Синтаксические особенности поэмы Н.В. Гоголя "Мёртвые души"

В жанрах художественной речи перечисление нередко охватывает и логически неоднородные понятия, это создает характер естественной непосредственности речи или комизма; вместе с этим такие разнородные понятия с какой-нибудь интересующей автора точки зрения представляются однородными [13, с. 284]. Для стиля Н.В. Гоголя также характерно соединение в однородном ряду логически разнородных понятий:

Вслед за чемоданом внесен был небольшой ларчик красного дерева с штучными выкладками из карельской березы, сапожные колодки и завернутая в синюю бумагу жареная курица.

Кое-где просто на улице стояли столы с орехами, мылом и пряниками, похожими на мыло; где харчевня с нарисованною толстою рыбою и воткнутою в нее вилкою.

День, кажется, был заключен порцией холодной телятины, бутылкою кислых щей и крепким сном во всю насосную завертку, как выражаются в иных местах обширного русского государства.

Со стороны своей языковой структуры однородные члены представляют большие возможности для стилистического использования, в связи с тем, что они располагают большим количеством синонимических структур, различающихся или смысловыми оттенками, или употреблением в разных стилях речи [13, с. 285]. Однородные члены предложения способствуют высокой содержательной насыщенности, информативности текста.

5.2 Предложения, осложненные обособленными членами предложения

Осложнение, как правило, ведет к расширению структуры предложения. Всякое осложнение, с грамматической точки зрения, идет по одному из двух возможных путей - субординации или координации.

Введение в элементарное предложение причастных, деепричастных, предложных, сравнительных оборотов - это расширение и осложнение структуры на основе субординации, поскольку каждый такой член включается в предложение как синтаксически подчиненный какому-либо члену элементарной структуры. Например, деепричастный оборот подчинен глагольному члену, обособленное прилагательное - субстантивному и т.д. Включаясь в предложение, эти члены расширяют позиционный состав предложения.

Введение однородных, уточняющих, поясняющих членов - это осложнение на основе координации. Количество позиций при этом не увеличивается, но предложение осложняется и семантически, и синтаксически благодаря возникновению отношений между координируемыми членами. [18, с. 17]

Обособление со стилистической стороны представляет интерес, поскольку оно создает те или иные оттенки значения. Общей чертой обособленных членов, в отличие от необособленных, является то, что они обладают большим семантическим весом, выделяют, подчеркивают обозначаемую ими деталь, что особенно отчетливо видно из сравнения одного и того же члена, когда он то обособлен, то не обособлен [13, с. 295].

5.2.1 Предложения, осложненные обособленными определениями

Полупредикативностью называется синтаксическое отношение между интонационно обособленным членом и его определяемым - субстантивным членом предложения.

Термин «обособленное определение» не вскрывает функции данного члена предложения, он создает видимость, что прилагательное, составляющее отдельную синтагму, остается тем же членом предложения, что и необособленное. То, что это не так, доказывает его способность вступать в связь со сказуемым, не свойственную определению. Но и при отсутствии такой связи полупредикативный член имеет отличительные синтаксические признаки, в которых проявляется одно общее свойство полупредикативного члена: он более свободно, чем атрибут, включается в состав предложения [18, с. 22].

В тексте «Мертвых душ» часто встречаются предложения, в которых каждая из предикативных частей имеет в своем составе какое-либо осложнение, и в целом синтаксис всего фрагмента оказывается сложным, отражающим разного рода дополнительную информацию. Компоненты, осложняющие простое предложение или предикативную часть сложного предложения, могут содержать дополнительную характеристику внешнего вида персонажа, чаще всего предметов его одежды, а также поведения и внутренних черт персонажа. В этой функции используются обособленные согласованные (и реже - несогласованные) определения.

Обособленные определения вводятся Н.В. Гоголем:

а) для описания одежды персонажа:

Да еще, когда бричка подъехала к гостинице, встретился молодой человек в белых канифасовых панталонах, весьма узких и коротких, во фраке с покушеньями на моду, из-под которого видна была манишка, застегнутая тульскою булавкою с бронзовым пистолетом.

Он выбежал проворно, с салфеткой в руке, весь длинный и в длинном демикотонном сюртуке со спинкою чуть не на самом затылке, встряхнул волосами и повел проворно господина вверх по всей деревянной галдарее показывать ниспосланный ему богом покой.

На другой день Чичиков провел вечер у председателя палаты, который принимал гостей своих в халате, несколько замасленном, и в том числе двух каких-то дам.

Селифан принялся стучать, и скоро, отворив калитку, высунулась какая-то фигура, покрытая армяком, и барин со слугою услышали хриплый бабий голос.

Он надел рубаху; платье, уже высушенное и вычищенное, лежало возле него.

Собакевич тоже сказал несколько лаконически: «И ко мне прошу», - шаркнувши ногою, обутою в сапог такого исполинского размера, которому вряд ли где можно найти отвечающую ногу, особливо в нынешнее время, когда и на Руси начинают выводиться богатыри.

