Способы выражения мнения в научном тексте через призму категории субъективной модальности

Размещено на http://www.allbest.ru/

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Новосибирский государственный технический университет» Факультет гуманитарного образования Кафедра иностранных языков ГФ

СПОСОБЫ ВЫРАЖЕНИЯ МНЕНИЯ В НАУЧНОМ ТЕКСТЕ ЧЕРЕЗ ПРИЗМУ КАТЕГОРИИ СУБЪЕКТИВНОЙ МОДАЛЬНОСТИ

Курсовая работа

студентки 4-го курса ФГО

Мальновой Е.В., гр. ИЯ-92

Новосибирск 2013

Оглавление

Введение

Глава 1. Научный текст как интегративная единица информационного и коммуникативного плана

1.1 Определения и характеристика научно текста

1.2 Основные проблемы, связанные с языком научного текста

Выводы по главе 1

Глава 2. Категория модальности в современной лингвистике

2.1 Объективная модальность

2.2 Субъективная модальность

2.3 Предикаты пропозиционального отношения ППО знания

2.4 ППО мнения

2.4.1 ППО мнения проблематической достоверности

2.4.2 ППО мнения категорической достоверности

Выводы по главе 2

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Настоящая работа посвящена выявлению природы современного английского научного текста и исследованию способов выражения мнения в научном тексте через призму категории субъективной модальности.

Актуальность настоящей работы заключается в том, что в настоящее время именно письменный научный текст играет в воздействии ключевую роль, и представляет наибольший интерес для исследования. Причиной тому является то, что воздействие науки является сейчас определяющим для всей нашей жизни, следовательно, воздействие научного текста имеет абсолютное значение не только для прогресса самой науки, но и для развития общества в целом, а английский язык становится международным языком научного общения.

Объектом исследования являются научные тексты.

Предметом исследования выступает специфика выражения мнения в научных текстах.

Целью данной работы является исследование научного текста и выявление способов выражения мнения в научном тексте при помощи категории субъективной модальности.

Для достижения цели исследования ставятся следующие задачи:

1) рассмотреть категории модальности в современной лингвистике;

2) дать определение субъективной и объективной модальности;

3) исследовать основное средство передачи субъективной модальности (ППО).

Методы и приёмы исследования. В ходе исследования применялся метод лингвистического описания.

Практическое значение работы состоит в том, что ее результаты могут быть использованы для повышения эффективности научной коммуникации.

Материалом исследования послужили английские научные статьи из различных областей знания, опубликованные за последние пять лет.

Глава 1. Научный текст как интегративная единица информационного и коммуникативного плана

1.1 Определения и характеристика научного текста

Текст - это языковая единица и одновременно элемент дискурса. Текст также является первым звеном триады текст-автор-адресат, то есть он является неким посланием (massage), содержание которого всегда зависит от двух других членов триады. Если все же рассматривать текст с точки зрения семиотики, то текстом является некая последовательность знаков, которая сама является знаком, и значение которой не сводится со значениями составляющих ее частей, так как целостность является неотъемлемым свойством текста.

Научный текст является разновидностью текста общелитературного языка. Такой вид текста имеет ряд особенностей, а именно: грамматических, лексических, структурно-семантических и логико-композиционных. Базовые категории текста выделяются и описываются в лингвистике текста и являются общими для широкого набора текстов, функционирующих в разнообразных сферах речевого общения (научной, деловой, средствах массовой коммуникации, учебной, производственной и др.) [ОНР, 2003, стр.10].

Ограничения, накладываемые на базовые категории текста, вследствие принадлежности к сфере научного общения и научной деятельности, обосновываются отбором и употреблением определенных лексико-грамматических средств, а также использованием специальных структурных и логико-композиционных схем организации текстового материала. В настоящее время в лингвистике не существует всеми принятого набора грамматических категорий текста, заметны терминологические расхождения в определении текстовых категорий. Тем не менее, выделяется ряд «классических» категорий текста, которые довольно хорошо описаны в литературе по отношению к разным типам текста. К ним можно отнести такие категории, как: связность, структурность, цельность, модальность, функционально-смысловой тип. Относящиеся к научному стилю речи логичность, строгость, отвлеченность, обобщенность, информативность являются составляющей почти всех текстовых категорий.

М.Н. Кожина, определяя понятие речевой системности для объяснения специфики научного стиля в сравнении с другими стилями общенародного языка, подчеркивала ошибочность определения стиля только на основе выделения особенных, стилистически окрашенных, свойственных только данному стилю элементов. Ее исследования функционирования лексико-грамматических единиц в текстах разной функциональной принадлежности показали, что стиль создается «не совокупностью, не набором, а именно системой взаимосвязанных средств, которая в целом и придает особый характер данному виду речи, создает то его качество, которое интуитивно воспринимается нами как стиль» [ОНР, 2003, стр.11]. В связи с этим, по словам Кожиной, наблюдается системность языковых средств, осуществляемая на отвлеченно-обобщенной основе. Вероятно, допускается тот факт, что реализация категорий связности, цельности, модальности, структурности, функционально-смысловых типов в научном тексте также системно и функционально обусловлена, она подчинена принципам логичности, однозначности и непротиворечивости. Так, частотность полных лексических повторов терминов в научном тексте в отличие от использования разнообразных синонимов, что, например, свойственно публицистике, является не только средством структурной организации и формальной связности текста, но, в первую очередь, служит созданию тематического единства и смысловой цельности, обеспечивая однозначность и адекватность их осознания, выделения и понимания реципиентом [ОНР, 2003, стр.11]. Употребление стандартных средств, для выделения информативно значимых блоков, указание на последовательность изложения информации, используются, прежде всего, с целью необходимости минимизирования возможности альтернативных интерпретаций и направления усилия на осмысление содержания, что наиболее упрощает форму.

