Концепт "душа" в русской языковой картине мира
Языковая картина мира как отражение ментальности русского народа, ее ключевые концепты, лингвоспецифичные слова и их роль в интерпретации. Концепт "душа" как основа русской ментальности: особенности речевой реализации. "Лингвистический паспорт" слова.
| Рубрика | Иностранные языки и языкознание |
| Вид | дипломная работа |
| Язык | русский |
| Дата добавления | 24.05.2012 |
| Размер файла | 157,3 K |
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
и то, что однажды подслушала: однажды, на большой перемене, гуляя по гимназическому саду, Оля Мещерская быстро, быстро говорила своей любимой подруге, полной, высокой Субботиной:
Я в одной папиной книге, - у него много старинных, смешных книг - прочла, какая красота должна быть у женщины. Там, понимаешь, столько насказано, что всего не упомнишь: ну, конечно черные, кипящие смолой глаза, - ей-богу, так и написано: кипящие смолой! - черные, как ночь, ресницы, нежно играющий румянец, тонкий стан, длиннее обыкновенного руки, - понимаешь, длиннее обыкновенного! - маленькая ножка, в меру большая грудь, правильно округленная икра, колена цвета раковины, покатые плечи, ? многое почти наизусть выучила, так все это верно! - но главное, знаешь ли что? - Легкое дыхание! А ведь оно у меня есть, - ты послушай, как я вздыхаю, - ведь правда, есть?
Теперь это легкое дыхание снова рассеялось в мире, в этом облачном небе, в этом холодном весеннем ветре.
Почти в том же году "Новый энциклопедический словарь" Брокгауза и Эфрона в Петербурге публикует статью "Мировая душа", написанную ранее знаменитым философом Владимиром Соловьевым. Статья начиналась определением: "Мировая душа - единая внутренняя природа мира, мыслимая как живое существо, обладающее стремлениями, представлениями и чувствами", и заканчивалась отрицательным выводом самого Соловьева: "При допущении Мировой души как единственного первоначала, такой процесс являлся бы постоянным произведением чего-то безусловно нового или непрерывным творением из ничего, т.е. чистым чудом" (т.26, 788-789).
Вывод Соловьева как-то гармонизировался с судьбой самого издания: через три тома, на 29-м, "Новый энциклопедический словарь" прекратился. Шел 1917-й год, и в дальнейшем в русских изданиях никаких рассуждений о "мировой душе" уже никогда не появлялось. А то, что эти мысли и образы так вдруг ожили году 1916-м, было как будто бы предчувствием прекращения.
Представление о душе в ее отличии от духа наиболее четко было концептуализовано в христианстве. "Греческие отцы - пишет Владимир Николаевич Лосский, - говорят о человеческой природе то как о троечастном составе духа, души и тела (.), то как о соединении души и тела. Разница между сторонниками трихотомизма и дихотомизма сводится, в общем, к терминологии: дихотомисты видят в "духе" высшую способность разумной души, способность, посредством которой человек входит в общение с Богом. Личность или человеческая ипостась объемлет все части этого естественного состава, выражается во всем человеке, который существует в ней и через нее. Дух должен был находить себе пищу в Боге, жить Богом; душа должна была питаться духом; тело должно было жить душою - таково было первоначальное устроение бессмертной природы человека. Отвратившись от Бога, дух, вместо того, чтобы давать пищу душе, начинает жить за счет души, питаясь ее сущностью (тем, что мы обычно называем "духовными ценностями"); душа, в свою очередь, начинает жить жизнью тела, это - происхождение страстей; и, наконец, тело, вынужденное искать себе пищу вовне, в бездушной материи, находит в итоге смерть. Человеческий состав распадается".В.Н. Лосский, как и Вл. Даль, связывает душу с волей. И, говоря после процитированного отрывка о том, как произошла деградация души и духа, он подчеркивает, что "зло вошло в мир через волю".
2.3 Концепт "душа" и его отражение в пословицах и поговорках как зеркале русской языковой картины мира
С древних времен пословицы и поговорки играют в народе роль своеобразного университета жизни. В них в концентрированном виде помещен житейский опыт, народная мудрость, и они являются значительным пластом в общей языковой картине мира. Пословицы и поговорки отличаются разнообразием тематики, предельной сжатостью, значительной устойчивостью текста. Они - выраженные в слове цитаты из общей народной культуры, из общего народного опыта. Пословицы и поговорки принадлежат одновременно и фольклору, и разговорной речи. Их характерная особенность - именно широкое бытование их в повседневной бытовой речи. Очень часто они по своей значимости приближаются к правилам и аксиомам.
В пословицах представлены основные концепты культуры, как национальной, так и общечеловеческой. Поскольку поучительные высказывания, или паремии, каковыми являются пословицы и поговорки, занимают в национальной культуре очень обширный пласт, они оказывают огромное влияние на формирование языковой картины мира любого народа [Савина 2005: 33-35].
"Словарь русского языка в 4-х томах" определяет душу как внутренний психический мир человека, особое нематериальное начало, способное существовать независимо от тела, а по религиозным представлениям - особое бессмертное нематериальное начало в человеке, связывающее его с Богом. Следует отметить, что эти понимания души в русской языковой картине мира гармонично сочетаются и с древним, еще языческим пониманием души как жизненного начала, средоточия человеческой сущности. Это понимание также входит в концепт "душа" в русской культуре. Кроме того, в концепте нашло отражение древнее значение слова "дъхъ" - как дыхание, и как дух, бесплотная сущность.
Христианство обусловило понимание души как морально-этической сущности, связывающей человека с Богом, и это нашло отражение в русской культуре.
В русском языке можно выделить несколько основных образных воплощений концепта "душа":
1. Душа как вместилище, сосуд - она может быть пустой (опустошенной) или полной (заполненной); кроме этого, душа может быть тайником, хранилищем, сокровищницей. Сюда же относится представление о невозможности увидеть душу и ее содержимое, о непроницаемости ее для чужого взгляда. Душа выступает как синоним индивидуальности, личности. Также можно добавить, что душа может принимать некие размеры (может быть великой или мелкой) и что в ней могут одновременно присутствовать.
2. Душа как ткань, полотно или завеса.
3. Душа как воздух.
