Участие специалиста в гражданском и уголовном судопроизводстве

Развитие рыночных отношений, обусловившее рост числа споров хозяйствующих субъектов, а также резкий рост числа преступлений в сфере экономической деятельности диктует необходимость производства судебных экономических экспертиз. К сожалению, следователи и судьи нередко не видят разницы между оценочной и аудиторской деятельностью и производством судебно-экономической экспертизы, что приводит к многочисленным процессуальным нарушениям.

Аудит - это предпринимательская деятельность по независимой проверке бухгалтерского учета и финансовой (бухгалтерской) отчетности организаций и индивидуальных предпринимателей. Указом Президента Российской Федерации от 22 декабря 1993 г. были утверждены Временные правил аудиторской деятельности в РФ, где указывалось, что конечным результатом аудиторской проверки является заключение аудитора (аудиторской фирмы)…, которое приравнивалось к заключению экспертизы, назначенной в соответствии с процессуальным законодательством РФ (п.17). Согласно п.2.3 правила аудиторской деятельности «Характеристика сопутствующих аудиту услуг и требования, предъявляемые к ним», одобрено Комиссией по аудиторской деятельности при Президенте Российской Федерации 18 марта 1999 г., протокол №  2., в числе услуг, совместимых с проведением у экономического субъекта обязательной аудиторской проверки, рассматривались услуги по экспертному обслуживанию, услуги по арбитражу и примирению. Заключение аудиторской организации по специальному аудиторскому заданию, выполненному по поручению государственных правоохранительных органов, приравнивалось к заключению экспертизы, назначенной в соответствии с процессуальным законодательством Российской Федерации «Заключение аудиторской организации по специальным аудиторским заданиям», одобрено Комиссией по аудиторской деятельности при Президенте Российской Федерации 20 октября 1999 г., протокол № 6..

Что касается оценочной деятельности, то под ней законодателем понимается деятельность субъектов оценочной деятельности, направленная на установление в отношении объектов оценки рыночной или иной стоимости.

К сожалению, в вопросе о разграничении судебной экспертизы, аудита и оценки, до сих пор многие судьи (особенно арбитражных судов) вместо судебной экспертизы назначают оценку или привлекают аудиторские фирмы, которые вместо заключения экспертов предоставляют в распоряжение суда отчет об оценке или заключение аудиторов. Безусловно, аудиторы и оценщики могут привлекаться к производству судебных экспертизы, как все другие специалисты, осуществляющие судебные экспертизы вне экспертных учреждений, но при этом им следует руководствоваться нормами процессуального законодательства.

Судебная экспертиза не единственная форма применения специальных знаний. Прогрессивным шагом законодателя в направлении усиления состязательности сторон и объективизации процесса доказывания является введение института специалиста в гражданском процессе (ст. 188 ГПК РФ) и расширение полномочий специалиста в уголовном процессе (ст. ст. 57, 271 УПК РФ). Представляется, однако, что форма участия специалиста в гражданском процессе (консультация и пояснения в устной и письменной форме) определена более четко, чем в уголовном процессе, где говорится о заключении и показаниях специалиста. К сожалению, законодатель не был до конца последователен и, с одной стороны, не включил консультации и пояснения специалистов в число доказательств (ч.1 ст. 55 ГПК), но с другой, - причислил их к доказательствам (ч.1 ст. 157 ГПК).

Вопрос о заключении специалиста в уголовном процессе и его отличие от заключения эксперта вызвал бурную дискуссию. Мы неоднократно обращались к этой проблеме См., например, Россинская Е.Р. Реалии и перспективы использования специальных знаний по новому УПК // Материалы Международной научно-практической конференции МГЮА «Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: год правоприменения и преподавания. - М.: МГЮА, 2004, с.153-164. и полагаем, законодатель прямо указывает, что заключение эксперта - это представленные в письменном виде содержание исследования и выводы по вопросам, поставленным перед экспертом лицом, ведущим производство по уголовному делу, или сторонами (ч.1 ст.80 УПК РФ).

