Однако понятие «sacrifice» имеет как позитивную, так и негативную коннотацию. Чаще всего в обществе принято говорить о том, что это - высшая добродетель, тем более, если обратиться ко многим мировым религиям, которые превозносят роль жертвы, отказа от благ, благих дел ближнему в ущерб себе и пр. (см. §1.2).

Айн Рэнд словно «предчувствует» реакцию реципиента и опровергает данную трактовку, предлагая взамен свою.

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«Sacrifice…is the essence	«Жертвование	«Жертвенность…вот
of morality…» [Rand	…сущность морали…»	сущность
2015 : 940]	[Вознякевич 2013 : 788]	нравственности…»
		[Костыгин 1997 : 782]
Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«A sacrifice is the	«Жертвование - это	«Жертвенность есть
surrender of a value…»	отказ от ценности…»	отказ от того, что
[Rand 2015 : 940]	[Вознякевич 2013 : 789]	ценно…» [Костыгин
		1997 : 783]



Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«Sacrifice… [means] the	«Жертвование означает	«Жертвенность -- отказ
rejection…of the good for	отвержение…добра	от добра ради зла»
the sake of the evil»	ради зла» [Вознякевич	[Костыгин 1997 : 782]
[Rand 2015 : 940]	2013 : 788]

В информации, заложенной в концепте «sacrifice» на уровне прототипа, можно проследить следующую цепочку значений: отказ от благ ради другого человека->благое дело->лишения->воспевается в литературе и религиях->благородно->достойно.

Таким образом, тот, кто жертвует, «автоматически» воспринимается нами, как благородный, чистый и бескорыстный человек.

Но Айн Рэнд заложила в понятие «sacrifice» на уровне прототипа диаметрально противоположную информацию, и, кроме того, очевидную негативную коннотацию.

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«If you exchange a penny	«Если вы обмениваете	«Если обменять цент на
for a dollar, it is not a	цент на доллар, это не	доллар, это нельзя
sacrifice; if you exchange	есть жертвование, но	назвать жертвой; все
a dollar for a penny, it is»	если доллар - на цент,	иначе, когда доллар
[Rand 2015 : 940]	тогда это жертва»	меняют на цент»
	[Вознякевич 2013 : 788]	[Костыгин 1997 : 782]

Прослеживается следующая цепочка: обмен ценности на то, что ценности не представляет->ущерб себе->глупость->неразумное действие.

В данном случае, несмотря на то, что концепты, использованные в книге, общеприняты, информация, заложенная в них на самых разных уровнях, будет различна.

Переводчику предстоит не только подобрать наиболее близкий единственный эквивалент, максимально свободный от негативных коннотаций, как говорилось выше, но и обеспечить максимально точную передачу информации вышеуказанных уровней, т.е. фреймов, прототипов и понятий.

Проанализируем информацию, заложенную в ЭН «happiness» на уровне дефиниции:

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«Happiness is the…state	«Счастье - это	«Счастье есть торжество
of life, pain is an agent of	успешное состояние	жизни, страдание --
death. Happiness is that	жизни, страдание -	предвестник смерти.
state of consciousness …»	агент смерти. Счастье	Счастье есть состояние
[Rand 2015 : 927]	есть то состояние	сознания,
	сознания, какое	проистекающее из
	проистекает от	достижения истинных
	достижения	ценностей» [Костыгин
	собственных ценностей	1997 : 771]
	человека» [Вознякевич
	2013 : 776]

Если в данной дефиниции выделить понятийную составляющую концепта, получится: «Happiness is the successful state of life. Happiness is the state of consciousness». В понятии фигурирует слово «state», которое обозначает в данном случае 1) состояние; 2) режим.

В первом переводе сочетание «состояние жизни» нарушает нормы сочетаемости ПЯ. Во втором переводе переводчик прибегает к компенсации, используя общеизвестный фразеологический оборот «торжество жизни». Нарушил ли переводчик правила сочетаемости? Нет. Однако в этом случае он отступил от авторского стиля.

Во втором предложении «state of consciousness» переводится обоими переводчиками как «состояние сознания», при этом нормы сочетаемости в ПЯ не нарушены.

При переводе философского дискурса в данном романе, при передаче этических номинаций, переводчику следует ставить достижение смысловой эквивалентности выше стилистической. В данном случае речь идет о необходимости прежде всего грамотной трактовки номинации.

В данном примере информация, заложенная на уровне прототипа и фрейма (that state of consciousness which proceeds from the achievement of one's values) в обоих переводах совпадает с оригиналом, поэтому говорить об упущениях в этом примере мы не можем.

В данном примере различаются концепты, полученные при переводе:

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«A morality that dares to	«Мораль, которая смеет	«Нравственность,
tell you to find happiness	учить вас искать счастье	согласно которой
in the renunciation of	в отречении от своего	счастье следует искать в
your happiness-to value	счастья - ценить	отречении от него,
the failure of your values-	недостижение своих	согласно которой ценно
is an insolent negation of	ценностей - это наглое	отсутствие истинных
morality» [Rand 2015 :	отрицание ее»	ценностей, такая
927]	[Вознякевич 2013 : 776]	нравственность есть
		наглое отрицание
		нравственности»
		[Костыгин 1997 : 771]

Расхождение в переводе «мораль» и «нравственность», скорее всего, обусловлено общей тенденцией к непониманию базового различия данных концептов (см. §1.1).

В тексте оригинала автор использовал именно «morality»: 1) a moral discourse, statement, or lesson; 2) a doctrine or system of moral conduct; 3) moral conduct [Merriam Webster Online 2017].

В словарях указываются следующие варианты перевода «morality»: 1) мораль; 2) принципы поведения; 3) этика; 4) нравственное поведение [ABBYY Lingvo Online 2017].

По теории динамической эквивалентности переводчик должен ориентироваться на реципиента перевода [Nida1969]. В таком случае перед переводчиком встает выбор, каким эквивалентом снабдить понятие

«morality» - «мораль» или «нравственность».

Понятия «мораль» и «нравственность» русские реципиенты воспринимают по-разному.

