Русистика

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство образования и науки Российской Федерации

ФГБОУ ВПО

«Южно- Уральский государственный университет» (НИУ)

Филиал «ЮУрГУ» в г. Усть-Катаве

Реферат по русскому языку

Тема: Русистика

2012

Введение

В наши дни наука стала решающим фактором самой цивилизации и определяющим условием успешности или не успешности существования любого общества. А бурное развитие научного знания и расширение возможностей новых технологий в современном мире привлекают внимание ученых разных специальностей к вопросам языка науки (Н.Ю. Абелян, О.С. Ахманова, Л.Б. Баженов, М. Бунге, М.Вебер, Н. Бор, Н.Б. Гвишиани, М.М. Глушко, В.Г. Горохов, А.Н. Колмогоров, В.В. Мартынов, У. Найсер, Е.С. Никитина, В.В. Налимов, Г.И. Рузавин, Д. Серл, М. Фридмен, В.С. Швырев, Э. Шредингер, А. Эйнштейн, В.Н. Ярцева и др.).

Можно выделить целый ряд предельно актуальных проблем, связанных с языком науки.

Во-первых, проблема языка науки связана с глобальными вопросами о границах могущества науки, поскольку вопрос о языке науки «встроен» в вопросы о том, что, как и зачем мы изучаем, насколько достоверно наше знание и с какой точностью, однозначностью и полнотой способен его выразить созданный для этой цели язык. Объективная сложность заключается в том, что существует противоречие между континуальностью знаний и дискретностью языка, которым эти знания выражаются, между непрерывной динамикой мысли и статичной запечатленностью её в слове и тексте.

Во-вторых, вторая половина XX века (века кибернетики) решает проблему формализации научного знания, и следовательно, и проблему формализации языка изложения научных данных. Дело не только в создании новых символических языков (типа языков химии, математики, логики и др.), сколько в построении формализованных языков для представления содержания научных текстов в системе искусственного интеллекта, т.е. возникает комплекс задач, связанных с кибернетической трансформацией языка науки.

В-третьих, проблема языка науки - это проблема его связи с тем языком, на котором говорит человек и который является первым и вечным источником языка науки. И здесь возникает целый ряд очень важных проблем, связанных, прежде всего с выяснением того, насколько «оторвался» язык науки от обыденного языка. Можно ли делать «переводы» с языка науки на язык бытовых представлений. Учитывая то, что язык науки - это язык повышенной компрессии смысла, думается, что сделать новое научное утверждение на бытовом языке невозможно. Другая проблема связи языка науки с естественным языком - это влияние языка науки на свой материнский источник. Так, В.Н. Ярцева, рассматривая взаимодействие языка науки и общего языка, задает вопрос: «Может ли развитие научного стиля направлять языки в сторону сближения?» и отвечает на этот вопрос положительно.

Таким образом, можно без преувеличения сказать, что анализ языка науки - одна из главных проблем науки наших дней.

Русистика как наука и ее истоки возникновения

русистика наука диалектологический потебня

Русистика - наука о русском языке, его истоках, истории древней и новой, о языке его памятников и фольклора; об организующих его частных системах: о народных говорах, о литературном языке и его функциональных разновидностях; о строе литературного языка - звуковом, грамматическом, лексическом, фразеологическом и о смежных с ним сферах (просторечии и социальных диалектах); о терминологических подсистемах; о языке русской художественной литературы; о связях русского языка с другими языками, их взаимодействиях и взаимовлияниях; об истории изучения русского языка. Русистика может пониматься и более широко - как весь комплекс наук о русской словесности и языке. Однако далее речь пойдет о русистике в узком смысле - как науке о русском языке. Русистика тесно связана со многими другими областями научного знания: с историей русского народа и этнографией; с литературоведением и общим языкознанием, текстологией, с логикой, психологией и другими науками. Она входит в славистику, как одна из её составных частей и в сравнительно-историческое языкознание. Множественностью этих связей, а также множественностью и разносторонностью самих объектов изучения определяется разнообразие применяемых в русистике исследовательских методов и способов. Методы исторического изучения, собственно описательный и экспериментальный в разных областях русистике в разные моменты её развития чередуются с обращением к анализу логическому, психологическому, семасиологическому либо к анализу строго формальному (в грамматике), компонентному (прежде всего в лексикологии - по смысловым составляющим слова), функциональному, эвристическому (в анализе художественных текстов), социолингвистическому. Отдельные отрасли русистики во многих случаях вырабатывают свои собственные методы и методики лингвистического анализа и описания материала. В первые десятилетия 19 в. появляется ряд трудов, авторы которых сосредоточивали своё внимание на углублённом описании отдельных сторон грамматического строя русского языка.

