Сущность пенитенциарного правосознания

Размещено на http://www.allbest.ru/

Контрольная работа

СУЩНОСТЬ ПЕНИТЕНЦИАРНОГО ПРАВОСОЗНАНИЯ



Содержание

1. Пенитенциарное правосознание: понятие, структура, формы

2. Генезис пенитенциарного правового сознания в России

Литература



1. Пенитенциарное правосознание: понятие, структура, формы

Категория «правосознание» отражает сложное, многоаспектное явление, которое опосредует все стадии не только правового регулирования, но и действия права в целом. Соглашаясь с Т.В. Синюковой в том, что правосознание - это «весьма независимое, целостное и как бы даже “рядоположенное” праву явление, позволяющее изучать такие глубинные вопросы, как сущность права, его генезис, культурную специфику юридического регулирования общественной жизни, деформации правового поведения, источники и причины преступности и иных форм социальной девиации» и в том, что оно «наиболее полно и разносторонне отражает идеальную, духовную сущность права как элемента культуры, своеобразной архетипической инварианты жизненного уклада данного индивида», добавим, что оно по- разному проявляется на различных участках правовой реальности, и далеко не все его грани «укладываются» в рамки уже существующих теоретических схем. Представляется, что правосознание, его структуры, содержание, формы взаимосвязи с различными правовыми и социальными явлениями пока вряд ли могут быть отнесены к числу тех явлений, которые можно считать исчерпывающе исследованными отечественной теоретико-правовой наукой.

Особенно справедливо это в отношении той его формы, которая отражает специфическую часть правовой реальности, связанную с реализацией такой наиболее «жёсткой» разновидности юридической ответственности, как уголовное наказание в общем и лишение свободы в частности, именуемую пенитенциарным правосознанием.

Предметом отражения пенитенциарного правосознания является действующее законодательство, регламентирующее исполнение уголовных наказаний, деятельность соответствующих органов государства, взаимоотношения, складывающиеся между этими государственными органами и осуждёнными, пенитенциарная правовая политика государства в целом и пенитенциарная практика.

Вместе с тем было бы неправильно отводить пенитенциарному правосознанию пассивную, созерцательную роль. Оно активно включено в процесс правового регулирования пенитенциарных отношений. Посредством пенитенциарного правосознания применяются предусмотренные нормами уголовно-исполнительного законодательства меры дисциплинарных взысканий и меры поощрения к осуждённым, через него осуществляется процессы соблюдения и исполнения требований режима отбывания наказаний осуждёнными, используются имеющиеся у них права. При этом нужно учитывать, что пенитенциарное правосознание не ограничено только лишь рамками учреждений и органов, исполняющих уголовные наказания. Его носителями выступают не только осуждённые и работники УИС, но и другие лица. Как и правосознание в целом, пенитенциарное правосознание, в зависимости от субъекта - носителя может быть массовым, групповым и коллективным, а по своему уровню, глубине - обыденным, профессиональным и доктринальным.

Анализируя пенитенциарное правосознание, нужно принимать во внимание то обстоятельство, что в его содержании в большей степени, нежели в других формах, нашли отражение особенности историкоправового развития российского общества, характер взаимоотношений личности и государства, что, в свою очередь, оказывает влияние на образ правового мышления россиян. Особенностью российского правового менталитета в этой части является наличие нигилистических установок, сочувственное отношение к заключённым как к «потерпевшим от властей», толерантное отношение к возможности оказаться в местах лишения свободы, выраженное в высказывании: «от тюрьмы и от сумы.», ложная романтизация некоторых сторон тюремной действительности и др.

«Пенитенциарное правосознание» - понятие «молодое» и вошедшее в понятийно-категориальный аппарат общей теории государства и права сравнительно недавно. Его категориальный статус пока ещё недостаточно определён. В известной степени это связано и с тем, что многие вопросы, связанные трактовкой понятия, функций, форм, структуры, элементного состава и пр. правового сознания носят достаточно дискуссионный характер. На это обращает внимание В.Р. Петров, говоря о том, что «юридическая и философская наука, считая правосознание одной из форм сознания человека и общества, тем не менее, до сих пор не выработала общепринятого определения данной категории в отечественной литературе советского периода эта категория оказалась опосредованной экономическим базисом и носила явно классовую окраску. Современная наука, несмотря на явный прогресс в изучении этого явления, также склонна трактовать феномен правосознания несколько однобоко, что связано с повышением интереса к проблематике правового государства и прав человека». В известной степени это так, однако если абстрагироваться от излишне идеологизированных трактовок правосознания, то следует согласиться и с тем, что в самом общем виде это совокупность взглядов, идей, представлений, чувств людей, их объединений, всего общества в целом относительно права и правовых явлений.

Учитывая обилие дефиниций правосознания, вряд ли целесообразно создавать собственное его определение. Однако, принимая во внимание, что в процессе решения поставленной исследовательской задачи - определения категориального статуса понятия «пенитенциарное правосознание» - необходимо будет выявить специфику его как формы правосознания и сформулировать определение, возникает потребность обращения к общим признакам правосознания, и на этой основе - выявления тех признаков, которые характеризуют пенитенциарное правосознание как относительно самостоятельное явление.

М.Б. Смоленский к числу признаков правосознания относит то, что: это самостоятельная форма общественного сознания, тесно взаимодействующая с политическими, нравственными, религиозными, национальными и другими формами; правосознание отражает явления правовой действительности и охватывает процесс создания правовых норм, реализацию их требований в общественной жизни; содержанием правосознания являются идеи, концепции, теории, чувства, эмоции, регулирующие поведение людей в юридически значимых ситуациях; правосознание включает представления о прошлом, настоящем и будущем права; осознание правовых явлений осуществляется посредством специальных юридических понятий и категорий; правосознание служит источником правовой активности и внутренним регулятором правового поведения или механизмом его осуществления; правосознание является источником права.

