Структурно-семантические и функциональные свойства вводных и вставных конструкций в романе М.А. Булгакова "Мастер и Маргарита"

Размещено на http://www.allbest.ru

Министерство образования и науки Российской Федерации

ФГОУ ВПО «Курганский государственный университет» (КГУ)

Кафедра русского языка

ДИПЛОМНАЯ РАБОТА

Структурно-семантические и функциональные свойства вводных и вставных конструкций в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита»

Студент группы ФЗ-6256

/Н.М.Метлева/

Направление 031001 «Филология»

Квалификация «Филолог. Преподаватель»

Научный руководитель

к. ф. н., доцент

/Н.Б.Усачева/

Курган 2012

Содержание

Введение

Глава 1. Конструкции, осложняющие структуру предложения в русском языке

1.1. Состав и границы осложняющих конструкций

1.2. Грамматическое положение вводных конструкций, осложняющих предложение

1.3 Вставные конструкции, осложняющие предложения

Глава 2. Вводные конструкции в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита»

2.1. Семантика вводных конструкций

2.2. Структура вводных компонентов

2.3. Позиция вводных компонентов в предложении

2.4. Экспрессивно - стилистические свойства вводных конструкций

Глава 3. Вставные конструкции в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита»

3.1. Пунктуационное оформление вставок

3.2. Структура вставных единиц

3.3. Позиция вставной конструкции в предложении

3.4. Функции вставок

Заключение

Библиография

Приложение

Введение

Творчество М.А. Булгакова как одного из самых ярких писателей 20 века до сих пор привлекает внимание исследователей, несмотря на то, что оно изучено достаточно многоаспектно: с точки зрения лингвистики, литературоведения, истории, культурологии, политологии и даже медицины. Для адекватного понимания художественных текстов представляется необходимым обратиться к изучению языка и стиля писателя, к его индивидуальной организации текста. Этой теме в отечественной и зарубежной науке посвящено внушительное количество публикаций, что свидетельствует о неиссякаемом интересе к наследию писателя.

В литературоведческой статье "Странный реализм Булгакова” В.В. Химич рассматривает творчество писателя с точки зрения метода, анализируя приемы, отличающие его индивидуальный стиль, выделяет: предметные характеристики, живописующие драматические чувства; детализацию; драматический темпоритм, формирующийся за счет звукописи; формирование с помощью ритмически организованных, декламационных вопросительных и восклицательных форм драматического характера событий. Обобщая, В.В. Химич называет стилистические приемы выражения словами исследователя В. Днепрова "сверхэмоцией”, которая относится к числу опорных точек для анализа индивидуального стиля

В монографии В.И. Немцева "Михаил Булгаков: становление романиста” исследователь выдвигает идею о том, что писатель возродил в русской литературе гротескно-романтические формы постижения действительности, как способ приближения к реальности. Основными чертами булгаковского стиля считает экспрессионизм, орнаментику, ритмизацию прозы, а "самым заметным и энергичным тропом -- эпитет”

Каждый из исследователей творчества М.А.Булгакова опирался на систему средств выражения, которыми пользовался писатель в своих произведениях. Ядром этой системы признаются вводные компоненты. Так как вводные компоненты выражают мнения говорящего, его оценки, его отношение к действительности, “вовлекают то лицо, к которому обращена речь, в круг желательных или нужных говорящему модальных оценок и квалификаций высказывания” /11, с.70-71/, то, значит, по принципу обратной связи, они выдают черты его психологического склада, особенности его характера; его оценки создают возможность догадки о его внутреннем мире, духовном и психическом устройстве, системе ценностей, о его вкусах, привычках, предпочтениях. Если “наличие в высказывании вводного компонента представляет прямое указание на то, что говорящий “видит” перед собой адресата” /24, с.5/, то, очевидно, и адресат “видит” говорящего и может интерпретировать его мотивы, интенции, способ мышления, ценностные установки, видение мира.

Язык художественного произведения -- не одно и то же, что разговорный язык и определенным образом трансформирован, что обусловлено неполноценностью (неканоничностью) коммуникативной ситуации “автор -- читатель”: читатель имеет дело с текстом, а с автором -- лишь опосредованно; автор отделен от читателя во времени и пространстве и не может служить для него ориентиром референции, как в полноценном (каноническом) общении. По этой же причине нельзя отождествлять говорящего в разговорном языке и автора-создателя художественного текста: “В художественном произведении собственно авторская речь… является в той или иной степени условной, т.е. не допускающей прямолинейного отождествления с языком подлинного автора произведения” /40, с.136-137/. Нельзя проводить прямого соответствия и по причине того, что автор создает вымышленный мир, к которому сам не принадлежит, в отличие от говорящего, который и говорит, и существует в мире реальном. Поэтому говорящий -- не сам автор, а его аналог -- повествователь, субъект сознания и речи (принадлежащий миру текста; не входящий в мир текста), или рассказчик, если повествователь является персонажем текста; или наблюдатель, если он занимает подчеркнуто внешнюю позицию при описании других персонажей. В свободном косвенном дискурсе -- аналогом автора является персонаж.

Понимая всю сложность этой проблемы, мы тем не менее не отказываемся от предположения, что употребление вводных компонентов не определяется только прагматическими или художественными задачами, прежде всего, потому, что, как кажется, вводные слова не являются художественным средством, а значит, объектом сосредоточения рече-мыслительных усилий автора, и используются в гораздо большей степени бессознательно, нежели лексика, составляющая художественную ткань произведения, хотя, конечно, не в такой, как, например, служебные слова. Однако автор не рассматривает вводные слова как художественное средство, как средство создания образа повествователя / рассказчика / персонажа -- а следовательно, употребляет их в значительной степени бессознательно, т.е. использует тот набор вводных слов и с такой частотой, которые, по-видимому, присущи его собственной разговорной практике.