В русском языке понятия морали и нравственности имеют различные коннотации. Мораль, как правило, подразумевает наличие внешнего оценивающего субъекта (других людей, общество, церковь и т. д.)

Нравственность в большей степени ориентирована на внутренний мир человека и его собственные убеждения. Нравственность в широком смысле-- особая форма общественного сознания и вид общественных отношений.

Нравственность в узком смысле -- совокупность принципов и норм поведения людей по отношению друг к другу и обществу. Нравственность представляет собой ценностную структуру сознания, способ регуляции действий человека во всех сферах жизни, включая труд, быт и отношение к окружающей среде.

В данном случае в качестве эквивалента подходит то, что представляет собой «особую форму общественного сознания и совокупность принципов и норм поведения людей по отношению друг к другу и обществу», т.е. - «нравственность».

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«Selfishness…is man's	«Эгоизм…порок	«Эгоизм-- порок.
evil. Man's good…is is to	человека. Добро его -	Добродетель…состоит в
negate the life he lives.	отрицание жизни,	отрицании собственной
Sacrifice…is the essence	которой он живет.	жизни. Жертвенность --
of morality…» [Rand	Жертвование -	сущность
2015 : 940]	сущность морали…»	нравственности…»
	[Вознякевич 2013 : 787]	[Костыгин 1997 : 782]



ЭН «selfishness» была передана обоими переводчиками как «эгоизм». Для русского реципиента понятие «эгоизм» наделено куда более негативной коннотацией, нежели для англоязычного реципиента - «selfishness». Индивидуализм является важным культурным маркером американской концептосферы. В основу американского индивидуализма положена идея

«разумного эгоизма» [Гаджиев].

Этот эквивалент в целом можно признать недостаточно точным, но, все же, удачным, ведь все произведение «Атлант расправил плечи» направлено на разрушение стереотипов и общепринятого отношения к эгоизму.

Через героев, характеры положительных героев, их поступки и суждения автор передает идею о добродетели эгоизма и пороке самопожертвования. Однако А.Рэнд осознавала, что убедить в этом читателя

- нелегкая задача. Тем более, когда в качестве чего-то положительного используется понятие с сильной негативной оценочной коннотацией.

Реципиенту предстоит «настроить» себя на восприятие «новой модели мира». Именно поэтому в контексте данного произведения номинацию

«selfishness» следует переводить как «эгоизм», и никак иначе.

Расхождение в переводе «man's good» легко объяснимо. В первом варианте переводчик воспользовался калькированием, повторив синтаксическую структуру «добро его», заставив фразу звучать в несколько возвышенном стиле. Однако, был упущен важный контраст этого предложения с предыдущим «Selfishness-say both-is man's evil», где «evil» было крайне удачно передано как «порок».

В оригинале контраст составляют понятия «good» и «evil», а в переводе Костыгина, который применил прием компенсации, это уже «порок» и «добродетель».

Последнее расхождение в концептах - передача этической номинации

«sacrifice». Понятия «жертвование» и «жертвенность» представляется необходимым четко разграничить.

«Жертвование»: 1) процесс действия по глаголу «жертвовать»; 2) результат такого действия, дар, жертва [Ефремова 2000].

«Жертвенность»: 1) готовность для самопожертвования; 2) привычка жертвовать собой ради других[Ефремова 2000].

Таким образом, передача этической номинации «sacrifice» как

«жертвование» подразумевает расхождение информации на уровне концепта. Феномен был заменен процессом, действием, тем самым была нарушена временная протяженность феномена.

Кроме того, можно заметить и расхождение информации, заложенной на уровне фрейма и прототипа.

Грамотным решением можно считать передачу номинации «sacrifice» как «жертвенность». К этому варианту перевода склоняется и Костыгин. В этом случае расхождения на уровне концепта наблюдаться не будет.

2.3 Сложности передачи этических номинаций в переводе

Сложности при переводе этических номинаций, прежде всего, обусловлены разными лингвокультурами. В ходе исследования было замечено, что в основном сложности возникали при отсутствии эквивалентов в ПЯ, т.е. лакунах в ПЯ, при наличии эквивалента, но с сильной негативной оценочной коннотацией или любыми другими дополнительными значениями, препятствующими восприятию текста, а также при расхождениях в структурных и стилистических нормах ОЯ и ПЯ.

Семантическое наполнение лингвоконцептов как «смыслов мировоззренческих универсалий» [Степин 2011], в которых фиксируются ценностные доминанты, обеспечивающие понимание мира и человека, меняется от культуры к культуре, от этноса к этносу, от одной социальной группы к другой и от одной личности к другой.

Лингвокультурным концептом можно назвать многосоставное семантическое образование. Многосоставность лингвокультурного концепта включает в себя не только качественно отличные составляющие - понятийную, метафорически-образноую, ценностную, но также многосоставность может проявляться в вариативно-дискурсных и «тезаурусных» свойствах отдельно взятого лингвокультурного концепта. [Воркачев 2007].

Чтобы определить сложности передачи этических номинаций при лакунарных признаках определенных концептов, необходимо сравнить понятия номинаций «self-interest» и «корысть»:

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«To love those who are	«Любить достойных	«Любить тех, кто
worthy of it is self-	эгоистично…»	достоин любви,
interest…» [Rand 2015 :	[Вознякевич 2013 : 793]	своекорыстно…»
946]		[Костыгин 1997 : 788]

Self interest: 1) a concern for one's own advantage and well-being; 2) one's own interest or advantage [Merriam Webster Online].

Корысть: 1) выгода, польза; 2) добыча; 3) стремление к наживе, к обогащению [Ефремова 2000]. Можно отметить, что признак «стремление к наживе, к обогащению» является лакунарным, т.е. отсутствует в парадигме значений для представителя американской лингвокультуры.

Номинация «корысть» содержит признак, лакунарный для представителя американской лингвокультуры; в то же самое время этот признак добавляет понятию «корысть» сильную негативную оценочную коннотацию, которой номинация «self-interest» лишена.

