Задержание по подозрению в совершении преступления как мера уголовно-процессуального принуждения

В связи с этим трудно согласиться с мнением исследователей, которые предлагают исключить из Закона о полиции отсылочные нормы, и вместо этого перечислить основания для задержания, предусмотренные ст. 91 УПК РФ. Как справедливо отмечает по этомоу поводу Д.А. Лобачев, «нельзя взять из УПК РФ основания, не взяв процедуру, как нельзя процессуальную деятельность отдать полиции».Причем на практике недостаточно правильно понимаются возможные основания задержания. Так, по данным И.Д. Гайнова, совсем не редки случаи, когда следователи, дознаватели указывают основания, отсутствующие в ст. 91 УПК РФ (например, «признательные показания самого подозреваемого», «предупреждение возможности скрыться от следствия и суда», «свидетели указали как на лицо, совершившее преступление», «задержан после совершения преступления», «в машине обнаружены явные следы преступления» и т.п.), что усиливает требования точных формулировок.При этом суд проверяет:

во-первых, наличие оснований и дополнительных условий задержания;

во-вторых, порядок (последовательность) действий органов, осуществляющих задержание, разъяснение прав подозреваемому, составление протокола задержания подозреваемого, направление сообщения о задержании;

в-третьих, соблюдение всех процессуальных сроков, связанных с рассматриваемым правовым институтом.Данное обстоятельство обусловливает необходимость организации и осуществления действенного прокурорского надзора за соблюдением законности при избрании и реализации мер процессуального принуждения, а в особенности осуществления задержания.

Полномочия прокурора по надзору за исполнением закона при избрании и применении мер процессуального принуждения регламентированы УПК РФ, Законом о прокуратуре, а также Приказами Генерального прокурора РФ.

Правоприменительная практика свидетельствует о том, что наибольшее количество нарушений закона допускается при проведении задержания. В силу этого обстоятельства законность задержания требует особо пристального внимания прокурора.Представляется, что законодателю следовало дополнить это правило обязанностью прикладывать к письменному уведомлению о задержании копию соответствующего протокола. В связи с этим целесообразно в норму ч. 3 ст. 92 УПК РФ внести дополнение: после слов «задержание подозреваемого» добавить слова «с приложением копии протокола задержания».Обозначенные выше требования Генерального прокурора РФ являются вполне обоснованными и способствующими повышению эффективности прокурорского надзора при применении мер процессуального принуждения.

Следует иметь в виду, что задержание является действием, которое ограничивает важнейшее конституционное право лица - право на свободу и личную неприкосновенность. Минимизация стеснения законных прав и интересов граждан требует большей четкости в регламентации порядка, и в особенности сроков проверки законности и обоснованности задержаний. Поэтому целесообразно нормативным правовым актом Генеральной прокуратуры РФ обязать прокурора проверять законность задержания незамедлительно, сразу же после получения уведомления о задержании.Исключением из указанных обстоятельств являются случаи необходимости сохранения факта задержания совершеннолетнего подозреваемого в тайне в интересах предварительного расследования, что в соответствии с ч. 4 ст. 96 УПК РФ возможно лишь с согласия прокурора.

В то же время в уголовно-процессуальном законе не определен ни сам порядок обращения к прокурору за получением согласия на сохранение в тайне факта задержания, ни порядок рассмотрения прокурором такого обращения. Не определены процессуальные формы принятия таких решений в органах предварительного расследования.

Представляется, что следователь, дознаватель, орган дознания в тот же трехчасовой срок, в течение которого составляется протокол задержания, вправе вынести постановление о сохранении в тайне факта задержания. В этом постановлении должны быть указаны основания и мотивы, по которым необходимо сохранить в тайне факт задержания, оно должно быть незамедлительно направлено прокурору для решения вопроса о даче или об отказе в даче согласия.

Прокурор не позднее девяти часов с момента получения­ ходатайства органов предварительного расследования обязан принять решение о даче или об отказе в нем и незамедлительно сообщить об этом следователю, органу дознания, дознавателю. Целесообразно по изложенным предложениям внести дополнение в норму ст. 96 УПК РФ, изложив дополнения в виде самостоятельного абзаца ч. 4 данной нормы.Причем протокол задержания оформляется не в целях собирания доказательств. В нем закрепляется процессуальное решение следователя (дознавателя и др.) о применении данной меры процессуального принуждения. Однако по своему доказательственному значению он все же несколько отличается от иных уголовно-процессуальных документов властно-распорядительного характера, к примеру от постановления о заключении под стражу, о приводе или о применении любой иной из мер процессуального принуждения. В протоколе задержания фиксируются заявления лица, подозреваемого в совершении преступления, по поводу его задержания, а равно результаты его личного обыска. Данные, имеющие отношение к уголовному делу, сведения в единстве с их носителем - протоколом задержания могут быть использованы в доказывании. Недаром некоторые ученые протоколу задержания придают значение источника доказательств.В используемом на практике бланке протокола задержания отведено специальное место для отражения фактического основания задержания, но ничего не говорится о мотивах задержания. Несмотря на это со следователя (дознавателя и др.) не снимается обязанность отражения в протоколе задержания и мотивов, которыми он руководствовался при принятии решения о применении рассматриваемой меры процессуального принуждения.

В законе нет специального указания на необходимость фиксации в протоколе задержания также задач, для решения которых следователь (дознаватель и др.) принимает решение о задержании. Между тем представляется, что бесцельное применение к лицу такой меры процессуального принуждения является нарушением самих идей, заложенных законодателем в рассматриваемый правовой институт. Соответствующими данными могут быть сведения, полученные при допросе свидетелей либо по итогам иных следственных действий, однако совершенно очевидно, что они закреплены в материалах уже возбужденного уголовного дела до принятия решения о задержании. Итак, сами подозрения против задерживаемого лица возникли в рамках уже возбужденного уголовного дела, а вот дополнительные условия (например, попытка скрыться или отсутствие документов, удостоверяющих личность) могли выясниться лишь при непосредственном контакте и обусловить последующее фактическое задержание.

Необходимо отметить, что формулировки дополнительных условий не слишком точны и допускают неоднозначную трактовку. Так, попыткой скрыться можно считать стремление незаметно покинуть место происшествия, а также игнорирование требований сотрудников полиции остановиться и предъявить документы либо проследовать в орган дознания для установления личности. В то же время А.В. Ольшевский причисляет сюда и попытки покинуть или сменить место жительства с целью уклонения от уголовного преследования. Такая расширительная трактовка­ представляется далеко не бесспорной: следуя ей, придется признать допустимым и задержание лица, которое (не зная ни о каких подозрениях в отношении его) просто совершило обмен жилплощади.

Вопрос о том, какие именно документы позволяют установить личность задерживаемого лица, тоже практически важен. Таковыми принято считать официальные документы, содержащие фотографию данного лица и данные о нем, заверенные надлежащим образом (в т.ч. водительское удостоверение, служебное удостоверение, студенческий билет, военный билет и т.п.); однако на практике сотрудники правоохранительных органов нередко отказываются признавать подобные документы устанавливающими личность данного лица и требуют предъявления общегражданского российского паспорта (либо паспорта иностранного гражданина, вида на жительства, выданного лицу без гражданства). Следует учесть и то, что установить наличие постоянного места жительства гражданина РФ также возможно лишь на основании общегражданского паспорта - прочие упомянутые документы (в т.ч. и заграничный паспорт) соответствующей отметки не содержат.Однако свидетельство о рождении не содержит фотографии. В то же время определить по внешнему виду данного лица, что ему еще нет 14 лет (и что это именно его свидетельство о рождении), возможно далеко не всегда.

Отметим в этой связи, что ч. 2 ст. 91 УПК РФ вовсе не требует, чтобы личность была установлена именно на основании документов (тем более каких-то конкретных документов), оставляя принятие решения на усмотрение лица, производящего задержание. Личность может быть установлена и на основании иной не вызывающей сомнения информации, например устного свидетельства заслуживающих доверия людей (хорошо знающих данное конкретное лицо), личности которых, в свою очередь, установлены не вызывающим сомнения способом.Существует мнение о том, что в Законе о полиции идет речь об особом виде задержания, который следует определить как полицейское задержание. В отличие от иных видов в полицейском задержании наиболее очевидно выражена профилактическая составляющая, поскольку оно может применяться до совершения правонарушений. Однако, учитывая тот факт, что Закон о полиции не регулирует порядок и условия применения данного вида задержания, а также то, что многие формулировки закона не имеют однозначного толкования, есть серьезные сомнения в эффективности его использования, а также опасение того, что применение «полицейского» задержания может привести к необоснованному ограничению прав и свобод человека и гражданина.

В связи с этим трудно согласиться с мнением исследователей, которые предлагают исключить из Закона о полиции отсылочные нормы, и вместо этого перечислить основания для задержания, предусмотренные ст. 91 УПК РФ. Как справедливо отмечает по этомоу поводу Д.А. Лобачев, «нельзя взять из УПК РФ основания, не взяв процедуру, как нельзя процессуальную деятельность отдать полиции».Причем на практике недостаточно правильно понимаются возможные основания задержания. Так, по данным И.Д. Гайнова, совсем не редки случаи, когда следователи, дознаватели указывают основания, отсутствующие в ст. 91 УПК РФ (например, «признательные показания самого подозреваемого», «предупреждение возможности скрыться от следствия и суда», «свидетели указали как на лицо, совершившее преступление», «задержан после совершения преступления», «в машине обнаружены явные следы преступления» и т.п.), что усиливает требования точных формулировок.При этом суд проверяет:

во-первых, наличие оснований и дополнительных условий задержания;

во-вторых, порядок (последовательность) действий органов, осуществляющих задержание, разъяснение прав подозреваемому, составление протокола задержания подозреваемого, направление сообщения о задержании;

в-третьих, соблюдение всех процессуальных сроков, связанных с рассматриваемым правовым институтом.Данное обстоятельство обусловливает необходимость организации и осуществления действенного прокурорского надзора за соблюдением законности при избрании и реализации мер процессуального принуждения, а в особенности осуществления задержания.

Полномочия прокурора по надзору за исполнением закона при избрании и применении мер процессуального принуждения регламентированы УПК РФ, Законом о прокуратуре, а также Приказами Генерального прокурора РФ.

Правоприменительная практика свидетельствует о том, что наибольшее количество нарушений закона допускается при проведении задержания. В силу этого обстоятельства законность задержания требует особо пристального внимания прокурора.Представляется, что законодателю следовало дополнить это правило обязанностью прикладывать к письменному уведомлению о задержании копию соответствующего протокола. В связи с этим целесообразно в норму ч. 3 ст. 92 УПК РФ внести дополнение: после слов «задержание подозреваемого» добавить слова «с приложением копии протокола задержания».Обозначенные выше требования Генерального прокурора РФ являются вполне обоснованными и способствующими повышению эффективности прокурорского надзора при применении мер процессуального принуждения.

Следует иметь в виду, что задержание является действием, которое ограничивает важнейшее конституционное право лица - право на свободу и личную неприкосновенность. Минимизация стеснения законных прав и интересов граждан требует большей четкости в регламентации порядка, и в особенности сроков проверки законности и обоснованности задержаний. Поэтому целесообразно нормативным правовым актом Генеральной прокуратуры РФ обязать прокурора проверять законность задержания незамедлительно, сразу же после получения уведомления о задержании.Исключением из указанных обстоятельств являются случаи необходимости сохранения факта задержания совершеннолетнего подозреваемого в тайне в интересах предварительного расследования, что в соответствии с ч. 4 ст. 96 УПК РФ возможно лишь с согласия прокурора.

В то же время в уголовно-процессуальном законе не определен ни сам порядок обращения к прокурору за получением согласия на сохранение в тайне факта задержания, ни порядок рассмотрения прокурором такого обращения. Не определены процессуальные формы принятия таких решений в органах предварительного расследования.

Представляется, что следователь, дознаватель, орган дознания в тот же трехчасовой срок, в течение которого составляется протокол задержания, вправе вынести постановление о сохранении в тайне факта задержания. В этом постановлении должны быть указаны основания и мотивы, по которым необходимо сохранить в тайне факт задержания, оно должно быть незамедлительно направлено прокурору для решения вопроса о даче или об отказе в даче согласия.

Прокурор не позднее девяти часов с момента получения­ ходатайства органов предварительного расследования обязан принять решение о даче или об отказе в нем и незамедлительно сообщить об этом следователю, органу дознания, дознавателю. Целесообразно по изложенным предложениям внести дополнение в норму ст. 96 УПК РФ, изложив дополнения в виде самостоятельного абзаца ч. 4 данной нормы.Причем протокол задержания оформляется не в целях собирания доказательств. В нем закрепляется процессуальное решение следователя (дознавателя и др.) о применении данной меры процессуального принуждения. Однако по своему доказательственному значению он все же несколько отличается от иных уголовно-процессуальных документов властно-распорядительного характера, к примеру от постановления о заключении под стражу, о приводе или о применении любой иной из мер процессуального принуждения. В протоколе задержания фиксируются заявления лица, подозреваемого в совершении преступления, по поводу его задержания, а равно результаты его личного обыска. Данные, имеющие отношение к уголовному делу, сведения в единстве с их носителем - протоколом задержания могут быть использованы в доказывании. Недаром некоторые ученые протоколу задержания придают значение источника доказательств.В используемом на практике бланке протокола задержания отведено специальное место для отражения фактического основания задержания, но ничего не говорится о мотивах задержания. Несмотря на это со следователя (дознавателя и др.) не снимается обязанность отражения в протоколе задержания и мотивов, которыми он руководствовался при принятии решения о применении рассматриваемой меры процессуального принуждения.

В законе нет специального указания на необходимость фиксации в протоколе задержания также задач, для решения которых следователь (дознаватель и др.) принимает решение о задержании. Между тем представляется, что бесцельное применение к лицу такой меры процессуального принуждения является нарушением самих идей, заложенных законодателем в рассматриваемый правовой институт. Соответствующими данными могут быть сведения, полученные при допросе свидетелей либо по итогам иных следственных действий, однако совершенно очевидно, что они закреплены в материалах уже возбужденного уголовного дела до принятия решения о задержании. Итак, сами подозрения против задерживаемого лица возникли в рамках уже возбужденного уголовного дела, а вот дополнительные условия (например, попытка скрыться или отсутствие документов, удостоверяющих личность) могли выясниться лишь при непосредственном контакте и обусловить последующее фактическое задержание.

Необходимо отметить, что формулировки дополнительных условий не слишком точны и допускают неоднозначную трактовку. Так, попыткой скрыться можно считать стремление незаметно покинуть место происшествия, а также игнорирование требований сотрудников полиции остановиться и предъявить документы либо проследовать в орган дознания для установления личности. В то же время А.В. Ольшевский причисляет сюда и попытки покинуть или сменить место жительства с целью уклонения от уголовного преследования. Такая расширительная трактовка­ представляется далеко не бесспорной: следуя ей, придется признать допустимым и задержание лица, которое (не зная ни о каких подозрениях в отношении его) просто совершило обмен жилплощади.

Вопрос о том, какие именно документы позволяют установить личность задерживаемого лица, тоже практически важен. Таковыми принято считать официальные документы, содержащие фотографию данного лица и данные о нем, заверенные надлежащим образом (в т.ч. водительское удостоверение, служебное удостоверение, студенческий билет, военный билет и т.п.); однако на практике сотрудники правоохранительных органов нередко отказываются признавать подобные документы устанавливающими личность данного лица и требуют предъявления общегражданского российского паспорта (либо паспорта иностранного гражданина, вида на жительства, выданного лицу без гражданства). Следует учесть и то, что установить наличие постоянного места жительства гражданина РФ также возможно лишь на основании общегражданского паспорта - прочие упомянутые документы (в т.ч. и заграничный паспорт) соответствующей отметки не содержат.Однако свидетельство о рождении не содержит фотографии. В то же время определить по внешнему виду данного лица, что ему еще нет 14 лет (и что это именно его свидетельство о рождении), возможно далеко не всегда.

Отметим в этой связи, что ч. 2 ст. 91 УПК РФ вовсе не требует, чтобы личность была установлена именно на основании документов (тем более каких-то конкретных документов), оставляя принятие решения на усмотрение лица, производящего задержание. Личность может быть установлена и на основании иной не вызывающей сомнения информации, например устного свидетельства заслуживающих доверия людей (хорошо знающих данное конкретное лицо), личности которых, в свою очередь, установлены не вызывающим сомнения способом.Существует мнение о том, что в Законе о полиции идет речь об особом виде задержания, который следует определить как полицейское задержание. В отличие от иных видов в полицейском задержании наиболее очевидно выражена профилактическая составляющая, поскольку оно может применяться до совершения правонарушений. Однако, учитывая тот факт, что Закон о полиции не регулирует порядок и условия применения данного вида задержания, а также то, что многие формулировки закона не имеют однозначного толкования, есть серьезные сомнения в эффективности его использования, а также опасение того, что применение «полицейского» задержания может привести к необоснованному ограничению прав и свобод человека и гражданина.

В связи с этим трудно согласиться с мнением исследователей, которые предлагают исключить из Закона о полиции отсылочные нормы, и вместо этого перечислить основания для задержания, предусмотренные ст. 91 УПК РФ. Как справедливо отмечает по этомоу поводу Д.А. Лобачев, «нельзя взять из УПК РФ основания, не взяв процедуру, как нельзя процессуальную деятельность отдать полиции».Причем на практике недостаточно правильно понимаются возможные основания задержания. Так, по данным И.Д. Гайнова, совсем не редки случаи, когда следователи, дознаватели указывают основания, отсутствующие в ст. 91 УПК РФ (например, «признательные показания самого подозреваемого», «предупреждение возможности скрыться от следствия и суда», «свидетели указали как на лицо, совершившее преступление», «задержан после совершения преступления», «в машине обнаружены явные следы преступления» и т.п.), что усиливает требования точных формулировок.При этом суд проверяет:

во-первых, наличие оснований и дополнительных условий задержания;

во-вторых, порядок (последовательность) действий органов, осуществляющих задержание, разъяснение прав подозреваемому, составление протокола задержания подозреваемого, направление сообщения о задержании;

в-третьих, соблюдение всех процессуальных сроков, связанных с рассматриваемым правовым институтом.Данное обстоятельство обусловливает необходимость организации и осуществления действенного прокурорского надзора за соблюдением законности при избрании и реализации мер процессуального принуждения, а в особенности осуществления задержания.

Полномочия прокурора по надзору за исполнением закона при избрании и применении мер процессуального принуждения регламентированы УПК РФ, Законом о прокуратуре, а также Приказами Генерального прокурора РФ.

Правоприменительная практика свидетельствует о том, что наибольшее количество нарушений закона допускается при проведении задержания. В силу этого обстоятельства законность задержания требует особо пристального внимания прокурора.Представляется, что законодателю следовало дополнить это правило обязанностью прикладывать к письменному уведомлению о задержании копию соответствующего протокола. В связи с этим целесообразно в норму ч. 3 ст. 92 УПК РФ внести дополнение: после слов «задержание подозреваемого» добавить слова «с приложением копии протокола задержания».Обозначенные выше требования Генерального прокурора РФ являются вполне обоснованными и способствующими повышению эффективности прокурорского надзора при применении мер процессуального принуждения.

Следует иметь в виду, что задержание является действием, которое ограничивает важнейшее конституционное право лица - право на свободу и личную неприкосновенность. Минимизация стеснения законных прав и интересов граждан требует большей четкости в регламентации порядка, и в особенности сроков проверки законности и обоснованности задержаний. Поэтому целесообразно нормативным правовым актом Генеральной прокуратуры РФ обязать прокурора проверять законность задержания незамедлительно, сразу же после получения уведомления о задержании.Исключением из указанных обстоятельств являются случаи необходимости сохранения факта задержания совершеннолетнего подозреваемого в тайне в интересах предварительного расследования, что в соответствии с ч. 4 ст. 96 УПК РФ возможно лишь с согласия прокурора.

В то же время в уголовно-процессуальном законе не определен ни сам порядок обращения к прокурору за получением согласия на сохранение в тайне факта задержания, ни порядок рассмотрения прокурором такого обращения. Не определены процессуальные формы принятия таких решений в органах предварительного расследования.

Представляется, что следователь, дознаватель, орган дознания в тот же трехчасовой срок, в течение которого составляется протокол задержания, вправе вынести постановление о сохранении в тайне факта задержания. В этом постановлении должны быть указаны основания и мотивы, по которым необходимо сохранить в тайне факт задержания, оно должно быть незамедлительно направлено прокурору для решения вопроса о даче или об отказе в даче согласия.

Прокурор не позднее девяти часов с момента получения­ ходатайства органов предварительного расследования обязан принять решение о даче или об отказе в нем и незамедлительно сообщить об этом следователю, органу дознания, дознавателю. Целесообразно по изложенным предложениям внести дополнение в норму ст. 96 УПК РФ, изложив дополнения в виде самостоятельного абзаца ч. 4 данной нормы.Причем протокол задержания оформляется не в целях собирания доказательств. В нем закрепляется процессуальное решение следователя (дознавателя и др.) о применении данной меры процессуального принуждения. Однако по своему доказательственному значению он все же несколько отличается от иных уголовно-процессуальных документов властно-распорядительного характера, к примеру от постановления о заключении под стражу, о приводе или о применении любой иной из мер процессуального принуждения. В протоколе задержания фиксируются заявления лица, подозреваемого в совершении преступления, по поводу его задержания, а равно результаты его личного обыска. Данные, имеющие отношение к уголовному делу, сведения в единстве с их носителем - протоколом задержания могут быть использованы в доказывании. Недаром некоторые ученые протоколу задержания придают значение источника доказательств.В используемом на практике бланке протокола задержания отведено специальное место для отражения фактического основания задержания, но ничего не говорится о мотивах задержания. Несмотря на это со следователя (дознавателя и др.) не снимается обязанность отражения в протоколе задержания и мотивов, которыми он руководствовался при принятии решения о применении рассматриваемой меры процессуального принуждения.

В законе нет специального указания на необходимость фиксации в протоколе задержания также задач, для решения которых следователь (дознаватель и др.) принимает решение о задержании. Между тем представляется, что бесцельное применение к лицу такой меры процессуального принуждения является нарушением самих идей, заложенных законодателем в рассматриваемый правовой институт.

3) по возможности стоимость изъятых предметов (документов);

4) сведения о технических средствах, примененных при производстве личного обыска, условиях и порядке их использования, объектах, к которым эти средства были применены, и о полученных результатах. В протоколе должно быть отмечено, что лица, участвующие в личном обыске, были заранее предупреждены о применении при производстве этого следственного действия технических средств;

5) отметка о том, что как минимум часть протокола, где зафиксированы ход и результаты личного обыска, была предъявлена для ознакомления всем лицам, участвовавшим в следственном действии, что им разъяснено их право делать подлежащие внесению в протокол замечания о его дополнении и уточнении;

6) собственно замечания о дополнении и уточнении протокола задержания в части фиксации в нем хода и результатов личного обыска, удостоверенные подписями лиц, их сделавших.

Исходя из содержания ч. 8 ст. 166 УПК РФ к протоколу задержания могут быть приложены фотографические негативы и снимки, киноленты, диапозитивы, фонограммы объяснений, кассеты видеозаписи, носители компьютерной информации, чертежи, планы, схемы, слепки и оттиски следов, выполненные при производстве следственного действия.

Согласно содержанию ч. 2 ст. 92 УПК РФ в протоколе задержания должны быть указаны основания и мотивы задержания.

В используемом на практике бланке протокола задержания отведено специальное место для отражения фактического основания задержания, но ничего не говорится о мотивах задержания. Несмотря на это со следователя (дознавателя и др.) не снимается обязанность отражения в протоколе задержания и мотивов, которыми он руководствовался при принятии решения о применении рассматриваемой меры процессуального принуждения.

В законе нет специального указания на необходимость фиксации в протоколе задержания также задач, для решения которых следователь (дознаватель и др.) принимает решение о задержании. Между тем представляется, что бесцельное применение к лицу такой меры процессуального принуждения является нарушением самих идей, заложенных законодателем в рассматриваемый правовой институт.

Согласно ч. 2 ст. 92 УПК РФ в протоколе наряду с названными сведениями указываются и другие обстоятельства, под которыми, в частности, подразумеваются сведения о поведении подозреваемого в момент задержания (полное подчинение требованиям задерживающего или, наоборот, активное сопротивление), о наличии у задерживаемого оружия и его применении, о попытке к бегству и уничтожении улик, о применении при задержании физической силы, оружия или спецсредств, о наличии (причинении) задержанному телесных повреждений и оказании медицинской помощи и т.д. и т.п См. Безлепкин Б.Т. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный). 11-е изд., перераб. и доп. М.: Проспект, 2012..

Следует отметить, что в ч. 14 ст. 14 Закона о полиции также закреплены требования к содержанию протокола задержания. В частности, в нем должны быть указаны дата, время и место его составления, должность, фамилия и инициалы сотрудника полиции, составившего протокол, сведения о задержанном лице, дата, время, место, основания и мотивы задержания, а также факт уведомления близких родственников или близких лиц задержанного лица См подробнее: Арестова Е.Н. Проблемы задержания подозреваемого по УПК РФ и Федеральному закону "О полиции" // Российский следователь. 2013. N 1. С. 18. Таким образом, сравнив положения УПК РФ и указанного нормативного акта, видно, что в Законе о полиции закреплены несколько иные требования к содержанию данного документа, в частности, в нем не указываются результаты личного обыска (осмотра) и иные обстоятельства его задержания, что не может не отразиться на полноте фиксации процессуального действия.

Согласно ч. 2 ст. 92 УПК РФ протокол задержания подписывается лицом, его составившим. Данное правовое положение касается не всех подписей следователя (дознавателя и др.), а только той, которая ставится в самом конце протокола задержания (после графы, посвященной замечаниям участвующих лиц).

Протокол задержания подписывается также лицом, подозреваемым в совершении преступления. Если последний откажется подписать протокол задержания, следователь (дознаватель и др.) согласно ст. 167 УПК РФ вносит в указанный документ соответствующую запись, которая удостоверяется подписью следователя (дознавателя и др.), а также подписями защитника (если он при этом присутствует) и понятых. Причем лицу, отказавшемуся подписать протокол, должна быть предоставлена возможность дать объяснение причин отказа, которое рекомендуется заносить в данный протокол См.: Уголовный процесс: Учебник для вузов / Л.К. Айвар, Н.Н. Ахтырская, Э.И. Бордиловский и др.; под ред. В.И. Радченко. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юстицинформ, 2006..

Если лицо, подозреваемое в совершении преступления, в силу физических недостатков или состояния здоровья не может подписать протокол, то ознакомление этого лица с текстом протокола задержания производится в присутствии защитника (законного представителя, представителя) и (или) понятых, которые подтверждают своими подписями содержание протокола и факт невозможности его подписания.

Согласно п. 1 ч. 4 ст. 46 УПК РФ подозреваемый вправе получить копию протокола задержания. Причем некоторые исследователи отмечают, что такая копия «вручается подозреваемому по его просьбе» Смирнов А.В., Калиновский К.Б. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / под общ. ред. А.В. Смирнова. 5-е изд., перераб. и доп. М.: Проспект, 2009.. В то же время в законе ничего не говорится о необходимости такой просьбы. Подозреваемому предоставлено право иметь копию указанного документа, значит, у следователя (дознавателя и др.) есть обязанность ее предоставить, даже когда подозреваемый не обратился к нему с соответствующей просьбой.

Пример протокола задержания приведен в приложении к настоящей работе.

Ключевое значение имеют сроки совершения процессуальных действий при задержании.

Положения уголовно-процессуального законодательства, регламентирующие задержание содержат указание на целый ряд сроков (3-часовой срок - для составления протокола задержания, 12-часовой - для уведомления прокурора, 24-часовой - для проведения допроса подозреваемого, 40-часовой - для возможного доставления подозреваемого в суд для принятия решения о применении к нему меры пресечения в виде заключения под стражу, 48 часовой- максимальное время задержания без судебного решения).

Прежде всего, установлено, что до судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов. Для правильного исчисления этого срока чрезвычайно важно определить момент начала его течения.

Так, в п. 11 ст. 5 УПК РФ указано, что «задержание подозреваемого» - это «мера процессуального принуждения, применяемая... с момента фактического задержания лица по подозрению в совершении преступления». Именно поэтому правоприменителю следует уведомлять прокурора также о дате и времени фактического задержания.

Причем сотрудники правоохранительных органов, толкуя уголовно-процессуальное законодательство, придают ему смысл, в соответствии с которым срок задержания исчисляется с момента окончания доставления лица См.: Безлепкин Б.Т. Уголовный процесс России: Учеб. пособие. М., 2008; Гриненко А.В. Уголовный процесс: Учебник. М.: НОРМА, 2008.. Таким образом, получается, что лицо в период между захватом и окончанием процедуры его доставления к следователю находится вне рамок правового регулирования. Этот период достаточно интенсивно используется оперативными сотрудниками милиции для «выбивания» явки с повинной. Как отмечают исследователи, ее получение решает сразу несколько задач: легализует основание для задержания тогда, когда оно изначально, как правило, базировалось на очень смутных подозрениях; позволяет рапортовать в надежде на поощрение, которая зачастую сбывается, о задержании лица, причастного к совершению преступления Барабаш А.С. Начало исчисления срока задержания по подозрению в совершении преступления // Законность. 2011. N 1..

Подобное понимание момента фактического задержания, с которого необходимо исчислять его сроки, не соответствует не только международному, но и российскому законодательству. Уже не раз Европейский суд по правам человека констатировал, что в России нарушают ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, гарантирующую свободу и неприкосновенность личности Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Заключена в г. Риме 04.11.1950) (с изм. от 13.05.2004) // СЗ РФ, 2001, N 2, ст. 163. В ряде его решений говорится о жертвах недокументированного задержания и подчеркивается, что лишение свободы без ее фиксации является нарушением самой сути гарантий ст. 5 Конвенции и тот факт, что задержание не было надлежащим образом зафиксировано, признается грубейшим нарушением См. Постановление Европейского суда по правам человека от 9 марта 2006 г. (жалоба № 59261/00) // СПС Гарант; Постановление Европейского суда по правам человека от 9 марта 2006 г. от 18 января 2007 г. (жалоба № 59334/00) // СПС Гарант..

Следовательно, если руководствоваться решениями Страсбургского суда, момент фактического задержания определяется моментом лишения свободы.

Эту же логику реализовал Конституционный Суд РФ в Постановлении от 27 июня 2000 г. N 11-П. В нем говорится, что лицу гарантируется право на получение юридической помощи, «если управомоченными органами власти в отношении этого лица предприняты меры, которыми реально ограничиваются свобода и личная неприкосновенность, включая свободу передвижения, - удержание официальными властями, принудительный привод или доставление в органы дознания и следствия, содержание в изоляции без каких-либо контактов, а также какие-либо иные действия, существенно ограничивающие свободу и личную неприкосновенность» Постановление Конституционного Суда РФ от 27.06.2000 N 11-П «По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 Уголовно - процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.И. Маслова» // СЗ РФ, 2000, N 27, ст. 2882. Эту позицию Конституционный Суд подтвердил в ряде своих последующих решений Определение Конституционного Суда РФ от 5 ноября 2004 г. № 350-О // СПС Гарант; Определение Конституционного Суда РФ от 23 июня 2009 г. № 890 - О // СПС Гарант..

Правовой подход, сформулированный Конституционным Судом к пониманию содержания понятия «подозреваемый», позволяет отождествлять момент фактического задержания с моментом захвата лица, совершившего преступление, и включать время его доставления в срок задержания подозреваемого.

В связи с этим следует исчислять соответствующие сроки не собственно с момента оформления процессуального решения о задержании и даже не с времени «фактического доставления лица к следователю», как пишут некоторые авторы См.: Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. М.: Эксмо, 2003. С. 167., а с момента фактического задержания лица по подозрению в совершении преступления. Такая позиция в наибольшей степени отражает закрепленную в УПК РФ идею уголовно-процессуального задержания.

Исходя из определения момента фактического задержания, закрепленного п. 15 ст. 5 УПК РФ, срок уголовно-процессуального задержания может начать свое исчисление:

1. С момента, когда лицо фактически задержано при непосредственном участии в этом процессе сотрудника учреждения, наделенного статусом органа дознания, и (или) должностного лица, уполномоченного производить предварительное расследование.

2. С момента, когда сотрудник учреждения, наделенного статусом органа дознания, и (или) должностное лицо, уполномоченное производить предварительное расследование, подключилось к осуществляемому частными лицами процессу доставления задержанного.

3. С момента доставления задержанного в орган дознания (к следователю и др.), если фактический захват и препровождение в орган дознания (к следователю и др.) лица, подозреваемого в совершении преступления, осуществлены частными лицами, без участия в этом процессе сотрудника учреждения, наделенного статусом органа дознания, и (или) должностного лица, уполномоченного производить предварительное расследование Семенцов В. Задержание подозреваемого в стадии возбуждения уголовного дела // Уголовное право. 2010. N 1..

Заметим, что на практике уголовно-процессуальному задержанию может предшествовать задержание в порядке ст. 27.3 КоАП РФ. Если в ходе такого административного задержания обнаруживаются основания для задержания по подозрению в совершении преступления, то срок такого задержания должен исчисляться с момента фактического лишения свободы передвижения, т.е. включать и срок административного задержания. Наконец, как справедливо отмечает А.Р. Белкин, «если фактическое задержание (захват) и передачу задержанного правоохранительным органам осуществляют частные лица (очевидцы, потерпевшие), срок задержания, очевидно, должен исчисляться с момента такой передачи» Белкин А.Р. Задержание по подозрению в совершении преступления: спорные вопросы и возможные пути разрешения проблем // Уголовное судопроизводство. 2011. N 4..

При этом возникает определенная коллизия между нормами УПК и КоАП РФ, так как ч. 4 ст. 27.5 КоАП РФ исчисляет срок административного задержания лица не с момента фактического задержания, а с момента доставления... а лица, находящегося в состоянии опьянения, со времени его вытрезвления.

Следует отметить, что п. 3 ч. 6 ст. 108 УПК РФ предусмотрено право суда продлить задержание на срок до 72 часов. Право на такое продление предусмотрено для предоставления стороной обвинения дополнительных доказательств обоснованности задержания. В подобных случаях общий максимальный срок задержания может составить 120 часов (48 + 72).

Если постановление судьи о применении к подозреваемому меры пресечения в виде заключения под стражу либо продлении срока задержания не поступит в течение 48 ч с момента задержания, подозреваемый немедленно освобождается, о чем начальник места содержания подозреваемого уведомляет орган дознания или следователя, в производстве которого находится уголовное дело, и прокурора. В то же время данное правило спорно. Администрация изолятора временного содержания не является субъектом уголовно-процессуальных правоотношений, и решение вопросов об освобождении задержанного так же не свойственно ее компетенции, как и принятие решения о задержании. Все конфликтные вопросы подобного характера должны решаться судебной и прокурорской властями.

Причем реальное выполнение правила о максимальном сроке задержания затруднено при производстве задержания капитанами морских и речных судов, находящихся в дальнем плавании, руководителями геологоразведочных партий и зимовок, удаленных от мест расположения обычных органов дознания, главами дипломатических представительств по соответствующим категориям дел (ч. 3 ст. УПК РФ). Так, капитан морского судна вправе задержать подозреваемого до передачи его компетентным органам в первом порту Российской Федерации, в который зайдет судно, или направить туда подозреваемого вместе с материалами дознания на другом российском судне (ст. 69 Кодекса торгового мореплавания РФ Кодекс торгового мореплавания Российской Федерации от 30.04.1999 N 81-ФЗ (ред. от 28.07.2012) // СЗ РФ, 1999, N 18, ст. 2207.). В связи с этим кратковременность задержания в указанных случаях обеспечивается не столько установлением его минимальных сроков, сколько доставлением задержанного в суд так быстро, как это практически возможно. Международные акты оперируют такими терминами, как «в срочном порядке», «в разумный срок», «безотлагательно» (ст. 9 Международного пакта о гражданских и политических правах Международный Пакт от 16.12.1966 «О гражданских и политических правах» // Бюллетень Верховного Суда РФ», 1994, N 12, ст. 5 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод).

Следует отметить, что начало практически всех связанных с задержанием сроков начинает исчислятся с момента фактического задержания. Исключение составляет срок составления протокола задержания.

В соответствии со ст. 92 УПК РФ протокол задержания должен быть составлен в срок не более трех часов после доставления лица, подозреваемого в совершении преступления, в орган дознания или к следователю.

Под доставлением понимается осуществляемое под контролем сотрудников правоохранительных органов или же принудительное препровождение физического лица из места его фактического задержания в указанный в ч. 1 ст. 92 УПК РФ орган или к соответствующему должностному лицу для решения вопроса о его задержании.

Лицо считается доставленным, а доставление завершенным после того, как доставляемый перешагнул порог здания, где размещен орган дознания, вошел в кабинет к следователю или руководителю следственного органа. Причем доставленным он является сразу же после того, как им было осуществлено одно из вышеуказанных действий. Иначе говоря, если следователь (дознаватель и др.), который принимал решение о задержании, увидел в своем кабинете лицо в 11 часов, а порог органа внутренних дел (а значит и органа дознания) последний переступил в 10 часов, то доставление следует считать завершенным не в 11 часов, а в 10 часов - с момента, когда доставляемый в первый раз оказался в стенах, где находится учреждение (должностное лицо), уполномоченное на его задержание.

В то же время, вопреки утверждениям некоторых исследователей Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. В.В. Мозякова. М.: Экзамен XXI, 2002., УПК РФ не предусматривает составления документа, в котором бы фиксировалось время доставления лица в орган дознания (к следователю и др.). Точное время доставления лица в орган дознания (к следователю и др.) нет необходимости отражать и в протоколе задержания. Между тем в нем обязательно фиксируется время, когда протокол задержания окончательно оформлен.

Заключение

Как показало проведенное исследование, производство процессуальных действий по задержанию лица, подозреваемого в совершении преступления, нуждается в развернутом законодательном закреплении в УПК РФ. Обозначенные проблемы процессуальной регламентация института процессуального задержания в стадии возбуждения уголовного дела как тенденция развития уголовно-процессуального законодательства в общем виде чреваты размытием важнейших процессуальных гарантий прав и законных интересов личности и не могут быть расценены как положительное явление.

При этом попытка частично перенести нормы уголовно-процессуального законодательства в Закон о полиции не увенчалась и не могла увенчаться успехом. Такой подход к правовому регулированию деятельности полиции привел к неоправданным повторам и искажениям норм УПК РФ, а также правовым противоречиям. Вряд ли такие правовые преобразования смогут повысить эффективность деятельности полиции.

Завершая работу, перечислим наиболее значимые частные выводы и рекомендации, сделанные в ходе исследования.

Вопрос о природе, сущности и содержании задержания подозреваемого был и остается остро дискуссионным в правовой литературе и в практике его применения. Одни авторы полагают, что задержание подозреваемого - мера процессуального принуждения; другие - следственное действие, направленное на собирание, проверку и оценку доказательств; третьи - одновременно мера принуждения и следственное действие. Однако представляется, что в настоящее время правовая основа для причисления задержания к следственным действиям отсутствует.

Законодатель допускает возможность применения задержания по иным данным, но содержания этих данных не уточняет. Представляется, что соответствующими данными могут быть сведения, полученные при допросе свидетелей либо по итогам иных следственных действий, однако совершенно очевидно, что они закреплены в материалах уже возбужденного уголовного дела до принятия решения о задержании.

Статья 91 УПК РФ не требует, чтобы личность была установлена именно на основании документов (тем более каких-то конкретных документов), оставляя принятие решения на усмотрение лица, производящего задержание. Личность может быть установлена и на основании иной не вызывающей сомнения информации, например устного свидетельства заслуживающих доверия людей (хорошо знающих данное конкретное лицо), личности которых, в свою очередь, установлены не вызывающим сомнения способом.

В Федеральном законе «О полиции» предусмотрены основания для задержания, неизвестные уголовно-процессуальному законодательству, например, задержание лиц, предпринявших попытку самоубийства либо имеющих признаки выраженного психического расстройства и создающих своими действиями опасность для себя и окружающих. Однако, учитывая тот факт, что Закон о полиции не регулирует порядок и условия применения данного вида задержания, а также то, что многие формулировки закона не имеют однозначного толкования, есть серьезные сомнения в эффективности его использования, а также опасение того, что применение «полицейского» задержания может привести к необоснованному ограничению прав и свобод человека и гражданина.

Налицо явные проблемы законодательных формулировок, определяющих основания для задержания. Причем на практике недостаточно правильно понимаются возможные основания задержания.

В то же время трудно согласиться с мнением исследователей, которые предлагают исключить из Закона о полиции отсылочные нормы, и вместо этого перечислить основания для задержания, предусмотренные ст. 91 УПК РФ. Нельзя взять из УПК РФ основания, не взяв процедуру, кроме того нельзя процессуальную деятельность отдать полиции.

Некоторые ученые пишут о задержании лица, когда уголовное дело еще не возбуждено. В то же время задержание лица в порядке ст. ст. 91 и 92 УПК РФ до возбуждения уголовного дела, когда стадия предварительного расследования еще не началась, - прямое нарушение законности.

Указанный в ст. 91 УПК РФ перечень субъектов не является исчерпывающим. Задержание в порядке ст. ст. 91 и 92 УПК РФ в пределах своей компетенции вправе производить следователь, дознаватель, начальник подразделения дознания, орган дознания, руководитель следственной группы, руководитель следственного органа. Причем ходатайствовать об избрании в отношении лица меры пресечения в виде заключения под стражу следователь (руководитель следственной группы) вправе лишь с согласия руководителя следственного органа, а дознаватель (начальник подразделения дознания) - с согласия прокурора. Только сам руководитель следственного органа не должен с кем-либо согласовывать собственное ходатайство о заключении лица, подозреваемого в совершении преступления, под стражу.

В законе нет специального указания на необходимость фиксации в протоколе задержания задач, для решения которых следователь (дознаватель и др.) принимает решение о задержании. Между тем представляется, что бесцельное применение к лицу такой меры процессуального принуждения является нарушением самих идей, заложенных законодателем в рассматриваемый правовой институт.

Сравнив положения УПК РФ и . 14 ст. 14 Закона о полиции, видно, что в Законе о полиции закреплены несколько иные требования к содержанию протокола задержания, в частности, в нем не указываются результаты личного обыска (осмотра) и иные обстоятельства его задержания, что не может не отразиться на полноте фиксации процессуального действия.

Согласно п. 1 ч. 4 ст. 46 УПК РФ подозреваемый вправе получить копию протокола задержания. Некоторые исследователи отмечают, что такая копия «вручается подозреваемому по его просьбе». В то же время в законе ничего не говорится о необходимости просьбы. Подозреваемому предоставлено право иметь копию указанного документа, значит, у следователя (дознавателя и др.) есть обязанность ее предоставить, даже когда подозреваемый не обратился к нему с соответствующей просьбой.

Правовой подход, сформулированный Конституционным Судом к пониманию содержания понятия «подозреваемый», позволяет отождествлять момент фактического задержания с моментом захвата лица, совершившего преступление, и включать время его доставления в срок задержания подозреваемого. В связи с этим следует исчислять соответствующие сроки не собственно с момента оформления процессуального решения о задержании и даже не с времени «фактического доставления лица к следователю», как пишут некоторые авторы, а с момента фактического задержания лица по подозрению в совершении преступления.

Вопреки утверждениям некоторых исследователей, УПК РФ не предусматривает составления документа, в котором бы фиксировалось время доставления лица в орган дознания (к следователю и др.). Точное время доставления лица в орган дознания (к следователю и др.) нет необходимости отражать и в протоколе задержания.

Представляется, что законодателю следовало дополнить ч. 3 ст. 92 УПК РФ обязанностью прикладывать к письменному уведомлению о задержании копию соответствующего протокола. В связи с этим целесообразно в норму ч. 3 ст. 92 УПК РФ внести дополнение: после слов «задержание подозреваемого» добавить слова «с приложением копии протокола задержания».