Практически те же признаки называет и Р.Т. Мухаев: правосознание есть специфическая форма общественного сознания, в которой экономические, социальные, политические и иные интересы осознаются как правовые; содержание правосознания составляют идеи, теории, чувства, настроения, эмоции, концепции, на основе которых выражается отношение людей к действующему и желаемому праву; правосознание служит источником права, составляя систему общепризнанным идеалов, ценностей, идей и признаков; носители правосознания - субъекты права; правосознание есть непосредственная внутренняя основа правового поведения, определяющая намерения людей, их отношение к объектам и институтам правовой действительности.

Совпадая в основном, в частности несколько отличается от приведённых в выше трактовок признаков правосознания их видение Ф.Н. Фаткуллиным, который пишет, что, будучи «одной из сфер индивидуального, группового и массового сознания, оно имеет существенные особенности, отличающие его от других форм общественного сознания. Эти отличия связаны с тем, что в правовом сознании, во-первых, специфическим образом отражена область государственно-правовой действительности, во-вторых, синтезированы интеллектуальные, психологические и поведенческие моменты, обусловленные единством воздействия государства и права как на сознание, так и на психологию людей, их общностей.

Правовое сознание отражает историческое прошлое, сложившиеся традиции и менталитет народа, происходящие в стране экономические, социальные, политические и духовные процессы. По своей природе оно реалистично, сориентировано на организацию тех отношений, на которые оказывается государственное воздействие посредством правовых рычагов». При этом автор подчёркивает, что правосознание - это «саморегулятивное начало их организации. Те, кто в правовом сознании усматривают регулятивное средство, смешивают принципиально разные способы социальной регуляции - регулирование и саморегулирование».

Полагаем, что Ф.. Фаткуллин прав, говоря о том, что правосознание - саморегулятивное начало организации общественных отношений, урегулированных правом. Однако это справедливо только по отношению к индивидуальному правосознанию и при этом не исключает того, что под иным углом зрения, включённое в механизм правового регулирования, правосознание выступает и звеном, посредством которого происходит передача «регулятивной энергии», и средством, опосредующим процесс правового воздействия. Основная функция правосознания - регулятивная. В правореализационном процессе оно выступает именно как регулятор, и прежде всего - индивидуальный регулятор, но этот регулятор не создаёт сам нормативных предписаний, а выступает как средство их перевода - перевода общих предписаний в индивидуальное правомерное поведение субъектов права.

С.С. Алексеев пишет, что «механизм действия правосознания замыкается “чисто” духовной сферой. Правосознание “работает” через общую правовую оценку социальных фактов, суждения об их соответствии идее правового и законного, чувство права и законности и вытекающую отсюда волевую направленность поведения людей».

Рассматривая пенитенциарное правосознание как специфическую форму правосознания, нельзя игнорировать того, что пенитенциарное правосознание - это хотя и форма опосредования участка правовой действительности, отличающаяся определённым своеобразием от иных форм, вместе с тем, - это часть целого - правосознания в обществе, и, как часть, оно обладает всеми признаками, свойственными целому.

Поэтому вполне обоснованно будет утверждение, что пенитенциарное правосознание есть специфическая форма правового сознания, в которой экономические, социальные, политические и иные интересы осознаются как правовые, преломляясь через нормы уголовного и уголовно-исполнительного законодательства; пенитенциарное правосознание отражает историческое прошлое, сложившиеся традиции и менталитет народа, происходящие в стране экономические, социальные, политические и духовные процессы; его содержание составляют идеи, теории, чувства, настроения, эмоции, концепции, на основе которых выражается отношение людей к действующему и желаемому уголовно-исполнительному праву; оно служит источником права, составляя систему общепризнанных идеалов, ценностей, идей и признаков; носителями пенитенциарного правосознания выступают физические лица - субъекты права; пенитенциарное правосознание выступает как непосредственная внутренняя основа правового поведения, определяющая намерения людей, их отношение к субъектам и объектам уголовно-исполнительных отношений, к институтам государства, осуществляющим свою деятельность в пенитенциарной области.

Специфика пенитенциарного правосознания, полагаем, проявляется в самом предмете отражения, о чём было сказано выше, детерминантах его состояния, что в известной степени оказывает влияние на содержание составляющих его элементов.

Говоря об особенностях детерминант, необходимо обратить внимание, что пенитенциарное правосознание в большей степени, нежели другие формы, испытывает негативное влияние норм и ценностей криминальной, тюремной субкультуры. Сегодня трудно точно подсчитать количество граждан, в той или иной степени сталкивавшихся с карательно- репрессивной практикой государства, отбывавших уголовное наказание в местах лишения свободы, их близких, друзей и родственников, сотрудников исправительных учреждений, тюрем и лагерей, военнослужащих внутренних войск и пр. Все эти лица в разной степени сталкивались с негативным, деформирующим влиянием тюремной субкультуры, и в результате далеко не все из них выбрали в качестве доминирующих ценностей не правовые.

Также нужно принимать во внимание и отечественный исторический опыт, способствовавший формированию в основном негативного отношения к пенитенциарной политике государства.

