В 2014 году отмечалось 100-летие начала Первой мировой войны ее предыстория и история требуют дальнейшего исторического исследования. Тема Великой войны (так ее называли в России с 1916 г.), заслоненная революциями 1917 г. и Гражданской войной, до сих пор не получила должного отражения в российской исторической науке и массовом общественном сознании. Назрела необходимость определить ее значение для общественно-политического дискурса в современной России, странах ближнего и дальнего зарубежья; выявить ее место в исторической памяти российского общества начала XXI века.

Первая мировая война (1914-1918) ? одно из крупнейших, переломных событий, изменивших облик Европы и всего мира. Этот гигантский, невиданный до той поры катаклизм обернулся утратой миллионов жизней, падением могущественных империй, становлением новых национальных государств, коренными переменами в системе международных отношений. Война оказала воздействие на судьбы миллионов людей, обусловила многие тенденции мировой политики, по сути определила дальнейший ход развития человеческой цивилизации.

Для России, принявшей самое активное участие в войне, она стала великим подвигом и вместе с тем - огромной трагедией, ввергнувшей страну в хаос революции и кровопролитной борьбы за власть. Была прервана эволюционная трансформация российского общества, подготовленная реформами второй половины XIX - начала XX в.

Внешняя политика и дипломатия России сыграли активную роль в Первой мировой войне, способствуя повышению значения России как одного из важнейших международных политических, экономических и культурных центров. Впервые наши дипломаты столкнулись с задачами столь масштабными, от решения которых зависело само существование государства, потребовавших выхода на новый, более высокий уровень политической работы, налаживания интенсивных межгосударственных контактов в двустороннем и многостороннем формате.

Русские дипломаты активно содействовали укреплению союзнической коалиции, обеспечению взаимодействия со своими главными партнерами, добивались международной изоляции Германии, разрабатывали программу послевоенного сотрудничества. Достижением внешней политики Петербурга стали Босфорские соглашения 1915 года, хотя реализовать их так и не удалось.

В контактах с союзниками наши дипломаты не допускали ущемления национальных интересов, показали себя опытными и искусными переговорщиками.

Реальность военного времени потребовала от МИД России осуществления информационно-пропагандистских и контрпропагандистских функций, использование внешних рычагов для снабжения армии, заботы о военнопленных и т.д. Все больше заявляли о себе публичная и экономическая дипломатия. Происходила оптимизация структуры внешнеполитического ведомства, в рамках которого были созданы Отдел военнопленных, Особый политический отдел, Правовой и Экономический департаменты.

В годы войны обозначилась гуманитарная составляющая во внешнеполитической и дипломатической деятельности России: помощь раненым, поддержка российских подданных, застигнутых войной за границей.

Русские дипломаты проявляли личное мужество в чрезвычайных ситуациях (например, в посольстве в Сербии во время наступления войск противника). Многие были мобилизованы в действующую армию и пали на полях сражений.

Сегодня мы обращаемся к истории Первой мировой войны не для того, чтобы выявлять ее виновников, делить ее участников на победителей и побежденных.

Главный урок заключается в том, что будущее европейского и мирового сообщества - в единстве и сотрудничестве, в органичном сочетании национальных, региональных и глобальных интересов, а не в попытках силой, в ущерб другой стороне, обеспечить свою безопасность. Устойчивая безопасность может быть только равной и неделимой. Этот принцип заложен в Концепции внешней политики Российской Федерации, ставящей во главу угла установление справедливого и демократического миропорядка, основанного на коллективных началах в решении международных проблем и на верховенстве международного права.

Историографический обзор

Советские историки рассматривали Первую мировую войну как катализатор революции, однако в наши дни ученые обратились к изучению вопроса о том, насколько тотальная война изменила облик общества, поведенческие стереотипы населения, характер социальных институтов и государственных структур. С этой темой связана внешнеполитическая проблематика мировой войны, начиная с ее дипломатических истоков и кончая плавным перетеканием послеверсальской "передышки" в предвоенный кризис 1938 - 1939 годов.

