Концептуальные основы внешнеполитической стратегии США с ключевыми партнерами в ЕС

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. ВЫБОРЫ. БАРАК ОБАМА - ПРЕЗИДЕНТ США

1.1 Внешнеполитический старт администрации Обамы

1.2 Внутри- и внешнеполитические условия прихода к власти

ГЛАВА 2. СОТРУДНИЧЕСТВО В РАМКАХ НАТО: СОСТОЯНИЕ И ПЕРСПЕКТИВЫ

2.1 Отношения США - ЕС в XXI веке: доктринальные основы

2.2 ЕС - НАТО: разночтения в подходах к сотрудничеству

2.3 Сотрудничество США - ЕС: мнение общественности

ГЛАВА 3. КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОЙ СТРАТЕГИИ США С КЛЮЧЕВЫМИ ПАРТНЕРАМИ В ЕС

3.1 Отношения США - Германия

3.2 «Особые отношения» США и Великобритании

3.3 США - Франция: перезагрузка отношений

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМЫХ ИСТОЧНИКОВ

европейский союз международный

ВВЕДЕНИЕ

Завершение первого десятилетия XXI века ознаменовало собой начало конца затяжного цикла расширения границ Евро-Атлантического сообщества, его экономических и военно-политических структур. Затянувшаяся стагнация западных экономик, в особенности европейских, подняла вопрос относительно перспектив сотрудничества тесно связанных с Европой американоцентричных институтов. Это касается не только международных торгово-экономических и валютно-финансовых организациях, которые с момента завершения Второй мировой войны обеспечивали доминирование США в мировой экономике. Ряд исследователей сходятся во мнении, что нарастающая многополярность мира, возвышение новых центров силы, а также их объединений, лишает в XXI в. американскую стратегию многих признаков глобальности. Речь не идет об отказе США от всеобъемлющей концепции по управлению мировым пространством, однако ее параметры, очевидно, будут подвергнуты существенному пересмотру. Это дает основания некоторым исследователям говорить о наступлении так называемого «постамериканского мира». К ним относится и авторитетный политолог и социолог Збигнев Бжезинский.

Вместе с тем и европейские страны - члены Североатлантического блока, неуклонно сокращающие свои геополитические амбиции, не стремятся сохранять глобальный статус. Причины данной позиции будут рассмотрены более подробно автором работы далее при рассмотрении роли чикагского саммита.

В работе также будет дана оценка внутри- и внешнеполитическим условиям прихода к власти 44-го президента Соединенных Штатов Барака Обамы.

Кроме того, будут рассмотрены факторы, побуждающие руководство организации Североатлантического договора и лидеров ее отдельных стран-членов по-новому осмыслить место и роль альянса в современном мире. Выявляются причины постепенного завершения цикла максимальной пространственной и функциональной экспансии НАТО. Внимание автора работы обращено также на то, что альянс, столкнувшись с реалиями мирового экономического кризиса, постепенно усмиряя глобальные амбиции, и будет вынужден больше концентрироваться на вопросах, связанных с собственным выживанием, причем в более узких региональных рамках.

Научная актуальность исследуемой темы обусловлена необходимостью изучения объективных политических и экономических причин похолодания отношений между США и Европейским Союзом как ключевыми, узловыми акторами международных отношений, поведенческие мотивы которых способны оказывать ощутимое влияние на международную обстановку в целом, а также роль ведомых Соединенными штатами военно-политических союзов и соглашений, главным образом организации Североатлантического договора (НАТО) в сложившейся ситуации.

Цель данного исследования заключается в анализе внешнеполитического аспекта стратегии поведения США в отношении Европейского Союза в период администрации Обамы.

Для достижения поставленной цели, автором работы определены следующие задачи:

1. описать влияние политической и экономической ситуации в мире на изменения в отношениях США и ЕС;

2. рассмотреть приоритетные направления проводимой внешней политики в рамках НАТО;

3. определить ключевые причины осложнения отношений США и ЕС в рассматриваемый период;

4. охарактеризовать специфику динамики развития отношений США и ЕС в целом;

5. обозначить поведенческие мотивы США в Германии, Великобритании и Франции как ключевых партнерах Вашингтона в ЕС.

Для выполнения поставленных задач в исследовании использовались работы, как общего, так и предметного характера, в которых дается всесторонний анализ проводимой Бараком Обамой политики в отношении Европейского союза.

Наиболее исчерпывающий фактологический материал представлен в труде «США в XX-XXI веках. Либерализм. Демократия. Империя» специалиста в области международных отношений, руководителя Центра североамериканских исследований Института всеобщей истории РАН Владимира Викторовича Согрина, который является профессором МГИМО МИД РФ. В работе рассмотрена внешняя политика Соединенных Штатов через призму трех факторов, явивших собой основу целеполагания для американский цивилизации - демократия, либерализм и империя, ведь именно эти феномены определяли политические, экономические, социальные и культурные тенденции страны, которые, в свою очередь, оказывали влияние на политическое поведение.

В статье Согрина «Барак Обама: внешняя политика либерального прогрессиста» исследуется проводимая 44-м американским президентом внешняя политика. Не случайно автор уделяет внимание данной теме, так как деятельность Обамы на посту президента получает неоднозначные, а иногда и противоречивые оценки. Абстрагируясь от субъективных оценок ряда исследователей, Согрин сосредотачивает внимание на внешнеполитическом аспекте и обращает взор читателей на тот факт, что проводимой Обамой политике свойственны как преемственность, так и новаторство, хотя данный факт многие признавать не желают.

Особого внимания заслуживают статьи, размещенные в журнале «США-Канада: Экономика. Политика. Культура». Так, в данных работах представлен анализ взаимоотношений США как с отдельными странами (в основном - ФРГ, Великобритании и Франци), представлены основные факторы, повлиявшие на изменения в динамике взаимоотношений как на уроне билатерального диалога, так и на уровне США - ЕС в целом.