В новейших работах, посвящённых правосознанию, его сущности, закономерностям, эволюции, преемственности и специфике проявления в политико-правовом пространстве реформируемого российского общества отмечается, что характерными чертами российского правосознания являются патернализм и этатизм, а также оппозиция права и морали. А.А. Тамберг отмечает, что в 1917 г. процесс поднятия правосознания до стадии осознания права был прерван, существенный урон процессу становления развитого правосознания нанесла марксистско-ленинская идея об отмирании права. Далее исследователь высказывает весьма любопытную и представляющую интерес для темы настоящей работы мысль. В частности, в одном из положений, выносимых на защиту,

А.А. Тамберг утверждает, что «высшие ценности, определяющие нормы права и правовое поведение, первоначально формировались в русле религиозного сознания. Поэтому правовое поведение личности определялось не только рациональными, но и внерациональными факторами, включая архетипы, фиксирующие на уровне коллективного бессознательного предпочтения какого-либо типа регуляции отношений и пласты культуры, включающие определённые формы правопонимания. Правовое поведение россиян в периоды смены общественного устройства и мотивационных ориентиров тесно связано с ценностями правосознания и правовой культуры». В следующем положении она высказывается ещё более определённо: «в условиях кризисной ситуации в общественном сознании в целом и в правосознании в частности усиливается эмоциональный компонент в противовес рационализму, нарастают категоричность и примитивизация суждений и оценок».

«Тюремные» традиции российского общества нашли отражение в массовом и индивидуальном пенитенциарном правосознании. Более того, именно практика взаимоотношений личности и различных социальных групп (интеллигенции, духовенства, крестьянства) в связи с исполнением наказаний на протяжении многовековой российской истории в «снятом» виде зафиксированная в памяти каждого россиянина.

Немаловажное значение имеют также и социальный портрет сотрудника УИС, деформационные изменения правосознания сотрудников УИС, морально-психологические составляющие исполнения наказания.

Пенитенциарное правосознание возникает одновременно с возникновением отношений, связанных с исполнением уголовных наказаний, с государственными учреждениями, осуществляющими концентрированное принуждение в отношении осуждённых, с правовыми нормами, определяющими порядок исполнения уголовного наказания. Поэтому можно утверждать, что пенитенциарное правосознание существует в государственно-организованном обществе как духовно-идеологическая форма опосредования пенитенциарной практики государства. Одним из существенных признаков государства является публичная власть, которая выражается в относительной самостоятельности власти от общества, в определённой обособленности организации, обладающей властью в обществе, реализующей свою власть через специальные государственные учреждения и людей, осуществляющих принуждение от имени государства. В числе таких учреждений - армия, полиция и тюрьмы.

Вместе с тем, содержание этой практики основывается на определённых принципах, проявляется в процессах реализации норма определённого содержания. В классовом обществе тюрьмы и другие учреждения такого типа выполняют функцию классового принуждения, действуя на основе права, выражающего интересы господствующего класса. Между тем, и право, и государство находятся в постоянной динамике. Современный этап общественного развития в демократической России характеризуется восприятием либеральной парадигмы, заимствованием правом ценностей либерального общества - прав и свобод личности, идей правового государства и гражданского общества. Одной из таких правовых ценностей является признание человека, его прав и свобод высшей ценностью. Это оказало существенное влияние и на сферу пенитенциарных отношений и проявилось в принятии нового уголовно-исполнительного закона, регулирующего отношения в сфере исполнения наказаний на совершенно иной ценностной основе. В частности, в ч. 2 ст. 1 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации (далее - УИК РФ) закреплено положение о том, что задачами уголовно-исполнительного законодательства, в числе других, является охрана прав, свобод и законных интересов осуждённых, оказание осуждённым помощи в социальной адаптации.

Кроме того, в УИК РФ появилась целая статья, закрепляющая принципы уголовно-исполнительного законодательства, среди которых законность, гуманизм, демократизм, соединение наказания с исправительным воздействием. Законодатель, таким образом, признаёт, что осуждённые - это не изгои общества, а люди, оказавшиеся в тяжёлой жизненной ситуации, оступившиеся, но не переставшие быть гражданами, людьми, обладающими правами свободами и законными интересами. Это также и показатель того, что изменилось отношение к уголовному наказанию. Оно не рассматривается как месть общества лицу, совершившему преступление, а как средство его исправления, возвращения обществу полноценного его члена.

Всё это свидетельствует о том, что в правосознании, опосредующем уголовно-исполнительную действительность, наметилась тенденция к трансформации его в подлинно пенитенциарное - пенитенциарное в том смысле, который вкладывается в термин «пенитенциарный» на Западе, откуда он, собственно, и был заимствован.

Таким образом, следует обратить внимание, что этим термином обозначается ещё и определённый тип правосознания в современном демократическом, обществе, характеризующий его качественное состояние и отличающийся толерантным отношением к осуждённым - лицам, содержащимся в пенитенциарных учреждениях, основывающийся на признании ценности личности, уважения, соблюдении и защите её права и свобод.

Специфика пенитенциарного правосознания в определённой мере проявляется в содержании элементов его структуры. Рассуждая о структуре правосознания, нельзя забывать, что структура есть признак системного целого, и поэтому структура как строение - это общая схема, своего рода модель основных связей между элементами системы, объединяющих в различные подсистемные образования. При этом недопустимо «жёстко» разносить элементы по различным подсистемам, между ними нет непроходимых границ, и объединения различных элементов носят прежде всего функциональный характер. Такое понимание подсистем правосознания как структурных образований достаточно распространено. По мнению Р.А. Кузнецова, «психологическая структура играет значительную роль в формировании и реализации права. Об эмоционально-психологических компонентах правосознания можно лишь тогда говорить с полной уверенностью, когда мы имеем дело с сознательными правовыми переживаниями, активно воздействующими на поведение субъектов».