Мы попытаемся охарактеризовать идиостиль М.А.Булгакова на основе изучения вводных конструкций, которые использованы писателем в романе «Мастер и Маргарита». Нас интересует как частота встречаемости их в тексте, так и характер использования. Различия эти, как нам кажется, не имеют никакого иного истолкования, кроме как с точки зрения личностных особенностей этого автора, психического устройства, бессознательных пристрастий, т.д., поэтому и интерпретации этих различий носят соответствующий, весьма субъективный характер. Ведь понятие идиостиля связывается, прежде всего, с определенным выбором, отбором языковых средств (слов) и способами их комбинирования, взаимодействия. С другой стороны, очень важно замечание о том, что, хотя, видимо, не существует каких-либо уникальных способов репрезентации личностных смыслов, легко обнаруживается преимущественное их использование /40, с.28/. Значит, можно связать идиостиль не только с отбором слов, но и с частотностью их употребления, причем существенно важно то, что объектом исследования не должна служить общеупотребительная лексика, не характеризующая автора, а также лексика, связанная с сюжетом, содержанием произведений. Представляется, что именно вводные компоненты являются наиболее интересным и показательным объектом изучения.

Итак, мы полагаем, что, если выбор, характер употребления вводных компонентов остаются стабильными, а частота их использования в относительно ровном соотношении с другими компонентами соответствующей семантической группы в тексте данного автора; следовательно, если эти показатели не зависят от идейной подоплеки, художественных решений, задач характеризации повествователя / рассказчика / персонажа -- следует считать эти показатели объективной характеристикой идиостиля М.А.Булгакова.

Дипломная работа посвящена структурно-семантическим и функциональным свойствам вводных и вставных конструкций в романе М.А.Булгакова «Мастер и Маргарита», где вводные компоненты выступают в качестве одного из показателей авторства высказывания и текста. Выбор направления исследования обусловлен общей тенденцией современной лингвистики к изучению закономерностей, связанных с проблемой «языковой личности», индивидуального словоупотребления, что, в свою очередь, позволяет выявить общие языковые закономерности.

Наличие признаков присутствия говорящего (точки зрения) обусловлено свойством естественного языка, а именно свойством неотделимости высказывания от говорящего, феноменом антропоцентричности и эгоцентричности языка. В связи с этим в современных исследованиях вводится понятие «авторство» (П.А.Лекант, А.М.Касаткин, В.В.Казаковская): говорящий является автором по отношению к своему высказыванию; основной проблемой, таким образом, становится обнаружение говорящим собственной точки зрения в высказывании или отнесение информации к другой точке зрения, выявление источника чужого слова при помощи специальных лексико-грамматических показателей -- средств выражения авторства, ядром которых признаются вводные компоненты как носители различных модусных смыслов говорящего.

Объект исследования -- вставные и вводные компоненты, выражающие отношение говорящего к действительности, обнаруживающие его авторство и функционирующие в тексте в виде различных лексико-семантических групп.

Предметом исследования являются способы и особенности употребления вводных компонентов и вставных конструкций (с точки зрения их частотности и характера) в романе «Мастер и Маргарита» М.Булгакова.

Актуальность изучения модальных единиц обусловлена важностью их семантики в передаче ключевых абстрактных отношений, высокой степенью антропоцентричности и динамичным развитием состава и содержания этих единиц в русском литературном языке: «этот класс слов, а также примыкающих к ним частиц, в русском языке стремительно возрастает (особенно в Х1Х-ХХ вв.), включая в себя и устойчивые фразеологические единства и сочетания. Параллельно с количественным ростом этого грамматического класса углубляются и расширяются его грамматические значения» - писал В.В. Виноградов /10, с.74/.

Целью нашего исследования является анализ функционирования модальных единиц в тексте романа в соответствии с постановкой и решением следующих задач:

1. Обобщить традиционные взгляды на сущность вводности и положения современной науки о вводных конструкциях.

2. Определить состав и границы осложняющих конструкций.

3. Исследовать функционально - семантический круг и структурные типы вводных конструкций в романе «Мастер и Маргарита» М.А.Булгакова.

4. Выявить позицию вводных компонентов в предложении и их экспрессивно - стилистические свойства на основе материала художественного текста М.А.Булгакова «Мастер и Маргарита».

5. Определить пунктуационный критерий и синтаксическое строение вставочных компонентов в произведении «Мастер и Маргарита».

6. Проанализировать позиции вставных конструкций в романе «Мастер и Маргарита».

7. Выявить функции вставок в произведении М.А.Булгакова «Мастер и Маргарита».

Исследование производилось с применением методов: описательного и количественно-симптоматического, которые позволили классифицировать рассматриваемые в работе вводные и вставные конструкции, определить их общие и специфические структурные и семантические особенности.

Теоретическая значимость исследования заключается, во-первых, в том, что сделано системное описание вводных и вставных конструкций разных семантических групп, их функционирования углубляет представление о их сущности и природе; во-вторых, более определенно выявлена сущность понятия идиостиля как отбора определенных языковых средств (в данном случае вводных слов); в-третьих, исследование этой специфики и ее интерпретация позволяют уточнить черты психологического портрета автора.

Практическая значимость работы видится в том, что результаты исследования могут служить базой для лингвостатистических исследований по установлению авторства текста и при создании частотного словаря вводных компонентов. Выводы и конкретный лингвистический материал могут быть использованы при подготовке спецкурсов и спецсеминаров по курсу синтаксиса, на практических занятиях по современному русскому языку.

Материалом исследования послужили вводные компоненты и, соответственно, фразы, их содержащие, извлеченные из текста романа М.А.Булгакова «Мастер и Маргарита» (77 единиц в 390 употреблениях).

Структура дипломной работы. Построение работы обусловлено целями и задачами исследования. Она состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и приложения. По материалам исследования опубликована работа «Функционирование модальных единиц в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» в сборнике материалов региональной научно-практической конференции «Единицы языка в функциональном аспекте».