Текст, как и любая сложная система, предполагает присутствие внесистемных (сверхсистемных, иносистемных) элементов. Согласно Ю.М. Лотману, «если описание, элиминирующее из объекта все внесистемные его элементы, вполне оправдывает себя при построении статических моделей и требует лишь некоторых коэффициентов поправки, то для построения динамических моделей оно в принципе создает трудности: одним из основных источников динамизма семиотических структур является постоянное втягивание внесистемных элементов в орбиту системности и одновременное вытеснение системного в область внесистемности» [Лотман, 1992, стр. 90]. Сам автор отмечает, что внесистемное понятие, вовсе не означает, что оно хаотическое: «Внесистемное - понятие, дополнительное к системному. Каждое из них получает полноту значений лишь во взаимной соотнесенности, а совсем не как изолированная данность» [Лотман, 1992, стр. 93].

«Сверхсистемная зона» текста связывается прежде всего с реализацией речевой системности функционального стиля. Это, если так можно выразиться, и является первым уровнем сверхсистемного, ближайшего языкового «окружения» текста. В свой черед, речевая системность стиля обусловлена экстралингвистическими - социальными, культурными, коммуникативными, когнитивными, психологическими, прагматическими - факторами. Комплекс этих факторов создает более высокий уровень сверхсистемного «окружения» текста. М.Н. Кожина определила иерархию экстралингвистических параметров научного стиля. Важнейшими параметрами она называет форму общественного сознания с соответствующим ей видом деятельности, сюда же она относит и тип мышления. Отсюда следуют цели и задачи коммуникации, характер содержания высказывания, типичные ситуации общения [Кожина,1972, стр.23]. Данные факторы являются базовыми вследствие того, что выражают самый глубинный и определяющий уровень соотношения лингвистического и экстралингвистического - взаимосвязь речи и мышления. Следовательно, сверхсистему текста формирует все многообразие экстралингвистического окружения; весь, по словам Ю.М. Лотмана, «обволакивающий» структуру текста внесистемный материал. То есть, текст приобретает качественный, а именно смысловой прирост, вследствие обусловленности речевого сообщения экстралингвистическим контекстом.

Наряду с этим происходит глубокая перестройка экстралингвистического при вовлечении его в текстообразующую деятельность субъекта - перестройка, которая преобразует экстралингвистическое в языковое, т.е. текстовое. Вряд ли возможно рассмотрение всех составляющих сверхсистемной «стихии» текста в рамках одной статьи, по этой причине мы обратимся лишь к отдельным аспектам данной проблемы, а именно к вопросу взаимодействия текста и среды, понимаемой как социально-культурный контекст, в котором функционирует речевое произведение. Контакты текста и среды проявляются в различных формах воздействия среды на текст и воздействия текста на среду, так как последний, будучи явлением не только лингвистическим, но и экстралингвистическим, самим фактом своего существования так или иначе изменяет окружающую действительность [Баженова, 2010, стр.60].

Проблема текста и среды для изучения научной коммуникации не менее существенна. Прежде всего, смысловая структура научного текста логически обусловлена экстралингвистическими факторами познавательной деятельности, принципом кумуляции знания, то есть его накопления и спецификой коммуникации в научной сфере. Затем, научный текст, в отличии от художественного может проявлять прямое воздействие на среду, формируя и изменяя при этом не только научную картину мира человека, но и саму действительность, материальную практику людей. Наконец, новое знание приобретает научную ценность только тогда, когда подвергается апробации и становится достоянием научного социума. Таким образом, среду научного текста можно обусловить как совокупность внешних, то есть экстралингвистических факторов, норм научной деятельности и общения в научной сфере, прямо или косвенно воздействующих на формирование и развитие научного стиля, а также определяющих стилистико-речевую специфику текста. Можно ли применить концепцию интертекстуальности, возникшую в недрах семиотики, а также поэтики и культурологии, к исследованию научного текста? Ответ на данный вопрос, должно быть, зависит от того, какое содержание вкладывается в понятия культуры и науки, под каким углом зрения изучается научный текст. Если исходить из понимания культуры как устройства, вырабатывающего информацию, т.е. всего неприродного, вторичного (созданного человеком), то правомерно, наряду с искусством, религией, правом, политикой, экономикой, включать в систему культуры и науку как активную деятельность субъекта, направленную на познание мира в целях его преобразования и практического использования [Баженова, 2010, стр. 62].

Научные тексты являются продуктами творческого мышления человека и формой материализации научного знания, при этом они функционируют в системе культуры наряду с другими видами текстов, такими как художественные, деловые, публицистические и религиозные виды текстов. Другими словами, научные произведения, которые встраиваются в научную коммуникацию и взаимодействуют друг с другом в бесконечном процессе познания, входят в научный, следовательно, и в культурный контекст цивилизации, таким образом пополняя его глобальный континуум. Вследствие этого, интертекстуальность культуры обеспечивается и научными текстами. Отсюда следует, что изучение интертекстуальности научной коммуникации позволяет обнаружить реальные механизмы приращения знания, а сам текст рассматривать как явление, которое обогащается в процессе своего исторического, то есть интертекстуального функционирования. В конечном счете, это ведет к более глубокому раскрытию собственно лингвостилистической специфики научного текста. Кроме того, понятие интертекстуальности непосредственно связано с диалогичностью - имманентным признаком культуры.

