Средства выражения предположительности в английском и немецком языках

Размещено на http://www.allbest.ru/

[Введите текст]

Введение

Данная работа направлена на исследование средств выражения предположительности в английском и немецком языках.

Предположение представляет собой совершенно особый вид модального значения. Это субъективная оценка реальности высказываемого со стороны говорящего, основанная на том, насколько он осведомлен о данном положении вещей. Если говорящий недостаточно осведомлен о данном факте (или же не хочет ничего категорически утверждать), он сообщает о нем как о чем-то более или менее вероятном. На самом же деле то, что он предполагает либо соответствует действительности, либо не соответствует ей.

Вопрос о выражении именно предположения (а не других значений широкого модального плана) особо рассматривается в данной работе по двум причинам. Во-первых, это одно из самых распространенных модальных отношений (люди очень часто недостаточно осведомлены о том или ином факте, чтобы его категорически утверждать или отрицать). При этом различные формы предположения особенно употребительны в разговорной речи, в непосредственном общении. Во-вторых, основанием для выделения предположения как особого вида модального значения служит то обстоятельство, что в современных английском и немецком языках существует ряд способов выражения предположения. Предположение может быть выражено посредством модальных глаголов, ослабляющих своё первоначальное значение. Действие предполагаемое может быть также выражено при помощи некоторых модальных слов. Рассмотрение модальных слов как части речи представляет одну из интереснейших проблем современной лингвистической науки. Впервые модальные слова были выделены в русской лингвистике; ранее они обычно причислялись к наречиям. В работах зарубежных лингвистов вопрос о модальных словах ранее никогда не ставился. Правда, Г. Суит и Е. Крейзинга выделяют наречия, относящиеся ко всему предложению и передающие отношение говорящего к излагаемому факту. В вопросе о модальных словах как о части речи не все лингвисты придерживаются одного мнения. Ряд учёных причисляет модальные слова к наречиям, другие лингвисты определяют их в отдельную группу слов.

Что касается сослагательного наклонения, выражающего действие предполагаемое, то и оно вызывает серьёзные разногласия в трактовке. В современном английском языке в вопросе о сослагательном наклонении имеется множество спорных моментов. Наиболее трудно определить формы глагола, выражающие предполагаемое действие, при их совпадении с формами изъявительного наклонения и границы аналитических форм сослагательного наклонения. В грамматике английского языка различаются несколько вариантов сослагательного наклонения, которые выделяются некоторыми грамматистами как отдельные виды сослагательного наклонения.

Данное исследование посвящено анализу использования различных способов выражения предположения в современных английском и немецком языках. Чтобы раскрыть эту тему, рассматривается употребление некоторых модальных глаголов и модальных слов в значении предположения, описывается ряд теоретических исследований о сослагательном наклонении.

Модальность и категория наклонения являются объектом пристального внимания лингвистов, и поэтому для практического овладения иностранным языком необходимо знать все синонимические средства выражения различных модальных оттенков действительности, что определяет актуальность данного исследования.

Целью исследования является выявление средств выражения значения предположительности в английском и немецком языках и их сопоставительный анализ.

Поставленная цель определяет и задачи исследования:

Провести реферативный анализ работ посвященных проблеме модальности и наклонения английском и немецком языках.

Собрать фактический материал средств выражения предположительности в английском и немецком языках из произведений художественной литературы английских и немецких авторов.

Систематизировать собранный фактический материал с точки зрения их соотнесенности к различным уровням языка и построить ФСП средств выражения предположительности в английском и немецком языках.

Провести сопоставительный анализ средств выражения предположительности в английском и немецком языках с целью выявления типологически схожих и несхожих черт.

Новизна исследования заключается в использовании функционального подхода разработанного А.В. Бондарко.

В данной работе нами использовались следующие методы исследования:

1. Метод сплошной выборки фактического материала;

2. Метод трансформации;

3. Метод перевода;

4. Метод типолого-сопоставительного анализа.

Практическая значимость - возможность использования результатов исследования в преподавании английского языка в средней школе, а также при переводе немецких текстов на английский язык и наоборот.

Структура: данная дипломная работа состоит из введения, двух глав и заключения. В первой главе мы делаем реферативный анализ работ посвященных проблеме модальности и наклонения английском и немецком языках. Во второй главе мы систематизируем собранный фактический материал, строим ФСП средств выражения предположительности в английском и немецком языках и проводим их сопоставительный анализ.

1. Понятие модальности

Понятие «модальность» восходит к классической формальной логике, откуда лингвистика заимствовала классификацию суждений на ассерторические (суждения о действительности), проблематические (суждения о возможности), аподиктические (суждения о необходимости), а кроме того, на суждения достоверные и вероятные. Тем самым в общих чертах была задана смысловая область модальности.

В западноевропейской лингвистике наибольшее распространение получила концепция модальности Ш. Балли. По его мнению, в любом высказывании можно выделить основное содержание (диктум) и его модальную часть (модус), в которой выражается интеллектуальное, эмоциональное или волевое суждение говорящего в отношении диктума. Модусы разделяются им на эксплицитные и имплицитные; при этом основной формой выражения эксплицитного модуса является главное предложение в составе сложноподчиненного с придаточным дополнительным [42, с. 69-82]. Модальность трактуется Ш. Балли как синтаксическая категория, в выражении которой первостепенную роль играют модальные глаголы.