Глава 1. Конструкции, осложняющие структуру предложения в русском языке

1.1 Состав и границы осложняющих конструкций

Термин «осложненное предложение» можно считать традиционным. В традиционном синтаксисе обычно описываются различные виды осложнения, но не определяется общее понятие осложненного предложения. И это совершенно закономерно: осложненное предложение и нельзя было определить обобщенно, поскольку под осложнением понимались очень разные синтаксические явления. Общие свойства осложняющих компонентов заключаются в следующем: 1) значение их имеет добавочный характер по отношению к семантике основной части высказывания; 2) осложняющие компоненты характеризуются относительной обособленностью строения и особой интонацией, передаваемой на письме запятыми, тире, скобками, а нередко и сочетаниями знаков.

Осложняющие слова и сочетания слов не похожи на члены предложения, не вступают с ними ни в сочинительную, ни в подчинительную связь, поэтому в традиционном языкознании их объединяли под рубрикой «Слова, грамматически не связанные с предложением». Однако исследования последних лет обнаружили лексико-семантические и грамматические средства, с помощью которых осуществляется связь вводных и вставных компонентов с основной частью высказывания. Эти средства обусловлены в значительной мере тем, что многие вводные и вставные слова и сочетания слов сформировались из предложений с разной степенью утраты предикативности, а некоторые являются предложениями.

Различия между осложняющими компонентами заключаются в характере грамматической и лексической семантики, в степени смысловой связи с основной частью предложения, в некоторых структурных свойствах, в частности в способности к распространению.

В лингвистической литературе существует большое количество публикаций, посвященных анализу проблемы осложненного предложения, но до сих пор среди лингвистов нет четкой и единой позиции по этому вопросу. Важную роль в развитии теории осложненного предложения сыграли многочисленные работы проф. А.Ф. Прияткиной, на которые мы и будем опираться в объяснении данного явления. Полное описание осложненного предложения содержится в учебном пособии А.Ф. Прияткиной «Синтаксис осложненного предложения». - М., 1990.

Простое предложение может быть осложнено словами и конструкциями, которые, оказавшись по тем или иным причинам включенными в его состав, не вступают с членами этого предложения в подчинительную связь, то есть не образуют с ними словосочетаний и не обнаруживают грамматической зависимости от них. Формально-синтаксическое осложнение - это наличие в предложении компонента, не только семантически содержащего добавочную основному высказыванию информацию, но и структурно занимающего дополнительную синтаксическую позицию, не реализующую валентность основных членов предложения, и не имеющего самостоятельной предикации. В русском языке данному определению формально-синтаксического осложнения соответствуют: однородные члены предложения; обособленные обороты; дискурсивные (вводные) слова, словосочетания и предложения; вставные конструкции и обращения.

Хотя некоторые языковеды не относят ряд конструкций к явлениям, осложняющим элементарную схему предложения. Например, проф. А.Г. Руднев в монографии «Синтаксис осложненного предложения» относит обособленные члены предложения, вводные члены предложения, однородные члены предложения и обращения к явлениям, осложняющим простое предложение. Вставные конструкции он смешивает с вводными и поэтому отдельно, как самостоятельную синтаксическую категорию, их не рассматривает: «Вводный член предложения как особая синтаксическая категория, входя в соотносительную связь с другими членами предложения, либо выражает модальные отношения говорящего, либо содержит какие-либо пояснения к членам предложения или предложению в целом, получая выделение в устной речи интонацией, а на письме знаками препинания».

По мнению А.Ф. Прияткиной, считать вводные слова одним из видов осложнения нет достаточных оснований. Такие слова нельзя включить в ряд осложняющих членов хотя бы потому, что они не являются членами предложения.

Е.С. Скобликова относит обособленные и однородные члены предложения к разряду осложняющих, а вводные, вставные конструкции и обращения рассматривает отдельно.

Авторы учебных и методических пособий для педагогических институтов связывают сущность осложнения с явлением дополнительной предикативности и относят целый ряд конструкций к явлениям осложнения (однородные члены, обособленные обороты, вводные и вставные конструкции, обращения): «Место конструкций на шкале переходности отделяется степенью предикативности той части предложения, которую можно назвать осложняющей, так как она содержит полупредикативность, дополняющую основное предикативное ядро и проявляющуюся в разной мере». «Центр осложненных предложений, - пишет В.В. Бабайцева, - занимают предложения с обособленными членами; периферийными для сложного предложения являются предложения с вводными и вставными конструкциями и обращениями».

Таким образом, вопрос о составе и границах конструкций, осложняющих структуру предложения, в настоящее время остается открытым.

1.2 Грамматическое положение вводных конструкций, осложняющих предложение

Вводными называются слова, грамматически не связанные с членами предложения (т.е. не связанные с ними по способу согласования, управления или примыкания), не являющиеся членами предложения и выражающие отношение говорящего к высказываемой мысли, характеризующие способ ее оформления и т.п. Вводным словам присуща интонация вводности, выражающаяся в понижении голоса и более быстром их произнесении по сравнению с остальной частью предложения и в своеобразной безударности. Значение оценочности - модальной, эмоциональной, экспрессивной - ведущее значение вводных конструкций. Проблема вводных слов не сходит со страниц русской лингвистической литературы, и все же нет ни одного специального исследования, где бы тот или другой исследователь с достаточной полнотой определил грамматическое положение вводного члена в предложении, в состав которого он входит, на основе раскрытия его смысловых функций, синтаксических связей и морфологического выражения. В трудах М.В. Ломоносова понятие «вводный член предложения» отсутствует. Большинство вводных слов он относит к наречиям. вставной конструкция вводный предложение

А.Х. Востоков в «Русской грамматике» употребляет понятие «вводное предложение», но в его определении нет четкости: «Между частями главного предложения может вставлено быть особое предложение, называемое вводным, которое не привязывается местоимениями или союзами к главному предложению, и может быть опущено без нарушения смысла; Например, Он, я думаю, скоро возвратится; Мы, вероятно, увидим его.