В отличие от эксперта, как нам представляется, специалист не проводит инструментальных исследований. Заключение специалиста - это письменная консультация по вопросам, входящим в его компетенцию, представленное в письменном виде суждение по вопросам, поставленным перед специалистом сторонами (ч.3 ст.80 УПК РФ). Это могут быть суждения, например, о возможности исследования каких-либо объектов, обоснованности экспертной методики и пр. Подробнее см., например, Россинская Е.Р. Судебная экспертиза в гражданском, арбитражном, административном и уголовном процессе. - М.: Норма, 2005. Солидарную с нами позицию занимает В.М. Быков Быков В.М. Заключение и показания специалиста как новый вид доказательств // Криминалистические средства и методы в раскрытии и расследовании преступлений. Материалы 2-й Всероссийская научно-практическая конференция по криминалистике и судебной экспертизе, М., 2004, т.1, с.73-78. , близка к ней и позиция Ю.К. Орлова Орлов Ю.К. . Судебная экспертиза как средство доказывания в уголовном судопроизводстве. - М., 2005, с.49-50..

Иного мнения придерживаются Ю.Г. Корухов и Т.В. Аверьянова, которые полагают, что «суждение специалиста - это результат его исследований конкретных объектов (предметов, документов, места происшествия и т.п.)…» Аверьянова Т.В., Корухов Ю.Г. Заключение специалиста как новый вид доказательств в уголовном судопроизводстве // Черные дыры в Российском законодательстве, №4, 2004, с.260-262.. Эти авторы предлагают разграничить исследование эксперта и специалиста в зависимости от поставленных задач: к компетенции специалиста отнести решение простых диагностических и диагностико-классификационных задач в тех случаях, когда не требуются сложные лабораторные исследования, а к компетенции эксперта - решение сложных диагностических и идентификационных задач.

Такое деление, на наш взгляд, с одной стороны заманчиво, поскольку позволяет получить заключение специалиста уже в процессе или по результатам осмотра места происшествия или иного следственного действия. Однако, с другой стороны, полностью нивелируется различие между заключением специалиста и заключением эксперта, что провоцирует желание заменить полновесное заключение судебной экспертизы, оперативно изготовленным заключением специалиста. Ведь разделение задач, а тем более методов исследования, на простые и сложные, используемое в научной и методической литературе, далеко не бесспорно и поэтому неприемлемо в правоприменительной практике. Здесь, как представляется, велик элемент субъективизма. Например, установление местоположения стрелявшего, предложенное авторами, как простая задача, во многих случаях таковой не является.

Согласно ч.4 ст. 271 суд теперь не вправе отказать в удовлетворении ходатайства о допросе в судебном заседании лица в качестве специалиста, явившегося в суд по инициативе сторон, что является залогом начала реальной состязательности сведущих лиц в суде по уголовным делам. К сожалению, небольшая судебная практика использования этой статьи уже показывает ее уязвимость. У специалистов, вызываемых по инициативе защиты, требуют множество подтверждений их компетентности, тогда как у специалистов со стороны обвинения, независимо от того являются ли они сотрудниками государственных экспертных учреждений, никаких подтверждений компетентности не требуют. Очевидно, что эта норма закона нуждается в уточнении. Представляется, что по смыслу закона решение, обладает ли лицо специальными знаниями, должно приниматься стороной, вызвавшей специалиста для допроса. Суд может не согласиться с высказанной им точкой зрения, но не отклонить саму возможность допроса этого лица Гражданское процессуальное право /под ред. М.С. Шакарян М.:Проспект, 2004 - С.131.

Укажем и на отсутствие фигуры сведущего лица в АПК РФ. К специалистам представители сторон все равно обращаются, поскольку жизнь диктует свои правила. Результатами таких непроцессуальных обращений являются письменные заключения и ходатайства о вызове в арбитражный суд того или иного сведущего лица. Анализ практики показывает, что в ряде случаев суд по собственному почину или по ходатайству другой стороны отказывает в допросе сведущих лиц именно на том основании, что в АПК РФ нет такой процессуальной фигуры, как специалист. При этом заключение может быть даже приобщено к делу в качестве письменного доказательства. В других случаях сведущее лицо допрашивается в суде. Очевидно, что появление в арбитражном процессе фигуры специалиста будет способствовать объективизации процесса доказывания.

Самостоятельный статус специалиста в гражданском процессе (с учетом новых положений ГПК РФ) не вызывает сомнения. В первую очередь он обусловлен общими требованиями процессуальной формы, в силу которых каждый субъект участвует в процессе для выполнения собственных, очерченных законом задач, а смешение функций различных субъектов по общему правилу недопустимо.

Признание специалиста субъектом процесса предполагает регламентацию его статуса в ГПК РФ, определение объема его процессуальных прав и обязанностей. Самостоятельность процессуального статуса специалиста вовсе не означает невозможности - в необходимых случаях и по решению суда - поручить производство экспертизы лицу, ранее участвовавшему в осуществлении процессуального действия в качестве специалиста. Например, при рассмотрении дела о признании гражданина недееспособным психиатр может участвовать на стадии подготовки в качестве специалиста (по ст. 283 ГПК РФ), что не мешает суду (по его усмотрению) назначить производство экспертизы этому же лицу. Однако процессуальные функции и в данном случае у специалиста и эксперта остаются, безусловно, различными.

Мнение, высказываемое в уголовно-процессуальной литературе, о том, что специалист, в отличие эксперта, не обладает процессуальной самостоятельностью, обосновывают тем, что вся деятельность специалиста протекает под контролем следователя в уголовном процессе, суда - в гражданском, что специалист лишь помощник следователя (или суда), и что «он заменяет следователя в силу не процессуальной, а научно-технической некомпетентности последнего». Вряд ли можно признать такие доводы убедительными, в особенности применительно к гражданскому процессу. Процессуальная деятельность всех субъектов протекает под контролем суда - это неотъемлемая черта гражданско-процессуальной формы, от чего субъекты процесса вовсе не теряют своей самостоятельности. Признавать или не признавать того или иного субъекта самостоятельным участником процесса зависит лишь от того, предусматривает ли процессуальный закон его участие в процессе, регламентируются ли его процессуальные права и обязанности. Строго говоря, в процессе не может быть несамостоятельных участников, т. е. таких, процессуальный статус которых законом не определен. Иное противоречит принципам построения гражданского процесса. Правда, как уже отмечалось, в действующем законодательстве «несамостоятельных» участников обнаружить можно, что является законодательным упущением (психиатр - по ст. 283 ГПК РФ, педагог - по ст. 179 ГПК РФ). Тем более нельзя согласиться с утверждением, что специалист заменяет следователя (или судью). Специалист может оказать важную помощь и следователю, и судье, но собой их не заменяет. И следователь и судья имеют определенную законом компетенцию и ответственность, которые не могут быть переложены ни на кого иного в процессе. Ни о какой замене речи быть не может.

Положение о том, что специалист прежде всего помощник суда при осуществлении процессуального действия, не означает отрицания самостоятельности процессуального статуса специалиста. Другое дело, что судьи могут и не прибегать к помощи специалиста, если сами в достаточной степени обладают специальными знаниями (чтобы квалифицированно произвести осмотр доказательств или изъять образцы для сравнительного исследования и пр.). В этом проявляется одно из отличий участия специалиста и участия эксперта в процессе: как известно, действующее законодательство России не допускает смешения функций суда и эксперта. Для сравнения заметим, что в некоторых странах и по сей день закон разрешает суду совмещать свою деятельность с функциями эксперта. Так, § 364 ZPO (ГПК) Австрии предусматривает, что суд вправе обойтись без проведения экспертизы, если судьи сами обладают специальными знаниями, что делает экспертизу излишней, и стороны согласны с этим Гражданский процесс / под ред. В.В. Яркова. - М.: Волтерс Клувер, 2008 - С.263.

Различаются также способы применения специальных знаний экспертом и специалистом. Так, эксперт проводит специальное исследование, содержание которого находится вне рамок процессуальной регламентации (закон не регулирует процесс получения научного знания), а специалист, как правило, участвует в осуществлении судом процессуального действия. Экспертного исследования он не проводит. Это, однако, не означает, что специалист вообще не должен применять никаких специальных методов в своей деятельности. При необходимости он вправе и должен к ним прибегнуть, но такие исследовательские действия (наблюдение, измерение и пр.) направлены не на получение новых фактических данных, а на объяснение имеющихся в распоряжении суда и доступных его восприятию. В литературе признается, что специалист применяет специальные знания для выявления фактических данных, которые могут быть восприняты непосредственно.