Далее исследователь фактически ставит знак равенства между правовой психологией и правовой идеологией, говоря, что они представляют диалектическое единство рациональных и психологических компонентов. Иными словами, учёный полагает, что различие между ними не в составе элементов, а в характере связей между ними. При этом он негативно оценивает подход к пониманию правосознания, в рамках которого, по его мнению, чрезмерно изолируют эти взаимосвязанные стороны единого явления. Речь идёт о позиции И.Е. Фарбера, который рассматривает правосознание «как общественную психологию» и правосознание как «правовую идеологию». Автор правильно отмечает, что правосознание представляет сложный комплекс идеологических и психологических компонентов (элементов), из сложного взаимодействия и взаимопроникновения которых складываются уровни правосознания.

Восприятие правовых явлений, формирование правовых установок и ориентаций индивида может осуществляться на двух уровнях: правовой психологии и правовой идеологии. Они подробно проанализированы в юридической литературе. Однако спектр мнений о структуре и элементах правосознания достаточно широк.

Помимо перечисленных уровней в структуре правосознания выделяют ещё и оценочные отношения. По мнению Н. Я. Соколова и А.М. Яковлева, в структуре правосознания необходимо, кроме правовой психологии и идеологии, выделять поведенческий элемент. Выделяя в структуре правосознания поведенческую сторону правосознания, некоторые авторы включают в неё правовые установки - тенденции или предрасположенности личности определённым образом воспринимать и оценивать информацию, процессы, явления и т.д., и готовность действовать в отношении них в соответствии с этой оценкой. В своей совокупности правовые установки организуются в систему ценностных ориентаций.

Подобную позицию занимает и С.С. Алексеев, который пишет, что «хотя правосознание по главным чертам своей субстанции носит интеллектуальный характер, оно включает и некоторые волевые элементы, тесно связанные, кстати, с его социально-психологической стороной».

В.Д. Перевалов дополняет общепринятую структуру правосознания такими элементами, как правовая онтология, аксиологический и волевой элементы.

Особенностью пенитенциарного правосознания является то, что в его формировании, развитии, особенно на индивидуальном уровне, свою роль играет такой структурный элемент, как правовая психология. Правовая психология, по определению В.А. Сапуна, - «совокупность эмоций, чувств, настроений, в которых выражается отношение различных социальных групп, профессиональных коллективов, отдельных индивидов к праву, к законности».

Правовая психология является сложным элементом, в свою очередь, состоящим из взаимосвязанных звеньев. Самой непостоянной, изменяющейся частью правовой психологии являются правовые чувства, переживания. Правовые чувства всегда связаны с отношением людей к праву, законности, с одобрением правовых действий и негодованием по отношению к правонарушениям, с доверием или недоверием к правовым установлениям и юстиции в целом.

Чувства являются реакцией субъекта на совершённое правонарушение и выражают отношение лица к назначенному наказанию и порядку его исполнения. На рубеже XIX-XX вв. С.Н. Трубецкой, размышляя о природе человеческого сознания, писал: «И если бы мы даже были в состоянии построить вселенную из понятий, из чистых форм разума, - одно бытие этой вселенной, один факт, что она есть, - не имеет в себе ничего рационального, ничего такого, в чем мы могли бы убедиться a priori. Реальность не есть категория рассудка, но нечто такое, что эмпирически испытывается как данное, нечто вполне иррациональное». Именно на иррациональном уровне, который представляет правовая психология, происходит несистематизированное восприятие правовой действительности в виде правовых чувств. В своё время Рудольф фон Иеринг предлагал заменить понятие правосознания правовым чувством, поскольку, по его мнению, правосознание, правовое убеждение суть абстракции науки, которые народу неизвестны: сила права, совершенно, как и сила любви, основывается на чувстве.

Правовые чувства могут побуждать людей к правовой деятельности, соблюдению и уважению права, но могут привести субъекта к правонарушению. Они нестабильны, подвержены частым изменениям. В становлении правовых чувств основную роль играют политика государства в отношении правонарушений, практическая реализация принципа независимости и беспристрастности судов, справедливость при назначении наказания, привлечение к ответственности всех виновных, справедливость действий администрации исправительного учреждения, обеспечивающей требования режима в учреждении и т.п.

Немаловажным значением в структуре правовой психологии обладают такие элементы, как правовые эмоции, правовые навыки. А.П. Семитко определяет правовые эмоции как выражение отношения субъекта к отражаемой действительности в форме положительного, отрицательного или смешанного проявления в виде негодования, радости, восторга и др. Как справедливо отмечает Р.С. Байниязов, без правовых эмоций правовой реальности не бывает. Каждый индивидуальный субъект права - это одушевлённое лицо, имеющее определённое эмоционально-психологическое отношение к правовой действительности.

К сожалению, как свидетельствует новейшая история, пенитенциарная практика советского государства дает немало оснований для возникновения в массовом и индивидуальном пенитенциарном правосознании негативных эмоций. Этому способствовало в значительной степени отсутствие полной объективной информации о местах лишения свободы, официально опубликованных сведений о системе исправительно-трудовых лагерей, о количестве осуждённых, условиях их жизни и пр. Во многом дефицит официальной информации восполнялся художественной литературой (например, «Архипелаг ГУЛАГ» А. Солженицына, «Колымские рассказы» В. Шаламова и др.), содержащей эмоционально окрашенную информацию о жизни осуждённых. Всё это, так или иначе, стало питательной средой для отрицательного эмоционального восприятия советской пенитенциарной действительности, которое, в силу восприимчивости сознания к негативным стереотипам, «информационным штампам» своеобразной инерции массового пенитенциарного правосознания, значительно распространено и сегодня, даже у тех лиц, кто непосредственно не сталкивался с местами лишения свободы, с условиями отбывания наказания и пр.

