Русские раздельнооформленные существительные в отличие от своих контактнооформленных эквивалентов в немецком языке представляют более полно и определенно характер соотношения объективируемых логико-семантических признаков синтагмемы, ср. щипцы для орехов - Nuknacker; ножницы для стрижки волос - Haarschere; актер кукольного театра - Puppenspieler; метка на белье - Wschezeichen.

Одним из специфических признаков русского национального языкового сознания является категория диминутивности (уменьшительности) Это - лексико-семантическая и словообразовательная категория, благодаря которой предметы объективной действительности могут быть выражены как малые, необъемные, ср. книжка, тетрадка и книжечка, тетрадочка.

Диминутивность в немецком языке не является обширной и частотной. Признак уменьшительности не имеет в немецком языке системного, лексико-семантического статуса. Данный признак представлен очень узко на словообразовательном уровне всего лишь несколькими суффиксам (-chen, -lein) довольно ограниченными по широте распространения, ср. Sthlchen, Bchlein.

Русский диминутивный способ представления мыслительных понятий во многих случаях выполняет комплементивную функцию (= функцию дополнительного, во многом "баластного означивания") Можно сказать, что в диминутивных существительных русского языка воплотилось особое языковое видение мира или определенный характер языкового представления мыслительных понятий. Отражаемые в сознании предметы а также явления объективной действительности детерминируются признаком уменьшительности, иногда независимо от того, связаны они с понятием уменьшительности или нет, ср. дверная ручка, дверца автомобиля, электрическая лампочка, книжная полка, записная книжка, а также песенка, басенка, стишок. Как правило, формальное балластное значение замещается каким-то другим значением. Иначе говоря, словесная форма вновь семантизируется, наполняется новым содержанием, ср. медвежонок, котёнок, ребёнок, слонёнок (в значении "детеныш") Русское языковое диминутивное мышление значительно шире немецкого, что подтверждается многочисленными фактами, ср. батарейка - Batterie, блюдечко - Untertasse, горлышко бутылки - Flaschenhals, карточный домик - Kartenhaus, карточка - Karte, сумочка - Handtasche, дубок - junge Eiche, кулёк - Tte, козырёк фуражки - Mtzenschirm, колечко - Ring, колпачок - Kappe, мозжечок - Kleinhirn, мячик - kleiner Ball, носик - Schnauze, пенка (на молоке) - Haut, соринка - Staubkorn.

Как показывают примеры, немецкие словарные эквиваленты в подавляющем большинстве случаев не выражают диминутивность без специальных лексических уточнителей, ср. das kleine Notizbuch, kleiner Ball, junge Eiche, Kleinhirn .

Как в немецком, так и в русском языке имеются специализированные субстантивные лексемы, которые объективируют следующие квантитативные параметры субстантности: (1) совокупность однородных предметов, не имеющую определенной формы, ср. Verein, Gruppe, Schwarm, Kreis, Herde, Menge; стая, рой, отара, табун, толпа, свора; (2) совокупность однородных и разнородных предметов, не имеющую определенной формы, ср. Haufen - груда, куча, ворох; (3) совокупность однородных предметов, имеющую определенную форму, ср.Strau Stapel, Sto, Bndel; кипа, вязанка, гроздь, клин, пряд, букет; (4) совокупность неисчисляемых предметов или массообразного вещества, имеющую определенную форму, ср. Heuhaufen - копна сена; Strohballen - тюк соломы; Strohschober - скирда соломы; Heuschober - стог сена; (5) единственную или множественную субстантную меру однородных и разнородных предметов, а также массообразных предметов или веществ, ср. Brotscheibe - Brotscheiben; ломтик хлеба - ломтики хлеба; Zigarettenschachtel - Zigarettenschachteln; пачка сигарет - пачки сигарет; Tte - Tten; кулек - кульки; пакет - пакеты; (6) орму существования единственного предмета или предмета во множестве, ср. Kartoffelknolle - Kartoffelknollen; клубень картофеля - клубни картофеля; Kohlkopf - Kohlkpfe; вилок, кочан капусты - вилки, кочаны капусты.