Так, многие факты, существующие на момент рассмотрения дела (так называемые факты-состояния), суд может непосредственно воспринять путем осмотра доказательств. Техническую помощь в этом суду способен оказать именно специалист; его функция - содействие в правильном осуществлении процессуального действия. Участие специалиста в некоторых случаях необходимо суду для определения потребности в экспертизе. Так, при осмотре судом письменного доказательства специалист с помощью специального прибора может выявить исправления (подчистки, дописки) в тексте договора, что дает суду основание назначить криминалистическую экспертизу документа. Никакого заключения специалист при этом не дает.

Иногда подчеркивается, что экспертное исследование проводится для выявления фактов-доказательств, существовавших в прошлом, тогда как специалист использует свои знания, чтобы помочь суду непосредственно воспринять факты-доказательства, имеющие место здесь и сейчас. Принять данное положение в полной мере нельзя. При проведении некоторых экспертиз также устанавливаются факты, существующие на момент рассмотрения дела в суде (например, определение группы крови, «генетическая дактилоскопия» по делам об отцовстве, психического состояния по делам о признании гражданина недееспособным). Различие заключается в том, что устанавливаемые экспертизой факты и профессиональная оценка экспертом информации о них недоступны непосредственному сенсорному восприятию (через органы чувств); их выявление требует применения специальных методик, проведения исследования.

Полагаем также, что в гражданском процессе общую функцию содействия правосудию специалист может осуществлять в двух формах: путем содействия суду при осуществлении им процессуального действия и путем оказания консультационно-справочной помощи по специальным вопросам, не требующим проведения исследования.

При этом участие специалиста с целью содействовать суду в правильном осуществлении процессуального действия самостоятельного доказательственного значения не имеет; специалист выступает как помощник суда. Результат его деятельности не обособляется (процессуальное действие суда отражается в протоколе, где указывается на участие специалиста). В тех случаях, когда специалист привлекается для предоставления информации справочного или оценочного характера, не требующей проведения исследования, результат его деятельности может иметь самостоятельное доказательственное значение и требует обособления в особом акте - пояснении специалиста. В литературе высказывались также предложения распространить на специалиста действие статей, регламентирующих статус эксперта (ст. 18, 79-80, 82-87 ГПК РФ), а ч. 1 ст. 55 ГПК РФ уже дополнена указанием на новый вид средства доказывания (разъяснение специалиста).

Высказанные положения требуют более подробного рассмотрения.

С одной стороны, ГПК РФ определенно указывает на одну форму участия специалиста - для получения консультаций, пояснений и сказания непосредственной технической помощи. Из п. 1 ст.188 следует, что специалист привлекается в процесс для содействия суду в осуществлении им процессуального действия (осмотре письменных или вещественных доказательств, при выяснении содержащихся в аудио- или видеозаписях определенных сведений - ч. 3 ст.185 ГПК РФ, допросе свидетелей, принятии мер по обеспечению доказательств). Соответственно, можно сделать вывод, что никакого самостоятельного доказательственного значения консультациям и пояснениям специалиста не придается (они не введены в круг средств доказывания) Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации /Отв. ред. Г .П. Ивлиев, Юрайт-Издат, 2008 -С.198.

С другой стороны, анализ положений п. 2 ст. 58 («Осмотр и исследование доказательств по месту их нахождения»), п. 3 ст. 185 («Воспроизведение аудио- или видеозаписи и ее исследование»), частично п. 1 ст. 188 («Консультация специалиста») ГПК РФ позволяет утверждать, что пояснения специалиста могут играть самостоятельную доказательственную роль, поскольку способны содержать информацию об обстоятельствах, имеющих значение для правильного рассмотрения дела. В этой связи непонятна позиция законодателя, не предоставившего возможность участия специалисту при осмотре и исследовании вещественных доказательств, подвергающихся быстрой порче (ст. 75 ГПК РФ).