Важно учитывать ещё одно обстоятельство. Правовая психология представляет собой «несистематизированное и нерационализированное ценностное восприятие правовой действительности в виде правовых чувств, эмоций и переживаний». Она во многом зависит от подсознания человека, совокупности психических процессов, неосознаваемых или не представленных в сознании субъекта. Это форма психического отражения, в которой образ действительности и отношения субъекта к ней предопределяют сложность и некую условность исследования данного элемента. Между тем, именно правовая психология, по нашему мнению, имеет существенное значение для характеристики своеобразия пенитенциарного правосознания. Бессознательное - мало изученный элемент, который, однако, играет очень важную роль как в восприятии пенитенциарной деятельности, так и в правовом поведении в пенитенциарной сфере. Это обусловлено обострённым чувством выживания, причём это касается не только контингента исправительных учреждений, но и сотрудников УИС, непосредственно с ним работающих. Это, в свою очередь, позволяет обратить внимание на такую черту пенитенциарного правосознания, как «заразительность», т. е. восприимчивость к влиянию чужих эмоций, что связано с замкнутостью территории, относительной изоляцией от общества, высокой концентрацией носителей антиобщественных установок.

Немаловажную роль в формировании пенитенциарного правосознания играет социально-правовой опыт, под которым понимается социально-правовая память. А.А. Тамберг, рассматривая правосознание в России на современном этапе активного реформирования, выделяет и культурно-правовую традицию, определяя её как составную часть культурного наследия, целостный культурно-исторический пласт в развитии российской государственности. Да, это так, культурно-правовая память - это действительно элемент правосознания, однако в виде традиции он характерен для общественного правосознания и выступает как часть правовой идеологии. На индивидуальном уровне он живёт не столько в идеологическом компоненте, сколько в подсознательном и бессознательном его компонентах (структурах).

В юридической литературе этому подсознательному бытию правового опыта в пенитенциарной сфере внимания уделено, к сожалению, крайне мало. Роль правового опыта как элемента бессознательного в структуре не только пенитенциарного, но и правосознания вообще в юридической науке пока ещё должным образом не исследована, прежде всего в силу сложности её выявления, анализа и описания. Однако то обстоятельство, что возможности современной юридической, как, впрочем, и психологической науки в этом отношении оказались ограниченными, тем не менее не даёт оснований отрицать существование социально-правовой памяти в коллективном и индивидуальном пенитенциарном правосознании. Более того, именно практика взаимоотношений личности и различных социальных групп (интеллигенции, духовенства, крестьянства) в связи с исполнением наказаний на протяжении многовековой российской истории («царская каторга», СЛОН, ГУЛАГ и др.), в «снятом» виде зафиксированная в памяти каждого россиянина. Сегодня сложно найти семью в том или ином поколении, не столкнувшуюся, например, со сталинскими репрессиями и пр. Поэтому пенитенциарный опыт как информация о сущности, целях и практике деятельности пенитенциарной системы в России содержится не только и не столько в виде структурированных и «отфильтрованных» правовой пропагандой знаний, сколько в свёрнутом, символическом виде в индивидуальном и в «коллективном подсознании» (коллективном бессознательном).

В работах, посвящённых бессознательному в правосознании, отмечается, что правовая психология во многом зависит от подсознания человека, от бессознательного компонента. Это совокупность психических процессов, неосознаваемых или не представленных в сознании субъекта, форма психического отражения, в которой образ действительности и отношения субъекта к ней составляют единое целое. В правовой психологии применительно к правосознанию возможно выделить следующие области проявления бессознательного: личное бессознательное и коллективное бессознательное. Думается, что применительно к пенитенциарному правосознанию роль этого компонента пока ещё в достаточной степени не раскрыта. Решение такой задачи возможно только в результате проведения междисциплинарных исследований, при объединении усилий юристов, психологов и социологов.

Своеобразие пенитенциарного правосознания проявляется и в ценностном его элементе. А.Р. Ратинов выделяет в структуре правосознания несколько видов оценочных отношений. Это, во-первых, отношения к правовым принципам, институтам и нормам; во-вторых, отношения к правонарушениям, т.е. к посягательствам на правоохраняемые ценности; в-третьих, отношения к правоохранительным органам и их деятельности; в-четвёртых, отношение к своему правовому поведению (правовая самооценка).

Полагаем, что подобные ценностные отношения вполне обоснованно выделять и по отношению к пенитенциарному правосознанию, в связи с чем можно говорить о таких оценочных отношениях, как: отношение к уголовно-исполнительному праву; отношение к правовому поведению субъектов в пенитенциарной сфере; отношения к структуре и деятельности органов уголовно-исполнительной системы; отношения к своему собственному поведению (правовая самооценка).

Важной особенностью российского правового сознания на различных уровнях - индивидуальном, коллективном, массовом - является тесная связь с ценностями не только правового, но, прежде всего, с ценностями нравственного характера. На это обстоятельство обращают внимание многие авторы. «Ценностные ориентации, наряду с мотивами, правовыми установками, выступают специфическими регуляторами поведения. Например, информация о том или ином законе порождает комплекс психологических реакций - чувств, эмоций, переживаний, с которыми связаны побуждающие мотивы поведения. В этом случае правовая психология выступает как мотив конкретного вида поведения. Правовой порядок всегда есть положительная ценность в противоположность отрицательной ценности беспорядка, анархии, аномии, характеризующейся разложением системы ценностей. Сложившийся в России правопорядок опирается на традиционные ценности, исторические сложившиеся моральные устои, общепринятые нравственные нормы».