Характерен ли данный признак научной деятельности? Результаты исследований в области теории познания, психологии научного творчества, науковедения позволяют утверждать, что наука диалогична по своей природе: развитие знания, достижение нового знания, изменение научной парадигмы вызываются и постоянно сопровождаются обменом, столкновением, борьбой мнений в форме дискуссий и полемики, ибо наука находится в вечном процессе движения, разрешения противоречий между старым и новым знанием, между разными подходами к поиску истины [Баженова, 2010, стр. 62].

Ввиду того, что знание, в конечном счете, проявляется в материально-предметной форме - тексте, правомерно утверждение, что в тексте эксплицируется и сам источник противоречий, то есть диалектика нового и старого, которая обеспечивает вероятность беспрерывного развития науки. Автор научного труда, как правило, пытается «встроить» новую информацию в уже имеющуюся систему, так как системность знания подразумевает наличие так называемого критерия истинности, который признается в данный момент данным научным сообществом. Благодаря этому тексты, которые входят в корпус дисциплинарного знания, задают образцы для создания новых текстов. Каждая научная публикация является, в большинстве случаев, реакцией на предшествующие труды, в свою очередь, становясь стимулом для научного творчества. В этом смысле каждое научное произведение - это микротекст в общенаучном макротексте, реплика в бесконечном диалоге нового и старого знания.

Новая информация, заключенная в тексте, делает его социально значимым. Его отличия от прежних текстов позволяют продолжать диалог, так как противоречие между старым и новым рождает новые идеи и решения, и, следовательно, порождает новые тексты. Отсюда следует, что научный текст вводится в систему отношений с предшествующими и потенциальными текстами и, таким образом, сам становится «репликой» в диалоге. Диалогичность познания репрезентируется в структуре готового текста отраженными в сознании ученого «чужими» текстами, которые, подвергаясь интерпретации, актуализируют старое знание, релевантное для автора [Баженова, 2010, стр. 63]. Все это допускает говорить о текстообразующей функции выраженных в произведении интертекстуальных связей. Таким образом, активно разрабатываемая на материале художественной речи идея интертекстуальности является в еще большей степени продуктивной и для исследования научного текста, с учетом экстралингвистической специфики научного стиля.

Итак, основными особенностями научного стиля мы считаем переводимость, диалогичность, надкультурность и, собственно, интертекстуальность, которая понимается как способность текстов к смысловому взаимодействию.

Говоря о переводимости научного текста, имеется ввиду не столько перевод с одного языка на другой, сколько перевод из одно личностного кода в другой, то есть принципиальную понятность научного текста.

Принципиальная понятность научно текста обеспечивается рядом факторов:

· максимально возможная однозначность, терминологическая насыщенность научно текста, то есть уподобленность его искусственному знаку;

· структурная заданность, формальная организация заранее известная всем участникам акта коммуникации;

· особенности участников коммуникации, их прагматическая установка, заинтересованность в максимально полном понимании, а также принадлежность их к одной профессиональной группе и наличие общих фоновых знаний [Варгина, 2004, стр.7].

К вопросу о диалогичности научно текста, можно отметить, что научный текст представляет собой особый, нелинейный диалог. Это не только диалог между автором и адресатом, но и диалог сознания и мысли, диалог между различными типами разума, различными формами понимания, существующими в культуре в целом, также как и в сознании самого автора. Это, без сомнения, и диалог автора с природой и с самим собой.

Что касается надкультурности научного текста, то мы исходим из безоценочного понятия культуры, которая представляется в виде так называемого набора инструментов, которым в определенное историческое время пользуется тот или иной народ для того чтобы решить свои жизненные задачи. Совершенно не возникает никаких сомнений в том, что международным языком науки все больше становится английский язык, так как он является языком общения ученых из разных стран, как реального, так и виртуального.

Еще раз подчеркнем, что интертекстуальность научного текста проявляется в том, что каждый научный текст, без сомнения, связан самым непосредственным образом со всеми иными текстами в своей области, при этом он является результатом и итогом всего сделанного ранее и базовой основой для всего последующего научно творчества.

Таким образом, рассмотренные нами особенности научно текста определяют его жанровую специфику, лексические, структурые и стилистические особенности, которые, в свою очередь, определяют воздействие научно текста.

Примечательно, что в научном тексте функция языка и функция речи актуализируются одновременно. Функции языка проявляются всегда и действуют все вместе, в то время как проявление функций речи зависит напрямую от характера текста и его коммуникативной задачи. Особенности речевых функций в научном тексте определяются тем, что научный текст является результатом сложного макроречевого акта, который имеет единую перлокутивную, то есть целенаправленно воздействующую на чувства и мысли воспринимающих речь людей цель. Целью автора текста можно обозначить стремление сделать читателя своим единомышленником и заставить его поверить в то, о чем говорится в тексте.

Таким образом, мы рассмотрели само понятие текст, определили понятие речевой системности для объяснения специфики научного стиля в сравнении с другими стилями и перечислили основные особенности научного текста.

1.2 Основные проблемы, связанные с языком научного текста

Современный этап развития лингвистики текста показывает, что данная область языкознания активно занимается проблемами изучения научного текста. Она накопила значительный объем материала, выработав при этом целый ряд оригинальных приемов и методов исследования разных жанров научного стиля речи.

Вместе с тем, особое внимание языковеды уделяют изучению разнообразных аспектов лингвистического механизма целого текста как специфичного диалога. Особый интерес, по словам Т.М. Михайлюк, представляют проявления в подобном диалоге различных категорий текста, включая категорию адресованности, с выделением факторов адресата и адресанта.