Наряду с малооригинальными грамматиками Н.И. Греча («Практическая русская грамматика, изданная Н. Гречем», 1827; «Пространная русская грамматика», т. 1, 1827, и их переиздания) и И.И. Давыдова («Опыт общесравнительной грамматики русского языка», 1852), посвященными в основном формальной стороне языка и законам его парадигматики, появляются концептуально новые и оригинальные грамматики: грамматика А.X. Востокова («Русская грамматика Александра Востокова, по начертанию его же Сокращённой грамматики полнее изложенная», 1831; 12 изд., 1874), показавшего прежде всего синтаксический потенциал слов, правила их смысловой и грамматической сочетаемости, И. Орнатовского («Новейшее начертание правил российской грамматики, на началах всеобщей основанных, сочинённое Иваном Орнатов-ским», 1810), И. Ф. Калайдовича («Грамматика языка русского, ч. 1 - Познание слов», 1834), а позднее глубокие исследования филологов, обратившихся прежде всего к системе рус. глагола, к семантике его видо-временных отношений: Г.П. Павского («Филологические наблюдения над составом русского языка протоиерея Г. Павского, Рассуждения - 1-3», 1841-42), К.С. Аксакова [«Опыт русской грамматики», ч. 1, в. 1, 1860; «О грамматике вообще (по поводу грамматики г Белинского)»; «О русских глаголах. Критический разбор "Опыта исторической грамматики русского языка" Ф.И. Буслаева» в кн. К. С. Аксакова «Полное собрание сочинений», т. 2, ч. 1 - «Сочинения филологические», 1875], заложившие основы совр. аспектологии работы Н.П. Некрасова («О значении форм русского глагола», 1865) и Г.К. Ульянова («Значение глагольных основ в литовско-славянском языке», ч. 1-2, 1891-95).

В исследованиях русских грамматистов середины и 2-й пол. 19 в. определяются основные черты будущих русских лингвистических школ. Обращение к большим массивам материала и тщательное их исследование, опора на языковую форму и утверждение тезиса о невозможности изучения языковых значений в отрыве от их материальной оболочки, пристальное внимание к индивидуальным, отдельным фактам языка и определение их места в системе, отказ от схематизма, историзм. Под влиянием различных логических, философских и психологических концепций формируются новые направления и школы, связанные с именами А.А. Потебни, Буслаева, Ф.Ф. Фортунатова. И.А. Бодуэна де Куртенз, в 20 в.- А.А. Шахматова, Л.В. Щербы и В.В. Виноградова. К первым десятилетиям 19 в. относятся зачатки современной диалектологии, зародившейся в недрах этнографии. Первоначально это были любительские записи особенностей местных говоров, делавшиеся учителями и священниками и публиковавшиеся в виде словариков или кратких описаний в местных периодических изданиях. Собирательская работа была стимулирована трудами Общества любителей российской словесности и Русского географического общества, а также выходом в свет в 1852 «Опыта областного великорусского словаря» («Дополнение», 1858).

В 1863-66 вышел в свет «Толковый словарь живого великорусского языка» В.И. Даля (в 1903-11 словарь Даля был систематизирован и дополнен Бодуэном де Куртенэ; его издание является самым полным), в котором собраны, объяснены и снабжены содержательным комментарием многие тысячи слов - как областных, так и общелитературных, а также относящихся к языку предшествующих эпох. Начало исторической диалектологии было положено трудами А.И. Соболевского, который определил диалектологию как особый раздел русского языкознания, тесно связанный с историей языка, и впервые написал курс рус. диалектологии («Очерки русской диалектологии», 1892). Шахматов, создав фундаментальные историко-диалектологические работы, гл. обр. по исторической фонетике («Русская историческая диалектология», 1911), подошёл к пониманию и описанию говора как целостной языковой системы; вместе с Л.Л. Васильевым он установил основные типы аканья (см.) и предложил гипотезу его происхождения. На протяжении 19 - начало 20 вв. русистика постепенно становится разветвлённой наукой, объединяющей в себе теоретические разыскания с постоянной работой по пополнению своих материальных фондов - с публикацией памятников письменности русского языка 10-17 вв. и созданием словарей и словарных картотек. Открытие в 1-й пол. 19 в. многих древне русских письменных памятников положило начало их лингвистическому изучению и изданию. Первые издания древних памятников с результатами археографического и палеографического исследования и комментариями были выполнены участниками кружка мецената и любителя древностей графа Н.П. Румянцева. Среди них предшественниками выдающихся рус. палеографов-лингвистов 2-й пол. 19 - нач. 20 вв. были Калайдович и в особенности Востоков, издавший в 1843 текст первой дошедшей до нас датированной вост.-слав, рукописи - Остромирова евангелия 1056-1057.

Последующие издания памятников письменности и палеографии в 19 - 1-й пол. 20 вв. связаны с именами И.И. Срезневского, И.В. Ягича, Соболевского, Е.Ф. Карского, П.А. Лаврова, В.Н. Щепкина, Шахматова, Н.Н. Дурново. Начало изучения истории русского языка было положено Ломоносовым. В своих трудах он определил отношение русского языка к другим славянским, а также отношение древнерусского языка к церковнославянскому языку. В трудах Востокова, одного из основоположников сравнительно-исторического языкознания и исследователя древне русских рукописей, сопоставление этих языков осуществлено на основе фонетических данных. Востоков впервые предложил периодизацию истории русского языка. Во 2-й пол. 19 в.