Этой концепции следуют и немецкие германисты. Авторы академического издания, вслед за Ш. Балли, выделяют в качестве модальных, значения реальности / нереальности, повелительности, возможности / невозможности, оптативности, уверенности/неуверенности (предположительности, вероятности) [46, с. 96-99]. Х. Бринкманн предлагает по видам коммуникации выделять два уровня модальности - уровень реальности/ирреальности, на котором исследуются значения побудительности и оптативности, что выражается формами повелительного и сослагательного наклонений глагола, и уровень истинности (релевантности) информации, включающий вопрос и высказывание и получающий выражение в формах изъявительного и сослагательного наклонения глагола (на этом уровне сослагательное наклонение (der Konjunktiv) используется, как правило, для ввода в повествование третьего лица). В качестве одной из основных оппозиций модальности служит «утверждение/отрицание» (Setzung / Ausschliessung), где отрицание рассматривается как конфронтация ожидаемого развития событий и действительности (ср. с модальным инвариантом «реальность / ирреальность» в русской лингвистической традиции). Поле модальности включает названные значения и их варианты, которые выражаются модальными глаголами mьssen, sollen, kцnnen, dьrfen, wollen, mцgen [44, с. 357-380].

За последние десятилетия круг значений, которые обозначаются как модальные, значительно расширился. Одним из первых широкое толкование категории модальности дал акад. В.В. Виноградов. Его работы, посвященные проблеме модальности (напр., «О категории модальности и модальных словах в русском языке»), по сей день очень важны для лингвистов, занимающихся изучением различных аспектов данной проблемы. По мнению В.В. Виноградова, «если категория предикативности выражает общую соотнесенность содержания предложения с действительностью, то отношение сообщения, содержащегося в предложении, к действительности есть, прежде всего, модальное отношение». Т.о., суть модального отношения заключается в том, как мыслит, понимает, квалифицирует говорящий свое сообщение, как он относится к действительности, чтобы обеспечить действенность, актуальность основного средства общения [36, с. 10].

В ходе лингвистических исследований границы употребления термина «модальность» утратили свою определенность. Его трактовка в современной лингвистике необычайно широка, и трудно назвать двух авторов, которые понимали бы модальность одинаково. Объем этого понятия и охват им языковых явлений не совпадают в концепциях разных авторов. С точки зрения А.В. Бондарко, большая часть концепций не выходит за пределы определенного, хотя и довольно широкого круга языковых явлений и средств их выражения. Этим автором составлен перечень языковых явлений, которые относятся к модальности. Общим семантическим признаком «модальных объектов» является «точка зрения говорящего» (термин, введенный Виноградовым). «Позиция говорящего» в явном или скрытом виде включается в любое истолкование модальности. В каждой из модальных категорий точка зрения говорящего выступает в особом аспекте актуализации.

Общеизвестна характеристика модальности как устанавливаемого говорящим отношения содержания высказывания (его препозитивной основы) к действительности. Очевидно, что формулируемое таким образом понимание модальности весьма неопределенно. А.В. Бондарко предлагает ввести в характеристику рассматриваемого понятия указание на доминирующий признак, дающий некоторое представление о том, какое именно отношение к действительности рассматривается как основное и специфическое для модальности. По его мнению, следует согласиться с существующим истолкованием доминанты модальности как того или иного отношения к признакам реальности / ирреальности.

Говоря о модальности как об устанавливаемом говорящим отношении содержания высказывания к действительности, исследователи имеют в виду отношение к действительности в представлении говорящего. Именно это представление (в обобщенном виде) отражено в языковых модальных значениях, включающих элементы языковой семантической интерпретации смысловой основы выражаемого содержания. А.В. Бондарко выделяет следующие шесть типов модальных значений, имеющих различные средства выражения (грамматические, лексические, интонационные).

Оценка говорящим содержания высказывания с точки зрения реальности/ирреальности, выражаемая при помощи форм наклонения и времени глагола, а также некоторых союзов, частиц и других элементов структуры предложения.

Выражаемая модальными глаголами и другими модальными словами оценка обозначаемой в высказывании ситуации с точки зрения ее возможности, необходимости или желательности.

Оценка говорящим степени его уверенности в достоверности сообщаемого, которая может выражаться модальными наречиями, вводными словами, а также сложноподчиненными предложениями с придаточным изъяснительным, где главное предложение содержит модальную оценку того, что выражено в придаточном.

Целевая установка говорящего или коммуникативная функция высказывания. По этому признаку все предложения подразделяются на повествовательные (выражающие сообщение), вопросительные (выражающие вопрос), побудительные (выражающие побуждение) и оптативные (выражающие желание). Средства выражения их значений различны: морфологические (наклонения глагола), синтаксические (конструкция предложений), просодические (интонация).

Значения утверждения / отрицания, отражающие наличие / отсутствие объективных связей между предметами, признаками, событиями, о которых идет речь в предложении. Первый член оппозиции (утверждение) не маркируется, второй маркируется грамматическими, словообразовательными и лексическими средствами выражения отрицания.

Эмоциональная и качественная оценка содержания высказывания, выражаемая лексически (словами со значением «плохо» или «хорошо»), просодически (восклицательными предложениями), а также с помощью междометий. Помимо этого, данное значение может быть представлено сложноподчиненными предложениями, содержащими в главной части оценочный модус, либо конструкциями с вводными словами и оборотами («к счастью», «к несчастью» и т.п.). Следует при этом подчеркнуть, что оценочность лишь частично связана с семантикой модальности: налицо точка зрения говорящего, его отношение к содержанию дескриптивного высказывания, но далеко не всегда достаточно ясно выражено «отношение содержания высказывания к действительности». Оценочность целесообразно рассматривать как особую семантико-прагматическую сферу, взаимодействующую с модальностью (представляющую собой один из элементов ее окружения, среды; в терминах функциональной грамматики - периферии поля модальности).