Специализированные лексемные форманты субстанциальной квантитативности в немецком языке явялются более абстрактными, не дифференцированными в отношении к объективируемому в смежном наименовании предметному понятию в отличие от их эквивалентов в русском языке, ср. 1) Vogelschwarm - стая птиц; Bienenschwarm - рой пчел; Fischschwarm - косяк рыбы; 2) Aktenbndel - кипа документов; Rutenbndel - связка прутьев; Flacksbndel - вязанка льна; 3) Bcherstapel - стопа книг; Miststapel - куча навоза; Holzstapel - поленница дров.

Эквивалентные отношения абсолютных морфотемных структур немецких и русских имен существительных можно представить в упрощенном виде, без учета типа логико-семантического признака, используя следующие символы и сокращения: КСП - логико-семантический признак в статусе категориально-семантического признака; НСП - логико-семантический признак в статусе номинационного, мотивационного признака; ДСП - логико-семантический признак в статусе детерминативного семантического признака; АСП - логико-семантический признак в статусе ассоциативно-семантического признак ;контенсиональные признаки символизируем с помощью цифровых индексов - 1,2,3,4; один минус (-) означает контактную конституентную связь; два минуса (--) означают дистантную атрибутивную связь; три минуса (---) cимволизирует латентную связь; с помощью знака ( _ ) выражается аппликативная связ (наложение номинационного признака); знак == символизирует словарную эквивалентность. Ср.:

1.ДСП,2-КСП,1 == ДСП,2--КСП,1: Flaschenmilch - бутылочное молоко (морфотемные структуры эквивалентов совпадают по всем основным параметрам).

2.ДСП,2-КСП,1_НСП,3 == КСП,1_НСП,3--ДСП,2: Blumenhndler - торговец цветами (базовые конституенты эквивалентных существительных мотивированы номинационным признаком акциональности с одинаковым контенсиональным наполнением, ср. "handeln/торговать").

3.ДСП,2-КСП,1== АСП,2 ---КСП,1: Gummischuh - галоша (имплицитным в русском эквиваленте является фабрикативный признак "Gummi-/резиновые") 4.НСП,3_ДСП, 2-КСП,1 == КСП,1--ДСП,2_НСП,3: Bckermtze - шапка пекаря (акциональный признак "backen/печь" в обоих эквивалентах имеет номинационный статус).

5. ДСП,2-КСП,1 == НСП,2_КСП,1: Honigwein - медовуха (фабрикативный признак "Honig/мед" является в немецком эквиваленте детерминативным признаком, в русском эквиваленте - номинационным признаком).

6.ДСП,2-КСП,1_НСП,3 == КСП,1_НСП,4 --ДСП,2: Nuknacker - щипцы для орехов (здесь не совпадают контенсионалы номинационных признаков, ср."knacken" "щипать")

7.ДСП,2-КСП,1_НСП,3 == ДСП,2-КСП,1_НСП,3: Heulader - сенопогрузчик (морфотемные структуры совпадают полностью).

8.НСП,3_ДСП,2-КСП,1 == АСП,3 --- ДСП,2--КСП,1: Gefngnisarzt - тюремный врач (здесь номинационный признак "gefangen" ("заключенный") лишь ассоциируется в русском эквиваленте, но не совыражается).

9.ДСП,2-НСП,3_КСП,1 == КСП,1--ДСП,4--ДСП,3--ДСП,2: Haarschere - ножницы для стрижки волос (утитивный признак 4 "предназначен для" с соответствующим контенсиональным наполнением выражается в русском эквиваленте более явно).

10.ДСП,2-НСП,3_КСП,1 == НСП,2_КСП,1---АСП,3: Geigespieler - скрипач (немецкому номинационному признаку акциональности "spielen" соответствует русский ассоциативный признак "играть", а инструментальность в немецком варианте "Geige" выражается в сопряженности как детерминативный признак, тогда как в русском эквиваленте она представлена номинационным признаком)

11.ДСП,2- НСП,3_КСП,1 == КСП,1_НСП,3 ---АСП,2: Vietreiber - погонщик (русский эквивалент обладает ассоциативной семантической памятью на пациентивный признак "скот", тогда как немецкое существительное объективирует этот признак с помощью явной детерминативной конституенты Vieh-).