Фемистоклюс! -- сказал Манилов, обратившись к старшему, который старался освободить свой подбородок, завязанный лакеем в салфетку;

б) для описания черт характера или внутреннего состояния и поведения человека, а также общей характеристики персонажа:

В ворота гостиницы губернского города NN въехала довольно красивая рессорная небольшая бричка, в какой ездят холостяки: отставные подполковники, штабс-капитаны, помещики, имеющие около сотни душ крестьян, - словом, все те, которых называют господами средней руки.

Другой род мужчин составляли толстые или такие же, как Чичиков, то есть не так чтобы слишком толстые, однако ж и не тонкие.

Такое мнение, весьма лестное для гостя, составилось о нем и в городе…

На вопрос, далеко ли деревня Заманиловка, мужики сняли шляпы, и один из них, бывший поумнее и носивший бороду клином, отвечал…

Это был человек лет под сорок, бривший бороду, ходивший в сюртуке и, по-видимому, проводивший очень покойную жизнь, потому что лицо его глядело какою-то пухлою полнотою, а желтоватый цвет кожи и маленькие глаза показывали, что он знал слишком хорошо, что такое пуховики и перины.

Кучер, услышав, что нужно пропустить два поворота и поворотить на третий, сказал: «Потрафим, ваше благородие», - и Чичиков уехал, сопровождаемый долго поклонами и маханьями платка приподымавшихся на цыпочках хозяев.

Подобная игра природы, впрочем, случается на разных исторических картинах, неизвестно в какое время, откуда и кем привезенных к нам в Россию, иной раз даже нашими вельможами, любителями искусств, накупившими их в Италии по совету везших их курьеров.

Помещик Манилов, еще вовсе человек не пожилой, имевший глаза сладкие, как сахар, и щуривший их всякий раз, когда смеялся, был от него без памяти.

Побежденный признательностию, он наговорил тут же столько благодарностей, что тот смешался, весь покраснел, произвел головою отрицательный жест и наконец уже выразился, что это сущее ничего, что он, точно, хотел бы доказать чем-нибудь сердечное влечение, магнетизм души, а умершие души в некотором роде совершенная дрянь.

Предположения, сметы и соображения, блуждавшие по лицу его, видно, были очень приятны, ибо ежеминутно оставляли после себя следы довольной усмешки;

в) для описания внешних особенностей неодушевленных предметов:

Хомут на одной из них [на лошади], надевавшийся дотоле почти всегда в разодранном виде, так что из-под кожи выглядывала пакля, был искусно зашит.

Пока приезжий господин осматривал свою комнату, внесены были его пожитки: прежде всего чемодан из белой кожи, несколько поистасканный, показывавший, что был не в первый раз в дороге.

Наружный фасад гостиницы отвечал ее внутренности: она была очень длинна, в два этажа; нижний не был выщекатурен и оставался в темно-красных кирпичиках, еще более потемневших от лихих погодных перемен и грязноватых уже самих по себе; верхний был выкрашен вечною желтою краскою; внизу были лавочки с хомутами, веревками и баранками.

В этой конурке он приладил к стене узенькую трехногую кровать, накрыв ее небольшим подобием тюфяка, убитым и плоским, как блин, и, может быть, так же замаслившимся, как блин, который удалось ему вытребовать у хозяина гостиницы.

Кое-где просто на улице стояли столы с орехами, мылом и пряниками, похожими на мыло; где харчевня с нарисованною толстою рыбою и воткнутою в нее вилкою.

Он [Чичиков] заглянул и в городской сад, который состоял из тоненьких дерев, дурно принявшихся, с подпорками внизу, в виде треугольников, очень красиво выкрашенных зеленою масляною краскою.

Таким образом одевшись, покатился он в собственном экипаже по бесконечно широким улицам, озаренным тощим освещением из кое-где мелькавших окон.

Чтобы еще более согласить в чем-нибудь своих противников, он всякий раз подносил им всем свою серебряную с финифтью табакерку, на дне которой заметили две фиалки, положенные туда для запаха.

Это чтение совершалось более в лежачем положении в передней, на кровати и на тюфяке, сделавшемся от такого обстоятельства убитым и тоненьким, как лепешка.

Попадались вытянутые по снурку деревни, постройкою похожие на старые складенные дрова, покрытые серыми крышами с резными деревянными под ними украшениями в виде висячих шитых узорами утиральников.

В его кабинете всегда лежала какая-то книжка, заложенная закладкою на четырнадцатой странице, которую он постоянно читал уже два года.

На обоих окнах тоже помещены были горки выбитой из трубки золы, расставленные не без старания очень красивыми рядками.

Он [Чичиков] поворотился так сильно в креслах, что лопнула шерстяная материя, обтягивавшая подушку; сам Манилов посмотрел на него в некотором недоумении.

А Чичиков в довольном расположении духа сидел в своей бричке, катившейся давно по столбовой дороге.

Это заставило его [Чичикова] задернуться кожаными занавесками с двумя круглыми окошечками, определенными на рассматривание дорожных видов, и приказать Селифану ехать скорее.

По огороду были разбросаны кое-где яблони и другие фруктовые деревья, накрытые сетями для защиты от сорок и воробьев, из которых последние целыми косвенными тучами переносились с одного места на другое.