4. Душа со свойствами физического тела, как некий орган.
5. Душа как струны, нити, фибры или жилы.
6. Душа как растение, деревце.
7. Душа как некая ценность, которую можно заложить, продать, купить или которой модно завладеть [Михеев 1999: 28-30].
Часто понятие "душа" синонимично понятию "сердце", что, безусловно, связано с представлением о локализации души в сердце. В русской языковой картине мира душа выступает как символ внутреннего психического мира человека, место средоточия эмоций, желаний, связанных с удовлетворением духовных запросов и потребностей. Вообще русская модель личности основывается на противопоставлении тела как материального компонента человеческой сущности - душе как морально-эмоциональному ядру человека. И в этом противопоставлении приоритетом обладает именно душа. Ярким примером могут служить такие паремии: "Тело в тесноту, а душу на простор", "Упокой, Господи, душеньку, прими, земля, косточки!", "Тебе, телу, во земле лежать, а мне, душе, на ответ идти" - здесь особенно отчетливо видно понимание души как духовного начала, морального ядра человеческой сущности.
Противопоставление души и тела часто происходит как противопоставление земных благ и духовных. Причем и здесь акцент делается на тленности и вечности, несовместимости телесного, противоположного духовному: "Что телу любо, то душе грубо", "У кого деньги вижу - души не слышу", "Деньги, что каменья: тяжело на душу ложатся", "Хоть мошна пуста, да душа чиста", "Живота (т.е. богатства) не копи, а душу не мори!". Сюда же примыкают пословицы, говорящие о несовместимости богатства и безгрешной души: "Пусти душу в ад, будешь богат".
Образ души как высшей ценности часто противопоставляется материальным, земным богатствам: "Деньгами души не выкупишь". Этот же мотив мы видим в устойчивых выражениях "заложить душу", "душу продать черту".
В антитезе "душа-тело" часто присутствует мотив тесной связи духовного и телесного. Причем эта связь двусторонняя: "Грешное тело и душу съело" - здесь находит отражение христианское понимание плоти как прибежища греха и зависимости судьбы души от земной жизни. Земная жизнь рассматривается как особенный путь души, от которого зависит ее дальнейшая судьба, а душа видится как важнейший и основной элемент человеческой сущности, независящий от внешних обстоятельств земной жизни: "Хоть шуба овечья, да та же душа человечья", "Не тронь голыша (бедняка) - у него такая же душа".
Но при этом душа напрямую зависит от внутренних обстоятельств - от того, как сам человек поступает с другими людьми, от его поступков и помыслов. Анализируя богатейшую сокровищницу русских пословиц и поговорок, мы находим немало пословиц-предостережений, например: "Не криви душой: "кривобок на тот свет уйдешь" - то есть, за неправедные слова и поступки неминуемо последует наказание, поскольку они, так или иначе, отразятся на человеческой душе.
У таких пословиц и поговорок очень сильно воспитательное значение, тесно связанное с христианской этикой: "Обидеть (сгубить) легко, да душе каково?", "Хоть мошна пуста, да душа чиста", "Живота (богатства) не копи, а душу не мори!".
Итак, концепт "душа" в русской культуре ощутил на себе очень сильное влияние христианства. Понимание души как божественного начала в человеке нашло отражение во многих поучительных паремиях, приведенных выше. Кроме того, вероятно, древняя, еще дохристианская этика славян также включала в себя понимание необходимости блюсти духовную сущность в чистоте, поэтому и христианские этические нормы так органично вплелись в народную мудрость.
Душа рассматривается как личное достояние каждого человека, как то, что в первую очередь зависит от самого человека [Савина 2001: 55-68]: "Тело довезу, а за душу не ручаюсь" - то есть, безопасность, благополучие души зависят только от самого человека, и в этом ему никто помочь не может.
Если душа человека содержится в чистоте, ей ничто не грозит: "Невинная душа непричастна греху".
В пословицах мы также наблюдаем понимание души как такого элемента человеческой сущности, который обладает своей собственной защитой: "Не ела душа чесноку, не будет вонять".
Также мы наблюдаем пословицы и поговорки, как бы констатирующие факт нарушения безопасности души самим человеком, например: "Покривил ты душой, не пожалел ты души своей", "Душе с телом мука".
В паре "душа-плоть" отношения могут быть самыми разными, и зависимость тела от души может меняться на зависимость души от тела, но в гораздо меньшей мере. Можно даже сказать, что душа мыслится зависимой лишь от некоторых недостатков плоти.
Независимость души от дефектов физического тела подчеркивается пословицами, где акцент ставится на красоте и чистоте души, а не тела: "Рожа крива, да душа пряма", "Плоха рожа, да душа пригожа", "Личиком беленек, а душой черненек", "Плоть немощна, а душа грешна. Плоть грешна, да душа хороша", то есть, душа без тела не мыслима, но отношения между ними могут быть самыми разными. Так, при прекрасной душе у человека может быть уродливое лицо, или же он может быть грешен, но при этом иметь "хорошую душу". В этой паре "душа-тело" реализуются самые разные элементы понимания души, противопоставление души и тела может принимать самые разные формы. Иногда это доходит едва ли не до конфликта: "Душа на прохладу, а плоть в баню просятся", "Душа прохладу любит, а плоть пар" [Пословицы и поговорки русского народа 1987] - здесь мы видим отражение противоречивых устремлений духовных и телесных.
Что любопытно, весьма широк пласт пословиц, говорящих о том, что неблаговидное поведение души способно сгубить и тело - таким образом, приоритет все равно отдается душе: "Душа согрешила, а спина виновата". Более того, утрата чистоты души понимается как нечто непоправимое: "Как душа черна, так и мылом не смоешь", "Как нет души, так что хошь пиши!" (то есть, ничего не поделаешь, исправить ничего нельзя), "Руку, ногу переломишь - сживется, а душу переломишь - не сживется [Пословицы и поговорки русского народа 1987].