Ф.И. Буслаев в «Исторической грамматике русского языка» рассматривает вводные слова как разновидность одного из сложных или слитных предложений, которые должны быть соединены по способу подчинения, но вставлены в предложение без всякой «видимой» грамматической связи.

В.А. Богородицкий, не касаясь вопроса происхождения вводных предложений, отмечает существование таких предложений, которые, «будучи совершенно независимыми вставляются в другое предложение без каких-либо связующих слов, это так называемые вводные предложения. При произношении они получают особый темп и другую силу и тон».

Д.Н. Овсянико-Куликовский в работе «Синтаксис русского языка» пишет: «Вводные слова возникли как результат сокращения некогда полного предложения, от которого осталась лишь та или другая часть, иногда превратившаяся в частицу».

Академик А.А. Шахматов считает, что вводные слова «являются редуцированными по своему смыслу предложениями» и поэтому «не могут быть определены ни как главные, ни как второстепенные члены предложения», поскольку они стоят вне предложения, но вставлены в него.

А.М.Пешковский вводные конструкции считает инородными, «внутренно чуждыми приютившему их предложению». /26,с.404/ Однако их инородность заключается лишь в изолированности позиции, интонационной и грамматической выделенности в составе предложения. В смысловом же отношении они тесно и непосредственно связаны с содержанием высказывания. Языковед отмечает, что «вводные слова и сочетания образуются из так называемых вводных предложений, то есть предложений, вставленных в середину других предложений, но не соединенных с ними грамматически. А.М. Пешковский своеобразие грамматического положения вводных слов объясняет их происхождением и не делает попытки определить грамматическое положение вводных слов в составе предложения современного русского языка на том основании, что они не связаны с «какими-либо предложениями в порядке согласования, управления и примыкания»/26,с.372/.

Таким образом, до недавнего времени отвергалась какая бы то ни было грамматическая связь между вводной конструкцией и предложением. Однако в исследованиях последних лет активно разрабатывается вопрос о наличии средств связи вводных структур с основным составом предложения.

Так, А.Г. Руднев называет связь между вводным элементом и предложением соотносительной: «Между вводными словами и остальной частью предложения мы имеем специфический характер связи (отношения), которая по-своему специфически выражает взаимосвязь элементов в составе предложения и которую мы предлагаем называть соотношением или соотносительной связью»./30,с.123/ По мнению А.И. Студневой, «вводные предложения вступают со смысловой структурой высказывания в функциональную по содержанию связь, которую мы называем ординативной и в основе которой лежат актуальные отношения между элементами речевой ситуации»./33,с.309/

Научные споры вокруг разряда вводных конструкций связаны не только с наличием или отсутствием средств связи между вводным компонентом и структурой основного высказывания, но касаются также и состава вводных единиц.

В учебнике В.В. Бабайцевой, Л.Ю. Максимова выделяются восемь групп вводных компонентов по значению. Первые две группы: достоверность сообщения, факта (уверенность) и предположение (неуверенность), по мнению авторов, «характерны для вводных единиц и именно они и составляют значение субъективной модальности. Для выражения этих значений употребляются самые многочисленные группы слов и словосочетаний, ядром которых являются модальные слова».

Н.С. Валгина выделяет семь разрядов вводных слов и словосочетаний по значению, среди которых «составляют большую группу вводные слова и словосочетания с модальным значением, выражающие оценку говорящим степени достоверности сообщаемого (уверенность, предположение, сомнение, неуверенность и т.п.). /9,с.392/

А.И. Аникин выделяет среди вводных слов две основные группы: 1) вводные слова, выраженные модальными словами, 2) вводные слова, представленные другими частями речи. Деление основывается на степени отрыва слова «от системы форм и значений исходного слова». /3,с.32/

Р.А. Каримова, выделяя четыре основные группы вводных слов и словосочетаний по значению, особо отмечает вводные слова и словосочетания со значением степени достоверности высказывания. Особенность данной семантической группы вводных конструкций заключается в том, что составляющие ее вводные слова и сочетания слов принимают участие в выражении модальности сообщения. Модальные значения они выражают своим лексическим содержанием. /18,с.137/

Таким образом, исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что грамматическое положение вводного члена в предложении до настоящего времени не определено. Ни по значению, ни по способам выражения, ни по строению вводные единицы не обладают единообразием. Значения «вводности» могут быть выражены единицами разных уровней. И все-таки вводные конструкции имеют общие дифференциальные признаки, из которых отметим следующие: 1) общее значение вводных единиц - отношение говорящего к сообщаемому (субъективная модальность); 2) из способов выражения доминантой является категория модальных слов; 3) вводные единицы в устной речи выделяются интонацией (паузами и сравнительно быстрым произнесением). Значения же вводных слов, определяемые учеными по-разному, зависят прежде всего от функций, выполняемых этими словами в предложении: выражение отношения говорящего к сообщаемому ("к счастью", " к сожалению"), общая оценка сообщаемого ("возможно", "конечно"), указание на источник сообщения ("по-моему", "по общему мнению") или на отношение между частями сообщения ("кстати", "наконец").

1.3 Вставные конструкции, осложняющие предложения

Вставные конструкции комментируют содержание предложения или отдельных его членов, разъясняют его, уточняют, обосновывают, дают дополнительные сведения. В любом случае они имеют характер попутных замечаний по поводу содержания основного предложения и интонационно выделяются, разрывая и нарушая его интонационное единство.

На ранних этапах развития русской науки о языке вопрос о вставных конструкциях специально не выделяется. Отдельные указания по этому поводу мы находим лишь в связи с изложением правил о пользовании «вместительным знаком, то есть скобками». В «Российской грамматике» М.В. Ломоносова упоминание имеется о вставочных конструкциях в главе IV, озаглавленной «О знаках». Ломоносов писал: «Вместительное слово или целый разум в речь вмещает без союза и порядочного сочинения: «Меня (кто бы подумал) от тебя отлучают»/22,с.562/.

