Внешняя политика Великобритании на современном этапе

В 1996 г. исполнилось 23 года со времени присоединения Великобритании к Европейскому Сообществу. Этот шаг Лондона следует считать поворотным моментом в отнюдь не прямолинейном процессе перемещения в Западную Европу центра тяжести всего комплекса позиций и интересов Великобритании; усиление западноевропейского компонента оказало и продолжает оказывать огромное влияние на хозяйство и внутриполитическую жизнь страны, на эволюцию места и роли Великобритании в основных сферах мировой экономики и политики.

Как оценивать это воздействие 23 года спустя? Что получила Великобритания, став активным участником европейского строительства, и что потеряла? Насколько оправданными оказались опасения, связанные с последствиями переориентации Лондона на Западную Европу?

Вступление Великобритании в ЕС произошло через 16 лет после подписания шестью западноевропейскими странами Римского договора о создании Общего рынка. «Опоздав» с подключением к западноевропейскому: интеграционному процессу, Лондон пренебрег возможностью внести в структуру ЕС на первом этапе его развития элементы, в наибольшей мере соответствовавшие исторически сложившейся структуре британского хозяйства. Задержка «поворота к Европе» обернулась для Великобритании в последующие годы довольно существенными осложнениями отношений с партнерами по Сообществу. Еще в течение длительного времени во франко-германо-британском «триумвирате», направлявшем развитие Сообщества, роль Великобритании была меньше, чем ФРГ или Франции. По мере продвижения по пути углубления интеграции разрыв уменьшался, сглаживались противоречия Великобритании с другими участниками в области аграрной, региональной, энергетической политики, хотя по многим позициям процесса создания «единой Европы» разногласия сохраняются и поныне.

В 70-е гг. трудности адаптации к новым условиям конкуренции в Общем рынке стали дополнительной причиной экономического отставания Великобритании. В 1974-1984 гг. средний темп роста ВВП в странах-членах Сообщества составлял 1,9%, а в Великобритании - всего 1,2%. Однако в последующее десятилетие ситуация существенно изменилась. В 1985-1996 гг. Великобритания по этому показателю почти сравнялась с партнерами по ЕС - соответственно 2,1 и 2,3%. Эти успехи связаны, конечно, не только с воздействием интеграционных факторов, стимулировавших научно-технический прогресс и структурные сдвиги в промышленности, но и со всем ходом циклического развития британского хозяйства, и с результатами политики тэтчеризма и Мейджора, которая существенно преобразила экономический и политический облик страны.

Иными словами, за время пребывания в ЕС британской внешней политике удалось если не укрепить, то по крайней мере стабилизировать свои позиции в Европе. К тому же через ЕС с его сложной системой взаимозависимости Великобритания получила возможность оказывать гораздо большее воздействие на решение глобальных политических проблем, чем действуя в одиночку. Выступая составной частью формирующегося в Западной Европе общего хозяйственного комплекса, она входит в Единый внутренний рынок, охватывающий 12 государств с населением в 340 млн. «Европеизация» хозяйства и внешнеэкономических связей Великобритании - на Западную Европу приходится 13 ее внешнеторгового оборота - содействовала укреплению мощи британских фирм и финансовых компаний лондонского Сити в Европейском регионе; благодаря дополнительному импульсу, полученному от участия в ЕС, Лондону удалось сохранить самую обширную после США «хозяйственную империю» за рубежом.

Не оправдались и прогнозы тех, кто полагал, что членство в ЕС не позволит Лондону осуществлять самостоятельную внешнеэкономическую политику. Они исходили из того, что сращивание европейских хозяйств и рынков приведет к синхронизации экономических циклов и кризисов и жестко привяжет экономическую политику стран ЕС друг к другу. Действительно, за 20 лет экономическая взаимозависимость этих стран существенно возросла. Их руководство должно во все большей мере учитывать экономический курс партнеров, прежде всего Германии, в особенности в связи с той ролью, которую играет марка в рамках Европейской валютной системы. И тем не менее к началу 90-х гг. Западная Европа не стала единым хозяйственным образованием; правительства стран ЕС по-прежнему осуществляют экономическую политику, руководствуясь в первую очередь национальными интересами.