Тем не менее, переводчиком издательства «Альпина паблишер» был найден другой эквивалент номинации «self-interest» - «эгоизм». Переводчик применил прием семантического развития:

Эгоизм: 1) предпочтение своих личных интересов общественным, интересам других людей, пренебрежение ими; 2) себялюбие; 3) поведение, целиком определяемое мыслью о собственной пользе, выгоде; 4) противоположность альтруизму [Ефремова 2000].

Данный эквивалент будет включать в себя уже два лакунарных признака: «предпочтение своих личных интересов общественным, интересам других людей, пренебрежение ими» и «себялюбие».

Оба лакунарных признака понятия «эгоизм» будут иметь негативную оценочную коннотацию, позволяя реципиенту иметь более негативные оценочные суждения, чем в случае с понятием «корысть».

При переводе часто возникают сложности при несоответствии синтаксических структур ОЯ и ПЯ, как следствие переводчик, стараясь сохранить структуру и авторский стиль, прибегает к приему калькирования, нарушая тем самым нормы ПЯ:

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«Happiness is the	«Счастье - это	«Счастье есть торжество
successful state of life,	успешное состояние	жизни, страдание --
pain is an agent of death»	жизни, страдание -	предвестник смерти»
[Rand 2015 : 930]	агент смерти»	Костыгин 1997 : 771]
	[Вознякевич 2013 : 776]

В дефиниции понятия «happiness» слово «state» обозначает в данном случае некое состояние. Сочетание «состояние жизни» нарушает нормы сочетаемости ПЯ.

Д.В. Костыгин прибегает к приему компенсации, используя общеизвестный фразеологический оборот «торжество жизни». Нарушил ли переводчик правила сочетаемости? Нет. Однако в этом случае он отступил от авторского стиля.

Тот же самый, ошибочный в данном случае прием калькирования мы обнаружим в переводе словосочетания «agent of death»:

Agent: 1) one that acts or exerts power; 2) something that produces or is capable of producing an effect; 3) an active or efficient cause; 4) a means or instrument by which a guiding intelligence achieves a result; 5) one who is authorized to act for or in the place of another, a representative [Merriam Webster Online]. .

В данном фрагменте понятие «agent» скорее несет в себе метафорическое значение, близкое к «something that produces or is capable of producing an effect».

«Агент»: 1) представитель какой-л. организации, какого-л. учреждения, выполняющий служебные поручения; 2) тот, кто является чьим- л. ставленником, действует в чьих-л. интересах; 3) сотрудник разведки какого-л. государства [Ефремова 2000].

В парадигме значений нигде не встречается значение, близкое к

«something that produces or is capable of producing an effect». Более того, при использовании приема калькирования, переводчик не только нарушил нормы ПЯ, но и потерял метафору.

Костыгин прибегает к приему компенсации и предлагает эквивалент «предвестник».

«Предвестник»: 1) тот, кто предвещает что-либо; 2) тот, кто служит приметой, первым признаком [Ефремова 2000].

В данном случае значение «, кто служит приметой, первым признаком» очень близко с метафорическим значением «agent». Можно утверждать, что Костыгин предложил наиболее удачный и грамотный эквивалент.

При сравнении переводов, представленных Костыгиным и издательством «Альпина Паблишер», были выявлены частотности возникновения переводческих ошибок.

Чтобы классифицировать некоторые из приведенных выше ошибок, обратимся к классификации В.М. Лейчика. Так, передача «sacrifice» как

«жертвование» будет относиться к категории ошибок, связанных с передачей стилистических характеристик оригинала, а именно нарушением в передаче функционально-стилевых или жанровых особенностей текста оригинала [Лейчик 2009].

Передача «the successful state of life» и « an agent of death » как « успешное состояние жизни » и « агент смерти » соответственно, можно отнести к ошибам, содержащим калькирование оригинала [Лейчик 2009].

К ошибкам, содержащим нарушение норм ПЯ, будет относиться передача «the failure of your values» как «недостижение своих ценностей» [Лейчик 2009].

Передача «to love those who are worthy of it is self-interest» как «любить достойных эгоистично » будет относиться к ошибкам в передаче авторской оценки [Лейчик 2009].

Наконец, передача «code of behavior » и «public benefit» как « кодекс поведения» и «общее благо» соответственно, относятся к ошибкам, содержащим очевидные нарушения норм ПЯ (стилистические ошибки) [Лейчик 2009]. В данном случае «кодекс поведения» является своего рода тавтологией, так как в кодекс уже включены некие правила поведения:

«Кодекс: 1) свод законов, относящихся к какой-л. области права; 2) совокупность правил поведения, убеждений, взглядов и т.п. [Ефремова 2000].

«Public» может переводиться как «общий», однако в данном случае переводчику необходимо обратить внимание на корневую морфему, которая заключает в себе понятие «общество», отсюда, не «общий», а «общественный».

Проанализировав данные примеры переводческих ошибок, можно отметить, что чаще всего встречалось именно калькирование. К этому приему прибегают многие переводчики, а в данном случае, им пользуются, стараясь не допустить малейшего искажения смысла при передаче важнейших этических номинаций и концептов, однако, не следует забывать и о том, что в художественном дискурсе не менее важно стилистическое оформление текста, излишнее калькирование препятствует адекватному восприятию информации.

Большинство авторов рассматривают ошибку как необоснованное отступление от нормативного требования эквивалентности. Ошибкой можно назвать некое отступление от соответствия перевода оригиналу по содержанию [Швейцер 1988].

Переводческая ошибка оказывает некий дезинформирующий эффект на реципиента [Комиссаров 2001].

Как правило, выделяются смысловые ошибки, которые в свою очередь делятся на буквализмы и вольности. Буквализм - переводческая ошибка, заключающаяся в передаче формальных или семантических компонентов слова, словосочетания или фразы в ущерб смыслу или информации о структуре. Это передача коммуникативно нерелевантных элементов оригинала, приводящая к нарушению нормы и узуса ПЯ, оказывающая нежелательное воздействие на реципиента.