Правовые ценности, составляющие ядро правовой психологии, находятся в процессе взаимодействия с ценностями нравственными, религиозными и корпоративными. Причём взаимоотношения между ними сложны: в ряде случаев это не сотрудничество, а конкуренция. Так, А.А. Тамберг пишет, что «в правосознании россиян нравственное право в целом всегда доминировало над юридическим. России был присущ правовой нигилизм, поскольку правовое сознание всегда находилось в подчинении у сознания нравственного».

Характер взаимоотношений во многом зависит от уровня правосознания. Для доктринального правосознания, на основе которого развивается уголовно-исполнительное законодательство, характерно исключительное доминирование правовых ценностей, выступающих своеобразной проекцией общечеловеческих ценностей, что приближает его к эталонному типу пенитенциарного правосознания, к правосознанию, пенитенциарному в собственном смысле слова.

Несколько иначе строятся ценностные отношения на уровне профессионального и обыденного правосознания. Профессиональное правосознание, несмотря на то, что первоначально формируется в рамках юридического образования, тем не менее, является типом правосознания, в котором эмпирическое восприятие пенитенциарной действительности в процессе профессиональной деятельности дополняет и корректирует изначальное ценностное ядро. Причём конкурирующими ценностями выступают не только нравственные или религиозные ценности, но и корпоративные ценности - элементы тюремной субкультуры, которые одновременно являются факторами его деформации.

Массовое пенитенциарное правосознание - это правосознание преимущественно обыденного уровня. «Его ограниченность обусловлена узостью самого источника - индивидуального опыта, по общему правилу не выходящему за пределы решения вопросов повседневной жизни».

Основными чертами его, полагает В.С. Бреднева, является массовость, эмпирический характер и не всегда достаточная компетентность.

Полагаем, что существенной его чертой является ещё и недостаточная сопротивляемость ценностям иных нормативных систем, своего рода «ценностный иммунодефицит», что проявляется в его восприимчивости к деформационным воздействиям, в том числе и со стороны ценностей корпоративных, выработанных криминальной, тюремной субкультурой. В начале 1990-х гг. в условиях экономического, политического и идеологического кризиса, когда ценности, составлявшие основу господствующей идеологии, оказались развенчаны, когда государственная правоохранительная машина начала давать сбои, доступ к правосудию оказался затруднённым из-за усложнённой процедуры, бюрократизации и загруженности судов, «криминальное правосудие», основывающееся на «воровских понятиях» о справедливости, оказалось более оперативным, а в ряде случаев и эффективным, официального правосудия государства. Это стало мощным фактором деформации ценностного ядра пенитенциарного правосознания, а его последствия до конца не удалось преодолеть и сегодня.

Проблема деформации правосознания актуальна и для правосознания пенитенциарного. Для анализа деформаций пенитенциарного правосознания методологическим ориентиром может послужить подход М.А. Шерменева к исследованию деформации профессионального правосознания сотрудников УИС. Автор отмечает, что категория «правосознание» (на разных уровнях исследования) представляет собой теоретическую модель явления, фиксирующую наиболее характерные, типические его признаки. При теоретическом его изучении исследователь оперирует ею как известной абстракцией, результатом обобщения, в той или иной мере «очищенным», свободным от каких-либо частных проявлений реально существующее, “жизненное” правосознание в значительной степени отличается от этой модели, в которой в чистом виде отдельные элементы и их свойства выделяются лишь теоретически. В повседневной жизни идеального (полностью соответствующего теоретической модели) правосознания у сотрудников УИС нет, оно всегда в той или иной степени не соответствует идеалу - изменено, искажено, деформировано или попросту не развито, что проявляется в их поведении и соответственно, может быть охарактеризовано количественно».

Поэтому, говоря о деформации пенитенциарного правосознания, мы считаем возможным рассматривать её как искажение последнего, «разрушение» позитивных идей, убеждений, чувств, установок и т.п., однако деформирование это не абсолютного характера, при котором правосознание трансформируется в другое явление. Деформация в данном случае затрагивает различные элементы, которые изменяются в разной степени. К тому же некоторые элементы могут быть не подвержены деформированию в силу того, что ценностно-нормативное ядро правосознания находится в тесном взаимодействии с ценностями и нормами нравственного сознания, и они в определённой части совпадают. Количество и характер изменений содержания элементов пенитенциарного правосознания обусловливает степень его деформированности и, в конечном итоге, выражается в его качественном состоянии. В исследовательских целях целесообразным считаем выделение трёх форм пенитенциарного правосознания: позитивной, комбинированной и негативной. Оговоримся, что это деление весьма условно и градация степени деформированности может быть и более подробной, а терминологическое их обозначение иным. Однако для достижения целей нашего исследования наиболее оптимальным представляется именно такой вариант.

Позитивное пенитенциарное правосознание характеризуется преобладанием позитивных правовых чувств, настроений, эмоций в восприятии деятельности соответствующих органов государства, наличием правовых знаний, позволяющих воссоздать объективную, неискажённую картину пенитенциарной действительности, позитивными оценками уголовно-исполнительной политики государства.

Позитивное пенитенциарное правосознание является фактором, обусловливающим правомерное поведение субъекта и выработку привычки к соблюдению правовых актов, формирование устойчивых стереотипов социально активного правомерного поведения в сфере пенитенциарных отношений, что обусловливает необходимость формирования данной формы пенитенциарного правового сознания, особенно у сотрудников УИС.