Психическая деятельность, особенно такая, которая связана с познанием и восприятием окружающего мира, также мыслится как деятельность прежде всего духовная: "Не глаза видят, а человек; не уши слышат, а душа". Очень мощным является пласт пословиц и поговорок, в которых нашли отражение понимание души как жизненной силы, ее связи со здоровьем физического тела, с самой жизнью. Часто в таких пословицах душа выступает символом жизни и напрямую связана с судьбой, с Божьей волей [59, стр.85-96]. Утрата души означает смерть тела: "Игла служит, пока уши, а люди - пока души", "Покуда жива душа", "Без поры душа не выйдет. Кто душу вложил, тот и вынет", "Никто не увидит, как душа выйдет", "Ни жить, ни умереть, ни ноги протянуть, ни душу испустить", "У старого до смерти душа не вынута, а у молодого не запечатана".
С концептом "душа" в русской культуре напрямую связаны концепты "сердце" и "совесть", причем связь прослеживается очень тесная и многогранная. Сердце как средоточие психической жизни, как вместилище души выступает плотским эквивалентом души. Иногда сердце и душа сопоставляются как две стороны психической жизни человека: "Сердце - вещун, а душа - мера" - здесь отразился взгляд на сердце как на вместилище души, обладающее определенными метафизическими свойствами. Душа же здесь является эталоном, мерилом всех остальных явлений человеческой жизни.
Также душа может выступать как некая сущность, управляющая сердцем: "Сердце - пестун, а душа - дядька", то есть, сердце находится в подчиненном положении по отношению к душе. Сердце может и влиять на душу: "Сердце душу бережет, и душу мутит". Концепт "совесть" по отношению к концепту "душа" выступает явлением того же порядка, то есть, принадлежит к сфере психической и моральной жизни человека. "Совесть" по отношению к "душе" может быть эквивалентом, а может находиться в оппозиции. В первом случае совесть является некоей функцией души: "С совестью не разминуться: душа не сосед, не обойдешь", а во втором случае она равноправна с душой, но может противоречить ей, отсюда возникает оттенок трагизма и поучительное значение пословицы усиливается: "Душа христианская, да вот совесть цыганская" [Пословицы и поговорки русского народа 1987].
Следует также отметить такую сторону содержания концепта "душа", как таинственность, непостижимость и ценность. Душа - это личное достояние каждого человека, его внутреннее пространство, в которое не должен проникать никто чужой. Душа в этом смысле выступает как некий храм, сокрытый от всех, кроме самого человека и Бога.
Прежде всего это нашло отражение во фразеологии, в таких выражениях, как "лезть в душу", "плюнуть в душу", "влезть в душу без мыла", "стоять над душой", "ломиться в душу", "осквернить душу" и т.п., и в пословицах и поговорках: "Чужая душа потемки", "В чужую душу не влезешь", "Чужая душа - темный лес", "Как в кремне огонь не виден, так и в человеке душа". В приведенных выше примерах мы видим, что душа рассматривается как нечто тайное, непостижимое и непознаваемое.
Взгляд на душу как на храм вообще является ведущим в русской культурной картине мира, проявляясь не только в фольклоре, но и в литературе, особенно в поэзии. В ассоциации души с храмом огромную роль сыграли христианские представления о душе, благодаря которым языческое представление о душе как о частице всего сущего переродилось в понимание души как творения всемогущего и вездесущего Бога, непосредственно связанного с ним.
С этим также соотносится особая ценность души. Душа как наивысшая ценность должна быть тщательно оберегаема и несовместима с таким сугубо плотским явлением, как деньги и все с ними связанное. В антитезе "душа-деньги" душа обладает неоспоримым приоритетом. "Пусти душу в ад - будешь богат". Многочисленные фразеологические выражения, как-то: "продал душу дьяволу", "заложил душу", "продажная душа", - как правило, имеют негативную окраску. Лишиться души - значит, практически перестать быть человеком, несмотря ни на какие богатства.
Концепт "Душа" выступает чаще всего в паре с каким-либо другим концептом. Отношения внутри такой пары могут быть различными. В одних случаях это будет противопоставление, в других - сравнение, в-третьих - тесная взаимосвязь. Чаще всего "душа" противопоставляется явлениям материального мира. Мы обнаружили такие основные антитезы: "душа - тело", "душа-плоть", "душа - грех", "душа - богатство". Душа в паремиях выступает в парах с концептом "сердце" и "совесть", причем отношения в этих парах могут быть как сравнительными, равноправными, так и подчиненными, причем "душа" обладает приоритетом.
На основе анализа русских паремий мы можем сделать вывод, что в данном концепте отразилось понимание души как средоточия психической и эмоциональной жизни человека, как бесплотной и бессмертной сущности, связанной с Богом. Кроме того, душа понимается как ценность, тайна, которую следует тщательно оберегать. Душа выступает мерилом человеческих поступков, и часто в этом контексте "душа" употребляется вместе с концептом "совесть". Также душа понимается как внутренний храм, утрата или осквернение которого ведут к утрате связи человека с Богом и к погибели.
Мы также обнаружили ряд важных образных воплощений концепта "душа". "Душа" выступает как некое вместилище переживаний, эмоций, а также как синоним жизни, здоровья. Душа - мерило человеческих поступков.
Кроме того, душа может выступать в оппозиции к материальным благам - богатство несовместимо с чистотой души.
Концепт "душа" в русской языковой картине мира играет очень важную роль, что связано с христианским мировоззрением и с остатками языческих представлений о мире, которые органично переплелись с христианскими. Душа - важнейший элемент человеческой сущности, без нее невозможен человек [Савина 2001: 113-125]
2.4 "Душа" как художественный концепт в поэзии Ф.И. Тютчева
То, что болит, и есть душа по определению. (М. Мамардашвили)
Сущность человека с позиций философии Хайдеггера определяется его экзистенцией как способом быть, при-сутствовать. Однако, решая вопрос о "кто" присутствия как о человеко-самости, мы поневоле выходим к необходимости содержательно-предметного оконкречивания самости; в качестве такового выступает понятие антропологической сущности человека: человеко-самость содержательно и есть антропологическая сущность. В рационально-риторическом дискурсе поэзии Тютчева содержательность человеко-самости уже по самой природе дискурса имеет общезначимый для эпохи характер. Как известно, в поэтическом сознании XIX в. антропологическая сущность человека структурировалась, исходя из традиционно христианской дихотомии души и тела. Однако чтение стихов Тютчева показывает, что эта дихотомия действительно актуализируется в лирике поэта лишь с началом 1850-х годов ("Не знаю я, коснется ль благодать / Моей души болезненно-греховной.", 1851), когда, как писал Б.М. Козырев, в творчество Тютчева активно проникает христианский платонизм, и главное внимание поэта обращается на человеческую душу [Козырев 1988: 94-95].
