Особенности перевода ненормативной лексики английского языка

Одной из важнейших причин использования молодежного сленга Германн Эманн считает «аспект протеста» [24, 153], так как сама молодежь понимает свой язык в основном как оружие против языковых норм взрослого мира и в первую очередь против самих взрослых, где грубость и цинизм чаще всего адресованы не товарищам, а «предкам», «старикам», «шнуркам». Однако зачастую удар по норме и попрание правил языкового этикета случаются и потому, что молодые люди просто не знают, что сказать. Их излишняя простота и грубость в выражениях в этих случаях может быть объяснена замешательством или смущением. Они могут быть достаточно неуклюжи даже в ответ на вашу благодарность, и, хотя им и приятно, что их хвалят, они чувствуют себя в достаточной степени неловко, чтобы ответить лишь невнятным бурчанием, понятным только им самим. Если же речь идет об ответе на что-то плохое, то здесь подросток умеет придать экспрессию даже нейтральной лексике, делая ее максимально обидной для адресата.

Но наибольшей экспрессивной окраской в любом языке обладает табуированная (инвективная) лексика. Частота употребления последней в молодежных кругах значительно выше, чем в остальных возрастных группах, а в последнее время заметен явный подъем частотного числа бранных выражений от общего числа употребляемых молодежью лексических единиц.

Существует тематика, которую принято не затрагивать. Являясь областью табуированной, эта лексика представляет собой загадку для многих, особенно для иностранцев, которые в контактах с малознакомыми людьми из другой страны или с теми, с кем существуют лишь официальные отношения, а также при чтении литературы и получении сведений из средств массовой информации, не могут встретиться с нецензурной лексикой и составить себе о ней представление.

В настоящее время происходит легализация данной лексики, которая в

конце концов идет параллельно с общей демократизацией языка. Что было сильно сниженным, становится фамильярным, фамильярное превращается в разговорное, а разговорное переходит в нейтральный, немаркированный пласт словаря.

В чем же притягательная сила данной лексики для молодого поколения? Причин здесь несколько. Не в последнюю очередь занимает ее утилитарность, удобство, доступность, простота и даже гибкость. Степень этико-эстетической сниженности способствует интенсификации признака, заложенного в значении слова. С нагнетанием грубости, неприличности повышается степень выраженного словом свойства. Данная лексика может служить эмоциональной разрядкой.

Нецензурная лексика, по мнению В.Д. Девкина, во многом абсурдна, натуралистична, сюрреалистична и по своим стихийным «стратегиям» сродни экзистенциализму.

Мир абсурда - это своеобразный вызов надоевшему стереотипу нормы, логики и порядка.

Чувства меры она не знает и заходит порой слишком далеко.

«Сюрреалистичность» запретной лексики в ее вещной конкретности,

зачастую смещенной, искаженной и нелепой. Ошеломляюще необычно и странно стыкующиеся детали изобразительных средств этой лексики свидетельствуют о безудержной фантазии ругателей, в основе своей страшно упрощенной, но тем не менее имеющейся [8, 94].

С точки зрения психологии, существует три причины, которые

предшествуют ругательствам и вызывают эту реакцию человека. Цепочку этих причин немецкий лингвист Райнхольд Аман представил в виде следующей схемы:

Ш Причины употребления сниженной лексики (по Р. Аману):

Ш Фрустрация (чувство разочарования)

Ш Аффект (состояние напряжения)

Ш Агрессия (ругательства)

Таким образом, считает Райнхольд Аман, ругательство является вербально-агрессивыным действием, которое случается в состояние возбуждения и вызвано чаще всего каким-либо озлоблением [28, 76].

Психологи считают, что во многих случаях «выругаться» - полезно для

здоровья. Еще Ф. Ницше заметил, что фрустрация порождает в человеке чувство агрессии и аффекты [29, 201]. И если человек не дает волю своим накопившимся эмоциям, своей злости, ненависти, гневу или подавляет в себе досаду, то это может привести его к психическим заболеваниям, которые в свою очередь могут спровоцировать заболевания таких жизненно важных органов как сердце, желудок, желчный пузырь и т.д. Результатом данных заболеваний могут быть как легкие формы неврозов, так и тяжкие формы маниакально - депрессивного помешательства. И поэтому можно сказать без всякой иронии, что ругань (брань) полезна для нашего здоровья.

Однако ругательства, с другой стороны, могут являться и вредными для

нашего здоровья, прежде всего тогда, когда мы неправильно понимаем точку зрения оппонента, и, вступив в брань, можем вызвать неадекватную ответную реакцию. Последствия такой реакции непредсказуемы. Исходя из этого, можно сделать вывод, что правильно выбранное ругательство может быть по значимости больше чем физическое воздействие. В пословицах русского языка не даром сказано: «Слово больней дубины бьет».

В тоже время некоторые ругательства, не подкрепленные ярким

эмоциональным выражением ругателя, могут быть восприняты в шутку, не со зла. Т. Дж. Галлино, исследовавший процессы, проходящие в молодежном сленге, уверен, что употребление подростками инвективной лексики происходит чаще всего «из любви к искусству», т.е. только потому что им нравится ругаться, выражая, таким образом, грубую и невсегда уместную, но иронию [25].

Для создания иронического эффекта в молодежной коммуникативной среде также зачастую используются диалектные вкрапления. Так, к примеру, для немецкого языка, в силу его своеобразного исторического развития, особое значение имеют территориальная дифференциация, активность диалектов на немецкой почве гораздо ощутимее, чем во многих других странах. Это приводит к тому, что местные особенности немецкой разговорной речи выражены сильнее, чем, например, в русском или французском языках.

Диалекты постепенно разлагаются, деформируются, нивелируются

и приближаются к литературно-нормированному общенациональному языку.