В настоящее время закономерен особый интерес к специфике прогнозируемости адресованности и лингвистическому описанию предполагаемых адресатов различных жанров научной литературы как важной проблеме лингвистики текста, социолингвистики и науковедения, основанный на рассмотрении феномена жизни и творчества ученых [Михайлюк, 1991, стр. 2]. Направленность на адресата научной литературы с учетом её вариативности, будь то монография, статья, рецензия, аннотация или протокол заседания научного сообщества, рассматривается при этом как неотъемлемая предпосылка научной коммуникации.

Проблема адресованности научных текстов, изображена в терминах сложившейся текстовой категории. Адресованность является основным свойством научного текста и зависит от предоставляемой в нем научной информации. Четко выраженные экстралингвистические особенности и специфику имеет эксплицитность проявления адресованности жанра научной статьи. Эти лингвистические особенности проявляются по-разному в тех лингвистических аспектах, вычленение которых обусловлено типом специального текста как сложного лингвистического знака и воплощаются по различного рода лингвистическим сигналам в самом тексте как речевом произведении, актуализируясь по мере его формирования как базовое свойство [Михайлюк, 1991, стр.2]. Специфика проявления адресованности, которая характерна для научной статьи, может встречаться в любом его лингвистическом аспекте, на основе как экстралингвистических, так и текстовых причин.

Важность и комплексность исследования такого рода должна предусматривать одновременно ряд особенностей:

· дистантность отношений между адресантом научного сообщения и его адресатом;

· реальную возможность многократного обращения к вербально выраженному содержанию;

· многократно откорректированную (свернутую/развернутую) авторскую программу как актуализацию единственного контактообразующего средства вербального общения;

· оптимизированную для зрительного восприятия и оптимально фиксированную графически внешнюю форму научного текста; - актуализацию адресатом оптимальных форм передачи информации для обеспечения полного понимания (точность, ясность, недвусмысленность изложения);

· избыточность в наборе языковых средств;

· особую важность экстралингвистического фактора как важного средства актуализации дополнительной информации из фоновых знаний адресата - в виде определенного набора языковых, символических и других графических и иконических знаков в определенной последовательности и преемственности.

В наше время именно языковое оформление научных жанров становится необходимым звеном и условием прогресса не только медицинской науки и техники, а также всех других областей науки и техники. Это происходит вследствие того, что научно-техническое развитие общества в значительной степени определяется уровнем организованности различных его элементов. Одним из этих элементов является язык конкретного, то есть реально обозримого научного текста, который опосредует взаимодействие человека, то есть специалиста в конкретной области научного знания - адресата, с окружающим миром. Это является необходимым условием развертывания научного текста и процессов его адресованности, которые основываются на особенностях абстрактно-обобщенного теоретического и практического научного мышления.

Все выше сказанное доказывает то, что актуальность проблемы адресованности определена необходимостью дальнейшей разработки, уточнения и конкретизации ряда важных положений теории текста в приложении к изменениям коммуникативно-функциональной направленности научных текстов. Дальнейшая разработка проблемы, которая указана выше может быть нацелена на установление, лингвистическое описание и дальнейшее раскрытие специфики категории адресованности научных текстов различных жанров и является дальнейшим развитием и переосмыслением многоплановой концепции диалогичности М.М. Бахтина, М.Н. Кожиной и других исследователей.

Основанием для дальнейшей разработки более общей категориальной модели современного научного текста могут послужить в качестве базовых инструментов понятия категории текста, а также необходимость уточнения места категории адресованности специального научного текста как многоуровневого, многомерного, многоаспектного вербального образования в ряду его других конститутивных свойств.

Согласно Михайлюк Т.М., прогресс различных областей науки, в особенности современных естественных наук, связан как с накоплением обобщенных и сохраненных в определенной знаковой форме объективных научных данных, так и с эволюцией логики научного мышления на основе сложившихся «дисциплинарных кодов».

Понятие адресованности научного текста четко ориентировано на целевое назначение. Так как это понятие имеет определенную целевую заданность, оно представляет собой в значительной степени неизученную область лингвистики текста и отношений планируемого воздействия языковой личности, то есть и продуцента текста и его предполагаемого реципиента. Такой сложный коммуникативный процесс является базой интерпретации, оптимального прочтения, восприятия и дальнейшей трансляции специальных знаний в виде письменных научных текстов, которые становятся действенным стимулом в бесконечной цепи их дальнейшего создания.

В рамках научной коммуникации направленность на адресата как неотъемлемое свойство научного текста в его отношении к читателю проявляется на основе принципов диалога. В научной коммуникации направленность на адресата, то есть адресованность как имманентное свойство текста, проявляется в различных формах и зависит от «вектора силы человеческого фактора» [Кубрякова, 1991, стр.34]. Она может рассматриваться как одна из сторон авторского присутствия, как столкновение в тексте точек зрения автора и читателя, а также как включенная в текст программа его интерпретации предполагаемым читателем.

Такой энергичный двусторонний процесс взаимодействия автора и читателя вынуждает автора текста постоянно ориентироваться на своего адресата речи, как при отборе языкового материала, так и при построении речи. Автор стремится сделать свой язык и ход своих рассуждений максимально доступными для предполагаемого читателя, также он стремится предвосхитить, предугадать возможные реплики реципиента, его возражение или непонимание отдельных моментов изложения, в этом и проявляется активность авторской позиции именно как ответ на активность читателя. Особенно это необходимо в процессе передачи нового знания для преодоления психологического барьера новизны [Данилевская, 1992, стр.112].

Еще раз подчеркнем, что под адресованностью понимается имманетное свойство научного текста как объекта вербальной коммуникации, сквозь призму которого опредмечиваются представления о прогнозируемом адресате какого-либо типа научного текста и специфике интерпретационной программы, обусловленной экстралингвистическими особенностями специальной научной коммуникации; данная программа осуществляется с помощью системы лингвистических средств и способов для текстов определенной функциональной направленности [Михайлюк, 1991, стр.3].

Также, согласно Разинкиной Н.М., большое значение для теории и практики работы с жанрами современной литературы имеют проблемы рефлексии при интерпретации научного текста. Проблемам управления процессами научных знаний посвящена обширная социолингвистическая и психодидактическая литература. По словам Т.М. Дридзе, в социолингвистической исследовательской традиции научный текст определяется как смыслосодержащая структура, которая отражает объективное знание о реальной действительности, при этом не всегда учитывается рефлексивный характер научной деятельности и, следовательно, не в полной мере оценивается значимость категории адресованности и фактор адресата того или иного научного жанра.

В социолингвистических работах таких авторов как Н.М. Разинкина, М.Н. Кожина, С.И. Гиндина, которые признают возможность и необходимость лингвистического выражения в научном тексте рефлексивно-адресатного аспекта, в большинстве случаев, изучались отдельные методологические и социолингвистические аспекты реализации указанной категории, преимущественно с точки зрения классификации отдельных языковых средств.

В последнее время интересы исследователей, таких как Г.И. Богин и М.М. Бахтин, к примеру, сводятся к гуманистическому изучению проблем научной текстовой коммуникации, включающей в себя понятие диалогичности. Это понятие ассоциируется с теорией Бахтина о характере гуманитарного познания как сложного взаимодействия между изучаемым текстом и создаваемым в процессе восприятия обрамляющим контекстом, в котором реализуется познающая и оценивающая мысль ученого.

По словам Л.В. Славгородской, исследователи процессов научного познания и научно стиля речи подчеркивают, что применительно к языку науки «диалог» представляет собой объемное и неоднородное явление, которое вбирает в себя основные диалогические измерения, происходящие как в самом научном тексте, так и вне него. Согласно О.П. Подобное разграничение происходит из присущего миру научного познания, связанного с текстовой коммуникацией «расщепления», как проявления присущей научному стилю ассиметрии между «миром вне текста» и «миром внутри текста», обнаруживаемого в сфере адресата, адресанта и референции [Воробьева, 1992, стр.56]. Согласно Т.М. Дридзе, такое расщепление адресации является характерологической особенностью научного познания и научного текста и определяется эксталингвистическими факторами, среди которых основными являются формы общественного сознания с соответствующими видами деятельности.

Очевиден тот факт, что любая деятельность, в том числе и теоретическая, социальна по своей природе независимо от того, осуществляется ли она непосредственно в коллективной форме или в форме индивидуально-творческой активности. Деятельность ученого, к примеру, ученого-медика или биолога, глубоко социальна. Ученый в своих практических и теоретических работах, опирается именно на социальный опыт предшествующих поколений профессионалов, закрепленный в научных медицинских или смежных с этой дисциплиной текстах, а также на знания и достижения, уже включенные в систему теоретического построения своей отрасли, и строит в соответствии с ней собственную систему. А.А. Леонтьев подчеркивает, что незримые коллективы в науке играют огромную роль.

Эксплицитная социальная направленность деятельности ученых, как теоретиков, так и практиков проявляется в том, что их труды адресованы их современникам и уже затем - будущим поколениям. Современный научный текст - это одна из форм общения, прежде всего письменного, в котором находит выражение огромный по значению, социальной деятельности труд ученых конкретно направления и смежных с ними профессий.

Так называемое расщепление адресации научного текста заключено в том, что адресат, как и его адресант, принадлежат одновременно к внешнему и внутреннему пространству текста, воплощая диалектику «внутриположенности» и «вненаходимости». На материале различных жанров таких как - монография, статья, рецензия, реферат, аннотация, справочник и так далее - четко прослеживаются взаимообусловленные процессы рефлексии двух «диалогов»; во-первых, - это диалог между текстом и его адресатом, в которых адресат выступает как фактор, «внеположенный» по отношению к тексту, во-вторых, как сущность, имманентная тексту и воплощающаяся в таком его свойстве как адресованность [Воробьева, 1988, стр. 87].

А.А. Леонтьев подчеркивает, что в процессе познавательной деятельности язык имеет решающее значение, так как он опосредует взаимодействие человека с окружающим миром. Конец ХХ века с его усиливающейся интеллектуализацией языка науки и техники обусловливает ситуацию, при которой высказывание становится более определенным, точным и способным выражать всю сложность и взаимосвязь мыслей.

Одним из основных инструментов в решении этого вопроса является техническая риторика, так как в настоящее время все чаще возникают вопросы не только о том, что мы знаем о предмете, но и как, на основе каких интеллектуальных и материальных средств мы получаем это знание. Эффективность действия современного научного текста возможна только на основе правильного и глубокого понимания содержания и формы как взаимосвязанного и взаимообусловленного единства. Способ выражения мысли небезразличен для самой мысли, тем более, что в языке науки речь всегда идет о соответствии формы содержанию, которая, по мнению В.Ф. Гегеля, так не безразлична для содержания, что она, скорее, составляет само это содержание, а произведение, которому недостает надлежащей формы, не является поэтому подлинным, истинным произведением.

Решением указанных проблем занимается риторика языка научного стиля речи, основным моментом и методологической основой которой является положение о рефлексии и рефлексивной природе познания. Рефлексия является одним из самых интересных и сложных процессов человеческой деятельности и в приложении к изучаемой проблеме, представляет собой форму теоретической деятельности человека, направленную на осмысление своих собственных действий и их законов [Михайлюк, 1991, стр.4].

В процессе интерпретации современных научных текстов происходят сложные процессы рефлексии, которая предстает как взгляд на мир через интересы, потребности и цели профессионала или начинающего специалиста. Благодаря рефлексии, образ ситуации текста сопоставляется с освоенными ранее ситуациями, при этом может меняться отношение к прошлому опыту [Огурцов, 1980,стр. 39]. По словам В.А. Колеватова рефлексия служит орудием критики наличного знания, благодаря чему знания и опыт становятся динамичным, развивающимся элементом, и, таким образом, рефлексия выступает одним из способов стимулирования производства знаний и опыта.

Также, рефлексия является связкой между опытом человека и той ситуацией, которая представлена в тексте как предмет для освоения. Рефлексия материализуется, то есть актуализируется в виде различных фиксаций, организованностей разного уровня: понимание, проблематизация, корректировка деятельности, развертывание изобретательского и рационализаторского мыследействования и так далее [Щедровицкий, 1987, стр. 94].

По мнению Л.В. Щербы, понимание является одной из центральных проблем науки о языке. Организация рефлексии в процессе освоения содержательности при изучении современных медицинских и смежных с медициной наук через наиболее оптимальные и эффективные способы ее стимулирования тесно связана с понятием «мыследеятельность» [Щедровицкий, 1987, стр. 85]. Условно понятия «мышление», «коммуникация», «деятельность» рассматриваются отдельно друг от друга, однако в реальности у человека деятельность существует параллельно - как результат мышления и коммуникации и, наоборот, мышление и коммуникация обусловлены, направляются и определяются человеческой деятельностью.

В связи с этим, Г.П. Щедровицкий подчеркивает, что понятие «мыследеятельность» в значительно большей степени соответствует реальности, вследствие того, что мыследеятельность есть мышление, вплетенное в деятельность, и рассмотрение этих процессов вне их связи друг с другом, как это делали до сих пор, не является эффективным. На основе схемы, предложенной Г.П. Щедровицким в приложении к управлению процессами адресованности и познания научного текста, можно предложить схему мыследеятельности, моделирующую познавательную активность адресата в процессе освоения текстовых ситуаций, связанных с жизнедеятельностью человека, где мыследеятельность строится на основе трех относительно самостоятельных поясов [Михайлюк, 1991, стр.4].

Каждого пояс мыследеятельности имеет свою собственную специфическую действительность. В процессе рефлексии эти действительности могут вступать в определенные взаимодействия друг с другом: проецироваться, отображаться и тому подобное. В любой науке важно, кто является адресатом научного текста, кто интерпретатор: неопытный или малоопытный читатель специальной научной литературы. Согласно О.П. Воробьевой, их интерпретативные позиции и возможности интерпретации различны: наиболее значительный интерпретативный потенциал будет у человека разбирающегося в данной сфере, являющегося критическим читателем, интерпретирующим позиции рационального аналитика, исследователя и эксперт.

Все зависит от того, какие пояса мыследеятельности замыкаются на текст. В этой схеме центральным является пояс М-К, то есть мысль-коммуникация, так как он соединяет в одно целое пояса М-Д, то есть мыследеятельность, и М - чистое, невербальное мышление. Основным в этом процессе является именно рефлексия над специальным научным текстом, которая связывает естественно-научный опыт адресата текста и познавательный образ, представленный в тексте [Михайлюк, 1991, стр.4].

Таким образом, мы рассмотрели основные вопросы, касающиеся проблем научного текста. Проблема адресованности занимает главное место в данном вопросе, так как адресованность является основным свойством научного текста и зависит от предоставляемой в нем научной информации.

Выводы по Главе 1

Исследовав данный вопрос, мы пришли к тому, что:

1) Научные тексты являются продуктами творческого мышления человека и формой материализации научного знания, при этом они функционируют в системе культуры наряду с другими видами текстов, такими как художественные, деловые, публицистические и религиозные.

2) Каждое научное произведение является микротекстом в общенаучном макротексте, репликой в бесконечном диалоге нового и старого знания.

3) Основными особенностями научного стиля являются переводимость, диалогичность, надкультурность и интертекстуальность.

4) В научном тексте функция языка и функция речи актуализируются одновременно.

5) Адресованность является основным свойством научного текста и зависит от предоставляемой в нем научной информации.

6) В рамках научной коммуникации направленность на адресата как неотъемлемое свойство научного текста в его отношении к читателю проявляется на основе принципов диалога.

научный текст модальность мнение

Глава 2. Категория модальности в современной лингвистике

2.1 Объективная модальность

Категория модальности вызывает повышенный интерес в современной лингвистике. Модальность - это многоаспектное явление, в связи с чем, в лингвистичекой литературе высказываются всевозможные мнения по поводу сущности этого феномена.

Различные науки, такие как философия, логика, языкознание, рассматривают модальность как предмет своего изучения. Само понятие «модальность» восходит к формальной классической логике. Модальность (лат. modus - `мера, способ') - это явно или неявно выраженная в суждении дополнительная информация о характере зависимости между реальными явлениями, о логическом статусе суждения, об оценочных, регулятивных, временных и других его характеристиках; модальными можно считать все суждения, выражающие живые законы науки [Лагута, 2010, стр.45].

В.В. Виноградов считается основоположником теории модальности. Его работы, посвященные данной проблеме, до сих пор очень важны для лингвистов, такие как, например «О категории модальности и модальных словах в русском языке». В.В. Виноградов считал модальность субъективно-объективной категорией и называл ее неотъемлемой частью предложения, его конструктивным признаком. «Любое целостное выражение мысли, чувства, побуждения, отражая действительность в той или иной форме высказывания, облекается в одну из существующих в данной системе языка интонационных схем предложения и выражает одно из тех синтаксических значений, которые в свой совокупности образуют категорию модальности» [Виноградов, 1975, стр.55].

Иными словами, модальность - это категория, выражающая отношение говорящего к содержанию высказывания, отношение последнего к действительности. Модальность может иметь значение утверждения, приказания, пожелания и так далее. По мнению В.В. Виноградова, модальность выражается специальными формами наклонений, интонацией, а также модальными словами, например: «возможно», «необходимо», «должен». В логике такие слова называются модальными операторами. С помощью этих слов указывается способ понимания суждений или высказываний.

Отношение говорящего или пишущего к действительности, понимаемое как основной признак модальности, в той или иной мере, характерно для всякого высказывания. Так как это отношение может быть выражено различными средствами - формально грамматическими, лексическими, фразеологическими, интонационными, стилистическими, композиционными и т.д. - модальность оказывается категорией, которая присуща языку в действии и из этого следует, что она является самой сущностью коммуникативного процесса.

Можно привести пример этой категории, основываясь на работах В.В. Виноградова, который считает, что модальность - это существенный конструктивный признак предложения, в связи с чем, этот признак присущ каждому предложению. Так как предложение, отражая действительность в ее практическом общественном сознании, естественно, выражает отнесенность содержания речи к действительности, то с предложением, с разнообразием его типов тесно связана категория модальности. Каждое предложение включает в себя как существенный конструктивный признак модальное значение, то есть содержит в себе указание на отношение к действительности [Виноградов, стр.55].

Традиционно модальность разделяют на два типа: объективную и субъективную. Объективная модальность - это отношение высказывания к внеязыковой действительности, оформленное грамматически, а субъективная модальность, в свою очередь - это выражение отношения говорящего или пишущего к тому, что он пытается сообщить. Опираясь на мнения исследователей, можно отметить, что объективная модальность обязательна для любого высказывания, а субъективная - скорее факультативна. Обязательным признаком любого высказывания является объективная модальность, которая формирует предикативную единицу, то есть само предложение. Объективная модальность выражает отношение высказывания к самой действительности в плане реальности или ирреальности. Данная функция объективной модальности грамматикализована. Она представлена противопоставлением форм синтаксического изъявительного наклонения формам ирреальных синтаксических наклонений: сослагательного, условного, желательного и побудительного. Категория изъявительного наклонения характеризуется временной определенностью. В то же время, все ирреальные наклонения не имеют временной определенности. Некоторые ученые называют объективную модальность первичной модальностью, так как объективно-модальные значения проявляются в грамматической парадигме предложения и «встроены» в форму сказуемого. Объективная модальность формирует отношение сообщаемого к действительности в плане реальности, то есть осуществленности или осуществимости. Она имеет связь с категорией времени и дифференцирована по признаку временной определенности - неопределенности. Значение времени и реальности или ирреальности объединены в единое целое, а комплекс этих значений - это объективно-модальные значения.

Таким образом, обобщив все вышесказанное, мы пришли к тому, что объективная модальность выражает отношение сообщаемого к действительности в плане реальности или ирреальности, а главным средством ее выражения является категория наклонения глагола. Также, необходимо отметить, что объективная модальность - это обязательный признак любого высказывания, и в соответствии с этим, любого дискурса и текста разной функционально-семантической принадлежности.

2.2 Субъективная модальность

Еще раз отметим, что модальность в широком смысле - это функционально-семантическая категория, которая выражает разные виды отношения высказывания к действительности, а также разные виды субъективной квалификации сообщаемого.

В отличие от объективной модальности, которая, как мы отметили ранее, является обязательным признаком любого высказывания, дискурса и текста разной функционально-семантической принадлежности, наблюдается, что субъективная модальность - это факультативный признак речевого высказывания, так как смысловая основа данной модальности образуется с помощью понятия оценки в широком смысле слова, и включает не только логическую, то есть интеллектуальную и рациональную, квалификацию сообщаемого, но и разные виды эмоциональной или иррациональной реакции.

Текст неизбежно содержит некоторый субъективный элемент, являясь результатом речевой деятельности говорящей или пишущей личности, которая реализует в нем определенные коммуникативные цели. К примеру, личность автора проявляется в том, как формируется в тексте функционально-семантическая категория субъективной модальности, общее категориальное значение которой - это отношение говорящего или пишущего к содержанию высказывания.

Субъективная модальность - отношение говорящего к сообщаемому - не является обязательным признаком высказывания, она формирует в предложении второй модальный слой, и иногда ее называют вторичной модальностью. Семантический объем субъективной модальности гораздо шире семантического объема объективной модальности. Значения, которые составляют содержание субъективной модальности, совсем не однородны, и требуют упорядочения, по словам М.В. Ляпон. Важно знать, что в категории субъективной модальности заключено антропоцентрическое свойство языка. Это свойство проявляется в противопоставлении концептуального начала нейтрально-информационному фону.

Оценка, как рациональная, так и эмоциональная, в широком смысле слова - это смысловая основа субъективной модальности. Энциклопедия «Русский язык» и ЛЭС рассматривают лишь некоторые способы субъективной квалификации сообщаемого: модальные слова, словосочетания и предложения, модальные частицы, междометия, интонационные средства, словопорядок, специальные синтаксические конструкции.

Субъективная модальность выражается не прямо, а косвенно в условиях намеренной «объективации» авторской речи тогда, когда авторская речь организуется в форме повествования от 3го лица. В этом случае она проявляется в виде целого ряда приемов, которые позволяют выразиться авторскому концептуальному сознанию. Исключением на этом фоне являются «прямые» авторские включения, которые принято называть лирическими отступлениями (классическим примером являются гоголевские размышления о судьбе России в поэме «Мертвые души» и др.), но эти примеры , скорее, исключение, что нашло отражение, между прочим, в самом терминологическом обозначении: во-первых, отступление, во-вторых, лирическое (то есть непосредственное выражение авторского сознания) на общем фоне усложненного типа авторского повествования, которое отличается тем, что в сферу «независимого», «объективного» повествования включаются формы «чужого сознания» [Родионова, 2007, стр.141]Такое введение предполагает своеобразное слияние точки зрения автора с точкой зрения персонажа. Данный прием обозначается термином «субъективация авторского повествования».

По отношению к научному тексту существует немалое количество традиционных предубеждений и о приемах субъективации не принято говорить вовсе, так как очевидно, что в научном тексте только одно сознание - это сознание автора научного текста. Так, И.Р.Гальперин в своей работе, которая стала в большинстве своем фундаментальной для современного текстоведения, подчеркивает о субъективной модальности тот факт, что «модальность в научных текстах можно определить как нулевую» [Гальперин, 1981, стр.115].

По нашему же мнению, сфера отражения чужого сознания присутствует в научном тексте почти всегда, хотя бы в виде цитат и ссылок, а именно в этой сфере и реализуется категория субъективной модальности. К тому же, зачастую отсылка к чужой точке зрения становится не только средством воспроизведения чужого мнения, но и средством выражения субъективной модальности.

В научном тексте сознание автора сталкивается с сознанием другого исследователя. Здесь заложена установка на диалог с читателем-интерпретатором и в научном тексте диктат автора-создателя очевиден: чужая точка зрения не выдумана им самим, а действительно принадлежит другому исследователю, и автор научного текста своеобразно субъективирует собственное изложение, отсылая читателя к точке зрения другого исследователя [Родионова, 2007, стр.142]. Субъективируя собственную речь, автор научно текста отражает не себя самого, а всего лишь одну из множества граней своей личности, прежде всего эта грань является интеллектуально-рациональной. Прямая или косвенная оценка чужого мнения зачастую имеет связь с эмоциональным проявлением самого автора. В научном тексте так называемая оценочность выражается, для начала, в том, что автор указывает на согласие или несогласие с чужой точкой зрения, таким образом, проявляя положительную или отрицательную модальность. К примеру, В.П.Жуков в монографии «Русская фразеология» подчеркивает: «Много интересных и тонких наблюдений содержится в главе, освещающей коннотативный аспект связанного значения…По справедливому мнению автора, отвлеченные существительные типа спор, любовь или страсть ассоциируются с тепловой отдачей…» [Жуков, 1986, стр.31]. Так, пример отрицательной модальности можно обнаружить в статье М.Б. Храпченко «Текст и его свойства». Автор, цитируя утверждение Ю.М. Лотмана, уже самой формой ввода цитаты показывает свое отрицательное отношение к мнению этого ученого: « Со всей категоричностью Ю.М. Лотман утверждает… Реальный смысл этого противопоставления трудно понять, согласиться же с решительным отрицанием слова в литературе невозможно». Основным показателем модальности могут служить конструкции «со всей категоричностью», «смысл трудно понять» и «согласиться невозможно». Так, в ироническом освещении чужой точки зрения, автор наиболее ярко проявляет субъективную модальность, это возможно не только в критической статье, но и в учебном пособии.

Еще раз подчеркнем, что смысловую основу субъективной модальности образует понятие оценки, которое включает в себя не только логическую, то есть интеллектуальную и рациональную квалификацию, но и разные виды эмоциональной (иррациональной) реакции. Основным эксплицитным средством передачи субъективной модальности являются предикаты пропозиционально отношения, так называемые ППО.

Кроме того, наше понимание субъективной модальности как оценки позволяет нам включать в нее не только модальность, выражаемую глаголами модуса, но и модальность, выражаемую модальными глаголами, входящими в диктумную часть высказывания. Модусная часть высказывания, куда входят ППО, является переменным компонентом высказывания, тогда как диктумная часть (пропозиция) является стабильным семантическим ядром высказывания, обозначающим действительное или возможное положение дел в мире [Варгина, 2004, стр.10].

Невозможно не согласится с С.А. Крыловым, что все виды модусов с отдельными коррективами, сводятся к двум основным - это эпистемический и эмотивный модусы, предикаты которых, собственно, и составляют ядро класса ППО. Эпистемические ППО выражают рациональную оценку содержания высказывания. Эмотивные же, в отличие от эпистемических ППО, выражают эмоциональную оценку содержания высказывания. При оценке достоверности нас интересует скорее только эпистемические предикаты, так как именно рациональная оценка представляет собой оценку говорящим достоверности содержания высказывания.

С помощью эпистемических предикатов автор научно текста имеет возможность самому оценить достоверность сообщаемой ему информации. При этом автор представляет эту достоверность либо как свое знание, то есть как имеющую истинностную оценку, либо как свое мнение, при этом представляя ее как имеющую вероятностную оценку. Причем, эпистемические ППО не только сообщают адресату оценку достоверности содержания пропозиции говорящим, но и служат средством убедить адресата, заставить его поверить в высказанную точку зрения, присоединиться к ней или опровергнуть ее, другими словами, направлены на воздействие адресата [Варгина, 2004, стр.10].