Размещено на http://allbest.ru

Введение

перевод словообразование немецкий

Актуальность данной темы очевидна, так как словосложение является результатом развития языка и культуры, выражаемое в появлении новых понятий. Человек развивается и развивает культуру. И язык развивается вместе с ними, например. Новые направления в искусстве породили множество новых слов. Социальное устройство общества также оказывает влияние на язык. В различные эпохи развития общества существовал свой язык, свои понятия. Можно говорить, что данная тема требует дальнейшей разработки на более высоком уровне: дипломном, кандидатском, профессорском, докторском. В процессе исследования проблемы мы сможем повысить уровень знаний не только в немецком языке, но и в культурологи, социологии, религии и так далее. Ведь культура и язык - сообщающиеся сосуды. Культура, социальное устройство общества, человек и язык - неразрывно связаны.

Отметим, что сложные слова - характерная особенность именно немецкого языка. По меткому замечанию Марка Твена, немецкие слова «можно наблюдать в перспективе». Отступая от темы, отметим, что из-за таких слов немецкий язык постоянно служил объектом насмешек Марка Твена, в частности, Хэнк Морган («Янки при дворе короля Артура») использует немецкие слова в качестве «заклинаний» при изгнании духа.

Цель нашего исследования - анализ проблемы трудностей перевода на материале сложных слов и формирование навыков перевода культурных и социальных реалий. В соответствии с поставленной целью задачи работы следующие:

1. характеристика перевода как социокультурного явления;

2. анализ основных разновидностей словообразования посредством сложения в немецком языке;

3. отслеживание процесса развития языка, выраженного в образовании сложных слов.

Глава I. Особенности словообразования в немецком языке

1.1.Понятие перевода как социокультурного явления

Перевод в собственном смысле слова предполагает точную передачу смысла переводимого текста средствами языка, на который данный текст переводится, т. е. в идеале в процессе перевода не должно появиться новое сообщение («если перевод с языка L 1 текста T 1 на язык L 2 приводит к появлению текста T 2 такого рода, что при операции обратного перевода мы получаем исходный текст T 1, то мы не будем считать текст T 2 новым по отношению к T 1»). Обратный перевод - критерий проверки правильности перевода. М. Л. Гаспаров подчёркивает, что "переводческий процесс состоит из двух этапов: понимания и оформления". Перевод в данном понимании смысла этого слова - труднодостижимый идеал. Для выявления его границ и условий используем три уровня анализа: философско-лингвистический, культурологический, языковой.

1. Философско-лингвистический уровень. Перевод осуществляется с одного естественного языка на другой. Ю. М. Лотман подчёркивает, что естественные языки являются весьма несовершенными средствами передачи информации, в отличие от искусственных - код отправителя и код адресата не совпадают друг с другом, но более или менее соответствуют друг другу. «Условием адекватного перевода т. о. является максимальное соответствие кодов передачи сообщения»

2. Понять, почему естественные языки как коды передачи информации могут лишь частично соответствовать друг другу, но не совпадать, помогает культурологический уровень анализа. Язык является носителем культуры, а культуры на цивилизационном уровне имеют разные понятийные системы. Перевод с языка одного общества на язык другого может быть адекватен, если эти общества относятся к одной цивилизации. Перевод с языка одной цивилизации на язык другой не может быть адекватен из-за различия понятийных систем. [1, с.121]

3. Языковой уровень. Перевод с одного языка на другой возможен, если в языке оригинала есть понятия, соответствующие понятиям языка перевода, и смыслы понятий языка оригинала и языка перевода соответствуют друг другу.

Подтверждением полученных выводов является история России. До XVIII в. перевод (по крайней мере с европейских языков - немецкого, французского, голландского и. т. п.) не был сколько-нибудь профессиональным. Прообраз первой переводческой школы возник лишь в 1768 г. - "Собрание, старающееся о переводе иностранных книг". И дело не в том, что в допетровской Руси не было квалифицированных переводчиков и системы их подготовки. Русский язык допетровской эпох не годился для передачи европейских понятий. Остаётся дискуссионным даже вопрос о том, был ли литературный язык в древней Руси. А. В. Исаченко полагал, что "русский литературный язык в современном понимании"... этого термина возникает лишь в XVIII в."

Именно в восемнадцатом столетии происходит радикальное преобразование русской языковой ситуации, захватывающее все уровни русского языка и все сферы его функционирования которое стало составляющей частью процесса "европеизации" России - преобразования армии, государственного аппарата, культуры, быта высших слоёв русского общества по западным образцам, "переноса" на русскую почву европейской реальности. Европеизация языковой ситуации в России выразилась в изменении лексического состава русского языка за счёт огромного количества иностранных заимствований и в его кодификации в соответствии с грамматическим строем европейских языков. Контакты России с Европой, европеизация быта и общественных отношений стало необходимым условием европеизации языка, но и европеизация языка была условием преобразования русского общества по европейским образцам, приобщением России к европейской культуре. Только европеизированный русский язык был в состоянии передавать европейские понятия.

1.2.Классификация словообразования в немецком языке посредством сложения

Появление в первой половине XX в. самостоятельных описаний немецкого словообразования, представленных работами Ф. Клуге (1913) и В. Хенцена (1947), дало начало становлению учения о словообразовании как относительно самостоятельной научной дисциплины. С тех пор появилось немало, в том числе фундаментальных, работ, посвящённых как общим, так и частным вопросам немецкого словообразования. Сегодня даже можно говорить, по мнению И. Барц и по нашим наблюдениям, о настоящем буме, связанным с разработкой теории словообразования (Barz 2000: 299-316). Со стремительным развитием коллоквиалистики более целенаправленное внимание стало обращаться и на явления разговорного словообразования.

Тем не менее, до сих пор существуют определённые пробелы в теоретической концепции немецкого словообразования, на что указывала еще более десяти лет назад М.Д. Степанова, говоря о его современном состоянии (Степанова, Фляйшер 1984: 37). В частности, недостаточно глубоко, на наш взгляд, исследовано разговорное словообразование с точки зрения выявления квалитативно-квантитативных параметров механизма образования немецкой разговорной лексики, хотя, как отмечает В. Вельманн, именно точно определённый объёмный исходный материал представляет собой «надёжную основу для выявления закономерностей и ограничений, равно как и для получения статистически обоснованных выводов» (Wellmann 1975: 11).