Отдельные авторы бросают вызов стереотипам прошлого, дававшим все преимущества нарративу. Американский историк Дж. Морроу в изданной в 2003 г. книге "Великая война с позиции имперской истории" реабилитирует теорию империализма. В историографии дискутируется тезис о том, что победа Германии в войне была бы не столь губительна для человечества, нежели ее поражение, вызвавшее к жизни гитлеровский реваншизм. Этот тезис дает толчок к размышлениям об альтернативном подходе к решению "русского вопроса". На повестку дня выходит проблема преемственности российской внешней политики, стремившейся, прежде всего, к созданию "зоны безопасности" вдоль западных рубежей державы. Современные российские ученые доказывают, что внешняя политика Российской империи была лишена серьезных националистических настроений, которым западная пропаганда отводила роль источника "русской агрессивности".

В более широком контексте мировая война способствовала началу "заката Европы", что констатировал в 1918 г.О. Шпенглер. Философ датировал возникновение замысла написания своей книги 1911 г., периодом марокканского кризиса между Германией и Францией и захватом Италией Триполи. В мировой войне Шпенглер увидел симптом начинающейся агонии западной культуры.

Возникшая в конце ХХ - начале ХХI в. система европейских геополитических координат напоминает Версальскую систему, что объясняет особый интерес Российской Федерации к истории Первой мировой войны. Опыт политики Российской империи по защите ее западных рубежей в начале ХХ в. актуален для современной России, но комплексного освещения в отечественной исторической литературе он не получил и нуждается в дальнейшем исследовании. По целому ряду аспектов конфликты России с Австро-Венгрией и Германией остаются объектом научной дискуссии как между российскими и зарубежными учеными, так и внутри сообщества отечественных историков.

Сложность и деликатность истории ХХ в. заключается и в том, что восприятие наиболее болезненных эпизодов в отношениях России и возникших после мировой войны новых государств на востоке Центральной Европы идеологизируется сегодня не только историками и политиками Запада и бывших советских республик, но и российскими учеными и политиками. Бесспорно, это сказывается на состоянии преподавания истории в средних и высших учебных заведениях; на формировании исторического мировоззрения молодежи и общественного сознания в целом.

Отечественная историография уделяет изучению внешней политики России много внимания, но автор дает характеристику наиболее важным научным публикациям, поскольку необходимо рассмотреть как политику России, так и политику Австро-Венгрии и Германии в Центральной Европе. Вопрос оказался на стыке отечественной и зарубежной истории, что определило его многозначность. Исследования посвящены, как правило, двусторонним или международным отношениям, историческим событиям или территориальным проблемам.

Советские публикации 1920-х - начала 1930-х гг. о политике России в Центральной Европе носили обусловленный текущим моментом и, следовательно, спорный характер. Интересна книга военного историка А.М. Зайончковского, который пришел к выводу, что в вопросах защиты российских западных и южных рубежей политика империи носила "отпечаток авантюры". Направленность исторических работ в целом определяла школа М.Н. Покровского, который отстаивал идею кардинального разрыва истории Советского Союза и Российской империи, объявляя главным виновником начала мировой войны царизм. Е.В. Тарле подверг критике идеи Покровского, но, в свою очередь, обелял позицию стран Антанты, включая Россию, в развязывании войны.

16 мая 1934 г. ЦК ВКП (б) и СНК СССР утвердили постановление о преподавании гражданской истории в советских школах. Идея разрыва традиций царской России и СССР заменялась идеей преемственности, которую отстаивали Е.В. Тарле и С.Ф. Платонов. Поворот в политике И.В. Сталина обеспечил возврат историков к изучению российской внешней политики. Генсек запретил, в частности, публикацию статьи Ф. Энгельса "Внешняя политика русского царизма" (Энгельс доказывал ее крайнюю реакционность). Написанное 19 июля 1934 г. письмо о запрете Сталин адресовал членам Политбюро ЦК ВКП (б), но разрешил опубликовать его в журнале "Большевик" в мае 1941 года. С 1936 г. начался разгром "антимарксистской школы Покровского" и формирование по сути имперской внешнеполитической идеологии. Но и в новых условиях предвоенную внешнюю политику Российской империи в "Истории дипломатии" специально не выделили.

внешняя политика российская империя

В 1950-е гг. вопрос о политике России, Австро-Венгрии и Германии в регионе рассматривался в контексте международных отношений, обусловленных стереотипами "холодной войны". Однако с конца 1950-х гг. в СССР и за рубежом стали публиковать неизвестные архивные материалы. Это позволило историкам в 1960 - 1980-е гг. более объективно анализировать международные отношения начала XX века. Во 2-м издании т. II "Истории дипломатии"

В.М. Хвостов осветил характер внешней политики России, а в т. III написал главу о дипломатической борьбе в ходе мировой войны.