Индивидуально-психологическая жизнь личности в поэзии Тютчева, не связанной с лично-биографическим сюжетом, оказывается, сведена к минимуму. Ее основным показателем и носителем в стихах 1824-начала 1850-х гг. (до денисьевского цикла) является "душа" (или ее аналог "сердце"), выступающая вне оппозиции с "телом" как отдельный концепт, маркирующий факт тютчевского присутствия в ее содержательной отнесенности к антропологической сущности экзистенциала людей. В большинстве случаев этот концепт в стихах поэта используется в традиционном поэтическом значении - быть центром душевной, индивидуально-психологической жизни человека, свидетельствовать о внутренне-субъективной отнесенности жизни личности и ее интровертной ориентации в мире (последние из указанных смыслов концепта соответствовали традиции романтизма, да, в целом, и предшествующей ей и долго сохранявшей свое значение в русской поэзии сентименталистской "поэзии сердца").
Своего рода усредненность, обычность для поэзии функционирования данного концепта в лирике Тютчева может интерпретироваться как показатель неактуальности, незначимости для него повседневного присутствия в мире людей. Для поэзии Тютчева важно "предстание сущего бытию как Бытию, а даже не бытию-В-мире или бытию-друг-с-другом" [Топоров 1977: 87-90].
Однако в отдельных стихах Тютчева "душа" (уже именно душа, не сердце!) способна выступать "заместителем" целого - всей внутренней жизни человека, беря на себя свойства и функции как "сердца" (собственно психики как сферы переживаний): Ю.И. Левин пишет о том, что в поэзии Ходасевича "сердце противопоставлено душе как земное небесному" [Левин 1999: 237], так и сознания с его предсознательными и бессознательными сферами; подчас, в этом своем метонимически-символическом значении, человеческая душа у Тютчева заступает место мировой души - проявляется индивидуальное, свойственное именно данному поэту значение концепта (по-видимому, в этом случае можно говорить об индивидуальном поэтическом символе Тютчева, активно воспринятом затем символистами). Подборка контекстов с их краткой сопутствующей интерпретацией такова: "Душа моя, элизиум теней" (душа - вместилище памяти и хранитель индивидуальности личности), "Как жадно мир души ночной" ("О чем ты воешь, ветр ночной?": душа - поистине мир, "психологический космос", используя выражение И. Козлика [Козлик 1992: 21], по своей структуре идентичный структуре мироздания), "Он всю душу мне потряс!." ("Вечер мглистый и ненастный. ": душа - "весь" человек в его эмоционально-реактивной связанности с сущим), "Мужайся, сердце, до конца" ("И чувства нет в твоих очах. ": душа, здесь замещенная сердцем, - вновь "весь" человек, но уже в его эмоционально-волевой собранности присутствия), "В душе своей, как в бездне, погружен" ("Святая ночь на небосклон взошла. "): душа - в том же обобщенном значении, что и в стихотворении "О чем ты воешь.", однако акцент на избыточность бытия в сущем мира усиливается: и сущее, и мирность ушли - в душе как присутствии остается только ужас ничтожащего Бытия.
Как можно увидеть из этой выборки, в индивидуально-поэтическом функционировании концепта "души" в лирике Тютчева происходит ее (души) выход за пределы чисто антропологической сущности как определяющей быт человека, означивающей присутствие в мире людей. Душа, изоморфная мирозданию, вбирающая в себя бездну бессознательного ночного ужаса перед стихией бытия становится, как само человеческое присутствие в мире Тютчева, только чутким резонатором на Бытие в мире сущего. Если форма-субъект дискурса поэта подчеркнуто отнесена к бытию человека, то душа как содержательная сущность поистине имеет "двойное бытие", категоричность утверждения которого снижена у поэта постоянным маркером его стиля - словом "как бы", знаком "неоконченного, небезусловного, недогматичного" [Маймин 1976: 182] - ведь само присутствие в мире Тютчева не имеет своего постоянного, раз и навсегда данного "места".
В собственно христианском значении, в оппозиции к "телу", концепт "душа" в стихах Тютчева рассматриваемого периода употребляется лишь один раз в стихотворении "Душа хотела б быть звездой.". Причем здесь душа входит в состав пространственно-метафизической оппозиции "земля - небо" (по отношению к "дню - ночи", "северу - югу", "хаосу - космосу" эта оппозиция является скорее дополнительной, очевидно, по причине своей слишком явной христианской интонированности, которую пытается нейтрализовать или преодолеть сам дискурс в других стихах Тютчева; см.: "И гроб опущен уж в могилу.", "Как сладко дремлет сад темно-зеленый.", "Нет, моего к тебе пристрастья. "). Лишь в стихах 1850-х-первой половины 1860-х годов "душа" становится носителем не универсальной одушевленности, "животворности" мира, чисто формально ограниченной рамками индивидуального "я", но выразителем сугубо человеческих и сугубо индивидуальных чувств и переживаний личности, причем острота их чрезвычайно возрастает даже не со встречей, но со смертью Денисьевой: "душа" - это собственно носитель памяти и личной боли в таких стихах Тютчева, как "Певучесть есть в морских волнах.", "15 июля 1865 г.", "Есть и в моем страдальческом застое.", "Нет дня, чтобы душа не ныла.", "Как ни тяжел последний час." и др.