Вступление Великобритании в ЕС означало своего рода «наложение» на британскую национальную систему хозяйственно-политического механизма Сообщества. Однако членство в ЕС не отменило ни специфику воспроизводства в стране, ни своеобразия ее внешнеэкономической политики. Так, в 1985-1988 гг. интенсивность экономического подъема в Великобритании была значительно выше, чем в других странах ЕС. В 1993 г. в ней наблюдался выход из кризиса, в то время как в странах-партнерах по Сообществу спад продолжался. «Самобытными» оставались внешнеэкономическая философия и политика Лондона, например жесткий монетаристский курс во время правления кабинета М. Тэтчер.

Хотя британское правительство и Банк Англии согласовывали свои действия с партнерами и наднациональными органами Сообщества, во многих случаях они принимали решения, расходившиеся с общими целями и задачами евростроительства. Лондон, в частности, не подписал Социальную хартию ЕС, одобренную на встрече глав государств и правительств стран ЕС в Страсбурге в декабре 1989 г. В этой связи М. Тэтчер заявила, что Великобритания никогда не примет подобный документ, навязывающий марксистский дух классовой борьбы стабильной системе капиталистического предпринимательства. Эту позицию поддержал и Дж. Мейджор: приведение трудового законодательства в Великобритании к общему с партнерами по ЕС знаменателю, по его мнению, нанесет серьезный ущерб интересам страны. В ходе подписания Маастрихтского договора Великобритании удалось добиться от Сообщества значительной уступки - на нее не распространяется действие обязательной для других стран Социальной хартии. В сентябре 1992 г., когда валютные ограничения стали угрожать конкурентоспособности ее товаров на европейском рынке, Великобритания не колеблясь вышла из механизма обменных курсов ЕВС.

В минувшие два десятилетия шел и процесс европеизации внутриполитической жизни. Баланс общественных сил постепенно складывался в пользу более активного включения страны в процесс консолидации Сообщества, хотя значительная часть британцев до сих пор высказывается против «растворения» в европейском гражданстве. Отношение двух основных политических партий Великобритании к западноевропейской интеграции в течение этого периода эволюционировало в сторону все более позитивной ее оценки. Лейбористская партия, выступавшая после перехода в 1979 г. в оппозицию за выход из ЕС, к концу 80-х гг. стала его сторонницей, хотя в части партии антиевропейские настроения сохраняются. Основной фронт разногласий по вопросам дальнейшего развития Европейского союза переместился в консервативную, правящую уже 14 лет, партию. Кстати, среди факторов, способствовавших в декабре 1990 г. смене М. Тэтчер на посту премьер-министра Дж. Мейджором, большое значение имело недовольство влиятельной части руководства партии негативной позицией, занятой М. Тэтчер по отношению к ряду аспектов углубления интеграции.

После подписания в феврале 1992 г. Маастрихтского договора о создании экономического, валютного и политического союза ЕС вокруг его ратификации в Палате общин развернулись многомесячные дебаты. В мае 1993 г. они завершились победой сторонников Маастрихта. Дж. Мейджору удалось одержать верх благодаря угрозе распустить парламент и объявить досрочные выборы, исход которых мог вывести в лидеры оппозицию.

За два десятилетия существенно изменилось положение Великобритании на международной арене. Перемещение «зоны сосредоточения интересов» в Западную Европу поставило перед Лондоном вопрос о судьбе его «особых отношений» с США. Конечно же европейская ориентация политики Лондона уменьшила значение «атлантизма», особенно в экономической сфере. Двусторонние отношения стали еще более асимметричными - в гораздо большей мере «специальными» для Великобритании, чем для США, которые на международной арене все активнее взаимодействуют с Сообществом в целом. В самом этом объединении на роль привилегированного партнера США претендует наиболее мощный его участник - ФРГ. Примечательно, что в окружении Б. Клинтона появились люди, которые рассматривают Великобританию исключительно как среднего размера государство Европы, которое не заслуживает специального к себе отношения. В этих условиях Лондону, естественно, не удалось реализовать идею стать основным связующим звеном между западноевропейским центром и североамериканским.