Срезневский собрал обширные «Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам» (т. 1-3, 1893-1903, дополнения, 1912; 3 изд., 1958), долгие годы являвшиеся основным источником сведений по исторической лексикологии. Фонетический и грамматический строй рус. языка на широком историко-сопоставительном фоне описаны в трудах Буслаева («Опыт исторической грамматики русского языка», 1858; со 2-го изд. под названием «Историческая грамматика русского языка»; 5 изд., 1881). Потебне принадлежат фундаментальные исследования исторического синтаксиса русского языка, его поэтики, а также некоторых проблем исторической морфологии и фонетики («Два исследования о звуках русского языка: 1) О полногласии. 2) О звуковых особенностях русских наречий», 1866; «Из записок по русской грамматике», т. 1-2, 1874, т. 3, 1889, т. 4, 1941; «Мысль и язык», 1862).

Первый полный и систематический курс истории рус. языка был создан Соболенским: его «Лекции по истории русского языка» (1888; 4 изд., 1907) содержат большой материал, показывающий историю основных процессов в развитии звукового и грамматического строя рус. языка. Соболевский стал главой научной школы, ориентировавшейся, прежде всего, на материалы письменных памятников.

Традиция создания фундаментальных грамматических исследований укрепилась трудами Потебни, Буслаева, Д.Н. Овсянико-Куликовского, позднее А.М. Пешковского, Шахматова, Виноградова. С именем Я.К. Грота связано возникновение теории русской орфографии и осуществление орфографической реформы («Спорные вопросы русского правописания от Петра Великого доныне», 1873; «Русское правописание», 1885). Для русистики конца 19-20 вв. характерно формирование таких научных школ и направлений, которые - каждое в отдельности и в совокупности несходных теорий - определяли формирование разнонаправленных научных взглядов и стимулировали появление важных теоретических трудов. Эти школы, обращавшиеся к разным сторонам языковой системы в её историческом и современном состоянии, на разных теоретических основаниях разрабатывавшие собственные методы и приёмы анализа, часто связанные с различными социологическими, философскими и психологическими концепциями, сформировали современную русистику.

Как широко разветвлённую, многоотраслевую науку, концентрирующую в себе различные концепции и теории, разные исследовательские методы. В 50-х гг. 20 в. публикация памятников русского языка возобновилась под руководством С.И. Коткова. В последующие десятилетия были осуществлены научные, строго лингвистические (с детальным палеографическим описанием, указателями слов и форм, с греч. параллелями) издания памятников: «Изборник 1076 г.», «Синайский патерик 11 в.», «Выголексинский сборник 12 в.», «Мстиславово евангелие 11-12 вв.», «Успенский сборник 12-13 вв.», «Назиратель XVI в.», «Вести-Куранты» (первые рус. рукописные газеты) с 1600 по 1650, памятники моек, деловой и бытовой письменности 17 и 18 вв. (публикация О.А. Князевской, В.С. Голышенко, Жуковской, В.Г. Демьяпова и др.). Публикация памятников письменности Рязанского и Владимирского краёв, таможенных книг, отказных, челобитных и расспросных речей ввела в научный оборот южнорус. тексты кон. 16 - 1-й пол. 17 вв. Новый этап в изучении и издании древне русских письменных памятников связан с открытием в 1951 в Новгороде археологической экспедицией А.В. Арциховского ранее неизвестного типа памятников - берестяных грамот. Исследованию и публикации берестяных грамот, представляющих собой по содержанию памятники бытовой и деловой письменности, посвящены труды историков (М.Н. Тихомирова, М.В. Щепкиной, В.Л. Янина и др.) и лингвистов (Борковского, Аванесова, Жуковской, Кузнецова. Особое значение в лингвистической интерпретации берестяных грамот имеют исследования Зализняка, внёсшего существенный вклад в изучение истории русского языка и его древнего диалектного членения.

Развитие русистики в 20 в. было стимулировано созданием Московской диалектологической комиссии (1903-32) при АН СССР, в которой работали Шахматов, Дурново, Н.Н. Соколов, Д.Н. Ушаков, Е.Ф. Карский, И.Г. Голанов, Е.Ф. Будде, Д.В. Бубрих, О. Брок, В.И. Чернышёв и многие другие. Московская диалектологическая комиссия опубликовала ряд программ для собирания диалектологических сведений, был организован сбор материала, осуществлены описания ряда говоров.