Преемственность политики кайзеровской и Веймарской Германии раскрыли В.К. Волков, Т.Ю. Григорьянц, А.Я. Манусевич, Г.Ф. Матвеев, И.И. Поп в коллективных трудах и сборниках статей, изданных Институтом славяноведения и балканистики АН СССР. В 1970-е гг. о Первой мировой войне писали в коллективных работах и монографиях военные историки, упоминая и о политике России в Центральной Европе. В тему мировая война вошла история Брестского мира, которым закончилось участие в ней России. А.О. Чубарьян и другие ученые отметили, что Россия не потерпела военного поражения, а вышла из войны, сберегая солдатские жизни.

Новые условия для изучения проблемы возникли после окончания "холодной войны" и изменения геополитической ситуации в Европе. В российских публикациях 1990-х - начала 2000-х гг. наблюдается отказ от идеологических стереотипов, расширение диапазона факторов, влиявших на формирование внешней политики России; анализ действий российской дипломатии в контексте европейской политики, углубление методологии исследований.

Для понимания предыстории проблемы интересна монография П.В. Стегния о разделах Польши. Ученый отметил, что польский вопрос во многом определил сущность феномена, называемого имперской составляющей внешней политики России. По его мнению, объективная оценка разделов Польши возможна при условии их рассмотрения в рамках эволюции международных отношений в Европе. Польша стала заложником и одновременно "частным случаем" крупномасштабной геополитической игры. Задачей России являлось обеспечение защитимого и контролируемого западного фланга, где в качестве ее вероятных противников выступали Пруссия и Австрия. Стегний отметил, что Екатерина II понимала важность сохранения Польши в качестве буфера между Россией, Австрией и Пруссией, но под давлением последних пошла на окончательный раздел Польши.

Все чаще историки обращаются к проблеме геополитической преемственности в политике России. Б.Н. Миронов считает, что экспансию Российской империи стимулировали геополитические соображения: прочные границы; стремление обрести незамерзающие порты, помешать захвату соперниками пограничных территорий или включить их в сферу своего влияния. Ученый ссылается, в частности, на мнение американского историка Р. Меллора, писавшего: "Россия приобретала лишь то, на что другие государства не претендовали, или то, что они не могли захватить".

Вопросы политики Российской империи на ее западных рубежах накануне и в период мировой войны анализируются в V томе "Истории внешней политики России", авторами которого являются ученые Института российской истории (ИРИ) РАН. Историки характеризуют факторы, определявшие российскую внешнюю политику, поэтапно раскрывают механизм ее формирования. Показаны усилия правящих кругов по поддержанию великодержавного статуса России, вскрываются противоречия между ее национальными и имперскими интересами, во многом объясняющие крах внешней политики царского и Временного правительств. Авторы рассматривают Россию как особый тип империи, для которой завоевание не являлось главным средством территориального расширения, а политическая зависимость и национальное неравноправие преобладали над колониальной эксплуатацией. Достоинством тома являются специальные главы о механизме принятия внешнеполитических решений в России. Рассматриваемый период был временем растущего внимания к внешней политике со стороны российского общества: авторы, в частности, проследили эволюцию внешнеполитических взглядов основных политических партий России. Новацией является характеристика "политики соглашений и балансирования", принятой российским правительством после поражения в войне с Японией. Но Россия вступила в мировую войну, не завершив, ни модернизации, ни запланированных военных приготовлений. По-новому трактуется внешняя политика Временного правительства: показано, что все кабинеты выступали за продолжение войны в составе Антанты.

Внешнюю политику России в 1907 - 1914 гг. анализирует А.В. Игнатьев, раскрывая механизм принятия в России внешнеполитических решений (роль царя, министров, послов, лидеров политических партий). Ученый отмечает, что партии и печать оказывали на внешнюю политику сравнительно слабое влияние, характеризует особенности геополитического положения России. Геополитические взгляды государственных и военных деятелей Российской империи рассматриваются в очерках, изданных ИРИ РАН. А.Ю. Бахтурина пишет о политике России в Царстве Польском и на временно оккупированных территориях Австро-Венгрии в годы мировой войны.