Автором работы также использовался материал, представленный в электронном доступе. К таковому относятся сайты Белого Дома и Государственного департамента США, содержащие данные по ключевым соглашениям, саммитам, конференциям и встречам на государственном уровне, а также документы, раскрывающие суть проводимой внешнеполитической стратегии США.

В качестве дополнительного источника, к использованию привлекались публикации авторитетных американских и британских изданий «The Washington Post» и «The Times».

Дабы избежать представления субъективных оценок, автором работы соблюдался баланс в использовании англоязычных и русскоязычных источников.

Касательно электронных источников получения официальной информации следует отметить, что англоязычные сайты предоставляют в свободный доступ статьи и материалы, позволяющие глубже изучить точку зрения иностранных исследователей вышеуказанной проблемы.

Курсовая работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованных источников.

Автор данной работы выражает надежду, что разработанный им материал представляет интерес для исследователей, принимающих участие в изучении проблематики взаимоотношений США и ЕС в XXI веке.

ГЛАВА 1. ВЫБОРЫ. БАРАК ОБАМА - ПРЕЗИДЕНТ США

1.1 Внешнеполитический старт администрации Обамы

4 ноября 2008 года в Соединенных Штатах Америки состоялись 56-е выборы президента. Как известно, победу одержал кандидат от Демократической партии Барак Обама, в прошлом - сенатор от штата Иллинойс.

Соперником Обамы на выборах 2008 года стал республиканец Джон Маккейн.

Главный стратег двух президентских кампаний Барака Обамы - опытный политконсультант Дэвид Аксельрод (David Axelrod). После первой инаугурации 44-го президента США Аксельрод был назначен на должность старшего советника президента. Аналитики склонны считать, что именно фигура Дэвида Аксельрода сыграла одну из решающих ролей в судьбе президентской гонки 2008 г.

Касательно переизбрания Барака Обамы на второй президентский срок, следует отметить, что главной причиной поражения республиканской партии на выборах стала ее ультраконсервативная платформа, отпугнувшая значительную часть так называемых умеренных избирателей. Жесткая позиция по таким вопросам, как отношение к иммигрантам, вероисповеданию, абортам, и наконец, политика, проповедуемая республиканцами, по выдавливанию государства из социально-экономической жизни общества (которая и привела к самому большому кризису со времен Великой депрессии) безнадежно устарели.

Политическую составляющую вопроса также не стоит упускать из вида. Республиканская партия требует активного вовлечения США в международные дела. В то время как большую часть избирателей заботила экономическая ситуация в Соединенных Штатах, основной темой выступлений на съезде Республиканской партии (на котором Ромни был избран кандидатом на выборах) была необходимость возврата США к роли мирового лидера.

Первоочередной задачей новой администрации было вывести страну из глубокого финансово-экономического кризиса - самого серьезного после «великой депрессии» 1929-1933 гг. На решение этой задачи было направлено главное внимание и основные ресурсы Белого дома. Но и внешнеполитические проблемы не могли быть отложены в долгий ящик, тем более что в самой Америке и мире в целом с приходом к власти харизматического нетрадиционного президента возникли большие надежды на серьезное обновление всего политического курса страны. Общие подходы Б. Обамы и его команды к международным делам наметились уже в ходе предвыборной кампании и первых шагах его администрации. Во многом они шли в русле либеральной критики «бушизма» и представляли собой антитезу наиболее одиозным аспектам внешнеполитического курса правых республиканцев [10, C. 635]. Но речь шла не просто о возвращении к либеральному интернационализму Демократической партии времен У. Клинтона с его безоглядным оптимизмом и твердой уверенностью в прочности глобального доминирования Америки. Уроки правления Клинтона и особенно Буша-мл., новая ситуация в стране и мире диктовали необходимость серьезных изменений в традиционной политике.

Ряд исследователей склонны проводить параллели между положением новой администрации Обамы и ситуацией, установившейся в конце 1960 - начале 1970-х гг., когда Р. Никсон и Г. Киссинджер после поражения во Вьетнаме столкнулись с большими сложностями по приведению раздутых внешних обязательств и претензий США в соответствие с сократившимися возможностями, в том числе - за счет «наведения мостов» к новым центрам силы (СССР, КНР) и игры на противоречиях между ними.

Главная стратегическая задача, стоявшая перед новой администрацией, состояла в осуществлении «организованного отступления» и перегруппировки сил в этом новом полицентрическом мире, сохраняя, тем не менее, основу американского глобального лидерства и не допуская дальнейшего ослабления мировых позиций США.

Исходя из заявления, сделанного Хиллари Клинтон, решение данной проблемы виделось в смене внешнеполитических приоритетов и методов продвижения американских интересов в мире. На слушаниях по утверждению Клинтон на пост Госсекретаря, она отметила: «Мы будем следовать политике «мягкого влияния» [10, C. 635].

Лейтмотивом этой переориентации стала концепция «умной силы» (Smart power), впервые выдвинутая видным внешнеполитическим экспертом демократов Дж. Наем, предполагающая использование таких средств влияния, как дипломатические, экономические, политические, правовые и культурные, помимо использования военных рычагов. Концепция была впоследствии развита в докладе, выпущенном в конце 2008 г. вашингтонским Центром стратегических и международных исследований. По сути, речь шла о том, чтобы наполнить американское лидерство новым содержанием: вместо откровенного эгоизма, односторонних действий и силового диктата «доктрины Буша» перенести упор на организацию многостороннего сотрудничества в совместном решении общих проблем и тем самым сделать лидерство США более полезным и привлекательным для других стран. К таким проблемам относятся: энергетическая безопасность, глобальное изменение климата и природной среды, распространение СПИДа и других опасных эпидемий, помощь развитию беднейших стран мира, распространение оружия массового уничтожения, международный терроризм, преодоление мирового финансово-экономического кризиса, реформирование международных институтов для решения глобальных проблем.