Негативное пенитенциарное правосознание характеризуется преимущественно негативным отношением к существующей уголовно-исполнительной политике государства, деятельности органов, исполняющих наказания, и отрицанием возможности исправления преступника в процессе отбывания наказания. В структуре негативного правосознания следует отметить правовые чувства, выражающие недоверие к правовым установлениям, отрицательные правовые эмоции, отличающиеся неодобрением по поводу назначения и исполнения наказания, отсутствием правовых навыков, а также отсутствием глубоких юридических знаний. Негативное правосознание крайне опасно в силу:

1. отрицательного отношения к деятельности органов УИС, что ведёт к падению авторитета и престижа данных органов и в конечном счёте приводит к кадровой «голодовке» и нарушениям режима;

2. подрывающего авторитет государства и власти, приводящего к общему снижению уровня правосознания и правовой культуры субъекта и пенитенциарного правосознания нигилизма в отношении уголовно-исполнительного законодательства;

3. отрицания возможностей исправления субъекта (преступника), что обусловливает пренебрежительное отношение к закону (прежде всего уголовно-исполнительному и уголовному) и может привести к рецидиву преступлений и возникновению правонарушений со стороны должностных лиц уголовно-исполнительной системы.

Комбинированная форма пенитенциарного правосознания характеризуется одновременно наличием позитивного и негативного отношения субъекта к пенитенциарной действительности с учётом конкретных фактов и обстоятельств. Положительные эмоции могут проявляться в отношении усовершенствования уголовно-исполнительного законодательства (например, одобрение увеличения количества свиданий, посылок и передач). При этом могут иметь место и отрицательные эмоции и настроения, например, в отношении условий содержания осуждённых или действий органов и сотрудников УИС.

Если негативная форма отражает собственно полную деформацию пенитенциарного правосознания, то его комбинированная форма, содержащая ряд деформированных элементов, представляет потенциальную угрозу пограничностью, неустойчивостью, вероятностью перерастания в негативную.

Различные формы правосознания присущи отдельным группам субъектов и формируются под влиянием различных факторов. Как показали результаты проведенного нами исследования, негативное правосознание чётко выражено у лиц, отбывающих наказание и, как это ни парадоксально, у сотрудников УИС со стажем более 5 лет. Пенитенциарным правосознанием в позитивной форме обладают студенты и слушатели юридических факультетов и вузов, не имеющие опыта практической работы в пенитенциарных учреждениях. Комбинированное пенитенциарное правосознание наблюдается у лиц, не имеющих юридического образования, и сотрудников УИС с небольшим (до 5 лет) стажем. В связи с этим представляется крайне важным формирование позитивного пенитенциарного правосознания и придания ему черт постоянности и устойчивости, особенно у сотрудников учреждений и органов УИС.

В заключение сформулируем контуры теоретической модели понимания пенитенциарного правосознания. В рамках этой модели следует различать:

- пенитенциарное правосознание как форму индивидуального, группового и общественного сознания - совокупность знаний, взглядов, убеждений, ценностей, правовых установок и чувств, выражающих отношение отдельных субъектов, групп и общества в целом к уголовно-исполнительному законодательству, деятельности органов УИС, собственному поведению в сфере исполнения наказаний, а также к процессу исполнения наказаний и эффективности данного процесса;

- пенитенциарное правосознание - как тип правосознания, характеризующийся гуманным отношением государства и общества к осуждённому, признанием необходимости уважения, соблюдения и защиты его прав и свобод.

В зависимости от содержания и качества структурных компонентов пенитенциарное правосознание выражено в трёх формах, характеризующих его качественное состояние: позитивная, негативная и комбинированная.

2. Генезис пенитенциарного правового сознания в России

Для формирования максимально полного, всестороннего представления о пенитенциарном правосознании, его сущности, формах и функциях необходимо исследование его генезиса и эволюции. Прав О.Н. Мигущенко, отмечая: «Исследование правосознания возможно только путём выявления тенденции его развития из прошлого в настоящее и будущее».

В силу определённых причин невозможно точно проследить зарождение и отдельные этапы эволюции правосознания в целом, в том числе пенитенциарного, поскольку это длительный и сложный процесс, детерминированный факторами как собственно правового, так и политического, экономического, культурного характера. Вместе с тем, анализ источников права, материальных памятников, трудов по истории государства и права и истории учений о праве и государстве если и не позволяет воссоздать целостную картину генезиса пенитенциарного правосознания (что не является целью настоящей работы), то даёт возможность восстановить отдельные, порой достаточно обширные по времени фрагменты этого процесса.

По причине длительного периода неразвитости предмета отражения пенитенциарного правового сознания, а именно - сформировавшейся уголовно-исполнительной системы, относительно позднего возникновения отечественной юридической науки и научного интереса к предмету исследования, никаких исторических сведений о формировании собственно пенитенциарного правосознания не существует. Его реконструкция применительно к различным историческим периодам может быть осуществлена в хронологической последовательности на основании: отдельных фактов и событий, характеризующих становление и эволюцию системы наказаний, правовых норм, закрепляющих различные меры наказания, содержании реформ уголовно-исполнительной системы и др.

Только начиная с XIX в., можно говорить о наличии источниковедческой базы, достаточной для описания и анализа пенитенциарного правосознания. Исследователями-правоведами и философами было отмечено преобладание правового нигилизма, умаление роли права в регулировании общественных отношений. Применительно к отношениям в области преступления и наказания это выражалось в сочувственном отношении к преступникам и осуждённым и негативном восприятии закона и людей, осуществляющих исполнение наказаний.

Первые данные, позволяющие сделать предположение о наличии «специфического» правосознания, складывающегося в сфере исполнения наказаний, можно обнаружить уже в Древней Руси. Так, И. Симонов полагает, что в Русской правде нашли отражение попытки упорядочить систему назначения наказаний и реализовывать волю государства по их исполнению. На Русскую правду как на первый признак формирования относительно самостоятельной области правового регулирования - исполнения наказаний - указывает и Л.Б. Смирнов. Однако, ограничиваясь констатацией фактов, авторы не делают никаких выводов относительно состояния правосознания общества. Отсутствие каких-либо попыток описать наличный уровень правового сознания у населения, тем более у лиц, назначающих и исполняющих наказания в феодальной России, характеризует и другие труды отечественных исследователей.