Стихотворение "Певучесть есть в морских волнах." (1865) являет нам встречу двух ведущих значений концепта "душа", связанных с двумя периодами в жизни и творчестве поэта: язычески-пантеистическим и христианским, как называл их Козырев. Коннотации первого значения душа несет в своем первом же употреблении в третьей строфе стихотворения, продолжающей тему разлада, нарушенного соответствия между макрокосмом (мирозданием) и микрокосмом (человеком), которая сформулирована во второй строфе ("Лишь в нашей призрачной свободе / Разлад мы с нею сознаем"). Однако здесь душа еще не индивидуальна ?? это душа "всех нас", общечеловечества (ибо эксплицирован субъект стиха - "мы", т.е. "размытое", обобщенное "я"), она вызывает ассоциации с платоновской всеобщей или мировой душой: не случайно ее выступание в одном ряду с природной стихией "моря" и "мыслящим тростником" - поэтико-философским символом человека в мире Тютчева ("И отчего же в общем хоре / Душа не то поет, что море, / И ропщет мыслящий тростник?"); душа здесь - это некое бессубъектное всесознание мира, странно, но, по существу, глубоко закономерно отделившееся от всего сущего (непонятность и странность такой ситуации для лирического субъекта подчеркивается риторическим вопросом, начинающим третью строфу: "Откуда, как разлад возник?".
В последней строфе осуществляется акт своеобразной персонификации души. Во-первых, здесь катастрофически раздвигается пространство: "от земли до крайних звезд"; во-вторых, само пространство лишается той предметной наполненности, множественности природного мира, которой оно обладало в первой строфе: мир устанавливается в своих крайних, граничащих пределах и иссушается, обезвоживается, если ранее он был напоен влагой, то теперь это поистине - "пустыня". В-третьих, в пространстве появляется вертикальное измерение, подразумевающее имплицитное введение христианско-религиозной парадигмы взгляда (ср.: "Как души смотрят с высоты. "). Поэтому "глас вопиющего в пустыне, души отчаянный протест" воспринимается как действительный голос индивидуальности, персоны, душа здесь - это голос одного, а не многих, не мира, но личности. "Петь" можно сообща - пусть даже не то, что поет хор ("И отчего же в общем хоре / Душа не то поет, что море." - из третьей строфы), "вопиять" же - только по одиночке, только по вертикали (здесь естественно возникает ассоциация с Псалмами) - к Богу.
Наконец, в отдельных стихотворениях Тютчева уже в ранний период творчества происходит своеобразное "присвоение" его лирическим "я" души - рядом с ней употребляется притяжательное местоимение "моя", и концепт теряет свое универсально-обобщенное значение представительства душевной жизни лирического "я" как "общечеловека", как части природной жизни, изоморфной целому (процесс этот мы только что показали в динамике на примере анализа одного стихотворения Тютчева). Кроме контекстов, приведенных выше, это, как наиболее значительные: "Душа моя, Элизиум теней" (1831-1835), "Не знаю я, коснется ль благодать / Моей души болезненно-греховной" (1851), "О вещая душа моя!" (1855), "Душе моей стократно / Любовь твоя была" ("В часы, когда бывает.", 1858) и т.д.; доля "присвоенной" души в сравнении с "просто" душой в творчестве поэта до 1851 г. составляет в среднем 20 %, после же августа 1864 г. тютчевская "душа" определенно становится его и только его достоянием.
В общую сферу концепта "душа", определяющего антропологическую сущность в поэзии Тютчева, входят также чувства, мысли, мечты, думы, единожды - процессуальное существительное воображение ("Из Шекспира"), однажды в стихах фигурирует концепт совесть ("Бессонница"). В целом психологический язык его лирики носит крайне обобщенный, даже схематизированный характер: сознание реализует свой разговор с психикой в большей степени на уровне представлений внутренней жизни в образах сущего как бытия в природе. Зачастую это отражается в двухчастной композиции стихов Тютчева, о которой уже говорилось выше. Например, как развернутое сравнение по типу параллелизма строится стихотворение "Когда в кругу убийственных забот." (1849), о котором Е.А. Маймин писал, что оно принадлежит "к распространенному у Тютчева структурному типу, который основан на генерализации и своеобразной мифологизации конкретного психологического факта и наблюдения. В стихах подобной структуры, как бы они внешне не отличались друг от друга, случай из жизни человеческой или просто мысль поэта о человеке через сравнение с аналогичным в природе как бы приобретает все черты истинности, наполняется всеобщим философским содержанием" [Маймин 1976: 164].
Выводы к 2 главе
1. Концепт "душа" как основная составная часть включен во все религии мира: представление о душе, дарованной Богом, о ее бессмертии является основой священного вероучения. Согласно пониманию некоторых отцов церкви, душа материальна (Тертуллиан), другие же считают ее духовной (Августин), но господствующим в христианстве является понимание души как непространственной, нематериальной субстанции.
2. Как показывают наблюдения, душа субъекта эксплицируется и определяется в художественном дискурсе через эмоционально-экспрессивное пространство, речевым/языковым экспликатором которого выступает континуум особых образных, оценочно-ассоциативных лексических единиц. Каждая конкретная семантико-психологическая и эмоционально-эстетическая реализация концепта "душа" в границах художественного дискурса определяется особенностями языкового сознания личности писателя.
3. Концепт "Душа" выступает чаще всего в паре с каким-либо другим концептом. Отношения внутри такой пары могут быть различными. В одних случаях это будет противопоставление, в других - сравнение, в-третьих - тесная взаимосвязь. Чаще всего "душа" противопоставляется явлениям материального мира. При анализе пословиц и поговорок, мы обнаружили такие основные антитезы: "душа - тело", "душа-плоть", "душа - грех", "душа - богатство". Душа в паремиях выступает в парах с концептом "сердце" и "совесть", причем отношения в этих парах могут быть как сравнительными, равноправными, так и подчиненными, причем "душа" обладает приоритетом.
На основе анализа русских паремий мы можем сделать вывод, что в данном концепте отразилось понимание души как средоточия психической и эмоциональной жизни человека, как бесплотной и бессмертной сущности, связанной с Богом. Кроме того, душа понимается как ценность, тайна, которую следует тщательно оберегать. Душа выступает мерилом человеческих поступков, и часто в этом контексте "душа" употребляется вместе с концептом "совесть". Также душа понимается как внутренний храм, утрата или осквернение которого ведут к утрате связи человека с Богом и к погибели.
Мы также обнаружили ряд важных образных воплощений концепта "душа". "Душа" выступает как некое вместилище переживаний, эмоций, а также как синоним жизни, здоровья. Душа - мерило человеческих поступков.