12.ДСП,2-КСП,1--- АСП,3== КСП,1_НСП,3---АСП,2: Lehmhtte - мазанка (детерминативно выраженный признак фабрикативности "Lehm ("глина") в русском существительном может лишь ассоциироваться; имплицитную природу имеет в немецком существительном признак акциональности "streichen" ("мазать") тогда как в русском он совыражается, получив статус номинационного признака).

13.ДСП,2-КСП,4,1 == КСП,3,1---АСП,2: Fischei - икринка (буквальный перевод немецкого контактнооформленного сложного существительного - "яйцо рыбы", вряд ли ассоциируется в русском языковом сознании; русский эквивалент имплицирует лишь признак субъекта обладания "рыба" и дополнительно представляет объект обладания "основной составной компонент икры" как диминутивный, что несвойственно для немецкого эквивалента).

14.ДСП,2-КСП,1_НСП,3 == КСП,1---АСП,2---АСП,3: Maiglckchen (букв. "майский колокольчик") - ландыш (русский эквивалент не имеет мотивации признака темпоральности ("Mai/май") и признака формативности ("имеет форму колокольчика") тогда как в немецком варианте данные признаки объективируются соответственно на детерминативном и номинационном уровне).

15.ДСП,2-КСП,1---АСП,3 == ДСП,3--КСП,1_НСП,4---АСП,2: Dnnbier - слабое пиво (контенсионалы детерминативных компонентов Dnn- и слабое не являются эквивалентными (23) немецкое Bier не ассоциируется в современном немецком языковом сознании с действием "trinken/пить", хотя этимологически восходит к латинскому глаголу bibere (= пить)

16.ДСП,2-КСП,1_НСП,3---АСП,4 == КСП,1_НСП,4---АСП,3---АСП,2: Bienenzchter - пасечник (для русского эквивалента ассоциативными являются признаки акциональности и фактитивности, ср . "разводить пчел / zchten", тогда как в немецком эквиваленте статус ассоциативного признака имеет признак локальности "пасека").

17.ДСП,2-КСП,1---АСП,4 == ДСП,2-КСП,1_НСП,3: Flachzange - плоскогубцы (здесь немецкий эквивалент является усеченным вариантом словообразовательной конструкции Flachbackenzange /кстати, обе словообразовательные конструкции обозначают на данный момент различные типы инструментов/; номинационный признак "губы" русского эквивалента не вызывает аналогичную контенсиональную ассоциацию в немецком эквиваленте, который в лучшем случае будет ассоциировать признак "Backen/щеки")

18.ДСП,2-КСП,1---АСП,3 == КСП,1_НСП,3--ДСП,2: Gemsefrau - торговка овощами (немецкий эквивалент не объективирует явным образом акциональный признак "handeln/торговать")

19.ДСП,2-КСП,1_НСП,3---АСП,4 == ДСП,4-КСП,1_НСП,5---АСП,3: Schwarzhrer - радиозаяц (контенсионал базового категориально-семантического признака у русского существительного имеет метафорический характер ("заяц") и в этой части не совпадает с контенсионалом базового слова немецкого существительного, не компенсируясь ни на каком уровне объективации).

20. АСП,4 --- НСП,3_ДСП,2-КСП,1 == ДСП,5 - КСП,1_НСП,4: Lffelente - широконоска (в немецком эквиваленте конституента Lffel- выступает в качестве определительного слова по отношению к определяемому слову Schnabel, которое в данной словообразовательной конструкции редуцировано и имеет ассоциативный статус; в русском варианте аналогичный контенсионал совыражается на номинационном уровне, ср. "нос", однако в нем отсутствует формативный признак "ложкообразный", его позицию занимает квалитативный признак "широкий").