Вольность - это передача ключевой информации без учета формальных и семантических компонентов текста оригинала.

Как было разобрано выше, перевод, выполненный издательством

«Альпина Паблишер» содержит в себе ошибки на «обоих полюсах» - и вольный перевод, и буквализмы. Хотя буквализмы более частотны, все же переводчик прибегает к крайностям, переходя от буквализма к вольному переводу, из-за чего коммуникативные элементы неизбежно искажаются.

Ошибка в переводе «man's good» - «добро его» относится к первому типу переводческих ошибок, а именно: ошибки, обусловленные непониманием смыслов исходного текста [Гарбовский 2007].

Ошибка в передаче «code of behavior» как «кодекс поведения» - стилистическая, она не влияет непосредственно на денотативное значение понятия, однако, затрудняет восприятие информации реципиентом [Гарбовский 2007].

Передача понятия «sacrifice» как «жертвование» относится к переводческим ошибкам на этапе перевыражения системы смыслов, так как, как уже было описано выше, «жертвование» в понимании русского реципиента - процесс, непосредственно действие, но никак не явление и не качество [Гарбовский 2007].

Ошибка передачи «an agent of death» как « агент смерти» - «типичный» пример буквализма в переводе. Эта ошибка сложная, обусловленная не только непониманием смысла исходного текста, но и непониманием средств перевыражения системы смыслов [Гарбовский 2007].

Все вышеперечисленные ошибки позволяют судить не столько о некомпетентности переводчика, сколько о том, что проблеме перевода этических номинаций уделяется недостаточно внимания. Еще не разработаны концепции перевода этических номинаций, которые бы позволили грамотно перекодировать их средствами ПЯ.



Выводы по второй главе

1) при передаче семантики этической номинации следует найти эквивалент в ПЯ, в котором семантика будет совпадать с семантикой исходной единицы в основных семантических признаках;

2) проблеме перевода этических номинаций уделяется недостаточно внимания, еще не были разработаны концепции перевода этических номинаций, которые бы позволили грамотно перекодировать их средствами ПЯ;

3) зачастую переводчики при передаче этических номинаций прибегают к калькированию и копированию синтаксических конструкций с целью наибольшего приближения к оригинальному тексту;

4) наиболее частотными переводческими приемами при передачи этических номинаций в тексте произведения оказались генерализация, частеречная замена, добавление и переосмысление;

5) зачастую переводчику не удается передать семантику при переводе этических номинаций, в этом случае наблюдается семантическое смещение.



Глава III. Приемы и стратегии передачи этических номинаций в переводе

3.1 Концептуально ориентированная стратегия перевода термина в дефинициях

Ранее в данной работе мы уже отмечали, что роман «Атлант расправил плечи» по своей структуре и жанровой отнесенности уникален. Фрагменты философского дискурса содержат множество этических номинаций, с помощью которых автор формирует собственную систему ценностей, логически увязывая в ней каждый концепт друг с другом.

Еще одна особенность философского дискурса в романе заключается в том, что в произведении встречаются этические номинации не только в качестве номинаций, но также в дефинициях и в словарном варианте. Мы рассмотрели, как это происходит, на примере номинации «sacrifice», которая подавалась в произведении последовательно в различных контекстах (см.§1.3).

При суммировании концептуальных значений данного ряда мы выявили следующую последовательность:

1) Сначала любая номинация употребляется в общепринятом варианте трактовки;

2) Далее номинация служит для обозначения образа, который за ней стоит;

3) После этого читателю представлена дефиниция номинации, которая уже отличается от общепринятой;

4) На последнем этапе дефиниция подкрепляется примерами и логическими связями с другими концептами.

При этом базовый концепт номинации всегда сохранялся, однако наблюдалась разница в эмотивных коннотациях.

Стратегией перевода называют определенное мышление переводчика, которое является основой его действий [Комиссаров Современное переводоведение 2011].

Принципы осуществления процесса перевода, которые составляют основу переводческой стратегии:

1) Выбор переводческих стратегий и технических приемов, необходимых для перевода, обусловлен корреляциями языка оригинала и языка перевода, а также характерными задачами перевода;

2) При передаче текста оригинала необходимо переводить именно смысл, а не букву текста оригинала, недопустимо бездумно копировать форму текста, не уделяя внимания содержанию. Кроме того, необходимо верно интерпретировать значения языковых единиц в данном контексте;

3) Важно различать в оригинальном тексте более важные и менее важные смысловые элементы; зачастую при переводческом процессе невозможно одновременно передать и предметно-логический, и коннотативный содержательные компоненты. в указанном случае переводчику придется выбирать между данными компонентами;

4) В процессе перевода следует отдавать предпочтение передаче значения целого, нежели значению отдельных частей. Допустимо опускать отдельные, не столь важные детали ради верной передачи общего смысла. Разумеется, опущение деталей снижает степень соответствия содержания оригинального текста и текста перевода, но это не затрудняет установление должной степени эквивалентности;

5) При переводе необходимо с точностью следовать нормам ПЯ, следует, где это возможно, избегать иноязычных форм, которые могут в некоторых случаях испортить стиль изложения [Комиссаров Теория перевода 1990].

Различные технические приемы позволяют добиться более высокого уровня эквивалентности, хотя они и нарушают формальное соответствие текста перевода оригинальному тексту.

Концепция является конкретным способом осмысления, трактования, интерпретирования отдельных явлений, предметов, процессов. Концепция - это базисная точка зрения, базислая идея для их всестороннего освещения [Колесникова 2005].

В данной работе мы имеем дело с концептами, которые в современной лингвистике понимаются как определение одной из методик представления познаний о мире с точки зрения когнитивной семантики [Попова, Стернин : 2007].

В содержании концепта заложен постоянный фрагмент картины мира. Этические номинации, рассматриваемые в данной работе, по своей сути являются концептами.

Неизменность содержания концептов закладывается народным опытом на протяжении многих веков. Однако не все концепты - константы [Степанов 2004], некоторые концепты в народном менталитете живут долго, некоторые остаются константами лишь непродолжительное время.