В синтаксической структуре одного сложного предложения (в одной и той же или в разных частях) могут встречаться обособленные определения, поясняющие разные предметы:

Покой был известного рода, ибо гостиница была тоже известного рода, то есть именно такая, как бывают гостиницы в губернских городах, где за два рубля в сутки проезжающие получают покойную комнату с тараканами, выглядывающими, как чернослив, из всех углов, и дверью в соседнее помещение, всегда заставленною комодом, где устраивается сосед, молчаливый и спокойный человек, но чрезвычайно любопытный, интересующийся знать о всех подробностях проезжающего.

Въезд его не произвел в городе совершенно никакого шума и не был сопровожден ничем особенным; только два русские мужика, стоявшие у дверей кабака против гостиницы, сделали кое-какие замечания, относившиеся, впрочем, более к экипажу, чем к сидевшему в нем.

У тоненького в три года не остается ни одной души, не заложенной в ломбард, у толстого спокойно, глядь - и явился где-нибудь в конце города дом, купленный на имя жены, потом в другом конце другой дом, потом близ города деревенька, потом и село со всеми угодьями.

Но обо всем этом читатель узнает постепенно и в свое время, если только будет иметь терпение прочесть предлагаемую повесть, очень длинную, имеющую после раздвинуться шире и просторнее по мере приближения к концу, венчающему дело.

Занятый ими, он не обращал никакого внимания на то, как его кучер, довольный приемом дворовых людей Манилова, делал весьма дельные замечания чубарому пристяжному коню, запряженному с правой стороны.

Точно ли так велика пропасть, отделяющая ее от сестры ее, недосягаемо огражденной стенами аристократического дома с благовонными чугунными лестницами, сияющей медью, красным деревом и коврами, зевающей за недочитанной книгой в ожидании остроумно-светского визита, где ей предстанет поле блеснуть умом и высказать вытверженные мысли, мысли, занимающие по законам моды на целую неделю город, мысли не о том, что делается в ее доме и в ее поместьях, запутанных и расстроенных благодаря незнанию хозяйственного дела, а о том, какой политический переворот готовится во Франции, какое направление принял модный католицизм.

Несогласованные обособленные определения встречаются, но гораздо реже:

На крыльцо вышла опять какая-то женщина, помоложе прежней, но очень на нее похожая.

Для этой же самой причины водружено было несколько чучел на длинных шестах, с растопыренными руками; на одном из них надет был чепец самой хозяйки.

Эй, Пелагея! - сказала помещица стоявшей около крыльца девчонке лет одиннадцати, в платье из домашней крашенины и с босыми ногами, которые издали можно было принять за сапоги, так они были облеплены свежею грязью.

Дополнительная информация, содержащаяся в таких определениях, приобретает большую смысловую важность, подчеркивает и выделяет названные признаки, с одной стороны, обращая на них внимание читателя, а с другой - делая более разнообразным и живым само повествование.

5.2.2 Предложения, осложненные обособленными приложениями

Специфические свойства приложения, выделяющие его в особый вид определения, включают как структурные, так и семантические характеристики, тесно между собой связанные.

Специфическим свойством семантики приложений является то, что приложения, определяя предмет, дают ему другое название. В семантике приложения, таким образом, особенно важны два компонента: компонент номинации предмета и определения его. Компонент номинации присутствует во всех случаях приложения и обусловливает его субстантивную форму. Если в конкретном случае более важен определительный компонент, то субстантивная форма может трансформироваться в строевой элемент приложения, а прилагательное берет на себя основную семантическую нагрузку - компонент определения [12, с. 120].

Приложения чаще относятся к одушевленным существительным, называющим действующих лиц поэмы, и описывают возраст, черты внешности и характера, а также внутренние и интеллектуальные особенности персонажа.

Покой был известного рода, ибо гостиница была тоже известного рода, то есть именно такая, … где за два рубля в сутки проезжающие получают покойную комнату с … дверью в соседнее помещение …, где устраивается сосед, молчаливый и спокойный человек, но чрезвычайно любопытный …

Там, между прочим, он [Чичиков] познакомился с помещиком Ноздревым, человеком лет тридцати, разбитным малым, который ему после трех-четырех слов начал говорить «ты».

Подобная игра природы, впрочем, случается на разных исторических картинах, неизвестно в какое время, откуда и кем привезенных к нам в Россию, иной раз даже нашими вельможами, любителями искусств, накупившими их в Италии по совету везших их курьеров.

Нельзя утаить, что почти такого рода размышления занимали Чичикова … , и следствием этого было то, что он наконец присоединился к толстым, где встретил почти всё знакомые лица: прокурора с весьма черными густыми бровями и несколько подмигивавшим левым глазом так, как будто бы говорил: «Пойдем, брат, в другую комнату, там я тебе что-то скажу», - человека, впрочем, серьезного и молчаливого; почтмейстера, низенького человека, но остряка и философа; председателя палаты, весьма рассудительного и любезного человека, - которые все приветствовали его, как старинного знакомого, на что Чичиков раскланивался несколько набок, впрочем, не без приятности.

Помещик Манилов, еще вовсе человек не пожилой, имевший глаза сладкие, как сахар, и щуривший их всякий раз, когда смеялся, был от него без памяти.

Там, между прочим, он познакомился с помещиком Ноздревым, человеком лет тридцати, разбитным малым, который ему после трех-четырех слов начал говорить «ты».