Более точно говорится о вставочных конструкциях в «Практической грамматике» Н.И. Греча. Хотя автор не выделяет их из числа вводных предложений и не пользуется специальным термином «вставочные». Он правильно отметил наличие в языке вставных конструкций, правильно указал на их смысловые отношения с основным предложением. Но он не выделил вставные предложения как самостоятельный тип и смешал их с вводными.

В «Русской грамматике» А.Х.Востокова вводные и вставные конструкции также не отграничиваются друг от друга. Однако чрезвычайно важным моментом представляется упоминание об особом типе конструкций, отделяемых «вместительным» знаком и служащих для пояснения смысла непонятных слов. Самый термин «вставочные» конструкции был впервые введен Евграфом Филомафитским. Точно подмечая особый характер прерывистой связи, устанавливаемой между вставкой и основным высказыванием, Филомафитский в то же время рассматривает наличие скобок в речи писателя как результат его стилистической беспомощности. Это положение не может считаться правильным, так как вставки являются одним из преднамеренных приемов, позволяющих автору выделить и подчеркнуть то, что, по его мнению, могло бы остаться незамеченным.

В работе А.М. Пешковского «Школьная и научная грамматика» мы встречаемся с понятием вставочности. Отмечает Пешковский и специфику интонации при произношении вставочных конструкций. Это позволяет думать, что для Пешковского понятие вставочности уже не отождествляется с понятием вводности.

Итак, из краткого обзора литературы о вставных конструкциях следует, что в трудах лингвистов XIX и начала XX в. вставные конструкции не выделяются из категории вводных конструкций. Только в 50-е годы XX века в ряде исследований вставки стали выделяться в самостоятельную категорию.

Необходимостью разграничения вводных и вставных конструкций впервые, видимо, отметил А.Б. Шапиро в рецензии на работу Абакумова «Методика пунктуации». По мнению А.Б. Шапиро, вставными являются «слова, группа слов, предложение или даже группа предложений, имеющих особую функцию - добавочного ранее не предполагавшегося ко включению в основную ткань предложения, замечания» /38,с.63/.

И.И. Щеболева в исследовании «Общая характеристика вставочных конструкций» отмечает: «Всестороннее исследование вставочных конструкций в современном русском языке связано с отграничением их от смежных с ними других синтаксических явлений. Вставные конструкции относятся к числу синтаксических явлений, осложняющих простое предложение. Вставные конструкции, будучи носителями дополнительных, побочных замечаний вступают в особую смысловую связь с тем предложением, в состав которого они входят.

Вставочные предложения, имея дополнительный или оговорочный характер и объективно - модальное содержание, выполняют функцию уточнения, пояснения и эмоционального сопровождения высказывания и являются средством речевой коммуникации с назначением сообщения о фактах действительности»/37,с.54/. Следовательно, это различные синтаксические категории и нет достаточных оснований объединять их одним понятием «вводные». В современной учебной литературе, предназначенной для вузов и школ, вставки выделяются в самостоятельную синтаксическую категорию и не смешиваются с вводными конструкциями.

Таким образом, рассматривая конструкции, осложняющие предложение, мы пришли к следующим выводам:

1) В лингвистической литературе существует большое количество публикаций, посвященных анализу проблемы осложненного предложения, но до сих пор среди лингвистов нет четкой и единой позиции по вопросу о составе и границах осложняющих конструкций. Различия между осложняющими компонентами заключаются в характере грамматической и лексической семантики, в степени смысловой связи с основной частью предложения.

2) Грамматическое положение вводных компонентов в предложении до настоящего времени не определено. Значения вводных слов, определяемые учеными по-разному, зависят прежде всего от функций, выполняемых этими словами в предложении.

3) В современной учебной литературе вставки выделяются в самостоятельную синтаксическую категорию и не смешиваются с вводными конструкциями. Вставочные предложения, имея дополнительный или оговорочный характер и объективно - модальное содержание, выполняют функцию уточнения, пояснения, эмоционального сопровождения высказывания и являются средством речевой коммуникации с назначением сообщения о фактах действительности.

Глава 2. Вводные конструкции в романе М.А.Булгакова «Мастер и Маргарита»

2.1 Семантика вводных конструкций

Обобщенное синтаксическое значение вводных единиц - отношение говорящего к сообщаемому. В рамках этого инвариантного значения вводных компонентов разграничиваются более частные значения, выражаемые определенными группами слов, словосочетаний, предложений.

Среди всех точек зрения относительно функционально-семантических групп вводных конструкций, предлагаемых учеными, мы будем опираться на учебник В.В.Бабайцевой и Л.Ю.Максимова «Современный русский язык. Учеб. для студентов пед. ин-тов - Часть 3(1987)», в котором предлагается восемь групп вводных компонентов по значению: уверенность, неуверенность, эмоциональная оценка, источник сообщения, отношения между частями высказывания, оценка стиля высказывания, степень обычности фактов, привлечение внимания к сообщению.

Функционально - семантический круг вводных конструкций в романе «Мастер и Маргарита» М.А.Булгакова достаточно широк и включает почти все возможные значения вводных единиц.

К описанию привлечены все вводные компоненты, которые используются М.А.Булгаковым в романе «Мастер и Маргарита». В работе проанализировано взаимодействие двух модально-временных планов: повествование о Мастере («московские» главы) и рассказ о Пилате («ершалаимские» главы). В связи с этим вводные конструкции также были рассмотрены отдельно в соответствии с временным планом.

Таблица 1. Функционально - семантические группы вводных конструкций.