21.НСП,3_ДСП,2-КСП,1_НСП,4 == ДСП,2-КСП,1_НСП,5: Fliegenklappe - мухобойка (акциональные признаки "klappen" и "бить" в статусе номинационных признаков не совпадают по содержанию; номинационный акциональный признак "fliegen/лететь" не имеет соответствия в русском варианте - немецкое Fliege (=муха) означает буквально "летучка")

22.ДСП,2---АСП,3-КСП,1 == ДСП,2-ДСП,3-КСП,1: Doppeladler -двуглавый орел (немецкая словообразовательная конструкция является усеченной, в ней редуцирован определяемый признак "Kopf/голова", который тем не менее ассоциируется).

23.ДСП,2-КСП,1_НСП,3 == ДСП,4-КСП,1_НСП,3: Sbelschnbler - ширококлювка (псевдолексемы -schnbler и -клювка обнаруживают полную эквивалентность своих категориальных холотивно-субстанциальных и номинационных меротивно-субстанциальных признаков; отсутствует контенсиональное сходство детерминативных признаков - немецкого формативного "Sbel-" и русского квалитативного "широкий" , что дает основания усомниться в правильности общей словарной эквивалентности данных словообразовательных конструкций; данная пара слов зафиксирована как эквивалентная в БН-РС, 1969:279).

24.ДСП,2-КСП,1_НСП,3 == КСП,1_НСП,4---АСП,2---АСП,3: Rotkehlchen - зарянка (в данной паре эквивалентов не совпадают контенсионалы их номинационных признаков - немецкого меротивного и диминутивного "-kehlchen"и русского темпорального "заря", комплекс немецких мотивационных признаков "rotes Kehlchen" имеет в русском эквиваленте лишь ассоциативное соответствие с высоким уровнем латентности - не всякий русскоязычный может описать окраску данной птицы, если ему не напомнят, что зарянка и малиновка - это одна и таже птица (?), см.БН-РС, 1969:269)

25.ДСП,2-КСП,1_НСП,3 == ДСП,4-КСП,1_НСП,3: Rotschwanz - горихвостка (детерминативные конституенты данных эквивалентов не совпадают ни по номинации - немецкая детерминанта квалитативна, русская - акциональна; ни по контенсионалу)

26.ДСП,3-КСП,1---АСП,2 == ДСП,2 -КСП,1_НСП,3: Schnabeltier - утконос (немецкая детерминанта Schnabel (=клюв) обнаруживает основное контенсиональное сходство с русской номинационно-метафорической конституентой -нос и модификационное родство с холотивно-субстанциальным признаком детерминанты утка).

27.ДСП,2-КСП,1_НСП,3 == ДСП,3-КСП,1_НСП,2: Mnzenflscher - фальшивомонетчик (немецкий детерминативный признак соответствует русскому номинационному признаку, и наоборот, русский детерминативный признак соответствует немецкому номинационному признаку; буквальный перевод немецкого сложного слова на русский не является для русского языка нормативным, ср. *монетофальшивчик).

28.ДСП,2-КСП,1_НСП,3---АСП,4 == КСП,1--ДСП,2--ДСП,4: Puppenspieler - актер кукольного театра (несмотря на то, что русский описательный эквивалент достаточно полно объективирует основные признаки синтагмемы, в нем отсутствует указание на акциональный признак, ср."играть/spielen", в русском языковом сознании отсутствуют такие прямые соответствия немецкому эквиваленту как *кукольный игрок, игрок кукольного театра).

29.ДСП,2-ДСП,3-КСП,1_НСП,4 == НСП,5_ДСП,2,3-КСП,1_НСП,4: Schlittschuhlufer - конькобежец (метафорическая мотивация детерминанты "коньки" русского эквивалента не имеет даже ассоциативного аналога в немецком эквиваленте, точно так же как компонент немецкой детерминанты "Schuh/ботинок" не имеет соответствия в русском эквиваленте; псевдолексемы -lufer и -бежец полностью совпадают по типу и контенсионалу категориально-семантического и номинационно-семантического признаков).