Можно было видеть тотчас, что он совершил свое поприще, как совершают его все господские приказчики: был прежде просто грамотным мальчишкой в доме, потом женился на какой-нибудь Агашке-ключнице, барыниной фаворитке, сделался сам ключником, а там и приказчиком.

Для пополнения картины не было недостатка в петухе, предвозвестнике переменчивой погоды, который … горланил очень громко и даже похлопывал крыльями, обдерганными, как старые рогожки.

В большинстве случаев обособленные приложения представляют собой синтаксически несвободное словосочетание со структурно главным компонентом, называющим принадлежность к общему классу лиц (человек, женщина и т.д.) и подвергающимся десемантизации, и зависимым компонентом, который и несет на себе основную смысловую нагрузку (молчаливый и спокойный человек, весьма рассудительного и любезного человека). Подобного рода приложения отмечаются в относительно самостоятельных контекстах, вводящих в повествование новое лицо. Эти предложения характеризуются специфическим порядком слов, при котором сказуемое находится на первом месте, а подлежащее следует за сказуемым и имеет при себе постпозитивное обособленное приложение, значение которого и актуализируется благодаря позиции:

В столовой уже стояли два мальчика, сыновья Манилова, которые были в тех летах, когда сажают уже детей за стол, но еще на высоких стульях. При них стоял учитель, поклонившийся вежливо и с улыбкою.

В нашем полку был поручик, прекраснейший и образованнейший человек, который не выпускал изо рта трубки не только за столом, но даже, с позволения сказать, во всех прочих местах.

Минуту спустя вошла хозяйка, женщина пожилых лет, в каком-то спальном чепце, надетом наскоро, с фланелью на шее, одна из тех матушек, небольших помещиц, которые плачутся на неурожаи, убытки и держат голову несколько набок, а между тем набирают понемногу деньжонок в пестрядевые мешочки, размещенные по ящикам комодов.

В бричке сидел господин, не красавец, но и не дурной наружности, ни слишком толст, ни слишком тонок; нельзя сказать, чтобы стар, однако ж и не так чтобы слишком молод.

Чемодан внесли кучер Селифан, низенький человек в тулупчике, и лакей Петрушка, малый лет тридцати, в просторном подержанном сюртуке, как видно с барского плеча, малый немного суровый на взгляд, с очень крупными губами и носом.

5.2.3 Предложения, осложненные обособленными обстоятельствами, выраженные деепричастным оборотом

Особенностью синтаксического строя поэмы Н.В. Гоголя «Мертвые души» является частотное употребление предложений с обособленным обстоятельством, выраженным деепричастным оборотом. Особенно любимы Н.В. Гоголем деепричастия совершенного вида, образованные от основы неопределенной формы посредством суффикса -вши-, который в наши дни встречается очень редко.

Глагольная дополнительная предикативность создается деепричастием и инфинитивом. От полупредикативности это значение отличается прежде всего тем, что оно предопределено, задано глагольной принадлежностью слова, указывающей на активный признак субъекта, и следовательно, оно не является чисто синтаксическим.

Деепричастие - одиночное или, чаще, с распространителями, составляющее оборот, выступает в предложении как дополнительная характеристика субъекта, указывающая на процессуальный признак. Она предполагает другой предикативный признак того же субъекта, который является основным [18, с. 25]: Размотавши косынку, господин велел подать себе обед. Функция дополнительной предикативности положена в основу определения грамматического значения деепричастия: «добавочное действие» есть не что иное, как позиция в предложении. [18, с. 26]

Обозначая качественную характеристику действия, состояния или признака, а также условия, сопровождающие их (указание на причину, время, место и т.д.), обстоятельства делятся на обстоятельства образа действия, степени, места, времени, причины, цели, меры, условия, уступки [14, с. 326].

Конкретные значения обстоятельств настолько разнообразны, что многие исследователи считают необходимым пополнить эту классификацию другими группами обстоятельств. Такая детализация может быть более или менее исчерпывающей, однако и в том и в другом случае она не может охватить всех возможных конкретных значений обстоятельств, поскольку эти значения часто связаны с лексическими значениями слов, а не с их синтаксическими свойствами. [14, с. 327]

В поэме «Мертвые души» регулярно наблюдается использование деепричастных оборотов в функции обстоятельства времени, называющих действие, предшествующее другому действию, названному глаголом-сказуемым. Такие обстоятельства могут занимать различные позиции по отношению к глаголу-сказуемому. Возможна также постпозиция обособленного обстоятельства:

Прощайте, миленькие малютки! - сказал Чичиков, увидевши Алкида и Фемистоклюса, которые занимались каким-то деревянным гусаром, у которого уже не было ни руки, ни носа.

Даже сам Собакевич, который редко отзывался о ком-нибудь с хорошей стороны, приехавши довольно поздно из города и уже совершенно раздевшись и легши на кровать возле худощавой жены своей, сказал ей: «Я, душенька, был у губернатора на вечере, и у полицеймейстера обедал, и познакомился с коллежским советником Павлом Ивановичем Чичиковым: преприятный человек!»