Кроме того, душа может выступать в оппозиции к материальным благам - богатство несовместимо с чистотой души. Концепт "душа" в русской языковой картине мира играет очень важную роль, что связано с христианским мировоззрением и с остатками языческих представлений о мире, которые органично переплелись с христианскими. Душа - важнейший элемент человеческой сущности, без нее невозможен человек.
4. Как известно, в поэтическом сознании XIX в. антропологическая сущность человека структурировалась, исходя из традиционно христианской дихотомии души и тела. Однако чтение стихов Тютчева показывает, что эта дихотомия действительно актуализируется в лирике поэта лишь с началом 1850-х годов ("Не знаю я, коснется ль благодать / Моей души болезненно-греховной.", 1851), когда в творчество Тютчева активно проникает христианский платонизм, и главное внимание поэта обращается на человеческую душу. В общую сферу концепта "душа", определяющего антропологическую сущность в поэзии Тютчева, входят также чувства, мысли, мечты, думы, единожды - процессуальное существительное воображение ("Из Шекспира"), однажды в стихах фигурирует концепт совесть.
Заключение
"Язык - символическое руководство к пониманию культуры"; "лексика - очень чувствительный показатель культуры народа" [Сепир 2002: 243].
Лингвистические изыскания, осуществляемые на основе художественных текстов, позволяют через слово заглянуть во внутренний мир писателя, а через мир отдельного человека - в мир лингвокультурологического сообщества.
Языковая картина личности выявляет особенности мировоззрения, мировосприятия конкретного человека, его видение мира, что проявляется в выборе отрезков определенным образом членимого им мира, в выборе вещей, в понятиях, стоящих за используемыми им словами, в первую очередь - ключевыми. Из отдельных картин мира складывается языковая картина мира, нации.
В каждом естественном языке существуют так называемые ключевые слова - слова, "особенно важные и показательные для отдельно взятой культуры" [Вежбицкая 1996: 282]. Являясь коренными словами того или иного языка, ключевые слова и воплощенные в них концепты (понятия, образы, символы) отражают различные культурные идеалы, национальный характер и национальные идеи. Они сохраняют в своем значении опыт народа, его нравственную позицию, его, как принято говорить, менталитет [Колесов2004: 112].
Концепт есть "понятие, погруженное в культуру". Концептами становятся далеко не все имена-обозначения явлений действительности, а только те, которые для данной культуры представляют наибольшую ценность, имеют максимальное количество языковых единиц для своего выражения (лексических, фразеологических, паремиологических и др.), служат темой многочисленных пословиц и поговорок, поэтических и прозаических текстов, "являются своего рода символами, эмблемами, определенно указывающими на породивший их текст, ситуацию, знания.
Ключевые для русской языковой картины мира концепты заключены в таких словах как душа, судьба, тоска, счастье, разлука, справедливость (сами эти слова тоже могут быть названы ключевыми для русской языковой картины мира). Такие слова являются лингвоспецифичными … - в том смысле, что для них трудно найти лексические аналоги в других языках.
"Ключевые слова" - это слова, особенно важные и показательные для отдельно взятой культуры. Действительно, в русской культуре особенно важную роль играют такие русские слова как судьба, душа, тоска, и то представление, которое они дают о культуре, поистине неоценимо. Некоторые слова могут анализироваться как центральные точки, вокруг которых организованы целые области культуры. Тщательно исследуя эти центральные точки, мы, возможно, будем в состоянии продемонстрировать общие организационные принципы, придающие структуру и связность культурной сфере в целом и часто имеющие объяснительную силу, которая распространяется на целый ряд областей.
По словам А. Вежбицкой, "…такие ключевые слова, как душа или судьба, в русском языке подобны свободному концу, который нам удалось найти в спутанном клубке шерсти; потянув за него, мы, возможно, будем в состоянии распутать целый спутанный "клубок" установок, ценностей и ожиданий, воплощаемых не только в словах, но и в распространённых сочетаниях, в грамматических конструкциях, в пословицах и т.д. Например, слово судьба приводит к другим словам, "связанным с судьбою", таким, как суждено, смирение, участь, жребий и рок, к таким сочетаниям, как удары судьбы, и к таким устойчивым выражениям, как ничего не поделаешь, к грамматическим конструкциям, таким, как всё изобилие безличных дативно-инфинитивных конструкций, весьма характерных для русского синтаксиса, к многочисленным пословицам и так далее" [Вежбицкая 1996]. Слово душа связывается в русском языке со своим кругом слов, что позволяет понять его содержательную наполненность, его ментальный ореол.
Библиография
1. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания // Избранные труды. Т. II. Интегральное описание языка и системная лексикография. М., 1995.
2. Арутюнова Н.Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры. М., 1990.
3. Аскольдов-Алексеев А.С. Концепт и слово // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология / Под ред. В.П. Нерознака. М., 1997.
4. Баранов А.Г. Функционально-прагматическая концепция текста. Ростов н/Д., 1993.
5. Бахтин М.М. Человек в мире слова. М., 1995.
6. Бердяев Н.А. Судьба России. Самосознание. Ростов-на-Дону, 1997.
7. Бехтерев В.М. Психика и жизнь: избранные труды по психологии личности в двух томах. Т.1. СПб., 1999.
8. Большой академический словарь. М., СПб, 2006.
9. Брагина Н.Г. Фрагмент лингвокультурологического лексикона (базовые понятия) // Фразеология в контексте культуры. М., 1999.
10. Брудный А.А. Психологическая герменевтика: Учебное пособие. М., 1998.
11. Вартаньянц А.Д., Якубовская М.Д. Пособие по анализу художественного текста для иностранных студентов-филологов. М., 1989.
12. Васильева А.Н. Художественная речь. М., 1983.
13. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., 1996.
14. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Лингвострановедческая теория слова. М., 1980.
15. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура. М., 2005.
16. Виноградов В.В. О теории художественной речи. М., 1971.
17. Виноградов В.В. Очерки по истории русского литературного языка XVII-XIX вв. М., 1959.
18. Воркачев С. Счастье как лингвокультурный концепт. М., 2004.
19. Выготский Л.С. Психология искусства. М., 1968.
20. Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. М., 1984.
21. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1984.
22. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. I. М., 1989.
23. Вопросы теории и практики межкультурных исследований // Этнокультурная специфика языкового сознания. М., 1996.