В качестве теоретической основы исследования послужили, прежде всего, книга В. Фляйшера «Словообразование современного немецкого языка» (1969), а также совместная работа лингвистов двух стран М.Д. Степановой и В.Фляйшера «Теоретические основы словообразования в немецком языке» (1984). Оба автора едины во мнении, что словообразование должно иметь самостоятельный статус. А для этого, как они замечают, в настоящее время лингвистам разных стран необходимо еще глубже исследовать многие принципиальные вопросы и продумать постановку ряда проблем при разработке эмпирического материала. Немаловажную роль при этом должны сыграть специальные исследования, предметом которых явились бы отдельные сферы языка, отдельные детали, которые послужили бы теоретическому и методическому обогащению нашего знания в области словообразования (Степанова, Фляйшер 1984: 7). Одним из таких исследований, на наш взгляд, является данная работа, в которой в том числе теоретически осмыслен и обобщён материал, накопленный в конкретных исследованиях, касающихся различных сторон немецкого разговорного словообразования.

Как показывают проблемно-ориентированные научные разработки последних лет в разных языках, актуальность разговорной проблематики в целом и разговорного словообразования в частности, становится все более очевидной.

Нормы и правила, касающиеся словообразования немецкого языка в целом, в принципе характерны и для разговорного словообразования, поэтому его описание осуществлялось нами с опорой на литературный стандарт. При передаче семантики словообразовательных конструкций мы использовали в первую очередь данные немецко-русского словаря В.Д. Девкина как наиболее оптимальный вариант. При переводе лексики, выявленной в одноязычных словарях, в частности Х. Кюппера, мы руководствовались, прежде всего, принципом обязательного совпадения денотативного значения, а также по возможности тех параметров, которые обеспечивают наибольшую адекватность перевода.

В процессе исследования применялись различные формы организации и обобщения словообразовательного материала: по способам словообразования, по отдельным словообразовательным средствам, по частям речи производящих основ, по обобщенным лексико-категориальным значениям, по словообразовательным типам и подтипам, по характеру идиоматичности производных слов.

Разговорное словообразование находится на стыке двух областей лингвистики: словообразования и коллоквиалистики, поэтому является объектом исследования как той, так и другой области. В свою очередь словообразование в системе языка занимает ключевое положение, поскольку является точкой пересечения сразу нескольких уровней языка, в частности, синтаксиса, морфологии, лексикона и семантики. По этой причине оно привлекло к себе внимание языковедов уже в начале XIX в., хотя и рассматривалось первоначально в рамках грамматики. Постепенное разграничение научно-теоретического и прикладного аспектов грамматики сказалось и на словообразовании. В развитие научной теории словообразования вне исторических концепций и его становление как самостоятельной дисциплины внесли значительный вклад И.Х.А. Хейзе, К.Ф. Бекер, Л. Зюттерлин, Я. Гримм, О. Бехагель, В. Вильманс, Г. Пауль, позднее Ф. Клуге и В. Хенцен. Впоследствии как часть учения о слове оно стало вводиться в лексикологию, специальное же целостное описание словообразования современного немецкого языка впервые было предпринято В. Фляйшером (1969). Его дело продолжили Б. Науман, Г. Аугст, Иннсбрукский научно-исследовательский центр в Мангейме, а также многие другие лингвисты, посвятившие свои работы отдельным сферам и вопросам немецкого словообразования. В нашей стране теория словообразования немецкого языка стала разрабатываться в 30-е годы XX в. вначале в рамках грамматики, а затем и лексикологии. Первым шагом к выделению словообразования в самостоятельную дисциплину стала монография М.Д. Степановой, посвященная синхронному описанию немецкого словообразования, за ней последовали многочисленные разработки как общих, так и частных проблем словообразования, на которые значительное влияние оказали, в том числе, фундаментальные исследования учёных-русистов в области словообразования.

Многоаспектность и разнонаправленность словообразования являются причиной повышенного интереса к нему и сегодня, тем более что далеко не все вопросы решены, и даже один из глобальных вопросов о месте словообразования в системе языка по-прежнему является предметом непрекращающихся научных дискуссий.

Как и в словообразовании, в лингвостилистике не исчерпан целый круг вопросов, требующих своего разрешения. Речь идет, например, о проблеме стилистического расслоения лексики и соотношения различных её типов и разновидностей, что ведёт в свою очередь к несогласованности стилистических помет ко многим словам в словарях. Причиной этой и других проблем является, в том числе, терминологическая неупорядоченность, различное толкование и многозначность многих основополагающих терминов, что не может не сказаться и на исследованиях разговорного стиля, внимание к которому в последние десятилетия значительно возросло благодаря выдвижению на передний план коммуникативно-прагматического подхода к языку.

В результате интенсивной разработки функциональной стороны разговорной речи возникло целое направление в языкознании - коллоквиалистика. Однако если словообразование стало объектом изучения ещё в начале XIX в., то целенаправленное исследование разговорной речи из-за её специфического характера началось лишь во второй половине XX в. Наибольшая заслуга в разработке последовательной концепции описания русской разговорной речи принадлежит Е. А. Земской и её сподвижникам. На немецкой почве проблематикой разговорной речи занимались многие исследователи, однако в центре их интересов находились, как правило, местные диалекты, а не общенемецкий разговорный язык. Среди русских учёных-германистов самая заметная роль принадлежит В.Д. Девкину, который возглавил исследования по коллоквиалистике и подготовил целую плеяду учеников. Здесь следует упомянуть и несомненные заслуги Нижегородского государственного лингвистического университета им. Н.А. Добролюбова, а также некоторых других вузов и отдельных авторов, которые внесли свой вклад в развитие коллоквиалистики.