30.НСП,3_ДСП,2-КСП,1_НСП,4 -АСП,6== КСП,1_НСП,4-- ДСП,6 --ДСП,2_НСП,5: Wschezeichen - метка на белье (русское дистантно-оформленное существительное явно выражает с помощью предлога локальное отношение, которое в немецком контактнооформленном существительном является имплицитным; различны типы номинационных признаков базовых конституент и их контенсионалы, а именно: акциональность в немецком языке "waschen" и квалитативность в русском языке "белый").

Анализ показал, что немецкие и русские эквивалентные существительные могут иметь различия в их морфотемном строении. Одни и те же синтагмемные компоненты могут объективироваться на разных уровнях. Однако общая, словарная эквивалентность становится возможной благодаря единой синтагмеме с аналогичным или сходным контенсиональным наполнением исходного логико-семантического признака, получающего в процессе объективации категориальный статус. Расхождения в морфотемной структуре эквивалентных существительных свидетельствуют о различиях в национально-языковых сознаниях сопоставляемых языков. Эти расхождения должны учитываться при изучении немецкого и русского языков как иностранных. Именно морфотемные различия являются главной причиной так называемой негативной интерференции в иноязычной речевой деятельности, а также в практике перевода.

Благодаря различным способам объективации исторически сформировавшихся типов логико-мыслительного содержания и благодаря способности расширять свой репрезентативный охват в условиях межсинтагмного, контекстуального предицирования немецкие и русские имена существительные, принадлежащие к различным морфотемным типам, могут выступать как речевые эквиваленты, ср. Arzt - лекарь; Schnapsglas - рюмка; Hauswand - стена; Derbstangen - бревна; Ziegler - рабочие; zu den Ziegelwerkern - на кирпичный завод; mit harten Augen - с холодным взглядом; wartete auf die Tochter - ждала, когда вернется дочь.

2.2 Перевод сложных слов в литературных произведениях (на примере романов Т. Манна)

В качестве примера рассмотрим произведения Г.Манна и их переводы на русский язык. Этот выбор неслучаен, так как романы «Верноподданный», «Профессор Унрат», «В маленьком городе» представляют собой фундаментальные произведения, относящиеся к мировой классической литературе, и являются своего рода «зеркалом», отражающим кайзеровскую Германию, жизнь немецкого народа этой эпохи, его стремления и желания, идеалы и пороки.

Немалый интерес для нас представляет стиль Г.Манна, его особенности. Это отточенный яркий язык, характеризующийся своеобразием отбора речевых средств, наличием огромного числа выразительных языковых приёмов, множеством авторских нововведений: сравнений и всевозможных семантических переносов, неожиданной сочетаемостью слов, в результате которой лексемы получают дополнительные оттенки значений. Такое оригинальное использование языковых средств объясняется также и сатирическим характером данных романов. Именно в сатирических произведениях, на наш взгляд, когда творческая мысль писателя ищет своего воплощения, открываются наибольшие возможности для индивидуального использования выразительных средств языка.

Особое место в произведениях сатирического жанра занимает характеристика лица, поскольку оно должно быть представлено очень выразительно. Проблема характеристики человека с помощью языковых средств достаточно актуальна в современной лингвистике, занимающейся проблемами человека и его языка.

Существительные, выполняющие номинативную функцию, в большинстве своём употребляются в сочетании с определениями, выраженными прилагательными. Сама семантика прилагательного, как известно, связана с понятием качества, признака, поэтому этот класс широко представлен в анализируемых текстах. Именно прилагательные указывают на характерные внешние или внутренние признаки персонажа и под влиянием контекста способны вызвать у читателя необходимое представление о том или ином герое повествования.

Сюда относятся прилагательные, обозначающие цвет, форму, размер и пр.

Цвет: красная шея, бледная рука, рыжие волосы, бесцветные глаза, белокурый повелитель, сизое лицо, краснолицый кучер, мертвенно-бледное лицо, изжелта-серыеусы и т.д.