Слабеющую роль диалекта у американцев демонстрирует эстафета поколений. Речь дедов сильно диалектно окрашена. Родители сохраняют диалектный интонационный рисунок и часть фонетического строя. Среднее поколение допускает отдельные региональные вкрапления, а дети в основном владеют общенемецкой литературной нормой, сохраняя иногда и диалект, на который они свободно переключаются и который в их применении уже сильно видоизменен и приближается к литературному языку. Чаще всего тот или иной диалект используется молодежью с целью «пошутить» над старшим поколением, показать тем самым характерные особенности речи взрослых. Еще одной причиной обращения к диалекту является оригинальность диалектной брани, также несущей в себе комические оттенки.

1.3 Проблемы перевода и основные приемы перевода ненормативной лексики английского языка

Стоит заметить, что степень соотносимости экспрессии иноязычной и родной лексики представляет собой в настоящее время довольно сложный вопрос ввиду проблемы перевода подобных лексических единиц переводчиками иноязычной литературы и кино. Зачастую переводчики, учитывая подобное несовпадение степени экспрессии, дают перевод менее экспрессивными эквивалентами русского языка.

Так фраза “What the fuck are you doing here?” часто переводится как «Что, чёрт возьми, ты здесь делаешь?»

Но нередко встречается необоснованное «занижение экспрессии». Примером может служить фраза из фильма «Телохранитель»:

“Does it mean that I can't fuck you?”, которая переведена как «Это означает, что я не могу больше спать с тобой?».

Бурное негодование и непонимание вызывают в последнее время переводы Дмитрия Пучкова, называемые «гоблинскими». Переводчик нецеремонясь переводит фразы так, как они звучат на самом деле. Стоит отметить, что его переводы вызывают одобрение лишь у определённого круга его зрителей.

Переводы Д. Пучкова вызвали также бурю негодования в кругах маститых переводчиков кинопродукции. Сам «Гоблин» заявляет следующее: «Я перевожу английскую нецензурную брань на русский без купюр, так как твёрдо уверен в том, что режиссёру и сценаристу виднее, что и как говорят герои фильма. Не дело переводчику строить из себя цензора. В моём переводе фильмы обретают адекватное русское звучание» [30].

Один из известных переводчиков Василий Горчаков, в ответ замечает, что вопрос относительно использования ненормативной лексики в переводах весьма непрост: «Непечатное слово в Америке и непечатное слово у нас - это совсем разные вещи. Американская идиоматика значительно менее экспрессивна, чем русская. Поэтому я использовал мат только в том случае, когда возникала необходимость максимально подчеркнуть остроту какой-то ситуации в фильме. И делал это весьма редко. Я не хочу, чтобы моя дочь, например, слышала с экрана поток нецензурной брани, пускай даже в американском фильме» [30].

Леонид Белозорович, режиссёр дубляжа многих голливудских фильмов, добавляет, что идея перевода без купюр весьма спорна. Для того чтобы давать текст ненормативной лексикой, по его мнению, необходимо обладать высоким уровнем внутренней культуры, а иначе перевод превратится в эпатажный набор матерной лексики.

Не менее остро стоит вопрос и относительно перевода художественных текстов. Русской литературной традиции использование ненормативной лексики в художественном тексте не свойственно, и в настоящее время многие авторы высказываются против тенденций натурализма в русской литературе новой волны, а некоторые молодежные организации устраивают судебные процессы против авторов-натуралистов.

Англоязычная же литература зачастую изобилует примерами использования сниженной лексики, что, по нашему мнению, объясняется тем, что процессы языковой демократизации в странах Запада начались раньше, чем в нашей стране. Примером могут служить романы Стивена Кинга, известного во всем мире с середины XX века автора психологических триллеров и ужасов.

Печатать романы С. Кинга в Советском Союзе начали в 80-е годы, это были наиболее «цензурные» романы: «Туман», «Девочка, которая любила Тома Гордона» и др.

В настоящее время, когда к литературному переводу не предъявляется больше цензурных требований, и переводить можно «без купюр», возникает другая проблема. С одной стороны, переводчики нередко поступают с текстом переводимого романа в той манере, которую не без иронии описывает К. Чуковский в своей работе «Высокое искусство», говоря, что боязнь аляповатой вульгарщины удерживает русских переводчиков от использования разговорной лексики в текстах своих переводов. С другой стороны, нередки случаи именно «аляповатого», бездумного перевода такой лексики, без учета множества аспектов, характеризующих ту или иную лексическую единицу, а именно [1, 114]:

1) семантики,

2) сферы употребления,

3) степени сниженности в языке оригинала,

4) степени экспрессии в конкретном контексте.

Не случайно, К. Чуковский замечает, что прежде чем взяться за перевод какого-нибудь иностранного автора, переводчик должен точно установить для себя стиль этого автора, систему его образов [1, 115]. Только в случае правильного выбора способа перевода, основываясь на детальном анализе стилистических приемов автора в сопоставлении с возможными приемами в языке перевода, переводчик может наиболее точно передать ту степень воздействия, которую испытывает носитель языка при чтении оригинального текста. Только в это случае можно говорить о качественном переводе.

В.Н. Комиссаров, говоря о типах перевода, подчеркивает тот факт, что оценка качества перевода может производиться с большей или меньшей степенью детализации. По его мнению, для общей характеристики результатов переводческого процесса следует использовать такие термины как «адекватный перевод», «эквивалентный перевод», «точный перевод», «буквальный перевод» и «свободный (вольный) перевод» [31, 21].

Адекватным переводом, по мнению В.Н. Комиссарова, называется перевод, который обеспечивает прагматические задачи переводческого акта на максимально возможном для достижения этой цели уровне эквивалентности, не допуская нарушения норм или узуса - употребления слов и их форм закрепившееся в речи переводящего языка, соблюдая жанрово-стилистические требования к текстам данного типа и соответствуя общественно-признанной конвенциональной норме перевода. В нестрогом употреблении «адекватный перевод» - это «хороший» перевод, оправдывающий ожидания и надежды коммуникантов или лиц, осуществляющих оценку качества перевода.