24. Залевская А.А. Введение в психолингвистику. М., 2000.
25. Зализняк А.А., Левонтина И.Б., Шмелев А.Д. Ключевые идеи русской языковой картина мира. М., 2005.
26. Карасик В.И. Культурные доминанты в языке // Языковая личность: культурные концепты. Волгоград-Архангельск, 1996.
27. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987.
28. Караулов Ю.Н. Константы идиостиля в лексикографическом представлении (из опыта работы над "Словарем языка Достоевского") // Русистика сегодня. 1999. №1-2, 4: Сб. статей. М., 2001.
29. Козлик И.В. Психологизм лирики Ф.И. Тютчева // Рус. лит. СПб., 1992. № 1.
30. Козырев Б.М. Письма о Тютчеве // Литературное наследство. Т.97. Кн.1.М., 1988.
31. Колесов В.В. Жизнь происходит от слова, СПб, 1999.
32. Колесов В.В. Ментальность и слово. Пути и источники изучения русской ментальности // Отражение русской ментальности в языке и речи. Липецк, 2004.
33. Комлев Н.Г. Компоненты содержательной структуры слова. М., 1969.
34. Кондрашова О.В. Семантика поэтического слова (функционально-типологический аспект). Краснодар, 1998.
35. Красных В.В. От концепта к тексту и обратно (к вопросу о психолингвистике текста) // Вестник МГУ. Сер.9. Филология. 1998. №1.
36. Кузнецова Л.В. Умозрения и подступы к концепции сапиентемы // Мир русского слова. 2005. № 1-2.
37. Левин Ю.И. Инвариантный сюжет лирики Тютчева // Тютчевский сборник: Статьи о жизни и творчестве Ф.И. Тютчева. Таллинн, 1990.
38. Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.
39. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста: Антология. М., 1997.
40. Лукин В.В. Концепт истины и слово истина в русском языке (Опыт концептуального анализа рационального и иррационального) // Вопросы языкознания. 1993. №4.
41. Львов М.Р. Словарь антонимов русского языка/ под ред. Л.А. Новикова, М., 1978.
42. Маймин Е.А. Русская философская поэзия. Поэты-любомудры, А.С. Пушкин, Ф.И. Тютчев. М., 1976.
43. Матезиус В. О лингвистической характерологии // Язык и наука конца XX века. М., 1995.
44. Михеев М.Ю. Отражение слова "душа" в наивной мифологии русского языка // Фразеология в контексте культуры. М., 1999.
45. Николина Н.А. Филологический анализ текста. М., 2003.
46. Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под ред. чл. - корр. АН СССР Н.Ю. Шведовой.18-е изд. Стереотип. М., 1986.
47. Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка. М., 1995.
48. Падучева Е.В. Феномен Анны Вежбицкой // Язык. Культура. Познание. М., 1997.
49. Пауль Г. Принципы истории языка: Цит. по: Степанов Ю.С. Изменчивый "образ языка" в науке XX века. // Язык и наука конца XX века. М., 1995.
50. Платон. О душе // Таранов П. Мудрость трех тысячелетий. М., 1997.
51. Попова З.Д., Стернин И.А. Понятие "концепт" в лингвистических исследованиях. Воронеж, 1999.
52. Попова З.Д., Стернин И.А. Семантико-когнитивный анализ языка. Научное издание. Воронеж, 2006.
53. Постовалова В.И. Картина мира в жизнедеятельности человека // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира / Ответственный редактор Б.А. Серебренников. М., 1998.
54. Потебня А.А. Мысль и язык. Киев, 1993.
55. Пословицы и поговорки русского народа (из сборника В.И. Даля). М., 1987.
56. Прокофьева В.Ю. Категория пространство в поэтическом тексте: единицы экспликации и лексикографическая практика // Слово. Словарь. Словесность: из прошлого в будущее. СПб., 2006.
57. Проскуряков М.Р. Концептуальная структура текста. СПб., 2000.
58. Рафикова Н.В. Прогностическая функция слова и ее реализация в тексте // Актуальные проблемы психолингвистики. Тверь, 1996.
59. Савина Е.А., Дегтярева Л.Ю. Житейская психология в русских пословицах и поговорках // Человек. 2001. №5.
60. Сгалл П. Значение, содержание, прагматика // НЗЛ. Вып.16. М., 1985.
61. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 2002.
62. Словарь русского языка: в 4-х т.М., 1957-1961., Т.1 (МАС).
63. Словарь русского языка в 4-х томах / Под ред. Д.Н. Ушакова. М., 1935.Т. I.
64. Словарь философских терминов. М., 2005.
65. Сорокин Ю.А. Комментарий к трем статьям В.И. Абаева // Вестник Воронежского государственного университета. 2001. №1.
66. Степанов Ю.С. Изменчивый "образ языка" в науке XX века // Язык и наука конца 20 века. М., 1995.
67. Степанов Ю.С. Основы общего языкознания. М., 1975.
68. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры.3-е изд., М., 2004.
69. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М., 1996.
70. Тильман Ю.Д. "Душа" как базовый культурный концепт в поэзии Ф.И. Тютчева // Фразеология в контексте культуры. М., 1999.
71. Топоров В.Н. Об "эктропическом" пространстве поэзии (поэт и текст) // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста: Антология. М., 1997.
72. Топоров В.Н. Вещь в антропоцентрической парадигме. М., 1993.
73. Урысон Е.В. Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. М., 1995.
74. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: в 4-х т.М., 1964-1973. Т.1.
75. Философский энциклопедический словарь. М., 1997.
76. Фрумкина Р.М. Концепт, категория, прототип // Лингвистическая и экстралингвистическая семантика: Сборник обзоров. М., 1992.
77. Чурилина Л.Н. Лексическая структура художественного текста: принципы антропоцентрического исследования. СПб., 2002.
78. Шмелев А.Д. Можно ли понять русскую культуру через ключевые слова русского языка? // Мир русского слова. СПб., 2000. №4.
Приложение
Концепт душа в стихотворениях Тютчева
1. Внутренний психический мир человека, его переживания, настроения, чувства и т.п.:
"О, как тогда с земного круга
Душой к бессмертному летим!". ("Проблеск")
***
"Через ливонские я проезжал поля,
вокруг все было так уныло…
Бесцветный грунт небес, песчаная земля;
Все на душу раздумье наводило. ("Через ливонские я проезжал поля").