И все же несмотря на возрастание роли западноевропейского компонента в системе внешних связей Лондона модифицированный вариант англо-американских «особых отношений», хотя и во все более сокращенном объеме, продолжает действовать. Две англосаксонские страны по-прежнему связывает общность истории, культуры, языка, традиций. В ряде сфер связи Великобритании с США остаются более тесными, чем с континентальными соседями. Даже в экономической области, где отношения подорваны в наибольшей мере, между ними сохраняются прочные связи. Так, в Соединенных Штатах сосредоточены свыше 1/5 прямых зарубежных инвестиций Великобритании, в то время как в ЕС - всего 1/4. Американские капиталовложения в этой стране также существенно превышают западноевропейские. Привилегированными по-прежнему являются англо-американские отношения в области ядерного оружия. Примечательно, что в отдельные периоды «атлантизм» в британской политике даже усиливается. Так было, например, во время правления М. Тэтчер: с одной стороны, она весьма прохладно относилась к планам дальнейшего развития интеграции, которые, по ее мнению, ущемляли национальный суверенитет Великобритании; с другой - в периоды пребывания у власти в США Р. Рейгана и Дж. Буша она пользовалась большим влиянием в Белом доме, что, естественно, отразилось на характере отношений между Великобританией, Европой и США.

Участие в ЕС создало новую ситуацию в отношениях между Великобританией и освободившимися странами. Лондон стремился там, где это возможно, сохранить в них собственные рычаги и сферы влияния. С этой целью он предпринял активные усилия для того, чтобы смягчить для стран Содружества негативные последствия ликвидации системы имперских преференций и фактического развала стерлинговой зоны. Не в последнюю очередь благодаря деятельности государства удалось обеспечить «выживаемость» Содружества, число участников которого достигает 50. В новых условиях у Великобритании появилась возможность строить свои отношения с развивающимися странами на «коллективной» основе, в частности на базе Ломейской конвенции, действие которой распространяется на 69 государств Африки, бассейнов Карибского моря и Тихого океана.

Спустя два десятилетия после вступления Великобритании в ЕС складывается новая модель ее участия в системе международных отношений, которую - чем дальше, тем больше - будет определять содержание Единого европейского акта, предусматривающего повышение роли наднациональных органов ЕС, а также Маастрихтского договора о Европейском союзе, важнейшими целями которого являются создание экономического и валютного союза и проведение странами ЕС, в том числе и Великобританией, общей внешней политики и политики безопасности [4].

Внешняя политика Турции на современном этапе

Как известно курс внешней политики является органичным продолжением проводимой внутренней политики, а также в значительной мере определяется обязательствами государства в качестве члена региональных и международных блоков и организаций. На сегодняшний день Турция является полноправным членом таких организаций как ООН (1945), МВФ (1947), НАТО (1952) и т.д. В этом контексте многовекторность курса обуславливается наличием определенных национальных интересов в формировании того или иного направления внешней политики.

В целом, многовекторность является особенностью внешней политики Турции. Наиболее приоритетным ее направлением является западная ориентация. Заявку на полное членство в ЕС Турция подала еще в 1987 г. Однако направленность политики и ее уклон в сторону Запада проявилась намного раньше. В 1952 г. Турция входит в НАТО и в 1995 г. в Европейский Экономический Союз. После многочисленных отсрочек, вопрос о предоставлении Турецкой Республике статуса кандидата был решен в ее пользу в 1999 г. Однако намеченные переговоры по вступлению Турции в ЕС были заморожены в декабре 2006 г., в силу того, что участники совещания достигли единства во мнениях о приостановлении переговоров по восьми из 35 пунктов переговоров с Анкарой. Было также согласовано, что в течение ближайших трех лет переговорный процесс будет подвергаться ежегодной проверке. Напомним, что вопрос присоединения к ЕС был обусловлен наличием кипрской и курдской проблем, а также нарушением прав человека. Тем не менее, на современном этапе инициатива вступления Турции в Европейский Союз остается главной целью внешней политики, и с уверенностью можно предположить, что в обозримом будущем, турецкое руководство будет следовать именно прозападной политике. Тем более что в самой республике данная инициатива поддерживается полностью.