Итак, отдавши нужные приказания еще с вечера, проснувшись поутру очень рано, вымывшись, вытершись с ног до головы мокрою губкой, что делалось только по воскресным дням, - а в тот день случись воскресенье, - выбрившись таким образом, что щеки сделались настоящий атлас в рассуждении гладкости и лоска, надевши фрак брусничного цвета с искрой и потом шинель на больших медведях, он сошел с лестницы, поддерживаемый под руку то с одной, то с другой стороны трактирным слугою, и сел в бричку.

Наконец, выдернувши ее [руку] потихоньку, он сказал, что не худо бы купчую совершить поскорее и хорошо бы, если бы он сам понаведался в город.

Как? вы уже хотите ехать? - сказал Манилов, вдруг очнувшись и почти испугавшись.

Обособленные обстоятельства могут находиться в препозиции по отношению к сказуемому:

Не без радости был вдали узрет полосатый шлагбаум, дававший знать, что мостовой, как и всякой другой муке, будет скоро конец; и еще несколько раз ударившись довольно крепко головою в кузов, Чичиков понесся наконец по мягкой земле.

Проехавши пятнадцатую версту, он вспомнил, что здесь, по словам Манилова, должна быть его деревня, но и шестнадцатая верста пролетела мимо, а деревни все не было видно, и если бы не два мужика, попавшиеся навстречу, то вряд ли бы довелось им потрафить на лад.

Проехавши две версты, встретили поворот на проселочную дорогу, но уже и две, и три, и четыре версты, кажется, сделали, а каменного дома в два этажа все еще не было видно.

Сначала, принявши косое направление, хлестал он [дождь] в одну сторону кузова кибитки, потом в другую, потом, изменивши образ нападения и сделавшись совершенно прямым, барабанил прямо в верх его кузова; брызги наконец стали долетать ему в лицо.

Сказавши это, он [Селифан] так покосил бричку, что Чичиков принужден был держаться обеими руками.

Окинувши взглядом комнату, он [Чичиков] теперь заметил, что на картинах не всё были птицы: между ними висел портрет Кутузова и писанный масляными красками какой-то старик с красными обшлагами на мундире, как нашивали при Павле Петровиче.

Повторивши это раза три, он [Чичиков] попросил хозяйку приказать заложить его бричку.

Расспросивши подробно будочника, куда можно пройти ближе, если понадобится, к собору, присутственным местам, к губернатору, он отправился взглянуть на реку, протекавшую посредине города, дорогою оторвал прибитую к столбу афишу, с тем чтобы, пришедши домой, прочитать ее хорошенько, посмотрел пристально на проходившую по деревянному тротуару даму недурной наружности, за которой следовал мальчик в военной ливрее, с узелком в руке, и, еще раз окинувши все глазами, как бы с тем, чтобы хорошо припомнить положение места, отправился домой прямо в свой нумер, поддерживаемый слегка на лестнице трактирным слугою.

Наконец толстый, послуживши богу и государю, заслуживши всеобщее уважение, оставляет службу, перебирается и делается помещиком, славным русским барином, хлебосолом, и живет, и хорошо живет.

Одиночные деепричастия и деепричастные обороты могут выступать в роли обстоятельства причины. Такое употребление наблюдается в следующих контекстах:

Проходивший поп снял шляпу, несколько мальчишек в замаранных рубашках протянули руки, приговаривая: «Барин, подай сиротиньке!» Кучер, заметивши, что один из них был большой охотник становиться на запятки, хлыснул его кнутом…

Здесь он [Манилов] еще что-то хотел выразить, но, заметивши, что несколько зарапортовался, ковырнул только рукою в воздухе и продолжал: - Тогда, конечно, деревня и уединение имели бы очень много приятностей.

Слова хозяйки были прерваны странным шипением, так что гость было испугался; шум походил на то, как бы вся комната наполнилась змеями; но, взглянувши вверх, он успокоился, ибо смекнул, что стенным часам пришла охота бить.

Обособленные деепричастные обороты часто выполняют также функцию обстоятельства образа действия:

Он тотчас же осведомился о них, отозвавши тут же несколько в сторону председателя и почтмейстера.

Собакевич тоже сказал несколько лаконически: «И ко мне прошу», - шаркнувши ногою, обутою в сапог такого исполинского размера, которому вряд ли где можно найти отвечающую ногу, особливо в нынешнее время, когда и на Руси начинают выводиться богатыри.

Вид оживляли две бабы, которые, картинно подобравши платья и подтыкавшись со всех сторон, брели по колени в пруде, влача за два деревянные кляча изорванный бредень, где видны были два запутавшиеся рака и блестела попавшаяся плотва; бабы, казалось, были между собою в ссоре и за что-то перебранивались.

Когда приходил к нему [Манилову] мужик и, почесавши рукою затылок, говорил: «Барин, позволь отлучиться на работу, подать заработать». - «Ступай», - говорил, он, куря трубку, и ему даже в голову не приходило, что мужик шел пьянствовать.

И весьма часто, сидя на диване, вдруг, совершенно неизвестно из каких причин, один, оставивши свою трубку, а другая работу, если только она держалась на ту пору в руках, они напечатлевали друг другу такой томный и длинный поцелуй, что в продолжение его можно бы легко выкурить маленькую соломенную сигарку.

Чичиков согласился с этим совершенно, прибавивши, что ничего не может быть приятнее, как жить в уединенье, наслаждаться зрелищем природы и почитать иногда какую-нибудь книгу...