В 1990-е гг. к юбилеям - начало и конец Первой мировой войны - вышли в свет сборники материалов конференций по ее проблемам. Статьи первого сборника неравноценны по содержанию и глубине анализа, иногда фрагментарны. Второй сборник представил квинтэссенцию того, что дали российские и зарубежные историки по проблемам мировой войны. Ученые приводят свежие факты, ставят новые вопросы, раскрывают современные подходы к истории войны. В связи с подготовкой к 100-летнему юбилею Великой войны под эгидой Российской Ассоциации историков Первой мировой войны изданы коллективные труды. В очерке истории мировой войны рассмотрены ее генезис, влияние войны на развитие цивилизации, итоги и последствия. В книге освещены боевые действия, политика, дипломатия, национально-психологические и цивилизационные аспекты войны. В центре внимания авторов труда о войне и обществе - социально-экономические, идейно-политические, этнические, конфессиональные изменения и революционные потрясения в странах-участницах войны. По мнению ученых, сегодня историческое сообщество стоит на пороге нового этапа изучения мировой войны в целом и политики России, в частности.

Немалое внимание политике России в Центральной Европе уделяет польская историография. Р. Дмовский (лидер польской партии "Национальная демократия" - эндеки - и депутат российской Госдумы) характеризовал как "географическое уродство" Галицию и Царство Польское, считая, что для прочного обладания ими необходимы "дальнейшие территориальные приобретения".

Польские работы 1920-х гг. носили в основном публицистический характер. Не ставя вопрос об обоснованности вхождения в состав Польского государства украинских, белорусских, литовских земель, историки и политики писали о том, что Антанта заплатила Польше при решении проблемы ее границ недостаточно высокую цену. Наиболее четко их позиция отражена в работе Дмовского "Политика Польши и восстановление государства". Но в книге М. Бобжиньского "Воскрешение Польского государства" программа Дмовского подверглась критике, поскольку концепция эндеков следовала во многом этнографическому принципу, что обусловило потерю для Польши части земель на востоке, входивших в Rzeczpospolita до ее разделов в XVIII веке. Историк защищает программу Ю. Пилсудского (начальник Польского государства в 1918 - 1922 гг.).

До осуществления в 1926 г. Пилсудским государственного переворота в работах польских историков конкурировали как концепция эндеков, выступавших за Польшу в сравнительно этнических границах, так и взгляды пилсудчиков по созданию "федеративной" (великодержавной) Польши. После утверждения "режима санации" возобладала легенда о "подлинных" освободителях Польши - воевавших на стороне Германии и Австро-Венгрии польских легионах во главе с Пилсудским. Так, историк В. Конопчиньский критиковал стремление Пилсудского сделать столицей "ягеллонской Rzeczpospolitej" Вильно, которое стало бы "центром центрально-восточной Европы", поэтому его книги по истории ХХ в. не издавали как в 1930-е гг., так и в Польской Народной Республике (из-за правых взглядов автора).

Существенное значение имеют труды историков ПНР 1960 - 1980-х гг., содержащие неизвестный ранее материал и довольно взвешенные трактовки исследуемой проблемы. Важную информацию содержит III том "Истории польской дипломатии". Правда, с конца 1960-х гг. на изучение польского вопроса оказало влияние ревизионистское направление в историографии ПНР, возникшее под воздействием социально-политического кризиса в Польше. В ходе событий 1980 - 1981 гг. был гальванизирован миф о Пилсудском как "крупнейшей политической фигуре ХХ века". После окончания "холодной войны" легенды довоенных лет в польской историографии возобладали, хотя ряд ученых анализирует польский вопрос с позиций относительного историзма.

Немецкая историография. Преемственность на востоке Центральной Европы была характерна и для политики Германии. Националистически настроенные немецкие историки в 1920 - 1930-е гг. доказывали принадлежность Германии земель, отошедших к Польше по решениям Парижской мирной конференции 1919 года. Сегодня в историографии ФРГ видное место занимает либеральная школа Ф. Фишера, известного объективной трактовкой генезиса Первой мировой войны. Предметом исследований Фишера в книге "Рывок к мировому господству" стала преемственность целей германского империализма XIX - XX веков. В 1970 - 1980-е гг. Фишер распространил свой подход к Первой мировой войне на генезис Второй мировой войны, обратив внимание на сохранение доктрины "срединного положения Германии в Европе". Ученик Фишера И. Хайсс в книге "Польская пограничная полоса в 1914 - 1918 гг." критиковал правящие круги кайзеровской Германии за аннексионистские планы в отношении Польши, сравнивая их с нацистскими.

