4. Неживая природа: вода, растения, дождь, ветер, море: Сквозь радостно шумевшую листву <…> искрилось ярко-голубое небо [там же: 238]; Деревья слабо шумят, облитые тенью [там же: 350]; <…> капли дождя резко застучали <…> [там же: 152]; <…> в воздухе чудился легкий треск <…> [там же: 202]; Сильный ветер внезапно загудел в вышине <…> [там же: 152]; Трескучий и короткий удар грома раздался <…> [там же: 153]; Вода зашумит, зашумит [там же: 26]; С веселым шумом и ревом <…> клубятся потоки [там же: 355]; В воздухе чудился легкий треск [там же: 202]; <…> по-прежнему слабо хлюпала вода [там же: 340].

Благодаря мастерскому использованию автором различных слов звучания, природа буквально оживает, четко прорисовываясь в воображении читателя: он ее слышит, чувствует, осязает.

Читатель словно ощущает шелест листьев, звонкое многоголосье пернатых обитателей леса, звуки животных, насекомых, а также шум ветра, моря и др.

В некоторых фрагментах лексика звучания употребляются в переносном значении применительно к другим субъектам действия в отличие от литературного языка.

Например, слово лепет в прямом значении - «несвязная, неясная речь» [Ожегов 2006: 323]. Но, будучи применено к неживой природе, эта лексема употребляется в переносном значении, то есть используется такой художественный прием, как олицетворение: И поднимется свежее, трепещущее лепетанье, похожее на бесконечный мелкий плеск внезапно хлынувшей зыби (о природе) [Тургенев 1961: 67]; <…> осина шумно струится и лепечет <…> [там же: 238]; <…> болтливый лепет листьев [Тургенев 1961: 89].

Изображая природный мир, Тургенев в художественных целях наделяет их свойствами человека также в таких примерах: Начинал сеяться и шептать по лесу мельчайший дождь [там же: 163]; <…> тростник шушукал кругом [там же: 79]; То было <…> не мягкое шушуканье, не долгий говор лета, не робкое и холодное лепетанье поздней осени, а едва слышная, дремотная болтовня [там же: 237]; Камыши, раздвигаясь, «шушукали» <…> [там же: 57]; <…> слышится сдержанный, неясный шепот ночи [там же: 350].

Таким образом, природа в «Записках охотника» - не декоративная картина, не лирический пейзаж, а именно стихийная сила, один из главных персонажей, она живет своей особой жизнью, которую автор стремится описать со всей доступной глазу и слуху полнотой. Это определяет индивидуальный стиль автора, так как олицетворение природы является характерной чертой идиостиля писателя на протяжении всего его творчества.

Звуки, издаваемые неодушевленными предметами (артефактами)

В качестве источника звука в цикле рассказов Тургенева выступают также артефакты. Источниками звуков являются такие неодушевленные предметы, как самовар, дверь, ворота, телега, свечи, пуля, колокол и др. Частота звуков, издаваемых артефактами, в дискурсе «Записок охотника» составляет 72 лексемы: <…> самовар затейливо шипел, словно чему-то радовался [Тургенев: 266]; На дворе застучали колеса мужицкой телеги [там же: 159]; <…> захлопали бутылки шампанского [там же: 253]; <…> вдали мельница стучит <…> [там же: 353]; Пронеслись звуки колокола [там же: 36]; Дверь заскрипела <…> [там же: 153]; <…> со скрипом отворяется воротище [там же: 181]; <…> доски так и трещат [там же: 89]; <…> раздался стук беговых дорожек [там же: 52].

Во многих случаях, применительно к артефактам, лексика с общим значением звучания используется автором в качестве олицетворения. интересно, например, употребление глагола стонать. Его прямое значение - «издавать протяжный звук при сильной боли, страдании» [Ожегов 2006: 770]. В контексте же ступеньки под ним так и стонут [Тургенев 1961: 89] эта лексема обретает переносное значение ступеньки скрипят. То есть происходит олицетворение неодушевленных предметов.