Фемистоклюс! - сказал Манилов, обратившись к старшему, который старался освободить свой подбородок, завязанный лакеем в салфетку.

Здесь Манилов, сделавши некоторое движение головою, посмотрел очень значительно в лицо Чичикова, показав во всех чертах лица своего и в сжатых губах такое глубокое выражение, какого, может быть, и не видано было на человеческом лице, разве только у какого-нибудь слишком умного министра, да и то в минуту самого головоломного дела.

О! это была бы райская жизнь! - сказал Чичиков, вздохнувши. - Прощайте, сударыня! - продолжал он, подходя к ручке Маниловой.

А тебе барабан; не правда ли, тебе барабан? - продолжал он, наклонившись к Алкиду.

Так как русский человек в решительные минуты найдется, что сделать, не вдаваясь в дальние рассуждения, то, поворотивши направо, на первую перекрестную дорогу, прикрикнул он [Селифан]: «Эй вы, други почтенные!» - и пустился вскачь, мало помышляя о том, куда приведет взятая дорога.

Свет мелькнул в одном окошке и досягнул туманною струею до забора, указавши нашим дорожным ворота.

Слышишь, Фетинья! - сказала хозяйка, обратясь к женщине, выходившей на крыльцо со свечою, которая успела уже притащить перину и, взбивши ее с обоих боков руками, напустила целый потоп перьев по всей комнате.

- Ох, батюшка, осьмнадцать человек! - сказала старуха, вздохнувши.

- На все воля божья, матушка! - сказал Чичиков, вздохнувши.

В ответ на это Чичиков свернул три блина вместе и, обмакнувши их в растопленное масло, отправил в рот, а губы и руки вытер салфеткой.

В этой конурке он приладил к стене узенькую трехногую кровать, накрыв ее небольшим подобием тюфяка, убитым и плоским, как блин, и, может быть, так же замаслившимся, как блин, который удалось ему вытребовать у хозяина гостиницы.

Господин скинул с себя картуз и размотал с шеи шерстяную, радужных цветов косынку, какую женатым приготовляет своими руками супруга, снабжая приличными наставлениями, как закутываться, а холостым - наверное не могу сказать, кто делает, бог их знает, я никогда не носил таких косынок.

Обстоятельства образа и способа действия обозначают качество действия, состояния, а также способ совершения действия или проявления признака. Наряду со значением способа действия, некоторые из них могут одновременно выражать и временное значение.

5.3 Предложения, осложненные вводными словами и вставными конструкциями

Употребление в речи вводных слов и словосочетаний требует стилистического комментария, поскольку они, выражая те или иные оценочные значения, придают экспрессивную окраску высказыванию и нередко закрепляются за функциональным стилем. Если отталкиваться от традиционной классификации основных типовых значений вводных компонентов, легко выявить их типы, закрепившиеся за тем или иным функциональным стилем [19, с. 197].

В стиле художественной литературы вводные слова вместе с другими лексическими и грамматическими средствами нередко используются для создания речевой характеристики (возможность вносить добавочные сведения, дополнительные пояснения, уточнения, поправки, попутные замечания, оговорки) [15, с. 337].

Вводным словам присуща интонация вводности, выражающаяся в понижении голоса и более быстром их произнесении по сравнению с остальной частью предложения и в своеобразной безударности [14, с. 375]. Вводные слова могут относиться или ко всему предложению в целом, или к отдельным его членам.

Для художественного стиля поэмы Н.В. Гоголя характерно обильное использование вводных слов и словосочетаний. Возможно, это связано со взятой на себя Н.В. Гоголем ролью автора, рассказывающего нам «достоверную» историю из жизни Чичикова.

В поэме «Мертвые души» встречаются вводные слова и словосочетания с указанием на обычность, повторяемость какого-либо действия или ситуации или на достоверность/недостоверность происходящего:

Несколько мужиков, по обыкновению, зевали, сидя на лавках перед воротами в своих овчинных тулупах.

А после него опять тоненькие наследники спускают, по русскому обычаю, на курьерских, все отцовское добро.

Это займет, впрочем, не много времени и места, потому что не много нужно прибавить к тому, что уже читатель знает, то есть что Петрушка ходил в несколько широком коричневом сюртуке с барского плеча и имел, по обычаю людей своего звания, крупный нос и губы.

Едва только ушел назад город, как уже пошли писать, по нашему обычаю, чушь и дичь по обеим сторонам дороги: кочки, ельник, низенькие жидкие кусты молодых сосен, обгорелые стволы старых, дикий вереск и тому подобный вздор.

Господин скинул с себя картуз и размотал с шеи шерстяную, радужных цветов косынку, какую женатым приготовляет своими руками супруга, снабжая приличными наставлениями, как закутываться, а холостым - наверное не могу сказать, кто делает, бог их знает, я никогда не носил таких косынок.

И в самом деле, Манилов наконец услышал такие странные и необыкновенные вещи, каких еще никогда не слыхали человеческие уши.

Дождь, однако же, казалось, зарядил надолго.

Может быть, к сему побудила его другая, более существенная причина, дело более серьезное, близшее к сердцу…

Может быть, к ним следует примкнуть и Манилова.