На базе этой новой повестки дня, как подчеркивалось в первых программных документах новой администрации по внешней политике и национальной безопасности, следует расширить и укрепить отношения США с союзниками, а также попытаться начать диалог с конкурентами и противниками Америки. В своей первой речи в качестве президента Соединенных Штатов на заседании Генеральной Ассамблеи ООН (сентябрь 2009 г.) Обама призвал к «новой эре вовлечения, основанной на общих интересах и взаимном уважении», и «новым коалициям, преодолевающим прежние водоразделы».

Серия миролюбивых инициатив и радикальная смена образа лидера США возымели свое действие. К лету 2009 г. 59% против 15% американцев (поданным опроса кампании «Си-Би-Эс») одобряли внешнеполитическую деятельность Обамы. Еще более явным стало быстрое улучшение имиджа Америки в мире на волне симпатий к ее новому руководству, фиксируемое многими опросами. В декабре 2009 г. Обама был даже удостоен Нобелевской премии мира «за экстраординарные усилия в укреплении международной дипломатии и сотрудничества между людьми». Тем не менее, как показала практика, осуществление этих намерений и обещаний оказалось очень трудным, а подчас и невозможным делом. Чтобы раскрыть суть данных сложностей, следует рассмотреть внутри- и внешнеполитическую обстановку, в которой Обама начал свою деятельность.

1.2 Внутри- и внешнеполитические условия прихода к власти

Прежде всего, следует отметить, что развороту в направлении большего реализма мешала огромная инерция внешней и военной политики США. Всякое «организованное отступление» на международной арене наталкивается на упорное внутриполитическое сопротивление со стороны сил. заинтересованных в сохранении статус-кво, и ура-патриотов, для которых оно представляется «сдачей» американских позиций. Эта опасность особенно ощутима для Демократической партии, традиционно считающейся менее способной, чем республиканцы, обеспечить безопасность Америки [10, C. 639]. К тому же, первый темнокожий президент-демократ являлся новичком в политической элите США, не имевшим прочных связей и большого авторитета в высших военно-политических кругах страны, что серьезно ограничивало свободу его действий. Сказывался и расовый фактор - ведь большая часть белой Америки проголосовала на выборах против Обамы.

Хорошо понимая уязвимость своего положения, новый президент взял курс на соблюдение осторожности и определенную преемственность во внешних делах, в том числе - и в кадровом составе своей администрации. Назначение авторитетной Хилари Клинтон на пост руководителя Госдепартамента давало возможность не только поднять роль дипломатии во внешней политике, но и заручиться поддержкой влиятельной клинтоновской группировки в Демократической партии.

Так или иначе, в 2009 году в отношениях между США и Евросоюзом наметились признаки разрядки: по сравнению с 2008 годом в них было меньше конфронтаций и трений и больше диалогов и обменов.

Следует отметить, что после прихода к власти Барака Обамы в январе нынешнего года терми «перезагрузка» стал ключевым понятием двусторонних отношений. Во время правления Джорджа Буша в европейско-американских отношениях возникло похолодание из-за разногласий касательно войны в Ираке. В 2009 году в связи с отказом президента Барака Обамы от унилатерализма, Европа и США стали повышать согласованность и укреплять взаимодействие по важным вопросам. Учащение встреч руководителей Европы и США на лондонском финансовом саммите, саммите НАТО и саммите ЕС-США продемонстрировало, что в двусторонних отношениях наступило потепление.

Во время работы саммита НАТО в апреле 2009 года Барак Обама отметил, что отношения между Соединенными Штатами и ЕС отошли от привычного маршрута. Американский президент отметил, что США, являясь «наилучшим партнером», будут вместе с Евросоюзом противостоять тем вызовам, перед которыми очутились обе стороны. И уже последующий саммит США-ЕС отметился присутствием руководителей всех стран-членов организации, что редко бывало ранeе. Данный факт является свидетельством того, что ЕС стал придавать важное значение отношениям с США.

Тем не менее потепление, наметившееся в европейско-американских отношениях, не может скрыть разногласий, которые, главным образом, касаются афганской проблемы и вопроса изменения климата. Б. Обама объявил о новой стратегии в отношении Афганистана, пообещав расширить военное присутствие в этой азиатской стране. Однако эта инициатива не получила достаточной поддержки от главных союзников США в Европе, включая Францию и ФРГ. Все они занимают выжидательную позицию. Что касается вопроса изменения климата, то ЕС, решительно выступающий за охрану окружающей среды, постоянно критикует США за пассивную позицию в вопросе сокращения выбросов парниковых газов.

Не секрет, что Европейскому Союзу, в состав которого входят по сути довольно отличные друг от друга в экономическом и политическом отношении страны, все труднее становится вырабатывать единую позицию относительно как политических, так и военных вопросов. 1 декабря вступил в силу «Лиссабонский договор», что стало важной вехой на пути европейской интеграции. Однако позиция США относительно европейской интеграции довольно противоречива: с одной стороны, они рады видеть этот процесс, который позволит обеспечить стабильность и процветание европейского континента; а с другой, Вашингтон опасается, что ЕС, который становится все более и более могущественным, в будущем создаст угрозу для статуса США. Поэтому вполне вероятно, что смягчение отношений США-ЕС будет все время сопровождаться усиливающейся конкуренцией.

ГЛАВА 2. СОТРУДНИЧЕСТВО В РАМКАХ НАТО: СОСТОЯНИЕ И ПЕРСПЕКТИВЫ

2.1 Отношения США - ЕС в XXI веке: доктринальные основы

Администрация Обамы приступила к адаптации доктрины «глобального доминирования» Дж. Буша-мл. к иной расстановке сил на международной арене. Аналитики утверждают, что и Обама просто продолжает внешнюю политику своего предшественника. Однако тезисы новой стратегии содержат отказ от односторонних действий, поскольку попытки США осуществить на практике свои глобальные устремления натолкнулись на реальности современного «постамериканского мира» [Колобов].