Тургенев наделяет, так же как и природу, артефакты признаками живого в таких примерах: Пуля прожужжала над головой Маши [там же: 292]; Застучит, застучит колесо [там же: 57]; Огоньки тихо потрескивали [там же: 87]; С веселым треском ломались крендельки [там же: 266]; Бубенцы просто ревут за самой нашей спиною [там же: 343].

Звуки, издаваемые мифологическими существами (4)

Самой малочисленной группой по характеру источника звуков являются звуки, издаваемые мифологическими существами, они встречаются в рассказе «Бежин луг»: Ходит в кафтане долгополом и все этак охает (покойник) [Тургенев 1961: 94]; <..> а она хохочет, да его все к себе рукой зовет (русалка) [там же: 90]; Вдруг как закашляет, как заперхает (домовой) словно овца какая, да зычно так <…> [там же: 90]; <…> вдруг как застонет кто-то (покойник) [там же: 87].

Вера в нечистую силу, мистические существа характерна для наивного сознания, отражающего стереотипы, сформированные в контексте язычества и закрепленные в УНТ. Крестьяне верили, что, например, домовой живет в каждом доме как второй хозяин и без него жизнь обитателей жилища невозможна, это приводит к разорению или даже смерти. Существовало поверье, что недовольный чем-то домовой, непременно дает о себе знать, издавая различные звуки: топает, дверьми скрипит, а то вдруг кашляет, будто простуженный, вздыхает печально, стонет.

Также распространенной в народном сознании является вера в русалку. Об этом существе сложилось такое представление: водяная красавица, по ночам выходящая на берег, поет и танцует, расчесывает свои длинные волосы, хлопает в ладоши, заманивает путников в воду, безудержно хохочет.

В рассказе «Бежин луг» главными героями являются дети. И именно их рассказы о сказочных существах, из вера в эти существа, попытка объяснить непонятное посредством выдумок наиболее ярко иллюстрирует мир детства, полный легенд, мифов, сказок. А через описание звуков, издаваемых этими мистическими существами, картины, изображаемые автором, оживают в воображении читателя.

2.2 Группы слов с общей семантикой звучания с точки зрения их частеречной принадлежности

В процессе исследования с учетом основ семантического поля нам представилось возможным систематизировать вычлененные из текста лексемы с компонентом «звук». Оказалось, что лексика звучания в цикле рассказов И.С. Тургенева «Записки охотника» представлена в основном именами существительными и глаголами.

Это единое лексико-семантическое поле, в центре которого стоит слово, выражающее значение звучания в чистом виде, без каких-либо дополнительных семантических оттенков.

Глагольные слова

В цикле рассказов Тургенева сема ?звук' выражена в первую очередь глаголами. Это объясняется самой спецификой лексики звучания, которая имеет категориальное значение действия, процесса.

В центре смыслового поля находится глагол звучать, со значением «издавать, производить звуки». В нем семантика звучания представлена в чистом виде. На страницах цикла данный глагол встречается 8 раз: <…> горячая душа звучала в нем [там же: 291]; Золотой голосок малиновки звучит невинной, болтливой радостью <…> [Тургенев 1961: 35]; <…> ясно и внятно звучали в саду голоса работников [там же: 202].

Вокруг данного центрального слова расположены глаголы, также выражающие звучание, но наделенные различными дополнительными смысловыми оттенками, дифференцирующими и уточняющими их план содержания.

Наиболее частотными глагольными лексемами, которые находятся вокруг семной доминанты звучать и образуют единую лексико-семантическую группу с общим значением звучания, являются:

а) слышаться (60 словоупотреблений) - «1. Быть слышным, звучать; 2. Восприниматься (слухом или обонянием)» [Ожегов 2006: 733]: Слышится сдержанный, неясный шепот ночи <…> [Тургенев 1961: 350]; Послышались наконец решительные, проворные шаги <…> [там же: 240]; Послышался вздох [там же: 142]; Послышался мне голос, слабый, медный и сиплый, как шелест болотной осеки [там же: 324];

б) раздаться (45) - «О звуках: стать слышным» [Ожегов 2006: 645]: <…> звучный лязг косы раздается за вами <…> [Тургенев 1961: 351]; Вдруг позади нас в овраге раздался шум: кто-то спускался к источнику [там же: 32];

в) стучать (36) - «Производить стук, шум ударами» [Ожегов 2006: 776]: - Стучит… Стучи-ит, барин! [там же: 343]; <…> вдали мельница стучит <…> [Тургенев 1961: 353]; Ложечки звонко стучали по чашкам <…> [там же: 266];

г) смеяться (22) - «Короткие характерные голосовые звуки, выражающие веселье, радость, удовольствие, а также насмешку, злорадство и другие чувства» [Ожегов 2006: 735]: Он пил чай, смеялся <…> [там же: 123]; <…> но Вячеслав Илларионович выступает бойко, смеется звонко <…> [там же: 160]; Влас опять засмеялся [Тургенев 1961: 34].

Также встречаются такие лексемы типа кричать (15 словоупотреблений); хлопать (15); плакать (15); фыркать (14); кашлять (14); шуметь (11); звенеть (10); хохотать (10); трещать (9); петь, звучать и свистеть(8); храпеть, шипеть и топать (7); заливаться (6); лепетать, чирикать, щелкать, шлепать и крякать (5); скрипеть, пищать, чмокать, и греметь (4); стонать, гоготать, кряхтеть, лаять, рычать, охать, плескать и визжать(3); ворковать, звонить, гикать, ржать, жужжать, топать, кудахтать и трубить (2).

Данные слова-звукообозначения встречаются в контекстах: Сорокоумов опять раскашлялся [Тургенев 1961: 202]; Курицы кричали, хлоплали крыльями [там же: 166]; Голос был слегка разбит и звенел, как надтреснутый [там же: 219]; Старуха заохала [там же: 228]; Он протянул руку, заговорил и закашлялся [там же: 202]; Курицы <…> оглушительно кудахтали <…> [там же: 166]; Снова что-то зашумело по лесу [там же: 239]; <…> жаворонки звонко поют <…> [там же: 219]; Филофей то и дело <…> чмокал губами <…> [там же: 343]; Он опять зашипел [там же: 291]; Бедная моя кобылка тяжко шлепала ногами по грязи <…> [там же: 153]; Горихвостки, маленькие дятлы одни еще сонливо посвистывают <…> [там же: 15].

Отмечены единичные употребления таких глаголов, как реветь, шушукать, каркать, мычать, сипеть, мурлыкать, бренчать, пиликать, хрустеть, рыдать, всхлипывать, булькать, сопеть, кликать, хрюкать, шелестеть, ухнуть, скрестись, рявкать, шмыгать, шуршать, хрипеть, хлюпать/

Например: <…> это что такое сипит? <…> [там же: 340]; <…> тростник шушукал кругом <…> [Тургенев 1961: 79]; Бубенцы просто ревут за самой нашей спиною <…> [там же: 343]; <…> по прежнему слабо хлюпала вода <…> [там же: 340]; Пчелы на пасеке жужжат <…> [там же: 327]; <…> али мышь где скрести станет <…> [там же: 328]; <…> развязные молодые помещики <…> тут же мучительно сопели [там же: 172];

Примечательно рассмотреть глаголы с общей доминантой `звук' с точки зрения их грамматических свойств.

Глаголы звучания встречаются в цикле рассказов как в значении совершенного, так и в значении несовершенного вида.

Нередко парновидовые глаголы в рассказах Тургенева употребляются и в совершенном, и в несовершенном видах: стонать - простонать; звенеть - прозвенеть; стучать - стукнуть; фыркать - фыркнуть; кричать - крикнуть и др.

Глаголы совершенного вида преимущественно выражают начинательность, однократность или интенсивность действия: Корова шумно дохнула <…> [Тургенев 1961: 9]; Зверок слабо пискнул между камней [там же: 25]; <…> с внезапной звучностью плеснет рыба <…> [там же: 87]; <…> вдруг как закашляет <…>[там же: 90]; Прозвенел звонкий голос пеночки [там же: 52]; Ветки дружно затрещали [там же: 43]; <…> теленок промычал [там же: 69]; Собака с достоинством зарычала [там же: 126].

Однако глаголы несовершенного вида в текстах И.С. Тургенева преобладают, так как обозначают действие в его течении, без указания на его предел, без ограничения протекания его во времени, действие длительное или повторяющееся: Листья чуть шумели над моей головой<…> [Тургенев 1961: 237]; <…> тростник шушукал кругом [там же: 79]; <…> топор осторожно стучал по сучьям [там же: 156], <…> ложечки звонко стучали по чашкам <…> [там же: 266]; <…> доносился до слуха моего стук тележных колес <…> [там же: 343]; Лягушки жалобно кричат <…> [там же: 97]; <…> лошади топали и ржали под навесом <…> [там же: 81].

Они более уместны в повествовательном и описательном контексте, каковым является цикл рассказов «Записки охотника».

Также на себя внимание обращают такие глагольные формы, как причастие и деепричастие.

С точки зрения степени частотности функционирования эти формы в дискурсе немногочисленны. Всего было обнаружено 17 лексем, из них 15 деепричастий и 3 причастия.

Основное категориальное значение деепричастия - обозначение добавочного действия при основном действии, выраженном глаголом: Мужик, покряхтывая, слез с телеги [там же: 198]; Кто-то проехал <…> громко стуча пустой телегой [там же: 246]; Он ушел, стуча сапогами [там же: 236]; <…> пролетел осторожный ворон <…> отрывисто каркая <…> [там же: 246]; Кобыла бежала, изредка похрапывая [там же: 152]; Купец<…> вышел, прилично поскрипывая сапожками [там же: 143]; <…> крякая, принял грустно-озабоченный вид [там же: 217]; <…> осторожно кашлянув в руку<…> [там же: 285]; <…> издав хриплое рычание<…> [там же: 290]; Филофей, нерешительно чмокнув губами, стал понукать лошадей [там же: 344]; <…> исчез, звеня крыльями [там же: 95]; <…> пиликая по струнам [там же: 47]; Свинья прошла мимо, задумчиво хрюкая [там же: 9].

Причастия же, категориальным значением которых является обозначение временного признака предмета, создаваемого действием самого предмета, представлены в цикле рассказов такими примерами: <…> сквозь радостно шумевшую листву <…> [Тургенев 1961: 238]; Канарейка, немилосердно трещавшая [там же: 36]; На берегу моря, грозно и тяжко шумевшего вдали <…> [там же: 219].

Подобное количественное соотношение деепричастий и причастий объясняется тем, что общей чертой употребления форм причастия и деепричастия является их принадлежность к книжно-письменному языку. Данные формы не характерны для бытовой разговорной речи.

У Тургенева же в дискурсе «Записок охотника» речь, как героев, так и самого автора, сближается с разговорной. Это объясняется основной тематикой, объединяющей цикл рассказов. Задачей автора было показать именно крестьянскую, народную жизнь, поэтому книжная, высокая речь, сложные синтаксические конструкции здесь менее уместны.

Имена существительные

Ядром смыслового поля со значением звучания, в которое входят именные части речи, будет существительное звук со значением «то, что слышится, воспринимается ухом» [Ожегов 2006: 227]. Сама лексема звук является самой частотной, и в контексте тургеневских рассказов она встречается 27 раз: <…> чудились мне невдалеке слабые звуки [Тургенев 1961: 156]; Принеслись звуки колокола [там же: 101]; <…> раздался звук колокольчика <…> [там же: 68]; <…> каждый звук словно стоит в застывшем воздухе, стоит и не проходит [там же: 350].

Вокруг данного существительного концентрируются другие единицы, архисемой которых также является ?звук', однако каждая из них имеет свою смысловую нагрузку, свой набор дифференциальных сем.

Наиболее распространенными из них в «Записках охотника» являются:

а) свист (13) как «резкий и высокий звук, производимый без участия голоса» [Ожегов 2006: 227], который можно обнаружить в следующих контекстах: Слабый, шипящий свист промчался по реке [Тургенев 1961: 91]; <…> ястреба <…> со свистом носились под неподвижными верхушками <…> [там же: 194]; стадо диких уток со свистом промчалось над нами [там же: 25].

б) стук (14) как «звук, шум от ударов, от падения твердого предмета»: [Ожегов 2006: 703]<…> вальдшнеп со стуком поднялся из куста <…> [Тургенев 1961: 45]; <…> доносился до слуха моего стук тележных колес <…> [там же: 266]; <…> я услыхал где-то далеко за нами слабый прерывистый стук <…> [там же: 342].

в) крик (7) - «громкий, сильный и резкий звук голоса» [Ожегов 2006: 306]: Общий, слитный крик ответил ему неистовым взрывом [Тургенев 1961: 217]; Мчатся они с веселым <…> криком [там же: 86]; <…> вслед за переливчатым криком иволги <…> [там же: 194]

Также в произведении встречаются звуки типа лай (7), шум (6), треск (7), ржанье (3), топот (3), хохот (3), лепетанье (3), гам (3), скрип (2), звон (2), выстрел (2), рев (2), кряхтение (2).

Подобные существительные употребляются в контекстах: <…> слышится его тонкое ржанье [Тургенев 1961: 181]; <…> собака с звонким лаем помчится вслед <…> [там же: 352]; Князь с треском положил желтого в лузу [там же: 173]; <…> с веселым шумом и ревом, из оврага в овраг клубятся потоки [там же: 355]; Тонкий, острый хохот промчался [там же: 91] и др.

Некоторые существительные представлены единичными употреблениями. Таковыми являются лексемы, как карканье, гиканье, смех, жужжанье, напев, шушуканье, смех, стон, гул, грохот, бряцанье, лязг, мяуканье.

Данные слова-звукообозначения встречаются в контекстах: Мчатся они с веселым гиканьем <…> [Тургенев 1961: 86]<…> однообразное жужжанье пчел <…> [там же: 7]; Раздалось голодное мяуканье кошки [там же: 105]; <…> даже <…> смех почудились мне [там же: 343]; <…> звучный лязг косы раздается за вами <…> [там же: 351]; Глухой и продолжительный гул раздался <…> [там же: 156] и др.

Примечательно, что большая часть существительных с общим значением звучания употребляется в форме именительного падежа и входит в состав грамматической основы предложения. Это достаточно значимо, так как именительный падеж обозначает функциональную значимость слов,

Все существительные, объединенные общей семантикой звучания, обозначают не предмет, являющийся характерным категориальным значением, а процесс, отвлеченное действие, соотносительное с действием глагольного слова.

Отметим, что подобное соотношение глагольных и именных частей речи (глаголы превалируют) в данном случае вполне закономерно и объяснимо, поскольку звук по своей природе производится или возникает в результате какого-либо действия, обозначает процесс.

3. Синтагматические отношения слов с общим компонентом `звук' в цикле рассказов и.С. Тургенева «записки охотника»

3.1 Лексико-семантическая сочетаемость слов с общим значением звучания

Ср. Корова шумно дохнула раза два [Тургенев 1961: 9]

Прямое значение глагола дохнуть - «вздохнуть, сделать вдох или выдох» [Ожегов 2006: 178]. В контексте же словосочетание шумно дохнула приобретает значение звучания.

Ср. Послышалась беспокойная беготня встревоженного табуна [там же: 93]

Прямое значение глагола беготня - «непрерывное движение бегом в разных направлениях» [Ожегов 2006: 39]. В составе словосочетания послышалась беготня глагол беготня также приобретает значение звучания.

Еще примеры: Утки шумно поднимались [там же: 159]; Вдруг из-за угла с громом вылетела <…> тройка [Тургенев 1961: 267]; Со скрипом отворяется воротище [там же: 93].

Таким образом, использование слов со значением звучания в соотношении с их лексико-семантической сочетаемостью способствует раскрытию основных мыслей, идей произведения, служит средством дополнительной характеристики героев, ситуации, события, формирует эмотивное пространство дискурса «Записок охотника», то есть выполняет текстообразующую, мотивационную, характереологическую, акцентирующую функции в тексте.

Природа у Тургенева не просто фон. Это часто главное действующее лицо произведения, она самодостаточна и динамична, поэтому наделена человеческими качествами, психологична, всегда несет эмоциональную нагрузку текста в целом. Добиться такого эффекта помогают языковые средства, в частности, лексика со значением звучания.

Все это определяет творческую индивидуальность автора, неповторимость и оригинальность его стиля.

3.2 Стилистическая характеристика слов с общей семой `звук'