Типы вводных единиц по значению	«московские» главы	«ершалаимские» главы
Уверенность	85	26
Неуверенность	78	25
Отн-я м/у част. выск.	59	15
Эмоц-ная оценка	16	3
Оценка стиля выск-я	17
Привл. вним. к сообщ.	15	1
Источник сообщения	5	3
Степень обыч. фактов	2

Семантическую основу вводных единиц образует значение оценки. Как показывает данная таблица, для М.А.Булгакова наиболее характерно использование вводных компонентов, уточняющих степень достоверности сообщаемого и распределяющих композиционно-смысловые акценты в предложении.

Компоненты, выражающие различную степень достоверности сообщения (уверенность, неуверенность) составляют более 50% всех вводных конструкций в тексте романа «Мастер и Маргарита».

Рассмотрим употребление вводно-модальных и вводно-эмоциональных компонентов в произведении М.Булгакова “Мастер и Маргарита”, касающихся как частоты встречаемости в их текстах, так и характера использования. Различия эти, как нам кажется, не имеют никакого иного истолкования, кроме как с точки зрения личностных особенностей этого автора, психического устройства, бессознательных пристрастий, т.д., поэтому и интерпретации этих различий носят соответствующий, весьма субъективный характер.

1. В «московских» главах лексико-семантическое поле уверенности включает следующие вводные единицы: «конечно»:

- Ну вы, конечно, человек девственный, - тут гость опять извинился, но тот, сколько я о нем слышал, все-таки хоть что-то читал!

Про сумасшедшего немца он, конечно, забыл и старался понять только одно, как это может быть, что вот только что он говорил с Берлиозом, а через минуту - голова…

Недоразумение было на лицо, и повинен в нем был, конечно, Иван Николаевич.

Всякий посетитель, если он, конечно, был не вовсе тупицей, попав в Грибоедова, сразу же соображал, насколько хорошо живется счастливцам - членам МАССОЛИТа, и черная зависть начинала немедленно терзать его. И немедленно же он обращал к нему горькие укоризны за то, что оно не наградило его при рождении литературным талантом, без чего, естественно, нечего было и мечтать овладеть членским МАССОЛИТским билетом, коричневым, пахнущим дорогой кожей, с золотой широкой каймой,- известный всей Москве билетом.

Наобум позвонили в комиссию изящной словесности по добавочному № 930 и, конечно, никого там не нашли.

Рюхин старался понять, что его терзает. Коридор с синими лампами, прилипший к памяти? Мысль о том, что худшего несчастья, чем лишения разума, нет на свете? Да, да, конечно, и это.

- Ну, конечно! Я же говорил! - возбужденно кричал администратор, - никакая ни Ялта, а он уехал за город!

- Но меня, конечно, не столько интересуют автобусы, телефоны и прочая… - Аппаратура! - подсказал клетчатый.

- Хотя в защиту его я должен сказать, что, конечно, Волaнд может запорошить глаза и человеку похитрее.

Она поглядела на меня удивленно, а я вдруг, и совершенно неожиданно, понял, что я всю жизнь любил именно эту женщину! Вот так штука, а? Вы, конечно, скажете, сумасшедший?

Она-то, впрочем, утверждала впоследствии, что это не так, что любили мы, конечно, друг друга давным-давно, не зная друг друга, никогда не видя, и то она жила с другим человеком, и я там тогда…с этой, как ее…

- В стареньком особнячке, где мне принадлежал этот подвал, знали, конечно, видели, что приходит ко мне какая-то женщина, но имени ее не знали.

-Идти мне было некуда, и проще всего, конечно, было бы броситься под трамвай на той улице, в которую выходил мой переулок.

- Не сомневайтесь в этом, конечно, сохранила. Но вы, очевидно, не понимаете меня?

Никто, конечно, и мысли не допустил о том, что Степа может быть в Ялте.

На квартире, конечно, тотчас побывали. Никакого мага там не оказалось.

А дело тем временем шло к полудню, когда должна была открыться касса. Но об этом, конечно, не могло быть и разговора!

- Вообразите, сижу, - рассказывала, трясясь от волнения, Анна Ричардовна, снова вцепившись в рукав бухгалтера, - и входит кот. Черный, здоровый, как бегемот. Я, конечно, кричу ему «брысь!».

Нет спору, ему было жаль племянника жены, погибшего в расцвете лет. Но, конечно, как человек деловой, он понимал, что никакой особенной надобности в его присутствии на похоронах нету.

- Ну, конечно, это не сумма, - снисходительно сказал Воланд своему гостю, - хотя, впрочем, и она, собственно, вам не нужна.

Нет! Мастер ошибался, когда с горечью говорил Иванушке в больнице в тот час, когда ночь переваливалась через полночь, что она позабыла его. Этого быть не могло. Она его, конечно, не забыла.

Она сделала все, чтобы разузнать что-нибудь о нем, и, конечно, не разузнала ровно ничего.

Все эти слова были, конечно, нелепы, потому что, в самом деле: что изменилось бы, если бы она в ту ночь осталась у мастера?

-Ну, конечно, это Дарья рассказывала, - говорила Маргарита Николаевна, - я давно уже за ней замечала, что она страшная врунья.

- Да уж, конечно, чего тут интересного, Маргарита Николаевна!

Те, кто имел уже несчастие в эти дня попасться на его дороге, даже при слабом свете язычка в лампадке, конечно, тотчас же узнали бы его.

- Разрешите мне представиться вам, - заскрипел Коровьев, - Коровьев. Вас удивляет, что нет света? Экономия, как вы, конечно, подумали.

- Но к делу, к делу, Маргарита Николаевна. Вы женщина весьма умная и, конечно, уже догадались о том, кто наш хозяин.

- Среди гостей будут различные, ох, очень различные, но никому, королева Марго, никакого преимущества! Если кто-нибудь и не понравится… я понимаю, что вы, конечно, не выразите этого на своем лице…

Гость был ошарашен, и это было вполне естественно: его поразило все, и главным образом, конечно, наряд Воланда.