Классификация модальных значений, приводимая А.В. Бондарко, перекликается с концепцией З.Я. Тураевой, которая в целостном поле модальности выделяет значения абсолютной и сравнительной оценки (аксиологические модусы), значения запретного и разрешенного (деонтические модусы), желательного и нежелательного (оптативные модусы), возможного и невозможного (алетические модусы), известного и неизвестного (эпистемические модусы) [38, с. 111-112].

Подсистемы модальных значений, выделяемых по разноаспектным признакам, частично пересекаются, так что возможны случаи, когда одно и то же значение (в зависимости от того, в каком аспекте оно рассматривается), входит в разные ряды. Напр., повелительность, с одной стороны, может быть отнесена к ряду значений, связанных с понятием потенциальности, а с другой, - включается в ряд значений, охватываемых понятием коммуникативной установки высказывания. К тем же двум рядам может быть отнесено значение желательности (оптативности).

Разноаспектные модальные характеристики пропозитивной основы высказывания могут совмещаться либо исключать друг друга. Так, повелительное наклонение относится к той сфере модальных значений, где оказывается несущественным противопоставление достоверности / недостоверности (выражение недостоверности в данных условиях исключено, а достоверность специально не выражается, т. к. для семантики императива она неактуальна).

А.В. Бондарко предлагает выделить три основных уровня представления иерархии модальных отношений в лингвистическом анализе. Первый уровень, наиболее высокий, - общемодальный. Речь идет об истолковании инварианта семантики модальности. Второй уровень - выделение и соотнесение отдельных типов (рядов) модальных значений. «Отношения в рядах» могут быть сопряжены с принципом естественной классификации в частности, это соотношения значений, охватываемых понятием потенциальности, а также отношения между членами ряда «повествовательность - вопросительность - побудительность - желательность (оптативность)». Третий уровень - многоступенчатая вариативность отдельных модальных значений (типы, разновидности и варианты значений возможности, необходимости, оптативности и т.п.). Следуя данной концепции, можно считать, что при изучении модальности лингвисты имеют дело не с «естественным объектом», а с группировкой объектов (в части случаев речь должна идти о группировке комплексов объектов).

С позиций функциональной грамматики модальность можно представить как функционально-семантическое поле, имеющее сегментированную структуру и объединяющее разнообразные средства выражения оценки говорящим связей и отношений действительности с точки зрения их характера, степени познанности или желательности либо как комплекс функционально-семантических полей с указанным содержанием. В данном случае в рамках каждого модального поля могут анализироваться определенные типовые категориальные (модальные) ситуации - возможности, необходимости, оптативные, императивные и т.п. [38, с. 10].

Многие авторы отстаивают более узкое понимание модальности, ограничивая ее несколькими значениями из приведенного выше перечня. При этом они, как правило, устанавливают иерархию модальных значений. За инвариант принимается объективная модальность - значения времени и реальности/ирреальности, заключенные в замкнутой системе абстрактных синтаксических категорий значения отношения сообщаемого к действительности, которые выражаются посредством синтаксических времен и наклонений. Значения, в которых заключено отношение говорящего к содержанию высказывания, называются в данной концепции субъективно-модальными и выражаются средствами различных уровней языка - интонационными и грамматическими конструкциями, лексикой, словорасположением, тесно взаимодействующими друг с другом. Такое понимание модальности представлено в работах В.Н. Бондаренко, Л.С. Ермолаевой, Г.А. Золотовой, Т.П. Ломтева, В.З. Панфилова, B. Panzer, J. Popela.

Развитие функционально-прагматического направления языковых исследований привело к дальнейшему расширению понятия модальности. Поскольку в центре внимания функциональной прагматики находится речевое общение, представители этого направления развивают понятие диалогической модальности: в дискурсе находят выражение не только соотношения сообщаемого и действительности (фактивность, возможность, необходимость), но и отношения к теме диалога: серьезно, в шутку, иронично - экзистенциальная модальность; формально, доверительно, конфликтно (отношение партнеров общения друг к другу) - интерперсональная модальность; адекватный, завышенный, заниженный уровень притязаний (отношение партнера общения к самому себе) - эгоцентрическая модальность. Разновидности диалогической модальности могут пересекаться, образуя при этом определенную конфигурацию признаков, установление типов которой позволяет использовать эти признаки как инструмент для измерения качества речевого взаимодействия [38, с. 106].

Между различными модальными значениями существуют как парадигматические, так и синтагматические связи. Парадигматические связи некоторые из исследователей видят в том, что все многообразие модальных значений может быть сведено к одному значению, которое в этом случае рассматривается как элементарное, входящее составной частью в другие модальные значения, трактуемые как производные. В этой связи нужно отметить теорию семантических примитивов А. Вежбицкой. Она считает, что в основе модальных значений возможности, невозможности, необходимости, запрещения лежат модальные значения «хочу» и «не хочу», которые трактует как непроизводные. Отрицание в этой концепции также рассматривается как модальность, производная от значения «не хочу».

Другой способ толкования производных модальностей через элементарные предложен в работе В.В. Гуревич, посвященной выявлению элементарных модальных компонентов в содержании коммуникативного аспекта предложения, ирреальных наклонений и ряда модальных лексем. Элементарными в этом случае считаются значения возможности и желания. Компонент возможности усматривается в значениях вопросительных и отрицательных предложений, сослагательного наклонения. Значения приказа, просьбы, запрещения, согласно этой точке зрения, сводятся к модальностям возможности и желания во взаимодействии с отрицанием.