Тем временем, турецкое правительство уделяет большое внимание партнерству с США. После окончания Второй Мировой Войны отношения Турции с Соединенными Штатами стали активно развиваться. Вашингтон оказывал Анкаре военную и экономическую помощь, закрепив за ней статус военного и политического союзника на Ближнем Востоке. На протяжении более пятидесяти лет США удерживает за собой роль основного стратегического и внешнеполитического партнера, хотя временной фактор играет свою роль в изменении приоритетов в отношениях между этими государствами. Так, к примеру, на фоне устойчивого развития двусторонних отношений в конце 80-х Турция негативно восприняла попытку США продлить соглашение с ее участием в санкциях против Ливии. Хотя данное соглашение было продлено после урегулирования противоречий обеих сторон, и в целом несмотря на то, что Турция продолжала руководствоваться интересами США по особо важным вопросам, относительно отношений с третьими странами или же функционирования военных объектов на территории Турции, Анкара решительно выступает против давления со стороны США. Аналогичный пример можно привести по курдскому вопросу. В ответ на принятие Конгрессом США в конце октября 2007 года положительного решения по Геноциду армян в начале ХХ в., что всячески старались предотвратить президент Буш и госсекретарь Райс, понимая, к чему данное действие может привести (не исключался возможный вывод американского военного контингента с базы Инжирлик в Турции). Турецкое правительство окончательно высказалась за проведение военной операции на севере Ирака, несмотря на возражения «Белого Дома» по этому поводу.

Между тем, необходимо отметить, что как основной стратегический партнер, США заинтересованы в том, чтобы иметь в Европе такого надежного члена НАТО, как Турция. Членство турецкой республики в ЕС имеет определенные выгоды для «Белого Дома». Во-первых, имея свободный доступ на европейский рынок, Турция, скорее всего сократит торговый оборот с Россией, ввиду более низкой стоимости товаров в Европе. Во-вторых, государственные воды будут уже принадлежать ЕС, что существенно затруднит проход российских танкеров через турецкие проливы. Все это приведет к частичной изоляции России, что во времена, когда российско-американские отношения переживают не самый лучший период, будет однозначно соответствовать интересам США.

Не менее важную роль во внешней политике играют отношения Турции со странами Ближнего и Среднего Востока. Одним из главных внешнеполитических достижений является нормализация отношений Турции с Сирией. Напомним, что предметом споров, возникших между правительствами двух государств, являлись вопросы рационального использования вод Евфрата, а также вопросы безопасности. В 2003 году после почти двадцатилетнего перерыва состоялся первый официальный визит премьер-министра Сирии М. Миро в Турцию.

Определенную независимость своего курса внешней политики Турция подтвердила, подписав с Израилем в 1995 году договор о военно-техническом сотрудничестве с Израилем, тем самым, вызвала значительное неодобрение со стороны Лиги арабских государств. На сегодняшний день Турция является единственной мусульманской страной, имеющей столь тесные отношения с Израилем. Недавнее выступление президента Израиля Шимона Переса и председателя Палестинской автономии Махмуда Аббаса в турецком парламенте, подчеркивает важность роли Турции в ближневосточном мирном процессе.

С распадом СССР и обретением независимости Российской Федерацией наблюдается устойчивое развитие российско-турецких отношений преимущественно в торговой и топливно-энергетической сферах. Наглядным примером может послужить подписание между Россией и Турцией договора по поставкам природного газа по проложенному по дну Черного моря газопроводу, открытие которого состоялось в 2005 году. На сегодняшний день, Россия и Турция имеют общий ежегодный торговый оборот в 21 млрд. долл., значительную долю в котором занимают поставки энергоресурсов, т. к. около 70% потребляемого Турцией газа, импортируется именно из России.