Исследования в области словообразования не позволяют обойти стороной разговорную сферу языка, равно как и исследования в области коллоквиалистики не позволяют обойти сферу словообразования. Поэтому разработка разговорного словообразования осуществлялась сразу в двух областях языка. Однако появились и фундаментальные труды по разговорному словообразованию (Л.И. Поляковой, В.Д. Девкина, И.В. Козыревой, Г.В. Павлова, Б.В. Макарчева и др.), за которыми последовали многочисленные специальные исследования, в том числе диссертационные работы (Е.Н. Кан, Е.А. Заречневой, С.Ю. Потаповой, Н.В. Макаровой, Н.Б. Савинкиной, Н.И. Хомутской, И.Н. Туласова, Н.Г. Черепановой и др.), где рассматриваются различные аспекты и вопросы коллоквиального словообразования. Таким образом, в научной теории словообразования выделалась особая отрасль, а именно разговорное словообразование, представляющее собой результат интегрирования словообразования и коллоквиалистики.

С развитием теории словообразования, с одной стороны, и теории коллоквиалистики, с другой, вырабатывались их основные положения, и происходило становление понятийно-терминологического аппарата. Из-за ограниченного объёма автореферата мы здесь рассмотрим не все теоретические положения и основные понятия словообразования и коллоквиалистики, которые легли в основу нашего исследования, а только те из них, в отношении которых позиции учёных (иногда существенно) расходятся, и мы должны были выработать собственное мнение и свой подход.

Словообразовательные конструкции согласно анализу по непосредственно-составляющим (НС) являются, как правило, бинарными, т.е. состоят из двух НС. Свободная НС может одновременно сочетаться как с суффиксом, так и с префиксом. В этом случае речь идет о прерывистой связанной НС (Gefahre). Э. Доналис и др. предлагают называть ее циркумфиксом (Zirkumfix), дабы не нарушать принцип бинарности (Donalies 2002: 21-22). Мы считаем этот нововведённый термин несколько искусственным и останавливаемся на обозначении «прерывистая морфема», что также не противоречит принципу бинарности. Хотя, говоря о префиксально-суффиксальной модели, мы признаем факт существования трехчленных конструкций в качестве исключения из общего правила.

Словообразовательные сегменты могут комбинироваться друг с другом как без, так и с соединительным элементом. Соединительные элементы, которые называют иногда по аналогии со словами на -фикс интерфиксами (Э.Доналис и др.), являются семантически «пустыми», служат в первую очередь облегчению произношения и восприятия сложных слов, делая их с морфологической точки зрения более прозрачными. Ср.: Hochzeitstorte и Hochzeittorte. Если -s- в этом слове признается всеми как соединительный элемент, то в отношении слов типа Gehaltserhцhung и Kindergarten имеется две точки зрения. Согласно первой сложные слова слагаются из основ, а не из словоформ, соответственно -s- и -er- рассматриваются в качестве соединительных элементов. Согласно второй точки зрения в качестве НС в составе композитов могут выступать изменяемые словоформы, тогда -s- является флексией, выражающей родительный падеж, а -er- - множественное число. Первая позиция, с нашей точки зрения, упрощает словообразовательный анализ, зато вторая позволяет более точно выразить семантические отношения между НС. Мы, в свою очередь, займем примиренческую позицию, полагая, что в качестве непосредственно-составляющих могут выступать как основы слов, так и словоформы (Ср. Bestform), а -s- и -er- являются соединительными элементами, одновременно выполняющими функцию флексий (двойная функция). Такую позицию подтверждает тот факт, что во многих словах отношения принадлежности или множественности не выражаются флексиями, как это имеет место в приведенных выше примерах (Ср.: Buchrьcken и Buchladen).

Мы согласны с мнением, что понятие производности шире понятия мотивированности. Под словообразовательной производностью мы понимаем «свойство слова члениться на непосредственно составляющие элементы - производящую базу и словообразовательный формант» (Кубрякова 1974: 196, 282). К производным основам, таким образом, мы, вслед за Е.С. Кубряковой, М.Н. Янценецкой, О.И. Блиновой, М.Д. Степановой, В. Фляйшером, В. Ульрихом, М. Раммельмайером и др., относим не только те, рядом с которыми есть формально и семантически соотносимые с ними производящие основы, но и слова, мотивированные только формально, морфологически. К ним относятся семантически демотивированные производные, в том числе с уникальными производящими основами. В результате такого подхода к понятию производности из поля зрения исследования не выпадает целый пласт фактически существующих в языке слов с прозрачной структурой, и, таким образом, охват словообразовательных структур является исчерпывающе полным.

Рассматривая с такой позиции отобранную для анализа разговорную субстантивную лексику, мы должны указать на различную степень идиоматичности лексических единиц. Некоторые слова изначально являются в определённой (иногда значительной) степени идиоматичными, поскольку имеют в своей структуре дополнительные (иногда значительные) приращения смысла, не находящие выражения в значениях их НС, напр.: Steher надёжный человек, «молоток» (er hat den festen Grund und schwankt nicht, d.h. steht fest). Однако часто и в процессе развития языка словообразовательные конструкции приобретают семантические и/или фонологические особенности, которые могут привести к их изоляции от составляющих их компонентов и/или от словообразовательной модели, по которой они некогда были образованы. Полная идиоматизация наступает тогда, когда в структуре производного слова уже не отражено отношение к признакам обозначаемого предмета. Между двумя полюсами однозначной и полной морфолого-семантической мотивацией (прозрачная семантическая мотивированность), с одной стороны, и полной идиоматизацией, с другой, имеют место постепенные переходы, что позволяет нам говорить о полностью мотивированных (Faselei, Erzsдufer, Gesьlze, Damenwein), частично мотивированных (Bremser помощник(и) вора-карманника: er tritt einem aus dem angeblich falschen Wagen abgedrдnkten Fahrgast entgegen und im kьnstlich verursachten Gedrдnge Brieftasche, Uhr o.д. entwendet) и немотивированных производных (Schmцcker толстая потрёпанная книга - schmocken/schmцcken курить (нн. schmocken = rдuchern), Veilchenhochzeit юбилей свадьбы по истечению 12 Ѕ лет (происхождение неизвестно). Рядом с последними находятся слова с затемнённой семантической мотивированностью, напр.: Angstjacke фрак, сюртук (возможно, связано с обычаем носить эту одежду на экзамены, которые вызывают у людей страх, равно как и у артистов - сцена). Как раз с градацией мотивированности связаны трудности, возникающие при классификации производных слов. Не всегда однозначно можно определить, является ли слово идиоматичной или неидиоматичной словообразовательной конструкцией. Поэтому целесообразно, на наш взгляд, последовать совету В. Фляйшера и в сомнительных случаях решить в пользу идиоматичной единицы (Fleischer 1969: 52).