В 1915 издан «Опыт диалектологической карты русского языка в Европе» с приложением «Очерка русской диалектологии» (Ушаков. Дурново, Соколов). В послеоктябрьский период возрастает объём диалектологической работы: продолжаются диалектологические экспедиции, публикуются материалы и описания отдельных говоров и их групп, расширяется территория изучаемых говоров за счёт диалектов Сибири, Дальнего Востока и других регионов; создаются диалектные словари (см.). С 40-х гг. активизируются исследования по экспериментальной фонетике говоров (С.С. Высотский. Р.Ф. Касаткина (Пауфошима), А.М. Кузнецова и др.) и исторической диалектологии (Каринский, Чернышёв, Селищев, Голанов, Горшкова и др.). Во 2-й пол. 20 в. развитие диалектологии связано с именами Обнорского, Б.А. Ларина, Аванесова, В.Н. Сидорова, В.Г. Орловой, К.Ф. Захаровой, A.Н. Гвоздева, Кузнецова, Ф.П. Филина, Высотского, И.А. Оссовецкого, Л.И. Баранниковой, Л.Л Касаткина, В.И. Собинниковой, С.В. Бром-лей, Л.Н. Булатовой, И.Б. Кузьминой, Е.В. Немченко, Н.Н. Пшеничновой и др. К концу 40-х - началу 50-х гг. 20 в. в недрах русской диалектологии сложилось самостоятельное научное направление - лингвистическая география, ядром которой стала типология диалектных различий (Аванесов, Орлова, Захарова, Бромлей, Булатова, Высотский, Жуковская, Кузьмина, Осовецкий и др.). Большую роль в развитии этого направления сыграла книга Захаровой и Орловой «Диалектное членение русского языка» (1970). Воплощением теории диалектных различий явились региональные атласы (из них опубликован «Атлас русских народных говоров центральных областей к востоку от Москвы». 1957) и созданный на их базе «Диалектологический атлас русского языка.

Наиболее крупным предприятием в этой области является сводный «Словарь русских народных говоров» (вышло из печати 23 тома), создаются словари говоров Архангельской, Смоленской, Калининской, Псковской, Вологодской, Ярославской, Пермской, Брянской, Иркутской, Новосибирской, Томской и других областей, словарь рус. донских говоров, говоров Забайкалья и др.

Русистика как наука стала формироваться в первых десятилетиях 19 века. Тогда появляется ряд трудов, авторы которых сосредоточивали своё внимание на углублённом описании отдельных сторон грамматического строя русского языка. На протяжении многих этапов ученые изучали издания древнерусских письменных памятников. Что привело к развитию русистики, как самостоятельной науки. Имеющий ряд специализированных направлений в русском языке. Далее было стимулировано создание ряда программ для собирания диалектологических сведений, были организованы сборы материалов для описания ряда говоров. Эту деятельность осуществляла Московская диалектологическая комиссия СССР, в которой работали Шахматов, Дурново, Н.Н. Соколов, Д.Н. Ушаков, Е.Ф. Карский, И.Г. Голанов, Е.Ф. Будде, Д.В. Бубрих, О. Брок, В.И. Чернышёв и многие другие. Русистика, как наука о русском языке и на сегодняшний день продолжает свое развитие и формирует свою направленную деятельность в совершенствовании языка.

Направленность деятельности русистики

У. Лабов говор о единстве русистики как сравнительно молодой языковедческой дисциплине. Это обстоятельство связано с тем, что в каждой стране и, более узко, в каждой этно-социальной общности складываются своеобразные условия функционирования языка (или языков), и на первый план выдвигаются такие проблемы, которые актуальны для данной национальной общности (или многонациональной, но характеризующейся единством социально-экономической и политической жизни). Естественно, что социолингвисты, либо принадлежащие к этой области, либо изучающие ее "извне", акцентируют свое исследовательское внимание именно на этих актуальных проблемах, оставляя в тени другие.

Примеры такого состояния социолингвистики многочисленны. Так, в США интенсивно изучаются вопросы, связанные с Black English, его соотношением со стандартным American English, обучением негритянских детей литературным формам языка, а также процессы языковой интеграции выходцев из Мексики, Пуэрто-Рико и других неанглоязычных регионов. В Германии и Франции в последние десятилетия обострился вопрос о рабочих-иммигрантах, в частности, об их языковой адаптации, и этому посвящены многие исследования немецких и французских социолингвистов (см. об этом в работах У. Лабова, Р. Фейсолда, Дж. Фишмана, Дж. Гамперца, Д. Хаймса, Н. Диттмара, У. Аммона и др.; см. также содержательный обзор проблем, связанных с национально-языковыми меньшинствами в странах Западной Европы, - в Lьdi 1990).

В большинстве стран Африки на первом плане по значимости стоят вопросы языкового строительства: выбор языка или диалекта, который мог бы претендовать на статус государственного языка (или языка межнационального общения), разработка письменностей, функциональное и ситуативное соотношение разных языков и диалектов и т.п. (см. об этом Виноградов, Коваль, Порхомовский 1984).

Похожая картина - в отечественной русистике. Многочисленные работы 20-х годов, посвященные языковым изменениям после революции 1917 года, имели четко ориентированный "русистский" уклон, так как именно в русском языке происходили наиболее характерные и при этом социально обусловленные перемены (см. работы Е.Д. Поливанова, А.М. Селищева, Г.О. Винокура и др.).