Ситуация, которая изменилась в 1991 году, определила США в качестве единственной сверхдержавы открыло перед ними возможность оказывать более масштабное и целенаправленное воздействие на ход и содержание международных отношений, в частности в сфере обеспечения безопасности. Перед американским внешнеполитическим истеблишментом встает задача не только идейно обосновать собственную стратегию международной деятельности в новых условиях, но и представить модель нового мирового порядка и глобальную стратегию на долгосрочную перспективу [18].

Что же касается самого базиса внешнеполитической стратегии США, в том числе и на Европейском континенте, его квинтэссенция со всей полнотой содержательности изложена в основополагающих документах: Стратегия национальной безопасности 2010 [26], Национальная военная стратегия, Оборонный обзор 2010 года. Их дополняют инаугурационные речи президента Барака Обамы [21], равно как и тексты выступлений ведущих представителей администрации Белого дома по вопросам внешней и международной политики.

Внешнеполитические шаги, предпринятые администрацией Б. Обамы, способны выступить сильным стимулом для ревизии американской стратегической мысли. В отличие от стратегических новаций Дж. Буша-мл., которые вызывали резонанс в общественности, генеральная внешнеполитическая линия Обамы уверенно претендует на новый прагматизм, коалиционный подход с опорой на «умную силу» (smart power) относительно решения проблем международной значимости [9].

Стратегия национальной безопасности, обнародованная в мае 2010 г. [23], вместе с другими доктринальными документами (Четырехгодичный обзор военной политики [24], Обзор ядерной политики [25], Стратегия в сфере кибербезопасности [26] и т.п.), дает достаточно развернутое представление о внешнеполитических приоритетах администрации Обамы. По Стратегии национальной безопасности можно судить о степени преемственности и новизны в подходе соответствующей администрации к вопросам безопасности США.

Некоторые американские аналитики даже утверждают, что Б. Обама просто продолжает внешнюю политику своего предшественника [33]. Тем не менее, Главные тезисы новой стратегии содержат отказ от односторонних действий, поскольку попытки США осуществить глобально-имперские устремления, опираясь исключительно или преимущественно на военную мощь, натолкнулись на реальности современного «постамериканского мира», по меткому выражению американского аналитика Фарида Закарии, отвергающего такой международный однополюсный порядок [33]. Принципиальная установка на качественное политическое и военное превосходство в XXI веке сохранилась, о чем свидетельствуют главные положения стратегии национальной безопасности. Первая установка - многосторонняя перегруппировка - имеет целью сокращение обязательств США за границей и восстановление положения страны в мире. В стратегии Б. Обамы подчеркивается необходимость совместных действий государств в рамках международного права и повышения в этой связи роли дипломатии. В документе отмечается, что ни одна нация не может в одиночку взять на себя бремя урегулирования вооруженных конфликтов, происходящих в мире. В новом документе нет упоминаний об односторонних превентивных силовых действиях (preemption), которые проводятся без весомых доказательств об угрозе и соответствующих решений международных организаций. Во-вторых, подчеркивается особая роль «мягкой силы» для достижения глобального лидерства США (дипломатия, сотрудничество, международно-правовое урегулирование), либеральное содержание (признание множественности центров силы, поддержка либерально-демократических реформ в других государствах, активизация международных организаций, повышение политической роли развивающихся государств) [6, C. 26].

Согласно Стратегии-2010, условия применения военной силы включают в себя защиту США и их союзников, а также, в более широком ключе, - мира и безопасности в региональном и глобальном масштабе, включая случаи гуманитарных кризисов. При проведении военно-силовых действий США будут искать широкую международную поддержку, работая с такими институтами, как НАТО и ООН. Кроме того, США сохраняют за собой право на односторонние действия при четком указании на необходимость силовой акции, ее целей и возможных последствий [13]. Очевидно, что, описывая условия применения силы столь расплывчатым образом, по существу обходя вопрос о легитимности, США оставляют за собой возможность максимальной гибкости в принятии решений по использованию военной силы.

Необходимо также учитывать, что в современной стратегии задан курс на координацию процесса формирования новой системы международных отношений Соединенными Штатами, основанной на увеличении сотрудничества между странами и налаживании ключевых стратегических отношений. Хотя термин «многополярный мир» не используется в новой стратегии, делается акцент на многостороннее партнерство, так например, в сферу ключевых американских интересов входит укрепление альянсов от Европы и Северной Америки до Восточной Азии и Тихого океана. Долговременные цели внешней политики США - поддержание мира и обеспечение безопасности - обязывают Вашингтон формулировать новые подходы и приоритеты своего ближневосточного курса, что, в свою очередь, было обусловлено быстрыми и глобальными политико-экономическими изменениями в регионе, который является своего рода «лакмусовой бумажкой мировых процессов, где находятся энергоресурсы и идет перекройка интересов стран».

«Умная сила» (Smart Power) - форма политической власти, выражающаяся в способности объединять в различных контекстах жесткие и мягкие ресурсы власти в успешные стратегии (Джозеф Най-мл.). Умная сила включает стратегическое применение дипломатии, убеждения, развитие компетенций, проецирование власти и влияния экономически эффективными способами, имеющими политическую и социальную легитимность, - по существу, применение военной силы и всех форм дипломатии [12].

Безусловно, отдельного внимания заслуживает Доклад «Глобальные тенденции 2025 изменившийся мир» (Global trends 2025: a transformed world). По сути, доклад представляет собой аналитический прогноз, подготовленный Советом по национальной разведке (National Intelligence Council, NIC), готовился на протяжении 18 месяцев [28]. В работу над докладом были вовлечены сотни специалистов со всего мира. Доклад включает прогноз на долгосрочную и среднесрочную перспективы, излагает точку зрения разведки на мировые проблемы. Совет по национальной разведке готовит подобные доклады раз в пять лет. Авторы последнего выделили четыре основные тенденции мирового развития. При этом его авторы считают, что США утратят доминирующие позиции в мире, поскольку «деградирующая экономика и потеря военной мощи могут вынудить США сделать трудный выбор между внутренними делами и международной политикой».

Насколько подобные тенденции могут затронуть деятельность Соединенных Штатов в рамках Организации Североатлантического договора вместе с Европейским Союзом, рассмотрим далее.

