Ближнего Востока, который имеет для США стратегическое значение из-за нефти. Эта «дуга» тянется от Анголы, через Эфиопию к Йемену, Афганистану и Ирану. В этой связи Вэнс предпринимает энергичные шаги по подписанию договора ОСВ-2 и подготовке встрече глав государств. Возникли споры о месте проведения. Вашингтон и Москва были отклонены, сошлись на Вене. Перед этой встречей, для того, что бы она прошла более успешно Вэнс и министр финансов Блюменталь с одобрения Картера сделали Москве следующее предложение: действие поправки Джексона-Вэника приостанавливается сроком на три года, при этом президент не говорит конгрессу о получении Москвой заверений о соблюдении прав человека, в частности касательно эмиграции, а Брежнев должен будет лишь послать телеграмму о том, что это так. Но СССР отказался от этого предложения, по-прежнему не принимая никакую форму вмешательства в свои внутренние дела. Подписание договора, несмотря на рост в Америке антисоветских настроений приобретало стратегическое значение. Картер должен был показать, что он сумел наладить отношения с СССР, для этого ему и нужна была встреча с Брежневым, что бы не просто подписать договор, а установить личные отношения. В этом случае его шансы на переизбрание повышались, иначе он производил бы впечатление лидера, неспособного справляться с кризисами и отстаивать интересы своей страны. Возник парадокс: президент из-за личных мотивов откололся от большинства, которое к тому времени было настроено против ОСВ-2. На этом этапе необходимо было создать у общественности мнение о том, что вклад в договор ОСВ-2 равнозначен с обеих сторон, что Картер заключает его из стратегических соображений.

Наконец все формальности были согласованы. Встреча состоялась 15 июня 1979 года. В американскую делегацию, помимо президента Картера, вошли Вэнс, Бжезинский, Браун и Джоунс (председатель Комитета начальников штабов). С советской стороны помимо Генерального секретаря в делегацию входили еще три члена Политбюро: Громыко, Устинов, Черненко. Во второй день встречи Брежнев отметил: «Мы должны признать равенство между двумя странами, взаимное желание безопасности, невмешательство в дела других, и возможность мирного сосуществования. Но сначала мы должны взять под контроль ядерное оружие. Заявления президента Картера и некоторых других, считающих, что конкуренция и сотрудничество должны существовать вместе делают разрядку непрочной, и мы обеспокоены, что лидеры в США относятся к нам как к противнику. Советский Союз… надеется в будущем на положительное решение основного вопроса: построим ли мы хорошие и стабильные отношения на равных? Как говорят в Советском Союзе: без камня за пазухой». Jimmy Carter. White House diary. - С. 327. И опять в администрации не было однозначной четкой позиции по этим переговорам. Вэнс говорил о необходимости опустить все спорные моменты и сосредоточиться на договоренностях, тога как Бжезинский заявлял о том, что сразу необходимо высказать советской стороне претензии. Перед переговорами Картер сообщил Добрынину о том, что хочет сменить посла в Москве. Тун, по его мнению, не справлялся со своими обязанностями, конфликтуя с СССР, его место, поэтому должен занять Уотсон, опытный бизнесмен и человек незашоренный.