Основной единицей классификации разговорной субстантивной лексики в рамках отдельных способов и средств словообразования явился словообразовательный тип, который представляет собой морфолого-семантически определенную схему, согласно которой при анализе словообразователъных структур выявляются ряды одинаково оформленных словообразовательных конструкций (Степанова, Фляйшер 1984: 80). Словообразовательные типы отличаются друг от друга степенью регулярности, которая заключается в повторяемости формальных и семантических отношений словообразовательно соотносительных слов. Степень регулярности типа выявляется путем рассмотрения наиболее распространенного вида этих отношений и фиксирования всех видов отклонения от регулярности. Таким образом, один и тот же тип может включать как регулярные, так и нерегулярные словообразовательные конструкции. В результате такого подхода идиоматичные производные (в том числе с уникальными производящими основами) при классификации располагались либо в конце словообразовательных типов как имеющие вполне определенное обобщенное значение, либо в конце группы слов с одним аффиксом, если не подходили ни к одному из выделенных словообразовательных типов.

Анализ производных слов по НС связан с вариативностью, заключающейся в возможности отнесения слова к разным моделям словообразования. Рассмотрим те случаи, которые допускают неоднозначное решение вопроса о статусе словообразовательной конструкции и, соответственно, обозначим наш подход к такого рода явлениям.

В первую очередь остановимся на вопросе членения на НС сращений и композитов. Заметим, что к сращениям относятся производные, свободная НС которых выступает вне словообразовательной конструкции в качестве словосочетания. Если словообразовательные конструкции типа Jugendeselei, Schцnwetterpolitiker вне всякого сомнения следует отнести к сложным существительным, то существительные типа Automatenknacker можно отнести как к композитам (Automat(en) + Knacker), так и к суффиксальным производным (Automaten knack(en) + -er) в зависимости от того, как мы членим слово на НС. Подобные слова с возможным двояким членением были включены нами в разряд композитов, хотя бы потому, что обе части слова встречаются в свободном употреблении. В разряд дериватов, напротив, были включены сращения, образованные на базе свободных и устойчивых глагольных и субстантивных словосочетаний типа Hinterwдldler, Zweibeiner, Panikmache. У таких существительных вторая часть слова, если отделить первую, свободно функционирующую в языке, не встречается в свободном употреблении в литературном немецком языке. В разряд дериватов включены также сращения, образованные на базе фразеологических единиц: Bдrenhдuter (auf der Bдrenhaut liegen); Korinthekacke (Korinthen kacken). В некоторых словах такого типа обе части могут встречаться в языке в свободном употреблении, но значение целого слова не может быть выведено из значений его составных частей, а мотивируются фразеологическим словосочетанием: Ohrenblдser не = Ohr(en) + Blдser, а Ohrenblдser = jmdm ins Ohr blasen + -er.

Помимо отмеченных выше сращений к суффиксальным производным были отнесены все существительные, имеющие сложные или префиксальные слова в качестве производящей основы: Plappermдulchen (Plappermaul + -chen), Scharfmacher (scharfmach(en) + -er), Untдtchen (Untat + -chen).

В разряд полупрефиксальных слов попали существительные с префиксами, в отношении статуса которых нет единого мнения. Речь идет о производных, первая НС которых омонимична свободно функционирующим в языке наречиям и предлогам: Beischlaf, Nachquatsch (нет глаголов *beischlafen и *nachquatschen). Напротив, существительные с глагольными префиксами типа Durchfall, Nachschuss согласно анализу по НС являются производными, образованными безаффиксным способом.

Не относятся к суффиксальным существительным слова, формально с ними схожие, но в действительности являющиеся результатом другого способа словообразования, а именно, сокращения сложного слова путем усечения первого или второго НС: Bahner (Eisenbahner), Halter (Federhalter), Stцckel (Stцckelschuhe). Особый способ словопроизводства представляют слова, образованные путем стяжения сложных слов и суффиксов: Kriminaler (Kriminalbeamter), Bratsche (Bratschgeige), Dackel (Dachshund).

Двоякое членение допускают кроме отмеченных выше и некоторые другие словообразовательные конструкции, назовем лишь некоторые из них для примера:

1) существительные Vergess забывчивость, Treff 1) встреча 2) место встречи рассматриваются как 1) усечения существительных Vergesslichkeit и Treffen или 2) как имплицитные дериваты. В пользу последнего говорит факт существования целого ряда аналогичных отглагольных образований, напр.: Benimm, Schrieb, Schneid и др.;

2)существительное Gesund/Gsund здоровье может также рассматриваться как 1) усечение от Gesundheit или 2) как конверсив прилагательного gesund. В пользу последнего говорит тот факт, что это слово существовало уже в свн. в том же значении параллельно с прилагательным;

3) существительное Mordskдlte собачий холод может рассматриваться 1) как полупрефиксальное слово (Mords- + Kдlte) или 2) суффиксальное слово (mordskalt + -e). В пользу последнего говорит тот факт, что другие аналогичные образования мы рассматривали как суффиксальные;

4) существительное Studi студент может рассматриваться 1) как усечение от Studiker или 2) как результат усечения Student и прибавления суффикса -i. В пользу последнего говорит факт обычного перехода нейтрального слова в разряд разговорных посредством суффикса -i;

5) существительное Gegentum противоположность может рассматриваться 1) как результат соединения полупрефикса с суффиксом и 2) как результат скрещивания слов: Gegen(satz) + (Irr)tum;

6) существительные Glatzkopf лысый (о человеке), Geifermaul злопыхатель, Wendehals оппортунист и подобные могут рассматриваться 1) как поcсессивные композиты (бахуврихи) и 2) как полусуффиксальные слова. В пользу последнего говорит тот факт, что в «Словаре словообразовательных элементов немецкого языка» они рассматриваются как полусуффиксальные.

При одинаковом членении слова возможно двойное или множественное направление производности. Определение направления производности не всегда однозначно. Оно зависит от многих факторов и требует индивидуального подхода в каждом конкретном случае. Неслучайно при определении направления производности могут возникнуть казусы. Так, в Словаре Х. Кюппера существительное Popo рассматривается как удвоение (редупликация) от Po, в то же время само Po - как усечение от Popo, что противоречит друг другу. Поэтому в спорных случаях мы придерживались тех критериев, которые предложил В. Фляйшер для определения направления производности (Fleischer 1969: 67-69).

Производная основа может полностью совпасть с основой свободно функционирующего слова, а может быть ее вариантом, т.е. иметь с ним формальное расхождение, обусловленное морфонологической позицией в слове. Встречаются существительные, имеющие индивидуальные изменения производящих основ: Magd - Mдdel, Tour - Tьrchen, Kritik - Krittelei, Italien - Itaker, verrecken - Freckling и др. За то, чтобы считать эти слова словообразовательно соотносительными, говорит тот факт, что они, во-первых, соотносятся семантически, во-вторых, имеют лишь частичные расхождения в фонологической структуре, и, в-третьих, являются этимологически родственными.

Иногда различие формы влечет за собой различие в значении: Schaumдnner посетители магазинов, ничего не покупающие, но Schauleute люди, воздействующие на других не своими внутренними качествами, а внешними. Как правило, производные с изменённой производящей основой чаще имеют тенденцию к идиоматичности, чем с той же основой, но не измененной. Сравните: Kratzer скребок и Krдtzer кислое вино.

Имеются случаи параллельного употребления различных вариантов одной основы (в этом случае речь идет о факультативных вариантах): Haferl - Hдferl, Keulchen - Kдulchen, Banker - Bдnker, Hudeler - Hudler, Tatterich - Datterich. Различия в форме объясняются чаще всего территориальными различиями.

Следует заметить, что вариативность затрагивает не только производящую базу, она характерна и для словообразовательных суффиксов. Прибавление к одним и тем же производящим основам различных вариантов одного и того же суффикса ведет, как правило, к образованию вариантов слов: Pьffchen/Pьfferchen, Fremdwцrtelei/Fremdwцrterei, Liederian/Liederjan, Fabriker/ Fabrikler. Что касается префиксов, то только Miss- имеет вариант Misse-. Иногда одновременно могут варьировать и производящая основа, и суффикс: Pдckchen/Packenelchen, Jungchen/Jьngelchen, Kartler/Kдrter, Dummrian/Dummerjan.

Следует отметить, что присоединение к одной и той же производящей основе разных вариантов одного и того же суффикса может повлечь за собой изменение значения слова: Handwerkerei кустарничество - Handwerkelei презр. кустарщина.

Что касается понятий коллоквиалистики, то в первую очередь необходимо пояснить, что мы понимаем под понятием «разговорная лексика», т.к. существуют различные трактовки этого понятия, от очень узких до самых широких. Вслед за В.Д. Девкиным и Х. Кюппером, мы относим к разговорно-окрашенной лексике всю лексику, типичную для неофициальной сферы общения, которая отличается от нейтральной своей некоторой сниженностью. Если степень сниженности минимальная, то лексика в толковых словарях маркируется как «разговорная», если средняя - то как «фамильярная», если высокая - то как «грубая» и «вульгарная». Таким образом, в область исследования вошли все три названных пласта, противопоставляемых нейтральной лексике, входящей наряду с разговорно-окрашенной лексикой в лексический фонд обиходно-разговорной речи.

Для словообразовательных моделей, действующих в разговорной сфере, характерна функционально-стилистическая отмеченность, которая часто достигается за счет намеренного нарушения определенных правил и норм, предусмотренных словообразовательной системой немецкого языка. Действие словообразовательных моделей обуславливает возникновение коннотации как в широком смысле этого слова (выражение стилевых особенностей разговорной сферы), так и в узком (выражение эмоционально-аффективной оценки). Выражаемая в словах коннотация может быть мелиоративной или, что бывает гораздо чаще, пейоративной, иногда одно и то же слово может нести в себе оба вида коннотации, в этом случае аксиологическая направленность может обозначиться только в контексте.

Анализу средств и способов словообразования имени существительного уделяют особое внимание как немецкие лингвисты в разделах словообразования, по традиции включаемых в грамматики немецкого языка (Brinkmann, 1962; Erben, 1962; Jung, 1968; Schmidt, 1968), так и отечественные германисты в разделах лексикологии (Степанова, Чернышева, 1962; Степанова, Чернышева, 2005; Левковская, 1968; Флейшер, 1984). [2, с.46]

Отечественные исследователи немецкой лексикологии А. Искоз и А. Ленкова внутри словосложения различают: а) attributive Zusammensetzungen - определительное сложное слово (Bestimmungszusammensetzung). Этот тип характеризуется аттрибутивной связью компонентов: первый компонент определяет второй. Компоненты этого вида словосложения могут быть как существительными, так и прилагательными: Schwarzbrot, Tischlampe, Tageslicht, Sonnenstrahl, dunkelrot. К ним относятся также Bahuvrihi. Их признаком является то, что они обозначают характерное качество или состояние живого существа и на основе этого признака называют все существо: Rotkдppchen, Trotzkopf, Blaustrumpf, Dummkopf, Schreihals, Graukopf.

Kopulative Zusammensetzungen - между компонентами сложного слова существует синтаксическое равноправие, они соединены сочинительной связью и между ними можно поставить «und»: Strichpunkt, taubstumm, dreizehn, zweiundzwanzig.