Синтагматические связи между различными видами модальности в составе одного высказывания отмечены в работах В.Г. Адмони, который указывает на взаимодействие таких аспектов модальности как аффирмативность и оценка достоверности. Четкая оппозиция утвердительного и отрицательного высказываний размывается при появлении слов модальной оценки достоверности, в результате чего образуются высказывания промежуточных значений - между уверенным утверждением и полным отрицанием.

Как показывает проведенный анализ, проблема модальности до сих пор не получила общепризнанного решения в современной лингвистике. Многоплановость и неоднозначность этой категории позволяет подходить к проблеме модальности с различных точек зрения и вести исследования в самых разных направлениях.

Многозначность термина «модальность» в языкознании очевидна. В понятие модальности входят различные явления, объединяемые тем, что все они грамматически, интонационно и лексически выражают отношение говорящего (пишущего) к сообщаемому или сообщаемого к действительности. В нашем исследовании под модальностью понимается функционально-семантическая категория, выражающая разные виды отношения высказывания к действительности, а также различные виды субьективной квалификации сообщаемого.

Предположение представляет собой совершенно особый вид модального значения. Это субъективная оценка реальности высказываемого со стороны говорящего, основанная на том, насколько он осведомлен о данном положении вещей. Если говорящий недостаточно осведомлен о данном факте (или же не хочет ничего категорически утверждать), он сообщает о нем как о чем-то более или менее вероятном. На самом же деле то, что он предполагает либо соответствует действительности, либо не соответствует ей.

Вопрос о выражении именно предположения (а не других значений широкого модального плана) особо рассматривается в данной работе по двум причинам. Во-первых, это одно из самых распространенных модальных отношений (люди очень часто недостаточно осведомлены о том или ином факте, чтобы его категорически утверждать или отрицать). При этом различные формы предположения особенно употребительны в разговорной речи, в непосредственном общении. Во-вторых, основанием для выделения предположения как особого вида модального значения служит то обстоятельство, что предположение выражается, как правило, разнообразными лексическими, вернее лексико-грамматическими средствами.

2. Сопоставительный анализ функционально-семантических полей предположительности в английском и немецком языках

2.1 Понятие функциональной грамматики и функционально-семантических полей (ФСП)

В последнее время активно развивается направление, базирующееся на многоаспектном исследовании языка, выходящего за пределы традиционной и структурной грамматики. Поэтому в теоретической грамматике выделяется функциональный подход, специфика которого заключается в описании функционально-семантического единства элементов разных уровней языка, которые используются.

Функциональная грамматика - это грамматика: 1) ориентированная на изучение и описание закономерностей функционирования грамматических единиц во взаимодействии с элементами разных языковых уровней, участвующих в передачи смысла высказывания; 2) предполагающая возможность анализа не только в направлении от формы к значению (от средств к функциям), но и в направлении от значения к форме (от функции к средствам) [10, с. 5].

Особенность функциональной грамматики состоит в комплексном и интегрирующем подходе, при котором за основу берутся семантические категории и семантические функции, объединяющие разноуровневые языковые средства.

В функциональном направлении грамматических исследований на передний план выходит понятие функции. В понятии «функция языковой единицы» А.В. Бондарко выделяет два аспекта: потенциальный и целевой. Потенциальный аспект заключается в способности данной единицы к реализации определенных целей. Целевой аспект соответствует широко распространенному пониманию функции как цели (назначения, предназначения) того или иного языкового средства [10, с. 27].

Однако В.У. Дресслер в своей статье «против неоднозначности термина «функция» в «функциональных» грамматиках» считает, что понятие функции в том виде, в каком оно употребляется у А.В. Бондарко, является избыточным, т.к. оно слишком мало отличается от понятия значение. Таким образом, он приходит к выводу, что: 1) термины «функция», «функциональный» и т.п. в большинстве функциональных грамматик используются слишком неоднозначно и неопределенно; 2) возможны более точные, иерархические расчлененные функционалистические модели и 3) эти модели обладают большей разъясняющей силой [17, с. 63].

В современной лингвистике существуют различные подходы к функциональной грамматике. В подходе А.В. Бондарко отличительной чертой является понятие функционально-семантического поля (ФСП).

«ФСП - это система разноуровневых средств данного языка (морфологических, синтаксических, словообразовательных, лексических, а также комбинированных - лексико-синтаксических и т.п.), объединенных на основе общности и взаимодействия их семантических функций» [10, с. 22].

Компоненты ФСП - это языковые категории, классы и единицы с их языковыми значениями, связанными с конкретными средствами формального выражения в данном языке.

Структура любого ФСП всегда состоит из центра и периферии. Ядром ФСП является единица языка, наиболее специализированная для выражения данной семантической категории. А.В Бондарко выделяет такие виды полей, как:

ФСП с предикатным ядром:

А) комплекс полей аспектуальных отношений - аспектуальные поля, временная локализованность, таксис, темпоральность в ее связи с аспектуальностью и другими полями, относящимися к данному комплексу;

Б) темпоральность, модальность, бытийность;

В) комплекс полей, связывающих предикативность с субъективностью - персональность, взаимность, переходность (непереходность).

2. ФСП с субъектно-объектным ядром:

субъектность, объектность, коммуникативная перспектива высказывания (рассматриваемая в связи с субъектно-предикатными отношениями); к данной группе примыкают определенность / неопределенность, локализованность / нелокализованность и качественность.

ФСП с качественно-количественным ядром: качественность, количественность, компаративность, пассивность, посессивность.

ФСП с обстоятельственным ядром: локативность, комплекс полей обусловленности (поля причины, цели, уступки, следствия).

По сути, функционально-семантическими полями называются двухсторонние содержательно-формальные единства, формируемых грамматическими единицами вместе с взаимодействующими с ними на семантической основе средствами разных языковых уровней. Система функционально-семантических полей представляет собой совершенно особый его аспект - это объединенные общим семантическим значением разноуровневые языковые единицы, образующие своеобразный потенциал функций и средств, далее реализуемый в речи.

Другими словами, ФСП - это базирующаяся на определенной основе группировка грамматических и «строевых» лексических единиц, а также различных комбинированных средств данного языка, взаимодействующих на основе их семантических функций.

2.2 Функционально-семантическое поле предположительности в английском языке

В данном разделе мы построим ФСП предположительности в английском языке, взяв за основу упомянутый нами функциональный подход, предложенный А.В. Бондарко. В современном английском языке существует ряд способов выражения предположения.

Мы считаем сослагательное наклонение (напр. If I went there I'd meet him anyway; etc.) грамматическим средством выражения предположения, которое занимает ядерную позицию в поле предположительности в английском языке.

Модальные глаголы must, should, ought, will-would, can-could, may-might, need ослабляющие своё первоначальное значение, причислены нами к лексико-грамматическим средствам и могут выражать различные оттенки предположения.

Действие предполагаемое может быть также выражено при помощи некоторых модальных слов. Модальные слова - это часть речи, к которой относятся неизменяемые слова, выражающие субъективное отношение говорящего к высказываемой мысли. Certainly, of course, indeed, perhaps, happily - unhappily, evidently, luckily - unluckily, maybe, no doubt, naturally, possibly, probably, fortunately - unfortunately, obviously, surely, apparently, really, actually, assuredly, undoubtedly отнесены нами к лексическим средствам выражения предположительности.

Рис. 1 - ФСП предположительности в английском языке.

2.2.1 Грамматические средства выражения предположения в английском языке

Сослагательное наклонение рассматривает действие как предположительное, возможное, которое, следовательно, также не может быть соотнесено с временной сферой. Очень сложным является вопрос о количестве наклонений и составе форм. Существование изъявительного наклонения не вызывает сомнений ни у кого из лингвистов; остальные два наклонения трактуются по-разному.

Сослагательное наклонение. Сослагательное наклонение представляет собой весьма пестрый набор форм и вызывает, поэтому серьёзные разногласия в трактовке.

Набор форм включает, во-первых, сохранившиеся из прежней парадигмы синтетические формы: be, в настоящем стилистически весьма ограниченную, в значительной степени архаичную (If it be true...), форму were, функционирующую без стилистических ограничений (If I were you, I should do it), и форму, совпадающую с парадигмой настоящего времени основного разряда, но не имеющую -s в третьем лице (I suggest that he go). Эта форма в английском варианте также стилистически ограничена; в американском варианте она не имеет характера книжности, искусственности, свойственного ей в британском варианте английского языка.

Во-вторых, набор включает формы, омонимичные претериту и перфекту прошедшего времени, но отличающиеся по соотнесению во времени и по отсутствию временного значения как такового.

В-третьих, набор включает аналитические формы с вспомогательными глаголами should и would.

Трактовка сослагательного наклонения различными лингвистами весьма разнообразна: крайние точки зрения выражены предложенной С. Дейчбейном парадигмой из 16 наклонений и, с другой стороны, отрицанием существования сослагательного наклонения (Л.С. Бархударов). Между этими крайними взглядами располагаются различные теории менее крайнего направления. Это разнообразие обусловлено тем, в каком соотношении авторы учитывали форму и содержание, насколько они находились под влиянием аналогии других языков, какова их позиция в вопросе грамматической омонимии.

Г. Суит выделяет наклонение, выражающее нереальность, называя его "Thought-Mood" и подразделяет его на подтипы в зависимости от способа выражения - синтетическими или аналитическими формами; подтип, выражаемый аналитическими формами с вспомогательны-ми глаголами should и would, он называет кондиционалисом (Conditional Mood); сочетания с may и might он называет Permissive Mood.

Попытка Г. Суита разобраться в сложном переплетении форм и значений сослагательного наклонения не привела к ясности, хотя была удачнее ряда последующих теорий. В трудном вопросе трактовки форм, омонимичных претериту и перфекту прошедшего времени (If he came, if he had come...), Г. Суит занял промежуточную позицию, называя эти формы Tense-moods. Это, в общем, ближе к оценке этих форм как сохраняющих связь с формами изъявительного наклонения; таким образом, Г. Суит не пошел по пути оценки форм только по их значению.

В дальнейшем, как указано выше, авторы по-разному подходили к проблеме сослагательного наклонения, однако в большинстве случаев мы видим разбивку сослагательного наклонения на подтипы, в основном в зависимости от значения. Таковы позиции Г. Поутсмы, Г.О. Керма и ряда других. Разбирать их подробно мы не будем; из теории советских лингвистов следует только остановиться на системах, предложенных А.И. Смирницким, И.Б. Хлебниковой, а также на взглядах Б.А. Ильиша и Л.С. Бархударова.

А.И. Смирницкий различает а) сослагательное I (if he be; I suggest that he go), включающее высказывания, не противоречащие реальности; б) сослагательное II, наоборот, подразумевает высказывания, противоречащие действительности (if it were, if he had known); в) предположительное, образуемое сочетанием should с инфинитивом при любом подлежащем (should - should you meet him); г) условное наклонение - аналитические формы с should и would, функционирующие в главной части условного предложения (What would you answer if you were asked...). Классификация эта, учитывающая форму, в основе своей семантическая.