Консервативная историография отвергла метод "политико-социальной истории" Фишера, противопоставив его принципам геополитический подход (Фишер не отрицал его значимость). Историки-консерваторы обуславливали политику Германии в XX в. "ее срединным положением в Европе" и "бедностью занимаемого ею пространства". Исследованием политики Германии на востоке Центральной Европы занимались М. Брошат и Х. Яблоновски, пытавшиеся свести польский вопрос к борьбе национальностей.

В современной историографии ФРГ встречаются разные оценки политики Германии в Центральной Европе как в годы мировой войны, так и после ее окончания. О. Ференбах называет Версальский мирный договор недальновидным: чтобы уничтожить Германию, договор был слишком мягок; чтобы просто наказать ее, слишком унизителен. О. Данн пишет, что поражение Германии создало для нее на востоке Центральной Европы "выгодные предпосылки": в результате распада Австро-Венгрии и Российской империи у Германии стало меньше конкурентов, а благодаря вынужденным территориальным уступкам рейх избавился от проблемных территорий с этническими меньшинствами. Эту точку зрения разделяет Э. Кольб, подчеркивая, что Россия была вытеснена из Центральной Европы и длительное время занята своими внутриполитическими проблемами.

Резюмируя, отметим: в преддверии мировой войны руководство Российской империи имело стратегический интерес к сопредельным территориям Германии и Австро-Венгрии, но, понимая неудобство геополитической конфигурации западных российских рубежей и неподготовленность страны к войне, стремилось уклониться от назревающего конфликта. Во время войны, несмотря на профессионализм русских дипломатов, по "качеству" внешнеполитического руководства Россия явно отставала от центральных и западных держав, поэтому сложившаяся к 1917 г. неблагоприятная для России ситуация в регионе объяснялась не только военными успехами Германии. Из историографического обзора следует, что существует потребность в дальнейшем изучении политики Российской империи в Центральной Европе.

Характеристика источников

С 20-х годов публикуется ряд сборников документов, которые освещают дипломатическую историю первой мировой войны, причем подбор документов и их систематизация проводилась столь тщательно, что этими сборниками историки с успехом могут пользоваться и в настоящее время. К подобным сборникам относятся: "Константинополь и проливы", "Материалы по истории франко-русских отношений за 1910-1914 гг.", "Раздел азиатской Турции", "Царская Россия в мировой войне". В журнале "Красный архив" публиковались документы фонда дипломатической канцелярии при Ставке Верховного Главнокомандующего - "МИД и Ставка". Очень большое количество разнообразных документов помещено в сборнике "Международные отношения в эпоху империализма". Все эти публикации были дополнены "Сборником договоров России с другими государствами. 1856-1917 гг. "

Совсем недавно были опубликованы документы Совета министров Российской истории в годы первой мировой войны. Над составлением публикации работали ведущие исследователи Санкт-Петербургского филиала института Российской империи РАН, Российского государственного исторического архива, Европейского Университета в Санкт-Петербурге и Бахметьевского архива Колумбийского Университета США. Основу публикации составили записи заседаний Совета Министров.

Некоторые сведения о взаимоотношениях между союзниками, которые входили в Антанту, и сторонниками этого союза, а также об отношении общественного мнения к политике Англии, Франции и России можно почерпнуть из периодических изданий, выходивших в годы первой мировой войны. В то время издавалось большое количество газет, представлявших различные партии и общественные круги: это кадетские - "Речь" и "День"; газета прогрессистов - "Утро России"; правые газеты - "Земщина", "Русское знамя" и просто информационные издания - "Петроградский курьер", "Биржевые ведомости" и многие другие.

Важным историческим источником является мемуарная литература.

На русский язык переведены воспоминания военного министра Великобритании, а затем премьер-министра Ллойд Джорджа, которые полностью посвящены первой мировой войне.