Жанр произведения (психологический триллер) предполагает своим читателем человека, достигшего совершеннолетия, т.е. способного правильно осознать причину употребления данной лексики в произведении. Вопрос этики в данном случае относится не к автору, пишущему в данном жанре, а к издателям, не помечающим подобную литературу специальными отличительными знаками, что не исключает попадание книги в руки детей. Д. Каралис в статье «Немного мата в холодной воде» говорит о том, что нередки случаи обращения с жалобами в библиотеки родителей, дети которых невольно стали жертвами издательской безответственности [32, 54].

Вопрос соответствия общественно-признанной конвенциональной норме перевода в данном случае остается открытым, но можно сослаться на то, что традиции перевода подобной лексики в советском переводном деле не было по причине негласного запрета на ненормативную лексику как таковую со стороны комитета цензуры [32, 54].

В настоящее время закладываются основы искусства перевода сниженной лексики.

Следующим видом перевода Комиссаров называет точный перевод, т.е. перевод, в котором эквивалентно воспроизведена лишь предметно-логическая часть содержания оригинала при возможных отклонениях от жанрово-стилистической нормы и узуальных правил употребления переводящего языка. Точный перевод может быть признан адекватным, если задача перевода сводится к передаче фактической информации об окружающем мире. Эквивалентный перевод всегда должен быть точным, а точный перевод по определению лишь частично эквивалентен. Примером точного перевода может служить перевод следующего отрывка:

No one said anything. "Go fuck yourselves! All of you!" McVries said easily: "Go on back and dance on him a little, Barkovitch. Go entertain us. Boogie on him a little bit, Barkovitch".	Никто ничего не говорил. - Ну и пошли вы все! Идите все на фиг! - Иди к нему, Баркович, и спляши на его могиле, - спокойно сказал Макврайс. - Развлеки нас. Пожалуйста, буги на могиле.

Воспользовавшись эвфемизмом, переводчик точно передал предметно-логическую часть исходного текста, но нарушил узуальную норму.

Среди исследователей существует мнение, что ввиду подобных переводческих трансформаций читатель судит больше не о самом произведении, а - о его переводе. Так, К. Чуковский писал: «Переводчик напяливает на автора самодельную маску и эту маску выдает за его живое лицо».

В некоторых случаях некомпетентность переводчика приводит к буквальному переводу сниженной фразеологии. Буквальным переводом В. Н. Комиссаров называет перевод, воспроизводящий коммуникативно нерелевантные (формальные) элементы оригинала, в результате чего, либо нарушаются нормы и узус переводящего языка, либо оказывается искаженным (непереданным) действительное содержание оригинала. Зачастую забавные примеры буквального перевода встречаются при попытке перевести текст с помощью электронных программ-переводчиков. Так, при попытке перевести предложение “Do you speak English?” с помощью «Системы перевода текста PROMT 2000» компьютерный переводчик предложил следующий вариант: «Делайте Вы говорите по-английски?».

В. Н. Комиссаров основной причиной использования буквального перевода называет желание воспроизвести смысловые элементы более высокого уровня эквивалентности, не обеспечив передачу содержания на предыдущих уровнях. В таких случаях буквальный перевод может сопровождаться пояснениями или адекватным переводом, раскрывающим истинное содержание оригинала.

Свободным (вольным) переводом называется перевод, выполненный на более низком уровне эквивалентности, чем тот, которого возможно достичь при данных условиях переводческого акта. Свободный перевод может быть признан адекватным, если он отвечает другим нормативным требованиям перевода и не связан с существенными потерями в передаче содержания оригинала.

В. Н. Комиссаров, замечает, что более серьезные отклонения от содержания оригинала делают свободный перевод неэквивалентным и неадекватным, превращая его в «переложение» или самостоятельное высказывание на тему оригинала.

При переводе ненормативной лексики языка оригинала многие ученые-лингвисты прибегают к поиску соответствий единиц ненормативной лексики в языке перевода. Удобство этого пути заключается в том, что подобными аналогами обладает любой развитый язык. Так как перевод английского сленга довольно труден, а категории, составляющие ненормативную лексику, тесно связаны с просторечием и часто в него переходят, то при отсутствии соответствий переводчик может прибегнуть к просторечию.

Why don't you speak ordinary English?--she said coldly.

- Me? Ah thowt it wor' ordinary. - Почему вы не говорите на нормальном английском?-- спросила она холодно.

Я штоль?-- А я то, кумекал, что мой английский самый ни на что есть нормальный.

Для перевода сниженной лексики и просторечия можно использовать те же способы перевода, что и для литературной лексики. Для начала мы ознакомимся с ними.

Прежде всего, это два основных пути по которым следует переводчик: прямой или буквальный и косвенный (непрямой перевод) [33, 32].

Пример: в тексте произведения встречается фраза «What can I say? He'll never shit a seamen's turd”, употребляющаяся по отношению к тому, кто никогда не будет хорошим моряком. Перевести её буквально нельзя, так как это будет нарушением узуальных норм русского языка, или хотя бы потому, что здесь переводчик сталкивается с различиями коммуникативных норм двух языков: в современном английском, особенно в американском варианте употребление грубых слов типа shit - почти норма, то в русском такое неприемлемо, хотя потому, что русские эквиваленты английских вульгаризмов гораздо грубее. Поэтому адекватный перевод подобной фразы будет примерно таким: «А чего сказать-то? Этому щенку никогда не бывать морским волком».

Также можно выделить два переводческих приёма, относящихся к первому способу: транслитерация и калькирование. Их применение возможно лишь при условии, что значение транслитерированного или калькированного слова понятно из контекста и перевод не нарушает узуальные нормы и принципы адекватности и эквивалентности. Можно привести пример удачного использования транслитерации: “ …old Dim at the back near laughed his gulliver off - ho, ho, ho.” - старик Туп на заднем сиденье смеялся до полусмерти, тряся гулливером - хо, хо, хо. Здесь значение слова gulliver (head) понятно из контекста фразы.

Но к этому приёму можно прибегать лишь в редких случаях и только тогда, когда понимание значения слова понятно читателям без специальных комментариев [34, 167].