Форма: приземистый человек, кривобокая фрейлин, пухлое лицо, приплюснутый кончик носа, круглое брюшко, одутловатые лица, точёные руки, шишковатый лоб, круглая голова, впалые щёки, вогнутый нос.

Размер: тощее тело, пышные телеса, щупленький брадобрей, плотная брюнетка, костлявый портной, мясистое лицо, костлявые плечи, грузный человек, тонкий нос, толстенькая фигура, миниатюрное создание, длинное лицо, большое тело, дюжий детина, большой паук, маленькая женщина, долговязый портной, высокий толстяк, маленькая интриганка, рослая незнакомка, могучий талант.

Хороший (красивый) / нехороший: роскошная женщина, противный голос, милые люди, ужасная дочь, очаровательная приятельница, гнусный стервец, шикарная девка, пренеприятный тип, пошлый обыватель, отвратительная личность, заурядный чиновник, наглый дворянчик, презренный купчишка, добродушная девчонка, благонравная особа, бессердечная кокетка, расфуфыренная дура и др.

Состояние: заплесневелая педантка, скрюченная фигура, искривлённые щупальцы, потускневшее личико.

Здесь же можно выделить притяжательные прилагательные, образованные от основ имён существительных, обозначающих живое существо. Эти определения подразумевают «образные отношения к человеку, с возможностью качественного переосмысления этих отношений» (Виноградов В.В. «Русский язык»): заячий профиль, волчьи зубы, бульдожья физиономия, моржовые усы, русалочьи глаза, рыбьи глаза.

Рассматривая лексемы, используемые автором для характеристики лица, следует обратить внимание и на сочетаемость этих слов, так как в художественном произведении автор нередко использует нестандартные сочетания слов, отклоняющиеся от норм традиционной сочетаемости. В связи с этим можно выделить три группы: стандартные словосочетания, нестандартные словосочетания и сравнения, окказиональные употребления.

В современных исследованиях подчёркивается мысль, что «способность слова сочетаться с другими словами зависит не только от принадлежности слова к той или иной части речи, но и от лексического значения» [Виноградов 1954]. Лексическое же значение слова представляет собой, как известно, совокупность сем: основных и производных. Так, при актуализации в речевом акте постоянных сем употребление слова является нормативным, т.е. речь идёт о стандартном употреблении, например: лицо - смуглое, красное, бледное, пухлое, широкоскулое и т.д.; голос - оглушительный, певучий, тихий, пронзительный; руки - костлявые, белые, холёные.

В том случае, если в конкретном употреблении реализуются производные семы, такое употребление является нестандартным и экспрессивным. Например: каменное лицо, стеклянные глаза, гробовой голос и т.д. По мнению Скляревской, это «риторические метафоры, они не обладают индивидуальностью, употребляемые многими авторами это своего рода «художественные штампы», с ослабленным образным элементом и эстетическим потенциалом».

Особого внимания заслуживают сравнения, образная сущность которых состоит в сопоставлении двух или нескольких предметов, качеств, явлений на основе сходства их признаков при неизменной семантике. Например: глаза стеклянные, как у взбешённой кошки; голос кислый, как квас; человек красный, как помидор, прямой, как палка, увёртливый, как ласка; лицо, как у нашалившего школьника, белое, прозрачное, как желатин; череп, как яйцо и пр.

Третью группу составили сочетания лексем, характеризующиеся индивидуально-авторскими употреблениями. Окказиональные обозначения позволяют в лаконичной форме выразить богатство значений, индивидуальных ассоциаций. Многие окказионализмы являются словами-образами, позволяющими передать авторское отношение к тому или иному персонажу. Например: чёрный паук; гладкая, белая глыба жира; обломок прошлого; поповские гниды; совесть нации; дворянская косточка; атом плевка власти. О руках, пальцах: розовые сосиски, искривлённые щупальцы, костяшки. Голос: чирикающий, бесцветный, саксонский тенорок. Лицо: мрамор лица; варёная свёкла.

Приведённые примеры убеждают в том, что создание ситуативных наименований происходит при нарушении норм сочетаемости, при переносе семантического признака, в целях экспрессии как особой характерной черты языка художественного произведения.

Как известно, в любом переводе художественного текста очень важно сохранить ту экспрессию, которая существует в языке оригинала. В приведённых примерах семантическое содержание слов-эквивалентов немецкого текста и русского перевода совпадает не во всём объёме, поэтому при передаче смысла переводчику пришлось выразить некоторые из значений слов, присутствующих в тексте, дополнительными лексемами, словосочетаниями, синтаксическими конструкциями и т.д.

В целях выявления соответствий и различий в плане выражения характеристики лица в тексте-оригинале и его переводе анализируемые слова путём сопоставительного анализа можно разделить на группы.

Первую группу составили словосочетания, полностью совпадающие как в русском переводе, так и в немецком тексте. Например: тощий кадет -magerer Kadett, золотисто-карие глаза - gelbbraune Augen, оттопыренные уши - abstehende Ohren, темнокудрый виртуоз - ein dunkellockiger Virtuose, почтенный старец - wеrdiger Greis.

Вторая группа - это словосочетания, совпадающие в переводе, но различающиеся грамматическими средствами выражения в каждом из языков. Например: бледен, как Люцифер - er hatte die Blдsse Luzifers. В русском переводе бледен - прилагательное, в немецком же варианте использовано слово die Blдsse - бледность. Или: чёрные, вздымающиеся шапкой волосы - die schwarzen Haaren, die sich uber der Stirn bдumten. В русском варианте использовано причастие, в немецком тексте - глагол sich Bаитеп - становиться дыбом в придаточном предложении. [8, с.151]

Следующую группу составляют такие пары слов, где в русском варианте использованы словосочетания, а в немецком - сложное слово (Kompositum) само по себе или в рамках словосочетания. Например: красное мясистое лицо - das rotfleischige Gesicht, где rot - красный, аfleischig - мясистый. Или, наоборот, в русском переводе - отдельное слово, в немецком языке - словосочетание. Например: толстяки - die dicke Leute (толстые люди).

Как немецкий, так и русский язык сходны в своих словообразовательных возможностях. Основной способ словообразования в обоих языках - морфологический, т.е. аффиксация и словосложение. Причём немецкий тяготеет к словосложению, а русский - к аффиксации. Ещё одна группа представляет собой разнообразные семантические переносы, которые при одинаковом лексемном составе в русском и немецком языках имеют адекватную семантику. Например: свинья - Schweinehund; пугало воронье - eine Vogelscheuche; старый пёс - alter Hund. Т.е. здесь совпадают не только образы, но и лексемный состав, более того, данные семантические трансформации выражают одни и те же понятия. Сюда же можно отнести и сравнения: челюсть, как на шарнирах - das Kinn wie auf Geleisen; как два сцепившихся кабана - wie zwei zusammenprallende Eber; красен, как помидор - rot wie eine Tomate. Выделяются ещё две группы, особенностью которых является наличие множества немецко-русских эквивалентов с несовпадающей семантикой:

* в русском переводе используется метафора или сравнение, тогда как в тексте-оригинале - словосочетание или просто экспрессивные лексические единицы. Например: чёрное чудовище - ein schwarzer Mann (чёрный человек); молокосос - der Bengel (мальчишка, озорник); каменное лицо - in ihrer Miene geschah gar nichts (на её лице ничего не происходило).

* в русском варианте - обычное словосочетание, в немецком тексте -семантический перенос. Например: новичок какой-нибудь - ein junger Fuchs (молодой лис); т.е. однословная метафора обнаруживает семантические расхождения при одинаковости образа: Fuchs - о новичке и русское лиса -хитрый, пройдоха. Или: лицемерный тип - der falscheste Hund (лживый пёс) -в русском языке собака не ассоциируется с лживостью, обманом.

Выводы по практической части: немецко-русский перевод составных слов имеет свои особенности, определённые группировкой составных слов и словосочетаний, содержащих составные слова

словосочетания, полностью совпадающие как в русском переводе, так и в немецком тексте.

словосочетания, совпадающие в переводе, но различающиеся грамматическими средствами выражения в каждом из языков.

пары слов, где в русском варианте использованы словосочетания, а в немецком - сложное слово само по себе или в рамках словосочетания.

разнообразные семантические переносы, которые при одинаковом лексемном составе в русском и немецком языках имеют адекватную семантику.

Выделяются ещё две группы, особенностью которых является наличие множества немецко-русских эквивалентов с несовпадающей семантикой:

* в русском переводе используется метафора или сравнение, тогда как в тексте-оригинале - словосочетание или просто экспрессивные лексические единицы.

* в русском варианте - обычное словосочетание, в немецком тексте -семантический перенос.

Заключение

В немецком языке существуют три модели сложных слов:

1. L2 = L1+L1, где L1 - первичная основа, L2 - вторичная основа. Это детерминативные сложные слова (Determinativkomposita): das Landhaus - Land, Haus; kirschrot - Kirsche, rot; weggehen - weg, gehen.

2. L2 = L1+L1+L1: VergiЯmeinnicht, grьnweisrot, der Ohnebart - недерминативные сложные слова (nicht-deterninative Komposita).

3. L2 = L1+R, R+L1, R - остаточный элемент псевдокорня: die Nachtigall - die Nacht...; die Himbeere - ....beere.

Из них первая модель сложного слова особенно многочисленна в современном немецком языке и типична для существительных, прилагательных, числительных и глаголов.

Второй модели соответствуют Zusammenrьckungen, которые могут содержать более двух компонентов.

Третья модель является результатом исторических процессов, т. е. «остаточные элементы» в составе сложных слов произошли от основ слов, которые более не употребляются как самостоятельные лексемы и представлены только в составе сложных слов. Из приведённых примеров видно, что передача семантики слов немецкого языка средствами русского языка довольно сложна. Русский перевод рассчитан прежде всего на русского читателя, на самобытную культуру русского народа, отражённую в языке. Существует немало осложнений при переводе из-за строевых несоответствий обоих языков, из-за несовпадения ассоциативных связей, из-за отсутствия того или иного образа в одном из языков. Отражая душу немецкого народа, специфику его исторического развития средствами иностранного языка, коим является русский, переводчик стремился к адекватности перевода, заключающейся, как известно, в равноценной передаче денотативной семантики лексем, стилистической маркированности, в равнообъёмности понятий.

Список использованной литературы

1. Бердова Н. М. Эвфемизм в современном немецком языке. - Киев: КД, 1981. - 275 с.

2. Брандес М. П. Стилистика немецкого языка. - М.: Высшая школа, 1983. - 271 с.

3. Жирмунский В. М. История немецкого языка. - Москва, 1956. - 365 с.

4. Зиндер Л. Р., Строева Т, В. Современный немецкий язык. - М.: Изд-во литературы на иностранных языках, 1975. - 410 с.

5. Немецкий лексикон: семантика - прагматика - лексикография. М., 1993. - 258 с.

6. Ризель Э. Г., Шендельс Е. И. Стилистика немецкого языка. - М.: Высшая школа, 1975. - 315 с.

7. Розен Е. В. На пороге XXI века. Новые слова и словосочетания в немецком языке. - М.: Менеджер, 2000. - 190 с.

8. Степанова М. Д., Чернышева И. И. Лексикология современного немецкого языка. - М.: Академия, 2003. - 256 с.

9. Степанова М. Д. Лексикология немецкого языка. - М.: Высшая школа, 1962. - 310 с.

10. Строева Т. В. О причинах изменения слов // Вестник ЛГУ, серия истории языка и литературы - 1958. - №8. - с. 32 - 35.

11. Шевелева Л. В. Лексикология современного немецкого языка: Курс лекций. На немецком языке. - М.: Высшая школа, 2004. - 240 с.

12. Шендельс Е. И. Многозначность и синонимия в грамматике. - М., 1970. - 198 с.

Размещено на Allbest.ru