Пояснения и консультации специалиста могут быть сделаны в письменном и устном виде; письменные оглашаются и приобщаются к делу, устные заносятся в протокол судебного заседания (ч. 2, 3 ст. 188 ГПК РФ). Возникает вопрос: в каком качестве выступают письменные пояснения, приобщенные к делу? Проект ГПК РФ ответа не содержал, нет его и в ГПК РФ 2002 г. Вместе с тем, если консультация дана в устной форме, она заносится в протокол, который сам при определенных обстоятельствах может играть роль доказательства.

В уголовно-процессуальной доктрине отстаивается мнение, что результаты деятельности специалиста ни в каком случае не имеют самостоятельного доказательственного значения и выступают как составная часть протокола соответствующего следственного действия. В то же время констатируется, что результаты использования технических средств при фиксации процессуального действия, безусловно, имеют доказательственное значение, причем нередко весьма существенное. С первой частью высказанного суждения можно согласиться, если речь идет об изготовлении приложений к протоколу процессуального действия (схем, чертежей, планов). Однако применительно к даче письменных консультаций такое положение выглядит натяжкой. Другое дело, что процессуального статуса таким консультациям не придается. В то же время мы не видим оснований, чтобы в принципе не признавать за ними значения доказательства (что требует законодательного опосредования).

Регламентируя осмотр письменных и вещественных доказательств на месте, ч. 3 ст. 184 ГПК РФ устанавливает, что к протоколу осмотра «прилагаются составленные или проверенные при осмотре планы, схемы, чертежи, расчеты, копии документов, сделанные во время осмотра видеозаписи, фотоснимки письменных и вещественных доказательств, а также письменное заключение эксперта и пояснения специалиста». Здесь пояснения специалиста выступают как однопорядковое с заключением эксперта явление (различие можно усмотреть только по специальному признаку: потребности в исследовании для выявления свойств осматриваемых объектов). По существу эксперт и специалист в указанных ситуациях выполняют одинаковые процессуальные функции; различие заключается только в специальных (не процессуальных) способах добывания информации об интересующих суд обстоятельствах. И в том и в другом случаях заключение эксперта и пояснения специалиста выступают способом проверки достоверности источника формирования доказательств (письменных, вещественных, видеозаписей или звукозаписей). Заключение эксперта, как и пояснение специалиста (в случаях, когда не требуется проведения исследования), выступают средством доказывания доказательственного факта (достоверности) Рожкова М. А. Преобразовательные иски //Законодательство, 2001, № 3, с. 26.

Соответственно, нет причин не признавать письменные пояснения специалиста доказательством. На наш взгляд, они могли быть отнесены к самостоятельному виду доказательств, поскольку исходят от самостоятельного субъекта процесса, имеющего свои функции и наделенного определенным процессуальным статусом. Безусловно, данный аспект требует нормативной проработки.

Специалист в гражданском процессе объективно способен выполнять различные функции либо содействовать суду при осуществлении им познавательной процессуальной деятельности (никакого самостоятельного доказательственного значения здесь консультация специалиста не имеет), либо давать пояснения справочного характера, которые не требуют проведения специального исследования.

Заключение эксперта и пояснение специалиста различаются не только специальной природой, но и - в связи с этим - процессуальным значением. Заключение эксперта чаще всего выступает доказательством юридических фактов (хотя, как было доказано, оно может играть роль доказательства при доказывании доказательственного факта). Пояснение же специалиста, сделанное в письменной форме, чаще играет роль доказательства доказательственного факта.

Исследования, предпринятые в области уголовного процесса, могут быть весьма полезны и для определения статуса специалиста в гражданском процессе, что объясняется некоторыми общими закономерностями процессуального познания. Но при этом следует учитывать специфику структуры и содержания гражданского процесса. Положения уголовно-процессуальной доктрины, равно как нормативные правила, не могут быть механически перенесены на «почву» гражданского процесса. Поэтому и предложения о субсидиарном применении судом норм УПК РФ, регулирующих участие специалиста, при рассмотрении гражданских дел вряд ли приемлемы.