Ллойд Джордж считает виновными в начале войны верховные командования Австро-Венгрии и России. Он также, конечно, обвиняет как агрессора Германию и уверяет, что Англия не вмешалась бы в войну, если бы Германия не вторглась бы в Бельгию. Но он обрушивается и на министра иностранных дел Великобритании Грея, чью политику он сильно критикует.

Значительное внимание он уделяет проблеме недостатка вооружения у стран Антанты, которая имела трагические последствия в начале войны, и особенно, как он считает, для России. В поражениях России на восточном фронте, кстати, отмечает он, виновны были и ее союзники, Англия и Франция, которые мало ей помогали вооружением.

Большую ценность представляет труд французского посла в России Мориса Палеолога, который интересен тем, что в нем отражается роль России в войне глазами иностранца. Эта работа не один раз издавалась и переиздавалась в России.

Воспоминания М. Палеолога выполнены в форме дневниковой записи (с 20 июля 1914 года по 17 мая 1917 года).

Отставной дипломат не скрывает своих симпатий и антипатий. Режим Николая II представляется ему насквозь прогнившим. Симпатизирует он кадетам Милюкову и Муромцеву, октябристу Гучкову, фабриканту Путилову. Он считает, что именно либеральная интеллигенция могла удержать Россию от разложения.

Первая часть мемуаров посвящена кризису правящих кругов России в 1914-1916 годов. Вторая - первым трем месяцам Февральской революции. Для нас представляет наибольший интерес первая часть, где имеют место военно-дипломатические сюжеты.

Палеолог описывает визит французского президента Пуанкаре 20-23 июля в Санкт-Петербург и его встречу с Николаем Вторым в Петергофе. Подробно он рассказывает о своих встречах с Бьюкененом и Сазоновым в 20-х числах июля 1914 года. Палеолог по достоинству оценивает те усилия, которые прикладывал русский министр иностранных дел для того, чтобы уладить конфликт Австро-Венгрии и Сербии. Однако он делает вывод: "Мы дипломаты, утратили всякое влияние на события, мы можем только пытаться их предвидеть и настаивать, чтобы наши правительства сообразовывали с ними свое поведение. Правда далее он сам же дает довольно-таки высокую оценку действиям дипломатов России, Англии и Франции. О себе, Сазонове и Бьюкенене Палеолог пишет, что "мы все трое имеем право утверждать, что мы добросовестно сделали все зависящее от нас, с целью спасти мир всего мира. "

М. Палеолог очень благожелательно отзывается о Главнокомандующем русской армии, Великом князе Николае Николаевиче. А вот военный министр Сухомлинов, напротив, производит на него неприятное впечатление. Так как французский дипломат был постоянным посетителем заседаний Государственной думы, то он был свидетелем того, как там решались вопросы, касающиеся идущей войны. К тому же он имел возможность ближе познакомиться с лицами, которые оказывали определенное влияние на политику России.

В воспоминаниях М. Палеолог касается вопросов о том, насколько Россия была заинтересована в присоединении Италии к Антанте, как она старалась втянуть Румынию в войну, как она добивалась нейтралитета Болгарии, какое важное значение имело для России положительное для нее решение проблемы Черноморских проливов и Константинополя.

Мемуары Мориса Палеолога делают абсолютно ясным, что главной задачей дипломата была - удержать Россию, как боеспособного союзника против Германии, Австро-Венгрии и Турции.

Большой интерес представляют также воспоминания президента Франции Пуанкаре, главнокомандующего французской армии маршала Жоффра, английского посла в России сэра Джорджа Бьюкенена, английского посла во Франции Берти.

Дж. Бьюкенен в своих "Мемуарах" много уделяет внимания вопросу о том, как развивались взаимоотношения союзников по Антанте в период разгорающегося европейского кризиса, рисуя при этом портреты тех политических деятелей, с которыми ему в то время приходилось иметь дело. Он также дает оценки поведению Болгарии, Румынии и Италии в начальный период войны, занявших позицию нейтралитета.

Из итальянских мемуаров хочется отметить книгу Л. Альдрованди Марескотти "Дипломатическая война." В начале войны Л. Альдрованди Марескотти был советником итальянского посольства в Вене и мог наблюдать за реакцией австрийцев на позицию, занятую Италией. Кроме того, он пишет о переговорах, которые шли между Италией и Австро-Венгрией по поводу итальянских национальных и территориальных притязаний, отмечая при этом негибкость итальянского правительства.

