П.А. Столыпин и Государственная дума в 1906-1911 годах

Как бы то ни было, закон дал те результаты, которых ожидало правительство: число оппозиционных депутатов резко сократилось. Бесспорным лидером стала проправительственная партия октябристов - «Союз 17 октября», выражавшая интересы прогрессивных помещиков и крупной буржуазии. На её долю приходилось 34% всего депутатского корпуса, на долю кадетов и близких к ним партий - 19%, правые составляли 33%, левые (социал-демократы и трудовики) - 7%.

Партия «Союз 17 октября» действовала по принципу маятника, т.е. когда правительство настаивало на карательных мерах, октябристы присоединялись к правым депутатам и обеспечивали тем самым большинство при голосовании за данный закон. Когда же, наоборот, правительство выступало за реформы, октябристы присоединялись к кадетам, обеспечивая большинство при голосовании за прогрессивные законы. Данный механизм политики партии «Союз 17 октября» получил название «октябристского маятника». Он позволил Столыпину реализовать разные стороны своей политики. За время работы Думы было принято 2197 проектов, наиболее важными из которых были столыпинская аграрная реформа (1910 г.) и рабочее законодательство (1912 г.). Дидык, М.Е. История государственного управления: учебник. - Ростов н/Д: Феникс, 2007. - С. 166

Были также приняты законы о частной собственности на землю, о страховании рабочих от несчастных случаев и по болезни, о введении местного самоуправления в западных губерниях, проекты об обязательном начальном народном образовании. Депутатов нередко упрекали в том, что они занимаются вопросами, не имеющими общенародного значения. Действительно, в Думе порой решались вопросы, в масштабах страны незначительные - о выделении субсидий конкретным учебным заведениям, о дотациях на издание журналов и т.д. Но каждый из таких вопросов служил улучшению жизни в стране. Государственная Дума Российской Империи: портреты политических лидеров (1906-1917). - М.: Пашков дом, 2006. - С. 22

III Государственная дума видела среди своих основных задач укрепление расшатанной неудачной русско-японской войной оборонной мощи страны, укрепление финансового положения государства, восстановление внутреннего порядка и законности во всех сферах жизни. Настрой Думы на проведение либеральных реформ, с одной стороны, поддерживал в обществе надежду на постепенное мирное решение всех наболевших вопросов, с другой, - давал возможность выглядеть в глазах мирового сообщества страной, которая шла по демократическому пути западноевропейского образца. История государственного управления в России: Учебник. Изд. 4-е, перераб. и доп. / Под общ. ред. Р.Г. Пихои. - М.: Изд-во РАГС, 2006. - С. 233

2.3.1 Решение аграрного вопроса

Справедливости ради, надо отметить, что знаменитая «столыпинская аграрная реформа» на самом деле не была плодом трудов самого Столыпина. Она была подготовлена С. Ю. Витте совместно с А. В. Кривошеиным и А. А. Риттихом в 1902-1904 гг., но, по стечению уже известных обстоятельств, не была воплощена в жизнь. Именно Столыпину выпало привести в действие её механизмы, и привести в весьма сложных условиях противодействия со стороны Думы. В общих чертах реформа предусматривала постепенную индивидуализацию и интенсификацию крестьянского хозяйства и превращение его в систему мелкой частной собственности, основанной на хуторах и семейных фермах. П.А. Столыпин подчеркивал, что правительство делает ставку на крепких и сильных крестьян-середняков - будущую социальную опору дальнейших реформ и. строительства фундамента гражданского общества. История Отечества. Проблемы. Взгляды. Люди // Под редакцией профессора Е.П. Иванова. - Псков: ПГПИ, 2004. - С. 217 Общинное крестьянское землевладение заменялось частным, выделившийся из общины крестьянин мог вынести за пределы деревни свой двор с хозяйственными и жилыми постройками - образовать хутор. Допускалась купля-продажа земли между крестьянами. Кроме того, разрешалась продажа крестьянской части удельных и казённых земель через Крестьянский банк.