Гораздо чаще прибегают к непрямым способам перевода или переводческим трансформациям. Основная их функция состоит в создании максимально лексически точного, адекватного перевода произведения при отсутствии регулярных языковых соответствий [35, 232]. При этом адекватный перевод невозможен без учёта стилистической стороны подлинника, так как перевод также предполагает создание стилистического аналога оригинала. Стилистическое содержание текста или высказывания состоит из стилистических значений, составляющих его единиц, и требует перекодировки при переводе, которая осуществляется в процессе изменения планов содержания и выражения языковых единиц исходного текста в тексте перевода. Мы рассмотрим наиболее распространённые виды лексических трансформаций.

1. Лексические замены.

В их основе лежат различия в объёме смысловой структуры разноязычных слов с одинаковой первичной референтной соотнесённостью [36, 118]. Эти различия относятся к чрезвычайно распространённым и охватывают практически все полисемичные слова, так как разноязычная семантически эквивалентные лексемы функционируют в особых условиях «своей» языковой системы, что и предопределяет различия в комбинаторных возможностях каждой из них.

В семантическом отношении этот вид трансформации состоит в замене переводимой лексической единицы словом или словосочетанием иной внутренней формы, актуализирующим ту слагаемую иностранного слова, которая подлежит реализации в данном контексте.

В основе эквивалента в таких случаях лежит зафиксированное словарём значение слова, однако диапазон поиска бывает весьма далёким от оригинала.

Лексические замены разделяются на несколько видов преобразований:

А) Частичное или полное изменение состава исходной лексемы. Применение подобного рода лексической замены обусловлено контекстом, а также сочетаемостью в рамках литературной нормы перевода.

Пример: When the fog clears to where I can see, I'm sitting in the day room they didn't take me to the shock shop this time. - Когда туман расходится и я начинаю видеть, я сижу в дневной комнате. На этот раз меня не отвели в шоковый шалман.

Слово shop помимо основного значения имеет значение мастерская, заведение. Здесь переводчик использовал просторечное шалман - притон, шумное место.

She's carrying her wowen wicker bag like the ones the Umpuqua tribe sells out along the hot August highway, a bag shape of tool box with a hemp handle. She had it all the years I've been here. It is a loose weave, and I can see inside it; there is no compact or lipstick or woman stuff….У неё плетёная сумка, вроде тех, которыми торгует у горячего августовского шоссе племя ампква,- формой похожа на ящик для инструментов, с пеньковой ручкой. Сколько лет я здесь, столько у неё эта сумка. Плетение редкое, я вижу, что внутри: ни помады, ни пудреницы, никакого женского барахла…

Здесь мы тоже видим пример эквивалентной лексической замены. Слово stuff - вещество, материя, вещь, начинка или просторечное гадость здесь заменили на вполне подходящее слово барахло - ненужные вещи.

Б) Перераспределение семного состава слова.

Конкретизация или замена слова исходного языка с более широким значением на слово с более узким значением в переводе.

Генерализация - замена слова исходного языка с более широким значением на слово с более узким значением в переводе [37, 17].

Then the other queer one started putting his rookers onto me, and then there was a bit of dratsing between these two, both of them wanting to get at my plot. - Тут другой извращенец стал лапать меня rookersami, а потом они с рычанием завели dratsing друг с другом оба жаждая моей plotti.

Слово queer, которым в английском сленге обозначают гомосексуалистов здесь заменено на слово извращенец с более широким значением, но которое при этом включает в себя часть смыслового компонента английского слова. Этот вариант перевода можно тоже считать удачным, хотя и молодых переводчиков в этом случае может возникнуть соблазн заменить слово извращенец на более конкретное, например гомик. Такой перевод тоже возможен, но тут тоже нужно чувство меры иначе может получиться «эффект чрезмерной русификации», когда герой и текст не воспринимаются как переводные. Можно привести вариант перевода этой же фразы, но выполненный другим переводчиком: «Потом руки распускать стал другой голубой, и между ними разгорелась крикливая свара по поводу того, кому достанется моя плоть». Здесь мы можем видеть вполне удачное использование приёма конкретизации, так как сленговое «голубой» не нарушает принцип адекватности и передаёт стилистические особенности речи повествователя-маргинала [38, 285].

2. Лексические трансформации.

К лексическим трансформациям, позволяющим достичь смысловой эквивалентности, также относится приём переводческой компенсации. Он применяется в тех случаях, когда определённые элементы языка оригинала не имеют точных или каких-либо других эквивалентов в языке перевода и не могут быть переданы его средствами. В таких случаях, чтобы восполнить семантическую или стилистическую потерю, вызванную тем, какая-либо единица оказалась непереведённой или переведённой с потерями части смыслового объёма, переводчик передаёт недостающую информацию какими-либо другими средствами. При переводе сниженной стилистически лексики обычно прибегают к замене слов языка оригинала, принадлежащих к нейтральному стилю на слова языка перевода, принадлежащих к регистру разговорного просторечия или более сниженным.

“My parents would have two haemorrages apiece if I told anything pretty personal about them”.--У моих предков случилось, наверное, бы по два инфаркта на брата, если бы я стал болтать про их личные дела.

Данный перевод можно считать вполне эквивалентным, так как передана стилистическая окраска речи героя-рассказчика. Английское фамильярно- разговорное pretty в русском языке не имеет в данном контексте (pretty personal) такой же стилистической окраски, поэтому употребление просторечных слов предки, (в значении родители) и болтать является компенсацией непереводимого участка английского текста.

If there is one thing I hate, it's the movies. - Если я что и ненавижу, это кино.

Английское movies принадлежит к разговорному стилю (сниженному регистру), а русский эквивалент - к нейтральному, так как в русском языке специального стилистического эквивалента для movies нет. Поэтому здесь был использован приём компенсации, выражающейся в замене стилистически окрашенного слова на нейтральное.

При переводе стилистически сниженной лексики компенсация используется для передачи смысла и стилистической окраски текста в целом, так как часто встречаются случаи, когда передать смысл и стилистическую окраску каждого слова без нарушения принципов эквивалентности и адекватности невозможно, то есть нельзя найти прямое и непосредственно значения каждой единицы языка оригинала в языке перевода. В этом случае эквивалентность обеспечивается не на уровне единиц текста, а на уровне всего текста в целом [39, 104].