К концу 30-х годов интерес к социолингвистической проблематике в русском языкознании угасает, а наметившееся в конце 50-х - начале 60-х годов возобновление этого интереса сопровождается несколько иной ориентацией социолингвистических исследований: в центр внимания выдвигаются процессы двуязычия и многоязычия как весьма характерные для такого многонационального государства, как СССР. При этом начинает преобладать так наз. макросоциолингвистика, то есть изучение больших социальных общностей, обслуживаемых одним или несколькими языками, а языковые и коммуникативные процессы, происходящие в "микрообщностях" (семье, игровых и производственных группах и т.п.), почти не исследуются.

В рамках макроподхода русский язык изучается главным образом как средство межнационального общения, но, несмотря на большое число работ, посвященных этой его функции (обзор их см. в Бахнян, 1984), многие вопросы существования русского языка в иноязычном окружении остаются актуальными и недостаточно исследованными (в частности, вопросы, связанные с характером варьирования языковых средств, обусловленного целым комплексом собственно лингвистических, психологических, социальных, национальных и т.п. факторов).

Функционирование русского языка на территории его исконного распространение и в различных слоях и группах природных его носителей также обусловлено не только внутренними языковыми закономерностями, но и в той или иной степени внешними факторами. Изучение этих факторов, характера их воздействия на языковые процессы и отношения, выявление специфики социальной обусловленности современного функционирования русского языка (в отличие от предшествующих этапов его развития) - как кажется, одна из актуальных задач "русистики".

Было бы, разумеется, неверным считать, что в этом направлении ничего не делается: достаточно упомянуть монографию "Русский язык и советское общество" (1968) и идейно связанные с нею сборники работ о развитии - в современном социальном контексте - фонетики, грамматики, лексики и стилистики русского языка, серию работ по русской разговорной речи, выполненных под руководством Е.А. Земской, исследования ученых. Саратовского университета, посвященные анализу отношений между языком и обществом, а также современному состоянию территориальных говоров (Баранникова, 1967 и др.), разговорной речи (Сиротинина, 1974 и др.), и ряд иных работ.

Однако в этой работе мы хотим остановиться не на итогах лингвистического изучения русского языка, а на еще не решенных вопросах, на таких направлениях исследования, которые, как кажется, находятся в зачаточном состоянии. Уделим внимание некоторым проблемам, представляющиеся актуальными в контексте направленности деятельности и развития современного русского языка.

1. Традиционно одним из центральных объектов социолингвистики признается социальная дифференциация языка. Большая часть работ, посвященных этой проблеме, скорее констатирует наличие разных подсистем в национальном русском языке, нежели детально описывает каждую из них. Давая по существу "дифференциальное" описание социального расслоения русского языка, то есть обращая внимание прежде всего на то, чем одна подсистема отличается от других, авторы работ не задаются целью изучить каждую такую подсистему с точки зрения набора присущих ей средств, их структурных и функциональных характеристик, коммуникативных условий использования этих средств в общении, механизмов социально и ситуативно обусловленного переключения в процессе коммуникации с данной подсистемы на другую и т.п., то есть описать полнокровную жизнь подсистем [1].

Естественно, что достижение такой цели невозможно без широкого обследования носителей и "использователей" различных подсистем, обеспечивающего получение достаточно надежного и репрезентативного материала. В подобном углубленном лингвистически ориентированном изучении нуждаются, прежде всего, местные говоры и городское просторечие, которые в современных условиях размываются нивелирующим воздействием на них литературного языка и теряют свою целостность (именно как подсистемы), но которые в коммуникативном отношении еще активны.

Коммуникативно-значимыми являются также профессионально и социально ограниченные подсистемы - профессиональные "языки" и социально-групповые жаргоны. Между тем, первые изучаются слабо (хорошо известные работы В.Д. Бондалетова посвящены исследованию профессиональных "языков" прошлого - конца 19 - начала 20 вв.), а среди вторых особым вниманием исследователей пользуется главным образом молодежный жаргон, да и то преимущественно с точки зрения специфики его средств (см., например, Копыленко, 1976, Борисова-Лукашанец, 1982 и нек. др.), и русское воровское арго, существовавшее на рубеже прошлого и нынешнего веков.

В то же время характерные для современного состояния русистики направленность деятельности ее разновидности почти не изучаются. Мы говорим о тюремно-лагерном жаргоне. Он лишь частично унаследовал средства традиционного воровского арго, большая же часть его средств своеобразна (за счет внутреннего словообразования, специфических метафорических переосмыслений, многочисленных заимствований и т.п.). Кроме того, тюремно-лагерный жаргон, по сравнению с воровским арго, необычайно расширил социальные границы своего функционирования: прошедшие через сталинские лагеря представители самых разных социальных слоев и групп инженеры, военные, крестьяне, студенты, врачи, поэты, журналисты и др., составлявшие значительную часть русскоговорящего общества, в той или иной мере не только соприкасались с этим жаргоном, но и активно пользовались им. Более того, тюремно-лагерный жаргон оказал значительное влияние на другие подсистемы русского языка - просторечие, устную интеллигентскую речь, элементы его употребительны в публицистике и других стилистических разновидностях литературного языка (ср. слова типа доходяга, туфта, бадяга, темнить, обороты типа качать права, откинуть копыта, выйти боком, активизацию в литературном языке некоторых словообразовательных моделей, раньше малохарактерных и лексически ограниченных: ср. модель образования прилагательных типа по-быстрому, по-честному, по-тихому и т.п.).