***
"Душа, душа, спала и ты…
Но что же вдруг тебя волнует…" (Еще земли печален вид").
***
"Душа хотела б быть звездой…"
***
"Не то, что мните вы природа:
Не слепок, не бездушный лик-
В ней есть душа, в ней есть свобода,
в ней есть любовь, в ней есть язык…"
***
"День - сей блистательный покров-
День, земнородных оживленье,
Души болящей исцеленье,
Друг человеков и богов" ("День и ночь").
***
" Ах, нет, не здесь, не этот край безлюдный
Был для души моей родимым краем" ("Итак, опять увиделся я с вами").
***
"Толпа, нахлынув, в грязь втоптала
То, что в душе ее цвело" ("О, как убийственно мы любим").
***
" Не знаю я, коснется ль благодать
Моей души болезненно-греховной…".
***
"И благодатна будет тень
Для очарованной души" ("День вечереет, ночь близка").
***
"И самого себя, краснея, сознаю
Живой души твоей безжизненным укором" (О, не тревожь меня укорой справедливой!").
***
"Душу, душу я живую
Схоронил на дне твоём" ("Ты, волна моя морская").
***
"Душа хотела б ей молиться,
А сердце рвется обожать…" ("Как неразгаданная тайна").
***
"Кто б ни был ты, но, встретясь с ней,
Душою чистой иль греховной…".
***
Душа, увы, не выстрадает счастья,
Но может выстрадать себя…" ("Когда на то нет божьего согласья").
***
"О господи, дай жгучего страданья
И мертвенность души моей рассей…" ("Есть и в моем страдальческом застое…").
***
"И отчего же в общем хоре
Душа не то поет, что море…" ("Певучесть есть в морских волнах").
***
"Кто душу положил за други
И до конца все претерпел" ("Чему бы жизнь нас не учила").
***
"На всей своей ликует воле
Освобожденная душа…" (" Ю.Ф. Абазе").
***
"И то же в вас очарованье,
И та ж в душе моей любовь!." ("К.Б. ").
***
2. Перен.: самое основное, главное, суть чего-л.:
"Душой весны природа ожила,
И блещет все в торжественном покое…" ("Могила Наполеона").
***
"Как жадно мир души ночной
Внимает повести любимой…" ("О чем ты воешь, ветр ночной").
***
"Нет дня, чтобы душа не ныла…".
***
"Но для души еще страшней
Следить, как вымирают в ней
все лучшие воспоминанья…" (Как ни тяжел последний час").
***
"Где цель подобных искушений?
Душа невольно смущена…" ("Как нас ни угнетай разлука…").
***
3. Совокупность характерных свойств, черт, присущих личности; характер человека:
"Все милое душе твоей
Ты покидаешь на пути…" ("Из края в край, из града в град…").
***
"Душа моя - Элизиум теней…"
***
И говор ваш еще согласней
Доходит до души моей" ("Давно ль, давно ль, о юг блаженный. ")
***
"И чувства нет в твоих очах,
И правды нет в твоих речах,
И нет души в тебе".
***
"Его ты сердца не усвоишь,
Своей младенческой душой" (Не верь, не верь поэту, дева").
Подобные документы
Оценка роли лингвоспецифичных слов в интерпретации языковой картины мира. Особенности отражения художественного концепта слова "душа" в русских пословицах, поговорках и в поэзии Ф.И. Тютчева; характеристика "лингвистического паспорта" данной лексемы.
дипломная работа [106,9 K], добавлен 28.09.2011Современные представления о языковой картине мира. Концепты как лексические категории, определяющие языковую картину мира. Концепт "брат" в художественном осмыслении, его место в русской языковой картине мира и вербализация в русских народных сказках.
дипломная работа [914,9 K], добавлен 05.02.2014Основные параметры концепта "дом" в русской языковой и концептуальной картине мира. Семантика слова дом и толкование его внутренней формы. Лексическая мотивированность русских наименований жилых построек. Концепт "дом" в русской культурной традиции.
магистерская работа [149,4 K], добавлен 07.11.2010Концепт "речевой этикет" - совокупность требований к форме, содержанию, характеру и ситуативной уместности высказываний, его отражение в русской языковой картине мира в произведениях Ф.М. Достоевского "Преступление и наказание" и С.Д. Довлатова "Чемодан".
курсовая работа [98,1 K], добавлен 15.02.2013Концепт как оперативная единица картины мира - совокупности знаний человека. Классификация концептов, их структура. Реализация концепта "душа" в немецком языке на уровне фразеологических и устойчивых сочетаний. Анализ словарных дефиниций и синонимов.
дипломная работа [249,0 K], добавлен 19.02.2015Категориальный аппарат "концепта", как центрального понятия отрасли языкознания – лингвокультурологии. Особенности концепта "женщина", который с одной стороны универсален, но с другой - включает в себя национальную специфику русской языковой картины мира.
статья [18,7 K], добавлен 23.03.2011Картина мира и ее реализации в языке. Концепт как единица описания языка. Методы изучения концептов. Семантическое пространство русского концепта "любовь" (на материале этимологических, исторических, толковых словарей). Этимологический анализ концепта.
курсовая работа [30,1 K], добавлен 27.07.2010Когнитивная лингвистика и лингвокультурология как новые лингвистические направления. Языковая картина мира. Концепт как базовое понятие когнитивной лингвистики и концептологии. Лексическая семантика и концептуальные смыслы тела в русском языке.
курсовая работа [116,3 K], добавлен 13.07.2015Языковая картина мира как форма фиксации национальной культуры. Концепт как основа языковой картины миры, фразеологическая единица - способ репрезентации. Сравнение репрезентации соматического пространства в русской и английской языковых картинах мира.
дипломная работа [222,9 K], добавлен 23.03.2013Исследование основных параметров концепта "дом" в русской языковой и концептуальной картине мира. Сегментация семантического пространства "жилье" в говорах русского языка. Лексическая мотивированность русских наименований жилья. Семантика слова "дом".
дипломная работа [149,1 K], добавлен 26.10.2010