Следующим важным моментом аграрной реформы было предложение о переселении крестьян на свободные земли в Сибирь, Среднюю Азию, Казахстан. Для обоснования на новом месте государство крестьянам выдавало так называемые подъёмные. Переезд также осуществлялся за счёт государства. Многие представители левых партий считали эту практику полицейской мерой - для того, чтобы ослабить борьбу крестьян с помещиками и защитить интересы последних, поскольку это помогало, не лишая помещичьи хозяйства дешёвых рабочих рук, избыток их направить в те районы страны, где имелись избытки земли, и тем ослабляло земельный голод в центре страны.

Начавшаяся с указа от 9 ноября 1906 года аграрная реформа не сразу нашла поддержку и развитие в Государственных Думах. Первое столкнов-ние с народными избранниками реформа встретила ещё во Второй Думе 10 мая 1907 года, где Столыпин защищал своё видение решения вопроса:

«В настоящее время государство у нас хворает - самою больною, самою слабою частью, которая хиреет, является крестьянство. Ему надо помочь. Предлагается простой, совершенно автоматический способ: взять и разделить все 130 000 существующих в данное время поместий. Государственно ли это? Не напоминает ли это историю тришкина кафтана? - Обрезать полы, чтобы сшить из них рукава? Господа, нельзя укрепить больное тело, питая его вырезанными из него самого кусками мяса; надо дать толчок организму, создать прилив питательных соков к больному месту, и тогда организм осилит болезнь…В деле этом нужен упорный труд, нужна продолжительная черная работа. Разрешить этого вопроса нельзя, его надо разрешать!… Противникам государственности хотелось бы избрать путь радикализма, путь освобождения от исторического прошлого России, освобождения от культурных традиций. Им нужны великие потрясения. Нам нужна Великая Россия!». Смирнов, А.Ф. Государственная Дума Российской Империи 1906-1917 гг.: Историко-правовой очерк. - М.: Книга и бизнес, 1998. - С. 321-322

Такой подход противостоял позиции левых партий, заявлявших, что требуется исправить историческую несправедливость и забрать у дворянства все поместья, некогда отданные царями «служилым людям», поскольку их потомки уже не служат более отечеству «конём и мечом». Столыпин же решал аграрный вопрос на началах права, а не произвола и тем более мести за прошлое. Только таким и могло быть решение в правовом государстве.

Община при всех известных достоинствах всё же становилась обузой России, ибо сковывала развитие производительных сил, была тормозом, кандалами на крестьянских ногах. И это, кстати, была одна из причин того, что против столыпинского Земельного указа 9 ноября так активно выступили и левые силы, в числе которых среди искренне заблуждавшихся были и ярые враги сильной России. Ибо «разрушение общины» и успех реформ лишали «левых» исторической перспективы, что признавал в эмиграции Ленин. Правда Столыпина. I.: Сборник / Сост. Г.Сидоровнин. - альманах, I вып.. - Саратов: «Соотечественник», 1999. - С. 9

Дворянско-помещичье представительство в Думе было целиком «за» разрушение общины, которая сильно напугала их во время революции 1905 гг., когда крестьяне жгли усадьбы, пастбища, амбары всем «миром», имея в общине готовую организацию для борьбы. Даже в мирное время помещик чувствовал себя увереннее, общаясь с отдельными крестьянами, а не со всем обществом. Зырянов, П.Н. Петр Столыпин // Россия на рубеже веков: исторические портреты. - М.: Политиздат, 1991. - С. 57 Ещё в мае 1906 года на съезде уполномоченных дворянских обществ при участии Столыпина между правительством и дворянскими представителями состоялась договорённость о «закрытии вопроса о малоземелье крестьян и избавлении от общины» путём дробления при помощи хуторов и отрубов и политики переселения. В ответ правительство получило поддержку своим политическим действиям в виде роспуска Дума, скорострельных судов и пр.

Прения в Третьей Думе имели продолжительный, но однообразный характер. Крестьянских представителей было слишком мало, а заявления кадетов не имели силы против объединения октябристов с правыми. В итоге, пройдя обе законодательные палаты, 14 июня 1910 г. законопроект был подписан Николаем II и стал полноценным законом.

Будет справедливо отметить, что результаты реформы, которые можно проследить в работах Е.П. Иванова, П.Н. Зырянова и А.Ф. Смирнова, были не так впечатляющи, как часто пытаются представить некоторые излишне позитивно настроенные публицисты. И мы считаем нужным привести интересное замечание А.Ф. Смирнова о том, что многие деятели Третьей Государственной Думы (включая А.Ф.Керенского) обращали внимание на растущее в российском обществе кооперативное движение, когда крестьянство, развивая артельную форму хозяйства, создавало кооперативы «на паях», строило «предприятия» по сохранению, переработке и сбыту сельхозпродукции, которая успешно осваивала мировой рынок. Недооценка этих новых перспектив, однобокая ставка «на сильных» были, наверное, стратегическим просчётом Столыпина. Смирнов, А.Ф. Государственная Дума Российской Империи 1906-1917 гг.: Историко-правовой очерк. - М.: Книга и бизнес, 1998. - С. 361 Лишив основную массу народа представительного голоса, власть упустила возможность вовремя скорректировать правительственный курс и наладить тот самый, желаемый «диалог» с обществом.

Ещё одну ложку дёгтя в бочку мёда добавляло высказывание С.Ю. Витте, о том, что не могло родиться свободное фермерство при отсутствии демократии, в обстановке жёсткого полицейского террора, массовых арестов, ссылок и казней: «индивидуальная собственность была введена... не по добровольному согласию, а принудительным порядком, без выработанного для этих частных собственников-крестьян правомерного судоустроительства». Этот новый крестьянский закон был пропитан полицейским духом. История Отечества. Проблемы. Взгляды. Люди // Под редакцией профессора Е.П. Иванова. - Псков: ПГПИ, 2004. - С. 218

2.3.2 Политический кризис в марте 1911 г.

К весне 1911 года тон русской либеральной оппозиции стал значительно менее «успокоительным» и значительно более обеспокоенным. В области внутренней политики наметилось (ещё с января 1911 года) резкое усиление реакции, выразившееся, в том числе, в настоящем походе «правых» на П.А.Столыпина.

Дело в том, что кумиром дворянства и правого крыла либеральной буржуазии Столыпин стал, благодаря тактике защиты монархического строя перед лицом революции в 1906-1907 гг. Но выполнив защитную функцию, Столыпин продолжил проведение реформ и одним из важных вопросов сделал проект реформы местного управления, которое предложил осуществлять на основе разносословного представительства, чем нарушил вековые дворянские привилегии и вызвал бурное негодование.

Для того, чтобы свалить неугодного им премьера, правые использовали частный вопрос - проект введения земства в западных губерниях - любимое «детище» П.А. Столыпина - и благополучно «завалили» в Государственном совете самое ядро проекта - статью о национальных куриях. Положение Столыпина становилось исключительно сложным. Более того, где-то в марте 1911 года он и сам считал, что речь в ближайшее время пойдёт о его отставке. Видимо, он был недалёк от истины, и если бы за премьера не вступились родственники царя, во главе с его матерью, Марией Федоровной, эта отставка стала бы свершившимся фактом. Нажим со стороны семьи, к мнению которой Николай II всегда прислушивался, спас положение премьера и даже позволил ему диктовать условия: сохранить свой пост Петр Аркадьевич соглашался, если его главные противники - правые члены Государственные совета Дурново и Трепов - будут уволены из его состава и если закон о западном земстве будет проведён по «чрезвычайной» 87 статье Основных законов (для чего предполагалось прервать на три дня заседания обеих палат). Результатом этого решения был острейший политический кризис в России в марте 1911 года. Во-первых, партия «поддержки» П.А.Столыпина - октябристы - были крайне недовольны роспуском Думы, усмотрев в этом признаки «унижения». Во-вторых, ещё более «обиделся» на премьера Государственный совет, предъявивший ему не более и не менее, как запрос о «незаконности» его действий. Правые же вообще не собирались ни забывать, ни прощать Столыпину предпринятых им ответных действий. Они, к тому же, немедленно начали интригу, преследуя цель вернуть Дурново и Трепова. Однако самым тяжелым последствием временной «победы» П.А.Столыпина было глубоко затаившееся недовольство царя. Об этом, кстати, предупреждал и его будущий преемник, министр финансов В.Н. Коковцов, прямо заявивший, что Николай II никогда «не простит произведённого на него нажима». Характерен ответ Столыпина, давно уже понявшего всё и, думается, в то время отдававшего себе отчёт и в возможности своего физического уничтожения, как политика крупного, не склонного к компромиссам, а следовательно, «строптивого», неудобного и неугодного в «верхах».

«Мне это, - спокойно сказал он Коковцову, - безразлично, - лучше разрубить узел разом, чем мучаться месяцами над разматыванием клубка интриг и в то же время бороться каждый час и каждый день с окружающей опасностью… Да, безразлично, так как я и без того отлично знаю, что до меня добираются со всех сторон, и я здесь ненадолго…». Жить оставалось Петру Аркадьевичу Столыпину менее полугода. Алексеева, И.В. Последнее десятилетие Российской империи: Дума, царизм и союзники России по Антанте. 1907-1911 годы. - М., СПб.: Альянс-Архео, 2009. - С. 281-283

Ещё в начале 1911 года Столыпина начало сдавать здоровье, усилилась стенокардия. Но, несмотря на болезнь и явно возраставшую опалу царя, премьер-министр упорно продолжает работать над проектами реформ - планирует организовать восемь новых министерств (труда, местных самоуправлений, национальностей, социального обеспечения, исповеданий, обследования и эксплуатации природных богатств, здравоохранения, переселения), для содержания их изыскивает меры для троекратного увеличения бюджета (введение прямых налогов, налога с оборота, повышения цены на водку), намечает понизить земский ценз, чтобы допустить к местному самоуправлению владельцев хуторов и рабочих, владевших небольшой недвижимостью.

В августе 1911 года Столыпин отдыхал в своем имении в Колнобреже, где работал над проектом. И отпуск, и работу пришлось прервать для поездки в Киев, где в присутствии царя должен был открыться памятник Александру II по случаю недавно исполнившегося юбилея Великой реформы. По горькому стечению обстоятельств, на юбилее рождения великой реформы окончилась жизнь великого реформатора.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Изучая опыт сотрудничества исполнителей государственной воли и воли народной, невольно задаёшься вопросом, возможна ли в России какая-то уникальная форма мирного сотрудничества «всех для всеобщего блага»? По какому-то странному стечению обстоятельств, в российской истории самые благие побуждения всегда наталкиваются на сопротивление со стороны какой-либо влиятельной группы. Так и Пётр Аркадьевич Столыпин при всех его уникальных для российского политика качествах вынужден был в Государственной Думе противостоять огромному числу оппонентов, заинтересованных в диаметрально противоположных друг другу предметах, и вынужден был в таких условиях выработать качества особого рода, помимо умения «бонапартистского» лавирования и великолепного ораторского дара.

В условиях, когда идеология «Великой России» так и не оказала объединяющего воздействия, а основная масса населения не доверилась выборным представителям, которые точно так же не доверились исполнительной власти, вынужденной мерой стало проведение жёсткого правительственного курса на исполнение чётко сформулированной программы. На плечи государственного деятеля упала обязанность спроектировать план государственных преобразований, и потребовалось умение подавить сопротивление предлагаемым реформам. Используя природную харизму, энергичность, высокую работоспособность, умение заручиться поддержкой наиболее сильных, влиятельных слоёв, Столыпин не гнушался «преступать» конституционный закон для проведения необходимых изменений и умел брать всю ответственность на себя. При этом, обладая заслуженным авторитетом среди населения, он мог рассчитывать на поддержку ими своих политических действий.

Его политическая платформа была постоянной, его доводы и аргументы были доступны и понятны, он был открыт для общения, и главной его целью было богатство и процветание родного народа: «мы призваны освобождать наш народ - от нищеты, невежества, и бесправия!».

И вместе с тем, права и свободу он рассчитывал давать «насильно» - «сверху», поскольку времени, когда «снизу», в Думе, сформулируют, на каких основаниях, кому и сколько прав нужно выделить, могло уйти непозволительно много. В этом плане Столыпин не сильно отличался от русских самодержцев, издавна «специализировавшихся» на даровании прав подданным. Можно сказать, что, сконцентрировав в своих руках твёрдую волю, Столыпин «отобрал» эту прерогативу у Николая II. (За что, впрочем, по всей видимости, и поплатился).

И в то же время он предлагал продолжать сотрудничество с народным представительством: «Столыпин показал единственный возможный путь парламентаризма в России, которого ведь могло не быть очень долго, и, может быть, даже никогда… он указал, что если парламентаризм будет у нас выражением народного духа и народного образа, то против него не найдётся сильного протеста, и даже он станет многим и наконец всем дорог. Это первое условие: народность его. Второе: парламентаризм должен вести постоянно вперёд, он должен быть постоянным улучшением страны и всех дел в ней, мириад этих дел. Вот если он полетит на этих двух крыльях, он может лететь долго и далеко; но если изменить хотя бы одно крыло, он упадёт». Розанов, В.В. Историческая роль Столыпина // Правда Столыпина. I.: Сборник / Сост. Г.Сидоровнин. - альманах, I вып.. - Саратов: «Соотечественник», 1999. - С. 15 Хотя опыт и тех дней и нашего времени показывает, что это, пока, так и остаётся в рамках желаемого положения дел.

Так «император не считал возможным увеличить влияние «общественности» на ход государственных дел, вручить её представителям державный руль. Его личное общение с думскими деятелями, претендентами на министерские посты, убеждало его в том, что в русском обществе пока отсутствуют силы и лица, которым историческая власть имела бы полное право передоверить судьбу России». Смирнов, А.Ф. Государственная Дума Российской Империи 1906-1917 гг.: Историко-правовой очерк. - М.: Книга и бизнес, 1998. - С. 341

А в наше время Б. Г.Федоров: «Лично у меня часто закрадываются крамольные сомнения по поводу целесообразности предоставления права голоса людям, которые не способны понять, что они делают. Даже сегодня в России миллионы людей не могут сами разобраться в кандидатах и партиях, не следят за политикой и голосуют под диктовку местных начальников. Иногда они, ни секунды не колеблясь, продают свои голоса за водку и другие «подарки». Почему голос потерявшего человеческий образ алкоголика «весит» столько же, сколько голос профессора, почему тунеядец имеет такое же влияние на государство, как человек, построивший дом или создавший свой бизнес, почему часто оторванные от действительности престарелые граждане решают судьбу молодых (первые ходят на выборы, вторые - нет)? В условиях абсолютной монархии царь мог себе позволить ограничивать «несознательные», с его точки зрения, слои населения». Федоров, Б. Г. Петр Столыпин: «Я верю в Россию». Биография П. А. Столыпина: В 2 т. Т. 1. - СПб.: Лимбус Пресс, 2002. - С. 292-293

Вот почему фигура государственного деятеля, стоящего над всей этой шумной, не всегда достаточно образованной, не всегда определившейся народной массой, так важна и ценна во все времена и в любом государстве.

Для нас эта ценность выражается ещё и в том, что многие планы Столыпина актуальны и сегодня - требуется дать развитие «сильному крестьянину» - среднему классу. Требуется «довести до ума» земельный вопрос, изничтожить коррупцию, освоить Сибирь для недопущения китайской экспансии, восстановить в правах русское население: «Лишь, когда русский народ достигнет благополучия, будет хорошо и всем остальным народам России». «Когда будут здоровы и крепки корни русского государства, - слова русского правительства иначе зазвучат перед Европой и перед всем миром».

ЛИТЕРАТУРА

Алексеева, И.В. Последнее десятилетие Российской империи: Дума, царизм и союзники России по Антанте. 1907-1911 годы / И.А. Алексеева. - М., СПб.: Альянс-Архео, 2009. - 536 с.

Государственная Дума Российской Империи: портреты политических лидеров (1906-1917): науч.-попул. библиогр. очерки: к столетию парламентаризма в России (авт. очерков Е.В.Ярошенко) / РГБ, Науч. исслед. отдел библиографии. - М.: Пашков дом, 2006. - 319 с.

Дидык, М.Е. История государственного управления: учебник / М.Е. Дидык. - Ростов н/Д: Феникс, 2007. - 283 с.

Зырянов, П.Н. Петр Столыпин / П. Н. Зырянов // Россия на рубеже веков: исторические портреты. - М.: Политиздат, 1991. - 380 с.

История государственного управления в России: Учебник. Изд. 4-е, перераб. и доп. / Под общ. ред. Р.Г. Пихои. - М.: Изд-во РАГС, 2006. - 440 с.

История Отечества. Проблемы. Взгляды. Люди // Под редакцией профессора Е.П. Иванова. - Псков: ПГПИ, 2004. - 448 с.

Пожигайло, П.А. Столыпинская программа преобразования России (1906-1911). / П.А. Пожигайло. - М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2007. - 240 с.

Правда Столыпина. I.: Сборник / Сост. Г.Сидоровнин. - альманах, I вып.. - Саратов: «Соотечественник», 1999. - 320 с.

Смирнов, А.Ф. Государственная Дума Российской Империи 1906-1917 гг.: Историко-правовой очерк / А.Ф.Смирнов. - М.: Книга и бизнес, 1998. - 624 с.

Федоров, Б. Г. Петр Столыпин: «Я верю в Россию». Биография П. А. Столыпина: В 2 т. Т. 1 / Б.Г. Федоров. - СПб.: Лимбус Пресс, 2002. - 624 с.

Мультатули, П. Император Николай II и П.А. Столыпин: правда и мифы о взаимоотношениях / П. Мультатули // Власть. - 2012. - № 01. - С. 167 - 173

Приложение № 1

П. А. Столыпин и Государственная дума (газета «Новое время» 6 сентября 1911 г.) Электронная библиотека - http://www.bibliotekar.ru/stolypin/4.htm

Столыпин выдвинулся и определился в Думе. Но, в то же время, он в значительной степени определил собой Государственную думу. Если Государственная дума в настоящее время работает и законодательствует, то этим она, до известной степени, обязана Столыпину. Столыпин интуитивно «чувствовал» Государственную думу. С самого первого же выступления основной тон был взят им совершенно правильно. Если вчитаться в ту первую речь, которую он произнес по запросу о действиях чинов охранного отделения, то мы найдем в ней целый ряд мелких черточек, в точности соответствующих тому облику большого государственного деятеля, который в последующие годы укрепился, развился и сделался популярным в России, но который в Первой государственной думе не был иным, чем во Второй и Третьей.

«...Оговариваюсь вперед, что недомолвок не допускаю и полуправды не признаю». Относительно действий Будатовского, царицынского полицмейстера и калязинской полиции расследование «передано в руки суда»; и если суд «обнаружит злоупотребления, то министерство не преминет распорядиться соответственным образом». Всякое упущение в области служебного долга «не останется без самых тяжелых последствий для виновных». Но каковы бы ни были проступки и преступления отдельных подчиненных органов управления, правительство не пойдет навстречу тем депутатам, которые сознательно стремятся дезорганизовать государство. «Власть - это средство для охранения жизни, спокойствия и порядка, поэтому, осуждая всемерно произвол и самовластие, нельзя не считать опасным безвластие». «Бездействие власти ведет к анархии; правительство не может быть аппаратом бессилия». На правительстве лежит «святая обязанность ограждать спокойствие и законность».

Все меры, принимаемые в этом направлении, «знаменуют не реакцию, а порядок, необходимый для развития самых широких реформ». Но как же будет действовать правительство, если в его распоряжении еще нет реформированных законов?

Очевидно, что для него имеется только один исход: «применять существующие законы впредь до создания новых». «Нельзя сказать часовому: у тебя старое кремневое ружье; употребляя его, ты можешь ранить себя и посторонних; брось ружье. На это честный часовой ответит: покуда я на посту, покуда мне не дали нового ружья, я буду стараться умело действовать старым».

Итак, программа намечается в высшей степени просто и отчетливо. Для того, чтобы провести необходимые реформы, нужно, прежде всего, утвердить порядок. Порядок создается в государстве только тогда, когда власть проявляет свою волю, когда она умеет действовать и распоряжаться. Никакие посторонние соображения не могут остановить власть в проведении тех мер, которые, по ее мнению, должны обеспечить порядок. Дебатирует ли Государственная дума шумливым образом о препятствиях, будто бы чинимых местной администрацией тем лицам, которые поехали оказывать продовольственную помощь голодающим, - ответ приходит сам собой, простой ж естественный. Криками о человеколюбивой цели нельзя смутить ту власть, которая знает, чего она хочет: «насколько нелепо было бы ставить препятствие частным лицам в области помощи голодающим, настолько преступно было и бездействовать по отношению к лицам, прикрывающимся благотворительностью в целях противозаконных». Под каким бы предлогом ни проводилось то стремление захватить исполнительную власть, которое является естественным последствием парализования власти существующей, - министр внутренних дел, сознавая свою правоту, не будет смущаться: «носитель законной власти, он на такие выходки отвечать не будет».

Все эти тезисы кажутся в настоящее время простыми и само собой разумеющимися. Но если вспомнить, в какой именно период они были произнесены, то мы поймем, что человек, говоривший их, проявлял большую степень государственной зрелости. В те дни в России было очень много безотчетного увлечения Государственной думою, увлечения почти что мистического. Люди, претендовавшие на всестороннее знакомство с всемирной историей и готовившиеся занять министерские посты, разделяли всеобщее опьянение. Они наивно думали, что молодая, только что созванная Государственная дума силой тех речей, которые будут в ней произноситься, переменит движение жизни и из дореформенной России сразу сделает утопическое государство, в коем будут осуществлены и абсолютные политические свободы, и безусловное социальное равенство. Выступить в этот момент с трезвым словом, показать истинные пределы законодательной власти, наметить ее соотношение к власти исполнительной и, главное, наметить для исполнительной власти те основные идеи, вне которых она не может ни работать, ни существовать: для всего этого требовался широкий ум, ясное понимание политического момента, глубокое проникновение в основные проблемы государственного властвования. Во Второй думе П. А. Столыпин выступает уже не с принципиальными афоризмами, а с подробной и строго продуманной программой реальной государственной деятельности.

Впоследствии многие из его политических противников, с Милюковым во главе, обвиняли председателя Совета министров в том, что во Второй думе он, будто бы, выставлял программу иную, не ту, с какой он явился впоследствии в Думу третью. Но ближайшее рассмотрение обоих документов доказывает, что за малыми исключениями - все основные пункты политического credo намечены были перед Думой кадетски-революционной совершенно так же, как и впоследствии перед Думой националистически-октябристской. Правительство готово работать с Думой. «Его труд, добрая воля, накопленный опыт предоставляются в распоряжение Государственной думы, которая встретит в правительстве сотрудника». Но правительство это, очевидно, сознает свой долг: оно должно восстановить в России порядок и спокойствие; «оно должно быть и будет правительством стойким и чисто русским». Что же будет делать это правительство? Правительство будет создавать материальные нормы, «имеющие воплотить в себе реформы нового времени». «Преобразованное по воле Монарха отечество наше должно превратиться в государство правовое».

Для этого правительство должно разработать законопроекты о свободе вероисповедания, о неприкосновенности личности, об общественном самоуправлении, о губернских органах управления, о преобразовании суда, о гражданской и уголовной ответственности должностных лиц, о поднятии народного образования. Но основная задача, «задача громадного значения», первая задача, которую должно решить государство, есть забота о крестьянстве. Необходимо «содействовать экономическому возрождению крестьянства, которое ко времени окончательного освобождения от обособленного положения в государстве выступает на арену общей борьбы за существование экономически слабым, неспособным обеспечить себе безбедное существование путем занятия земледельческим промыслом». Эту задачу правительство считает настолько важной, что оно даже приступило к осуществлению ее, не дожидаясь созыва Второй думы. «Правительство не могло медлить с мерами, могущими предупредить совершенное расстройство самой многочисленной части населения в России». К тому же, «на правительстве, решившем не допускать крестьянских насилий и беспорядков, лежало нравственное обязательство указать крестьянам на законный выход в их нужде». Правительство ведет, значит, успокоение и реформы - совершенно параллельно. Оно не отступает ни на шаг от возлагаемой на него государственностью обязанности обеспечить гражданский порядок; но оно сознает и свой нравственный долг намечать те органические пути развития общественной жизни, путем постепенного упрочения которых беспорядки сделаются ненужными.

Реформы и порядок. Таковы два мотива, проходящие через все думские речи Столыпина. Реформы, может быть, не очень казовые, но зато прочные. Реформы, на которых трудно снискать себе быструю популярность, которые представляют собой «продолжительную черную работу», но без которых невозможно создание истинно свободной России. Путь этот скромен, но он хорош тем, что ведет не к «великим потрясениям», а к «великой России». Ибо аграрный вопрос нужно не «разрешить, а разрешать», хотя бы для этого потребовались десятилетия.

Крестьянин должен сделаться личным собственником. Как мелкий земельный владелец он явится составным элементом будущей мелкой земской единицы.

«Основываясь на трудолюбии и обладая чувством собственного достоинства, он внесет в деревню и культуру, и просвещение, и достаток». «Вот тогда, тогда только - писаная свобода превратится и претворится в свободу настоящую, которая, конечно, слагается из гражданских вольностей, из чувства государственности и патриотизма».

Но, занимаясь реформою, правительство именно не должно забывать своей обязанности по сохранению порядка. «Когда в нескольких верстах от столицы и от царской резиденции волновался Кронштадт, когда измена ворвалась в Свеаборг, когда пылал Прибалтийский край, когда революционная волна разлилась в Польше, когда начинал царить ужас и террор: тогда правительство должно было или отойти и дать дорогу революции, забыв, что власть есть хранительница государственности и целости русского народа, - или действовать и отстоять то, что ей было вверено». Нападки оппозиции, рассчитанные на то, чтобы вызвать у правительства «паралич воли и мысли», «сводятся к двум словам: руки вверх». На эти два слова правительство «с полным спокойствием, с сознанием своей правоты может ответить двумя словами: не запугаете». И затем шел прекрасный призыв, обращенный к Государственной думе во имя успокоения и умиротворения страны:

«Мы хотим верить, господа, что вы прекратите кровавое безумство, что вы скажете то слово, которое заставит всех нас встать не на разрушение исторического здания России, а на пересоздание, переустройство его и украшение». Покуда это слово не будет сказано, покуда государство будет находиться в опасности, «оно обязано будет принимать самые строгие, самые исключительные законы для того, чтобы оградить себя от распада». «Это всегда было, это всегда есть и всегда будет». «Государственная необходимость может довести до диктатуры». Она становится выше права, «когда надлежит выбирать между целостью теорий и целостью отечества».

Только тогда, когда реформы пойдут параллельно с успокоением страны, они явятся выражением истинных нужд государства, а не отзвуком беспочвенных социалистических идей. «Наши реформы для того, чтобы быть жизненными, должны черпать свою силу в русских национальных началах». Такими национальными началами является прежде всего царская власть. Царская власть является хранительницей русского государства; она олицетворяет его силу и цельность; если быть России - то лишь при усилии всех сынов ее оберегать эту власть, сковавшую Россию и оберегавшую ее от распада. К этой исконно русской власти, к нашим русским корням, к нашему русскому стволу «нельзя прикреплять какой-то чужой, чужестранный цветок». «Пусть расцветет наш родной цветок, расцветет и развернется под взаимодействием Верховной Власти и дарованного ею представительного строя». Вторым исконным русским началом является развитие земщины. На низах должны быть созданы «крепкие люди земли, связанные с государственною властью». Им может быть передана часть государственных обязанностей; часть государственного тягла. Но в самоуправлении могут участвовать не только те, кто «сплотился общенациональным элементом». «Станьте на ту точку зрения, что высшее благо - это быть русским гражданином, носите это звание так же, как носили его когда-то римские граждане, и вы получите все права». Русским же человеком может быть только тот, кто желает «обновить, просветить и возвеличить родину», кто предан «не на жизнь, а на смерть Царю, олицетворяющему Россию».

Этими словами человека, который на деле подтвердил, что он не на жизнь, а на смерть предан Царю, мы можем закончить наш краткий очерк. Деятельность Столыпина в Третьей думе - его выступления по финляндскому вопросу, по Амурской железной дороге, по реорганизации флота и по другим более второстепенным вопросам - настолько еще свежи в памяти публики, что в настоящее время мы не считаем нужным к ним возвращаться.

Что бы ни говорили враги Столыпина, он первый дал в Государственной думе верный топ для взаимоотношений между исполнительной и законодательной властью; он первый начертал ту программу обновления строя, которую он неуклонно проводил до последнего дня своей жизни и которая, надо полагать, будет осуществляться и впредь. Ибо для человека, погибшего трагической смертью на своем посту, не может и не должно быть лучшего признания заслуг, как если преемники его вдохновятся заветами, выработанными во время государственной бури и оправдавшими себя в той сравнительно тихой гавани, куда П. А. Столыпин привел Россию.

Размещено на www.allbest.