2. К проблеме социальной направленности деятельности языка тесно примыкают вопросы, связанные с особенностями речевого общения в разных социальных группах. Как представляется, до последнего времени этот круг вопросов изучался преимущественно в аспекте использования языковых средств. Однако такие исследования, при всей их важности для общего представления о социальной обусловленности использования средств литературного языка, не дают ответа на вопрос о том, как используется русский язык - и не только литературный - в реальных коллективах носителей языка: в семье, школьном классе, компаниях друзей, сверстников и т.п.

Поскольку каждый такой коллектив представляет собой своеобразную ячейку общества, естественно предположить, что и по использованию языка и по шаблонам языкового общения эти ячейки также своеобразны: очевидно, что направленное речевое поведение человека как члена семьи должно отличаться от его же речевого поведения в роли сослуживца и т.д.

Изучение малых групп, с точки зрения направленности русистики, предполагает использование не только собственно лингвистических, но и социально-психологических методик и теорий. Так, наиболее эффективным здесь оказывается метод включенного наблюдения (когда исследователь является членом изучаемой группы). Традиционно же применяемые лингвистами методы письменного опроса и анкетирования, достаточно хорошо оправдавшие себя при обследовании больших совокупностей носителей языка, в отношении малых групп, как это вполне очевидно, едва ли применимы - во всяком случае, в виде обширных вопросников, многопрофильных анкет и т.п. В теоретическом отношении при исследовании речевого общения в малых группах чрезвычайно важно понятие социальной роли, поскольку смена ролей обусловливает изменения в речевом поведении: в выборе языковых средств, их сочетаемости друг с другом, в тональности речи (а отсюда - в интонационных и фонетических ее характеристиках) и т.п. Успешная попытка связать с теорией социальных ролей вопросы функциональной стилистики предпринята в работах К.А. Долинина, но применение этой теории к изучению современной русской языковой действительности находится в зачаточном состоянии.

3. Делая акцент на функциональных свойствах языка, на своеобразии его использования в разных коммуникативных обстоятельствах, русистика, естественно, не может обойтись без решения задач по исчислению и описанию типовых ситуаций речевого общения. Создание своего рода ситуативных грамматик, то есть выявление и эксплицитное формулирование правил речевого поведения носителей языка в различных ситуациях, в зависимости от разных целей общения. Единство принципов описания речевых ситуаций можно обеспечить при такой интерпретации этого понятия, которая рассматривает речевую ситуацию как некий структурированный объект, состоящий из нескольких переменных: (1) говорящий (отправитель речи) и его социальная роль; (2) слушающий (адресат, получатель речи) и его социальная роль; (3) отношения между говорящим и адресатом (официальные - нейтральные - дружеские); (4) тональность; (5) цель; (6) средство (литературный язык, местный диалект, профессиональный "язык", социально-групповой жаргон); (7) способ (контактный / дистантный, устный / письменный) [3].

Предполагается, что изменение значения каждой из переменных ведет к изменениям в лингвистических характеристиках речевой ситуации: в выборе языковых средств, в их сочетании друг с другом и т.п. Эти переменные не равнозначны по своему "весу" в формировании речевой ситуации. Конституирующими являются социально-ролевые характеристики коммуникантов, отношения между ними (и обусловленная этим тональность речи) и цель общения. Как это достаточно очевидно, изменения в значениях именно этих переменных определяют выбор средств коммуникации: например, в роли сдающего экзамен студент обязан использовать литературный язык, а в роли приятеля он может (а в некоторых условиях внутригруппового общения - обязан) переходить на жаргон; два не знакомых друг с другом человека обычно употребляют нейтральные или официально-книжные средства (обращаясь друг у другу), используя при этом как устный контактный, так и дистантный (письменный) способы коммуникации. В то время как между членами одной семьи или производственной группы вполне естественны разговорные, стилистически сниженные, просторечные, жаргонные слова и конструкции, реализуемые, в устной форме непосредственного общения; бытовая просьба (одно из значений переменной "цель") может быть изложена устно при контактном общении говорящего и адресата (типа: Передайте, пожалуйста, деньги на билет; Будьте добры, пройдите вперед и т.п.), а намерение обосновать свою позицию по некоторому вопросу (другое значение той же переменной) - например, представить доказательство некоей научной теории - естественнее осуществить при использовании письменного способа общения (при этом имея я виду тип адресата, но не конкретного человека).

Дифференциация речевых ситуаций по целям (информация, убеждение, просьба, требование, обещание, клятва, обвинение, оскорбление, покаяние и т.п.), изучение таких различий в выборе и употреблении языковых средств, которые обусловлены различиями в целях коммуникации, невозможны без использования основных положений теории речевых актов, для которой понятие цели общения является по существу главным (на этом понятии основаны два других, фундаментальных для указанной теории, - иллокутивной силы речевого акта и его перлокутивного эффекта).