2.2 ЕС - НАТО: разночтения в подходах к сотрудничеству

Следует начать с того, что экономическая ситуация стран Запада, которые не оправились в полной мере от последствий мирового экономического кризиса, а некоторые - столкнувшись с затянувшейся стагнацией, вынуждены пересмотреть вопрос о взаимодействии с ключевыми американскими институтами, главным образом это актуально для Организации Североатлантического договора. Вдобавок к вышеописанной ситуации, фоном здесь выступает и нарастающая многополярность мира, хотя, конечно, вряд ли можно говорить об отказе США от идеи управления пространством на глобальном уровне.

Стоит, однако, подчеркнуть, что в то же время европейские страны не стремятся сохранять свой глобальный статус [18]. Подтверждение тому - Чикагский саммит 2012 года с переоценкой роли альянса в судьбе Европейского континента.

Cегодня в целом ряде случаев ЕС и НАТО продемонстрировали несостоятельность в выработке единой позиции по многим международным вопросам. Оказалось непросто согласовать интересы евро-атлантических стран, несмотря на то, что после завершения холодной войны эта задача представлялась более чем реальной. В частности, американцам не удалось использовать НАТО для поддержания необходимого баланса «разделения бремени» и «разделения полномочий» между европейскими странами-членами и Соединенными Штатами [8, C. 19].

Можно сказать, что характерная для ранней постбиполярной эпохи американская «Стратегия расширения и вовлечения» границ Евро-Атлантического сообщества отнюдь не оказалась глобальной. Напротив, она выявила ограниченный европоцентризм, преследуя, по существу, лишь одну (хотя и весьма широкую) цель - превращение расширенной Европы (Евро-Атлантики) в «зону стабильности», теснейшим образом связанную с США через систему военно-политических и политико-экономических институтов.

Однако проблемы безопасности Европы и примыкавших к нему постсоветских периферийных зон, после завершения холодной войны занимавших одно из центральных мест во внешнеполитической повестке Вашингтона, постепенно вытеснялись вопросами стабильности в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Особенно ясно эта тенденция проявила себя при президентстве Обамы с его политикой «поворота к Азии».

Ограниченные возможности глобального подхода НАТО, превращающие планы по созданию международной сети партнерств в труднодостижимую цель, а равно и нереалистичность передачи на аутсорсинг странам и организациям-партнерам наиболее важных функций в сфере безопасности не оставляют альянсу иной альтернативы кроме мобилизации собственных внутренних резервов и повышения эффективности их использования. Данная задача не менее трудна на фоне продолжающегося мирового финансового кризиса [27; 28].

Так в чем конкретно заключаются расхождения в понимании сотрудничества ЕС и США в рамках НАТО?

Во-первых, Долговой кризис стран еврозоны, оказывающий возрастающее негативное воздействие на и без того планомерно сокращающиеся военные возможности европейских стран - членов НАТО, не вселяет руководству альянса оптимизма.

По некоторым оценкам, темпы военных расходов почти всей еврогруппы НАТО демонстрируют отрицательную динамику на протяжении полутора десятилетий. Если в 2000 г. доля ассигнований на оборону, выделяемых европейскими членами (а также Канадой) в процентном отношении в среднем составляли около 2% их ВВП, то уже к 2005 г. доля затрат снизилась до 1.8%. К началу кризиса в 2008 г. этот показатель составил уже 1.65% [13, С. 49]. Согласно данным Международного института стратегических исследований только за период 2008-2010 гг. уровень падения оборонных расходов в 10 из 23 европейских стран - членов НАТО превысил 10% (или 39 млрд. долл. в абсолютных цифрах) [8, C. 20].

При этом американские военные расходы за указанный период только увеличивались, достигнув к 2011 г. почти 75% совокупных затрат на оборону всех членов альянса. Подобные диспропорции между американскими и европейскими вложениями в «общую корзину безопасности» явно не устраивают Пентагон, особенно, когда речь заходит об экспедиционных операциях, осуществляемых под объединенным натовским командованием [10].

Неизбежным следствием сокращающегося финансирования становится не только замедление технологического перевооружения европейских армий в духе «революции в военном деле», но и уменьшение масштабов госзакупок, столь необходимых для любой экспедиционной операции (независимо от ее назначения) средств доставки грузов и личного состава (военно-транспортных самолетов, десантных кораблей и т.д.)

В целом, данная проблема осознается по обе стороны Атлантики, тем более что опыт ливийской кампании в очередной раз подтвердил ограниченность как материально-технических, так и организационных возможностей даже наиболее передовых в военно-техническом отношении европейских стран - членов НАТО.

Во-вторых, реализация руководством альянса так называемой умной обороны, призванной повысить экспедиционный потенциал НАТО в его нынешнем виде, также не может служить панацеей от нарастающей военной деградации в блоке. Поскольку процесс формирования общего пула военных активов, вероятно, потребует создания общесоюзных управляющих структур, на повестке дня Совета организации неизбежно окажутся вопросы, связанные с автономией военного строительства в ее отдельных государствах-членах. Особенно чувствительной эта тема может оказаться для союзников, даже в наиболее сложные периоды холодной войны отвергавших идею создания некоего подобия «евроармии» или единой военной экономики [8, C. 21].

В-третьих, Ограниченные военно-экономические и военно-технологические возможности европейских членов НАТО ставят Пентагон в непростое положение. Он вынужден подтверждать обязательства перед союзниками, одновременно давая понять последним, что объем американских гарантий не может покрывать все их потребности. Приняв лишь ограниченное участие в ливийской кампании НАТО, Вашингтон поспешил отдать инициативу в руки Парижа, Лондона и других партнеров. Последние тем самым получили недвусмысленный сигнал об отсутствии у США стремления перегружать себя дополнительными функциями по решению союзнических (а по существу, чисто европейских) проблем в близлежащих к континенту южных регионах - от средиземноморского Леванта до африканского Магриба.

Действуя в русле новой стратегии Б. Обамы, предполагающей американское «руководство из-за кулис» (leading from behind), США пытаются внушить союзникам, что в будущих военных кампаниях под эгидой НАТО им придется самостоятельно мобилизовать силы и изыскивать средства, необходимые для решения поставленных боевых задач [25]. Впрочем, на практике выполнение подобного условия, как уже отмечалось, представляется весьма затруднительным. Принимая во внимание все более и более скуднеющие военные бюджеты даже наиболее развитых в экономическом плане стран Западной Европы, их неуклонно снижающиеся военно-экспедиционные возможности, союзники вряд ли смогут поддерживать разумный баланс между концепцией экспедиционных операций и задач по обороне территорий стран - членов НАТО в течение продолжительного времени.

В-четвертых, не наблюдается единства и относительно вопроса о возвращении НАТО к более привычной для альянса функции сдерживания, которая, как представляется, могла бы поспособствовать сближению трансатлантических союзников; НАТО никак не может определиться с определением объекта такого сдерживания.

Тем не менее, для США, которые в силу своего географического положения считаются не только евро-атлантической, но и тихоокеанской державой, наиболее вероятным объектом сдерживания становится усиливающийся Китай. По-видимому, именно на его нейтрализацию будут направлены основные усилия американских военных стратегов и планировщиков. Под эту же долгосрочную цель начнут складываться и ведомые Пентагоном антикитайские коалиции. Формироваться они станут отнюдь не из находящихся за многие тысячи километров стран - членов НАТО, а из непосредственно примыкающих к зоне «Большого Китая» - и потому более полезных для США со стратегической точки зрения - государств Юго-Восточной Азии, Австралии и Океании.

И, наконец, в-пятых, не наблюдается единства у европейских и американских коллег относительно низкого конфликтного потенциала в Старом Свете [8, C. 23]. К слову, выглядят вполне оправданными попытки заострить внимание Вашингтона на проблемах внутри Европы. Европейские наблюдатели, в отличие от своих североамериканских коллег, считают предположение о наступлении в Европе эры долгого мира и согласия преждевременным. По их оценкам, войны между крупными государствами в этом регионе действительно стали достоянием прошлого, однако конфликтные зоны сохраняются.

2.3 Сотрудничество США - ЕС: мнение общественности

А что же относительно общественности? В соответствии с мнениями целого ряда исследователей в области международных отношений, в условиях так называемого Pax Americana, внешняя политика, проводимая Соединенными Штатами в рассматриваемом в работе периоде, все чаще воспринимается европейской публикой негативно.

Так, в Великобритании, Франции и Германии, согласно опросам общественного мнения, проведенным ICM Research, считают, что страны Евросоюза должны действовать более независимо от США. Стоит заметить, что к большей независимости расположены во всех государствах, граждане которых участвовали в опросе. Если принять во внимание результаты опросов во Франции или Германии, то показатели большого удивления не вызывают, чего нельзя сказать о результатах опроса, проведенного на территории Великобритании. Отношения США - Великобритания характеризуются как «особые» еще со времен знаменитой Фултоновской речи Черчилля.

Обратимся к числам. Учитывая многолетнюю британскую политику следования курсу Вашингтона, процентные показатели тревожные: 38 и 39 процентов респондентов из этих государств полагают, что ЕС должен действовать более независимо.

По 34 процента участников опроса в этих двух странах заявили, что Евросоюз уже действует достаточно независимо. И лишь 13 процентов полагают, что целесообразно уменьшить независимость политики.

В Германии о необходимости большей независимости заявили 62 процента участников опроса. Но и тех, кто выступает за согласование политики с Соединенными Штатами больше, чем во Франции и Великобритании - 18 процентов. Более чем в два раза меньше число сторонников точки зрения, что независимости в действиях ЕС достаточно - таковых в Германии набралось 15 процентов.

В 2006 г. 11% британцев считали, что действия Соединенных Штатов на международной арене помогают продвигать демократию, а 69% заявили, что американская политика сделала мир менее безопасным после 2001 г. [5, С. 280]. Низшей точкой стал 2007 г., когда только 39% французов и 30% немцев высказали позитивное отношение к США [5, С. 280]. Опросы этого года продемонстрировали и максимальный уровень разочарования британцев в действиях Соединенных Штатов на международной арене: лишь 51% жителей Соединенного Королевства выразили благоприятное отношение к Америке, т.е. по сравнению с 1999 г. уровень доверия к Америке снизился на 32% [33]. Тем не менее уменьшение степени доверия к Соединенным Штатам у жителей Великобритании в начале XXI в. свидетельствует о неготовности англичан подвергнуть сомнению политику США.

Международный имидж Джорджа Буша-младшего к концу второго президентского срока оказался катастрофическим: в 2008 г. лишь 18% британцев и 11% французов выразили доверие политике американского президента.

В контексте общего недовольства Америкой европейцы задавались и вопросом о распространении американской культуры. Ответы на него демонстрировали противоречивое отношение народа стран Западной Европы к американским ценностям: восхищаясь американскими наукой и технологиями, 72% французов, 70% немцев и 56% британцев отнеслись негативно к распространению американской культурной продукции, но признались при этом, что любят американскую поп-культуру (так ответили 66% немцев и французов и 76% англичан) [22]. Однако фактор американизации культуры не стал решающим в определении причин отказа от дальнейшего сближения с Соединенными Штатами: так, на первое место среди этих причин 20% англичан поставили наличие уже достаточно близких отношений с Америкой и лишь 11% респондентов отметили неприятие американской культуры в этом аспекте [22].

Начиная с конца 2008 г. в сознании европейцев имидж США значительно улучшается, что непосредственно связано со сменой власти в стране. Выборы 2008 г. вошли в историю Соединенных Штатов Америки как беспрецедентное событие, поскольку впервые в истории страны президентом стал чернокожий американец, представитель Демократической партии Барак Обама. «Они сделали это. Они действительно сделали это. Американский народ, над которым так злобно и часто смеялись остальные, вчера сделал исторический и убедительный выбор в пользу перемен для самого себя и для всего мира» [22]; «Европа хотела бы, чтобы новый американский лидер привел к тому, что мир заново поверит в Запад, и чтобы возненавиденный в последнее время Запад вновь обрел доброе имя» - подобные высказывания встречались в конце 2008 г. на страницах средств массовой информации всего мира. Надежды британцев и всех европейцев, связанные с Обамой, точно выразил британский историк и журналист Тимоти Гартон Эш, известный в 2000-е гг. своим антиамериканизмом: «Европейские ожидания заключаются не столько в вопросе, «какие решения» примет Вашингтон, а скорее в том, «как будет решать» Вашингтон. Европейцы надеются, что в случае победы Барака Обамы США будут совместно с Европой определять стратегические направления в политике Запада». Действительно, с новым американским президентом многие группы населения как самих Соединенных Штатов, так и других стран связывали надежды на изменение курса наиболее могущественной в мире страны. В результате в 2009 г. политика Обамы была позитивно оценена 86% британцев, 91% французов и 93% немцев [22].

«Обамамания», как называют политологи феномен невероятной популярности американского президента в европейских странах, сохраняется до сих пор, хотя исследовательские центры в 2010-2011 гг. зафиксировали постепенное разочарование европейцев в отдельных решениях Обамы. В 2010 г. одним из самых критикуемых стало решение об увеличении численности американских войск в Афганистане, в 2011 г. - операция в Ливии. Если в 2009 г. позитивно оценили международную политику Обамы 92% немцев, 88% французов и 82% британцев, то в 2011 г. эти показатели снизились соответственно до 81, 76 и 74% [1, С. 129]. В то же время пока рано говорить о том, поможет ли политика Обамы преодолеть закрепившийся в массовом сознании европейцев стереотип Америки. Возможно, более взвешенная политика США на международной арене способна повлиять на этот процесс.

Тем не менее, глобализация, осуществляемая, безусловно, по американскому образцу, активная роль Америки в продвижении демократии по всему миру, агрессивное навязывание американских стандартов и американских ценностей уже стали одними из наиболее действенных факторов формирования единой европейской идентичности. На сегодняшний день это факторы, которые объединяют европейцев, позволяя им противопоставить себя именно США как наиболее активному актору международной политики. В результате, как справедливо замечает известный американский политолог Эндрю Марковиц, «европейские взгляды на Америку мало связаны с реальной Америкой, но во многом связаны с самой Европой» [1, С. 129]. Применительно к Великобритании это приводит к некоторой зависимости идеи сближения с Европейским союзом от негативной реакции на политику США: если в 2001 г. 29% британцев высказывались за вступление в ЕС [1, С. 130], то в 2011 г. позитивное отношение к Европейскому союзу выказали 35% респондентов [1, С. 130]. Небольшое увеличение количества британцев, благожелательно настроенных по отношению к европейской интеграции, может свидетельствовать о растущей усталости британского социума от слишком «особых» отношений с США.

ГЛАВА 3. КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОЙ СТРАТЕГИИ США С КЛЮЧЕВЫМИ ПАРТНЕРАМИ В ЕС

3.1 Отношения США - Германия

Администрация Обамы вполне удовлетворительно восприняла результаты выборов в нижнюю палату Федерального собрания Германии, проходивших в сентябре 2009 г., по итогам которых была сформирована коалиция в составе ХДС, ХСС и Свободной демократической партии (СвДП). Находясь в оппозиции, свободные демократы не имели серьёзных расхождений со второй большой коалицией по всему комплексу германо-американских отношений. Поэтому блок ХДС/ХСС без труда согласовал с ними соответствующую часть коалиционного договора. Эта часть - базисный элемент главы под названием «Связанная с ценностями и направляемая интересами внешняя политика». Одно из положений договора гласит: «Мы рассматриваем тесную политическую координацию с Соединёнными Штатами как мощный усилитель германских интересов, который повышает вес Германии в Европе и мире» [20, с. 118]. Авторы договора выразили заинтересованность в том, чтобы эта координация охватывала как можно больше областей.

В этом договоре в отличие от подобного документа, положившего начало второй большой коалиции, более предметно, более содержательно и объёмно прописана связь анализируемых двусторонних отношений с проблемами разоружения и контроля над вооружениями

Подписанты договора, во-первых, однозначно поддержали сформулированные Обамой инициативы в области разоружения, включая историческую по своей значимости цель - мир, свободный от ядерного оружия.

Во-вторых, США оказались в числе стран, которым адресовались следующие строки из этого документа: «Мы с озабоченностью наблюдаем эрозию международной договорной архитектуры в области разоружения и контроля над вооружениями. Мы убеждены в том, что нужно вести переговоры о преемственных по отношению к заканчивающим своё действие договорам и ускорить ратификацию всеми странами (не утвердившими ещё этот документ) Договора о всеобщем запрещении ядерных испытаний или адаптированного Договора об обычных вооружённых силах в Европе» [20, с. 119-120].

В-третьих, ХДС, ХСС и СвДП заявили о том, что «в ходе разработки стратегической концепции НАТО (они будут. - М.С.) выступать в альянсе... за то, чтобы вывезти остающееся в Германии ядерное оружие» [10 , C. 48].

Так получилось, что 17-я легислатура совпала по срокам с деятельностью коалиционного правительства и отметилась международных позиций ФРГ. Данный факт был воспринят американцами позитивно. Тем не мене, деятельность кабинета Меркель вне трансатлантического партнерства отслеживалась и отслеживается. Белый дом с удовлетворением отмечал, что в коалиционном договоре ХДС-ХСС и СвДП о стратегическом партнерстве с Россией не было ни слова [10, C. 44].

Германо-американский диалог можно оценивать как интенсивный, ведь только за первый срок пребывания Обамы на посту президента США состоялось четыре встречи на высшем уровне, и это только в Вашингтоне. Стороны обсуждали не только новые вызовы, но и пути формирования глобальной архитектуры безопасности. Своеобразной константой стал вопрос относительно достижения корреляции организационно-правового аспекта, согласования подходов обеих стран на предмет поддержания равновесия поиска оптимальной модели энергетической безопасности, соблюдения баланса интересов в сфере торгово-экономических отношений.

Следует, тем не менее, подчеркнуть, что позиции стран в отношениях международного масштаба совпадают не всегда. Если при голосовании «большой шестерки» в отношении ядерной программы Ирана страны солидаризировались, то в отношении ситуации в Ливии, а в отношении Сирии проявились разногласия.

Германия под управлением Меркель не приняла в августе 2013 г. и планов США по агрессии против Сирии. Определённую внешнюю напряжённость в американо-германские отношения в это время добавил и скандал с разоблачением Эдвардом Сноуденом деятельности американских спецслужб в Германии. Общественное мнение этой страны продемонстрировало эмоциональную реакцию на этот факт, а германский канцлер - чисто прагматическую [10, С. 46]. Именно с подачи главы германского правительства начала отсчёт своего существования комиссия Евросоюза, призванная расставить все точки над «i» в возникшем вопросе. Говоря языком контролирующих органов, комиссия будет осуществлять инспекцию на местах. Под этими местами подразумеваются как Старый, так и Новый Свет. Канцлер ФРГ и президент Бразилии Дилма Русеф объединились для того, чтобы с течением времени обрела реальные очертания специальная резолюция Генеральной Ассамблеи ООН, в которой была бы прописана чёткая, ясная и недвусмысленная реакция международного сообщества на сложившуюся ситуацию. Если Вашингтон не снимет эту озабоченность, Берлин и Бразилиа не отступят и будут доводить свой замысел до логического конца [4].

Далее следует обрисовать ситуацию с торгово-экономическими взаимоотношениями.

Германо-американские торгово-экономические отношения развивались без крупных проблем. Двусторонний товарооборот в конце 2012 г. составлял около 157,2 млрд. долл. В таблице нижеприведены данные об американском экспорте в Германию и американском импорте из Германии за 2009-2012 годы.

Таблица 1

Германские прямые инвестиции в США и американские прямые инвестиции в ФРГ, млрд. долл.

По экспорту прослеживалась положительная динамика с 2009 по 2011 г. Докризисный уровень, однако, достигнут не был, а в 2012 г. имелось некоторое снижение по сравнению с 2011 г. По импорту с 2009 по 2012 г. был только поступательный рост. Докризисный уровень был впервые превышен в 2011 году. Германия и США продолжали оставаться друг для друга важными партнерами для инвестиций. Объём двусторонних вложений в конце 2012 г. составил 320 млрд. долл.

Если рассматривать торгово-экономические отношения через призму членства ФРГ в ЕС, стоит отметить, что на двусторонние торгово-экономические отношения oказывают влияние следующие моменты.

Все заседания Трансатлантического экономического совета проходили при деятельном участии германских представителей. При этом они руководствовались следующим пунктом, прописанным в коалиционном договоре между ХСС и СвДП: «Мы стремимся к интенсификации наших германо-американских экономических отношений в рамках трансатлантического экономического пространства» [20, с. 118].

Кроме того, во многом благодаря активности Берлина лотом 2013 г. начались переговоры между представителями ЕС и США о создании ноны свободной торговли.

Также заслугой кабинета Меркель можно считать и то, что последний выступил архитектором решений по выходу еврозоны из состояния системного кризиса. Канцлер смогла добиться от стран-должников жесткой экономии, что официальный Вашингтон расценил как угрозу его интересам. «Развивавшийся в Европе долговой кризис с перспективой краха евро мог сорвать начавшееся восстановление экономики США. В этих условиях летом 2012 г. Обама направил в Берлин своего министре финансов Тима Гайтнера в надежде смягчить жёсткую линию Меркель по вопросу экономии бюджета в Европе и убедить ее принять не которые краткосрочные стимулирующие экономику меры. Правда, результаты поезди очень дискуссионны: поездка не удалась, о чем, как об очевидной неудаче в американо-германских отношениях, Вашингтон в преддверии президентских выборов особо не распространялся [10, C. 47].

Избрание в 2012 г. Барака Обамы на второй президентский срок к существенным изменениям в отношениях между США и ФРГ не привело. Германия стала первой страной, которую 1 февраля 2013 г. посетил вице-президент США Дж. Байден. Государственный секретарь Дж. Керри сразу после назначения его на эту должность также отправился 26 февраля 2013 г. в Берлин и охарактеризовал Германию как «одного из сильнейших и эффективнейших союзников в мире» [10, C. 47].

В 2013 г. вновь избранный президент внимательно следил за ходом кампании по выборам в Бундестаг 18-го созыва. Действующий канцлер проводила эту кампанию, имея мощные аргументы в сфере внутренней и внешней политики. «19 июня 2013 г. президент Обама своим визитом в Берлин продемонстрировал, что в избирательной кампании в этой стране он поддерживает именно Меркель.

23 сентября 2013 г. президент США Барак Обама в телефонном разговоре поздравил канцлера Германии Ангелу Меркель с победой партии на выборах в Бундестаг. В разговоре президент США отметил заслуги Меркель в руководстве Германией и поддержании на должном уровне трансатлантических отношений. Он также оценил и свою личную «дружбу» с канцлером Германии. В своем релизе Белый дом сообщил, что «президент и канцлер договорились продолжить близкое сотрудничество по ключевым вопросам в региональной и глобальной сферах» [4].

Было бы неверно обойти вниманием вопрос американского военного присутствия на территории ФРГ. Так, нынешнее правительство Германии, как и его предшественники, начиная еще с кабинетов Аденауэра, не ставит под вопрос американское военное присутствие в ФРГ. В обозримом будущем сокращение американского военного контингента, немногим превышающего 40 тыс. человек, скорее всего не произойдёт. Не следует ожидать и уменьшения числа военных баз США, которых насчитывается без малого около сорока [10 , C. 49].