Zusammenrьckung - свободная связь нескольких слов или даже целого предложения в одном слове, при этом компоненты не претерпевают никаких изменений: das Tischchen-deck-dich (Br. Grimm), часто в индивидуальном словотворчестве: Zugrundegehen (Junge Welt). Zusammenrьckungen возникают также из свободных сочетаний слов: derart, tagsьber, derzeit u. a.

Zusammenbildung - Zusammensetzung + Ableitung: Nichtstuer, Schuhmacher, dreistufig.

М. Д. Степанова и И. И. Чернышева рассматривают 3 модели сложных слов:

1. L2 = L1+L1, где L1 - первичная основа, L2 - вторичная основа. Это детерминативные сложные слова (Determinativkomposita): das Landhaus - Land, Haus; kirschrot - Kirsche, rot; weggehen - weg, gehen.

2. L2 = L1+L1+L1: VergiЯmeinnicht, grьnweisrot, der Ohnebart - недерминативные сложные слова (nicht-deterninative Komposita).

3. L2 = L1+R, R+L1, R - остаточный элемент псевдокорня: die Nachtigall - die Nacht...; die Himbeere - ....beere.

М. Д. Степанова и И. И. Чернышева подчеркивают, что первая модель сложного слова особенно многочисленна в современном немецком языке и типична для существительных, прилагательных, числительных и глаголов. С формальной стороны эти сложные слова делятся на три группы: полносложные, чьи компоненты связаны друг с другом непосредственно: Lichtstrahl, Schreibtisch, dunkelblau; неполносложные, которые имеют соединительный элемент: Tageslicht, kinderleicht, Sonnenstrahl, Werdegang и сложные слова, которые по своей структуре и расположению компонентов идентичны свободным словосочетаниям: Krauseminze, weitberьhmt, gutaussehend, zweihundert, wachliegen и др. Термины «echte» и «unechte» ввел Я. Гримм. Определение «Zusammenrьckung» соответствует дефиниции О. Бехагеля: «eine ganz lose Art von Zusammensetzung, wenn Wцrter, die im Satz hдufig nebeneinander stehen, zur Einheit zusammengefasst werden, ohne dass bei der Vereinigung eine Verдnderung eintritt, sei es in der Beziehung der Teile untereinander, sei es in ihrem Verhдltnis zu den benachbarten Teilen der Rede».

Второй модели соответствуют Zusammenrьckungen, которые могут содержать более двух компонентов. К ним относятся:

1) сочинительные сложные слова, чьи компоненты связаны сочинительной связью: Dichterkomponist, Strichpunkt, deutsch-russisch, taubstumm, dreizehn;

2) субстантивированные повелительные предложения (с обращением и без): das Tischleindeckdich, das VergiЯmeinnicht, der Taugenichts;

3) субстантивированные предложные группы: der Ohnebart;

4) сложные наречия: geradeaus, bergauf, meistenteils;

5) некоторые окказиональные «сплавы» лексем, стоящих рядом в предложении: ein MaЯvoll, eine Handvoll, das Vaterunser. [3, с.89]

Третья модель является результатом исторических процессов, т. е. «остаточные элементы» в составе сложных слов произошли от основ слов, которые более не употребляются как самостоятельные лексемы и представлены только в составе сложных слов. Они могут занимать как первую, так и вторую позицию: Demut (dio - ahd. «Knecht»); Brombeere (brama - ahd. «Dornstrauch»); Nachtigall (gala - ahd. gehцrt zu einem untergangenen Verb galan - «singen»). Сложные слова, образованные по этой модели, встречаются довольно редко и относятся к периферийным структурам как сложных слов, так и корневых слов. К ним относятся некоторые географические наименования и фамилии: Heidelberg, Wiesbaden, Desselmann, Brinkmann и некоторые десубстантивированные глаголы: brandmarken, willfahren и др.

В двухкомпонентном сложном слове последний обычно является опорным, определяемым, а предшествующий - определяющим. Иными словами, последний компонент обозначает какую-либо категорию предметов или явлений, а все сложное слово - разновидность этой категории: Hebekran «подъемный кран». Структура соответствия может как совпадать со структурой исходной единицы, так и отличаться от нее: Abreise - отъезд (структура совпадает), Fortbewegung - «движение вперед» (не совпадает структура). Определяющее слово может присоединяться к основному непосредственно (die Fotozelle) при помощи соединительных элементов - (e)s, -(e)n, если определяющим словом является существительное: die Lebensdauer. Если определяющим словом является корень или основа глагола, то соединительным элементом является буква -e, как в слове die Leseangabe «показание счетчика». [4, с.127]

1.3 Развитие процесса словообразования способом сложения в связи с появлением специализированной терминологии

Изучение композитов в целом в немецком языке имеет давнюю традицию. Это обусловлено большой продуктивностью композитообразования. Большой интерес при этом представляет изучение композитов научной терминологии. В течение многих лет появился ряд работ, в которых исследовались деривационные средства и модели, использующиеся в конкретных субъязыках науки и техники, анализировалась специфика использования средств и способов словообразования в зависимости от гносеологического и коммуникативно-информативного издания субъязыков. В этих работах были описаны словообразовательные особенности лексики немецких подъязыков лингвистики, математики, терапии, зоотехнии, терминологических систем сахарного производства, электрических машин и др.

Именное словообразование в немецкой компьютерной терминологии в настоящий момент недостаточно изучено. Это связано с тем, что компьютерная терминология является новейшим пластом лексики, образовавшимся в последние полтора десятилетия. На основе анализа его словообразовательных качеств и свойств можно сделать вывод о главных направлениях и тенденциях современного словообразования, определить дальнейшие пути развития языка в целом.

Словосложение удовлетворяет потребность научного стиля в экономном, лаконичном изложении. Употребление одного слова вместо нескольких чередующихся лексем приводит к столь важной для научного стиля концентрации информации (Informationsverdichtung). Высокая степень эллиптичности сложных слов соответствует в полной мере тенденции современного языка науки к "рационализированному сокращению" [2; 131], к ограничению избыточных языковых средств в лингвистике.