И.Б. Хлебникова различает условное наклонение (Conditional - should go, would go), субъюнктив, включающий синтетические формы (be, were, if I knew) и варианты сослагательного наклонения, не образующие систему (however it might be, for fear it should start trouble). Эта классификация основана на теории, утверждающей, что формы условного наклонения образуют семантически единый подтип, тогда как остальные случаи, формально совпадающие по форме, не укладываются в стройную систему.

Л.С. Бархударов отрицает существование сослагательного наклонения в английском на том основании, что формы с should, и would он не признает аналитическими, так как второй компонент этих форм - инфинитив - возможен и в свободных конструкциях. Формы же if I knew, if I had known Л.С. Бархударов справедливо считает формами прошедшего и перфекта прошедшего времени в особом синтаксическом окружении.

Очень осторожно и продуманно трактует вопрос сослагательного наклонения Б.А. Ильиш в своей последней книге "The Structure of Modern English". Он указывает на то, что необыкновенное расхождение во взглядах различных авторов (от 16 наклонений у С. Дейчбейна и менее по нисходящей шкале) свидетельствует о том, что интерпретация и систематизация форм, относимых обычно к сослагательному наклонению, представляет реальную трудность. Причины этой трудности заключаются в двух основных факторах: 1) одни и те же формы передают различные значения; 2) одно и то же значение передается различными формами. Именно это перекрещивание форм и семантики приводит к субъективизму в их интерпретации.

Обращаясь к вопросу выбора между идентичностью формы и отличием значения, Б.А. Ильиш склоняется к тому, что при идентичности формы желательно не выделять омонимов, а считать данный сдвиг грамматического значения особым употреблением формы в определённом окружении; очевидно, это можно сформулировать как вариантное употребление формы: 1) Не lived here five years ago; 2) If he lived here he would come at once. Формы lived и lived - не омонимы, а случаи особого употребления претерита; то же самое, естественно, относится к перфекту прошедшего времени: 1) I knew he had lived there; 2) If he had lived there he would have come to see me.

Вполне логично, формы с should, would, выражающие предположительность, Б.А. Ильиш рассматривает как особое употребление зависимого будущего (Future-in-the-past). Далее Б.А. Ильиш анализирует категорию наклонения в двух планах - с точки зрения значения и с точки зрения способов выражения. Включая и значение побуждения (следовательно, императив), он выявляет четыре основных значения: побуждения, возможности, нереального условия и следствия нереального условия. Таким образом, если исходить из значения, можно обнаружить четыре или три наклонения, если объединить два последних; или два, если объединить последние три под рубрикой "нереальное действие". Если же исходить из способов выражения, то получается (включая императив) шесть наклонений. Далее Б.А. Ильиш рассматривает модели (patterns) употребления, но не предлагает никакой определённой классификации.

Если в той части анализа, где Б.А. Ильиш рассматривает Способы выражения наклоне-ния, отбросить императив как самостоятельное наклонение, а также формы претерита и перфекта прошедшего времени, которые являются вариантами соответствующих форм индикатива в систематизированном контексте, остаются три случая: 1) неизменяемая форма типа соте; сюда же, видимо, можно присоединить формы be и were, т. e. синтетические способы выражения нереального действия: If I were you, I should not talk too much in public about your plans. (Snow); 2) should для всех лиц: There is no reason that I know why he should hunt me. (M. Stewart); 3) should и would для первого и двух других лиц соответственно: If we changed it drastically at a single stroke, it would alter the place overnight. (Snow)

Большинство грамматистов выделяют условное наклонение, включающее форму "маловероятного условия" ("unlikely condition"): If Ross (his doctor) were here, he would tell us it was dangerous. (Snow) и форму нереального условия: If we had given him the most concealed of hints, he would have rushed to Nightingale... (Snow)

Действительно, здесь мы находим соотношение форм, очень похожее на регулярную парадигму; однако, если отбросить обусловленные формы индикатива, остаются только should и would с соответствующим инфинитивом. Тогда можно упрощенно сказать, что за исключением значения следствия нереального условия, где should и would употребляются с учётом лица, во всех остальных случаях выражения нереального действия используется should с любым лицом. Однако это, несомненно, упрощение: should используется с любым лицом в условных придаточных типа Should you meet her, tell her to phone me. Кроме того, should употребляется и тогда, когда речь идет о действии реальном, если требуется выра-зить некую субъективную оценку или эмоцию:

Chrystal wondered why he should act as chairman when Brown himself was there. (Snow) Small wonder, in the dark years that followed, that the short stretch of Maximus' victorious peace should appear to men like a lost age as golden as any poets sing. (Stewart)

Форма were функционирует наравне с формами претерита и перфекта прошедшего време-ни в придаточной части условного предложения и наравне с should для всех лиц в других типах придаточных (уступительных, дополнительных) для выражения нереального действия.

Формы с should и would, изменяющимися по лицам, функционируют в главной части условного предложения.

Should и would могут также употребляться в простых предложениях для выражения не-реального (нереализованного) действия: I should be so sorry to interrupt. (Snow) Perhaps no group would ever let itself be guided by Roy Calvert. (Snow) В остальных случаях, в придаточных уступительных и дополнительных, для выражения нереального действия используются обычно should и were:...She said defiantly, as though she were thinking of her mother. (Holt). If you should see them tell them to come here.

Все формы сослагательного наклонения, как видно из вышеизложенного, совпадают по звучанию с формами изъявительного наклонения или с составным сказуемым, включающим модальный глагол should. Тем самым встает вопрос о разграничении омонимии и грамматической вариантности форм.

Выше было указано, что мы присоединяемся к взглядам Б.А. Ильиша на употребление форм изъявительного наклонения в условных предложениях. Они сохраняют свое лексическое значение, а сдвиг временной соотнесенности обусловлен синтаксическим окружением, систематизированным контекстом, снимающим временное инвариантное значение формы. Выше, в разделе "видовременная система" мы видели возможность таких сдвигов в пределах временного значения: форма настоящего времени может передавать значение будущего в систематизированном контексте. Если принять точку зрения, рассматривающую формы типа If he lived, If I knew как омонимы претерита, а не его обусловленные варианты, мы должны будем признать форму start в предложении I start tomorrow формой будущего времени. Это будет означать отказ от формального принципа и признание семантики в качестве ведущего принципа, что представляется неприемлемым.

С другой стороны, представляется правильным рассматривать should и would в сослагательном наклонении как омонимы модальных глаголов на том основании, что, в отличие от модальных глаголов should и would, они передают совершенно идентичное отношение нереализуемого действия, связанного с определённым условием, тогда как глаголы собственно модальные передают иные, несовпадающие отношения:

I should value it if you would keep me in touch. (Snow) I consider that the college would be grossly imprudent not to use the next few months to resolve... (Snow)

Ho: There are a few things no one should dare to decide for another man. (Snow) I asked him to be patient, but he wоuId not listen.

Одним из важных аргументов в пользу трактовки should и would в сослагательном наклонении как вспомогательных, а не модальных глаголов является также то, что оба эти глагола могут редуцироваться в сослагательном наклонении, так как они, как все вспомогательные глаголы, находятся в неударной позиции, тогда как модальные глаголы, несущие лексическую семантику, не редуцируются. Ср.: I'd have acted differently if I'd known you were on the way. (Holt) и You should have done it years ago. (Holt)

Should и would совпадают также по звучанию с вспомогательными глаголами зависимого будущего. На это указывает и Б.А. Ильиш (см. выше). По-видимому, здесь мы также имеем дело с грамматическими вариантами. В систематизированном контексте изъявительного наклонения формы с should и would передают будущее, мыслимое как реально предполагаемое, но не реализованное. В систематизированном контексте условных предложений выражается действие нереализуемое; в этих случаях глагольные формы подвергаются сдвигу временного значения: они передают одновременность с временной сферой высказывания или предшествование ей (If I knew... I should do so; if I had known... I should have done so). Вместе с тем, как справедливо указывает Б.А. Ильиш, значения зависимого будущего и сослагательного наклонения иногда трудно разграничить:

His calculation about Crawford was, of course, ridiculous. Crawford, impersonal even to his friends, would be the last man to think of helping, even if help were possible. (Snow)

Как видно из вышеизложенного, сослагательное наклонение не образовало регулярных парадигм, которые дали бы основания для выделения подтипов внутри этой категории.

Функционирование его форм в значительной мере определяется типами предложения, т.e. синтаксическими условиями: предложения с условными предикативными единицами, с уступительными, с так называемым "предваряющим" it: It is strange you should think so. Функционирование в простом предложении чаще всего связано с желанием говорящего снять категоричность высказывания и с формулами вежливости, хотя и в этих случаях возможно выражение нереализуемого действия, условие выполнения которого вытекает из общего контекста:

I should say so. Would you be so kind as to tell me...? You can't start now: you would get lost in the dark.

Эта нерегулярность объясняется историческими причинами: в то время как остальные аналитические формы глаголов образовались на пустом месте, как элементы, дополняющие и развивающие видовременную систему, формы сослагательного наклонения образовались в процессе смены и замены старых синтетических форм новыми аналитическими. Частично старые формы сохранились, и этим, вероятно, объясняется та полная асимметрия и нерегулярность в соотношении форм сослагательного наклонения, которая была описана выше.

2.2.2 Лексико-грамматические средства выражения предположения в английском языке

Общая характеристика модальных глаголов

В группу модальных глаголов входит небольшое число глаголов, выделяющихся среди всех глаголов целым рядом характерных особенностей в значении, употреблении и грамматических формах. Эти глаголы не имеют ни одной собственно глагольной грамматической категории (вида, временной отнесенности залога); у них могут быть лишь формы наклонения и времени, являющиеся показателями сказуемого. В силу этого, а также в силу отсутствия у них непредикативных форм (инфинитива, герундия, причастий), модальные глаголы стоят на периферии глагольной системы английского языка [5, c. 137].

По роли в предложении модальные глаголы являются служебными. Они обозначают возможность, способность, вероятность, необходимость совершения действия, выраженного смысловым глаголом. Поскольку они выражают лишь модальное отношение, а не действие, они в качестве отдельного члена предложения никогда не употребляются. Модальные глаголы всегда сочетаются только с инфинитивом, образуя с ним сочетания, которые в предложении является сложным модальным сказуемым.

По своей этимологии большинство модальных глаголов являются претерито-презентными. Модальные глаголы являются недостаточными глаголами (Defective Verbs), т.к. они не имеют всех форм, которые имеют другие глаголы. Отсутствие у них флексии -s в 3-м лице единственного числа настоящего времени изъявительного наклонения объясняется исторически: современные формы настоящего времени были когда-то формами прошедшего времени, а 3-е число единственного числа прошедшего времени не имело личного окончания.

Модальные глаголы must, should, ought, will-would, can-could, may-might, need могут выражать различные оттенки предположения. Ученые предполагают, что модальные глаголы выражают объективную реальность, в то время как вводные слова - субъективную. Опираясь на исследования А.И. Дородных можно предположить, что глаголы can и may специализируются на передаче возможных, предполагаемых действий, а глаголы must, should, might, помимо значения долженствования, передают и предполагаемые, вероятные действия, тесно касаясь, таким образом, со значением вводных слов, таких как perhaps, possibly, probably, certainly. Когда модальные слова и вводные слова употребляются одновременно, в таких случаях мы имеем дело с синонимичными конструкциями. Близость значений таких единиц настолько очевидно, что, например, А.И. Доленская называет их совместное употребление тавтологией [9, c. 58].

В предложении модальные глаголы всегда сочетаются с инфинитивом (перфектным и неперфектным), образуя с ним одно сочетание, которое называется составным модальным сказуемым. В качестве отдельных членов предложения модальные глаголы не употребляются.

Глагол must

Глагол must выражает предположение, обычно основанное на фактах, на знании и почти граничащее с уверенностью. Сочетание глагола must с неперфектным инфинитивом означает, что предполагаемое действие (или состояние) является одновременным со сделанным предположением, причём само предположение может относиться как к настоящему, так и к прошедшему времени [21, c. 103].

Your father must be nearly eighty now.

Вашему отцу теперь, должно быть, восемьдесят лет.

You must be hungry after your long walk.

Вы, должно быть, сильно проголодались после такой долгой прогулки.

We must have taken a wrong turning.

Мы, должно быть, не там свернули [41, c. 290].

Глагол must употребляется в значении предположения, вероятности, т.е. большой степени уверенности. Говорящий считает предположение вполне правдоподобным. В этом значении глагол must примерно соответствует модальным словам: evidently, apparently, certainly, most likely, probably.

Для выражения предположения глагол must употребляется:

В сочетании с Indefinite Infinitive для выражения предположения, относящегося к настоящему. Must в этом случае переводится на русский язык посредством должно быть, вероятно, а инфинитив - глаголом в настоящем времени. Сочетание must с инфинитивом может переводиться на русский язык также сочетанием должен с инфинитивом:

He must know her address. Он, должно быть (вероятно), знает её адрес.

He must be in the library now. Он, должно быть (вероятно), сейчас в библиотеке.

После must употребляется Continuous Infinitive, когда высказывается предположение, что действие совершается в момент речи:

Where is he? -He must be walking in the garden. Где он? - Он, должно быть, гуляет в саду.

Также must в значении вероятности употребляется с простой формой инфинитива глаголов, обычно не употребляемых в форме продолженного вида (to be, to think и т.п.)

В сочетании с Perfect Infinitive для выражения предположения, которое относится к прошедшему. Сочетание глагола must с перфектным инфинитивом означает, что предполагаемое действие предшествует высказыванию предположения, в то время как само предположение может относиться как к настоящему, так и к прошедшему времени. Must в таких случаях переводится на русский язык посредством должно быть, вероятно, а инфинитив-глаголом в прошедшем времени:

He must know her address. Он, должно быть (вероятно), знает её адрес.

He must be in the library now. Он, должно быть (вероятно), сейчас в библиотеке.

К.Н. Качалова указывает на то, что для выражения предположения, относящегося к будущему, must не употребляется. Такие русские предложения, как Погода, должно быть (вероятно), изменится завтра. Лекция, должно быть (вероятно), будет интересной переводится на английский язык: The weather will probably change (is likely to change) to-morrow. The lecture will probably be interesting (is likely to be interesting) [27, c. 22].

Важно отметить, что глагол must в значении предположения употребляется почти исключительно в утвердительных предложениях. В отрицательных предложениях он не употребляется совсем, а в вопросительных предложениях встречается редко, причём эти вопросы носят риторический характер

[22, c. 104].

Такие русские предложения, как Он, должно быть, не знает об этом. Он, должно быть, не видел её переводятся на английский язык:

He probably doesn't know about it, He probably didn't see her [27, c. 231].

В отрицательных предложениях предположение выражается с помощью модального слова evidently.

Evidently, she did not know my address [26, c. 125].

Е.А. Зверева отмечает, что в значении предположения глагол must очень употребителен как в художественной, так и в научной литературе.

Составное модальное сказуемое с глаголом must в значении предположения соответствует в русском языке простому или составному немодальному сказуемому, выраженному глаголом в настоящем (при неперфектном инфинитиве) или прошедшем (при перфектном инфинитиве) времени, которому предшествует вводный член предложения, выраженный словами «вероятно» или «должно быть», а иногда «несомненно», «очевидно» [22, c. 104].

Глагол may - might

Когда к возможности примешивается оттенок сомнения, неуверенности, употребляется глагол may. Он означает предположение о возможности действия, которое может произойти, но может и не произойти. Глагол may в этом значении может употребляться как с перфектным, так и с неперфектным инфинитивом [22, c. 108].

It may rain tomorrow.

Завтра, пожалуй, будет дождь.

I may be away from home tomorrow.

Меня, возможно, не будет завтра дома [41, c. 293].

Модальный глагол may употребляется для выражения предположения, в правдоподобии которого говорящий не уверен:

В сочетании с Indefinite Infinitive для выражения предположения, относящегося к настоящему или будущему. В этом случае глагол may переводится на русский язык посредством может быть, возможно, а инфинитив - глаголом в настоящем или будущем времени. Сочетание may c инфинитивом может также переводиться на русский язык сочетанием может (могут) с инфинитивом: