Кроме того, следует учитывать, что Федеральный Закон «О финансовой аренде (лизинге)», под понятием «лизинг» имеет в виду совокупность экономических и правовых отношений, возникающих в связи с реализацией договора лизинга (ст. 2 Закона о лизинге), поэтому субъектами лизинга могут быть все лица, которые «помогают» сторонам договора лизинга в его осуществлении44. Таким образом, помимо обязательных сторон лизинговой сделки, это могут быть залогодатель, займодавец, поручитель и иные лица, оказывающие возмездные услуги сторонам лизинга.

Итак, обязательная сторона договора лизинга, во-первых, лизингодатель - это физическое или юридическое лицо, которое за счёт привлечённых или собственных средств приобретает в ходе реализации договора лизинга в собственность имущество (предмет лизинга) и предоставляет его за определённую плату, на определённый срок и на определённых условиях во временное владение и пользование с переходом или без перехода к лизингополучателю права собственности на предмет лизинга (ч. 1 п. 1 ст. 4 Закона о лизинге). В качестве лизингодателей чаще всего выступают субъекты, обладающие большими финансовыми ресурсами или имеющие доступ к таким ресурсам.

Как видно, это всё коммерческие организации, выполняющие в соответствии со своими учредительными документами функции лизингодателей. Учредителями лизинговых компаний могут быть юридические и физические лица (как резиденты Российской Федерации, так и нерезиденты), в том числе граждане, зарегистрированные в качестве индивидуальных предпринимателей. Лизинговая компания - нерезидент Российской Федерации, иностранное юридическое лицо осуществляет свою коммерческую деятельность в России в порядке, установленном федеральным законодательством в области внешнеэкономической деятельности.

В ст. 5 Закона о лизинге дана характеристика лизинговых компаний. В соответствии с ней лизинговые компании (фирмы) - это коммерческие организации (как резиденты Российской Федерации, так и нерезиденты), выполняющие в соответствии со своими учредительными документами функции лизингодателей. Для осуществления своей деятельности они имеют право привлекать средства физических и юридических лиц, вне зависимости от того, являются ли они резидентами Российской Федерации или нет.

В редакции Федерального Закона «О финансовой аренде (лизинге)» от 1998 года было требование о получении этими компаниями в установленном законодательством Российской Федерации порядке разрешения (лицензии) на осуществления лизинговой деятельности, а в ст. 6 Закона говорилось о том, что лизинговая деятельность подлежит лицензированию. В настоящее время согласно Федерального Закона «О лицензировании отдельных видов деятельности» лизинговая деятельность уже не подлежит лицензированию. Своё решение об отмене лицензирования деятельности по предоставлению лизинговых услуг законодатель подтвердил, внеся соответствующие изменения и в Федеральный Закон «О финансовой аренде (лизинге)» в январе 2002 года. Таким образом, в настоящее время российское законодательство не требует от лизингодателя получения и специального разрешения (лицензии) на осуществление лизинговой деятельности. Данное обстоятельство, безусловно, послужило стимулом в развитии лизинга в нашей стране.

Далее, обращаясь к рассмотрению правового статуса лизингополучателя, прежде всего, следует отметить определённую специфику, которая ранее существовала и заключалась в том, что ранее в соответствии с действовавшим законодательством РФ имущество предоставлялось данному субъекту во временное владение и пользование для предпринимательских целей. Как видно, приведённое требование обусловливало особый субъектный состав договора - в качестве лизингополучателя, ранее могли выступать только коммерческие организации, граждане, зарегистрированные в качестве индивидуальных предпринимателей, а также некоммерческие организации, в той мере, в какой некоммерческим организациям разрешено заниматься предпринимательской деятельностью. Однако Федеральным законом от 8 мая 2010 г. № 83-Ф3 в ст. 665 и 666 части второй ГК РФ и ФЗ «О финансовой аренде (лизинге)» были внесены изменения, которые вступили в силу с 01 января 2011 г. согласно которым слова «для предпринимательских целей» были исключены. Таким образом, с даты вступления в силу указанных изменений в лизинг можно передавать имущество не только для предпринимательских целей, в связи с чем, круг лизингополучателей расширился, и ими теперь могут быть, например, физические лица, некоммерческие и бюджетные организации.

Продавец предмета лизинга - физическое или юридическое лицо, которое в соответствии с договором купли-продажи с лизингодателем продаёт лизингодателю в обусловленный срок производимое или закупаемое им имущество, являющееся предметом лизинга (ч. 3 п. 1 ст. 4 Федерального Закона «О финансовой аренде (лизинге)»). Продавец может передать предмет лизинга как лизингодателю, так и лизингополучателю в соответствии с условиями договора купли-продажи. Однако обычно передача предмета лизинга производится непосредственно лизингополучателю (так как лизингодателю это имущество не нужно в принципе, он приобретает его исключительно для лизингополучателя) либо передача предмета лизинга осуществляется между тремя сторонами (продавцом, лизингодателем и лизингополучателем) и оформляется подписанием трехстороннего акта приема-передачи. Продавец имущества, передаваемого в лизинг, по правилам Гражданского кодекса Российской Федерации, является должником лизингополучателя. Причём в отношениях с продавцом лизингодатель и лизингополучатель выступают как солидарные кредиторы (п. 1 ст. 670 ГК РФ).

Следовательно, по договору финансовой аренды (договору лизинга) арендодатель обязуется приобрести в собственность указанное арендатором имущество у определенного им продавца и предоставить арендатору это имущество за плату во временное владение и пользование. Существенными условиями договора лизинга является предмет лизинга, которым являются любые непотребляемые вещи, кроме земельных участков и других природных объектов. При отсутствии в договоре условия на его предмет договор считается незаключенным.

Под ценой договора лизинга понимаются лизинговые платежи, под которыми понимается общая сумма платежей по договору лизинга за весь срок, связанных с приобретением и передачей имущества лизингополучателю (стоимость предмета лизинга); возмещение затрат, связанных с оказанием других предусмотренных договором услуг (обучение персонала работе на оборудовании, ремонт и т.п.); доход лизингодателя. Договор финансовой аренды (лизинга) должен заключаться в письменной форме, а если предметом лизинга является недвижимое имущество, то он подлежит государственной регистрации и считается заключённым согласно п. 2 ст. 651 и п. 2 ст. 658 Гражданского кодекса Российской Федерации с момента такой регистрации. Субъектами лизингового обязательства выступают лизингодатель, лизингополучатель и продавец. При чем по договору купли-продажи сторонами договора являются, покупатель и лизингополучатель (с одной стороны) и продавец имущества (с другой стороны), сторонами непосредственно договора финансовой аренды лизингодатель и лизингополучатель.

2. Отдельные вопросы защиты прав лизингодателя по договору финансовой аренды

2.1 Защита прав лизингодателя при непоставке и утрате предмета лизинга

Отличительным признаком отношений, возникающих из договора финансовой аренды является возложение ответственности за сохранность предмета лизинга от всех видов имущественного ущерба, а также рисков, связанных с его гибелью, утратой, порчей, хищением, преждевременной поломкой, ошибкой, допущенной при его монтаже или эксплуатации с момента фактической приемки предмета лизинга на лизингополучателя. Также характерно и возложение риска невыполнения продавцом обязанностей по договору купли-продажи предмета лизинга и связанных с этим убытки на ту сторону договора лизинга, которая выбрала продавца, если иное не предусмотрено договором лизинга. Данные правила содержатся в пунктах 1, 2 ст. 22 Закона о лизинге.

Несмотря на общий подход в регулировании, практика применения пунктов 1 и 2 статьи 22 Закона о лизинге обрела своеобразные черты в связи с толкованием, данным ВАС РФ.

Так, в своем постановлении ВАС РФ от 12.07.2011 г. № 17748/1045 отошел от буквального толкования нормы пункта 2 статьи 22 Закона о лизинге. Спор возник в связи с банкротством продавца и непоставкой предмета лизинга, в то время как лизингодатель оплатил всю стоимость предмета лизинга продавцу, а лизингополучатель внес лизингодателю аванс и лизинговые платежи. Лизингодатель требовал возмещения убытков, а лизингополучатель - внесенного аванса и лизинговых платежей. Продавец был выбран лизингополучателем. ВАС РФ указал, что наличие в Законе о лизинге специальных правил о распределении рисков само по себе не может рассматриваться как обстоятельство, препятствующее применению общих положений главы 25 Кодекса об ответственности с учетом особенностей лизинговых сделок. Следовательно, в данном случае для целей минимизации рисков лизингодатель был обязан проявить должную осмотрительность и осторожность при предоставлении денежных средств продавцу, приобретая предмет лизинга для его дальнейшего использования лизингополучателем. С лизингодателя были взысканы в полном объеме перечисленные авансом лизинговые платежи, а размер ответственности лизингополучателя был ограничен лишь размером внесенного аванса (20% от стоимости предмета лизинга). Таким образом, риском лизингодателя стала перечисленная продавцу оставшаяся часть стоимости предмета лизинга (80%), что существенно меняет смысл п. 2 ст. 22 Закона о лизинге, согласно которой убытки, связанные с неисполнением продавцом своих обязательств, полностью возлагаются на ту сторону, которая выбрала этого продавца. Причиной такого толкования п. 2 ст. 22 Закона о лизинге стало несоответствие действий лизингодателя принципу разумности. В связи с чем ВАС РФ акцентировал внимание на обязанности лизингодателя проявлять должную осмотрительность и осторожность при оплате продавцу, которая прямо не предусмотрена ст. 15 Закона о лизинге.

С.А. Громов не согласился с таким подходом вышестоящей судебной инстанции, посчитав, что нарушение в поведении лизингодателя выявлено искусственно - путем формулирования не признававшейся правопорядком ранее обязанности лизингодателя (проявить осторожность и осмотрительность при оплате) и последующей констатации ее неисполнения.

ВАС РФ сослался на уменьшение размера ответственности лизингополучателя в силу того, что он не мог в отличие от покупателя - лизингодателя проверить исполнение обязательств продавцом, так как не являлся стороной в договоре купли-продажи предмета лизинга.

Анализируя данный казус, мы приходим к выводу, что в конкретном деле на лизингодателя был необоснованно возложен риск неисполнения продавцом. Кроме того, в данном случае нет изъятия из принципа полного возмещения убытков в виде ограниченной ответственности (п. 1 ст. 400 ГК РФ), поскольку такое ограничение ответственности может быть введено только законом (в Законе о лизинге нет каких-либо изъятий на этот счет). Отсылка ВАС РФ к п. 1 ст. 401 ГК РФ в качестве основания для уменьшения размера ответственности представляется несколько спорной, поскольку иные основания ответственности могут быть предусмотрены законом или договором (если буквально толковать абзац первый статьи 401 ГК РФ, то в Законе о лизинге таких оснований нет, иные условия ответственности договора в судебном акте не упомянуты). На наш взгляд, более уместным является пункт 1 статьи 404 ГК РФ, в котором говорится, что суд вправе уменьшить размер ответственности должника, если кредитор умышленно или по неосторожности содействовал увеличению размера убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением, либо не принял разумных мер к их уменьшению.

Законом о лизинге риск неисполнения обязательств продавцом возложен на ту сторону, которая его выбрала. Если этот выбор сделан лизингополучателем, то зачастую лизингополучатель, не являясь стороной договора купли-продажи, не может повлиять на условия оплаты по договору, надлежащее исполнение сторонами своих обязательств. Если бы в данной ситуации предоплата была бы полной и вносилась разовым платежом, то каким бы было тогда решение вышестоящей инстанции? Обе стороны договора лизинга заинтересованы в поставке предмета лизинга и каждая из них должна принимать усилия для достижения результата, но в силу того, что лизингополучатель не является стороной договора купли-продажи, это не означает, что с него снимается вся ответственность за сделанный им выбор (Законом о лизинге прямо предусмотрено иное). При таком подходе судебных инстанций логично возникает вопрос о пределах такой осмотрительности и осторожности лизингодателя при платеже. Учитывая тот факт, что в данном деле обязательство продавца по поставке имущества возникало после полной оплаты, соответственно, на момент внесения второй части платежа в размере 80% от стоимости предмета лизинга нарушения в виде непоставки предмета лизинга еще не было. Официальное уведомление продавца о нахождении товара на границе не может быть проверено лизингодателем, так как вряд ли у лизингодателя есть силы и средства каждый раз выезжать и перепроверять такие факты, скорее всего на такое сообщение будут полагаться как надлежащее, предоставленное добросовестной стороной. Таким образом, представляется неверным утверждение, что лизингодатель содействовал увеличению размера убытков, так как убытки могут быть только следствием правонарушения (непоставки) и не могут возникнуть раньше него. Вывод суда был бы, с нашей точки зрения, верен, если бы поставка производилась сразу после оплаты аванса (20% как в рассмотренном деле). В таком случае оплату оставшейся части цены товара после имеющегося факта просрочки поставки предмета лизинга (нарушения обязательств) можно было бы назвать содействием в увеличении размера убытков, и справедливо применить п. 1 ст. 404 ГК РФ.

После такого разъяснения ВАС РФ в хозяйственной деятельности лизингодателей появился такой риск, как отказ во взыскании убытков с лизингополучателя при неисполнении обязательств продавцом (вызванного его банкротством, как в рассмотренном деле). Сложно представить, что на практике лизингодатели смогут каждый раз перепроверять ход исполнения обязательства продавцом, вероятно, такой риск лишь повлечет увеличение размера аванса для лизингополучателей либо увеличит частоту отказов в финансировании выбранного лизингополучателем предмета лизинга в связи с ненадежностью выбранного им же продавца.

В рамках данной проблематики обращает на себя внимание вопрос о последовательности действий лизингодателя в целях возмещения причиненных убытков неисполнением продавца. В законе нет указания на солидарную или субсидиарную ответственность лизингополучателя в случае неисполнения продавцом своих обязательств. Тем не менее, на практике суды признают убытки лизингодателя и взыскивают их в полном объеме с лизингополучателя при условии, что лизингодатель ранее обратился к продавцу и не получил удовлетворения в рамках исполнительного производства. Такой подход представляется обоснованным, поскольку нарушившим свои обязательства лицом по договору купли-продажи является продавец, а не лизингополучатель.

Вероятно, что, обратившись за защитой нарушенных прав к продавцу, лизингодатель сможет взыскать оплаченную цену товара. В законе нет каких- либо требований относительно того, каким должны быть требования лизингодателя к продавцу (денежное взыскание или взыскание в натуре). С нашей точки зрения, логично предположить, что требование покупателя может быть любым в рамках предоставленных законом правомочий, но именно в случае с истребованием денежной суммы (а не индивидуально-определенной вещи) существует вероятность минимизировать убытки лизингополучателя. В качестве убытков, причиненных лизингодателю, может подлежать возмещению только реальный ущерб в виде сумм, перечисленных продавцу в оплату товара. Упущенная выгода в виде разницы между суммой договора лизинга и суммой договора купли-продажи предмета лизинга не может быть присуждена согласно п. 4 ст. 393 ГК РФ, на наш взгляд, поскольку всех требуемых действий лизингодатель по договору лизинга не выполнил, то есть не передал предмет лизинга во временное владение и пользование лизингополучателю.

Представляется справедливым, законодательно предоставить лизингополучателю в ситуации, когда становится очевидным, что продавец не исполнит обязательство по передаче предмета лизинга, право на односторонний отказ от исполнения договора лизинга. В противном случае, предъявив иск о расторжении договора в судебном порядке, он при таких обстоятельствах подлежал бы удовлетворению в силу п. 2 ст. 450 ГК РФ. Такое право на односторонний отказ соответствовало бы статье 12 Конвенции УНИДРУА о международном финансовом лизинге.

В Постановлении Пленума ВАС РФ о выкупном лизинге вышеуказанное толкование п. 2 ст. 22 Закона о лизинге было сохранено, но требование должной осмотрительности и осторожности было заменено стандартом поведения разумного и осмотрительного коммерсанта.

Кроме того, ВАС РФ в Постановлении Пленума о выкупном лизинге указал на необходимость принимать во внимание правомерные ожидания лизингополучателя в отношении приобретения права собственности на предмет лизинга в будущем (п.6). Для случаев, когда лизингополучатель обязан вносить лизинговые платежи авансом вне зависимости от факта передачи предмета лизинга во владение и пользование, он вправе претендовать на неустойку и иные санкции. Если таковую неустойку (санкции) лизингодатель оставил себе, то она должна быть учтена при подсчете сальдо встречных обязательств и идет в зачет требований лизингодателя к лизингополучателю. При этом ВАС РФ умолчал, что будет с неустойкой, оставленной лизингодателем себе, в случае завершения договора исполнением (при нормальном стечении обстоятельств). На наш взгляд, данный вопрос следовало бы урегулировать в пользу лизингополучателя, как стороны, пострадавшей от просрочки поставка предмета лизинга, в отличие от лизингодателя, получившего исполнение в срок.

При передаче предмета лизинга лизингополучателю у последнего возникает обязательство по оплате лизинговых платежей, а также происходит переход риска случайной гибели (утраты) предмета лизинга. Как уже было отмечено, обеспечительный лизинг коренным образом отличается от арендного варианта лизинга в части возникновения обязательства лизингополучателя по внесению лизинговых платежей. Следовательно, утрата (гибель) предмета лизинга имеет разные правовые последствия для сторон договора лизинга в зависимости от конкретной договорной конструкции.

Очевидно, что утрата (гибель) предмета лизинга при арендном варианте лизинга влечет прекращение обязательства по внесению лизинговых платежей, так как лизингополучатель лишается возможности использовать предмет лизинга.

При обеспечительном варианте утрата (гибель) предмета лизинга не освобождает лизингополучателя от исполнения договорных обязательств, в частности по внесению лизинговых платежей, что согласуется со ст. 26 Закона о лизинге. Так, в одном из дел Президиум ВАС РФ отменил судебные акты, согласно которым нижестоящие суды отказали лизингодателю во взыскании лизинговых платежей, по мотивам отсутствия вины лизингополучателя в утрате предмета лизинга49. ВАС РФ указал, что статья 26 Закона о лизинге является диспозитивной. В соответствии с Правилами лизинга, действующими наряду с договором лизинга, установлена обязанность лизингополучателя уплатить лизингодателю сумму невыплаченных платежей в полном объеме, если при утрате предмета лизинга и расторжении в связи с этим договора страховое возмещение не получено.

На первый взгляд, кажется очевидным, что в связи с утратой (гибелью) предмета лизинга лизингодатель вправе требовать возмещения причиненных убытков в целях восстановления нарушенного экономического интереса. Как известно, право на защиту является неотъемлемым элементом любого гражданского права. Лизингодателю, как и любому пострадавшему лицу, доступны универсальные способы защиты прав, то есть применяемые для защиты любого субъективного гражданского права и специальные, характерные для защиты только определенных видов гражданских прав.

Утратив предмет лизинга, лизингодатель становится необеспеченным кредитором. Но всегда ли этот экономический интерес кредитора при обеспечительном лизинге нарушен, учитывая положения статьи 26 Закона о лизинге?

Как известно, назначение института убытков состоит в защите прав участников рыночного оборота путем восстановления того их имущественного положения, которое было бы в случае надлежащего исполнения его участниками возложенных на них обязанностей51. Традиционно убытки рассматривают как меру гражданско-правовой ответственности, санкцию за правонарушение.

Как отметил С.Л. Дегтярев, несмотря на различия в точках зрения, убытки в любом из определений подразумевают под собой неблагоприятные последствия для потерпевшего, возникшие в результате неправомерного поведения правонарушителя.

Некоторые ученые представляют убытки как денежную оценку (стоимость) имущественного вреда. Например, В.В. Овсиенко высказал мнение, что любые отрицательные экономические последствия неисполнения хозяйственного обязательства могут быть выражены в денежной оценке54. Основаниями гражданско-правовой ответственности традиционно выступают правонарушение, сами убытки, причинно-следственная связь между ними, а также вина должника. В предпринимательской сфере ответственность может наступать и при отсутствии вины должника (п. 3 ст. 401 ГК РФ).

При обеспечительном варианте лизинга титул собственника предмета лизинга служит именно цели обеспечения инвестиционных вложений кредитора. На наш взгляд, в такой ситуации интерес лизингодателя в самом предмете лизинга опосредован не только полной ответственностью лизингополучателя за сохранность имущества и возложением риска его случайной гибели на последнего, но и включением полной стоимости этих инвестиций в состав лизинговых платежей. Получив все предусмотренные договором лизинговые платежи, даже в случае утраты предмета лизинга, интерес лизингодателя будет полностью удовлетворен. Таким образом, несмотря на утрату (гибель) предмета лизинга, лизингодатель, своевременно получающий лизинговые платежи согласно статье 26 Закона о лизинге, не несет никаких имущественных потерь.

Проблема возмещения убытков, причиненных утратой (гибелью) предмета лизинга, становится актуальной для лизингодателя в случае неисполнения лизингополучателем своих обязательств по внесению лизинговых платежей, когда обеспечение могло бы быть востребовано. Как известно, возмещение убытков представляет собой денежное обязательство, обладающее самостоятельной имущественной ценностью55. Общепринятым стал подход, согласно которому требование об убытках является видоизменением (новой стадией) ранее существовавшего обязательства, где все остальные элементы (стороны, основания возникновения) остаются прежними. В частности, все возражения, которые должник мог иметь против требования кредитора в первоначальном его содержании остаются и при изменении содержания.

Таким образом, по нашему мнению, трансформация обязательства по оплате лизинговых платежей в обязательство по возмещению убытков происходит в момент, когда лизингодателю причинен имущественный вред (то есть имеющийся долг не может быть погашен за счет обеспечения). В таком случае возникает вопрос о пределах ответственности лизингополучателя как участника обеспечительных лизинговых правоотношений.

На наш взгляд, состав и размер причиненных убытков в результате утраты (гибели) предмета лизинга должны определяться с учетом сальдового метода их подсчета, то есть путем соизмерения встречных представлений сторон. Размер убытков следовало бы определять в пределах невыплаченной части лизинговых платежей (за минусом таких не наступивших составляющих, как транспортный налог, расходы на страхование предмета лизинга и тому подобное, если они включаются в структуру платежа). Следуя традиционной классификации на реальный ущерб и упущенную выгоду, невыплаченная часть инвестиций и наступившие на момент выплаты возмещения проценты (плата за финансирование) являются при этом реальным ущербом, а недополученная (ненаступившая) плата за финансирование (до конца срока лизинга) - упущенной выгодой. Для сравнения при арендной конструкции, рассчитывая на возврат предмет лизинга, лизингодатель будет вправе претендовать на компенсацию рыночной стоимости утраченного имущества на момент его гибели (утраты) как реального ущерба и упущенной выгоды в виде недополученных арендных платежей.

Таким образом, по нашему мнению, в тех случаях, когда предмет лизинг не застрахован от риска утраты (гибели), лизингополучатель должен отвечать перед лизингодателем в пределах, обозначенных выше. Мы тем самым не разделяем мнение ВАС РФ, выраженное в пункте 8 Постановления Пленума о выкупном лизинге, в котором он признал подлежащими возмещению затраты на приобретение предмета лизинга и плату за финансирование до момента фактического возмещения убытков, и, по сути, исключил упущенную выгоду.

В этой связи страхование предмета лизинга (страхование имущества) призвано минимизировать риски обеих сторон на случай утраты (гибели) предмета лизинга. Тем не менее и эта сторона вопроса, находящаяся на стыке лизинговых правоотношений и страховых, требует дополнительного изучения.

В соответствии с п. 1 ст. 930 ГК РФ имущество может быть застраховано по договору страхования в пользу лица (страхователя или выгодоприобретателя), имеющего основанный на законе, ином правовом акте или договоре интерес в сохранении этого имущества. Интерес лизингодателя как собственника в сохранении имущества очевиден. В то время как интерес лизингополучателя в сохранении чужого имущества не столь однозначен. С одной стороны, заключая договор лизинга в отношении конкретного предмета лизинга, у лизингополучателя возникает интерес в этом имуществе. С другой стороны, у лизингополучателя также возникает ответственность за утрату (гибель) предмета лизинга согласно ст. 22 Закона о лизинге, кроме того, к нему переходят риски случайно гибели или случайной порчи имущества (ст. 669 ГК РФ, п. 1 ст. 22 Закона о лизинге).

Существуют две точки зрения относительно страхования интереса в сохранении чужого имущества. Согласно первой точке зрения, такой интерес подлежит страхованию по договору имущественного страхования, поскольку интерес в отношении имущества, основанный на каком-либо правовом титуле, тождественен интересу в сохранении имущества58. Вторая точка зрения заключается в том, что не может быть застрахован интерес лица в отношении имущества, если этот интерес состоит лишь в том, чтобы не возмещать убытки, вызванные утратой или повреждением чужого имущества.

Учитывая специфику обеспечительных лизинговых правоотношений, следует заметить, что лизингополучатель, по сути, выступает стороной, заинтересованной в приобретении предмета лизинга и непосредственно извлекающей выгоду от его целевого использования. Лизингодатель, будучи своего рода финансовым посредником, заинтересован в имуществе, выступающем предметом лизинга, не с точки зрения его функционального использования, а с точки зрения возвратности вложенных в его приобретение средств (например, если это асфальтоукладчик, то лизингодатель не будет сам укладывать на нем асфальт, а скорее продаст его или сдаст в аренду). Особенно ярко эта специфика проявляется в обеспечительном варианте лизинга: оплачивая лизинговые платежи, в которых заключаются затраты на приобретение предмета лизинга, лизингополучатель по истечении срока лизинга приобретает титул собственника, то есть лизингополучатель нацелен на сохранение имущества для себя. Поскольку лизингополучатель заинтересован именно в эксплуатации предмета лизинга, следовательно, было бы справедливым признавать наличие его интереса в страховании имущества на случай повреждения предмета лизинга.

Однако при утрате (гибели) предмета лизинга пересекаются интересы и лизингодателя, как инвестора, заинтересованного в возврате вложенных средств, и лизингополучателя, как непосредственного владельца и пользователя. В такой ситуации лизингодатель имеет преимущество как собственник.

В арендном варианте лизинга лизингодатель, застраховавший предмет лизинга на случай утраты (гибели), вправе претендовать только на компенсацию причиненного убытка, в то время как при обеспечительном варианте - также и на лизинговые платежи. Очевидно, лизингодатель, получив страховое возмещение от страховщика в размере стоимости утраченного имущества, лизинговые платежи - от лизингополучателя, неосновательно обогатится. В связи с этим было бы справедливым признавать подлежащим исполнению обязательство лизингополучателя по оплате лизинговых платежей до момента выплаты страховщиком возмещения. Более того, на наш взгляд, необходимо признать, что лизингополучатель при обеспечительном варианте лизинга вправе претендовать на ту часть страхового возмещения, которая превышает сумму, на которую рассчитывал лизингодатель при заключении договора лизинга. Такое право будет корреспондировать праву лизингополучателя на положительное сальдо при досрочном расторжении договора лизинга и продаже возвращенного предмета лизинга. Данное положение есть в Постановлении Пленума ВАС РФ о выкупном лизинге, где сказано, что сумма полученного страхового возмещения идет в зачет требований лизингодателя к лизингополучателю при расчете сальдо встречных обязательств (п.7).

Кроме того, следует признать, что при утрате (гибели) предмета лизинга к лизингополучателю, выплатившему предусмотренные договором лизинговые платежи, должно переходить право требования выплаты страхового возмещения к страховщику вне зависимости от формальной замены выгодоприобретателя в договоре страхования. В настоящее время в ситуации, когда страхователем и выгодоприобретателем в случае утраты (гибели) предмета лизинга является лизингодатель, к выплатившему лизинговые платежи лизингополучателю право требование может перейти только с согласия страхователя (при этом такое согласие может быть выражено и после осуществления выгодоприобретателем-лизингодателем каких-либо обязанностей по договору страхования, так как ст. 926 ГК РФ не распространяется на случаи совпадения в одном лице страхователя и выгодоприобретателя). Таким образом, добросовестно исполнивший свои обязательства лизингополучатель, в отсутствие соответствующего волеизъявления со стороны страхователя - лизингодателя, фактически лишен возможности оспорить безосновательный отказ страховщика. Так, в одном из дел лизингополучателю, внесшему предусмотренные договором лизинговые платежи, было отказано в удовлетворении искового требования о признании отказа в выплате страхового возмещения незаконным по той причине, что лизингополучатель не являлся надлежащим истцом.

Тем временем страховщик, выплативший страховое возмещение выгодоприобретателю, приобретает в порядке суброгации в соответствии со ст. 965 ГК РФ право требование к лизингополучателю как лицу, ответственному за убытки. Хотя на этот счет в судебной практике нет единого мнения. Например, в одном из дел суд пришел к выводу, что ответственность лизингополучателя за гибель, утрату предмета лизинга, возложенная на него п. 1 ст. 22 Закона о лизинге, не предоставляет страховщику право на обращение к лизингополучателю в порядке суброгации в соответствии со ст. 965 ГК РФ как к лицу, ответственному за убытки. Мнение суда основано на том, что лизингополучатель, являясь в конечном итоге плательщиком расходов по страхованию, имеет интерес в сохранении имущества, рассчитывает на получение страхового возмещения. В аналогичном деле другая судебная инстанция заняла диаметрально противоположную точку зрения: в порядке суброгации страховщик может предъявить требования к лизингополучателю, руководствуясь ст. 22 Закона о лизинге.

Отдельного внимания заслуживает порядок действий лизингодателя при утрате (гибели) предмета лизинга. Если страховщик отказался оплачивать страховое возмещение, не признав случай страховым, то, на наш взгляд, лизингодатель вправе, минуя обжалование отказа страховщика в судебном порядке, предъявить требование лизингополучателю. В одном из дел суд признал неправомерным отказ нижестоящих судов во взыскании убытков с лизингополучателя по причине отсутствия доказательств обращения лизингодателя к страховщику. При этом лизингодателю, действующему разумно и добросовестно, следует осуществить мероприятия, направленные на получение страхового возмещения, что несомненно бы позволило также уменьшить объем ответственности лизингополучателя.

Как указал ВАС РФ в Постановлении Пленума по выкупному лизингу, в случае, если лизингодатель отказывается (уклоняется) от совершения действий, необходимых для получения страхового возмещения, лизингополучатель, поскольку на нем лежит риск случайной гибели или порчи предмета лизинга, вправе требовать от лизингодателя уступить ему право требования выплаты страхового возмещения, а в случае отказа от такой уступки вправе приостановить внесение лизинговых платежей (п.7). В настоящем пункте ВАС РФ подтвердил позицию, что лизинговые платежи в обеспечительном лизинге подлежат оплате, несмотря на наступление гибели предмета лизинга. При этом норма о возможности требования лизингополучателем уступки права требования выплаты страхового возмещения под угрозой приостановления исполнения обязательства по внесения лизинговых платежей представляется более чем спорной. Сомнительным видится сам факт наделения лизингополучателя правом приостановить внесение лизинговых платежей, так как не определены ни основные признаки, свидетельствующие об уклонении лизингодателя от получения возмещения (является ли направление заявления о выплате страхового возмещения достаточным для признания лизингодателя, принимающим меры для получения возмещения или нет?), ни основные требования к самой уступке права требования. Лизингополучатель может предложить лизингодателю уступить ему право требования под условием оплаты такой уступки после выплаты страхового возмещения. На наш взгляд, такой вариант более чем возможен, но каковы гарантии, что лизингополучатель перечислит причитающееся кредитору?

Более того, приостановить исполнение может сторона, на которой лежит встречное исполнение, в том случае, если обязанная сторона не осуществляет обусловленного договором исполнения либо наличествуют обстоятельства, очевидно свидетельствующие, что такое исполнение не будет произведено в установленный срок (п.2 ст. 328 ГК РФ). С нашей точки зрения, обязательство лизингополучателя по оплате лизинговых платежей является встречным по отношению к обязательству лизингодателя предоставить предмет лизинга во временное владение и пользование. Следовательно, предоставление лизингополучателю право приостановить исполнение по оплате лизинговых платежей при уклонении лизингодателя от получения страхового возмещения видится спорным.

Нам представляется, что такая ситуация возможного шантажа должником кредитора недопустима и может привести к очевидным злоупотреблениям со стороны недобросовестных лизингополучателей. Риск случайной гибели в любом случае возложен на лизингополучателя, а потому необходимо такое решение, которое не приводило бы к необоснованному ущемлению прав кредитора.

Безусловно, в некоторых случаях лизингополучателям не хватает инструментария для воздействия на лизингодателя. Данная проблематика, связанная с поиском необходимого баланса в осуществлении прав сторон договора обеспечительного лизинга, требует дополнительного исследования.

На данном этапе развития регулирования лизинговых правоотношений нам представляется необходимым в целях соблюдения баланса интересов сторон дополнить статью 21 Закона о лизинге пунктом 5 следующего содержания: «5. При утрате (гибели) предмета лизинга или его повреждении право требования выплаты соответствующего страхового возмещения считается перешедшим от лизингодателя к лизингополучателю с момента полной оплаты лизингополучателем всех предусмотренных договором обеспечительного лизинга платежей, вне зависимости от формальной замены выгодоприобретателя в договоре имущественного страхования».

На основании изложенного приходим к выводу, что основным принципом при определении убытков, причиненных лизингодателю в результате утраты (гибели) предмета лизинга, является защита положительного договорного интереса. В соответствии с Концепцией развития гражданского законодательства Российской Федерации планировалось внести соответствующее изменение ст. 393 ГК РФ путем введения правила о том, что возмещение убытков в полном размере означает, что кредитор должен быть поставлен в то положение, в котором он находился бы, если бы обязательство было исполнено надлежащим образом70. Получаемое лизингодателем возмещение не должно превышать в итоге ту сумму, на которую кредитор рассчитывал при заключении сделки Курс, заданный ВАС РФ, на сальдовый метод определения размера убытков, нам представляется, в целом, верным. Требуют уточнения, с нашей точки зрения, те положения Постановления Пленума ВАС РФ о выкупном лизинге, в которых упущенная выгода (в виде процентов, приходящихся на период с момента выплаты возмещения до конца срока лизинга) не нашла своего места в числе подлежащих возмещению убытков, а также где лизингополучателю было предоставлено право приостановить внесение лизинговых платежей. Кроме того, серой зоной остается оценочное выражение «разумные усилия лизингодателя для получения страхового возмещения» (абз. 1 п.7 Постановления). Конкретные требования к таким разумным усилиям станут ясны в ходе развития практики, в том числе и судебной. С нашей стороны предположим, что это определенные действия, осуществляемые в рамках условий договоров лизинга и страхования, зависящие от обстоятельств конкретного дела. Например, как нам представляется, лизингодатель не должен обжаловать в судебном порядке отказ страховщика в признании хищения предмета лизинга страховым случаем по той причине, что при страховании лизингополучатель указал на охраняемую стоянку, на которой будет оставляться предмет лизинга на ночь, а в момент хищения имущество было оставлено им во дворе без охраны, так как очевидно нарушение условий страхования лизингополучателем.

За пределами внимания ВАС РФ остались те случаи, когда от риска утраты (гибели) предмет лизинга страхуется дважды: и лизингодателем, и лизингополучателем. Такие случаи на практике встречаются редко, но, тем не менее, заслуживают анализа. Как указано в п.4 ст. 951 ГК РФ, сумма страхового возмещения, подлежащая выплате в этом случае каждым из страховщиков, сокращается пропорционально уменьшению первоначальной страховой суммы по соответствующему договору страхования. Как нам представляется, на денежные средства, причитающиеся лизингополучателю как страхователю и выгодоприобретателю, лизингодатель вправе претендовать в размере суммы, необходимой для полного возмещения причиненных ему убытков. Данное право следования обеспечительного интереса лизингодателя ни в ГК РФ, ни в Законе о лизинге не обозначено, но представляется логичным и справедливым, исходя из особого содержания отношений из обеспечительного лизинга.

Таким образом, в параграфе был дан анализ спорным правовым ситуациям, возникающим в сфере лизинговой деятельности, связанной с определением последствий непоставки предмета лизинга и его утратой после передачи во временное владение и пользование лизингополучателю, а также определены и рассмотрены вопросы, находящиеся на стыке регулирования обеспечительных лизинговых и страховых правоотношений.

2.2 Защита прав лизингодателя при просрочке оплаты лизинговых платежей лизингополучателем

Лизингодатели, столкнувшиеся с ненадлежащим исполнением лизингополучателями своих денежных обязательств, имеют явное преимущество перед иными кредиторами - участниками гражданского оборота, которое заключается в праве бесспорного взыскания задолженности согласно ст. 13 Закона о лизинге, которое позволяет оперативно устранить последствия нарушения. Данное право служит в некоторых случаях превенцией досрочному расторжению договора и судебным разбирательствам с последующим исполнительным производством.

Указанное право лизингодателя подверглось толкованию Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, в результате чего добросовестные кредиторы и пострадали. Ранее в практике хозяйствующих субъектов сложилась ситуация, когда лизингодатель мог выставить инкассовое поручение на расчетный счет, принадлежащий лизингополучателю, руководствуясь п. 1 ст. 13 Закона о лизинге и п. 12.1, пп. 1 п. 12.2 Положения о безналичных расчетах в Российской Федерации (далее - Положение). Согласно п. 12.1 и пп. 1 п. 12.2 инкассовое поручение считалось расчетным документом, на основании которого списание осуществлялось в бесспорном порядке в тех случаях, когда такой порядок был установлен законодательством.

Банки, исполняя инкассовые поручения на основании п. 1 ст. 13 Закона о лизинге и пп. 1 п. 12.2, проверяли соответствие расчетного документа формальным требованиям (пп. 12.3 и 12.4 Положения), не вмешиваясь при этом в договорные отношения клиентов. В результате стали появляться случаи необоснованного выставления инкассовых поручений (в том числе явные случаи мошенничества), что послужило причиной для следующих выводов ВАС РФ, данных в постановлении Президиума от 19.07.2011 г. № 1930/173:

Во-первых, несмотря на то, что условие о праве бесспорного списания применительно к лизингу вытекает не из соглашения сторон основного договора, а из императивной нормы, само списание обусловлено гражданскими правоотношениями, связывающими исключительно участников основной сделки (взыскателя-лизингодателя и плательщика-лизингополучателя), и является, по сути, истребованием задолженности по основному договору;

Во-вторых, банку надлежало применять не только п. 12.4 Положения, но и п. 12.8 в той его части, «в которой пункт 12.8 при расчетах инкассовыми поручениями по обязательствам из гражданских договоров возлагает на плательщика обязанность предоставить при заключении сделки в обслуживающий банк сведения о кредиторе (получателе средств), имеющем право выставлять инкассовые поручения на списание денежных средств в бесспорном порядке, обязательстве, по которому будут производиться платежи, а также об основном договоре, и предписывает исполняющему банку при отсутствии таких сведений не производить оплату инкассового поручения».

По результатам рассмотрения на банк были возложены убытки в размере неправомерно перечисленных денежных средств.

Таким образом, ВАС РФ ограничил возможность применения положений ст. 13 Закона о лизинге, дополнив своим толкованием право лизингодателя на бесспорное взыскание требованием предварительного информирования лизингополучателем своего банка о таком кредиторе и заключенном с ним договоре лизинга (то есть применением п. 12.8 Положения о безналичных расчетах). Сложно представить, что лизингополучатель, допустивший просрочку, будет добровольно информировать обслуживающий его банк о кредиторе -лизингодателе и существующем обязательстве перед ним.

На наш взгляд, законом предоставленное право бесспорного взыскания лизинговых платежей является важным гражданско-правовым средством самозащиты лизингодателя на случай просрочки лизингополучателя. Ограничение, введенное ВАС РФ, было реакцией на злоупотребление данным правом, которое можно было бы избежать, если бы законодатель ввел в Закон о лизинге ряд разумных требований или ограничений. Например, лизингодатель при выставлении инкассового поручения помимо ссылки на закон, которым предоставлено право на бесспорное взыскание, мог бы самостоятельно предъявить в банк заверенную нотариусом копию договора лизинга и акта приема-передачи предмета лизинга, а также заверенный лизингодателем расчет образовавшейся задолженности. Вероятно, и у данного подхода нашлись бы противники, так как он не препятствует выставлению инкассовых поручений при досрочно расторгнутом договоре лизинга, введению в заблуждение относительно просроченных периодов и так далее. В этом случае за неверно предоставленные сведения ответственность была бы возложена на недобросовестного кредитора - лизингодателя, а не банк.

Несмотря на изменения в сфере регулирования банковских операций (было введено Положение о правилах осуществления перевода денежных средств74), а также письмо ЦБ РФ от 21.05.2013 г. № 97 - Т по вопросам использования инкассо лизингодателями, на практике часто встречаются возвраты банков инкассовых поручений лизингодателей без исполнения. Сложность в изменении ситуации заключается в том, что неправомерный отказ банка в исполнении инкассового поручения приведет ко взысканию с него только процентов за пользование чужими денежными средствами по статье 395 ГК РФ, в то время как неправомерное исполнение - ко взысканию всей необоснованно списанной суммы и еще процентов за пользование согласно ст. 395 ГК РФ. В связи с этим предлагается изложить абзац 1 статьи 13 Закона о лизинге в следующей редакции:

«В случае неперечисления лизингополучателем лизинговых платежей более двух раз подряд по истечении установленного договором лизинга срока платежа их списание со счета лизингополучателя осуществляется путем направления лизингодателем в банк или иную кредитную организацию, в которых открыт счет лизингополучателя, инкассового поручения на списание с его счета денежных средств в пределах сумм просроченных лизинговых платежей. Лизингодатель предоставляет в банк в качестве подтверждения права на предъявление инкассового поручения копии договора лизинга и акта приема- передачи предмета лизинга, заверенные нотариально, а также расчет образовавшейся задолженности.

При этом произведенное списание денежных средств не лишает лизингополучателя права на обращение в суд».

В тех же случаях, когда кредитор не осуществил право на бесспорное взыскание или это не принесло результата, лизингодатель вправе воспользоваться обеспечением: истребовать предмет лизинга у недобросовестного лизингополучателя, предварительно расторгнув договор. Лизингодатель вправе либо потребовать расторжения договора в судебном порядке (на основании п. 2 ст. 13 Закона о лизинге, п. 2 ст. 452 ГК РФ), либо отказаться от его исполнения в одностороннем порядке, если такое право предусмотрено договором лизинга (п. 6 ст. 15 Закона о лизинге, п.З ст. 450 ГК РФ).

В результате расторжения договора у лизингополучателя возникает обязательство по возврату предмета лизинга. Как было замечено А.В. Егоровым и Е.Р. Усмановой, главным идеологическим возражением против титульного обеспечения является право собственности на имущество. Таким образом, при изъятии актива у лизингополучателя лизингодатель - собственник вправе свободно распоряжаться предметом лизинга, в результате чего у него может образоваться излишек над существующим долгом, на который могли бы претендовать другие кредиторы лизингополучателя.

Проблема определения последствий досрочного расторжения договора обеспечительного лизинга и возврата имущества кредитору неоднократно становилась предметом судебных разбирательств, в том числе и пересмотра в президиуме ВАС РФ.

До определенного момента судебная практика, исходившая из представлений о лизинге как вида договора аренды, не обращала внимания на дисбаланс, возникающий при возврате почти выплаченного актива. Также лизингодатель мог претендовать еще и на платежи за фактическое использование, выходящие за пределы суммы оговоренных лизинговых платежей.

На практике попытки лизингополучателей взыскать, по сути, превышение рыночной стоимости над остатком задолженности по оплате лизинговых платежей привели к появлению споров о взыскании, так называемой, выкупной цены. Лизингополучатели в рамках таких споров претендовали на возврат части ранее оплаченных лизинговых платежей, являвшейся, по их мнению, предоплатой по выкупу имущества. Первым актом в этой области стало постановление Президиума ВАС РФ от 18.05.2010 г. До этого акта практика в вопросе о структуре лизингового платежа не проводила различий между сделками, предусматривающими переход права собственности на предмет лизинга и не предусматривающих такой переход права, а лизингополучатель был обязан оплатить наступившие лизинговые платежи в том объеме, который был согласован сторонами в графике лизинговых платежей.

Президиум ВАС РФ рассматривал спор, в котором в договоре лизинга был предусмотрен переход права собственности на предмет. Поскольку произошло досрочное расторжение договора и возврат предмета лизинга, ВАС РФ пришел к выводу, что поскольку стороны предусмотрели переход права собственности на предмет лизинга при внесении всех лизинговых платежей без какой-либо дополнительной оплаты, выкупная цена в данном случае не является самостоятельным платежом и вошла в состав определенных сделкой лизинговых платежей. Следовательно, судам надлежало применить п. 3 ст. 424 ГК РФ, то есть определить выкупную цену в соответствии с ценой, которая при сравнимых обстоятельствах обычно взимается за аналогичные (в том числе по сроку использования) товары. К отношениям по выкупу предмета лизинга судам было указано применять нормы о купле-продаже, хотя ранее практика исходила из п. 2 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 11.01.2002 № 66, в котором говорилось, что к договору аренды с условием о выкупе применяются только те правила о купле-продаже, которые регулируют форму договора.

В процитированном акте также было дано указание нижестоящим судам применять содержащееся в постановлении толкование правовых норм при рассмотрении аналогичных дел.

Следуя логике акта, проведя экспертизу в целях установления рыночной стоимости возвращенного предмета лизинга, полученное значение следовало бы распределить на весь срок лизинга, и ту часть значения рыночной стоимости, которая приходилась на период, когда имущество находилось во владении и пользовании, присудить к возврату лизингополучателю.

Помимо этого, Высший Арбитражный Суд РФ при анализе вопроса о наличии выкупной цены констатировал, что договор лизинга, предусматривающий последующий переход права собственности к лизингополучателю, является смешанным, соединяющим в себе элементы договора финансовой аренды и купли-продажи. Для сравнения Конституционный Суд Российской Федерации в это же время в постановлении от 20.07.2011 г. № 20-П указал, что лизингодатель при помощи финансовых средств (в том числе бюджетных) оказывает лизингополучателю своего рода финансовую услугу, приобретая имущество в свою собственность и передавая его во владение и пользование лизингополучателю (статья 11), а стоимость этого имущества возмещая за счет периодических лизинговых платежей, образующих его доход от инвестиционной деятельности.