В типологическом отношении наиболее выступают следующие параметры композитов:

1) число компонентов сложного слова;

2) способ соединения компонентов в слове;

3) морфологический состав компонентов сложного слова;

4) положение основного и зависимого компонентов в слове [3, 307].

По первому параметру следует отметить то, преобладающим типом сложных существительных являются двухкомпонентные:

die Universalleitung, die Sprungstelle, die Nichterfьllung

и трехкомпонентные существительные:

der Ablaufzeitpunkt, das Selbstanwendbarkeitsproblem, die Schwarz-Rot-Schreibung.

Наряду с этим выявлены также композиты, состоящие из четырех и более компонентов, а именно:

четырехкомпонентные:

das Analogausgabe-Pufferregister, die Festkцrperschaltungsanordnung,

пятикомпонентные:

das Breitband-Fernmelde-Netz, die Ersatzteil-Erstausstattungsliste,

шестикомпонентные:

der halbduplex-Datenfernьbertragungsbetrieb.

Способ соединения основ в сложном слове можно считать одним из основных дифференцирующих признаков. Для немецкой компьютерной терминологии типичны сложные слова без специальных соединительных морфем (около 85%):

das Vielkanalsystem, das Magnetbandspeichersteuergerдt,

около 15% сложных существительных имеют соединительные морфемы -s-, -n-:

der Operationskode, die Aufgabenende-Ausgangsroutine.

Для облегчения обозримости компоненты многосоставных композитов зачастую соединяются посредством дефисов, иногда образуя при этом композиты, близкие по способу образования к "сдвигам":

der Siemens-Mikrocomputer-Entwicklungssystem, der Acht-vier-zwei-eins-Kode.

По морфологическому составу сложные существительные представлены однотипными моделями, наиболее репрезентативной из которых является сочетание именных основ:

die Apfeltaste, das Mensch-Maschine-System, die Zwillingsbandtransporteinrichtung.

Репрезентативными являются также модели, сочетающие именные основы с прилагательными (das Normalpapier, die Schwarz-Rot-Schreibung, die Klein-Datenverarbeitungsanlage), глагольными основами (die MuP-Anweisung, der Abfьhl-Schreibkopf), числительными (die Elferzeile, das Hunderttausenderbьndel), наречиями (der Nur-Lese-Speicher, das Abwдrtsladen, der Nein-Fall) и др. При этом компоненты сложного слова располагаются в определенном порядке, соответствующем их синтаксическим отношениям. Как показывает анализ сложных немецких существительных, основной компонент, как и в русском языке, находится в постпозиции. Такое положение компонентов объясняется доминирующей ролью атрибутивной связи в сложных существительных. При наличии довольно большого количества четырех и пятикомпонентных компьютерных терминов, композитообразование стремится к дву- и трехсоставности.

Одной из специфических черт образования компьютерных терминов является использование символики, в число которой входят разного рода обозначения с помощью букв латинского или греческого алфавитов, условных знаков, формул и т.д. В составе символических средств выражения специальных понятий есть такие, которые можно назвать семантически пустыми. Эти символы типа а, Р, у..., или A, B, _C…, или т, m,_n…, x, y, z и т.п., наполнение которых конкретным содержанием осуществляется в конкретных науках:

das m-AdrePsystem -- m-адресная система адресации

der X-Y-Betrieb -- двухкоординатный режим работы.

Подобные символы также выражают понятия, но "понятия особые, не связанные с реальными вещами. Это понятия математических чисел", физических величин и их отношений.

В составе компьютерных терминов можно выделить элементы математической символики, как, например знаки "+", "-", скобки и др.:

das (m+O)-AdrePsystem -- m-адресная система адресации команд

der Eingangs-F+F -- входной триггер

das B-1-Komplement -- дополнение до уменьшенного основания, дополнение по основанию минус единица, дополнение до (В-1).

Свободное употребление в композитах цифр и чисел является одной из отличительных свойств компьютерной терминологии. При этом используются арабские и римские, целые и дробные числа (die 3fach-Schriftart, der Basis-FORTRAN-IV, die 5,25-Zoll-Laufwerk, die x.20-Empfehlung).

Распространена словоформа, в которой 2 элемента являются экспликацией одного элемента семантико-синтаксической структуры и связаны между собой копулятивной связью:

das Ruf-Antwort-System - диалоговая система;

die Start-Stopp-Taste - клавиша пуска-останова.

Особенностями субстантивных многосоставных композитов можно назвать наличие крупных образований, близких по способу образования к «сдвигам»:

die ohne-Rьckkehr-zu-Null-Aufzeichnung -- магнитная запись без предварительного сброса в нуль. [12, с.51]

Другой особенностью является проявление «синтаксически обусловленной деструкции», следствием которой является образование так называемых «спаянных сочетаний», или «стяжений», которые в большинстве случаев являются композитами с копулятивной детерминацией, возникшими на базе двух моделей и имеющими поэтому две формы, эксплицирующих два (а не один) одинаковых семантических падежа модели, примененной два раза:

das Informations- und Auskunftssystem - Das Informationssystem und Auskunftssystem -информационно-справочная система.

В этом случае могут быть представлены композиты с адверсативной и другими видами связей:

der Daten-Sender/Empfдnger - der Daten-Sender oder Daten-Empfдnger - приемопередатчик данных.

Таким образом, при описании системы словообразования немецкого языка имени существительному - части речи, занимающей центральное положение благодаря своим номинационным особенностям и располагающей самими богатыми деривационными возможностями - уделяется особое место. Номинативные функции существительного, которые заключаются в назывании конкретных и абстрактных реалий, в обращенности к сущностям, воспринимаемым как предметные, делают его особенно важным для языка науки и техники.

Итак, для немецкой компьютерной терминологии характерно относительно свободное словообразование. Это проявляется в том, что ограничения, накладываемые на образование композитов в целом (имеющие под собой фонетические, грамматические, логико-синтаксические, семантико-синтаксические причины) частично снимаются в терминологическом пласте компьютерной лексики. Примером этого может служить длина композитов, а также использование в терминах нетипичных элементов: символики, в число которой входят разного рода обозначения с помощью букв латинского или греческого алфавитов, условных знаков, формул и т.д.

Таким образом, субстантивное словообразование в немецкой компьютерной терминологии подчиняется общим правилам словообразования немецкого языка, и в то же время имеет свои особенности, специфику, которые в определенной степени отображают черты современного развития языка. [6, с.104]

Глава II. Немецко-русский перевод сложных слов в литературных произведениях

2.1 Абсолютная морфотемная структура русских и немецких имен существительных в сопоставительном аспекте при переводе

Морфотемный анализ существительных русского и немецкого языков показывает, что вследствие интенсивной деконтенсионализации (семантического упрощения и опустошения) и концептуальной унификации (понятийного уподобления) некоторые немецкие цельнооформленные существительные, легко и широко используемые в "определяемой" позиции в качестве базовой конституенты контактнооформленного сложного существительного, постепенно утрачивают свою ведущую, ядерную знаковую функцию и информативную ценность. Центральным звеном объективации и основным носителем содержания и смысла в таких немецких контактнооформленных существительных становится первая конституента. Базовая же деконтенсионализированная субстантивная конституента выступает у них в функции специализированного форманта исходного логико-семантического компонента объективируемой синтагмемы, например: (1) СУБ станциальности, дифференцированной по "полу", ср. Elchhirsch - Elchkuh; по "детскости", ср. Enkelkind, Lwenjunge, Hirschkalb; по "агентивности и полу", ср. Bergmann (горняк), Fhrmann (паромщик), по форме, ср. Feldbett (походная кровать, раскладушка); Gardinenbett (гардинное полотно),Flubett (русло реки), Drehbankbett (опора токарного станка); (2) ЛОКальности, ср. Kaufhaus (магазин);Bienenhau (улей);Krankenhaus (больница); Treibhaus (теплица).

У русских цельнооформленных существительных, выступающих в составе атрибутивных словосочетаний (= сложных раздельнооформленных существительных) деконтенсионализация является основной причиной формирования у них несобственных значений, однако она не достигает такой степени логико-семантической категоризации, как у немецких существительных.

Вследствие этого русские цельнооформленные существительные сохраняют самостоятельность и семантическую самодостаточность. Их следовало бы рассматривать как продукты формально-структурного усечения и семантического сжатия, уплотнения синтагматических конструкций (сложных раздельно-оформленных существительных) ср. зонтик от дождя = зонтик (ср. Regenschirm), носильщик багажа = носильщик ср.Gepcktrger стальная /медная проволока = проволока (ср. Stahldraht);соленая селедка = селедка (ср.Salzhering) подъезд дома = подъез (ср. Hauseingang); стиральная резинка = резинка (ср. Radiergummi);ванная комната = ванная (ср. Badewanne); порожний поезд = порожняк (ср.Leerzug); игрок в карты = картежник (ср. Kartenspieler); глазной врач = глазник (ср.Augenarzt); ночная лампа = ночник (ср.Nachtlampe).

Русские цельнооформленные существительные, задействованные в контексте обладают большей семантической памятью, чем их "буквальные" немецкие цельнооформленные соответствия, которые обязательным образом нуждаются в семантической детерминации и поэтому выступают, как правило, в позиции определяемых конституент в составе сложных словообразовательных конструкций, ср. Fensterscheibe - стекло; Rocktasche - карман; Salzhering - селедка; Tabakbeutel- кисет, Stahldraht - проволока; Fliegerkappe - шлем; Ziegenstrick - веревка; Mistgabel - вилы; Nhnadel - игла; Gepcktrger - носильщик; Milchtopf - кринка; Schiepulver - порох, и т.д.

Немецкие контактнооформленные существительные являются в основном результатом композиционных процессов и сращения синтагм в единую конструкцию путем частичного или полного элиминирования синтагматических компонентов, а также результатом последующего усечения конституент образовавшейся словообразовательной конструкции, что сопровождается компрессией (сжатием) и имплицированием (переходом в ассоциативный фон) ряда структурных, функциональных и контенсиональных семантических признаков, ср.Zange mit flachen Backen ==Flachbackenzange == Flachzange, а также частичной или полной идиоматизацией обеих конституент, ср. ltester Geselle == Altgeselle; die Wohnung des alten Baus == Altbauwohnung == Altwohnung; landwirtschaftliches groes Gert == landwirtschaftliches Grogert == Grogert;

Деконтенсионализация базовой конституенты является главной причиной дальнейшей деструктурации немецких сложных существительных. Начало этой тенденции наблюдалось при переходе знаменательных существительных в суффиксы, уникальные морфемы, суффиксойды. О продолжении этой тенденции свидетельствует усечение формальной структуры ряда лексемных и псевдолексемных конституент, мотивированных номинационно-семантическим признаком акциональности, до суффиксов, ср. Nadelmacher ==Nadler; Topfmacher == Tpfer; Kistenmacher == Kister; Geigespieler ==Geiger.

Процесс деконтенсионализации и категориально-семантической специализации затрагивает не только номинационно-семантически немотивированные, но и мотивированные цельнооформленные существительные немецкого языка, способные выступать в позиции базовой конституенты в рамках контактно-оформленных конструкций, ср. Mbeltischler, Modelltischler, Kunsttischler, Bautischler, Sargtischler.

Немецкие контактнооформленные существительные объективируют синтагмему в более явном развернутом виде, чем их цельнооформленные мотивированные субстантивные эквиваленты в русском языке, ср. Birkenrinde - береста; Federbett - перина; Salznapf - солонка; Schneemann - снеговик; Regenmantel - дождевик; Hautarzt - кожник; Gitterzaun - решетка; Waschenbecken - умывальник; Nachtlampe - ночник; Rundholz - кругляк; Jungfisch - малёк; Leerzug - порожняк;Bauarbeiter- строитель; Kartenspieler - картежник и т.д.