Русские политические деятели также оставили для историков свои мемуары.

В своих воспоминаниях А.А. Игнатьев повествует, как он был свидетелем того, что высшее французское командование было плохо осведомлено о положении на восточном фронте. Большую свою личную заслугу русский военный агент видит в том, что он занимался организацией снабжения русской армии из Франции и значительное место в его воспоминаниях занимает именно описание этого процесса и трудностей, с какими он сталкивался.

С.Д. Сазонов пишет о том, какие действия предпринимала Россия в лице ее дипломатических представителей, чтобы предотвратить возникновение войны.

Он дает характеристику позиций и интересов Англии, Франции и России в войне.

Министр иностранных дел подчеркивает, какое важное значение для России имел вопрос о проливах. "В сознание русских государственных людей, да и всякого образованного русского, уже давно проникло убеждение, что будущность русского государства зависит от того разрешения, которое этот вопрос получит".

В "Воспоминаниях" С.Д. Сазонов объясняет позицию государств, которые до определенного момента сохраняли нейтралитет, позицию России в борьбе за привлечение их на сторону Антанты. Становится ясным, насколько сложно было достичь определенных целей, чтобы не поступиться некоторыми интересами России.

Министр иностранных дел России дает довольно яркие портреты политических деятелей, с которыми ему приходилось иметь дело.

Интересно, что оценки мемуаристов часто оказываются сходными. Многие пишут о разногласиях союзников, что мешало им в решении некоторых вопросов и проблем. Многие считают, что именно эти разногласия и не позволили закончить войну в более короткие сроки и с меньшими потерями.

А.Д. Бубнов, занимая в Штабе Верховного Главнокомандующего сначала должность флаг-капитана, а затем начальника Военно-морского управления, конечно же, хорошо знал всех членов штаба, от которых зависел ход военных действий и чьи мнения могли оказать существенное влияние на ход дипломатических переговоров. Он в своих воспоминаниях характеризует Великого князя Николая Николаевича, начальника штаба H. H. Янушкевича, генерала Ю.Д. Данилова, управляющего дипломатической канцелярией Н.А. Базили и других.

А.Д. Бубнов рисует обстановку, царившую в Ставке Верховного Главнокомандующего, показывает, что между военоначальниками существовали разногласия по разным вопросам. Он также высказывает свое мнение о многих событиях войны, например, о наступлении русской армии на восточном фронте в августе 1914 года, о Галицийской битве и, конечно, о Дарданелльской операции и договоре о проливах.

Г.Н. Михайловский, как работник МИДа, был свидетелем того, какие структурные изменения происходили в этом министерстве в начале войны. Но его больше интересуют вопросы, касающиеся более глубоких изменений внутри правящих кругов России.

Также Г.Н. Михайловский делает некоторые замечания относительно взаимоотношений союзников внутри Антанты, которые сказываются на решении ряда важных дипломатических вопросов.

Цель работы - рассмотреть дипломатию Российской империи накануне Первой мировой войны, оценить альтернативы внешнеполитического развития к 1914 году.

В задачи работы входит:

изучение борьбы группировок при дворе Николая II

изучение германофильских настроений в высшей придворной среде

изучение английского вопроса во внешней политике

рассмотрение роли иностранного капитала как фактора втягивания России в первую мировую войну

анализ деятельности МИДа Российской империи накануне Первой мировой войны

изучение стратегического планирования, военные переговоры и гонка вооружений

Объект работы - внешняя политика Российской империи, накануне Первой мировой войны.

Предмет работы - внешняя политика Российской империи накануне Первой мировой войны, в контексте борьбы различных путей развития.

Хронологические рамки исследования. Основные хронологические рамки события (1910-1914 гг.), однако, косвенно исследование предполагает обращение и к более ранним годам правления Николая II.

Географические рамки исследования - территория Российской империи

Методологической основой исследования являются общенаучные методы исторического исследования (исторический и логический, восхождение от конкретного к абстрактному и от абстрактного к конкретному, системный подход и системный анализ, индукция и дедукция, анализ, описание и другие).

Работа состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии (списка источников и литературы).

Глава 1. Борьба группировок при дворе Николая II