Концепт можно определить как некоторое образование, служащее для замещения в мыслительном процессе большого количества предметов одного и того же рода [Аскольдов 1997].

Существование концепта необходимо, прежде всего, не для самого слова, а для основного, иначе - словарного значения. Кроме того, концепт можно представить чем-то вроде «алгебраического выражения» значения, которое мы используем в своей речи.

Человек в силу своих способностей не успевает понять значение слова во всей его многомерности, а иногда каждый отдельно взятый человек может по-своему интерпретировать значение слова, в зависимости от уровня

образования, опыта, принадлежности к определенному профессиональному кругу. Поэтому, чтобы выяснить, какое именно из словарных значений замещает собой концепт, необходимо проанализировать контекст или даже общую ситуацию.

Концепт не может возникнуть из значения слова, напротив, он является результатом смешения словарного значения слова с личным опытом человека [Лихачев 1991]

Если на данном этапе нашей работы мы будем полагаться на определение концепта, данное Лихачевым, то даже и в этом случае заметим, что при трактовке и передаче на ПЯ концептов из произведения «Атлант расправил плечи» возникнут сложности.

Эти сложности будут обусловлены тем, что:

1) Этические номинации в тексте оригинала являются общеизвестными, автор не вводит неологизмов, но, тем не менее, определения номинаций расходятся с общепринятыми;

2) Авторская трактовка номинации может концептуально совпадать с общеизвестной трактовкой, но разниться в коннотациях и дополнительных значениях;

3) Этические номинации, как уже отмечалось ранее, содержаться в тексте произведения в трех видах: в качестве номинаций, в дефинициях и в словарном варианте;

4) Автор создает на основе «старых» концептов и «новых» трактовок особые концептуальные связи между концептами, т.е. создает собственную картину мира;

5) Различия в структурах и нормах ИЯ и ПЯ порой не позволяют передать формально эквивалентно структуру трактовки концептов, что добавляет возможность возникновения неточностей при переводе;

6) Различия в менталитете обеих лингвокультур обнаруживают наличие лакун и отдельных лакунарных признаков некоторых выделенных концептов, что требует от переводчика использования широкого спектра переводческих трансформаций.

Во-первых, стоит отметить, что языковая концептуализация, как правило, обусловлена как прагматически, так и культурологически. Именно поэтому мы встречаем такое своеобразие коннотативного и образного компонентов языковых номинаций.

Если рассматривать этические номинации с когнитивной точки зрения, то они являются результатом вербализации когнитивных процессов, реализуемых в рамках концептуальных моделей.

Встречаются как универсальные, так и культурно-специфические этические номинации, причем существование универсальных ЭН объясняется, прежде всего, принципиальной общностью внешнего мира для всех людей.

Однако специфические этические номинации появляются, как правило, в связи с различием внешней среды и практического опыта взаимодействия с этой средой людей. Этим и объясняется различие в концептуализации этических номинаций в различных лингвокультурах.

В сложившихся переводческих традициях перевода ЭН в рамках концептуально ориентированной стратегии перевода можно выделить следующие варианты передачи ЭН на языке перевода:

1) Перевод, включающий изменение концептуальной модели в ПЯ. Как правило, это применяется при отсутствии в ПЯ исходной модели, либо различием в коннотативных компонентах номинации, либо же особой структурой в ИЯ, отсутствующей в ПЯ;

2) Перевод, при котором концептуальная модель сохраняется, но используется иное лингвистическое выражение. В этом случае ограничения на переводчика накладывают не только концептуальные, но и внутриязыковые факторы, такие как, например, негативные коннотации и т.п.;

3) Перевод, при котором сохраняется не только концептуальная модель, но и языковое выражение. В данном случае достигается наивысшая степень общности содержания текста оригинала и перевода, а норма эквивалентности не противоречит нормам ПЯ.

Для того чтобы понять, как работает концептуально-ориентированная стратегия на конкретных примерах, необходимо сопоставить этические номинации в ИЯ и их эквиваленты в ПЯ:



Таблица1. Номинации, представляющие высшие моральные ценности

Концепт	Эквивалент в ПЯ	Перевод Костыгина	Перевод издательства «Альпина Паблишер»
The good	Благо	добро, благо, добродетель	добро
the evil	Зло	зло	зло
free	Свободный	свободный	свободный
dignity	Достоинство	достоинство	достоинство
love	Любовь	любовь	любовь
happiness	Счастье	счастье	счастье
self-esteem	Самоуважение	самоуважение	самоуважение

Таблица 2. Этические номинации в романе «Атлант расправил плечи»

Концепт	Эквивалент в ПЯ	Перевод Д.В. Костыгина	Перевод издательства «Альпина Паблишер»
self-interest	Корысть	своекорыстие	эгоизм
Selfishness	Эгоизм	эгоизм	эгоизм
Sacrifice	Жертвенность	жертвенность	жертвование
Honesty	Честность	честность	честность
Truth	Истина	истина	правда
Value	Ценность	ценность	ценность
Virtue	Добродетель	добродетель	добродетель

Слова, выделенные жирным шрифтом - те эквиваленты, которые так или иначе отличаются от принятых в ПЯ эквивалентах.

С точки зрения концептуально ориентированной стратегии перевода, передача этической номинации «good» как «добродетель» обусловлена контекстуальным значением номинации.

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«Man's good is… to deny	«Добро его -отречение	«Добродетель, состоит в
himself…man's good is	от себя; отрицание	том, чтобы отречься от
to negate the life he lives»	жизни, которой он	самого себя; в
[Rand 2015 : 941]	живет» [Вознякевич	отрицании собственной
	2013 : 787]	жизни» Костыгин 1997 :
		782]

В данном случае переводчик, передав «good» как «добро» или «благо», нарушил бы нормы сочетаемости ПЯ. «Добро человека» или «благо человека» - такие сочетания не отвечают нормам совместимости ПЯ.

Таким образом, переводческая трансформация, а именно семантическая замена - конкретизация, обусловлена, прежде всего, отсутствием в ПЯ исходной модели и особой структуры, для передачи с высокой степенью формальной эквивалентности.