Различение двух функций специалиста в процессе - вспомогательной и доказательственной - весьма важно как для дальнейшего совершенствования законодательства, так и для практики.

Специально хотелось бы обратить внимание на следующий аспект. Как было показано ранее, правовые знания не могут быть включены в процессуальную категорию «специальные знания», ибо презюмируется, что судьи знают право. В этой связи возникает другая, весьма важная проблема, актуальная для уточнения сферы применения специальных знаний - форма участия специалиста или проведения экспертизы.

Допустимо ли привлечение специалиста для квалификации соблюдения специальных норм, правил, инструкций, регулирующих специальную (профессиональную) деятельность или же это следует считать вторжением в правоприменительную деятельность суда и потому неприемлемо? Например, при рассмотрении дела о возмещении вреда суду необходимо уточнить, были ли ответчиком соблюдены требования инструкции по эксплуатации технологической установки; или в деле о загрязнении окружающей среды требуется выяснить, выполняло ли предприятие специальные предписания о предельно допустимой концентрации вредных выбросов в атмосферу. Мнения здесь разделились. Некоторые ученые (например, И. Ф. Крылов) полагали, что поскольку речь идет о нормативных положениях, а правовые вопросы составляют исключительную компетенцию суда, то и квалифицировать нарушение специальных правил должен суд. Однако большинство склоняется к мнению, что специальные, научно-технические правила хотя и имеют нормативную оболочку и правовое значение, но природа их от этого не меняется, они не превращаются в норму права, которая регулирует общественные отношения (А. С. Пиголкин, Г. Шейнин, Т. А. Лилуашвили).

Заметим, что в процессуальной доктрине России данный вопрос обсуждается, как правило, при определении компетенции экспертизы и эксперта. Полагается, что эксперт вполне компетентен решать вопросы о соблюдении технических и иных специальных правил, но не вправе оценивать волевой момент, связанный с оценкой поведения субъекта, нарушившего такие правила.

Изложенное позволяет сформулировать определенные положения о сходных и отличительных чертах экспертизы и участия специалиста.

Сходные черты объясняются родовыми признаками, обусловленными, с одной стороны, использованием специальных знаний, с другой - общими требованиями гражданско-процессуальной формы. Итак:

1) и эксперт и специалист оперируют специальными знаниями; их участие в процессе вызвано необходимостью привлечения таких знаний для решения определенных вопросов;

2) процессуальным основанием привлечения в процесс эксперта и специалиста является определение суда (судьи);

3) эксперт и специалист обладают определенным (не одинаковым) процессуальным статусом, являются самостоятельными субъектами процесса, содействующими осуществлению правосудия, а их деятельность в процессе подчинена правилам ГПК РФ (АПК РФ, УПК РФ).

Отличительные черты участия специалиста обусловлены спецификой форм использования специальных знаний, его процессуальными функциями, которые предопределяют особенности процессуального статуса специалиста и значение результатов использования специальных знаний специалистом.

К отличительным чертам участия специалиста можно отнести, на наш взгляд, следующие:

1) специалист - самостоятельный субъект процесса; его функции отличаются от функций эксперта (главное для эксперта - добыть новую информацию (доказательство) в ходе исследования; главное для специалиста - помочь суду в осуществлении конкретного процессуального действия, предоставить информацию справочного или опытного характера, не требующую проведения исследования);

2) специалист не проводит специального исследования, направленного на установление новых фактов, до того не известных суду;

3) результаты деятельности специалиста могут быть различны:

а) при содействии суду в осуществлении процессуального действия они доказательственного значения не имеют и не опосредуются в отдельном акте - документе специалиста;

б) пояснения специалиста справочного, опытного характера, даваемые в письменной форме, имеют доказательственное значение и могут использоваться судом как доказательства.

Последнее положение сформулировано de lege ferenda. Его реализация предполагает самостоятельную процессуальную регламентацию (пояснение - или разъяснение - должно представляться в письменной форме, с соблюдением определенных процессуальных гарантий, оно не может подменять собой заключение эксперта).

Представляется возможным выделить следующие процессуальные действия, в которых допустимо участие специалиста:

· осмотр и исследование доказательств по месту их нахождения (ст. 58 ГПК РФ);

· воспроизведение в суде доказательственной информации при помощи современных технических и технологических средств (ст. 185 ГПК РФ при прослушивании аудио- или видеозаписи и ее исследовании);

· получение образцов почерка для сравнительного исследования документа и подписи на документе (ст. 81 ГПК РФ);

· производство судебного эксперимента (пока это процессуальное действие в ГПК РФ отсутствует);

· назначение судом экспертизы (ст. 79, ч. 1 ст. 188 ГПК РФ);

· допрос свидетелей в суде, в том числе несовершеннолетних (ст. 179 ГПК РФ);

· принятие мер по обеспечению доказательств (в ст. 64, 65 ГПК РФ не предусмотрено, по непонятной причине, а упоминание об этом содержится лишь в ч. 1 ст. 188 ГПК РФ).

Действующий ГПК РФ не предусматривает возможности осуществления такого процессуального действия, как судебный эксперимент (в отличие от УПК РФ), хотя практика испытывает в этом потребность. Судебный эксперимент - процессуальное действие, осуществляемое на стадии судебного разбирательства, которое состоит в воспроизведении обстановки и иных обстоятельств определенного события и совершении необходимых опытных действий в целях проверки и уточнения данных, имеющих значение для дела, получение новых доказательств.

Применительно к гражданскому процессу лишь ГПК Беларуси указывает на возможность судебного эксперимента как самостоятельного процессуального действия. Настоятельно необходима регламентация участия специалиста во всех перечисленных случаях с тем, чтобы обеспечить гарантии как для правосудия, так и для участвующих в процессе лиц.

В литературе можно встретить утверждения, что процессуальные функции специалиста выполняют также переводчики. Но переводчик занимает самостоятельное положение среди лиц, содействующих осуществлению правосудия. Если главная функция специалиста - помочь суду в совершении процессуального действия и / или предоставить ему информацию справочного характера, то основная задача переводчика - гарантировать участникам процесса, не владеющим языком судопроизводства, надлежащее осуществление своих процессуальных прав и обязанностей. Это вытекает из ст. 9 ГПК РФ.

Перспективным представляется участие специалиста при воспроизведении в суде информации, полученной при помощи современных средств ее преобразования; последнее нуждается в самостоятельной нормативной проработке как один из способов получения судебного доказательства.

Еще один аспект, связанный с применением специальных знаний, который, думается, может быть актуальным для гражданского процесса России. Это компьютерное моделирование ситуаций при рассмотрении определенных категорий гражданских дел (например, о возмещении вреда, причиненного дорожно-транспортным происшествием). Здесь существуют две основные проблемы, требующие определенности. Во-первых, следует учитывать нравственный аспект, конституционные гарантии прав личности - не всякую имевшую место в прошлом ситуацию, ставшую ввиду спорности предметом судебного разбирательства, допустимо воспроизводить посредством современных технологий. Например, вряд ли можно признать правомерным моделирование семейного конфликта. Во-вторых, следует определиться с процессуальным значением такого моделирования. С одной стороны, его можно рассматривать как разновидность судебного эксперимента, предназначенного для проверки других доказательств. С другой - компьютерное моделирование имеет свои особенности, которые позволяют его выделить в отдельный вид применения специальных знаний. При этом следует иметь в виду, что никогда модель полностью не соответствует реальной ситуации, ибо строится на данных, полученных при помощи других доказательств (в том числе показаний свидетелей, объяснений сторон), которые в силу своей психологической природы не могут быть адекватны и объективны. Поэтому доказательственное значение моделирования ограничено, но оно способно помочь в воссоздании целостной картины происшедшего, проверить оптимальность избранного стороной (причинителем вреда) поведения в аварийной (иной нестандартной) ситуации с учетом различных параметров, заложенных в программе, которые могут видоизменяться. Такое использование специальных знаний может претендовать de lege ferenda на самостоятельное регулирование в рамках регламентации преобразующих технологий.

2.2 Процессуальные полномочия специалиста в уголовном судопроизводстве на досудебных стадиях