Среди отдельных упоминаний, косвенно относящихся к исследованию процесса складывания пенитенциарного правосознания, можно отнести указание на закрепление в Судебнике 1550 г. тюремного заключения и дополнение перечня мер наказания ссылкой в Сибирь и «украинные города» Соборным уложением 1649 г.

Представляется, что говорить о складывании системы уголовных наказаний и, соответственно, высказывать гораздо более определённые предположения о характере пенитенциарного правосознания можно, начиная с эпохи Петра I, когда наблюдается усиление карательной политики государства, нашедшее отражение в «Артикуле воинском» 1715 г.

Важным фактором, повлиявшим на генезис пенитенциарного правосознания, стало широкое использование труда арестантов при строительстве крепостей, фортов, других оборонительных сооружений.

Первый факт отражения уголовно-исполнительной политики в государственной идеологии, проявившийся в идеях гуманизации уголовных наказаний, относится к правлению Екатерины II, стремившейся доказать свою просвещённость и приверженность европейской культуре.

Строительство нескольких десятков тюрем, большая часть которых используется и в настоящее время, Екатерина II сопроводила разработкой проекта «Положения о тюрьмах» 1778 г. В нём предписывалось совершенствование системы тюремных учреждений, гуманизация условий содержания заключённых, закреплялся правовой статус администрации и устанавливались оклады начальнику тюрьмы («тюремщику»), его помощникам, надзирателю и врачу.

Действительные намерения Екатерины II характеризует тот факт, что проект остался нереализованным, отдельные его положения были востребованы лишь спустя столетие.

В начале XIX в. было осуществлено упорядочение структуры управления местами лишения свободы. Указом Александра I от 25 июня 1811 г. было учреждено Министерство полиции, в составе которого образовано три департамента, в том числе и полиции исполнительной. В этом же году с разрешения и под покровительством Александра I учреждается Попечительное о тюрьмах общество, просуществовавшее вплоть до 1917 г.

Деятельность этого Общества, формировавшегося как самостоятельное учреждение, членам которого вменялась обязанность бдительно наблюдать за разделением по полу, возрасту и роду преступлений, наставлять о религиозных и нравственных предметах, строптивых преступников приводить в покорность и раскаяние мерами кротости и человеколюбия, стало первым опытом участия общественности в разрешении проблем тюремной системы страны, что, на наш взгляд, не могло не способствовать формированию пенитенциарного правосознания.

Как было указано выше, интенсивное развитие пенитенциарного правосознания продолжилось в XIX в. Материальной основой этого процесса являлось совершенствование системы управления тюремными учреждениями, определение правил внутреннего тюремного распорядка и условий содержания осуждённых, устройство тюремного быта и другие предпринимаемые правительством меры, нашедшие закрепление в тюремном законодательстве: Инструкции 1828 г., Законе от 4 июля 1866 г., Уставе о содержащихся под стражей 1890 г. и др.

Будучи само по себе сложным феноменом, пенитенциарное правосознание в России XIX - начала ХХ вв. отличалось наличием различных, зачастую прямо противоположных тенденций. Так, в ходе реформ 1860-х - 1870-х гг. направленность тюремной концепции изменилась от возмездия за преступление и изоляции преступника от общества к исправлению правонарушителей и приобщению их к честной трудовой жизни на воле. В связи с этим процесс исполнения наказания, подчинённый целям исправления преступников и предупреждения преступлений, протекал в соответствии с требованиями дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности. С введением в 1882 г. института досрочного освобождения тюремное заключение потеряло свойства исключительной наказательности и также стало наполняться реальным духом исправления и перевоспитания осуждённых.

С другой стороны, революция 1905-1907 гг. повлекла за собой массовые репрессии и преследование её участников и сочувствующих лиц, привлекла к ужесточению наказаний, расширению области применения смертной казни. правовой сознание уголовный юридический

В XIX в. происходит процесс дифференциации уровней правосознания: наряду с господствующим обыденным правосознанием, формируется правосознание профессиональное. Л.И. Петражицкий констатировал, что «правосознание зажиточных слоев населения отличается от пролетарского и крестьянского, крестьянское же правосознание иное, чем мещанское, аристократическое и т.д.».

Профессиональное пенитенциарное правосознание формировалось в противовес правосознанию обыденному, для которого, по словам Р.С. Байниязова, было свойственно своеобразное мироощущение, имеющее глубокую религиозную и нравственную основу, сопровождающееся подсознательными и стихийными мотивами. Более того, выполняя присущие ему функции, оно пыталось оказывать на последнее определённое влияние. Так, издаваемые справочники информировали о характере тюрем и расходах государства на их содержание; об общем количество заключённых; публиковали сведения об убитых и раненых надзирателях; бежавших из тюрем и т.п., стимулируя таким образом интерес общества к непосредственному участию в устройстве исправительных заведений, организации их деятельности.

Одним из факторов влияния на формирование профессионального пенитенциарного правосознания стала правовая наука. Научная мысль XIX-начала ХХ вв. была сфокусирована на сущности наказания, его цели и назначении. С.В. Познышев писал: «Тюремному заключению, как действенной форме воздействия на преступников, отводится в пореформенный период большое значение. Его сила, прежде всего, состоит в предупреждении преступлений. Указанная цель наказания как функция уголовной юстиции, в конце концов, сводится к общему и частному предупреждению преступлений».