В этом переводе наблюдается изменение концептуальной модели в ПЯ. Это несколько снижает степень эквивалентности перевода оригиналу, но позволяет соблюсти нормы ПЯ.

Чтобы выяснить, является ли передача номинации «self-interest» как

«эгоизм» переводческой ошибкой, эквивалентом или грамотной переводческой трансформацией, необходимо обратиться к контексту, в котором употребляется данная этическая номинация.

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«To love those who are	«Любить достойных	«Любить тех, кто
worthy of it is self-	эгоистично…»	достоин любви,
interest…» [Rand 2015 :	[Вознякевич 2013 : 793]	своекорыстно…»
946]		[Костыгин 1997 : 788]

«Self interest: 1) a concern for one's own advantage and well-being; 2) one's own interest or advantage» [Merriam Webster Online 2017].

«Корысть: 1) выгода, польза; 2) добыча; 3) стремление к наживе, к обогащению» [Ефремова 2000].

Признак «стремление к наживе, к обогащению» является лакунарным, т.е. отсутствует в парадигме значений для представителя американской лингвокультуры.

В данном случае этот признак добавляет понятию «корысть» сильную негативную оценочную коннотацию, которой номинация «self-interest» лишена.

Вариант, предложенный переводчиком издательства «Альпина паблишер» был найден с помощью приема семантического развития.

«Эгоизм: 1) предпочтение своих личных интересов общественным, интересам других людей, пренебрежение ими; 2) себялюбие; 3) поведение, целиком определяемое мыслью о собственной пользе, выгоде; 4) противоположность альтруизму» [Ефремова 2000].

Данный эквивалент включил в себя два лакунарных признака:

«предпочтение своих личных интересов общественным, интересам других людей, пренебрежение ими» и «себялюбие».

Наличие лакунарных признаков в обоих эквивалентах свидетельствует о том, что закономерного соответствия [Рецкер 1974] и формального эквивалента понятия «self-interest» в ПЯ нет.

Однако в соответствии с концептуально ориентированной стратегией, необходимо полагаться на максимальное соответствие признаков в семантической парадигме концепта.

В паре «self-interest» - «своекорыстно» таких признаков два: «выгода, польза» и «добыча». В паре «self-interest» - «эгоистично» лишь один признак в семантической парадигме может претендовать на соответствие:

«поведение, целиком определяемое мыслью о собственной пользе, выгоде».

Кроме того, этот признак добавляет высокую степень негативной оценочной коннотации, следовательно, переводчиком была совершена не трансформация, а ошибка.

Таким образом, вариант перевода «self-interest» - «своекорыстно» отвечает требованиям концептуально ориентированной стратегии, т.е. по сути, является переводом, при котором сохраняется не только концептуальная модель, но и языковое выражение. В данном случае достигается наивысшая степень общности содержания текста оригинала и перевода, а норма эквивалентности не противоречит нормам ПЯ.

3.2 Прагматически ориентированная стратегия перевода этических номинаций

Прагматическим потенциалом или, иными словами, прагматикой текста называется способность данного текста произвести коммуникативное и прагматическое воздействие на реципиента текста перевода.

Источник сообщения согласуется со своими коммуникативными намерениями и отбирает для последующей передачи некой информации особые языковые единицы. Данные языковые единицы должны обладать всеми необходимыми коннотативными и предметно-логическими значениями. Источник сообщения далее должен организовать языковые единицы в высказывания, для этого между ними устанавливаются смысловые связи.

Прагматическое восприятие сообщения реципиентом во многом зависит от выбора верных переводческих средств при создании текста перевода.

Прагматикой перевода принято считать действия переводчика по воспроизведению прагматического потенциала текста оригинала и обеспечению желаемого воздействия на реципиента.

На первом этапе переводческого процесса переводчику необходимо владеть не только исторической и культурной, но также литературной информацией о жизни и реалиях народа, говорящего на языке оригинала.

На втором этапе переводческого процесса переводчик должен обеспечить максимально верное понимание реципиентом исходного сообщения. При этом должна учитываться принадлежность реципиента и источника к различным культурам.

Несоответствия, расхождения в различных сферах жизни (культурной, исторической, социальной) препятствуют полноценному, верному пониманию реципиентом исходного сообщения. В данном случае переводчику необходимо такие препятствия устранять, внося в текст перевода нужные изменения.

Для этого можно использовать данные приемы:

1) Внесение в текст дополнений и сносок;

2) Опущение незнакомых реципиенту реалий;

3) Генерализация и конкретизация.

Зачастую переводчик пытается передать в тексте перевода некие черты оригинала, не обладающие коммуникативной значимостью. При эквивалентном переводе оригинального текста такие детали переданы не будут.

Это могут быть, к примеру, формально-структурные особенности языка оригинала, культурно-этнографические детали, не имеющие коммуникативной релевантности в данном сообщении. Использование такой прагматической установки, как правило, может привести к нарушению норм языка перевода [Комиссаров Теория перевода 1990].

Применение вышеперечисленных приемов в переводе текста произведения

«Атлант расправил плечи»:

1) Внесение в текст дополнений и сносок

В ходе анализа переводов, выполненных издательством «Альпина Паблишер» и Д.В. Костыгиным, дополнений и сносок не было обнаружено. Причиной тому является стремление переводчиков сохранить единство и целостность художественного текста. Кроме того, в тексте произведения отсутствуют реалии, незнакомые для русского реципиента. Хотя значение некоторых этических номинаций, представленных в тексте, отличается от значения, известного русскому реципиенту, в сносках они не нуждаются, так как сопровождаются подробными объяснениями автора в самом тексте романа.

2) Опущение незнакомых реципиенту реалий

В обоих переводах текста романа «Атлант расправил плечи» не было обнаружено ни одного случая опущения незнакомых Рецептору реалий. Это связано с тем, что, во-первых, в тексте произведения нет реалий, незнакомых русскому реципиенту, а, во-вторых, опущение даже единственной реалии в философском дискурсе данного романа могло бы привести к полному непониманию реципиентом авторской картины мира, так как все реалии в философском дискурсе подаются последовательно и связанно между собой (см. гл. 1.3).

3) Генерализация и конкретизация

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«Happiness is the	«Счастье - это	«Счастье есть торжество
successful state of life,	успешное состояние	жизни, страдание --
pain is an agent of death»	жизни, страдание -	предвестник смерти»
[Rand 2015 : 927]	агент смерти»	[Костыгин 1997 : 771]
	[Вознякевич 2013 : 776]

С точки зрения прагматически ориентированной стратегии перевода, элемент «agent of death» - прагматически значимый, следовательно, терять его метафорическое значение крайне нежелательно.

Преобразование необходимо, так как сочетания подобного рода - функционально-структурная особенность ИЯ, а в ПЯ такие сочетания не встречаются. При попытке передать эти особенности, вариант перевода зачастую звучит неестественно; и сообщение уже не воздействует на реципиента должным образом ввиду «непривычности» конструкции.

Д.В. Костыгин, переводя следующее: использовал прием семантического развития и находит эквивалент «предвестник», синонимичный понятию «агент» в определенном контексте.

Кроме того, что перевод «агент смерти» является буквализмом и несет в себе неестественную для ПЯ конструкцию, по своему семантическому значению понятие «агент» для русскоязычного реципиента подразумевает некого человека. Разумеется, значение причины, действующего фактора, присутствует в толковании, но для русскоязычного реципиента оно вторично.

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«Man's good is… to deny	«Добро его -отречение	«Добродетель, состоит в
himself…man's good is	от себя; отрицание	том, чтобы отречься от
to negate the life he lives»	жизни, которой он	самого себя; в
[Rand 2015 : 941]	живет» [Вознякевич	отрицании собственной
	2013 : 787]	жизни» [Костыгин 1997
		: 782]

В первом варианте переводчиком был применен прием генерализации

«good» - «добро», тогда как во втором переводе можно отметить прием конкретизации и сужения значения: «добродетель».

Однако в первом переводе была использована конструкция, в результате которой возник вариант перевода, обладающий для русскоязычного реципиента рядом значений, не заложенных в понятие, данное в оригинальном фрагменте. «Добро» - находка переводчика в результате применения генерализации, является концептуально правильным вариантом перевода, однако, с прагматической точки зрения, обладает слишком широкий спектром значений для верного понимания текста.

Костыгин, применив прием конкретизации, нашел эквивалент «добродетель» - понятие, хорошо знакомое русскому реципиенту, не нарушающее норм ПЯ, и, кроме того, позволяющее сообщению выполнить свою прагматическую функцию.

С точки зрения прагматической стратегии перевода Д.В. Костыгин добился следующего:

1) Переводчик избавился от «громоздких» конструкций, заставив предложение звучать естественно;

2) Он использовал вариант перевода, обладающий более узким спектром значений, что сделало фрагмент более понятным для реципиента;

3) Отказавшись от идеи сохранить форму выражения и структуру ИЯ, Костыгин добился лаконичности.

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«What is the good?... The	«Что есть	«Что есть благо?...Благо
good of others» [Rand	добро?...Добро других»	-- это то, что хорошо
2015 : 944]	[Вознякевич 2013 : 789]	для всех, кроме тебя»
		[Костыгин 1997 : 784]

Во втором варианте перевода Д.В. Костыгин применил прием конкретизации и использовал добавление. Действительно, в сознании англоязычного реципиента существует некая схема, противопоставляющая

«I» и «the others». «В этом заключается так называемый «индивидуализм», присутствующий в английской и американской лингвокультурах» [Lukes 1973: 28].

Но в русской лингвокультуре индивидуализм воспринимается неоднозначно. Четкого разделения на «я» и «другие» нет. Именно поэтому Костыгину пришлось использовать добавление «для всех, кроме тебя». Таким образом, переводчик четко обозначил границу вокруг одного- единственного человека и донес прагматический посыл сообщения до русскоязычного реципиента.

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«…the first value you	«…главной ценностью	«Нравственность --та
sacrifice is morality…»	вашего жертвования	ценность, которой вы
[Rand 2015 : 945]	является мораль…»	жертвуете в первую
	[Вознякевич 2013 : 791]	очередь…» [Костыгин
		1997 : 786]

В первом варианте перевода наблюдается попытка сохранить структурные особенности предложения; результатом вновь является несколько неестественная для ПЯ конструкция.

Кроме того, в сочетании «главная ценность (вашего) жертвования» присутствует грубая смысловая ошибка. Действительно, если мы постараемся дать определение сочетанию «ценность жертвования», то оно будет звучать так: «важность, значение акта пожертвования».

В оригинальном же тексте А.Рэнд подразумевает ценность не как важность или значение, а как «явление или предмет, имеющий то или иное значение, важный, существенный в каком-либо отношении».

И, хотя на уровне концептов понятие «value» переведено закономерным соответствием и является полным эквивалентом оригинала, специфическая конструкция в тексте перевода позволила судить о сдвиге значения.

Кроме того, переводчик, в стремлении передать в языке перевода ту же структуру, что и в языке оригинала, зачастую не обращает внимание на то, что в русском и английском языках тема-рематическое членение предложения имеет различное, иногда даже противоположное выражение [Черняховская 1976].

При передаче оригинального текста на язык перевода необходимо сохранять информационную структуру оригинального сообщения, для этого переводчик применяет некоторые закономерные преобразования [Комиссаров 1990].

Костыгин осуществляет подобное преобразование, ставя «morality» -

«нравственность» (рему) на первое место в предложении, что не является типичным для русского языка. Таким образом переводчик с помощью инверсии добивается осуществления прагматической функции фрагмента. Кроме того, он использует для этой цели эмфатическую конструкцию:

«нравственность - вот та ценность…».

Прагматически ориентированная стратегия позволяет переводчику наиболее полно (насколько это позволяют средства ПЯ) воспроизвести прагматический потенциал фрагмента и обеспечить то же воздействие на реципиента (в нашем случае - русскоязычного), какое имел оригинальный текст на англоязычного реципиента.

Применение прагматически ориентированной стратегии требует от переводчика владения историческим, культурным, литературным контекстом, знания реалий обеих лингвокультур (как говорящих на ИЯ, так и на ПЯ).

Прагматически ориентированная стратегия перевода подразумевает использование переводчиком таких приемов, как конкретизация и генерализация - соответственно каждой отдельно взятой реалии. Мы убедились, что данные приемы успешно применялись Костыгиным в переводе произведения и способствовали достижению наивысшего соответствия прагматического потенциала текстов ИЯ и ПЯ.

Кроме того, прагматически ориентированная стратегия перевода допускает использование переводчиком опущений коммуникативно нерелевантной информации или части информации, не являющейся прагматически значимой, а также делать сноски и дополнения или даже замены реалий на привычные реципиенту, говорящему на ПЯ.

Передача типичных для ИЯ, но отсутствующих в ПЯ формально- структурных компонентов, не играющих функциональной роли в предложении, приводит, как правило, к нарушению норм и узуса ПЯ, а также к затруднению восприятия текста реципиентов и, как следствие, уменьшением прагматического потенциала фрагмента перевода.

3.3 Основания оценки перевода этических номинаций в произведении «Атлант расправил плечи»

В завершение данной работы можно сделать следующие выводы:

1) В современной теории перевода необходимо обращать внимание на перевод этических номинаций, передаче которых не посвящено много исследований по причине того, что данный тип номинации встречается не очень часто в большом количестве в художественном дискурсе и еще реже - в специальном;

2) Из выделенных переводов произведения А.Рэнд «Атлант расправил плечи» наиболее отвечающим требованиям эквивалентности можно считать перевод Д.В.Костыгина;

3) Причины основных проблем и ошибок при переводе этических номинаций в произведении «Атлант расправил плечи» - лакунарные признаки некоторых концептов (отсутствующие в ПЯ), различие в коннотациях и фреймах, а также - стремление переводчика соблюсти неестественную для ПЯ структуру предложения;

4) Наиболее частотными переводческими приемами при передаче этических номинаций в тексте произведения оказались генерализация, частеречная замена, добавление, а также переосмысление.



Выводы по третьей главе

1) в сложившихся переводческих традициях перевода ЭН в рамках концептуально ориентированной стратегии перевода наиболее эквивалентным вариантом можно признать тот перевод, при котором сохраняется не только концептуальная модель, но и языковое выражение. В данном случае достигается наивысшая степень общности содержания текста оригинала и перевода, а норма эквивалентности не противоречит нормам ПЯ;

2) при отсутствии в ПЯ исходной модели, либо различием в коннотативных компонентах номинации, либо же особой структурой в ИЯ, применяется перевод, включающий изменение концептуальной модели в ПЯ;

3) наличие лакунарных признаков концепта в ПЯ препятствует достижению наивысшей степени общности текста оригинала и перевода;

4) прагматически ориентированная стратегия позволяет переводчику наиболее полно (насколько это позволяют средства ПЯ) воспроизвести прагматический потенциал фрагмента и обеспечить то же воздействие на реципиента, какое имел оригинальный текст на англоязычного реципиента. Однако применение прагматически ориентированной стратегии требует от переводчика владения историческим, культурным, литературным контекстами, а также знаний реалий обеих лингвокультур;

5) в современной теории перевода именно концептуально ориентированная стратегия позволяет наиболее полно передать этические номинации в тексте художественного произведения «Атлант расправил плечи».

6) зачастую переводчику не удается передать семантику при переводе этических номинаций, в этом случае наблюдается семантическое смещение.



Заключение

В данной работе была исследована проблема передачи ЭН в произведении А.Рэнд «Атлант расправил плечи». Мы проанализировали два различных подхода к переводу ЭН на примере переводов, выполненных издательством «Альпина Паблишер» и переводчиком Д.В. Костыгиным.

В данной работе были выделены основные приемы, сложности и ошибки при переводе этических номинаций в контексте художественного произведения. Мы рассмотрели две основные переводческие стратегии и пришли к выводу, что для обеспечения наивысшей степени эквивалентности, переводчику следует руководствоваться принципами обеих стратегий.

Айн Рэнд в своем романе отстаивает концепцию добродетели эгоизма, которая во многом перекликается с этическими взглядами Спинозы, однако, расходится с христианской этикой. В этом расхождении, по нашему мнению, заключается одна из основных сложностей перевода ЭН в данном произведении, ведь понятия о добре и зле занимают главенствующую позицию в формировании этической составляющей картины мира и, следовательно, русскоговорящий реципиент в силу лингвокультурных различий может неверно истолковать даже полностью эквивалентный вариант перевода.

Между признаками различных концептов, упоминавшихся в данной работе, в русской и американской лингвокультурах наблюдаются большие смысловые расхождения, что дает нам право утверждать, что именно концентуально ориентированная стратегия перевода позволяет наиболее полно передать смысловую составляющую оригинального текста.

Роман «Атлант расправил плечи» является специфическим интегративным жанром, сочетая в себе как жанровые признаки романа, так и философского трактата. При переводе текстов интегративных жанров необходимо также обращать внимание на прагматическую составляющую.

Произведение «Атлант расправил плечи» является уникальным не только по жанру, но и по способу подачи информации: в романе встречаются этические номинации не только в качестве номинаций, но также в дефинициях и в словарном варианте. Поэтому во избежание неверного истолкования реципиентом данных номинаций рекомендуется применять концентуально ориентированную стратегию перевода.

Главный герой произведения «Атлант расправил плечи», Джон Галт, через речи и поступки которого Айн Рэнд выражала собственную философию объективизма, превозносит ценности, которые марксисты ставили в вину капиталистам в середине XX века. Учитывая это, делаем вывод, что даже эквивалентный перевод произведения будет сложно понять русскоговорящим реципиентам, принадлежащим к более ранним поколениям, а новые поколения, читающие данный роман, вполне могут