Также среди лексических переводческих трансформаций встречаются приёмы опущения и добавления.

Опущением называется приём, при котором лексически и семантически избыточные слова подвергаются извлечению из текста. Ими могут быть грамматически избыточные элементы (артикли, притяжательные местоимения…) или лексемы, особенно парные синонимы.

A little while later I still had it with me when I, Brossard and Ackley got on the bus.--Я его всё ещё держал в руках, когда мы с Броссаром и Экли сели в аквтобус.

When I think of some of the Persians, the Hindus, the Arabs I knew, when I think of the character they revealed, their grace, their tenderness, their intelligence, their holiness, I spit on the white conquerors of the world, the degenerate British, the pigheaded Germans, the smug self-satisfied French.--Когда я думаю о некоторых персах, индусах, арабах, которых я знал, когда думаю о качествах, которые я открыл в них, их изяществе, нежности, уме, их святости, я плюю на белых завоевателей мира: дегенеративных британцев, свиноголовых немцев, самодовольных французов.

Smug - ограниченный, самодовольный (разговорно-сленгово-просторечное).

Синонимично self-satisfied. Также опущено притяжательное местоимение their, в русском переводе избыточное.

Добавление является противоположным опущению приёмом и представляет собой расширение текста оригинала, связанное с необходимостью полноты передачи его содержания. Существует два вида добавлений:

1. введение в текст дополнительной информации с целью донести до читателя перевода то, что носители языка оригинал понимают без уточнений.

Would you like a cup of hot chocolate before you go?--Не выпьешь ли чашку горячего шоколада на дорогу?

So what? - I said. Cold as hell - Что же? - спрашиваю я ледяным голосом.

2. грамматические добавления, применяемые тогда, когда в языке перевода отсутствует смысловое сходство с лексемой языка оригинала и её грамматической формой.

Помимо трансформационных приёмов существует и описательный перевод. Данная многофункциональная замена применяется для разъяснения неизвестных читателю перевода слов и понятий, которые нуждаются во внутреннем комментировании, либо когда непривычное реципиенту слово заменяют при переводе более привычным. Как правило, описательный перевод представляет собой лексическую замену с генерализацией, сопровождаемой лексическими добавлениями. Нередко при внутреннем комментировании слова переводчик сохраняет само слово транскрибированном виде и одновременно создаёт дополнительные конструкции [40, 11].

You should've seen the steaks. They were these little hard, dry jobs that you could hardly even cut. You always got these very lumpy mashed potatoes on steak night, and for dessert you got Brown Betty, which nobody ate, except may be the little kids in the lower school that I didn't know any better and guys like Ackley that ate everything. - Вы бы посмотрели на эти бифштексы. Жёсткие как подмётка, нож не берёт. К ним всегда подавали картофельное пюре с комками, а на сладкое «рыжую Бетти», пудинг с патокой, только его никто не ел, кроме малышей из первых классов да таких, как Экли, которые на всё накидывались.

Данный приём, хотя и ведёт к расширению объёма информации о переводимом понятии, всё таки ведёт к расширению объёма текста, что может оказаться препятствием для достижения эквивалентности в отдельных случаях.

Помимо вышеописанных способов перевода существует и так называемый перевод образов, встречающийся достаточно редко. Он, например, применяется в тех случаях, когда в тексте произведения встречаются шутливо-фривольные фразеологизмы, которыми сейчас пестрит речь носителей английского языка. Обычно при переводе разъясняют лишь их общий смысл, так как в этом случае в основе фразеологизма лежат разные образы. Некоторые лингвисты называют такой способ «эквиваленцией». Так французские лингвисты Вине и Дарбельне называют эквиваленцией описание одной и той же ситуации разными стилистическими, лексическими, образными и структурными средствами.

Attention, attention, balls to the wall, please, don't make a sound - Внимание, внимание, всем повернуться к улице передом, к стене - задом. Голуби летят! Пожалуйста не шумите.

В английском языке выражение balls to the wall употребляется, когда хотят предупредить о приближении группы мужчин-гомосексуалистов. В таком случае приходиться употреблять в переводе русское жаргонное выражение голуби летят, несущее тот же смысл, но выражаемый другим образом.

В таких случаях переводчик должен подыскать в родном языке сленговое или жаргонное выражение с одинаковым смыслом, но другим образом, лежащим в основе фразеологемы; таким, который естественен для носителей языка.

Your nose is bleeding, lower, lower, lower...Ваш магазин открыт час, другой, третий…

Это выражение (your nose is bleeding) употребляется когда, хотят сказать, что у кого-то не застёгнуты брюки. В русском языке метафора носа заменяется метафорой открытого магазина.

Также представляет трудность перевод вульгаризмов, бранных эксплетивов, арготизмов и групповых жаргонизмов. В таком случае, переводчик должен сперва выяснить, к какому регистру сниженной лексики принадлежит слово языка-источника, и тогда искать подходящие эквиваленты в родном языке. Следует при этом помнить, что слово из языка-источника, принадлежащее к одному регистру сниженной лексики, при замене его в переводе эквивалентом из родного языка, может перейти в другой регистр: просторечное - в разговорно-фамильярное, жаргонизм - просторечно-разговорное слово, сленгизм - в вульгаризм. Может поменяться и оценочно-семантический компонент, и тогда то, что в оригинале не несло негативного оттенка в переводе приобретает таковой, и наоборот [41, 50].

These sharps were dressed in the height of fashion too with purple and green and orange wigs on their gullivers, each one costing not less than three or four weeks of those sharps' wages.

Пижонки тоже были разодеты по последней моде: на гулливерах у них были фиолетовые, зелёные и оранжевые парики, стоившие, наверное, не меньше трёх-четырёхнедельной зарплаты этих пижонок.

Kisy были прикинуты дай бог - в лиловом, оранжевом и зелёном париках, причём каждый тянул не меньше, чем на трёх-или - четырёхнедельную её зарплату.

Английское сленговое sharps - модницы, в первом случае было переведено фамильярно-просторечным словом пижонки, обозначающим лиц, любящих выделятся внешне, несущим негативный оттенок; во втором - словом жаргонным словом кисы, несущим фамильярный оттенок, при этом смысловой оттенок слова sharps, не передан.

Арготизмы можно переводить жаргонизмами или тоже арготизмами, но при этом перевод может перестать выглядеть как перевод.

And at that time you couldn't get hold of a poggy (whatever it was, brothers), nor if you was to hand over ten millions archibalds, so what do I do, eh, I goes down to Turkey and says I've got sproog on that morrow, see, and what can he do?

- А я в тот раз балбешник не мог взять - (что бы это не было, братья), - нет, даже если взял десять миллионов арчибальдов, так чего я тогда сделал, я пошёл к Индюку, говорю, есть у меня накол на тот день, ясно, и чего он мог сделать?

- Захожу это я в шалман, (что бы это не значило, блин) и как раз того фраера встречаю, что на бану мне затырил. Ну, и что, говорю, да, с кичмана подломил, ну и что? Щас буду коцать.

Также к приёмам перевода ненормативной лексики относятся эвфемистический и дисфимистический перевод. Этими приёмами пользуются, когда в тексте оригинала встречаются вульгаризмы и нецензурная лексика.

Эвфемистический перевод заключается в замене слов оригинала, несущих сильную или грубую экспрессию на слова с менее сильной экспрессией в переводе.

I think even if I ever die, and they stick me in the cemetery, and I have a tombstone and all, it'll say “Holden Caulfield” on it, and then what year I was born and what year I died, and then right under it that it'll say “Fuck you”. I'm positive, in fact.

- Мне иногда кажется - во, я умру, попаду на кладбище, поставят надо мной памятник, напишут «Холден Колфилд», и год рождения, и год смерти, а под этим всем кто-нибудь нацарапает похабщину. Уверен, что так оно и будет.

В приведённом выше примере нецензурное для носителя английского языка ругательство fuck you заменено просторечным словом похабщина с более «мягкой» экспрессией.

Дисфимистический перевод, являющийся противоположностью эвфемистическому, представляет собой замену слова из оригинального текста с менее яркой экспрессией при переводе на более грубое.

- There, you, naughty boys! That should teach you to stop rioting and breaking the State Peace, you wicked villians, you! - Ах, вы, поганцы! Мы вас сейчас научим не бунтовать, не нарушать Покой в Государстве, поганые разбойники!

Мы можем сделать вывод, что переводческие приёмы, в том числе и трансформации являются решением, принимаемым с учётом контекста, и должны быть направлены на достижение максимального уровня эквивалентности и адекватности и наиболее точную передачу смысла, стиля и функции в переводном тексте при условии, что использованы по причине отсутствия в языке перевода эквивалентных соответствий, способных передать содержательно стилистическую сторону произведения.

2 Особенности перевода ненормативной лексики английского языка

Одной из главных проблем теории перевода на современном этапе развития лингвистической науки считается проблема передачи коммуникативного эффекта языка оригинала. Особый интерес в рамках данной проблемы представляет вопрос перевода стилистически окрашенных единиц лексики.

Каждый переводчик стремится максимально точно передать в переводе стилистические особенности исходного языка. Отправным пунктом при переводе ненормативной лексики языка оригинала является поиск всевозможных аналогов единиц ненормативной лексики в переводящем языке.

Материалом исследования для практической части данной дипломной работы послужили романы Рэймонда Чандлера «Прощай, моя красотка (Farewell My Lovely)» и Чака Паланика «Бойцовский клуб (Fight Club)», и их переводы, выполненные А. Михайловым и И. Кормильцевым, а также видеоматериалы на основе американского телесериала «Сверхъестественное (Supernatural)», дублированный на русский язык компанией «Новамедиа».

Выбор авторов и произведений не был случайным. Культовое произведение Чака Паланика «Бойцовский клуб» было написано в 1996 году. Громкую известность роман получил благодаря не менее культовому одноименному фильму Дэвида Финчера и сценарию Джима Улса, опубликованному в журнале «Киносценарии». Роман Ч. Паланика еще глубже высвечивает философские проблемы, поставленные в экранизации Д. Финчера, проблемы «поколения X», «столкнувшегося с переизбытком рациональной информации при полном пересыхании ручейка эмоциональной жизни». В произведении «Бойцовский клуб» содержится большое количество ненормативной и сниженной лексики, речь героев романа очень жива и эмоциональна.

Рэймонд Чандлер опубликовал свое произведение в 1940 году. Роман повествует о Филипе Марло, храбром и бесстрашном частном сыщике, его жизнь полна приключений, которые сами находят героя произведения. В романе имеется большое количество диалогов, в которых встречаются слова, относящиеся к пласту ненормативной лексики.

Таким образом, были проанализированы произведения середины и конца двадцатого века, благодаря чему можно проследить состояние языка в диахроническом плане, то есть сравнить употребляемые единицы ненормативной лексики в разные периоды времени.

2.1 Приемы перевода единиц ненормативной лексики на примере произведения Рэймонда Чандлера „Farewell My Lovely”

Сначала рассмотрим приемы перевода ненормативной лексики в произведении Рэймонда Чандлера «Прощай, моя красотка». Данное произведение изобилует единицами ненормативной и сниженной лексики, на его основе мы рассмотрим приемы передачи ненормативной лексики с английского на русский язык.

При переводе ненормативной и сниженной лексики переводчики зачастую используют такие же способы перевода, как и для литературной лексики. Чаще всего прибегают к различного рода переводческим трансформациям. Их основная функция заключается в создании адекватного перевода, максимально лексически точного перевода произведения при отсутствии соответствий лексических единиц в языке перевода. При этом необходимо учитывать стилистическую сторону подлинника, потому что адекватный перевод предполагает также сохранение стилистической окраски слов языка оригинала.

Рассмотрим пример из произведения Рэймонда Чандлера и проанализируем прием перевода ненормативной лексики, который использовал переводчик:

“Kind of take your goddamned mitt off my shirt,” the big man said.

Было бы неплохо, если бы ты убрал свою чертову пятерню с моей рубашки, - сказал большой человек.

Слово goddamned переведено буквально, то есть используется прямой перевод. Для данной лексической единицы в языке перевода было найдено соответствие, которое полностью передает значение слова языка оригинала.

При переводе слова mitt используется прием лексической замены. Разговорное слово mitt (рука, кулак) переведено просторечием пятерня.

Рассмотрим следующий пример:

He waggled the gun. “Well so long, punks. I gotta catch a street car.”

Он потряс пистолетом.

- Ну, пока, гнилушки. Мне надо поймать машину.

В данном случае используется такой прием перевода как лексическая замена.

Иллюстрированный словарь американского сленга «Вашу мать, сэр!» С. Шевченко и Н. Московцева дает следующий перевод данного слова: неопытный парнишка, мелкий хулиган, несовершеннолетний трудновоспитуемый, салага, сопляк, молокосос, а также - бедный, скучный, низкосортный, гнилой.

В англо-русском словаре табуированной лексики и эвфемизмов слово punk переводится следующим образом:

а) гнилое дерево, гнилушка, гнильё, б) проститутка, девица лёгкого поведения.

При переводе единицы ненормативной лексики автор перевода использует соответствие в русском языке, которое наиболее точно отражает значение слова языка оригинала, при этом сохраняется стилистическая окраска слова.

Проанализируем следующий отрывок произведения на предмет выявления приемов перевода ненормативной лексики:

“Some guys,” the big man said, “has got wrong ideas about when to get tough.” He turned to me. “Yeah,” he said. “Let's you and me nibble one.”

- Некоторые парни, - сказал большой человек, - имеют неверное представление о том, когда показывать свою силу, - он повернулся ко мне. - Да-а, - сказал он. - Давай-ка забросим чего-нибудь в клюв.

В англо-русском словаре табуированной лексики и эвфемизмов под редакцией А.Ю. Кудрявцева слово nibble переводится как «совокупление, совокупляться». В иллюстрированном словаре американского сленга данное слово имеет следующее понятие: «клевать, грызть (в значении есть), своровать, стянуть». В данном примере больше подходит первый вариант значения слова из словаря С. Шевченко и Н. Московцева. Переводчик подбирает для англоязычного сленгизма подходящее соответствие в русском языке.

В нижеследующем примере имеется сразу два слова, относящихся к кластеру ненормативной лексики:

The big man looked at me as if I had just hatched out. His whiskey sour hadn't seemed to improve his temper.

“Who the hell asked you to stick your face in?” he asked me.

Большой человек посмотрел на меня так, как будто я только что вылупился из яйца. Коктейль не улучшил его настроения, а тем более его характер.

- Какого черта ты всовываешь свою морду в разговор? - спросил он меня.

Словарь американского сленга «Вашу мать, сэр!» дает следующее определение слову hell: Hell! - восклицание типа «проклятие!», слово резкое, по-настоящему бранное.

При переводе слова hell в этом примере используется такой прием как эвфемистический перевод, здесь слово с ярко выраженной экспрессией заменяется на менее грубое слово в языке перевода.

Слово face в английском языке имеет значение «лицо, физиономия» и не несет в себе негативной окраски. Однако при переводе автор заменяет его на бранное слово «морда», более подходящее по контексту в данной речевой ситуации, используя прием перевода дисфимистический перевод.

Проанализируем другой пример:

Not that the tramps ever got in no newspapers except by way of the police blotter.

Никто из этих проституток не попадал в газеты, только в случае привода в полицию.

В иллюстрированном словаре американского сленга слову tramp дается такое определение: tramp - есть такое красивое иностранное слово «промискуитет», означающее «свободный секс». Тот, кому все равно с кем и где, по-английски и будет tramp, без всяких изящных ассоциаций.

В англо-русском словаре табуированной лексики и эвфемизмов слову tramp дается такое определение: распутная женщина (независимо от социального положения или статуса).

При переводе слова tramp переводчик использовал прием лексической замены, найдя для данного слова более подходящее по контексту соответствие в русском языке.

Рассмотрим следующий пример:

Hell, they got him.

Черт, они нашли его.

В данном примере встречается слово hell, уже рассмотренное нами в одном из предыдущих примеров. Также как и в первом случае, слово hell переведено здесь как «черт».

В приведенном ниже отрывке произведения встречается сразу два слова, относящихся к кластеру ненормативной лексики:

“Man, that's liquor,” she sighed. “I don't give a damn who you are. Just hold it careful, mister. This ain't no time to drop anything.”

Парень, это - выпивка, - вздохнула она. - Мне, черт возьми, наплевать, кто ты. Только держи-ка ее поосторожней.

Обратившись к словарю молодежного сленга, выясняем значение слова man: «Man!» - распространенное неформальное обращение. Но на английском оно звучит не как наше идиотское «мужчина!», а нормально, как у нас, к примеру, парень! Очень распространено в молодежной среде и среди негров (у которых молодежная среда все эти словечки и подхватывает).

Выражение not give a damn переводится буквально как «наплевать, без разницы, по барабану». В нашем случае переводчик использует общепринятый перевод для данного слова.

Проанализируем приемы перевода, используемые для передачи следующих слов, относящихся к ненормативной лексике:

They're all the bastard left me - them and his old clothes.

Их фотографии да свои старые шмотки оставил мне этот бастард.

При переводе первого слова использован такой прием перевода как транслитерация. Слово bastard дословно переводится как «внебрачный, побочный ребёнок», используется также в значении «ублюдок, подонок, скотина». Словарь В.И. Даля трактует слово бастард следующим образом:

I Потомство, получаемое от скрещивания организмов, принадлежащих разным видам или родам (в биологии).

II Внебрачный сын влиятельной особы - короля, герцога и т.п. (в странах Западной Европы в эпоху Средневековья).

III 1. Ублюдок. 2. Употребляется как порицающее или бранное слово.

Сравнив значения слова bastard в различных словарях, можно сделать вывод о том, что автор перевода лексически верно передал данное слово. Однако оно утрачивает свою экспрессивность вследствие того, что является малопонятным для читателя, хотя из контекста все же ясно, что слово несет в себе негативную окраску.

При переводе словосочетания old clothes был применен прием лексической замены. Дословно его следовало бы перевести как «старые вещи», однако исходя из контекста, автор перевода заменяет его на разговорно-сниженное слово шмотки.

Теперь разберем другой отрывок произведения Рэймонда Чандлера «Прощай, моя красотка»:

“He's loose,” I said. “Out of jail. He's wandering, with a forty-five gun in his hand. He killed a nigger over on Central this morning because he wouldn't tell him where Velma was. Now he's looking for the fink that turned him up eight years ago.”

- Он на свободе, - сказал я. - Вышел из тюрьмы. Теперь он шатается по городу с пистолетом сорок пятого калибра. Он прикончил черномазого на Сентрал сегодня утром, потому что тот не знал, где Велма. А сейчас он ищет шпика, который заложил его восемь лет тому назад.

В иллюстрированном словаре американского сленга слово nigger отмечается как ругательное и переводится дословно «негр, черномазый».

Англо-русский лингвострановедческий словарь «Американа-II» под редакцией доктора филологических наук, профессора Г.В. Чернова дает следующую дефиницию данному понятию:

Оскорбительное слово, которым американские расисты называют негра (афро-американца). По происхождению английское слово XVI в., заимствованное из испанского и португальского negro = черный. Слово широко употреблялось в американском варианте английского языка расистами в США, например “рай черномазых” (“nigger heaven”) = балкон в сегрегированном кинотеатре, "черномазики" (“nigger babies”) = конфеты черного цвета и т.д. Ныне абсолютно недопустимо в речи белых, хотя может встречаться в литературе (“Nigger Jim” в повести "Приключения Гекльберри Финна" М. Твена). Часто используется афро-американцами при обращении друг к другу.

В данном случае переводчик при передаче слова nigger использует общепринятое для него соответствие в русском языке.

Рассмотрим следующий пример:

“Where would I get? It's still a shine killing. Wait'll we get the Moose. Hell, it's eight years since he saw the girl unless she visited him in the pen.”

- Куда мне добираться? Убит черномазый. Подождем, пока возьмем Лося.

Черт, он не видел девушку восемь лет, если только она его не навещала в тюрьме.

Слово shine в английском языке имеет значение «глянец, лоск» и не несет в себе негативной окраски. Однако в процессе перевода автор заменяет его на бранное слово «черномазый», которое является более подходящим в контексте данного отрывка. В данном случае речь идёт о дисфимистическом процессе перевода.

Проанализируем другой пример:

“I thought it was Klopstein's Two Warts on a Fanny, I said.

- А я думал, что это Клопштейн «Два прыща на заднице».

Словарь американского сленга «Вашу мать, сэр!» дает следующее определение слову fanny: Fanny - зад (человеческий). Слово имеет более игривый смысловой оттенок, чем bottom.

Англо-русский словарь табуированной лексики и эвфемизмов под редакцией А.Ю. Кудрявцева и Г.Д. Куропаткина дает следующий перевод данному понятию:

Fanny - 1. (US sl) - зад (часть тела); 2.(UK low) женские наружные половые органы.

Слово fanny переведено буквально, то есть используется прямой перевод. Для данной лексической единицы в языке перевода было найдено соответствие, которое полностью передает значение слова языка оригинала.

“Shut up, you dimwit”, I said, and stopped talking to myself.

В словаре американского сленга «Вашу мать, сэр!» имеется единственный перевод данному словосочетанию:

Shut up! -- заткнись!

Англо-русский словарь общей лексики ABBYY Software предлагает несколько способов перевода:

shut up 1) заключать, сажать (в тюрьму)

2) (заставить) замолчать

3) shut up! -- замолчи!, заткнись!

Таким образом, в данном случае можно говорить о том, что переводчик использует общепринятый перевод для данного словосочетания.

“Incredible. But all the society dames talk like tramps nowadays.”

Рассмотрим следующий пример:

Но сейчас все светские дамы ругаются как проститутки.

Словарь американского сленга «Вашу мать, сэр!» дает следующее определение слову tramp: Tramp - есть такое иностранное слово „свободный секс“. Тот, кому все равно с кем и где, по-английски и будет tramp, без всяких изящных ассоциаций.

Англо-русский словарь табуированной лексики и эвфемизмов под редакцией А.Ю. Кудрявцева и Г.Д. Куропаткина дает следующий перевод данному понятию:

Tramp - распутная женщина (независимо от социального происхождения или статуса).

В данном случае речь идёт о прямом переводе.

Проанализируем следующий пример перевода единиц ненормативной лексики:

“I am a poor sick old woman,” she grunted. “Get away from me, you son of a bitch.”

- Я бедная, больная старая женщина, - проворчала она. - Убирайся от меня, ты, сукин сын!

Иллюстрированный словарь американского сленга «Вашу мать, сэр!» С. Шевченко и Н. Московцева дает следующий перевод данного слова:

«Bitch - сука. Слово популярное, часто обыгрывается. Son of a bitch - соответственно, сукин сын. Обзывание обидное, но не всегда. Все как у нас, вспомните радость поэта: «Ай да Пушкин, ай да сукин сын!».

Словосочетание son of a bitch имеет ярко выраженный негативный оттенок и автор перевода при передаче данной единицы сниженной лексики на русский язык передает стилистическую окраску, используя прямой способ перевода.

В представленном ниже примере при переводе слова hell используется прямой перевод, слово переведено буквально:

- Черт, он не видел девушку восемь лет, если только она его не навещала в тюрьме.

“Hell, it's eight years since he saw the girl unless she visited him in the pen.”

Для данной лексической единицы в языке перевода было найдено соответствие, которое полностью передает значение слова языка оригинала.

Проанализируем следующий фрагмент произведения на предмет наличия единиц ненормативной лексики: