Совокупный криминологический обзор представления преступности и обусловливающих ее факторов в Республике Казахстан

Причины преступности второго класса также производны от источников преступности. Общий источник причин первого и второго класса взаимно обусловливает их и "обогащает", представляя эти две группы причин в единстве. Особенности же причин преступности второго класса заключаются в том, что они рассматриваются не только на общесоциологическом, но главным образом на социально-психологическом уровне. Эти причины связаны в основном с мировоззрением (в широком смысле слова) различных категорий людей, с областью отношения человека к себе и себе подобным, к обществу и социальным ценностям. Имеется в виду система взглядов, понятий и представлений людей об окружающей их жизни, т.е. все то, что приводит людей к конкретным действиям. Данный процесс выражает глубину мировоззрения людей, определяет их духовный мир, что, как представляется, должно рассматриваться не только в целом, но и относительно отдельных категорий и групп населения.

Описанный подход ориентирован, однако, не на отдельно взятую личность, а на общие категории, характеризующее мировоззрение именно различных категорий и групп населения. При этом надо также иметь в виду и два других обстоятельства: с одной стороны, формы общения и поведения людей, их поступки, помыслы и чувства, закрепленные в их сознании (миропонимании), постоянно изменяются в связи с развитием общественных отношений; с другой стороны, при прочих равных условиях эти формы общения (поведение, поступки, помыслы и чувства), персонифицированные в типах личностей, т.е. представленные в виде общих понятий, порой остаются неизменными, усиленно сдерживаются и даже искажаются при изменяющихся общественных отношениях.

В первом случае мы имеем дело с категориями людей, для которых характерна положительная активная жизненная позиция, а во втором -- с такими категориями населения, для которых свойственно социально отклоняющееся поведение. Именно в случаях, подобных второму (и как второй), мы говорим о срывах в сознании и поведении людей, которые и являются той почвой, где произрастают причины преступности второго класса. Условно их содержание можно назвать искаженно-мировоззренческим. Люди с искаженным мировоззрением совершают преступления не столько из-за незнания того, как следует поступить в той или иной ситуации, сколько в силу своего суждения, выходящего за рамки обычного знания, суждения, затрагивающего их собственные чувства, убеждения, совесть, т.е. все то, от чего зависит саморегуляция поведения. Они, зная, как не надо поступать, поступают именно так, как не надо. Это и есть их малая правда, корни которой уходят вглубь искаженного миропонимания. Правила жизни таких людей никогда не декларируются открыто. Более того, они могут быть вербально осуждены самими этими людьми, но сохранят для них свою значимость в смысле индивидуального поведения, раз они не осуждены чувствами, мировоззрением. Все дело в том, как сам человек относится к своим поступкам.

Нигилистическое отношение к социальным ценностям, потребительское отношение к жизни, снобизм - все это бытует в среде рассматриваемых категорий лиц, а наиболее прочно - в сфере чувств каждого из них. Для этих (и им подобных) типов людей характерны такие качества, как индивидуализм и эгоизм, корысть, жадность и алчность, мстительность и завистливость, стремление к наживе и обогащению, стяжательство, местничество, равнодушие, неискренность и лживость, подхалимаж и угодничество, заискивание и лицемерие, низкое тщеславие, лодырничество, желание жить, не работая, за счет труда других, пренебрежение к интересам общества и основным нормам поведения. Этим же людям свойственны, как правило, шкурничество, семейственность, решение деловых вопросов на почве знакомства и покровительства, личной симпатии, предвзятости. Для них характерны и другие формы нигилистического отношения к общественным и государственным ценностям, иные виды моральной ущербности [32].

Причины преступности третьего класса связаны в основном с конкретной личностью, в отличие от причин первого и второго класса -- с психологическим уровнем исследования. Как бы глубоко мы ни анализировали все противоречия общественного развития и связанные с ними источники и причины преступности на социальном и социально-психологическом уровнях, невозможно понять суть данной проблемы вне связи с конкретной личностью, ее психологической характеристикой. Имеется в виду изучение проблем, оказывающих влияние на формирование и поведение личности того, кто совершает преступления. Причем такого рода анализ распространяется не только на личность преступника, но и на совершенное им преступное деяние. Преступление - это проявление личности. Иначе говоря, человек оценивается не в отрыве от его поведения, а во взаимосвязи с ним.

Конечно же, человек, совершивший преступление, не родился преступником, а стал таковым. Нельзя, следовательно, причины преступления усматривать исключительно и только лишь в личности самого преступника. Надо иметь в виду, что каждое конкретное преступление имеет социальные причины, и поэтому его невозможно объяснить одними только особенностями человека. В преступлении играют роль также факторы, находящиеся вне личности и не зависящие от нее, факторы, которые обнаруживаются на уровне макросреды и проявляются в экономических, социальных, культурных и других противоречиях. Хотя эти противоречия проявляются в индивидуальном явлении через сложный передаточный механизм, тем не менее, они играют значительную роль в формировании конфликта между личностью и обществом, конфликта, реализуемого в преступлении. Но преступление, в какой бы форме оно ни совершалось, не есть случайное по отношению к личности явление. В своей основе оно подготовлено развитием свойств личности. В качестве таковых выступают жизненный опыт человека, наполненный социальным содержанием, а также черты духовного мири, предопределяющие в конфликтных ситуациях выбор варианта поведении [33]

Внешние причины, как правило, не действуют сами по себе, автоматически. Они преломляются через личность, обусловливая ее поведение. Люди различны, каждый из них представляет собой индивидуальность. Без понимания особенностей личности невозможно понять мотивы и причины того или иного поступка человека. Личность рассматривается здесь как социальная категория. Не исключаются при этом, однако, и отдельные биологические моменты. Здесь нельзя полностью отрывать социологию от биологии. Эти проблемы взаимосвязаны, особенно когда речь идет о поведении человека.

Конечно, анализ причин преступности как массового явления не выявляет тех существенных черт, которые могут указывать на элементы формирования индивидуального преступного поведения, влияющие на механизм поведения при совершении конкретного преступления. Между тем проявление той или иной конкретной личности в преступлении есть основополагающий элемент явления преступности, который представляет ее личностную сторону. Оставлять ее вне поля зрения означало бы игнорировать органическую часть целого. Следовательно, личностная сторона преступности не может не изучаться в связи с причинами данного явления.

Основное возражение против изучения причин преступности в связи с конкретной личностью обычно заключается не в том, что у человека отсутствуют цели, мотивы, потребности, установки и т.д. Дело в том, что если первым звеном механизма поведения являются воздействия внешней среды, вторым - определенные внутренние состояния, вызываемые этими воздействиями, а третьим - сам акт поведения (преступление), то необходимо обязательно сопоставить именно первое и третье звенья этого механизма, т.е. воздействие внешней среды и реакцию человека на такое воздействие. Здесь и появляется возможность для детерминистического объяснения преступного поведения с позиций личности преступника. В основе представления о том, что причины преступления заложены в самой личности человека, лежит указание на психическую, мыслительную деятельность как на "двигатель" поведения. Имеется в виду духовный мир человека, на рациональном, эмоциональном и волевом уровнях которого обнаруживаются такие свойства, которые при соответствующих обстоятельствах проявляются в мотивации преступления. При этом исследуется сознательное волевое поведение личности, и именно в соответствии с этим внимание сосредоточивается на исполнителе преступления и обстоятельствах совершенного деяния. Поэтому при изучении причин преступлений (причин третьего класса) на первом плане неизбежно стоит анализ личности преступника.

Конкретные обстоятельства, способствующие совершению преступления, играют одну из первых ролей в механизме поведения индивидуума. Человек зависит от конкретных обстоятельств, однако он является не пассивным, а активным их субъектом, поскольку может изменять их, стимулировать их влияние или препятствовать этому. Следовательно, между обстоятельствами и преступлением нет прямолинейной связи, так как движение обстоятельств регулируют люди. Отрицательные обстоятельства, действуя через сложный механизм сознания личности, не только не вызывают фатально преступления, но и могут вызвать положительные действия, направленные на преодоление негативных сторон, на недопущение уголовно наказуемого деяния. Личность активно, избирательно относится к создавшимся обстоятельствам, и их действие не может быть сведено к простой проекции "обстоятельства - преступление". Практика знает немало случаев, когда люди, находясь в критических обстоятельствах, избирали наиболее оптимальные, желательные им и обществу способы действий, воздерживаясь тем самым от преступления. Известны, конечно, и другие, противные этим случаи. Отсюда вытекает прикладное значение правильного "диагноза" обстоятельств, точного определения их причин, конкретного установления влияния обстоятельств на личность и, наоборот, личности на обстоятельства. Это важно не только для изучения причин, условий и обстоятельств отдельных преступлений, но и для профилактики преступного поведения.

Преступление совершается, как правило, тогда, когда в человеке проявляются не соответствующие обстоятельствам повышенные активность, нервная возбудимость, эмоциональность, ситуативное мышление. При этом человек уже не в состоянии подняться над обстоятельствами и оценить их объективно. Здесь не обстоятельства изменяются человеком, а человека формируют обстоятельства, они обусловливают его поведение, действия. Именно в таких случаях речь идет об обстоятельствах, способствующих совершению преступления. Однако высокий уровень развития личности содействует ее возвышению над обстоятельствами, которые могли бы привести к преступлению. При этом личность вполне способна найти выход из создавшихся обстоятельств, оставаясь в пределах дозволенных обществом норм поведения [34].

Причины и источники преступности всегда взаимосвязаны между собой. В оценке и тех и других необходимо помнить об этой связи и никогда не отрывать их друг от друга. Их единство вытекает из цельного характера преступности. Однако если источники рассматриваются на уровне всеобщего, то причины - на уровнях общего, особенного и единичного. Анализ же каждого из этих уровней в отдельности необходим для конкретизации соответствующих оценок. В любом случае центром понимания проблемы причинности в криминологии выступает сознание человека, точнее, соответствие этого индивидуального сознания уровню сознания общества, которое, в конечном счете, и оценивает поведение своих членов как общественно полезное или общественно вредное. Теоретически можно утверждать, по крайней мере, для большинства криминальных фактов и субъектов преступного поведения, что их индивидуальное сознание отстает от общественного.

Каким бы несовершенным не представлялось нам то или иное общество, в основе общественной (массовой) морали, а соответственно массового общественного сознания всегда лежали, лежат и, видимо, будут лежать социально позитивные нравственные ценности, в противоречие с которыми, несомненно, вступают индивидуальные свойства сознания преступников. Отсюда реальная возможность вести речь о взаимосвязи причин и источников преступности появится тогда, когда станет ясно, у кого, как и в связи с чем проявилось отсталое сознание и как оно конкретно повлияло на преступление, в каких конкретно действиях, помыслах и чувствах оно выразилось. Может быть, удастся определить и разные степени общественной опасности отсталого сознания, его уровни, характерные для преступников в целом и их различных категорий. Данная научная проблема будет иметь широкий выход на практику: она связана с различными формами воспитания и предупреждения срывов в сознании людей. Криминологический же аспект этой проблемы напрямую связан с профилактикой антиобщественного поведения.

Для анализа взаимосвязи причин и источников преступности важно учитывать, что индивидуальное сознание формируется под воздействием общественного сознания. Однако надо иметь в виду также и то, что взаимосвязь этих видов сознания - общественного и индивидуального - осуществляется не в порядке прямой проекции одного на другое. Многое зависит от особенностей личности, ее жизненного пути, опыта и т.д. Следовательно, решая вопросы взаимосвязи причин и источников преступности, необходимо исследовать практические проблемы взаимоотношения элементов индивидуального и общественного сознания. Для соответствующего криминологического исследования особенно важно изучить, как в поведении отдельных лиц, категорий и групп населения отражается диалектика общественного развития, а в их сознании - общественное сознание. При анализе взаимосвязи причин и источников преступности это позволит правильно установить соотношение общего (и всеобщего), особенного и единичного (отдельного). Такой дифференцированный подход, в основе которого лежит признание единства изучаемых явлений, позволит также учесть то немаловажное для криминологии обстоятельство, что один и тот же человек имеет не один какой-то определенный уровень сознания, а несколько: политический, эстетический, нравственный, правовой и т.д. Например, эстетический уровень сознания у человека может быть высоким, а правовой - низким. При этом возникают различные типы противоречий: с одной стороны, между общественным и индивидуальным сознанием, а с другой - между различными уровнями внутри индивидуального сознания. Однако это уже срыв в сознании человека, оно в целом является дефектным. Причины и источники преступления, совершенного личностью с таким сознанием, тесно переплетены. Их взаимосвязь практически всегда очевидна [35].

Самостоятельную роль в причинном комплексе преступности играет и феномен социальной наследственности. Понятно, что сегодня наследственность не ограничивается рамками генетики и даже биологии в целом, она распространяется на широкий спектр систем, связанных с естественными, техническими, математическими, психологическими и социальными процессами. С тех пор как человек стал на путь социальной жизни, именно преемственность (социальное наследование) стала основным фактором общественного прогресса и важнейшим компонентом развития личностных качеств во всем многообразии их проявлений.

Разумеется, о социальном наследовании можно говорить и при изучении криминологических проблем. Встает вопрос о преемственности опыта человечества путем последовательной передачи социальной информации от поколения к поколению. Подобная преемственность, имея особую специфику, характерна и для той области, исследованиями которой занимается криминология. Ведь наряду с положительной (полезной) информацией людям может передаваться и отрицательная (вредная). Социальные "генетические" связи разнообразны. Они относятся к самым различным сферам научного познания. Эти связи представляют интерес и с тючки зрения криминологического исследования. Такие исследования необходимы для изучения проблем социального наследования, связанных с преступностью.

Преступления коренятся исторически (генетически) в наследии прошлых эпох. Социальное наследие такого рода, следовательно, представляет реальную общественную опасность. Видимо, именно такая "генетика" обусловливает существование вредных "привычек", которые приводят к преступлениям. Именно вредная "генетическая" социальная информация выражает (и обусловливает) склонность людей сохранять неизменными формы своего повседневного поведения, ведущего к преступлениям.

Причины преступности не могут рассматриваться сами по себе, изолированно, вне связи с явлениями и процессами общественного развития. Эти явления и процессы, как уже отмечалось, криминология обычно именует факторами, а если речь идет о криминогенных факторах, то факторами преступности. Определение места и роли каждого фактора в системе мер предупреждения преступности становится сейчас одной из наиболее важных задач криминологического исследования. Но это не означает, что тот или иной отдельно взятый фактор может рассматриваться вне связи с другими факторами. Все явления и процессы общественной жизни взаимосвязаны. Следовательно, изучение указанных факторов необходимо осуществлять комплексно. Это позволит раскрыть механизм их влияния на преступность. ,

Какова же общая оценка факторов, влияющих на преступность? Мы уже говорили о том, что все факторы подразделяются на две основные группы:

- криминогенные - явления и процессы, порождающие, оживляющие, укрепляющие или поддерживающие негативные взгляды, привычки, тенденции, лежащие в основе антиобщественного поведения, либо непосредственно вызывают или облегчают совершение преступления;

- антикриминогенные - явления и процессы, противостоящие антиобщественному поведению, препятствующие появлению такового [36].

Следует иметь в виду, однако, что оценка того или иного явления или процесса как криминогенного или антикриминогенного фактора не всегда является неизменной, а в ряде случаев зависит от сочетания с другими явлениями и процессами. Понятия криминогенного и антикриминогенного одинаково применимы к факторам, выступающим в роли как причин, так и условий преступности. Но здесь проблема увязывается уже с последствиями факторов. Очевидно, в связи с причинами преступности речь может идти не столько о факторах, сколько об их последствиях.

Отсюда повышается актуальность криминологического исследования как положительных, так и отрицательных последствий социальных явлений и процессов, взаимосвязи и взаимодействия этих последствий во всей их полноте и противоречивости. Здесь совершенно четко надо уяснить, что нельзя ставить знак равенства между понятиями "отрицательные последствия" тех или иных явлений или процессов и "криминогенные последствия". Если последние увязываются с причинами и условиями преступности, то первые к этому не имеют прямого отношения. Сама же преступность есть результат криминогенных последствий в целом. Она может быть представлена и как наиболее яркий криминогенный фактор в системе общественного развития.

Для правильного понимания причин преступности необходимо иметь четкое представление о всей совокупности факторов, об их питательной среде, характере взаимодействия друг с другом, о механизме их влияния на преступность и противодействии этому влиянию. Организация предупреждения преступности невозможна без глубокого изучения именно совокупности факторов -- как криминогенных, так и антикриминогенных. В целях повышения эффективности этой работы необходимо исходить из того, что в современных условиях совокупность факторов, воздействующих на поведение человека, значительно возрастает, а их взаимодействие становится все более сложным. Однако, несмотря на то, что факторы влияют на поведение человека именно в совокупности, необходима их классификация. В зависимости же от критериев, лежащих в основе этой классификации, допустимы различные ее варианты. Многие из них имеют не только теоретическую, но и практическую значимость.

Отметим, что различные группы факторов играют неодинаковую роль в механизме детерминации преступного поведения. Однако имеют место некоторые негативные последствия положительных в целом социальных явлений и процессов. Очевидно, что у позитивного в принципе явления могут быть отрицательные последствия. Например, промышленное развитие, активное привлечение женщин к общественному производству и т.д. представляют собой, безусловно, положительные явления, служащие целям прогресса, и тем не менее они тоже имеют отрицательные последствия, хотя бы и временного характера. Позитивные явления и процессы ослабляют и нейтрализуют действие негативных, способствуют их устранению из жизни общества. Это, конечно, не снимает с повестки дня проблему раскрытия характера взаимодействия криминогенных и антикриминогенных факторов и их комплексного влияния на преступность [37].

Появляется проблема "измерения" роли и места какого-либо фактора в обществе, относительная точность которого зависит и от того, насколько полно и правильно учтены определяющие общественное развитие причинно-следственные зависимости, насколько полно представлена реальная картина того или иного явления, процесса. Здесь необходимо учитывать множество показателей, связанных с особенностями экономики, социологии, психологии, криминологии, права в целом, других отраслей знания.

Думается, что все факторы преступности целесообразно делить на четыре группы: постоянно действующие; переменные, периодически действующие; переменные, не периодически действующие; случайно действующие. При этом кроме понятия "фактор", можно использовать и понятие "реализация фактора", которое связывается с тем, что фактор сам по себе может оставаться неизменным, но по-разному реализуется в различные периоды времени. Ведь фактор детерминирует конкретное событие не непосредственно, а через свою реализацию.

Поэтому основные задачи в плане определения факторов и их реализации включают:

- выявление основных криминогенных и антикриминогенных факторов, воздействующих на преступность;

- качественную и количественную оценку меры влияния каждого из факторов (или их комбинации) на преступность;

- установление динамики криминогенных и ан'гикриминоген- ных факторов;

- определение альтернативных путей развития преступности на основе возможной динамики криминогенных и антикриминогенных факторов, изменений в их комбинациях и интенсивности действия;

- выявление возможностей и направлений активного воздействия на преступность на основе выбора таких мероприятий, которые максимально благоприятствуют устранению криминогенных факторов и, следовательно, сокращению преступности [38].

Обследования показывают, что факторов, действующих на преступность, много и что степень влияния некоторых из них велика, других - меньше, а третьих - незначительна. Установлено также и то, что с течением времени, во-первых, действующие факторы качественно изменяются, во-вторых, одни факторы исчезают и появляются другие. Обследования помогли также определить группы факторов, связанных с природой преступности как социально-правового явления.

Исходя из такой природы преступности, все факторы, влияющие на нее, можно разделить на пять конкретных групп:

- социально-демографического характера (факторы, связанные с урбанизацией, миграцией населения, изменением половозрастной структуры населения и т.п.);

- экономического характера;

- социального и социально-психологического характера; организационно-правового характера (факторы, связанные с принятием новых законов, предусматривающих уголовную ответственность за совершение преступлений;

- с пробелами в уголовном и другом законодательстве; с недостаточно высокой эффективностью отдельных правовых норм, регламентирующих порядок назначения и исполнения наказания; факторы, связанные с деятельностью органов, осуществляющих контроль над преступностью;

- с принятием актов об амнистии; практикой помилования преступников и т.п.);

- другие факторы, не относящиеся к вышеназванным четырем группам.

Заметим здесь же, что диапазон факторов, оказывающих влияние на преступность, весьма широк. Для их всестороннего и глубокого изучения необходимы специальные криминологические обследования [39].

2.4 Проблема самодетерминации преступности

Анализируя проблему преступности, а точнее, ее сохранения в обществе, необходимо выяснить, что стимулирует этот процесс изнутри. Нельзя не признать, что отсутствие внутренне стабилизирующих преступность факторов неизбежно привело бы ее к самоуничтожению. Поскольку же преступность развивается, а в отдельные периоды истории интенсивно прогрессирует, то это связано как раз с ее обратной реакцией на изменения внешних воздействий.

Преступности, как всякому социальному явлению, присущи и своя история, и свои внутренние механизмы развития. Она, несомненно, обладает способностью оказывать обратное воздействие на условия, ее порождающие. Более того, не секрет, что преступность умело использует в своих целях негативные социальные процессы и нередко успешно вырабатывает контрмеры позитивному социальному влиянию.

Преступники (если оставить за пределами анализа случайных и ситуативных) нередко стремятся к расширению круга преступных связей, вовлечению в него новых лиц, передаче преступного опыта, чем обеспечивают сохранение и поддержание преступных традиций и обычаев, которые в первую очередь направлены на сплочение уголовной среды. Эти обстоятельства имеют большое значение для познания преступности как системы, которой (как и всякой иной системе), безусловно, присущи элементы саморазвития.

Таким образом, преступность динамична не только в силу действия внешних для нее обстоятельств, но и благодаря внутренним источникам саморазвития. Однако, отмечая динамизм преступности, нельзя игнорировать и определенный элемент стабильности в ней. Преступность - явление крайне консервативное. Изменяясь с течением времени качественно и количественно в ту или иную сторону, она, конечно, меняет как свою форму, так и содержание. Но суть ее остается прежней. Изменение социальных условий может приводить (и приводит) лишь к изменению свойств преступности, не меняя в целом ее сущности как антиобщественного и противоправного явления. Во все времена и у всех народов преступность была социальным злом, явлением антигосударственным и антиобщественным. Она была и есть воплощение многих социальных пороков, сгусток всего низменного и омерзительного. В этом смысле она носит традиционный характер. Именно элемент традиции, присутствующий в преступности, стабилизирующий преступное поведение, способствует действию в ней как социальном явлении механизма преемственности, заключающегося в том, "что настоящая преступность наследует те или иные свойства у прошлой преступности, а будущая, в свою очередь, - у настоящей" [40].

Особым самовоспроизводящим свойством преступности наделены присущие ей специфические криминальные традиции и обычаи, культивируемые в преступной среде. Сущность*криминальных традиций и обычаев антиобщественная, преступная, что отличает их от всех иных традиционных установок. Они представляют собой противоречащие нормам общежития, передающиеся из поколения в поколение преступников формы реализации межличностных отношений, сложившихся в уголовной среде по поводу осуществления преступной деятельности и ведения соответствующего ей образа жизни.

Криминальные традиции и обычаи состоят из нескольких элементов:

- регулятивных ("законы" и "правила", регулирующие взаимоотношения между преступниками в связи с ведением антиобщественного образа жизни и совершением преступлений, специфические ритуалы общения и поведения в преступной среде);

- атрибутивных (татуировки, жаргон, клички, мимика, жестикуляция, отражающие принадлежность той или иной личности к преступной деятельности);

- эмоциональных (песни, стихи, поговорки с воровской тематикой, отражающие эмоциональную сторону антиобщественного образа жизни и совершения преступлений - так называемый преступный фольклор).

Стимулируя противоправное поведение, криминальные традиции и обычаи способствуют прогрессированию преступности. В данном случае проявляется то общее, что характерно для всех без исключения традиций и обычаев, составляющих любую систему общественных отношений, - сохранять определенный порядок и воспроизводить его в ряду новых поколений.

Как и в любой социальной сфере, традиции и обычаи в преступности выполняют названную роль своими путями. Традиция предписывает, что именно необходимо закрепить и сохранить в целях воспроизводства, обычай -- как закрепить и сохранить. "Идейным содержанием, т.е. формулой, обычая всегда бывает правило поведения - детальное предписание поступка в конкретной ситуации. Идейным содержанием, формулой традиции всегда выступает норма или принцип поведения". Таким образом, традиция в преступности как принцип поведения в целом определяет ее как явление антиобщественное, противоправное, в корне противоречащее позитивным нравственным началам в общественных отношениях. Обычай же в преступности берет на себя роль закрепления этого антиобщественного принципа путем упорядочения, регламентации соответствующего антиобщественного поведения.

Традиции и обычаи в преступности играют и "воспитательную" роль. Причем с наибольшим эффектом эту функцию выполняют специфические обряды и ритуалы. Как и в любой социальной сфере, в преступности они призваны воздействовать на область человеческих эмоций, вызывать определенные чувства и настроения, чем усиливают формирование антиобщественных качеств личности.

Иногда это психологическое воздействие выходит за рамки преступности. Известно, что преступные традиции и обычаи обладают определенной способностью заражать умы людей, не имеющих никакого отношения к преступной деятельности. Это связано в известной мере с внешней привлекательностью криминальных традиций и обычаев. Вокруг них создается некий ореол удали и романтики. Некоторые атрибуты преступного образа жизни, давно ставшие его традициями, содержат в себе элементы артистизма, театральности, азарта, юмора, что нередко вызывает у отдельных людей желание подражать такому образу жизни.

Обрядовая сторона многих криминальных традиций и обычаев действует гораздо эффективнее, когда дополняется соответствующими художественными средствами. К их числу относится так называемый преступный фольклор (песни, стихи, поговорки на воровскую тематику и др.). Эмоциональный эффект преступного фольклора достаточно велик. Анализ его образцов свидетельствует о способности преступников умело и тонко играть на чувствах нетребовательных людей. Всем своим содержанием преступный фольклор направлен на порождение негативного отношения к закону, его представителям в лице правоохранительных органов, возвеличивание и приукрашивание преступного образа жизни, восхваление "подвигов" преступников, воспевание их "честности", "открытости", "жизнелюбия", "широты воровской души". Нередко такая уголовная пропаганда достигает своей цели и если не порождает стремление идти по преступному пути, то во всяком случае может вызвать у отдельных людей чувство снисходительного, лояльного отношения к преступникам. Все это в итоге может сказаться на снижении уровня ан тикриминальной социальной активности граждан.

Преступность, как любое социальное явление, также внутренне противоречива. В ней всегда существует конфликт нового со старым. Однако в отличие от антикриминальной деятельности государства и общества, целью которой является сокращение преступности, внутренний конфликт в преступности преследует цель сближения противоположностей, поскольку только в этом случае она может сохранить себя. Поэтому такое противоречие является источником самосохранения, саморазвития и самовоспроизводства преступности. Этот конфликт внутри преступности во многом стимулируют криминальные традиции и обычаи. Они как формализованное выражение антиобщественных принципов и образов преступного поведения прошлого представляют собой внутренние факторы сохранения преступности в обществе.

Возникнув на почве преступности, порожденной антагонизмами прошлого, криминальные традиции и обычаи являются ее вечными спутниками. Они способствуют сближению противоречий в преступной среде, с одной стороны, сохраняют в преступности стабильное начало, с другой -укрепляют ее для противодействия социальным воздействиям. Причем укрепление идет как путем поддержания (и удержания) стабильности, так и привлечения в свою сферу нового пополнения.

Эти направления прямо связаны с негативным субъективным фактором, существование которого является одним из негативных последствий социальных противоречий. Внутри преступности рассматриваемые традиции и обычаи выступают средством его закрепления, а вовне - формирования. Следовательно, приверженность преступников криминальным традициям и обычаям - одна из предпосылок существования негативного субъективного фактора. В результате его взаимодействия с социальными противоречиями появляется то "горючее", которое не дает угаснуть преступности [41].

Рассматривая закономерные для преступности явления в связи с изучением криминальных традиций и обычаев, следует обратить внимание и на статистические закономерности. Для криминологической науки они наиболее осязаемые показатели преступности. В статистических закономерностях преступности обычно выделяют:

- общую закономерность, характеризующую количественную сторону развития преступности в целом, ее уровень, интенсивность, тенденции изменений общей численности преступлений и преступников;

- частные закономерности, характеризующие качественную сторону преступности, ее структуру, направленность посягательств (удельный вес отдельных видов преступлений в их общем числе, распределение преступников по полу, возрасту, образованию и др.).

Анализируя общую статистическую закономерность, следует признать, что количественные элементы стабильного в преступности весьма относительны. Здесь традиционность в ее буквальном смысле утрачивает былое значение, чего нельзя сказать о частных закономерностях. Их устойчивость объясняется стабильностью причин и условий, способствующих совершению преступлений. Несмотря на то, что изменения социального строя могут вызвать изменения внутри частных закономерностей, общий характер последних при этом не нарушается. Присутствие традиции как элемента преемственности в этом случае несомненно.

Включенность криминальных традиций и обычаев в причинный комплекс преступности реализуется не иначе как через их криминогенное влияние в составляющих ее видах и отдельных преступлениях. Преступность, как любое другое явление, содержит признаки общего, особенного и единичного. Научные изыскания в области контроля над преступностью широко представлены разработкой проблем изучения на уровне особенного однородных групп преступлений и на уровне единичного - отдельных преступлений.

В плане изучения влияния на преступность криминальных традиций и обычаев представляется целесообразным на уровне особенного выделить следующие виды преступности:

рецидивную;

групповую;

несовершеннолетних и молодежи [42].

Предусматривая влияние криминальных традиций и обычаев в перечисленных видах преступности, следует признать, что не могут оказаться в стороне от него и другие виды. Однако в основе выделенных нами видов преступности лежит тот факт, что именно в их недрах произрастают такие традиции и обычаи в целях самосохранения и самовоспроизводства, тогда как другие виды могут лишь ощущать на себе влияние последних либо быть последствиями этого влияния.

В статистических закономерностях преступности выделяется роль элементов преемственности. Наиболее показательна в этом плане рецидивная преступность, причем основной ее признак и результат преемственности повторяемость, значение которой в преступности столь же велико, сколь и в любом другом явлении общественной жизни. В рецидивной преступности данный факт определяется не просто повторяемостью фактов совершения преступлений лицом, а повторяемостью характера преступной деятельности.

Традиционность касается, прежде всего, показателей структуры рецидивной преступности. Вероятность повторного совершения преступлений во многом связана с характером совершенных ранее. Первое преступление нередко формирует своеобразный "генетический код" преступной карьеры рецидивистов. Совершение однородных преступлений (специальный рецидив) обладает большей общественной опасностью, так как свидетельствует об устойчивости антиобщественной направленности рецидивиста, обеспечивает относительно большую результативность его преступной деятельности благодаря своеобразной специализации, накоплению и использованию опыта противоправного поведения. Здесь налицо традиция в преступном поведении, следование которой становится способом антиобщественного существования, перерастает в привычку, часто определяющую выбор поступка.

Но рецидивная преступность не только следствие воздействия криминальных традиций и обычаев, а одновременно их причина. Именно она является связующим звеном, обеспечивающим преемственность таких правил. Благодаря рецидивной преступности (как стабильной системе антиобщественного противоправного поведения) происходит передача криминальных традиций и обычаев во времени и распространение их в пространстве [43].

Аккумулируя криминальные традиции и обычаи, рецидивная преступность становится одновременно их генератором для первичной преступности. Естественно, что базой всякого рецидива является первичная преступность, однако и она в известной степени есть результат притягательной силы, исходящей от рецидивной преступности.

Рост рецидивной преступности всецело обусловлен ростом первичной. Разумеется, процесс этот не происходит одновременно. Рост рецидива в зависимости от первичной преступности отдален во времени. Но зависимость эта для рецидивной преступности закономерна. К тому же рецидив концентрирует не только сам себя, но и способствует концентрации первичной преступности с целью ее перерастания в рецидивную, однако уже в более общественно опасном качестве.

Наряду с рецидивной большой общественной опасностью обладает групповая преступность, представляющая собой проявление элемента организованности в противоправном поведении. Говоря о роли криминальных традиций и обычаев в преступности, необходимо подчеркнуть, что они являются продуктом именно группового поведения, а их функционирование -- одно из условий сохранения групповой сплоченности и регулирования групповой преступной деятельности.

В групповом преступном поведении в последние годы наметились весьма опасные тенденции, свидетельствующие о высокой степени организованности и устойчивости преступных групп. В связи с этим изучение криминальных традиций и обычаев как норм, стабилизирующих и регулирующих преступное поведение, в частности групповое, поможет не только вскрыть характер и особенности данных тенденций, но и понять их механизм [44].

Психологи констатируют, что важнейшим параметром, характеристикой группы оказывается нормативная обусловленность протекающих в ней процессов. В связи с этим и преступные группы, деятельность которых подчинена выработанным ими нормам поведения, образуют своеобразную социальную среду. Всякое сплочение людей на основе какой-либо совместной деятельности неизменно порождает определенную систему взаимоотношений, нуждающуюся в урегулировании ради достижения совместной цели. В формальной организации такое урегулирование обеспечивается официальными документами. Когда же речь идет о неформальном образовании, каковым является преступная группа, то в ней перечисленный выше набор оснований возникновения неформальных норм приобретает с точки зрения преступной деятельности официальный, формальный характер. Весь процесс такого теневого нормотворчества в каждой преступной группе подчинен единым принципам и образцам антиобщественного поведения, которые формировались преступным миром веками, стали его традициями и обычаями. Поэтому преступная среда, на наш взгляд, не может ограничиваться рамками одной или нескольких преступных групп. Она существует реально как их качественная совокупность.

В преступных группах так же, как и в иных формах групповой деятельности, формирование основных групповых характеристик и процессов связано с выработкой и использованием групповых норм поведения. С их помощью группа предписывает определенное поведение своих членов в конкретных ситуациях. Таким образом. группа защищает свои общие интересы. С учетом указанных моментов можно предположить, что криминальные традиции и обычаи должны присутствовать на всех стадиях динамики преступных групп (формирование, функционирование). Это присутствие, однако, в различных группах может проявляться по-разному. Оно зависит от характера противоправной деятельности, для реализации которой создавалась та или иная преступная группа. Необходимо вначале дифференцировать преступные группы в зависимости от направленности посягательств, что дает возможность исследовать более детально признаки каждой из их разновидностей, вскрыть внутренний механизм образования и функционирования, криминогенную роль криминальных традиций и обычаев на каждом этапе и степень их влияния в системе социальной регуляции конкретного вида группового противоправного поведения [45].

Если рассматривать преступную группу как некий собирательный образ, следует отметить, что факт ее формирования обусловлен в основном необходимостью достижения преступных целей объединенными усилиями нескольких человек. Цель же эта предопределена множеством факторов, составляющих мотивацию преступного поведения. Для преступной группы это общность потребностей, чувств, ценностных ориентаций, привычек, которые лежат в основе мотивации группового преступного поведения. На базе этой общности зарождается стремление к совершению совместных противоправных действий, что и предопределяет образование преступной группы.

Нельзя также сбрасывать со счетов и коммуникативный фактор. Необходимо иметь в виду, что личность со сформировавшейся антиобщественной ориентацией может следовать криминальным традициям и обычаям в одиночку. Однако однообразный стиль жизни так или иначе порождает стремление к общению с себе подобными. Общение это может происходить только в группе.

Разумеется, одно лишь стремление к общению среди преступников не обусловливает образования преступной группы. Но именно в общении реализуются эмоциональные пристрастия людей, формируются общие настроения и взгляды, достигается взаимопонимание, так необходимое для осуществления общей деятельности, в данном случае преступной. Специфическая система общения в преступных группах не только порождена, но и регулируется криминальными традициями и обычаями. Они являются в преступной среде эталонами общения и поведения, инструкциями преступной деятельности.

Преступные группы, концентрируя в своих рамках общие криминальные традиции и обычаи и формируемые ими групповые нормы преступной деятельности, культивируют в целом специфическую автономную субкультуру преступного поведения. Объединяя преступников на основе общности образа жизни, она является наиболее острой формой противостояния моральному воздействию уголовного закона. Преступная субкультура становится организующим началом в преступной группе, которое ставит под контроль поступки и действия членов группы, создавая одновременно внутренние условия для усиления самоконтроля. Как элементы культуры (а именно таковыми они и являются) традиции и обычаи выступают одновременно и ее трансляторами. В этой связи трудно переоценить значение криминальных традиций и обычаев в развитии соответствующей криминальной субкультуры. Сопоставляя рецидивную и групповую преступность в связи с изучением криминальных традиций и обычаев, можно констатировать, что если первая в основном способствует их закреплению и утверждению, то вторая обеспечивает главным образом их динамизм. Следовательно, статичность и динамичность криминальных традиций и обычаев поддерживают оба вида преступности. Но поскольку названные процессы один без другого не существуют, это диктует необходимость четкого взаимодействия между групповой и рецидивной преступностью, которое, в свою очередь, также обеспечивается механизмом функционирования криминальных традиций и обычаев [46].