Наряду с этим, дополнительное направление во внешнюю политику Турции, до этого в основном ориентированную на Запад, внесли независимые, преимущественно тюркские государства Центральной Азии. Турецкая Республика была одной из первых стран, установившей со всеми странами ЦА дипломатические отношения. Необходимо отметить, что турецкое правительство еще со времен Кемаля Ататюрка, предпринимает попытки по созданию так называемого «единого Турана», в состав которой входили бы тюркские страны Центральной Азии и Южного Кавказа.

В своих усилиях Турция основной упор делала на экономические и военно-политические факторы, преследуя цели максимального использования сложившейся выгодной политико-экономической ситуации в центрально-азиатских странах, а также изучения сфер «молодого» рынка для экспорта и последующего вложения капитала. Данные перспективы придали новый импульс турецкому бизнесу в сфере экспорта, в ведении подрядных работ строительных компаний, а также предпринимательской деятельности национальных фирм в регионе. Так только за шесть месяцев 1993 г. в экономику указанных республик турецкие инвесторы вложили свыше 11 млн. долл., или более 60% общей суммы зарубежных инвестиций. Тем не менее, необходимо отметить, что в своей центрально-азиатской и закавказской политике Турция учитывала как свои, так и американские национальные интересы. Свидетельством может послужить выступление в Вашингтоне в 1992 г. премьер-министра С. Демиреля, в котором говорится об изменении регионального статуса Турции и способности участвовать в определении будущего тюркских республик СНГ. Вместе с этим Турция поддержала инициативу американского руководства по поводу расширения своих интересов на регион Центральной Азии.

В аналитических кругах довольно часто встречается мнение о том, что Турция, в силу своей нарастающей мощи, будет формировать иной курс внешней политики, акцентируя свое внимание в большей степени на Восток и, по мере достижения своих целей, Анкара будет постепенно вытеснять США и Запад из «зоны своих интересов». Однако до тех пор Турция будет балансировать между интересами своих стратегических партнеров в лице США, Европы и России. Как бы то ни было, уже сейчас Анкара проявляет все большую самостоятельность во внешней политике. Особенно если принимать во внимание нарастающее сотрудничество Турции и Ирана в энергетическом сфере, вопреки предупреждениям США. И это, безусловно, не может не указывать на дальнейшую корректировку внешней политики Турции в будущем [3].

4. Проблемы имиджа Российского государства на современном этапе. Возможные пути развития

Институт развития менеджмента в Лозанне ежегодно на основании более 300 показателей определяет рейтинг конкурентоспособности (своего рода имидж-рейтинг) примерно шести десятков государств. Среди стран более чем с 20-миллионным населением мы занимаем 26-е место. В первой пятерке - США, Австралия, Канада, Малайзия, Германия. Критерии отбора весьма показательны: учитывается как объективное состояние экономики, финансов, экологии, внутренняя и внешняя политическая деятельность правительств и т.д., так и субъективные оценки национальных экспертов. Место, занимаемое Россией в этом рейтинге, разумеется, не является впечатляющим. И этому есть обоснования.

На современном этапе Россия до сих пор не может занять достойного места в мировом сообществе. Вместо образа сверхдержавы, мощного государства, успешно справлявшегося с политическими и экономическими задачами, в глазах мировой общественности Россия приобрела статус непредсказуемого, противоречивого и непоследовательного в своей внешней и внутренней политике государства. Потеряв (но не навсегда) былое влияние и авторитет, экономические и политические ресурсы со времён СССР, современное российское государство обладает весьма расплывчатым имиджем. Наблюдается серьёзный диссонанс и неоднозначные представления мировой общественности о реальном значении (экономическом, культурном и т.д.) Российского государства в мире. Неопределённый, а зачастую и негативный образ (широко освещаемые в прессе несовершенство российского законодательства, коррумпированность власти, передел собственности и борьба за сферы влияния, оторванность власти от народа, несоблюдение демократических норм и т.д.) отрицательно сказывается на осуществлении внешнеполитических и экономических отношений с мировым сообществом, а также на регулировании внутренних политических процессов.

Сложившееся мнение о России, как о ненадёжном партнере блокирует поступление иностранных инвестиций, что негативно сказывается на сегодняшней экономической ситуации в стране, низком уровне торгово-экономических контактов.

Многочисленные локальные попытки создать положительный имидж нашей страны за рубежом в основном заканчиваются неудачей. Причины неэффективности имиджевых кампаний кроются в следующем:

* Отсутствие стратегии имиджевой политики. Целенаправленное (а не локальное) формирование имиджа России за рубежом ещё не осуществлялось. Не расставлены приоритеты и не определен желаемый результат от PR-кампаний. Отсутствует единый координирующий центр по управлению имиджем Российского государства за рубежом.

* Отсутствие прочного идеологического фундамента. Отсюда - вся бессистемность PR-проектов, направленных на улучшение внешнего образа России. Невозможно обрести внешнеполитический имидж одновременно с поисками национальной идеи, которая бы одинаково полезно работала как на внутренние процессы государства, так и за его пределами.

В подтверждение бессистемности, порой неразумности в осуществлении многих локальных российских имиджевых кампаний можно привести пример с попытками позиционирования Москвы на Западе как крупного, делового, финансового центра, интеллектуальной столицы мира.

Разумеется, не все попытки продвижения внешнего имиджа России безрезультатны. Есть и весьма позитивные сдвиги по ряду направлений. Вот некоторые из них:

* Создаваемые в России новейшие образцы вооружений по своим характеристикам опережают аналоги вооружений развитых стран, либо аналогов не имеют. Россия стоит в первых рядах по экспорту вооружений, хотя в этой области рынка идет жесточайшая конкуренция. Многомиллионные и долгосрочные контракты на поставку вооружений свидетельствует о сохранении в этой области научного, кадрового и экономического потенциала.

* Участие в борьбе с международным пиратством. Сейчас территориальные воды Сомали патрулируют несколько военных кораблей из России, Индии, США и ряда других стран. В водах Аденского залива патрулирует российский сторожевик «Неустрашимый». Военный корабль осуществил успешное сопровождение девяти гражданских судов. Предотвратил несколько нападений пиратов на иностранные суда.

* Спортивные успехи. Завоеванные на Олимпийских играх золотые медали, победы в футболе и др. Личные поздравления президента спортсменам. Количество золотых медалей означает то, что эти спортсмены прошли качественную подготовку, под началом профессиональных тренеров. Правда, такие тренеры зачастую имеют иностранные имена, вроде Гусса Хиддинга, а большинство спортсменов проходит подготовку в Швейцарии, США или Австралии. При этом успехи в Большом спорте не означают развития массового и детского спорта для своих граждан. Но, все равно, победы Российских спортсменов рассматриваются в качестве значительного вклада в улучшение международного имиджа нашей страны. Олимпийские игры - это замечательная возможность привлечь мировое внимание, повысить престиж страны в глазах мировой общественности. И это важно для России, которой трудно похвалиться значительными экономическими достижениями.

* Россия давно и прочно занимает лидирующее место в освоении космоса. Не каждая страна может позволить себе космодром и развитую космическую технику. Спутники многих развитых стран выводятся на орбиту российскими космическими кораблями, транспортные космические корабли обеспечивают доставку грузов для международных экипажей на российских станциях. Только Россия обеспечивает космический туризм.

* Участия в международных заседаниях наряду с другими крупными державами.

- Всемирный экономический форум в Давосе. При участии 24 глав государств и правительств.

- Саммит АТЕС (Лима, Перу).;

- Саммит большой восьмёрки. Это одна из самых влиятельных организаций в мире. Наряду с ведущими промышленно-развитыми странами, Россия участвует в решении актуальных международных проблем.

- Вступление России во Всемирную Торговую Организацию;

- Вступление России в Парижский клуб в качестве кредитора. Членство несет в себе неоспоримые преимущества. Россия получила реальную возможность влиять на мировую экономику.

Заключение

Проблема формирования имиджа государства является достаточно актуальной и значимой в политической теории и практике. В современном мире значение внешнеполитического имиджа страны объективно возрастает под влиянием информационных технологий и процессов глобализации, ведущих к расширению международных связей. Политическая элита стремится использовать позитивный имидж своей страны, чтобы укрепить свои позиции в конкурентной международной политической и экономической среде.