Анализ речевых ситуаций может выявить социальные причины нарушения известных коммуникативных постулатов и возникновение коммуникативных неудач. В частности, в разной социальной среде могут быть неодинаковые представления об успешности речевого акта, и то, что в одной среде считается коммуникативной нормой, в другой вызывает недоумение или раздражение. В современном русскоязычном обществе формулы вежливости (будьте добры; не могли бы вы...; могу ли я попросить вас...), обращенные к носителям просторечия, могут вызывать у последних негативную реакцию и даже настраивать враждебно по отношению к говорящему, тем самым, являясь причиной коммуникативного провала. С другой стороны, в интеллигентской среде "не принимаются" некоторые манеры речевого поведения, характерные для носителей просторечия (более громкая, чем это необходимо для восприятия в условиях отсутствия внешних помех, речь; обильная жестикуляция и т.п.). Это может служить если не препятствием к общению, то, во всяком случае, причиной, по которой те или иные представители интеллигентской среды стараются не вступать в контакт с лицами, речевое поведение которых характеризуется подобными особенностями.

4. Изучение речевой направленности ситуаций с применением теории речевых актов предполагает семантический и социолингвистический анализ предикатов, воплощающих в себе иллокутивные намерения говорящих. Это прежде всего перформативы и перформативные конструкции: приказываю, прошу, обещаю, клянусь, могу ли я попросить тебя, я хотел бы сообщить вам и т.п. Есть и другие типы предикатов, обозначающих различные отношения между участниками коммуникативной ситуации: хвалить, ругать, порицать, пререкаться, перечить, прекословить, грубить, дерзить, хамить и под. к ситуациям, в которых субъект находится в социально зависимом положении от адресата: Молодой сотрудник благоволит к начальству; Девочка гневается на отца; Солдат похвалил командира, и, с другой стороны, глаголов дерзить, грубить, резать (правду в глаза) - к ситуациям с "обратным" соотношением статуса субъекта и адресата: Мать постоянно дерзит малолетнему сыну; Учитель грубил ученикам (однако вполне правильно: был груб с учениками, - предикаты грубить и быть грубым не вполне синонимичны. Ограничения накладываемые на употребление тех или иных единиц, их сочетаемость с другими единицами, нередко обнаруживают в себе социальные пружины, как механизмы деятельности русистики.

5. Направленность деятельности, как аспект, может быть внесен в некоторые традиционные направления русистских исследований. Это актуально именно на современном этапе развития национального русского языка. По общему признанию, диалектология имеет дело сейчас не с целостными системами диалектов, а с более или менее разрозненными говорами, подверженными нивелирующему воздействию литературного языка. При этом "угасание" говоров как полноценных коммуникативных систем сопровождается процессами социальной и функционально-ситуативной дифференциации диалектных средств: говор лучше всего сохраняется в речи женщин старшего поколения, его использование в речевой практике других групп жителей современной деревни более или менее спорадично. Оно зависит от ситуации: в бытовых ситуациях диалектные средства используются чаще, чем в официальных (ср. общение соседей - и выступление на собрании), от адресата и т.п.

Открытой направленной деятельностью русистики, является еще одна область традиционных лингвистических исследований - процессы языкового заимствования. В современных условиях заимствование русским языком иноязычных слов и их освоение в различных стилистических и жанровых разновидностях речи имеет определенный общекультурный, идеологический, социальный и т.п. контекст. Иноязычее может восприниматься как культурно или идеологически чуждое, несущее с собой нечто, не свойственное русской национальной культуре, национальным обычаям и традициям и т.п.

Заключение

Подводя итог мы говорим, что русистикой называют комплекс наук о русском языке, русской культуре, русской литературе, русском народе, русской истории. В разговорном употреблении термин «русистика» используется как сокращённое наименование для лингвистической русистики. Она охватывает изучение русского языка и литературы, методику преподавания этих дисциплин, изучение русской речевой культуры и коммуникации носителей русского языка с носителями других языков.

В наши дни эта наука стала решающим фактором самой цивилизации и определяющим условием успешности или не успешности существования любого общества. Проблемы русистики связаны с глобальными вопросами о границах могущества науки. Существующее противоречие между континуальностью знаний и дискретностью языка, которым эти знания выражаются, отражаются в её в слове и тексте. Вторая половина XX века, формирования этой науки, решает проблему формализации научного знания, и проблему формализации языка изложения научных данных.

Русистика как наука стала формироваться в первых десятилетиях 19 столетия. Тогда появляется ряд трудов, авторы которых сосредоточивали своё внимание на углублённом описании отдельных сторон грамматического строя русского языка.

На протяжении многих лет ученые изучали издания древнерусских письменных памятников. Что привело к развитию русистики, как самостоятельной науки. Имеющий ряд специализированных направлений в русском языке.

Так же было стимулировано создание ряда программ для собирания диалектологических сведений, были организованы сборы материалов для описания говоров.

Эту деятельность осуществляла Московская диалектологическая комиссия СССР, в которой работали Шахматов, Дурново, Н.Н. Соколов, Д.Н. Ушаков, Е.Ф. Карский, И.Г. Голанов, Е.Ф. Будде, Д.В. Бубрих, О. Брок, В.И. Чернышёв и многие другие. Русистика, как наука и на сегодняшний день продолжает свое развитие и формирует свою деятельность в совершенствовании языка.

Библиографический список

1. Баранникова Л.И. Русские народные говоры в советский период. Саратов, 1967.

2. Бахнян А.Н. Актуальные проблемы изучения русского языка в советском обществе. Научно-аналитический обзор. М., 1964.

3. Борисова - Лукашанец Е.Г. Английские элементы в русском молодежном жаргоне. Автореферат кандидатской диссертации. М., 1982.

4. Верещагин Е.М. Тактико-ситуативный подход к речевому поведению (поведенческая ситуация "Угроза"). В: Русистика, № 1, 1990.

5. Верещагин Е.М. Коммуникативные тактики как поле взаимодействия языка и культуры. В: Русский язык и современность. Проблемы и перспективы развития русистики. Всесоюзная научная конференция. Доклады. Часть 1. М., 1991.

6. Виноградов В.А., Коваль А.И., Похромковский В.Я. Социолингвистическая типология. Западная Африка. М., 1984.

7. Городское просторечие. Проблемы изучения. Под ред. Е.А. Земской и Д.Н. Шмелева. М., 1984.

8. Грачев М.А. Русское дореволюционное арго: Автореферат кандидатской диссертации. Горький, 1986.

9. Долин К.А. Ролевая структура коммуникации и разговорная речь. В: Теория и практика лингвистического описания разговорной речи. Вып. 7. Часть 1. Горький, 1976.

10. Долин К.А. Стилистика французского языка. М., 1978.

11. Жирмунский В.М. Марксизм и социальная лингвистика. В: Вопросы социальной лингвистики. Л., 1969.

12. Копыленко М.М. О семантической природе молодежного жаргона. В: Социально-лингвистические исследования. М., 1976.

13. Крысин Л.П. О речевом поведении человека в малых социальных общностях. В: Язык и личность. Ота. ред. Д.Н. Шмелев. М., 1989а.

14. Крысин Л.П. Социолингвистические аспекты изучения современного русского языка. М., 1989б.

15. Крысин Л.П. Социальные компоненты в прагматике языкового знака: квазисимметричные предикаты. 1990.

16. Крысин Л.П. Языковое заимствование как проблема диахронической лингвистики. В: Проблемы диахронической лингвистики. Отв. ред. В.К. Журавлев. М., 1992.

17. Крысин Л.П. Современная русистика. Ота. ред. Д.Н. Шмелев. М., 1988.

18. Лабов У. Единство социолингвистики. В: Лингвистические исследования. М., 1976.

19. Николаева Т.М. "Социолингвистический портрет" и методы его описания. В: Русский язык и современность. Проблемы и перспективы развития русистики. Часть 2. М., 1991.

20. Орлов Л.М. О социальной и стилистической дифференциации территориальных говоров. В: Ученые записки Волгоградского педагогического института. Вып. 2. Волгоград, 1969.

21. Орлов Л.М. Социальная и функционально-стилистическая дифференциация в современных русских территориальных говорах. Докторская диссертация. Волгоград, 1969.

22. Панов М.В. История русского литературного произношения XVIII - XX вв. М., 1990.

23. Развитие современного русского языка. Под ред. С.И. Ожегова и М.В. Панова. М., 1963.

24. Развитие лексики, грамматики и современного русского языка / Под ред. И.П. Мучника и М.В. Панова. М., 1964.

25. Развитие лексики современного русского языка. Под ред. Е.А. Земской и Д.Н. Шмелева. М., 1965.

26. Развитие словообразования современного русского языка. Под ред. Е.А. Земской и Д.Н. Шмелева. М., 1966а.

27. Развитие фонетики современного русского языка. / Под ред. М.В. Панова. М., 1966б.

28. Развитие функциональных стилей современного русского языка / Отв. ред. Т.Г. Винокур и Д.Н. Шмелев. М., 1968.

29. Развитие фонетики современного русского языка. Фонологические подсистемы. М., 1971.

30. Развитие современного русского языка. 1972. Словообразование. Членимость слова. Отв. ред. Е.а. Земская. М., 1975.

31. Разновидность городской устной речи. Отв. ред. Д.Н. Шмелев и Е.А. Земская. М., 1975.

32. Русский язык и советское общество. Под ред. М.В. Панова. Кн. 1-4. М., 1968.

33. Сироткина О.Б. Современная разговорная речь и ее особенности. М., 1974.

34. Язык и общество (сб.). Саратов. Вып. 1 (1967), вып. 2 (1970), вып. 3 (1974), вып. 4 (1977).

35. Якубинский Л.П. О диалогической речи. В: Русская речь. Вып. 1. Пг. 1964.

Размещено на Allbest.ru