Цель функционирования традиций и обычаев как элементов преемственности заключается в передаче новым поколениям социального опыта предшественников. Принимая этот опыт, новые поколения призваны обогатить его в процессе своей практики и передать наследникам. Логика диалектики общественного развития, обусловливаемая в известной степени механизмами преемственности, касается и негативных сторон социальной жизни. Как известно, базу преемственности в преступности составляет преступность несовершеннолетних и молодежи. Этот вид в силу присущих ему социально-психологических особенностей не только в большей степени восприимчив к воздействию криминальных традиций и обычаев, но и в определенной мере сам способствует усилению их криминогенности. Последнее происходит в результате того, что у молодежи обострено стремление вырваться из рамок стереотипного социально-нормативного поведения, которое, по их мнению, сдерживает свободу проявления индивидуальных свойств личности и ограничивает сферу удовлетворения потребностей. В случае с несовершеннолетними правонарушителями эти стереотипы настолько не удовлетворяют личность, что она ищет возможность проявить присущие ей свойства именно в среде с антиобщественной направленностью. Антиобщественная микросреда, разумеется, предоставляет такую возможность. Однако она одновременно предлагает личности набор собственных правил поведения.

Попадая под влияние сложившихся в преступной среде антиобщественных традиций и обычаев, молодежь воспринимает их соблюдение как возможность противопоставления своего поведения "надоевшим" общепринятым нормам морали. Вначале в соблюдении криминальных традиций и обычаев подростки видят лишь способ утверждения себя как личности, во-первых, в криминогенной среде, во-вторых, по отношению к остальным сверстникам. Однако, попав в "тиски" криминальных*традиций и обычаев, они не замечают постепенного закрепощения своего сознания и поведения рамками традиционных установок, царящих в антиобщественной среде. Возможность проявления индивидуальных свойств, предоставленная некогда антиобщественной микросредой, перерастает в необходимость антиобщественного противоправного поведения. Каждое новое поколение преступников, усваивая от предыдущего их традиции и обычаи, приобщаясь тем самым к уголовной "романтике", начинает видеть в них свой нравственный идеал и готово идти по преступному пути, указанному предшественниками.

Изучение криминальных традиций и обычаев тесно связано с криминологической проблемой вовлечения несовершеннолетних в преступную деятельность. При этом криминологические аспекты вовлечения гораздо шире уголовно-правовых, поскольку неумышленное распространение среди подростков преступной "романтики" не может повлечь уголовно-правовых последствий. Однако подражание подростков авторитетному (в своей компании) лицу с криминальным прошлым само по себе может привести к преступным результатам, хотя прямого вовлечения при этом не будет.

Несмотря на то, что распространение криминального опыта в процессе общения подростков с лицами, его имеющими, часто не является целенаправленным, это в определенной мере может отражаться на характере совершенного несовершеннолетним преступления. Общая роль криминальной преемственности здесь бесспорна. В случае же целенаправленного вовлечения в преступную деятельность несовершеннолетних названные традиции и обычаи используются более чем активно, поскольку являются эффективным средством психического воздействия. Результаты исследований свидетельствуют, что в процессе подготовки несовершеннолетних к совершению преступлений многие взрослые, особенно из числа ранее судимых, рассказывали подросткам о своих былых похождениях, друзьях, с которыми ранее совершали преступления, отваге преступников, о воровских обычаях, способах совершения преступлений, сокрытия их следов, маскировке преступной деятельности и др. [47].

Конечно, вовлечение в преступную деятельность предполагает не только внешнее воздействие. Оно в основном предопределено криминогенной активностью самих подростков, которая нуждается лишь в упорядочении и урегулировании. Криминальные традиции и обычаи в этом случае - "лучшее", что может удовлетворить духовные запросы несовершеннолетних правонарушителей. Поэтому подростки зачастую интенсивно дополняют предлагаемые старшим поколением преступников программы противоправного поведения, содержащиеся в криминальных традициях и обычаях, выработкой новых норм. Хотя это "нормотворчество" является не столько плодом воображения "авторов", сколько результатом заимствования образцов поведения, характерных для различных молодежных группировок.

Активизировался этот процесс в последнее время. В среде несовершеннолетних преступников происходит переоценка и переориентация криминальных традиций и обычаев прошлого. Однако подобные тенденции ни в коей мере не свидетельствуют об исчезновении последних, поскольку принципы преступного поведения остаются прежними, во всяком случае, по содержанию. Образцы же его, особенно применительно к групповым формам преступности несовершеннолетних и молодежи, деформируются за счет такого феномена, как мода, играющая в кругу молодежи весьма заметную роль.

С обычаем моду роднит то, что она также представляет собой стереотипную форму массового поведения. Однако если обычай сохраняется в неизменном виде в течение длительного времени, то мода меняется, причем нередко в короткие промежутки времени. Противопоставляя обычай моде на основе принадлежности одного временным, а другой -- пространственным отношениям, подчеркнем, что в преступности, особенно несовершеннолетних и молодежи, эти феномены имеют тенденцию к сближению. Мода здесь не противопоставляется обычаю, а, наоборот, дополняет его, усиливает сближение старого и нового в обшей консервативной форме преступного поведения, что значительно усиливает его общественную опасность, стимулирует новые тенденции в преступности. Вместе с тем механизм криминогенного влияния моды и обычая, на наш взгляд, представляется в известной мере схожим. Познание соотношения того и другого феноменов в преступности, в частности в преступности несовершеннолетних и молодежи, может открыть новые возможности для организации более эффективного ее предупреждения.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что криминальные традиции и обычаи, безусловно, детерминируют сохранение преступности в любом обществе как относительно массового социального явления. Во взаимодействии с другими традиционными установками они обеспечивают, с одной стороны, преемственность внешних детерминант преступности, с другой - сами являются внутренними детерминантами преступности. Тем самым криминальные традиции и обычаи оказывают самостоятельное воздействие на отдельные виды преступности (рецидивную, групповую, молодежную и др.), обеспечивают в известном смысле их взаимодействие, чем укрепляют систему преступности [48].