Но в это время, казалось, как будто сама судьба решилась над ним сжалиться.

А хорошее воспитание, как известно, получается в пансионах.

Периодически автор ссылается на источник информации или способ передачи мысли:

Такое мнение… держалось до тех пор, покамест одно странное свойство гостя и предприятие, или, как говорят в провинциях, пассаж, о котором читатель скоро узнает, не привело в совершенное недоумение почти всего города.

Проехавши пятнадцатую версту, он вспомнил, что здесь, по словам Манилова, должна быть его деревня, но и шестнадцатая верста пролетела мимо, а деревни все не было видно, и если бы не два мужика, попавшиеся навстречу, то вряд ли бы довелось им потрафить на лад.

Домы были в один, два и полтора этажа, с вечным мезонином, очень красивым, по мнению губернских архитекторов.

Словом, виды [природы] известные.

Словом, они были, то что говорится, счастливы.

Уже более недели приезжий господин жил в городе, разъезжая по вечеринкам и обедам и таким образом проводя, как говорится, очень приятно время.

Подобно вводным конструкциям, вставные конструкции обычно синтаксически не связаны с основным предложением, внутри которого они еще более интонационно изолированы значительными паузами, характерными для так называемой интонации включения. Вставные конструкции, благодаря присущей им смысловой емкости (возможность вносить добавочные сведения, дополнительные пояснения, уточнения, поправки, попутные замечания, оговорки и т. д.), используются в различных речевых стилях (научном, публицистическом, деловом). Широкое применение находят они в разговорной речи, в языке художественных произведений. Большое разнообразие выражаемых вставными конструкциями смысловых оттенков определяет их функциональную направленность и стилистическое использование.

Стилистические функции вставных конструкций обусловлены их лексическим составом (книжная или разговорная лексика, степень фразеологизации), синтаксической структурой (характер словосочетания, тип предложения), эмоционально-экспрессивной окраской [15, с. 337].

Вставные конструкции в поэме «Мертвые души» встречаются достаточно редко:

Надворные советники, может быть, и познакомятся с ним, но те, которые подобрались уже к чинам генеральским, те, бог весть, может быть, даже бросят один из тех презрительных взглядов, которые бросаются гордо человеком на все, что ни пресмыкается у ног его, или, что еще хуже, может быть, пройдут убийственным для автора невниманием. Но как ни прискорбно то и другое, а все, однако ж, нужно возвратиться к герою.

Итак, отдавши нужные приказания еще с вечера, проснувшись поутру очень рано, вымывшись, вытершись с ног до головы мокрою губкой, что делалось только по воскресным дням, - а в тот день случись воскресенье, - выбрившись таким образом, что щеки сделались настоящий атлас в рассуждении гладкости и лоска, надевши фрак брусничного цвета с искрой и потом шинель на больших медведях, он сошел с лестницы, поддерживаемый под руку то с одной, то с другой стороны трактирным слугою, и сел в бричку.

Одевшись, подошел он к зеркалу и чихнул опять так громко, что подошедший в это время к окну индейский петух - окно же было очень близко от земли - заболтал ему что-то вдруг и весьма скоро на своем странном языке, вероятно «желаю здравствовать», на что Чичиков сказал ему дурака.

И весьма часто, сидя на диване, вдруг, совершенно неизвестно из каких причин, один, оставивши свою трубку, а другая работу, если только она держалась на ту пору в руках, они напечатлевали друг другу такой томный и длинный поцелуй, что в продолжение его можно бы легко выкурить маленькую соломенную сигарку.

Строгой границы между вводными и вставными конструкциями нет. Наиболее четко противопоставлены вводные единицы с модальными значениями и вставные конструкции, не связанные по смыслу с основным сообщением. Между этими полюсами - центрами разных синтаксических явлений - лежит зона переходных случаев, где с различной степенью смысловой, структурной и интонационной обособленности функционируют вводные и вставные слова, сочетания слов и предложения.

5.4 Предложения, осложненные обращениями

Так как поэма «Мертвые души» Николая Васильевича Гоголя изобилует диалогами, что соответствует основной его композиционной структуре, то в ней наблюдаются различные виды обращений.

Обращение - своеобразная синтаксическая конструкция, противоречивые признаки которой не позволяют однозначно определить ее синтаксический статус. Это грамматическая форма, обладающая первичной функцией и несколькими вторичными. В своей первичной функции обращение не имеет аналога среди других синтаксических категорий: это имя получателя речи (адресата), которое произносится говорящим в целях установления коммуникативного контакта (функция адресации речи). Имея в виду только эту функцию (звательную, апеллятивную, побудительную), мы не можем считать обращение членом предложения: имя собеседника - это еще не сама «речь», не высказывание, а только призыв к его восприятию. Эта функция обращения отражена в его традиционных определениях, принятых грамматиками [18, с. 164].

Наряду с нейтральными обращениями (сравн.: А знаете, Павел Иванович, - сказал Манилов, которому очень понравилась такая мысль, - как было бы в самом деле хорошо, если бы жить этак вместе, под одною кровлею, или под тенью какого-нибудь вяза пофилософствовать о чем-нибудь, углубиться!..) в поэме «Мертвые души» широко представлены обращения, выражающие различные типы эмоционального отношения к адресату речи и несущие на себе экспрессивную окраску.