Коровьев и Азазелло, сняв фраки, сидели у стола, и рядом с ними, конечно, помещался кот, не пожелавший расстаться со своим галстухом, хоть тот и превратился в совершеннейшую грязную тряпку.

- Конечно, не было слышно, королева, - объяснял Коровьев, - это надо делать так, чтобы не было слышно.

- Непременно придут, очаровательная королева, непременно! - отвечал Коровьев, - чует сердце, что придут, не сейчас, конечно, но в свое время обязательно придут. Но полагаю, что ничего интересного не будет.

- Ввиду того, - заговорил Волaнд, усмехнувшись, - что возможность получения вам взятки от этой дуры Фриды совершенно, конечно, исключена - ведь это было бы несовместимо с вашим королевским достоинством, - я уж не знаю, что и делать. Остается, пожалуй, одно - обзавестись тряпками и заткнуть ими все щели моей спальни!

- Приходится верить, - сказал пришелец, - но, конечно, гораздо спокойнее было бы считать вас плодом галлюцинации. Извините меня, - спохватившись, прибавил мастер.

Конечно, ни Иванушка, ни этот клетчатый не толкали под трамвай несчастного председателя МАССОЛИТа, физически, так сказать, его падению под колеса не способствовал никто.

Другой, неприятный и гнусавый, голос отозвался: - Ну, конечно, Бегемот, черт его возьми!

Были ли эти силуэты или они только померещились пораженным страхом жильцам злосчастного дома на Садовой, конечно, с точностью сказать нельзя.

Бегемот, проглотив третий мандарин, сунул лапу в хитрое сооружение из шоколадных плиток, выдернул одну нижнюю, отчего, конечно, все рухнуло, и проглотил ее вместе с золотой оберткой.

- Конечно, - саркастически кривя рот, во весь голос орал бывший регент, - он, видите ли, в парадном сиреневом костюме, от лососины весь распух, он весь набит валютой, а нашему-то, нашему-то?! Горько мне! Горько! Горько! - завыл Коровьев, как шафер на старинной свадьбе.

- Ах, вы вернулись? - сказал Воланд, - ну, конечно, тогда здание сгорело дотла.

- Ах, если так, то, конечно, придется строить новое здание.

Происходило это оттого, что Маргарите решительно нечего было одеть, так как все ее вещи остались в особняке, и хоть этот особняк был очень недалеко, конечно, нечего было и толковать о том, чтобы пойти туда и взять там свои вещи.

-Ну, и ладно, ладно, - отозвался мастер и, засмеявшись, добавил: - Конечно, когда люди совершенно ограблены, как мы с тобой, они ищут спасения у потусторонней силы!

- Чуть было не забыл, мессир передавал вам привет, а также велел сказать, что приглашает вас сделать с ним небольшую прогулку, если, конечно, вы пожелаете.

Меры к ее поимке, как в Москве, так и за пределами ее далеко, были, конечно, приняты немедленные и энергичные, но, к великому сожалению, результатов не дали.

Никакого кота на люстре, натурально, не было, никто и ни думал отстреливаться, стреляли по пустому месту, в то время как Коровьев, внушивший, что кот безобразничает на люстре, мог свободно находиться за спиной стрелявших, кривляясь и наслаждаясь своею громадной, но преступно использованной способностью внушать. Он же, конечно, и поджег квартиру, разлив бензин.

- Ну, конечно, не было, - отвечает хриплым голосом спутник, - это тебе померещилось.

- Конечно, этим. Все кончилось и все кончается… И я вас поцелую в лоб, и все у вас будет так, как надо.

Анализируя вышеперечисленные употребления можно увидеть, что вводное слово «конечно», несмотря на основное свое значение «уверенности» имеет несколько оттенков данного значения:1.Употребляется как вводное слово, соответствуя по значению сл.: без сомнения. Например, - Но к делу, к делу, Маргарита Николаевна. Вы женщина весьма умная и, конечно, уже догадались о том, кто наш хозяин; Конечно, ни Иванушка, ни этот клетчатый не толкали под трамвай несчастного председателя МАССОЛИТа, физически, так сказать, его падению под колеса не способствовал никто; - Ах, вы вернулись? - сказал Воланд, - ну, конечно, тогда здание сгорело дотла.

2.Употребляется как вводное слово, соответствуя по значению сл.: само собою разумеется. Например, - Непременно придут, очаровательная королева, непременно! - отвечал Коровьев, - чует сердце, что придут, не сейчас, конечно, но в свое время обязательно придут. Но полагаю, что ничего интересного не будет; -Ну, и ладно, ладно, - отозвался мастер и, засмеявшись, добавил: - Конечно, когда люди совершенно ограблены, как мы с тобой, они ищут спасения у потусторонней силы!; - Чуть было не забыл, мессир передавал вам привет, а также велел сказать, что приглашает вас сделать с ним небольшую прогулку, если, конечно, вы пожелаете.

«действительно»:

Да, действительно, объяснилось все: и страннейший завтрак у покойного философа Канта, и дурацкие речи про подсолнечное масло и Аннушку, и предсказания о том, что голова будет отрублена, и все прочее - профессор был сумасшедший.

- История моя, действительно, не совсем обыкновенная, - начал гость.

И действительно, ни в папках бухгалтерии, ни у финдиректора, ни у Лиходеева, ни у Варенухи никаких следов договора нет.

Грянули. И славно грянули. Клетчатый, действительно, понимал свое дело.

Ехали, действительно, за город, но только не на экскурсию, а в клинику профессора Стравинского.

- О, зачем же, это неудобно, - мигом соорудил из двух сучков какой-то подозрительный телефон и потребовал у кого-то сию же минуту прислать машину, что и исполнилось, действительно, в одну минуту.

Действительно, взор больного стал не так дик и беспокоен.

Швейцар выпучил глаза, и было отчего: никакого кота у ног гражданина уже не оказалось, а из-за плеча его вместо этого уже высовывался и порывался в магазин толстяк в рваной кепке, действительно, немного смахивающий рожей на кота.

«в самом деле»:

И, в самом деле, - тут неизвестный повернулся к Берлиозу, - вообразите, что вы, например, начнете управлять, распоряжаться и другими и собою, вообще, так сказать, входить во вкус, и вдруг у вас… кхе… кхе… саркома легкого…- тут иностранец сладко усмехнулся, как будто мысль о саркоме легкого доставила ему удовольствие, - да, саркома, - жмурясь, как кот, повторил он звучное слово, - и вот ваше управление закончилось!

В самом деле, не пропадать же куриным котлетам де-воляй? Чем мы поможем Михаилу Александровичу? Тем, что голодными останемся? Да ведь мы-то живы!

Рюхин пытался было их собрать, но, прошипев почему-то со злобой: «Да ну их к черту! Что я, в самом деле, как дурак верчусь?..» - отшвырнул их ногой и перестал на них глядеть.

Положение Степы было щекотливое: во-первых, иностранец мог обидеться на то, что Степа проверяет его после того, как был показан контракт, да и с финдиректором говорить было чрезвычайно трудно. В самом деле, ведь не спросишь же его так: «Скажите, заключал ли я вчера с профессором черной магии контракт на тридцать пять тысяч рублей?»

Кто я, в самом деле, кум ему или сват? Если как следует провентилировать этот вопрос, выходит, что я, в сущности, даже и не знал-то как следует покойника. В самом деле, что мне о нем было известно? Да ничего, кроме того, что он был лыс и красноречив до ужаса. И далее, - продолжал свою речь Иван, обращаясь к кому-то, - разберемся вот в чем: чего это я, объясните, взбесился на этого загадочного консультанта, мага и профессора с пустым и черным глазом?

А я черт знает чем занялся! Важное, в самом деле, происшествие - редактора журнала задавило!

- Я верую! - шептала Маргарита торжественно, - я верую! Что-то произойдет! Не может не произойти, потому что за что же, в самом деле, мне послана пожизненная мука?

«без сомнения»:

Иван оборвал пуговицы с кальсон там, где те застегивались у щиколотки, в расчете на то, что, может быть, в таком виде они сойдут за летние брюки, забрал иконку, свечу и спички и тронулся, сказав самому себе: - К Грибоедову! Вне всяких сомнений, он там.

До печати, нет сомнений, разговор мог бы считаться совершеннейшим пустяком, но вот после печати…

«правда»:

Ну, а колдовству, как известно, стоит только начаться, а там уж его ни чем не остановишь. Второй жилец исчез, помнится, в понедельник, а в среду как сквозь землю провалился Беломут, но, правда, при других обстоятельствах.

- Совсем худо, - заключил хозяин, - что-то, воля ваша, недоброе таится в мужчинах, избегающих вина, игр, общества прелестных женщин, застольной беседы. Такие люди или тяжко больны, или в тайне ненавидят окружающих. Правда, возможны исключения.

«несомненно»:

В трижды проклятой квартире № 50, несомненно, надо повторить, кто-то был. По временам эта квартира отвечала то трескучим, то гнусавым голосом на телефонные звонки, иногда в квартире открывали окно, более того, из нее слышались звуки патефона.

Да, это был, несомненно, главный. Он сел на табурет, а все остались стоять.

«разумеется»:

Наиболее развитые и культурные люди в этих рассказах о нечистой силе, навестившей столицу, разумеется, никакого участия не принимали и даже смеялись над ними и пытались рассказчиков образумить.

«нет спору»:

Нет спору, ему было жаль племянника жены, погибшего в расцвете лет. Но, конечно, как человек деловой, он понимал, что никакой особенной надобности в его присутствии на похоронах нету.

«точно»:

В партере зашевелились, начали привставать, и, наконец, какой-то гражданин, которого, точно, звали Парчевским, весь пунцовый от изумления, извлек из бумажника колоду и стал тыкать ею в воздух, не зная, что с нею делать.

Гость раскрыл было рот, но ночка, точно, была беспокойная.

В «ершалаимских» главах данная лексико-семантическая группа представлена следующими вводными конструкциями: «конечно»:

Пилат объяснился. Римская власть ничуть не покушается на права духовной местной власти, первосвященнику это хорошо известно, но в данном случае на лицо явная ошибка. И в исправлении этой ошибки римская власть, конечно, заинтересована.

Да… если бы такой проник сюда, он горько пожалел бы себя, в этом ты мне, конечно, поверишь?

- Не было ли со стороны толпы попыток выражения возмущения? Это главное, конечно.

Само собою разумеется, что сегодняшняя казнь оказалась чистейшим недоразумением - ведь вот же философ, выдумавший столь невероятно нелепую вещь вроде того, что все люди добрые, шел рядом, следовательно, он был жив. И, конечно, совершенно ужасно было бы даже помыслить о том, что такого человека можно казнить.

- Так что он, конечно, не встанет?

- Я тоже знаю, что она еще будет, - ответил Пилат, - своими словами ты меня не удивил. Ты, конечно, хочешь зарезать меня?

- Этого, конечно, маловато, сделанного, но все-таки это сделал я. И прибавил: - Ну, а теперь возьмешь что-нибудь?

«без сомнения»:

В силу всего изложенного прокуратор просит первосвященника пересмотреть решение и оставить на свободе того из двух осужденных, кто менее вреден, а таким, без сомнения, является Га-Ноцри.

«правда»:

- Да,- ответил арестант,- он, правда, несчастливый человек.

«разумеется»:

Разумеется, погубит. Утром бы еще не погубил, а теперь, ночью, взвесив все, согласен погубить.

«несомненно»:

- Значит, его должны были заманить куда-нибудь в подвал. Но служба уже искала его в Нижнем Городе и, несомненно, нашла бы.