Независимость от «речи» (высказываний) проявляется в интонационной самостоятельности обращения: это отдельная, изолированная синтагма с характерной «звательной» интонацией, выполняющей функцию призыва ко вниманию. Однако модель обращения - его форма (независимый именительный падеж) и функция адресации - практически в речи используется гораздо шире, что приводит к изменению статуса данной конструкции: обращение проявляет постоянную тенденцию к тому, чтобы от положения вне высказывания перейти на положение его компонента. Обращение включается в состав высказывания благодаря тому, что получает дополнительные, вторичные функции. Вторичные функции развиваются из первичной и представляют собой ее преобразование или перерождение. Функция адресации становится основой для функции характеризации, а также может трансформироваться в функцию номинации предмета речи (в целях конкретизации). Эти вторичные функции сближают обращение с членом предложения; благодаря им у обращения обнаруживаются признаки связанности с предложением и его членами [18, с. 164].

Рассматривая обращения как средство стилистического синтаксиса, можно заметить, что в них заложены элементы оценочной характеристики: положительной, отрицательной, нейтральной, приподнято-торжественной. По своей лексико-грамматической природе обращения призваны не только называть, но, обозначая людей, предметы, явления, характеризовать их. В таких случаях оценочное обращение приближается к полупредикативному приложению. Многие обращения экспрессивны, приемы их употребления разнообразны [20, с. 207]. В поэме Н.В. Гоголя обращения носят различную эмоционально-экспрессивную окраску.

Обращения могут заключать в себе хорошее отношение или положительную качественную характеристику (оценку) персонажа - ласкательную, одобрительную и т.п.

В иной комнате и вовсе не было мебели, хотя и было говорено в первые дни после женитьбы: «Душенька, нужно будет завтра похлопотать, чтобы в эту комнату хоть на время поставить мебель».

Несмотря на то что минуло более восьми лет их супружеству, из них все еще каждый приносил другому или кусочек яблочка, или конфетку, или орешек и говорил трогательно-нежным голосом, выражавшим совершенную любовь: «Разинь, душенька, свой ротик, я тебе положу этот кусочек».

Прощайте, миленькие малютки! - сказал Чичиков, увидевши Алкида и Фемистоклюса, которые занимались каким-то деревянным гусаром, у которого уже не было ни руки, ни носа.

В это время вошла в кабинет Манилова.

- Лизанька, - сказал Манилов с несколько жалостливым видом, - Павел Иванович оставляет нас!

- Потому что мы надоели Павлу Ивановичу, - отвечала Манилова.

- Сударыня! здесь, - сказал Чичиков, - здесь, вот где, - тут он положил руку на сердце, - да, здесь пребудет приятность времени, проведенного с вами!

О! это была бы райская жизнь! - сказал Чичиков, вздохнувши. - Прощайте, сударыня! - продолжал он, подходя к ручке Маниловой. - Прощайте, почтеннейший друг [Манилову]!

- Приезжие, матушка, пусти переночевать, - произнес Чичиков.

- Вишь ты, какой востроногий, - сказала старуха, - Приехал в какое время! Здесь тебе не постоялый двор: помещица живет.

- А верст шестьдесят будет. Как жаль мне, что нечего вам покушать! не хотите ли, батюшка, выпить чаю?

- Благодарю, матушка. Ничего не нужно, кроме постели.

- Правда, с такой дороги и очень нужно отдохнуть. Вот здесь и расположитесь, батюшка, на этом диване.

- Здравствуйте, батюшка. Каково почивали? - сказала хозяйка, приподнимаясь с места. Она была одета лучше, нежели вчера, - в темном платье и уже не в спальном чепце, но на шее все так же было что-то навязано.

- Хорошо, хорошо, - говорил Чичиков, садясь в кресла. - Вы как, матушка?

- Плохо, отец мой.

- Как так?

- Бессонница. Все поясница болит, и нога, что повыше косточки, так вот и ломит.

- Пройдет, пройдет, матушка. На это нечего глядеть.

- Прощайте, матушка! А что же, где ваша девчонка?

- Эй, Пелагея! - сказала помещица стоявшей около крыльца девчонке лет одиннадцати….

В роли обращений, выражающих положительную оценку адресата речи, выступают слова с оценочными словообразовательными формантами (душенька, матушка, батюшка, малютки) или собственно-оценочные лексемы (миленький, почтеннейший, в сочетании с оценочными служебными морфемами). Это можно отметить в высказываниях Чичикова, обращенных к помещикам, у которых он намерен покупать мертвые души и которых должен расположить к себе.

Обращение может содержать в себе отрицательную оценку адресата речи, а также носить оскорбительный характер:

Селифан, казалось, сам смекнул [что бричка едет по полю], но не говорил ни слова.

- Что, мошенник, по какой дороге ты едешь? - сказал Чичиков.

- Да, время темное, нехорошее время, - прибавил Селифан.

- Молчи, дурак, - сказал Чичиков.

Основная функция обращения - побудить собеседника слушать, привлечь внимание к сообщению, поэтому в качестве обращения часто употребляются имена, фамилии, названия лиц по родству, часто - социальному положению: